Эмиль Верхарнъ.
Въ деревн
1. РАВНИНЫ.
2. НИЩІЕ.
Изъ книги ‘Les campagnes hallucines’~
Переводъ Г. Чулкова.
Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1906 годъ. Книга двнадцатая
В деревне, Верхарн Эмиль, Год: 1906
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Paвнины.
Подъ небомъ тоски и печали,
Гд тучи къ равнин припали,
Версты идутъ…
И тучъ безконечныхъ гряда
Влечется въ небесной пустын,
A версты идутъ по равнин
Въ безвстную даль, туда…
И высятся въ селахъ надъ крышами башни,
Усталые люди идутъ вереницей, всегда —
Отъ пашни до пашни.
Такъ люди блуждаютъ, имъ отдыха нтъ,—
И стары, какъ путь, за плечами сто лтъ,—
Изъ равнины въ равнину плетутся
Чрезъ былые года и на-вчно,
И обозы телгъ безконечно
Впереди и за ними влекутся
Къ деревнямъ, на ночлегъ—
Вереница телгъ…
И мучителенъ крикъ утомленныхъ осей
Въ безпредльности дней и ночей.
Безконечность равнинъ,
Какъ томительный сплинъ!
И въ язвахъ—земля, на участки разбита,
Межами изрыта
Поля такъ печальны и фермы убоги,
И двери вс настежь y самой дороги.
И кровлю гнилую — какъ будто корыто —
Втеръ дырявитъ ударомъ неврнымъ.
Ни травки зеленой, ни красной люцерны,
Ни зернышка хлба, ни листьевъ, ни льна, ни ростка,
Такъ годы проходятъ — за вкомъ вка.
И кленъ y порога, грозою расколотъ,
Въ себ воплощаетъ страданье и голодъ.
Равнина, равнина! Блдне пустыни!
Всегда безконечна—и прежде, и нын…
И часто въ лазури
Рождаются страшныя бури,
И, кажется, молотъ
Колеблетъ временъ коромысла,
Равняетъ ударами числа.
Ноябрь завываетъ въ безумномъ туман,
Какъ вечеромъ волкъ на печальной полян.
И сучья, и травы замерзли, несутся,
И листья въ аллеяхъ влекутся,
Ударами кто-то ихъ гонитъ въ канавы…
И тамъ, на дорогахъ, распятья
Раскрыли во мрак объятья,
И будто растутъ и внезапно уходятъ,
При крикахъ отъ страха, туда, гд заходятъ
Кровавыя зори.
И снова равнина, и снова равнина,
Гд ужасъ блуждаетъ, гд вчно кручина!
Рка отошла отъ своихъ береговъ,
И волны не могутъ достигнуть луговъ.
И въ лож рки — торфяныя запруды
Дугой искривились.— Ненужныя груды!—
Какъ почва, погибли и высохли воды,
И межъ острововъ, отъ морской непогоды
Въ бухт закрытой — яростно молоты, пилы
Рушатъ и пилятъ стропила
Старыхъ, гнилыхъ кораблей.
Безконечность равнинъ,
Какъ томительный сплинъ!
По колеямъ утомленныхъ полей,
Траурныхъ, жалкихъ полей,
Шествуетъ бдность въ вкахъ…
Оравнина, равнина!
И птицы крылами ее бороздятъ,
Мелькая въ небесныхъ волнахъ,
Съ тоскою о смерти кричатъ.
О равнина, равнина!
Однообразна равнина, какъ злоба, и вчна,
И страна безконечна,
Гд блдное солнце, какъ голодъ, царитъ,
A на рк одинокой — вдали —
Въ водоворот кипитъ
Великое горе земли.
Hищіе.
Въ зимніе дни, когда сковано холодомъ
Лоно полей и болотъ, и долинъ,
Вхи разставлены злобой и голодомъ,
По безконечности сельскихъ равнинъ,
Нищіе съ видомъ безумнымъ…
Долгою ночью, всегда утомленные,
Вглубь по дорогамъ идутъ,
Корки отъ хлба, дождемъ орошенныя,
Корки отъ хлба несутъ.
Шляпы — какъ сажа, и спины — какъ своды,
Медленный шагъ — какъ напвность невзгоды.
Тамъ, гд насыпаны листья во рвахъ,
Въ полдень они отдыхаютъ,
Жесты моленій, молитва въ устахъ
Нищихъ на-вкъ утомляютъ.
Нищіе въ дверь не ршатся стучать,
Вечеромъ бродятъ подъ окнами тайно,
Если же дверь распахнется случайно,
Надо бжать.
Нищіе съ видомъ безумнымъ…
Такъ ихъ толпа поспшаетъ
Мимо печальныхъ полей,
И глубина ихъ голодныхъ очей
Скудость полей отражаетъ.
Бдною, жалкою стаей своей,
Видомъ своимъ хромоногимъ,
Въ лтніе дни, среди новыхъ полей,
Птицъ они гонятъ съ дороги.
Злится декабрь межъ кустарниковъ нын,
Злобно морозитъ въ могильной пустын,
Тхъ, что на дн притаились гробовъ —
Мертвецовъ.
Нищіе стали рядами
На церковной дорог,—
Прямы, упорны, убоги,
Будто кресты, стали рядами…
Нищіе съ видомъ безумнымъ…
Спины согнуты, какъ будто поклажа,
Шляпы ихъ грязны — какъ сажа.
Живутъ на распуть,
Гд втеръ и дождь.
Они — это шагъ непрестанный
Отъ края до края.
— Тотъ, кто приходитъ и снова уходитъ,
Всегда все такой же, всегда неустанный.
Они — съ костылями,
Калки съ кривыми ногами,
И стуки ихъ палокъ — какъ звонъ нищеты,
Какъ зовъ отъ мірской суеты.
И вотъ состраданьемъ сердечнымъ
Душа ихъ и тло на-вчно
Отмчены: знаки внца!
Страданія ихъ безконечны,
Ихъ мук не будетъ конца.
Измучены голодомъ, жаждой,
Они, наконецъ, упадутъ,
И въ землю зароется каждый.
Какъ волки упрямы,
Въ глубокія ямы
Залягутъ до смертныхъ минутъ.
И горе, и горе
— Старе, чмъ море—
Недвижное станетъ въ глазахъ.
И вотъ, когда люди придутъ,
Исполнивъ земныя дла,
И на-скоро въ землю опустятъ тла,
Они не посмютъ увидть въ глазахъ
Угрозы — угрозы на-вкъ —
Что смотритъ изъ мертвенныхъ вкъ.