В городе, Юшкевич Семен Соломонович, Год: 1906

Драматургия
Время на прочтение: 67 минут(ы)
Скачать в PDF

Семенъ Юшкевичъ.

Въ город

Пьеса въ четырехъ дйствіяхъ.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Гланкъ, 50 лтъ.
Дина, его жена, 38 лтъ.
Соня, 21 годъ. Эва, 18 лтъ. Ихъ дти.
Ддъ, отецъ Гланка, глуховатъ.
Боймъ, 25 лтъ. Учитель изъ самоучекъ.
Арнъ, 25 лтъ.
Беръ, 45 лтъ.
Эльва, 18 лтъ.
Машки, старуха.

Дйствіе происходитъ въ большомъ город

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Просторный стеклянный корридоръ, замняющій столовую. Справа дверь въ комнату Бойма. Слва дв двери: одна ведетъ во дворъ, другая въ столовую. Соня, одтая къ выходу, сидитъ передъ зеркаломъ и внимательно оглядываетъ себя. Недовольно вздыхаетъ. Въ комнат уютно. Шкафчикъ для посуды, столъ, стулья, кушетка. Въ правой половин корридора спущены зеленыя шторы, такъ что со двора Сони не видно. Слва двустворчатое окно открыто, и въ него виденъ сосдній флигель напротивъ и нсколько деревьевъ во двор. Ранняя весна. Теплый вечеръ. На стол горитъ лампа. Дина стоитъ у открытой двери, ведущей во дворъ, и съ кмъ-то разговариваетъ.

ДИНА.

Просила я тебя, Элька, чтобы ты не стояла у оконъ, а ты все свое длаешь. Какая ты… Если теб что-нибудь нужно, можешь зайти. Зачмъ подсматривать? Что? Теб Соня нужна? Зачмъ?

ЭЛЬКА

(со двора, робко).

Я хотла, Дина,— только не сердитесь на меня,— и зачмъ вамъ сердиться,— я хотла, чтобы Соня зашла ко мн на… одну минутку. Только на одну, вдь это не много, правда?

СОНЯ (гордо).

Я — къ ней? Ни за что!

ДИНА (смягчаясь).

Вотъ Соня не хочетъ. И отчего теб не зайти къ намъ? Красота твоя останется при теб. Да, да, останется! А если хочешь, можно и хорошій совтъ подать.

ЭЛЬКА.

Ну, хорошо, зайду.

СОНЯ (тихо).

Лучше бы ты не звала ея… лучше!

(Входитъ Элька. На ней свтлое платье. Носитъ косу. Вся въ ленточкахъ. Очень красива)

ЭЛЬКА.

Вотъ и я! Добрый вечеръ, Дина! Добрый вечеръ, Соня, хорошая Соня! (Кланяется обимъ) Какой красивый вечеръ сегодня! (Молчаніе. Элька смущается. Засмялась гармонично, длинно) Какой красивый вечеръ!..

ДИНА.

Чему ты засмялась? Пусть красивый!

ЭЛЬКА (съ мольбой).

Вы не сердитесь на меня… Я смюсь, а кто знаетъ, почему я смюсь? Можетъ быть, заплакала бы… Что-то само смется, а душа не хочетъ. Вотъ стою и думаю: хорошо бы убжать отсюда, гордо убжать, а не бгу… Не сердитесь же на меня, умоляю васъ…

(Соня отвернулась и не смотритъ на нее)

ДИНА (пожимаетъ плечами).

Во двор говорятъ: чудная Элька! Я никому не врю.

ЭЛЬКА (грустно).

Да, говорятъ!.. Чудная Элька! А, можетъ быть, это правда! А, можетъ быть, Дина, никого въ мір нтъ,— я кружусь одна и страдаю, такъ страдаю!..

ДИНА

Почему?

ЭЛЬКА.

Кто знаетъ? Чудная Элька!.. Вотъ когда мы жили въ большой улиц, пришли люди и убили моего отца, а слпую бабушку не тронули. И теперь я должна жить со слпой бабушкой. Вы знаете эту исторію? Нтъ? Ахъ, какая это грустная, печальная исторія!

ДИНА.

А, можетъ быть, ты неправду разсказываешь, или теб это показалось?

ЭЛЬКА (задумчиво).

Кто знаетъ, что человку можетъ показаться? И разв не все равно, Дина, показалось ли, или было?

(Ходитъ по комнат и робко поглядываетъ на Соню.)

ДИНА.

Что же ты все ходишь? Присядь. Ты хотла Соню видть… Вотъ Соня.

ЭЛЬКА (оживленно и радостно).

Да, да! (Голосъ ея становится нжнымъ-нжнымъ) Вотъ, Соня, я пришла, чтобы сказать теб: добрый вечеръ! Добрый вечеръ, хорошая, милая Соня!

СОНЯ (гордо).

Я уже отвтила теб. И зачмъ ты пришла?

ЭЛЬКА.

Ты ласково не хочешь говорить со мной! Смотри, какъ я гнусь отъ ласки. Я длаюсь больше, я длаюсь меньше…

ДИНА (вдругъ).

Ты такъ красива, Элька. Красота твоя даже поражаетъ.

ЭЛЬКА

(быстро обернулась).

Да? А вотъ другимъ не нравится. Одному не нравится. (Къ Сон) Я пришла, хорошая Соня, осторожно напомнить теб… Вотъ, Соня, мы были подругами… не долго.

СОНЯ.

Оставь меня.

ДИНА (нетерпливо).

Договаривай же и уходи, если Сон непріятно…

ЭЛЬКА.

Вотъ мы были подругами!.. (Соня опять не слушаетъ ея) и об полюбили Арна. (Вдругъ, къ обимъ) Прошу я васъ, Дина, и тебя, Соня, отдайте мн его. Зачмъ онъ вамъ?

СОНЯ (хмуро).

Можешь взять его себ, Элька. Онъ мн не нуженъ.

ЭЛЬКА.

Ты сердишься, Соня, а я пугаюсь. Кто знаетъ, что въ душ? Какъ цвтокъ, увядаетъ душа! (Грустно) Какъ цвтокъ, увядаетъ душа…

СОНЯ.

Я спрашиваю себя: почему ты меня мучишь? Гд ни встртишь, когда ни увидишь, все просишь, все просишь… Разв онъ мн нуженъ? Мн? (Съ ужасомъ) Мн? Я гоню его отъ себя. Теперь сижу и дрожу: сейчасъ онъ придетъ и тоже начнетъ умолять. Мать, отвернись, сейчасъ отвернись: не могу я видть твоего лица.

ДИНА.

Не говори такихъ словъ, Соня, не говори!..

ЭЛЬКА.

Милая Соня, дорогая Соня! Скажи ему: ступай къ Эльк! Ты скажи ему: есть двушка, которая любитъ солнце! Есть двушка, которая будетъ молиться солнцу! Соня, я вижу его каждый день, но не смю подойти къ нему. Какъ тнь, хожу за нимъ, и такъ въ душ прекрасно, такъ въ душ печально…

СОНЯ (гнвно).

Зачмъ разсказывать мн объ этомъ? Молчи, Элька!

ДИНА.

Ты бы ушла, Элька. Посмотри, что ты сдлала. И на меня она разсердилась! Иди, Элька! Намъ надо жить…

ЭЛЬКА (испуганно).

Вотъ и вы кричите.

СОНЯ (мрачно).

Уйди, Элька, уйди…

ЭЛЬКА (покорно).

И вотъ меня уже нтъ. Гд я? Вотъ меня уже нтъ. Улетла я! А что въ душ, а что въ сердц? Улетла я!..

(Засмялась длинно, гармонично. Тихо выходитъ. Дина и Соня не смотрятъ на нее)

ДИНА.

Ушла чудная!..

СОНЯ.

Она не чудная… Она прекрасная, мать! Я ей завидую.

(Дина машетъ рукой, подходитъ къ окну и выглядываетъ во дворъ. Молчаніе)

СОНЯ

(смотрится въ зеркало, монотонно).

Глаза мои уже стали подлыми…

ДИНА (нехотя).

Опять!

СОНЯ.

Щеки мои уже стали подлыми. Каждый день отнимаетъ у меня что-нибудь. Я это вижу и дрожу…

ДИНА.

Онъ отнимаетъ у всхъ насъ.

СОНЯ.

Но два мсяца тому назадъ было иначе. Мать, какъ ты можешь смотрть на меня, какъ ты можешь сидть за столомъ со мной? Со мной! Если бы ты была моей дочерью, я выгнала бы тебя изъ дому. Ты видла меня тамъ? Ты чувствуешь, какъ я дрожу, когда сижу тамъ?.. Еще я дрожу! Но вдь перестану, перестану…

ДИНА.

Мн скучно тебя слушать, Соня.

СОНЯ.

Молчи же, мать, молчи.

ДИНА (возмущенно).

Почему я должна молчать? Или есть въ дом другой, кто позаботится о насъ? Отецъ ходитъ годъ безъ службы, все падаетъ, все рушится кругомъ. Молчи ты! Камни насъ давятъ, скалы насъ давятъ… Молчи ты! Въ темнот мы сидли по вечерамъ. Ты пошла, и стало свтло,— забота улетла изъ дому…

СОНЯ.

А моя душа?

ДИНА.

Какое мн дло до души? Души нтъ… Намъ нужно жить.

СОНЯ.

А моя любовь? Я люблю Арна, мать, я умираю отъ любви къ нему! Пропало!.. По вечерамъ мы сидли вдвоемъ и мечтали. Пропало!

ДИНА.

Это меня не трогаетъ.

СОНЯ (въ гнв).

Что же тебя тронетъ? Ты камень!

ДИНА.

Намъ нужно жить, Соня. Пусть намъ не мшаютъ жить. Я стою тутъ и смотрю кругомъ… Я смотрю! Все для жизни! Ни одного отказа! Люди крадутъ, лгутъ, люди убиваютъ, грабятъ, люди продаются… Все для жизни! Что такое любовь? Ничего! Что слезы? Ничего!

СОНЯ.

Весь этотъ годъ ты меня такъ мучила. Все ты разрушала, разрушала… А кто-то, мать, смотритъ въ душу, съ укоромъ смотритъ, качаетъ головой и говоритъ: не такъ, не такъ! Кто-то, мать!

ДИНА.

Мн все равно!

СОНЯ.

Все равно? Не человкъ ты!

ДИНА.

Кто человкъ? И что такое человкъ?

СОНЯ.

Все время я съ тобой боролась… Покорила ты меня. Я иду по улиц и чувствую, что люблю. Душа тянетъ къ Арну, и стыдно мн… Я слышу его добрый голосъ. Я сижу тамъ… и дрожу… дрожу…

ДИНА.

Меня это не трогаетъ. (Хмуро) Оставайся дома, если не хочешь…

СОНЯ.

Теперь ты это говоришь. А почему ты раньше не сказала: умремъ, Соня, но останемся честными.

ДИНА.

Умремъ! (Разсмялась) Пусть умираютъ другіе. Мы хотимъ жить. Я хочу жить! Я хочу дышать, я хочу видть… Для жизни нтъ большой жертвы! Все для жизни! Посмотри, что кругомъ происходитъ. Жизнь приказываетъ, люди слушаютъ. Какъ жаль, что я раньше этого не знала. Вышла замужъ за ничтожество Гланка. Рожала дтей! Стояла подл всовъ и смотрла, чтобы ни одна чашка не перетянула…

СОНЯ.

Если бы отецъ это зналъ…

ДИНА.

Кто ему скажетъ? А если узнаетъ, я поговорю съ нимъ, я… Слова мои станутъ подобны камнямъ… Я высыплю ихъ ему на голову, я брошу ихъ ему подъ ноги… Ничтожество Гланкъ будетъ молчать. Одвайся, Соня, и иди. Тамъ тебя ждутъ. О чемъ жалешь ты? Кого боишься ты, двушка? Вотъ нищета, грязь, несчастья! Ты вышла, подняла голову и крикнула: подходите вс вы, старые, молодые, пожилые и дти. Я двушка! Я хочу шелка! Я двушка! Я хочу золота! Если бы я была молода! Двушка! Ты царишь надъ всми!..

СОНЯ (съ грустью).

Минутная царица!

ДИНА.

Но — царица! Скоре одвайся и иди! Тебя ждутъ. Забудь Арна. Растолкай всхъ и иди. Прогони трусливыхъ со своей дороги и иди. Идетъ двушка, которая никого не боится. Вс склонятся передъ тобой. Идетъ двушка, которая хочетъ жить и все возьметъ отъ жизни.

СОНЯ (упоенно).

Это мн нравится. Вотъ такъ ты вскружила мн голову. Вотъ такъ съ закрытыми глазами я подошла къ бездн. Я сейчасъ пойду, мать. Я буду улыбаться, и все-таки въ душ моей смерть. Мн жалко своей молодости, мн жалко своихъ глазъ, своихъ щекъ. Мои губы дрожатъ, когда ихъ цлуютъ…

ДИНА.

Зачмъ меня мучить, Соня? На насъ навалены горы, и мы, маленькія, слабыя, должны ихъ тащить. Ну такъ потащимъ, Соня. Не испугаемся. Разв мы одни въ мір? Вс тащутъ. Придетъ отецъ и скажетъ, какъ весь годъ говорилъ: ничего не заработалъ и службы нтъ! Мы напоимъ его чаемъ, и онъ будетъ сладокъ, онъ будетъ священнымъ, этотъ чай: дочь заработала для отца, и отецъ не знаетъ. Придетъ Эва… Невинно выпьетъ Эва чай. А мы съ тобой ночью, смотря во тьму, кому-то погрозимъ. Отдадимъ лучшее, но будемъ жить, будемъ жить…

СОНЯ.

Ты говоришь страшно! Ты опьяняешь меня. Я, какъ игрушка, въ твоихъ рукахъ… (Со вздохомъ) Пойду!..

(Встаетъ и оглядывается. Въ сосдней комнат Боймъ настраиваетъ скрипку)

ДИНА.

Боймъ собирается играть… Вотъ кого я боюсь. И зачмъ я его впустила? Разв намъ нужно, чтобы Эва влюбилась въ него?

СОНЯ

(машетъ рукой).

Эва, Эва!

(Входитъ Эва, рыжеволосая двушка. Нжный цвтъ лица. Стройная, тонкая. Тяжелая коса. Снимаетъ шляпу, кофточку. Видимо, устала отъ быстрой ходьбы. Садится на первый попавшійся стулъ)

ДИНА (равнодушно).

Ну, что?

ЭВА

Опоздала! Мсто дали другой.

ДИНА

Я на Бойма не разсчитывала. Я и раньше не врила.

ЭВА (недовольно).

Боймъ просилъ, и ему общали это мсто для меня. Но Боймъ не виноватъ, если его обманули.

ДИНА.

Никуда Боймъ не годится.

ЭВА.

Что же мн Длать? (Повернулась къ Сон. Удивленно) Ты уходишь, Соня?

СОНЯ.

Да, ухожу.

ЭВА.

Опять! Опять, Соня! Каждый вечеръ ты исчезаешь.

СОНЯ.

И завтра пойду, и послзавтра, и черезъ годъ. Никому нтъ дла.

ЭВА.

Я не говорю, что это мое дло.

СОНЯ.

Что же ты говоришь?

ЭВА.

Я уже молчу… Мать, я теб скажу!..

СОНЯ.

И молчи. Никогда не спрашивай… Вотъ напудрилась. Никому нтъ дла!

ДИНА.

Перестань, Соня.

ЭВА.

Не знаю, почему ты разсердилась. Богъ съ тобой! Вотъ, мать, я шла по улиц… Что слышала и что мн говорили! Столько мужчинъ на улицахъ…

ДИНА.

Я думала, ты скажешь что-нибудь. Мужчины! Разв они зври?

СОНЯ (угрюмо).

Они зври, мать. Они зври!

ЭВА (къ Сон).

Одинъ, Соня, меня взялъ за руку. Такой высокій… красивый, кажется. Я дрожала. Не ходи, Соня, по вечерамъ, умоляю тебя.

ДИНА (смется).

Ну, и взялъ твою руку, и говорилъ ласково… Разв ты не красива, разв на голов твоей волосы, а не золотыя нити?..

СОНЯ (сурово).

Что ты длаешь, мать? (Киваетъ головой) Ну, можетъ быть, такъ и нужно. Можетъ быть, такая наша судьба. Ахъ, Эва, Эва! (Быстро уходитъ)

ЭВА (испуганно).

Почему она это сказала, мать? Что это значитъ?

ДИНА.

Спроси ее. Такъ она любитъ… Броситъ слово и убжитъ. (Поднимаетъ шторы) Ушла Соня, и какъ будто свтле стало.

ЭВА.

Я не вижу.

ДИНА.

Свтле. Я говорю, что свтле. (Подходитъ къ ней. Радостно) Эва, гд-то пекутъ хлбъ! Для кого? Для насъ! Гд-то ткутъ полотно! Для кого? Для насъ!.. Соня ушла, и если къ ней подойдетъ мужчина и скажетъ…

ЭВА

(перебивая, съ мольбой).

Нтъ, нтъ, не говори, мать! Если бы ты знала, что длается на улиц, привязала бы насъ къ себ и съ глазъ не спускала бы…

ДИНА.

Я уже знаю, что сдлала бы. (Уходитъ въ комнату слва и выноситъ самоваръ. Ставитъ его на столъ) И сказала бы, Эва, такъ: слава Тому, кто создалъ мужчину и женщину и сдлалъ такъ, что мужчина любитъ женщину.

ЭВА.

Мн страшно тебя слушать.

ДИНА.

Надо привыкнуть. Кто знаетъ, что ждетъ человка черезъ минуту, завтра? (Достала изъ шкафчика чашки и разставила ихъ на стол)

ЭВА.

Всегда ты говоришь такъ, что я не понимаю: мать ли ты, или держишь ножъ въ рукахъ?

ДИНА.

А ты посмотри хорошенько.

ЭВА.

Когда я разговариваю съ отцомъ или съ Боймомъ, или съ ддомъ,— мн легко. Я говорю громко и не боюсь. Я смюсь! А съ тобой голосъ мой становится : тихимъ и… страшно.

ДИНА (гнвно).

Ну такъ покажите мн ваше счастье! Покажите свое богатство, своего отца, который можетъ изъ камня длать золото!..

ЭВА.

Довольно, мать. Вотъ я уже молчу…

ДИНА (сурово).

Такъ пей чай. Это мать его нашла. Никто,— не отецъ, не вы… мать! И сахаръ я нашла…

(Об садятся за столъ. Молча пьютъ чай. Мимо открытаго окна проходитъ Арнъ и заглядываетъ въ комнату)

ДИНА.

Арнъ! Онъ идетъ сюда. Не можетъ этотъ человкъ умереть.

(Съ досадой ставитъ чашку на столъ. Входитъ Арнъ)

АРНЪ

(подаетъ руку Дин).

Добрый вечеръ, Дина. (Снимаетъ шляпу) Здравствуйте, Эва.

ДИНА (хмуро).

Добрый вечеръ. Что скажете, Арнъ?

ЭВА.

Здравствуйте, Арнъ. Хотите чаю?

АРНЪ (добродушно).

Вотъ я въ окно посмотрлъ и Сони не увидлъ.

ЭВА.

Д а, Соня ушла. Сядьте, Арнъ.

ДИНА

(тмъ же тономъ).

Что скажете, Арнъ?

АРНЪ.

Такъ, ничего! Что я скажу? Да ничего! (Садится) Ушла Соня? И какія у нея дла могутъ быть ночью? Не понимаю!

ДИНА.

Это ея дло!

АРНЪ.

А я безпокоюсь, честное слово. Такой у меня трусливый характеръ, честное слово! Безпокоюсь!..

ЭВА.

Возьмите вашу чашку, Арнъ. (Къ матери) Я позову Бойма, мать… хорошо?

ДИНА.

Не надо. Когда захочетъ, самъ придетъ.

ЭВА.

Онъ не придетъ. Онъ скромный и никогда самъ не попроситъ. Скажу и дду. Вотъ вижу, какъ они сидятъ и думаютъ: скоро насъ позовутъ чай пить.

ДИНА (хмуро).

Не надо.

(Эва встаетъ и ходитъ по комнат. Останавливается у дверей Бойма. Хочетъ зайти къ нему и не ршается. Оглядывается на мать и опять ходитъ. Прислушивается къ разговору)

АРНЪ.

(пьетъ чай).

Хорошо тутъ у васъ, Дина, честное слово. Скромно, тихо, чисто! Душа отдыхаетъ. Приду изъ конторы домой,— не весело. Не отдохнешь у насъ, честное слово. Отецъ съ матерью ругаются, сестра всегда о чемъ-то кричитъ, честное слово! Неспокойно у насъ. А тутъ скромно, хорошо.

ДИНА.

Это стоитъ крови…

ЭВА.

У васъ, Арнъ? А гд лучше? Везд кричатъ! Боймъ говоритъ, что везд кричатъ.

ДИНА.

Боймъ говоритъ! Много понимаетъ Боймъ!

АРНЪ.

Я, какъ собака, привязался къ вамъ. Честное слово! Сидишь въ контор, пишешь, отвчаешь, и все думаешь: когда же вечеръ? Пойду я къ Сон и хорошихъ, честныхъ людей увижу. Чистыхъ людей увижу. Знаете, Дина, васъ тутъ всмъ въ примръ ставятъ. Честное слово! У кого хорошо, какъ у Гланка? Тихіе, гордые люди… Двушки — радость! А я, Дина, смюсь про себя. Одна изъ двушекъ вдь моя.

ДИНА.

Не понимаю васъ, Арнъ. Одна ваша? Что значитъ — ваша?

АРНЪ.

О бъ этомъ вы не спрашивайте, Дина. Это уже наше дло, честное слово.

ДИНА.

Даже слушать не хочу.

АРНЪ.

Почему? Честное слово, это нехорошо. Я вдь васъ уважаю, Дина. Я васъ очень почитаю. Вы мать Сони, но это вы нехорошо говорите… Я люблю Соню…

ДИНА

(прерываетъ его).

И что будетъ изъ этого? (Къ Эв) Зачм ъты возл его дверей вертишься? Что теб тамъ нужно? Сядь здсь.

ЭВА

(быстро отходитъ отъ дверей).

Ничего! Я такъ.

ДИНА.

И незачмъ теб тамъ стоять. Подумаешь, кто тамъ! Боймъ! Человкъ Боймъ! Сядь возл меня. (Къ Арну) Что выйдетъ изъ этого?

АРНЪ (удивленно).

Какъ — что выйдетъ? Честное слово?..

ДИНА (къ Эв).

О чемъ онъ говоритъ, Эва? (Къ Арну) Какъ вы сказали? Полюбили Соню? Кто вы? Баронъ или графъ? Не отвчайте лучше.

АРНЪ.

Вотъ что вы говорите! А я не зналъ, честное слово! (Смущенно) Налейте мн, Эва, еще чашку чаю.

ДИНА.

Чего вы не знали? Какъ вамъ не стыдно не энать! А о родныхъ вы подумали? Кажется, у васъ есть сестра? Ваша сестра, кажется, всегда кричитъ…

ЭВА.

Мать, мать!..

ДИНА.

Нтъ, пусть онъ послушаетъ, если я слушала. Ты не знаешь, Эва, что у нихъ дома, а я знаю…

АРНЪ.

Не говорите объ этомъ, Дина,— я все самъ хорошо знаю… Но вы подумайте, кто меня полюбилъ? Кто! Соня! Такая чистая двушка, такая гордая! Честное слово, я начну просить васъ. Никогда я никого не просилъ, честное слово. Добрая Дина, дорогая Дина…

ЭВА.

Когда я слышу отъ мужчинъ такія слова…

ДИНА

(перебила ее, сурово).

Молчите, Арнъ! Что говоритъ жизнь? Хотите сдлать что-нибудь, Арнъ,— откройте книгу жизни и почитайте ее. Перелистайте страницы… Кто не хочетъ, Арнъ, чтобы эти уста прижимались къ этимъ устамъ, или чтобы эта дорога шла прямо, а не въ гору, или чтобы ‘да’ находило свое ‘да’, а ‘нтъ’ находило свое ‘нтъ’? Кто не хочетъ? Но есть книга жизни, Арнъ! Въ этой книг сказано, что не быть Сон вашей женой.

АРНЪ.

Не можетъ быть, честное слово! Соня мн клялась. Она мн клялась, Дина…

ЭВА.

Когда я слышу отъ мужчины такія слова,— я страдаю. Мужчина долженъ говорить иначе. Зачмъ, Арнъ, разспрашивать мать? И разсказывать! Не застали Соню,— сидите и молчите. Пейте чай.

ДИНА.

Если я промолчала, Арнъ, то это еще ничего не значитъ. Когда правый молчитъ въ отвтъ, тогда бойтесь его. Посмотрите, какъ пріятно въ моей комнат: горитъ лампа, свтло, самоваръ шипитъ, поетъ… Хотли бы вы, чтобы здсь стало темно? И грязно? И страшно? Уйдите отъ насъ, Арнъ, я прошу васъ, я! Дайте намъ жить. Не трогайте насъ. Мы что-то взвалили на плечи и поднимаемся въ гору. Отойдите отъ насъ, не толкайте насъ…

АРНЪ.

Что вы говорите, Дина, дорогая! Разв я хочу вамъ зла? Честное слово, я какъ будто перестаю понимать васъ. Вдь я бы отдалъ жизнь за васъ, за ваши стны, за эту дверь… Эва, налейте мн еще чашку.

ЭВА.

Пейте чай и молчите.

ДИНА.

А вотъ тутъ есть двушка, Арнъ. Она тоже любитъ васъ.

АРНЪ.

Перестаньте, Дина, честное слово.

ЭВА

(съ любопытствомъ).

Кто это, мать? Хорошо, Арнъ, я разскажу Сон.

ДИНА.

И отчего вамъ не жениться на ней? Она такъ любитъ васъ, она такъ красива.

ЭВА.

Элька! Я угадала?

ДИНА.

Элька, чудная Элька…

АРНЪ (быстро).

Зачмъ смяться надъ ней?

ДИНА.

Я не смюсь. Но не надо приходить къ намъ и просить, чтобы мы отдали ей Арна.

АРНЪ.

Такъ она сказала? Бдная Элька!

ЕВА (ревниво).

А Соня?

ДИНА (вдругъ).

Посмотри-ка, Эва, кто стоитъ у окна! Сложила руки и смотритъ на насъ.

ЭВА

(быстро оборачивается, съ сожалніемъ).

Это Элька! Элька, Элька, что ты тамъ длаешь?

АРНЪ.

Зачмъ ты пришла, Элька? Хорошо ли стоять у окна? Что люди скажутъ? Скажутъ: чудная Элька! И зачмъ?

ЭЛЬКА (улыбаясь).

Что люди еще могутъ сказать?

АРНЪ.

Нехорошо это, Элька, честное слово.

ЭВА (къ Эльк).

Войди! У насъ спокойно, пьемъ чай.

ЭЛЬКА.

Мн здсь хорошо. Я стою и вижу васъ всхъ, какъ во сн. И такъ хорошо на душ, такъ хорошо. Вотъ сидитъ Арнъ. Я васъ вижу, Арнъ…

АРНЪ

(сконфуженно).

Что же ты говоришь, Элька? Разв такъ можно? Посмются надъ тобой люди. Ступай, Элька, домой.

ЭЛЬКА (наивно).

Гд мой домъ? (Тихо смется)

ДИНА.

Видите, Арнъ! Ну скажи, Элька, кого ты любишь?

АРНЪ.

Зачмъ вы это длаете, Дина?

ДИНА (съ досадой).

Хочу!.. Кого ты любишь, Элька?

ЭЛЬКА (покорно).

Я люблю Арна. Я люблю васъ, Арнъ! Мое сердце полно вами. Я стою, прикованная къ земл, и не могу уйти. Я люблю васъ, Арнъ!

АРНЪ.

Зачмъ ты это говоришь, Элька, зачмъ?

ЭВА (удивленная).

Теб не стыдно, Элька? (Подходитъ къ ней) Двушк нельзя говорить объ этомъ громко.

ЭЛЬКА

(киваетъ головой).

Почему? Разв я неправду сказала?

ДИНА.

Она права. (Насмшливо) Говори всегда правду, Элька. Это хорошая дорога.

ЭВА.

А мн ее нравится. Когда двушка любитъ, она молчитъ объ этомъ. Когда говорятъ о любви, уходятъ въ сторону и ищутъ ночи. Такъ хороша любовь ночью… Войди, Элька!

ЭЛЬКА.

Арнъ будетъ недоволенъ. Я постою здсь и буду смотрть на васъ. И будетъ, какъ во сн: далеко — и правда.

АРНЪ.

Ахъ, Элька, Элька! Отчего же ты не понимаешь?

ЭЛЬКА

(съ страданіемъ).

Разв я сдлала дурное? Если вамъ не нравится, я уйду… я уйду, Арнъ, останусь во двор, буду ходить и даже не посмотрю сюда, клянусь вамъ. И когда вы выйдете, я не обернусь, клянусь вамъ. И когда вы скажете: подойди ко мн, Элька,— я подойду, клянусь вамъ.

ДИНА

Чудная Элька! Странная двушка.

ЭВА.

Она мн нравится, мать. Элька, я люблю тебя. Хотла бы быть такой, какъ ты. Хотла бы одну минуту чувствовать твое сердце въ себ, слушать, какъ оно бьется, знать, чего оно хочетъ.

ЭЛЬКА

(меланхолично).

Вс говорятъ обо мн: чудная Элька, чудная Элька!

АРНЪ.

Ступай, Элька, домой. Я приду и позову тебя. Вотъ уже люди собрались и сюда заглядываютъ. Ступай домой, прошу тебя.

ЭЛЬКА (тихо).

И вотъ меня уже нтъ… Я не обижаюсь, Арнъ. Нтъ, нтъ… (Не спша уходитъ)

ДИНА

(подходитъ къ окну),

Зачмъ окно облпили? Своихъ оконъ нтъ? Ступайте отсюда.

(Сердито закрываетъ окно и опускаетъ шторы. Входятъ ддъ и Боймъ. Ддъ старый, очень старый, толстый. Большая сдая борода. Нависшія брови, угасающій взглядъ. Носитъ шапочку и длинный кафтанъ. Говоритъ медленно, тянетъ слова. У Бойма въ одной рук скрипка, а въ другой книжка. Носитъ бороду клиномъ. Въ пенснэ. Мягкіе глаза, пріятный голосъ. При вид Бойма, лицо Эвы проясняется. Она улыбается. Даже голосъ у нея мняется отъ радости. Дина тихо разговариваетъ съ Арномъ)

БОЙМЪ (на-ходу, дду).

Да, ддушка, собираюсь въ Берлинъ.

ДДЪ.

Какъ? Не слышу!

БОЙМЪ (смется).

Въ Берлинъ, въ Берлинъ!

ДДЪ (подумавъ).

Не знаю, не слыхалъ. А далеко это отсюда?

БОЙМЪ.

Три дня хать нужно. (Считаетъ на пальцахъ) Одинъ, два, три!

ДДЪ.

Сколько? (Останавливается)

ЭВА.

Три дня, ддушка, три дня…

ДДЪ (подумавъ).

Да, это долго. А какъ туда дутъ? Лошадьми?

БОЙМЪ (смется).

По желзной дорог.

ЭВА.

По желзной дорог, ддушка…

ДДЪ.

Говорятъ, что есть желзныя дороги… не знаю, не видлъ. Ихъ-и!

ДИНА (сухо).

Иди, ддъ, чай пить.

ЭВА

(подходитъ къ нему и беретъ его подъ руку).

Пойдемъ, ддушка, я теб чаю дамъ.

ДДЪ (смется).

Большую чашку дашь?

ЭВА.

Самую большую.

(Усаживаетъ дда подальше отъ матери. Дина косится на него)

БОЙМЪ

(обращается ко всмъ).

Господа, я собираюсь въ Берлинъ!

ДИНА

(равнодушно).

Все собираетесь?

БОЙМЪ.

Нтъ, теперь уже наврное. Вотъ даже книжку купилъ. (Показываетъ ее съ торжествомъ)

ДИНА.

Не нашли другого мста, куда деньги бросать! Вы сумасшедшій. Лучше отдали бы ихъ нищему.

БОЙМЪ

(смется, Эва тоже).

Послушать васъ, Дина,— и дышать не нужно. Вы но знаете, какая это книжка! Это божественная книжка! Вотъ закрою глаза, и пропадаетъ этотъ жалкій городъ, эти угрюмые, грязные дома… Перестаютъ кричать… перестаютъ кричать. (Вздыхаетъ) Я упиваюсь ею…

ЭВА.

Разскажите намъ, Боймъ! Мы вс васъ слушаемъ жадно.

ДДЪ (смется).

И многаго уже не вижу… Ихъ-и! Исчезли разные предметы. (Пьетъ чай. Вс обернулись къ нему) Теперь лампы завели, а прежде горли сальныя свчи. Ножницы такія были для свчей. И ихъ не вижу. Ихъ-и! Да! Это было… (Задумывается. Смется) Не могу вспомнить. Все забылъ, ничего не помню. Прежде молился каждый день, а теперь не молюсь: молитвы забылъ. Ихъ-и!

ДИНА

(съ ненавистью).

Довольно, ддъ… Пей чай!..

ДДЪ.

Положу вещь и сейчасъ не помню, куда ее положилъ. (Пьетъ чай) И спать хочется, только спать. Ихъ-и!

ДИНА

(бросается къ нему).

Замолчи, ддъ, говорю, замолчи. Не могу я твоего голоса слышать.

ДДЪ (испуганно).

А? Что? Ну хорошо, хорошо! Я ничего не сказалъ…

ЭВА

(обернулась къ Бойму).

Мы вс васъ слушаемъ жадно. Что же вы видите?

БОЙМЪ (мечтательно).

Я вижу широкія, большія площади. Он залиты огнями. Тысячи солнцъ разбросаны по всмъ угламъ. Кто-то засялъ улицы солнцами, и въ ихъ освщеніи ходятъ люди, прекрасные, чистые, счастливые. Никто не кричитъ…

ЭВА (какъ эхо).

Никто не кричитъ…

БОЙМЪ (съ тоской).

Я хочу увидть эти прекрасные города, эти божественныя страны, этихъ счастливыхъ людей. Я хочу руками осязать асфальтъ на площадяхъ. Правда ли, правда ли! Хотите, Эва, я вамъ почитаю?

(Кладетъ скрипку на стулъ и открываетъ книжку)

ЭВА (грустно).

Жизнь идетъ, и все остается, какъ было. Живешь съ любопытствомъ и все ждешь, что принесетъ слдующій годъ. И ничего! Ничего, Боймъ. Ну, все равно…

ДИНА (строго).

Эва, Эва!

БОЙМЪ (съ жаромъ).

Нтъ, не все равно. Дорогая Эва, такъ не можетъ продолжаться. Не можетъ. Если есть такія страны, такіе города, то не можетъ все остаться по старому. Придутъ эти страны сюда и постучатъ каждому въ окно: вставайте. Не кричите,— вставайте! Посмотрите, Эва, на меня., Какъ я росъ? Я дитя навоза. Позвольте мн это сказать, я выкормокъ. А вотъ я выросъ и иду куда-то. Кто меня тянетъ? Это, Эва, т страны, т прекрасные города. Не бойтесь и вы…

ЭВА

(тихо и увренно).

Когда вы здсь, я никого не боюсь. Я закрываю глаза и говорю: идите на меня вс зври жизни.

ДИНА (встала).

Замолчи, Эва, я велю теб замолчать.

ЭВА.

Я ничего не говорю, мать.

БОЙМЪ.

Все дикое меня возмущаетъ. Разв вы, Дина, сторожъ ея души? Разв вы мать ея мысли? Почитайте, какъ живутъ люди въ другихъ странахъ. (Длаетъ жестъ) Нтъ, Дина, я не Эву защищаю, я васъ защищаю. Я ваше человческое защищаю. Хотите, Дина, смягчиться, хотите прикоснуться жаждущими устами къ истин? Хотите? Подождите! (Длаетъ движеніе, какъ бы собираясь побжать въ свою комнату) Сейчасъ принесу вамъ Байрона…

ДИНА

(удержала его).

Ну зачмъ? Какая вамъ цна, Боймъ? Я смотрю на васъ съ жалостью. Заработывать вы не умете, даете уроки, играете на скрипк. Что вы за человкъ? И человкъ ли вы?

БОЙМЪ (опшивъ).

Что такое? Зачмъ мн заработывать? Я не торгашъ, Дина, я не торгашъ…

ДИНА

(сердито, пожимаетъ плечами).

Какъ съ вами разговаривать? Научите меня. (Эва смется) Не смйся, Эва! Не люблю я, когда ты смешься. (Къ Бойму) А когда вы за комнату заплатите? Вотъ мсяцъ прошелъ, а денегъ не вижу.

ЭВА

(съ упрекомъ).

Мать, мать!

ДИНА.

Но за комнату надо заплатить, или нтъ? За пустую книжку деньги вдь могъ онъ отдать?

БОЙМЪ.

Что вы говорите, Дина? Я заплачу. Получу на урок деньги и отдамъ вамъ. Какая вы женщина! Что такое деньги? А вотъ эта книжка! Нтъ, вы послушайте, послушайте, что тутъ пишутъ. Сбросьте съ себя на минуту вс заботы срой, жалкой жизни. Вы погрузитесь въ прекрасное…

ДИНА (хмуро).

Оставьте меня… Вы сумасшедшій.

АРНЪ (поднялся).

Любопытно, честное слово.

БОЙМЪ

(перелистываетъ книжку).

А гд Соня? И она бы послушала. (Съ волненіемъ читаетъ) ‘Осмотръ Берлина лучше всего начать съ ‘Унтеръ денъ Линденъ’. (Повторяетъ значительно) ‘Унтеръ денъ Линденъ’! Эта улица является излюбленнымъ мстомъ прогулокъ берлинцевъ’. (Закрываетъ книгу) Подумайте, подумайте! Вотъ въ эту самую минуту, когда мы тутъ стоимъ, мы, простые, дурно одтые, въ жалкой комнатк грязнаго домика,— на ‘Унтеръ денъ Линденъ’ гуляютъ счастливые берлинцы. Вся эта дивная улица теперь купается въ мор электрическаго свта. По асфальтовымъ дорогамъ пролетаютъ велосипеды и электрическія конки, лучшіе магазины плняютъ взоръ изящныхъ женщинъ своей роскошью… А мы, Дина, говоримъ, Богъ знаетъ, о чемъ, мы кричимъ…

ЭВА (смется).

Еще, еще! Читайте, Боймъ…

ДИНА.

А меня это не трогаетъ. Я рада, что въ моей комнат свтло, что на стол самоваръ…

ДДЪ.

Въ дтств было такъ. Когда отецъ мой садился за столъ, становилось тихо. Ихъ-и! У насъ жила его сестра, вдова, и маленькія дти. (Смется) Вс должны были молчать. На стн висло десять кнутовъ: по кнуту на ребенка. Строго было у насъ… Строго. Ихъ-и!..

ДИНА.

Заговорила мельница.

ЭВА.

Молчи, ддушка.

ДДЪ.

Все мн дтство снится. Ходятъ мимо меня старые люди… Ихъ-и! Вс умерли давно, а вотъ ходятъ, ходятъ. Какъ вчера ихъ видлъ…

ДИНА

(подходитъ къ нему и поднимаетъ его).

Ну, ступай, ддъ. Выпилъ чай и иди.

АРНЪ

(опять всталъ).

Какъ мн скучно, честное слово. А Сони все нтъ. Почитайте еще что нибудь, Боймъ, или сыграйте. Вотъ вамъ, Боймъ, хорошо, вы образованный… Завидую образованнымъ, честное слово.

БОЙМЪ.

Да, хорошо быть образованнымъ. Я знаю прекрасно Гёте, Диккенса, Пушкина.

АРНЪ.

Да? (Зваетъ) Гёте? Какъ скучно! Пушкина? (Зваетъ и начинаетъ въ нетерпніи ходить по комнат) Сыграйте что-нибудь.

БОЙМЪ.

Нтъ, я играть не буду.

ЭВА.

Пойдемъ, ддушка! Ты хочешь спать.

ДДЪ.

Ну хорошо, ну пойду…

ДИНА.

Пускай самъ идетъ.

(Эва киваетъ головой и нжно ведетъ дда. Входитъ Гланкъ съ Беромъ. Гланкъ — благообразный старичокъ съ подстриженной бородой, худощавый. Очень доброе лицо. Въ очкахъ. Носитъ котелокъ. Въ рукахъ тонкая палка. Беръ — высокій, толстый. Очень бдно одтъ, брюки въ заплатахъ. Вмсто воротника носитъ цвтной платокъ. На голов шляпа съ широкими полями. Широкая борода съ просдью)

ДИНА (громко).

Накрой на столъ, Эва, отецъ пришелъ. Съ кмъ это онъ?

(Вс съ любопытствомъ смотрятъ. Беръ улыбается)

ГЛАНКЪ

(сдвинулъ очки на лобъ).

Кого я привелъ, Диночка? А ну-ка, посмотри! (Смется, какъ ребенокъ) Здравствуйте всмъ вамъ! (Киваетъ головой и машетъ руками) Угадай-ка, кого я нашелъ? Что значитъ — нашелъ? Нашелъ — значитъ нашелъ его, и если ты, Диночка, не заплачешь, то будешь крпче стали. (Беръ выдвинулся впередъ, Дина внимательно его оглядываетъ) Ну — кто это? Не скажу теб его имени. (Смется) Ни за что! Догадайся-ка, вспомни.

ДИНА

(съ нетерпніемъ).

Нтъ, не узнаю, хоть убей меня. (Беръ смется) Не узнаю!

БЕРЪ.

Не узнаешь меня, Дина?

ГЛАНКЪ (смется).

Вотъ такъ штуку я выкинулъ. Ну, Дина, кто же это? (Заливается, какъ ребенокъ. Опустилъ очки) Это Беръ, Беръ! Вотъ онъ, возьми его!..

БЕРЪ.

Да, я Беръ. Дай мн руку, Дина. Хоть на старости свидлись.

ДИНА

(всплеснула руками).

Беръ? Не можетъ быть! (Всматривается въ него) Да, это онъ. Ты посдлъ. И какъ ты одтъ! Беръ! Что жизнь сдлала изъ Бера!

БЕРЪ.

И ты, Дина, перемнилась. (Смотритъ на нее) Да, да всего этого не было, ни подбородка, ни морщинъ. Лицо у тебя было тоньше… и глаза! Какіе глаза у тебя были!..

ДИНА (растроганная).

Сколько мы съ тобой не видлись? Двадцать лтъ, двадцать! Ну здравствуй, здравствуй, Беръ. Ахъ, Гланкъ, и это Беръ?.. Вотъ мое зеркало!..

БЕРЪ

(садится за столъ и снимаетъ шляпу).

Ты была, Дина, самой красивой двушкой во двор, самой стыдливой, самой скромной…

ГЛАНКЪ.

Помнишь ее, Беръ? Помнишь ея косу и какъ она ее носила? А какъ ея боялись за гордость? Что значитъ гордость? Ну, ничего! Теперь, Беръ, познакомлю тебя съ моими двочками. Эва, подойди вотъ къ этому человку. Что значитъ — подойди? Подходятъ, подаютъ руку и конецъ!..

ЭВА (робко).

Здравствуйте. (Подаетъ ему руку)

БЕРЪ.

Какъ она похожа на тебя, Дина! Здравствуй, милая двушка.

ГЛАНКЪ.

Это, Беръ, мой брилліантъ. Дв короны у насъ. Это большой брилліантъ, а вторая — наша звзда… (Ищетъ Соню глазами) Гд же Сонечка, Дина?

АРНЪ.

Какъ мн скучно, честное слово. Пойду уже. Спокойной ночи. Вотъ какъ мн скучно!

(Гланкъ, не глядя, подаетъ ему руку и продолжаетъ. Арнъ уходитъ)

ГЛАНКЪ.

Сонечка, Беръ, звзда. Гордая, и сердце у нея — какъ алмазъ. Она моя любимица. Гд она, Дина?

ДИНА (хмуро).

Соня ушла…

ГЛАНКЪ.

Такъ поздно! А вотъ это Боймъ, нашъ Боймъ. Ничего себ человкъ. Играетъ на скрипк. Да, на скрипк. (Недоволенъ. Снимаетъ шляпу, палъ-то, ставитъ палку въ уголъ) Я теб, Беръ, Соню хотлъ показать. Вотъ кого ты долженъ увидть. (Поднимаетъ голову и замчаетъ на стн картину) А почему эта картина виситъ неровно? (Качаетъ головой) Эва, гд мой молоточекъ? И шапочку принеси.

ЭВА.

Сейчасъ, отецъ.

(Эва уходитъ въ комнату налво. Гланкъ все смотритъ на небольшую картину, за стн, между двумя дверями слва)

ДИНА (тихо).

Какъ же ты жилъ, Беръ, все время?

БЕРЪ.

Долго разсказывать. Жилъ въ сосднемъ город. Разбогатлъ. Теперь богатства не имю… Былъ женатъ, разошелся съ женой. Два сына есть. Гд-то живутъ съ матерью, или безъ матери — не знаю. Попробовалъ жизни — и хорошей, и дурной, и вотъ вс на ногахъ. Хожу. Ничего, Дина! Будетъ хорошо, отлично будетъ. Ничего, Дина… не нужно безпокоиться. (Оглядывается) А у тебя тутъ пріятно!

ГЛАНКЪ (значительно).

Это все она! (Указываетъ на Дину) Не я, Беръ, она! (Входитъ Эва. Гланкъ, не глядя, беретъ у нея молоточекъ. Надваетъ шапочку) Безъ Дины вс бы пропали. Я уже годъ безъ службы хожу, а все, что нужно, есть, слава Богу. Дай-ка мн стулъ, Эва.

(Становится на стулъ и начинаетъ возиться съ картиной. Эва его поддерживаетъ)

ДИНА (уклончиво).

Сядемъ за столъ. Ужинать пора. Эва, накрой на столъ.

(Об выходятъ. Беръ встаетъ и ходить по комнат. Оглядываетъ Бойма)

ГЛАНКЪ

(сошелъ со стула, смотритъ на картину, съ торжествомъ).

Теперь хорошо! Такъ мн нравится. Не присмотришь, Боймъ, то испортится и это испортится. Правду я говорю? Ну, что, Беръ? Хорошо теб у насъ?

(Беръ киваетъ головой. Гланкъ, съ молоточкомъ въ рукахъ, ищетъ, нтъ ли еще чего-нибудь не въ порядк)

БОЙМЪ

(оглядываетъ Бера).

Откуда вы сейчасъ?

БЕРЪ (охотно).

Я уже давно живу здсь… Года два.

БОЙМЪ (наивно).

Когда я вижу такого человка, какъ вы, мн всегда жалко. Я думаю: онъ видлъ препятствія и не обходилъ ихъ.

БЕРЪ (добродушно).

Зачмъ жалть? Человкъ можетъ все.

БОЙМЪ

(съ сомнніемъ).

Что-то не врится… Все?

ГЛАНКЪ (смется).

Ударяйтесь головами. Покажите другъ другу кулаки.

БЕРЪ.

Почему такъ тихо: все! Скажите громко, сильно: все! Я не знаю васъ, но мн кажется, что жизнь вы прожили тяжело…

БОЙМЪ (задумчиво).

Да, тяжело.

БЕРЪ.

Такъ ободритесь. Раньше всего ободритесь. Придетъ садовникъ въ садъ, перевяжетъ вс больныя деревья, и они выздоровютъ. Такъ думайте. Черезъ пять, десять лтъ мы увидимъ много новаго. Мы увидимъ чудеса…

(Входитъ Эва съ тарелками въ рукахъ. Поставила на столъ и слушаетъ)

БОЙМЪ

(съ удивленіемъ).

Откуда вы знаете?

БЕРЪ (увренно).

Мы увидимъ чудеса. Везд, гд я ни работалъ, съ кмъ ни говорилъ, я слышалъ одно: будутъ чудеса! Пройдетъ пять, десять лтъ, и все станетъ другимъ. И оттого я говорю: ободритесь. Раньше всего — ободритесь. Вотъ этотъ грязный, мерзкій городъ снесутъ и бросятъ въ большой ровъ, который выроютъ въ пол. Вс эти улицы, вс эти гнзда слезъ, эти гнзда печали тоже снесутъ и бросятъ въ большой ровъ. Всюду шепчутся, всюду объ этомъ говорятъ,— тихо… но говорятъ!

ДИНА

(вносить ужинъ).

Сядемъ за столъ.

БОЙМЪ.

Я не врю, и почему мн врить?

БЕРЪ.

Надо врить… Вс, которые крадутъ, перестанутъ красть, вс, которые кричатъ, перестанутъ кричать. И вс, которые плачутъ, перестанутъ плакать. Пройдетъ пять, десять лтъ, и этого не будетъ. Люди станутъ свободны, какъ при созданіи міра. Такъ шепчутъ кругомъ, такъ говорятъ кругомъ,— тихо… поговорятъ. Въ домахъ будутъ сидть счастливые, спокойные люди, и разговоры будутъ не о страданіяхъ или о скорби, а o высшихъ радостяхъ. Такъ говорятъ везд. И я повторяю: будетъ хорошо, ничего, отлично будетъ!..

ЭВА.

Это пріятно, какъ сказка.

ДИНА.

Это меня смягчаетъ, Беръ. Это примиряетъ меня съ жизнью. Ты говоришь, что такъ будетъ? Будетъ? (Сурово) Нтъ, это неправда, Беръ… это обманъ. Это т проклятые, прекрасные сны, посл которыхъ просыпаешься еще несчастне. Сядемъ ужинать. Посмотри, Беръ, какъ хорошо у насъ. Тепло, тихо, уютно. Сядемъ ужинать…

БОЙМЪ.

Я готовъ былъ обнять васъ, Беръ. Но вотъ Дина разбудила меня. Это неправда! Это неправда! Зайдите ко мн посл ужина. Я почитаю вамъ о заграниц…

ДИНА (радостно).

Завтра пойду купить Гланку новый сюртучокъ. На стол стоитъ водка. Хорошо у насъ, Беръ! Сядь возл меня. Я дамъ теб самую большую тарелку супа.

БЕРЪ (смясь).

Люди — всегда люди. Кушать! Какія прекрасныя существа!

ГЛАНКЪ.

Ну что, Беръ, выпьемъ съ тобой по рюмочк, только по одной!

БЕРЪ.

Нтъ, я не пью.

БОЙМЪ.

А я выпью. (Наливаетъ себ водки) За ваше здоровье, Гланкъ, за всхъ! (Поднимается, торжественно) Пью еще за процвтаніе прекраснаго города Берлина, пью за изящныхъ женщинъ Берлина, пью за Берлинъ!..

(Вс смотрятъ на него съ изумленіемъ)

ДИНА (улыбается).

Пустой вы человкъ, Боймъ.

(Боймъ смется)

ГЛАНКЪ (къ Беру).

Видишь этотъ молоточекъ? (Вынимаетъ его изъ кармана) Это мой другъ. Хожу съ молоточкомъ и посматриваю. И посматриваю!

(Входитъ Соня. При вид чужого человка, въ недоумніи останавливается)

ГЛАНКЪ

(встаетъ, съ радостью).

Соня пришла, Соня пришла!..

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Небольшая комната. Темные обои. Два окна на улицу. Дверь налво и дверь направо. Мщанская обстановка. Бездлушки, фотографическія карточки, альбомъ. Буфетъ и длинный столъ. Этажерка съ книжками. Широкая кушетка. Дв-три картины на стнахъ. Пара креселъ, остатки бывшей гостинной. Тсновато. Теплый солнечный день. Гланкъ, съ молоточкомъ въ рукахъ, ходитъ по комнат, внимательно осматриваетъ стны, поднимаетъ стулья. Постукиваетъ молоточкомъ и подмигиваетъ Беру, который сидитъ на кушетк. Соня стоитъ у окна и выглядываетъ на улицу.

ГЛАНКЪ (торжествующе).

Вотъ ты не вришь, Беръ! Полна комната гвоздями, и никто не знаетъ. Еще одинъ! (Переворачиваетъ стулъ) И откуда они берутся, Беръ? Не досмотришь, и хозяйство пропадаетъ. (Стучитъ молоточкомъ) дай-ка я тебя поглажу по головк. Будешь портить платья, будешь?

БЕРЪ (смется).

Покрпче, Гланкъ!

СОНЯ (обернулась).

Хоть бы ты, отецъ, стучать пересталъ: голова болитъ. Весь день стучишь-стучишь…

ГЛАНКЪ (смясь).

Видишь, Беръ, вс он такія. Нашелся старый дуракъ, который даромъ оберегаетъ всхъ, а он недовольны. (Тычетъ въ воздухъ молоточкомъ) А кто на прошлой недл вотъ на этомъ стул платье оборвалъ? Ну кто, кто? Кто кричалъ?

СОНЯ.

Будто только гвозди мшаютъ, отецъ?

БЕРЪ

(посмотрлъ на нее).

Ничего, Соня, все будетъ хорошо. Милая двушка, не надо безпокоиться.

ГЛАНКЪ

(испуганно повернулся къ ней).

Безпокоиться? Что такое? Что случилось, Соня? Звзда моя!

СОНЯ.

Ахъ, отецъ… (Хочетъ броситься къ нему. Сдержалась) Нтъ, ничего! Все хорошо, все въ порядк.

ГЛАНКЪ

(подходитъ къ ней и гладитъ ея голову).

Ничего? — и я уже доволенъ! Что мн нужно? Звзда горитъ, брилліантъ блеститъ, и я спокоенъ. Ничего мн больше не нужно.

(Опять ходитъ и ищетъ. Шаритъ руками по стн. Входитъ Дина. Увидвъ Гланка съ молоточкомъ въ рукахъ, всплеснула руками)

ДИНА.

Ты еще не ушелъ, Гланкъ? Еще ты здсь? Съ ума ты сошелъ. Ступай въ городъ…

ГЛАНКЪ (вздрогнулъ).

Какъ ты меня испугала!.. Милая Дина, зачмъ кричать? Беръ, посмотри на нее. Какая женщина, какая работница, какая мать!

ДИНА

(съ отчаяніемъ).

Что же ты все съ молоточкомъ ходишь? Помшался ты на молоточк? Другого дла у тебя нтъ, другой заботы? Или ты думаешь, что вс эти чаи, ужины, обды съ неба падаютъ? Или намъ ихъ даритъ кто-нибудь? Позволила я теб до обда дома остаться, уйди хоть теперь. Иди, ищи!

БЕРЪ.

Пусть онъ ужъ дома посидитъ. (Выглянулъ въ окно) Солнце спряталось, кажется, и дождь будетъ… Куда онъ пойдетъ теперь?..

ДИНА.

Куда? Какое мн дло? Хочетъ сть, пусть принесетъ обдъ. Годъ — какъ онъ не зарабатываетъ. Что же онъ услся на моей ше?

ГЛАНКЪ (растерянно).

Куда же я пойду, дорогая Дина? Разв ты не видишь, что мн некуда идти, разв не понимаешь? Кому нуженъ старикъ, когда есть столько молодыхъ? Приду въ контору, и мн стыдно… вдь мн стыдно. Куда я лзу, что длаю? Посмотрятъ тамъ на меня, на мою сдую бороду и какъ хожу… встанетъ кто-нибудь и скажетъ: куда суетесь, старичокъ? (Отвернулся) Куда лзете, старичокъ?

БЕРЪ.

Ему можно поврить, Дина! Я знаю…

ДИНА.

Никому не врю, ничего я знать не хочу. Живой человкъ везд нуженъ. Положи молоточекъ, Гланкъ! (Онъ не двигается) Отдай молоточекъ! (Вырываетъ у него молоточекъ и бросаетъ на полъ)

ГЛАНКЪ

(стыдливо и робко).

Не знаю, Дина, почему ты сердишься?

ДИНА.

Почему сержусь? Разсказать теб? Раскрыть? Переоднься и ступай въ городъ, какъ вс мужчины. Пусть мои глаза не видятъ тебя здсь. Вс работаютъ, вс дло длаютъ…

ГЛАНКЪ (умоляетъ).

Диночка, дорогая Дина, зачмъ кричать на меня? Не надо кричать на меня. И что такое крикъ? И что такое ты? И я, Дина, и я? Позволь мн сегодня остаться дома. Хоть сегодня! Что я въ город буду длать? Я и улицъ боюсь, и людей боюсь! Позволь мн!..

СОНЯ.

Что же ты длаешь, мать? Съ кмъ? Съ нимъ!

ДИНА.

Не мшай мн, Соня! Пусть онъ пойдетъ. Вотъ и Эва пошла… знаю, что даромъ, но пусть… Пусть видятъ, что у насъ не сидятъ сложа руки… что люди работаютъ, что есть мужчина въ дом, мужскія руки. (Къ Гланку. Говоритъ, какъ съ ребенкомъ) Иди, Гланкъ! Ты заработаешь. Стань на главной улиц и смотри направо, налво… Жди! Придетъ кто-нибудь и спроситъ: какъ пройти въ ту улицу? Привяжись къ нему, не отставай.

ГЛАНКЪ (покорно).

Можетъ быть, и спроситъ… Почему не спросить? И что значитъ — спросить?

БЕРЪ

(съ сожалніемъ).

Какъ ты перемнилась, Дина! Куда твоя молчаливость двалась, твой тихій голосъ? Дв недли смотрю я, какъ ты живешь,— не нравится мн, обидно мн. Какъ будто хорошій, честный человкъ обманулъ меня.

ГЛАНКЪ

(съ живостью).

Она — хорошая, Беръ. Нтъ, нтъ, она хорошая.

СОНЯ.

Беръ! Какъ славно вы говорите! Нжно… Душа утихаетъ, боли уходятъ… и пріятно…

ДИНА.

Безъ ножа ты меня ржешь, Беръ. Богъ съ тобой! Старый ты уже, а какъ былъ ребенкомъ, такимъ и остался. Ну, Гланкъ, нечего теб стоять и слушать. Даже Боймъ и тотъ началъ работать: на скрипк не играетъ,— работаетъ…

ГЛАНКЪ.

Работа? Да, работа. Надо работать…

ДИНА.

Иди же. Смотри. (Выходитъ)

ГЛАНКЪ (жалобно).

Выдумали работу. И зачмъ надо работать? Когда я молодымъ былъ — другое дло. А теперь? (Вздыхаетъ) И я еще хотлъ съ тобой въ домино сыграть. Дуракъ — хотлъ! Сли бы хорошо и сыграли бы хорошо. А ты работай! Ахъ, Дина, почему у тебя нтъ жалости ко мн?

БЕРЪ.

Не огорчайся, Гланкъ: будемъ вечеромъ играть… я теб и десять очковъ дамъ впередъ.

ГЛАНКЪ (радостно).

Дашь? Честное слово? И отчего теб не дать? Ты таки правъ. Ну если такъ, то хорошо… я уже доволенъ. Пойду.

СОНЯ.

Ребенокъ ты, отецъ. Ничего ты не знаешь! Дорогой ребенокъ.

ГЛАНКЪ (замшкался).

Хорошій ребенокъ! Вотъ и ребенокъ. (Смется) Алмазъ мой!..

БЕРЪ

(съ улыбкой).

Опять ты заговорился! Иди, а то она придетъ и опять начнетъ кричать.

ГЛАНКЪ (торопливо).

Да, пойду,— боюсь я ея… (Уходитъ въ комнату направо. Беръ провожаетъ его глазами)

БЕРЪ.

Люди — всегда люди. Прекрасные и трогательные, какъ дти. Вс они такіе…

СОНЯ.

Откуда вы все это знаете, Беръ? Вы, должно быть, очень страдали?

БЕРЪ.

Страданія ничего не даютъ, Соня,— они только озлобляютъ… только. Я въ доброе врю…

(Возвращается Гланкъ. Онъ въ жилетк)

ГЛАНКЪ (таинственно).

Я, Беръ, что-то придумалъ. И отчего мн не придумать? Разв это трудно? Я однусь, выйду и какъ будто пойду въ городъ. Но я не пойду… (смется) Нтъ, я не пойду. Все равно вдь, идти или не идти. Ноги болятъ, улицъ боюсь, людей боюсь. Хочешь пойти со мной, Беръ? Сядемъ на скамеечк на углу и посидимъ. А потомъ вернемся…

БЕРЪ (улыбнулся).

Ну и хорошо. Отлично ты придумалъ, Гланкъ.

ГЛАНКЪ.

Я могу придумать! (Съ торжествомъ уходитъ. Весело смется) Я могу…

(Соня сосредоточенно ходитъ по комнат. Беръ не спускаетъ съ нея глазъ)

БЕРЪ (ласково).

Отчего ты все такая грустная, двушка моя?

СОНЯ.

Когда невесело, Беръ, грустна, когда весело,— смюсь.

БЕРЪ (качаетъ головой).

Что-то у тебя есть на душ, милая двушка. Что — не знаю, не придумаю! Такая молоденькая, а не смется: все грустная, грустная. И когда это вижу, хочется сказать: ничего, все будетъ хорошо, все перемнится.

СОНЯ (тихо).

Нтъ, не перемнится.

БЕРЪ.

Когда ледъ треснулъ, рка очистится. Это врно. Вотъ, Соня, передо мной вся жизнь. Иду и смотрю… Есть трещина,— иду дальше… спокоенъ я: очистится.

СОНЯ

(съ недоврчивымъ любопытствомъ).

Да? Всегда?

БЕРЪ.

Всегда… Вотъ я разскажу теб о себ. Когда-то у меня мастерская была. Двадцать человкъ въ ней работало. Потихоньку, потихоньку сталъ богатть! Понимаешь? И тутъ это началось… Разв я родился, чтобы деньги выжимать? Изъ кого? Изъ людей? Изъ живыхъ? Разв я здсь, чтобы деньги беречь? (Съ презрніемъ) Деньги! Посмотрлъ: есть трещина! Сказалъ я себ: отдай мастерскую, освободи людей!.. Такъ и было. Отдалъ рабочимъ мастерскую и ушелъ. Хорошо мн стало…

СОНЯ (пораженная).

Что же вы сдлали, Беръ? Зачмъ? И теперь вы… бдный, работаете на фабрик, Богъ знаетъ, какъ живете! Бдный…

БЕРЪ (задумчиво).

Кто богатый?

СОНЯ.

Никогда бы мать этого не сдлала. Никто бы такъ не сдлалъ. Деньги вдь все.

БЕРЪ (улыбается).

Это кто сказалъ?

СОНЯ.

Вс говорятъ, жизнь говоритъ.

БЕРЪ.

Вс? Жизнь? (Качаетъ головой) Когда у меня мастерская была, я еще съ женой жилъ. Двое дтей было… Вотъ я увидлъ, что втягиваюсь… думай о жен, о дтяхъ, а о людяхъ забудь. А мн, Соня, люди дороги. Не я себ,— люди мн дороги. Посмотрлъ: трещина. Вотъ и сказалъ я: идите вы направо, а я налво.

СОНЯ

(всплеснула руками).

И жену и дтей? Какой вы, Беръ! И не жаль вамъ ихъ, и не скучно?

БЕРЪ.

Теперь не скучно, а раньше трудно было… Такъ и ушелъ, Соня. Теперь мн хорошо. Душа спокойна. Работаю, слушаю, что говорятъ… Хорошо люди говорятъ, сильно… Что-то будетъ, Соня, что-то будетъ…

СОНЯ

(съ недоумніемъ).

Не понимаю, ничего не понимаю. Отъ богатства отказались, отъ семьи отказались, одежда ваша въ заплатахъ… Даже страшно съ вами! Но хорошо, Беръ, хорошо. (Останавливается у окна и выглядываетъ на улицу) А я какъ жила? (Обернулась къ нему) Что же я сдлала?

БЕРЪ (ласково).

Отчего же ты все такая грустная, двушка моя? Что съ тобой?

СОНЯ (вдругъ).

Беръ! Вамъ я могу сказать, какъ отцу… У васъ я могу спросить. Вотъ говорятъ: все для жизни?

БЕРЪ (съ живостью).

Отвчай: это неправда.

СОНЯ

(не слушаетъ).

Все для жизни, ни одного отказа. Говорятъ такъ: если нужно украсть, укради, если нужно убить, убей! Правда ли это? Что сказать, что отвтить?..

БЕРЪ (горячо).

Нтъ, нтъ… Вс отказы жизни, Соня! Нтъ, нтъ, нтъ! Ни одной уступки. Она требуетъ: люби,— скажи ‘не хочу’ — и ненавидь. Она требуетъ: жертвуй,— скажи ‘не хочу’ — и спасайся. Все наоборотъ, все наоборотъ. Если она подставитъ камни и скажетъ: не ходи, разобьешься,— скажи: ‘не хочу’ — и иди и разбейся. (Встаетъ) Нтъ, нтъ… вс отказы, ни одной уступки. Кто разъ наклонилъ голову, тотъ оставался въ цпяхъ,— такъ я видлъ. (Длаетъ жестъ) Вотъ дорога человка.

СОНЯ

(съ отчаяніемъ).

Отчего же я послушала мать? Отчего же я сдлала?.. Беръ, крикните мн: жалкая, проклятая, что же ты сдлала?

БЕРЪ (ласково).

Ничего, Соня! Конецъ будетъ прекраснымъ… прекраснымъ! Пройдетъ пять-десять лтъ, и ты увидишь… будетъ прекрасно! Кругомъ говорятъ объ этомъ, тихо… но уже говорятъ. Кругомъ шепчутъ: будетъ другая жизнь. Еще недолго! Черезъ пять-десять лтъ…

СОНЯ.

Черезъ пять-десять лтъ? Правда ли? А что будетъ со мной?

БЕРЪ.

Хорошо будетъ. Всмъ хорошо будетъ. Пройдетъ пять-десять лтъ, и, какъ люди говорятъ, уже не будетъ несчастныхъ. Трудно это сдлать, но ничего,— сдлаютъ. Скрутятъ люди жизнь по рукамъ и по ногамъ и скажутъ ей: молчи! Разведутъ большой костеръ и положатъ на него старую жизнь,— кругомъ будутъ пть и танцовать, и она сгоритъ.

СОНЯ

(съ удивленіемъ).

Сгоритъ? И мн простятъ? (Взволнованно) Такъ я поднимусь, Беръ! Врьте мн, клянусь! Вс отказы жизни, ни одной уступки больше. Только бы, только бы…

(Заплакала. Входитъ Гланкъ. Возится съ галстухомъ, котораго завязать не можетъ. При вид плачущей Сони останавливается въ испуг)

ГЛАНКЪ.

Отчего же она плачетъ? Что тутъ случилось, Беръ? Отчего же ты плачешь, звзда моя?

БЕРЪ.

Пусть она поплачетъ, Гланкъ. Ничего, это хорошо.

ГЛАНКЪ.

Почему же, почему? (Подходитъ къ ней и гладитъ ея голову)

СОНЯ (улыбаясь).

Если-бы ты зналъ!..

ГЛАНКЪ.

Что?.. А я пришелъ, чтобы ты мн галстухъ завязала. Я долженъ носить галстухъ. И что такое галстухъ? А руки дрожатъ, и я боюсь, что прибжитъ Дина и начнетъ кричать.

соня

(смется и плачетъ).

Дорогой отецъ! Телжка наша… (Завязываетъ галстухъ)

ГЛАНКЪ (смется).

Вотъ я одвался и думалъ: къ чему эта блая рубаха, чистенькій сюртучокъ? Сейчасъ надну шляпу и стану похожимъ на банкира. Даже стыдно…

БЕРЪ.

Надо идти, Гланкъ…

ГЛАНКЪ (задумчиво).

Всего и всхъ боюсь: улицъ, людей, лошадей, собакъ, и никто этого не знаетъ. Даже смшно. Кому я скажу, а похожъ на банкира. (Виновато смется. Къ Сон) Не будешь больше плакать? Не плачь, звзда моя. Старичокъ одинъ тебя проситъ объ этомъ, очень проситъ.

(Бгомъ уходитъ въ комнату направо. Входитъ Элька. Въ розовомъ плать. Волосы повязаны ярко-красной лентой)

ЭЛЬКА.

Вотъ и я. Здравствуй, Соня! (Съ восхищеніемъ отступаетъ отъ нея) Какъ ты похорошла! А я все худю, все худю. Здравствуй, хорошая, милая Соня!

СОНЯ

(тихо смется).

Здравствуй, Элька.

ЭЛЬКА.

Ты смешься! Можно теб сказать? Ты смешься, и я думаю про себя тихо, тихо: сегодня Соня не будетъ гордой.

СОНЯ.

Теперь мн хорошо, Элька. Беръ, на душ радостно, и чего бы я сейчасъ не сдлала…

ЭЛЬКА (обернулась).

Это Беръ? Вы Беръ? (Отступаетъ и оглядываетъ его) Такой страшный! (Смется длинно) Такой смшной. толстый!.. (Вдругъ) Дайте мн вашу руку.

БЕРЪ (тихо).

Зачмъ?

ЭЛЬКА (серьезно).

Одна бдная душа подастъ руку другой бдной душ. (Задумалась) Такія руки были у моего отца: толстыя, теплыя. Его убили! Вы тоже несчастный, Беръ?

БЕРЪ

(гладитъ ея руку).

Ты хорошая двушка! Хорошая…

ЭЛЬКА

(вдругъ подноситъ его руку къ своимъ губамъ. Съ упрекомъ).

Отчего же вы не даете? Если одинъ хочетъ у другого руку поцловать, такъ онъ знаетъ, за что. Одна бдная поцловала руку у одного бднаго… за ласку, за ласку. (Цлуетъ его руку)

СОНЯ (вдругъ).

Элька! Ты говоришь, и вотъ уже уходятъ мои радости. И вотъ мн уже трудно. И вотъ становится гора на моей дорог, и я уже не могу идти.

(Входитъ Гланкъ. Онъ уже одтъ, въ шляп, въ рук палка)

ГЛАНКЪ.

Идемъ, Беръ. А, Элька! Здравствуй, Элька.

ЭЛЬКА.

Здравствуйте… Я къ вашей Сон пришла…

(Входитъ Дина. Принесла лампу и ставитъ ее на столъ)

ДИНА (сердито).

Ты все еще здсь? Когда же ты уйдешь?

ГЛАНКЪ (робко).

Я переодвался, Дина.

ДИНА.

Такъ ступай. (Замтила Эльку) И Элька здсь? Опять пришла?

ЭЛЬКА

(виновато улыбается).

Я, какъ бабочка, влетаю въ комнату, покружусь и улетаю…

ДИНА.

А работать не хочешь? Все летаешь?..

ГЛАНКЪ.

Идешь, Беръ? И о чемъ ты всегда думаешь? У меня бы голова разболлась.

БЕРЪ (улыбается).

Думаю о томъ, Гланкъ, что будетъ отлично… И какъ славно тогда размстимся, какъ удобно! (Серьезно) Дина не будетъ кричать. А Эльк отведутъ золотую комнату… золотую.

(Послднее слово уже слышно за дверью. Дина взяла оба кресла и выноситъ ихъ. Пауза)

ЭЛЬКА.

Тихо стало… (Смется гармонично, длинно)

СОНЯ

(занята собой, неохотно).

Какъ поживаешь, Элька? Что подлываетъ твоя бабушка?

ЭЛЬКА.

Бабушка? Все слпая, все слпая. Теперь съ ней трудно стало. Ноги у нея распухли, и ей нельзя выходить. Плачетъ она много, долго. По ночамъ она привязываетъ меня къ себ, чтобы я не убжала, и такъ мы лежимъ до утра.

СОНЯ.

Какъ ты это переносишь?

ЭЛЬКА

(не слушаетъ ея).

Я пришла, милая Соня, попросить тебя… Не смотри такъ на меня. (Съ мольбой) Соня, Соня…

СОНЯ (ласково).

О чемъ?

ЭЛЬКА

(садится подл нея).

Не будешь сердиться? Не скажешь Эльк: уйди, Элька!

СОНЯ (нетерпливо).

Говори же.

ЭЛЬКА

(вдругъ ршается).

Не мучь, Соня, Арна. Я не могу видть… я не могу. Я дарю его теб, я отказываюсь.

СОНЯ (вспыхнула).

Онъ еще помнитъ меня?

ЭЛЬКА

(съ страданіемъ).

Онъ мучится, Соня. Вотъ я пришла просить за него, пришла отдать его. Разв мн нужны его слезы? (Какъ эхо) Его слезы! Его вздохи? (Какъ эхо) Его вздохи!

СОНЯ

(съ любопытствомъ).

Разскажи, Элька, разскажи…

ЭЛЬКА.

Кого я люблю? Его или себя? А онъ любитъ Соню. Лежала всю ночь и думала: онъ любитъ Соню! Милая Соня, позови его, скажи ему: Соня тебя любитъ.

СОНЯ

(въ упоеніи).

Я позову его! И разв я скажу ему: Арнъ, я…! Это возможно, Элька? И ничего онъ не увидитъ на мн? Я скажу ему: Арнъ, я…! Онъ пойметъ, Элька?

ЭЛЬКА (тихо).

Онъ пойметъ.

СОНЯ.

Сброшу горы съ себя и вздохну легко. Элька, я люблю тебя, я васъ всхъ люблю. Вотъ стна,— я люблю стну! Вотъ небо,— я люблю небо! Пусть придетъ Арнъ!

ЭЛЬКА.

Я уйду, Соня. Даже не вздохну, даже не заплачу… А если заплачу, ты не будешь сердиться? Сидитъ гд-то въ углу двушка и плачетъ… Пусть плачетъ!

СОНЯ

(не слушаетъ ея).

Посмотри, Элька, на меня и скажи, какая я? Въ глазахъ моихъ ничего не видно?

ЭЛЬКА.

У тебя прекрасные глаза.

СОНЯ.

Какое у меня лицо? (Встаетъ) Посмотри еще разъ. Тронь мои руки. Ничего не видно?

ЭЛЬКА (въ недоумніи).

Я не понимаю, Соня.

СОНЯ (нетерпливо).

Чего я хочу! Ничего я не хочу. Посмотри, какъ я хожу. Ничего не видно? Элька, я сбрасываю съ себя горы. Элька, я опять поднимаю голову!

ЭЛЬКА (встаетъ).

Пойду я. Какъ хорошо, Соня! Я счастлива, я счастлива! Дай мн тебя поцловать. Какъ ты пахнешь! Закружится голова у Арна отъ радости. Какъ хорошо… Спрячется двушка въ углу и будетъ думать: счастливъ Арнъ, счастливъ…

СОНЯ (вслушалась).

Какая ты, Элька! Что я передъ тобой?

(Провожаетъ ее къ дверямъ. Входитъ Дина и вноситъ кресла)

ДИНА.

Только эта пара креселъ осталась, а когда-то имла ихъ дюжину. И эта пара пропадаетъ. (Ставитъ ихъ по бокамъ кушетки) Ушла сумасшедшая? О чемъ она говорила съ тобой?

СОНЯ (сухо).

Ни о чемъ.

ДИНА.

Можетъ быть, опять объ Арн? Могла бы сказать ей, чтобы она перестала ходить сюда.

СОНЯ.

Могла бы! (Смется) Да, могла бы. Все такъ, ты всегда права.

(Ходитъ по комнат. Смется, поетъ. Иногда задумывается)

ДИНА

(прибираетъ въ комнат).

Куда пошелъ Беръ?

СОНЯ

(машинально повторяетъ).

Куда пошелъ Беръ? (Смотрится въ зеркало, достаетъ изъ шкафа платье и осматриваетъ его. Поетъ) Куда пошелъ Беръ? (Заглядываетъ въ комнату Бойна, налво) А Боймъ все работаетъ?

ДИНА.

Теперь я уважаю Бойма. (Перестаетъ прибирать) Зачмъ ты платье вынула? Ты уходишь?

СОНЯ.

Куда я пойду? Буду сидть и смотрть на тебя. (Поетъ) Куда пошелъ Беръ?..

(Входитъ ддъ. Ступаетъ тяжело, медленно. Дина отвернулась отъ него)

ДДЪ.

Тяжелые сны мн снятся. Ихъ-и! Не могу я уйти отъ нихъ.

СОНЯ (обернулась).

Ддушка! Какіе сны? О чемъ ты говоришь?

ДДЪ.

Старые сны, старая жизнь. Выползаютъ люди изъ земли, плачутъ и душатъ меня… Ихъ-и! Да, тяжело было когда-то, не то, что теперь. Ихъ-и! (Садится на кушетку)

ДИНА.

Встань съ кушетки! Сейчасъ встань! Можешь на стул сидть.

СОНЯ.

И теперь не лучше, ддушка.

ДДЪ (отороплъ).

Что, какъ? На стул? Ну хорошо! (Садится у окна и ищетъ Соню глазами) Когда-то людей на эшафот скли, сквозь строй прогоняли… Сплю и эшафотъ вижу… кровь на земл… Ихъ-и! (Вздохнулъ) Плачетъ старое и душитъ меня…

СОНЯ

(съ состраданіемъ).

Когда ты умрешь, ддушка? Никому ты не нуженъ, никто тебя не любитъ, самъ мучишься!

ДДЪ.

Что? Я то прошу: Господи, пошли мн смерть! — не посылаетъ.

ДИНА

(выглянула въ окно).

Вотъ Эва идетъ. (Всматривается) Опустила носъ. А я раньше знала.

СОНЯ

(подходитъ къ окну и выглядываетъ на улицу).

Бдная Эва! Все ищетъ, ищетъ…

ДДЪ.

Поднимаются туманы, ползутъ, ползутъ и душатъ… Ихъ-и!

ДИНА (нетерпливо).

Молчи!

(Ддъ испуганно умолкаетъ. Входитъ Эва. Мрачно снимаетъ шляпку. Садится)

ДИНА (насмшливо).

Опять ничего! А что я предсказывала?

ЭВА.

Такъ не посылай, не гони. Это кончится плохо. Говорю теб: кончится плохо.

ДИНА.

Не пугай меня. Кончится-кончится… (Сейчасъ же) Почему?

ЭВА.

Посмотри въ окно, узнаешь!

ДИНА

(бросается къ окну).

Смотритъ сюда… Какой красивый и какъ одтъ. Вроятно, богатый…

ЭВА.

Спроси у него!

ДИНА.

И спрошу. Меня не испугаешь. (Длаетъ движеніе, чтобы выйти)

СОНЯ (грозно).

Не смй ходить! Я не велю. Знаю, знаю, зачмъ ты пойдешь…

ДИНА.

Мн лучше, если знаешь.

(Выходитъ. Соня хочетъ удержать ее)

ЭВА (устало).

Пусть идетъ, все равно. Кто меня спасетъ? Убгала отъ него и думала: куда я бгу? Къ кому я приду? Отведетъ меня мать въ сторону и начнетъ шептать…

СОНЯ (тихо).

Начнетъ шептать…

ЭВА.

И для этого нужно жить… для этого, Соня?

СОНЯ.

Ты не можешь сказать ей — ‘не хочу’?

ЭВА.

Сказать? Я? Нтъ, не могу, я боюсь ея. Теб, Соня, хорошо,— тебя никто не можетъ заставить… А меня…

СОНЯ

(странно смотритъ на нее).

Да? Ты такъ думаешь?

ЭВА.

Кто со мной считается? Ты гордая, тебя вс боятся. Отецъ тебя любитъ…

СОНЯ (растерянно).

Вотъ ты и заплакала. Какія мы несчастныя, Эва, какія одинокія!

ЭВА.

Я ненавижу ее. Погубитъ меня и скажетъ: нужно жить! Будетъ шелкъ, золото… Шепчетъ-шепчетъ, и голова кружится, и сама не знаешь, чего хочешь.

СОНЯ.

Вотъ это, Эва, страшно, этого нужно бояться.

ЭВА (вдругъ).

Я убью себя!

СОНЯ.

Ну вотъ! Какая ты! Нтъ, нтъ, нтъ!

ЭВА.

Надо вдь знать, что у меня въ голов! Не, хочу я ей покориться. Ни за что, ни за что!

СОНЯ (съ ужасомъ).

Что у насъ происходитъ? Если бы люди знали! Что съ нами стало. А вдь когда-то и у насъ было весело… приходили гости… Помнишь, Эва? Танцовали… Помнишь, Эва? Смялись…

ЭВА.

Если-бы ты, Соня, была моей матерью! Я положила бы голову къ теб на плечо и такъ бы поплакала, такъ бы поплакала. Обними меня, Соня. Разв я дурная? Все хорошее еще осталось во мн. Но страшно: камнями мать выгоняетъ.

СОНЯ.

Перестань, Эва. Не выдержу я и заплачу.

ЭВА.

Вотъ, Соня, у насъ живетъ Боймъ… ты никому не разскажешь? живетъ Боймъ, и я полюбила его. Отвернись, Соня! Но онъ молчитъ. Боймъ молчитъ… Обо всемъ говоритъ, только объ этомъ молчитъ. (Вдругъ) Зачмъ я разсказала теб? Не будешь смяться надо мной: Эва любитъ!

СОНЯ (съ порывомъ).

Теб плохо, и ты мучишь меня. Можетъ быть, меня нельзя уже мучить… можетъ быть, въ моемъ сердц столько ранъ, что даже нельзя и посмотрть на меня.

ЭВА (испуганно).

Соня, Соня! Не говори такъ: мн больно. Ты гордая, ты не должна такъ говорить.

СОНЯ.

Ну такъ будемъ молчать. Стиснемъ зубы и будемъ молчать. (Хочетъ заплакать) Нтъ, нтъ, не буду плакать.

(Входитъ Дина, недовольная, мрачная)

ДИНА.

Ухалъ! Не могла я съ нимъ поговорить. Такъ одтъ! Ты, Эва, смотри, смотри!

ЭВА (тихо).

Что же я длаю?

СОНЯ (гнвно).

Замолчи, мать! Я прокляну тебя! Не довольно съ тебя одного?..

ДИНА.

Что это ты? Ты съ кмъ говоришь?

СОНЯ (изступленно).

Замолчи! Или я сейчасъ выбгу на улицу и начну кричать: Дина продаетъ своихъ дочерей!

ДИНА (испуганно).

Тише, проклятая: Боймъ услышитъ…

СОНЯ.

Такъ не будешь, не будешь!

(Долгая пауза)

ДДЪ (смется).

Вотъ кричали, и опять тихо стало. Тихо, тихо… Ихъ-и!

СОНЯ.

Ну и хорошо, ддушка! Ну, радуйся. (Входитъ Боймъ. Видъ усталый. Глаза лихорадочно горятъ)

БОЙМЪ.

Пальцы перестали дйствовать, до того я заработался съ этой перепиской. (Ходитъ по комнат. Эва слдитъ за нимъ) Забросилъ скрипку. Все это будетъ потомъ, потомъ! Теперь уроки, переписка и деньги. (Оглядывается) Что это вы вс какъ будто недовольны? Милая Соня, милая Эва!

СОНЯ

(съ любопытствомъ смотритъ на него).

Вы замтили? Разв вы что-нибудь замчаете? (Оглядываетъ себя въ зеркал) Скажите, Боймъ, вы меня видите?

ЭВА

(тихо смется).

Онъ никого не видитъ.

БОЙМЪ (смется).

Я васъ вижу, Соня. Сегодня у васъ хорошее лицо, гордое!

СОНЯ.

Да? А Эву видите? Гд Эва? Покажите мн ее.

ЭВА (смущенно).

Соня!

БОЙМЪ

(все ходитъ).

Господа, сегодня я счастливъ!

ДИНА (насмшливо).

Когда вы не были счастливы?

БОЙМЪ.

Нтъ, Дина, это что-то другое, новое. Знаете, какъ я себя чувствую въ этомъ город? Какъ мертвый въ могил. Я всмъ чуждъ,— все мн чуждо. Страданія меня не трогаютъ. Не чувствую любви ни къ людямъ, ни къ домамъ. Хожу по улицамъ: все пусто, все умерло. Вотъ у Гёте это хорошо сказано… (Декламируетъ грустно)
‘Горныя вершины спятъ во тьм ночной,
Тихія долины полны срой мглой.
Не скрипитъ дорога, не шумятъ листы’…
И все же, Дина, я счастливъ! Всей душой, Соня, я чувствую себя тамъ, въ прекрасныхъ странахъ, въ волшебныхъ городахъ…

ЭВА.

Я завидую вамъ, Боймъ!

ДИНА.

Я не понимаю этого и не хочу понять…

БОЙМЪ.

Можетъ быть, вы правы, Дина, и лучше быть глухимъ, слпымъ, не мечтать, не жаждать!.. Но сегодня я счастливъ, безумно счастливъ. Я разсчиталъ, что если такъ буду работать, то къ осени уже смогу ухать заграницу. Я буду за-границей, Дина! Мн хочется обнять васъ и кружиться по комнат.

ЭВА

(тихо, съ отчаяніемъ).

За-границей?

СОНЯ (грустно).

За-границей?

ДИНА.

Я всегда говорила, что тотъ, кто играетъ на скрипк, не иметъ мозговъ въ голов. Что же вы, Боймъ, будете длать за-границей? Вы вдь съ голода умрете. Или вы думаете, что найдете другую Дину, которая будетъ кормить васъ и мсяцами ждать денегъ?

БОЙМЪ.

Деньги! Все деньги!.. Нтъ, вы подумайте: этотъ городъ, гд такъ кричатъ, и заграница. Это страшное — и спокойное, радостное. Небо — и открытая кровоточащая рана! Оглянитесь, что вы видите кругомъ себя? Длинныя грязныя улицы, грязные дома, плачущихъ людей… Подождите, Дина, я вамъ что-то прочитаю.

(Бжитъ въ свою комнату)

ДИНА

(кричитъ ему вслдъ).

Не надо, не надо. Мы вримъ вамъ.

БОЙМЪ

(изъ комнаты).

Не надо врить. Я вамъ прочту, чтобы вы могли сравнить. (Выходитъ съ книжкой въ рукахъ) Я хочу, чтобы у васъ закружилась голова. Это преображаетъ человка, это длаетъ его красивымъ, благороднымъ, возвышаетъ его. Смотрите, Дина, вотъ нашъ городъ, наши улицы, вспомните наши переулки, грязь, ночную тьму… А потомъ слушайте. (Читаетъ съ пафосомъ) ‘Королевская площадь! Памятникъ Бисмарка. Широкій пьедесталъ изъ краснаго мрамора. Тамъ, на его вершин, во весь свой могучій ростъ гордо и твердо стоитъ первый канцлеръ въ длинномъ кирасирскомъ мундир. Бисмаркъ сурово и пристально всматривается въ даль. Его выскочившіе почти изъ орбитъ глаза горятъ. Широкій плащъ едва держится на богатырскихъ плечахъ’…

ДИНА.

Довольно, Боймъ, довольно. Какіе пустяки! Вроятно, это написалъ какой-нибудь другой Боймъ.

БОЙМЪ

(машетъ руками).

Умоляю васъ, умоляю.

ЭВА.

Читайте, читайте.

БОЙМЪ (читаетъ).

…’Направо отъ монумента — безжизненный сфинксъ въ своей обычной классической поз. На лвомъ фронт въ гордой и воинственной поз, съ остроконечнымъ шлемомъ на голов, стоитъ молодая, стройная германка и безжалостно давитъ своей сильной, закованной въ латы ногой голову издыхающей пантеры’. (Закрываетъ книгу. Опускаетъ голову) Если это васъ не тронуло, Дина вы не человкъ! Все возвышенное, что поднимаетъ человка надъ этой жалкой землей, надъ этими скорбями не находитъ въ васъ отклика. Зачмъ же вы живете? Зачмъ вы ходите по земл?

ЭВА (вдругъ).

Вамъ ничего не нужно было сказать мн, Боймъ?

СОНЯ.

Это нжно, какъ музыка, и хочется подняться, улетть куда-нибудь.

БОЙМЪ.

Я изнемогаю… какъ каторжный работаю теперь день и ночь. Я долженъ ухать отсюда… мн страшно здсь, мн тяжело. Скорй, скорй подальше отъ этихъ больныхъ, искалченныхъ, замученныхъ,— отъ этихъ ужасовъ, тьмы, дикости…

СОНЯ

(захватила платье и выходитъ въ комнату направо. Къ матери).

Пойдемъ, мать, ты поможешь мн. Я хочу переодться.

ДИНА (сурово).

Не хочу!

СОНЯ (настаиваетъ).

Пойдемъ, пойдемъ!

ДИНА (недовольно).

Идешь, Эва?

СОНЯ.

Нтъ, нтъ, пусть Эва останется. Эва мн не нужна.

(Дина недовольно качаетъ головой и выходитъ)

ЭВА

(посл паузы, тихо)

Вы такъ хорошо разсказываете, Боймъ,— нельзя слушать равнодушно. Душа томится, чего-то хочетъ душа. Эти прекрасныя страны!. Зачмъ разсказывать? Разв не лучше не знать о нихъ? Эти прекрасныя страны! Я молюсь на нихъ… Я вижу эти площади, залитыя свтомъ: они мн снятся. (Вдругъ) Вамъ ничего не нужно было сказать мн?

БОЙМЪ (подумалъ).

Нтъ, ничего…

ЭВА (печально).

Вотъ льются слова, текутъ, и среди нихъ не вижу своихъ. Но ничего, Боймъ. Можетъ быть, это лучшее, что даритъ мн судьба?

БОЙМЪ.

Вы иногда говорите непонятно.

ЭВА.

Посмотрите кругомъ себя. Нтъ, вы не видите, вы ничего не понимаете! Мн, Боймъ, 18 лтъ… Что дальше? Мн будетъ 19. Что дальше? Мн будетъ 20. А еще дальше? Длинный, тяжелый рядъ годовъ безъ цли, безъ радостей… Зачмъ? Посмотрите, вдь мы падаемъ въ бездну! Раскрыла бездна свой черный ротъ.

БОЙМЪ (задумчиво).

Да, бездна подъ нами…

ЭВА (грустно).

Кто въ жизни не ударитъ меня? Кто, пройдя мимо, не броситъ меня къ ногамъ своимъ, чтобы растоптать? Придетъ ли кому-нибудь въ голову мысль: вотъ двушка, она хочетъ жить, какъ человкъ, Боймъ, какъ человкъ.

БОЙMЪ (растроганный).

Да, да, милая Эва, вы правы. Hа всемъ здсь лежитъ проклятіе, и оттого я бгу отсюда. (Эва смется) Почему вы засмялись?

ЭВА

(сквозь слезы).

Я права, да, я права!..

ДИНА

(изъ комнаты).

Эва, ступай сюда, довольно разговаривать!

ЭВА.

Вы слышите, Боймъ? Ну, думайте скоре. Вамъ ничего не нужно было сказать мн?

БОЙМЪ (удивленно).

Нтъ, ничего! (Выглядываетъ въ окно) Дождь идетъ! Почему это вамъ пришло въ голову? Какая вы странная, Эва… странная.

ЭВА.

Ну, такъ хорошо! Я рада, Боймъ… рада!

(Изъ комнаты Бойма показывается голова Гланка)

БОЙМЪ

(замтилъ Гланка).

Посмотрите, Эва! Вашъ отецъ!

ЭВА (удивленно).

Да, отецъ. (Подбгаетъ къ Гланку) Почему ты не входишь?

ГЛАНКЪ

(виновато улыбается).

Я ея боюсь. Она не сердита? Полилъ дождь, и я вернулся.

ЭВА (къ Бойму).

Какой человкъ! (Къ отцу) Войди же! Ахъ ты, бдный…

БЕРЪ (входитъ).

Вотъ дождь, такъ дождь!

(Гланкъ все стоитъ у дверей и опасливо выглядываетъ. Входитъ Дина)

ДИНА (недовольно).

Позвала въ комнату и не выпускаетъ. А, Беръ! Ты весь мокрый! Что это, дождь? Ступай-ка въ корридоръ, ты загрязнишь всю комнату. Эва, сдлай чай. (Замчаетъ Гланка въ дверяхъ) Какъ, ты уже вернулся?

ГЛАНКЪ (жалобно).

Вернулся, вернулся…

ДИНА.

Не могъ гд-нибудь переждать? (Подходитъ къ дверямъ) Ну войди, хлбодатель!

ГЛАНКЪ.

А ты не будешь кричать?..

ДИНА (въ гнв).

Онъ еще торгуется… Войди, старый пень, войди, ничтожество.

ГЛАНКЪ (входитъ).

Вотъ ты посылаешь меня, гонишь: ступай, Гланкъ! Что значитъ — ступай? И куда ступай? А если уже пошелъ? Обрадовался городъ! Сказали вс: ну если уже Гланкъ пошелъ, такъ дадимъ ему службу. Вотъ я шляпу испортилъ. Завтра я не пойду покупать новую, нтъ, нтъ! Никому я этого удовольствія не сдлаю. (Снимаетъ пальто) Вотъ и пальто… Пальто таки ничего себ пальто, а оно мокрое. (Бережно раскладываетъ его на кушетк)

ДИНА

(сердито вырываетъ у него пальто изъ рукъ).

Въ землю или съ твоимъ пальто! Все залилъ водой, не жалко теб Дины! Что такое Дина? Лошадь, волъ?.. Пусть трудится! Ничтожество!

ГЛАНКЪ (смиренно).

Я таки не говорю, что значу много. Разв я это говорю? Нтъ, нтъ!

(Входитъ Беръ)

БЕРЪ.

Вотъ мы и дома. Все кончается хорошо. И чего ты, Гланкъ, боялся? Я вдь теб говорилъ, что Дина хорошая, разсудительная.

ДИНА.

Ты могъ бы помолчать, Беръ! (Выходитъ въ досад. Уноситъ пальто Гланка)

ГЛАНКЪ (повеселлъ).

Ну, слава Богу! Ахъ, Богу слава! Какъ я люблю свой домъ. И что такое домъ? (Спохватился и смется) Нтъ, я не то хотлъ сказать. Беръ, какъ тутъ пріятно. Сейчасъ будемъ чай пить. Диночка таки сердита,— ну ничего! Дточки дома, не мокро, не падаетъ съ неба. И почему Богъ сдлалъ такъ, что я долженъ зарабатывать? Сдлалъ бы меня женщиной… (Боймъ уходитъ къ себ, Эва въ комнату налво) и какой бы я женщиной былъ! Думаешь, какъ Дина? Нтъ… (Беръ киваетъ головой) Я былъ бы добрымъ, какъ теленочекъ… Я варилъ бы обдъ, смотрлъ бы за дточками. И всхъ бы любилъ, только любилъ… (смется) и жаллъ бы мужа. Какъ бы я его жаллъ! (Беретъ Бера подъ руку и выходитъ съ нимъ)

ДДЪ (поднимается).

Тяжело мн. Охъ, тяжело.

(Медленно выходитъ. Входитъ Соня. На ней новое платье. Садится на кушетку, опустила голову на руки. Изъ комнаты Бойма выходитъ Арнъ. Закрываетъ дверь за собой)

АРНЪ.

Вотъ я тебя и засталъ.

СОНЯ (испуганно).

Арнъ! Ты меня испугалъ!

АРНЪ.

Чмъ это кончится, Соня?

СОНЯ (овладвъ собой).

Не знаю…

АРНЪ.

Кто же знаетъ? Мать теб не позволяетъ? Такъ я пойду и выпрошу тебя у матери. Сяду возл нея, какъ сынъ, и разскажу все самыми дорогими словами, и она отдастъ тебя.

СОНЯ.

Нтъ, это не то…

АРНЪ.

Можетъ быть, стна стоитъ между нами,— я сломаю стну. Можетъ быть, люди стоятъ между нами,— я отброшу ихъ въ сторону.

СОНЯ.

Почему ты не посмотришь на меня? Ничего теб не говоритъ мое лицо?

АРНЪ.

Ты стала еще красиве. Ты какъ будто возмужала… честное слово.

СОНЯ.

Всмотрись хорошенько. Можетъ быть, измнились мои глаза?

АРНЪ.

Какъ ты спрашиваешь? Никогда ты такъ не спрашивала! (Подходитъ къ ней и внимательно смотритъ на нее) Нтъ, ты все такая же. Нтъ, ты стала лучше. Руки у тебя пополнли. Мн хочется поцловать ихъ…

СОНЯ

(оглядывается на дверь, быстро).

Нтъ, нтъ, Арнъ, этихъ рукъ теб нельзя цловать. Я ненавижу ихъ.

АРНЪ (съ упрекомъ).

Соня!

СОНЯ.

Разв все еще возможно? Можно вернуть вчерашній день и прожить его иначе?

АРНЪ.

Я не знаю, чего ты хочешь? Прежде мы иначе разговаривали. Помнишь? По вечерамъ мы сидли на скамь, въ конц улицы… О чемъ мы говорили? Разв я помню? Кажется, птицы летали вокругъ насъ… кажется, мы разговаривали о свадьб. Вотъ это блое платье къ внцу, что мы видли, все ждетъ тебя… въ конц улицы, подъ деревомъ.

СОНЯ.

Не надо вспоминать объ этомъ.

АРНЪ.

По вечерамъ мы сидли на скамейк подъ деревомъ, въ конц улицы…

СОНЯ (откровенно).

Мн пріятно, что ты пришелъ, что ты засталъ меня…

АРНЪ.

Ты говоришь правду?

СОНЯ.

Какъ мн пріятно, что ты стоишь здсь, и я не могу убжать. Какъ мн пріятно, что ты можешь схватить меня и поставить передъ собой на колни.

АРНЪ.

Вотъ я уже забылъ все, и эти три мсяца. Вотъ я забылъ и слезы, и ревность. (Беретъ ее за руку и притягиваетъ къ себ) Дай мн твои руки. Какъ ты возмужала, Соня. (Обнимаетъ ее)

СОНЯ.

Можетъ быть, это сонъ… но это сонъ сладкій. Если бы я могла быть достойной тебя! Я такъ тоскоаала… По утрамъ было трудно, невыносимо. Знала,— будетъ вечеръ, но не увижу Арна.

АРНЪ.

Почему же? Нтъ, не буду спрашивать. (Въ опьяненіи) Ты выйдешь сегодня вечеромъ?.. Пройдетъ дождь, будетъ свтло, деревья будутъ пахнуть, мы сядемъ на скамь, въ конц улицы…

СОНЯ.

Не будемъ думать. (Цлуетъ его) Зачмъ намъ думать? Если-бы люди не могли думать! Если-бы у нихъ не было совсти, если-бы человкъ былъ камнемъ… Все — если-бы, если-бы… (Вдругъ) Вотъ ты узналъ что-нибудь дурное обо мн,— ты бы простилъ?

АРНЪ.

Ничего дурного ты не можешь сдлать.

СОНЯ.

Да, ничего не могу. Не будемъ думать. Вотъ, если бы семьи не было, отца, дда… Если-бы, если-бы…

АРНЪ.

Мн пріятно. Мн нравится все, что ты говоришь.

СОНЯ.

Посмотри въ мои глаза: въ нихъ ничего не видно?

АРНЪ.

Честное слово, ничего. Славные у тебя глаза..

СОНЯ.

Мы вернули вчерашній день. Придешь, Арнъ, домой и скажешь своей матери: черезъ мсяцъ моя свадьба съ Соней,— и мать твоя обрадуется… Не будемъ думать!

(Сидятъ обнявшись. Входитъ Дина. Увидвъ Арна, останавливается, пораженная)

ДИНА

(съ крикомъ).

Что же ты сдлала, Соня? Что ты сдлала? (Оба вскакиваютъ въ испуг) Никогда этого не будетъ. Нтъ, нтъ. Я не допущу. Нтъ, нтъ, нтъ!

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Комната Бойма. Деревянная кровать, возл крошечный столикъ, На кровати сидитъ ддъ. Небольшой шкафчикъ, комодъ. Въ одномъ углу деревянный пюпитръ. На полу валяются коробки отъ папиросъ, ненужныя бумаги и другой соръ. Посреди комнаты. Беръ возится съ корзиной. Эва, присвъ на корточки, укладываетъ вещи въ чемоданъ. Вечеръ. Въ комнат холодно. Горитъ лампа. Ранняя зима. Выпалъ первый снгъ. Въ окна глядитъ луна. Соня въ шали, которая скрываетъ ея фигуру. Она стоитъ у окна и выглядываетъ въ освщенный дворъ. Боймъ, взволнованный, вертится по комнат.

БОЙМЪ.

Что мн еще нужно взять? Какъ бы не забыть… (Поднялъ пюпитръ и осматриваетъ его. Подходить съ нимъ къ Эв) Этотъ пюпитръ, милая Эва, я ршилъ подарить вамъ на память. Куда я его повезу?

ЭВА.

Я его буду беречь, и когда вы вернетесь…

БОЙМЪ.

Я никогда не вернусь сюда. Опять, въ этотъ городъ? Нтъ, никогда! (Наклонился къ чемодану) Я даже не вспомню о немъ. Поскоре, поскоре бы забыть, что гд-то на земномъ шар есть такой городъ.

ЭВА (вздохнувъ).

Вы правы! (Пожимаетъ плечами).

БЕРЪ

(возится съ корзиной).

И зачмъ вы узжаете? Теперь?

БОЙМЪ

(поднимаетъ съ пола книги).

Да, теперь. (Къ Эв) Вы, кажется, забыли книги вложить? Боже мой! Мои книги! Положите ихъ вотъ здсь.

ЭВА.

Кто же кладетъ книги сверху? Вы ничего не понимаете. Какъ вы тамъ будете жить? (Беретъ у него книги. Онъ смется) Ахъ, это т книги! Что вы сдлали книги, что вы сдлали…

СОНЯ

(съ сожалніемъ).

Вотъ и зима пришла! (Кутается въ шаль)

ЭВА.

А потомъ весна будетъ. Кто доживетъ?

БЕРЪ.

Вс доживемъ. Ничего, доживемъ.

БОЙМЪ.

Не увижу я здшней весны съ ея грязью, съ замученными людьми, съ умирающими дтьми… Слава Богу!

СОНЯ.

Вотъ и зима пришла…

БЕРЪ.

И хорошо. Дышать легче.

БОЙМЪ

(запираетъ ключикомъ чемоданъ).

Ну теперь съ чемоданомъ готово. А вы, Беръ, все еще возитесь? (Ласково смется) Хорошій вы, Беръ. Когда нужно — поможете, когда нужно — упрекнете… Хорошій вы! Чемоданъ, ступай-ка въ ту комнату! (Къ Эв) Напьемся чаю — и въ путь. (Смотритъ на часы) Черезъ полчаса я уду. Какъ это странно: уду навсегда. Думалъ, что эти пять мсяцевъ никогда не кончатся, а теперь какъ будто ихъ и не было… (Поднимаетъ чемоданъ)

ЭВА.

Я помогу вамъ, Боймъ. Позвольте мн.

БОЙМЪ.

Зачмъ? Что я — чемодана не подниму? Я два такихъ понесу.

ЭВА.

А я хочу. Мн это пріятно!..

БОЙМЪ (смясь).

Понесемъ вмст. (Оба выходятъ)

СОНЯ

(смотритъ Эв вслдъ).

Бдная Эва, бдная Эва!

БЕРЪ.

Ничего! Все будетъ отлично… Накроетъ земля смя,— выростетъ хлбъ.

СОНЯ.

Когда же, когда? Выпалъ уже первый снгъ, а все стало хуже. Чего-то ждешь отъ дней, какъ отъ людей, и, какъ люди, они обманываютъ. Всегда обманъ, во всемъ обманъ.

БЕРЪ.

Чмъ жаловаться, помогла бы мн корзину завязать.

СОНЯ.

А мн никто не помогаетъ. (Подошла, приподняла корзину и опустила) Нтъ, не хочу. Буду ходить и чувствовать, что страдаю.

БЕРЪ (ласково).

Я и самъ сдлаю.

(Завязываетъ корзину. Входитъ Боймъ)

БОЙМЪ.

Беръ, Соня, пойдемте чай пить! Чай уже на стол.

БЕРЪ.

Придемъ. Вотъ сейчасъ кончу съ корзиной.

(Боймъ выходитъ)

СОНЯ (къ Беру).

Ничего вы не видите, Беръ. (Махнула рукой) Нтъ, буду молчать.

БЕРЪ.

Зачмъ мн видть? И что я пойму, если увижу? (Длаетъ видъ, что прислушивается) Слышишь, гд-то уже стучатъ! Слышишь, гд-то что-то валится!..

СОНЯ.

А если уже нтъ силъ? (Подходитъ къ окну и выглядываетъ во дворъ) Если сердце вотъ такимъ маленькимъ сдлалось и нужно жить? Зачмъ жить, кто мн велитъ? А я должна!..

БЕРЪ.

Что такое человкъ,— одинъ человкъ? (Отходитъ отъ корзины) Ну вотъ, корзина и готова.

СОНЯ

(отступаетъ отъ окна).

Опять Арнъ гуляетъ во двор съ этой двушкой! Каждый вечеръ онъ гуляетъ подъ моими окнами, и я должна это видть. Посмотрите: вотъ они идутъ. Они! Беръ, помогите мн теперь. Всмъ хорошо съ вами… Беръ! Я не смю выйти и сказать ему: что ты длаешь, Арнъ! Я не смю разсердиться на него… Я ничего не смю. Зачмъ я васъ тогда послушала? Новые ножи вонзила я въ свое тло.

БЕРЪ.

Зато вырвала старые.

СОНЯ.

Гд же справедливость, гд правда? За что, Беръ? Вотъ Элька приходитъ теперь ежедневно ко мн, и об мы плачемъ… А вотъ я… Нтъ, буду молчать… А вотъ я… Нтъ! О чемъ Арнъ говоритъ съ ней? Беръ, такими же словами, т же уста говорятъ: скоро будетъ наша свадьба? Мн хотлось бы посмотрть ему въ глаза. Только на одну минуту. (Смотритъ въ окно)

БЕРЪ

(тихо, съ сарказмомъ).

Справедливость? Страданія длаютъ нетерпливымъ… Справедливость! Гд она? Хочешь взять ее руками и поставить передъ собой, хочешь бить ее, хочешь трясти ее. Справедливость, почему ты молчишь? Гд твой законъ? (Съ ироніей) Заблужденіе!..

СОНЯ

(тихо, съ ужасомъ).

Заблужденіе!

БЕРЪ.

Справедливость! Она тамъ, она здсь — и нтъ ея и есть она! Кричишь, зовешь: справедливость, справедливость!.. Кто слышитъ?.. Вотъ тнь! Что тнь? Она больше, она меньше, вотъ она и нтъ ея! Поймай ее!.. Кого? Но кого? (Смется съ ироніей) Оглянись назадъ!

СОНЯ.

Я не понимаю, Беръ! (Сжимаетъ голову руками)

БЕРЪ.

Оглянись назадъ, ибо все отъ вещей! Вотъ вещи, вотъ тнь отъ нихъ, вотъ справедливость! Станутъ вещи такъ,— посмотри,— справедливость! Поставь ихъ иначе,— уже другая! Ага, поймали! Ага! Новой врой загорается наша кровь. Поймали? Что человкъ, одинъ человкъ? И что два человка? И что три человка? Повернемъ вещи, и вс засмются…

СОНЯ.

Никогда я не буду смяться…

БЕРЪ.

Будешь, я говорю — будешь. Посмотри на меня. Это тло живетъ, эти ноги ходятъ, эти руки работаютъ. Червь среди червей, хожу, работаю, смюсь, ибо станутъ вещи иначе другъ противъ друга черезъ пять-десять лтъ. Что человку нужно? Четыре аршина земли. И что человкъ хочетъ? Весь міръ! Но ни весь міръ, ни четыре аршина… Кривыми улицами шли мы, и широкими улицами шли мы. Куда? Но куда? Черезъ пять, десять лтъ вс узнаютъ.

СОНЯ.

Арнъ ушелъ! Какъ хорошо въ теплой комнат говорить о счасть. Никогда я этого уже не буду знать… Почему я, почему не другія? (Обернулась къ Беру) Ну переставьте вещи… для меня, Беръ! Пусть и меня коснется счастье. Не можете? Такъ я смюсь надъ вами. Черезъ пять-десять лтъ гд буду я? Принесутъ мн, замученной, и мою радость. (Угрюмо) Пусть не приносятъ, или крикну имъ: отдайте ее своимъ собакамъ,— мн она не нужна.

ДДЪ (вдругъ).

Боймъ узжаетъ! Ихъ-и! Поднялся и узжаетъ! У меня былъ дядя. Давно уже онъ умеръ. Давно!.. (Вспоминаетъ. Смется) Ничего не могу вспомнить… Умеръ онъ. Ихъ-и! (Вспоминаетъ)

СОНЯ.

Оставь, ддушка.

ДДЪ.

А? Что? Гд Боймъ? Онъ придетъ проститься со иной?

СОНЯ.

Придетъ, ддушка, только помолчи.

ДДЪ

(не слышитъ).

А я Бойма больше не увижу. Ихъ-и! Когда онъ вернется, я уже буду въ земл… Хорошо мн будетъ.

(Входитъ Дина. Пришла изъ города. Мрачная. Оглядываетъ комнату. Снимаетъ пальто)

ДИНА.

Боймъ еще не ухалъ? Какъ тутъ набросано! (Поднимаетъ коробки съ полу) А гд Эва? Закружилась Эва! Ну, я съ ней поговорю.

БЕРЪ.

Зачмъ ты, Дина, кричишь? Скажи тихо, мы поймемъ.

ДИНА.

Такъ ссть мн, сложить руки и пть? Разв въ груди у меня пять сердецъ? Въ одномъ танцуютъ, въ другомъ поютъ, въ третьемъ играютъ, и только въ одномъ маленькомъ плачутъ? Вдь я должна все обнять, однимъ сердцемъ, одной душой.

СОНЯ

(въ отчаяніи).

Начинается вечеръ! Куда мн дваться? Куда уйти?

ДДЪ

(подходитъ къ Дин).

Какъ теперь на улиц, Дина? Холодно?

ДИНА.

Уйди отъ меня, ненужный, ничтожный! Разскажи ему, что на улиц! (Подбираетъ бумажки съ пола) Съ кмъ я должна жизнь проводить!.

ДДЪ (испуганно).

Что? Ну такъ я не спрашивалъ… (Отходитъ отъ нея и садится)

БЕРЪ (къ Дин).

Не могу я привыкнуть къ теб. Богъ съ тобой! (Взвалилъ корзину на плечи и выходитъ)

ДИНА

(вдогонку ему).

А когда плохо, Беръ? Вотъ разскажи, что хотятъ слпые зрячую вести, а она вдь не можетъ идти съ ними

СОНЯ

(со страхомъ).

Знаю, мать, все знаю, что ты хочешь сказать.

ДИНА.

Такъ одвайся и иди! Я оттуда, тебя ждутъ… Нтъ, не хочешь? Что же будетъ? Тебя я спрашиваю, что будетъ? Всю недлю бгаютъ за тобой. Пойди же. Нтъ? Пожалй меня. Почему ты заупрямилась? Почему не хочешь?

СОНЯ (мягко).

Вотъ этого не проси у меня, мать.

ДИНА.

Этого? О чемъ же другомъ просить тебя? Вдь это все…

СОНЯ.

Ничего не хочу знать.

ДИНА.

Кто же долженъ знать? Твой отецъ? Ничтожество ничего не можетъ… Кровью обливается мое сердце, когда захожу въ лавку. По двору нельзя пройти, вс указываютъ на меня пальцами: Дина уже закладываетъ вещи. Возвращается Гланкъ,— говорятъ: вотъ идетъ ничтожество, мужъ Дины. Изъ-за кого? Изъ-за тебя.

СОНЯ.

Не говори больше, мать… Этого я не могу.

ДИНА.

Смотри, Соня! Мои руки уже сами подымаются. Смотри!..

СОНЯ.

Побей меня… Можешь даже убить меня! Больше я не могу.

ДИНА

(съ крикомъ).

Что же ты можешь, что? Проклятая!

СОНЯ (упрямо).

Ничего.

ДИНА

(трясетъ ее).

Ну говори же, говори. Ты онмла? (Бжитъ и закрываетъ дверь. Ударяетъ себя) Я убью себя! Возьму веревку и удавлюсь. Не могу я этого вынести. Почему ты заупрямилась? Скажи что-нибудь! Сколько людей прокормить нужно? Разв Беръ еще долго будетъ давать намъ деньги? Или онъ можетъ? О чемъ ты думаешь?

СОНЯ

(посл молчанія).

Я вдь теб сказала, что больше не пойду. Пока я не знала, я могла, а когда почувствовала… мы можемъ умереть даже, а я не сдлаю. Не проси меня.

ДИНА.

Соня! А я вырву твои глаза, а я выкручу твои руки!

СОНЯ.

Убей меня… Лучше убей, убей!

ДИНА (сдержанно).

Я не убью тебя, но ты пойдешь! Должна будешь пойти! Что такое человкъ, когда онъ хочетъ жить? Ты знаешь? Онъ зврь, онъ птица, онъ змя! Ты пойдешь!..

СОНЯ (кротко).

Зачмъ ты сердишься, мать? Разв я не права? Я все отдала теб и за все твое зло простила. Какъ волъ, склоняла я голову, и шла туда, куда ты меня вала. Ты отняла у меня Арна, ты разсказала ему обо мн,— разв я не покорилась, разв я не простила? Но вотъ когда это случилось, я почувствовала, да, почувствовала, что больше не могу. Посмотри на меня: вдь я буду матерью! Пожалй меня! Это мое послднее. Не трогай его! (Въ забыть) Я буду матерью, я буду матерью!..

ДИНА.

Это даже не дошло до моихъ ушей.

СОНЯ.

У меня будетъ ребенокъ! Чей онъ? Не знаю… Но онъ мой! Какъ изъ камня становится моя душа, когда думаю о немъ. Мой ребенокъ, мой! По ночамъ онъ мн снится! Я говорю съ нимъ, я жалуюсь ему,— онъ отвчаетъ мн и уже проситъ: не надо, не надо…

ДИНА (пораженная).

Ты сошла съ ума!

СОНЯ.

И какой это будетъ ребенокъ? Я знаю, я! Вотъ ты сказала: отдай свою чистоту! Я отдала и молчала. Вотъ ты сказала: пусть не будетъ Арна! Не стало Арна. Разорвала ты дв души пополамъ и не вздохнула. Я молчала… Теперь долженъ родиться онъ… Мать!.. Пожалй же насъ обоихъ, насъ обоихъ!

(Входятъ Боймъ и Эва. Дина грозитъ Сон пальцемъ)

БОЙМЪ.

Чай уже выпили, вещи уложены, все готово, и почему-то не хочется еще разстаться съ вами… (Смотритъ на часы) Сейчасъ нужно ухать. Какъ много времени иногда въ нсколькихъ минутахъ.

СОНЯ (мрачно).

На вашемъ мст я давно ушла бы отсюда.

ЭВА (тихо).

Это не такъ-то легко. Я понимаю…

БОЙМЪ

(подходитъ къ Дин).

Вотъ я узжаю. Что вы пожелаете мн, Дина?

ДИНА (угрюмо).

Ничего! Или скажу: не до васъ теперь.

БОЙМЪ.

А вы все сердитесь…

ДИНА.

Не нравится,— не помяните меня добромъ.

БОЙМЪ.

Хоть бы на прощанье улыбнулись мн.

ДИНА.

Не до васъ, Боймъ. На язык лежатъ проклятья, въ душ отчаяніе. Что мн сказать вамъ? Узжаете? Вамъ хорошо,— не мн. Можетъ быть, найдете тамъ другую Дину. (Отвернулась) Что мн вамъ сказать? Ну передайте тамъ, что здсь очень плохо, такъ плохо, что пусть уже Богъ сжалится… Скажите, что здсь темно днемъ и ночью, что люди подаютъ другъ друга, что нищета, какъ ножъ, коситъ людей… Скажите, что здсь человкъ носитъ горы на плечахъ… Скажите… (Заплакала)

СОНЯ.

Мать, что же ты длаешь? Зачмъ убивать меня?

ДИНА.

А когда я уже не могу! Вотъ онъ радуется, а мы, а мы… (Машетъ рукой и выходитъ)

БОЙМЪ (виновато).

Ваша мать права, Соня. И мн немножко стыдно… я радуюсь и мн стыдно за свою радость. Передъ всми вами я чувствую себя виноватымъ. Но все-таки, Соня, мн хорошо, мн радостно. Черезъ часъ я буду далеко отъ этого города, отъ этихъ проклятыхъ мстъ. Не буду читать по утрамъ о замерзшихъ на улицахъ, о голодныхъ самоубійцахъ, не буду слышать больше криковъ убиваемыхъ, плачущихъ, проклинающихъ. Завтра я увижу новыя страны и счастливыхъ людей… Мн радостно, Соня, простите меня.

ЭВА.

Зачмъ, Боймъ, говорить объ этомъ? Разв вы не видите, что въ нашей душ? Молчите, молчите!

СОНЯ.

Мы прощаемъ вамъ.

БОЙМЪ.

Не разъ я вспомню о васъ и о тхъ, которые здсь кричатъ, Соня! Мн хочется сказать вамъ, что и въ радости есть печаль, что и въ радости есть стыдъ.

СОНЯ

(съ досадой).

Да? Гд же ваша печаль?.. Нтъ, вы ничего не видите, я не могу васъ слушать. Оглянитесь! Посмотрите кругомъ себя хорошенько.

БОЙМЪ (растерянно).

Я… я ничего не вижу.

ЭВА.

Перестань, Соня. Человкъ, слпой къ близкому, прекрасенъ. Онъ прекрасенъ. Разв такъ хорошо внизу? Нтъ, пусть то, что радуетъ меня, что держитъ въ рукахъ мою надежду, мое счастье, пусть витаетъ надо мною, пусть летитъ вверхъ. Я буду стремиться вверхъ…

СОНЯ (угрюмо).

Прощайте, Боймъ.

БОЙМЪ (взволнованно).

Я не знаю, о чемъ вы говорите. Не сердитесь, Соня. Можетъ быть, мы никогда больше не увидимся… Если вы недовольны мной, простите меня.

ЭВА.

Никогда!..

СОНЯ.

Ну, разв можно на васъ долго сердиться? Слпой вы человкъ. Но такъ оно должно быть. Дано сердце, чтобы оно разрывалось отъ горя. Пусть разрывается…

БОЙМЪ (радостно).

Какъ я радъ, Соня, что все уже объяснилось, что вы вс любите меня. Когда я уду, вы вспомните Бойма, который здсь игралъ на скрипк. Какъ только переду границу, я напишу вамъ письмо, оно будетъ восторженнымъ.

СОНЯ.

А что будетъ съ нами завтра? Что будетъ здсь?

(Входитъ Беръ)

БЕРЪ.

Посмотрите на часы, Боймъ. Думаю, что пора.

БОЙМЪ.

Я заговорился и совершенью забылъ, что узжаю. (Смотритъ на часы) Да, скоро пора. Я здсь ничего не оставилъ?

(Соня и Беръ незамтно выходятъ)

ЭВА.

Боймъ, вы узжаете, и мн хочется сказать вамъ…

БОЙМЪ (разсянно).

Скажите, скажите. Вотъ эти ноты я забылъ…

ЭВА.

Я хотла сказать вамъ, что остаюсь одна…

БОЙМЪ

(свертываетъ ноты).

Почему же одна? Съ вами вдь родные…

ЭВА (нетерпливо).

Я остаюсь одна, (поднимаетъ палецъ) какъ палецъ… (Боймъ подходитъ къ ней) и никакой опоры, никакой! Я всегда стремилась къ хорошему, къ доброму, и ничего не вышло. Неудачница я! Но это уже не страшно, Боймъ. Ничтожная моя жизнь…

БОЙМЪ (разсянно).

Да, здсь скверно…

ЭВА

(смется, онъ вторитъ ей).

Какъ съ вами говорить? Вы заняты только собой. Но это хорошо,— мн нравится. Пусть… сказать мн больше нечего… но вотъ моя просьба, Боймъ. Когда будете ходить по этимъ площадямъ, залитымъ огнями, по этимъ роскошнымъ улицамъ, когда будете въ толп счастливыхъ людей, вспомните, что гд-то есть двушка Эва, думаетъ о васъ и радуется за васъ. Общайте, Боймъ!

БОЙМЪ (съ жаромъ).

Я вспомню, непремнно вспомню о васъ. Я подумаю: какъ жаль, что здсь нтъ Эвы. Я напишу вамъ.

ЭВА (грустно).

Нтъ, не пишите. Вы удете, надо мной опустится ночь, и никто не разгонитъ моей тьмы. Будьте счастливы…

БОЙМЪ.

Что же мн сказать вамъ на прощанье? Лучше всего было бы сыграть. Но уже поздно, скрипка уложена.

ЭВА.

Прощайте, прощайте…

БОЙМЪ.

Да, Эва. (Вздохнулъ легко) Хорошо, я узжаю отъ васъ. Въ этой комнат все родилось. Чего-то жалко. Вотъ тутъ я оставляю часть своей души. Моя тнь будетъ бродить здсь, когда меня не будетъ. (Молчаніе) Ну, пора!

(Входятъ Соня, Дина, ддъ, Беръ и Гланкъ въ пальто)

ГЛАНКЪ.

Весь дворъ собрался у воротъ. Я даже испугался. Думаю себ, что это, пожаръ? Гд? У кого? И разв это невозможно? И что такое пожаръ? Одна спичка, одна неосторожность… (Добродушно смется) А это Боймъ узжаетъ!

ДИНА.

Не говори такъ много, Гланкъ. Не весело, не свадьба.

БОЙМЪ (Къ Беру).

Ну, демъ, Беръ. Прощайте, Дина.

БЕРЪ.

Чемоданъ и корзина уже на извощик. (Выходитъ)

БОЙМЪ.

Прощайте, Гланкъ. Дина, улыбнитесь мн.

ДИНА.

Прощайте, Боймъ. Улыбнуться не могу.

БОЙМЪ.

Пусть такъ… вы правы. Я вамъ добра желаю. Дай вамъ Богъ смяться въ жизни.

ГЛАНКЪ.

Я хочу вамъ чмъ-нибудь помочь, Боймъ. И почему мн вамъ не помочь? Что значитъ? Дайте мн вашу скрипку, и я ее понесу. (Беретъ скрипку и выбгаетъ)

БОЙМЪ.

Прощайте, Соня. Дай Богъ вамъ счастья.

СОНЯ.

Не люблю я васъ… слпой вы человкъ, слпой.

БОЙМЪ (смясь).

А тамъ я стану зрячимъ, я все увижу. Я вамъ напишу, милая, гордая двушка. Прощайте, Эва.

ЭВА.

Прощайте, Боймъ! Навсегда! Ну хорошо, хорошо.

БОЙМЪ.

А съ ддомъ! Вотъ кого я съ удовольствіемъ поцлую! (Цлуетъ его) Прощайте, ддушка.

ДДЪ.

Что? Прощай, прощай! Вотъ прідешь, а я на кладбищ буду. Ихъ-и! Дай Богъ, дай Богъ. Хорошо мн будетъ…

ДИНА.

Довольно, ддъ. (Вс выходятъ кром дда и Эвы) Вотъ вынеси это. (Даетъ ему столикъ) Хлбъ свой заработай, а не болтай! Ненужный! Живетъ… умереть не могъ во время? (Къ Эв) Куда ты идешь?

ЭВА.

Я хочу проводить его…

ДИНА.

Еще бы! Сейчасъ я пущу тебя. Надо, чтобы вс видли, какъ ты плачешь.

ЭВА.

Я не заплачу, мать… не засмюсь больше и не заплачу. Пусти меня.

ДИНА.

Нтъ! Здсь сиди. Не заплачу! Показала бы теб, какъ плакать. Слава Богу, ухалъ Боймъ. Теперь я поговорю съ тобой.

ЭВА.

Что ни скажешь мать,— все равно. Что меня теперь можетъ тронуть? И разв я не хуже камня, не меньше камня? Дай мн только посмотрть еще разъ… (Бросается къ окну)

ДИНА

(поймала ее).

Нтъ, нтъ, ни къ окну, ни къ дверямъ. Вотъ тутъ стой. Стой, я теб говорю. Я тебя сломаю… подожди!

ЭВА

(съ ужасомъ смотритъ на нее: холодно).

Что ни скажешь, матьэ уже не страшно, уже не боюсь… Держи меня, держи! Смотрю на тебя и думаю: почему я тебя боялась? Кого я боялась? А вдь чуть уже не погибла. (Отступаетъ отъ нея) Ты мать? Ты мать? Нтъ, ты не мать!

ДИНА.

Я холодна, Эва. Кричи! Я стою выше, смотрю выше. Надъ всмъ я поднялась и гляжу кругомъ. Радости, печали, любовь,— что они, когда нечмъ жить, когда нтъ дыханія? Мертвецъ полюбилъ мертвеца… Я смюсь!

ЭВА

(затыкаетъ уши).

А я не хочу тебя больше слушать. Опустилась ночь надо мной. Гд ты? Что ты? Ничего нтъ! Одна я, одна…

ДИНА

(отнимаетъ ея руки отъ ушей).

Послушаешь! Я хочу! Я…

ЭВА (вырывается).

Не трогай меня… Я не хочу тебя бояться… я не боюсь тебя.

ДИНА.

Возьму тебя за косы и потащу изъ дома. Зарабатывай!

ЭВА.

Къ стн ты меня толкаешь, мать! Но дальше стны, мать, некуда идти. А я сломаю себ голову! А я сломаю себ голову. Что меня удержитъ? Посмотри въ мою душу. Какое мн дло до тебя, до твоего дома, до нищеты, когда въ душ ничего не осталось…

ДИНА.

А я смюсь!

ЭВА.

Смйся! Но не плачь надо мной, когда умру. Не оскверняй моего тла своими слезами. Не подходи ко мн, или я тогда поднимусь и прокляну тебя. Ты мать? Ты! Нтъ, ты ужасъ человческій…

ДИНА.

Все это слова, красивыя слова! Выучилъ онъ тебя красивымъ словамъ… А дло, покажи дло! Полюбилъ онъ тебя? Дура, даже на это не была способна.

ЭВА.

Моимъ стыдомъ ты хочешь погрться! Никогда этого не будетъ, никогда!

ДИНА.

Твоимъ! Хочу, твоимъ… Размняю тебя всю на золото, на серебро и буду смяться. Дура! И Гланкъ будетъ смяться… И Соня будетъ смяться… Кругомъ будетъ тихо, тепло, уютно, а съ тебя будетъ сыпаться золото, серебро…

ЭВА.

Если бы и другія двушки были такъ спокойны, какъ я!

ДИНА.

А какъ он могутъ быть спокойны? Кто-то страшный, старшій надъ нами, стоитъ и приказываетъ… Онъ велитъ! Выйди-ка на улицу и посмотри.. Тысячи бгаютъ, молятъ, зовутъ: одинъ хлбъ въ город остался.

ЭВА.

Разскажи объ этомъ другимъ…

ДИНА.

Ну, такъ молчи. Сожмись и молчи. Какъ стрлу, пущу тебя. Куда полетишь, гд упадешь?

(Входятъ Соня, Гланкъ и ддъ. Соня бросаетъ быстрый взглядъ на Эву)

ГЛАНКЪ.

Ну вотъ и ухалъ Боймъ. Какъ будто скучне стало въ комнат! Правда, Дина? (Снимаетъ пальто)

ДИНА

(прибираетъ въ комнат).

Свтле!

СОНЯ (монотонно).

Печальне.

ГЛАНКЪ

(оглядываетъ стны).

Смотри-ка, сколько тутъ гвоздей на стн! Диночка, подойди-ка сюда! Эва, гд мой молоточекъ?

ДИНА.

Уже началъ, нашелъ свою работу… Не трогай гвоздей, пусть будутъ. Не твое дло!

СОНЯ

(съ уныніемъ).

Продолжается! (Къ Дин) Зачмъ ты на него кричишь?

ДИНА.

Такъ поцлуй его, прекраснаго отца своего. Поцлуй это ничтожество!

ГЛАНКЪ (смиренно).

Когда я зарабатывалъ четыре тысячи въ годъ, ты цловала меня. Тогда я былъ красивый, хорошій.

ДИНА.

Губы свои оторвала бы, когда вспомню. Тебя я цловала… посмотри-ка на себя!

ГЛАНКЪ (робко).

А я, Диночка, все думаю, какъ теб угодить… что значитъ угодить? Угодить! Чтобы ты засмялась, чтобы ты веселое слово сказала. Ну, думай, когда ничего не выдумывается… Восемь лтъ тому назадъ, когда я зарабатывалъ по четыре тысячи въ годъ, ты умла смяться. И мн даже ничего не нужно было длать!..

ДИНА.

Потому что тогда ты былъ человкомъ, не крался по комнат, какъ воръ, съ молоточкомъ въ рукахъ, потому что ты былъ нужнымъ. А теперь ты ненужный, никому не нужный, какъ вс вы. Разв вы люди, разв въ васъ горитъ огонь человка? На мою долю выпало будить мертвыхъ, сонныхъ, ничтожныхъ…

СОНЯ (устало).

Дай хоть передохнуть, мать. Подумай, цлый день ты мучаешь, цлый день. Вотъ Боймъ ухалъ. Что-то не весело, что-то скучно…

ДИНА.

Вотъ сяду и заплачу оттого, что Боймъ ухалъ. Ничтожные вы, ничтожные! Эва, принеси съ ддомъ столъ изъ столовой. Теперь нужно работать,— можетъ быть, станетъ веселе, уютне.

(Эва выходитъ съ ддомъ. Гланкъ украдкой вертится подл стны. Осматриваетъ гвозди, пробуетъ вырвать нкоторые. Замтивъ, что Дина слдитъ за нимъ, отбжалъ отъ стны)

ГЛАНКЪ.

Ничего, Диночка, я ничего…

ДИНА.

Не могутъ отсохнуть твои руки! Помоги мн передвинуть кровать… (Эва вноситъ съ ддомъ столъ) А гд скатерть, стулья? (Поставила кровать у другой стны. Гланкъ суетится. Хочетъ чмъ нибудь помочь) Садись гд-нибудь, Гланкъ, ты мн мшаешь. Вотъ и опять здсь хорошо, какъ въ прошломъ году. (Садится у стола)

ГЛАНКЪ

(слъ возл нея).

Да, хорошо, Диночка. (Невинно) А мн, Диночка, чаю захотлось. Не знаю — почему… вдругъ захотлось.

ДИНА (холодно).

Гд я чай возьму? Ядъ я могла бы теб дать.

ГЛАНКЪ.

Ну не сердись. Такъ я сказалъ и уже не сказалъ. Подумаешь, чаю я не видлъ, или не пилъ. Пустяки!

(Эва выходитъ, Ддъ слъ на кровать. Заснулъ)

СОНЯ

(сла у стола).

Даже нельзя поврить, что здсь жилъ Боймъ. Ухалъ, и какъ будто его никогда не было, какъ будто и не жилъ. Теперь онъ уже далеко отъ города.

ГЛАНКЪ.

Наврно сидитъ, бдный, въ вагон и скучаетъ. Или думаетъ о томъ, что мы теперь длаемъ. Или развернулъ, бдный, корзинку и кушаетъ. Да, кушаетъ. Смотри-ка, Диночка, какъ будто и я немножко голоденъ… (Испугался ея взгляда) Нтъ, не голоденъ, я пошутилъ.

СОНЯ.

Нтъ, онъ скучаетъ. Сидитъ вотъ такъ, подперши голову, и грустно ему, какъ мн. Вотъ такъ онъ смотритъ передъ собой и видитъ эту комнату: сейчасъ войдетъ Эва!

ДИНА (съ досадой).

Можно перестать говорить о Бойм. Надоло уже его имя слушать. Боймъ, Боймъ! (Къ мужу) Ты заработалъ что-нибудь, Гланкъ?

ГЛАНКЪ (увренно).

И гроша не принесъ. Что значитъ? Разв у меня есть товаръ на продажу? Или я продаю свои старыя ноги, которыя никому не нужны? Или вотъ эту бороду, которая всхъ пугаетъ? Лучше не спрашивать. Э, Дина, старику лучше умереть…

ДИНА.

Отчего же ты не умираешь? Будешь жить до ста лтъ, какъ ддъ? Хорошій отецъ и хорошій сынокъ! На твоемъ мст подошла бы къ стн и ударила бы о нее головой одинъ разъ и конецъ.

(Въ дверяхъ показывается Элька. Соня замтила ее)

СОНЯ.

Вотъ Элька! Войди. Что стала въ дверяхъ?

ДИНА (сердито).

Пришла уже? Слезы твои мн нужны! Ее съ ума сводишь. Пошла вонъ!

ЭЛЬКА

(съ ужасомъ бжитъ къ дверямъ).

Что съ вами, Дина?

СОНЯ.

Элька! Останься здсь.

ДИНА.

Пошла вонъ отсюда! Ахъ ты, сумасшедшая! Заливаетъ домъ мой слезами. Я ждала только, пусть она придетъ. Гд-то набираетъ слезы, а сюда приноситъ.

СОНЯ (встаетъ).

Элька! Я говорю, останься.

ГЛАНКЪ

(начинаетъ бгать отъ одной къ другой).

Къ чему сосриться? И что такое ссоры? Тебя я прошу, Дина, и тебя прошу, Соня, и тебя, Элька. Ты хорошая двушка… Уйди съ Богомъ. Ты вдь видишь, что тутъ? Здсь больные люди…

СОНЯ.

Почему же она вмшивается? Почему она жить не даетъ?..

ДИНА.

Если бы уже видла себя въ земл! (Вдругъ, къ Эльк) Смотри, Элька, жизнь. Теб я пожалуюсь. Я поднимаюсь высоко, я вижу все. Мой мозгъ горитъ… А они… съ кмъ я живу? Кто эти люди? Ничтожество! Одно ничтожество, другое, третье. Могильные люди, вялые мозги, лнивыя сердца…

ГЛАНКЪ (испуганно).

Теперь я боюсь тебя, Диночка! Я прошу тебя, перестань! Соня, я ея боюсь.

СОНЯ

(въ отчаяніи).

Иди, Элька. Ты видишь… Зачмъ слова? Зачмъ жалобы?

ЭЛЬКА.

Я ухожу… я боюсь васъ, Дина… Черезъ мсяцъ у Арна свадьба. Вы кричите, бабушка плачетъ… И что въ моей голов, что въ моей голов? (Уходитъ)

СОНЯ.

Черезъ мсяцъ у Арна свадьба… Что, мать? Все хорошо, все отлично.

(Сидятъ мрачно)

ГЛАГКЪ.

А я хотлъ сказать, что голоденъ, все-таки голоденъ. (Испуганно) Таки не очень голоденъ, Диночка, но что-то кушать хочется.

ДИНА.

Разскажи стн объ этомъ.

ГЛАНКЪ.

Не понимаю, что случилось? Прежде каждый день былъ обдъ и ужинъ. Куда это двалось? Чай былъ — когда захочешь. И весело во всхъ углахъ. Что значитъ — весело? Таки весело!

ДИНА

(въ гнв).

Прошу тебя, Гланкъ, не мучь меня. Поговори со стнами… не спрашивай у меня. Заснешь безъ ужина…

ГЛАНКЪ.

Я таки ничего не говорю. Если нтъ ужина, такъ это значитъ, что нтъ ужина, и ты знаешь — почему. Человкъ хочетъ сть. Ну такъ онъ хочетъ. Перехочется… Что такое хлбъ? Хлбъ — это хлбъ. Хотлъ бы только знать, почему нтъ хлба? Я вдь и прежде не зарабатывалъ. правда, Диночка? Что же это значитъ? Если я прежде не зарабатывалъ и былъ ужинъ и былъ обдъ, то почему этого нтъ теперь? Или оно не должно было раньше быть, или должно быть и теперь. Ставится вопросъ: что же это значитъ?

ДИНА.

Не мучь головы, не придумаешь. Я прошу тебя, Гланкъ, не говори мн: кипитъ во мн все, черезъ край переливается мой гнвъ. Сожми губы и сиди тихо. Дыханія твоего пусть не слышу.

ГЛАНКЪ

(робко поднялся).

Такъ я закрылъ ротъ. Уже. Нтъ дыханія моего, нтъ словъ. Диночка, такъ въ самомъ дл мы не будемъ ужинать?

СОНЯ (мрачно).

Оставь ее, отецъ.

Гланкъ.

Уже, уже! Уже не голоденъ, уже не хочу кушать, уже молчу.

ДИНА.

Ты тоже молчи, Соня! Черезъ край переливается мой гнвъ. (Отвернулась отъ нея, къ Гланку) Вс спрашиваютъ у меня… Почему у меня? Ты думаешь, что это съ неба падало? Такъ ты думалъ? Сталъ Господь надъ нами и щедрой рукой наливалъ супъ въ тарелки, чай въ чашки… Ничтожество!..

ГЛАНКЪ.

Я таки маленькій, Диночка, да, да, я маленькій… Но пусть будетъ тихо…

СОНЯ

(къ матери).

Ну довольно… Остановись, мать…

(Въ дверяхъ показывается Эва)

ГЛАНКЪ (къ Дин).

Я прошу тебя, Диночка. Я уже сытъ, я уже не голоденъ. (Беретъ ее за руку)

ДИНА

(вырываетъ руку).

Уйди отъ меня! Я задыхаюсь! Передъ всми быть виновной и никого не имть въ своихъ рукахъ. Тащить корабли по земл, тащить телги по вод — вотъ мое дло. Не хочу больше. Или на колни упадите, и я замолчу. Нтъ? Нтъ! (Съ ироніей) Ты хочешь ужинать, Гланкъ? Я тоже… Станемъ на колни передъ Соней… будемъ просить ее: ступай, Сонечка, тебя ждутъ! Принесешь золото, серебро, и будетъ ужинъ.

СОНЯ

(съ ужасомъ).

Мать, мать, замолчи!

ГЛАНКЪ (ошеломленный).

Какъ ты сказала, Дина? (Схватилъ ее за руку. Дрожитъ) Диночка, что же ты сказала? Какъ? Соня? Моя Соня? Моя корона? (Вскрикнулъ)

ДИНА.

Будемъ просить ее: Сонечка, Сонечка!

(Эва вскрикнула. Бросилась къ Сон)

ЭВА.

Соня! Ты… Это правда? Нтъ, это неправда! Сонечка, что же ты сдлала?

(Дд ъ вскакиваетъ и озирается съ ужасомъ)

ГЛАНКЪ

(подбжалъ къ Сон и обнимаетъ ее).

Сонечка! Что? Гордая моя, корона моя… (Бьетъ себя въ голову) Сердце, разорвись! Не могу я этого перенести. Сонечка! (Падаетъ передъ ней) Я лъ твой хлбъ, твой хлбъ. Убей меня,— убейте меня,— зачмъ я живу?..

СОНЯ (плачетъ).

Отецъ, что же ты длаешь? Бдный мой, дорогой мой!..

ДИНА.

Молчать! Зачмъ слезы? (Съ презрніемъ къ мужу) Ты плачешь? Когда ты былъ человкомъ? Встань съ колнъ! Встань съ колнъ! Посмотри на меня… Я говорю: это не страшно. Жизнь велитъ: нагнись! Нагнемся, пополземъ на колняхъ. Посмотри, Гланкъ: насъ маленькая кучка… Весь міръ идетъ на насъ. Выставимъ противъ него нашъ мечъ, мечъ хитрости выставимъ противъ него… Зври насъ окружили. Встртимъ ихъ… взглянемъ на нихъ прямо и посмемся. Они кричатъ: у васъ есть правда, отдайте намъ правду! — отдадимъ имъ правду. У васъ есть Соня, отдайте намъ Соню! — отдадимъ ее. Они кричатъ: у васъ есть Эва, отдайте намъ Эву.— Отдадимъ ее! Отдадимъ имъ все, все, но зато купимъ жизнь! Встань же съ колнъ, Гланкъ, встань!

(Гланкъ и Соня плачутъ)

ЭВА

(подошла къ матери).

Поговорила! Сдлала? Закружила! А ты не знаешь, что пришелъ нашъ конецъ? (На мигъ въ ужас отступаетъ отъ нея) Кто ты? Кто ты? Дай мн посмотрть въ твои глаза! Кто ты? Ты продала Соню! Соню! Гордую Соню! Никто не зналъ… Облитый кровавыми слезами и стыдомъ хлбъ мы ли, а ты молчала. И ты не сказала намъ! Кто же ты? И меня ты гонишь туда же… Кто же ты, кто ты? (Удивленная) И тебя я боялась? (Наступаетъ на нее)

ДИНА.

Возьмите ее отъ меня! Она съ ума сошла!

ЭВА

(въ забыть).

Я еще спрошу тебя… но, все равно. Пришелъ нашъ конецъ. Не живи! Исчезни! Пусть люди забудутъ твое лицо, пусть не вспомнятъ, что жилъ на свт зврь и звали его Диной. Умри!

СОНЯ

(съ крикомъ).

Оставь ее, Эва! Смотри, что она длаетъ! Отецъ, я прощаю ей все, все! Мать, вотъ я плачу, но не плачусь на тебя! Я прощаю…

ГЛАНКЪ (плачетъ).

Что же мн длать? Эва, Сонечка, мои дточки, мои радости…

ДИНА

(держитъ Эву за руки).

Я свяжу тебя, я побью тебя. На колняхъ будешь ползать передо мной. Голову твою нагну и ткну ее въ грязь.

ЭВА (умоляетъ).

Не живи… Прошу тебя. Теб лучше не жить. Нтъ, нтъ! Кто же ты, кто ты? (Быстро вырывается у нея изъ рукъ. Схватила ножъ со стола и замахнулась на нее)

ДИНА (въ ужас).

Держите ее, держите! (Ддъ крикнулъ)

ЭВА

(бросаетъ ножъ на полъ).

Что я сдлала? Что я хотла сдлать! (Падаетъ на стулъ у стола) Соня, Соня… (Страстно рыдаетъ)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Неправильной формы комната. Окно на улицу, окно во дворъ. Ставни заперты. Одна дверь. Комната раздляется занавсью на дв половины. Обстановка второго дйствія. Не хватаетъ комода и двухъ креселъ. Вечеръ. Ддъ сидитъ въ углу. Дремлетъ. Соня ходитъ по комнат. Держитъ ребенка въ рукахъ. Ей тсно въ комнат, гд ей ходить неудобно. Натыкается на стны, на стулья. Дина сидитъ на кушетк и мрачно слдитъ за ней.

СОНЯ.

Что ты все жалуешься, дорогой мой? Никто не долженъ знать, что ты родился… (Цлуетъ ребенка) Любовь моя!..

ДИНА (хмуро).

Еще не довольно, Соня? Надъ кмъ? Надъ кусочкомъ мяса!

СОНЯ.

Я такъ люблю его… и дрожу вся. Вотъ за эти глазки хочется жизнь отдать. Любовь моя!.. Дорогой мой! (Къ матери) Съ горы все катится зло, а гд мое добро? Заснуло оно… Спитъ мое счастье, и никто не хочетъ разбудить его…

ДИНА (мрачно).

А я говорю: довольно! Положи его. Сейчасъ положи… Не отвчай мн, не плачь… Четыре мсяца мучитъ насъ это проклятіе. Посмотри, что стало съ нами, гд мы живемъ! Въ моей кухн было веселе, красиве, свтле, чмъ здсь. И изъ-за кого? Изъ-за него! Все погибло изъ-за этого кусочка тла…

СОНЯ.

Нтъ, нтъ, мать. Онъ не виноватъ,— я виновата, я! Кому онъ можетъ сдлать зло? Не проклинай его! Его? Не проклинай! Когда онъ плачетъ или лежитъ тихо и когда онъ спитъ, все одна забота томитъ меня: о немъ. И когда я цлую его или пеленаю, такая радость душитъ меня, что еще готова терпть и страдать, лишь бы ему было хорошо. И когда онъ поднимаетъ глазки, я умираю, я умираю…

ДИНА (отвернулась).

Я ненавижу его…

СОНЯ

(съ мольбой).

Посмотри на него! Мать, онъ родился, и вотъ я стала добре. Милосердіе ростетъ во мн, когда я посмотрю на него… и руки дрожатъ отъ счастья, и глаза не видятъ изъ-за слезъ. (Подноситъ ей ребенка) возьми его, возьми его…

ДИНА

(съ гнвомъ).

Прими его отъ моихъ глазъ…

СОНЯ

(отошла, покорно).

Ну нтъ, нтъ. Я не спорю, я молчу. Я все вижу и согласна. Да, да, ты права. Ты несешь правду, ты знаешь ее. Мать, но еще день… подари мн еще одинъ день…

ДИНА.

Я подарила теб цлую недлю. Зачмъ? Скоро девять часовъ, и я пойду за Машки. Все кончится, и мы поднимемъ голову.

СОНЯ (задрожала).

Сегодня? Сейчасъ! Мать, не надо! Не надо… Можетъ быть, завтра, ну хоть эту ночь.

ДИНА.

Нтъ, нтъ. Даже не говори.

СОНЯ

(съ мольбой).

Еще эту ночь. Я положу его у своей груди и поплачу, мн будетъ хорошо: я подумаю, что прошли уже годы, что онъ уже выросъ, и я отпущу его. Я разскажу ему, какъ люблю его и какъ болитъ вотъ здсь, вотъ здсь… Наберусь силъ у него… (Плачетъ)

ДИНА (прислушивается).

Перестань плакать. Кто-то пришелъ къ намъ.

(Слышны шаги. Соня быстро уходитъ за перегородку. Входитъ Беръ)

БЕРЪ.

Добрый вечеръ, Дина. Показалось мн, что здсь плакали.

ДИНА.

Кто здсь можетъ плакать? Можетъ быть, у coсдей?

БЕРЪ (садится).

Можетъ быть, у сосдей… А гд Гланкъ?

ДИНА.

Спитъ. Набгался за день. Надо было кое-что изъ вещей продать. Спитъ Гланкъ.

БЕРЪ

(глядитъ на занавсь).

А Соня все нездорова? Хотлъ бы посмотрть на нее, а нельзя. Скучаю я по Сон. (Громко) Добрый вечеръ, Соня! Я принесъ теб хорошія всти: скоро уже будетъ хорошо…

СОНЯ

(за занавсью).

Добрый вечеръ, Беръ. Я рада, что вы пришли.

БЕРЪ.

Какъ твое здоровье? Поправляешься?

СОНЯ

(посл молчанія).

Да! Мн лучше.

ДИНА.

Она завтра встанетъ, и мы пойдемъ искать новую квартиру.

БЕРЪ.

Здсь таки нехорошо. (Качаетъ головой) Приду и дверями путаюсь. Все вспоминаю прежнюю.

ДИНА (вздыхаетъ).

Тамъ было хорошо. Даже о Бойм теперь жалю, когда вспомню.

БЕРЪ (задумчиво).

Боймъ… Гд-то онъ теперь? И Эва еще жила… Что-то другое тамъ было, Дина! И всего четыре мсяца назадъ.

СОНЯ.

Не вспоминайте Эву, Беръ… вотъ я сейчасъ заплачу.

ДИНА (сурово).

А я забыла о ней. Некогда мн помнить.

СОНЯ.

Подумаю объ Эв — и вспомню мою бдную Эльку. Ахъ, Беръ! Тотъ домъ былъ несчастный: Элька умерла, Эва зарзалась, я потеряла все, все… (Слышно, какъ она, плачетъ)

БЕРЪ (ласково).

Не надо, Соня. Зачмъ? Не надо…

ДИНА.

Опять слезы? Довольно слезъ. Посмотри на меня, Гд мои слезы? Что-то въ груди кричитъ,— я не слушаю: кричи! Что-то въ груди плачетъ,— я не слушаю: плачь!

БЕРЪ (примирительно).

Ну будетъ теб, Дина, будетъ. Вотъ ты уже и кричишь.

СОНЯ.

Я плачу! Кто можетъ съ тобой сравниться, мать?

ДИНА.

Сравнись! Выржь свое сердце и сравнись. Или лечь на землю и ползти, какъ червь? Такъ ты хочешь?

БЕРЪ (тихо).

Какъ человкъ…

ДИНА (нетерпливо).

А я не хочу! Беръ, когда живой тонетъ, надо перестать говорить… Въ огн сердца нужно сжечь вс слова, вс слова…

БЕРЪ (неохотно).

Всегда ты споришь со мной. Что теб отвтить? (Задумался) Ну вотъ,Дина, посмотри сюда. Стоитъ дерево! Втвистое зеленое дерево, высокое, большое. Изъ земли оно вышло. А теперь посмотри сюда, наверхъ… На дерев сидитъ птица и поетъ. Да, поетъ! Почему же она поетъ, Дина? И почему дерево зеленое и цвтетъ? (Ласково улыбается. Дина молчитъ. Отвернулась)

СОНЯ.

Почему, Беръ, почему?

БЕРЪ.

А кто похвалитъ все, что есть здсь, внизу, Соня? Кто, Дина? Поетъ птица, какъ дерево ростетъ, ростетъ дерево, какъ дождь падаетъ, и дождь падаетъ, какъ зврь бжитъь. Вс хвалятъ, вс радуются. Но человкъ вдь выше? Что же? Что это? Это значитъ: вотъ скверно, но будетъ хорошо, но должно быть хорошо. Птица говоритъ, что будетъ хорошо, и зврь, что бжитъ, говоритъ, что будетъ хорошо. Такъ должно быть здсь, внизу… И человкъ не повритъ! Вслушайся! Гд-то уже стучатъ, хорошо стучатъ. Слышишь? Гд-то уже говорятъ, хорошо говорятъ. Слышишь? Радуйся же!..

СОНЯ (печально).

Когда вы говорите объ этомъ, Беръ, еще сильне чувствуешь, что Эва зарзалась. Не вынесла, Беръ, она этой жизни, не могла подождать, и какъ козленочекъ, легла, обливаясь кровью… А вдь она звздой сіяла надъ здшней грязью.

ДИНА (нетерпливо).

Не хочу тебя слушать, Беръ. Кто ты? Встникъ радости или посланникъ Божій, которому я должна врить? Или самъ Богъ, который рождаетъ радости и даритъ ихъ? А вотъ почему я должна теперь сидть здсь? Ты знаешь? Неправда, не знаешь. Эва зарзалась! Я берегла ее, и все же она зарзалась… Почему? Ты это знаешь? Все я должна смиренно опускать голову и не бороться?

БЕРЪ.

Борись… непремнно борись, но честно, Дина. Самое главное — честно!..

(Ддъ просыпается и старается разслышать, что говорятъ)

ДИНА.

Съ кмъ? Кто нашъ врагъ? Ты, вы, они? Разв я знаю? И почему — честно? Что такое — честно? Кому я поклялась быть честной? Меня бьютъ,— кому я поклялась молчать на удары? А если хочу вырвать глаза вотъ этому, котораго не вижу?

БЕРЪ.

Ты не можешь, Дина, ты не смешь.

ДИНА.

Почему? Я вырву оба глаза. Я вырву десять, если глазъ будетъ десять. Я хочу жить, я хочу дышать. Я хочу видть… Вотъ солнце,— это мое солнце! Вотъ золото,— это мое золото!

БЕРЪ (тихо).

Неправда.

ДИНА.

Правда. Я могу… я все могу… Честность, справедливость! Не хочу знать ихъ! Что такое справедливость? Чья справедливость? Или призвали меня и сказали: согласись, Дина, чтобы мы мучили тебя, портили твою жизнь, держали въ цпяхъ, какъ звря, Беръ, какъ звря… а ты, Дина, общай намъ терпть,— и это будетъ справедливостью? Не призывали,— такъ не говори, Беръ. А если бы призвали? Кто надо мною самый старшій въ мір? Я старшій! Я крикнула бы имъ: убійцы, лицемры! Я буду длать такъ, какъ длаете вы, ибо, какъ вы, хочу жить.

БЕРЪ.

Ты говоришь, какъ говорилъ бы дикій зврь, если бы зналъ слова.

ДИНА.

А почему мн говорить, какъ человкъ, Беръ? Кто меня этому училъ? И разв человкъ лучше, и человческое выше? И что такое наше человческое, Беръ, спрошу тебя? Быть хитрымъ, не говорить, а лаять другъ на друга, всегда проклинать и завидовать, быть жестокимъ, жестокимъ, жестокимъ — разв это не человческое, что мы знаемъ? Не учи меня, Беръ! Наша справедливость?.. Топчу ее ногами! Честность? Плюю на нее! Моя выгода — вотъ честность! Моя польза — вотъ справедливость!..

(Молчаніе)

БЕРЪ (спокойно).

Да, Дина! Вотъ течетъ рка въ город, а черезъ рку переброшенъ мостъ… Встрчались тамъ люди на мосту, и такіе, и другіе… Но вотъ буря снесла мостъ. Стоятъ люди по обимъ сторонамъ рки и не могутъ уже понимать другъ друга. Они протягиваютъ еще руки одинъ другому, они кланяются, вздыхаютъ, но моста все-таки уже нтъ. И кто его вновь выстроитъ, Дина? Ты была, Дина, когда-то хорошей, скромной двушкой. Посмотри, гд уже ты? Упалъ мостъ… Я стою и смотрю на тебя съ той стороны. Я кричу теб черезъ рку: слушай меня, Дина, вслушайся! Напрасно: ты не можешь услышать…

СОНЯ

(протягиваетъ къ матери руки изъ-за занавси).

Мать, мать, я прошу тебя…

ДИНА.

Оставь меня, Беръ. (Беръ встаетъ и идетъ къ ней) Вс вдь во мн, и со мной умретъ. Какое мн дло? Мн некогда ждать. Все отъ жизни мн нужно сейчасъ.

БЕРЪ.

Все ты, ты? Что такое ты? Что такое человкъ, одинъ человкъ?

(Въ раздумь смотритъ передъ собой. Ддъ подходитъ къ Дин и беретъ ее за руку)

ДИНА (испуганно).

Теб что?

ДДЪ (медленно).

Я хотлъ сказать, Дина… Ихъ-и! (Смется)

ДИНА

(съ гнвомъ).

Теб какое дло? Зачмъ вмшиваешься?

ДДЪ.

Что? а? (Улыбается)

ДИНА (отступаетъ).

Когда отъ тебя избавлюсь? Слъ на мои плечи, и двадцать лтъ не слзаешь съ нихъ.

ДДЪ (смется).

Да, ихъ-и! Вотъ, Дина, какъ это у насъ было… Вотъ, Дина, отецъ мой…

ДИНА

(разозлилась, кричитъ).

Я теб говорю, что ты двадцать лтъ сидишь на моихъ плечахъ и не слзаешь. Слышишь? (Трясетъ его) Слышишь?

ДДЪ.

Ну что ты, что ты, Дина!

СОНЯ

(изъ-за занавси).

Зачмъ ты, мать, на дда кричишь?

ДИНА.

Не твое дло. (Къ дду) Жить ты никому не даешь, ненужный… кормлю тебя, молчи.

БЕРЪ.

Я знаю, почему ты кричишь, Дина. Я здсь,— на меня излей гнвъ свой.

ДДЪ (жестикулируетъ).

Разв я тебя трогаю, Дина? Вотъ сидлъ, отца вспомнилъ, хотлъ я теб разсказать… Я никого не трогаю, Дина… Ихъ-и! Сижу, сплю. А когда не сплю, шепчу: Господи, возьми меня! И не кушаю я много, птица кушаетъ больше. И мста не занимаю,— сплю на полу…

ДИНА (растерянно).

Что же вы вс напали на меня? (Оглядывается) Чего же вы хотите? (Вдругъ, дду, съ крикомъ) А умереть не можешь? Не можешь растянуться на полу такъ, чтобы тебя унесли на кладбище? Не можешь? Говори!

ДДЪ

(отъ испуга начинаетъ трястись).

Чего ты хочешь отъ меня, Дина? Что же я сказалъ? А когда не умираю? А когда Богъ не хочетъ прибрать меня?

ДИНА.

Не хочу знать. Сдлай, чтобы прибралъ.

СОНЯ (умоляетъ).

Перестань, мать. Я начну кричать, вотъ начну плакать.

ДДЪ.

Замучила ты меня, Дина. Каждый день мучаешь, а я что могу сдлать? Я старый! За что? Комнату боюсь перейти. Ну, я старый, ничего уже не знаю. Молиться забылъ, и вижу плохо. Разв я виноватъ, что живу долго? Ну, а если я не могу умереть? Что мн длать? (Заплакалъ) Не могу я умереть… Прошу Бога, не хочетъ!.. А теб стыдно, Дина. Пусть Богъ проститъ, что мучишь старика. Сама будешь старой, вспомнишь меня.

БЕРЪ.

Теб стыдно, Дина… я вижу, теб стыдно.

ДИНА.

Не смягчишь меня. Слезы я видла. (Къ дду) Къ сыну ступай, къ сыну!..

БЕРЪ.

Нтъ, не могу я этого видть. Что съ тобой стало, Дина? До чего ты себя довела? И это та Дина, та двушка!.. Тяжело мн бывать у тебя. Богъ съ тобой!

ДИНА.

И не ходи, и не нужно. Видла я людей, и такихъ, и другихъ,— знаю ихъ. Обойдемся безъ людей.

ДДЪ

(со страхомъ подходитъ къ Дин).

Ты уже не сердишься на меня? Не сердись. Вотъ, Богъ дастъ, можетъ быть, скоро умру. Ну что такое я? Старая собака на двор. Ну дай старой собак околть. Не бей ее, не выгоняй ее.

ДИНА.

Ступай, ступай. Двадцать лтъ моихъ не прощу теб.

БЕРЪ.

Прощай, Соня. Скажи отцу, чтобы зашелъ ко мн. Какъ нехорошо тутъ у васъ!

СОНЯ

(изъ-за занавси).

А я привыкла… не оставляйте меня только. Вотъ скверно, хуже и быть не можетъ, а есть еще маленькая радость: придетъ Беръ, съ отцомъ посидитъ, съ ддомъ поговоритъ, и мн легче. Не оставляйте насъ, Беръ.

БЕРЪ.

Не знаю, Соня… Посмотрю.

ДИНА (къ дду).

Ступай, ддъ, въ ту комнату, и тамъ сиди. Не выходи, пока не позову, слышишь?

ДДЪ.

Что? Ну хорошо, Дина, хорошо. (Выходитъ съ Беромъ)

СОНЯ.

Беръ, дайте слово. Я не буду спокойна.

ДИНА (передразниваетъ).

Беръ, Беръ! Ушелъ Беръ.

СОНЯ (выходитъ).

Ушелъ? Какъ жаль! Былъ одинъ хорошій человкъ, и его ты прогнала.

ДИНА.

Хотла и прогнала. (Гд-то бьетъ девять часовъ. Прислушалась) Девять часовъ. Пойду за Машки. (Надваетъ пальто)

СОНЯ (съ мольбой.)

Мать, мать, можетъ быть, завтра утромъ? Одну ночь я прошу у тебя. Всю ты меня сломала. Всю ты меня уничтожила. И бороться я не могу съ тобой, и словъ у меня нтъ. Пожалй меня!..

ДИНА (холодно),

Не трогай меня! (Одвается)

СОНЯ

(падаетъ передъ ней).

Пожалй меня. Ты вдь мать моя… но ты вдь мать моя. Твои руки я цлую, твои ноги обнимаю.

ДИНА.

Не поможетъ, Соня, И даже мн не помогло бы, если бы у себя просила. Не тебя я ломаю, а судьбу нашу. (Хочетъ уйти)

СОНЯ

(держитъ ее).

Не хочешь посмотрть на меня? Такъ къ голосу моему прислушайся, обними душой жизнь мою. Во всемъ я покорялась теб,— къ чему это привело? Я была гордой и уже не гордая. (Плачетъ) Почему я живу? Эва могла зарзаться. Почему я не могу? Не могу я разстаться съ этой проклятой жизнью! (Путаетъ) Куда ты ведешь меня, мать?.. Вотъ ты отняла мою чистоту, потомъ мою любовь, потомъ моего ребенка… Будетъ ли здсь конецъ? Ну отдай же мн его, подари мн его…

ДИНА.

Пусти меня. Слышишь? Сейчасъ пусти! (Вырвалась и уходитъ)

СОНЯ.

Мать, мать!..

(Стоитъ на колняхъ и растерянно озирается. Медленно поднялась и ушла за перегородку. Вынесла ребенка. Сла. Смотритъ на него, тихо плачетъ. Цлуетъ его. Входитъ Гланкъ. Онъ въ жилетк, безъ воротника. Лицо заспанное, борода спутана. Прежде чмъ выйти, робко заглядываетъ въ комнату)

ГЛАНКЪ.

Вотъ я и выспался. Что значитъ — выспался, и кто мн веллъ? Самъ себ веллъ. (Зваетъ) Что же я ночью буду длать? На стны лзть? Живешь, какъ сумасшедшій, день мняешь на ночь, ночь на день… Гд мать, Соня?

СОНЯ

(перестала плакать).

Здсь, во двор. Сейчасъ придетъ.

ГЛАНКЪ (садится).

Пусть будетъ, сейчасъ придетъ. (Зваетъ) И какіе сны мн снятся! Что-то никогда такихъ сновъ не было. Какіе-то черти… бшеныя собаки за мной гонятся… (Вздыхаетъ) Даже во сн нехорошо, Соня. Почему такъ нехорошо?

СОНЯ (тихо).

Не знаю. И кто знаетъ?

ГЛАНКЪ.

Никто не знаетъ. (Зваетъ) Хоть бы Беръ пришелъ.

СОНЯ.

Беръ былъ и ушелъ.

ГЛАНКЪ.

Былъ? Когда? Отчего же ты меня не разбудила? Что я теперь буду длать? Длинный вечеръ, длинная ночь… (Встаетъ, зваетъ) Что мн длать? (Подходитъ къ окну и открываетъ ставень) На улиц темно. Свтятся огоньки въ окнахъ. И почему, Соня, когда ночью я вижу огоньки въ окнахъ, мн кажется, что тамъ хорошо? Хорошо. Что значитъ — хорошо? Хорошо — это таки хорошо, но что значитъ ‘это’ хорошо? Если оно такое, отъ котораго люди смются, такъ отчего же мн грустно? Если же отъ него грустно, то какое же это хорошо? Ставится вопросъ: что же это значитъ? (Стоитъ въ недоумніи)

СОНЯ.

Не мучь меня. Мн и слушать не хочется, и плачется, когда ты говоришь.

ГЛАНКЪ

(закрылъ ставень).

Такъ я что-нибудь другое скажу. Уже забылъ, уже не помню, уже думаю о другомъ. (Таинственно) Вотъ, Сонечка, когда матери нтъ дома, я какъ будто бодре. Что значитъ — бодре? Это значитъ, что я никого не боюсь. Захочу и прыгну. Прыгну? Что значитъ — прыгну? Разв это уже веселость? Если веселость значитъ прыгнуть, такъ отчего же не вс веселые прыгаютъ? Или если кто-нибудь прыгнулъ, значитъ, онъ уже веселъ? Ставится вопросъ: что же это значитъ?

СОНЯ.

Подойди сюда, отецъ. Посмотри хоть на моего ребенка.

ГЛАНКЪ.

Таки не хочется, но подойду. И почему мн не подойти, если Дина не видитъ? (Идетъ къ ней, замтилъ на стн гвоздикъ) Посмотри-ка, Сонечка, гвоздикъ!.. Гд мой молоточекъ? (Подходитъ къ стн. Задумчиво) Когда я вбиваю гвоздикъ въ стну или въ стулъ, или куда нибудь, мн кажется, что я уничтожилъ какое-то зло. Будетъ меньше однимъ зломъ на земл. Гд же мой молоточекъ? Когда Эва жила…

СОНЯ

(съ жалостливымъ упрекомъ).

Ну вотъ ты объ Эв заговорилъ…

ГЛАНКЪ.

Уже не говорю, уже пересталъ… Вотъ у меня слезы потекли изъ глазъ. Не могу, Соня, ея имени вспомнить. Стоитъ она передо мной, какъ живая. (Вдругъ) Эва, Эва, почему ты убила себя? Почему?

СОНЯ.

Можетъ быть, это было лучшее, что она могла сдлать?

ГЛАНКЪ.

Стало скучно на земл безъ Эвы. (Повторяетъ) Стало скучно на земл безъ Эвы…

СОНЯ

(подошла къ нему).

Хоть ты перестань, отецъ. Вотъ мой ребенокъ. Посмотри на него. Какіе у него глазки! Запомни его. Поцлуй его…

(Плачетъ. Оба садятся. Гланкъ гладитъ ея голову)

ГЛАНКЪ

(смотритъ на ребенка, задумчиво).

И вотъ я уже ддушка! Какъ это вышло? Свадьбы не было, радости не было, а я ддушка. (Цлуетъ ребенка, щекочетъ его пальцемъ у подбородка) Что такое ддушка, а, мальчикъ? Ддушка значитъ ддушка, которому не стыдно. Думаешь, стыдно? Не стыдно, нтъ, нтъ!

СОНЯ (мрачно).

А я должна съ нимъ разстаться. Это я, (указываетъ на ребенка) и себя я должна выбросить. Почему? Такъ хочетъ мать, такъ она требуетъ.

ГЛАНКЪ.

Почему же ты соглашаешься? Я ея боюсь. Что значитъ — боюсь? Но это правда. Я ея таки боюсь. Когда она посмотритъ на меня,— я начинаю дрожать. Она меня такъ выучила, что сразу замираетъ моя душа, застываетъ кровь и перестаютъ биться жилы… Да, да, знаю, что нужно было съ ней иначе жизнь начать, но вдь теперь уже поздно. А ты не должна. Ты должна встать и сердито сказать ей: (встаетъ и говоритъ громко) что ты со мной длаешь? Не твой это ребенокъ, а мой. Кто можетъ взять у матери ребенка и выбросить его? Никто не можетъ! (Говоритъ тише) И что значитъ — взять у матери ребенка? Можно взять его, чтобы поцловать, или чтобы уложить спать… (Опять громко) Что ты за мать, если тло отъ тла моего отнимаешь? Кровь отъ крови моей выливаешь? И глаза отъ глазъ моихъ закрываешь? (Говоритъ тихо) И что значитъ — глаза отъ глазъ моихъ? Это разв не мои же глаза?..

СОНЯ (плачетъ).

Ахъ, отецъ, отецъ…

ГЛАНКЪ (уныло).

Не можешь, и ты не можешь? Ну, хочешь, убжимъ оба отъ нея… Спрячемся на краю свта… И я буду работать… (Обнимаетъ ее и нжно) Скажу, что твой ребенокъ — мой!.. Не можешь? Бдная моя! Оба мы одно и тоже. Боимся мы Дины. Держитъ насъ Дина въ рукахъ… Ну такъ покоримся ей. Можетъ быть, она права? Можетъ быть, ея ноги знаютъ дорогу къ радости… Пусть она ведетъ насъ.

СОНЯ.

А гд будетъ онъ? Гд будутъ его косточки?

(Плачетъ. Долгая пауза. Входятъ Дина и Машки. Машки неопредленныхъ лтъ. Юркая, живая. Льстивый, смющіяся голосъ. Одта странно. При вход Машки, Гланкъ испуганно встаетъ и начинаетъ отступать)

ДИНА.

Ступай, Гланкъ, въ ту комнату. Теб здсь нечего длать.

ГЛАНКЪ.

Я таки пойду, Дина. Мн здсь нечего длать. Что значитъ — нечего? Таки нечего? А она?… (Указываетъ на Машки. Недоврчиво оглядываетъ ее. Медленно уходитъ)

ДИНА.

Вотъ и Машки, Соня. Это дорогая женщина.

МАШКИ

(подбгаетъ къ Сон).

Таки красивая женщина, таки молодая женщина, таки свжее яблочко… (Качаетъ головой)

СОНЯ

(отступаетъ отъ нея).

Я боюсь ея, мать!

МАШКИ (быстро).

Кого? Меня? (Долго смется) Машки! Машки? Откуда ты? Машки двушки любятъ… Посмотри на меня… (Повернулась) Машки и Машки!.. (Разсмялась опять) Выхожу я изъ дому, уже кричатъ: Машки, Машки, ступай сюда! И тамъ кричатъ: ступай къ намъ! И оттуда: Машки, и отсюда: Машки… И я бгу туда, бгу сюда, и Машки къ вамъ, и Машки къ намъ… (Разсмялась) И Машки, Машки, Машки… (Къ Дин) Гд же ребенокъ?

ДИНА.

Сейчасъ, сейчасъ, присядь на минутку…

МАШКИ.

Нтъ, нтъ и нтъ. У меня еще двадцать длъ. Гд ребенокъ?

СОНЯ.

Я боюсь ея, мать! Говорю теб, что боюсь. Кого ты привела? (Отходитъ съ ужасомъ)

МАШКИ

(идетъ за ней, качаетъ головой).

Вс он такія… Научи ихъ. А вотъ, двушка, городъ безъ Машки жить не можетъ. Не вришь? (Присдаетъ отъ смха) Не вришь? А кто, двушка, ребенка подброситъ, если не Машки? А кто дастъ двушку тому, кому она нужна? А кто купитъ, что купить нельзя? Кто? Ну кто? Все Машки, Машки, Машки…

ДИНА.

Я сейчасъ спеленаю его. Подожди, Машки.

СОНЯ

(съ крикомъ).

Нтъ, нтъ! (Съ мольбой) Не надо, не надо!

МАШКИ (продолжаетъ).

А изъ всего, двушка, рождаются золотые, выливаются золотые, вытекаютъ золотые… Золотые кружатся, золотые катятся, золотые сверкаютъ на солнц, а я бгу и ловлю ихъ. (Смется) Машки! Вотъ она, Машки! Здсь она!

(Соня сла въ сторон и угрюмо смотритъ на нее)

ДИНА (къ Сон).

Дай его мн.

СОНЯ (упрямо).

Не дамъ… Убейте меня, не дамъ!

МАШКИ

(подошла, открыла ребенка).

Мальчикъ?

СОНЯ

(съ крикомъ).

Не троньте его!..

МАШКИ

(пожимаетъ плечами).

Вс он такія… Зачмъ плакать? Есть о чемъ плакать. Дтей мало въ мір? Сыплются съ неба дти, дти, дти, и всмъ мшаютъ. Столько ихъ, что и не знаешь, куда двать. Дай-ка мн его. Смотри, она таки плачетъ.

ДИНА (угрюмо).

Перестанетъ…

СОНЯ (плачетъ).

Ручекъ его жалко мн, ножекъ жалко. Такъ я его полюбила…

МАШКИ.

Дай-ка мн его! Дай-ка этого человчка. Полюбила! Что полюбила, и что любить тутъ? (Беретъ у нея ребенка) Вс он такія… А знаешь ты, какъ второго отдаютъ? Со смхомъ, двушка! А какъ отдаютъ третьяго? Съ пляской… (Завернула ребенка)

СОНЯ (встаетъ).

Что вы съ нимъ длаете? Машки, Машки! Вдь вы его задушите!.. Мать, зачмъ ты мучаешь меня? Не можешь пожалть? Нтъ? Машки, положите ребенка. Положите, положите…

ДИНА.

Не слушай ее, Машки.

Соня.

Она его душитъ. Я не могу этого видть. Мать, мать!..

МАШКИ.

И не душу, и ничего съ нимъ не будетъ. Машки даромъ рукъ не мараетъ въ крови. (Положила ребенка и снова заворачиваетъ) Сколько у Машки дтей въ рукахъ перебывало! Посчитай-ка, двушка. (Беретъ ребенка на руки) Вотъ и дышетъ. А на что теб, чтобы онъ дышалъ? Что выростетъ! Теб легко жить? А ему легче будетъ?

СОНЯ

(съ ужасомъ).

Ты слышишь, что она говоритъ? Она его убьетъ. Машки, я не хочу, нтъ! Отдайте мн его… Что вы об со мной длаете? (Борется съ матерью) Нтъ, нтъ…

МАШКИ (разсердилась).

Милая, такъ я не могу. Машки привыкла съ людьми имть дло. Машки у самыхъ богатыхъ бываетъ, и у самыхъ бдныхъ, и вс ее слушаютъ! Ты кричишь,— соберется весь дворъ. Бери его себ… Нтъ, нтъ, нтъ! Не хочу!

ДИНА

(быстро закрываетъ Сон ротъ рукой).

Замолчишь, проклятая?.. Или я задушу тебя!

СОНЯ (сдавленно).

Я уже молчу. Я молчу…

ДИНА.

Смотри же, Машки: я отдаю теб ребенка, но не на смерть… не на смерть, помни это.

МАШКИ (разсмялась).

Вотъ такъ и хорошо. Такъ съ ними нужно. И какъ она потомъ смяться будетъ! Опять — двушка, и длай, что хочешь. Вдь на свт живетъ Машки… (Разсмялась)

СОНЯ

(съ порывомъ).

Если бы вы знали, Машки!..

МАШКИ.

Все я знаю. Чего я не знаю? Да, да, да. Уже будешь хорошей и никогда, никогда на мужчину не посмотришь. Знаю, знаю. Вс одними словами говорятъ. А о немъ ты, двушка, не безпокойся. Машки говоритъ: будетъ живъ твой мальчикъ. Ты думаешь,— убью его, брошу головой о камни? Нтъ, нтъ, нтъ! Таки найду хорошее мсто, таки подброшу, гд нужно. Гд мои деньги?

СОНЯ

(бросается къ ней).

Машки! Вотъ васъ я умоляю. Машки! Кто теперь мои отецъ и матъ? Вы! Васъ я прошу… Мать васъ умоляетъ. Дорогая моя, пожалйте его. Пожалйте моего ребенка! (Припадаетъ къ нему) Вдь это было все мое богатство, вся моя правда, вся моя чистота… Дорогая моя, сердце разрывается. А знаете вы, что чувствуетъ душа, когда сердце разрывается? Ахъ, Машки! Не знаю васъ, но на вашей груди хочу поплакать. Мать васъ проситъ, мать…

МАШКИ.

Ну довольно, двушка. Что теб убиваться? Будешь имть другого. Машки теб говоритъ: будешь имть другого.

СОНЯ.

Положите его, гд сухо, гд тепло… Спросите, гд живутъ добрые люди… спросите! Положите у ихъ дверей. Можетъ быть, сжалятся. Да? Скажите: да! Вамъ я хочу врить. Пожалютъ его? Да? Вскормятъ его? Скажите: да! Положите осторожно моего ребенка и скажите ему, что мать проситъ простить ее. Проситъ, проситъ…

ДИНА (отвернулась).

Ступай, Соня, садись. Довольно… Машки, унеси его. Сердце не желзо, не камень, а уста всегда благословлять не могутъ. Вотъ твои деньги. (Даетъ ей деньги)

СОНЯ

(бросается къ Дин, протягиваетъ къ ней руки).

Мать… можетъ быть? А, мать? Подумай, еще не поздно…

ДИНА.

Ступай, Машки… Уйди скоре!

(Соня падаетъ на стулъ)

МАШКИ

(спрятавъ деньги).

И иду уже. И бгу уже. Слышите? Везд кричатъ: Машки, Машки, Машки! (Смется) Ну, Машки,— вотъ она! Машки,— здсь она!.. (Быстро уходитъ)

ДИНА.

Слава Богу! Открой, Соня, ставни. Довольно плакать. Теперь опять начнемъ жить.

СОНЯ.

Никогда не перестану плакать…

ДИНА (увренно).

Перестанешь. Кто ты теперь? Двушка!.. Идетъ двушка и гордо смотритъ на всхъ… Перестань плакать. Мы вернемъ прежнее. Снимемъ новую квартиру, чистую, хорошую, и посмемся надъ всми.

СОНЯ.

Пропала я! Какъ скучно въ комнат безъ него! (Плачетъ) Зачмъ мн жить, когда его нтъ?..

ДИНА.

Забудешь, Соня. Все забывается. И опять по-прежнему будешь приносить золото домой. Я Эву забыла, ты ребенка забудешь, и останется намъ одно: жизнь, сама жизнь! Увидишь, увидишь! Опять поднимемъ голову… куплю отцу хорошій костюмъ, шляпу, палку, и вс скажутъ про него: шелковый человкъ… И я буду молчать!.. Отчего же ты плачешь? И о чемъ ты плачешь? Посмотри на меня,— вдь я готова бжать и плясать по улицамъ… Ну, довольно же! (Повернулась къ дверямъ и увренно зоветъ) Гланкъ, Гланкъ! Ступай сюда. Мы начинаемъ снова, Гланкъ, Гланкъ!

Занавсъ

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1906 годъ. Книга двнадцатая

Юшкевич Семен Соломонович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Король, Юшкевич Семен Соломонович, Год: 1906
  2. Голод, Юшкевич Семен Соломонович, Год: 1906
  3. Фальстаф. Пьеса в двух актах (по Шекспиру), Шекспир Вильям, Год: 1920
  4. Лес, Островский Александр Николаевич, Год: 1870
  5. Летающий доктор, Мольер Жан-Батист, Год: 1653
  6. Перед смертью, Стриндберг Август, Год: 1892
  7. Веселые виндзорские кумушки, Шекспир Вильям, Год: 1597
  8. Буря, Шекспир Вильям, Год: 1612
Электронная библиотека