ВОЛЬФРАМЪ ФОНЪ-ЭШЕНБАХЪ.
Титурель, Вольфрам Фон Эшенбах, Год: 1218
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Нмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
Вольфрамъ фонъ-Эшенбахъ представляетъ замчательный примръ поэта, прославившагося эпическими поэмами, тогда-какъ по таланту и по характеру онъ былъ чистйшимъ лирикомъ. Горячимъ лиризмомъ дышетъ каждая строфа его огромныхъ по объёму поэмъ ‘Парциваля’ и’Титурэля’, между-тмъ какъ въ его короткихъ, страстныхъ псняхъ, гд, казалось бы, прирождённый ему талантъ долженъ былъ проявиться съ особенной силой, онъ. напротивъ, уступаетъ прочимъ своимъ собратьямъ-миннезингерамъ.
Вольфрамъ происходилъ родомъ изъ небольшаго городка Эшенбаха, принадлежавшаго тогда Баваріи. Онъ былъ членомъ знатной фамиліи, о чёмъ не безъ гордости упоминаетъ самъ въ своихъ сочиненіяхъ, тмъ не мене, будучи однихъ изъ младшихъ сыновей, онъ не получилъ доли въ отцовскомъ наслдств — обстоятельство, которое принудило его самого пробивать дорогу въ жизни и которое, можетъ-быть, не мало способствовало развитію его таланта. Но однако Вольфраму не предстояло надобности сдлаться странствующимъ миннезингеромъ и продавать свои псни за деньги, такъ-какъ знатный родъ длалъ его, можетъ-быть, не мене чмъ талантъ, желаннымъ и уважаемыхъ гостемъ во дворцахъ королей и герцоговъ. Рыцарь происхожденіемъ, Вольфрамъ, по принятому тогда обычаю, не получилъ въ молодости почти никакого научнаго образованія и если узналъ что-нибудь впослдствіи, то единственно благодаря своему пытливому уму и замчательнымъ способностямъ. Французскому языку онъ выучился, вроятно, при дворахъ своихъ высокихъ покровителей. Знаніемъ этого языка онъ повидимому гордился, потому-что часто употреблялъ въ своихъ сочиненіяхъ французскія слова и цлые обороты. Лучшія произведенія сочинены имъ въ первой четверти тринадцатаго вка, почему можно предположить, что вроятно онъ родился въ восьмидесятыхъ или семидесятыхъ годахъ предшествовавшаго столтія. Время его смерти также нельзя опредлить съ точностью, но по нкоторыхъ даннымъ можно предположить, что онъ умеръ около 1270 года. Изъ событій жизни Вольфрама особенно замчательно его участіе въ состязаніи пвцовъ при двор ландграфа Германа Тюрингенскаго, гд онъ одержалъ полную побду въ пніи. Вольфрамъ былъ погребёнъ въ Эшенбахскомъ собор, но церковь эта уже не существуетъ въ настоящее время и потому гробница его осталась намъ неизвстной.
Кром лирическихъ стихотвореній, Вольфрамъ сочинилъ три поэмы: ‘Парциваль’, ‘Виллегальмъ’ и ‘Титурэль’, изъ котрыхъ послдняя впрочемъ осталась неоконченной, да и изъ дошедшей до насъ части многія строфы, по отзыву нкоторыхъ критиковъ, принадлежатъ не ему. Содержаніе всхъ этихъ трёхъ поэмъ заимствовано имъ изъ старинной французской литературы, причемъ увряютъ, что Вольфрамъ, не умвши, какъ истинный рыцарь и дитя вка, даже читать и писать, заставлялъ, при сочиненіи своихъ поэмъ, читать себ вслухъ французскій текстъ и тутъ же диктовалъ писцу свои передлки.
Поэма ‘Парциваль’ изображаетъ жизнеописаніе героя того же имени. Она начинается съ исторіи его отца, по имени Гамурета, который покидаетъ отечество, чтобъ не служить подъ началомъ своего старшаго брата, получившаго по закону отцовское наслдство. Во время своихъ похожденій онъ спасаетъ отъ возмутившихся вассаловъ одну мавританскую царицу и получаетъ въ награду ея руку. Скоро онъ однако её покидаетъ, a царица въ его отсутствіе родитъ сына, унаслдовавшаго отъ отца и матери двойной цвтъ кожи, чорный и блый. Гамуретъ между-тмъ прізжаетъ въ новое государство, гд царствуетъ королева Герцлейда, и, одержавъ побду на турнир, женится на ней. Отъ этого брака родится герой поэмы Парциваль. Затмъ Гамуретъ погибаетъ въ битв съ неврными, a Герцлейдъ, поражонный его смертью, удаляется въ пустыню, гд воспитываетъ своего сына какъ простолюдина, изъ страха чтобъ онъ, сдлавшись рыцаремъ, не погибъ смертью отца. Но молодой Парциваль чувствуетъ въ крови призванье къ подвигамъ. Онъ самъ длаетъ себ стрлы и копья и проводитъ всё время въ охот за дикими зврями. Разъ встртилъ омъ въ лсу четырехъ рыцарей и, поражонный ихъ воинственнымъ видомъ и разсказами, умоляетъ матъ отпустить его съ ними. Герцлейда съ горестью соглашается, наконецъ, исполнить желаніе сына — и отсюда начинается его, полная разнообразныхъ и чудесныхъ приключеній, жизнь, которыхъ нтъ возможности изложить въ краткомъ очерк, безъ ущерба прелестному разсказу, въ какомъ изобразилъ её Вольфрамъ. Между прочихъ Парциваль женится на королев Кондвирамур, побдивъ ея врага, царя Кланида, осадившаго городъ съ цлью принудить царицу быть его женой. Дале Парциваль попадаетъ въ священный городъ Грааля, гд множество рыцарей служатъ священной чаш, заключающей благодать святаго духа. Описаніе храма Грааля и пировъ рыцарей этого таинственнаго государства принадлежатъ къ лучшимъ мстамъ поэмы, не смотря на сказочную нелпость описываемыхъ событій. Парциваль длается самъ рыцаремъ этого братства. Въ конц поэмы, наполненной множествомъ разнообразныхъ приключеній, которыя часто вяжутся между собою, по вол автора, совершенно насильственнымъ образомъ, подобно легендамъ неистоваго Роланда, Парциваль сходится съ своимъ братомъ, сыномъ мавританской царицы, о которомъ говорено было выше, и прізжаетъ съ нимъ ко двору короля Артура, гд оба вступаютъ въ братство рыцарей круглаго стола. Поэма заключается избраніемъ Парциваля королёмъ Грааля, гд онъ сходится вновь съ женой и узнаётъ, что y него родился сынъ Лоэрангринъ, будущій наслдникъ государства. Жизнь и приключенія Лоэрангрина составляютъ особый эпизодъ поэмы, въ которомъ описывается какъ онъ приплылъ на лебед въ Антверпенъ, женился на брабантской принцесс, подъ условіемъ, чтобъ она не спрашивала объ его имени, и потомъ покинулъ её, когда она не исполнила этого завта. Читатель безъ сомннія догадывается, что этотъ эпизодъ послужилъ Вагнеру сюжетомъ для его знаменитой оперы ‘Лоэнгринъ’.
Вторая поэма Вольфрама, ‘Титурэль’, связана съ первой тмъ, что въ ней выведены лица, участвовавшія въ ‘Парцивал’, а именно Шіонатуландеръ и Сигуна, воспитанные въ дтств Гамуретомъ и Герцлейдой. Поэма эта не такъ богата приключеніями, какъ предыдущая, но зато въ ней авторъ боле далъ развитія своей фантазіи въ анализ чувствъ и въ лирическихъ порывахъ. Въ разговорахъ героя и героини о любви попадаются прелестныя страницы, явно обличающія, почему Вольфрамъ признанъ однимъ изъ талантливйшимъ поэтовъ, не смотря на то, что содержаніе всхъ его произведеній заимствовано изъ чужой литературы.
Въ третьей поэм, озаглавленной ‘Виллегальмъ’, описываются битвы ея героя съ язычниками, пришедшими мстить за то, что Виллегальмъ похитилъ дочь ихъ короля и женился на ней, обративъ её въ христіанскую вру. Поэма написана съ обыкновенными пріёмами средневковой литературы, то-есть везд тысячи тысячъ сарацинъ нападаютъ на небольшое число христіанскихъ рыцарей и, разумется, бываютъ ими побиваемы на голову. Въ поэм, впрочемъ, есть трогательный эпизодъ смерти племянника Виллегальма, молодого рыцаря Вивіана, въ которомъ изображонъ столь любимый въ средніе вка типъ рыцарской храбрости, соединённой съ цломудренной душевной чистотой.
Разсматривая содержаніе трёхъ поэмъ Вольфрама, невольно задаёшь себ вопросъ: въ чёмъ же заключается высокое значеніе его, какъ поэта, если содержаніе его произведеній вовсе не переходитъ за уровень тхъ безчисленныхъ рыцарскихъ сказокъ, о большинств которыхъ давно позабыли и думать въ литератур? Гд, въ самомъ дл, въ его поэмахъ грандіозный замыслъ цлаго? гд психологически-врное развитіе характеровъ? и въ чёмъ, наконецъ, та особенность и та оригинальность, которая одна даётъ значеніе поэту? Чтобъ отвтить на эти вопросы,слдуетъ перенестись въ тогдашній вкъ и стать на ту почву, на которой жилъ поэтъ. Общество только-что начинало развиваться и требовало отъ литературы исключительно яркихъ, легко-запоминаемыхъ образовъ. Идеаломъ человка считалась физическая сила, подчинившаяся служенію добродтели. Поэтому понятно, что легенды о похожденіяхъ рыцарей, воплощавшихъ въ себ вс эти требованія, были единственною формою, въ которой литературныя произведенія могли воплотиться. Читателямъ не было надобности въ психологическомъ развитіи характеровъ. Общество ещё не дорасло до такого взгляда на литературу. У него были передъ глазами всего два характера: первый изображалъ добродтель и воплощался литературно въ благочестивомъ рыцар, врной дам, добромъ волшебник, даже въ привязанномъ къ человку животномъ, второй выражалъ порокъ и изображалъ злого сарацина, коварнаго карлика, неистоваго великана или чудовище. Поэтому понятно, что поэтъ тогдашняго времени не могъ заняться въ своёмъ произведеніи ни обработкой цлаго, ни развитіемъ отдльныхъ характеровъ. Ему оставалось только схватывать единичные факты, подходящіе къ тому или другому душевному настроенію, и обработывать ихъ поэтически безъ всякой связи со слдующими за ними событіями своихъ поэмъ. И вотъ въ этомъ-то Вольфрамъ дйствительно не иметъ соперниковъ между своими товарищами-поэтами. Какое вамъ дло до того, что чаша Грааля, наполненная благодатью — нелпость, но посмотрите, какъ умлъ поэтъ выразить то благочестіе, съ какихъ относятся къ этой святын ея поклонники. Какое вамъ дло, что любовь Сигуны къ своему возлюбленному не мотивирована ничмъ? Но за-то посмотрите, какъ поэтически-трогательно она выражаетъ своё горе о разлук съ нимъ? Такимъ образомъ оказывается, что поэмы Вольфрама, не выдерживая критики въ цломъ, должны скоре назваться сборниками прелестнйшихъ лирическихъ порывовъ, которые можно безъ особаго ущерба для всего произведенія читать безъ всякаго порядка, открывъ книгу на первой попавшейся страниц. Потому если кто хочетъ познакомиться съ поэтомъ, носящимъ по праву имя перваго изъ миннезингеровъ, тотъ никакъ не долженъ удовольствоваться краткимъ обзоромъ его поэмъ, но долженъ искать, какъ пчела, поэтическій мёдъ въ тхъ самыхъ цвтахъ, гд его источила фантазія поэта.
ИЗЪ ПОЭМЫ ‘ТИТУРЭЛЬ’.
Оставивъ подъ гнётомъ любви поля Каталоньи прекрасной,
Принцесса увидть могла, что скрываться бы было напрасно.
Отъ тётки ей больше не скрыть въ душ закипавшую страсть,
Которой, на горе себ, попала Сигуна во власть.
И щёки, и ротъ, и глаза горли въ ней яркимъ румянцемъ.
Такъ роза блеститъ ввечеру подъ яркимъ заката багрянцемъ.
И скромность природная въ ней ужь больше безсильна была,
Чтобъ скрыть предъ глазами людей т чувства, что страсть въ ней зажгла.
Тутъ съ ласкою къ ней обратясь. ей такъ королева сказала:
‘Дитя дорогое моё! не мало я въ жизни страдала,
Но вдвое почувствовать мн приходится горе моё
Съ-тхъ-поръ, какъ увидла я, какъ сильно несчастье твоё.
‘Илъ мало людей и земель въ твоёмъ безграничномъ владньи?
Иль близкихъ участье теб не можетъ ужь дать утшенья?
О чёмъ же печалишься ты? Гд прежній довольный твой видъ?
Гд прежній весёлый твой смхъ? гд блескъ исхудалыхъ ланитъ?
‘Съ-тхъ-поръ, какъ печалишься ты, мн радости въ жизни напрасны,
Владычица трёхъ королевствъ — себя я считаю несчастной.
Ужель не дожить никогда до той мн счастливой поры,
Чтобъ, горе твоё разузнавъ, отёрла я слёзы сестры?’
— ‘Ужь если обязана я признаться во всёмъ предъ тобою,
То будетъ тмъ горестнй мн твой чувствовать гнвъ надъ собою!
Того, что случилось со мной, поправить не въ сил моей!
Люби же какъ прежде меня — наше счастье тмъ будетъ прочнй!
‘Господь наградитъ пусть тебя! Нжнйшія ласки, какія
Уметъ лишь мать расточать ребёнку — то точно жь такія,
Лишонная радости, я въ теб, дорогая, нашла
Въ тоск одинокой моей: одна ты помочь мн хотла.
‘Должна ты помочь мн равно своей добротой и совтомъ.
Равно ощущаю нужду я въ томъ точно также какъ въ этомъ.
Спастись отъ прошедшей бды не въ силахъ я буду одна:
Какъ въ крпкихъ, желзныхъ цпяхъ мн помыслы держитъ она.
‘Бывало подъ вечеръ съ тоской въ окошко на степь я глядла.
Долина, теряясь вдали, одна предо мною блла.
Онъ рдко ко мн приходилъ, и горькой, обильной слезой
Платить приходилося мн за счастье минуты одной.
‘Брожу отъ окошка къ стн я взадъ и вперёдъ въ нетерпньи,
Съ востока на западъ брожу, какъ-будто въ меня убжденье
О томъ, что случилось со мной, уже поселилось давно
И много ли, мало ль часовъ печалюсь я — всё мн равно!
‘На бурныхъ я волнахъ подъ-часъ плыву по пучин глубокой
И думаю: если бъ ко мн примчалась изъ дали широкой
Внезапно счастливая всть, печали въ утху живой,
Что горя сердечную боль утшитъ мн другъ дорогой.
‘Куда улетли навкъ утхи мои золотыя?
Гд бодрость былая моя? гд радости сердца живыя?
Одна намъ досталась судьба: онъ нуженъ одинъ мн, но я
Вдь также ему дорога — что жь онъ избгаетъ меня?
‘Морозомъ всё ветъ вокругъ, когда онъ со мной не бываетъ,
A если онъ возл меня — мн пламенемъ сердце сжигаетъ.
Любить безконсчно его — утха единая мн!
И силу лишь въ нёмъ нахожу я, какъ саламандра въ огн.’
А. Соколовскій.