РАЗСКАЗЫ
СТРАНСТВУЮЩАГО САТИРА
РАЗСКАЗЫ
СТРАНСТВУЮЩАГО САТИРА
Ю. Н. БОСТРЕМА.
Ю. Н. БОСТРЕМА.
МОСКВА.
Типографія Ф. Іогансонъ, у Красныхъ вор., д. б. Іогансонъ.
1876.
ВЪ ВАГОН.
ВЪ ВАГОН.
В вагоне, Бострем Юлий Карлович, Год: 1876
Время на прочтение: 6 минут(ы)
За нсколько лтъ тому назадъ, я стоялъ, въ ожиданіи ночнаго позда, на послдней станціи отъ Лондона. Какъ только прибылъ поздъ, я вошелъ въ вагонъ. Въ то самое время, какъ кондукторъ затворялъ двери, въ вагонъ ввалился высокій мущина и, съ подавленнымъ хихиканьемъ — слъ возл меня. Въ вагон, кром насъ двоихъ, никого не было. Раздался сигналъ къ отъзду — и поздъ тронулся въ путь.
— Какъ вы полагаете, милостивый государь, сумашедшій я, или нтъ? шопотомъ и таинственно спросилъ меня сосдъ, придвигаясь ко мн поближе.
Я съ удивленіемъ посмотрлъ на него и замтилъ какое-то странное выраженіе глазъ.
— Я въ самомъ дл помшанъ, неизлечимо помшанъ, продолжалъ онъ, таинственно хватая меня за руку.
— Послушайте, я сегодня что-то не расположенъ къ шуткамъ, отвчалъ я угрюмо, освобождая руку. Я съ умысломъ принялъ этотъ суровый тонъ, чтобы заставить сосда прекратить разговоръ.
— Да, я сумашедшій…. Полчаса тому назадъ, я бжалъ изъ сумашедшаго дома, продолжалъ мой сосдъ, не обращая ровно никакого вниманія на мои слова. Хотите, я вамъ разскажу какъ мн удалось бжать изъ этого ненавистнаго дома?
Я не отвчалъ, но онъ, повидимому, и не выжидалъ моего отвта.
— Я недавно помшанъ. Причиной же моего помшательства были лордъ Пальмерстонъ и трефовая дама. Я былъ богатъ, имлъ огромное имніе, лошадей, собакъ и молодую, красивую жену. Никто не знаетъ, какъ я любилъ эту женщину, но, не смотря на сильную любовь, у меня было одно лишь желаніе — задавить ее и разорвать на клочки. Неправда-ли, это довольно забавно?
— Если уже вы желаете вести разговоръ, отвчалъ я, то позвольте предложить вамъ перейти на другую тему.
— Какъ!… На другую тему? спросилъ онъ съ удивленіемъ. Да разв есть что нибудь забавне того, что я намренъ вамъ разсказать. Вы только выслушайте меня…. Я, м. г., умлъ притвориться. Много, очень много труда стоило жен и родственникамъ моимъ доказать, что я дйствительно помшанъ. Ну, да какъ тутъ и не помшаться, когда лордъ Пальмерстонъ постоянно кралъ мои сочиненія, выдавая ихъ, разумется, за свои собственныя. Благодаря этому онъ прослылъ за великаго человка, а я, какъ видите, сталъ сумашедшимъ…. Днемъ и ночью преслдовали меня привиднія, появляясь изъ картинъ, кустовъ, щелей, изъ-подъ стульевъ и дивановъ, они преслдовали меня смхомъ, бранью, издвались надъ мной…. О, это невыносимо! Но я зналъ, что все это игра больной фантазіи, я зналъ, что я сошелъ съ ума. Однажды, не смотря на мою предосторожность, на меня напали два человка въ моемъ собственномъ парк, связали и отправили меня въ сумашедшій домъ. Мн отвели небольшую комнатку, въ которую, какъ сквозь ребра скелета, пробивался свтъ сквозь небольшое, ршетчетое окно. Каждую ночь появлялось на этомъ окошк облитое свтомъ луны, страшное и противное привидніе: оно насмхалось надо мной, оплевывало меня и дразнило до бшенства. Я испытывалъ адскія мученія — и въ одну ночь, когда у меня ужъ не стало силъ переносить оскорбленія — я бросился на привидніе, и въ страшной съ нимъ борьб, продолжавшейся до первыхъ птуховъ — изорвалъ его въ клочки. Въ то самое время бросились въ мою комнату сторожа и привязали меня къ кровати. Они шопотомъ начали уврять другъ друга, будто-бы я хотлъ лишить себя жизни, но, глупые, они даже и не подозрвали, что я боролся съ дьявольскимъ навожденіемъ. Привидніе же боле не появлялось. Проходили недли, мсяцы — и я ршился бжать изъ сумашедшаго дома. А знаете, какъ я началъ это дло? Я прикинулся здоровымъ. Такъ какъ стукъ и скрипъ дверей возвщали мн время, когда появлялся докторъ, то я заране могъ приготовиться къ этой встрч. Я сумлъ обмануть его, а это была не легкая задача. Каждое слово, которое я произносилъ въ его присутствіи, я предварительно заучивалъ. Я говорилъ съ нимъ мало, но все, что я ни говорилъ — было здраво: я это зналъ. Однажды, я изъявилъ доктору желаніе возвратиться домой, къ своей жен. Она постила меня на слдующій-же день. Сколько силъ долженъ былъ я сосредоточить, чтобы прикинуться спокойнымъ, глядя на ея блдное и разстроенное лицо, любуясь ея чудной красотой…. Я повторялъ т-же самыя фразы, съ которыми обыкновенно обращался и къ доктору. Но что стоило мн побдить въ себ непреодолимое желаніе укусить и задавить ее! Я этого не сдлалъ, напротивъ, прощаясь, а поцловалъ ее, причемъ чуть было не вскрикнулъ. Меня не выпускали изъ сумашедшаго дома: вроятно, находили, что я еще болнъ. Я ршился наконецъ прибгнуть къ другому средству, мн пришла мысль — заморить себя голодомъ. Каждый разъ, когда мн приносили кушанье, половину его я пряталъ въ каминъ, а къ другой половин не прикасался. Нсколько дней спустя, такъ какъ я видимо исхудалъ, докторъ дйствительно нашелъ меня больнымъ. Да, милостивый государь, я перенесъ ужаснйшія мученія, мученія голодной смерти — и все это изъ за того только, чтобы поскоре освободиться изъ этого ненавистнаго мн дома. Я выдержалъ свою роль до конца. Меня перевели во флигель, я этого я только и желалъ. Какъ смялся я отъ души, оставшись наедин. Флигель, въ которомъ я находился, былъ окруженъ тнистымъ садомъ, мимо котораго проходила желзная дорога. Все это удивительно какъ способствовало моему побгу. Случай представился скоро. Однажды, гуляя по саду, въ сопровожденіи сторожа, я увидлъ подходившаго ко мн доктора. Отпустивъ сторожа, онъ предложилъ мн прогуляться вмст съ мимъ по саду. О, сумашедшій! Онъ отпустилъ сторожа!… Какъ забилось мое сердце отъ радости, когда я замтилъ, что сторожъ скрылся въ конц аллеи. Я, какъ-бы случайно, направился къ концу аллеи, гд проходила желзная дорога. Докторъ, ничего не подозрвая, послдовалъ за мной, заложивъ руки въ карманы. На лиц его я замтилъ одну изъ тхъ саркастическихъ улыбокъ, которыя меня приводили всегда въ бшенство. Я старался, чтобы наши взгляды не встртились, такъ какъ его опытный глазъ очень легко могъ-бы открыть мое намреніе. Наконецъ, мы достигли конца аллеи, усаженной толстыми деревьями. Вдругъ я поворотился къ нему и схватилъ его за горло. Умирай! вскрикнулъ я. Я — сумашедшій. Ты долженъ умереть! Я почувствовалъ въ рукахъ исполинскую силу: приподнявъ доктора вверхъ, я бросилъ его со всей силой головой о толстый стволъ дерева. О! это былъ дивный моментъ. Десятъ разъ, сто разъ бросалъ я его окровавленный трупъ о дерево. Вдругъ раздался протяжный свистокъ локомотива, нельзя было терять времени. Я вытащилъ изъ его кармана деньги и — хи, хи, хи — повлекъ трупъ къ желзной дорог и бросилъ его поперегъ рельсовъ: поздъ налетлъ и смялъ его своими колесами…. Какъ выдумаете, м. г., не была-ли это чудная месть?
Я съ ужасомъ посмотрлъ на него — и не могъ произнести ни одного слова.
— Замчаете-ли вы, какъ шибко летитъ поздъ?… Я свободенъ. Теперь отвчайте мн на мой вопросъ: сумашедшій я, или нтъ?
Сумашедшій еще ближе придвинулся ко мн, глаза его блистали какимъ-то фосфорическимъ блескомъ. Его прежній спокойный тонъ смнился раздражительностью. Пока я придумывалъ отвтъ, сумашедшій нсколько разъ настойчиво повторилъ свой вопросъ.
— Да, отвчалъ я: я думаю, что вы дйствительно сумашедшій.
— Я вамъ это докажу, продолжалъ онъ съ подавленнымъ смхомъ. А какъ, вы думаете, я вамъ это докажу?
Онъ судорожно и сильно схватилъ меня за руку и прямо взглянулъ мн въ лице, я покачалъ отрицательно головой.
— А вотъ какъ: я убью васъ, какъ убилъ доктора, вскрикнулъ сумашедшій сиплымъ голосомъ. А! вы думаете, что я въ самомъ дл оставлю васъ въ живыхъ теперь, когда вы узнали мою тайну, чтобы вы меня выдали? Какъ-бы не такъ…. Я не намренъ возвратиться въ этотъ ужасный домъ. Нтъ, вы ни въ какомъ случа не должны жить.
Я видлъ, что силой здсь ничего не сдлаешь, потому что сумашодшій былъ, по видимому, сильне меня. Единственнымъ средствомъ къ моему спасенію оставалось — отвлечь его мысли отъ этого намренія.
— Постойте! сказалъ я. Я нахожу это въ порядк вещей, что вы должны меня убить, но доскажите мн сначала вашу исторію.
— Да, вы правы, отвчалъ онъ разсянно. Впрочемъ, я вамъ все разсказалъ и, кажется, ничего не упустилъ изъ виду.
— А лордъ Пальмерстонъ и трефовая дама?
Между тмъ стемнло, небольшая лампа слабо освщала вагонъ. Я зналъ, что мы должны скоро прибыть въ Лондонъ. Оставалось одно средство къ моему спасенію: заставить сумашедшаго увлечься своимъ разсказомъ до прибытія въ Лондонъ.
— Ахъ, да, отвчалъ онъ грустно, сумашествіе мое началось съ Пальмерстона и окончилось трефовой дамой.
— Что это за исторія съ трефовой дамой?
— Какъ что? Разв я вамъ не говорилъ, что трефовая дама — моя жена…. Впрочемъ, прекратимъ этотъ разговоръ. Вы слишкомъ невнимательны гь моему разсказу…. онъ васъ не интересуетъ.
До Лондона оставалось не боле пяти минутъ. Пять нескончаемо длинныхъ минутъ — слишкомъ много времени, чтобы умереть….
— Но скажите мн по крайней мр, какими это вашими истинами возпользовался Пальмерстонъ?
— А вотъ какими: во первыхъ, онъ укралъ изъ моего романа ‘Марія Стюартъ’ нсколько фразъ, включивъ ихъ въ свою знаменитую рчь. Вотъ одна изъ нихъ: ‘Когда посл казни Маріи Стюартъ, королева Елисавета явилась въ парламентъ, то она держала въ одной рук носовой платокъ, а въ другой слезу’. Кром этихъ фразъ, онъ воспользовался еще и другими моими открытіями, учеными наблюденіями, напримръ: я доказалъ, что въ Аравіи воздухъ не толще трехъ вершковъ,— онъ утверждалъ то-же самое, я сдлалъ открытіе, что почва въ жаркихъ странахъ песчаная, въ умренныхъ — глинистая, а въ холодныхъ — вовсе нтъ почвы, климатъ же этихъ странъ начинается обыкновенно съ февраля мсяца, такъ какъ мсяцъ январь вовсе не иметъ климата, и т. п.
Протяжный свистъ локомотива далъ знать, что мы приближаемся къ станціи. Сумашедшій, прервавъ свой разсказъ, началъ внимательно прислушиваться къ свисту: ему, по-видимому, былъ знакомъ этотъ сигналъ.— Вдругъ, онъ рзко захохоталъ и протянулъ свои жилистыя руки къ моему горлу.
— Скажите-жъ мн, проговорилъ я въ испуг, какимъ образомъ могъ Пальмерстонъ украсть ваши сочиненія?
— Онъ подкупилъ моего жокея.
Сильный свтъ газовыхъ фонарей внезапно освтилъ внутренность вагона, поздъ остановился: мы прибыли въ Лондонъ. Испугавшись сильнаго свта и собравшейся на дебаркадер толпы, сумашедшій опустилъ руки и притаился въ уголъ вагона, и высунулъ голову въ открытое окно и схватилъ одеревенлой отъ испуга рукой за ручку двери.
— Что случилось? проговорилъ сумашедшій, бросаясь также къ дверямъ.
— Спасите! вскричалъ я, выскочивъ изъ вагона. Человкъ этотъ — сумашедшій!
— Гд онъ? спросилъ меня одинъ изъ полицейскихъ. Мы его ожидаемъ: намъ дали знать телеграммой, что онъ убилъ доктора и детъ съ этимъ поздомъ.
Я указалъ на моего спутника, который молча стоялъ на дебаркадер, тупо и безсмысленно глядя на окружающую его толпу.