Важный исторический труд, Розанов Василий Васильевич, Год: 1913 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

В.В. Розанов

Важный исторический труд

Проф. Н.Ф. Каптерев. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Издание второе. Сергиев Посад. Издание книжного магазина М.С. Елова. 1914. Стр. IV + 567.

В конце концов все расслаивается и группируется по своим историческим корням. В то время, как в ‘Граде Св. Петра’ (написание ‘С.-Петербурга’ на выходном листе многих книг XVIII века) естественно сосредоточилось, в его духовной академии, изучение общечеловеческих корней христианства, в Москве и около Москвы, возле раки св. Сергия Радонежского, в тамошней духовной академии, естественно сосредоточилось изучение собственно русской церкви и ее истории. В трудах Вас. Вас. Болотова, Ник. Никанор. Глубоковского (‘Бл. Феодорит’ и ‘Благовестие ал. Павла’) и Ал. И. Бриллиантова, а также других многих мы имеем блестящее выражение интереса к истории христианской церкви, так сказать ‘нераздельной и единой’, а в великих трудах Голубинского и вот теперь проф. Н.Ф. Каптерева имеем столь же фундаментальные работы в том подразделении и ответвлении христианства, которое образовала собою Русская Церковь.

‘Изучая в течение нескольких лет, — говорит автор, — в большом московском архиве министерства иностранных дел так называемые греческие дела, греческие статейные списки, турецкие дела, турецкие статейные списки, у меня невольно составилось такое убеждение, что русские, присматриваясь к грекам, когда в Москву с XVI века стали приезжать за милостынею греческие патриархи, митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты и проч., имели, со своей точки зрения, основания подозрительно относиться к тогдашнему греческому благочестию и отчасти даже к тогдашнему греческому правоверию. На основании именно специального изучения сношений Москвы с православным Востоком, особенно за XVII век, я пришел к тому заключению, что патриарху Никону не следовало слишком доверчиво относиться к приезжавшим в Москву грекам и по их указаниям исправлять наши древние церковные чины и книги. Но что особенно важно, в архиве мне удалось найти подлинное следственное дело об известном книжном справщике при Никоне — об Арсении Греке, который был сослан нашим правительством под строгое начало ‘для исправления его православной веры’ в Соловецкий монастырь. Но Никон, как известно, взял Арсения из Соловецкого монастыря, привез его в Москву и здесь поручил ему исправление русских церковных книг. Противники Никоновой реформы постоянно заявляли, что Арсений Грек — воспитанник иезуитов и латынник и что такому сомнительному человеку никак не следует поручать исправление наших церковных книг, так как он может только испортить их, а не исправить. Все эти обвинения и нападки на книжного справщика Арсения Грека считались доселе несправедливыми, порожденными слепою ненавистью невежественных противников церковной реформы Никона, которые образованного и православного Грека, выдвинутого Никоном, тенденциозно ославили еретиком. Но найденное мною в архиве подлинное следственное дело об Арсении Греке неожиданно вполне подтвердило справедливость старообрядческих обвинений против Арсения. Из следственного дела оказывается, что Арсений, по его собственному сознанию на следствии, действительно был учеником иезуитов и, отказавшись от православия, принял латинство, а по возвращении в Константинополь был обращен в мусульманство, почему московское правительство и сослало его в заточение в Соловецкий монастырь. Понятно, что со стороны Никона было очень нетактично брать и приближать к себе такого крайне сомнительного в глазах русского общества человека, а тем более было крайнею неосторожностью поручать Арсению исправление русских церковных книг. Ввиду указанных фактов, я и высказал в своем исследовании ту мысль, что церковная реформа Никона нуждается в пересмотре и проверке и что на некоторые, по крайней мере, заявления ее противников нельзя смотреть как на продукт только невежества и клеветы’.

Московский митрополит Иоанникий, которому был представлен духовным цензором на просмотр в этих главах труд проф. Каптерева, одобрил его ‘печатать’, сказав, что ‘как ни печально это, но автор прав, так как основывается на подлинных архивных документах, против которых спорить нельзя’. Что же, однако, вышло? Автор получил от академии степень доктора церковной истории, и Св. Синод, в лице иерархов, утвердил было эту степень за автором. Но поднялся К.П. Победоносцев и не позволил утвердить за ним эту степень ‘ввиду непочтительного отзыва проф. Каптерева о матери русской церкви — о церкви греческой’. Труд (теперь являющийся в полном виде) перепечатан был в соответствующих главах, археологические открытия проф. Каптерева были похерены, выброшены вон, как ‘ненужные и вредные’, и тогда он получил искомую ученую степень. Что это?!! Сам Победоносцев был образованный и утонченный человек и не страдал никаким пристрастием к греческой церкви. При нем с ‘греческой церковью’ не было даже почти простых сношений вежливости, не говоря о ‘братской любви’. Как же понять поступок Победоносцева? Тут нужно вспомнить древнего философа Платона и разделение им людей на ‘философов’ и ‘политиков’. Победоносцев, по его ‘задушевному’, был, в сущности, ‘философом’, притом довольно ленивым. И тем свободнее он выпускал ‘борзых собак’ политики, что совершенно знал их злость, их неумеренность, их слепоту, грубость: ибо философия есть дело мудрых и немногих, а политика существует как демократическое удовлетворение требований и ожиданий толпы, множества, человеческой массы. Человеческая масса не может жить и действовать, твердо жить и твердо действовать, без счастливой уверенности, что ‘у нас все хорошо, праведно и основательно’ и что ‘прошлое наше было счастливо и прекрасно’. Посему ‘достопамятные люди’ должны быть облечены ‘в виссон и пурпур’, и вся история вообще должна являться ‘в ризах’. Отнимите у человечества эту веру в ‘благолепие’ прошлого и в ‘хорошее’ сейчас, — и ради чего это человечество будет терпеть, будет выносить немалые свои тягости, — будет выносить жизнь тусклую, неинтересную, какова у большинства людей своя личная жизнь?! И вот народу, массе дается иллюзия счастья и справедливости, когда на самом деле их нет и когда никакой мудрец и ‘философ’ (Платоново подразделение) не в силах дать настоящего и непризрачного счастья и радости людям. Что значит ‘открытие в архивах проф. Каптерева’ перед этой великой задачей социального строительства, перед которою стоит политик? То все — ‘прошло’. Просто — ‘прошло’. И патриарх Никон ‘прошел’, и его недостойный любимец ‘прошел’. Мы живем в великом ‘теперь’. Есть великое ‘praesens’, которое не уступает своих прав ни прошлому, ни будущему. В этом ‘теперь’ мудрецы могут переговариваться о своих ‘истинах’ и ‘открытиях’, — но шепотом, как о некотором блаженстве своей души. Однако нужно ‘блаженство’ и народу. Его ‘блаженство’ состоит в полной вере, что ‘все хорошо’, что все ‘проверено’ большими людьми, вождями истории, и было всегда все ‘справедливо’. Как иначе православному ‘верить, любить и надеяться’, — ‘верить в свою церковь’? Поэтому люди такого типа и такой утонченности, как Победоносцев, смело говорят: ‘Не надо Баура, не надо Ренана, даже Каптерева не надо, а надо — хорошая, верующая в слово истины литургия сейчас‘… Вот. Либеральный Амфитеатров, выпустивший брошюрку — ‘Инквизитор Победоносцев’, не догадывается, что Победоносцев знает все то, что знает и Амфитеатров или знаменитый Григ. Спиридонович Петров, но у Победоносцева ‘язык на привязи’ ради уважения к народу, ради братства и единства с народом, ради, наконец, пощады народу… А у этих мелких самолюбцев и тщеславцев, без ‘царя в голове’, в сущности, нет никакой ‘демократии’, а только одно желание ‘прославиться’ и ‘обратить на себя внимание’… Так, я думаю, слагаются дела между ‘философом’ и ‘политиком’, — причем ‘философ’ тем больше и шире уступает ‘политику’, чем он вообще мудрее и великодушнее, чем в нем более отречения от эгоистического и тщеславного ‘я’. ‘Я имею утешение в истине и в своих открытиях: но не должен забывать меньших своих братьев, которые должны жить и действовать, твердо жить и твердо действовать, и для этого никакими своими открытиями я не вправе лишать их уверенности, что они живут в царстве определенного добра и определенной истины… Абсолютное же знает один Бог… И может быть, я со своими истинами прохожу тоже только круг относительности‘… Это маленькое приглашение к скромности нашим Амфитеатровым и Петровым, — число же им ‘легион’. Посидите, господа, и помолчите, помолчать иногда очень хорошо.

Впервые опубликовано: Новое время. 1913. 15 ноября. No 13535.

В.В. Розанов

Важный исторический труд

Читайте также: