‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Тройная мобилизація.
Тройная мобилизація.
(10 февраля 1904 г. No 59).
Старовръ.
Тройная мобилизация, Потресов Александр Николаевич, Год: 1904
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Война! Никогда еще волны патріотизма не вздымались, казалось такъ высоко, какъ въ эти дни, когда всть о войн ударила ‘съ невдомой силой’ по нерву общественнаго сознанія, въ одинъ мигъ опутавъ прежнія карты и перемстивъ вниманіе отъ наростающей внутренней борьбы къ кровавымъ итогамъ вншней политики.
Еще вчера въ залахъ ‘дворянскаго собранія’ Петербурга раздавался протестующій голосъ двухъ създовъ, а сегодня — посл долгаго перерыва — столица Россіи опять увидла демонстрирующія колонны студентовъ, но, о чудо! казацкія нагайки висли спокойно, а вмсто краснаго знамени разввался желтый стягъ съ двуглавой птицей…
Недавно еще рабочіе желзнодорожныхъ мастерскихъ Ростова крупными буквами вписали свое имя въ мартирологъ революціоннаго движеніи Россіи, имъ не разъ грудь съ грудью приходилось встрчаться съ воинствомъ, и эти смлые рабочіе теперь — безмолвно созерцали, какъ именемъ ихъ служились молебны за тхъ, кто посылалъ убивать, и за войско, истреблявшее братьевъ…
Въ Москв многотысячная толпа направляется къ редакціи реакціонной газеты. Зачмъ? Для того, чтобы излить свое чувство градомъ камней?— Нтъ! Эта толпа просить пресловутаго Грингмута снабдить ее національными флагами и почтительно передаетъ ему — всеподданнйшій адресъ! Съ разныхъ концовъ Россіи летятъ телеграммы, возвщающія о патріотическихъ манифестаціяхъ. На улицахъ Валдая и Холмогоръ, какъ на площадяхъ Одессы или Кіева, движутся взволнованныя толпы, и вмсто клича — долой — раздается національный гимнъ!..
Кн. Мещерскій лобызается со студентами, рабочіе съ тріумфомъ несутъ на рукахъ отъзжающихъ офицеровъ. Презираемая улица стала вдругъ героиней реакціи, и огромный газетный хоръ торжественно поетъ отходную — русской революціи!
Что значитъ этотъ сонъ? Или въ самомъ дл ‘проснувшееся русское чувство’ развяло, какъ кучу ‘мусора’ — по образному выраженію одного нововременскаго ренегата — всю огромную работу освободительныхъ силъ? Или вправду ‘духъ’ русскаго народа далъ отвтъ ‘клеветникамъ Россіи’, уврявшимъ, ‘будто бы война можетъ быть финаломъ смутъ’, какъ полагаютъ ‘Московскія Вдомости’,— и передъ ‘всенароднымъ патріотическимъ наотроеніемъ’ ‘замолкли прежнія шайки безусыхъ соціалдемократовъ’? И не былъ ли тысячу разъ правъ елейно-хитроумный г. Меньшиковъ, который еще до начала военныхъ дйствій рисовалъ намъ войну, какъ палладіумъ революціоннаго замиренія, какъ единственное, въ своемъ род, средство для отведенія буйныхъ,— ‘горьковскихъ’ — элементовъ въ лоно патріотическаго героизма?
Не подлежитъ сомннію: вопросъ о судьбахъ русской революціи неотвязно стоялъ передъ самодержавіемъ въ тотъ ршительный моментъ, когда ‘дерзкій и коварвый’ желтолицый противникъ поторопился подвести балансъ его многолтней антреприз на Восток. Тревожно прислушиваясь къ революціонному гулу, абсолютизмъ прекрасно понималъ, что начинаетъ войну при исключительныхъ условіяхъ: это не крымская кампанія, зачатая въ атмосфер мертвой николаевщины, это не ‘освободительная’ война за ‘братушекъ’, окруженная, вначал, хотя тнью популярности. Это смертный бой, въ которомъ можно кое-что выиграть, но зато и все потерять, потому что главный врагъ не на Дальнемъ Восток, у береговъ Печелійскаго залива, а здсь дома, въ тылу войны, разброоанный всюду, по градамъ и весямъ Россіи.
Va banque! Отступать было поздно!
Но зато тмъ усердне начиналось — рядомъ съ мобилизаціей военныхъ силъ — мобилизація патріотизма. Не даромъ же сверху, въ обращеніи къ чинамъ государственнаго совта, выражена надежду, что Россія, то есть русское самодержавіе, выйдетъ изъ посланныхъ ей испытаній укрпленной не только извн, но и извнутри…
Пущено въ ходъ было все: полицейско-бюрократическій аппаратъ, рабочіе союзы — птенцы Зубатова, свжеиспеченныя студенческія ‘корпораціи’, врод Петерб. ‘Денницы’, ‘Рус. Собранія’ съ его филіальными отдленіями въ провинціи, армія пламенющихъ газетныхъ добровольцевъ и просто расторопныхъ рептилій, даже театральныя зрлища — ‘Севастополя’ и ‘Измаилы’, предназначенныя подымать температуру общественнаго настроенія. А въ то же самое время публицисты старались: призракъ панмонгольской желтой опасности, гипнотизируя читателя, говорилъ ему: забудь свободолюбимыя мечты, оставь ‘партійные’ ‘счеты’, бойся и ненавидь Японію. ‘Все русское общество безъ различія партій должно сознавать, что въ настоящую минуту выясняется направленіе, какое получатъ силы Россіи въ теченіе вка’ — писалъ на страницахъ ‘Петерб. Вдомостей’ кн. Сергй Трубецкой, московскій ‘передовой’ ‘идеалистъ’.
Мобилизація ‘духа’ шла, какъ будто бы, куда успшне той ‘матеріальной’ мобилизаціи, которая производилась, между тмъ, съ великими трудностями на безконечныхъ пространствахъ Сибири.
Фейерверкъ патріотическаго подъема былъ блестящъ, онъ слпилъ глаза, помрачалъ разсудокъ, но онъ былъ… фейерверкъ и горлъ онъ такъ ярко потому, что воздухъ кругомъ былъ насыщенъ грозовымъ электричествомъ.
Уже теперь, когда я пишу эти строки, ‘потшные огни’, догорая, чадятъ… Начальство спшитъ убрать ‘національные флаги’, умрить экспансивную ‘улицу’, патріотовъ просятъ честью успокоиться, и за слишкомъ громкое ‘Боже, царя храни’ можно, пожалуй, попасть въ кутузку. Непослушная буйная нотка затсалась кое-гд въ патріотическую мелодію.
И этого было довольно. Самодержавная бюрократія испугалась тхъ силъ, которыя сама она вызвала, она начала смутно понимать, что мобилизація патріотизма въ массахъ — при настоящемъ положеніи длъ — неизбжно ведетъ къ мобилизаціи политическаго смысла.
Тамъ, гд власть пережила себя, гд налицо широкое броженіе, война — незамнимый агитаторъ. Разрушая равнодушную безсознательность, исконную опору самодержавно-бюрократическаго строя, она изо дня въ день гонитъ въ школу политическаго интереса самые отсталые слои народа. Посмотрите, какой кругъ описала вокругъ себя патріотическая агитація] Вдь, Пошехонье всколыхнулось! Оно кричитъ еще ура, но — будьте спокойны, именно потому, что оно всколыхнулось, завтра оно разнесетъ по камнямъ свою доморощенную Бастилію… Самодержавная бюрократія сетъ, жатву соберетъ революція!