Учено-литературный маскарад, Алмазов Борис Николаевич, Год: 1860 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 5 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОЧИНЕНІЯ Б. Н. АЛМАЗОВА.

ВЪ ТРЕХЪ ТОМАХЪ, СЪ ПОРТРЕТОМЪ, ГРАВИРОВАННЫМЪ НА СТАЛИ, И КРАТКИМЪ БІОГРАФИЧЕСКИМЪ ОЧЕРКОМЪ.

Томъ II.

СТИХОТВОРЕНІЯ.

МОСКВА.
Университетская типографія, Страстн. бульв.
1892.

УЧЕНО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАСКАРАДЪ.

ИНТЕРМЕДІЯ ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.
съ приличнымъ угощеніемъ для всхъ вообще и для каждаго въ особенности.

Театръ старается представить россійскій Геликонъ. Очень раннее утро. Заря только начинаетъ заниматься.

На сцену появляется: г. Катковъ во образ лорда-мера, г. Леонтьевъ во образ альдермена, г. Аксаковъ въ русскомъ кафтан, но въ блыхъ перчаткахъ, г. Павловъ въ костюм Велисарія, ведомый подъ руку г. Чичеринымъ, г. Бодянскій во образ Тараса Бульбы, г. Лонгиновъ, превратившійся, наконецъ, совсмъ въ катологъ Сопикова въ 8-ю долю листа, переплетенный въ корешокъ, вносится съ большимъ почтеніемъ на рукахъ гг. Полторацкаго, Геинади и всхъ прочихъ библіографовъ, г. Соловьевъ во образ покойнаго г-на Роллэна, г-жа Евгенія Туръ, совмщающая въ своей особ Сафо, Бобелину и Семирамиду, г. Браевскій подъ видомъ литератора, графъ Кушелевъ-Безбородко въ положеніи Сарданапала, сопровождаемый г. Писаревымъ въ вид Белеса и г. Благосвтловымъ въ вид Арбака, правителя Мидіи, г. Островскій во образ честной вдовы Мары Борисовны, г. Щербина въ вид Ифигеніи, только-что вырвавшейся изъ плна Тавро-Скиовъ, г. Погодинъ съ физіономіей Марія на развалинахъ Карагена, г-жа Кохановская въ веригахъ и траур по Иван Яковлевич, г. Писемскій съ аплоножъ помщика тысячи душъ, г. Садовскій въ роли Кассандры, г. Щепкинъ въ вид Ніобеи, г. Аполлонъ Григорьевъ въ собственномъ вид.

Немного погодя входятъ и становится поодаль разныя аксессуарныя лица, т.-е. народъ, встники, пастухи, пастушки, Корши и проч., и проч.

Хоръ.

Пробудись отъ сна, Россія,

Пробудись и намъ внемли!

Люди мы передовые,

Мы твой цвтъ, мы соль земли!

Въ насъ одно твое спасенье:

Мы враговъ твоихъ враги,

Мы роднаго просвщенья

И столбы, и рычаги:

Насъ томитъ одно желанье —

Край родимый просвтить

И на прочномъ основаньи

Въ немъ порядокъ утвердить.

И къ священной этой цли

Премъ мы дружною гурьбой,

Всю дорогу мы досел

Не ругались межъ собой.

Вс мы страшно даровиты,

Вс ужасно учены,

Вс до-нельзя мы развиты

И неслыханно умны.

Аксаковъ.

Врагъ перчатокъ, танцевъ, фраковъ,

Древней Руси паладинъ,

Я — поэтъ Иванъ Аксаковъ,

Но поэтъ я гражданинъ.

Съ грустнымъ чувствомъ патріота

Вижу я, что мой народъ

По стопамъ Искаріота

Вслдъ за Западомъ идетъ.

Съ той поры, какъ мы обриты

Мощной дланію Петра,

Къ намъ вползли Адамы Смиты,

Гегель, Бантъ et caetera.

Вдь мы глупы, кром шутокъ!

Мы почти ужъ двсти лтъ

На Антошекъ и Анютокъ

Пялимъ западный корсетъ,

Моемъ, тремъ ихъ такъ и эдакъ,

И снаружи, и внутри,

И ршились напослдокъ

Завести для нихъ жюри.

Это все пустыя рчи:

Грозный русскій великанъ

Не вздеретъ себ на плечи

Узкій западный кафтанъ.

Это такъ, даю вамъ слово!

Вдь народъ нашъ, господа,

Свыше правды и суда,

Свыше онъ всего земнаго.

Отчего за книгой спятъ

Въ нашихъ школахъ гимназисты,

Смотрятъ прямо въ публицисты

И учиться не хотятъ, —

Лишь узнаютъ азъ да буки,

Имъ ученье въ умъ нейдетъ?

Оттого что нашъ народъ

Свыше западной науки.

Отчего у алтаря

Доморощенной емиды,

Какъ въ объятіяхъ Киприды,

Подъ докладъ секретаря,

Спятъ такъ сладко наши судьи,

А полиція беретъ?

Оттого что нашъ народъ

Свыше чувства правосудья.

По причинамъ историческимъ,

Мы совсмъ не снабжены

Яснымъ смысломъ юридическомъ,

Симъ исчадьемъ сатаны.

Широки натуры русскія: —

Нашей правды идеалъ

Не влзаетъ въ формы узкія

Юридическихъ началъ!

Мы враги сухой формальности,

Мы чувствительны душой, —

И при вид благодарности,

Не владемъ мы собой,

И по этой-то причин я

Съ умиленіемъ гляжу

На управу благочинія:

Въ ней одной я нахожу

Въ дни печали утшеніе,

Въ ней одной лишь не погибъ

Отъ напора просвщенія

Допетровскаго кормленія

Совершенно-чистый типъ.

Не къ пути земному тсному

Созданъ, призванъ нашъ народъ,

Но къ чему-то неизвстному,

Непонятному, чудесному,

Даже, кажется, небесному

Тайный гласъ его зоветъ.

Катковъ.

Съ виду я гарибальдіецъ,

По азарту демагогъ,

По прозванью олимпіецъ,

По призванью филологъ.

Мнимыхъ знаній оболочку

Я съ Крылова своротилъ

И три раза въ одиночку

На Искандера ходилъ!

Для здоровья въ третьемъ год

Островъ Уайтъ я обиталъ

И по инглишскомъ народ

Съ той поры я бредить сталъ.

Сталъ кричать я громогласно,

Какъ лютйшій англоманъ:

‘Все въ Британіи прекрасно,

Даже копоть и туманъ!

Тамъ издревле расцвтали

Всюду розы безъ шиповъ,

Нтъ хожалыхъ тамъ каналій.

Нтъ болзней и печалей,

Нтъ пороковъ и клоповъ!’

Лонгиновъ.

Я тотъ (да кто меня не знаетъ?)…

Я — пресловутый книголюбъ,

Чей мощный голосъ потрясаетъ

По вечерамъ Британскій клубъ.

Клянуся высью олимпійской,

Клянусь семьей россійскихъ музъ

И Вивліоикой Россійской,

И Остолоповымъ клянусь!

Да! надъ Курганова могилой

И на Письмовник святомъ

Клянуся я Вассьяномъ Рыло

И Анны Буниной стихомъ,

Клянусь Леонтіемъ Магницкимъ,

Клянусь Мелетіемъ Смотрицкимъ,

Клянусь Шатрова ерундой,

Клянусь Иваномъ Левандой!

Клянуся Бантышемъ-Каменскимъ-

И даже княземъ Оболенскимъ

(Его преемникомъ земнымъ

По всмъ архивскимъ кладовымъ),

Клянуся Сопикова тнью

И новиковскимъ словаремъ,

И первымъ русскимъ букваремъ,

И всей священной дребеденью

Старинныхъ книжицъ и брошюръ,

Клянуся всмъ Парнассомъ росскимъ

Ютъ Кантемира съ Третьяковскимъ

До госпожи Евгеньи Туръ!

Клянуся копнами тетрадей

Скоромныхъ псенъ и стишковъ,

Зову въ свидтели Геннади,

Клянусь (убей меня, Сушковъ,

Посредствомъ собственнаго чтенья

Новорожденнаго творенья!)…

Клянусь (Бартеневъ, запиши!),

Что въ глубин моей души

Созрлъ и выросъ планъ гигантскій!

Когда-жъ онъ приметъ кровь и плоть,

То, врно, съ зависти умретъ

Издатель Чтеній графъ Бодянскій.

Секретари съ нимъ оба мы,

Но двухъ враждующихъ коллегій,

И онъ, внушенный духомъ тьмы,

Лишилъ насъ важныхъ привиллегій.

И я ршился, въ месть врагамъ,

Чтобъ ихъ коллегію унизить,

Сердца московскихъ львовъ и дамъ

Съ литературой русской сблизить.

И къ этой цли ужъ готовъ

Я приступить безъ замедленья

Посредствомъ дароваго чтенья

Стефана Маслова стиховъ.

Кетчеръ.

Друзья, я всесторонній геній:

И литераторъ я, и врачъ,

И всхъ Шекспировскихъ твореній

Я вдохновеннйшій толмачъ.

Но про меня, въ забаву міра,

Сказалъ какой-то щелкоперъ,

Что будто я ‘всего Шекспира

Не перевелъ, а переперъ.’

Чичеринъ. (Поетъ, ведя подъ руку Павлова).

‘Малютка, шлемъ нося, просилъ

Для Бога пищи лишь дневныя

Слпцу, котораго водилъ,

Кмъ славенъ Римъ и Византія.’

Такъ я, въ отставк либералъ,

Прохожихъ съ воплемъ умоляю:

Читайте Павлова журналъ!

Я въ немъ статейки помщаю.

Вотъ зракъ того, кто прежде былъ

Для консерваторовъ грозою,

Кто Соллогуба поразилъ,

Но самъ сраженъ былъ самъ собою,

Кто передъ міромъ оправдалъ

Жидовъ униженное племя

И въ битву съ Зотовымъ вступалъ…

Но вдругъ публично основалъ

Въ Москв газету Наше Время,

И вотъ мгновенно въ немъ изсякъ

Даръ остроумія блестящій,

И онъ вертится такъ и сякъ,

А нтъ подписки надлежащей.

Павловъ.

Да, мн плохо: уже близко

Подкатилъ къ намъ новый годъ,

А подписка-то, подписка,

Хоть ты тресни, не идетъ,

Заходилъ я къ Базунову

И въ почтамтъ, и къ Глазунову,

И везд одинъ отвтъ:

‘Нтъ подписки, сударь, нтъ!’

Это очень непріятно,

И теперь мн непонятно,

Какъ Аксаковъ и Катковъ,

Посл жатвы благодатной,

Рады плакать изъ-за словъ.

Этотъ бредитъ Альбіономъ,

Тотъ отчизной пораженъ,

Говорятъ съ такимъ аплономъ

И такимъ серьезнымъ тономъ,

Точно Питтъ и Пальмерстонъ!

Вдь пришла же имъ охота

Горло драть изъ пустяковъ!

Ахъ, Аксаковъ! Ахъ, Катковъ!

Вы смшне донъ-Кихота!

Нтъ, я вовсе не таковъ.

До идей мн дла мало

(Я совсмъ ее донъ-Кихотъ!):

Мн бы только отъ журнала

Былъ хоть маленькій доходъ.

Мн-ль теперь до убжденій?!

Не о нихъ я хлопочу:

Я казенныхъ объявленій

Привиллегіи хочу.

Въ нихъ одна моя зазноба

И надежда, и покровъ…

И щемитъ мн сердце злоба.

Только вспомню, что Катковъ

Взялъ казенную газету

На аренду на шесть лтъ…

Ахъ, простить обиду эту

Я-бъ желалъ, но силы нтъ!

Какъ онъ смлъ безъ позволенья

И согласья моего

Взять на откупъ объявленья!..

Это просто ужъ… того…

Беззаконно, гадко, низко:

Онъ мн въ сердце ножъ воткнулъ…

Ахъ, журналъ мой!.. Ахъ, подписка!..

Ахъ, Катковъ… Ахъ!.. караулъ!!!…

Падаетъ, увлекая за собой г. Чичерина. Г. Чичеринъ хочетъ что-то сказать, но занавсъ быстро падаетъ.

УЧЕНО-ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАСКАРАДЪ.

Читайте также: