Светская исповедальня, Пэн Барри, Год: 1896 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Свтская исповдальня.

Барри Пэна.

(Примчаніе автора.— Нижеслдующія извлеченія сдланы изъ частныхъ писемъ, находившихся въ распоряженіи нын уже умершаго. Онъ назначилъ меня своимъ литературнымъ душеприказчиковъ, съ инструкціей ничего не печатать. Но paupertas me impulsif).

1.
Дурныя привычки.

‘Мой дорогой!— Я не могу вамъ выразить, какое глубокое впечатлніе произвела на меня ваша книга ‘Дурныя привычки, и какъ ихъ пріобрсти’. По моему мннію, это самая нравственная книга послдняго времени. Вы совершенно правы, утверждая, что величайшая добродтель есть сопротивленіе величайшему искушенію, а величайшее искушеніе есть то, которое проистекаетъ отъ долговременной дурной привычки. Человкъ, который никогда не курилъ, не иметъ права на наше восхищеніе, но человкъ, который издавна привыкъ курить отъ ранняго утра до поздней ночи и затмъ покидаетъ эту привычку, — такой человкъ достоинъ избранія въ уздный совтъ, біографіи, каменнаго монумента и всякихъ почестей. Прочитавъ вашу книгу, я понялъ, какъ нехорошо я поступалъ всю свою жизнь. Я не пріобрлъ ни одной дурной привычки, и поэтому мн не на чемъ было упражнять свою добродтель. Нельзя бороться, когда не съ кмъ бороться, нельзя побдить, когда ршительно некого побждать. Я видлъ, что для большаго совершенства мн недостаетъ нсколькихъ привычныхъ гршковъ, тогда бы я могъ проявить свою силу воли.

Съ давнихъ поръ, еще со времени моего младенчества, смиреніе избрало меня своимъ служителемъ. Я не былъ честолюбивъ. Я не хотлъ начать съ какого-нибудь величайшаго и грандіознйшаго грха, въ род поджога, игры на гармоник, государственной измны. Я скромно обратился къ вашей глав о ‘Мелкихъ грхахъ’, которую вы особенно рекомендуете молодымъ преступникамъ, только начинающимъ изученіе своего дла. Нкоторое время я колебался, что выбрать изъ вашего списка. Но затмъ я остановился для перваго раза на двухъ привычкахъ: завтракать въ кровати и перемывать чужія косточки. Но ужь не знаю, виновата-ли здсь моя глупость или моя врожденная невинность, только я не могъ справиться съ этими двумя грхами сразу. Я вчно путалъ и ошибался. Я мылъ чужія кровати и завтракалъ косточками. Чтобы избжать дальнйшей путаницы, я отказался отъ этой попытки и остановился на простомъ, прекрасномъ и обыкновенномъ порок, а именно, чтеніи въ постели.

Я строго послдовалъ вашимъ указаніямъ. На моей кровати нтъ занавсокъ, но я веллъ ихъ сдлать и особенное вниманіе обратилъ на то, чтобы он были изъ легкой, горючей матеріи. Затмъ я поставилъ дв зажженныхъ свчи подл самыхъ занавсокъ, открылъ дверь и окно, чтобы обезпечить сквозной втеръ, и началъ читать. Спустя нкоторое время книга выпала у меня изъ рукъ, и я заснулъ. Черезъ часъ я долженъ былъ проснуться, найти комнату полною дыма, съ величайшимъ трудомъ погасить тлющія занавски и увидть дурныя послдствія моей привычки. Но мн ни разу не удалось получить пожара. Каждый день я совершалъ подвиги легкомыслія и небрежности, я всегда употреблялъ свчи, хотя въ мою комнату проведенъ газъ, я имлъ съ этимъ безконечную возню,— но мн никогда не удавалось получить дурныхъ результатовъ. Должно быть, эти занавски были сдланы изъ дешевыхъ сигаръ, потому что он ршительно не хотли горть. Точно такъ же мн не удалось испытать на себ вредныхъ послдствій недостатка сна, потому что не было книги, которая могла бы продержать меня въ бодрствующемъ состояніи боле трехъ минутъ посл того, какъ я улегся въ постель. Но согласитесь сами, не могу же я бороться съ привычкой, которая вовсе не дурна, такъ какъ не даетъ никакихъ дурныхъ результатовъ. Наконецъ, эта привычка упорно отказывается быть пріобртенной: если мн хочется спать, я не всегда вспоминаю взять съ собою книгу въ кровать, и кром того, я сплошь и рядомъ забывалъ погасить свчи. Однимъ словомъ, я не могу проявить добродтели и доставить работу своей вол, такъ какъ въ данномъ случа эта привычка не оказывается ни дурною, ни привычной.

Такимъ образомъ въ настоящее время моя сила воли ршительно ничего не длаетъ и сама грызетъ себя. Мн необходимо отучить себя отъ чего-нибудь дурного. Я чувствую, что никогда не буду дйствительно добродтельнымъ, если не пріобрту дурной привычки, но оказывается, что я ршительно не способенъ пріобрсти ее. Вс мои природныя наклонности замчательно хороши. Табакъ и водка кажутся мн отвратительными и длаютъ меня больнымъ, я не питаю ни малйшаго интереса ни къ какой игр, я такъ же мало могу лгать, какъ Джорджъ Вашингтонъ. Но къ чему доле перечислять? Отдльныя погршности я еще могу совершать, но я не способенъ, вопреки вашему превосходному руководству, развить въ себ дурную привычку. Вашъ, въ отчаяніи NN.

P. S. Я уже написалъ вамъ это письмо, когда, перелистывая вновь вашу книгу, прочиталъ чвъ первый разъ совтъ, который вы даете для отчаянныхъ случаевъ. ‘Если вы никоимъ образомъ не можете пріобрсти дурной привычки, то вообразите, что пріобрли, и старайтесь отстать отъ нея’. Я послдовалъ этому совту. Съ тхъ поръ прошло три недли. Я теперь — рабъ привычки курить опіумъ и говорить неправду. Моя добродтель получила, наконецъ, работу, и жизнь снова кажется мн свтлой и счастливой. Величайшее нравственное совершенство возможно для меня. Позвольте принести вамъ мою искреннюю благодарность! ‘

2.
Убійство на вокзал.

‘Мой дорогой!— Еще раньше, нежели я прочиталъ вашу послднюю книгу ‘Искусство молчанія, руководство для собесдниковъ’,— я зналъ, въ чемъ заключается мое несчастье. Еще раньше, чмъ я раскрылъ вашу главу о ‘Повторяющихся’, я зналъ, что страдаю порокомъ повторенія. Я зналъ, что если мн случилось однажды сказать что-нибудь, то судьбою предопредлено, чтобы я повторилъ то же самое еще разъ или даже два. Хотя теперь уже поздно, такъ какъ раскаяніе не можетъ принести никакой пользы, но я жалю, что не послдовалъ тогда же вашему совту. Я не врилъ, что способность обмниваться мыслями есть проклятіе человческаго рода, я думалъ, что вы ошибаетесь, полагая, что именно способность членораздльной рчи мшаетъ человку возвыситься до уровня свиньи, однимъ словомъ, я полагалъ, что ваша похвала молчанію преувеличена и неосновательна. Помните-ли вы начальную фразу вашей книги: ‘Умнье говорить заслуживаетъ восхищенія, но умнье слушать заслуживаетъ любви’? Я прочиталъ эту фразу, но предпочелъ искать восхищенія, во что бы то ни стало. Я — повторяющійся человкъ, а единственное средство для такихъ субъектовъ есть, по вашему мннію, вчная печать молчанія на устахъ. По всей вроятности, эта печать теперь будетъ наложена на меня. Я разскажу вамъ, какъ это произошло, и прежде всего я долженъ объяснить вамъ, почему я укралъ эпиграмму А.

А., несомннно, остроумный человкъ, если вы дадите ему время. При этомъ онъ уметъ ловко вести разговоръ, чтобы, какъ будто невзначай, ввернуть свою остроту, и онъ никогда не повторяется самъ и не повторяетъ чужихъ остротъ. Тмъ не мене онъ принадлежитъ къ числу такихъ людей, которымъ вы предписали бы вчную печать молчанія, потому что у него нтъ надлежащей манеры. У него все идетъ хорошо до тхъ поръ, пока онъ не сказалъ своей эпиграммы. Но затмъ онъ сразу, точно по мановенію волшебнаго жезла, принимаетъ видъ лягушечьяго чучела съ громадными стеклянными глазами и виноватою совстью. Этотъ А. живетъ въ Эдинбург, и однажды вечеромъ, когда я обдалъ у него, онъ сказалъ наилучшую эпиграмму, какую я только слышалъ отъ него. Разговоръ былъ подготовленъ замчательно ловко. Онъ началъ съ общественныхъ бань и при помощи семнадцати совершенно естественныхъ переходовъ подошелъ къ предмету своей эпиграммы, которая касалась спичечныхъ коробокъ. Впослдствіи я прослдилъ всю эту лстницу. Но эпиграмма, понятно, была испорчена тмъ обстоятельствомъ, что А. не обладаетъ надлежащимъ умньемъ. У него нтъ жилки для подобныхъ вещей. Поэтому я сказалъ ему, что нахожу въ его шутк мало остроумнаго.

Возвращаясь изъ Эдинбурга, я провелъ ночь въ Карлил, въ дом своего пріятеля Б. Б.— не свтскій человкъ, но онъ немного говоритъ и прекрасно слушаетъ. Я сказалъ ему эпиграмму А., выдавъ ее за свою собственную. Б. смялся три часа подрядъ и заявилъ, что такой остроумной вещи онъ не слышалъ во всю свою жизнь. Онъ вынулъ свою памятную книжку и записалъ ее.

Оттуда я ухалъ въ Лондонъ, и вотъ какъ-то днемъ ко мн зашелъ В. Я повторилъ ему эпиграмму, опять какъ свою собственную. Съ нимъ сдлалась чуть-ли не истерика, онъ просто катался по полу.

— Остроумне этого ничего не можетъ быть,— сказалъ онъ.— Это не можетъ быть экспромтъ…

— Представьте, это экспромтъ,— отвтилъ я.— Я не имю привычки повторяться.

При этомъ я сдлалъ оскорбленный видъ и дйствительно чувствовалъ себя оскорбленнымъ. Справедливое обвиненіе всегда оскорбляетъ.

— Во всякомъ случа,— продолжалъ В.,— у меня будетъ чмъ позабавить завтра Б. Сегодня ночнымъ поздомъ я ду въ Карлиль. Разумется, я не посягну на ваши авторскія права, но я положительно долженъ сказать Б. этотъ экспромтъ.

Я содрогнулся. Во что бы то ни стало надо было помшать ему повторить эту эпиграмму Б.

— Мало того,— добавилъ В.,— на слдующій день я ду въ Эдинбургъ и буду имть случай сказать ее и А.

Все это звучало довольно просто. Но это значило также, что если я позволю ему сдлать то, что онъ предполагалъ, то вс три: А., Б. и В. во всю остальную часть своей жизни будутъ твердо держаться убжденія, что я — воръ, лгунъ и дуракъ. Я прибгнулъ къ хитрости и пригласилъ В. пообдать со мною въ клуб. Я разсчитывалъ тмъ или другимъ способомъ задержать его настолько, чтобы онъ опоздалъ къ сверному позду. Вспомнивъ, что В. ярый политикъ, я сказалъ:

— Гладстонъ сегодня обдаетъ со мною, и вы встртитесь съ нимъ.

Надо вамъ сказать, что я не имлъ чести быть даже издали знакомымъ съ мистеромъ Гладстономъ. До этой минуты мн даже и въ голову не приходило, что онъ представляетъ собою живое существо. Я всегда смотрлъ на него, какъ на какую-то тенденцію,— нчто врод фикціи, спеціально созданной для гомруля.

— Серьезно?— спросилъ В. немного недоврчиво, какъ мн показалось.

— Совершенно серьезно,— небрежно отвтилъ я.— Я недавно познакомился съ нимъ. Впрочемъ, длайте, какъ хотите. Посл обда къ намъ, вроятно, заглянетъ и Рескинъ. Но если вы не можете, я васъ не неволю.

Въ своемъ стараніи спасти свою репутацію я бы не остановился ни передъ чмъ. Но В. очень простодушенъ и принялъ мое приглашеніе.

Въ этотъ вечеръ я дошелъ до изнеможенія, извиняясь по поводу отсутствія мистера Гладстона и мистера Рескина и стараясь удержать В. Но послднее было напрасно. Онъ явился въ клубъ съ саквояжемъ въ рук и намревался прямо оттуда хать на Юстонскій вокзалъ. Въ конц концовъ, я предложилъ проводить его, и мн удалось первому найти извозчика.

— Вотъ теб два соверена,— поспшно прошепталъ я извозчику.— Устрой такъ, чтобы этотъ господинъ опоздалъ къ позду.

Посл того какъ мы столкнулись съ третьимъ омнибусомъ, В. настоялъ на томъ, чтобы выдти изъ экипажа и нанять другого извозчика. На вокзал мы имли бездну времени. При помощи новыхъ подкуповъ и хитрости мн удалось устроить такъ, что В. и его саквояжъ попали въ какой-то мстный поздъ, который никуда въ частности не отправлялся. Мн даже удалось запереть его тамъ на ключъ. Но какой-то идіотъ-инспекторъ явился и выпустилъ его на свободу. Я умолялъ В. не хать въ Карлиль, я говорилъ, что у меня есть дурное предчувствіе. Но онъ смялся надо мною.

— Нтъ,— говорилъ онъ,— я долженъ разсказать Б. и А. вашъ экспромтъ.

Онъ стоялъ на самомъ краю платформы, и поздъ уже трогался съ мста. Одного моего толчка было достаточно. Остальное вы, вроятно, знаете изъ газетъ. Вамъ одному я сообщилъ о своемъ истинномъ мотив. Я жертва разговорчивости.— Вашъ несчастный NN.’

3.
Жертва непрямоты.

‘Уважаемый!— Позволяю себ думать, что авторъ ‘Курьезовъ человчества’ будетъ заинтересованъ слдующей въ высшей степени необыкновенной исторіей, которая разыгралась со мною. Для меня она, боюсь, кончится роковымъ образомъ, а для другихъ она могла бы по служить предостереженіемъ, но я все-таки прошу васъ не предавать ея гласности.

Мой главный недостатокъ, которымъ я всегда страдалъ и страдаю, есть, если можно такъ выразиться, непрямота. Мой процессъ всегда совершается по кривой линіи, никогда не идетъ по прямой. Я придаю громадное значеніе средствамъ и иногда упускаю изъ виду цль. Есть люди, которые, имя надобность передать непріятное извстіе кому-нибудь, положимъ, В., передадутъ ее Б., съ просьбою сообщить А., съ тмъ, чтобы послдній передалъ извстіе по назначенію. Есть люди, которые купятъ себ сложнйшій аппаратъ для совершенія какого-нибудь дйствія, напримръ, для дланія папиросъ, тогда какъ это можетъ быть гораздо легче и гораздо скоре выполнено обыкновенными человческими пальцами. Если бы они хали изъ Лондона къ сверному полюсу, они избрали бы себ дорогу черезъ экваторъ. Это — самые ничтожные примры непрямоты, въ сравненіи съ тою роковою непрямотой, которая поставила меня, какъ сказано, въ безвыходное положеніе.

Надобно вамъ знать, милостивый государь, что единственная женщина, которая когда-либо дйствительно поразила мое сердце, это — Арабелла Ли. Объ ея наружности я могу только сказать, что… (здсь опущено полторы страницы).

Можно-ли посл этого удивляться, что такая женщина самымъ серьезнымъ образомъ поразила мои чувства? Когда семейство Мешли пригласило меня въ прошломъ сентябр къ себ въ имніе, я просилъ ихъ дать мн нсколько дней на размышленіе — смлость не совсмъ обыкновенная для непрямодушныхъ людей. Я сдлалъ это для того, чтобы раньше удостовриться, будетъ-ли тамъ миссъ Ли. Узнавъ, что она будетъ, я принялъ приглашеніе. Есть три миссъ Мешли: Мери, Марта и Маргарита. Вс он очень похожи другъ на друга. Каждая костлява, угловата, носитъ очки и иметъ видъ небрежно сдланнаго научнаго чертежа. Цвтъ лица у всхъ напоминаетъ песчаное рчное дно.

Я не пробылъ у нихъ въ дом и недли, какъ убдился, что вслдствіе присущей мн непрямоты единственное существо, которому я не могу сознаться въ своей любви къ миссъ Ли, есть сама миссъ Ли. Кому угодно другому я бы сказалъ объ этомъ. Я бы могъ доврить эту тайну даже дворецкому, который былъ очень привтливъ, какъ вс дворецкіе. Но я не имлъ духа сказать объ этомъ самой миссъ Ли. Однажды я увидлъ, что она ласкаетъ собачку, и замтилъ, что она поцловала ее въ шею. Собачка выбжала какъ-то въ садъ, а черезъ минуту я послдовалъ за нею. Мысль, что я могу поцловать ту же собачку и въ то же самое мсто, была какъ нельзя боле подъ стать моему не прямодушію. Собачка побжала по направленію къ конюшнямъ. Собаки вообще отличаются перемнчивымъ нравомъ, или, можетъ быть, я попалъ не на ту собаку, только… (здсь опущено нсколько неважныхъ подробностей). Я далъ ихъ починить мстному портному и въ общемъ былъ недоволенъ этой исторіей.

Наканун моего отъзда домой миссъ Мери Мешли и я явились къ завтраку раньше остальныхъ. Мы ршили пройтись по саду, и тутъ я почувствовалъ желаніе доврить миссъ Мери Мешли свою страсть къ миссъ Арабелл Ли. Результатъ былъ ужасенъ. Я говорилъ очень безсвязно и непрямо, и меня поняли совершенно превратно. Я помню только ея слова, которыя она сказала мн въ отвтъ:

— Да, Чарли, я готова выдти за васъ замужъ. Я всегда любила васъ.

Я имлъ настолько присутствія духа, чтобы попросить ее пока никому не говорить объ этомъ, и затмъ вернулся въ домъ. Это было ужасно! Отчасти благодаря своей непрямот, отчасти же просто изъ вжливости, я обмнялся обтами не съ тою женщиною, съ которой хотлъ. Я ршилъ попросить Марту Мешли объяснить своей сестр Мери происшедшую ошибку. Я чувствовалъ себя неспособнымъ прямо сказать объ этомъ Мери.

Передъ вечеромъ, воспользовавшись минутой, когда вс мужчины куда-то вышли, я увелъ миссъ Марту Мешли въ билліардную, подъ предлогомъ сыграть партію. Когда наша партія была кончена, я началъ свои объясненія.

— Я боюсь, что сегодня утромъ я неумышленно подалъ вашей сестр Мери поводъ думать, будто я люблю ее. Какъ я ни восхищаюсь ею, все-таки я не люблю ее. Я лишь старался поврить ей свою страсть къ другой женщин. Вы должны знать… Вы должны были сами замтить, кого я такъ страстно…

— О, мой милый, мой дорогой!— прошептала она.— Да, я знала это давно! О, какъ я счастлива! Быть любимой тобою, Чарльзъ, мой Чарльзъ…

— Да, да,— задыхаясь сказалъ я.— Вы угадали! Не выдавайте никому нашей тайны.

Я не помню, какъ я выбрался изъ этой комнаты. Мои нервы трепетали, и я былъ близокъ къ отчаянію. Посл обда я очутился въ оранжере съ третьей сестрой, Маргаритой. Я сдлалъ попытку разсказать ей, что произошло. Она залилась слезами, и прежде чмъ я усплъ опомниться, я сдлалъ ей предложеніе, и она приняла его. Весь вечеръ я страдалъ невыразимо. Очень пріятно быть помолвленнымъ съ одною женщиной, которую любишь. Но я, милостивый государь, тайно помолвленъ съ цлымъ синдикатомъ! Три блыхъ платочка показались въ трехъ различныхъ окнахъ дома, когда я узжалъ оттуда на слдующее утро.

Но не это меня больше всего мучитъ. Я чувствую, что я лишился Арабеллы Ли. Мн и теперь по временамъ представляется, будто я вижу ее передъ собою: ея… (здсь опять пропущена страница описанія). Она узнаетъ о моемъ поведеніи по отношенію къ тремъ сестрамъ Мешли и будетъ презирать меня. Я колеблюсь между самоубійствомъ, переселеніемъ въ Австралію и поступленіемъ въ Кармелитскій монастырь. Даже въ моемъ неисходномъ несчастій моя непрямота преслдуетъ меня. Не можете-ли вы мн посовтовать что-нибудь? Вашъ, полный отчаянія, NN’.

‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 8, 1896

Свтская исповдальня.

Барри Пэна.

1.Дурныя привычки.

2.Убійство на вокзал.

3.Жертва непрямоты.

Читайте также:

1.
Дурныя привычки.

2.
Убійство на вокзал.

3.
Жертва непрямоты.