В стране золота и алмазов, Ватсон Мария Валентиновна, Год: 1900 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 83 минут(ы)

Въ стран золота и алмазовъ.

Разсказъ изъ трансваальской жизни.

ГЛАВА I.
Алмазныя копи.

— Скажите же мн, наконецъ, дорогой Томъ, много ли еще намъ осталось идти? Воздухъ здсь до такой степени прозраченъ, что я никакъ не могу опредлить разстояніе вонъ до того холма, вдали. Прогулка въ полдень, подъ палящими лучами африканскаго солнца, довольно таки рискованная вещь. Отчего вы не предупредили меня, что отъ Кимберлея до ‘алмазнаго’ холма далеко и не посовтовали мн похать верхомъ и захватить съ собою зонтикъ?

Говорившій, пожилой толстякъ, остановился въ изнеможеніи и, съ трудомъ переводя духъ, вытиралъ потъ, струившійся у него со лба. Его спутникъ, молодой человкъ, шелъ легкою, свободною походкой и, повидимому, не чувствовалъ ни усталости, ни жары. Онъ сказалъ, улыбаясь:

— Ну, милйшій господинъ Фейтъ, сдлайте еще маленькое усиліе. Вдь ваша широкополая соломенная шляпа отлично защищаетъ васъ отъ солнца и лучше всякаго зонтика предохраняетъ отъ солнечнаго удара. А на лошади вы все равно не могли бы осмотрть внутренность кратера, гд добываются алмазы. Подумайте только, вдь я ежедневно прохожу это разстояніе раза два-три и не особенно устаю…

— Да, мой милый Томъ, въ ваши годы это не удивительно. Ну, а я…

— Тутъ виноваты не ваши годы, а ваше долговременное пребываніе въ Капштадт, гд вы все разъзжали по желзнымъ дорогамъ. Вотъ вы теперь и не можете ходить пшкомъ по открытому полю. Но подождите, если осуществятся планы вашей могущественной южно-африканской компаніи, то нашъ Кимберлей, этотъ маленькій городокъ, преобразится въ самое короткое время. Вмсто несчастныхъ хижинъ и палатокъ будутъ выстроены настоящіе дворцы, появятся желзныя дороги, трамваи, и жить въ Кимберле будетъ такъ-же хорошо и удобно, какъ въ любомъ европейскомъ город.

— Да, да, конечно, это все возможно,— замтилъ толстякъ,— но для этого нужно, чтобы намъ удалось наше дло. А пока оно плохо подвигается впередъ. Вамъ вдь не удалось до сихъ поръ, не смотря на вс ваши уловки, уговорить владльцевъ трехъ участковъ, гд добываются алмазы, продать ихъ нашей компаніи, а между тмъ вы вдь знаете, Керръ, что мы должны имть въ своихъ рукахъ весь этотъ алмазный кратеръ, и тогда только мы можемъ устроить дйствительно большое дло.

— Точно я этого не знаю!— воскликнулъ Керръ.— Но это не такъ просто, какъ вы думаете. Владльцы этихъ трехъ послднихъ участковъ самые упрямые люди на свт, уломать ихъ необыкновенно трудно, и я возлагаю вс надежды на васъ, г. Фейтъ, такъ какъ двое изъ этихъ ‘диггеровъ’, какъ называютъ здсь искателей алмазовъ,— ваши соотечественники, нмцы.

— Пожалуйста, Керръ, если вы желаете мн доставить удовольствіе, то не распространяйтесь о моемъ нмецкомъ происхожденіи! поспшно замтилъ Фейтъ — Видите-ли, Томъ, я разбогатлъ здсь, въ Южной Африк и состою агентомъ англійской, а не нмецкой компаніи и никогда не говорилъ о своемъ нмецкомъ происхожденіи, такъ какъ это только помшало бы мн въ моихъ длахъ.

Между тмъ они подошли къ подножію холма и начали взбираться по крутой и извилистой тропинк. Толстякъ уже не могъ выговорить ни слова и, тяжело дыша, съ трудомъ слдовалъ за своимъ молодымъ спутникомъ. Достигнувъ, наконецъ, вершины холма, онъ въ изнеможеніи опустился на камень. Керръ остановился возл него.

Передъ глазами двухъ путниковъ открывалось очень странное зрлище. Холмъ представлялъ посредин углубленіе, на подобіе кратера, по стнамъ котораго, точно соты какого-нибудь гигантскаго улья, виднлись одно надъ другимъ, отверстія, продланныя въ скал. Это и были алмазныя копи. Тамъ копошились люди, прилежно занятые откалываніемъ и разбиваніемъ каменной массы на мелкіе куски, которыми они нагружали кожаные мшки. Наполненный каменными обломками мшокъ поднимался вверхъ по проволок и, опорожненный, снова спускался внизъ. Надъ отверстіемъ кратера были устроены деревянные помосты, на которыхъ стояли люди, принимавшіе мшки и высыпавшіе ихъ содержимое на огромные столы. У каждаго изъ столовъ находился владлецъ того участка, гд производилась работа. Онъ внимательно осматривалъ камни при помощи особеннаго инструмента, отбрасывая негодные въ сторону, и лицо его освщалось радостью, какъ только среди этого каменнаго мусора онъ замчалъ маленькій блестящій камешекъ — алмазъ.

Фейтъ и его спутникъ Керръ приблизились къ отверстію кратера. Издали оно казалось точно затянутымъ гигантскою паутиной, вслдствіе массы скрещивающихся во всхъ направленіяхъ проволокъ, на которыхъ поднимались и опускались кожаные мшки. Фейтъ, проходя мимо одной изъ грудъ мусора, сваленнаго со столовъ, гд производилась сортировка каменныхъ обломковъ, взялъ горсть его въ руки и сказалъ:

— Это все рыхлая каменная порода. Работа диггеровъ тамъ внизу, должно быть, не очень трудная.

— Напрасно вы такъ думаете,— замтилъ Керръ. Съ каждымъ днемъ работа эта становится трудне. Чмъ дальше внизъ углубляются копи, тмъ трудне становится дышать. Вотъ это именно обстоятельство и помогло мн въ моихъ переговорахъ насчетъ покупки участковъ, владльцы которыхъ сами видятъ, что работа становится имъ не по силамъ.

— Что вы тамъ разглядываете внизу, Керръ?

— Меня удивляетъ, что сегодня не работаютъ какъ разъ на тхъ трехъ участкахъ, которые принадлежатъ моимъ упрямцамъ-диггерамъ. Что это значитъ? Вонъ тамъ выходитъ изъ палатки какой-то человкъ, кажется, это одинъ изъ моихъ диггеровъ. Пойдемте-ка, мистеръ Фейтъ, я разспрошу его.

Томасъ Керръ такъ быстро пошелъ на встрчу диггеру, что толстякъ Фейтъ едва поспвалъ за нимъ.

— Что это значитъ, господинъ Гольманъ, что у васъ сегодня не работаютъ? Разв у васъ праздникъ?— спросилъ онъ, поздоровавшись съ диггеромъ, наружность котораго обличала германское происхожденіе.

— Нтъ,— отвчалъ диггеръ,— но нашъ товарищъ Саксъ заболлъ лихорадкой.

У Керра блеснули глаза, но онъ скрылъ свое удовольствіе по поводу этого извстія и поспшилъ выразить свое соболзнованіе Гольману.

— Ну что, подумали-ли вы о моемъ предложеніи купить у васъ участки?— прибавилъ онъ.— Вы видите, какъ опасна ваша работа, вы также можете заболть, какъ и вашъ товарищъ. Будьте же благоразумны. Наврно вашъ больной товарищъ охотно приметъ мое предложеніе.

— Ну, не очень-то разсчитывайте на это,— возразилъ Гольманъ.— Все будетъ зависть отъ того, что скажетъ докторъ, котораго долженъ привести изъ Кимберлея другой нашъ товарищъ, Францъ Гаанъ. Если докторъ найдетъ, что работа въ копяхъ опасна для Сакса, то и я, и Францъ Гаанъ постараемся уговорить его продать свой участокъ, и если вы не постоите за цной, то мы, пожалуй, продадимъ вамъ и свои участки. Если вамъ такъ хочется купить ихъ, то приходите черезъ часъ къ намъ въ палатку, тогда вы узнаете, что сказалъ докторъ.

Диггеръ чуть чуть кивнулъ головой и быстро пошелъ къ своей палатк, не замтивъ нетерпливаго движенія Керра.

— Эдакіе тупоголовые упрямцы!— воскликнулъ онъ.— Если намъ не поможетъ докторъ, то врядъ ли мы получимъ эти участки.

— Ну, ну!— замтилъ, смясь, Фейтъ,— Не отчаивайтесь, мой юный другъ. Я твердо врю въ силу золота,— прибавилъ онъ, побрякивая золотыми монетами въ карман.

— Однако, чтожъ мы тутъ стоимъ? Пойдемъ въ кабачокъ. Все равно намъ надо ждать еще цлый часъ а за кружкою вина время пройдетъ незамтно. Притомъ же я положительно чувствую потребность освжиться.

Въ кабачк, устроенномъ подъ навсомъ изъ полотна, какой-то человкъ суетился около бочекъ съ виномъ, наливая кружки и угощая постителей. Фейтъ веллъ ему принести дв бутылки лучшаго капскаго вина и услся на нсколько возвышенномъ мст откуда открывался видъ на низкую, покрытую кустарникомъ равнину, однообразіе которой лишь изрдка прерывалось незначительными возвышеніями почвы. На небольшомъ разстояніи отъ алмазнаго холма виднлись разбросанные тамъ и сямъ маленькіе домики, это былъ Кимберлей, которому спустя нсколько лтъ суждено было превратиться въ богатйшій городъ, благодаря имющимся возл него алмазнымъ копямъ.

— Какая пустынная, унылая мстность!— сказалъ Фейтъ,— Кто бы подумалъ, что подъ этимъ убогимъ и однообразнымъ зеленымъ покровомъ скрываются въ земл богатйшія сокровища, оказывающія такую страшную притягательную силу на тысячи людей, стекающихся сюда со всхъ концовъ міра, чтобы разбогатть!

— Да, да,— прибавилъ Керръ.— А вдь не кто иной, какъ отвратительный, черный какъ сажа, негритенокъ. былъ магомъ-волшебникомъ, который, точно въ сказк, притронувшись своимъ жезломъ, открылъ скрывающіяся въ ндрахъ земли сокровища.

— Я плохо знаю исторію открытія алмазовъ въ Южной Африк,— замтилъ Фейтъ.— Мн некогда было интересоваться ею. Вы говорите, что это былъ негритенокъ, на долю котораго выпало счастье открыть мсторожденіе алмазовъ?

— Да. Это было въ 1869 году. Цвартбой,— такъ, кажется, называли этого негритенка,— и самъ не подозрвалъ, конечно, что онъ нашелъ сокровище. Онъ не думалъ, любуясь красивымъ, блестящимъ камешкомъ, который такъ ослпительно сверкалъ на солнц, что держитъ въ рукахъ будущность Южной Африки. Камешекъ принесъ счастье негритенку, и онъ сразу разбогатлъ, получивъ за него множество овецъ, лошадей и всякаго добра, да еще нсколько тысячъ чистоганомъ.

— Вотъ такъ счастливчикъ!— воскликнулъ Фейтъ.— Этотъ первый алмазъ, вдь, названъ былъ ‘звздою Южной Африки’?

— Да, но по настоящему это не былъ первый алмазъ, найденный въ Южной Африк. Года за два передъ этою находкой охотникъ за страусами, О’Рельи замтилъ, во время посщенія одной фермы, что дти фермера играютъ какими-то красивыми, блестящими камешками. О’Рельи спросилъ хозяина, не подаритъ ли онъ ему одинъ изъ этихъ камешковъ. ‘Съ большимъ удовольствіемъ’, отвчалъ хозяинъ, такъ какъ въ его глазахъ эти камни не имли ровно никакой цны. О’Рельи, впрочемъ, и самъ не зналъ хорошенько, что это за камни, и только подозрвалъ, что они должны быть цнные. Онъ отдалъ изслдовать камень двумъ знатокамъ, которые подтвердили догадки О’Рельи и сказали ему, что онъ обладаетъ очень цннымъ алмазомъ. Этотъ алмазъ купилъ у него капскій губернаторъ за 500 фунтовъ стерлинговъ (около 5000 р.). Обрадованный этимъ внезапно свалившимся богатствомъ, О’Рельи задумалъ добыть еще алмазовъ. Онъ опять отправился къ фермеру и выпросилъ у него другой камешекъ, который также продалъ губернатору за 200 фунтовъ (около 2000 рублей). Такое же открытіе сдлалъ одинъ торговецъ, по имени Робинзонъ, на другой ферм. Жена фермера показала торговцу массу мелкихъ блестящихъ камешковъ, которые ея дти доставали изъ земли. Среди всевозможныхъ кристалловъ кварца и кремня Робинзонъ распозналъ нсколько настоящихъ алмазовъ. Присмотрвшись хорошенько, онъ замтилъ, что глина и песокъ, служившіе для постройки стнъ маленькаго фермерскаго домика, содержали въ себ множество мелкихъ алмазовъ. Этотъ фермерскій глиняный домикъ теперь такъ и называется ‘алмазнымъ домикомъ’. Многіе тогда бросились искать алмазы въ этихъ мстахъ и находили ихъ. Одинъ англичанинъ, вытащивъ изъ земли какое-то красивое луковичное растеніе, увидалъ, къ своей великой радости, что на корняхъ этого растенія повисъ большой алмазъ, который онъ потомъ продалъ за 800 фунтовъ. Но когда стали находить много алмазовъ, особенно здсь, въ этихъ копяхъ, то, разумется, они подешевли, и это охладило рвеніе искателей алмазовъ. Знаете ли, что только въ одной этой мстности нсколько лтъ тому назадъ было 20,000 диггеровъ?

— Да, да,— замтилъ смясь и потирая себ руки Фейтъ.— Но когда наша компанія заберетъ все въ свои руки, то дло пойдетъ иначе. Мы ужъ съумемъ снова повысить цну алмазовъ и извлечь огромныя выгоды изъ этихъ копей.

— Съ чмъ я васъ и поздравляю, мистеръ Фейтъ,— вдь вы участвуете въ барышахъ компаніи. Впрочемъ, вамъ вдь вообще повезло въ Южной Африк. Научите же вы и меня, какъ разбогатть, и я пойду за васъ въ огонь и воду,— Глаза Керра заблестли, и лицо его приняло алчное выраженіе.

— Здсь вовсе не трудно разбогатть, — сказалъ Фейтъ.— Надо только умть пользоваться обстоятельствами. Мн нужны надежные люди, такіе какъ вы, Томъ, и вамъ легко можетъ представиться случай разбогатть, тмъ боле, что устроивъ дло съ этими копями, я долженъ буду заняться другимъ предпріятіемъ.

— Неужели же теперь въ Африк существуетъ еще боле выгодное предпріятіе, нежели алмазныя копи?— спросилъ съ удивленіемъ Керръ.

— Теперь — нтъ!— отвтилъ, смясь, Фейтъ,— но благоразумные люди думаютъ о будущемъ. Кром алмазовъ въ Южной Африк есть вдь еще золото. Я отправлюсь потомъ въ Трансвааль, чтобы изслдовать тамошнюю золотоносную мстность. Впрочемъ, объ этомъ потомъ, пойдемъ теперь къ нашимъ диггерамъ.

— Да, пора,— замтилъ Керръ, посмотрвъ внизъ.— Вонъ докторъ выходитъ изъ палатки больного диггера.

Когда Фейтъ, вмст со своимъ спутникомъ, приблизились къ палатк, до нихъ донесся разговоръ. Керръ остановился и сталъ прислушиваться.

— Вдь, ты знаешь, Францъ, почему я ни за что не хочу разстаться со своимъ участкомъ — послышался слабый голосъ изъ палатки.— Мой Альбрехтъ кончаетъ въ этомъ году курсъ въ горной академіи, и я хочу сохранить для него этотъ участокъ. Онъ со своими познаніями съуметъ разработать его какъ слдуетъ, а это вдь будетъ его единственнымъ достояніемъ, единственнымъ средствомъ къ существованію! Разв я найду для него боле подходящія занятія здсь, въ Южной Африк?

— Ну, если только за этимъ дло стало, то я могу вамъ помочь,— сказалъ Фейтъ, поднимая холщовую занавсь и входя въ палатку. Вы говорите, что вашъ сынъ получилъ высшее образованіе? Такіе люди намъ нужны. Если я внесу въ контрактъ условіе, что вашъ сынъ, горный инженеръ Альбрехтъ Саксъ, получитъ въ нашей компаніи мсто, соотвтствующее его познаніямъ и съ хорошимъ жалованьемъ, то будете-ли вы согласны продать мн вашъ участокъ?

Больной на минуту призадумался, потомъ кивнулъ головой въ знакъ согласія.

— Да,— сказалъ онъ,— на такомъ условіи я, пожалуй, согласенъ. Въ сущности, жизнь диггера представляетъ мало привлекательнаго, а для меня главное — обезпечить моего сына. Много, много я видлъ дурного тамъ внизу, среди диггеровъ и отчасти даже буду радъ оградить своего сына и отъ дурного общества, и отъ дурныхъ примровъ. Пусть мои товарищи, Францъ Гаанъ и Куртъ Гольманъ, переговорятъ объ условіяхъ продажи, а я слишкомъ усталъ, не могу…

Больной въ изнеможеніи опустился на подушки и закрылъ глаза. Фейтъ и Керръ вышли изъ палатки, очень довольные, что дло устроилось.

ГЛАВА II.
Черезъ пять лтъ.

Прошло пять лтъ съ тхъ поръ, какъ Фейтъ пріобрлъ для южноафриканской компаніи алмазныя копи въ Кимберле, и мстность эта совершенно преобразилась. Вмсто горсти плохенькихъ хижинъ, разбросанныхъ по равнин и служившихъ жилищемъ диггеровъ, теперь возвышался цлый городъ, съ прекрасными улицами, красивыми зданіями и роскошными магазинами и гостиницами. Городъ этотъ былъ соединенъ желзною дорогою и телеграфомъ съ Капштадтомъ и на улицахъ его постоянно сновала пестрая толпа. Тутъ можно было встртить всхъ туземцевъ Южной Африки, кафровъ, матабеловъ, бечуановъ, и многихъ другихъ, которые являлись въ городъ, чтобы наниматься на работу въ копяхъ или, вообще, въ надежд поживиться чмъ нибудь отъ европейцевъ. Эта смшанная толпа, сновавшая по улицамъ, была довольно живописна и придавала большое оживленіе Кимберлею.

Но еще боле значительныя перемны произошли въ окрестностяхъ алмазнаго холма. На вершин его высились теперь толстыя неприступныя стны, окружавшія весь алмазный кратеръ. Это была настоящая крпость, внутри которой производилась разработка алмазныхъ копей, десять тысячъ туземцевъ работали въ копяхъ подъ наблюденіемъ надсмотрщиковъ, инженеровъ и другихъ служащихъ въ компаніи. Вс обитатели этой крпости были совершенно отрзаны отъ остального міра. Ни одинъ рабочій, ни одинъ служащій не имлъ права выходить за предлы ея, и только высшимъ чиновникамъ, съ, особеннаго разршенія дирекціи, разршалось отлучаться оттуда. Такія строгія мры были приняты компаніей для того, чтобы прекратить воровство и тайную продажу алмазовъ. Рабочіе, заключенные на весь срокъ своей работы въ крпости, точно въ тюрьм, не могли въ это время имть никакихъ сношеній съ живущими на свобод людьми и, казалось, были лишены возможности сбывать краденые алмазы. Однако, не смотря на всю строгость надзора, въ Кимберле было извстно, что тамъ живутъ скупщики краденыхъ драгоцнныхъ камней и что ихъ торговля процвтаетъ.

Въ тотъ день, съ котораго начинается нашъ разсказъ, незадолго передъ закатомъ солнца тяжелая желзная калитка въ каменной стн алмазной крпости отворилась съ громкимъ шумомъ, оттуда вышелъ какой-то молодой человкъ и быстрыми шагами направился внизъ по тропинк къ городу. Это былъ нашъ старый знакомецъ, Томасъ Керръ, теперь занимавшій видную должность въ алмазныхъ копяхъ, благодаря поддержк оказаной ему Фейтомъ.

Однако, несмотря на свое блестящее положеніе, Керръ имлъ очень озабоченный и даже мрачный видъ. Спускаясь по тропинк, онъ машинально сбивалъ тростью головки цвтовъ, растущихъ между камнями и шелъ съ опущенной головой. Повидимому, невеселыя мысли занимали его, такъ что онъ ничего не замчалъ кругомъ и испуганно отскочилъ, услышавъ, какъ его кто то окликнулъ.

— Что съ тобою, Томъ? Ты такъ уставилъ глаза въ землю, словно хочешь ее пробуравить, чтобы добыть находящіяся въ ея ндрахъ сокровища.

— А, это ты, Джонъ!— воскликнулъ Керръ.— Здравствуй, пріятель.

— Ну, какъ дла, Томъ? У тебя что то очень мрачный видъ,— замтилъ Джонъ Келлингъ.

— Есть отчего быть мрачнымъ! Я хотлъ бы достать сокровища изъ подъ земли, чтобъ расплатиться съ Сальмо, которому я много задолжалъ. Мои дла очень плохи.

— Да, да, я знаю. Сальмо прижимаетъ васъ всхъ. Онъ вдь скупаетъ краденые алмазы и теперь хочетъ отправить ихъ въ Европу, тамъ онъ получитъ за нихъ хорошія деньги.

— Откуда ты это знаешь, Джонъ?— спросилъ удивленный Томасъ Керръ.

— О, я все знаю,— смясь, отвчалъ Келлингъ.— Я знаю, что Сальмо далъ теб изрядную сумму денегъ впередъ, а ты пообщалъ ему за это доставить алмазы…

— Да, да, большую сумму, которую, однако, ты же, съ твоими пріятелями, выигралъ у меня,— съ горечью прервалъ его Керръ.

— Есть о чемъ горевать! Снеси Сальмо мшочекъ съ алмазами, и получишь отъ него еще больше денегъ.

— Добыть ихъ не такъ легко, какъ ты думаешь,— возразилъ Керръ.

— Не такъ легко? Отчего же прежде ты не встрчалъ затрудненій?

— Мало ли что было прежде. Ахъ, еслибъ не этотъ проклятый нмецъ!..

— Про кого ты говоришь, Томъ? Какой такой нмецъ?

— Да нашъ шахтмейстеръ Саксъ. Я возненавидлъ его съ первой минуты и всячески старался удалить его отсюда, но это невозможно, у него контрактъ на пять лтъ, и какъ я ни слдилъ за нимъ, мн все-таки не удается поймать его въ какой нибудь небрежности по служб.

Келлингъ насмшливо посмотрлъ на него.

— Есть вещи похуже, нежели простая небрежность по служб,— сказалъ онъ.

— Да, но вдь если обвиняешь человка, то долженъ представить доказательства.

— И доказательства можно добыть при нкоторой ловкости. Что скажешь, Томъ, если я теб помогу удалить этого молодца.

Керръ даже остановился отъ изумленія, но взглянувъ на пріятеля, увидалъ, что тотъ лукаво улыбается.

— А чтожъ, Джонъ, пожалуй, ты и можешь помочь мн въ этомъ дл,— сказалъ онъ, подумавъ.

— То-то! Ужъ ты положись на меня. Только ты мн долженъ все подробно разсказать, съ самаго начала.

Керръ оглянулся и, убдившись, что кругомъ нтъ ни души, началъ вполголоса свой разсказъ:

— Видишь ли, черезъ годъ посл того какъ начались работы въ копяхъ, я свелъ знакомство съ однимъ блымъ рабочимъ. Звали его Янъ Лифтъ. Онъ обратилъ на себя мое вниманіе своею хитростью и пронырливостью, и я сталъ за нимъ слдить. Однажды я спасъ его отъ наказанія, и посл того онъ сталъ всюду слдомъ ходить за мною и, наконецъ, попросилъ у меня позволенія придти ко мн на квартиру, говоря, что иметъ сообщить мн нчто важное. Я согласился. Дйствительно, я узналъ удивительныя вещи. Онъ работалъ въ этихъ копяхъ гораздо раньше, вмст съ нсколькими туземцами, и, конечно, они безбожно воровали. Такъ какъ владлецъ участка никогда не спускался въ глубину шахты, то рабочіе прорыли канаву, куда они прятали свое краденое добро. Лифтъ замтилъ, что въ томъ направленіи, гд была прорыта канава, находился слой срозеленой глины. Тогда онъ ршилъ рыть канаву дальше и проложилъ ходъ наружу, по другую сторону холма. Такимъ образомъ онъ получилъ возможность выносить черезъ этотъ ходъ свои краденые алмазы и затмъ потихоньку продавать ихъ. Но ему не удалось долго пользоваться этимъ открытіемъ, такъ какъ тмъ временемъ наша компанія купила алмазныя копи и перестроила ихъ, посл того въ копяхъ все такъ измнилось, что онъ никакъ не могъ найти свой потайный ходъ. Незадолго передъ моимъ знакомствомъ съ Лифтомъ ршено было начать работы въ новыхъ мстахъ, и его вмст съ другими рабочими послали продлать ходъ въ стн для новой шахты. Какова была его радость, когда во время этой работы онъ вдругъ наткнулся на свой прежній ходъ, отверстіе котораго было плотно, закрыто камнемъ, такъ что оно не бросалось въ глаза. Однако, при теперешнемъ строгомъ надзор въ копяхъ онъ не могъ воспользоваться своимъ открытіемъ и поэтому ршилъ довриться мн. ‘Вы можете воспользоваться этимъ, какъ вамъ вздумается, сказалъ мн Лифтъ. Вы можете, сообщить объ этомъ подземномъ ход дирекціи или воспользоваться имъ для собственной выгоды — изъ томъ, и въ другомъ случа вы будете въ барышахъ. Объ одномъ только прошу — не упоминайте моего имени’. Конечно, это было очень важное сообщеніе и, пораздумавъ, я ршилъ не доводить объ этомъ до свднія нашей дирекціи. До сихъ поръ все шло какъ по маслу, и черезъ этотъ ходъ Лифтъ доставлялъ мн алмазы, а я продавалъ ихъ Сальмо. Но теперь…

Керръ злобно сжалъ кулаки.

— Разв шахтмейстеръ открылъ вашу тайну?— спросилъ Келлингъ.

— Нтъ, онъ не открылъ ее, но все равно помшалъ намъ.

— Какимъ образомъ?

— Видишь ли, этотъ проклятый нмецъ придумалъ особенный вентиляціонный аппаратъ, при помощи котораго въ глубину шахты доставляется свжій воздухъ и выкачивается оттуда испорченный, негодный для дыханія. Разумется, я ничего не могъ возразить противъ этого, такъ какъ, дйствительно, тамъ въ глубин воздухъ такой тяжелый, что работать было очень трудно. Но когда установили аппаратъ, то трубки для воздуха были проложены такимъ образомъ, что он совсмъ.загородили доступъ въ нашъ подземный корридоръ.

— Вотъ досада!— воскликнулъ Келлингъ — Но вдь ты же занимаешь видную должность въ управленіи, разв ты не можешь потребовать, чтобъ измнили постановку аппарата?

— Нтъ, этого я не могу. Шахтмейстеръ въ такомъ случа можетъ обратиться къ нашему главному технику, а такъ какъ я ровно ничего не смыслю въ этихъ вещахъ, то и не въ состояніи буду объяснить, почему я нахожу это нужнымъ. Вотъ еслибъ мн удалось какъ нибудь удалить шахтмейстера, то я, не задумываясь, сдлалъ бы перестановку трубъ, потому что другіе наши шахтмейстеры понимаютъ не больше меня въ этомъ дл, и притомъ они вдь не могутъ такъ интересоваться аппаратомъ, какъ интересуется имъ самъ изобртатель. Онъ часто осматриваетъ трубы, и я боюсь, что онъ, въ конц концовъ, откроетъ нашъ тайный ходъ.

— Да, да, надо поскоре убрать этого неудобнаго человка. Постой, я кое-что придумалъ. Впрочемъ, пойдемъ лучше въ гостиницу, выпьемъ винца, тогда и на душ будетъ веселе. Выпьемъ за успхъ нашего плана, да сыграемъ въ картишки, дружище. Не горюй, ты опять будешь богатъ!

— Если ты поможешь мн, Джонъ, то половину дохода общаю теб!— воскликнулъ Керръ.

Пріятели ударили по рукамъ и быстрыми шагами направились въ городъ.

ГЛАВА III.
Въ ‘Алмазной крпости’.

На другой день посл разговора двухъ пріятелей по дорог въ Кимберлей, было воскресенье, и въ копяхъ не работали. Какой то пожилой человкъ подошелъ къ открытому окну дома, гд жили служащіе въ копяхъ, и заглянулъ въ комнату. Тамъ, нагнувшись надъ столомъ съ чертежами, стоялъ молодой человкъ. Онъ внимательно разсматривалъ ихъ и былъ такъ погруженъ въ свое занятіе, что не слышалъ шаговъ и не замтилъ, какъ кто то подошелъ къ окну, пока тотъ не окликнулъ его.

— Ахъ, это ты, дядя Францъ!— воскликнулъ молодой человкъ, оглянувшись, и его красивое молодое лицо освтилось радостью.

— Я хотлъ теб сказать, Альбрехтъ, что буду свободенъ черезъ полчаса. Я пойду сейчасъ длать обходъ и затмъ весь остальной день буду свободенъ. Ты знаешь, что вдь это послднее воскресенье, которое я провожу здсь, и я хочу его провести съ тобой, приходи потомъ ко мн, голубчикъ.

— Хорошо, дядя Францъ!— закричалъ ему вслдъ Альбрехтъ, когда Францъ Гаанъ, съ которымъ мы уже имли случай познакомиться въ первой глав, отошелъ отъ окна.— Я уберу чертежи и сейчасъ приду къ теб.

Черезъ полчаса Альбрехтъ постучалъ въ дверь Франца Гаана. Тотъ уже ждалъ его.

— Знаешь ли, — сказалъ онъ, — я никогда не думалъ, что мн такъ тяжело будетъ уходить отсюда. Прежде всего, конечно, мн грустно разставаться съ тобой, но кром того, какъ ни трудно мн приходилось подчасъ, все таки за эти пять лтъ, что я здсь пробылъ, я могъ кое-что сдлать, принести кой какую пользу моимъ товарищамъ и рабочимъ.

Впрочемъ, я не объ этомъ хотлъ говорить съ тобою сегодня. Мн хочется разсказать теб о своихъ планахъ.

Ты знаешь, что отецъ мой былъ фермеръ въ Трансваал, онъ жилъ по близости горной области Витватерсрандъ. Я еще мальчикомъ тяготился однообразною жизнью на ферм. Мн хотлось учиться, я былъ отъ природы очень любознательный и живой ребенокъ, а между тмъ, вблизи нашей одинокой фермы не было никакой школы. Отецъ выучилъ меня читать по Библіи, и этимъ ограничивались вс мои познанія. Кром Библіи въ нашемъ дом не было никакихъ книгъ. Однажды я нашелъ разрозненные листки изъ какого то путешествія вокругъ свта и страшно заинтересовался этимъ чтеніемъ. Жажда увидть другія страны, другихъ людей росла во мн съ каждымъ днемъ. Но я не смлъ никому поврять своихъ желаній. Мой отецъ, настоящій буръ въ душ, и мой старшій братъ Питеръ, малоподвижный и спокойный, конечно, не могли сочувствовать мн. Оба они были привязаны къ своей ферм, къ своей родин, и вся жизнь для нихъ сосредоточивалась въ маленькомъ клочк земли, который былъ ихъ собственностью. Я же порою чувствовалъ себя глубоко несчастнымъ и съ горечью думалъ, что мн никогда не удастся увидть другія страны, другихъ людей, кром тхъ, которые съ дтства окружали меня. Но судьба сжалилась надо мною. Къ намъ на ферму случайно попалъ одинъ голландскій капитанъ, потерпвшій крушеніе, у береговъ Африки, и очень долго прожилъ у насъ. Я немогу выразить теб, какое это было событіе въ моей жизни, съ какимъ наслажденіемъ я слушалъ его разсказы о его путешествіяхъ. Онъ былъ удивленъ, найдя во мн такую любознательность, такое горячее желаніе учиться, и посовтовалъ мн сдлаться морякомъ. Я сказалъ ему, что это мое величайшее желаніе, и попросилъ его переговорить съ моимъ отцомъ. Какъ я и ожидалъ, отецъ сперва страшно разсердился и пригрозилъ, что лишитъ меня наслдства. На это я отвтилъ ему: ‘Отдай ферму и все остальное имущество Питеру, но не лишай меня своей любви и благослови меня на далекій путь’. Видя мою непреклонную ршимость, отецъ, наконецъ, смягчился и отпустилъ меня путешествовать, подаривъ мн на прощаніе ту самую Библію, по которой я учился читать. Тогда началась для меня жизнь полная приключеній. Я видлъ много разныхъ странъ и могъ удовлетворить свою любознательность, а также научился во время путешествій англійскому и нмецкому языку. Многое мн пришлось видть и испытать за это время. Посл нсколькихъ лтъ такой кочевой жизни я вернулся на родную ферму. Я нашелъ отца сильно постарвшимъ. Онъ очень обрадовался моему возвращенію и сталъ просить меня, чтобъ я остался на ферм, не покидалъ его. Конечно, я не могъ не исполнить его просьбы и остался съ нимъ до самой его смерти. Умирая, онъ сказалъ мн: ‘Не покидай больше своей родины, Францъ, ты можешь ей принести много добра’!

Я разсказываю теб все это, Альбрехтъ, для того, чтобы мои планы сдлались теб вполн ясными, и ты понялъ бы, къ чему я стремлюсь теперь. Посл смерти отца я не остался на ферм, такъ какъ Питеръ и его жена не нуждались во мн, а я былъ еще настолько силенъ и бодръ, что не могъ сидть сложа руки. Тогда я отправился въ алмазныя копи, которыя были только что открыты, купилъ участокъ и принялся самъ разрабатывать его. Тамъ я познакомился съ твоимъ отцомъ и подружился съ нимъ. Вс эти годы у меня не выходили изъ головы слова моего умирающаго отца. Эти слова заставили меня заинтересоваться исторіей моего народа и ближе познакомиться съ ней. Буры — мужественный, врный и отважный народъ, горячо преданный своей родин и готовый защищать ее до прслдней капли крови. Вся исторія ихъ показываетъ это. Предки теперешнихъ буровъ заплатили своею кровью за ту землю, которая стала нашей родиной, и неудивительно, что каждый изъ насъ свято чтитъ преданія и обычаи, введенные нашими родоначальниками, основателями нашей республики. Но въ этой необыкновенной приверженности стран заключается и слабая сторона нашего народа.

Францъ Гаанъ перевелъ духъ и, отпивъ глотокъ чая, продолжалъ:

— Ты знаешь, Альбрехтъ, какъ дорого стоила моему народу его независимость и какъ часто ему приходилось защищать ее съ оружіемъ въ рукахъ. Но со времени послдней войны съ англичанами, окончившейся въ 1881 году блестящей побдой буровъ при Маюб, наступило спокойствіе и они могли жить по старому на своихъ фермахъ. Но вдругъ все измнилось. Открытіе мсторожденій золота привлекло въ страну безчисленное множество иностранцевъ и въ особенности англичанъ, сразу почуявшихъ наживу. Съ большою тревогою смотрлъ я на это нашествіе и теперь, видя что въ нашей стран иностранцевъ становится все больше и больше, я начинаю опасаться, что произойдетъ большое несчастіе, и думаю, какъ бы предупредить его. Видишь ли, Альбрехтъ, я люблю свой народъ отъ всего сердца, но когда я путешествовалъ по свту, мн не разъ приходилось длать сравненія — и не въ пользу моей родины. Я видлъ, что народъ мой во многомъ отсталъ отъ другихъ европейскихъ народовъ, и если онъ не хочетъ погибнуть, то долженъ позаботиться о своемъ развитіи, о воспитаніи юношей, долженъ открыть больше школъ, а иначе иностранцы возьмутъ надъ нами верхъ. И вотъ я ршилъ теперь объздить вс, самыя отдаленныя фермы и всюду проповдывать необходимость образованія. Вс свои сбереженія, а они не маленькія, я жертвую на устройство школъ и наемъ странствующихъ учителей.

Альбрехтъ съ большимъ вниманіемъ слушалъ рчь Франца, не прерывая его и не сводя съ него глазъ.

— Милый дядя Францъ!— воскликнулъ онъ, когда Францъ кончилъ и принялся за свой недопитый стаканъ чая. Не даромъ я тебя такъ люблю! Я знаю, что ты все сдлаешь для своего народа, для своей родины. Но разв съ того времени, какъ ты былъ ребенкомъ не произошло никакихъ перемнъ къ лучшему въ жизни буровъ?

— Если и есть какая нибудь перемна, то разв только въ городахъ. На фермахъ, въ особенности на такихъ, гд не получается ни газетъ, ни журналовъ, гд нтъ книгъ и ничего неизвстно о томъ, что на свт длается, тамъ все осталось по прежнему, какъ было сто лтъ тому назадъ…

Въ дверь постучали.

— Инструкціи на завтрашній день, — послышался чей-то голосъ. Францъ открылъ двери и взялъ поданный ему конвертъ.

— Меня увдомляютъ — сказалъ онъ, прочтя бумагу,— что мой товарищъ надзиратель Бранзенъ заболлъ, и я долженъ замнить его завтра на нсколько часовъ въ южной шахт. Не та ли это шахта, Альбрехтъ, гд ты долженъ руководить работами при взрываніи скалы?

— Та самая. Какъ это хорошо складывается, что и теб надо будетъ тамъ быть. Когда такъ мало остается пробыть вмст, то невольно дорожишь каждою минутой.

Францъ съ чувствомъ обнялъ своего молодого друга. Еще долго сидли они вдвоемъ, и было уже очень поздно, когда Альбрехтъ, простившись съ Францемъ, вернулся въ свою квартиру.

ГЛАВА IV.
Глубоко подъ землей.

Алмазный кратеръ совершенно измнилъ свой видъ съ тхъ поръ, какъ открытая разработка участковъ прекратилась и компанія, купившая весь этотъ холмъ, окружила его неприступными стнами. Вмсто прежнихъ проволокъ, по которымъ поднимались и опускались мшечки съ разбитымъ камнемъ, теперь возвышались громадныя постройки и аппараты, приводимые въ дйствіе паровыми машинами. Точно тни подземнаго царства, копошились въ глубин шахтъ люди, занятые раздробленіемъ камня. Лишь очень немногіе европейцы занимаются этимъ тяжелымъ трудомъ, и обыкновенно онъ выпадаетъ на долю чернокожихъ туземцевъ, кафровъ и базутовъ, привыкшихъ къ палящимъ лучамъ африканскаго солнца и поэтому легче выносящихъ удушливую жару, господствующую въ шахт. Иногда слышится глухой подземный гулъ и трескъ — это динамитъ разрушаетъ скалу, осколки которой поднимаются вверхъ посредствомъ паровой машины. Съ страшнымъ грохотомъ камень этотъ вываливается въ приготовленныя тутъ же повозки, стоящія на рельсахъ, и затмъ увозимыя въ удаленное складочное мсто, гд онъ остается, лежать отъ трехъ до шести мсяцевъ на свжемъ воздух, пока не вывтрится въ достаточной степени. Посл этого камень, сдлавшійся рыхлымъ отъ вывтриванія, подвергаютъ промывк посредствомъ особенныхъ аппаратовъ и затмъ уже онъ поступаетъ на сортировочные столы, гд рабочіе, подъ строгимъ наблюденіемъ надсмотрщиковъ, сортируютъ камни. Алмазы бросаются въ закрытый ящикъ, напоминающій формою копилку и имющій только одно отверстіе наверху. Этотъ ящикъ поступаетъ затмъ въ особую камеру, гд алмазы подвергаются изслдованію спеціалистовъ и распредляются по своей цнности, упаковываются и запечатываются печатью компаніи.

Было девять часовъ утра, когда Францъ Гаанъ отправился въ южную шахту. Онъ нашелъ Альбрехта внизу, среди рабочихъ, которымъ онъ давалъ наставленія. Одни должны были нагружать на повозки разломанный камень и увозить его, другіе же — самые сильные и крпкіе люди, въ числ которыхъ находился и Янъ Лифтъ,— посредствомъ особаго бура пробуравливали въ камн дыры, куда закладывались патроны съ динамитомъ, для того чтобы произвести взрывъ.

Францъ и Альбрехтъ осмотрли скалу, которую надо было взорвать, такъ какъ она заслоняла доступъ къ алмазнымъ розсыпямъ.

— Совершенно такая же скала находилась въ участк твоего отца,— замтилъ Францъ Альбрехту,— и не мало труда стоило бдняг устранить это препятствіе, такъ какъ онъ не имлъ подъ рукою такихъ вспомогательныхъ средствъ, какими мы располагаемъ теперь. Чрезмрная работа и напряженіе силъ, вроятно, и были причиною его болзни. Эта болзнь и заставила его продать свой участокъ.

— И это было для него счастьемъ!— воскликнулъ Альбрехтъ, — я вообще не понимаю, какъ это мой отецъ могъ работать въ такой глубокой шахт, гд совершенно не было притока свжаго воздуха.

Францъ нсколько разъ закашлялся и сказалъ, едва переводя дыханіе:— да, даже теперь, несмотря на устроенный тобою прекрасный вентиляціонный аппаратъ, я все таки съ трудомъ могу дышать, до того воздухъ мн кажется здсь тяжелымъ. Вроятно, это отъ старости мн. такъ тяжело приходится.

— Нтъ, дядя Францъ, что нибудь не ладно съ моимъ аппаратомъ. Я сейчасъ осмотрю его.

И Альбрехтъ съ величайшимъ вниманіемъ принялся за осмотръ аппарата. Скоро онъ нашелъ, въ чемъ заключался изъянъ и, исправивъ его, спросилъ:

— Ну, чтожъ, дядя Францъ, не легче теб дышать теперь?

— Ахъ!— сказалъ Францъ, съ наслажденіемъ втягивая въ себя струю свжаго воздуха.— Я чувствую, какъ оживаю!… Но что это?— воскликнулъ онъ съ удивленіемъ, замтивъ, что вс рабочіе ушли.— Можетъ быть я не разслышалъ звонка и люди уже перебрались въ безопасное мсто… Да, да… дйствительно, фитили уже проложены, сейчасъ будетъ взрывъ, надо и мн торопиться въ свое безопасное убжище.

Безопасное убжище для надзирателей было устроено на порядочномъ разстояніи отъ мста взрыва, въ боковой стнк и предоставляло родъ клтки. Францъ уже готовъ былъ влзть въ нее, какъ вдругъ чья-то сильная рука схватила его и оттащила въ сторону.

— Что такое? что случилось?

— Я замтилъ фитиль, который былъ проложенъ по стн прямо къ твоей клтк. Счастье, что я шелъ по пятамъ за тобою и внимательно осматривалъ все.

Не усплъ Альбрехтъ произнести этихъ словъ, какъ раздался оглушительный грохотъ. Скалы дрогнули, и густой дымъ наполнилъ все свободное пространство. Еще трескъ — и затмъ наступила опять тишина. Спустя десять минутъ посл этого раздался звонокъ, и рабочіе снова явились на свои мста. Динамитъ сдлалъ свое дло, и теперь они должны были приниматься за свое.

— Какой злодйскій поступокъ!— воскликнулъ въ негодованіи Альбрехтъ.— Посмотри, дядя Францъ, что сдлалось въ томъ мст, гд была клтка.

Глубокое, зіяющее отверстіе виднлось въ стн, а входъ былъ закаленъ обломками камней.

— Кто изъ васъ продлывалъ отверстіе для динамита? спросилъ Альбрехтъ рабочихъ строгимъ голосомъ. Рабочіе молчали, и онъ долженъ былъ повторить свой вопросъ.— Разв я вамъ не указалъ, гд надо было просверлить дыры? Какой негодяй провелъ тутъ зажигательный шнурокъ? Говорите!

Рабочіе переглянулись и тотчасъ же хоромъ начали уврять въ своей невинности, только одинъ Янъ Лифтъ молчалъ и стоялъ, мрачно потупивъ взоры. Къ нему и обратился Альбрехтъ.

— Это твоя продлка, Лифтъ, — сказалъ онъ ему грозно.— Никто кром тебя не могъ этого сдлать!

— А кто докажетъ, что я это сдлалъ?— отвтилъ Лифтъ задорнымъ тономъ, съ угрозою взглянувъ на своихъ товарищей.

— Зуко и Пинто, на васъ обоихъ лежитъ отвтственность, — обратился Альбрехтъ къ двумъ чернокожимъ парнямъ, на обязанности которыхъ лежало наполненіе отверстій взрывчатымъ веществомъ и прокладка зажигательныхъ шнурковъ.— Вы должны объяснить, какъ это случилось.

Оба негра робко взглянули на Лифта и затмъ сказали, что они видли Лифта по близости клтки. Но какъ туда попало взрывчатое вещество и зажигательный шнуръ — они не знаютъ.

— У тебя на душ и такъ много злодяній,— сказалъ Францъ. Лифту,— а ты хотлъ прибавить къ нимъ еще одно, завтра я узжаю отсюда, и значитъ, теб уже не удастся выместить на мн свою злобу, но я предупрежу дирекцію, чтобы за тобою зорко слдили.

— Можете на меня жаловаться дирекціи,— сказалъ Лифтъ, злобно усмхаясь,— Я тоже заявлю, что ни надзирателя, ни шахтмейстера не было при прокладк зажигательныхъ шнуровъ, а вдь они обязаны были находиться при этомъ.

— Дерзкій негодяй!— воскликнулъ Альбрехтъ.— Знай же, что Зуко и Пинто было приказано не прокладывать шнурковъ, пока я не дамъ сигнала. Они ослушались приказаній, потому что боялись тебя. Они будутъ наказаны, такъ же какъ и ты. А теперь, маршъ на работу! Но чтобы ты снова не совершилъ какого-нибудь злодйства, ты будетъ работать подъ отдльнымъ надзоромъ. Ступайте!

Рабочіе поплелись на свои мста, пошелъ и Лифтъ въ сопровожденіи приставленнаго къ нему надсмотрщика. Въ груди у него бушевала злоба. Погоди!— ворчалъ онъ себ подъ носъ.— Вспомнишь ты, нмецкая собака, Яна Лифта! придетъ мой чередъ!

Францъ Гаанъ словно угадалъ мысли негодяя и, вечеромъ прощаясь съ Альбрехтомъ, сказалъ ему: ‘Я ухожу отсюда съ очень тяжелымъ чувствомъ. Я боюсь за тебя, голубчикъ. Знаю, что у тебя нтъ недостатка ни въ хладнокровіи, ни въ ршимости, но ты видишь, съ какими негодяями намъ приходится имть здсь дло. Общай мн, что ты не останешься здсь, какъ только почувствуешь, что теб грозитъ серьезная опасность. Тогда вспомни о твоемъ друг Франц и прізжай на ферму Питера Гаана въ Клерксдорп.

Съ этими словами Францъ крпко обнялъ Альбрехта, и вскор тяжелая калитка крпости захлопнулась за нимъ.

ГЛАВА V.
Попался!

Альбрехтъ сильно чувствовалъ отсутствіе своего стараго друга Франца. Не съ кмъ ему было поговорить по душ, не съ кмъ проводить свободное отъ работы время. Его окружали чужіе ему люди, а со служащими въ крпости онъ какъ-то не сходился. Только въ послднее время онъ началъ замчать, что старшій инженеръ Керръ какъ будто старается съ нимъ сблизиться, между тмъ какъ раньше онъ не обращалъ на него ровно никакого вниманія и едва отвчалъ на его поклонъ, теперь же онъ самъ заговаривалъ съ нимъ и всегда привтливо кланялся ему, когда они встрчались. Альбрехтъ, впрочемъ, не задумывался много надъ причинами такой перемны. Отъ природы очень общительный и чистосердечный, молодой нмецъ не былъ склоненъ къ подозрительности и поэтому охотно отвчалъ на любезности Керра. Однажды Керръ даже зашелъ къ нему на квартиру подъ предлогомъ попросить какую-то книгу. Уходя, Керръ сказалъ:

— Кстати, вы слышали, что въ Кимберлей пріхали нмецкіе оперные пвцы и даютъ представленія въ отел Викторія? Это все ваши соотечественники, и васъ это должно было бы интересовать.

— Я ничего объ этомъ не слышалъ, вдь я уже около года не былъ въ город.

— Да разв это возможно!— воскликнулъ Керръ, притворившись изумленнымъ, хотя онъ прекрасно зналъ привычки всхъ служащихъ въ крпости и доносилъ о нихъ Фейту.

— Я очень люблю музыку, но со времени своего отъзда изъ Европы не слыхалъ ее.

— Такъ за чмъ же дло стало! Возьмите отпускъ и отправляйтесь въ городъ. Право, тамъ можно превесело провести вечеръ, а теперь и подавно, вы можете послушать хорошую музыку.

— Я самъ хочу побывать въ концерт и буду говорить объ этомъ съ директоромъ. Если вы ничего не имете противъ этого, то я могу попросить отпускъ и для васъ и мы пойдемъ вмст на этотъ концертъ.

— Благодарю васъ, тмъ боле, что въ Кимберле у меня буквально нтъ ни души знакомыхъ.

— Значитъ, по рукамъ! Завтра я вамъ скажу, когда намъ отправляться,

Дйствительно, на другой же день Керръ сообщилъ Альбрехту, что директоръ разршилъ имъ въ слдующее воскресенье отлучиться изъ крпости.

Альбрехтъ и не подозрвалъ, конечно, что Керръ испросилъ только для себя разршеніе отлучиться изъ крпости, такъ какъ ему нужно было такъ все подстроить, чтобы уходъ Альбрехта въ городъ имлъ видъ самовольной отлучки. Онъ уже заране переговорилъ обо всемъ со своимъ пріятелемъ Джономъ Келлингомъ который собственно и придумалъ весь адскій планъ, имвшій цлью погубить Альбрехта. Наступило воскресенье. Керръ, подъ предлогомъ, что директоръ потребовалъ его къ себ, попросилъ Альбрехта въ вид одолженія выйти изъ крпости въ назначенный часъ и предупредить его друга Джона Келлинга, который будетъ ждать его у воротъ, о той задержк, которая произошла.

— Вы отправитесь вмст съ Джономъ въ отель Викторія,— сказалъ онъ,— и я туда немедленно явлюсь, какъ только меня отпуститъ директоръ.

Альбрехту не очень нравилось, что онъ долженъ будетъ провести время съ совершенно незнакомымъ ему человкомъ, онъ предпочелъ бы подождать Керра въ крпости, но отказать ему не ршился.

Какъ только Альбрехтъ вышелъ изъ калитки, Келлингъ подошелъ къ нему и вжливо освдомился насчетъ своего друга мистера Томаса Керра. Альбрехтъ назвалъ ему свою фамилію и объяснилъ, что задержало Керра.

Молодые люди пошли вмст по направленію къ городу. Между тмъ наступили сумерки, и въ город засвтились огни. Когда молодые люди подошли къ отелю Викторія, то увидали, что у воротъ толпился народъ. Отель былъ освщенъ и двери подъзда широко раскрыты, но среди толпившейся публики Керра не было, и Келлингъ сдлалъ видъ, что очень этимъ недоволенъ.

— И куда это Керръ запропастился!— воскликнулъ онъ съ досадой, подымаясь вмст съ Альбрехтомъ по освщенной парадной лстниц въ концертный залъ, который былъ уже переполненъ самою разнообразною публикой. Тутъ были богатые коммерсанты, фермеры чернорабочіе и диггеры и кром того много такихъ лицъ, профессію которыхъ трудно было опредлить. Не успли Альбрехтъ и Келлингъ пробраться къ своимъ мстамъ какъ уже начался концертъ. Среди собравшейся публики было не мало людей, которые никогда не слыхали ни такого пнія, ни такой музыки, проведя свою жизнь гд нибудь на отдаленной ферм или проработавъ въ копяхъ много лтъ. Такіе люди наслаждались музыкой, повидимому, гораздо больше тхъ, которые что нибудь въ ней понимали, такъ какъ исполненіе артистовъ оставляло желать многаго, но публика въ Кимберле была вовсе не взыскательна и привтствовала артистовъ посл каждаго номера самыми восторженными рукоплесканіями.

Альбрехтъ тоже слушалъ музыку съ удовольствіемъ, хотя исполненіе и было плохое, но онъ такъ давно не пользовался никакими развлеченіями, сидя безвыходно въ алмазной крпости, что концертъ этотъ доставилъ ему немалое наслажденіе.

— Пойдемъ-ка выпьемъ стаканчикъ пива,— сказалъ ему Келлингъ, когда кончился концертъ. Въ зал было, дйствительно, такъ душно, что Альбрехтъ съ удовольствіемъ согласился на предложеніе своего спутника. Они спустились внизъ, гд помщался ресторанъ. Въ комнат, куда вошли Альбрехтъ съ Келлингомъ, находилось уже нсколько человкъ, которые курили и играли въ карты. Завидвъ пришедшихъ, они вжливо предложили имъ занять мсто у стола, и Келлингъ тотчасъ же принялъ это предложеніе, такъ что Альбрехтъ не имлъ времени отказаться. Между тмъ слуга принесъ крпкое англійское пиво, и Келлингъ налилъ Альбрехту большой стаканъ, который тотъ выпилъ залпомъ, потому что его мучила жажда. Въ это время одинъ изъ присутствующихъ предложилъ Келлингу съиграть съ ними партію въ карты. Тотъ сначала отказался, а потомъ далъ себя уговорить. Альбертъ, сидвшій возл него, вдругъ почувствовалъ какую то странную слабость, которая постепенно овладвала всми его членами, и непреодолимое влеченіе ко сну. Голова у него кружилась, и онъ подумалъ, что это отъ крпкаго пива, къ которому онъ не привыкъ. Онъ ршилъ поскоре идти домой и сказалъ объ этомъ Келлингу, но не усплъ онъ подняться со своего мста, какъ тотъ быстро проговорилъ: ‘подождите, меня, кажется, зовутъ. Подержите, пожалуйста, мои карты’ — Поспшно сунувъ Альбрехту карты въ руки, Келлингъ вышелъ изъ комнаты, прежде чмъ тотъ усплъ сообразить, что случилось. Онъ машинально держалъ карты въ рукахъ, мысли его путались, вс предметы представлялись ему словно въ туман. Онъ длалъ неимоврныя усилія надъ собой, чтобы сохранить сознаніе, но чувствовалъ, какъ воля его слабетъ и, наконецъ, все исчезло изъ его глазъ — голова его опустилась на столъ, и онъ крпко заснулъ.

Въ это время въ комнату вошелъ Келлингъ и, взглянувъ на спящаго Альбрехта, чуть замтно кивнувъ головою одному изъ сидвшихъ за столомъ. Это былъ дюжій парень, который тотчасъ же подошелъ къ Альбрхету и, поднявъ его на руки, словно ребенка, понесъ изъ комнаты. Альбрехтъ крпко спалъ подъ вліяніемъ соннаго порошка, который ему подсыпали въ пиво, и не чувствовалъ, какъ его вынесли на улицу и уложили въ повозку. Уложивъ Альбрехта, Келлингъ сунулъ въ карманъ его платья какой-то пакетикъ и затмъ крикнулъ возниц, ‘Ну, а теперь вези скоре, такъ быстро, какъ только могутъ бжать твои лошади!’

Повозка съ шумомъ понеслась по улиц и скоро скрылась въ темнот. Джонъ Келлингъ посмотрлъ ей вслдъ и затмъ пошелъ назадъ въ гостиницу, потирая отъ удовольствія руки.

— Штука удалась! сказалъ онъ.— Теперь, Томасъ Керръ, никто не будетъ мшать теб добывать алмазы, большая часть которыхъ, я думаю, попадетъ въ мои карманы.

ГЛАВА VI.
Отчаянное положеніе.

Давно уже наступило утро, когда Альбрехтъ Саксъ открылъ глаза и съ удивленіемъ оглянулся. Гд онъ находился? Какъ онъ тутъ очутился? Онъ лежалъ въ пол, далеко отъ жилья, кругомъ не видно было ни души. Голова у него болла, во всемъ тл чувствовалась какая то тяжесть, и онъ не могъ собрать своихъ мыслей, не могъ припомнить сразу, что съ нимъ случилось.

Онъ съ трудомъ поднялся на ноги. Утренній втерокъ нсколько освжилъ его, и мало по малу онъ началъ припоминать событія вчерашняго вечера, Онъ помнилъ, что хотлъ отправиться домой, но какъ же онъ сюда попалъ? Мстность была ему совсмъ не знакома. Сердце его сжалось отъ тяжелаго предчувствія: неужели съ нимъ сыграли злую шутку? Но зачмъ и кому нужно было такъ зло подшутить надъ нимъ? Альбрехтъ тщетно ломалъ себ голову надъ этою загадкой.

Однако, нельзя же было оставаться здсь, въ пустын, гд не было ни души. Альбрехтъ не зналъ, въ какую сторону идти, и пошелъ наугадъ, съ трудомъ передвигая ноги, такъ какъ чувствовалъ страшную слабость и боль во всхъ членахъ. Ахъ, еслибъ найти гд-нибудь воду,— подумалъ онъ съ тоской, такъ какъ его мучила страшная жажда. Вдругъ вдали что то сверкнуло на солнц. Это была рка, и Альбрехтъ могъ утолить жажду и освжить свою пылающую голову. Съ большими усиліями онъ дотащился до рки и въ изнеможеніи свалился на берегу.

Свжая вода нсколько подкрпила его силы, и онъ снова поднялся на ноги. Онъ поплелся по открытой равнин, но каждую минуту долженъ былъ останавливаться, чтобы отдыхать. Вдругъ до него донесся топотъ лошади, и сердце его забилось сильне отъ радости. Наконецъ то онъ увидитъ живое существо и узнаетъ, гд находится. Всадникъ быстро приближался, и Альбрехтъ увидлъ, что это полицейскій. Поровнявшись съ Альбрехтомъ, полицейскій соскочилъ съ коня и прямо подошелъ къ нему.

— Вы мистеръ Саксъ, шахтмейстеръ изъ Кимберлея?— спросилъ онъ.

— Да, это я,— отвчалъ Альбрехтъ, нсколько удивленный такимъ обращеніемъ.

— Я имю приказъ арестовать васъ и отвести въ Кимберлей, отвчалъ онъ.

— Это не нужно, я и самъ иду туда, сказалъ Альбрехтъ.

— Въ противоположную сторону? замтилъ насмшливо полицейскій. Онъ далъ свистокъ, и вскор къ нему подъхалъ другой полицейскій, которому онъ сказалъ: ‘Ну-ка Саймонсъ, подержи этого парня, чтобы я могъ обыскать его. Не найдемъ-ли мы у него алмазовъ’.

Альбрехтъ отъ изумленія и неожиданности не могъ выговорить ни слова. Впрочемъ онъ былъ такъ слабъ что все равно не могъ бы выказать никакого сопротивленія, и безпрепятственно далъ себя обыскать. Но ужасу его не было границъ, когда полицейскій съ торжествующимъ видомъ вытащилъ у него изъ кармана алмазы.

— Ага! голубчикъ, попался!— воскликнулъ онъ.

Альбрехтъ понялъ, что его хотли погубить, но кто это сдлалъ? зачмъ? Онъ едва устоялъ на ногахъ.

— Я добровольно пойду за вами,— сказалъ Альбрехтъ дрожащимъ голосомъ. Я самъ хочу разъяснить это страшное недоразумніе. Скоре, скоре, пойдемъ въ Кимберлей!

— Это хорошо, парень!— замтивъ полицейскій.— Только не вздумайте бжать. Предупреждаю васъ, что револьверы заряжены.

— О, будьте покойны!— воскликнулъ Альбрехтъ.— Я долженъ открыть правду, найти злодя, который продлалъ со мною такую штуку!

Однако, какъ ни старался Альбрехтъ идти скоро, но онъ чувствовалъ что силы оставляютъ его. Ужъ не грозитъ-ли ему болзнь? Онъ провелъ ночь въ пол, а вдь африканскія ночи очень холодны. Или ему повредилъ напитокъ, которымъ его угостилъ Келлингъ въ отел?

Съ неимоврными усиліями Альбрехтъ добрался, наконецъ, до Кимберлея. Полицейскіе отвели его тотчасъ же къ директору, ожидавшему его въ своемъ кабинет.

— Альбрехтъ Саксъ,— сказавъ ему директоръ строгимъ тономъ,— меньше всего я ожидалъ отъ васъ подобнаго поступка! Васъ уличаютъ въ томъ, что вы украли два алмаза и хотли съ ними скрыться. Что вы скажете на это?

— Я невиненъ!— воскликнулъ Альбрехтъ, и въ голос его прозвучало такое отчаяніе, что директоръ, всегда очень благоволившей къ молодому шахтмейстеру, былъ нсколько тронутъ и уже боле мягко спросилъ:

— Какъ же вы объясняете, что у васъ нашли алмазы?

— Я знаю, что вс улики противъ меня,— сказалъ Альбрехтъ,— но знаю также, что я сдлался жертвою какихъ то злоумышленниковъ, хотвшихъ погубить меня. И Альбрехтъ разсказалъ директору подробности проведеннаго имъ наканун вечера, насколько они сохранились въ его памяти. Директоръ слушалъ его съ большимъ вниманіемъ, въ особенности, когда онъ упомянулъ въ своемъ разсказ имя Керра.

— Существуетъ ли у васъ подозрніе на кого нибудь? спросивъ онъ его.

Но Альбрехтъ уже не могъ отвчать. Въ глазахъ у него потемнло, онъ пошатнулся и упалъ на полъ безъ чувствъ. Позванный тотчасъ же врачъ нашелъ, что онъ серьезно боленъ, и веллъ отнести безчувственнаго Альбрехта въ больницу. Нсколько недль Альбрехтъ находился между жизнью и смертью, но его крпкій молодой организмъ одержалъ побду надъ болзнью, и мало по малу силы къ нему начали возвращаться. Однако Альбрехтъ почувствовалъ себя еще несчастне, когда выздоровлъ. Онъ былъ очень слабъ, потерялъ много времени вслдствіе своей болзни и не зналъ что предпринять, чтобы очистить себя отъ страшнаго подозрнія, тяготвшаго надъ нимъ.

Когда онъ въ первый разъ всталъ съ постели, ему передали письмо директора, который объявлялъ ему, что увольняетъ его отъ должности, такъ какъ произведенное разслдованіе не раскрыло тайны и не подтвердило его невинности. Но въ конц письма директоръ прибавилъ нсколько строкъ, которыя послужили для Альбрехта утшеніемъ въ его скорби. Директоръ писалъ ему, что самъ онъ въ душ готовъ врить въ его невинность, но полагаетъ, что Альбрехту нельзя оставаться на служб, не очистивъ себя отъ подозрнія въ глазахъ другихъ своихъ сослуживцевъ, поэтому онъ считаетъ за лучшее уволить его и предоставить ему самому раскрыть это темное дло.

Альбрехтъ вздохнулъ свободне, значитъ, директоръ не считаетъ его негодяемъ и хочетъ предоставить ему возможность возстановить свое честное имя. У Альбрехта были кое какіе сбереженія, и онъ ршилъ истратить ихъ на розыски злодевъ, которые хотли погубить его. Передъ уходомъ изъ крпости, онъ захотлъ все-таки повидаться съ Керромъ и разспросить его, что за человкъ, Джонъ Келлингъ, общество котораго онъ навязалъ ему въ тотъ злополучный вечеръ. Вообще, многое въ этой исторіи казалось темнымъ Альбрехту, и онъ надялся, что Керръ, который раньше, до его болзни, былъ съ нимъ очень любезенъ, поможетъ ему разъяснить ее. Но Керръ встртилъ Альбрехта очень высокомрно и не захотлъ даже говорить съ нимъ.

— Совтую вамъ поскоре убраться отсюда,— сказалъ онъ ему — отправляйтесь куда нибудь подальше и скройте свой позоръ въ какомъ-нибудь отдаленномъ уголк міра.

Вся кровь бросилась Альбрехту въ голову.

— Да, я уйду,— отвтилъ онъ горячо,— но знайте, что я вс силы свои употреблю на то, чтобы открыть злодевъ, лишившихъ меня чести и набросившихъ на меня страшное подозрніе, и я найду ихъ, гд-бы они ни были!..

— Обычная исторія!— воскликнулъ Керръ — Вс мошенники всегда увряютъ, что они невинны. Но будьте осторожны. Нашъ директоръ, отпуская васъ на свободу, нарушаетъ законъ, по настоящему онъ долженъ былъ бы засадить васъ въ тюрьму. Поэтому мой вамъ совтъ — не слишкомъ много кричать о своей невинности, а убраться подальше отсюда и поискать себ такое мстечко, гд бы не знали, что вы заклеймены прозвищемъ вора.

Сгорая отъ стыда и негодованія, Альбрехтъ вышелъ отъ Керра.

ГЛАВА VIII.
Витватерсрандъ въ Трансваал.

Альбрехтъ провелъ нсколько недль въ Кимберле, надясь напасть на слдъ злодевъ. Но все было напрасно. Никто не могъ дать ему никакихъ указаній, — а денегъ у него было слиткомъ мало, чтобы заплатить хорошую сумму полицейскимъ за розыски. Знакомыхъ въ Кимберле у него не было, и онъ не зналъ, къ кому обратиться за помощью. Керръ и Келлингъ позаботились распространить о немъ, что онъ попался въ воровств, и никто не хотлъ принимать его на службу. Его небольшія сбереженія таяли съ каждымъ днемъ, и, въ конц концовъ, Альбрехтъ пришелъ къ убжденію, что надо покинуть Кимберлей, принесшій ему столько несчастья. Но куда направиться? И невольно Альбрехтъ вспомнилъ о своемъ старомъ друг Франц Гаан, который взялъ съ него слово пріхать къ нему на ферму въ Клерксдорпъ, когда жизнь въ алмазныхъ копяхъ сдлается для него слишкомъ тяжелой.

Пересчитавъ оставшіяся у него деньги, Альбрехтъ увидалъ, что ему хватитъ на дорогу, и не медля пустился въ путь. Ему пришлось хать до станціи Мэфкингъ по такъ называемой ‘желзной дорог алмазныхъ копей’, пролегающей по довольно красивой мстности, но Альбрехтъ чувствовалъ себя такимъ усталымъ и находился въ такомъ угнетенномъ настроеніи духа, что взоръ его совершенно равнодушно скользилъ по живописнымъ скаламъ, обрывамъ и ущельямъ, мимо которыхъ прозжалъ поздъ.

Въ Мэфкинг Альбрехтъ покинулъ желзную дорогу и дальнйшее свое путешествіе совершилъ уже въ дилижанс. Тутъ, несмотря на все свое равнодушіе къ окружающей его обстановк и природ, Альбрехтъ невольно обратилъ вниманіе на разницу между путешествіемъ по желзной дорог и прежнимъ способомъ зды въ фургонахъ, запряженныхъ быками или лошадьми. Дилижансъ, въ которомъ халъ Альбрехтъ, во многомъ напоминалъ прежнія времена. Шестерка сильныхъ лошадей и столько же муловъ тащили тяжелый экипажъ по камнямъ и трав, черезъ лужи и ухабы, и кучеръ, гигантскаго роста, взмахивалъ своимъ длиннымъ бичомъ, подгоняя животныхъ.

Сидвшіе внутри дилижанса путешественники страдали не отъ однихъ только толчковъ и ударовъ, жара и духота внутри дилижанса были нестерпимыя и кром того облако пыли постоянно окружало его. Альбрехтъ взобрадся на крышу дилижанса и услся среди дорожныхъ тюковъ и чемодановъ. Тутъ все-таки-дышать было свободне. Его примру послдовалъ другой путешественникъ, какой то американскій странствующій приказчикъ, агентъ торговаго дома, продающаго машину.

Американецъ, замтивъ сидящаго задумчиво Альбрехта, первый заговорилъ съ нимъ. Сначала онъ, какъ водится, сталъ выхвалять свой товаръ и предложилъ Альбрехту взглянуть на прейскурантъ паровыхъ машинъ, котловъ и т.-д,, но видя, что это не беретъ, заговорилъ съ нимъ о другомъ.

— Большинство, путешествующихъ въ этомъ ужасномъ почтовомъ экипаж внутрь страны, принадлежатъ, повидимому, къ людямъ, попытавшимъ сначала счастья въ алмазныхъ копяхъ и теперь отправляющимся искать счастья въ золотой округъ. Вы тоже, вроятно, за этимъ дете?— спросилъ онъ Альбрехта.

Альбрехтъ, конечно, не хотлъ посвящать перваго встрчнаго и поперечнаго въ свои планы и поэтому отвчалъ уклончиво:

— Покамстъ я хочу только постить пріятеля вблизи Клерксдорпа.

— Клерксдорпъ? Да, я знаю, намъ туда надо поставлять машины. Это мсто находится въ золотомъ округ. Вашъ знакомый, должно быть, тоже золотоискатель?

— Нтъ, онъ живетъ на ферм.

— Фермъ въ Клерксдорп осталось немного,— замтилъ словоохотливый американецъ.— Только одни буры крпко держатся за свои фермы и не хотятъ разставаться съ ними, даже когда имъ предлагаютъ хорошія деньги за землю, въ которой такъ много золота. Удивительный народъ эти буры! Съ невозмутимымъ спокойствіемъ покуривая свою трубку, они смотрятъ вполн равнодушно на то, что вблизи ихъ фермъ находятъ самородки золота, и имъ даже въ голову не приходитъ произвести какія бы то ни было изысканія на своей земл. Они желаютъ только одного, чтобы ихъ оставили въ поко и не мшали бы имъ наслаждаться плодами своихъ трудовъ. Они не знаютъ лучшаго наслажденія, какъ скакать по полю верхомъ на лошади или отдыхать на крытой веранд своего дома, среди семьи.

Альбрехтъ, несмотря на свою печаль, не могъ удержаться отъ улыбки.

— Да, конечно,— сказалъ онъ,— жизнь буровъ совершенно непохожа на ту, которую ведутъ въ алмазномъ округ, въ Кимберле. Но именно это спокойствіе ихъ и полное отсутствіе стремленія къ нажив составляютъ пріятную противоположность съ лихорадочною жизнью золотоискателей и алмазоискателей.

— Да, это правда, — согласился американецъ.— Съ тхъ поръ какъ въ окрестностяхъ оганнесбурга открыты золотые рудники, туда начали стекаться люди со всхъ концовъ свта. И кого, кого только не встртишь тамъ теперь! Тамъ есть и ученые, и- ремесленники, и люди всхъ классовъ общества и всхъ національностей. Вс подпали подъ власть золота: И сколько тамъ ихъ погибаетъ! Я зналъ одного молодого, жизнерадостнаго шотландца. Онъ тоже отправился туда искать счастья, но вмсто этого нашелъ преждевременную могилу. Онъ заболлъ, и возл него не нашлось ни одного пріятеля, который закрылъ бы ему глаза, когда онъ умеръ. Золотоискателямъ совершенно некогда заботиться о комъ нибудь изъ больныхъ или умершихъ товарищей. Если у нихъ выдается свободная минутка, то они бгутъ въ кабачокъ, чтобы освжиться, или на биржу, чтобы освдомиться въ какой цн стоитъ золото, а вечеромъ они играютъ въ карты или кости. По правд оказать, вс эти пришельцы или ‘уитлендеры’, какъ ихъ тамъ называютъ, только и помышляютъ, что о нажив, хотя, конечно, между ними тоже попадаются честные и хорошіе люди.

— Такъ что-же удивительнаго, что буры не любятъ этихъ пришельцевъ и хотятъ посредствомъ законовъ оградить отъ нихъ свою страну!— сказалъ Альбрехтъ.

Американецъ пожалъ плечами.

— Почтеннымъ бурамъ, однако, неудастся помшать иностранцамъ переполнить эту страну и, такъ какъ между ними преобладаютъ англичане, то, безъ сомннія, они скоро завладютъ Трансваалемъ,— сказалъ американецъ.

— Ну, это еще неизвстно,— замтилъ Альбрехтъ,— буры вдь очень дорожатъ своею свободой и независимостью. Разв они мало пролили крови за нее, сражаясь съ кафрами и англичанами! Они такъ легко не уступятъ это достояніе, купленное дорогой цной. Поврьте, они также, какъ ихъ предки, будутъ грудью защищать свою страну.

— Ну, зачмъ же такъ мрачно смотрть на будущее,— сказалъ, смясь, американецъ.— Можетъ быть эта опасность минуетъ Трансвааль. Представьте себ, что золотые рудники изсякнутъ, вдь тогда вс иностранцы, налетвшіе теперь, словно рой пчелъ для собиранія меда, такъ же быстро исчезнутъ, какъ они быстро явились, и оганнесбургъ мигомъ опустетъ.

— По словамъ ученыхъ это трудно допустить, — замтилъ Альбрехтъ.— Золота такъ много въ Трансваал, и пластъ его настолько глубокъ, что скоре здсь не будетъ хватать хлба, нежели золота.

— Это возможно, но съ другой стороны бурамъ нечего особенно бояться англичанъ, потому что президентъ трансваальской республики, старикъ Крюгеръ — ‘Дядя Поль’, какъ его называютъ — знаетъ своихъ друзей англичанъ очень хорошо и, конечно, приметъ вс мры, чтобы не допустить ихъ завладть страною окончательно… Однако, посмотрите, мы и не замтили, какъ почти дохали до мста.

Альбрехтъ оглянулся. Дилижансъ, по прежнему окруженный облакомъ пыли, приближался къ той мстности, о которой они только что говорили. Это былъ округъ Витватерсрандъ, въ которомъ находились знаменитые Золотые рудники. Дилижансъ прохалъ мимо нсколькихъ поселковъ, гд жили золотоискатели, и остановился у станціи, на которой вышли очень многіе изъ путешественниковъ и въ томъ числ Альбрехтъ, ршившій дойти пшкомъ до фермы Питера Гаана. Американецъ халъ дальше, до самаго оганнесбурга. Когда Альбрехтъ простился съ нимъ и слзъ съ крыши вагона, неугомоный американецъ крикнулъ ему вслдъ:

— Не забудьте при случа рекомендовать мои машины, Джонъ Смитъ, представитель фирмы Фразера и Чальмера въ Чикаго…— Грохотъ колесъ экипажа заглушилъ его дальнйшія Слова.

Альбрехтъ не могъ удержаться отъ улыбки, но тмъ не мене общалъ себ при случа вспомнить о своемъ словоохотливомъ спутник, который своею болтовнею отвлекъ его отъ тяжелыхъ думъ.

ГЛАВА IX.
Ферма бура.

Быстрыми шагами пошелъ Альбрехтъ по тропинк, идущей въ сторону отъ большой дороги. Небольшой ручной чемоданчикъ, который онъ несъ за плечами, не стснялъ его движеній. Альбрехтъ Шелъ мимо прекрасныхъ луговъ, и маисовыхъ полей, указывавшихъ на близость фермы, и, дйствительно, скоро онъ увидалъ постройки, низкія, но массивныя и, очевидно, простоявшія уже много лтъ. На фасад дома виднлась надпись, обозначавшая годъ, когда онъ былъ выстроенъ, и указывающая, что зданіе стоитъ уже около ста лтъ.

Весь общій видъ фермы, хозяйственныя постройки и окружающія ихъ поля указывали на зажиточность ея хозяина и на умлое веденіе хозяйства.

У открытыхъ дверей дома стоялъ высокій плотный человкъ въ широкополой мягкой войлочной шляп, бросавшей тнь на его- добродушное лицо, обрамленное густою бородой съ сильною просдью. Это былъ самъ хозяинъ дома, Питеръ Гаанъ, и Альбрехтъ тотчасъ же уловилъ въ его лиц сходство съ его братомъ, Францомъ. Питеръ Гаанъ, какъ видно, намревался куда-то выхать, такъ какъ, выйдя на крыльцо, хлопнулъ бичомъ, который держалъ въ рукахъ, по воздуху, и тотчасъ же мальчикъ подвелъ къ нему осдланную лошадь. Увидя Альбрехта, Питеръ Гаанъ, готовившійся уже ссть на коня, остановился, вопросительно поглядывая на пришельца.

— Я имю честь говорить съ мингеромъ {‘Мингеръ’ по голландски господинъ.} Питеромъ Гааномъ?— сцросилъ Альбрехтъ по голландски, вжливо кланяясь. Питеръ утвердительно кивнулъ головой, но во взгляд его, устремленномъ на Альбрехта, свтилось недовріе, такъ какъ ему казалось, страннымъ внезапное появленіе на. ферм чужестранца, и притомъ пришедшаго пшкомъ. Гости, прізжавшіе на ферму Питера Гаана, никогда не являлись иначе, какъ верхомъ или въ повозк. Но лицо стараго бура тотчасъ же измнило свое выраженіе, какъ только Альбрехтъ назвалъ себя и сказалъ, что онъ пришелъ повидаться со своимъ другомъ Францомъ. Питеръ Гаанъ привтливо протянулъ ему руку и пригласилъ его войти въ домъ.

— Если вы другъ моего брата, то добро пожаловать,— сказалъ онъ.— Франца нтъ дома, но онъ сейчасъ вернется. Санни! Санни!— крикнулъ Питеръ, повернувшись къ двери.

— Что теб нужно Питеръ? послышался женскій голосъ изнутри дома, и тотчасъ же оттуда вышла женщина, такая же плотная, высокая и широкая, какъ Питеръ. Это была его жена Санни. Все въ ней дышало здоровьемъ и мужественною силой, и лицо у нея было такое же добродушное, какъ у Питера. Она поспшно, шла на зовъ мужа, вытирая свои большія, сильныя руки о широкій кухонный передникъ.

— Иди сюда, Санни,— сказалъ ей мужъ,— и прими дорогого гостя. Я долженъ ухать въ поле. Ну, дорогой гость, будьте какъ дома. Вы, конечно, устали съ дороги, Санни о васъ позаботится, а къ обду я вернусь.

Еще разъ привтливо кивнувъ головою Альбрехту, Питеръ слъ на коня и скоро исчезъ вдали.

Жена Питера, которую вс въ дом называли, ‘тетка Санни’, повела Альбрехта въ домъ и предложила ему закусить. Но онъ чувствовалъ потребность прежде всего умыться посл своего продолжительнаго путешествія по пыльной африканской дорог и попросилъ воды. Тетка Санни повела его въ свтлую и просторную кухню, гд находился большой каменный бакъ съ чистою ключевою водой. Освжившись, Альбрехтъ съ удовольствіемъ принялъ радушное приглашеніе хозяйки подкрпить свои силы. На чисто вымытомъ и выскобленномъ деревянномъ стол, который стоялъ на веранд, тетка Санни поставила молоко, хлбъ и мясо, и съ большимъ удовольствіемъ смотрла, съ какимъ аппетитомъ ея молодой гость уписывалъ поставленное ему угощеніе. Альбрехтъ дйствительно чувствовалъ волчій голодъ посл трясской зды въ почтовой карет, а радушный пріемъ хозяевъ произвелъ на него такое впечатлніе, что у него сразу полегчало на душ, и жизнь перестала казаться такой мрачной, какой она казалась ему до этой минуты.

Пока Альбрехтъ лъ, тетка Санни молчала и не заговаривала съ нимъ, такъ какъ у буровъ не принято разговаривать во время ды, но какъ только онъ положилъ ножикъ и вилку и она убрала со стола, между ними тотчасъ же завязался разговоръ. Альбрехтъ видлъ на фасад дома надпись: 1800 годъ, и выразилъ свое удивленіе по поводу того, что постройки буровъ сохраняются такъ долго въ такомъ хорошемъ состояніи.

— Да,— сказала тетка Санни,— эту ферму выстроилъ еще праддъ моего мужа. Прежде она была гораздо больше, чмъ теперь. Но съ теченіемъ времени, по мр того, какъ подрастали дти, пришлось урзывать землю, и теперь это вовсе не такое большое помстье, какъ было прежде. Однако, еслибы Питеръ согласился продать свою ферму золотоискателямъ, то онъ могъ бы купить на эти деньги очень много земли въ другомъ мст, гораздо больше, чмъ онъ иметъ теперь, но Питеръ не можетъ безъ отвращенія говорить о той жизни, которую ведутъ эти люди, и ужъ, конечно, не потерпитъ золотоискателей вблизи своего жилища. Да и то правду сказать, на что намъ богатство: сами мы уже стары, а дтей у насъ нтъ. Мы бы не знали, что и длать съ деньгами!

На вопросъ Альбрехта о томъ, какъ поживаетъ и что подлываетъ Францъ Гаанъ, тетка Санни отвчала:

— О, Францъ! Онъ совсмъ не такой какъ вс наши буры. Мы съ Питеромъ такъ обрадовались, когда онъ, наконецъ, вернулся. Мы думали, что онъ захочетъ пожить на поко и отдохнуть посл той жизни, полной всякаго рода приключеній, которую онъ велъ. Мы бы позаботились, о немъ съ радостью, но у него другое на ум. О спокойствіи и удобствахъ онъ и не думаетъ. Въ послднее время онъ почти ни одного дня не провелъ дома. Однако, пойдемте, я покажу вамъ вашу комнату.

Тетка Санни старательно вытерла столъ и, смахнувъ остатки крошекъ, вытряхнула свой передникъ. Комната, которая предназначалась для прізжающихъ и куда она отвела Альбрехта, отличалась такой же безукоризненною чистотой и простотой, какъ и все на ферм. Въ ней стояла простая деревянная кровать съ прекраснымъ пуховикомъ, такой же простой, деревянный столъ и стулъ — очевидно, все это было домашней работы.

Между тмъ наступили сумерки, и Альбрехтъ, занятый разборкою своего чемодана, заслышалъ звонъ колокольчиковъ. То были стада возвращающіяся съ пастбищъ на ночь въ крааль — обширное пространство, обнесенное высокою загородкой для защиты отъ дикихъ зврей. Альбрехтъ вышелъ на крыльцо и съ любопытствомъ смотрлъ, какъ сразу оживилась ферма. Тетка Санни, вмст съ прочими, помогала загонять скотину, а самъ хозяинъ, Питеръ Гаанъ,— похлопывая бичомъ, сгонялъ ко входу въ крааль безчисленное стадо барановъ.

Вдругъ Альбрехтъ услышалъ за собою поспшные шаги и, оглянувшись, увидалъ Франца.

— Мой дорогой мальчикъ!— воскликнулъ тотъ.— Тыли это? Дай посмотрть на себя!

Францъ Гаанъ взялъ за руки своего молодого пріятеля и повелъ его ко входу, гд было свтле, чмъ подъ крышей, куда не достигали лучи заходящаго солнца.

— Да, это ты, но какъ ты измнился! Похудлъ, поблднлъ! Куда двался твой юношескій румянецъ? Ну, да не бда, здсь ты отдохнешь.

Францъ горячо обнялъ своего пріятеля и сталъ разспрашивать его обо всемъ, что случилось. Неоднократно, во время разсказа Альбрехта, у добраго Франца сжимались кулаки и вырывались негодующія восклицанія.

— Не горюй, голубчикъ! Богъ правду видитъ, да не скоро скажетъ,— сказалъ онъ, выслушавъ разсказъ Альбрехта.— Злоди попадутся въ собственныя сти. А теперь постарайся забыть это печальное приключеніе твоей жизни и пойдемъ ужинать. Вонъ уже старуха Санни идетъ звать насъ, а Питеръ не любитъ дожидаться, да и я порядочно проголодался посл своей поздки.

Въ уютной, просторной комнат, представлявшей образецъ голландской чистоты, на обденномъ стол, покрытомъ чистою скатертью, былъ приготовленъ ужинъ. Вс услись и принялись съ большимъ аппетитомъ сть сытныя кушанья, которыя подавала хозяйка. Какъ и водится, во время ужина вс молчали, занятые дой, и только, когда мужчины закурили свои трубки, Францъ началъ разсказывать Питеру и его жен о своей жизни въ Кимберле и о томъ, какъ онъ чуть не погибъ, еслибъ не Альбрехтъ, который вовремя оттащилъ его подальше отъ опаснаго мста, Затмъ, когда Францъ разсказалъ о злодйскомъ поступк съ Альбрехтомъ… то добрая старушка Санни украдкою вытерла слезу своимъ передникомъ, а Питеръ разразился проклятіями по адресу злодевъ. Само собою разумется, что онъ, также какъ и Францъ, ршилъ не отпускать Альбрехта, до тхъ поръ, пока тотъ не оправится совершенно посл полученнаго удара, а Францъ сталъ уже обдумывать планы, которые могли бы обезпечить будущность Альбрехта.

ГЛАВА X.
Чары золота.

Въ слдующіе дни Францъ велъ себя какъ-то особенно таинственно. Онъ узжалъ нсколько разъ и однажды даже пробылъ въ отсутствіи цлый день, а затмъ къ нему пріхалъ какой-то человкъ, съ которымъ онъ долго бесдовалъ. Питеръ не вмшивался никогда въ дла брата, но все таки онъ былъ нсколько озадаченъ его поведеніемъ, особенно его поразило, когда Францъ однажды утромъ сказалъ ему:

— Питеръ, подемъ посл завтрака въ Гартебестъ-Фельдтъ, я хочу показать теб тамъ нчто совсмъ особенное и сообщить теб новость.

Гартебестъ-Фельдтъ называлось мсто, отстоявшее на довольно большомъ разстояніи отъ фермы, но принадлежавшее къ ней. Земля въ этомъ мст была плохая, каменистая, трава была тощая, и Питеръ считалъ этотъ участокъ никуда негоднымъ. Даже его избалованныя стада не хотли тамъ пастись, тмъ боле, что у нихъ въ распоряженіи были другія прекрасныя пастбища.

Удивленный Питеръ ничего не сказалъ и только кивнулъ головой въ знакъ согласія. Посл завтрака братья отправились.

Посредин широкой равнины, покрытой скудной растительностью, кое гд виднвшейся между камнями, Питеръ замтилъ, къ своему величайшему изумленію, огромную дыру и кучу наваленной возл нея каменистой земли. Обломки кварца, валявшіеся въ разныхъ мстахъ, указывали, что тутъ былъ произведенъ взрывъ скалистой почвы посредствомъ динамита.

Францъ остановился и, указывая своему брату на глубокое отверстіе въ земл, сказалъ:

— Здсь я былъ недавно съ однимъ человкомъ, который отлично уметъ отыскивать мсторожденіе золота. Посмотри на его работу.

Францъ нагнулся и поднялъ большой кусокъ ноздреватаго камня, внутри котораго блестли маленькія золотыя зернышки.

— Видишь, Питеръ, это золото, чистое золото, которое находится у тебя подъ ногами, что ты думаешь объ этомъ?

— Что я думаю! воскликнулъ Питеръ…. Я думаю, что ты долженъ тотчасъ, же засыпать эту дыру! Нежели ты хочешь, чтобы я сталъ портить себ жизнь, чтобы я позволилъ здсь на моей земл добывать проклятое золото, которое погубило уже столькихъ людей, чтобы я сталъ терпть возл себя золотоискателей! Какъ я счастливъ, что меня къ этому никто не можетъ принудить! И ты меньше всхъ, Францъ! Какъ ты можешь желать, что бы я сталъ добывать золото на земл, которую наслдовалъ отъ своихъ предковъ, вмсто того чтобы воздлывать на ней хлбъ, какъ это длали наши отцы и дды!

— Питеръ,— замтилъ Францъ.— Я знаю твой взглядъ на это дло. Я и самъ прежде такъ думалъ, но я надюсь, братъ, что ты спокойно выслушаешь меня. Я знаю, ты ненавидишь золото, потому что оно причинило много вреда нашей стран. Пока не было открыто ни золота, ни драгоцнныхъ камней въ Трансваал, народъ нашъ жилъ спокойно, и никто не помышлялъ отнимать у него его землю. Теперь мирныя времена кончились, страна наполнилась пришельцами, и они угрожаютъ намъ. Но золото принесло еще худшее зло: оно испортило многихъ буровъ и въ особенности нашу молодежь. Фермеры, разбогатвшіе вслдствіе того, что въ ихъ земл найдено золото, измнили свой образъ жизни. Сыновья ихъ отправляются въ Европу и часто возвращаются откуда полуобразованными людьми, научившимися только проживать деньги. Добрые обычаи старины, такъ долго сохранявшіеся въ семьяхъ буровъ, исчезаютъ все больше….

— Ну, вотъ видишь, ты самъ признаешь это! воскликнулъ Питеръ, прервавъ рчь брата.— Обычаи страны исчезаютъ, народъ портится. Куда двались миръ и спокойствіе, которые царили здсь прежде? Все это сдлало проклятое золото, которое лежитъ здсь у насъ подъ ногами. Когда нсколько времени тому назадъ ко мн явились золотопромышленники съ предложеніемъ продать мою землю за очень крупную сумму денегъ, то я, разъ навсегда, запретилъ имъ даже говорить со мною объ этомъ. А ты хочешь, чтобы я собственными руками досталъ золото изъ подъ земли,— золото, которое я проклинаю! Пусть оно тамъ остается сокрытымъ во вки вковъ!

— Братъ, дай мн кончить!— спокойно замтилъ ему Францъ.— Я больше тебя видлъ свтъ, видлъ, какъ живутъ люди въ другихъ странахъ, но люблю свою родину не меньше тебя. Когда я вернулся изъ своихъ путешествій, то замтилъ въ ней большую перемну, я нашелъ въ ней много чужеземцевъ и увидлъ, что среди пустынной равнины, точно по мановенію волшебнаго жезла, выросъ городъ, который долженъ быть причисленъ теперь къ самымъ большимъ городамъ южной Африки. Я говорю объ оганнесбург. Съ любопытствомъ постилъ я этотъ новый городъ, созданный могуществомъ золота, и убдился, что дйствительно для моей родины наступили новыя времена. Число пришельцевъ, въ особенности англичанъ, возрасло, они явились сюда, не имя ни гроша въ карман, но здсь сдлались милліонерами и теперь открыто ропщутъ на то, что законы нашей страны не даютъ имъ такихъ же правъ, какія имютъ буры.

— Да, они хотятъ, чтобъ мы ихъ пустили въ свой Фольксраадъ {Народный совтъ.}, и тогда они сами, будутъ предписывать намъ законы,— съ озлобленіемъ замтилъ Питеръ.— О, еслибъ можно было создать такіе законы, которые закрыли бы нашу страну для иностранцевъ!

— Этого нельзя сдлать,— спокойно замтилъ Францъ. И кром того мы не можемъ отвергать, что эти пришельцы принесли пользу нашей родин. Страна стала богаче, торговля развилась. Прежде мы и понятія не имли ни о какихъ дорогахъ вообще, а теперь у насъ есть прекрасныя желзныя и шоссейныя дороги, мосты, телеграфы.

— Да, да, это все иностранцы построили для собственныхъ удобствъ.

— Согласись, что это не вредитъ стран. Но мы должны опасаться другого. Мы должны собрать свои силы, для того, чтобы не дать иностранцамъ поработить насъ. Если я говорилъ теб о томъ, что портятся нравы нашего народа и онъ забываетъ обычаи старины, то это касается только тхъ буровъ, которые живутъ поблизости золотого округа. Но въ глубин страны сохранилось еще доброе старое время. Тамъ я встртилъ въ полной неприкосновености вс т нравственныя качества и добродтели, которыми отличались наши предки: врность, преданность, честность, мужество и прямодушіе. Но за то, Питеръ, они, эти буры, едва умютъ читать и ничего не знаютъ о томъ, что длается на свт. Правда, они вс знаютъ наизусть исторію своего народа, вс горячо любятъ свободу и независимость и готовы защищать ее до послдней капли крови, но для того чтобы защищать ее, надо имть силы и оружіе, котораго у нихъ нтъ.

— Оружіе есть у всхъ насъ,— замтилъ Питеръ.

— Да, но разв это оружіе годится для борьбы съ такими врагами, которые насъ окружаютъ, разв ты не знаешь, какъ прекрасно вооружены англичане? Можемъ-ли мы устоять противъ войска, которое будетъ воружено превосходными ружьями новой системы, будетъ имть скорострльныя пушки? Вотъ видишь-ли, Питеръ, я думаю, что это золото, которое находится у насъ подъ ногами, могло бы пригодиться на то, чтобы доставить нашимъ бурамъ средства защищать, въ случа нужды, свою свободу и независимость.

— Я начинаю тебя понимать!— воскликнулъ Питеръ,— ты хочешь добыть золото, чтобы купить новое оружіе и замнить имъ наши старыя ружья. Но разв наши люди съумютъ обходиться съ этими ружьями?

— Они научатся. Ты самъ увидишь, съ какимъ удовольствіемъ они будутъ упражняться въ стрльб изъ новыхъ ружей.

— Пожалуй, ты правъ. Но скажи мн, Францъ, неужели ты и въ самомъ дл думаешь, что намъ грозитъ опасность, и что придется снова взяться за оружіе, чтобы защищать свою свободу?

— Взгляни, Питеръ, въ ту сторону. Тамъ лежитъ страна Матабеловъ и Машоповъ. Англичане предполагали, что въ этой стран находятся неисчислимыя богатства и поэтому они прогнали изъ нея туземцевъ. Теперь, однако, выходитъ, что надежды эти были преувеличены, и взоры англичанъ обращаются на Трансвааль, гд открыты богатйшія залежи золота. Они хотятъ уничтожить независимость Трансвааля и присоединить его къ своимъ колоніямъ. Понимаешь-ли ты теперь, почему я говорю, что мы должны быть готовы снова, какъ одинъ человкъ, встать на защиту своей родины, если понадобится, но должны сражаться съ врагами равными силами.

— Хорошо,— воскликнулъ Петеръ,— пусть будетъ по твоему! Ищи золото въ нашей земл, и если ты, при его помощи, предотвратишь бдствіе, угрожающее свобод нашей родины, то я охотно признаю, что величайшее зло міра — желтый блестящій металлъ, называемый золотомъ, можетъ иногда принести добро!

Францъ съ радостью обнялъ брата.— Я зналъ, что ты въ конц концовъ согласишься со мною,— сказалъ онъ.— Пользуясь твоимъ разршеніемъ, Питеръ, я буду добывать золото, но не допущу сюда никого изъ чужихъ и ни одного изъ тхъ золотоискателей, близости которыхъ ты такъ опасаешься. Ничто не нарушитъ твоей жизни на ферм, братъ. Мн будетъ помогать только Альбрехтъ, честный и преданный юноша, спасшій мн жизнь въ алмазныхъ копяхъ. Согласенъ ты на это?

— Нтъ,— скззалъ Питеръ, улыбаясь.— Я не хочу, чтобы молодой нмецъ былъ твоимъ помощникомъ. Пусть онъ будетъ такимъ же собственникомъ этой копи, какъ и ты. Я знаю, ты привязанъ къ нему. Злые люди испортили ему жизнь, такъ ты теперь сдлай доброе дло при помощи этаго проклятаго золота и устрой будущность своего пріятеля.

ГЛАВА XI.
Въ оганнесбург.

Золото въ Трансваал находится не на дн высохшихъ ркъ или въ рчномъ песк, откуда оно легко можетъ быть добыто промывкою, какъ это производится во многихъ странахъ, въ Калифорніи, въ Сибири, а встрчается довольно глубоко подъ землей, внутри твердыхъ каменныхъ породъ. Какъ только было найдено золото въ Южной Африк, немедленно, со всхъ частей свта, начали стекаться туда золотоискатели, но они искали преимущественно въ горахъ, окружающихъ оганнесбургскую равнину. Никому не приходило въ голову, что именно подъ почвою этой равнины находятся самыя богатыя мсторожденія золота. Оказалось, что слой кварца, содержащаго золото, пролегаетъ на растояніи нсколькихъ миль и идетъ въ глубину 2400 футовъ подъ землей. Отъ главной золотоносной, жилы или какъ ее называютъ ‘банкетнаго рифа’ идутъ развтвленія въ разныя стороны. Одно изъ такихъ развтвленій доходило до Клерксдорпа и было открыто Францемъ.

Довольный тмъ, что ему удалось уговорить брата, Францъ вернулся на ферму и былъ чрезвычайно удивленъ, найдя Альбрехта уже собравшимся въ дорогу.

— Куда это ты?— спросилъ онъ.

— Я пойду къ рудникамъ и поищу тамъ работы,— отвчалъ Альбрехтъ.— Я вдь не побоюсь взяться за кирку и лопату, если не найду ничего другого, а оставаться такъ, сложа руки, я не могу.

— Это я понимаю,— сказалъ Францъ,— но я нашелъ для тебя работу здсь. Мы будемъ съ тобою разрабатывать свой собственный золотой рудникъ въ Гартебестъ-Фельдт. Хочешь?

Альбрехтъ не могъ придти въ себя отъ изумленія, когда его старый другъ объявилъ ему, что онъ владетъ мсторожденіемъ золота и намренъ его разрабатывать, а Альбрехта длаетъ своимъ компаніономъ. Съ большимъ любопытствомъ Альбрехтъ принялся разсматривать образцы каменной породы, содержащей золото, которые Францъ досталъ изъ своего кармана и показалъ ему.

— Мы начнемъ работу немедленно,— сказалъ ему Франц.— Конечно, мы не можемъ повести свое дло широко, во первыхъ, потому что Питеръ питаетъ сильнйшее отвращеніе къ ремеслу золотоискателя, а во вторыхъ, у насъ съ тобою нтъ достаточно денегъ, чтобы пріобрсти нужныя машины. Худо или хорошо это, но намъ ничего не остается, какъ добывать золото самыми первобытными способами, и нашими орудіями будутъ кирка, заступъ да лопата. Но мы все таки получимъ барышъ. И такъ, по рукамъ, неправда-ли?

Альбрехтъ былъ въ восторг отъ этого предложенія. Ужъ одна мысль, что онъ будетъ работать вмст съ добрымъ старымъ Францемъ и жить на ферм, среди честныхъ, простыхъ людей, наполняла его сердце радостію. Онъ горячо поблагодарилъ своего стараго друга.

— Пустяки!— воскликнулъ Францъ.— За что тутъ благодарить. Вдь ты же будешь помогать мн. Ну, а теперь не будемъ терять времени и завтра же на разсвт отправимся въ оганнесбургъ, чтобы купить тамъ динамитъ, который намъ нуженъ для взрыванія каменной породы.

Питеръ собирался послать на другой день въ оганнеобургъ маисъ, горохъ и бобы на продажу и предложилъ Францу воспользоваться этимъ и отправить въ пустомъ фургон, который подетъ назадъ изъ оганнесбурга, закупленный имъ грузъ динамита.

День чуть брезжился, когда наши будущіе золотопромышленники осдлали лошадей и отправились въ путь. Заботливая старуха Санни уже встала, приготовила имъ сытный завтракъ и дала имъ на дорогу провизію.

Около часу хали они по равнин, поросшей травой и лишь кое гд покрытой низкимъ кустарникомъ. Вскор они увидали разсянныя по полю хижины и шалаши, а посредин какое-то большое зданіе съ трубами и различными машинными приспособленіями. Это былъ золотой рудникъ. Къ полдню они достигли небольшого городка Почефстрома, вблизи котораго находятся золотые рудники. Францъ ршилъ воспользоваться остановкою и постить эти рудники, чтобы посмотрть, какъ производится здсь добыча золота. Они увидали, какъ огромныя массы камней, отдленныя посредствомъ динамита, измельчались машинами и превращались въ порошокъ, который потомъ промывался сильною струею воды и затмъ приводился въ соприкосновеніе съ ртутью, которая иметъ свойство выдлять золото и образовывать съ нимъ соединеніе, извстное подъ именемъ амальгаммы, это соединеніе напоминаетъ то, которымъ покрываютъ обыкновенно заднюю поверхность зеркалъ. Полученную золотую амальгаму подвергаютъ потомъ дйствію жара, причемъ ртуть испаряется, а золото остается въ чистомъ вид.

— Конечно, намъ не удастся такъ разработать свой рудникъ,— сказалъ Францъ, осматривая машины и вс грандіозныя приспособленія для промывки и очистки золота,— Но мы все таки современемъ добудемъ столько золота своими собственными руками, что въ состояніи, будемъ пріобрсти машины. Все на свт надо начинать съ малаго. Вдь и этотъ рудникъ въ начал представлялъ простую яму, въ которой работали нсколько золотоискателей.

Альбрехтъ улыбался, слушая, какъ Францъ развивалъ передъ нимъ свои планы будущаго. Онъ съ своей стороны былъ бы совершенно доволенъ, еслибъ рудникъ въ Гартебестъ-Фельдт доставилъ ему возможность имть постоянный кусокъ хлба, а о большемъ онъ и не мечталъ.

Изъ Почефстрома путники снова похали по пустынной, безлюдной равнин. Только изрдка имъ попадалась на пути какая нибудь одинокая ферма или группа палатокъ, гд жили золотоискатели, добывавшіе золото съ помощью самыхъ простыхъ приспособленій. Чмъ дальше они подвигались, тмъ чаще имъ попадались поселки золотоискателей, хижины, палатки, дома. Наконецъ, вдали показалась масса домовъ — это былъ золотой городъ оганнесбургъ, цль ихъ поздки.

Альбрехтъ съ любопытствомъ подъзжалъ къ этому шумному, промышленному городу, почти ничмъ не отличающемуся отъ большихъ фабричныхъ европейскихъ городовъ. Желзныя дороги перекрещивались во всхъ направленіяхъ, соединяя между собою отдльные рудники и угольныя копи. Паровозы, пыхтя, тащили товарные вагоны, а рядомъ, по дорог, можно было видть сотни фургоновъ, запряженныхъ быками и нагруженныхъ всевозможными продуктами фермерскаго хозяйства. Цлыя вереницы чернокожихъ рабочихъ направлялись въ городъ или изъ города. Крестьяне изъ сосднихъ селъ торопились въ городъ на легкихъ двухколесныхъ повозкахъ, запряженныхъ быстрыми лошадьми, обгоняя тяжелые фургоны, запряженные быками, которые лниво плелись по дорог, не взирая на отчаянное хлопаніе бича.

На базарной площади оганнесбурга толпились люди среди огромныхъ кучъ наваленнаго товара и всевозможныхъ припасовъ. Торгъ шелъ самый оживленный. Тутъ были блые и чернокожіе туземцы въ самыхъ разнообразныхъ одяніяхъ, надъ площадью стоялъ гулъ я человческихъ голосовъ, но среди этого гула все-таки преобладала голландская и англійская рчь.

Францъ не разъ бывалъ въ оганнесбург и хорошо зналъ этотъ городъ. Онъ первымъ дломъ отправился искать мста для ночлега, такъ какъ солнце близилось къ закату. Прохавъ шумный рынокъ, Францъ и его спутникъ направились въ боле уединенную часть города, гд находился одинъ старинный постоялый дворъ, хорошо извстный Францу. Содержатель этого постоялаго двора былъ старый буръ, и поэтому въ его заведеніи господствовала пресловутая голландская чистота, и усталый путникъ могъ быть увренъ, что ему дадутъ для отдыха постель съ прекраснымъ голландскимъ пуховикомъ. Туда, въ эту скромную, но чистенькую и привтливую гостинницу Францъ привелъ своего молодого пріятеля. Старикъ хозяинъ очень привтливо встртилъ ихъ и отвелъ имъ одну изъ своихъ лучшихъ комнатъ.

Убравъ лошадей и подсыпавъ имъ корму, Францъ и Альбрехтъ, услись на крыльц передъ домомъ, гд хозяинъ накрылъ для нихъ столъ для ужина. Оба чувствовали усталость, проведя цлый день верхомъ, подъ знойными лучами африканскаго солнца. Францъ съ наслажденіемъ покуривалъ трубку, а Альбрехтъ задумчиво смотрлъ на городъ, раскинувшійся передъ его глазами на большое разстояніе. Остроконечныя верхушки башенъ двадцати оганнесбургскихъ церквей блестли какимъ-то розоватымъ свтомъ, освщенныя лучами заходящаго солнца.

— Трудно поврить,— проговорилъ, наконецъ, Альбрехтъ,— что этотъ огромный городъ существуетъ всего только восемь лтъ! Какъ могли выстроить въ такой короткій срокъ столько великолпныхъ зданій, дворцовъ, церквей?..

Францъ выпустилъ кольца дыма изо рта и, слдя за тмъ, какъ они расплывались въ прозрачномъ вечернемъ воздух, отвтилъ:

— Это чудо сдлало золото. Ты былъ бы еще больше пораженъ, голубчикъ, еслибъ присутствовалъ, какъ я, при томъ, какъ этотъ городъ зарождался. Вначал тутъ, на этой равнин, былъ раскинутъ цлый лагерь палатокъ. Нкоторые поселенцы даже жили въ фургонахъ, въ которыхъ они пріхали сюда. Долгое время ни у кого не было другихъ жилищъ, и даже городская ратуша была устроена въ палатк. Но черезъ годъ картина измнилась — выстроены были очень хорошенькіе кирпичные домики, матеріалъ для постройки которыхъ изготовлялся въ нарочно устроенныхъ для этого тутъ же по близости кирпичныхъ заводахъ. Кому не посчастливилось съ золотомъ, тотъ находилъ себ работу, какъ поденщикъ, и зарабатывалъ не мало, такъ какъ разбогатвшіе на пріискахъ люди тотчасъ же начали строить себ хорошіе массивные одноэтажные дома. Но теперь и такіе дома исчезли, точно также какъ и прежнія глиняныя хижины и шалаши, и вмсто скромныхъ одноэтажныхъ домиковъ въ настоящее время высятся огромныя четырехъ — и пятиэтажныя зданія, настоящіе дворцы. Желзныя дороги построены здсь недавно, и большая часть матеріала, изъ котораго выстроенъ городъ, была доставлена сюда изъ Портъ-Наталя въ тяжелыхъ фургонахъ, запряженныхъ быками. Бднымъ животнымъ приходилось нелегко. Мн не разъ случалось видть въ дождливое время громадные фургоны, нагруженные лсомъ, желзомъ или камнемъ, увязшіе въ топкой грязи, и несчастные быки, числомъ 15—20, запряженные въ эти фургоны, напрасно выбивались изъ силъ, стараясь ихъ вытащить.

— Я замтилъ, вообще, что здшніе обитатели, даже добродушные буры, очень жестоко обращаются съ животными и безжалостно бьютъ ихъ, — сказалъ Альбрехтъ.

Францъ вынулъ трубку изо рта и вздохнувъ, проговорилъ очень серьезнымъ тономъ:

— Быть можетъ, эта жестокость заложена въ насъ самою природой. Съ нами, африканцами, природа также поступаетъ безжалостно, лишая насъ воды и пищи во время засухи.

Альбрехтъ хотлъ что-то возразить, но въ это время на крыльцо вошелъ какой-то поститель. Совсмъ уже стемнло, и новый пришелецъ потребовалъ лампу, которая была принесена и поставлена передъ нимъ на стол. Свтъ лампы упалъ на его лицо, и Альбрехтъ, взглянувъ на него, тотчасъ же узналъ его. Это былъ его спутникъ съ которымъ онъ халъ въ дилижанс изъ Мэфкинга.

— Мистеръ Джонъ Смитъ, фирма Фразеръ и Чальмеръ изъ Чикаго!— вырвалось у него.

Поститель съ изумленіемъ оглянулся, но увидвъ Альбрехта, тотчасъ же узналъ его и привтливо поздоровался съ нимъ.

— Какая неожиданность!— вскричалъ онъ, потрясая что есть силы руку Альбрехта.— Ну, какъ же вы поживаете?

Черезъ нсколько минутъ вс втроемъ сидли за столомъ и вели оживленную бесду. Словоохотливый американецъ разсказалъ, какія дла привели его въ оганнесбургъ. Представитель фирмы Фразеръ и Чальмеръ въ этомъ город, нкто Броунъ, обанкротился, и вотъ мистеръ Смитъ пріхалъ сюда, чтобы спасти кое-что изъ имущества фирмы. Завтра будетъ распродаваться весь товаръ.

— Что это за товаръ? Орудія для промывки золота и машины?— спросилъ Францъ.

Американецъ утвердительно кивнулъ головой.

— Не можемъ ли мы получить у него какія-нибудь орудія?— замтилъ Францъ Альбрехту.

— Конечно,— отвчалъ Альбрехтъ и, обратившись къ американцу, нсколько удивленно посмотрвшему на него, прибавилъ:— Вы видите передъ собою, мистеръ Смитъ, новое золотопромышленное общество ‘Гаанъ-Саксъ’, которое собирается начинать свое дло съ очень скромными средствами, поэтому мы купимъ у васъ только самыя простыя орудія. Нашъ пріискъ находится въ Гартебестъ-Фельдт.

— Гартебестъ-Фельдъ!— вскричалъ американецъ,— Знаю это мсто. Тамъ находится одно изъ самыхъ богатыхъ мсторожденій золота.

Опытный американецъ тотчасъ же понялъ, что иметъ дло съ честными людьми, поэтому онъ тотчасъ же сталъ уговаривать своихъ новыхъ знакомыхъ пріобрсти у него не только простыя орудія, но и необходимыя машины для добыванія золота въ боле широкихъ размрахъ. Онъ предлагалъ очень выгодныя условія покупки, но Францъ все-таки колебался принять его предложеніе. Честнаго бура смущало то, что братъ его Питеръ разршилъ добываніе золота на своей земл лишь на такихъ условіяхъ, чтобы это не нарушало обычнаго теченія жизни фермы.

— Да вдь машины, которыя я вамъ предлагаю, именно и предназначаются для маленькаго дла,— сказалъ ему американецъ,— не упускайте же счастливаго случая, а то вы пожалете потомъ.

Такъ какъ Альбрехтъ поддерживалъ американца, то, въ конц концовъ, Францъ уступилъ, и утромъ на другой день торгъ былъ заключенъ.

— Кажется, мы начинаемъ свое дло при благопріятныхъ обстоятельствахъ,— замтилъ Францъ Альбрехту, когда они хали назадъ по пыльной дорог.— Будемъ надяться, что это золото, которое губитъ столькихъ людей и приноситъ столько зла, на этотъ разъ принесетъ счастье и намъ, и нашей родин… Да, въ особенности нашей родин!

ГЛАВА XII.
Посщеніе старинной бурской фермы.

Францъ и Альбрехтъ усердно принялись за работу. Купленныя у американца машины оказались очень полезными. При помощи ихъ они добывали гораздо больше золота, чмъ разсчитывали вначал. Первоначальная яма постепенно приняла характеръ настоящей шахты, и Францъ, смясь, говорилъ Альбрехту, что они теперь уже не простые диггеры, а настоящіе рудокопы. Но работали они только вдвоемъ, свято исполняя условіе, предписанное Питеромъ. Альбрехтъ внизу, въ шахт, отдлялъ куски золотоносной каменной породы и нагружалъ ею корзину, которую Францъ поднималъ наверхъ и, выгрузивъ камень, разбивалъ его и превращалъ въ порошокъ. Когда такимъ образомъ была заготовлена большая масса раздробленнаго камня, Альбрехтъ вылзалъ изъ шахты и вмст со своимъ другомъ принимался за промывку золота. Это была трудная и медленная работа, но прибыль все-таки была довольно велика, и когда Францъ повезъ въ оганнесбургъ свою первую добычу золота, то ему удалось не, только уплатить за купленныя въ долгъ машины, но еще и привезти назадъ изрядную сумму денегъ. Такимъ образомъ въ короткое время они выручили довольно много. Францъ раздлилъ на дв равныя части всю прибыль и заставилъ Альбрехта взять половину, хотя тотъ ни за что не хотлъ.

— Я хочу обезпечить твою будущность,— сказалъ ему Францъ.— Сдлай мн удовольствіе, положи эти деньги въ банкъ на свое имя.

Альбрехтъ покорился желанію своего друга и покровителя, но когда вклады въ банкъ съ каждымъ разомъ все увеличивались, то онъ сталъ испытывать какое то неловкое чувство, словно его стсняло владть такимъ богатствомъ. Онъ продолжалъ вести прежній скромный образъ жизни на ферм, и, конечно, никто изъ тхъ, кто видлъ его и Франца, усердно работающими въ своей шахт и съ ногъ до головы покрытыми пылью, не поврилъ бы, что они оба владютъ уже изряднымъ богатствомъ.

Но къ счастью Альбрехта примшивалась все таки капля горечи. Онъ зналъ, что теперь можетъ считать себя человкомъ вполн независимымъ и обезпеченнымъ, но разв вс богатства на свт могутъ смыть то пятно, которое лежало на немъ. Особенно огорчала его мысль, что, быть можетъ, даже его отецъ сомнвается въ немъ, такъ какъ онъ ничего не отвтилъ на его письмо.

‘Боже мой! Боже мой!— думалъ онъ иногда съ отчаяніемъ.— Неужели мн не удастся очистить себя отъ этого гнуснаго подозрнія?’

Францъ, между тмъ, не терялъ изъ виду свою цль. Свою прибыль онъ не вкладывалъ въ банкъ, но тратилъ на закупку оружія, пороха и другихъ военныхъ припасовъ, въ которыхъ буры чувствовали недостатокъ. Всякій разъ, когда фургонъ Питера возвращался изъ города посл распродажи продуктовъ фермы, онъ привозилъ грузъ оружія, спрятанный подъ слоемъ сна.

Каждую субботу Францъ аккуратно прекращалъ работу и на разсвт узжалъ изъ дому, а возвращался только поздно вечеромъ. Никто никогда не спрашивалъ его, куда и зачмъ онъ здитъ. Но однажды онъ сказалъ Альбрехту: Мн нужно постить завтра одну отдаленную ферму, не хочешь ли похать со мною?

Альбрехтъ съ радостью согласился.

— Мы не поспемъ туда раньше солнечнаго заката,— сказалъ онъ Питеру, прощаясь съ нимъ рано утромъ — не жди насъ домой раньше завтрашняго дня.

— Поклонись отъ меня старому дому и его старому хозяину съ сыновьями,— крикнулъ ему вслдъ Питеръ.

— Вотъ то обрадуется старикъ Бота со своими пятью молодцами, когда получитъ нашъ подарокъ,— замтилъ Францъ Альбрехту, указывая на длинный свертокъ прикрпленный къ сдлу.— У нихъ только два старыхъ ружья на всхъ шестерыхъ. Правда, старый Гансъ Бота въ свое время продлывалъ съ этими ружьями чудеса храбрости.

— Это ты про него мн разсказывалъ?— спросилъ Альбрехтъ.— Не тотъ ли это Гансъ Бота, который такъ мужественно сражался во время перваго переселенія буровъ?

— Конечно, это тотъ самый. Вся молодость Ганса Бота прошла въ постоянныхъ кочеваніяхъ съ мста на мсто и борьб со всевозможными врагами. Тяжелыя времена испыталъ онъ, также какъ и его жена Грита. Съ самаго ранняго дтства ему пришлось переносить всевозможныя невзгоды, и ненависть къ врагу, постоянно преслдовавшему его народъ, выросла вмст съ нимъ. Интересно послушать старика, когда онъ разсказываетъ о геройскихъ подвигахъ буровъ въ прежнія времена. А его сыновья не устаютъ слушать отца, сгорая желаніемъ и самимъ отличиться когда-нибудь.

— Значитъ, прославленная храбрость буровъ не исчезаетъ, а переходитъ отъ отца къ сыну, замтилъ Альбрехтъ.

— Слава Богу!— воскликнулъ Францъ.— Молодые будутъ сражаться рядомъ со стариками, когда наступитъ опасность.

— А ты въ самомъ дл думаешь, что бурамъ снова угрожаетъ опасность?— спросилъ Альбрехтъ, нсколько удивленный.

— Да. Трансваальское золото, рано или поздно, навлечетъ на насъ грозу, и прежде, чмъ мы думаемъ, она разразится. По она не застигнетъ насъ врасплохъ.

— Говорятъ, что президентъ Трансвааля, Поль Крюгеръ, очень уменъ и остороженъ, и, быть можетъ, ему удастся предотвратить опасность,— намтилъ Альбрехтъ.

— Быть можетъ, да, а можетъ быть и нтъ. Но надо быть готовымъ ко всему. Въ оганнесбург что то готовится. Никогда я еще не слыхалъ такихъ дерзкихъ и наглыхъ рчей, какъ во время своей послдней поздки туда. Но подождите, господа иностранцы, желающіе при помощи нашего золота поправить свои разстроенныя длишки, подождите! У буровъ есть также уши, чтобы слышать и крпкіе кулаки, чтобы наносить удары!— воскликнулъ угрожающимъ тономъ Францъ.

День уже близился къ вечеру, когда, наконецъ, оба пріятеля достигли цли своего путешествія. Ферма Бота лежала на краю громадной степи, окруженная прекрасно воздланными полями, указывавшими, что сильныя и прилежныя руки много тутъ поработали. Въ разныхъ мстахъ были искусно устроены плотины и водоемы для сохраненія воды, которая составляетъ драгоцнность въ этой мстности, гд дожди выпадаютъ только въ извстное время года. Главный доходъ этой фермы, какъ и другихъ фермъ буровъ, составляло скотоводство, и вдали виднлись огромные краали, куда къ вечеру загонялся скотъ.

Домъ Ганса Бота былъ настоящимъ южно-африканскимъ домомъ. Длинное, низкое зданіе, выстроенное изъ необожженыхъ кирпичей, казалось очень прочнымъ, несмотря на свой почтенный возрастъ, но лишено было какихъ бы то ни было украшеній. Убранство комнатъ было также очень просто: мебель домашней работы указывала, что хозяева фермы больше думали о прочности, нежели о красот ея.

Старикъ фермеръ чрезвычайно радушно принялъ гостей и тотчасъ же веллъ позвать своихъ сыновей, чтобы познакомить ихъ съ Альбрехтомъ. Каково же было удивленіе Альбрехта, когда онъ увидалъ что ‘ребята’ какъ ихъ называлъ отецъ, уже далеко не молоды, самому младшему изъ нихъ было, по всей вроятности, больше 30 лтъ. Въ глазахъ Альбрехта это были уже пожилые люди, но они обрадовались, словно дти, когда Францъ вручилъ имъ новыя ружья и, схвативъ ихъ, тотчасъ же куда то исчезли. Вскор послышались выстрлы, это они пробовали новое оружіе, стрляя въ цль, устроенную въ огород спеціально для упражненій въ стрльб.

Хозяйка позвала дорогихъ гостей пить кофе, который уже дымился въ глиняныхъ чашкахъ, поставленныхъ на чисто вымытый и выскребенный деревянный столъ такой же самодльной работы, какъ и все въ дом.

— Отчего вы не выдлите своихъ сыновей и не дадите имъ обзавестись самостоятельнымъ хозяйствомъ? спросилъ Францъ хозяина.

— Гм!— проворчалъ старикъ.— Да парни сами не хотятъ уходить изъ родительскаго дома!

— Не хотятъ?— воскликнулъ Францъ.— Но мн кажется имъ давно слдовало бы уже устроить свое собственное гнздо.

— Ну, они объ этомъ еще не думаютъ они считаютъ себя еще слишкомъ молодыми. Притомъ же я и Грита еще не такъ стары и не имемъ нужды передавать хозяйство въ другія руки. Вотъ мы и остаемся пока хозяевами фермы, а наша молодежь при насъ.

Альбрехтъ не могъ удержаться отъ улыбки. Конечно, сыновья Бота имли право считать себя еще ‘слишкомъ юными’ при взгляд на своего восьмидесятилтняго отца, не уступавшаго и молодымъ въ бодрости и сил. Лицо стараго Бота, обрамленное густого гривой блыхъ какъ лунь волосъ, выражало твердую и упрямую волю, умющую преодолвать всякія препятствія. Да и что удивительнаго! Большую часть своей жизни Гансъ Бота провелъ въ южно-африканской пустын, гд ему не разъ пришлось выдерживать отчаянную борьбу съ четвероногими и двуногими врагами и отстаивать, свою жизнь и свободу. Все его образованіе заключалось лишь въ томъ, что онъ умлъ правильно написать свое имя, да прочесть главу изъ Библіи. Плохо пришлось бы въ этомъ отношеніи его сыновьямъ и двумъ дочерямъ, бывшимъ, теперь замужемъ. за фермерами, еслибъ не мать ихъ, которая все таки позаботилась выучить ихъ всему тому, что сама знала. Грита была замчательная женщина, она управляла всмъ домомъ, и сыновья ея, не смотря на свой почтенный возрастъ, безпрекословно повиновались каждому ея слову, также какъ и старикъ Бота, для котораго она была всегда врнымъ товарищемъ и опорой, поддерживавшей его въ самыя трудныя минуты жизни. Слушая разсказъ старика о его странствованіяхъ въ южно-африканскихъ степяхъ, Альбрехтъ невольно испытывалъ глубокое уваженіе и удивленіе къ этой женщин, съ такимъ мужествомъ и геройствомъ переносившей вс опасности и трудности жизни ‘фортреккеровъ’ — какъ называли буровъ, странствовавшихъ въ своихъ громадныхъ фургонахъ, запряженными нсколькими парами быковъ и отыскивавшихъ свободную землю для своего поселенія. Эти то фортреккеры и были основателями Трансваальской и Оранжевой республикъ.

Грита очень рано испытала удары судьбы. Она была еще совсмъ маленькою двочкой, когда на уединенную ферму, въ которой жили ея родители, напали ночью кафры и перерзали всхъ. Она спаслась только благодаря счастливой случайности: кафры не замтили, что она спряталась и поэтому она избгла страшной участи. Спустя сутки одинъ миссіонеръ, случайно зашедшій на эту разграбленную и разрушенную ферму, нашелъ маленькую Гриту возл изуродованныхъ труповъ ея родителей, еле живую отъ страха и голода. Добрый миссіонеръ взялъ къ себ бдную сиротку и воспиталъ ее вмст со своими дтьми.

Гансъ Бота былъ обладателемъ прекрасной фермы въ Натал, когда женился на Грит. Молодая чета зажило счастливо, но увы! это счастье продолжалось не долго. Притсненія англичанъ заставили буровъ опять переселяться. Снова потянулись фургоны буровъ, нагруженные домашнимъ скарбомъ, буры переселялись цлыми семьями, уводя съ собой вс свои стада. Не колеблясь, бросили они насиженныя мста и послдовали за своимъ вождемъ Преторіусомъ, который, держа ружье въ одной рук, а Библію въ другой, повелъ свой народъ въ неизвстную даль, гд буры надялись найти новое отечество и сохранить свободу и независимость, подвергавшіяся, опасности вслдствіе притязаній англичанъ. Утромъ и вечеромъ вс переселенцы съ благоговніемъ слушали своего вождя, читавшаго молитвы и главу изъ Библіи и затмъ, или отправлялись въ дальнйшій путь, или же останавливались на ночлегъ, разводя костры и устанавливая фургоны такимъ образомъ, чтобы они могли служить прикрытіемъ и защитою отъ внезапнаго нападенія. Но не разъ случалось, что молитва прерывалась воинственными кликами дикарей. Тогда Грита помогала, вмст съ прочими, сдвигать фургоны, чтобы образовать изъ нихъ родъ крпости и затмъ, держа въ одной рук своего грудного младенца, она другою рукой подавала мужу пули и порохъ. Бывали случаи, что и она сама хваталась за оружіе, чтобы защитить жизнь своихъ дтей. Однажды, когда на нее напалъ кафръ, она ловкимъ ударомъ вышибла у него изъ рукъ копье — ‘ассегай’ и быстро подхвативъ его, заколола имъ нападавшаго врага.

Когда вс собрались за ужиномъ, Альбрехтъ съ большимъ интересомъ слушалъ разсказы Ганса Бота, и старухи Гриты о прежнихъ временахъ, затмъ Францъ началъ разсказывать о своихъ путешествіяхъ. Молодые Бота слушали его, притаивъ дыханіе. Ихъ понятія о географіи были очень слабы, и поэтому разсказы Франца о далекихъ странахъ, гд ему удалось побывать, казались имъ какою то волшебною сказкой.

На слдующій день было воскресенье, и поэтому случаю вс работы на ферм были прекращены. Вс домашніе и слуги собрались утромъ въ большую комнату, гд старикъ Бота прочелъ молитвы и затмъ главу изъ Библіи, Посл сытнаго завтрака, приготовленнаго старухой Гритой, Францъ и Альбрехтъ собрались въ обратный путь.

— Ребята,— сказалъ Францъ, обращаясь къ молодымъ Бота,— я вамъ не даромъ привезъ новыя ружья. Не для забавы они должны служить вамъ, но когда вы увидите сигнальные огни, то обязаны немедленно явиться на призывъ. Сыновья Бота должны показать себя достойными своего отца! Помните, что если вамъ придется выступить противъ нашего вчнаго врага, то вы должны доказать, что прославленная мткость буровъ въ стрльб не исчезла и молодые, также какъ и старики, готовы защищать свою землю!

У молодыхъ Бота глаза заблестли при этихъ словахъ Франца, и старшій изъ нихъ, подойдя къ Францу, потрясъ его руку и воскликнулъ:

— Сыновья Ганса Бота были бы недостойны носить его имя, если бы они не были готовы защищать свою родину до послдней капли крови. Пуля, попадающая въ быстроногую антилопу на всемъ скаку, съуметъ настигнуть врага, поврьте, дядя Францъ!.

Францъ обнялъ говорившаго и прибавилъ:

— Помните же, ребята, когда вамъ понадобятся пули и порохъ или что нибудь подобное, то приходите прямо на ферму Питера Гаана, — тамъ будетъ складъ — и берите то, что вамъ нужно. Ну, а теперь прощайте вс, Андріесъ, Клаасъ, Фредерикъ, Янъ, Питъ и ты, маленькій Карель! Врядъ-ли я скоро опять попаду къ вамъ и поэтому, если теб, Гансъ Бота, захочется узнать, какъ стоитъ наше дло, то прізжай на ферму Питера.

— Да, да,— засмялась Грита,— мы вдь живемъ по старому и не получаемъ газетъ, и если Гансъ хочетъ узнать, что длается на свт, то онъ долженъ самъ отправляться за новостями.

— Не надо намъ газетъ! Эти безбожные печатные листки распространяютъ только ложь и приносятъ такое же зло нашей стран, какъ желзныя дороги,— проворчалъ сердито Гансъ.

— Ахъ ты, старый упрямецъ!— вскричалъ, смясь, Францъ.— Еслибъ отъ тебя зависло, то ты бы, конечно, заперъ вс входы и выходы, чтобы никакія нововведенія не попадали въ страну. Но, голубчикъ, разв можно задержать духъ времени! Онъ не знаетъ никакихъ преградъ, и никакія препятствія не могутъ удержать его. Онъ проникъ уже и въ уединенныя степи Африки, и мы не хотимъ изгонять его, Гансъ. Онъ приноситъ намъ свтъ и образованіе, мы же хотимъ изгнать только злыхъ демоновъ, которые явились вслдъ за нимъ въ нашу родину, привлеченные блескомъ золота… Однако, прощайте! Кланяйтесь друзьямъ, Кронье и Малану.

Еще разъ пожавъ руку обитателямъ фермы, Францъ вскочилъ на коня и скоро скрылся изъ вида вмст съ Альбрехтомъ.

Выхавъ на дорогу, Францъ пустилъ лошадь рысью. Передъ нимъ разстилалась обширная, пустынная равнина. Францъ халъ, молча, задумчиво устремивъ взоры впередъ. Наконецъ онъ проговорилъ, словно про себя:

— А все таки они являются для насъ благословеніемъ!

— Что такое, дядя Францъ? что составляетъ для насъ благословеніе?— спросилъ удивленно Альбрехтъ.

— Желзныя дороги, которыя пролегаютъ теперь черезъ каменистыя, безплодныя равнины, и благодаря которымъ мы можемъ быстро перенестись въ плодородную область, въ портовые города.

— Ну, кто же въ этомъ сомнвается!

— Не говори. Вдь ты слышалъ, что сказалъ старый Бота. И такъ думаютъ и говорятъ очень многіе изъ моихъ соотечественниковъ. Насколько я уважаю т качества и старинные хорошіе обычаи, которые они такъ свято сохраняютъ въ своихъ семьяхъ, настолько меня огорчаетъ ихъ ограниченность, ихъ упрямое нежеланіе видть пользу въ образованіи. Даже добродтель иной разъ становится порокомъ!

— Въ самомъ дл!— воскликнулъ Альбрехтъ.— Когда я слушалъ разсказы Ганса и Гриты, то мн казалось, что тнь прошлыхъ временъ заслонила отъ меня настоящее… Однако, молодые Бота, вроятно, не смотрятъ на міръ такими предубжденными глазами, какъ ихъ отецъ, и не могутъ быть такими завзятыми приверженцами старины, какъ ихъ родители.

— Къ сожалнію, нтъ. Ты себ представить не можешь, какъ трудно ихъ измнить. Вотъ теб примръ: ты знаешь, конечно, какимъ бдствіемъ для обитателей Южной Африки бываетъ нашествіе саранчи. Но это бдствіе можно было бы предотвратить, если бы вовремя и, сообща принять нкоторыя мры. Наши же буры, приверженцы старины, ничего не хотятъ длать. Они говорятъ: въ Библіи сказано, что саранча посылается въ наказаніе людямъ, значитъ, бороться съ нею гршно. Сколько разъ я спорилъ объ этомъ съ моимъ братомъ Питеромъ и доказывалъ ему, что нигд въ Библіи не говорится, что саранчу истреблять нельзя. Но Питеръ всегда возражаетъ мн на это, что я не понимаю Библіи.

— Странное пониманіе Библіи!— замтилъ Альбрехтъ.

— Да, согласился Францъ.— Но, быть можетъ, и я бы раздлялъ взгляды Питера и большинства буровъ, если бы оставался на мст. Путешествія заставили меня взглянуть иначе на вещи. Я увидлъ тогда, чего намъ не хватаетъ, и поставилъ себ задачей, насколько у меня хватитъ силъ, добиваться распространенія образованія среди буровъ посредствомъ открытія школъ… Но прежде чмъ открывать школы, мы должны позаботиться о том, чтобы предотвратить ту опасность, которая грозить нашей свобод и независимости.

Францъ смотрлъ вдаль блестящими глазами, словно тамъ передъ его взорами раскрывались картины будущаго, того будущаго, которое рисовалось ему, когда онъ мечталъ, что молодые буры станутъ образованными, сохранивъ, однако, въ неприкосновенности вс т хорошія качества, которыя были завщаны имъ ихъ отцами.

ГЛАВА XIII.
Старый знакомецъ изъ Кимберлея.

Вс поздки Франца на различныя фермы носили такой же характеръ, какъ и посщеніе фермы Ганса Бота. Альбрехтъ теперь всегда сопровождалъ своего пріятеля. Хотя они оба прекрасно здили верхомъ, все таки случалось, что они не поспвали засвтло вернуться домой, и ночь заставала ихъ въ степи, что было не особенно пріятно, такъ какъ ночи въ южной Африк бываютъ очень холодныя, хотя днемъ солнце гретъ очень сильно.

Это было въ конц сентября. Оба пріятеля возвращались въ одно изъ воскресеній домой изъ своей экскурсіи, но какъ ни погоняли они лошадей, а все таки имъ не удилось достигнуть до заката солнца гостепріимнаго крова своей фермы. Солнце уже скрылось за горами, виднвшимися на горизонт, кругомъ нихъ разстилалась безлюдная степь, и только кое гд имъ попадались небольшія стада, не успвшія еще найти убжище на ночь.

— Какъ я радъ, что скоро начнутся дожди, посл которыхъ вся эта высохшая степь покроется сочною зеленою травой, — сказалъ Альбрехтъ, смотря на унылую равнину, покрытую высохшею травой, по которой они хали. Францъ въ это время досталъ свой дорожный плащъ и старался въ него закутаться, такъ какъ тотчасъ же посл заката солнца подулъ холодный ледяной втеръ.

— Я прежде всего радуюсь мысли, что мы скоро очутимся въ уютной комнат, гд насъ ожидаетъ горячій ужинъ,— возразилъ Францъ.— Совтую теб, дружокъ, не согрвать себя никакими мыслями о весн, а послдовать моему примру и закутаться въ плащъ, чтобы оградить себя отъ коварныхъ продлокъ нашего климата.

Альбрехтъ, также чувствовавшій ночной холодъ, не замедлилъ послдовать этому благоразумному совту. Наступила полная темнота, но вдали уже показались огоньки Клерксдорпа, мимо котораго пролегалъ ихъ путь на ферму Нигера. Тутъ были главные золотые рудники этой области, и когда Альбрехтъ и Францъ поровнялись съ большою палаткой, раскинутой у дороги, то до ушей ихъ донесся страшный шумъ. Это была палатка виноторговца, гд золотоискатели проигрывали по вечерамъ въ кости и въ карты большую часть своего дневного заработка. Ссоры и драки случались тамъ довольно часто, но на этотъ разъ дло, повидимому, было серьезне обыкновеннаго, такъ какъ раздавались яростные крики. Поровнявшись съ палаткой, Францъ и Альбрехтъ увидли дерущихся людей и сверкавшіе при свт огня ножи. Альбрехтъ готовился уже спрыгнуть съ лошади и вмшаться, но Францъ остановилъ его:

— Ты видишь, они вс пьяны и разъярены,— сказалъ онъ ему.— Разв ты можешь справиться съ двадцатью вооруженными людьми! Вмшиваться въ ихъ ссоры опасно. Подемъ-ка лучше домой.

Францъ погналъ лошадь, но не усплъ онъ отъхать нсколько шаговъ, какъ лошадь его сдлала прыжокъ въ сторону, испугавшись какого-то темнаго предмета, лежавшаго на дорог. Соскочивъ на землю, Францъ подошелъ посмотрть, что это такое. Посреди дороги лежалъ человкъ, который глухо стоналъ.

Альбрехтъ, также соскочившій съ лошади, подбжалъ къ нему.

— Подожди, дядя Францъ, я погляжу, что съ этимъ бднягой,— сказалъ онъ.— Дай мн твой фонарь и подержи мою лошадь.

Когда Альбрехтъ освтилъ лежащаго на земл человка, то увидалъ, что онъ весь окровавленъ.

— Ахъ, негодяи, какъ они его обработали! воскликнулъ онъ, замтивъ, что несчастный въ нсколькихъ мстахъ раненъ ножомъ.— Что же мы съ нимъ будемъ длать?

— Да, ужъ не знаю! сказалъ Францъ.— Всего лучше было бы не вмшиваться въ эти исторіи, но не можемъ же мы бросить его тутъ на дорог безъ всякой помощи… Оставайся ты возл него, а я пойдутуда и призову кого нибудь на помощь. Авось тамъ не все зври и найдется хоть одинъ сострадательный человкъ.

Альбрехтъ остался одинъ возл раненаго, который тихо стоналъ, а Францъ вскочилъ на лошадь и похалъ къ кабачку, который-помщался въ досчатомъ шалаш и былъ наполненъ постителями. Когда онъ вошелъ туда, то увидалъ, что хозяинъ наполняетъ стаканы какою-то жидкостью: это была скверная водка, приготовляемая въ Капской колоніи, олень вредная для здоровья, но которая, несмотря на это, была въ большомъ употребленіи среди рабочихъ въ золотыхъ коняхъ.

— Это еще что такое?— воскликнулъ Францъ громовымъ голосомъ, входя въ шалашъ, такъ что хозяинъ даже вздрогнулъ и чуть не выронилъ стаканъ.— Въ двухъ шагахъ отсюда лежитъ умирающій, а вы тутъ занимаетесь тмъ, что угощаете гостей своимъ отравленнымъ питьемъ. Сейчасъ же пошлите кого-нибудь на помощь, а не то я пришлю сюда полицію, чтобы закрыла ваше заведеніе. Это вашъ отравленный напитокъ доводитъ людей до того, что они бросаются другъ на друга, словно дикіе зври.

— Ого!— вскричалъ хозяинъ, оправившійся отъ перваго смущенія.— Пожалуйста, вы такъ со мною не разговаривайте. Стану я безпокоиться изъ-за негодяя, которому досталось по заслугамъ. Вы знаете, что это шулеръ, не мало онъ обманывалъ нашихъ честныхъ ребятъ въ игр. Совтую вамъ не вмшиваться въ это дло.

— Дайте же мн хоть воды и чего-нибудь для перевязки,— сказалъ Францъ.

— У меня нтъ ни того, ни другого,— отвтилъ хозяинъ и принялся преспокойно разносить стаканы, но, видя, что Францъ не уходитъ, прибавилъ:— Ради вашей пользы совтую вамъ: бросьте это дло. Знаете ли, какъ мы расправлялись съ такими господчиками въ Австраліи, гд я также держалъ винную лавочку? Мы вшали ихъ на первомъ суку. Ну, а въ этой проклятой стран нтъ ни одного деревца, такъ поневол приходиться браться за ножи. Позжайте же своею дорогой и не заботьтесь о томъ, что васъ совсмъ не касается.

Сидвшіе въ кабачк постители, занятые игрой, услышавъ слова хозяина, съ любопытствомъ взглянули на постителя. По недоброму огоньку, который вспыхнулъ въ ихъ глазахъ, Францъ заключилъ, что ему нечего ждать отъ нихъ, и что настаивать, пожалуй, будетъ небезопасно. Съ огорченіемъ онъ вернулся назадъ и сказалъ Альбрехту:

— Это какіе-то зври. У нихъ нтъ состраданія. Но должны же мы помочь несчастному. Это нашъ христіанскій долгъ. Отвеземъ его на ферму. Попробуемъ-ка его поднять и положить на мою лошадь.

Они осторожно подняли раненаго, находившагося въ безсознательномъ состояніи, и, тщательно закутавъ его плащемъ, положили на лошадь. Францъ также вскочилъ на нее и, одною рукою придерживая незнакомца, шагомъ похалъ по дорог на ферму. Альбрехтъ ускакалъ впередъ, чтобы выслать кого-нибудь на помощь.

Тетка Санни оказалась большою мастерицей перевязывать раны и лчить ихъ. Впрочемъ, на всхъ отдаленныхъ фермахъ, гд врачебную помощь достать не откуда, женщины всегда исполняли обязанности хирурга и врача. Матери передавали дочерямъ познанія въ медицин и обучали ихъ ухаживать за больными и ранеными. Въ т времена, когда бурамъ приходилось часто сражаться съ кафрами и зулусами, женщины должны были ухаживать за ранеными. Благодаря этому он сдлались очень искусными хирургами, научились вправлять переломы, приготовлять лчебныя мази и мягчительныя припарки и накладывать перевязки. Какъ только раненый былъ привезенъ на ферму, тетка Санки тотчасъ же осмотрла его раны и наложила перевязку. Альбрехтъ, не смотря на усталость, объявилъ, что онъ проведетъ ночь возл раненаго, у котораго сдлалась сильная лихорадка, онъ бредилъ, и можно было опасаться, что онъ сорветъ повязки въ бреду.

Къ утру, однако, раненый успокоился и какъ будто пришелъ въ себя. Когда Альбрехтъ нагнулся къ нему, то увидлъ, что раненый смотритъ на него съ удивленіемъ и страхомъ,

— Мистеръ Саксъ,— проговорилъ раненый слабымъ голосомъ,— значитъ, это вы подобрали меня на дорог, вы… А я такъ поступилъ съ вами!

Въ свою очередь Альбрехтъ узналъ его. Это былъ Джонъ Келлингъ, пріятель Томаса Керра, тотъ самый, который въ ту злополучную ночь въ Кимберле былъ съ нимъ въ концерт и оттуда повелъ въ гостинницу, гд шла игра. Но что довело изящнаго франтоватаго джентльмена до такого состоянія, и какъ онъ очутился въ Клерксдорп среди рабочихъ?

— О, я несчастный!— простоналъ Джонъ Келлингъ.— Я чувствую, что пришелъ мой конецъ и долженъ облегчить свою душу. Слушайте меня. Я помогалъ Томасу Керру, который хотлъ погубить васъ, и вотъ теперь я наказанъ… Онъ и меня обманулъ. Онъ общалъ подлиться со мной деньгами, которыя выручитъ отъ продажи краденыхъ брилліантовъ, но надулъ меня и исчезъ изъ Кимберлея, гд ему уже было небезопасно оставаться. Меня охватила такая злоба, что я ршилъ во что бы то ни стало разыскать его. Я напалъ на его слдъ, и онъ-то и привелъ меня сюда.

— Сюда?— повторилъ Альбрехтъ съ удивленіемъ.

— Да, я узналъ, что онъ перебрался въ золотой округъ Трансвааля, гд его покровитель, на жалованьи котораго онъ находился и въ Кимберле, иметъ многочисленные золотые рудники.

— Да что же онъ здсь длаетъ?— спросилъ Альбрехтъ съ интересомъ.

— Ничего хорошаго, мистеръ Саксъ. Онъ находится на жалованьи у англичанъ, которымъ не понутру трансваальскіе законы. Эти господа во что бы то ни стало хотятъ свергнуть правительство. Для этого-то и посланъ Томасъ Керръ сюда, чтобы подстрекать къ возстанію. Денегъ не жалютъ, подкупленные агенты разъзжаютъ по разнымъ мстамъ и всюду стараются посять смуту и недовольство существующими законами, для того, чтобы англичане потомъ могли имть поводъ вмшаться…

— О, это надо сказать Францу!— вскричалъ Альбрехтъ взволнованнымъ голосомъ,— Онъ. давно подозрваетъ опасность, но не думаетъ, вроятно, что она такъ близка. Надо принять мры и изловить этого Керра.

— Это вамъ не удастся,— сказалъ Келлингъ.— Онъ словно угорь ускользаетъ изъ рукъ. Притомъ же у него есть могущественные покровители. Ужъ какъ я хотлъ поймать его, а что вышло!.. Я истратилъ на это вс свои деньги и дошелъ до полной нищеты, такъ что… началъ плутовать въ игр, и вотъ!..

Келлингъ застоналъ и закрылъ глаза. Нсколько минутъ онъ пролежалъ молча, но, очевидно, какая-то мысль не давала ему покоя, и онъ подозвалъ къ себ Альбрехта.

— Я не могу успокоиться, пока не скажу вамъ всего и не попрошу у васъ прощенія, — сказалъ онъ едва слышнымъ голосомъ.

Собравъ послднія силы, Келлингъ разсказалъ Альбрехту о заговор, жертвою котораго онъ сдлался.

— Но есть одинъ человкъ, который можетъ подтвердить, что вы не сами бжали, а васъ вынесли въ безчувственномъ состояніи и положили въ повозку. Этотъ человкъ — кучеръ Клаусъ Коопманъ въ Кимберле,— сказалъ Келлингъ.— Мы его уврили, что тутъ дло идетъ о пари, и что мы просто хотимъ подшутить надъ нашимъ подвыпившимъ товарищемъ, оставивъ его на дорог, по близости его мстожительства. Глуповатый Клаусъ не подозрвалъ ничего дурного и согласился.

Это усиліе совершенно истощило силы раненаго, голосъ его становился слабе и, наконецъ, онъ больше не въ состояніи былъ вымолвить ни слова. Глаза его съ мольбою устремились на Альбрехта, и тотъ понялъ его. Онъ взялъ его руку и ласково пожалъ ее. Раненый съ благодарностью посмотрлъ на него и закрылъ глаза. Къ утру его не стало.

ГЛАВА XIV.
Начало новой жизни.

Похоронивъ несчастнаго Джона Келлинга, такъ печально кончившаго свое существованіе, Альбрехтъ объявилъ Францу, что намренъ тотчасъ же отправиться въ Кимрерлей и разыскать Клауса. Онъ жаждалъ прежде всего смыть съ себя позорное пятно и уничтожить подозрніе, тяготвшее надъ нимъ, затмъ онъ хотлъ отправиться на нкоторое время въ Капштадтъ, къ своему отцу, котораго онъ давно не видалъ. Францъ одобрилъ этотъ планъ. Слова покойнаго Келлинга объ агентахъ, подготовляющихъ возстаніе въ Трансваал съ цлью отдать страну во власть англичанъ, сильно взволновали его. Онъ ршилъ, не медля, създить въ оганнесбургъ и узнать, что тамъ творится.

Черезъ нсколько дней посл отъзда Альбрехта было получено отъ него письмо, и Францъ съ волненіемъ распечаталъ его. Въ немъ заключались радостныя всти. Альбрехту удалось разыскать Клауса, который все подтвердилъ ему и уврялъ, что онъ ни за что не согласился бы бросить пьянаго посреди дороги и служить негодяямъ, еслибъ зналъ въ чемъ дло. Но самое важное извстіе Альбрехтъ узналъ отъ директора Морриса. Оказалось, что вскор посл ухода Альбрехта изъ Кимберлея, былъ открытъ потайной ходъ, черезъ который краденые брилліанты выносились наружу изъ алмазной крпости. Ходъ этотъ тотчасъ же задлали, а одинъ изъ пойманныхъ на мст преступленія воровъ сдлалъ такія показанія, которыя бросали сильное подозрніе на Томаса Керра. Подозрнія эти подвердились, когда спустя нсколько дней, рабочіе, раскапывая задланный потайной корридоръ, нашли тамъ трупъ Яна Лифта, въ карман котораго оказалась довольно значительная сумма золота, банковые билеты и росписки Томаса Керра. Такимъ образомъ невинность Альбрехта подтвердилась сама собой, и ему уже больше не нужно было представлять никакихъ доказательствъ.

Изъ Кимберлея Альбрехтъ отправился въ Капштадтъ. Его отецъ, старикъ Саксъ, съ восторгомъ встртилъ своего сына. Онъ, конечно, никогда не сомнвался въ его честности, но все таки страшно обрадовался, когда Альбрехтъ сообщилъ ему, что невинность его теперь доказана.

— Какой красивый городъ!— сказалъ Альбрехтъ своему отцу, когда они однажды прогуливались съ нимъ вдвоемъ по молу {Каменная постройка, примыкающая однимъ концомъ къ берегу, а другимъ уходящая далеко въ море и имющая цзлью защитить отъ волнъ мсто стоянки судовъ.}, далеко уходящему въ море и, дойдя до конца, остановились, чтобы полюбоваться открывавшейся передъ ними панорамой голубого залива, образующаго полукругъ, окаймленный горами, по склонамъ которыхъ, среди зелени, привтливо выглядывали хорошенькіе бленькіе домики. Поверхность залива была покрыта чуть замтною рябью. Безчисленное множество парусныхъ судовъ, пароходовъ, лодокъ всевозможной величины тснилось у набережной. Позади возвышались горы. Мощная вершина Столовой горы явственно вырисовывалась на синев небесъ, освщенная яркими лучами африканскаго солнца, а возл нея виднлись куполообразная Львиная гора и Чортовъ холмъ. Все сверкало и отливало пестрыми красками въ солнечныхъ лучахъ. Въ город и на набережной кипла жизнь. Тутъ можно было видть европейцевъ всевозможныхъ національностей, американцевъ, черныхъ какъ уголь негровъ, черновато-желтыхъ готтентотовъ, кафровъ, смуглыхъ индусовъ, желтокожихъ малайцевъ, китайцевъ съ длинными косами, арабовъ, въ блыхъ тюрбанахъ — однимъ словомъ, тутъ кажется собрались народы со всего міра. Вдоль каменной набережной, образующей дугу, проложены были рельсы, соединяющіе городъ съ красивымъ предмстьемъ Колькъ-бай, у подножія Столовой горы, гд находятся красивыя виллы капштадтскихъ жителей.

— Ты твердо ршилъ ухать завтра?— спросилъ Альбрехта отецъ.— Разв теб надо такъ торопиться?

— Мой отпускъ кончился,— отвчалъ Альбрехтъ,— пора приниматься за работу. Я провелъ такую чудную недлю съ тобою, отецъ, и поврь, мн трудно узжать отсюда. Но я не могу не сдержать слово, данное мною Францу… Ахъ, посмотри, какой чудный закатъ солнца! воскликнулъ онъ, указывая на море.— Да, когда я вернусь къ однообразнымъ равнинамъ и полямъ своей теперешней родины, то, конечно, еще долго буду вспоминать живописный городъ Капштадтъ и мысъ Доброй Надежды. Знаешь ли, отецъ, на меня особенно сильное впечатлніе произвелъ видъ съ высоты маяка, куда ты водилъ меня вчера. Какъ удивительно красивы были эти величественныя, обрывистыя скалы, у подножія которыхъ съ шумомъ разбивались волны, образуя блую пну и обдавая брызгами кругомъ. А дальше, словно громадное голубое зеркало, разстилался заливъ, окруженный зелеными холмами, покрытыми роскошною растительностью. Въ самомъ дл тутъ природа не поскупилась и создала все, чтобы люди могли жить и наслаждаться.

— Правда твоя, сынокъ, тутъ чудно хорошо,— согласился старикъ Саксъ.— Я ужъ давно живу здсь, а все не могу вдосталь налюбоваться на эти чудныя картины природы… Однако, не пора-ли намъ возвращаться, посмотри, солнце уже совсмъ почти погрузилось въ море,— а Столовая гора покрылась ‘скатертью’.

Жители Капштадта называютъ ‘скатертью’ блыяоблака, заволакивающія вершину Столовой горы, когда солнце близится къ закату.

Отецъ и сынъ повернули къ городу. Они почти уже сошли съ мола, когда вдругъ къ тому мсту, гд они находились, подъхала маленькая парусная лодочка, и сидвшій въ ней лодочникъ ухватился крюкомъ за желзное кольцо, служащее для привязыванія судовъ. Тотчасъ же изъ лодки выскочилъ на набережную худенькій темнокожій мальчикъ и,— нагнувшись, взялъ изъ рукъ господина, сидвшаго въ лодк, какой-то тяжелый пакетъ. Въ это время лодку сильно качнуло, и темнокожій мальчуганъ, потерявъ равновсіе, выронилъ на каменныя плиты мола пакетъ, который разорвался при паденіи. И изъ него посыпались какіе то печатные листки, втеръ подхватилъ нкоторые изъ нихъ и унесъ въ море. Проходящіе мимо люди нагнулись, чтобъ собрать разсыпавшіеся по камнямъ листки и передать ихъ владльцу. Также поступили и Альбрехтъ и его отецъ. Въ это время раздался отчаянный крикъ. Альбрехтъ оглянулся и увидалъ, что изящно одтый господинъ, сидвшій въ лодк, выпрыгнулъ на молъ и принялся что есть силы палкой колотить несчастнаго перепуганнаго мальчугана.

Каково же было удивленіе Альбрехта, когда въ этомъ господин, съ такою злобою накинувшемся на мальчика, онъ узналъ своего врага Томаса Керра. Онъ бросился къ нему, но Томасъ Керръ, очевидно, также узнавшій Альбрехта, вспрыгнулъ назадъ въ лодку и крикнулъ что то лодочнику. Лодка моментально отчалила и скрылась въ наступавшей темнот.

— Такъ вотъ гд находится теперь этотъ негодяй!— вскричалъ Альбрехтъ.— А вдь я думалъ, по словамъ Келлинга, что онъ тамъ, въ Трансваал. Однако, посмотримъ, что это за бумаги, которыя онъ везъ!

У обоихъ остались въ рукахъ нсколько листковъ, заключавшихся въ разсыпавшемся пакет, но было слишкомъ темно и прочесть ничего нельзя было. Альбрехтъ свернулъ ихъ и спряталъ въ карманъ.

— Прочтемъ дома, — сказалъ онъ отцу.

Между тмъ стало совсмъ темно. На набережной и въ город засвтились огоньки. Быстрыми шагами направились они къ дому, не замчая, что какая-то темная тнь скользитъ за ними. Только, когда они вступили въ одну изъ ярко освщенныхъ улицъ города, Альбрехтъ замтилъ маленькаго кафра, того самаго, котораго Керръ до крови избилъ на набережной.

— Что теб надо, мальчикъ?— спросилъ его Альбрехтъ, останавливаясь.

— О, господинъ, сжальтесь надо мной! Спасите меня!— взмолился мальчуганъ.— Меня убьетъ мой господинъ, если я вернусь къ нему…

— Что намъ длать съ нимъ, отецъ?— спросилъ Альбрехтъ.— Какъ ты думаешь, не взять ли намъ бднягу съ собой?

— Что-жъ, пожалуй. Пусть идетъ съ нами. Онъ переночуетъ у меня въ контор, а завтра увидимъ, какъ поступить съ нимъ.

Придя домой, Альбрехтъ первымъ дломъ досталъ изъ кармана спрятанные листки и началъ ихъ разсматривать. Это были воззванія возмутительнаго содержанія, направленныя противъ Трансваальскаго правительства. Такъ вотъ чмъ занимается Керръ! Онъ распространяетъ эти листки, въ которыхъ напечатана ложь и клевета, для того, чтобы натравить другъ на друга буровъ и иностранцевъ и посять смуту и раздоры въ стран. Душа Альбрехта преисполнилась негодованіемъ. Но онъ еще боле взволновался, когда среди этихъ бумагъ нашелъ письмо, адресованное Керру. Въ этомъ письм заключались указанія, какъ онъ долженъ дйствовать въ оганнесбург, куда онъ очевидно собирался отправиться. Изъ этого письма Альбрехтъ узналъ также о существованіи цлаго заговора, съ цлью завладть Трансваалемъ, сокровища котораго не давали спокойно спать англичанамъ. Въ оганнесбург же былъ организованъ такъ называемый ‘комитетъ реформъ’, который держалъ въ своихъ рукахъ главныя нити заговора.

— Вотъ такъ поразительныя новости привезу я Францу!— подумалъ Альбрехтъ, пряча листки въ дорожный мшокъ.— Пусть онъ посмотритъ кстати, съ какимъ оружіемъ выступаютъ капштадтскіе герои противъ нашихъ фермеровъ!

На другой день утромъ Альбрехтъ нжно простился съ отцомъ, отправившимся провожать его на желзную дорогу. Онъ увозилъ съ собою и маленькаго кафра Билли, который не зналъ, какъ выразить ему свою благодарность, когда узналъ, что Альбрехтъ беретъ его въ Трансвааль. Бдняжка былъ такъ счастливъ! Въ Капштадт онъ все-таки боялся встртиться со своимъ злымъ хозяиномъ. Ну, а теперь, пусть-ка онъ догонитъ его!

Локомотивъ свистнулъ, и поздъ тронулся. Билли со страхомъ и любопытствомъ смотрлъ изъ окна и не врилъ своимъ глазамъ. Не только вагонъ, въ которомъ онъ находился, двигался быстро впередъ, но и земля убгала такъ быстро, быстро… Мальчику стало страшно, и онъ невольно схватился за руку своего новаго покровителя, словно ища у него защиты.

ГЛАВА XV.
Въ гостяхъ у дяди Поля.

Когда Альбрехтъ вернулся на ферму, то былъ очень огорченъ, узнавъ, что Франца нтъ и что онъ уже больше восьми дней находится въ отсутствіи. На ферм даже начали тревожиться, не случилось-ли съ нимъ чего-нибудь. Альбрехтъ ршилъ на другой же день отправиться въ оганнесбургъ и поискать тамъ Франца. Но къ вечеру тотъ вернулся. За ужиномъ Альбрехтъ разсказалъ ему обо всемъ, что онъ пережилъ во время своего отсутствія, и Францъ нсколько разъ прерывалъ его. разсказъ восклицаніями изумленія: — Поразительно!— сказалъ онъ.— Вдь и я тоже встртилъ стараго знакомца въ оганнесбург. Но объ этомъ посл. Покажи-ка, что это за листки, которые случайно попали въ твои руки.

Питеръ также взялъ въ руки одинъ изъ листковъ и хотлъ прочесть его, но съ неудовольствіемъ положилъ назадъ, увидавъ, что они написаны по англійски, онъ не зналъ этого языка.

— Погодите, дядя Питеръ, я вамъ переведу,— сказалъ Альбрехтъ.— Я вдь теперь такъ владю голландскимъ языкомъ, точно это мой родной языкъ.

Въ листк было напечатано воззваніе ко всмъ иностранцамъ, друзьямъ и единомышленникамъ въ оганнесбург, которые приглашались возстать противъ трансваальскаго правительства и свергнуть его. Въ воззваніи говорилось, что буры притсняютъ иностранцевъ, заставляя ихъ платить большіе налоги и лишая ихъ всякихъ правъ, которыми пользуется каждый трансваальскій крестьянинъ. Для того чтобы положить конецъ этой несправедливости, надо свергнуть трансваальской правительство и ввести новые законы. Вс, сочувствующіе этому длу, должны, присоединиться къ ‘комитету реформъ’ и быть наготов оказать содйствіе друзьямъ, которые явятся къ нимъ на помощь.

— Слышишь, громъ уже начинаетъ гремть, Питеръ! сказалъ Францъ.— Тоже самое я уже слышалъ въ оганнесберг. Тамъ повсюду сильное возбужденіе.

Питеръ ударилъ своимъ мощнымъ кулакомъ по столу и воскликнулъ громовымъ голосомъ:

— Пусть-ка они придутъ, эти друзья! Мы имъ покажемъ себя — этому передовому отряду британскихъ, ‘красныхъ куртокъ’ {Красными куртками буры называютъ англійскихъ солдатъ.}. Узнаютъ они, какъ вкусны наши пули! Ишь чего захотли! Новыхъ законовъ, которые окончательно отдали бы въ ихъ руки нашу страну!.. Слыханое-ли дло, чтобы пришельцы, явившіеся сюда только для того чтобы набить свои карманы, получили бы такое же право распоряжаться и управлять страной, какъ мы — граждане этой страны, защищавшіе ее своею грудью. Мы любимъ свою землю, это наша родина, а имъ нужно только золото и больше ничего… Впрочемъ, прибавилъ онъ спокойне,— стоитъ-ли волноваться изъ-за такого вздора… Разв можетъ хоть одинъ разумный человкъ согласиться съ тмъ, что говорится въ этомъ воззваніи?

— Напрасно ты такъ думаешь,— возразилъ Питеръ.— Въ оганнесбург многіе раздляютъ взгляды, высказанные въ этомъ воззваніи. Я слышалъ не разъ такія рчи. Да вотъ какой случай былъ со мною! Я зашелъ въ одинъ трактиръ, который, какъ мн сказали, усердно посщается иностранцами или ‘уитлендерами’, какъ ихъ тутъ называютъ. Дйствительно, я нашелъ тамъ много уитлендеровъ. Я услся въ сторон и сталъ прислушиваться къ ихъ рчамъ. Какой-то долговязый англичанинъ, окруженный группою людей, ругалъ нашего президента и нашъ ‘Фольксраадъ’ (народный совтъ). ‘Какъ они смютъ отказывать намъ въ равныхъ правахъ со здшними крестьянами и требовать, чтобъ мы прожили предварительно 20 лтъ въ этой стран, если хотимъ получить эти права!— кричалъ онъ.— Да еще кром того они ставятъ намъ разныя стснительныя условія. Да скажите на милость, какой уитлендеръ станетъ такъ долго жить въ этой проклятой стран? Какъ только онъ наполнитъ свои карманы золотомъ, то, разумется, поспшитъ вернуться къ себ на родину!’… Тутъ я не выдержалъ. Наглость англичанина возмутила меня до такой степени, что я вскочилъ съ своего мста и крикнулъ: ‘Такъ, такъ, пріятель! Теперь ясно, зачмъ вамъ нужны одинаковыя права съ здшними жителями. Вы хотите распоряжаться, какъ настоящіе хозяева, въ нашей стран, такъ какъ васъ здсь больше, чмъ насъ, а затмъ, выжавъ ее какъ губку и разбогатвъ на ея счетъ, вы бросите ее на произволъ судьбы. Вдь это чужая вамъ страна, не ваша родина! Вамъ нужны только ея сокровища, а земля пусть пропадаетъ! Но подождите, не такъ-то легко вамъ будетъ добиться своего!’ Не усплъ я вымолвить этихъ словъ, какъ долговязый англичанинъ вскочилъ и бросился на меня. Ну, я вдь тоже малый не промахъ, и кулаки у меня здоровые. Все-таки мн пришлось бы плохо, такъ какъ къ моему противнику присоединились остальные, а противъ столькихъ кулаковъ мн было бы трудно устоять. Но вдругъ, въ самую трудную для меня минуту, возл меня, словно изъ земли, выросла фигура какого-то здоровеннаго человка, который бросился между мною и нападающими и громкимъ, повелительнымъ голосомъ приказалъ имъ оставить меня въ поко, пригрозивъ немедленно позвать полицейскихъ. Я не усплъ придти въ себя отъ изумленія, какъ мой защитникъ уже вывелъ меня изъ трактира.— ‘Лучше быть отъ нихъ подальше!’ — сказалъ онъ мн. Голосъ его показался мн знакомымъ. Я посмотрлъ на него и… узналъ своего стараго пріятеля, Курта Гольмана, того самаго, съ которымъ нкогда мы работали вмст въ Кимберлейскихъ алмазныхъ копяхъ. Мы крпко обнялись. Куртъ также былъ пораженъ, этой неожиданной встрчей. Но я обрадовался еще больше, когда узналъ, что его привела въ оганнесбургъ такая же цль, какъ и меня. Онъ живетъ всегда въ Преторіи, гд у него есть хорошенькій домикъ, но теперь пріхалъ въ оганнесбургъ исключительно для того, чтобы поразвдать, откуда идетъ опасность, угрожающая стран. А что опасность есть — въ этомъ онъ не сомнвается и ршилъ пожертвовать всмъ своимъ состояніемъ, чтобы помочь бурамъ сохранить свою независимость.

— Все это разсказалъ мой Куртъ Гольманъ по дорог въ гостинницу, гд онъ остановился. Я узналъ отъ него также, что онъ очень друженъ съ нашимъ старымъ президентомъ и часто бываетъ у него. Я провелъ съ Куртомъ вмст нсколько дней, и въ это время намъ посчастливилось многое поразвдать. Мы узнали, между прочимъ, что въ оганнесбургъ доставлены большіе количества оружія и пушки и все это подъ видомъ груза и угля, и что ‘комитетъ реформъ’ нанимаетъ всякаго рода сбродъ и заставляетъ ихъ продлывать военныя упражненія. Оружіе роздано также и рабочимъ въ рудникахъ, которые должны будутъ присоединиться къ возставшимъ уитлендерамъ. Конечно, вс эти приготовленія указываютъ ясно, что противъ Трансвааля что-то замышляется. Во глав этого движенія стоитъ нкій докторъ Джемсонъ. Я отправился тогда вмст съ Куртомъ Гольманомъ въ Преторію къ нашему президенту, дяд Полю, чтобы переговорить съ нимъ объ этомъ.

— Ну, и что же сказалъ вамъ дядя Поль? Онъ думаетъ, что надо готовиться къ войн?— спросилъ Питеръ.

— Нтъ, онъ надется, что войны можно будетъ избжать. Онъ пригласилъ къ себ пресловутый ‘комитетъ реформъ’ для переговоровъ.

— Ну, это напрасно! Этимъ господчикамъ стоитъ только протянуть палецъ, чтобы онй захватили всю руку,— возразилъ Питеръ.

— Ты хочешь сказать: весь Трансвааль!— замтилъ Францъ,— И ты, пожалуй, правъ. Куртъ также думаетъ, что вс эти переговоры ни къ чему не приведутъ. Мы ршили во всякомъ случа продолжать наши приготовленія къ войн, которая можетъ наступить внезапно.

Спустя нсколько дней Францъ снова ухалъ въ оганнесбургъ, и на этотъ разъ Альбрехтъ сопровождалъ его. Куртъ Гольманъ очень обрадовался, увидвъ молодого человка, съ отцомъ котораго онъ нкогда вмст работалъ въ алмазныхъ копяхъ.

— Мн завтра надо непремнно хать въ Преторію,— сказалъ онъ имъ,— не хотите-ли похать со мною? Мы снова побываемъ у дяди Поля и узнаемъ, какъ идутъ его переговоры съ комитетомъ.

Утро чуть брезжило, когда на другой день три пріятеля выхали на своихъ коняхъ въ Преторію, столицу Трансвааля, отстоящую отъ оганнесбурга миль на сорокъ. Было девять часовъ утра, когда они пріхали туда. Альбрехтъ былъ очень удивленъ, что на такомъ небольшомъ разстояніи отъ оганнесбурга, гд нтъ ни одного тнистаго дерева, можно встртить такую богатую растительность.

— Да,— отвтилъ Францъ на замчаніе Альбрехта,— не будь золота въ оганнесбург, то ужъ, конечно, никому изъ лондонскихъ купцовъ не пришло, бы въ голову строить себ тамъ дворцы. Но скоро будетъ готова желзная дорога, которая соединитъ Преторію съ оганнесбургомъ, и тогда богатые іоганнесбургцы будутъ строить свои виллы въ Преторіи и будутъ здить туда въ часы досуга.

Пріятели остановились у небольшого простого домика съ некрашенною деревянной верандой,

— Неужели здсь живетъ президентъ?— воскликнулъ съ удивленіемъ Альбрехтъ.

Куртъ Гольманъ кивнулъ головой въ отвтъ. Онъ слзъ съ лошади и привязалъ ее къ дереву, его примру послдовали другіе.

Несмотря на ранній часъ съ веранды доносились голоса. Президентъ трансваальской республики, Крюгеръ сидлъ на широкой деревянной скамь, прислонившись спиной къ кирпичной стн дома. Онъ курилъ маленькую коротенькую трубочку и оживленно бесдовалъ съ двумя бурами, очевидно, явившимися къ нему съ какою то просьбой. Крюгеру было въ то время уже семьдесятъ лтъ, но-на видъ онъ былъ еще удивительно бодрый и крпкій. Это былъ настоящій буръ, напоминавшій своею наружностью тхъ отважныхъ поселенцевъ, которымъ приходилось странствовать по пустын. Онъ былъ одтъ въ поношенное платье изъ темной матеріи, и ничто ни въ его наружности, ни въ обращеніи не указывало на то высокое положеніе, которое онъ занималъ въ стран.

Когда постители удалились, Куртъ Гольманъ подвелъ къ Крюгеру обоихъ своихъ друзей. Франца Крюгеръ зналъ уже раньше и крпко пожалъ ему руку, сказавъ, что очень радъ его видть. Между ними тотчасъ же завязался разговоръ о той опасности, которая грозила Трансваалю. Францъ показалъ Крюгеру листки, гд было напечатано возваніе къ уитлендерамъ.

— Что вы объ этомъ думаете, дядя Поль?— спросилъ онъ.

— Думаю, что вы правы и надо быть готовымъ ко всему,— замтилъ онъ.— Я полагаю, что вамъ, пожалуй, не мшаетъ отправиться на границу и послдить за тмъ, что длается у Мэфкинга, а вашъ другъ Альбрехтъ вмст съ Куртомъ Гольманомъ постараются собрать около себя всхъ нмцевъ въ оганнесбург, остающихся врными трансваальской республик.

— Превосходно! воскликнулъ Францъ.— У меня лошадь хорошая, ружье и деньги при мн, значитъ, я могу тотчасъ же отправиться.

Поговоривъ еще съ президентомъ, постители собрались уходить, но дядя Поль твердо держался стариннаго обычая буровъ никогда не отпускать гостя безъ угощенія, и поэтому жена его, очень похожая на него чертами лица, пригласила гостей къ столу и угостила ихъ простымъ, но сытнымъ завтракомъ и неизбжнымъ кофе.

— Удивительный человкъ этотъ дядя Поль!— сказалъ Альбрехтъ, когда они пустились въ обратный путь.— Кто бы могъ думать, что подъ такой скромною и незначительною наружностью скрывается столько ума, хитрости и проницательности.

— Да,— замтилъ Францъ,— но еще удивительне, что онъ сынъ простого крестьянина и не получилъ ровно никакого образованія, а между тмъ англичанамъ не разъ приходилось отступать передъ нимъ. Родители Крюгера были переселенцы, и ему было не боле десяти лтъ, когда они отправились странствовать по африканской пустын. Конечно, они не могли многому научить своего мальчика, но за то онъ росъ на свобод, сильный и здоровйй. Онъ рано научился стрлять и хладнокровно смотрть въ глаза опасности. Ты замтилъ, что у него не хватаетъ большого пальца на лвой рук?

— Да,— отвтилъ Альбрехтъ.

— Вотъ, видишь ли, онъ былъ еще совсмъ мальчикомъ, когда однажды на охот у него разорвало ружье и раздробило палецъ. Врачи тогда еще совсмъ были неизвстны въ этой стран, и каждый долженъ былъ самъ себя лечить. Молодой Крюгеръ хладнокровно вытащилъ ножъ изъ кармана и удалилъ раздробленную часть пальца, а затмъ самъ, одною рукой, наложилъ себ перевязку на палецъ, такъ какъ возл него никого не было и помощи ему было не откуда ждать. Сила воли и необычайное хладнокровіе въ минуты опасности всегда отличали его. Ты вдь знаешь, что офицеры и генералы у насъ выбираются самимъ же войскомъ, т. е. народомъ. Ну, вотъ и Крюгера выбрали у насъ генераломъ, а затмъ, когда онъ заключилъ съ англичанами договоръ, признававшій независимость Трансвааля, въ 1881 году, то буры избрали его своимъ президентомъ. Во время его управленія Трансвааль достигъ процвтанія. Крюгеръ, не смотря на недостатокъ образованія, отлично понимаетъ пользу страны. Напримръ, только благодаря его настойчивости, народный совтъ далъ свое согласіе на проведеніе желзной дороги, буры вдь враги всякихъ нововведеній, и не легко было уломать ихъ.

— А что это за часовня противъ его дома? спросилъ Альбрехтъ.

— А это онъ построилъ для себя, чтобы тамъ ежедневно молиться. Онъ, какъ и вс буры, очень набожный человкъ и строго придерживается своей религіи. Но хотя онъ и протестантъ, тмъ не мене ни католики, ни евреи не терпятъ въ его стран никакихъ притсненій.

— Мн онъ показался очень скромнымъ и любезнымъ человкомъ,— замтилъ Альбрехтъ.

— Да онъ такой и есть, но когда нужно, онъ уметъ показать себя. Однажды его постилъ очень важный англичанинъ, но Крюгеръ не выказалъ никакой предупредительности и никакого восторга по поводу его визита. Знатный англичанинъ былъ этимъ нсколько задтъ и чтобы дать, президенту понять, съ кмъ онъ иметъ дло, онъ сказалъ ему, черезъ переводчика, что онъ былъ вицекоролемъ.— ‘Вицекороль’! воскликнулъ дядя Поль, прикинувшись что онъ не понимаетъ въ чемъ тутъ дло.— ‘Что же это за должность такая?’ — ‘Это почти тоже самое, что король’ объяснилъ ему поститель.— ‘Вотъ что!.. Ну, а я раньше былъ пастухомъ,— знаете ли? смотрлъ за скотомъ!’

Альбрехтъ расхохотался.

— Воображаю, какую гримасу сдлалъ англійскій лордъ. Молодецъ дядя Поль! Онъ и теперь съуметъ показать высокомрнымъ англичанамъ, что не такъ то легко будетъ проглотить Трансвааль.

ГЛАВА XVI.
Роковая депеша.

Въ оганнесбург съ каждымъ днемъ становилось все неспокойне. Буры, составлявшіе меньшинство населенія въ город, не на шутку начали тревожиться. Ежедневно, въ разныхъ мстахъ города, устраивались многолюдныя собранія, гд ораторы произносили зажигательныя рчи, возбуждавшія жителей оганнесбурга къ возстанію, Альбрехтъ и Куртъ Гольманъ часто пробирались на такія собранія, для того чтобы слдить за всеобщимъ настроеніемъ. На одномъ изъ такихъ собраній Альбрехтъ увидалъ своего недруга, Томаса Керра. Зала гостинницы, гд происходило собраніе или ‘митингъ’, какъ его называютъ англичане, была переполнена народомъ, Томасъ Керръ взошелъ на каедру, нарочно устроенную для ораторовъ, и сказалъ рчь, въ которой призывалъ всхъ объединиться, чтобы завладть страной. ‘Этотъ городъ уже теперь нашъ,— воскликнулъ онъ,— и скоро вся страна будетъ въ нашихъ рукахъ!’

Не усплъ онъ произнести эти слова, какъ на кафедру вскочилъ Альбрехтъ и крикнулъ громкимъ голосомъ:

— Позвольте мн, друзья, разсказать вамъ поучительную исторію, которая докажетъ вамъ, что вы не должны доврять этому человку, такъ какъ онъ обманщикъ, воръ и лжецъ!

Томасъ Керръ поблднлъ и растерялся въ первую минуту, когда увидлъ Альбрехта, но вскор овладлъ собой и бросился на него съ кулаками.

Въ зал поднялась невообразимая суматоха, послышались крики, проклятія, удары. Часть публики, однако, стояла на сторон Альбрехта и требовала, чтобъ ему позволили говорить, такъ какъ закономъ никому не воспрещается высказывать то, что онъ думаетъ. Эти слова подйствовали, въ особенности, когда Куртъ Гольманъ, пользовавшійся уваженіемъ гражданъ, вступился за Альбрехта.

— Пусть онъ говоритъ! дайте ему говорить! кричали голоса.

Въ зал наступило, наконецъ, нкоторое спокойствіе, и тогда Альбрехтъ началъ говорить и разсказалъ всю свою исторію.

— Этотъ человкъ, состоящій на жалованьи у англичанъ, осмлился говорить о жестокости буровъ, о томъ, что они рабовладльцы! А знаете-ли вы, что самъ онъ чуть не убилъ мальчика кафра, своего слугу! И этого негодяя, этого вора вы хотите сдлать своимъ вождемъ!— воскликнулъ Альбрехтъ въ заключеніе.

Толпа заволновалась, но когда Альбрехтъ оглянулся, ища глазами Керра, его уже не было въ зал. Онъ незамтно исчезъ.

Черезъ нсколько дней Куртъ Гольманъ рано утромъ разбудилъ Альбрехта и сказалъ ему взволнованнымъ голосомъ:

— Настало время. Сегодня ночью происходило собраніе заговорщиковъ и отправлена въ Мэфкингъ депеша съ призывомъ на помощь войска. Мн удалось это разузнать, хотя, разумется, все это длается тайно.

— Подемъ сейчасъ въ Преторію, надо предупредить дядю Поля!— воскликнулъ Альбрехтъ и началъ поспшно одваться. Черезъ нсколько минутъ онъ уже скакалъ по дорог въ Преторію одинъ, такъ какъ Куртъ остался наблюдать въ оганнесбург. Альбрехтъ былъ очень взволнованъ и въ голов его неотступно вертлся вопросъ: что-то принесетъ слдующій день — миръ или войну?

Дядя Поль спокойно выслушалъ сообщеніе Альбрехта и, вынувъ изо рта свою трубочку, сказалъ:

— Ну, чтожъ, коли они такъ хотятъ войны, то пусть она будетъ. Я все сдлалъ, чтобы помшать ей. Не въ первый разъ буры покажутъ міру, что они умютъ сражаться и умирать за свою свободу и независимость!

Президентъ Крюгеръ всталъ и выпрямился во весь ростъ при этихъ словахъ. Альбрехтъ смотрлъ на него съ восторгомъ, онъ показался ему истиннымъ воплощеніемъ силы и стойкости своего нрода.

Франца не было въ Преторіи, гд Альбрехтъ надялся его встртить, но отъ Крюгера онъ узналъ, что его ожидаютъ съ минуты, на минуту. Дйствительно, черезъ полчаса на дорог показался Францъ, хавшій на взмыленной лошади. Очевидно, онъ очень спшилъ поспть въ Преторію.

Францъ очень обрадовался, увидвъ Альбрехта. Друзья крпко обнялись, и Альбрехтъ разсказалъ ему что привело его въ Преторію.

— Ты говоришь, депеша, призывающая войска, отправлена сегодня рано утромъ!— воскликнулъ съ удивленіемъ Францъ.— Какже это возможно, когда докторъ Джемсонъ во глав своего отряда уже вчера утромъ перешелъ границу и теперь вроятно находится въ Рустенбург?

— Ого!— замтилъ Крюгеръ.— Дло ясно. Отправка депеши съ воззваніемъ о помощи — это просто хитрая штука. Это сдлано для того, чтобы оправдать чмъ нибудь набгъ на нашу страну. Англичане скажутъ, что ихъ призвали и потому они пришли. Сейчасъ же надо отправить гонцовъ, чтобъ везд зажгли сигнальные огни. Наши храбрые буры знаютъ, что это означаетъ!

ГЛАВА XVII.
Сигнальные огни.

Безшумно, словно призрачныя тни, неслись по равнин всадники, гонцы президента, и вскор въ разныхъ мстахъ на неб показались отблески красноватаго пламени. Это были сигнальные огни, зажженные по приказанію президента, который разослалъ гонцовъ во вс концы Трансвааля. Эти огни должны были дать знать бурамъ, что опасность наступила и что они должны поспшить къ обоимъ вождямъ, чтобы вмст отразить нападеніе врага.

Былъ канунъ Новаго года. Францъ, въ сопровожденіи Билли, отправился въ Миддльбургъ, чтобы доставить туда лошадей. Солнце уже близилось къ закату, когда онъ замтилъ вдали какой-то конный отрядъ. Взобравшись на холмъ, Францъ досталъ подзорную трубу и съ напряженнымъ вниманіемъ сталъ разглядывать приближающихся всадниковъ.

— Это наши!— воскликнулъ онъ радостно, опуская подзорную трубу.— Молодцы! Они, значитъ, сейчасъ же снарядились въ походъ, какъ только увидли сигнальные огни…. Впереди, кажется, Кронье? Да, да, это онъ!… Онъ насъ замтилъ. Эй! Кронье! Сюда, сюда, пріятель!

Вскор у подножія холма появилась мужественная фигура предводителя буровъ, полковника Кронье. Это былъ высокій, загорлый человкъ, вся осанка котораго обличала военнаго.

— Францъ, это ты!— воскликнулъ онъ съ изумленіемъ, соскакивая съ лошади и подходя къ стоявшимъ на холм. Пріятели обнялись.

— Ну что новаго, Кронье? Видлъ ты непріятеля? Я думаю, онъ долженъ быть гд нибудь по близости.

— Сегодня въ четыре часа наши развдчики наткнулись на непріятеля, онъ форсированнымъ маршемъ двигается по направленію къ Крюгерсдорпу…

— Понимаю!— прервалъ его Францъ съ волненіемъ.— Онъ хочетъ какъ можно скоре достигнуть оганесбурга, чтобы соединиться съ тамошними заговорщиками. Но мы должны помшать ему, Кронье!

— Само собою разумется. Мы ихъ примемъ какъ слдуетъ въ Крюгерсдорп.

— Билли!— крикнулъ Францъ.— Живо скачи на ферму и скажи Питеру, чтобы онъ вооружилъ своихъ людей и явился къ намъ. Посл того отправляйся къ своему господину въ Преторію и вмст съ нимъ прізжай сюда. Я думаю, что Альбрехтъ Саксъ въ Преторіи, — прибавилъ онъ.

Кронье, собиравшійся уже вскочить на лошадь, чтобы хать дальше, остановился при имени Альбрехта.

— Если ты говоришь о молодомъ нмчик, котораго я часто видлъ съ тобой, то его ужъ нтъ въ Преторіи, — сказалъ онъ.— Дядя Поль, желая во что бы то ни стало предотвратить войну, сначала послалъ для переговоровъ съ непріятелемъ своего племянника. Но такъ какъ тотъ не вернулся съ отвтомъ, то онъ послалъ Альбрехта Сакса съ письмомъ къ Джемсону. Теперь отъ обоихъ ни слуху, ни духу. Только все это напрасно.

— Что напрасно, Кронье?

— Напрасно онъ такъ церемонится съ ‘красными куртками’!— воскликнулъ Кронье и, кивнувъ на прощанье Францу, поскакалъ къ своему отряду.

Францъ посмотрлъ на часы.— ‘Черезъ часъ я могу быть въ Миддльбург.— сказалъ онъ — и оттуда пошлю на ферму одного изъ сыновей Бота…— А ты, Билли, слушай, что я теб скажу. Твой господинъ въ опасности, его врно взяли въ плнъ красныя куртки. Постарайся какъ нибудь пробраться къ нимъ и помочь своему господину бжать. Мы будемъ васъ ждать у Крюгерсдорпа.

Францъ отлично зналъ, что Билли готовъ идти въ огонь и воду за своего господина.— Только возьмите мою лошадь,— сказалъ онъ.,— Я пшкомъ лучше справлюсь.

Солнце почти уже скрылось за горизонтомъ, и быстро наступала темнота. Францъ увидлъ въ разныхъ мстахъ на холмахъ зажженные огни. Значитъ, посланные Крюгера благополучно исполнили порученіе, и вс уже были оповщены, что врагъ близко, и готовили ему достойную встрчу.

Въ Миддльбург царило сильнйшее возбужденіе. Вс жители были на ногахъ. Небольшіе отряды вооруженныхъ людей вызжали на дорогу, за ними являлись немедленно другіе, такъ какъ въ желающихъ сразиться съ врагомъ недостатка не было. Старики, взрослые, юноши и даже мальчики торопились къ сборному пункту. Вс спшили и вс были возбуждены. Одинъ изъ буровъ, прибжавшій издалека, говорилъ: ‘Я только усплъ схватить ружье и накинуть дорожную куртку, да прочесть ‘Отче нашъ’ съ женой и дтьми’!

Однимъ изъ первыхъ явился Бота со своими сыновьями.

— Неужели вы тоже будете сражаться, Гансъ?— спросилъ Францъ старика.

— А то какъ же? Чтожь ты думаешь, я буду сидть сложа руки? Пусть молодые поучатся у стариковъ, какъ надо сражаться!

Раздались восторженные крики: ура! Скоро отрядъ былъ окончательно сформированъ, и ршено было немедленно выступить. Старые и молодые воины услись на лошадей и помчались впередъ по равнин, по направленію къ Крюгерсдоропу.

Въ тотъ же самый день другой отрядъ, гораздо боле многочисленный, подходилъ къ Крюгерсдорпу, но только съ другой стороны. Это были англійскіе солдаты, выступавшіе изъ Мэфкинга и направлявшіеся въ оганнесбургъ. Они, видимо, были страшно утомлены длиннымъ переходомъ по пустынной степи подъ палящими лучами африканскаго солнца. Многіе уже совсмъ не могли идти и лежали въ фургонахъ подъ парусиннымъ навсомъ. Впереди хали нсколько человкъ, которые о чемъ-то оживленно разговаривали. Одинъ изъ нихъ, молодой человкъ съ очень энергичными чертами лица что-то горячо доказывалъ другому военному, въ генеральскомъ мундир, который халъ рядомъ съ нимъ.

— Мы должны идти впередъ, генералъ Виллугби, чего бы это намъ ни стоило!— говорилъ онъ.— Каждая минута промедленія можетъ сдлаться для насъ роковой.

— Но вдь вы же видите, докторъ Джемсонъ, что люди истомлены до послдней степени,— возразилъ генералъ.— Мы должны дать имъ отдыхъ. Чего вы боитесь? Думаете-ли вы, что буры пронюхали что-нибудь? Поврьте, прежде чмъ они протрутъ глаза, мы давно уже будемъ въ оганнесбург.

Третій всадникъ, державшійся на почтительномъ разстояніи, но все время съ напряженнымъ вниманіемъ прислушивавшійся къ разговору, подъхалъ ближе къ генералу и сказалъ:

— И я съ своей стороны позволяю себ вмшаться и обратиться къ вамъ со всепокорнйшею просьбой не медлить. Я знаю по опыту, что нельзя доврять бурамъ и слишкомъ надяться на ихъ неподвижность.

— Вы были когда-нибудь солдатомъ, мистеръ Керръ?— спросилъ генералъ презрительно-насмшливымъ тономъ.

Керръ отвчалъ отрицательно.

— Я такъ и думалъ,— замтилъ онъ.— Если бы вы были когда нибудь солдатомъ, то должны были бы знать, что никогда ни одному англійскому полководцу не удавалось одерживать побды, если отрядъ его былъ изнуренъ переходомъ. Позвольте мн знать моихъ солдатъ. Они будутъ прекрасно вести себя въ огн, но для этого они должны быть свжими и бодрыми. Подите-ка сюда, маіоръ Уайтъ, и подтвердите мои слова.

Позванный офицеръ тотчасъ же подъхалъ къ генералу и также сталъ доказывать Джемсону, что необходимо остановиться на отдыхъ. Въ этотъ самый моментъ Томасъ Керръ увидалъ какихъ-то двухъ скачущихъ всадниковъ. Когда они подъхали ближе, то генералъ Виллугби, въ сопровожденіи маіора Уайта, подскакалъ къ нимъ, и одинъ изъ всадниковъ, перекинувшись съ нимъ нсколькими словами, подалъ ему какое-то письмо. Генералъ разорвалъ конвертъ, и прочитавъ письмо, протянулъ его Джемсону, улыбаясь:

— Прочтите,— сказалъ онъ,— и скажите ваше мнніе.

Джемсонъ пробжалъ письмо и также-засмялся.

— Вотъ видите, президентъ посылаетъ намъ второе письмо, хотя не получалъ отвта на первое. Мы просто-на-просто задержали его посланнаго. Старая лисица труситъ. Онъ еще настойчиве проситъ насъ вернуться и не нарушать мира. Ага! Очевидно, они не надются одолть насъ своими старыми ружьями. Пожалуй, дйствительно мы можемъ остановиться на отдыхъ въ Крюгерсдорп… Но смотрите! Керръ, кажется, покушается на посланнаго президента?

Генералъ, также замтившій, что Керръ вытащилъ потихоньку пистолетъ изъ кармана и прицлился въ посланнаго, быстрымъ ударомъ вышибъ у него пистолетъ изъ рукъ.

— Вы съума сошли, сударь?— крикнулъ онъ съ бшенствомъ.— Разв мы шайка убійцъ? Разв вы не знаете, что жизнь посланнаго неприкосновенна? Да и что вамъ нужно отъ него? Насколько мн извстно, вы вдь не начальникъ здсь, а просто — шпіонъ!

Тонъ, которымъ Виллугби произнесъ это слово, выражалъ глубочайшее презрніе. Керръ поблднлъ отъ бшенства и, повернувшись къ Джемсону, началъ ему что-то съ жаромъ говорить.

— Неужели онъ, дйствительно, такой опасный человкъ, этотъ юноша!— сказалъ съ удивленіемъ Джейсонъ.— Ну, когда такъ, то мы и его посадимъ вмст съ первымъ посланнымъ Крюгера. Убивать его мы, однако, не имемъ права.

Сказавъ это, Джемсонъ подозвалъ слугу кафра, который сопровождалъ посланнаго, и сказалъ:

— Передай президенту, что онъ получитъ отвтъ на свои письма въ городской ратуш въ Преторіи, когда нашъ побдоносный отрядъ вступитъ въ нее.

Было уже четыре часа пополудни, когда отрядъ Джемсона придвинулся къ Крюгерсдорпу. Тутъ было ршено остановиться, такъ какъ солдаты ршительно отказывались идти дальше.

Какъ пріятенъ былъ отдыхъ посл утомительнаго и долгаго странствованія по палящей степи, но увы! какъ онъ былъ коротокъ! Едва солдаты успли раскинуть палатки и утолить жажду свжей водой, какъ вдругъ раздались выстрлы, сразу поднявшіе на ноги весь лагерь. Часовые замтили буровъ, прятавшихся за скалами, и, не задумываясь, выстрлили въ нихъ. Забили тревогу, и маіоръ Уайтъ повелъ свой отрядъ въ атаку противъ непріятеля. Солдаты засыпали скалы пулями, словно горохомъ, но буры, находившіеся подъ прикрытіемъ этихъ самыхъ скалъ, оставались невредимы. Прождавъ нкоторое время, они ршили представить англичанамъ образчикъ своего искусства въ стрльб. Раздался залпъ, и пятеро человкъ въ англійскомъ отряд пали на землю.

Посл перваго неудачнаго нападенія, Виллугби во второй разъ началъ атаку и такъ же неудачно. За то буры ни разу не дали промаха, выстрлы, ихъ каждый разъ попадали въ цль.

Между тмъ стемнло, англійскіе офицеры, съ трудомъ собравшіе своихъ солдатъ, убдились, что больше они ничего не могутъ сдлать, и ршили отступить. Перестрлка становилась все слабе и слабе и, наконецъ, прекратилась.

Нсколько смущенные неожиданнымъ нападеніемъ, англійскіе офицеры не подозрвали, однако, той опасности, которая окружала ихъ со всхъ сторонъ. Собравъ совтъ, они ршили все-таки идти въ оганнесбургъ какъ можно скоре, пользуясь покровительствомъ темноты.

— Я убжденъ,— сказалъ. Уайтъ,— что намъ пришлютъ помощь изъ оганнесбурга, и меня только удивляетъ, что до сихъ поръ ея нтъ. Но какъ только мы соединимся съ нашими друзьями, то прогонимъ къ чорту всхъ этихъ проклятыхъ мужиковъ съ ихъ старыми ружьями.

— Ну, знаете-ли, сегодня ихъ ружья внушили намъ уваженіе,— замтилъ сумрачно Джемсонъ.— Надо сознаться, что они умютъ стрлять, эти мужики, и намъ остается желать только одного,— чтобы они не часто попадались намъ на дорог!

Выступленіе совершилось поспшно и въ довольно большомъ безпорядк, но не успли англичане отойти на нкоторое разстояніе, какъ снова наткнулись на отрядъ буровъ и снова вынуждены были отступить. Имъ такъ и не удалось достигнуть оганнесбурга, и когда взошло новогоднее солнце, то они увидали въ разныхъ мстахъ вооруженныхъ буровъ. Тутъ были старики, взрослые и мальчики 14—15 лтъ, вс они были воодушевлены однимъ желаніемъ — сражаться за свободу своего отечества.

Отдохнувъ нсколько часовъ и подкрпивъ себя водкой, англійскіе солдаты сражались сначала очень храбро, но пули буровъ сыпались на нихъ словно дождь, и ни одна не пропадала даромъ. Ряды англичанъ мало по малу рдли, и чмъ дальше шло время, тмъ сильне давалъ себя чувствовать палящій зной африканскаго солнца. Непривычные къ этому англійскіе солдаты совершенно изнемогали, и только грозныя приказанія начальниковъ удерживали ихъ отъ безпорядочнаго бгства. Но послдніе остатки мужества у нихъ исчезли, когда на нихъ двинулась артиллерія буровъ, открывшая огонь на довольно значительномъ разстояніи. Все это было такъ неожиданно. Англичане никакъ не могли понять, какъ это случилось, что буры оказались подготовленными къ войн, откуда у нихъ взялась артиллерія, новыя ружья, снаряды и т. д.?

Первый день новаго 1895 года начался для англичанъ весьма неблагопріятно, и какъ ни противился Джейсонъ, но, въ конц концовъ, обстоятельства оказались сильне его. Пришлось прибгнуть къ блому флагу, который поднимается обыкновенно тогда, когда непріятель сдается или желаетъ вступить въ переговоры. Какъ только непріятель выкинетъ блый флагъ, то сраженіе прекращается. Но тутъ явилось новое затрудненіе: гд взять блый флагъ? Англичане были такъ уврены въ своей побд, что даже не потрудились захватить его съ собой. Нужда, впрочемъ, всему научитъ. Одинъ изъ солдатъ снялъ съ себя блую рубашку и, привязавъ ее къ шомполу ружья, поднялъ вверхъ. Тотчасъ же въ рядахъ буровъ раздались крики: ура, и стрльба прекратилась.

Буры имли полное основаніе ликовать, они одержали побду, и притомъ эта побда была куплена не слишкомъ дорогою цной. Они потеряли только четырехъ человкъ убитыми, да нсколько раненыхъ. Въ числ послднихъ находился и старикъ Бота. По счастью рана его была неопасна, и когда ему накладывали перевязку, онъ, смясь, сказалъ, что ‘теперь по крайней мр будетъ круглая цифра’. Онъ хотлъ этимъ сказать, что онъ былъ уже раненъ девять разъ.

Между тмъ Альбрехтъ Саксъ, второй посланный Крюгера, лежалъ связанный въ фургон, вмст съ племянникомъ президента, раздлявшимъ его участь. Поступивъ такъ съ посланными, англичане, разумется, нарушили вс правила войны, но до этого Джемсону и его сподвижникамъ не было никакого дла. Единственнымъ утшеніемъ двухъ плнниковъ было то, что они могли переговариваться другъ съ другомъ и высказывать одинъ другому свое негодованіе противъ англичанъ. ‘Ахъ, какъ бы я хотлъ, чтобы наши буры задали хорошій урокъ краснымъ курткамъ’, — говорилъ Альбрехтъ, не подозрвая, что его желаніе уже близко къ исполненію. Объ нихъ, повидимому, забыли, никто не позаботился принести имъ хоть кусочекъ хлба и воды, между тмъ жара становилась невыносимой и жажда ихъ сильно мучила, къ этому присоединялось еще чувство тревоги и неизвстности. Они слышали выстрлы, но не знали, на чьей сторон побда. Неужели же проклятые англичане могутъ одолть нашихъ стрлковъ?— думали они съ тревогой.

Альбрехту послышалось, что его кто-то зоветъ, дйствительно, это былъ голосъ Билли. ‘Сюда, я здсь!’ — крикнулъ онъ въ отвтъ.

Парусинный навсъ фургона приподнялся, и показалась голова мальчика — кафра. Билли, словно ужъ, проскользнулъ въ узкую щель и тотчасъ же быстро перерзалъ ножемъ ремни, связывавшіе плнниковъ.

— Скоре за мной!— шепнулъ онъ имъ.

Оба послдовали его примру и также пролзли въ отверстіе. Вдругъ онъ схватилъ ихъ за руку и веллъ имъ притаиться въ кустахъ.

— Тамъ мой злой господинъ!— прошепталъ онъ, указывая на фургонъ.

Дйствительно, къ фургону подходилъ Керръ.

— Что ему тамъ нужно?— подумалъ Альбрехтъ, но размышлять объ этомъ было некогда, Билли легъ на землю и сдлалъ имъ знакъ, чтобы они послдовали его примру. Онъ началъ ползти на живот, точно змя въ трав. Какъ вс кафры, онъ владлъ въ совершенств этимъ способомъ передвиженія, но Альбрехту и его товарищу было очень трудно поспвать за нимъ.

Томасъ Керръ въ это время подошелъ съ ружьемъ въ рук къ фургону, гд должны были находиться плнные. Онъ былъ достаточно проницателенъ и хитеръ и понялъ, что дло Джемсона проиграно, а поэтому надо спасаться самому, чтобы не попасть въ руки враговъ. Но прежде чмъ бжать, онъ хотлъ раздлаться съ ненавистнымъ нмцемъ. Онъ не чувствовалъ себя въ безопасности, пока былъ живъ человкъ, знавшій его тайну и поэтому ршилъ навсегда отдлаться отъ него.

Среди смятенія, которое господствовало въ англійскомъ лагер, фургонъ съ плнными былъ оставленъ безъ всякаго присмотра. Нигд по близости не было ни одного часового, и Керръ могъ спокойно выполнить свой замыселъ. Онъ подошелъ къ фургону, приподнялъ завсу, прикрывавшую входъ въ него и выстрлилъ въ середину,— никто внутри фургона не пошевелился. Керръ сдлалъ еще два выстрла и, увренный, что убилъ своего связаннаго врага наповалъ, собирался уже удалиться, но въ этотъ моментъ его свалили съ ногъ. Мальчикъ кафръ, наблюдавшій все время за его маневрами, съ быстротою молніи набросился на него и, прежде чмъ Керръ усплъ опомниться, Альбрехтъ съ товарищемъ связали его и при помощи Билли бросили въ пустой фургонъ, гд они прежде сами находились.

— Ну, а теперь скоре впередъ!— шепнулъ Билли, и вс трое быстро поползли къ высохшему ложу ручья, гд они могли двигаться дальше, не рискуя быть замченными врагомъ.

Когда Керръ пришелъ въ себя и понялъ свое положеніе, то онъ началъ кричать и звать на помощь, но никто его не слышалъ или не обращалъ вниманія на его крики. Въ лагер господствовалъ полнйшій безпорядокъ, вслдствіе побды буровъ, и о фургон съ плнными, очевидно, никто не думалъ.

Стало темнть, и ночь быстро надвигалась. Керръ лежалъ связанный и безпомощный, онъ охрипъ и ослаблъ отъ крика и надялся теперь только на то, что кто-нибудь въ лагер вспомнитъ о плнныхъ и тогда прійдутъ къ нему на помощь.

Въ отверстіи фургона показалась чья-то голова, и къ удивленію Керра въ фургонъ влзъ какой-то человкъ съ зажженною свчей въ рукахъ. Керръ тотчасъ же замтилъ, что онъ былъ пьянъ.

— Тутъ должно быть есть боченки съ водкой!— бормоталъ онъ себ подъ носъ.— Не мшаетъ подкрпиться!

Дйствительно, онъ увидалъ въ углу боченокъ и бросился къ нему. Но это былъ боченокъ съ порохомъ. Пьяный вышибъ дно, и… мелкая пороховая пыль попала ему въ глаза. Онъ невольно уронилъ свчку…

Раздался оглушительный взрывъ, и на томъ мст, гд стоялъ фургонъ, остались только обломки, да окровавленные и разорванные на куски человческія тла.

——

Прошло нсколько мсяцевъ. Докторъ Джемсонъ и вс участники неудавшейся экспедиціи, отсидвши въ Преторіи въ тюрьм, были выданы англійскому правительству. Крюгеръ воспротивился ихъ казни, хотя многіе въ совт настаивали на этомъ, доказывая, что это былъ разбойничій набгъ, а не война и поэтому ихъ нельзя считать военноплнными, и требовали также казни всхъ заговорщиковъ въ оганнесбург. Но побдители оказались великодушными.

Мало по малу возбужденіе, вызванное набгомъ Джемсона, улеглось въ стран, но набгъ этотъ имлъ ту хорошую сторону для буровъ, что заставилъ ихъ очнутися отъ своей неподвижности. Они поняли, что нельзя такъ упорно сторониться отъ всякихъ нововведеній и что одной храбрости недостаточно, чтобы обезпечить безопасность отечества. Въ тоже время и завтная мечта Франца начала исполняться: въ разныхъ мстахъ начали устроивать школы, гд подростающее поколніе буровъ могло получить все-таки нкоторое образованіе.

Дла на ферм Питера также шли блистательно. Рудникъ процвталъ и началъ приносить огромные доходы, такъ какъ Питеръ уже не противился больше тому, чтобы на его земл производилась добыча золота въ широкихъ размрахъ. Альбрехтъ выстроилъ для себя хорошенькій домикъ и поселился въ немъ вмст съ Францемъ, который вполн замнилъ ему отца. Въ послднее время, однако, Альбрехтъ сталъ часто отлучаться въ Преторію и подолгу гостилъ тамъ. Францъ только лукаво улыбался себ въ бороду, покуривая свою трубочку, онъ понималъ причину этихъ отлучекъ и видимо она радовала его. Однажды Альбрехтъ вернулся изъ Преторіи особенно сіяющій и объявилъ Францу, что онъ сосваталъ племянницу Курта Гольмана, Берту. На лиц Франца, выразилась глубокая радость. Онъ крпко обнялъ юношу, замнившаго ему сына, и сказалъ, что теперь можетъ умереть спокойно, вс его завтныя желанія исполнились, родина освобождена и просвщеніе постепенно будетъ распространяться въ стран, а его дорогой Альбрехтъ нашелъ то счастье, которое вполн заслуживалъ!

— А у тебя, дядя Францъ, будетъ теперь семья,— сказалъ Альбрехтъ.— Кром меня и моя жена будетъ ухаживать за, тобой, и мы никогда не разстанемся съ тобою.

Весело и бодро оба смотрли въ будущее. Что же могло грозить теперь имъ и дорогой родин?

— Я думаю, дядя Францъ, что ‘красныя куртки’ убдились теперь, что въ Трансваал существуетъ нчто боле могущественное, чмъ золото — это любовь къ родин и независимости, — замтилъ-задумчиво Альбрехтъ.

Убдились ли и воспользовались ли англичане урокомъ — это вопросъ, который должно: было разршить близкое будущее.

‘Юный Читатель’, NoNo 4, 6, 8, 1900

Въ стран золота и алмазовъ.

ГЛАВА I.Алмазныя копи.

ГЛАВА II.Черезъ пять лтъ.

ГЛАВА III.Въ ‘Алмазной крпости’.

ГЛАВА IV.Глубоко подъ землей.

ГЛАВА V.Попался!

ГЛАВА VI.Отчаянное положеніе.

ГЛАВА VIII.Витватерсрандъ въ Трансваал.

ГЛАВА IX.Ферма бура.

ГЛАВА X.Чары золота.

ГЛАВА XI.Въ оганнесбург.

ГЛАВА XII.Посщеніе старинной бурской фермы.

ГЛАВА XIII.Старый знакомецъ изъ Кимберлея.

ГЛАВА XIV.Начало новой жизни.

ГЛАВА XV.Въ гостяхъ у дяди Поля.

ГЛАВА XVI.Роковая депеша.

ГЛАВА XVII.Сигнальные огни.

Читайте также: