ВРОВАНІЯ И СУЕВРІЯ У КИТАЙЦЕВЪ
ВРОВАНІЯ И СУЕВРІЯ У КИТАЙЦЕВЪ
По личнымъ наблюденіямъ.
По личнымъ наблюденіямъ.
В. В. Корсаковъ.
‘Встникъ Европы’, No 12, 1902
Верования и суеверия у китайцев, Корсаков Владимир Викторович, Год: 1902
Время на прочтение: 21 минут(ы)
Китайскій народъ, который мн главнымъ образомъ пришлось наблюдать въ теченіе пяти лтъ пребыванія моего въ Пекин и его окрестностяхъ, иметъ свою наружную жизнь и — сокровенную, мало доступную для наблюденія чужеземца. Китайское населеніе представлялось мн съ самаго перваго знакомства, при възд въ Пекинъ, и въ послднюю минуту, черезъ пять лтъ, при вызд изъ него, все такимъ же, волнующимся, шумливымъ народнымъ моремъ, которое иметъ свои постоянные приливы и отливы, но оно еще не обнаружило всей своей силы, не разыгралось грозной бурей, не расходилось еще громадными волнами.
Меня интересовала прежде всего видимая, наружная жизнь китайскаго населенія, какъ бывшая мн доступной и понятной. Съ поверхности этой жизни я надялся мало-по-малу проникнуть въ ея глубину, собирая вс проявленія народной жизни, поскольку выражались они въ народныхъ врованіяхъ, преданіяхъ и религіозныхъ сказаніяхъ.
Знакомство мое съ народною китайскою жизнью я началъ съ предмета наиболе близкаго для каждаго человка — съ его здоровья. Китайцы не только охотно, но и доврчиво относились къ моимъ разспросамъ, понимая отлично, что мною руководитъ лишь одинъ интересъ званія ихъ быта, ихъ жизни, и сами, въ свою очередь, интересовались всмъ, что касалось до непонятныхъ имъ проявленій въ жизни иноземцевъ. Проживъ пять лтъ среди китайцевъ, я пришелъ къ одному заключенію: на почв справедливости и взаимности общеніе возможно между этимъ трудолюбивымъ народомъ и каждымъ чужеземцемъ. Культура китайскаго народа самобытна, равно какъ самобытно и его мышленіе. Проявленія жизни и быта китайцевъ во многихъ отношеніяхъ настолько первобытны, что для насъ, европейцевъ, они непонятны и непріятны, зато во многихъ другихъ отношеніяхъ условія жизни и быта китайцевъ стоятъ неизмримо выше условій жизни и быта цивилизованныхъ западныхъ народовъ. Въ отношеніи охраненія своего здоровья отъ разнообразныхъ вредныхъ вліяній китайцы отстали далеко отъ европейцевъ. Китайцы и до сего времени живутъ въ суеврныхъ преданіяхъ сдой старики, населяя всю видимую природу добрыми и злыми духами, демонами. Видя на себ вредное вліяніе климатическихъ условій и не зная, какъ объяснитъ ихъ, китаецъ прибгаетъ къ помощи суеврія. Такъ, по климатическимъ условіямъ, май мсяцъ, т.-е. пятый мсяцъ года (китайцы не имютъ названій мсяцевъ, а обозначаютъ ихъ по порядку цифрами), въ Кита особенно проявляетъ вредное вліяніе на здоровье населенія. Во время мая мсяца часты заболванія, часты случаи солнечнаго удара и общая болзненность въ населеніи повышается. Чтобы объяснить себ эту повышенную заболваемость, китайцы создали существованіе довольно многочисленныхъ злыхъ духовъ, демоновъ, которыхъ назвали именемъ ‘Ся’. Подъ этимъ именемъ ‘Ся’ собраны вс злые духи, которые тми или иными способами вредятъ человку и отнимаютъ у него счастіе на земл. Чтобы защитить себя отъ этихъ вредныхъ силъ, китайскій народъ знаетъ только единственное средство, которое выражается въ ношеніи на ше амулетовъ и въ заклинаніяхъ, которыя такъ искусно умютъ длать жрецы, даосы. Всякое климатическое явленіе, сколько-нибудь отступающее отъ обычнаго, а особенно появленіе эпидеміи, вызывающей среди населенія повышенную заболваемость, народъ объясняетъ вліяніемъ злыхъ демоновъ, которымъ или приноситъ жертвы, чтобы задобрить, или думаетъ устрашить ихъ и отогнать отъ земли, устроивая процессіи, весьма многолюдныя, съ грохотомъ, шумомъ и трескомъ пускаемыхъ въ воздухъ ракетъ, фейерверковъ, криками и ударами палокъ въ мдные гонги. Болзни усиливаются во время наступленія лтнихъ жаровъ, особенно когда задуютъ знойные юго-восточные втры, приносящіе изъ Монголіи тучи пыли и песку. Ежегодно такіе втры проносятся надъ Пекиномъ, но дуютъ лишь въ продолженіе трехъ-четырехъ дней, затмъ втеръ мняетъ свое направленіе. Бываютъ, однако, нердки года, когда юго-восточный втеръ дуетъ продолжительное время, и, какъ говорили мн старики-китайцы, этотъ періодъ времени достигаетъ иногда сорока дней. Тогда наступаетъ жизнь, полная ужаса и мученій. Температура держится постоянно въ 40 R, зной невыносимъ днемъ, а ночь не приноситъ прохлады. Дышать тяжело, но хватаетъ воздуха. Люди и животныя страдаютъ одинаково. Листва на деревьяхъ засыхаетъ, свертывается въ трубочки и опадаетъ. Деревья остаются голыми, растительность на поляхъ вся погибаетъ отъ засухи. На всей природ ложится одна общая печать унынія. Вокругъ безжалостно палящаго своими лучами солнца появляются блдные круги. Надъ землей повисаетъ какъ бы завса, удручающая и безъ того угнетенную душу человка, во всей сил выказывается тогда его безсиліе передъ могуществомъ природы. Ужасъ сковываетъ вс его помыслы, страхъ, что божество неба, благодтельное для человческаго рода, отказалось отъ него, доводитъ до отчаянія, взывающаго въ Небу о милосердіи. Въ храмахъ совершаются заклинанія, а книга церемоній великаго учителя народа — Конфуція — предписываетъ строгій постъ, состоящій не только въ воздержаніи въ пищ, питіи, развлеченіяхъ, но требуетъ и уединенія.
По счастію, такіе продолжительные знойные втры рдко бываютъ, но и въ обычное время, когда по календарю назначенъ первый лтній день, простой народъ на дверяхъ своихъ жилищъ наклеиваетъ заклинанія, отгоняющія злыхъ духовъ. День начала лта знаменуется выполненіемъ нкоторыхъ обрядовъ, обязательныхъ для каждаго китайца. Въ каждомъ дом совершается слдующее: берется бокалъ, наполненный водой, и въ него всыпается превращенный въ мелкій порошокъ краснаго цвта какой-то минералъ, который китайцы называютъ ‘чин-кунъ’ и которому приписывается ими чрезвычайно важное значеніе, такъ какъ, принятый внутрь, онъ очищаетъ весь организмъ, разрушаетъ внутри вс яды и уничтожаетъ вс вредныя вліянія, а примняемый снаружи, какъ обмываніе и растираніе, онъ излечиваетъ всякіе накожные нарывы и язвы. Въ цломъ своемъ вид минералъ носится на ше, какъ амулетъ, такъ какъ обладаеть могуществомъ не допускать приближаться въ человку привидніямъ и злымъ демонамъ. Тигры и гіены отъ страха убгаютъ въ лса и горы. Кускомъ этого минерала у дтей проводятъ по всему тлу, прикасаются во лбу и ше, чтобы предохранить дтей отъ вередовъ и сыпей, которые такъ обильно покрываютъ во время лта кожу дтей. Примняя вс предохранительныя средства, указанныя предками, каждый вноситъ въ ихъ исполненіе свои личные вкусы. Нкоторые китайцы сдланнымъ воднымъ растворомъ вытираютъ себ лицо, а остатокъ разливаютъ по полу дома, чтобы изгнать злого духа, если онъ запрятался гд-нибудь въ помщеніи, а также чтобы удалить и всхъ зловредныхъ пауковъ и другихъ ядовитыхъ наскомыхъ.
Кром средствъ борьбы, унаслдованныхъ отъ предковъ, среди народа есть не мало и своихъ собственныхъ, созданныхъ вковыми наблюденіями и обычаями. Въ каждой семь мать-китаянка собираетъ сама, по весн, на поляхъ или покупаетъ лекарственныя пахучія вещества, которыя зашиваетъ въ ладанку, и вшаетъ эту ладанку на шею своему ребенку. Ладанк придается самая разнообразная форма, то въ вид подушечки, то въ вид тигра, птицы, наскомаго, вера или въ вид какихъ-нибудь другихъ животныхъ. Ладанки украшаются вышивками или золотыми нитями — у богатыхъ цвтъ матеріи предпочитается красный. Ладанки эти имютъ двоякое благодтельное значеніе. Китайцы врятъ, во-первыхъ, что запахъ пахучихъ лекарственныхъ веществъ разрушаетъ т зловредныя испаренія, которыя проникаютъ въ тло человка, а во-вторыхъ, они убждены, что пахучія вещества обезвреживаютъ вс болзненныя выдленія и заразныя начала, находящіяся въ самомъ организм человка. Глубокая вра въ это цлебное дйствіе пахучихъ веществъ основана на томъ обстоятельств, что въ буддистскихъ книгахъ, пользующихся большимъ авторитетомъ у китайцевъ, говорится, что разъ Будда излечился отъ своей болзни вдыханіемъ запаха цвтка лотоса. Исторія медицины говоритъ, впрочемъ, что запахамъ въ древности придавалось большое значеніе, какъ лечебнымъ средствамъ, у грековъ, римлянъ и, въ средніе вка, у европейцевъ. Убждены были многіе, что вдыханіе пахучихъ средствъ можетъ предохранить отъ заболваній. Красный цвтъ пользуется преимуществомъ передъ всми остальными цвтами потому, что онъ напоминаетъ собою цвтъ персика, а персику китайцы приписываютъ преимущественную добродтель и могущество въ уничтоженіи силы злыхъ духовъ и вреднаго ихъ вліянія на человка. Талисманы и ладанки пользуются самымъ обширнымъ распространеніемъ во всхъ слояхъ китайскаго народа. Но однихъ талисмановъ все-же недостаточно, въ помощь къ нимъ, какъ предохранители, въ домахъ вшаютъ по стнамъ изображенія различныхъ божествъ, сдланныя на подобіе куколъ. Каждая такая кукла вышита на матеріи шелками. Куколъ вшается въ дом по числу живущихъ въ немъ, такъ какъ каждая такая кукла является замстительницей каждаго члена семьи, и каждой кукл, поэтому, достается имя того лица, которое она замщаетъ. Часто это имя бываетъ даже написано на груди куклы. Въ первый день лта вс эти куклы, провисвшія цлый годъ, снимаются и сносятся въ одно мсто, гд и располагаются въ рядъ. Передъ ними ставятся различныя яства, какъ бы въ благодарность за сдланное благодяніе членамъ семьи за истекшій годъ, а благодяніе это, по мннію китайцевъ, состояло въ томъ, что куклы эти принимали въ себя вс вредныя начала, бывшія въ дом, и охраняли этимъ членовъ семьи отъ дйствія этихъ началъ, которыя предназначались для людей злыми духами. По окончаніи приношеній, куклы эти вс выносятся во дворъ и сжигаются. Вмст съ ними сжигается и заключавшееся въ нихъ зло, а члены семьи остаются защищенными. На мсто сожженныхъ куколъ выставляются новыя. Сколько дтской наивности, сколько безпомощности кроется въ этихъ врованіяхъ китайскаго народа!
Май, т.-е. пятый мсяцъ луны, празднуется, какъ первый мсяцъ лта, повсюду въ Кита. Съ ранняго утра въ первый день мсяца украшаются зеленью ворота и двери домовъ. Изъ зелени вяжутся букеты съ непремннымъ присутствіемъ вточки аира, полыни и головки чесноку вмст съ корнемъ и листьями. Этотъ букетъ прикрпляется или надъ выходными воротами на улицу, или надъ окнами, многіе изъ китайцевъ бросаютъ его даже на крышу домовъ цлой большой связкой. Значеніе этихъ растеній, какъ цлебныхъ, обусловливается несомннно ихъ сильнымъ запахомъ, который, по мннію китайцевъ, обезвреживаетъ зловредныя начала болзней. Букеты зелени вшаютъ надъ дверями и окнами для того, чтобы болзни не проникли въ домъ! Чеснокъ считается самымъ дйствительнымъ предохранительнымъ средствомъ, дйствующимъ на 99 болзней. Китайцы, поэтому, безъ чесноку жить не могутъ, и ежедневно употребляютъ его въ пищу. Для европейца, не привыкшаго къ запаху чеснока, случайное пребываніе среди китайцевъ бываетъ весьма тяжело, но китаецъ отъ чесноку ни за что не откажется: чеснокъ въ пищ удлиняетъ жизнь! Китайцамъ извстно также и врачебное дйствіе чесноку, какъ хорошаго глистогоннаго.
Посл чесноку китайцы придаютъ большое цлебное значеніе полыни, о благодяніяхъ которой написаны цлыя книги, въ книгахъ указано время, когда надо рвать полынь, именно 5-го мая и до пнія птуховъ, указавъ способъ, какъ надо вязать полынь въ связки, чтобы она имла силу предохранять отъ гибельныхъ повтрій. Листья полыни имютъ обширное примненіе: отваромъ изъ нихъ моютъ лицо и все тло, втку полыни женщины вплетаютъ въ свою прическу, а также и въ волоса дтей, все съ одной и той же цлью — предохранить отъ злыхъ вліяній.
Китаянки иногда въ свою прическу втыкаютъ вмст съ вткой полыни изображеніе тигра, сдланное изъ шолка, имющее тоже значеніе амулета, такъ какъ тигръ служитъ защитой противъ злыхъ демоновъ. Посл полыни въ большомъ употребленіи являются втви ивы и смоковницы, такъ какъ эти дерева служатъ символами долголтія и жизненности. Насколько большое значеніе придается китайцами сил этихъ деревьевъ, можно видть изъ слдующаго изреченія: ‘Втыкая въ дверь дома втви ивы или смоковницы, становишься живуче дракона’. Многія изъ китаянокъ убждены также, что, втыкая втви полыни въ свою прическу, он тмъ самымъ длаются боле ловкими и сильными. На многихъ домахъ подъ пучками выставленной полыни и чесноку длается надпись на красной бумаг: ‘Да служатъ листья полыни знаменами, призывающими тысячи благодяній, а головки чесноку — да отгонятъ милліоны привидній’.
Вра въ чудесныя и цлебныя силы растеній не есть, однако, принадлежность только странъ Востока. Если мы обратимся къ Европ, то увидимъ, что растенія въ жизни ея народовъ также играли весьма видную роль и продолжаютъ имть немаловажное значеніе и до сего дня.
Значеніе растеній было и есть для народа не только цлебное, но и чудодйственное по сил, которая могла отвращать отъ человка злыя козни нечистыхъ духовъ и вредныхъ повтрій. Не говоря уже про средніе вка, которые оставили намъ обычай украшать церкви и дома растеніями, укажу на такія пахучія травы, каковы укропъ, чебрецъ, замняющія чеснокъ, и на втви березы, замняющія иву. Въ научной европейской литератур мы имемъ весьма интересное изслдованіе о культ растеній у разныхъ народовъ, принадлежащее перу D-r’а Maynliardt, подъ названіемъ: ‘Baumkultur der Germaner und ihrer Nachbarstmme’. Изъ этой книги мы узнаемъ, что и Швеціи и Норвегіи на Ивана-Купалу воздвигаютъ повсюду лтнюю мачту съ птухомъ наверху, и въ то же время украшаютъ дома и комнаты зеленью. Этотъ обычай распространенъ одинаково и въ городахъ, и въ деревняхъ. То же самое длаютъ на 1-е мая, на Ивана-Купалу и на Троицынъ день. Украшенное дерево-мачту носятъ по деревнямъ у французовъ, у нмцевъ, у англичанъ. Такое же дерево укрпляютъ надъ воротами и надъ хлвами, такъ какъ у населенія держится поврье, что коровы больше тогда даютъ молока и что колдуны не будутъ въ состояніи длать вреда. Такимъ образомъ, врованія китайцевъ отвчаютъ когда-то распространенному врованію въ майское дерево у европейцевъ, обратившееся нын лишь въ веселое празднество мая. Полынь также пользуется и до сего дня большимъ уваженіемъ среди европейскихъ народовъ. У французовъ въ Пикардіи существуетъ и понын врованіе, что злые духи боятся полыни. Во многихъ странахъ держится поврье, что въ ночь на Ивана-Купалу подъ корнемъ полыни можно найти уголь, который будетъ покровительствовать его владльцу, предохраняя его отъ заболванія язвами, лихорадкой и пр. Миологія растеній иметъ много общаго у всхъ народовъ. Извстно также, что римляне вшали на дверяхъ своихъ домовъ гирлянды изъ боярышника, дабы отгонять вредныя вліянія и болзнь отъ обитателей дона и отъ животныхъ. Въ Греціи эту же роль играло лавровое дерево, а въ Египт — аиръ.
У китайцевъ, какъ народа исключительно земледльческаго, самые выдающіеся праздники пріурочены въ честь неба, бога солнца, богини земли. празднество въ честь богини земли торжественно совершается по всему Китаю три раза въ годъ: весной, посл посва и появленія на поляхъ первой зелени, лтомъ, когда жатва готова, и осенью, посл уборки жатвы. Осенній праздникъ жатвы — самый торжественный и самый чтимый народомъ. Земля, составляющая культъ почитанія у всхъ народовъ, только у китайцевъ сохранила этотъ культъ въ полной чистот и неприкосновенности. Китаецъ ставитъ богиню земли во глав остальныхъ божествъ. Оно и понятно: земля питаетъ человка и все живущее на ней, земля производитъ для человка все необходямое ему въ жизни, земля является самой любящей матерью человчества, создавшей человка и берущей его снова въ себ. ‘Мать сыра-земля’ — и до сего дня еще говоритъ русскій человкъ, ‘земля-кормилица’ — говоритъ русскій пахарь, имющій много общаго въ своихъ понятіяхъ съ земледльцемъ-китайцемъ. Осенній праздникъ жатвы, справляемый 15-го августа (15-й день 8-й луны), начинается торжественными служеніями въ китайскихъ храмахъ, народъ за благодянія, ему оказанныя богиней, приноситъ на ея алтарь жертвы отъ урожая, а также предъ изображеніемъ богини ставятся мясныя блюда, пироги, сласти и вино, приготовленное изъ проса. На домашнихъ алтаряхъ ставятся передъ богиней спеціально въ этотъ день приготовленные пирожки изъ риса пополамъ съ мукой. Пирожки длаются круглые по форм и приготовляются на пар. Эти пирожки имютъ свое названіе — ‘цзи’. Въ этотъ день къ старшему въ род собираются вс родные и разсаживаются за общимъ столомъ вокругъ пирожковъ. Вмст съ пирожками ставятъ на столъ блюдо съ жженымъ сахаромъ и другими сластями. Обиліе яствъ и сластей иметъ, конечно, значеніе: мать-земля даетъ своимъ дтямъ изобильную жатву, составляющую для народа и богатство, и благодяніе. Земля, являясь матерью живущаго, иметъ супругомъ своимъ лучезарное солнце, которое тепломъ своимъ поддерживаетъ жизнь, даваемую землей, животворитъ все ею рождаемое. По мр дальнйшаго развитія земледлія создавались все новыя и расширялись старыя врованія народа-земледльца. Хотя земля повсюду едина и неизмнна, но произведенія ея слишкомъ разнообразны. Не зная, какъ объяснить это богатство и разнообразіе даровъ земли, народъ создалъ рядъ божествъ для каждой страны, покровительствующихъ земледльцу и тсно примыкающихъ къ общей ихъ матери, богин земли. Въ каждой стран эти божества, покровители земледлія, называются властелинами земли, о каждомъ изъ нихъ народъ создалъ свою особую легенду. Объ одномъ изъ нихъ, властелин полей, преданіе говоритъ, что онъ былъ первоначально сыномъ министра работъ во времена династіи Яо. Будучи юношей, онъ поражалъ всхъ особымъ даромъ водворять равновсіе между водою и землею, т.-е. онъ могъ повелвать вод и защищалъ землю отъ наводненій, чмъ оказывалъ народу-земледльцу истинное благодяніе, за которое и былъ обращенъ въ божество. Но все-таки земля давала народу много непонятнаго, производя растенія столь рдкія по своему виду и окраск. Отсюда народныя врованія создали еще пять божествъ, изъ которыхъ каждое имло свое личное свойство. Одно изъ божествъ производило изъ земли все, что имло синій цвтъ, другое — все, что имло красный, третье производило огнецвтные предметы, четвертое — желтые, а пятое — черные. Но народная мысль не остановилась на своихъ первоначальныхъ созданіяхъ, а, развиваясь дальше, обобщила вс видимыя созданія природы въ одно божество, которое и было властелиномъ всхъ божествъ. Это божество является уже сыномъ земли и солнца, располагаетъ властью надъ всей природой: онъ посылаетъ на землю дождь, снгъ, росу, влей, втеръ, посредствомъ которыхъ существуетъ постоянное общеніе Неба и Земли. Въ честь этого бога и подвластныхъ ему боговъ, покровителей земли, народъ создалъ уже свой земледльческій гимнъ, въ которомъ, восхваляя благодянія, оказываемыя божествомъ народу-земледльцу, говоритъ, что должно приносить богу жертву отъ всхъ плодовъ земли: и отъ проса, и отъ овецъ.
Китайскій народъ, съ дальнйшимъ развитіемъ жизни и земледлія, отдлилъ все непонятное для него въ явленіяхъ природы отъ понятнаго ему труда земледльца и этотъ трудъ облекъ живою человческою плотью, создавъ своего патріарха земледлія, подобно русскому Микул Селяниновичу. Своему патріарху земледлія китайскій народъ сообщилъ легендарное происхожденіе, сдлавъ его сыномъ горы Ли. Жилъ этотъ мирный витязь труда, какъ говорятъ китайскія лтописи-былины, въ періодъ за 2205—1766 г. до Р. Хр., онъ первый сталъ правильно воздлывать вс сорта злаковъ и растеній, научивъ правильному труду и народъ. Память этого патріарха земледлія чествуется и до сихъ поръ въ народ. Въ честь своего героя-земледльца народъ устроиваетъ и моленія въ храмахъ, и развлеченія. Въ храмахъ возсылаются моленія о ниспосланіи теплыхъ дождей, о томъ, чтобы просо все умножалось, и чтобы мужчины и женщины благословлены были изобиліемъ. По окончаніи моленій, населеніе идетъ въ театръ, который въ дни народныхъ праздниковъ устроивается труппою бродячихъ артистовъ на площади селенія подъ открытымъ небомъ. Театральное представленіе сопровождается громкой музыкой, крайне непріятной для уха европейца. Музыка состоитъ въ ударахъ въ гонги и барабаны, сопровождаемыхъ звуками флейты и визгливыми голосами актеровъ. Китайскій народъ до сего дня настолько еще вруетъ въ свое общеніе со всей природой, что зрители и слушатели театральныхъ представленій глубоко убждены въ томъ, что и боги пользуются этими зрлищами, невидимо присутствуя на представленіяхъ. Иногда такія театральныя представленія устроиваются прямо въ честь боговъ.
Празднество, совершаемое въ честь богини земли лтомъ, происходитъ 6-го числа 6-й луны, т.-е., въ половин іюня — начал поля, когда наливаются вс колосья злаковъ, зерна тяжелютъ, поспваютъ вс фрукты. Трудъ земледльца даетъ видимый плодъ, радуетъ его душу. ‘Открыты врата Неба’, говорятъ китайцы, когда земля даетъ хорошій урожай. Празднество начинается обычными моленіями и жертвоприношеніями богин земли передъ ея изображеніемъ и отличается отъ празднества весною и осенью лишь тмъ, что молодежь исполняетъ рядъ суеврныхъ обычаевъ. Многіе еще и теперь врятъ, что если въ этотъ день поставить во дворъ новую деревянную лоханку, наполнить ее водой, надъ которой надо держать зеркало и внимательно смотрть въ него, то можно увидать дйствительно разверстыя небеса, что и общаетъ великое счастіе. По поводу такого зрлища, удостоившіеся его счастливцы разсказываютъ обычно, сообразно вкусамъ китайскаго человка, слдующую исторію. Они говорятъ, что видли длинный столъ, накрытый красной скатертью, а за столомъ сидлъ старецъ съ длинной блой бородой. На голов у этого старца была корона. По мннію разсказчиковъ, старецъ этотъ можетъ быть не иной кто, какъ привратникъ неба, или даже самъ его властелинъ. Не всякій, конечно, удостоивается видть небо разверстымъ, но что небо въ этотъ день разверзается, — этому врятъ вс китайцы и объясняютъ это явленіе различно. Одни говорятъ, что небо разверзается для того, чтобы боги могли видть поступки и жизнь всхъ людей. Другіе же стараются объяснить это тмъ, что богиня земли, все оплодотворяющая, воспринимаетъ въ свою грудь живительные солнечные лучи. Посылаемый съ неба дождь одваетъ ее зеленой одеждой, и небо заботятся о рост травъ и злаковъ для жизни человка на земл. Разверзается небо, говорятъ третьи, въ благодарность человку за его трудъ и заботы о земл. Небо видитъ эти труды и говоритъ объ этомъ человку. Какъ бы народъ ни старался объяснять прирожденную ему жизнь чувства и мысли, онъ везд доказываетъ, что въ душ его горитъ та искра чудеснаго, которая вложена каждому Творцомъ Неба и Земля!
Китайцы, будучи народомъ исключительно земледльческимъ, не отдляютъ понятія богатства отъ плодородія земли. Они до мозга костей убждены въ томъ, что только тотъ народъ богатъ, у котораго земля плодородна. Этимъ только и объясняется то глубокое уваженіе, которое всеобще у всего китайскаго народа съ труду земледльца. Трудъ земледльца посл занятій науками считается самымъ благороднымъ. Въ земледліи только китайскій народъ видитъ главные и основные устои общественнаго счастія и благополучія. Вс китайскіе мыслители, говоря о частныхъ, отдльныхъ видахъ богатствъ, единогласно утверждаютъ, что такія частныя богатства возможны и позволительны только тогда, когда каждый человкъ изъ народа иметъ достаточно для своего пропитанія. ‘Для чего будетъ служить каменный уголь, — говорятъ старики-китайцы, приверженцы народной старины, — машины, металлы, если у народа не будетъ достаточно пропитанія и одежды, доставляемыхъ всмъ земледліемъ’. Только земледліе составляетъ источникъ народнаго благополучія. Понятно поэтому, что такъ глубоко живетъ въ китайскомъ народ уваженіе въ труду земледльца и что самъ императоръ въ день празднества въ честь Неба проводитъ въ почв ограды храма плугомъ земледльческую полосу.
Богиня земледлія Ту-ди-гунъ чтится всмъ китайскимъ народомъ. Къ празднеству въ честь богини земли примыкаетъ, какъ второстепенное, празднество въ честь бога богатства, занимающаго также весьма почетное мсто среди всего человчества. Богатство любятъ вс, и вс стремятся его достигнуть. Въ каждой китайской семь, будетъ ли это земледлецъ, ученый, купецъ, чиновникъ, военный, нищій и воръ — одинаково богъ богатства окружается почетомъ, и среди домашнихъ боговъ помщается и статуэтка изъ фарфора, глины или бронзы и этого божка — Да-дуцза, что въ перевод значитъ: ‘Великое брюхо’. Мечты разбогатть такъ доступны и понятны каждому человку! Богъ богатства представляется благообразнымъ старикомъ, съ большимъ отвислымъ животомъ, сидящимъ въ кресл, въ рук онъ держитъ большой кошель съ деньгами. Въ семействахъ купцовъ богъ богатства пользуется особымъ почетомъ, и въ честь его ежемсячно каждое 2-ое и 16-ое число совершаются жертвоприношенія съ возліяніемъ вина, куреньями и сожиганіемъ золотой бумаги. Богатне купцы въ этотъ день приглашаютъ въ себ на обдъ главныхъ своихъ сотрудниковъ и служащихъ. Воздавая почетъ богу богатства, земледлецъ и купецъ одинаково призываютъ благословеніе на свои труды. Въ приморскихъ и прирчныхъ мстностяхъ Китая въ дни этого празднества готовится даже особое блюдо: вареный рисъ съ устрицами. Блюдо это какъ бы служитъ выраженіемъ желанія, чтобы богиня земля дала одинаково людямъ и богатства моря, и богатства земли.
Китайскій народъ, чрезвычайно наблюдательный, но не могущій уяснять себ соціальныхъ явленій общественной жизни, старается объяснять ихъ вмшательствомъ божествъ въ дла человка. Наблюдая крайне неравномрное распредленіе богатства и благъ земныхъ среди людей, китайскій народъ объясняетъ эту несправедливость такъ. Властелинъ неба послалъ бога богатства на землю и приказалъ распредлить между людьми вс блага земли поровну, чтобы не было ни богатыхъ, ни бдныхъ. Исполненію этого повелнія воспротивилась жена бога богатства и убдила своего супруга ослушаться и не исполнять повелнія властелина неба. Если вс люди будутъ равно богаты, говорила она, то на земл станетъ царство эгоизма, каждый будетъ жить только для себя, и общественная жизнь будетъ невозможна. Богъ богатства убдился доводами своей жены и распредлилъ богатства неравномрно. Отсюда и существуютъ на земл богатые и бдные. Китайцы, однако, не одобрили поступка жены бога и, почитая ея супруга, почитая другихъ богинь, ее совершенно исключили изъ общаго сонма божествъ, и тмъ, быть можетъ, выразили ей порицаніе!
Съ развитіемъ жизни шло развитіе и народнаго міровоззрнія и народнаго мышленія. Все боле и боле охватывалъ умъ народа и его сердце разнообразный, то грозный, то добрый, во непонятный для него по прежнему міръ явленій природы, подавлявшій все существо человка своимъ величіемъ. Не имя знаній, чтобы объяснять себ явленія жизни, и въ то же время съ жадной пытливостью стараясь проникнуть въ окружавшій его таинственный міръ, китайскій народъ создалъ себ героевъ-людей, надливъ ихъ безсмертіемъ. Такихъ безсмертныхъ благодтелей считаетъ для себя китайскій народъ восемь, и вс они принадлежатъ къ даосамъ, т.-е. послдователямъ ученія объ истинномъ пути, ведущемъ къ безсмертію.
Главный изъ восьми даосовъ — па-сянь — называется Чжунли-цюанъ, онъ изображается въ костюм ученаго, съ веромъ или персикомъ въ рук, но покрытый женскимъ головнымъ уборомъ. Преданія говорятъ, что при рожденіи его совершались чудеса: отъ тла его всходилъ необычайный свтъ, и онъ началъ говорить на седьмой день. Въ дальнйшемъ повствуется, что онъ былъ генераломъ и участвовалъ въ войн противъ Тибета, но потерплъ пораженіе и былъ казненъ. Даосская легенда, однако, не признаетъ этого, а утверждаетъ, что, потерпвъ пораженіе, онъ скрылся въ горы совершенно одинъ. Въ горахъ его встртилъ монахъ-отшельникъ и указалъ путь къ спасенію — дао. Принявъ ученіе монаха, Чжуи-ли-цюань достигъ такого совершенства, что взятъ живой на небо. У даосовъ существуетъ убжденіе, что безсмертный спускается иногда съ неба на покинутую имъ землю и, помахивая своимъ чудеснымъ веромъ, возвращаетъ жизнь умершимъ. Существуетъ нсколько изображеній этого безсмертнаго съ различными варіаціями. Изображается онъ или дущимъ на ци-лин (миическій единорогъ), или стоящимъ на черепах, иногда аистъ несетъ ему палку.
Второй безсмертный, Хань-сянъ-цзы, покровитель садовниковъ, изображается съ веромъ и корзиною персиковъ. Изображается также дущимъ на льв или стоящимъ на баснословной рыб ао.
Третій безсмертный, Цао-го-цзю, покровитель актеровъ, изображается съ кастаньетами въ рукахъ. Изображается или дущимъ на ци-лин, или стоящимъ на рак.
Четвертый безсмертный, Ли-те-гуай, покровитель маговъ и чародевъ, при жизни былъ великимъ ученымъ и философомъ. Знанія и могущество его были такъ велики, что онъ могъ отдлять душу отъ тла, и, оставивъ тло на земл, отправиться въ путешествія. Ли-те-гуай изображается безобразнымъ, хромымъ старикомъ, опирающимся на костыль, а на спин у него прикрплена тыквенная горлянка. Изображается онъ дущимъ или на олен, или стоящимъ на краб. Ли-те-гуай при жизни своей былъ здоровымъ, красивымъ и молодымъ, сдлался же безобразнымъ старикомъ, благодаря слдующему обстоятельству. Однажды онъ отправился въ учителю своему Лао-цзы на небо, оставивъ тло свое на земл и поручивъ охранять его своему ученику въ теченіе семи сутокъ. Ученикъ его не могъ, однако, выполнить возложенное на него порученіе, такъ какъ былъ отозванъ къ умиравшей матери. Тло осталось одно и въ это время по одной версіи было истреблено пожаромъ, а по другой версіи — было съдено тигромъ. Когда душа Ли-те-гуай вернулась на землю, то не могла найти своего тла. Чтобы имть какое-нибудь пребываніе на земл, душа вошла въ лежавшій на дорог трупъ умершаго отъ голода калки. Вотъ причина, по которой онъ изображается хромымъ и старымъ.
Пятый безсмертный, Лань-цай-хэ, покровитель музыкантовъ, изображается съ флейтой въ рук. Народное сказаніе сохранило о немъ много интереснаго, касающагося личныхъ его качествъ. Легенда передаетъ, что Лань-цай-хэ ходилъ въ изорванной рубашк, одну ногу имлъ въ сапог, а другую босую. Зимою онъ ложился въ снгъ и не простужался, — отъ него шелъ только паръ. Вс, кто зналъ его съ дтства, видли, что онъ совершенно не старетъ и не измняется. Жизнь онъ велъ самую безпутную: ходилъ какъ сумасшедшій по рынкамъ, бормоталъ псни, смыслъ которыхъ былъ непонятенъ для большинства. Былъ въ полномъ смысл слова безсребренникъ. Если давали ему денегъ, то онъ носилъ ихъ на веревк. Если веревка обрывалась и деньги падали, то онъ ихъ не поднималъ и даже не смотрлъ на нихъ. Если же он оставались цлы, то онъ раздавалъ ихъ бднымъ и пропивалъ. Однажды, когда онъ пировалъ на балкон трактира, послышался звукъ флейтъ и кларнетовъ. Лань-цай-хэ сошелъ внизъ, слъ на аиста и поднялся съ нимъ на воздухъ, бросивъ съ себя на землю башмакъ, поясъ и рубашку. Изображается онъ дущимъ на ци-лин или стоящимъ на рыб. Есть преданія, что Лавь-цай-хэ была женщина, а не мужчина.
Шестой безсмертный, Люй-дунъ-бинъ — покровитель врачей и цирюльниковъ. При жизни своей онъ отличался своею ученостью. Жилъ онъ удалившись въ пещеру, въ которой занимался самоуглубленіемъ и созерцаніемъ. Здсь написалъ онъ нсколько книгъ. Въ пещер постилъ Люй-дунь-биня глава духовъ, Чжунъ-ли, и вручилъ мыслителю саблю, которой ничто человческое не могло сопротивляться. Тогда Люй-дунь-бинь вышелъ изъ своей пещеры и, владя чудесною саблей, освободилъ Китай отъ демоновъ и свирпыхъ чудовищъ, опустошавшихъ страну. Изображается этотъ безсмертный дущимъ на ци-лин или стоящимъ на улитк.
Седьмой безсмертный, Чжанъ-го-лао, покровитель стилистики и красиваго письма, изображается имющимъ вазу для кистей. Онъ детъ на осл или стоитъ на дракон. Оселъ Чжаи-го-лао отличался, по сказаніямъ, необычайной быстротой бга и способностью превращаться въ такого крохотнаго, что безсмертный свободно помщалъ осла въ свою маленькую вазу. Когда же наступало время отправляться въ путешествіе, то Чжан-го-лао бралъ нсколько капель воды и брызгалъ ими на ослика, который принималъ тогда свой настоящій видъ.
Восьмая безсмертная, женщина Хэ-сянь-гунь (янъ), считается покровительницей женщинъ, женскаго труда и домашнихъ женскихъ работъ. О ней китайскія легенды разсказываютъ слдующее: когда ей было 15 лтъ отъ роду, то ей во сн явилось божественное существо, которое и предсказало ей безсмертіе. Подъ вліяніемъ этого сна Хэ-сянь-гунь посвятила себя религіозной жизни и созерцанію. Она имла способность никогда не сть и обладала быстротою движенія, равною быстрот движенія свта. Свой даръ она примняла на то, чтобы доставать самые необыкновенные плоды для своей больной матери. Наконецъ она оставила землю, поднявшись среди дня на бломъ облак на небо. Безсмертная все-же часто посщаетъ землю, спускаясь на облакахъ.
Принадлежности этихъ восьми безсмертныхъ часто изображаются китайцами-художниками на картинахъ, на лаковыхъ вещахъ, на вышивкахъ, на фарфоровыхъ чашкахъ и проч. Жизнь предъявляла китайскому народу все новыя и новыя требованія, на которыя онъ отвчалъ, создавая новыхъ безсмертныхъ. Таковыми явились впослдствіи Ма-ванъ, покровитель лошадей, и особенно Гуан-ди, славимый во всемъ Кита. Гуан-ди — личность историческая и жилъ въ эпоху троецарствія въ Кита, т.-е.: 220—263 г. по Р. X. Китайскія лтописи разсказываютъ о немъ слдующее. Когда весь Китай раздирали междоусобія и войны и власть китайскаго императора становилась шаткой, явился нкій Чангъ, который поднялъ самое опасное возстаніе противъ императора, разглашая, что ему только свыше дана власть возстановить въ стран миръ и благополучіе. Измученный и разоренный народъ призвалъ въ немъ своего спасителя и слпо за нимъ послдовалъ. Движеніе охватило всю страну, послдователи Чанга стали носить вокругъ головы желтыя повязки и въ отрядахъ своихъ употреблять желтыя знамена. Во всей стран китайскому императору осталась врной только одна провинція Чили. Губернаторъ этой провинціи обратился въ народу съ воззваніемъ, приглашая идти всхъ на защиту императора. Воззваніе это подняло весь народъ, и въ губернатору явился Гуанъ-Юй, громаднаго роста, до девяти футъ, съ длинной червой бородой, бронзовымъ цвтомъ лица, глава его блестли какъ у краснаго феникса, а брови были вытянуты какъ два шелковичныхъ червя. Такъ описываютъ лтописи наружность будущаго бога войны. Лтописи говорятъ, что до воззванія онъ занимался продажей вареныхъ бобовъ. Принятый губернаторомъ Гуанъ-Юй образовалъ союзъ съ двумя своими братьями, которые поклялись передъ Небомъ и Землей организовать борьбу для защиты имперіи. Къ братьямъ шелъ со всхъ сторонъ народъ, и скоро составилось громадное народное ополченіе. Гуанъ-юй выступилъ противъ Чанга, и послдній былъ первый разъ въ битв разбить. Военное счастье окончательно перешло на сторону Гуан-Юй. Войско его все увеличивалось въ числ, мятежники терпли пораженія и одинъ городъ за другимъ переходили въ его руки. Но Чангъ еще не сдавался и далъ ршительную битву. Гуан-Юй, подкрпленный императорскими войсками, подъ начальствомъ знаменитаго генерала въ китайской исторіи, Цзао-Цзао, разбилъ Чанга въ этой битв, и самъ онъ палъ. Страна стала умиротворяться, Гуанъ-Юй быстро возвышался, во возбудилъ въ себ зависть въ генерал Цзао-Цзао, который задумалъ отложиться отъ императора и захватилъ въ плнъ хитростью Гуан-Юй. Начались снова по всей стран мятежи и возстанія. Но Гуан-Юй, оставаясь по прежнему врнымъ и преданнымъ императору, усплъ бжать изъ плна и снова началъ энергичную борьбу съ мятежникани. Счастье ему, однако, на этотъ разъ измнило. Онъ былъ разбитъ, взятъ въ плнъ и обезглавленъ вмст съ своимъ сыномъ. Гуан-Юй было въ это время 58 лтъ, и послднія десять лтъ его жизни прошли въ непрерывной войн за императора, которому онъ оставался неизмнно вренъ. За свою врность память его пользовалась у всхъ китайскихъ императоровъ громаднымъ почетомъ, а среди народа онъ сталъ славиться какъ защитникъ правды, другъ ученыхъ и покровитель торговли. Впослдствіи въ лиц Гуан-Юй олицетворяли довріе и честь. Онъ призванъ безсмертнымъ покровителемъ войска, какъ богъ войны, въ 1594 г. по Р. X., по слдующему поводу. Нурхаци-ханъ, основатель нын царствующей въ Кита династіи, еще до завоеванія Китая отправилъ въ Пекинъ посольство въ китайскому императору — просить, чтобы императоръ прислалъ ему изображеніе какого-нибудь бога. Китайскій императоръ послалъ Нурхаци-хану изображеніе Гуан-Юй. Въ лиц присланнаго изображенъ Нурхаци усмотрлъ сходство съ лицомъ своего отца и признанъ божествомъ, присоединивъ вмсто имени ‘Юй’ слово ‘ди’, что значитъ: божество, властелинъ. Съ завоеваніемъ Китая манчжурами, Гуан-ди сталъ считаться покровителемъ всего свернаго Китая и патрономъ царствующей династіи. День рожденія Гуан-ди торжественно празднуется 24-го дня шестой луны, т.-е. въ іюл мсяц. Уваженіе въ личности Гуан-ди такъ велико, что ни одинъ китаецъ не осмливается громко произвести его имя, равно какъ имя Конфуція, чтобы не осквернить ихъ память звукомъ своего голоса. Когда нужно назвать имя Конфуція, то китайцы говорятъ или ‘Великій учитель’, или просто ‘Онъ’, а когда нужно назвать Гуан-ди, то говорятъ ‘лао-е’, т.-е. господинъ, властелинъ.— Съ дальнйшимъ развитіемъ жизни явилось необходимымъ отмтить счастье, чины и долголтіе. Явилось поэтому новое божество — Фу-лу-шоу. Фу представляется молодымъ человкомъ съ ребенкомъ, Лу представляетъ собою мандарина, а Шоу — старика съ большой головой и продолговатымъ черепомъ. Принадлежностями Шоу являются персикъ, веръ, книга, трость, тыквенная горлянка, а иногда присоединяются еще аистъ, черепаха и зми. Все это служитъ у китайцевъ символомъ долголтія. Очень часто старца Шоу изображаютъ вмст съ оленемъ и летучей мышью.
Вс народныя празднества китайцевъ соединены всегда съ какимъ-либо преданіемъ, миомъ или воспоминаніемъ о какой-либо легендарной личности. Въ числ наиболе распространенныхъ празднествъ находится праздникъ Драконовой лодки — Дуань-у, совершаемый 5-го числа пятой луны (въ ма мсяц). Этотъ праздникъ особенно распространенъ въ южныхъ провинціяхъ Китай, и объясняютъ его происхожденіе ученые китайцы слдующимъ образомъ. Въ 299 году до Р. Хр. знаменитый поэтъ Цзюэ-пинъ бросился въ рку И-ло-цзянъ съ камнемъ на ше и утонулъ. Населеніе области, въ которой онъ жилъ, сильно горевало о потер любимаго поэта и, свято храня его память, стало приносить жертвы своему погибшему любимцу, бросая въ рку трубочки бамбука, наполненныя варенымъ рисомъ и обвитыя разноцвтными шелками, чтобы предохранить рисъ отъ похищенія его рыбами. Мало-по-малу это мстное чествованіе памяти поэта распространилось по сосднимъ областямъ и сдлалось народнымъ праздникомъ, во время котораго совершаются гонки на разукрашенныхъ лодкахъ. Въ Пекин нтъ этого праздника, во время съ 1-го и по 5-ое число мая посвящено празднованію пяти ядовитыхъ пресмыкающихся ‘у-ду-жи’. По народному врованію, въ эти дни бродятъ по земл ядовитыя пресмыкающіяся, злые духи и вообще всякая нечисть. Ядовитыя пресмыкающіяся — змя, ящерица, жаба, скорпіонъ и стоножка. О змяхъ и ящерицахъ существуетъ у равныхъ народовъ и до сего дня много поврій. Камчадалы считаютъ ящерицъ за развдчиковъ, которыхъ посылаетъ подземный владыка на землю, чтобы они извстили его, какому человку настало время умереть. На основаніи этого поврья камчадалъ убиваетъ ящерицу, какъ только увидитъ ее. Латыши въ лифляндской губерніи глубоко убждены, что ящерица оживляетъ убитыхъ змй. Китайцы врятъ, что жаба обладаетъ способностью дыханіемъ своимъ высасывать силу человка. Стоножки китайцы страшно боятся, такъ какъ убждены, что она можетъ сонному человку влзть въ ухо, пройти въ мозгъ и, поселясь въ немъ, будетъ питаться мозгомъ человка. Змя также, по ихъ убжденію, можетъ вползти въ ротъ человка и животныхъ и жить въ желудк. Чтобы предохранить себя отъ всего этого зла, въ каждомъ китайскомъ дом вшаются т благодтельныя для здоровья человка растенія, о которыхъ уже было говорено, а затмъ на дверяхъ написываютъ заклинанія и изображенія Чжун-Гуй и Тянь-ши (небесный учитель). Чжун-Гуй изображается въ вид старика съ краснымъ отъ гнва лицомъ и приподнятой ногой. Принадлежностью его служатъ мечъ и летучая мышь, которую онъ гонитъ въ домъ. Летучая мышь — символъ счастья, причемъ здсь подтверждается еще разъ любовь, китайцевъ — отвлеченныя понятія запечатлвать на видимыхъ предметахъ. Фу — летучая мышь, и фу — счастье. О личности Чжун-Гуя китайскія преданія говорятъ, что жилъ онъ во времена Танской династіи, между 618—907 г., наружность имлъ крайне безобразную, былъ ученымъ и добивался получить ученую степень, но не былъ удостоенъ ея полученія и умеръ, разгнванный этимъ. Китайцы глубоко врятъ, что Чжун-Гуй подаетъ злыхъ духовъ.
Тянь-ши назывался первоначально Чжанъ-дао-линь и, по китайскимъ преданіямъ, родился въ 34 году во Р. Хр. Онъ славился огромною ученостью и познаніями силъ природы. Когда ему было боле 60 лтъ отъ роду, онъ изобрлъ большую ‘драконовотигровую пилюлю’, принявъ которую — помолодлъ сразу на 30 лтъ. Изображается Тянь-ши всегда съ слдующими принадлежностями: мечъ съ семью звздами, коробочка, испаренія изъ которой уничтожаютъ злыхъ духовъ, книги, печать, блый левъ и лазоревый драконъ. Вс эти вещи имютъ значеніе для объясненія дятельности Тянь-ши, который совершилъ на земл рядъ подвиговъ на пользу человчества. Такъ, въ одномъ мст блый тигръ любилъ пить человческую кровь, и населеніе вынуждено было разъ въ году убивать для тигра человка изъ своей среды. Тянь-ши наложилъ запрещеніе на тигра и освободилъ населеніе. Въ другой мстности жилъ громадный драконъ, который своимъ дыханіемъ отравлялъ всхъ проходящихъ мимо. Тянь-ши наложилъ запрещеніе и на дракона. Тянь-ши является главнымъ учителемъ даосовъ. Въ описаніи жизни Тянь-ши они разсказываютъ, что основатель даосизма, Лао-цзы, прислалъ въ 142 году Тянь-ши книги, два меча и печать. Изъ книгъ и при помощи мечей онъ и научился укрощать злыхъ духовъ. Подъ конецъ своей жизни Тянь-ши избралъ для постояннаго своего мстопребыванія горы Лун-ху-шань (горы дракона и тигра). Здсь, на 123 году своей жизни, выпивъ изобртенный имъ эликсиръ безсмертія, онъ вознесся на небо. Даосскія легенды прибавляютъ, что титулъ Тянъ-ши, вмсто своего человческаго имени, Чжонъ-дао-линь получилъ отъ самого властелина неба. Знанія свои, вс свои изобртенія и секреты, тайны приготовленія чудесныхъ пилюль и эликсировъ безсмертія Тянь-ши передалъ своему сыну. Сыну же передалъ мечъ и печать, столь страшные для нечистой силы, и приказалъ ему сохранять эти вещи въ своемъ потомств.
Потомки Тянь-ши поселились на горахъ Лунь-ху-шань и стали верховными главами даосской іерархіи, за ея жрецами китайскій народъ признаетъ и до сего дня особое знаніе всякаго волшебства и цлебныхъ средствъ, а также особое умнье входить въ сношенія съ духами. Вотъ почему даосскіе жрецы пользуются большимъ почетомъ и значеніемъ среди китайцевъ буддистовъ и конфуціанъ. Права потомковъ Тянь-ши на гору Луньху-шань были впослдствіи подтверждены императорскимъ декретомъ въ 749 г. по Р. Хр. Званіе Тянь-ши осталось въ потомств и стало переходить преемственно къ одному изъ членовъ фамиліи Чжан-дао-линь. Получившій званіе ‘Тянь-ши’ изъ членовъ рода воплощаетъ въ себ, какъ убждены вс даосы, и душу своего предка. Можно встртить на дверяхъ китайскихъ жилищъ изображеніе только аттрибутовъ Тянь-ши, но его самого нтъ.
По воззрніямъ китайцевъ тигръ является царемъ животныхъ, такъ какъ льва китайцы мало знаютъ. Тигръ считается животнымъ благороднымъ: онъ не нападаетъ первымъ на человка, если только человкъ не намревается убить тигра. Тигръ, будучи голоднымъ, не сть пьянаго человка, а ожидаетъ его вытрезвленія. Тигръ — страшно долголтнее животное: черезъ пятьсотъ лтъ вся его шерсть становится блой, а черезъ тысячу лтъ у тигра выростаютъ рога. Самое названіе по-китайски льва словомъ ‘ши’ многіе считаютъ заимствованнымъ съ персидскаго имени этого животнаго — ‘ширъ’. Во время этихъ праздничныхъ дней родственники и друзья посщаютъ другъ друга съ поздравленіями, а также посылаютъ другъ другу подарки, состоящіе изъ вина, плодовъ, различныхъ състныхъ блюдъ, посвященныхъ празднику, изъ которыхъ главное мсто занимаютъ небольшіе треугольники изъ густо свареннаго риса съ сахарнымъ тростникомъ. Это, быть можетъ, составляетъ остатокъ драконоваго праздника.
Пекинъ.