Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890

История
Время на прочтение: 48 минут(ы)
Скачать в PDF

Важнйшіе моменты въ исторіи средневковаго папства *).

*) Русская Мысль, кн. X.

VIII.
Начало паденія средневковаго папства.— Оппозиція противъ него со стороны науки и религіи.— Инквизиція.— Борьба Григорія IX и Иннокентія IV съ Фридрихомъ II и значеніе ихъ побды.

Съ половины XIII в. начинается упадокъ средневковаго папства, который закончился его полнымъ паденіемъ. Въ теченіе этого столтія происходитъ боле или мене успшная борьба противъ всхъ отживающихъ вой вкъ силъ: королевская власть во Франціи обуздываетъ феодаловъ, города добываютъ себ самостоятельность, демократія ведетъ борьбу со знатью и противъ стараго папства начинаютъ оппозицію и научная мысль, религіозное чувство, и свтское государство. Причины этой послдней борьбы заключаются, во-первыхъ, въ деспотизм св. Престола и, во-вторыхъ, во внутреннемъ противорчіи аскетическаго идеала съ Свтскою властью папъ, съ мірскою жизнью духовенства и съ черезъ-чуръ матеріальнымъ пониманіемъ религіи.
Въ XIII столтіи папскій деспотизмъ доходитъ до крайней степени своего развитія. До этого времени названіе ‘викарій Бога’ не встрчается въ оффиціальныхъ документахъ, съ Иннокентія III оно становится титуломъ папы, и юристы выводятъ отсюда цлый рядъ заключеній. Такъ, наприм., по ихъ ученію, то, что длаетъ папа, длаетъ самъ Богъ, потому онъ можетъ измнять природу вещей, длать неправду справедливостью. Канонисты XIII в. утверждали, что такіе поступки, которые заслуживаютъ осужденія во всякомъ человк, утрачиваютъ предосудительной характеръ, если они совершены папой. ‘При римскомъ двор не можетъ быть симоніи’,— говорили они, хотя бы тамъ и продавали за деньги духовныя должности. Отъ папы, какъ отъ Бога, нельзя требовать основанія для его дйствій, и его воля — достаточное оправданіе для всякаго акта. Законы церкви и даже собственные декреты римскаго епископа обязательны для всхъ, кром лапы, который стоитъ выше закона. При т, комъ, доходящемъ до богохульства, деспотизм немыслимо существоваи никакой науки, невозможно проявленіе никакого свободнаго религіозна! чувства, и наука и религія столкнулись съ папствомъ. Средневкові схоластика опиралась на церковное ученіе, которое она считала незыблемымъ основаніемъ философіи и науки. Она не ставила своею задачей отысканіе новыхъ истинъ, а старалась только объяснить разумомъ т, которыя даны церковною догмой. Тмъ не мене, и эта благочестивая философія вышла за предлы католической ортодоксальности. Въ ней существовало два направленія: реалистическое, которое подъ вліяніемъ Платона признавало реальное существованіе общихъ идей, отвлеченныхъ понятій и доказывало, что они существуютъ ране предметовъ и явленій чувственнаго міра, и номиналистическое, которое видло въ этихъ идеяхъ только логическія понятія. Эти теоретическія ученія были приложены къ догм, и номиналистъ Росцелинъ былъ осужденъ за ересь, точно такъ же, какъ реалистъ Гильбертъ. Такая же участь постигла и нкоторыхъ другихъ послдователей обихъ школъ. Средневковой католицизмъ не признавалъ за философіей права на самостоятельное существованіе, требовалъ, чтобы она служила богословію, и, въ то же время, не допускалъ ни малйшей свободы изслдованія. Движеніе философской мысли не прекращалось, потому что она сдлалась уже непреодолимою потребностью времени, но ея представители страдали отъ отсутствія всякой свободы и впадали сплошь и рядомъ въ ересь. Самъ ома Аквинатъ, котораго еще недавно Левъ XIII рекомендовалъ врующимъ, какъ лучшаго представителя истинной философіи, не былъ чуждъ заблужденій. По крайней мр, въ конц XIII столтія строгіе ревнители католической ортодоксальности торжественно осудили цлый рядъ тезисовъ, заимствованныхъ изъ его произведеній.
Такое порабощеніе разума не могло не вызвать оппозиціи противъ деспотизма, и ея слды замчаются въ XII и въ XIII столтіяхъ. Знаменитыя Абеляръ доказывалъ, что разумъ долженъ предшествовать вр, и отмчалъ противорчія въ твореніяхъ Отцовъ церкви, въ XIII вк нищенствующій монахъ Рожеръ Бэконъ отвергалъ абсолютную обязательность церковныхъ авторитетовъ вслдствіе ихъ взаимнаго противорчія и подвергалъ сомннію даже врность самой Вульгаты. Но эта оппозиція не представляла пока опасности для папства. Критическая мысль только зарождалась, и средневковые философы не имли смлости подвергнуть систематической критик всю церковную систему, потому что не могли при тивупоставить ей никакой другой, которая обладала бы такою же стройностью и законченностью. Гораздо опасне для папства была религіозна! оппозиція.
До XII столтія вс религіозныя движенія направлялись по готовому руслу, проложенному прежними папами, вслдствіе чего всякій новый взрыва религіознаго энтузіазма только содйствовалъ возвышенію св. Престола. Съ этой эпохи положеніе дла измняется. Въ цломъ и общемъ религіозное одушевленіе все еще дйствуетъ въ союз съ папствомъ и помогаетъ ему достигнуть окончательнаго торжества, но на ряду съ главнымъ теченіемъ появляется цлый рядъ побочныхъ, которыя направляются или противъ злоупотребленій св. Престола, или даже противъ самаго основанія не только свтскаго, но и духовнаго авторитета римскихъ епископовъ. Религіозная оппозиція противъ папства, самая опасная для учрежденія, основаннаго на религіи, шла въ самыхъ разнообразныхъ и даже противуположныхъ направленіяхъ. Она вызывалась и сомнніями противъ аскетическаго принципа, и возставала противъ церкви за его нарушеніе. Провансальскій священникъ Пьеръ де-Брюи, ученикъ Абеляра, преувеличивая скептицизмъ своего наставника, отвергалъ всякій религіозный авторитетъ, кром четырехъ евангелій. Построенная имъ на основаніи своеобразнаго пониманія священнаго писанія религіозная система отвергала посты, целибатъ и весь вншній культъ. Несмотря на крайній радикализмъ своего ученія, де-Брюи нашелъ послдователей, на юг Франціи, которые разрушали храмы и подвергали истязаніямъ монаховъ. Крайности ученія, теоретическія основанія котораго были мало доступны масс, и насилія его партизановъ облегчили церкви побду надъ опаснымъ еретикомъ, и де-Брюи былъ сожженъ въ 1126 г. Гораздо трудне было справиться св. Престолу съ оппозиціоннымъ движеніемъ во имя аскетическаго идеала противъ мірскаго характера папства и церкви. Глубокое противорчіе между основаніями духовной и свтской власти папы и духовенства чувствовалось саками защитниками папства. Кардиналъ Даміани не одобрялъ политической стороны іерархическихъ принциповъ своего друга Григорія VII. Св. Бернардъ Клервальскій открыто писалъ противъ свтской власти римскаго епископа, утверждая, ‘что апостоламъ запрещено свтское господство’ и что папы, благодаря своему политическому положенію, являются ‘преемниками не Петра, а Константина’. Въ принцип самыхъ нищенствующихъ орденовъ, которые оказали такую могущественную поддержку побдамъ папства, лежало косвенное осужденіе его мірскаго характера. Римскіе впископы съ поразительною ловкостью съумли овладть новымъ аскетическимъ движеніемъ и такимъ образомъ замаскировать его противорчіе въ своимъ положеніемъ и съ своею политикой. Изъ исторіи вальденцевъ видно, что вышло бы изъ аскетическаго движенія, если бы папы во-время не направили его въ своихъ интересахъ. Бальдусъ проповдовалъ сначала то же, что св. Францискъ, и папа Люцій III отлучилъ его отъ церкви только за то, что онъ выступилъ на проповдь безъ надлежащаго разршенія. Но его послдователи, вытолкнутые изъ церковнаго общенія, логически пришли къ отрицанію свтской власти папы, а потомъ его духовнаго авторитета. Точно также огромный успхъ катарровъ или альбигойцевъ объясняется не ихъ догматическою ересью, а практическою моралью въ дух св. Франциска.
Въ еретическихъ движеніяхъ, а также въ нищенствующихъ орденахъ обнаруживается протестъ противъ слишкомъ матеріальнаго пониманія христіанской религіи. Римское папство еще современъ Григорія I, стараясь приспособить тогда еще новое ученіе къ языческимъ привычкамъ варваровъ, выдвигало на первый планъ обрядъ и культъ. Такое направленіе, возвышавшее роль и значеніе духовенства въ глазахъ простаго народа, съ теченіемъ времени все укрплялось, такъ что обрядъ заслонилъ моральную сторону религіи и клиръ исключалъ возможность непосредственнаго сношенія между врующимъ и предметомъ его вры. Римскіе епископы, весьма чуткіе ко всякимъ средствамъ, способнымъ усилить ихъ могущество, не замедлили извлечь всевозможныя выгоды изъ такого настроенія, и изобртенныя ими индульгенціи представляютъ собою образецъ грубой и доходной матеріализаціи христіанства. Папы присвоили себ исключительное право отпускать подъ извстнымъ условіемъ всякій грхъ, и такія полныя индульгенціи, общанныя Урбаномъ II за участіе въ крестовомъ поход, много содйствовали напряженности этого движенія. По здсь еще предполагалось сокрушеніе гршника о своихъ проступкахъ, потому что онъ, оставляя все дорогое, шелъ на святое цло. Позже прощеніе грховъ связывалось не съ настроеніемъ, а съ чисто-формальными дйствіями. Достаточно было присутствовать при освященіи храма, принять участіе въ праздник въ честь святаго или даже прослушать мессу въ извстной церкви, чтобы получить частичную индульгенцію, т.-е. прощеніе всхъ или нкоторыхъ грховъ за извстный періодъ времени. Наконецъ, въ XII и XIII столтіяхъ отпущеніе грховъ папы прямо продавали за деньги: не желавшій принимать участіе въ крестовомъ поход могъ за извстную сумму денегъ получить такую же индульгенцію, какъ и настоящій крестоносецъ. Какъ ни противорчилъ такой грубый формализмъ духу Христова ученія, средневковые философы, для которыхъ всякое церковное ученіе было безспорною истиной, составили для него чрезвычайно характерное объясненіе, совершенно въ дух того времени. Въ XIII столтіи Александръ Галесъ изобрлъ, а Альбертъ Великій и ома Аквинскій развили и усовершенствовали знаменитое ученіе о сокровищниц благодати. По ихъ словамъ, одной капли крови Христа было достаточно для искупленія грховъ всего міра, а Онъ пострадалъ и умеръ, вслдствіе чего остался неисчерпаемый запасъ благодати который еще увеличился заслугами святыхъ, такъ какъ они совершили гораздо боле подвиговъ, чмъ было нужно для ихъ личнаго спасенія. Папа, какъ намстникъ Христа, вправ произвольно распоряжаться этимъ открывающимъ рай запасомъ. Но такой матеріальный способъ пріобртать оправданіе не вполн удовлетворялъ даже народную массу, которой гораздо понятне была теорія бичеваній Даміана, потому что она заставляла выстрадать совершенный грхъ. Какъ бы въ отвтъ на индульгенціи, въ 1260 г. въ Перуджіи начинается движеніе флагеллантовъ, которое быстро распространилось по другимъ городамъ Италіи, а также и за Альпами. Это былъ странный, почти болзненный взрывъ религіозная энтузіазма. Сознаніе грховности охватило вс возрасты и состоянія. Мужчины, женщины и даже пятилтнія дти, босыя, съ обнаженными плечами, несмотря на суровую зиму, ходили длинною процессіей парами изъ одной церкви въ другую со свчами въ рукахъ и съ пніемъ покаянныхъ гимновъ. Эта толпа гршниковъ, которые то подвергали себя взаимному бичеванію, то съ воплями бросались на землю, производила страшное впечатлніе. Преступники добровольно заявлялись властямъ, убійцы давали мечъ въ руки своимъ врагамъ съ просьбою смертью наказать ихъ за преступленіе, но т кидали оружіе и сами бросались къ ногамъ виновниковъ ихъ несчастія. Папы не безъ основанія увидли въ этомъ движеніи опасные элементы и скоро его запретили.
Боле общая, боле глубокая и интензивная оппозиція противъ матеріализаціи церкви шла со стороны средневковыхъ мистиковъ. Мистическое направленіе, стремленіе не понять божество холоднымъ разумомъ, а непосредственно соединиться съ нимъ чувствомъ, чтобы, въ конц-концовъ, слиться съ нимъ, въ большей или меньшей степени свойственно всмъ средневковымъ богословамъ. Но съ XIII столтія оно усиливается и принимаетъ опасные для папства размры.
Аббатъ Іоахимъ въ конц XII вка (умеръ въ 1202 г.) длилъ исторію на 3 періода: періодъ Бога Отца или закона — эпоха свтскихъ, женатыхъ людей, періодъ Сына или евангелія буквы — эпоха благо духовенства, и будущій періодъ Св. Духа — эпоха монаховъ. Францисканецъ Герардино въ середин XIII вка, принимая это дленіе, уже утверждаетъ, что папа знаетъ только букву и не иметъ власти судить о дух, а въ конц этого столтія Іоаннъ Олива, раздливши исторію церкви на 6 періодовъ, заявляетъ, что римская церковь въ 6-мъ період достигла всемірнаго главенства и сдлалась великою блудницей, о которой говорится въ Апокалипсис. Папы усердно запрещали эти ученія, но они продолжали развиваться и въ XVI вк вступили въ союзъ съ реформаціей.
Религіозная оппозиція, опасная и сама по себ, соединялась иногда съ политическимъ движеніемъ и вступала въ дятельную борьбу съ св. Престоломъ. Такъ было въ XII столтіи, когда папы на время потеряли всю свтскую власть надъ своею столицей и потомъ долго оставались въ ней весьма и весьма ограниченными государями. Тогда во глав городскаго движенія стоялъ еретикъ Арнольдъ изъ Брешіи. Арнольдъ представляетъ собою перваго мученика за тотъ идеалъ независимости священнаго города отъ папы, который осуществился только во второй половин ныншняго столтія. Ученикъ и близкій другъ Абеляра, онъ приложилъ принципы своего учителя къ политическимъ вопросамъ и пришелъ къ глубокому убжденію, что обладаніе духовенствомъ не только свтскою властью, но и поземельною собственностью противорчитъ христіанству. Краснорчивый ораторъ и добродтельный человкъ, Арнольдъ смло проповдовалъ свое ученіе по городамъ Италіи и производилъ повсюду сильное впечатлніе. Родная Брешія подъ вліяніемъ его проповди прогнала своего епископа, тогда папа объявилъ Арнольда еретикомъ и осудилъ его на изгнаніе. Народное движеніе въ Брешіи было подавлено, и Арнольдъ отправился во Францію защищать своего учителя отъ обвиненій въ ереси и вмст съ нимъвто* рично подвергся анаем. Долгое время блуждалъ онъ за Альпами подъ неутомимымъ преслдованіемъ церкви. Такъ, когда онъ поселился въ Цюрих, Бернардъ Елервальскій требовалъ отъ мстнаго митрополита его изгнанія, хотя въ весьма своеобразной форм призналъ его аскетическій образъ жизни. ‘Онъ не стъ, не пьетъ,— писалъ Бернардъ,— а голодаетъ съ дьяволомъ и жаждетъ крови христіанскихъ душъ’. Арнольдъ нашелъ пріютъ у папскаго легата въ Германіи, тоже нкогда слушавшаго Абеляра, но церковь и здсь лишила его убжища, и осужденный еретикъ продолжалъ свои скитанія. Но въ это время началось движеніе въ Рим, и друзья свободы призвали себ на помощь Арнольда. Теперь ему представлялась грандіозная задача возстановить римскую республику, и онъ съ жаромъ принялся за ея осуществленіе. Живымъ изображеніемъ добродтелей ранняго христіанства Арнольдъ увлекъ низшее духовенство, которое примкнуло къ народному движенію, а краснорчиво нарисованныя величественныя картины античной республики съ ея господствомъ надъ міромъ, съ ея высокими доблестями усиливали энтузіазмъ римскаго населенія. Ставши во глав движенія, Арнольдъ реставрировалъ Капитолій, возстановилъ сенатъ и всадническое сословіе, и римскій народъ гордо предложилъ императорскую корону ‘швабу’ Фридриху I. Во всемъ этомъ было много поэтическаго увлеченія, и фантазіи новаго трибуна были гораздо выше я грандіозне дйствительности. Барбарусса съ пренебреженіемъ отнесся къ посламъ римскаго народа, а когда папа наложилъ интердиктъ на свою столицу передъ самою Пасхой, то граждане и сенатъ выгнали своего трибуна, чтобы не лишиться пышныхъ пасхальныхъ церемоній, и Арнольдъ, попавши въ руки Фридриха I, былъ выданъ пап и покончилъ жизнь на костр. Но въ народномъ движеніи къ политической самостоятельности были жизненные элементы, и папы не только не могли вполн подчинить себ Рима, но цлыхъ 9 лтъ тщетно боролись противъ осужденнаго еретика, котораго поддерживалъ возставшій народъ.
Римскіе епископы хорошо понимали опасность научной и религіозной оппозиціи и принимали противъ нея самыя ршительныя мры, въ которыхъ съ полною ясностью обнаружились наиболе опасныя для культуры послдствія папскаго деспотизма. Безчеловчная жестокость экстраординарныхъ предпріятій противъ еретиковъ хорошо извстна изъ исторіи знаменитаго крестоваго похода на альбигойцевъ, но и постоянныя мры для этой цли были немногимъ мягче. Ба Веронскомъ собор 1184 года папа Люцій Ш постановилъ, чтобы каждый епископъ разъ или два раза въ годъ визитировалъ свои епархіи для розыска тамъ еретиковъ. При прозд епископа созывали важнйшихъ жителей каждаго прихода, которые должны были подъ клятвою назвать людей, посщающихъ тайныя собранія или отличающихся своеобразными обычаями. Заподозрнные должны, были тоже поклясться, что они не принадлежатъ къ еретикамъ, въ противномъ случа ихъ обвиняли. Въ начал XIII вка, во время борьбы съ альбигойцами, для юга Франціи были приняты чрезвычайныя мры. Соборъ въ Нарбонн 1227 года назначилъ въ каждой коммун нсколько членовъ, на обязанности которыхъ лежало разыскивать еретиковъ и доносить на нихъ. Два года спустя Тулузскій соборъ назначилъ для этой цли въ каждомъ приход постоянную коммиссію изъ священника и свтскаго лица, которые должны были искать еретиковъ всюду — въ домахъ, въ ригахъ, въ погребахъ, въ лсахъ. Въ 1232 году Григорій IX обобщилъ эти мры въ постоянное учрежденіе, которое потомъ было поручено въ исключительное вдніе доминиканцевъ. Такъ возникла знаменитая инквизиція, самое жестокое, самое несправедливое судилище, какое только знаетъ исторія. Чтобы поощрить доносъ, доносчику предоставлена часть собственности жертвы, чтобы оградить его отъ всякихъ опасностей, отъ обвиняемаго скрывали его имя и не допускали очныхъ ставокъ. Чтобы вынудить признаніе у подсудимаго, его подвергали пытк, причемъ врачу запрещалось подавать ему помощь, а адвокату защищать его дло. Наказанія поражаютъ своею жестокостью. Добровольно отрекшійся отъ ереси всю жизнь носилъ на плать красный крестъ, не смлъ надть никакого украшенія и долженъ былъ каждое воскресенье являться съ розгами въ церковь, чтобы священникъ подвергалъ его бичеванію. Если отреченіе вынуждено пыткою, виновнаго подвергали пожизненному заключенію, если обвиняемый оставался твердъ въ своихъ убжденіяхъ, его сожигали, причемъ эта послдняя операція поручалась свтской власти, которая, однако, не имла права производить какого бы то ни было допроса. Имущество еретика конфсковалось, а иногда его семья подвергалась и другимъ наказаніямъ. Въ эпоху своего торжества надъ свтскою властью папство привило этотъ Инквизиціонный ядъ и государству, и высокая религія любви подверглась такому искаженію, что ею прикрывали сатанинскую злобу. Благодаря этимъ мрамъ, папы временно справились съ оппозиціей, но наложили вчное, несмываемое пятно на св. Престолъ. Неудивительно поэтому, что когда въ XVI столтіи намстникъ Христа былъ объявленъ антихристомъ, большая часть Запада чрезвычайно быстро согласилась съ такимъ наименованіемъ: оно было подготовлено предшествующею исторіей.
На ряду съ оппозиціей научной и религіозной шла непрерывная политическая борьба противъ средневковаго папства со стороны свтской власти, которая и нанесла первый роковой ударъ св. Престолу. Замтные признаки начинающагося окончательнаго паденія устарвшаго института обнаруживаются въ его послдней и самой блестящей побд. Преемники Иннокентія III сокрушили вмст съ Гогенштауфенами средневковую имперію, и эта борьба иметъ всемірно-историческое значеніе.
Императорскій престолъ занималъ тогда Фридрихъ II, воспитанникъ Иннокентія Ш, одна изъ самыхъ интересныхъ фигуръ отживающей эпохи. Клевета и легенда сильно исказили образъ Фридриха II, его друзья и противники между современниками и въ потомств діаметрально противуположно изображаютъ его характеръ. Но и несомннные факты его біографіи показываютъ, что это была странная, полная противорчій личность. Талантъ поэта уживался въ немъ съ холоднымъ разсчетомъ законодателя и полководца, политическія фантазіи съ здравымъ и глубокимъ пониманіемъ реальныхъ нуждъ государства, мопащескій духъ съ религіозною терпимостью, строгій принципъ легитимизма съ демократическимъ пониманіемъ монархической власти. Средневковой Римъ съ городскою чернью представляется ему народомъ античныхъ квиритовъ, которымъ онъ сообщаетъ о каждой своей побд, а въ наслдственномъ неаполитанскомъ королевств онъ опережаетъ многихъ новыхъ государей, напоминаетъ нкорымъ изслдователямъ своего прусскаго тезку. Въ своихъ доменахъ онъ отпускаетъ на волю рабовъ и высказываетъ такой взглядъ на государственное значеніе науки и просвщенія, который сдлалъ бы честь и новымъ государямъ. ‘Знаніе должно идти рука объ руку съ законами и оружіемъ,— пишетъ онъ профессорамъ Болонскаго университета.— Сила духа укрпляется пріобртеніемъ знанія, этого блага, безъ котораго нельзя достойно пользоваться жизнью’. ‘Мы думаемъ,— говоритъ онъ въ другою мст,— что намъ выгодно дать нашимъ поданнымъ средства для просвщенія: знаніе сдлаетъ ихъ боле способными управлять собою и служки государству’. Въ религіозномъ отношеніи Фридрихъ II стоитъ на средневковой почв: онъ дружитъ съ монахами цистерціенскаго ордена и собственноручно возлагаетъ внецъ на голову св. Елизаветы, говорятъ даже передъ смертью онъ принялъ монашеское постриженіе. А, въ то же время, онъ и только раздляетъ идеи Арнольда изъ Брешіи о церковной реформ, но и заключаетъ неслыханный въ средніе вка союзъ съ мусульманскимъ государемъ и съ большимъ уваженіемъ относится къ сарацынамъ. За его сто ломъ католическіе епископы не разъ обдали съ арабскими могаметанами. Такое же противорчіе во взгляд Фридриха II на основу королевской власти. Всю жизнь боролся онъ за легитимный принципъ средневковой имперіи и наслдственной монархіи, а въ поученіи къ сыну говоритъ: ‘Государи рождаются и умираютъ, какъ прочіе люди, ихъ должны отличать не природа, а добродтель, мудрость и величіе души. Знаки королевскаго достоинства не длаютъ тебя королемъ, если ты не украшенъ королевски качествами. Мы достойны титула короля настолько, насколько мы умемъ управлять подданными. Если у насъ нтъ этой способности, мы перестаемъ быть государями’. Въ Фридрих II, какъ въ личности, отживающій средневковой человкъ стоялъ въ непримиримомъ противорчіи со взглядами и стремленіями зарождающейся новой исторіи, и это противорчіе еще усиливалось отъ его общественнаго положенія. Какъ императоръ, онъ считалъ своею обязанностью распространять Христову вру и защищать церковь и своимъ правомъ владть всею Италіей. Поэтому онъ идетъ въ крестовый походъ, позоритъ свое имя сожженіемъ еретиковъ, вынуждаетъ Римъ подчиниться пап и ведетъ ожесточенную борьбу съ итальянскими городами. Какъ сицилійскій король, онъ стремится подчинить себ духовенство сожигаетъ нищенствующихъ монаховъ, окружаетъ себя мусульманскою гвардіей, основываетъ школы, создаетъ новое законодательство. На свер Италіи онъ во имя отжившаго принципа воюетъ съ городами, носителями г новой культуры, которой принадлежитъ будущее, на юг онъ основываетъ новое государство со многими признаками просвщеннаго абсолютизма и борется съ дряхлющими учрежденіями. Одно только объединяло это противорчіе — непримиримость его съ стремленіями папства. Папы ненавидли Фридриха какъ человка, боялись его какъ сицилійскаго короля и не могли допустить осуществленія его идеаловъ какъ императора. Стремленія Фридриха II были несовмстимы ни съ духовнымъ деспотизмомъ преемниковъ св. Петра, ни съ свтскою властью римскаго епископа. Ожесточенная борьба была неизбжна, и Фридрихъ II нашелъ себ замчательныхъ противниковъ въ лиц Григорія IX и Иннокентія IV.
Григорій IX восьмидесятилтнимъ старикомъ занялъ каедру св. Петра. I Родственникъ Иннокентія III и другъ доминиканцевъ, онъ соединилъ въ себ теоріи своего предшественника и настроеніе св. Доминика. Желзный старикъ обладалъ несокрушимою энергіей, и годы только закалили его религіозный фанатизмъ и развили деспотическую жестокость. Авторъ инквизиціи, Григорій IX съ нечеловческою свирпостью пустилъ въ ходъ свое любимое дтище, массами сожигалъ еретиковъ и объявилъ ихъ отыскиваніе и сожиганіе главною обязанностью свтской власти. Такое же настроеніе обнаружилъ онъ въ отношеніи къ Фридриху II. Императоръ былъ отлученъ по ничтожному поводу, за то, что по болзни отложилъ общанный имъ при коронованіи крестовый походъ, и папа не снялъ отлученія, когда Фридрихъ II приступилъ къ исполненію своего общанія. Передъ глазами христіанскаго міра развертывалась странная картина. Намстникъ Христа запрещаетъ врующимъ принимать участіе въ крестовомъ поход, апостольскій легатъ сопровождаетъ христіанское войско, идущее на освобожденіе Св. Гроба для того, чтобы налагать интердиктъ на вс мста, куда вступаетъ его предводитель, свтскій государь безъ капли крови добываетъ у мусульманъ Іерусалимъ, а глава церкви проповдуетъ въ это время крестовый походъ противъ его христіанскихъ владній и проливаетъ кровь ни въ чемъ неповиннаго населенія. Императоръ вернулся, разбилъ папскія войска, вынудилъ Григорія IX заключить миръ, весьма, впрочемъ, выгодный для св. Престола: Фридрихъ II помогъ даже пап усмирить своихъ сторонниковъ въ Рим и подчинить себ столицу. Отлученіе снято, но только для того, чтобы замнить его новымъ. Умренность императора по отношенію къ пап не могла удовлетворить Григорія IX: онъ требовалъ рабской покорности. ‘Короли и князья склоняются къ ногамъ священниковъ,— писалъ папа,— и христіанскій императоръ долженъ подчиняться не только римскому епископу, но и другимъ духовнымъ лицамъ’. Новый интердиктъ былъ наложенъ на императора за то, что онъ ршалъ поправить какую-то церковь, держалъ въ тюрьм римскаго гражданина и т. п. проступки. Фридрихъ II обратился къ общественному мннію и разослалъ государямъ замчательный манифестъ, въ которомъ онъ доказывалъ, что его дло касается всхъ представителей свтской власти, что папскій деспотизмъ достигъ невозможныхъ размровъ. Глухой гудъ негодованія разнесся по Европ, но Григорій IX усмирилъ его на время вымышленными обвиненіями императора. Папа объявилъ Фридриха авторомъ памфлета De tribus impostoribus, въ которомъ Магометъ, Моисей и Христосъ ставились на одну доску и вс трое объявлялись обманщиками, утверждалъ, что императоръ опровергаетъ ученіе о рожденіи Христа отъ Двы Маріи, что онъ признаетъ только то, что объясняется законами природы и здравымъ смысломъ, что онъ считаетъ причащеніе фарсомъ и предпочитаетъ Магомета Христу. Григорій IX изображалъ міру Фридриха II апокалипсическимъ звремъ. ‘Со дна моря вышло чудовище,— писалъ онъ врующимъ,— съ лапами медвдя, съ пастью льва, съ туловищемъ леопарда. Его звъ открывается только для того, чтобы изрыгать богохульства противъ имени Божія. Непрерывно нападаетъ оно на скинію Завта и на святыхъ, обитающихъ на небесахъ, но прежде оно длало тайныя козни церкви, теперь открыто возстало противъ Искупителя рода человческаго’. Обвиненія были ложью, или голой, или съ незначительною примсью истины, но св. Престолу еще врили на Запад, и слова папы, по выраженію современника, ‘наполнили ужасомъ сердца’ врующихъ. Борьба все разгоралась, и ея напряженность еще усилилась, когда на престолъ вступилъ Иннокентій IV.
Иннокентій IV* былъ послднимъ средневковымъ побдоноснымъ папой изъ школы Григорія VII, но по личному характеру онъ представляетъ собою злостную каррикатуру на своего знаменитаго предшественника. Каковы бы ни были стремленія Григорія VII, онъ былъ убжденный идеалистъ, не лишенный величія, несмотря на свои ошибки и заблужденія. Въ Иннокентіи IV, кром умственныхъ способностей, нельзя найти ни одной привлекательной черты. Безсовстный и корыстолюбивый деспотъ, онъ дйствовалъ на самыя дурныя стороны человка, чтобы пріобрсти себ союзниковъ. Общанія онъ не ставилъ ни во что, вроломно смялся надъ трактатами и съ необычайнымъ цинизмомъ грабилъ даже самую церковь, отбирая монастырскія имущества, оставляя незанятыми епископскія каедры, чтобы воспользоваться ихъ доходами. Позорно собранныя деньги онъ употреблялъ на подкупъ друзей своего противника. Повидимому, Иннокентій IV считалъ золото если не исключительнымъ, то главнымъ стимуломъ человческой дятельности. Уже на смертномъ одр, слдовательно, съ неподдльнымъ цинизмомъ онъ говорилъ огорченнымъ родственникамъ: ‘О чемъ вы плачете? Разв не оставляю я васъ всхъ богатыми? Чего же больше вамъ нужно?’ Къ Фридриху II Иннокентій относился съ дьявольскою злобой. Современный ихъ борьб историкъ заявляетъ, что онъ перечиталъ историческія лтописи и нигд не нашелъ такой упорной, такой ожесточенной ненависти, какая была между обоими противниками. Императоръ понималъ неизбжность борьбы, хотя Иннокентій IV до своего вступленія на престолъ и находился въ дружественныхъ къ нему отношеніяхъ. Онъ сказалъ, говорятъ, узнавши о его выбор: ‘я потерялъ друга между кардиналами, потому что папа не можетъ быть гибеллиномъ’. Но онъ все еще надялся на возможность примиренія. Когда папа на собор въ Ліон предъявилъ противъ него различныя обвиненія, Фридрихъ представилъ подробныя объясненія и, чтобы примириться съ св. Престоломъ, общалъ присоединить Византію къ папскимъ владніямъ, лично пойти въ Палестину к совершенно подчинить Римскую область Иннокентію. Онъ заявилъ, что французскій и англійскій короли поручатся, что онъ исполнитъ эти общанія. Но это не удовлетворило папу. Иннокентій 1Y не скрывалъ боле, что онъ желаетъ совершеннаго уничтоженія Гогенштауфеновъ и въ Германіи, и въ Италіи. Тогда Фридрихъ издалъ новый манифестъ къ государямъ, въ которомъ онъ выставилъ цлью своей борьбы возвращеніе церкви къ апостольской простот и бдности, а папа объявилъ его лишеннымъ трона, нанялъ ландграфа Тюрингенскаго въ императоры, потому что Варомъ никто не хотлъ принимать этого званія, и отправилъ въ Германію и Италію массу денегъ, чтобы подкупать предателей и толпу нищенствующихъ монаховъ, чтобы во имя религіи склонять подданныхъ къ измн противъ законнаго государя. Преступная дятельность Христова намстника увнчалась успхомъ. Фридрихъ умеръ въ разгар борьбы, за его гробомъ съ громкимъ плачемъ шли не только христіане, но и мусульмане, а глава римской церкви съ безобразнымъ торжествомъ кровожаднаго рткаря восклицалъ по этому случаю: ‘да возрадуются небеса и пусть трепещетъ отъ восторга вселенная’, и съ неутомимою энергіей продолжалъ преслдовать Гогенштауфеновъ, которыхъ онъ называлъ ‘зминымъ отродьемъ’. Средневковое папство окончательно восторжествовало надъ средневковою имперіей, которая пала вмст съ Гогенштауфенами.
Причины пораженія Фридриха II объясняютъ его двойственнымъ положеніемъ въ Европ и двойственною политикой въ Италіи. Средневковая имперія износилась, ея реальное значеніе, какъ національнаго учрежденія, объединяющаго Германію, подрывалось могущественными феодальными князьями, которые стремились сдлаться самостоятельными государями. Идея политическаго объединенія Германіи, не вполн осуществившаяся и въ наше время, въ XIII столтіи не имла никакой силы. Идеальная цль имперіи — политическое единство христіанскаго міра — сдлалась смшною, а иногда оскорбительною для народной гордости фикціей, потому что въ европейскихъ государствахъ давно уже обнаруживалось сильное стремленіе къ національной независимости. Могучую поддержку имперіи могла бы оказать церковь, но она боялась ея силы и энергично подрывала вс ея основы. Римскіе епископы дразнили національное самолюбіе нмцевъ, требуя отъ ихъ императора рабскаго подчиненія св. Престолу, и, въ то же время, поддерживали феодальный сепаратизмъ въ Германіи и національный въ итальянскихъ городахъ. Фридрихъ II, какъ императоръ, не имлъ ни реальныхъ, ни идеальныхъ силъ для борьбы съ папствомъ, тогда какъ св. Престолъ обладалъ пока тмъ и другимъ. Разъединенной, неорганизованной, утратившей авторитетъ имперіи папы противупоставили превосходи организованную церковь съ могучею центральною властью въ Рим, съ прекрасно дисциплинированною международною арміей нищенствующихъ монаховъ. Та же имперія, которая помшала Фридриху II быть національнымъ нмецкимъ королемъ, погубила его, какъ свтскаго государя Италіи. Во имя отжившихъ принциповъ боролся онъ съ итальянскими республиками, и его противники возненавидли его, какъ нмца и какъ тирана и группировались вокругъ св. Престола. Въ конц-концовъ, послдній крупный средневковой императоръ, столь ненавистный гвельфамъ, не возбуждалъ большихъ симпатій и у ихъ противниковъ. Великій гибеллинъ Данте помстилъ въ аду Фридриха II, одного только изъ всхъ императоровъ. Папство вполн восторжествовало, но это была побда не духовной власти надъ свтскою, но старющаго института надъ учрежденіемъ, совершенно одряхлвшимъ.
Торжество Иннокентія IV было началомъ пораженія средневковаго папства, и это чувствовалось современниками. По смерти этого папы одному кардиналу было видніе: около Христа стояла Богородица и еще одна почтенная матрона, олицетворявшая собою церковь, а у Его ногъ умолялъ о прощеніи своихъ грховъ Иннокентій IV. Но обвинительницею папы явилась сама церковь, которая возводила на него три главныхъ преступленія: онъ сдлалъ ее рабою, онъ превратилъ храмъ Божій въ банкирскую контору, онъ потрясъ три главныя основы церкви: вру, справедливость и истину. И эти обвиненія были справедливы, хотя отвтственность за нихъ падаетъ не на одного Иннокентія IV. Пораженіе Фридриха II было только послднимъ актомъ 200-лтней драмы, которая постепенно, понемногу подрывала силы папства и воспитывала противъ него оппозицію. Прежде всего, та церковь, которая считала своимъ основаніемъ ученіе любви, внеся въ міръ этою борьбой столько злобы и ненависти, что можно только изумляться могучей сил духовнаго авторитета, который такъ долго прикрывалъ и освящалъ это противорчіе. Никакая другая борьба никогда и проникала такъ глубоко въ общество: ожесточенная вражда раздляла и только людей одной національности, не только гражданъ одного государства, не только населеніе одного города, но даже членовъ одной семьи, мало-по-малу становилось ясно, что виновниками этого великаго зла служитъ тотъ, кто дерзко называетъ себя Христовымъ викаріемъ. Между тмъ, подъ вліяніемъ борьбы противники ясно и обстоятельно формулировали свои стремленія: папы договорились до богохульственнаго деспотизма, ихъ противники провозгласили принципъ независимости государства отъ римскаго епископа, возвращеніе церкви къ апостольской чистот, освобожденіе мысли отъ духовнаго деспотизма. Борцы за эти новыя начала — государи и города — все усиливались: королевская власть одерживала побду за побдой надъ феодализмомъ, торговля и промышленность развивались боле и боле, а престолъ св. Петра постепенно утрачивалъ реальныя силы, главнымъ образомъ — идеальное обаяніе, самую прочную опору своей власти. Самые крестовые походы, столь высоко поднявшіе папство въ конц XI вка, съ теченіемъ времени принесли св. Престолу только вредъ и огромную пользу его противникамъ. Вина за это падаетъ въ значительной степени на самихъ римскихъ епископовъ. Уже въ конц XII столтія Ричардъ Львиное Сердце, отправляясь въ крестовый походъ черезъ Италію, былъ въ 20 верстахъ отъ Рима, но не принялъ приглашенія папы постить священный городъ, потому что тамъ царствуютъ жадность и развратъ. Во время борьбы съ Фридрихомъ II преемники св. Петра окончательно опозорили самую идею крестоваго похода: въ 1241 г., когда Западу угрожали монголы, Григорій IX созывалъ крестоносное ополченіе не противъ нихъ, а на христіанскаго императора. Иннокентій IV пошелъ еще дале. Проповдуя крестовый походъ противъ Фридриха II, онъ не только общалъ прощеніе даже такихъ грховъ, какъ отцеубійство, но объявилъ владнія противника вн закона, приказывалъ грабить и разорять ихъ и грозилъ за отказъ отъ такого предпріятія адскими мученіями за гробомъ и жестокимъ наказаніемъ на этомъ свт. ‘Города,— писалъ папа,— потеряютъ свои привилегіи и вольности, дворянство — владнія, духовенство — санъ, отказавшіеся отъ похода не могутъ быть свидтелями въ суд, давать присягу, получать наслдство’. Наконецъ, чтобы не отвлекать силъ отъ этой дикой борьбы, папа запретилъ проповдыватъ крестовый походъ въ Палестину и приказалъ уже отправившимся туда крестоносцамъ вернуться назадъ и принять участіе въ новомъ поход. Такія проповди повторялись гне разъ, причемъ деньги, собранныя для борьбы съ неврными, расходовались на подкупы и интриги противъ христіанскихъ государей. Крестовые походы сдлались орудіемъ разбоя и средствомъ для грабежа.
Такая политика не могла не подрывать авторитета св. Престола. Папскіе интердикты, въ XI вк бывшіе большою рдкостью, въ два слдующія столтія сдлались почти повседневнымъ явленіемъ и весьма часто на нихъ не обращали никакого вниманія. Съ другой стороны, жестокій деспотизмъ римскихъ епископовъ и ихъ беззастнчивая борьба самыми непозволительными средствами за интересы, не имющіе ничего общаго съ религіей, вызывали негодованіе во всхъ странахъ католическаго міра. ‘Римская церковь навлекла на себя гнвъ Божій,— писалъ англійскій историкъ XIII вка,— потому что ея правители заботятся не о духовномъ благ народа, а только о наполненіи своего собственнаго кошелька’. Французскіе бароны открыто выражали свое сочувствіе гонимому папой Фридриху II и отвергали его право низвергать свтскаго государя. Въ Германіи недовольные голоса слышатся даже со стороны представителей церкви. ‘Пусть папа стрижетъ сколько угодно своихъ овецъ въ Италіи,— говорили они,— а мы защитимъ своихъ отъ волка, скрытаго подъ одеждой пастыря’. Какъ нкогда классическіе греки морально переросли гомеровскихъ боговъ, такъ и западное христіанство начинало замчать глубокое нравственное паденіе того, кто по имя нравственнаго авторитета претендовалъ управлять всмъ міромъ, и въ XIII столтіи надъ св. Престоломъ со всхъ сторонъ начинаютъ собираться грозныя тучи.

IX.
Результаты борьбы папства съ имперіей.— Целестинъ V и Бонифацій VIII.— Состояніе св. Престола въ Авиньон.— Литературная и практическая оппозиція папству въ XIV столтіи.— Борьба папъ за свтскую власть въ Италіи.— Урбанъ VI.— Значеніе ‘Великой схизмы’.

Исторія средневковаго папства въ XIV в. напоминаетъ его положеніе въ X и XI столтіяхъ. Та же самая зависимость римскихъ епископовъ отъ вншней силы, то же моральное паденіе св. Престола, такое же сознаніе у религіозныхъ людей необходимости церковной реформы. Но за наружнымъ сходствомъ скрывалось глубокое различіе. Упадокъ папства передъ Григоріемъ VII былъ болзнью роста жизненнаго учрежденія, его тяжелое состояніе въ XIV в. представляло собою старческую слабость, начало окончательнаго разложенія. Тогда временно страдала только голова здороваго организма, теперь требуютъ реформы церкви не только въ ‘ея глав’, но и ‘въ членахъ’. Тогдашнія реформаціонныя стремленія имли цлью поставить св. Престолъ выше всего существующаго и восторжествовали, благодаря религіозному порыву, теперешніе реформаторы хотятъ подчинить св. Престолъ собору, а религіозное одушевленіе стремится къ еще боле коренной реформ, которая окончательно разрушила средневковое папство. Тогда оно переживало временную болзнь, теперь начиналась предсмертная агонія.
Перемну положенія болзненно почувствовали ближайшіе преемники побдоноснаго Иннокентія IV. Результаты блестящей побды папства надъ имперіей равнялись его тяжкому пораженію. Папы думали найти себ, вмсто послдняго Гогенштауфена, боле послушнаго императора, но нмецкій тронъ пустовалъ цлыхъ 19 лтъ, и св. Престолъ остался беззащитнымъ. Римъ вернулъ себ независимость, и папа Урбанъ IV умеръ, не побывавши въ своей столиц, Карлъ Анжуйскій, французъ, которому епископъ Итальянскаго Рима отдалъ Неаполь, часть своей родины, держалъ св. Престолъ подъ своимъ вліяніемъ и, въ сущности, произвольно распоряжался преемниками св. Петра. Одновременно съ утратою политическихъ средствъ и духовный авторитетъ теряетъ свое обаяніе и доходность. Когда Александръ IV наложилъ интердиктъ на Болонью, жители этого города остались къ нему совершенно равнодушны, а нсколько позже папа Климентъ IV писалъ французскому королю: ‘Моя казна совершенно пуста. Англія противится, Германія не хочетъ повиноваться, у Испаніи у самой довольно дла, Италія не платитъ, а поглощаетъ деньги. Какъ можетъ папа, не прибгая къ безбожнымъ средствамъ, доставить себ или другому войско и деньги?’ Та самая имперія, о которой еще недавно говорили со злобой и высокомріемъ, представлялась теперь папамъ спасительнымъ учрежденіемъ, и они усердно стараются о прекращеніи нмецкаго междуцарствія. Прошло только 20 лтъ посл смерти Иннокентія IV, и папа Григорій X пишетъ объ имперіи уже совсмъ въ иномъ тон: ‘Священство и имперія различны по характеру, но ихъ связываетъ тождество цли. Что ихъ единство необходимо, видно изъ того бдствія, которое возникаетъ при отсутствіи того или другаго. Если не занятъ св. Престолъ, то имперіи недостаетъ руководителя къ спасенію, если пустуетъ императорскій тронъ, то беззащитная церковь длается жертвой ея гонителей. На обязанности императоровъ и королей лежитъ защищать свободу и права церкви и не отнимать у нея временныхъ благъ, долгъ правителей церкви — поддерживать королевскую власть во всей ея неприкосновенности’.
Желанія папъ осуществились: на императорскій престолъ, по ихъ настоянію, былъ выбранъ Рудольфъ Габсбургскій. Повидимому, это былъ такой императоръ, лучше котораго и желать не могли римскіе епископы. Онъ съ полною готовностью призналъ вс ихъ теоретическія притязанія и давалъ всевозможныя общанія на благо церкви. По все это оставалось пустыми словами. Слабый Рудольфъ не могъ помочь церкви, если бы и хотлъ, но онъ и не имлъ такого намренія. Трезвый и разсудительный, Рудольфъ хорошо понималъ, что идеалы старой имперіи безпощадно отвергнуты исторіей, и хотлъ только воспользоваться саномъ для возвышенія своей фамиліи. О поход въ Италію онъ и не помышлялъ и въ самой Германіи далъ юридическую санкцію всмъ правамъ, которыя узурпировали крупные феодалы въ эпоху борьбы папъ съ императорами и въ періодъ междуцарствія. Римскіе епископы пожинали теперь горькіе плоды двухвковой борьбы съ имперіей. Тмъ не мене, они сдлали отчаянную попытку поправить положеніе св. Престола мстными средствами и, опираясь только на свои силы, покорить себ свтскую власть. Попытка на минуту увнчалась успхомъ, но это была послдняя, моментальная вспышка угасающей жизни. Торжество послдняго успха средневковаго папства и горечь перваго жестокаго пораженія пришлось пережить Бонифацію VIII.
Бонифацій VIII былъ послднею крупною личностью между средневковыми намстниками Христа и типичнымъ представителемъ учрежденіи, которое утратило прежнее значеніе и извратило свой первоначальный смыслъ. Говорятъ, что его предшественникъ пророчески сказалъ о Бонифаціи, что ‘онъ вступитъ на престолъ какъ лисица, будетъ править какъ левъ и умретъ какъ собака’ — сравненія чрезвычайно мткія, потому что въ его характер была и лисья хитрость, и львиная гордость, и собачья злоба. Бонифацій VIII не лишенъ былъ умственныхъ достоинствъ: краснорчивый и ловкій дипломатъ, глубокій знатокъ права, онъ умлъ импонировать своею изящною и внушительною наружностью и былъ бы хорошимъ политикомъ, если бы его не ослпляли высокомріе и властолюбіе. Но въ немъ не было ни одной нравственной черты, необходимой не только глав церкви, но и простому христіанину. Къ людямъ онъ чувствовалъ глубокое презрніе, а неумолимая злоба, насиліе и безсовстное вроломство составляли отличительныя черты его политики. Изъ прошлаго папства Бонифацій VIII заимствовалъ только его безмрныя притязанія и деспотическіе пріемы и увеличилъ это наслдство новыми злоупотребленіями. Свою карьеру онъ началъ ловкимъ устраненіемъ предшественника, Целестина V, который, дйствительно, не подходилъ къ тогдашнему положенію св. Престола. Это былъ неотесанный пустынникъ крестьянскаго происхожденія, который всю жизнь провелъ въ уединенной пещер среди молитвъ и бичеваній. Его выборъ въ папы былъ неожиданною случайностью: кардиналы остановились на праведник за неимніемъ боле подходящаго кандидата и весьма скоро раскаялись въ своей ошибк. Самъ Целестинъ не хотлъ надвать папской тіары, его уговорили монахи, истолковавши ему эту неожиданность, какъ несомннный знакъ божественнаго предопредленія. Пустынникъ согласился и сдлался глубоко-несчастнымъ человкомъ. Его вывели изъ убогой кельи, посадили на осла, котораго вели подъ уздцы Карлъ Анжуйскій съ своимъ сыномъ, привезли въ Неаполь и посвятили въ преемники св. Петра. Но изможденный постомъ, обросшій волосами, праведникъ чувствовалъ себя нестерпимо тяжело среди неизвстной ему обстановки. Правда, простой народъ относился къ нему съ глубокимъ благоговніемъ: его считали чудотворцемъ, потому что, по словамъ благочестиваго современника, онъ однажды передъ глазами Григорія X повсилъ въ воздух свое монашеское одяніе. Но изящные кардиналы и ловкіе придворные не придавали значенія чудесамъ и смотрли съ презрніемъ на необычнаго папу: первые чувствовали всю ошибочность своего выбора, вторые спшили воспользоваться неопытностью Христова намстника’ заставляли его подписывать все, что хотли. Несчастный Целестинъ V сталъ жалкою игрушкой въ рукахъ Карла Анжуйскаго, который самъ управлялъ церковью, устроивши для папы привычную ему келью въ отдаленной части неаполитанскаго дворца. Заговорили о необходимости отреченія, но для этого, прежде всего, нужно было разубдить папу въ божественности его миссіи, и кардиналъ Гаэтани, будущій Бонифацій VIII, какъ говорятъ современники, произвелъ шарлатанскій фокусъ, воспользовавшись простодушною набожностью Целестина V. Глубокою ночью, посредствомъ рупора, изобразилъ онъ небесный голосъ, требовавшій немедленнаго отреченія. Папа сложилъ свою корону, скрылся изъ Неаполя и хотлъ удалиться въ дебри Далмаціи, чтобы тамъ продолжать дло своего спасенія, но агенты выбраннаго на его мсто Бонифація поймали его, и Целестинъ V умеръ подъ крпкимъ арестомъ. Монахи основаннаго имъ ордена посл показывали, какъ священную реликвію, гвоздь, вбитый будто бы въ голову праведника по приказанію его преемника на св. Престол. Можетъ быть, это легенда, но остается несомнннымъ тотъ характерный для тогдашняго папства фактъ, что праведникъ и чудотворецъ не могъ быть преемникомъ Иннокентія IV. Но на его престол не могъ удержаться и ‘величественный гршникъ’, какъ называетъ Бонифація VIII одинъ современникъ.
Бонифацій VIII вступилъ въ Римъ съ необычайною помной и съ первыхъ же шаговъ обнаружилъ свтлыя и темныя стороны своей натуры. Ловко воспользовавшись обстоятельствами, онъ быстро возстановилъ верховную власть папы въ Римской области, такъ какъ республики предоставили ему право назначать высшихъ магистратовъ. Но, какъ настоящій династъ, онъ, прежде всего, одарилъ владніями и должностями членовъ своей фамиліи, и, какъ истый деспотъ, не останавливался ни передъ какими ірами противъ своихъ противниковъ. Деспотическая политика вызвала оппозицію со стороны Колоннъ, самой могущественной тогда фамиліи въ Рим, два члена которой были кардиналами. Бонифацій тотчасъ же смшалъ политику съ религіей, отлучилъ отъ церкви своихъ противниковъ, конфисковалъ имущества, объявилъ всю семью лишенной чести и еретиками ихъ сторонниковъ и приказалъ проповдывать крестовый походъ противъ ихъ владній. Папа одержалъ полную побду: крпкій городокъ Палестрина, главная опора его противниковъ, былъ разрушенъ до основанія, по его развалинамъ прохали плугомъ и посыпали борозды солью въ знакъ окончательнаго уничтоженія. Но для борьбы съ одною фамиліей едва достаточно было всхъ средствъ, которыми нкогда римскіе епископы подчиняли себ могущественныхъ государей и завоевывали цлыя страны. Ясно, что папство мельчало, и его силы были подорваны. Бонифацію пришлось, кром того, успокоивать кардиналовъ, оскорбленныхъ суровою карой своихъ сотоварищей, и папа далъ святой коллегіи общинныя привилегіи и царскій пурпуръ, что сдлало ихъ настоящими князьями церкви. Тмъ не мене, папа, гордый своимъ успхомъ дома, хотлъ вернуть св. Престолу прежнюю власть и за Альпами. Такому настроенію содйствовалъ еще блестящій успхъ одного предпріятія, впервые введеннаго въ церковную практику Бонифаціемъ VIII,— такъ называемаго юбилея.
Еще въ древнемъ Рим былъ обычай праздновать начало новаго столтія торжественными церемоніями и играми, но въ христіанскую эпоху онъ вышелъ изъ употребленія. Бонифацій VIII ршилъ возстановить языческую старину и извлечь изъ нея всевозможныя выгоды для св. Престола. Булла отъ 23 февраля 1300 года возвщала, что вс т, которые въ теченіе этого года постятъ римскія базилики св. Петра и св. Павла, получатъ полное отпущеніе грховъ, исключеніе составляли только поименно названные противники Бонифація. Папское воззваніе имло необыкновенный успхъ. Бея католическая Европа двинулась въ священный городъ, говорятъ, что ежедневно входило въ Римъ и выходило оттуда 30,000 богомольцевъ, что каждый день въ город ихъ насчитывали 200,000 человкъ. Каждый пилигримъ приносилъ посильную жертву на алтарь апостоловъ, и у св. Павла день, и,ночь стояли два клирика, которые граблями сгребали благочестивыя приношенія. Правда, жертвовали по большей Тасти мдную монету, и одинъ изъ современныхъ кардиналовъ горько жалуется, что прошли т времена, когда государи приносили пышные дары Спасителю, тмъ не мене, церковь и при отсутствіи коронованныхъ богомольцевъ получила хорошій доходъ отъ юбилея. Бонифацій VIII добился блестящаго тріумфа, христіанскій міръ оказался послушнымъ слову своего главы, святыни Рима все еще сохраняли свое обаяніе и мятежная столица была очень довольна вновь изобртеннымъ источникомъ дохода. Средневковое папство шумно и торжественно вступало въ XIV столтіе, и Бонифацій VIII ршительно пошелъ по слдамъ Иннокентія IV. Прежде всего его ударамъ подверглась захудалая имперія. Альбертъ Габсбургскій, осмлившійся принять корону безъ папскаго утвержденія, былъ объявленъ измнникомъ и вызванъ на судъ къ св. Престолу. Германскихъ пословъ Бонифацій принялъ, сидя на трон съ короною на голов и съ мечомъ въ рукахъ и съ грознымъ возгласомъ: ‘я, я императоръ!’ жалкій представитель нкогда сильнаго учрежденія подчинился всмъ требованіямъ св. Престола, и Бонифацій VIII одержалъ новую побду. Но это было послднее торжество наканун ршительнаго пораженія. Первый роковой ударъ средневковому папству былъ нанесенъ тою самою Франціей, которая нкогда служила наиболе прочною опорой св. Престолу.
Бонифацій VIII вступилъ въ борьбу съ Филиппомъ IV. Оба противника стоили другъ друга. Мишле называетъ этого короля, открывающаго новую исторію Франціи, ‘ненавистною фигурой фальшиваго монетчика’. Дйствительно, Филиппъ IV — такой же безсовстный деспотъ, какъ и его противникъ, онъ не останавливался ни передъ какими средствами для достиженія цлей своей политики и въ нравственномъ отношеніи представляетъ столь же мало симпатичный образъ, какъ и Бонифацій VIII. Противники и по талантамъ не уступали другъ другу. По одинъ изъ нихъ защищалъ принципы жизненные, другой — отжившіе, одного поддерживало единодушіе могучей націи, другой не имлъ надежныхъ союзниковъ. Самый споръ, въ сущности, не былъ новъ: папа требовалъ подчиненія себ свтской власти и запрещалъ налагать на церковь какія бы то ни было мірскія повинности, король защищалъ независимость государства и не хотлъ отказаться отъ права считать духовныхъ лицъ своими подданными. Новизну заключали въ себ только идеи, которыя проповдывались при французскомъ двор, и пріемы, которыми пользовался Филиппъ IV въ борьб съ церковью. Когда папа заявилъ, что духовенство свободно отъ всякихъ налоговъ, король запретилъ вывозить деньги изъ Франціи, что лишило св. Престолъ значительной части доходовъ, а, въ то же время, его юристы формулировали совсмъ новую теорію. Церковь, говорили они, состоитъ не только изъ духовныхъ, но и свтскихъ лицъ, и т, и другіе надлены Христомъ одинановою свободой, съ другой стороны, государство составляютъ не только, свтскіе, но и духовные подданные, и т, и другіе должны нести одинаковыя по отношенію къ нему обязанности. Когда Бонифацій VIII въ знаменитой булл, которая начинается словами: Ausculta fili, вновь формулировалъ старое ученіе о подчиненіи свтской власти св. Престолу, Филиппъ IV приказалъ торжественно сжечь папскую грамоту въ парижскомъ собор Богоматери, отдалъ дло на ршеніе націи, и представители сословій заявили, что ‘если бы даже король пожелалъ подчиниться папскимъ требованіямъ, то и въ такомъ случа они не сдлали бы того же самаго, хотя бы изъ-за этого пришлось лишиться имущества, подвергнуться всевозможнымъ пыткамъ и даже пойти на смерть’. Бонифацій VIII подвергъ Филиппа IV интердикту со всми его послдствіями, а король, по совту юристовъ и съ одобренія университета, послалъ своего канцлера арестовать папу. Знаменитая сцена въ Ананьи всмъ извстна. Филиппъ IV избралъ суровыхъ исполнителей своего смлаго ршенія: Шіарра Колонна ненавидлъ Бонифація, какъ виновника униженія и разоренія своей фамиліи, легистъ Ногаре ненавидлъ самое папство. Пламенный поклонникъ римскаго права, онъ былъ убжденнымъ защитникомъ свтскаго абсолютизма, уроженецъ альбигойскаго юга и внукъ сожженнаго еретика, онъ съ молокомъ матери всосалъ ненависть къ теократическому деспотизму. Аттрибуты апостольской власти Бонифація и торжественное облаченіе, въ которомъ онъ встртилъ своихъ враговъ, штурмомъ овладвшихъ его резиденціей, не произвело на нихъ никакого впечатлнія. Пощечину пап отрицаютъ весьма основательно, потому что Бонифацій въ глазахъ Ногаре былъ только представителемъ ненавистнаго принципа, но нтъ основаній сомнваться, что Колонна дйствительно стащилъ съ трона преемника св. Петра и пронзилъ бы его шпагой, если бы вовремя не удержали его отъ постыднаго насилія надъ беззащитнымъ старикомъ. Бонифація VIII спасли и перевезли въ Римъ, но онъ не оправился отъ пораженія, какъ не оправилось и пострадавшее въ его лиц средневковое папство, навсегда низвергнутое съ своего до небесъ возвышавшагося трона… Послдніе дни Бонифація VIII были ужасны. Неудовлетворенная жажда мести за неслыханное оскорбленіе и безсильная злоба душили еще недавно могущественнаго деспота, онъ хотлъ бы уничтожить Филиппа, какъ нкогда уничтоженъ былъ Фридрихъ II, но не только не имлъ средствъ для этого, а не былъ даже увренъ въ своей безопасности, потому что его держали плнникомъ въ собственномъ дворц. Папа умиралъ медленно, онъ заперся въ своей комнат, не хотлъ принимать пищи, бился объ стну головой… Пророчество Целестина V сбывалось буквально. И Григорій VII нашелъ смерть въ изгнаніи, но онъ умиралъ съ глубокою врой въ святость своего дла, а такую вру едва ли можно предположить въ человк, который игралъ и религіозными врованіями, и нравственными обязательствами. Бонифація VIII сравниваютъ съ королемъ Лиромъ, но у него не было ни любящей дочери, ни преданнаго человка. У послдняго настоящаго средневковаго папы были только враги. Личные недостатки общественнаго дятеля сглаживаются иноіда его культурными заслугами, если онъ стоитъ во глав полнаго жизни учрежденія. Пороки Григорія I, наприм., совершенно заслоняются крупными задачами тогдашняго папства. Бонифацій VIII находился въ иномъ положеніи. Іерархическіе идеалы въ его время отжили свой вкъ и ихъ противорчіе съ новыми прогрессивными стремленіями только подчеркивало нравственные недостатки ихъ носителя, и Бонифацій VIII умеръ подъ гнетомъ всеобщей ненависти. Беликій Данте, самый крупный представитель средневковой интеллигенціи, помстилъ этого папу въ аду своей ‘Божественной Комедіи’ и, въ то же время, простодушный сицилійскій морякъ уврялъ, что, будучи у Липарскихъ острововъ, гд, по народному врованію, находятся входъ въ пекло, онъ слышалъ голоса дьяволовъ, принимавшихъ душу не удачнаго подражателя Иннокентія IV.
Паденіе Бонифація VIII увлекло за собою и средневковое папство. За егопораженіемъ послдовалъ гибельный для св. Престола періодъ 70-ти лтняго авиньонскаго плненія. Авиньонскіе папы съ самаго начала оказались въ крайне фальшивомъ положеніи. Фактически они были въ рабской зависимости отъ французскаго короля, но они не могли отказаться отъ своихъ притязаній, если хотли сохранить хотя бы тнь прежняго положенія. Поэтому послушные исполнители королевскихъ повелній во Франціи, они требуютъ отъ нмецкаго императора полнаго подчиненія, рабы французскаго короля, они хотятъ быть государями въ Италіи. Средневковое папство, безопасное отъ вншнихъ нападеній въ укромномъ уголк на берегу Роны, длаетъ попытку преобразоваться въ своеобразное теократическое государство подъ эгидою французскаго короля и осуществить въ Авиньон то, что не удалось Бонифацію VIII въ Рим. Духовный авторитетъ долженъ былъ служить при этомъ отчасти основою притязаній, отчасти источникомъ финансовъ. Климентъ V формально объявилъ императора своимъ вассаломъ и посл смерти Генриха VII назначилъ себя временнымъ правителемъ имперіи. На этой же точк зрнія стоялъ и его преемникъ. Еще безцеремонне было злоупотребленіе духовнымъ авторитетомъ для добыванія денежныхъ средствъ. Изобртенные Бонифаціемъ VIII доходные юбилеи учащались, новый юбилей былъ назначенъ въ 1350 году, а Бонифацій IX, нуждаясь въ деньгахъ, повторилъ выгодную операцію за 10 лтъ до наступленія XV столтія, причемъ для облегченія прощенія грховъ можно было и не путешествовать въ Римъ, а купить на мст индульгенцію за ту же сумму, какую нужно было издержать на богомолье. Съ неменьшею беззастнчивостью обирали папы церковь. Симонія, противъ которой такъ ратовалъ Григорій VII, сдлалась постояннымъ финансовымъ источникомъ св. Престола. Папы открыто торговали духовными должностями не только наличными, но и тми, которыя пока были еще заняты, продавали ихъ по нскольку въ одн руки, такъ что на церковную должность смотрли только какъ на ренту, которой можно пользоваться, живя въ Авиньон или гд угодно. Чтобы извлекать наиболе дохода изъ раздачи мстъ пастыря Христова стада, преемники св. Петра изобрли такъ называемые аннаты, т.-е. каждый епископъ и аббатъ, по вступленіи на мсто, платилъ св. Престолу годичный доходъ съ своей должности. Средневковое папство превратилось въ своеобразную биржу, гд намстники Христа торговали своими безграничными правами. Результатомъ такого положенія была крайняя нравственная испорченность клира. Правда, на св. Престол еще не встрчается такихъ виртуозныхъ преступниковъ, какъ знаменитый Борджіа, но между авиньонскими папами не найдется ни одного, кого можно было бы безъ натяжки назвать истинно-христіанскимъ пастыремъ. Въ лучшемъ случай это были грубые, ограниченные монахи, какъ Иннокентій VI, который считалъ колдуномъ Петрарку, или блестящіе, свтскіе люди, не лишенные научныхъ и литературныхъ интересовъ, какъ Климентъ VI, тратившій массу добытыхъ обычнымъ путемъ денегъ на пышную обстановку своей куріи. Но вся глубина нравственнаго паденія католицизма въ XIV и XV столтіяхъ обнаруживается на бломъ и черномъ духовенств. Главныя силы, посредствомъ которыхъ клиръ господствовалъ надъ свтскимъ обществомъ, умственное превосходство, аскетизмъ и культъ были окончательно подорваны. Невжество духовенства стадо предметомъ постоянныхъ насмшекъ значительно опередившей его свтской интеллигенціи, монашескій обтъ сдлался пустымъ звукомъ, стоявшимъ въ вопіющемъ противорчіи съ дйствительностью. Наиболе священные предметы культа превратились въ грубое орудіе обмана, въ дерзкое средство выманивать деньги у простодушной толпы. Гвозди отъ Креста Христова считались пудами, и современники говорятъ даже о такихъ невроятныхъ реликвіяхъ, какъ перо изъ архангельскаго крыла или сно изъ вилеемскихъ яслей. Между теоріей, а которой держался авторитетъ папства, и дйствительностью образовалась такая же глубокая пропасть, какъ между политическими притязаніями св. Престола и его фактическимъ положеніемъ. Оппозиція была неизбжна, и ея первымъ успхомъ было освобожденіе свтской власти отъ папскаго вліянія.
Фактическая зависимость авиньонскихъ папъ отъ свтской власти, усилившая притязанія св. Престола, наталкивала на рзкую критику всего Института въ виду крайней несообразности безмрныхъ претензій при полномъ реальномъ безсиліи. Въ XIV столтіи во всхъ странахъ Запада полаются писатели, которое сначала требуютъ независимости для свтскаго Государства отъ св. Престола, а потомъ возстаютъ даже противъ духовнаго Авторитета папы. Прежде всего, Данте въ своемъ знаменитомъ трактат О Монархіи далъ философское обоснованіе политическимъ идеаламъ гиббелиновъ, но его книга настаиваетъ только на независимости императора отъ папы, на непосредственной преемственности его власти отъ цезарей и на божественности ея происхожденія, безграничный духовный авторитетъ св. Престола она вполн признаетъ, такъ что Данте стоитъ на чисто-средневковой точк зрнія, хотя и отрицаетъ теократію Григорія VII. Гораздо дале идутъ его младшіе современники, представителемъ которыхъ можетъ служить Марсилій Падуанскій, авторъ знаменитаго трактата Защитникъ міра. По его ученію, источникомъ всякой политической власти является народъ, но онъ весь, во всей своей совокупности не можетъ отправлять законодательныхъ и правительственныхъ функцій, поэтому поручаетъ ихъ людямъ, которыхъ считаетъ способными къ такой должности. Точно также и въ церкви религіозное законодательство принадлежитъ всей Совокупности христіанъ, какъ духовныхъ, такъ и свтскихъ, но они не могутъ непосредственно пользоваться своими правами и уступаютъ ихъ выборнымъ депутатамъ, которые составляютъ вселенскій соборъ. Соборъ Опредляетъ догмы и назначаетъ сановниковъ церкви, начиная съ папы. Такимъ образомъ, папа намстникъ не Бога, а собора, которому онъ и подчиненъ. Марсилій подвергаетъ рзкой критик папскую легенду о св. Петр и доказываетъ, что этотъ апостолъ не былъ поставленъ главою надъ другими и что онъ никогда не занималъ епископской каедры въ Рим и даже никогда не былъ въ этомъ город. Поэтому вс священники равны, и папа не иметъ надъ ними никакой власти. Издаваемые соборомъ законы касаются совсти и этимъ существенно отличаются отъ вншнихъ государственныхъ законовъ, послдніе обязательны для всхъ, не исключая и папы, котораго свтская власть вправ принудить къ ихъ исполненію, какъ всякаго другаго гражданина. Но совсть человка свободна, поэтому церковные законы не могутъ имть принудительной силы, и папскій интердиктъ, какъ и всякая духовная юрисдикція, является насиліемъ и беззаконіемъ.
Ученіе Марсилія Падуанскаго не только ниспровергало всю іерархическую систему папства, но и представляло собою проповдь полной религіозной свободы, унаслдованную новою исторіей. Тмъ не мене, несмотря на радикализмъ его доктринъ, он нашли отголосокъ во всей Европ. Аналогичныя ученія о св. Престол проповдовалъ англичанинъ Оккамъ, французъ Jean de Jandun и нмцы Леопольдъ и Генрихъ изъ Галема. Кром того, къ ученію Марсилія примкнули минориты, составлявшіе нкогда самую надежную опору св. Престола. Наиболе послдовательные ученики св. Франциска, исходя изъ ученія объ апостольской бдности, отдлились сначала отъ своего ордена, давно уже покинувшаго этотъ принципъ, а потомъ и отъ папства. Наконецъ, нкоторыя изъ положеній противниковъ свтской власти св. Престола нашли и практическое осуществленіе. Нмецкіе курфюрсты постановили въ 1338 году, что свободно избранный императоръ не нуждается въ папскомъ утвержденіи и, такимъ образомъ, освободили имперію отъ вліянія духовной власти. Въ Англіи Эдуардъ III запретилъ обнародовать папскія буллы, если он причиняютъ ущербъ королевскимъ правамъ или народному благу. Итальянская оппозиція соединяется со всевозможными ученіями противъ папы и прибгаетъ въ самымъ ршительнымъ мрамъ для ихъ осуществленія. Въ 1327 году блестящій създъ гиббелиновъ въ Тріент съ участіемъ миноритовъ судилъ папу и объявилъ его еретикомъ, 4 года спустя Марсилій Падуанскій тоже съ миноритами подъ покровительствомъ императора повторилъ это осужденіе, причемъ папа былъ приговоренъ къ смертной казни, и римская толпа за отсутствіемъ осужденнаго торжественно сожгла изображавшее его соломенное чучело. Черезъ 20 лтъ Римъ возсталъ подъ предводительствомъ своего нотаріуса Кола ли Ріенцо, который съумлъ возбудить въ немъ античныя воспоминанія, затмъ церковь утратила на нкоторое время почти вс свои патримоній. Наконецъ, вся Италія возстала противъ офранцузившагося папства, и преемники св. Петра поршили вернуться въ свою исконную столицу, но отъ этого произошли новыя бды для св. Престола.
Авиньонскіе папы вели дятельную борьбу съ оппозиціей сначала старыми средствами. Марсмлію Падуанскому и его единомышленникамъ возражать испанецъ Эгидій Альваръ, но его книга проставляетъ собою безталанное собраніе старыхъ, давно извстныхъ притязаній св. Престола и не произвела никакого впечатлнія. На сторон папства этой эпохи нтю ни одного литературнаго таланта, ни одной крупной умственной силы, за то инквизиція работала противъ ереси съ необычайнымъ усердіемъ, но ея вліяніе было весьма ограничено, и во многихъ мстахъ инквизиторы принуждены были безмолвствовать, чтобы самимъ не подвергнуться участи еретиковъ. Папы пробовали проповдовать крестовые походы, но подъ знамена церкви собирались только жалкія шайки разбойниковъ, которые желали не индульгенцій, а денегъ. Они прибгали къ интердикту и, желая придать ему боле дйствительности, длали его преступнымъ. Такъ, на Флоренцію было наложено неслыханное отлученіе: папа объявилъ вн закона личность и собственность каждаго гражданина и требовалъ, чтобы флорентіецъ, гд бы онъ ни находился, былъ ограбленъ и обращенъ въ рабство. Граждане богатой республики и тогда уже вели торговыя операціи во всхъ государствахъ Запада, и охотники поживиться чужою собственностью нашлись въ Англіи и во Франціи. Но Пиза и Генуя отказались грабить, хотя и по приглашенію св. Престола, и были подвергнуты за это анаем. И современникамъ было ясно, что папство стояло ниже свтскаго общества и въ умственномъ, и въ нравственномъ отношеніи и что его абсолютный духовный авторитетъ не иметъ боле raison d’tre. Дйствительность дала почувствовать эту горькую истину и самому св. Престолу: старыя средства не дйствовали. Прежнее вліяніе на политическія отношенія за Альпами было безвозвратно утрачено и для спасенія своей свтской власти въ Италіи папы вынуждены были обратиться къ новымъ силамъ, что также не длало чести нравственной разборчивости преемниковъ св. Петра, потому что этою новою силой былъ организованный разбой.
Долгое время папы держались весьма искусной политики по отношенію къ своей прежней столиц. Римъ бднлъ и дичалъ отъ отсутствія своего епископа, онъ то истреблялъ знать, чтобы установить у себя демократическую республику, то склонялъ императора сдлать священный городъ своею резиденціей. Папы въ трудныя минуты умли противупоставить императорамъ неаполитанскаго короля, предоставили гражданамъ избивать аристократію, которая казалась опасной св. Престолу, не вмшивались въ ихъ внутреннія дла, время отъ времени давали имъ случай поправить свои средства отъ юбилейныхъ богомольцевъ и постоянно манили надеждою на близкое возвращеніе. Въ Рим они были уврены, потому что папскимъ престоломъ обусловливалось его значеніе, но другіе города Церковной области захватили тираны и не обращали ни малйшаго вниманія ни на требованія, ни на анаемы св. Престола. Тогда папы обратились къ кондотьерамъ. Въ XIV столтіи въ многострадальной Италіи появляются новыя бдствія, банды наемныхъ солдатъ, такъ называемыя компаніи. Это былъ космополитическій сбродъ общественныхъ отбросовъ безъ родины, безъ совсти, безъ религіи. Ихъ національный и соціальный составъ представлялъ собою невроятную пестроту. Италія давно была обтованною страной богомольцевъ всхъ странъ и народовъ, теперь она сдлалась сборнымъ пунктомъ разноплеменныхъ грабителей. Все, что было выбито изъ колеи исторіей: одичалые бароны, обнищавшіе рыцари, разоренный городской и сельскій пролетаріатъ,— вся эта пестрая толпа двинулась въ Италію и соединилась съ соотвтствующими мстными элементами. Работы здсь было много: республики вели между собою непрерывныя войны, города боролись съ знатью и тиранами, тираны воевали другъ съ другомъ, и банды росли и множились съ невроятною быстротой. Современники были въ ужас и не понимали причинъ ихъ чрезвычайнаго размноженія: они видли въ нихъ или чудесную кару Божію, врод египетскихъ казней, или объясняли ихъ неблагопріятною для земли комбинаціей небесныхъ свтилъ. Эти банды представляли собой подвижныя разбойничьи государства съ своимъ монархомъ, съ своими министрами и судьями, съ своимъ рынкомъ изъ награбленнаго имущества, съ своимъ бюджетомъ, главнымъ источникомъ для котораго служилъ грабежъ. Графъ Ландау, предводитель одной изъ этихъ шаекъ, говорилъ посламъ папскаго легата: ‘Нашъ образъ жизни въ Италіи всмъ извстенъ: грабить, опустошать, избивать сопротивляющихся — таковъ нашъ обычай. Наши доходы составляетъ имущество у тхъ провинцій, чрезъ которыя мы проходимъ. Т, которымъ дорога жизнь, покупаютъ у насъ миръ и спокойствіе хорошими контрибуціями. И такъ, если господинъ легатъ желаетъ жить съ нами въ согласіи, то онъ долженъ длать то, что длаетъ весь міръ, т.-е. платить и платить’. Предводитель другой шайки написалъ на своемъ знамени: ‘я герцогъ Вернеръ, вождь великой компаніи, врагъ Бога, состраданія и сожалнія’. Италія стонала отъ этихъ героевъ, и ея бдствія вдохновили самыя краснорчивыя посланія Петрарки и самыя горячія изъ его стихотвореній. Св. Престолъ съ своей стороны громилъ банды анаемой до тхъ поръ, пока не понадобились ихъ услуги.
Иннокентій VI поручилъ кардиналу Альборноцу возстановить свтскую власть папы въ Церковной области, и тотъ превосходно выполнилъ эту миссію при помощи кондотьеровъ. Этотъ прелатъ, опирающійся на разбойниковъ для возстановленія св. Престола, интересный типъ испанскаго паписта, который перешелъ и въ новую исторію совершенно незатронутый и только ожесточенный реформаціей. Настоящій грандъ своей родины, Альборноцъ — храбрый солдатъ и превосходный государственный дятель. Человкъ въ высшей степени благочестивый, онъ сосредоточивалъ свое религіозное чувство не на Евангеліи, а на традиціонномъ папств, и служилъ св. Престолу какъ самому Богу. Разсудочный анализъ ученія церкви и нравственный приговоръ надъ ея современными представителями были для него недоступны, потому что святость церковнаго строя, несмотря на вс его недостатки, была предметомъ его глубокой вры. Такъ слпо вровать въ папство, такъ безусловно ему повиноваться и такъ самоотверженно ему служить умли только въ средніе вка, и одна Испанія сохранила эту способность въ новое время… Альборноцъ выгналъ тирановъ, захватившихъ церковныя владнія, и посадилъ на ихъ мсто духовныхъ правителей, которые потомъ оказались ничмъ не лучше своихъ свтскихъ предшественниковъ. Вся Италія готовилась возстать противъ церковнаго режима, и римскіе епископы поршили вернуться въ священный городъ, іозиращеніе было необходимо и по другой причин: св. Престолъ подвергался опасности утратить прежнее значеніе и превратиться въ французскую епископскую каедру. Разлука съ уютнымъ Авиньономъ, гд курія вела жизнь хотя довольно позорную и безславную, но чрезвычайно спорную и пріятную, была не особенно тяжела. Во Франціи, истощенной войной съ англичанами, царили голодъ и эпидеміи, которыя проникали въ папскую резиденцію и свели въ могилу даже нсколькихъ кардиналовъ, о и въ Рим непривлекательная судьба ожидала и самый институтъ, и то представителей.
Съ возвращеніемъ въ Италію средневковое папство потерпло новое измненіе. Уже въ Авиньон оно извратилось въ политическое учрежденіе утратило прежнее вліяніе на христіанскій Западъ, въ Рим папы сдлались свтскими государями, и Урбанъ VI, первый папа, выбранный на итальянской почв и изъ итальянской народности, ничмъ не отличается отъ обыкновенныхъ тирановъ своей родины. Какъ настоящій династъ, онъ уводитъ большую часть своего правленія въ борьб съ Неаполемъ, чтобы добыть корону для своего родственника. Какъ вс свтскіе властители того времени, онъ стоитъ во глав наемныхъ бандъ, и его собственная голова оцнена противникомъ въ 10,000 золотыхъ гульденовъ. Этотъ странный намстникъ Христа, который во глав разбойничьихъ шаекъ старается отнять корону у законнаго государя и по 4 раза въ день подвергаетъ анаем его войско, обращается крайне жестоко и съ собственными кардиналами. Заподозривши ихъ въ заговор, онъ бросаетъ шесть ни въ въ неповинныхъ прелатовъ въ тюрьму, гд ихъ мучатъ и холодомъ, и годомъ, а потомъ приказываетъ ихъ убить. Отвтомъ на такую политику былъ такъ называемый ‘великій расколъ’. Появленіе одновременно нсколькихъ намстниковъ Христа не было новостью въ западной церкви, и прежде антипапу, вопреки праву, назначалъ обыкновенно императоръ, теперь же вс они канонически избирались кардиналами, и христіанскій миръ находился въ полномъ недоумніи, кто изъ двухъ или даже изъ трехъ папъ истинный глава церкви. Скандальная схизма переполнила чашу терпенія, наступила эпоха соборовъ, и католической Европ предстояло ршить трудный вопросъ: кто хуже, развращенные прелаты, желавшіе реформировать папство, или неизлечимые представители умирающаго учрежденія? Отвтомъ на этотъ вопросъ была Реформація.

X.
Соборная реформа и причины ея неудачи.— Констанскій соборъ.— Дло Гуса.— Окончательное паденіе средневковаго папства въ эпоху Возрожденія.— Левъ X.

Въ XV столтіи европейскій Западъ вступилъ въ новый періодъ своего историческаго существованія, и средневковое папство пришло къ окончательному паденію. Въ начал новой исторіи св. Престолъ находился въ такомъ положенія, что реформа церкви сдлалась настоятельною необходимостью, которую живо сознавалъ весь христіанскій міръ, начиная съ свтскихъ государей и кардиналовъ. Но средневковая теорія папской власти допускала только одну возможность какихъ-либо измненій въ церковной сфер — добрую волю римскаго епископа. Только абсолютный викарій Бога могъ быть источникомъ церковной реформы, потому что въ его до какъ находилась безраздльно вся полнота апостольской власти, и средне вковая исторія знаетъ церковныхъ реформаторовъ только на св. Престол, а вс остальные были еретики. Между тмъ, въ XV столтіи требовали реформы церкви посредствомъ общаго собора, а не предоставляли ее на благоусмотрніе св. Престола. Такая постановка вопроса заключала въ себ и ограниченіе папской власти, потому что ставила соборъ выше преемника св. Петра, и недовріе къ ея представителямъ, потому что требовала реформы не только церкви, но и ея главы. Идея соборной реформу по существу, носила оппозиціонный характеръ, и въ этомъ же направленіи развивалась она исторически. Фридрихъ II впервые апеллировалъ на папу собору, и позднйшіе императоры, а также Филиппъ IV, длаютъ это непрерывно во время борьбы съ св. Престоломъ. Эти апелляціи къ высшей власти неизбжно вытекали изъ тогдашняго положенія спора между римскими епископами и свтскими государями. Притязанія папской теократіи на политическое господство ршительно отжили свой вкъ и и могли быть боле терпимы, но въ теоріи они существовали, и юридически эти фиктивныя права могли быть отмнены только папой. Между тмъ, св. Престолъ шелъ лишь на фактическія уступки и крпко держался за принципы Григорія VII и Иннокентія III. Подобно всмъ отживающимъ свой вкъ учрежденіямъ, средневковое папство, утративши реальную силу, желало сохранить во что бы то ни стало, хотя бы только на бумаг, вс свои привилегіи, все еще надясь на лучшія времена. Требованія государей оставались гласомъ вопіющаго въ пустын, и они вынуждены были прибгать къ насилію. Идея соборной реформы быстро пошла къ осуществленію, когда въ пользу ея раздались голоса со стороны самой церкви. Впервые деспотизмъ Бонифація VIII заставилъ кардиналовъ требовать собора, а во время схизмы это требованіе сдлалось общимъ голосомъ церкви.
Дйствительно, великій расколъ длалъ неизбжнымъ созваніе общаго собора, потому что только при его посредств возможно было возвратитъ хотя бы наружную благопристойность двухголовому папству. Одновременно существованіе двухъ канонически выбранныхъ Христовыхъ намстниковъ, которые взаимными разоблаченіями выставляли на видъ всю вками находившуюся вокругъ св. Престола нравственную грязь, длало необходимость реформы особенно наглядною. Началось сильное литературное движеніе въ пользу собора, во глав котораго стала парижская Сорбонна — главная опора средневковаго богословія и ревностнйшая блюстительница католической ортодоксальности. Самыя крупныя свтила тогдашней науки, Клеманжъ, Д’Альи и Жерсонъ, обстоятельно формулировали ученіе, что соборъ выше папы и что онъ долженъ произвести реформу церкви ‘во глав и въ членахъ’. Кардиналы сначала пытались прекратить скандалъ домашними средствами: при избраніи новаго папы каждый изъ нихъ давалъ торжественную клятву, что если выборъ падетъ на него, онъ превратитъ расколъ, хотя бы для этого пришлось сложить съ себя высокій’ санъ. Но кардинальскія клятвы утрачивали цну на св. Престол, и преемники св. Петра предпочитали папскую тіару клятвопреступленію. Такъ, Григорій XII при своемъ вступленіи на престолъ торжественно заявилъ:
‘Я поспшу на встрчу уніи — даже на рыбацкомъ челнок, если нужно отправиться за море, и съ посохомъ странника, если нужно идти сухимъ путемъ’, и вслдъ затмъ началъ играть запутанную комедію, чтобы отдлаться отъ свиданія съ противникомъ, а потомъ совершилъ неслыханный въ лтописяхъ папства поступокъ — продалъ Церковную область, что бы купить себ защиту противъ собора. И кардиналамъ стало ясно, что отъ преемниковъ св. Петра нельзя ожидать прекращенія схизмы, и они созвали въ 1409 г. соборъ въ Пиз, который отвергъ и осудилъ обоихъ папъ и поставилъ на ихъ мсто третьяго. Это была несомннная революція противъ св. Престола: кардиналы не имли права ни созывать собора, ни судить Христова викарія, но ршительный шагъ имлъ только то послдствіе, что въ западной церкви къ двумъ наличнымъ главамъ присоединилась третья. Нсколько успшне была дятельность собора въ Констанц: схизма была прекращена, но реформировать средневковое папство не удалось ни этому собору, ни послдовавшему за нимъ Базельскому. Попытки соборной реформы окончились полною неудачей.
Нкоторые изъ современныхъ изслдователей сожалютъ о печальномъ, исход соборной реформы, потому что, по ихъ мннію, она могла бы избавить человчество отъ тхъ потоковъ крови, которые вызваны были реформаціей. Одни изъ нихъ видятъ въ соборной реформ попытку замнить папскій абсолютизмъ конституціоннымъ режимомъ въ церковной сфер, другіе — намреніе создать конфедерацію національныхъ церквей подъ почетнымъ президентствомъ св. Престола. Но составъ и настроеніе соборовъ не даютъ основанія для такихъ розовыхъ надеждъ, а въ ихъ задачахъ совсмъ незамтно приписываемыхъ имъ стремленій. Прежде всего, далеко не вс члены соборовъ были заинтересованы религіозною и моральною реформой, огромное большинство имло въ виду исключительно финансовую и политическую сторону вопроса. Такъ, итальянскіе кардиналы заботились только о прекращеніи схизмы, которая уменьшала церковные доходы, оставались совершенно равнодушны къ религіозному деспотизму св. Престола и были прямо заинтересованы въ сохраненіи тхъ его злоупотребленій, которыя приносили матеріальныя выгоды. Свтскіе государи и ихъ прелаты, можетъ быть, и мечтали о независимыхъ отъ Рима церквахъ съ національными папами, но сводили реальныя требованія, главнымъ образомъ, къ уменьшенію папскихъ поборовъ и къ участію въ пользованіи ими. Наконецъ, сами вожаки реформаціонной партіи, люди благочестивые и искренніе, не съумли отдлаться отъ средневковой точки зрнія на папство и выработали неосуществимую, исполненную непримиримыхъ противорчій программу реформы. Они провозгласили, что глава церкви Христосъ, а не папа, а что ея представитель — соборъ, который обладаетъ непогршимостью и можетъ судить и низвергнуть римскаго епископа. Прелаты охотно согласились съ такою точкой зрнія, потому что практически вся власть переходила въ ихъ руки, такъ какъ понятіе о церкви исчерпывалось только духовными лицами. По такая замна монархическаго церковнаго строя аристократическимъ казалась слишкомъ радикальною реформой, и реформаторы не только сохранили ненужнаго съ ихъ точки зрнія папу, но и объявили его главой вншней церкви, уступили ему божественное происхожденіе и сохранили за нимъ вс привилегіи, кром стариннаго примата. Это была практическая уступка, которая не вытекала изъ теорія и вносила непримиримое противорчіе въ планъ реформы. На ряду съ Христомъ и соборомъ поставлена ни на что ненужная третья глава церкви въ лиц римскаго епископа, положеніе котораго, кром того, было крайне неопредленно. Онъ не былъ безотвтственнымъ конституціоннымъ государемъ, потому что онъ подчиненъ собору, но его судьи не были его избирателями, потому что выборы папы были, попрежнему, предоставлены кардиналамъ, которыхъ онъ самъ назначалъ.
Это коренное противорчіе красною нитью проходитъ черезъ вс соборныя реформы. Возставали противъ злоупотребленій, но оставляли ихъ источникъ. Вс историческіе наросты средневковаго папства сохранены, но соборъ требовалъ, чтобъ упрощенъ былъ культъ, чтобы боле обращалось вниманія на внутреннее настроеніе при исполненіи вншнихъ обрядовъ, чтобы папы сократили нсколько свои поборы. Понятно, что вс эти постановленія оставались пустымъ звукомъ. Соборная реформа отличалась крайнею поверхностностью, и вопросъ о религіозной свобод, самая важная я вполн назрвшая потребность времени, былъ ршенъ реформаторами отрицательно. Гусъ погибъ на костр, и осудившій его соборъ постановилъ,— что можно не держать слова, даннаго еретику, что, слдовательно, правила элементарной морали обязательны только по отношенію къ ортодоксальнымъ католикамъ. Соборамъ недоставало самаго существеннаго для проведенія религіозной реформы — глубокаго и истинно-христіанскаго религіознаго чувства, и ихъ дятельность только расшатала то, что должна была укрпить.
Несостоятельность соборной реформы съ особенною наглядностью обнаруживаетъ исторія Констанскаго собора, самаго популярнаго и наиболе богатаго послдствіями изъ всхъ трехъ. Это былъ такой блестящій и обширный конгрессъ всхъ народовъ, какого до сихъ поръ не видла Европа. Говорятъ, въ Констанцъ съхалось 18,000 прелатовъ, 2,400 рыцарей т 80,000 другихъ представителей свтскаго общества. На собор присутствовалъ самъ императоръ, уполномоченные отъ всхъ государей, депутаты отъ всхъ университетовъ и самые блестящіе таланты тогдашней науки. Създъ былъ необыкновенно оживленный и веселый. Церковныхъ реформаторовъ сопровождала огромная толпа артистовъ, музыкантовъ и другихъ мене уважаемыхъ спеціалистовъ по доставленію всевозможныхъ удовольствій, и вс они получали хорошій заработокъ. Банкеты и турниры смнялись торжественными процессіями и обднями, причемъ на церковныхъ каедрахъ наилучшіе ораторы говорили проповди на всевозможныя темы. Иногда громили нравственную распущенность, причемъ мстная скандальная хроника могла дать обильный матеріалъ для пикантныхъ намековъ. Иногда поручали проповдь даже свтскимъ людямъ, особенно свдущимъ въ модной тогда античной литератур, и они поражали слушателей то смлыми сравненіями Христа съ Юпитеромъ, то глубокимъ пониманіемъ языческихъ авторовъ. Реформа казалась чрезвычайно удачной: одинъ всми покинутый папа добровольно сложилъ свой санъ, другаго признавала только незначительная испанская крпость, за стнами которой онъ надялся умереть въ тіар, третій явился на соборъ, но потомъ, замтивъ неблагопріятное въ себ отношеніе, попытался бжать, былъ схваченъ и посаженъ въ тюрьму. Это былъ знаменитый Іоаннъ XXIII, морской разбойникъ въ молодости и отъявленный злодя на св. Престол, его осужденіе могло встртить только всеобщее сочувствіе. Вновь избраннаго папу съ искреннимъ умиленіемъ привтствовалъ императоръ и вмст съ нимъ вся католическая Европа. Скандальная схизма прекратилась къ всеобщему удовольствію, и соборъ приступилъ къ своимъ поверхностнымъ, но, тмъ не мене, неосуществимымъ по внутреннему противорчію реформамъ. Прежде всего, онъ объявилъ себя представителемъ церкви съ абсолютною властью въ длахъ вры, полученною непосредственно отъ самого Христа, но тутъ хе было заявлено, что онъ не можетъ отмнить папской власти, а иметъ право только ограничить пользованіе ею. При этомъ свтскіе люди не получили голоса при соборныхъ ршеніяхъ и такимъ образомъ были исключены изъ понятія церкви. Они должны были только слпо повиноваться, и средневковой принципъ абсолютнаго авторитета іерархіи въ религіозныхъ длахъ былъ вновь торжественно провозглашенъ, но тотъ же соборъ обнаружилъ недовріе къ духовному большинству своего состава. Оно принадлежало итальянцамъ и не было расположено къ реформамъ, вслдствіе чего поршили голосовать по націямъ, изъ которыхъ каждая независимо отъ своей численности имла только одинъ голосъ. Затмъ новому пап дана была программа реформъ, состоящая изъ 18 пунктовъ, которые требовали не отмны, а только ограниченія наиболе вопіющихъ злоупотребленій, и Мартинъ V заключилъ конкордатъ съ каждою націей отдльно. Соборъ оказался чрезвычайно сговорчивымъ: аннаты были, попрежнему, предоставлены св. Престолу, и только Франціи на 5 лтъ удалось освободиться отъ тяжелаго налога, назначеніе епископовъ, отлученіе отъ церкви, диспенсаціи, попрежнему, оставались въ рукахъ папы, сохранены были даже индульгенціи, и соборъ требовалъ только не пускать въ продажу слишкомъ много этого ничего не стоящаго товара, ‘чтобы онъ не подешевлъ’ (ne vilescant). Словомъ, все осталось попрежнему, и Мартинъ V безъ всякаго сопротивленія объявилъ ученіе о превосходств собора надъ папою ложнымъ и достойнымъ осужденія. Для этого пришлось только заплатить императору его путевыя издержки въ Констанцъ, да предоставить кардиналамъ нсколько экстраординарныхъ милостей. Побда папы надъ соборомъ куплена была очень дешево, но этотъ противникъ св. Престола дороже и не стоилъ.
Безсиліе и ничтожность соборной реформы съ полною ясностью обнаружились въ дл Гуса. Ученіе Гуса, весьма умренное по своему содержанію, было діаметрально противуположно старой церкви по духу и по основнымъ принципамъ. Гусъ обладалъ искреннимъ религіознымъ чувствомъ и глубоко былъ проникнутъ евангельскою моралью. Пороки духовенства и злоупотребленія св. Престола возмущали его нравственное чувство, и онъ смло проповдовалъ противъ всего, что было развращеннаго въ старой церкви. Папскіе интердикты только заставили его глубже вдуматься въ основы своего ученія, и онъ пришелъ къ убжденію, что единственный глава церкви — Христосъ, что единственный авторитетъ въ религіозныхъ вопросахъ — Священное Писаніе и врующая совсть, которая не можетъ подчиняться никакой вншней сил. Свтская Европа, у которой сохранилось религіозное чувство, была на сторон уже осужденнаго папою еретика и его путь на соборъ былъ настоящимъ тріумфальнымъ шествіемъ. По его собственнымъ словамъ, онъ не встртилъ ни одного врага до Констанца, за то на собор къ нему отнеслись съ одинаково тупою враждой какъ консерваторы, такъ и реформаторы. Гусъ для нихъ былъ упорный еретикъ, настроенія котораго они совершенно не понимали. Привыкши къ признаванію вншняго авторитета и представляя его на собор, они не могли понять, что глубокая вра въ истину безраздльно овладваетъ человкомъ и что онъ не можетъ подчиниться вншней сил, если бы и хотлъ. Если соборъ утверждаетъ, что у тебя одинъ глазъ, говорили Гусу, то и тогда ты долженъ ему врить безъ всякаго колебанія. ‘Отрекшись отъ истины, я измню совсти’,— возражалъ еретикъ, и это не было пустою фразой. Религіозная совсть была для него важне самой жизни, и Гусъ не согласился даже на формальное отреченіе, потому что оно было для него тяжеле смерти. Такое настроеніе было совершенно чуждо отцамъ собора, и когда Гусъ въ отвтъ на осужденіе съ глубокою врой въ Божіе правосудіе апеллировалъ ко Христу, реформаціонное собраніе разразилось дружнымъ хохотомъ. Эти реформаторы были гробы повапленные, подверженные тому же тлнію, какъ и разлагавшееся средневковое папство, мертвые, которые, въ сущности, собрались для того, чтобы хоронить своего мертвеца. Дымъ констанскаго костра не могъ задушить великихъ причтовъ, провозглашенныхъ Гусомъ, и только наложилъ новое черное пятно на умиравшее папство.
Судя по наружности, преемники св. Петра вышли изъ соборовъ съ обновленными силами. Схизма прекратилась, и весь Западъ снова признакъ одного Христова намстника. Императоръ пребывалъ въ единеніи съ папой, мстное духовенство подчинялось его власти, западное христіанство, исправно платившее церковные налоги, массами шло на богомолье въ Римъ во время юбилея 1450 года, и св. Престолъ находился вн всякой зависимости отъ какой-нибудь вншней силы. Но это было только наружное благополучіе. Соборныя теоріи и въ католической сред подорвали вру въ незыблемость средневковаго папства, а гусситское движеніе охватило всю Богемію и грозило распространиться за ея предлы. Абсолютный авторитетъ св. Престола находилъ мало искренно врующихъ поклонниковъ и держался только инертною силой традиціи. Наконецъ, и само папство подверглось существенной перемн: церковное учрежденіе окончательно превратилось въ политическій институтъ, и преемники св. Петра сдлались настоящими свтскими государями. Папы стараго времени видли въ свтящихъ владніяхъ только гарантію церковной независимости, вншнее средство для лучшаго исполненія пастырскихъ обязанностей, ихъ преемники LV столтія сдлали изъ средства цль и превратили религію въ простое орудіе для политическаго усиленія. Апостольскій авторитетъ за границей превратился въ финансовый источникъ непрерывныхъ доходовъ, индульгенціи сдлались вывознымъ товаромъ, духовныя права св. Престола предметомъ іншней торговли. Главныя заботы преемниковъ св. Петра дома — династическіе интересы, и папскій непотизмъ достигаетъ чудовищныхъ размровъ. Мартинъ V устраиваетъ выгодные браки для своихъ родственниковъ, Сикстъ IV съ необыкновенною жестокостью преслдуетъ одну цль — образованіе княжества для своего племянника, Иннокентій VIII все время правленія занятъ мыслью объ устройств своихъ семерыхъ сыновей, самыя безчеловчныя преступленія Борджіа вызваны такими же стремленіями. Для достиженія этихъ цлей папы не останавливались ни передъ какими средствами въ борьб съ своими противниками и безъ разбора соединялись со всякими союзниками. Этимъ объясняется и ранняя связь папства съ гуманизмомъ.
Два великія движенія открываютъ новый періодъ въ исторіи человчества, и оба они діаметрально противуположны идеаламъ средневковаго папства, потому что оба имли цлью освобожденіе личности отъ тхъ оковъ, которыя были наложены на нее средневковымъ католицизмомъ. Одно началось съ проповди религіозной свободы для искренней, глубокой вры и сразу вступило на религіозную почву. Здсь столкновеніе съ папствомъ было неизбжно съ первыхъ же шаговъ, потому что могучее религіозное одушевленіе не способно къ сдлкамъ, и вожди реформаціи могли только умереть или побдить. Такъ и было въ дйствительности: Гусъ погибъ на костр и подготовилъ побду Лютеру. Инымъ характеромъ отличалось другое, гуманистическое движеніе. Прежде всего, оно было совершенно свтское. Его исходнымъ пунктомъ было не религіозное чувство, а стремленіе личности широко воспользоваться всмъ, чмъ одарила человка природа, опорой для него служило не Евангеліе, а античная литература. Гуманисты ставили на первый планъ свободу чувства и свободу мысли, хотли любить, наслаждаться природой и искусствомъ, желали критически относиться ко всякому традиціонному авторитету и свободно отыскивать научную истину. Столкновеніе съ средневковымъ католицизмомъ и здсь было неизбжно, но оно произошло не сразу и въ мене рзкихъ формахъ. Ранніе гуманисты искренно пытались примирить новое міросозерцаніе съ традиціонною церковью, но оно было непримиримо съ средне вковымъ католицизмомъ, а къ религіозной реформ итальянскіе дятели Возрожденія были неспособны по недостатку религіознаго одушевленія. По этому неудачныя примирительныя попытки повлекли за собою религіозный индифферентизмъ, а иногда и прямо невріе, и лишили гуманистовъ твердаго нравственнаго закала. Католическая мораль шла въ разрзъ съ ихъ стремленіями, а эпикурейство, наиболе подходящая къ гуманизму языческая этика, не могло разсчитывать на прочный успхъ въ обществ, получившемъ многовковое христіанское воспитаніе. Въ силу этого гуманисты были лишены способности самоотверженно защищать свои убжденія а предпочитали или маскировать ихъ, или выступать въ борьбу съ противниками подъ чужимъ знаменемъ. Такъ, главныхъ своихъ враговъ — монаховъ они громили во имя ихъ же идеаловъ, которые тогда рзко расходились съ дйствительностью, а если иногда въ жару полемики и вырывалась задушенная мысль, что монашество вредный, противоестественный и противообщественный институтъ, то на это папы, занятые боле рзкою оппозиціей, не обращали вниманія. Вообще гуманисты пользовались значительною фактическою свободой, ихъ трактаты, написанные почти исключительно по-латыни, были недоступны толп, не могли поэтому произвести массоваго движенія противъ папства и уменьшить церковные доходы. Бывали случаи, что особенно смлый гуманистъ попадалъ въ руки инквизиціи, но онъ умлъ во-время отречься отъ своихъ воззрній или укрыться подъ защитою могущественнаго мецената. Но, несмотря на отсутствіе нравственной устойчивости, а отчасти благодаря ей, представители Ренесанса быстро сдлались крупною культурною силой. Т воззрнія и то настроеніе которыя находили свое выраженіе въ ихъ литературныхъ произведеніяхъ соотвтствовали потребностямъ обезпеченныхъ классовъ, и гуманистическіе трактаты вмст съ древними авторами стали любимымъ чтеніемъ образованнаго общества. Гуманизмъ сдлался модой, а его представители необходимымъ человкомъ и при двор тирана, и при республиканскихъ правительствахъ. Блестящіе стилисты, опытные ораторы, гуманисты воспитывали свой литературный талантъ на античныхъ образцахъ, и критическое настроеніе особенно развило въ нихъ полемическое искусство. Они выработали особый родъ литературы, такъ называемую инвективу, которая представляетъ собою ученую или политическую полемику, чаще памфлетъ, а иногда пасквиль. Неподражаемые въ этой сфер, гуманисты замняли современную публицистику и являлись весьма полезными союзниками и весьма опасными врагами. Вскор имъ стали поручать дипломатическія миссіи, потому что он сопровождались ораторскими рчами, гуманисты же стали занимать мста республиканскихъ канцлеровъ и княжескихъ секретарей, потому что отъ государственныхъ бумагъ требовался изящный стиль. Наконецъ, безъ гуманистической рчи не обходилась ни одна пышная свадьба, ни одн торжественныя похороны. Гуманизмъ сдлался общественною силой, и св. Престолъ привлекъ ее на свою службу.
Тогдашнее положеніе папства длало гуманистическаго литератора особенно полезнымъ человкомъ. Во время схизмы онъ могъ громить противника въ тіар, въ эпоху соборовъ онъ писалъ инвективы противъ реформаціонныхъ прелатовъ. Въ жару спора римскіе епископы не замчали, что ихъ противникъ тоже папа, что на собор засдаютъ представители католической іеархіи и что нападки ихъ секретарей мтятъ иногда дале отдльныхъ личностей, а касаются самаго учрежденія. Они не обращали вниманія, что ихъ чиновники открыто смются надъ тмъ, что защищаютъ оффиціально. Знаменитый Поджіо записалъ и издалъ собраніе анекдотовъ, которые разсказывались въ канцеляріи монашески-настроеннаго Евгенія IV, и изъ этой книги видно, съ какимъ невроятнымъ цинизмомъ осмивались гамъ и папы, и соборы, и монахи, и церковная проповдь, и самыя таинства. Но папы видли сначала въ гуманистахъ только вншнюю силу, смотрли на нихъ какъ нкогда на кондотьеровъ и также мало интересовались ихъ воззрніями и нравственностью. Въ половин XV вка отношеніе мняется. Гуманистическое направленіе проникаетъ въ среду кардиналовъ, и представители Ренесанса занимаютъ св. Престолъ,— явленіе, совершенно противоестественное, потому что папство и гуманизмъ взаимно исключали другъ друга. Преемники Григорія VII сдлались не только полцователями Боккаччіо, но и друзьями Лоренцо Валлы, который опровергъ Даръ Константина и считалъ удовольствіе высшимъ благомъ. Средневковое папство пришло къ самоотрицанію, и вопіющее противорчіе межу искренними стремленіями и лицемрною защитой правъ, надъ основаніями которыхъ открыто смялись, повело, прежде всего, къ окончательному моральному паденію св. Престола. Чтобы не возмущать нравственнаго чувства читателя изображеніемъ такихъ преемниковъ св. Петра, какъ Сикстъ IV или Александръ VI, можно показать полное разложеніе папства на дятельности Льва X Медичи, безусловно лучшаго изъ римскихъ епископовъ этого періода.
Джіованни Медичи, второй сынъ Лоренцо Великолпнаго, съ дтства былъ посвященъ церкви и быстро совершалъ свое служеніе: семи лтъ онъ былъ священникомъ и имлъ выгодныя синекуры, в 13 лтъ его сдлали кардиналомъ, и семнадцати лтъ онъ покинулъ Флоренцію и переселился въ Римъ. Старый Лоренцо, хорошо понимавшій жизнь, далъ юному прелату весьма полезныя напутственныя наставленія. Онъ совтовалъ ему имть хорошую конюшню и хорошо дисциплинированный домашній штатъ, предпочитать предметамъ роскоши античныя вещи и хорошія книги, больше давать банкетовъ, чмъ принимать ихъ, и во время пировъ больше слушать, чмъ говорить. О религіозныхъ обязанностяхъ молодаго кардинала ничего не было сказано, за то отецъ далъ нсколько гигіеническихъ совтовъ: раньше вставать, сть простыя кушанья, заниматься физическими упражненіями, чтобы избжать обычныхъ въ этомъ сан болзней. Джіованни хорошо выполнилъ отцовскіе совты, за исключеніемъ разв только послдняго пункта. Онъ любилъ и охоту, и хорошія книги, и монументальные остатки древняго Рима, а вмст съ этимъ усвоилъ и вс другіе вкусы и наклонности итальянскихъ гуманистовъ. Важне всего въ жизни было для него удовольствіе, и онъ старательно развивалъ вс свои способности, чтобы сдлать ихъ боле воспріимчивыми ко всмъ духовнымъ и физическимъ наслажденіямъ. Достаточно образованный для того, чтобы находить удовольствіе въ юридическихъ, философскихъ и историческихъ бесдахъ, Медичи былъ, прежде всего, эстетикомъ, пламеннымъ поклонникомъ и довольно тонкимъ цнителемъ всяческой красоты. Онъ умлъ наслаждаться красивымъ пейзажемъ, любилъ музыку и пластическія искусства, цнилъ въ литературномъ произведеніи форму не ниже содержанія., а, въ то же время, не забывалъ и чувственныхъ удовольствій. Къ религіознымъ вопросамъ онъ относился съ спокойнымъ равнодушіемъ, а нравственныя правила замнялись у него вкусами и инстинктами, которые не были лишены извстной тонкости и благородства, хотя и омрачались чувственностью и необузданнымъ эгоизмомъ. Этотъ совершенно новый человкъ сталъ во глав средневковаго учрежденія и принесъ съ собою на, св. Престолъ, основанный на аскетическомъ принцип, вс достоинства и вс пороки современныхъ гуманистовъ.
Левъ X вступилъ на престолъ 37 лтъ отъ роду, но это былъ уже сильно пожившій человкъ, на которомъ черезъ-чуръ весело проведенная молодость оставила замтные и даже болзненные слды. Великій Рафаэль написалъ превосходный портретъ этого папы, и нсколько отекшее лицо, тусклые глаза и толстыя губы Льва X выдаютъ чувственную натуру эпикурейца на св. Престол. Когда новый папа въ торжественной процессіи двигался къ Латерану по украшеннымъ коврами, щитами и эмблемами улицамъ, то одинъ римлянинъ выставилъ на своемъ дом надпись, которая, намекая на развратнаго Александра VI и на воинственнаго Юлія II, гласила: ‘нкогда были времена Венеры, потомъ Марса, а теперь наступаютъ времена Аины’. Надпись на другомъ дом нсколько измняла ожиданія: ‘былъ Марсъ, теперь Аина, а Венера всегда останется’. Въ дйствительности же при Льв X продолжали царить въ священномъ город вс эти божества, а кром нихъ, Меркурій, Вакхъ и другія еще мене почтенныя фигуры языческой миологіи. Медичи и папою сохранилъ основной девизъ своей жизни — удовольствія, но теперь стремленія къ нимъ приняли боле грандіозный характеръ. Положеніе во глав церкви давало такія средства, какими Медичи ране не располагалъ, а кром того, съ годами страсть къ наслажденію все усиливалась, а способность къ нему уменьшалась, и пресыщенное чувство требовало все боле и боле сильныхъ ощущеній. Прежде всего, поклонникъ искусства и литературы сдлался меценатомъ музыкантовъ, художниковъ и писателей. Съ именемъ Льва X связаны величайшія имена и произведенія итальянскаго искусства, со всхъ странъ міра созывалъ онъ ученыя, художественныя и литературныя знаменитости. Услыхавъ, что въ Португаліи одинъ математикъ излагаетъ свою науку въ стихахъ, онъ пригласилъ его къ своему двору. Предисловіе къ исторіи Джовіо папа самъ читалъ въ большой компаніи и находилъ эту книгу лучшимъ сочиненіемъ посл Ливія. Иногда онъ плъ съ кмъ-нибудь изъ прізжихъ артистовъ и, по словамъ современника, можно было заплатить 100 франковъ за папское пніе. Вс драматическія произведенія читались или разыгрывались передъ страстнымъ театраломъ въ папской тіар, и даже такія, какъ знаменитая комедія Маккіавелли Мандрагора, которую нельзя поставить на современной сцен по непристойности содержанія. Импровизаторы, музыканты, буффоны, комедіанты, паяцы толпились при папскомъ двор и развлекали Христова намстника. Особенно высоко цнилось остроуміе: чтобы вызвать смхъ, разршалась разная острота, кощунственная выходка, издвательство надъ Священнымъ Писаніемъ. Страсть къ веселью сдлалась господствующимъ стремленіемъ св. Престола. Пиры смнялись пикниками, банкеты охотой и рыбною ловлей, и во всемъ этомъ преемникъ св. Петра принималъ дятельно участіе. Папскій дворъ съ его изящными кавалерами и красивыми датами считался самымъ веселымъ въ Европ. Даже на улицахъ священнаго города царилъ непрерывный карнавалъ папскихъ потшниковъ, которые не стснялись ни костюмомъ, ни жестами, ни словами. Все это видли своими вазами благочестивые пилигримы изъ-за Альпъ и по возвращеніи на родину становились послдователями Лютера, а папа, по словамъ современника, ‘съ кардиналами, благородными и безъ предразсудковъ воспитанными, весьма свободно проводилъ жизнь на охот, на пирахъ и банкетахъ’.
Именемъ Льва X называютъ иногда золотой вкъ итальянской культуры, но это названіе характеризуетъ только вншнее совпаденіе, а не внутреннюю связь. Веселый папа не создалъ ни одного таланта, то же самое можно сказать и о современной ему церкви. Если папство дйствительно воспитало средневковую культуру, то новая развивалась вопреки ему и въ противуположность его основамъ. Церковь XV столтія являлась только закащицей въ искусств и меценатомъ въ наук и не замчала, то глубоко-человчная красота мадоннъ не соотвтствуетъ ея аскетическимъ воззрніямъ и что могучая мускулатура праведниковъ — вліяніе языческаго искусства. Новое искусство, воспроизводившее любовь и жизнь, противъ которой боролось монашество, новая наука, изучавшая природу человка и грховный міръ, который отрицалъ аскетъ, подрывали самыя основы средневковаго папства, и меценатство Льва X было его самоубійствомъ, какъ папы. Кром того, страсть къ наслажденіямъ этого преемника св. Петра подрывала его авторитетъ и по другой причин. Пышныя забавы стоили очень дорого: одна кухня поглощала половину доходовъ Церковной области, и Левъ X постоянно нуждался въ деньгахъ. Обычныхъ доходовъ съ христіанской церкви и съ индульгенцій недоставало, обремененный налогами народъ не могъ покрыть всхъ издержекъ. Продажа церковныхъ должностей, а также утвари и сосудовъ, практиковалась въ самыхъ широкихъ размрахъ, и одинъ современный шутникъ съострилъ въ латинскомъ двустишіи, что скоропостижно умершій папа потому умеръ безъ причастія, что заране продалъ вс св. дары. Тмъ не мене, въ затруднительномъ положеніи пап приходилось прибгать къ экстраординарнымъ финансовымъ операціямъ. Такъ, онъ обвинилъ богатаго кардинала Петруччо въ заговор противъ своей особы, а трехъ другихъ въ соучастіи. Петруччо задушили, его имущество было конфисковано, а остальные кардиналы пыткой были вынуждены заплатить колоссальный штрафъ. Затмъ Левъ X сразу продалъ 39 кардинальскихъ шапокъ и выручилъ за нихъ сумму, превышавшую его годовой бюджетъ. Тмъ не мене, знаменитый меценатъ умеръ неоплатнымъ должникомъ. Его тіара была продана съ молотка, и, несмотря на это, вс римскіе банкиры были на половину разорены вслдствіе банкротства расточительнаго преемника св. Петра.
Кром пріобртенія денегъ на удовольствія, единственнымъ стремленіемъ Льва X было доставленіе родственникамъ земель и власти. Когда онъ былъ избранъ на престолъ, его племянникъ сказалъ его брату: ‘насладимся папствомъ, потому что Богъ намъ далъ его’, и самый беззастнчивый непотизмъ сдлался политическою задачей Льва X. Одного родственника онъ поставилъ правителемъ Флоренціи, другому хотлъ доставить Миланъ, третьему неаполитанскую корону, а четвертаго мечталъ да же возвести на императорскій престолъ, и для достиженія этихъ фамильныхъ цлей не останавливался ни передъ какими средствами. Союзы за Альпами заключались подъ вліяніемъ минуты съ несомнннымъ разсчетомъ не исполнить въ случа надобности ни одного обязательства, потому что папа одновременно общалъ дружбу и поддержку двумъ государямъ, которые находились во взаимной борьб. Преемникъ св. Петра игралъ святостью договора, и положиться на его слово было слпымъ безразсудствомъ. Въ Италіи Левъ X поступалъ еще гнусне и вроломне. Владтеля Перуджіи онъ пригласилъ въ Римъ, давши ему охранную грамоту, а когда тотъ явился, его подвергли пытк, а потомъ обезглавили. Герцогъ Феррарскій былъ боле остороженъ, поэтому папа пытался подкупить начальника его гвардіи отравить своего государя.
Свтская политика, столь мало достойная Христова намстника, совершено исчерпывала апостольское служеніе лучшаго папы этой эпохи. Пастырская забота о спасеніи душъ врующихъ считалась только средствомъ къ улучшенію бюджета. Левъ X, котораго не шокировала самая грязная литература, при двор котораго насмшка надъ религіей считалась признакомъ хорошаго тона, сохранялъ цензуру и внесъ въ индексъ запрещенныхъ книгъ трактатъ Валлы о подложности Константинова Дара, потому что эта фальсификація составляла одно изъ основаній свтской власти св. Престола.
Богословская дятельность папы исчерпывалась тмъ, что онъ расширилъ значеніе индульгенцій, предоставивъ врующимъ выкупать умершихъ изъ чистилища, потому что такая прибавка увеличивала спросъ на сильно подешеввшій товаръ. Его забота о независимости церкви отъ свтской власти сводилась къ тому, что онъ продалъ французскому королю право назначать въ своей стран епископовъ. До сихъ поръ остается недоказаннымъ, дйствительно ли Левъ X называлъ христіанство доходною басней, но это изреченіе представляетъ собою наилучшій ключъ къ пониманію его, политики. Религіознаго духа больше не было въ средневковомъ папств, и абсолютная власть римскаго епископа утратила всякій смыслъ въ глазахъ половины Европы, какъ это и доказала реформація. Въ предшествующія столтія всякій новый религіозный порывъ возвышалъ св. Престолъ, и теперь за Альпами начиналось религіозное движеніе. За годъ до вступленія на престолъ Льва X благочестивый монахъ Мартинъ Лютеръ съ средневковымъ восторгомъ цловалъ священную почву Рима, но его поразило католическое нечестіе, и чмъ боле онъ вдумывался въ современное ему папство, тмъ быстре росло его убжденіе, что римскій епископъ — не намстникъ Христа, а врагъ Его ученія, что онъ — антихристъ. Новое религіозное движеніе съ неудержимою силой направилось противъ св. Престола и въ союз съ гуманизмомъ навсегда разрушило ту культурную форму, которая извстна подъ именемъ средневковаго католицизма.

М. Корелинъ.

‘Русская Мысль’, кн.XII, 1890

Корелин Михаил Сергеевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890
  2. Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890
  3. Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890
  4. Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890
  5. Падение античного миросозерцания, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1892
  6. Важнейшие моменты в истории средневекового папства, Корелин Михаил Сергеевич, Год: 1890
  7. Проект польского восстания, подписанный Мерославским и найденный у графа Андрея Замойского, Катков Михаил Никифорович, Год: 1863
  8. Петербургские филеры за границей, Щеголев Павел Елисеевич, Год: 1912
Электронная библиотека