Въ земскомъ начал залогъ развитія мстной, а потому и общей государственной жизни.
Въ земскомъ начал залогъ развитія мстной, а потому и общей государственной жизни.
‘Русь’, 19-го января 1885 г.
В земском начале залог развития местной, а потому и общей государственной жизни, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1884
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Пора же наконецъ отршиться отъ суеврій доктринерскаго либерализма при сужденіи о реформахъ прошлаго царствованія въ ихъ современномъ statu quo. Пора оставить этотъ обычный или, какъ теперь въ превеликой мод выражаться, ‘обязательный’ у всхъ такъ-называемыхъ либераловъ пріемъ,— отъ котораго, по правд сказать, всегда какъ то неловко становится слушающему или читающему, вслдствіе не то что неискренности такого пріема, а какой-то искренности заднимъ числомъ, даже какъ бы оффиціозности… Мы разумемъ здсь постоянное прикрываніе своего доктринерства флагомъ Императора Александра II,— даже такихъ вожделній, которымъ покойный Государь былъ ужъ, конечно, совершенно чуждъ!.. Но пора также, какъ бы ни законны были сами по себ порывы негодованія, вызываемые подчасъ по истин невзрачными явленіями нашей дйствительности,— пора перестать и обрушиваться на эти реформы съ ярою до слпоты ненавистью, громя все сплошь, вырывая вмст съ плевелами и колосья, не разбирая гд правда, гд ложь, гд сущность, гд примсь,— взывая словно бы къ какому-то движенію вспять, словно бы съ полнымъ презрніемъ отметая права жизни и ставя на мсто ея лишь одну усиленную дятельность исполненной силы власти. И т и другіе, пожалуй, объявятъ, что ихъ точка зрнія и пріемы опредлены здсь не врно, во если это и такъ, то кто же въ томъ виноватъ, какъ не они сами? зачмъ не высказываются полне и точне? Об стороны въ ожесточенной борьб между собою. Несомннно однакожь одно: что при настоящемъ состояніи ихъ литературной между собою, злостной полемики, она не только не способствуетъ разъясненію спорныхъ вопросовъ и просвтленію общественной мысля, но плодитъ еще пущую смуту въ умахъ, пущее смятеніе понятій. Кто стоитъ вн этихъ сраженій, тому видно, какъ борцы, упрямо держась своихъ позицій, только усиливаютъ, каждый, силу или упрямство другаго и подставляютъ взаимно свои открытые фланги вскимъ ударамъ противника. Вслдъ за ними чуть не все общество распалось въ свою очередь на два стана: защитниковъ и противниковъ реформъ Александра II, и на этой то неправильной постановк спора создалась цлая туча недоразумній.
‘Русь’, какъ извстно, не принадлежитъ ни къ тому, ни къ другому стану, и вынуждена спорить съ обоими. Единый истинно-либеральный, прогрессивный, и въ то же время единый охранительный для Россіи нутъ — есть, какъ мы возражали и тмъ и другимъ, путь національно-историческій. Только на своихъ, народныхъ основахъ можетъ плодотворно и правильно развиваться русская народная, а стало-быть и государственная жизнь. Силою разныхъ историческихъ превратностей или ниспосланныхъ намъ судьбою испытаній — въ этой жизни произошло замшательство, органическій процессъ ея потерплъ разстройство, задержанъ въ свободномъ творчеств, основы ея были потеряны для сознанія русскаго общества, призваннаго въ то же время къ дятельности сознательной и властной. Основы эти,— пренебреженныя, забытыя руководящими, воспитанными въ другихъ понятіяхъ, оторванными отъ своей народности классами,— были невольно или умышленно, но всегда съ помощью насилія или соблазна, подмняемы чужими, совсмъ противоположными или же схожими только на видъ, для взгляда поверхностнаго, въ сущности же глубоко розными. Ложью поросла, да и проросла русская жизнь, не узнать ея лица,— подлиннаго, настоящаго. Все болзненне тоскуетъ, томится теперь Россія по своей правд, словно куда-то схоронившейся, но гд-то тутъ же, около, близко,— по русской жизненной правд-невидимк!… Но эта невидимка станетъ явною только прозрвшимъ русскимъ глазамъ.
Въ томъ-то именно и состоитъ задача всего мыслящаго въ Россіи люда, чтобъ глаза-то наши прозрли, чтобъ истинныя національныя основы русской жизни стали наконецъ достояніемъ общаго сознанія и разумнія. къ такому вовсе не легкому, но высокому подвигу призвана русская интеллигенція. При этомъ, безъ сомннія, неизчислимо боле задатковъ для обртенія истины на сторон тхъ (включая сюда и оба, выше названные, враждующіе стана), кто не только мыслитъ, но и любитъ, просто-на-просто любитъ, даже не мудрствуя лукаво, всмъ сердцемъ, всмъ существомъ своимъ свою родную страну, дорожитъ ея достоинствомъ, честью, величіемъ, славой, могуществомъ, тысячью лтъ историческаго бытія выстраданнымъ единствомъ… И ужъ куда какъ мало задатковъ, чтобъ раскрылась когда-либо истина тмъ (а вдь истина русской національной жизни — всемірно-человческаго значенія!), кому дешева русская народная и государственная честь, мощь и все историческое стяжаніе, кто растлилъ свою душу бездушнымъ космополитизмомъ, не уметъ, даже не сметъ и мыслить независимо, безъ трусливыхъ справокъ съ авторитетами мысли западно-европейской, ревниво, по принципу доктрины, отрицаетъ въ Русскомъ народ всякое право на какую-либо ‘самобытность’ духовнаго и политическаго развитія и глупо стыдится, по отношенію въ себ, даже подозрнія въ ‘русскомъ патріотизм’!..
Но какъ ни тяжекъ трудъ отвлеченной дятельности самосознанія, онъ теперь значительне, чмъ когда-нибудь прежде, облегчается внушительными аргументами свойства практическаго,— безобразными фактами нашей дйствительности, даже посл всхъ тхъ реформъ, въ которыхъ грезился намъ залогъ всякаго благоденствія и гармоніи!
Послднихъ грезъ ршилася судьбина!..
Подобно врачу, радующемуся за здоровье больнаго, когда таившійся въ его тл загадочный недугъ далъ себя опознать въ наружной сыпи и язвахъ, и усматривающему въ такомъ органическомъ процесс ‘благодяніе мощной натуры’,— такъ и мы можемъ по праву благословить Русскую землю за самое ея настоящее вразумительное безобразіе,— за то, что такъ быстро и явно высыпалъ наружу недугъ, коренящійся несомннно въ той разнообразной отрав, которою, какъ примсью или приправою къ пищ, по неразумнію или по невднію, кормили съ такимъ усердіемъ русскій организмъ ретивые кормильцы. И ужъ высыпало,— на славу!. Станутъ, конечно, и теперь — одни упрямо утверждать, что это, дескать, ‘наносное’, ‘сверху-де надуло’ и само пройдетъ, только не измнять и не прекращать, а еще усилить корма, другіе — что пища сплошь ядъ, что Зольнаго надо посадить на хлбъ на воду, и будутъ настаивать на разныхъ энергическихъ притираніяхъ. Но вдь и при продолженіи боле или мене отравленнаго корма, и при героическихъ лкарствахъ грозящихъ вогнать эту сыпь внутрь,— встанетъ грозный вопросъ о жизни и смерти для паціента… Не лучше ли подождать съ лченіемъ, да вникнуть, да вдуматься!.. Добросовстное изслдованіе авось либо наставитъ насъ всхъ уму-разуму, укажетъ намъ единый истинный врачующій способъ.
Но именно добросовстное. А вотъ даже и на новый 1885 годъ раздалась старая пснь, которую тотчасъ же подхватили по всей линіи нашего мнимо-либеральнаго лагеря. Пснь эта, правда, поется уже не въ торжествующемъ, а въ минорномъ тон, прерывается вздохами и охами, но не по поводу вышеупомянутыхъ, громче еще вопіющихъ безобразій самой нашей русской дйствительности, а по поводу обманутыхъ надеждъ относительно ‘увнчанія’, или ‘достройки’ зданія. Странное упрямство, казалось бы, настаивать на достройк, когда въ самомъ план архитектора облачилась погршность, и недостроенное зданіе уже теперь покосилось да покривилось!.. Но доктринеры, какъ извстно, имютъ способность и видя не видть, и слыша не слышать… Да и не слишкомъ ли ужъ рано этотъ нашъ западно-европейскій доморощенный либерализмъ сталъ прикидываться такимъ обиженнымъ и жалкимъ? Дло его вовсе не такъ плохо, и чуть ли не большинство русскаго такъ-называемаго образованнаго общества съ большинствомъ чиновниковъ и разными ‘сферами’ — сознательно и безсознательно на его сторон. Мы разумемъ здсь подъ ‘дломъ’ — ненаціональное развитіе русской жизни вообще, ненаціональное направленіе русской государственной политики, не вншней только, но по преимуществу внутренней. Если ‘либерализмъ’ повидимому не въ авантаж, то его старшій братецъ, и даже не братецъ, а законный родитель — ‘бюрократизмъ’, заодно со всмъ нашимъ канцелярско-полицейскимъ строемъ — обртается въ вожделнномъ здравіи и даже преуспваетъ. Какъ ни отскайте у него сучья,— пока онъ цлъ, они отростутъ вновь. Да и чего тутъ плакать и стовать, когда цвтетъ столицей Русской земли, благополучно ‘психонатствуя’, Санктъ-Петербургъ, даже въ настоящую минуту работающій надъ измненіемъ русскихъ гражданскимъ законовъ по духу и разуму французскаго Code Civil и надъ изверженіемъ изъ русской жизни всего такъ-называемаго русскаго обычнаго права или народныхъ бытовыхъ юридическихъ воззрній и правилъ!.. Плакаться и стовать не имъ, не мнимымъ либераламъ нашимъ, а по прежнему Русской земл!
Затянувшій эту жалобную пснь, одинъ изъ солиднйшихъ органовъ нашей, величающей себя либеральною, печати, возвращаясь памятью за 20 лтъ назадъ, приходитъ къ унылому заключенію, что ‘первая’ половина переживаемаго нами десятилтія составляетъ въ нкоторыхъ отношеніяхъ прямую противоположность первой половин шестидесятыхъ годовъ. Многое изъ сдланнаго тогда обсуждается въ обратномъ смысл и даже предлагается печати къ передлк’… Это справедливо, но вдь не всегда же прискорбно. Нельзя же ни во что ставить двадцатилтній жизненный опытъ! Вотъ, напримръ, самъ ‘Встникъ Европы’, въ 1-ой своей книг ныншняго года, въ стать г. Анисимова подъ заглавіемъ: ‘Разложеніе нашей земельной общины’, пришелъ не только къ отрицанію своихъ взглядовъ за 20 лтъ назадъ, но и къ повторенію почти буквальному — какъ вообще тхъ мнній о началахъ положенныхъ въ основаніе выкупа въ Положенія 19 февраля, которыя были изложены и въ ‘Дн’ и въ ‘Руси’, въ статьяхъ гг. H. В. и Д. . Самарина, такъ и въ частности тхъ самыхъ предложеній ‘о замн вносимыхъ въ настоящее время крестьянами выкупныхъ платежей несравненно мене обременительною оброчною податью’, которыя такъ точно и полновсно были формулованы г. Самаринымъ на страницахъ вашего изданія и которыя вызвали на него нападеніе со стороны всего ‘либеральнаго’ лагеря. Они, еще недавно, косвенно подтверждены имъ въ ‘особомъ мнніи къ протоколу Московской Университетской Коммиссіи по присужденію преміи г. Иванюкову за его сочиненіе о ‘Паденіи крпостнаго права въ Россіи’ (см. 9 No ‘Руси’ 1884 г.). Но возвратимся къ упомянутому нами солидному органу печати. ‘Между прошедшимъ и будущимъ’ (въ то время, въ первой половин 60-годовъ) ‘существовала, казалось, полная гармонія‘, увряетъ онъ, ‘можно было ожидать не только исполненія всего общаннаго, окончанія всего начатаго, но и новымъ шаговъ впередъ, къ однажды избранной цли. Съ тхъ воръ прошло 20 лтъ — и постройка не только не окончена, но многія ея части разрушились, другія обречены на разрушеніе’, и т. д. Какъ видитъ читатель — вся старая терминологія налицо! Въ числ доказательствъ приводится ‘недовріе къ земскому и городскому самоуправленію’ со стороны власти, ‘кругъ дйствій Положенія о земскихъ учрежденіяхъ давно уже остается неподвижнымъ’ и т п. Все это врно, обо многомъ дйствительно можемъ и мы пожалть, напр. объ измненіи закона о печати 1865 года, но не о всемъ томъ и не въ томъ смысл, какъ жалетъ сей представитель нашего ‘либеральнаго’ стана. И знаете ли, что затормозило ‘прогрессъ’, который вы теперь поминаете? Да именно то, что въ реформахъ прошлаго царствованія было привнесено (и большею частью — именно благодаря вамъ) фальшиваго чуждаго основамъ и духу русской жизни, что сидло въ этомъ самомъ вашемъ, въ этомъ
ожидаемомъ ‘окончаніи’ или ‘увнчаніи’ постройки. Историческая русская жизнь не стерпла этого противорчія и протестовала,— протестуетъ и теперь противъ насильно навязанныхъ ей ненаціональныхъ формъ самоуправленія, протестуетъ самою этою жалкою безплодностью и несостоятельностью практическихъ результатовъ новыхъ учрежденій. Вольномъ было мечтать о ‘гармоніи между прошедшимъ и будущимъ’, когда никакая, конечно, гармонія не была возможна, если въ этомъ будущемъ рисовалось водвореніе на русской народной почв западно-европейскаго ‘правоваго порядка’!.. Замнить этимъ ‘правовымъ порядкомъ’ — канцелярско-полицейскій (Россіи также несомннно чуждый и непріязненный, и также не давшій никакой ‘гармоніи’!), это значило бы для Россіи попасть изъ огня да въ полымя. Послдняя ложь была бы даже горше первой, такъ какъ окончательно сдвинула бы Россію, даже въ самомъ принцип, съ ея историческихъ основъ и предала бы Русскій народъ — страшно подумать!— во власть нашей оторванной отъ народной жизни интеллигенціи, сотворила бы поверхъ подлиннаго, настоящаго Русскаго народа — ‘я же — народъ’, тотъ фальшивый народъ, который и теперь еще красуется въ конституціонныхъ палатахъ Запада, но надъ которымъ уже и тамъ занесена рука народной Немезиды.
Въ великихъ реформахъ Императора Александра II (не объ освобожденіи крестьянъ здсь рчь) надо различать дв стороны: истинную и лживую. Восколько въ нашу жизнь, съ этими реформами, привносилось началъ общечеловческой правды, востолько он и благи, восколько он являлись къ вамъ рабскимъ сколкомъ или спискомъ съ самихъ учрежденій западно-европейскихъ, лоскутьями вырванными какъ бы живьемъ изъ чуждой жизни, преимущественно французской,— принадлежностью или частью, и притомъ неотъемлемою, общей западно-конституціонной правительственной системы,— востолько он замутили нашу жизнь фальшью, стало-быть были нашей стран во вредъ. Он и пришли, да и не могли не придти, въ столкновеніе — и съ господствующимъ у насъ историческимъ принципомъ власти, и съ коренными основами народнаго строя. Въ этомъ отношеніи он несомннно подлежатъ пересмотру и передлк. И въ какое время вошли он къ намъ? Въ то время, какъ самая та система на Запад (обрывками которой он у насъ явились) начала уже колебаться какъ устарлая, терять у себя доха и обаяніе, и авторитетъ! Вся Европа озабочена теперь перевркою своего политическаго катихизиса, вс серьезные умы заняты этою работою: парламентаризмъ все боле и боле дискредитуется,— а наши либеральные доктринеры — истинные ретрограды въ наук — продолжаютъ лепетать, какъ затверженные уроки, ея когда-то ‘послднія слова’, ея зады, и отъ науки-то отставъ, и въ русской жизни продолжая ничего не признавать и не смыслить! Но если прошлыя реформы должны подвергнуться передлк, то ужъ конечно не для того, чтобъ вновь доставить торжество той самой правительственной у насъ систем, которая имъ непосредственно предшествовала и противоядіемъ относительно которой он въ свое время явились или предназначались быть. Эта система, въ свою очередь, противорчила и противорчитъ русскому народному идеальному понятію о верховной власти, и вообще русскому національному духу. На этой систем удержаться было нельзя. Тотъ путь, которымъ шло наше государство до временъ Александра II, съ его полновластной, канцелярско-полицейской опекой, отвергавшей свободную дятельность самой народной жизни — былъ путь нерусскій и такой, которому не было и нтъ другаго логическаго исхода, кром пресловутаго ‘правоваго порядка’. Если кто не желаетъ послдняго — долженъ, поэтому, отречься и отъ перваго пути, если кто стоитъ за этотъ первый, тотъ силою логики сойдетъ, рано или поздно, на путь конституціонный. Выходъ изъ этой дилеммы одинъ: отречься отъ обоихъ путей и стать на путь новый, онъ же и древній, историческій и народный, государственно-земскій. Но, какъ мы сказали, самое понятіе о народномъ и народности требуетъ еще работы сознанія, которая, впрочемъ, въ наши дни уже значительно облегчается самою практикою.
Возьмемъ, какъ примръ, реформы извстныя подъ названіемъ ‘городскаго и земскаго самоуправленія’. Ужъ конечно, что касается самоуправленія, такъ не можетъ, повидимому, быть начала боле свойственнаго нашему народному строю. На самоуправленіи искони стояла Россія. Да и теперь верховная власть правитъ верховно милліонами русскаго сельскаго населенія чрезъ самоуправляющіеся безчисленные крестьянскіе міры. Вче, міръ, соборъ, городское и сельское самоуправленіе проходятъ сквозь всю русскую исторію. Поздне оно вводится Иваномъ Грознымъ въ составъ русской государственной системы, не только признается, но и получаетъ боле широкое развитіе по почину самой самодержавной власти, учреждаются и мстные суды съ выборными или излюбленными судьями Да и посл Петрова преобразованія, когда стихія земской жизни, казалось, сохранилась только въ сред податныхъ сословій,— что же, какъ не та же идея мстнаго самоуправленія — только въ искаженномъ, исключительно сословномъ вид — выразилась въ привилегіяхъ, данныхъ Екатериною дворянству и предоставлявшихъ ему мстныя судебныя и правительственныя функціи? Понятое дло, что когда съ паденіемъ крпостнаго нрава стала наконецъ возможною полнота русской земской жизни,— мысль о земл и земств, равно какъ и самое слово, должны были воскреснуть снова. И точно, какъ бы въ отвтъ на этотъ запросъ предъявленный жизнью, являются, черезъ три года посл освобожденія крестьянъ, такъ-называемыя земскія учрежденія. Повидимому мы вступили на путъ вполн національный! Но только невидимому,— да иначе едвали бы эта реформа вызвала къ себ такое сочувствіе со стороны людей, которымъ до русской исторіи и національности не было ни малйшаго дла. Эти послдніе усмотрли въ ‘земскихъ учрежденіяхъ’ нчто либерально-иностранное, именно — учрежденія ‘представительныя’, каковыми они въ сущности и были, каковыми и назывались, хотя неоффиціально. Въ сущности произошла подтасовка разныхъ понятій и идеаловъ, народныхъ и нисколько не народныхъ. Подъ русское старинное названіе и начало подведены были боле или мене близкія подражанія французскимъ conseils municipaux и прусскимъ Landsordnungen, только въ дух еще боле ‘либеральномъ’. Но вдь не одно и то же ‘парламенты’ — и вча, міры или соборы! Общаго между ними мало. Понятно однако, что система мстныхъ ‘представительныхъ учрежденій’ съ парламентами подъ видомъ ‘собраній’ — многимъ логическимъ умамъ должна была казаться лишь этапомъ въ общей іерархіи ‘представительства’ и возбуждать аппетитъ къ ‘докончанію начатаго’, къ достройк зданія — внцомъ ‘правоваго порядка’…
Ну, и пошла гулять ложь! И завелись говорильни, и началась нескончаемая болтовня вмсто дла, и водворилась въ либеральныхъ представительныхъ мстахъ своего рода бюрократія не хуже петербургской,— и захватили уже по мстамъ вемекое самоуправленіе въ свои руки,— и совершенно легально, ? большинствомъ голосовъ’, подкупомъ и иными электоральными пріемами, не хуже чмъ въ чужихъ краяхъ,— богачи-кулаки, да проходимцы. Конечно, высокія личныя достоинства нкоторыхъ длателей помогаютъ имъ иногда, тамъ и сямъ, выносить на своихъ плечахъ къ благому исходу земское дло, но это заслуга не столько самого учрежденія, сколько ихъ самихъ,— но это случайность! Нтъ подобныхъ дятелей, и выйдетъ то же, что и у насъ въ Москв, гд городская Дума можетъ теперь служить отличнымъ образцомъ такого на русской почв самоуправленія — въ аппретур иностранныхъ ‘представительныхъ’ учрежденій!.. И не потому наше самоуправленіе городское и земское представляетъ такой жалкій видъ чего-то несостоятельнаго, что (какъ говоритъ органъ ‘либеральный’ печати) ‘кругъ для самоуправленія остается досел неподвижнымъ’, т. е. не расширяется. Да куда же ему еще расширяться, и въ ракомъ смысл? Въ томъ ли, какъ однажды печатало (мы это сами читали) одно изъ земствъ, въ отвтъ на запросъ о реформ сельскаго и узднаго управленія, что мстное земство не можетъ де интересоваться однимъ тснымъ кругомъ мстныхъ длъ, но что ему необходимо обсуждать и государственные расходы, вдать и государственный бюджетъ?.. Не въ томъ также бда, по крайней мр не только въ томъ, что въ правительств замчается ‘недовріе къ самоуправленію’, выразившееся недавно въ какомъ-то циркуляр (на что указываетъ тотъ же солидный органъ либерализма, какъ на признакъ наступившей реакціонной поры). Горе въ томъ, что это недовріе оправдано самою дйствительностью, и пуще всего — всеобщимъ (нечего этой бды таить) недовріемъ самого населенія! Если нсколько лтъ назадъ еще могли нкоторые идеалисты, въ своей любви къ ‘представительству’, обманывать себя объясненіемъ, будто плохіе результаты самоуправленія происходятъ исключительно отъ вины высшей администраціи, то теперь это объясненіе никуда уже не годится, и для уразумнія причинъ достаточно прочесть протоколы многихъ думскихъ и земскихъ засданій, или извстія о земствахъ, помщаемыя въ разныхъ газетахъ, въ томъ числ и въ нашей…
Что же, уничтожить, похерить земство? Сохрани Богъ.— образуется пустота или замна — чиновниками. Не уничтожить слдуетъ его, а преобразить,— одновременно съ преобразованіемъ сельскаго управленія,— въ смысл требованій народной жизни, согласно съ народнымъ духомъ, позабывъ о всякихъ иностранныхъ либеральныхъ доктринахъ. Въ земскомъ начал,— не какъ начал оппозиціонномъ русскому принципу верховной единоличной власти, но какъ неизбжно входящемъ въ самую систему государственнаго строя и управленія,— кроется для насъ залогъ самаго широкаго, здороваго, истинно-либеральнаго развитія мстной, а потому и общей государственной жизни…