Узы дружбы, Чарушников Андрей Иванович, Год: 1984 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Андрей Иванович Чарушников

Узы дружбы
Документальный рассказ
К 85 — летию выхода в свет первого трёхтомного собрания сочинений М. Горького.
Радиопередача прошла 21 ноября 1984 года по Кемеровскому областному радио.

В конце прошлого года, а точнее в сентябре, по Кемеровскому радио прозвучала передача ‘Поле притяжения’, рассказавшая о человеке большой судьбы, друге Алексея Максимовича Горького — о Деренкове Андрее Степановиче. В передаче, в частности, говорилось о жизни Деренкова в Казани, знакомстве там с юным Алёшей Пешковым, об исчезнувшей библиотеке уникальных книг, собранной Деренковым в селе Лебедянка близ Анжеро-Судженска. В связи с исчезнувшей библиотекой упоминалось о книге, принадлежавшей Деренкову, которую филолог Челышев получил в подарок от шахтёра Анжеро-Судженска. Борис Дмитриевич Челышев — страстный книголюб, библиофил — написал ряд очерков, составивших сборник ‘В поисках редких книг’. Московское издательство ‘Просвещение’ выпустило его в свет в1970 году. В книге помещён и очерк ‘Судьба одной библиотеки’, посвящённый Андрею Степановичу Деренкову, его второй — сибирской — библиотеке. Автор в конце очерка пишет: ‘…я побывал в Анжеро-Судженске. Разыскал дом, где жил Деренков, его знакомых. Один из шахтёров подарил мне редкую книгу. Толстый переплёт с кожаным корешком не тронуло время. Титульный лист: ‘М. Горький. Очерки и рассказы. Том 1-й, 2-е издание С. Дороватовского и А. Чарушникова. С.- Петербург. 1899 года’. …На сводном листе выцветший автограф-факсимиле — ‘А. Деренков’. Значит, книга принадлежала ему… Я смотрю на этот старый том и вспоминаю о Деренкове, о том времени, когда в далёкую Сибирь пришла ему посылка с книгами от его старого друга — ‘Олёхи’, великого писателя Максима Горького.Не одна ли из этих книг теперь в моих руках?’.

Челышев назвал эту книгу редкой. И он не ошибся. Восемьдесят пять лет тому назад в октябре 1899 года — было издано первое трёхтомное собрание сочинений Максима Горького, и Челышев держал в руках 1-й том из этого ставшего историческим, библиографической редкостью, собрания сочинений. Тираж каждого тома по тем временам был немалым — по 4100 экземпляров, но книги разошлись быстро, имя Горького стало известно не только России, но и далеко за её пределами. Так Горький вошёл в большую литературу, мировая известность, слава пришли к писателю.

На титульном листе — имена издателей книги. Профессор Семён Моисеевич Брейтбург в статье ‘Книжный дебют Максима Горького’ отметил: ‘Уже одного выпуска в свет этого первого отдельного собрания сочинений великого пролетарского писателя было бы достаточно, чтобы имена обоих его издателей — Сергея Павловича Дороватовского и Александра Петровича Чарушникова — были увековечены в горьковедении, а также навсегда вошли в историю нашего книгоиздательского дела’.

Здесь следует сказать, что первые книги Максима Горького — два тома увидели свет годом раньше, они были изданы в 1898 году. Инициатором издания первых книг Алексея Пешкова, принявшего псевдоним ‘Максим Горький’ явился Александр Петрович Чарушников. А произошло это так.

К концу 1897 года в некоторых провинциальных газетах уже публиковались рассказы и очерки Горького. Первый его рассказ ‘Макар Чудра’ был напечатан в Тифлисской газете ‘Кавказ’ в 1892 году. Впоследствии Алексей Максимович назвал его своим первым неуверенным шагом на пути литератора. А затем появились его рассказы и очерки в газетах Самары, Казани, Нижнего Новгорода и, наконец, в ‘толстых’ столичных журналах.

Известный в те годы прогрессивный деятель, журналист Александр Владимирович Поссе узнал, что подающий большие надежды молодой писатель сильно болен, нуждается в помощи. Алексей Максимович посылает ему газетные и журнальные вырезки своих произведений. Поссе в восторге от прочитанного, спешит в петербургские издательства, предлагает немедленно издать книги талантливого автора. Но издатели решительно отказались ‘связываться’ с малоизвестным автором. Отказались печатать ‘Горького’ даже такие известные передовыми взглядами издательницы как Александра Михайловна Калмыкова и Ольга Николаевна Попова. Ольга Николаевна откровенно сказала, что её фирме не пристало издавать рассказы, опубликованные как фельетоны в провинциальных газетах, добавила, что издавать Горького — зря бросать деньги, так как никто не будет читать его рассказов, ведь, даже книги Бунина не расходятся, а он талантливее Горького.

Казалось, дело с изданием книг Горького рухнуло окончательно, но неожиданно возникла надежда. Как-то Поссе в разговоре со знакомым ему москвичом Александром Петровичем Чарушниковым вновь заговорил о писателе из Нижнего Новгорода. Александр Петрович пояснил, что уже думал заняться книгоиздательским делом и готов начать его с издания книг Горького, но что работа его требует частых и длительных поездок, а потому нужен ‘сидячий’ компаньон. Вскоре Поссе зашёл к своему свояку Сергею Павловичу Дороватовскому, стал с горечью рассказывать о пренебрежительном отношении столичных издателей к молодому таланту из народа о Максиме Горьком. Тут же был и Чарушников — близкий знакомый Дороватовского. Он внимательно слушал горестные слова Поссе и неожиданно обратился к Дороватовскому: ‘ А не издать ли нам с Вами рассказы Горького?’. Наступило молчание. ‘А почему бы и нет’, — наконец сказал Дороватовский. Так был найден компаньон, и дело решилось быстро: состоялось новое издательство ‘С. Дороватовского и А. Чарушникова’. Горькому были немедленно высланы в счёт гонорара деньги, необходимые ему для лечения, а спустя несколько недель — в марте 1898 года — на прилавках столичных книжных магазинов появилась книга в серенькой обложке. На ней значилось: ‘ Максим Горький. Очерки и рассказы. Том I’. А через месяц — в апреле — вышел второй том. Это были первые книги Максима Горького — Алексея Пешкова.

Успех был необычайный. Опытные в издательских делах люди советовали новым издателям не рисковать и выпустить книги, мало кому известного, к тому же провинциального, писателя, тиражом не более 1000 экземпляров. Но издатели ‘рискнули’ — первый том ‘Очерков и рассказов’ выпустили в количестве 3000 экземпляров, а второй — 3500. И что же? Книги шли ‘нарасхват’ и уже через год потребовалось второе издание ‘Очерков и рассказов’. Оно и было выпущено 85 лет тому назад. К двум томам Алексей Максимович подготовил третий. Так составилось первое ‘зелёное’ — цвету переплётов — трёхтомное собрание сочинений Максима Горького. Экземпляр первого тома, который был у Андрея Степановича Деренкова, спустя многие годы, любовно сохранённый шахтёрами Анжеро-Судженска, попал в руки библиофила Бориса Челышева. Этот том и послужил ему поводом к написанию очерка ‘ Судьба одной библиотеки’ — о сибирской библиотеке Деренкова.

Во время выпуска первых книг Горького его издатель встречался с ним в Москве, куда приезжал Алексей Максимович, и в Нижнем Новгороде, в котором бывал Александр Петрович в своих частых служебных поездках по Волге. Встречи носили дружественный характер. Об этом свидетельствуют сохранившиеся письма. В письме из Москвы от 4-го марта 1899 года Чарушников писал Горькому в Нижний Новгород: ‘Шлю Вам приветствия и душевную благодарность за радушие, которое я встретил у Вас’. А Владимир Александрович Поссе писал Горькому: ‘Рад, что тебе понравился Чарушников’. Издатель внимательно относился к пожеланиям, высказываемым ему Горьким при встречах, быстро и аккуратно выполнял их.

Выход в свет трёхтомного собрания сочинений Максима Горького было зарегистрировано в неделю с 1-го по 8-е октября 1899 года. Дата эта любопытна, так как связана с цензурой. Здесь следует пояснить, что два тома первого издания были составлены из произведений, уже публиковавшихся ранее, и они вошли в книги без изменений, а имя молодого автора не вызывало тревоги, и первое издание двух книг Горького не повлекло придирок цензуры. Не так гладко получилось с трёхтомником. Алексей Максимович внёс в свои произведения большую авторскую правку, третий же том содержал его новые произведения. Его имя стало уже известным, как писал цензор: ‘приобрело за последнее время обаяние в среде большой публики’. Всё это вызвало повышенное внимание к трёхтомнику, принёсшее серьёзные неприятности автору и издателям — готовый тираж книг лежал в типографии, а разрешения на передачу его в книжные магазины всё не было. Об этом свидетельствует сам Алексей Максимович. 29-го сентября 1899 года он приехал в Петербург, а на другой или третий день пишет письмо Екатерине Павловне Пешковой в Нижний Новгород: ‘Все три тома — цензура не выпускает. Сегодня был в цензурном комитете, говорил там с каким-то псом, и он что-то обещал’.

В центральном государственном историческом архиве в городе Ленинграде храниться любопытная переписка об обстоятельствах запрета выхода в свет трёхтомника. Цензор Елагин доложил петербургскому цензурному комитету, что в рассказе ‘Коновалов’, включённом во второй том, Горький восстановил все многочисленные места, которые при первой публикации этого рассказа в журнале ‘Новое слово’ были цензурой устранены — вычеркнуты — из-за их ‘социалистического и резко возбудительного пошиба’. Посчитав такое ‘своевольство’ автора недопустимым, цензор и задержал выпуск в свет трёхтомника. Только 4-го октября петербургский цензурный комитет — видимо после посещения его Горьким — сообщил Главному управлению по делам печати о возможности выпуска в свет ‘отпечатанного без цензуры рассказа ‘Коновалов’, а 8-го октября Главное управление подтвердило это решение. Так закончились цензурные хлопоты, связанные с выпуском в свет первого трёхтомного собрания сочинений Максима Горького, а день 8-го октября 1899 года стал днём его рождения.

Но почему Александр Петрович Чарушников так быстро согласился издать Горького? Ведь он же знал, что наиболее опытные, к тому же демократически настроенные столичные издатели, пренебрежительно отмахнулись от ‘провинциала Горького’, боясь ‘прогореть’ — получить лишь убытки от издания его таких необычных ‘босяцких’ рассказов и очерков.

Для ответа на этот вопрос нам надо снова вернуться Казань к Андрею Степановичу Деренкову, к его казанским друзьям. Возможно, ниточка добрых человеческих отношений, дружбы людей, соединённых общим революционным делом, протянется с волжских берегов к москвичу Александру Чарушникову. Итак, Казань, 1884 год — 16-летний Алексей Пешков приезжает из Нижнего Новгорода в Казань. Цель — учиться в университете. Но цель эта для малообразованного юноши, конечно, недостижима. Начались скитания по казанским трущобам, тяжёлый труд на пристанях, жизнь с босяками. Но пытливый ум юноши неспокоен. Алексей ищет новых знакомств и, наконец, находит их. Эти люди из среды революционно настроенной молодёжи, казанского студенчества. Они обратили внимание на необычного ‘босяка’, удивившего их настойчивым стремлением к знаниям, тягой к чтению — к этому времени Алексей прочитал уже немало серьёзных книг. Молодые люди сблизились с ним, он стал посещать их тайные собрания. Среди знакомых, принявших в нём самое тёплое любовное участие газетный корректор Гурий Плетнёв, студенты Михаил Березин, Пётр Кудрявцев, с Михаилом Березиным Алексея познакомил Гурий Плетнёв, а Березин и Кудрявцев — руководители одного из кружков самообразования. В октябре того же года Пётр Кудрявцев приводит Алексея к Деренкову — у Андрея Степановича большая библиотека, созданная им и студентами для пропагандисткой работы, в ней много запрещённой царской цензурой литературы, и Алексей Пешков получает возможность пользоваться её книгами. А в числе их произведения Белинского и Герцена, Чернышевского и Добролюбова, были книги Писарева и Некрасова, Помяловского, Решетникова, Златовратского, Салтыкова-Щедрина и других авторов, сочувственно живописавших о тяжкой доле простого трудящегося человека.

Знакомство с Деренковым перешло в дружбу, Алексей часто живёт у него, а с июля 1886 года работает в его булочной. Булочная, работа в ней — не самоцель, а средство, помогающее кружковцам в их революционной пропагандисткой работе, активное участие в ней принял Алексей. Так продолжалось год с небольшим. В декабре 1887 года Алексей Пешков, совершает попытку самоубийства. К счастью обошлось всё благополучно, но для булочной и её обитателей обернулось бедой — полиция установила за булочной и за всеми, кто был связан с ней, тщательную слежку. Это заставило Деренкова срочно ликвидировать тайную библиотеку. В своих воспоминаниях он пишет: ‘Часть книг мой брат Иван отдал Чарушникову, другую часть книг взял Михаил Антонович Ромась в Красновидово, где они потом сгорели. Остальные книги разобрали члены нашего кружка’. Деренков же бежал из Казани в Сибирь, обосновался в селе Лебедянке, недалеко от Анжеро-Судженска. Такова судьба первой — казанской — библиотеки Деренкова.

В воспоминаниях Деренкова названа фамилия ‘Чарушников’. Кто он? В комментарии к опубликованным в 1955 году воспоминаниям называется имя ‘Александр Петрович’. Конечно, очень заманчиво предположить, что книги из библиотеки Деренкова взял именно Александр Петрович Чарушников — будущий первый издатель Горького. Если это предположение верно -значит, он был близко знаком с Деренковым, его окружением? Значит, он уже в те годы был наслышан и об Алексее Пешкове. К сожалению, такое предположение, высказанное в комментарии к воспоминаниям Деренкова, не заслуживает доверия — Александр Петрович в Казани не жил, следовательно, не мог общаться, тем более близко, с казанскими нелегальными кружками, их деятелями. Но вести о казанских событиях, о библиотеке Деренкова, об Алексее Пешкове, несомненно, доходили до него как из самой Казани, так и из Нижнего Новгорода более сложными путями, от его брата Ивана Петровича Чарушникова и Владимира Галактионовича Короленко.

Владимир Галактионович Короленко. Он — замечательный русский писатель — известен всем. Приведём лишь некоторые, важные для нашего рассказа, факты. В конце 1884 года, после окончания якутской ссылки он поехал на жительство в Нижний Новгород, и по пути, вместе с братом Илларионом проезжал Казань. За Владимром и Илларионом Короленко жандармы следили весьма внимательно. Начальник Казанского губернского жандармского управления не преминул сообщить своему нижегородскому коллеге: ‘…оба брата Короленко в городе Казани проживали вместе в квартире студента Казанского университета Ивана Петрова Чарушникова и 2-го сего января выехали в Нижний Новгород’. В этом городе молодой Пешков потом и познакомился с Владимиром Короленко. Владимир Галактионович поверил в писательский талант Пешкова, принял близкое участие в его первых литературных шагах. Известно письмо Короленко, написанное в ноябре 1892 года члену редакции газеты ‘Русские ведомости’ Михаилу Алексеевичу Саблину, в котором Короленко напоминает, что в редакции лежат два-три рассказа Горького, интересуется их судьбой. Эти факты важны для нашего рассказа: Владимир Короленко и Александр Чарушников познакомились и подружились в конце 1879 года, когда оба одновременно за антиправительственную деятельность отбывали ссылку в городе Глазове Вятской губернии. Дружба этих людей продолжалась до кончины Александра Петровича. В своих служебных поездках по волжским городам Александр Чарушников, несомненно, нередко встречался в Нижнем с Короленко, слушал его рассказы о необычайной судьбе молодого писательского таланта из ‘низов’ — об Алексее Пешкове.

Иван Петрович Чарушников. Студент Казанского университета, ‘известный революционер’ — так отозвался о нём Рафик Измайлович Нафигов в своей книге ‘Тайны революционного подполья’, выпущенной в 1981 году издательством Казанского университета. Иван Чарушников один из активных деятелей казанских нелегальных кружков, и по свидетельству его товарищей, с первой половины 1880 годов являлся организатором и идейным руководителем революционного движения в Казани, и инициатором создания в Казани одной из подпольных типографий, в которой был отпечатан редактируемый им нелегальный сборник ‘Социальный вопрос’. Значительная часть тиража сборника была доставлена Александру Чарушникову для распространения среди московских и петербургских радикальных кругов. Иван Чарушников и его друзья Евгений Печоркин, Ювеналий Бородин, Эмиль Гауэнштейн — непосредственные участники создания подпольной типографии — хорошо знали Михаила Антоновича Ромася. Который на своих могучих плечах помог им доставить из Нижнего в Казань шрифт для типографии. Кружок Ивана Чарушникова дал деньги Ромасю, когда тот решил открыть в селе Красновидово лавку, чтобы вести пропаганду среди крестьян. Об этом много лет спустя вспоминал Горький: ‘В Красновидово меня пригласил для пропаганды среди мужиков Михаил Антонович Ромась, который открыл там мелочную лавку на средства, данные ему Чарушниковым…’. Владимир Галактионович Короленко побывал летом в Красновидове у своего друга Ромася, с которым вместе отбывал ссылку в Якутии. Об этом он писал жене 15 июня из Нижнего: ‘Был у Антоныча. Вот какой несчастный мой приезд: у вас перед моим приездом всё сгорело, а у Антоныча обокрали лавку на 70 рублей. Я повидался с ним несколько часов, потом он поехал ловить воров, а я ночевал у него, потом с 6-ти часов утра и до самого вечера сидел на берегу Волги с рыбаками и своим чемоданом’. Можно с уверенностью сказать, что при этой встрече Ромась рассказывал дорогому гостю о своих казанских знакомцах и друзьях, в том числе и об Алексее Пешкове.

Иван Чарушников, несомненно, знал многих активистов казанских нелегальных кружков, в том числе и Андрея Степановича Деренкова, подружился с Василием Осипановым. Бывая на конспиративных собраниях при деренковской булочной, видел помощника Деренкова — Алексея Пешкова. Алексея Пешкова привёл к Деренкову Пётр Кудрявцев. А Пётр Кудрявцев — друг Ивана Чарушникова, активный участник казанских нелегальных кружков. Впоследствии Пётр Филиппович Кудрявцев — профессор, ему одному из первых медиков присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ещё при жизни опубликовал свои воспоминания о тех с кем встречался, был близко знаком: об Александре Ильиче Ульянове и его товарищах, повешенных вместе с ним за попытку покушения на жизнь царя Александра III, Василии Осипанове и Василии Генералове, о тех с кем был близок в Казани — об Алексее Пешкове (Горьком), об Иване Чарушникове. ‘Иван Петрович Чарушников, — писал он — работал одновременно со мной в Казани как член партии ‘Народной воли’ в 80-х годах… Как поднадзорный он всегда был начеку, ожидая у себя обысков, и обыски происходили у него в Казани неоднократно. Слежка за ним была отчаянная, но он всё время продолжал нелегальную работу. Все литературные новинки не местного (не казанского) происхождения получались через него. В местных нелегальных изданиях он также принимал самое активное участие. Между прочим, при его участии была издана нелегальная брошюра (Алексея Николаевича Баха) ‘Царь-Голод’… Ища новых путей, он стал склоняться к социал-демократизму и завёл с ними сношения. Уезжая из Казани, он передал мне все материалы и дела местной организации партии ‘Народная воля’. Сказанное Петром Филипповичем Кудрявцевым можно дополнить отзывом агента царской охранки Рачковского. В августе1901 года он в личном письме заведующему Особым отделом департамента полиции Ратаеву просил: ‘Не можешь ли ты сообщить мне сведения о некоем Иване Чарушникове, который проездом из Лондона, побывал в Париже у здешних заправил, а отсюда отправился в Швейцарию для свидания с тамошними вожаками. Возвращается в Россию для устройства типографии… Имей в виду, что Чарушников ставил уже типографию в России, пользуется репутацией энергичного и дельного революционера. Человек конспиративный и крайне осторожен’. Надо сказать, что Иван Чарушников ‘получил’ свой первый негласный надзор полиции ещё будучи студентом Петербургского университета в 1882-ом году за распространение прокламации ‘Слово к русскому народу’, а затем ‘получил’ год гласного надзора полиции за участие в группе лиц, организовавших единственную в истории Петропавловской крепости переписку с узниками Трубецкого бастиона, причастными к делу 1-го марта 1881 года — в этот день народовольцы, возглавляемые Андреем Ивановичем Желябовым и Софьей Львовной Перовской, казнили царя. Полученные из Трубецкого бастиона письма были под названием ‘От мёртвых к живым’ опубликованы в листках, отпечатанных в тайной типографии и в заграничных газетах. Общественность Западной Европы была потрясена ужасными условиями содержания политических заключённых, намеренно созданных царскими властями в Трубецком бастионе для медленного умерщвления борцов за свободу.

Вот с таким ‘багажом’ надзора полиции, с опытом участия в работе революционных организаций и кружков, и прибыл Иван Чарушников в Казань, где быстро завоевал авторитет среди казанских деятелей освободительного движения. Ему и была передана часть деренковской библиотеки, когда Андрей Степанович Деренков из-за тщательной слежки полиции за его булочной решил срочно ликвидировать свою библиотеку, и бежать из Казани. Это свидетельствует, что Деренков близко, как и Михаила Ромася, знал Ивана Чарушникова, вполне доверял ему, был уверен, что книги из его библиотеки попадут в надёжные руки. Несомненно, также и то, что Иван Чарушников при встречах с братом Александром, которому безгранично доверял как брату, а главное как единомышленнику, побывавшему уже в ссылке, рассказывал ему о своих казанских друзьях и знакомых, в том числе и об очень интересном юноше, друге Деренкова, принимавшем деятельное участие в пропагандистских дела нелегального кружка, Алексее Пешкове.

Рассказы о человеке необычной судьбы не забываются. Когда в конце 1897 года Владимир Александрович Поссе с горечью повёл речь о талантливом писателе из Нижнего Новгорода, первые книги которого никто не хотел издавать, в памяти Александра Петровича Чарушникова всплыл образ человека, возникший из сочувственных рассказов о нём брата Ивана и друга Владимира Галактионовича Короленко, рассказы о человеке, прошедшим большой трудный жизненный путь. Так ниточка добрых товарищеских отношений, объединённых общим делом освободительного движения, протянулась с волжских берегов к москвичу АлександруЧарушникову. ‘Мы издадим Горького’ — решил он. И первые книги первого пролетарского писателя увидели свет.

Но следует сказать, что в быстром решении Александра Петровича Чарушникова ‘издать Горького’ сыграли роль и другие, не менее, если не более важные, обстоятельства. Главное из них — ярко выраженный демократизм произведений Горького, дышащих осуждением существующего строя эксплуатации, пренебрежения к человеку — труженику. Разве можно не восхищаться сердцем Данко? Песнью о Соколе? Смелым, гордом призывом к свободе? к счастью?! Эта направленность творчества писателя была близка Александру Чарушникову. С молодых лет он воспринял идеи революционного народничества, принимал участие в распространение нелегальных печатных изданий революционной организации ‘Земля и воля’ за что и был сослан из Петербурга в далёкую Вятскую губернию, в родной, но такой захолустный город Глазов. Откуда за ‘дерзкий характер’ за устройство ‘сходбищ’ с местными неблагонадёжными лицами, за ‘неподчинение начальству’ был переведён в город Уржум. После ссылки он не порывает связей с революционными кругами. В январе 1899 года — в то время, когда уже были выпущены первые книги Горького и намечалось издание его трёхтомного собрания сочинений, — небезызвестный жандарм Трепов доносил Департаменту полиции, что Александр Петрович Чарушников был знаком с Соловьёвым, стрелявшим в царя Александра II-го, был связан с ‘Землёй и волей’, что его фамилия была обнаружена в записках арестованного Германа Лопатина, что он, ‘затая в душе своей социалистические идеалы’ продолжает и до настоящего времени поддерживать связь с политически неблагонадёжными лицами, что и ближайшие его родственники также известны своим антиправительственным направлением и находятся либо под надзором, либо ссылке.

Александр Петрович Чарушников уже давно вынашивал идею создания своего издательства для выпуска нужных демократическому читателю книг. Разговор об издании первых книг Горького явился отличным поводом к осуществлению этой идеи. Воплощённая в создании издательства для выпуска первых книг Алексея Максимовича, она нашла подтверждение во всей последующей издательской деятельности Александра Петровича Чарушникова. Здесь следует дать краткое пояснение. Издательское дело не было для него основным и являлось, на первый взгляд, как бы побочным занятием. Средства к жизни он получал от своей службы в качестве инспектора в частной организации — в ‘Северном страховом обществе’. В это общество он поступил работать сразу после окончания ссылки и проработал в нём до кончины. Но главный его интерес, главная забота его души были книги, нужные для широкого круга простого читателя-рабочего и крестьянина, книги, которые могли быть использованы в пропагандистской работе революционных организаций. Книги Горького были такими. Владимир Александрович Поссе в своей книге ‘Мой жизненный путь. Воспоминания’ писал: ‘Уже наборщики, набиравшие в типографии ‘Очерки и рассказы’ Горького, прерывали работу, складывали гранки, сообща читали и с восторгом говорили: ‘Вот это, действительно, наш писатель. Это за живое задевает’. Такие книги и хотел выпускать в свет издатель Александр Петрович Чарушников.

Почти одновременно с первыми книгами Горького, руководимое им издательство выпустило сборник стихотворений активного деятеля партии ‘Народная воля’, проведшего тринадцать лет в тюрьмах и якутской ссылке, одного из лучших поэтов революционного подполья Владимира Германовича Тана (впоследствии известен как крупный советский учёный Тан-Богораз). Книга выпущена невиданным в те годы для стихотворных сборников тиражом в шесть тысяч экземпляров. В том же 1899 году издан ‘Краткий курс экономической науки’ Александра Богданова. Этот первый в России марксистский учебник политической экономии был высоко оценён Владимиром Ильичом Лениным. В рецензии на ‘Краткий курс…’ он высказал пожелание: ‘ Широкое распространение ‘ Курса’… во всех отношениях является весьма желательным’. Пожелание Ленина исполнилось. В России нарастал революционный подъём, близился грозный для царского самодержавия 1905 год. В это знаменательное бурное время издательство чуть ли не ежегодно, а в годы революции и дважды в год выпускает всё новые и новые издания ‘Краткого курса’. Последнее издание тиражом в тридцать тысяч экземпляров было осуществлено накануне свирепой реакции правительства против революционного выступления рабочих и крестьян в 1906 году. За семь лет ‘Краткий курс’ выпускался новыми изданиями восемь раз, общий тираж его превысил 56 тысяч экземпляров. Это большая заслуга Александра Чарушникова перед рабочим освободительным движением. С полным основанием можно утверждать, что для подобного рода литературы и при существовавших в те годы в России условиях этот факт является беспрецедентным. Ни одно издательство России, да только России? действовавшее в те годы, не выпустило ни одной книги политико-экономического содержания марксистского направления в таком количестве изданий и таким тиражом. ‘Краткий курс экономической науки’, выпущенный издательством Чарушникова, многие годы служил боевым оружием большевистских пропагандистов, его неизменно включали в фонды тайных подпольных библиотек. Много лет спустя известный историк Покровский вспоминал: ‘Пропагандистское значение ‘Краткого курса’ невозможно переоценить и трудно с чем-нибудь сравнить’.

Издательство за 15 лет выпустило более ста книг. Многие из них оставили след в сознании и душах читателей, были занесены в каталоги лучших книг. Издательство не запятнало себя на протяжении своей деятельности ни одним именем, связанным с реакционными взглядами и деяниями. Все авторы, книги которых оно выпустило, были либо непосредственными участниками демократического, революционного движения, либо людьми, отрицающими правомерность угнетения человека, его эксплуатацию. Издательство заслужило почётное в те годы наименования ‘идейного издательства’. Авторами и редакторами некоторых книг, а также статей в солидном сборнике ‘Очерки реалистического мировоззрения’ были известные большевики — Иван Иванович Скворцов-Степанов, Анатолий Васильевич Луначарский, Вениамин Яковлевич Канель, Владимир Михайлович Шулятиков, Владимир Максимович Фриче. За изданные книги Канеля ‘Судорабочие и судовладельцы’, Эмиля Леоне ‘Синдикализм’, в которых цензура усмотрела призывы к свержению существующего царского строя, Александр Петрович дважды привлекался к уголовному суду. За связи с деятелями социал-демократического движения, выявленные полицией, он неоднократно подвергался обыскам охранки. Созданный им в 1906 году совместно с членами подпольной организации книжный магазин в Москве уже через год был закрыт властями за распространение нелегальной литературы.

О Сергее Павловиче Дороватовском — соиздателе Александра Петровича Чарушникова — можно сказать следующее. Он был главным управляющим имениями земельного магната графа Шереметева, непосредственного участия в революционном движении не принимал. Вскоре после создания издательства — года через три-четыре — он охладел к издательскому делу. Вот что по этому поводу говорил сам Александр Петрович Чарушников на допросе следователю по особо важным делам Московского окружного суда: ‘Хотя наше издательство и имеет фирму ‘Чарушников и Дороватовский’, в действительности же всеми делами издательства распоряжаюсь один я. Сергей же Павлович Дороватовский постоянно проживает в Петербурге и делами издательства вовсе не занимается: фирма наша объясняется тем, при основании издательства в 1898 году мы с ним вложили капитал в равных долях, в последующее время Дороватовский почти всю долю из издательства вынул, фирму же я не меняю потому, что она получила известную популярность… всё издательство одному мне принадлежит. Моё издательство никогда прибыли не давало и, следовательно, и поэтому поводу мне не нужно было входить в какие-либо правоотношения с Дороватовским’. Это же подтвердил на допросе и единственный служащий издательства Сергей Степанович Зайцев: ‘Всеми делами издательства распоряжается один Чарушников, который и является единственным хозяином его. Дороватовский только значится на фирме’.

Такой краткий рассказ об истории выхода в свет первых книг Максима Горького и о тех людях, которые в той или иной степени были причастны к этому историческому событию в жизни русской и мировой литературы. Остаётся сказать немногое. В ночь с 6-го на 7-е мая (ст. ст.) 1913 года Александр Петрович Чарушников — ему не было ещё 62-х лет — скончался. С его смертью прекратилась и деятельность созданного им издательства. Его смерть для русской общественности не прошла незамеченной. В газетах — как в центральных, так и в провинции — в журналах появились некрологи. В большевистской газете ‘Правда’ под заголовком ‘Смерть первого издателя Максима Горького’ отмечалось: ‘… скончался известный в литературно-общественных кругах Александр Петрович Чарушников, стоявший во главе популярного по своей культурной деятельности издательства… Покойный был первым издателем сборников и рассказов Максима Горького издал также и столь популярный в рабочей среде ‘Курс экономической науки’ Александра Богданова. В некрологах других газет и журналов говорилось: ‘В свою заветную издательскую деятельность А. П. Чарушников не вносил коммерческого расчета, а издавал книгу лишь в том случае, если нравилась ему, если находил нужной и полезной… среди изданных им книг есть разные более или менее удачные, но нет ни одной, которая была бы издана не ради её содержания, а с целью наживы, ни одной, за которую пришлось бы краснеть. Ни порнографии, ни сенсации, ни лжи’. Чарушников ‘…нёс часто убытки на своих изданиях, попадал из-за них на скамью подсудимых’, ‘Александр Петрович Чарушников, несомненно, оставил в жизни прочный след, а в душе знавших его лично остался образ сухого и сурового на вид человека, но под этой сухой внешностью всегда сохранявшего живую душу, полную интереса к книгам, идеям и общественной жизни’. В своём письме к Александру Валентиновичу Амфитеатрову Алексей Максимович Горький пометил: ‘Коцюбинский помер, Чарушников — это всё меня очень касается’.

Чарушников Андрей Иванович.
Ленинград.
Член Союза Журналистов СССР.

10 сентября 1984 г.

Фото к статье

0x01 graphic

А. С. Деренков (1855 — 1953)

0x01 graphic

А. П. Чарушников (1852 — 1913)

0x01 graphic

И. П. Чарушников (1861 — 1916)

0x01 graphic

С.П. Дороватовский (1854 — 1921)

Источник: машинописный текст рассказа ‘Узы дружбы’.

Отпечатал: Максим Викторович Чарушников

Сверил: Виктор Андреевич Чарушников

Читайте также: