Условия нашего будущего
Условия нашего будущего
‘Секретный доклад’
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Выводы
Выводы
Публикация Юрия ОСИПОВА
Условия нашего будущего, Арсеньев Владимир Клавдиевич, Год: 1928
Время на прочтение: 17 минут(ы)
Арсеньев В.К. Избранные произведения: В 2 т.
Т. 2. В горах Сихотэ-Алиня. Сквозь тайгу. Дневники очерки, статьи
Хабаровск: Кн. изд-во. 1997.
Уж много лет, как я просматриваю газетные заметки, журнальные статьи, делаю по ним сводку и слежу за тем, как развиваются события на азиатских берегах Великого океана.
Обширность темы не позволяет мне равномерно развить все части настоящего доклада. Я буду рисовать лишь общие контуры картины, иллюстрирующей современную обстановку на берегах Великого океана. Мой доклад следовало бы разбить на несколько отдельных тем, из которых каждая может быть разработана отдельно.
Мы начнем свои исследования с истории вопроса, потом обрисуем современное положение, затем с известной долей опаски попробуем заглянуть в будущее и закончим доклад некоторыми выводами.
Итак, начнем с истории вопроса.
Раньше движение казацкой вольницы было направлено на Северо-Восток Сибири. Мы знаем, что основание Якутского острога относится к 1632 году. Отсюда охочие люди, как по радиусам, шли ‘проведать новые землицы, собрать мягкой рухляди и подвести тамошних инородцев под высокую царскую руку’. Один из землепроходцев, Василий Поярков, поднялся по р. Алдан, перевалил Становой хребет и вышел на Амур. Мы не будем останавливаться на плавании Семена Дежнева, обогнувшего северо-восточную оконечность Азии, и не будем останавливаться на походах Владимира Атласова, открывшего полуостров Камчатку. Мы также оставим в стороне наши бывшие американские владения, уступленные впоследствии США. Мы перенесем свои взоры на Юг, когда в 1860 году по Пекинскому договору Россия приобрела весь Уссурийский край и вышла непосредственно к берегам Японского моря. Этот последний этап является логическим следствием более чем 270-летнего стремления нашего к незамерзающим портам Тихого океана. Бывший командующий войсками Приамурского военного округа П.Ф. Унтербергер в 1881 году совершил переход из Кяхты через Калган {Калган — прежнее название города Чжанцзякоу. (Прим. ред.)} в Пекин и Тяньцзинь. Оттуда он поехал в Японию, где его встретил тогда прибывший из Германии молодой офицер Генерального штаба Ояма, впоследствии победитель русских в Маньчжурии. Ояма показывал Унтербергеру новую Академию Генерального штаба, которую японцы начинали строить, говорил о реорганизации армии, создании флота и т.д. Унтербергер задал ему вопрос: ‘Зачем вам становиться на путь милитаризма? Вы знаете, каким бременем этот милитаризм ложится на плечи европейских народов? Зачем вам, островному государству, нужен флот и академия? С кем вам воевать?’ На это Ояма ответил: ‘Как вы не понимаете? Конечно, с вами’. Тогда еще Китайско-Восточной железной дороги не было, и вопроса о Порт-Артуре, концессиях в Корее не существовало вовсе.
Когда русские появились около Владивостока и вблизи Кореи, Япония стремительно вышла из своей многовековой замкнутости. С этого момента два народа, столь различные по характеру и укладу жизни, вошли в тесное соприкосновение друг с другом. Интересы их столкнулись. В 1895 году Япония победила Китай и по Симоносекскому договору получила Ляодунский полуостров и признание независимости Кореи. Тогда уже Япония оценивала Порт-Артур как стратегический ключ к воротам в Маньчжурию, но бывшая царская власть в России вырвала его из рук победителя и возвратила китайцам. Это было первое дипломатическое столкновение с Японией, нанесшее оскорбление ее патриотическому самолюбию.
В 1891 году была начата постройка Великого Сибирского железнодорожного пути, имевшего громадное экономическое и военное значение. Когда дорога дошла до Читы, возник вопрос, как вести ее дальше — по Амуру или через Маньчжурию. И, к великому сожалению и великому нашему несчастью, соображение спрямить путь по чужой территории взяло верх. Это обстоятельство повлекло за собой многосложные и опасные политические последствия, предопределившие события первостепенной важности. Япония не на шутку встревожилась, а у нас создались новые сложные отношения с Китаем. Все дальнейшие компликации в Маньчжурии надо рассматривать как следствие избранного направления железной дороги по чужой территории.
В 1898 году Россия, пользуясь перевесом сил в море, сама захватила Порт-Артур {Порт-Артур был основан на месте небольшого поселения Люйшунь, таково и название этого города по-китайски. (Прим. ред.)} и соединила его железным путем с КВЖ дорогой. Занятие нами Ляодуна нанесло еще более тяжелый удар национальному самолюбию японцев. В результате в 1902 году появился союз нашей воинствующей соседки с Англией, давший большие преимущества.
При взятом тогдашней царской властью курсе политики война с Японией была бесповоротно предрешена и неизбежна. В то же время легко достигнутые успехи в 1900 году в Китае поддерживали должное и преувеличенное понятие о совершенстве военной подготовки в войсках. В 1904—1905 годах Япония разгромила русскую армию и заняла Порт-Артур. Проигранные нами кампании стоили два миллиарда триста миллионов рублей, не считая потерянных флота, запасов военного и морского ведомств, сооружения городов Дальнего, Порт-Артура, Южно-Маньчжурской железной дороги и’ Южного Сахалина.
Домогательства царского правительства в Корее, лесные концессии на р. Ялу и КВЖД только ускорили развязку. Основные же причины этой войны лежали гораздо глубже. Стать твердой ногой на Азиатском материке, обеспечить себе великодержавное положение на нем и отодвинуть нас от Тихого океана и было, и остается главнейшей целью Японии.
Тогда по мирному договору Япония приобрела право морских промыслов вдоль всего нашего побережья — от устья реки Тюмень-Улы до Берингова пролива.
Затем происходят, как мы знаем, аннексия Кореи и внедрение Японии в Маньчжурию.
Все перечисленные выше события пробудили Китай от долгого сна. Он изгнал маньчжурскую династию и обновленный вышел на новый путь. Вместо старых карикатурных войск у него появляется обученная по европейскому образцу и хорошо вооруженная армия.
Теперь мы подошли к событиям, которые разыгрались уже на наших глазах. Я говорю о войне с Германией в 1914—1918 годах, о революции в России, интервенции на Дальнем Востоке и о гражданской войне в Китае.
В это время назревает узел противоречий между Японией и Америкой. Задыхающийся американский капитал видит единственный выход для себя на рынках полумиллиардного китайского народа. Япония по приросту населения является второй страной в мире, ее ежегодный прирост равен 600000 человек. В 1892 году она насчитывала у себя 41 млн населения, а в 1925 — 77 млн. Даже при полном урожае Япония испытывает недостаток продовольствия в 25%. Вот почему ей нужны большие эмиграционные участки на материке Азии. Наиболее подходящими территориями для этого являются Корея, примыкающие к ней Маньчжурия и азиатские острова Великого океана. Японии также нужны рынки для своих фабрикантов, ей нужны продовольствие, лес, железо, уголь, нефть. Все это есть в Китае в изобилии. Тогда она ‘доктрину Монро’ провозглашает по-своему: ‘Азия для азиатов’.
Если мы взглянем на русский Дальний Восток как бы с некоторого отдаления и проследим глазами всю территорию его с запада к востоку и далее на северо-восток, то увидим, что наши землеробы прижались к китайской границе. Можно даже очертить границу земледельческих районов. Мы видим, что под земледельческую культуру освоена только У7 часть всего Дальневосточного края, считая в том числе и горную часть страны. А если выбросить все сопки, то под земледелие является годной только У10 часть всей территории. При том культурном уровне, который имеют наши переселенцы, надо считать, что наличный земледельческий фонд уже исчерпан. При агротехнике эту границу удастся еще немного отодвинуть к северу, но и в этих районах нельзя провести резкой черты между оседлым и кочевым образом жизни. У всех земледельческих народов всегда было стремление занять удобные земли, и они всегда это стремление осуществляли, как только ослабевало сопротивление соседей. Вот чем объясняется оседание наших землеробов в южных частях Восточной Сибири, около китайской границы, вот чем объясняется наше стремление в Урянхайский край {Урянхайским краем прежде называлась территория, на которой проживали тувинцы (старое название — урянхайцы). (Прим. ред.)}, в Монголию, Маньчжурию, вот чем объясняется и занятие нами Уссурийского края в 1860 году.
Наша колонизация имеет вид клина, слабеющего на своем конце и вклинивающегося в исконные земли ‘желтых’ народов. Этим слабеющим концом является Уссурийский край. В самом деле. С запада к нему примыкает Китай с 500 млн населения, с юга — Корея с населением в 22 млн и с востока — Япония с населением, численность которого возросла свыше 70 млн. Итого, около 600 млн ‘желтой’ расы. К нашим границам тяготеет более чем 1/3 населения земного шара, а рядом находится страна слабо заселенная — это советский Дальний Восток. Около государственной границы плотность нашего населения определяется в следующих цифрах: на обжитой площади — 8 чел. на квадратный километр, на необжитой площади, считая удобные и неудобные земли, в среднем приходится 1,4 человека на квадратный километр, а в Охотско-Камчатском крае — 0,7 чел. на 30 квадратных километров. Естественно, происходит диффузия китайцев, корейцев и японцев в районы, смежные с нашими границами. Китайцы идут в тайгу мыть золото, промышлять пушнину и в населенные пункты — для торговли, корейцы прочно садятся на землю, японцы занимаются промыслами у наших берегов. Только этим можно объяснить всевозможные нелегальные сделки, контрабанду и хищничество во всех видах.
Еще печальнее обстоит дело с путями сообщения. Наша железная дорога идет от Владивостока по долине реки Уссури параллельно и вблизи границы. Далее она идет вдоль берега Амура, то приближаясь к нему, то отдаляясь от него. Эта главная магистраль не имеет побочных веток, которые ее подкрепляли бы. КВЖД наполовину принадлежит нам, наполовину китайцам и проходит по чужой территории. Грунтовые дороги развиты в двух местах: во Владивостокском округе и в Зейском. Дорога, идущая от Спасска на север к Хабаровску, слагается из отдельных частей и местами непроходима… А дорога, идущая на запад от города Свободного до Забайкалья, на протяжении 950 километров тоже непроходима для автомобилей. Все пространство горной области Сихотэ-Алинь, вся амгуньская и удская территории и обширнейшие Охотско-Камчатский и Чукотско-Анадырский районы совершенно изолированы бездорожьем от внутренних частей страны. Единственная дорога, недавно выстроенная, — это аяно-майс-кий путь, дающий выход Якутской автономной республике к Охотскому морю. /583
Когда на севере говорят о трактах, то под этим именем не надо понимать наличие шоссейной дороги или грунтовой, окопанной канавами. Это даже не проселочная дорога, это просто тропа, протоптанная вьючными лошадьми и северными оленями. Единственный ‘инженер’ путей сообщения, который строит дороги на Севере, — это медведь. И единственным нашим путем сообщения является море. Отсюда вывод: если этот последний способ передвижения (морской каботаж) будет в наших руках, мы будем владеть Охотско-Камчатским, Чукотско-Анадырским районами. Если же морского транспорта у нас не будет, владения наши будут только номинальными — на карте.
Если мы поднимемся на Орлиное Гнездо в городе Владивостоке и оттуда сверху посмотрим на море, то увидим многочисленные парусные суда, чьи они?.. Раньше это были китайские, теперь корейские. Численность их определяется в 437 больших шаланд и 1238 малых, приписанных только к Владивостоку, сюда не вошли приписанные в Посьете, Сидеми, Кангаузе, Америке (Сучан), Ольге и Совгавани.
В 1923 году, когда я шел на пароходе Совторгфлота в Охотском море, то с палубы корабля ‘Память Ленина’ вместе с капитаном Гроссбергом за один только день мы насчитали 58 парусных судов {Надо полагать, что столько же прошло и ночью, значит, за одни сутки в самой середине Охотского моря мы встретили около 120 японских парусных судов. (Прим. В.К. Арсеньева.)}. Чьи они?.. Все японские. Если мы попадем в Берингово море, то опять-таки увидим шхуны — американские и отчасти японские.
Произошло как бы молчаливое разделение морей. Корейцы решили взять каботаж в свои руки у берегов Уссурийского края, японцы хозяйничают в Охотском море, а американцы — в Беринговом море. Все это суда иностранные, а флаг советский найти в водах Великого океана так же трудно, как встретить знакомого на улице Москвы.
Длина нашей береговой линии от границы с Кореей до Чукотского полуострова и далее до Колымской губы, считая в том числе и остров Сахалин, равна 20 тысячам километров, и эти 20 тысяч километров охраняет одна только моторно-парусная шхуна ‘Брюханов’. Такая охрана побережья, само собой понятно, не достигает цели. Когда шхуна ‘Брюханов’ уходит из Владивостока, она не только не может ловить хищников, а озабочена только тем, как бы проверить документы на законных рыбалках. Хищники, будучи хорошо осведомлены о времени ухода шхуны ‘Брюханов’ из Владивостока, спокойно принимаются за свой промысел, зная, что шхуна надзора вернется только к ноябрю. Особенно мы обескораблились в период с 1918 по 1922 год. Не имея кораблей, мы не можем подвезти соль, вывезти рыбу, мы не можем вообще хозяйничать и управлять краем. В настоящее время АКО {АКО — Акционерное Камчатское общество, основанное в середине двадцатых годов. (Прим. ред.)} имеет три парохода и приобретает еще пять, итого восемь.
Совторгфлот имеет 18 пароходов. Значит, всего 26 судов. За последние три года наш коммерческий флот, надо полагать, возрос на десять единиц, но число японских, американских и корейских судов в наших водах возросло более чем вдвое. Вопрос этот — по срочности ‘пожарный’, и его нельзя откладывать, иначе будет слишком поздно. Насколько велико влияние парусного флота, можно судить по тому, что жители Охотского района отправляют часы на починку в Японию, а в Беринговом море сплошь и рядом совершают рейсы на американских судах в Аляску, куда ездят лечиться и судиться.
Комитет Севера со своими культбазами и Акционерное Камчатское общество явились как раз вовремя. Первая культбаза была устроена на крайней оконечности Северо-Восточной Сибири. Комитет Севера поставил себе целью оказать материальную помощь туземным народностям Охотско-Камчатского и Чукотско-Анадырского районов и поднять культурный уровень аборигенов страны. АКО создало несколько консервных рыбных заводов на полуострове Камчатка по последнему слову техники и науки. Для организации промыслов морского зверя в 1929 году предполагается построить плавучий завод с катерами и понтонами. В Анадырском районе предполагается создать четыре завода — консервный завод для оленьего мяса и кожевенные для выделки замши, галантерейной и обувной кожи. Также приступлено к рационализации звероводческого островного хозяйства на Карагинском и Командорских островах. Хозяйство на Шантарских островах находится в ведении ‘Дальрыбы’. Однако мы не должны почивать на этих достижениях. Пока соседи — японцы и американцы не спят и ведут усиленные работы по эксплуатации природных богатств обширного края, изолированного бездорожьем, мы должны усиленно продолжать работы и в особенности развивать мелкий парусный каботаж.
Теперь посмотрим, как обстоит дело на острове Сахалин. Колонизация северной части острова успеха не имеет. Все работы ведутся формально-бюрократически. Общая численность населения северной части Сахалина равна 13 тыс. человек, из которых земледельцев — 3693 чел., и эти цифры остаются все время стационарными. Численность населения Южного (японского) Сахалина равна 230000 жителей (земледельцев 42000 чел.). В ближайшие годы предполагается заселить эту часть острова японцами и корейцами в числе 1 млн 250 тыс. чел. Вместе с тем Япония развивает постройку железнодорожных линий по восточному и западному берегам острова Сахалин. В настоящее время рельсовый путь проложен на 320 миль, обе железные дороги направляются к нашей границе. Южный Сахалин обслуживается семью специальными пароходами, из которых два рейсируют между Японией и Сахалином ежедневно, покрывая это расстояние в восемь часов. Пароходы Совторгфлота рейсируют с месячным запозданием и, как правило, — без расписания. Японские концессии оборудованы по последнему слову техники, быстро развиваются и ведут усиленно разработку недр. Ныне Япония добывает отсюда морепродуктов на 17 млн иен. Там имеются большие заводы бумажные, целлулоидные и в ближайшем будущем открывается фабрика по выделке искусственного шелка из хитина. С колонизацией Северного Сахалина надо торопиться, иначе тоже будет слишком поздно. Надо помнить прошлое, что территория, остающаяся без населения и естественных преград, в любое время может стать добычей задыхающегося от перенаселения соседнего империалистического государства (см. доклад Т.С. Юркевича о колонизации острова Сахалин).
Теперь адресуемся к Маньчжурии. Площадь ее исчисляется в 363 тыс. кв. миль, горная часть — Восточная и Северо-Западная. Реки ее замерзают на четыре месяца в году. Сунгари — длиной в 1500 километров и судоходна на 1400 километров для джонок и на 900 километров для пароходов. Ляо длиной 880 километров и судоходна только для джонок. Такова же и река Ялу, которая допускает плавание на 270 километров {По современным данным: Сунгари — 1870 км, Ляохэ — 1430 км, Ялуцзян — 813 км. (Прим. ред.)}. Леса занимают площадь 45 млн акров, что, по мнению японцев, даст 150 миллиардов кубофутов древесины. В Северной Маньчжурии 390 тыс. километров леса, составляющих 40 процентов всей площади.
С 1917 года Америка воспретила вывоз железа в Японию. Недостаток железа является ахиллесовой пятой Страны восходящего солнца. Тогда она обратила внимание на Китай, откуда в настоящее время вывозит 64 процента всего потребного ей количества железа. Она также обратила внимание на остров Сахалин, Маньчжурию и Монголию, безгранично богатые каменным углем и нефтью. В Маньчжурии японцы нашли 38 видов полезных ископаемых — железо, медь, золото, серебро, свинец, асбест, платину, алюминий и т.д. Хлопок японцы получают также из Китая. В южной части Маньчжурии они открыли [месторождение] нефтяных сланцев, [запасы которого определены] в пять с половиной миллиардов тонн, способных дать 300 миллионов тонн нефти. Уже в настоящее время Маньчжурия производит горных продуктов на 54,5 миллиона американских долларов. Этого мало, японцы делают опыты, и весьма удачные, по добыче горючих материалов из бобов. В Корее японцы построили 1245 миль железных дорог и 7463 мили шоссейных. Главные магистрали: 1) Фузан — Сеул — Аньдун, 2) Сеул — Тюмень-Ула (Унгын), 3) Чендин — Хэреньг, 4) Тай-Оен — Мок-по {Река, именовавшаяся прежде Тюмень-Ула, является пограничной для трех стран. Ее современные названия: в России — Туманная, в Корее — Туманган, в Китае — Тумыньцзян. Изменилась транскрипция названий городов Фузан (Пусан), Аньдун (Даньдун), Унгын (Унги), Мокпо (Мокхпо), некоторые из них, возможно, переименованы. Тай-Оен — вероятно, Таоань, Чендин — Чонджу. (Прим. ред.)}. В Корее постоянно стоят две японские дивизии по очереди. Корейцы на военную службу не принимаются вовсе. Господствующим языком объявлен японский, даже самое слово Корея заменено словом Чосен {Название страны японцы не изменяли. ‘Чосон’ в переводе с корейского — ‘Страна утренней свежести’. Это наименование государства известно с 1392 г. (самоназвание корейцев — чосон сарам). Другое, более привычное для нас название — Корея — произошло от наименования королевства Коре, существовавшего на Корейском полуострове в X—XIV вв. Японцы изменили не название, а самую суть: при них ‘Чосон’ стало обозначать не самостоятельное государство, а одну из японских губерний. (Прим. ред.)}.
Русско-японская война разделила Маньчжурию на две сферы влияния: северную (русское влияние) и южную (японское влияние). С 1919 года Япония считает время весьма удобным для распространения своего влияния на всю Маньчжурию. Русские банки и торгово-промышленные фирмы быстро вытесняются японскими. Иена также вытесняет всякую другую валюту.
Любопытна и весьма поучительна история проникновения японцев в Маньчжурию. В 1905 году они овладевают ЮМЖД {ЮМЖД — Южно-Маньчжурская железная дорога. Так стала называться южная линия Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) после передачи ее Японии по Портсмутскому мирному договору 1905 г. В настоящее время является частью Китайской Чанчуньской железной дороги (КЧЖД). (Прим. ред.)} и соединяют ее с Кореей. В 1914 году, под предлогом войны с Германией, японцы занимают дорогу Циндао — Цзинань. В 1918 году они делают попытки заключить секретное соглашение с Китаем (попытки весьма удачные) о постройке дорог в Шаньдуне, Маньчжурии и Монголии. Япония действует где займами до 200 млн иен, где пользуется разными конфликтами, создавая их искусственно, чтобы ввести свои войска якобы для охраны железных дорог. В августе 1927 года в Токио был решен вопрос политики централизации, по которому все маньчжурские железные дороги входят в полное подчинение министерств иностранных дел и путей сообщения. Решено также для более успешной колонизации Маньчжурии и Монголии учредить министерство колоний. Конференция в Дайрене {Дайрен — японское название китайского города Далянь. (Прим. ред.)} доставила много неприятностей китайцам. На ней был предъявлен Китаю целый ряд требований, ограничивающих железнодорожное строительство последнего, тогда же было решено не допускать проникновения гражданской войны на территорию Маньчжурии и устроить центральный эмиссионный банк, субсидирующий колонизацию этой страны. Рассмотрим вкратце главные железные дороги в Маньчжурии. Дорога Синпинган {Синпинган — вероятно, Сыпин (Сыпингай). (Прим. ред.)} — Цицикар проходит по самым богатым районам страны. В первый же год она перебросила 10 миллионов пудов хлеба, отняв у КВЖД 6 миллионов пудов грузов и 8 миллионов пудов транзитных грузов — у Уссурийской железной дороги. Эта дорога собирается строить виадук через КВЖД, для направления на Мэргэнь и далее на Айгунь. Другая дорога Чанчунь — Гирин — Сейсин {Сейсин — ныне Чхонджин. (Прим. ред.)} (последний пункт близ границы Кореи с Уссурийским краем) проходит через богатейшие лесные массивы. Лес этот высокого качества и явится сильным конкурентом нашему дальневосточному лесу. Означенная дорога строится в спешном порядке и будет окончена в 1930 году. По ней уже теперь направляются большие массы корейцев. Дайрен отстоит от Муруги {Так в тексте. Вероятно, отсчет расстояний ведется от японского порта Цуруга. (Прим. ред.)} в расстоянии 869 миль, а Сейсин — в расстоянии 425 миль. Ветви Южно-Маньчжурской железной дороги строятся самостоятельно японцами или через подставных лиц. Де-юре они китайские, де-факто — японские. Это аванпосты, выдвигаемые на север в обход флангов южной ветки КВЖД, чтобы нанести ей удар с той стороны, откуда это покажется наиболее выгодным. Дорога Хайлар — Гирин — Сейсин дает возможность проникновения в глубь Маньчжурии, совершенно параллельно КВЖД.
Эта дорога имеет громадное экономическое значение и направлена к полному овладению и к ослаблению нашего влияния в Северной Маньчжурии. Другими словами, КВЖД будет совершенно поглощена дорогой Хайлар — Сейсин. Бывшая царская власть, построив КВЖД, не позаботилась своевременно подкрепить ее побочными дорогами. Япония действует как раз в противоположном направлении: строит дороги и укрепляет их целым рядом побочных веток. Дорога Цицикар — Айгунь открывает доступ к нашей границе. Она упрочивает контроль над колонизацией Северной Маньчжурии. Японское влияние утверждается здесь так же прочно, как и на юге. Дорога Харбин — Мэргэнь строится китайцами, но пользуется благорасположением японцев. Они дали ей инженеров, рельсы, подвижной состав, деньги. Причем размер колеи этих дорог таков же, как размер Южно-Маньчжурской железной дороги. Наконец, дорога Мукден — Гирин — Нингута — Хайлунь направлена прямо в северо-восточный угол Маньчжурии {Современные названия: Мэргень — Нэньцзян, Мукден — Шэньян, Нингута — Нинъань. (Прим. ред.)}. Японцы намерены продолжить эту дорогу по долине реки Мурень к Уссури с веткой в низовья Сунгари. Мало того, японцы создают обширные склады продовольствия и боевых припасов, строят и исправляют грунтовые дороги. Китайцы, вследствие непродуманности проектов, вследствие гражданской войны и безденежья, приостановили большую часть своих работ. Капитал их распылен, и по сравнению с ним средства Японии кажутся гигантскими. В настоящее время горячка китайского железнодорожного строительства проходит и наступает уже некоторая реакция. Политика же японского дорожного строительства проводится с настойчивостью и упорством, на которое способны японцы. Они весьма заинтересованы в том, чтобы в Маньчжурии и даже в Китае не было третьей державы. Это так называемая стратегия мирного времени, забронировавшая Маньчжурию. Однако Япония не совсем еще готова к подготовке у себя тыла на случай войны с Америкой. Но она торопится и в текущем году увеличила добычу угля до 8 млн тонн и выработку чугуна — до 250 тыс. тонн.
Япония — государство островное, и это ей дает громадное преимущество. Вожделения ее распространяются на все острова Тихого океана, в том числе на Филиппины, даже на Зондский архипелаг. Япония ищет случая овладеть Северным Сахалином и даже полуостровом Камчатка. И в самом деле… Японские острова тянутся от Камчатки до острова Формоза на 5 тыс. миль. Начнем обзор их с севера — от острова Шумшу в первом Курильском проливе. Длина Курильской гряды тянется на 1000 с лишком миль, эти острова японцы получили в обмен на южную половину Сахалина, которую тоже отобрали впоследствии. С тех пор Охотское море стало замкнутым. Мы даже не имеем свободного входа в него из Японского моря. Мелководный, замерзающий на пять месяцев Татарский пролив тоже не может считаться свободным. После уступки Южного Сахалина Японии он всегда находится в сфере ее наблюдения. Кроме того, через четыре часа после объявления войны он может быть сделан непроходимым не только для миноносцев, но даже и для подводных лодок. Далее на юг следуют собственно Японские острова с проливами Лаперузовым, Сангарским и Симоносекским {Сангарский пролив японцы называют проливом Цугару, 590/ Симоносекский — Каммон. (Прим. ред.)}, которые так укреплены, что форсировать их не сможет даже соединенный англо-американский флот. Острова Риу-Киу (Рюкю) отошли к Японии в 1874 году, они закрывают собой Восточно-Китайское и Желтое моря, протяжение их равно 1100 километрам. Здесь также имеются очень сильные и хорошо оборудованные базы. И, наконец, остров Формоза (Тайвань), захваченный в 1895 году, как часовой, стоит у самых южных берегов Китая и наблюдает за Филиппинами. Япония встала между океаном и выходами на Азиатский материк, чтобы отрезать от моря всю Восточную Азию и иметь экономическое и политическое влияние на народы, обитающие на азиатских берегах Великого океана. Благодаря этому Япония имеет чрезвычайно мощную разведывательную систему, через которую никакое судно не может пройти незамеченным.
В руках Японии оказываются все морские пути, пользование которыми зависит от доброй воли японцев. В случае войны с Америкой Япония немедленно оккупирует Северный Сахалин и будет опираться на свою базу Сейсин, где сходятся границы Кореи, Маньчжурии и Советского Союза. Тогда ей нечего бояться длительной блокады со стороны Великого океана, тогда она не будет отрезана от тыла, необходимого ей для жизни и борьбы.
Стремление Японии безраздельно хозяйничать в Маньчжурии и выйти на Амур не мечта, не фантазия и не призрак, а вполне конкретное явление. Конечно, целью японского империализма является желание отбросить нас от берегов Тихого океана. Мысль эта весьма популярна в Японии, которая стремится играть первенствующую роль при решении всяких международных вопросов, касающихся Азии.
Об этом все сильнее и сильнее раздаются голоса в японской печати и открыто говорят выдающиеся японские государственные люди. В связи с этим идет лихорадочная работа по увеличению военных и морских сил.
Маньчжурия колонизируется китайцами с изумительной быстротой, причем переселенцы направляются главным образом к Амуру. Немаловажную роль в смысле привлечения переселенцев-китайцев, корейцев и японцев в районы Северной Маньчжурии играют строящиеся дороги. Даже после постройки они дают заработки многим людям, которые оседают около линий и трактов, образуя многочисленные деревни, и остаются на эксплуатации дорог.
Имеются точные сведения, что Китай имеет намерение северную часть Хингана, примыкающую к Верхнему Амуру, заселить запасными солдатами и офицерами. Теперь уже туда направлено 14 тыс. таких переселенцев. Это своего рода китайское казачье войско. Только аннексия Маньчжурии Японией может помешать ее окитаиванию. Япония ищет к этому повода. За последние 25 лет население Монголии {Здесь или опечатка, т.е. автор имел в виду Маньчжурию, или же речь идет о Внутренней Монголии. (Прим. ред.)} увеличилось в 15 раз. На юге под обработкой находится 95,6% всей удобной земли, на востоке — 40 и на севере — 12. Если Китай стремится заселить правый берег Амура, то Япония направляет корейцев в восточную часть Маньчжурии, прилегающую к Корее и к нашему Уссурийскому краю.
Япония стремится объяпонить Корею и обкореить Южно-Уссурийский край и прилегающую часть Восточной Маньчжурии. Радом с переселением корейцев в наши пределы давно уже шло более сильное движение их в Маньчжурию, именно в Нанган и Хуньчуньскую долину. Переселение это создало для Китая корейский вопрос, и притом еще более острый, чем для нас. Японцы, заселяя Восточную Маньчжурию некитайским элементом, тем самым закрепляют в политическом отношении страну в пользу Японии. После войны 1904—1905 годов Япония начинает домогаться разрешения тогдашнего царского правительства на корейскую эмиграцию в Посьетский и Барабашевский районы. Пользуясь гражданской войной и интервенцией, Япония особенно энергично начинает выселять корейцев в наши пределы, субсидируя их деньгами и мобилизуя для этого парусный корейский каботаж. Не надо забывать, что к сегодняшнему дню Япония имеет полтора миллиона безземельных японцев и три с половиной миллиона безземельных корейцев. В 1923 году в Мукдене издается специальный журнал, посвященный колонизационным вопросам Маньчжурии и Кореи. В нем трактовалось о том, что реки Северной Маньчжурии не имеют выхода в море, что русские отрезали Северную Маньчжурию от Японского моря, захватив Посьетский и Барабашевский районы, что Маньчжурия должна иметь эту часть побережья, вот почему она должна быть заселена корейцами. Писалось также о том, что Южно-Уссурийский край раньше тоже входил в состав Маньчжурии, что русские захватили его силой и потому Япония, по договору с Китаем имея права на Маньчжурию, должна добиваться таких же прав и на все части этой страны, захваченные русскими.
Японцы считают, что сфера влияния так называемого корейского вопроса распространяется не только на Корею, но и на восточный угол Гиринской провинции и на Южно-Уссурийский край. В 1926 году, когда китайцы стали притеснять корейских повстанцев, убежавших в Маньчжурию, японцы выступили в качестве защитников их и тем самым приобрели в лице их своих сторонников. На Дальнем Востоке существует две колонизации: одна с запада, переселенцами из европейской части Союза, другая — с юга, из японской Кореи. С одной стороны вся энергия, все средства направлены на заселение пустынного края советскими гражданами, а с другой стороны какая-то сила действует в диаметрально противоположном направлении, в корне подрывая нашу колонизацию.
Было бы ошибочно думать, что можно создать международную колонизацию на берегах Японского моря с тем, что выгоды ее будут в нашу пользу. Корейцы никогда не выступали с бойкотом японских товаров, как это делали китайцы. У последних были такие мощные хунхузские организации, которые потрясали престол и всю империю. Ничего подобного не было у корейцев. Корейцы — народ, совершенно отличный от нас по характеру, по укладу жизни и по миросозерцанию. Трудно рассчитывать, чтобы он стал жертвовать жизнью за нас, чуждых ему людей, в то время когда он недостаточно реагировал и не жертвовал жизнью, когда японцы занимали его родину. Были единичные личности, но вся масса корейцев отнеслась к тогдашним политическим событиям совершенно равнодушно. В наши пределы корейцев привлекают не политические убеждения, а исключительно материальные выгоды. Они антропологически, этнографически, психически и по своему миросозерцанию стоят ближе к японцам, чем к нам. Рассчитывать, что корейцы скоро превратятся в советских граждан, нельзя. Нам некогда ждать, когда они изменят свои убеждения, характер и миросозерцание.
При более близких сношениях наших с жителями Маньчжурии и Кореи опасность переполнения наших пределов китайцами и корейцами будет все более и более возрастать. Главные средства борьбы против этого заключаются в возможно густом заселении непосредственно граничащих с Китаем и Кореей земельных пространств колонистами из европейской части Союза и Западной Сибири, независимо от их национальности, но отнюдь не китайцами и не корейцами. Последние должны быть отодвинуты в глубь страны, на запад и на север от Амура.
В наше время гораздо важнее экономическая защита страны, чем вооруженное сопротивление, поэтому в приграничных районах необходимо создать такие же мощные организации, как АКО, которые дадут колонистам заработки и обеспечат им сбыт сельскохозяйственных продуктов. Для этого нужны средства, и не маленькие, но все-таки они будут неизмеримо меньше тех, которые придется израсходовать потом для отстаивания наших интересов вооруженною рукой. Необходимо также укрепить нашу морскую границу, что возможно только при создании мелкого парусного каботажа. Последний даст возможность успешнее вести колонизацию, разгрузить Совторгфлот от мелкой работы, даст возможность бороться с хищничеством японцев и установить живую связь отдаленных населенных пунктов с городами. Создать сразу мелкий парусный каботаж нельзя, поэтому нужно перенести физкультуру в море. Надо поощрять парусный спорт и развивать деятельность морского яхт-клуба. Так Англия из своего парусного флота создала тот флот, который мы видим теперь. Началось с забавы, перешло к промыслам и кончилось тем, что на сцену выдвинулись Кук, Нельсон и другие знаменитые мореплаватели. За 270 лет нашего владения на берегах Великого океана мы мало уделяли внимания морю, а теперь о нем забыли совсем.
Значит, мы должны:
1) район, примыкающий к Маньчжурии и Корее, оградить от самовольных китайских и корейских засельщиков,
2) густо заселять эти районы переселенцами из Сибири и европейской части Союза,
3) создать благоприятные условия для приживания колонистов в пограничной полосе,
4) укрепить границу сильными промышленно-экономическими организациями по типу АКО,
5) развивать и поощрять спорт и физкультуру в море,
6) приступить к колонизации наших морей путем создания мелкого парусного каботажа,
7) увеличить число пароходов Совторгфлота.
Настоящий доклад составлен на основании долголетних личных наблюдений и материалов, собранных мною во время путешествий…
1928 г.