Страница изъ культурной жизни Сибири.
Страница изъ культурной жизни Сибири.
(Въ память 10-тилтія смерти А. В. Потаниной и Н. М. Ядринцева).*)
Ю. Талько-Грынцевичъ.
‘Байкалъ’, No 44, 1904
Страница из культурной жизни Сибири, Талько-Гринцевич Юлиан, Год: 1904
Время на прочтение: 14 минут(ы)
*) Лекція, прочитанная 20 января 1904 г. въ Троицкосавск на ‘Сибирскомъ вечер’ въ зал общества приказчиковъ, чистый сборъ съ котораго поступилъ на расширеніе зданія мстнаго музея Географическаго общества.
Кром обыденной срой жизни массъ, направленной единственно къ удовлетворенію насущныхъ потребностей и стремящейся исключительно къ матеріальнымъ, практическимъ цлямъ, есть еще другая жизнь, духовная, е создаютъ не массы, а отдльныя личности, выдвигающіяся своимъ талантомъ, энергіей и умомъ, он не удовлетворяются настоящимъ, ихъ кругозоръ охватываетъ боле широкіе горизонты, а пытливый умъ ищетъ новыхъ путей. Подобные люди свои личные интересы и даже жизнь свою, приносятъ всецло въ жертву обществу, имя лишь то единственное удовлетвореніе, что не сокрыли въ себ богатствъ своего духа, а подлились ими съ собратьями. Часто лишь тогда, когда этихъ эпигоновъ человческой мысли не станетъ, на нихъ начинаютъ молиться и воздвигаютъ имъ алтари.
Сибирь, не такъ давно еще страна, лишенная правъ состоянія, была лишена даже и тхъ не многихъ благъ цивилизаціи, лучи которыхъ отчасти проникали съ запада въ Россію. Однако на бдной почв Сибири, помимо всхъ неблагопріятныхъ условій, за послднія 30 лтъ выростаетъ цлый рядъ мстныхъ дятелей, работающихъ для своей родины, желая создать ей боле завидную будущность. Изъ среды ихъ, благодаря какъ своему таланту, такъ и неутомимымъ трудами на первомъ мст стоятъ H. М. Ядринцевъ и супруги А. В. и Г. Н. Потанины. Помимо ихъ разнородной дятельности, они служили одной общей иде — гуманности и прогресса. Въ краткой характеристик дятельности покойныхъ H. М. Ядринцева и А. В. Потаниной, знакомыхъ многимъ изъ васъ, М. Г. и М. Г., лично, я постараюсь возобновить передъ вами ихъ симпатичный обликъ и ихъ заслуги въ теченіи ихъ къ сожалнію кратковременнаго жизненнаго пути.
Говоря о А. В., я не могу не коснуться того, лучшіе годы жизни котораго были тсно соединены съ трудами жены, незамнимой помощницы въ путешествіяхъ и въ научныхъ работахъ.
Г. Н. Потанина и Н. М. Ядринцева соединяла тсная дружба, основанная на однхъ и тхъ же цляхъ — служенія родин, не смотря на разницу темпераментовъ, изъ чего вытекала и разница въ самомъ характер ихъ трудовъ. Г. Н., человкъ отъ природы тихій и скромный, замкнутый въ своихъ трудахъ, представляетъ намъ типъ настоящаго ученаго, вооруженнаго истымъ бенедиктинскимъ терпніемъ и выдержкою. Это человкъ желзный, закаленный въ труд, непоколебимый въ своихъ убжденіяхъ, аскетъ въ привычкахъ, низводящій ихъ до минимума и живущій жизнью не земною. Его внутренній обликъ олицетворяетъ и сама наружность, выдающая типъ возрожденный подъ холоднымъ небомъ Сибири, можетъ быть потомка первыхъ ея покорителей съ примсью крови мстныхъ сибирскихъ автохтоновъ. Низкаго роста широкоплечій, съ крпкой костной и мышечной системой, лицо съ выдающимися скулами, надъ синими глазами нависли густыя брови, на голов шапка волнистыхъ кудрей, лицо покрыто обильною растительностью, оно невозмутимо, всегда съ добродушной и ласковой улыбкой. Г. Н. своей наружностью невольно обращаетъ на себя вниманіе. Такое впечатлніе онъ произвелъ на меня при первой встрч. Я помню, когда много лтъ тому назадъ я стремился въ невдомый для меня далекій край, прощаясь въ Петербург съ покойнымъ А. И. Деспотъ-Зеновичемъ, я просилъ этого лучшаго тогдашняго знатока Сибири и еще боле людей и человческихъ сердецъ, въ чемъ онъ никогда не ошибался, чтобы онъ меня познакомилъ съ кмъ нибудь изъ сибирской интелигенціи. Онъ мн указалъ, какъ на самаго виднаго сибирскаго дятеля Г. Н. Потанина, сказавъ:, познакомься съ нимъ, это добродтельнйшій изъ сибиряковъ’. Это была общая репутація, которую себ составилъ заслуженный этнографъ и изслдователь далекаго востока.
Другимъ человкомъ былъ H. М. Ядринцевъ, худощавый, невысокаго роста, нервный, легко возбуждающійся, съ пламенными глазами, краснорчивый, замчательно наблюдательный, на-лету схватывающій факты, легко ихъ объединяющій, развивающій смлыя предположенія, строющій гипотезы и создающій идеи, подтверждаемыя цлымъ рядомъ приводимыхъ фактовъ, H. М. былъ выразителемъ помимо своего неоффиціальнаго положенія интересовъ и потребностей Сибири настоящимъ народнымъ трибуномъ нуждъ униженныхъ и оскорбленныхъ. За пламенный темпераментъ и краснорчіе его удачно прозвали ‘французомъ Сибири.’
Плоскогорье центральной Азіи издавна было предметомъ изученія, какъ русскихъ, такъ и западно-европейскихъ изслдователей. Природа, климатъ и народы, на немъ живущіе, не были почти изучены. Едва въ половин прошлаго столтія изслдованія странъ, недоступныхъ для европейцевъ, принимаютъ характеръ боле серіозный, благодаря энергичнымъ и настойчивымъ путешественникамъ, указавшимъ намъ родину Чингисхановъ и новый невдомый міръ буддійскихъ храмовъ и монастырей. Начало, положенное первымъ неутомимымъ изслдователемъ востока Arman David’омъ, достигшимъ восточныхъ границъ Тибета поощряетъ Н. М. Пржевальскаго къ продолженію изслдованіи, онъ изучаетъ оз. Кукуноръ, проходитъ огромныя пространства Памира до р. Желтой и результатами своихъ экспедицій записываетъ свое имя на ряду съ именами величайшихъ путешественниковъ Henly и Levingston’а и вмст съ тмъ воодушевляетъ многихъ идти по его слдамъ. Снаряжается цлый рядъ экспедицій Потанина, Пвцова, братьевъ Грумъ-Гржимайло, Громбчевскаго, послдняя Козлова и друг.
Среди всхъ этихъ путешественниковъ выдвигается симпатичный обликъ Г. Н. Потанина. Казакъ по происхожденію, онъ родился на обширныхъ киргизскихъ степяхъ въ 1835 г. По окончаніи Омскаго кадетскаго корпуса, нсколько лтъ служа офицеромъ, онъ принималъ участіе въ военныхъ экспедиціяхъ, которыя развили въ немъ страсть къ географическимъ изслдованіямъ. Поэтому онъ оставляетъ военную службу и изучаетъ сибирскую колонизацію, а сознавая не полноту своего образованія, безъ средствъ, попадаетъ въ 1858 г. въ Петербургъ съ караваномъ золота и поступаетъ вольно-слушателемъ въ университетъ. Но университетскіе безпорядки 1861 г. заставляютъ Потанина вернуться на родину и здсь въ окрестностяхъ оз. Зайсана принять участіе въ работахъ извстнаго астронома Струве, проводившаго границу съ Китаемъ. Онъ здсь начинаетъ первыя свои географическія работы, изслдуя тарбагатайскую долину, оз. Марко-Куль, Черный Иртышъ, рыболовство оз. Зайсана и собираетъ ботаническія коллекціи. Въ это время Г. Н. сходится съ Ядринцевымъ и выступаетъ вмст съ нимъ въ ряду работъ, обличителемъ мстной сибирской администраціи въ злоупотребленіяхъ и обидахъ населенія, что дало поводъ заподозрить ихъ въ сибирскомъ сепаратизм. Оба были преданы суду и сосланы. Потанинъ съ лишеніемъ правь былъ сосланъ въ каторжныя работы въ Свеаборгскую крпость, гд пробылъ четыре года (1869—1872 г.) и откуда былъ переведенъ на поселеніе въ Никольскъ, Вологодской губ. Въ это время онъ обработалъ этнографическіе матеріалы, собранные еще въ Сибири и составилъ работу объ экономическомъ состояній крестьянъ сверной Россіи.
Никольскъ имлъ важное вліяніе на послдующую жизнь Г. Н., ибо здсь онъ встртился съ женщиной, съ которой онъ счастливо прожилъ многіе годы въ неусыпныхъ трудахъ. Женщиной этой была Александра Викторовна Лаврская Она была дочерью священника и родилась 25 января 1843 года въ Нижнемъ Новгород. Молодость ея прошла въ бдной семейной обстановк, за неимніемъ средствъ А. В. могла получить лишь домашнее воспитаніе, помогая матери въ хозяйств. Первоначально грамот ее обучалъ старшій братъ Валеріанъ Викторовичъ впослдствіи каедральный протоіерей въ Самар, а тогда воспитанникъ семинаріи и школьный другъ Добролюбова.— Увлекаясь самъ естествознаніемъ, онъ умлъ развить эту страсть въ сестр, они вмст занимались физическими опытами, собираніемъ коллекцій и гербаризированіемъ. Кром того большое вліяніе на умственное развитіе А. В. оказала помщица Е. П. Юрьева, сестра извстнаго беллетриста П. Д. Боборыкина, занимавшаяся съ нею французскимъ языкомъ, а ея библіотека была источникомъ, изъ котораго А. В. почерпнула первыя научныя свднія.
Другой братъ ея Константинъ Викторовичъ, почти ровесникъ (старше ее лишь на 2 года) былъ другомъ ея дтства. Поступивши въ университетъ, онъ въ длинныхъ письмахъ длился съ сестрой первыми своими впечатлніями и открывалъ передъ ней свою душу. Потомъ онъ былъ сотрудникомъ ‘Недли.’
Со смертью отца въ 1861 году, по существующему у православнаго духовенства обычаю приходъ могъ бы перейти къ такому лицу, которое бы изъявило желаніе быть мужемъ А. В. Но соединять жизнь свою съ человкомъ, къ которому не имла влеченія, она смотрла какъ на грубое насиліе надъ своей личностью, А. В. отъ принятія прихода отказалась въ пользу своего брата, а сама, поселившись у него, занялась домашней школой. Въ 1866 г. посл открытія въ Нижнемъ Новгород епархіальнаго училища она поступаетъ туда воспитательницей, но вмст съ тмъ, влекомая жаждой знаній къ другой боле умственной дятельности, занимается увеличеніемъ своихъ научныхъ свдній, и посл 8 лтъ неусыпныхъ трудовъ пріобртаешь такія обширныя литературныя познанія, что при своемъ свтломъ ум поражаетъ ими каждаго встрчавшагося съ ней.
Въ это время судьба ея сводитъ съ Г. Н. Потанинымъ. Она пріхала въ Никольскъ постить сосланнаго туда брата Конст. Викт., котораго тсно соединяла съ Г. Н. общая работа и общіе взгляды, на задачи областной журналистики. Г. Н. былъ занятъ обработкой матеріаловъ по этнографіи Сибири. Жизнь онъ велъ здсь одинокую, необезпеченную, полную нужды и лишеній и не могъ думать о семейномъ счасть.
Постивши брата, А. В. потомъ ухала на родину и около года находилась въ переписк съ Г. Н., но постепенно ихъ взаимныя симпатіи росли и въ конц она пріхала въ Никольскъ, гд они и обвнчались. Вскор посл того обстоятельства Г. Н. улучшаются, онъ получаетъ право возвратиться въ Петербургъ, гд начинаетъ обширную научную работу-дополненіе къ IV тому Карла Риттера ‘Землевдніе Азіи’ и вмст съ тмъ готовится къ путешествію.
Въ цломъ ряду путешествій Потанина роль А. В. выдается рельефно, какъ не замнимой помощницы во всхъ трудахъ ея мужа, какъ бы дополненіемъ недостающей ему житейской практичности. Она въ его экспедиціяхъ ведетъ дневники путешествій, собираетъ этнографическія и естественно-историческія коллекціи, несмотря на очень слабое здоровье А. В. сопутствуетъ мужу въ 4-хъ экспедиціяхъ на востокъ, раздляетъ съ нимъ вс неудобства и труды дороги, голодъ, и нердко нападенія дикой черни, все это не могло не подорвать преждевременно ея физическихъ и духовныхъ силъ. Свои впечатлнія она талантливо описываетъ въ длинномъ ряду статей, помщенныхъ въ разныхъ журналахъ и знакомящихъ публику съ жизнью Китая, Монголіи и восточной окраины Сибири. Импер. Географич. Общ. свою признательность А. В. выразило присужденіемъ ей золотой медали, а Имп. Общ. Любит. Естеств., антропологіи и этнографіи-посмертнымъ изданіемъ особаго сборника всхъ ея трудовъ въ 1895 г.
Если сравнивать наиболе выдающіяся экспедиціи по Азіи Н. М. Пржевальскаго и супруговъ Г. Н. и А. В. Потаниныхъ, то мы видимъ, что он носятъ совершенно другой характеръ. Экспедиціи перваго имютъ преимущественно военный характеръ, благодаря которому он такъ увлекающе дйствуютъ на массы, а ихъ начальникъ достигаетъ высотъ легендарнаго героя.
Но говоря о томъ, что военный духъ экспедиціи Пржевальскаго подготовилъ почву для послдующихъ экспедицій, отличающихся боле мирнымъ характеромъ, тмъ не мене характеръ путешествій много завислъ отъ темперамента и самихъ путешественниковъ. Потанинъ не имлъ въ себ ничего общаго съ военной выправкой, онъ шелъ въ экспедицію какъ частный человкъ. Скромный и замкнутый въ своихъ мысляхъ, цликомъ поглощенный идеей, которой служилъ, идеей мира, и любви, онъ въ экспедиціи, какъ и въ жизни смотрлъ снисходительно на человческіе недостатки и слабости, и совмстно съ супругой завоевывалъ сердца людей добротой и лаской, были-ли то чужестранцы, или русскіе инородцы.
Въ первой своей экспедиціи 1876—1877 г. супруги Потанины постили монгольскіе города: Кобдо, Хами, Улясутай, оз. Косоголъ и монастырь Уланкомъ. Вторая экспедиція 1879 г. была какъ бы дополненіемъ первой, третья 1883—1885 г. была самой выдающейся. Наши путешественники навстили мста, никмъ еще не пройденныя. Экспедиція прошла изъ Пекина чрезъ Ордосъ въ Лан-чеу, дале чрезъ Амдо въ Монголію, черезъ Гоби вернулась въ Кяхту и дала чрезвычайно богатые результаты для географической науки. Собраны богатыя ботаническія, орнитологическія и этнологическія коллекціи, которыя потомъ были обработаны разными спеціалистами. Кром того фолклористическіе матеріалы: разсказы, легенды, историческія преданія и предразсудки изъ міра естественнаго. Экспедиція 1892 г. была продолженіемъ предшествовавшихъ и имла цлью изслдованіе Тибета и прилегающихъ серединныхъ частей Китая, провинціи Си-чу-ань до границы юго-западной провинціи Юнь-няня. Въ экспедиціи этой тяжелый ударъ постигъ заслуженнаго путешественника: въ ней онъ лишился жены — незамнимаго друга и товарища по путешествіямъ. Она, вызжая въ экспедицію, уже чувствовала себя нездоровою, однако остаться одной не захотла. Въ дорог, когда экспедиція проходила черезъ Тореамдо весною 1893 г., съ А. В. случился легкій припадокъ удара, но скоро здоровье ея настолько поправилось, что она могла по выработанному маршруту продолжать экспедицію на Ли-фан-чу. Но здсь здоровье А. В. стало ухудшаться и Потанины поршили вернуться въ Пекинъ сухопутнымъ путемъ. Больную несли въ паланкин. Переходъ въ Лян-чжоу былъ совершенъ въ лодк, а дальше предпочли движеніе въ носилкахъ. Путешественница какъ бы предчувствовала близость смерти, торопилась выхать изъ Китая, чтобы умереть на родной земл. Но это не было ей суждено. Около города Чжао-хуа по дорог въ Тян-зинъ съ А. В., въ то время, когда ее несли въ паланкин, случился ударъ, отнялся языкъ, парализовались руки и ноги. Наняли здсь лодку и повезли больную въ городъ Бао-нин-фу, надясь въ англійской миссіи встртить врачей. Однако послднихъ тамъ не нашли. Тмъ не мене англійскіе миссіонеры приняли самое трогательное участіе по отношенію больной и проводили ее въ Чу-цин-фу, гд былъ госпиталь и англійскіе доктора. Дорога водою длилась 8 дней. Между тмъ, положеніе больной стало ухудшаться, силы ея падали, принимать пищи она не могла, лишилась рчи, сохраняя лишь сознаніе, при чемъ безмолвно прощалась съ мужемъ знаками и за два дня до прибытія въ городъ скончалась 19 сентября 1893 г. Печальное извстіе о смерти А. В. достигло границъ Россіи и везд вызвало скорбь о преждевременной кончин этой необыкновенной женщины. Общество любит. естеств. антропологіи и этногр., какъ я уже выше сказалъ, почтило память покойной изданіемъ особаго сборника ея трудовъ. Восточн. Сибир. Отд. И. Р. Г. О. учредилъ при отдл капиталъ ея имени, съ котораго выдавались бы за лучшую работу по этнографіи, кром того, городъ Иркутскъ учредилъ школу имени покойной, многія русскія и даже нкоторыя польскія газеты посвятили памяти покойной некрологи, въ Кяхт лишь до сихъ поръ не удалось поставить памятника на могил А. В. Однако приняты соотвтствующія мры среди почитателей покойной въ Петербург и Москв и мы надемся, что общество отдастъ дань уваженія дятельности покойной, соорудивъ на могил достойный ея памятникъ. Гр. Ник., какъ извстно, удрученный тяжелою потерею, прервалъ экспедицію, простился съ дорогими останками и отправился черезъ западную границу Сибири въ Россію.
18 декабря 1893 г. тло А. В. было привезено въ Кяхту и здсь черезъ мсяцъ 23 января 1894 г. погребено съ необыкновенною торжественностью на общественныя средства на мстномъ кладбищ. Тяжело было намъ, очевидцамъ этого печальнаго торжества, встрчать прахъ той, которую такъ еще неравно I мы проводили съ пожеланіями успха черезъ границу. Въ слабомъ ея тл, жилъ однако крпкій духъ и сила воли, которыя долго боролись съ физическими недугами.
Какъ будто сейчасъ я вижу предъ собою скромную квартирку Потаниныхъ въ Петербург на Лиговк, въ которой постоянно толпилась учащаяся сибирская молодежь, находя пріютъ и ласку подъ крылышкомъ А. В., судьба учащихся была близка ея сердцу, она длилась съ ними своими скромными средствами, не длая различія ни но національности, ни по вроисповданію. Этому послднему А. В. обязана тмъ, что и среди бурятъ имла многихъ друзей и почитателей. Вообще по своей нжной женской альтруистической натур она являлась защитницей всхъ слабыхъ и угнетенныхъ и за нихъ боролась словомъ и дломъ.
Черезъ нсколько лишь мсяцевъ посл смерти А. В. Потаниной Сибирь лишается другого своего выдающагося дятеля — Н. М. Ядринцева. Его дятельность отличается отъ дятельности Потаниныхъ меньшею сосредоточенностью ученаго, это былъ публицистическій талантъ въ широкомъ и въ лучшемъ значеніи этого слова. H. М. родился въ 1842 г. въ Омск, куда отецъ его крестьянинъ прибылъ изъ Перми и былъ причисленъ къ купеческому сословію. Родители Ядринцева, будучи людьми интеллигентными, старались и сыну предоставить лучшее воспитаніе. Молодой Ядринцевъ былъ опредленъ въ Томскую гимназію, которой однако не окончилъ, не умя мириться съ тогдашними педагогическими пріемами и подборомъ учителей, оставивши гимназію, пополнялъ свои знанія самъ, пользуясь обширной домашней отцовской библіотекой.
Въ 1860 г. онъ поступаетъ вольно-слушателемъ въ Петербургскій университетъ и здсь встрчается съ Г. Н. Потанинымъ, вокругъ котораго въ то время группировался кружокъ сибирской молодежи. Встрча съ нимъ имла весьма благотворное вліяніе на Н. М., а вмст съ тмъ положила основаніе послдующему культурному движенію въ Сибири, которое посл многихъ годовъ дало ей то, о чемъ нкогда мечтали эти піонеры цивилизаціи, а именно: университетъ, школы, желзную дорогу, гласный судъ, отчасти тюремную и административную реформу, упраздненіе ссылки въ Сибирь, организацію, хотя и слабую, переселенческаго движенія, реформу экономическую, развитіе мстной областной печати и т. д., а въ скоромъ времени можетъ быть и введеніе земскаго самоуправленія, въ которомъ Сибирь особенно нуждается. Потанинъ годами былъ старше Ядринцева, превосходилъ его знаніемъ, начитанностью и умственнымъ развитіемъ, имлъ уже въ то время выработанныя стойкія общественныя и политическія убжденія, могъ вліять на другихъ, поддерживая въ нихъ стремленіе къ труду и дятельности. Самъ Ядринцевъ говаривалъ, что Потанинъ былъ первымъ его учителемъ и указалъ ему его призваніе.
Кружокъ сибирской молодежи состоялъ въ то время кром Потанина и Ядринцева, изъ Омулевскаго (Федорова), Шашкова, Павлинова, бурята Пирожкова и друг. Вс они трудились надъ самообразованіемъ и вмст съ тмъ принимали живое участіе въ литературномъ тогдашнемъ движеніи въ Петербург. Между молодежью часто происходили споры по поводу различныхъ взглядовъ на общественныя дла и въ конц возникла двойственность по отношенію политическихъ убжденій.
H. М. былъ сосланъ на жительство въ Шенкурскъ.Тамъ онъ знакомится и вступаетъ въ брачный союзъ съ Аделаидой Барковой въ 1874 г. и получаетъ амнистію. Съ того времени наступаетъ въ жизни H. М. цлый рядъ счастливыхъ лтъ, ибо онъ пользуется большимъ успхомъ какъ въ своей публицистической дятельности, такъ равно и счастьемъ въ жизни семейной.
Литературную дятельность онъ начинаетъ въ ‘Сибирск. Встн.’ изд. Милютинымъ въ 1860 г. Въ публичной лекціи H. М. въ 1863 г. высказываетъ необходимость созданія Сибирскаго университета, при чемъ обращается къ сибирскому обществу, приглашая его собрать средства для этой цли. Въ университет видитъ онъ упроченіе русской культуры въ Сибири и вмст съ тмъ цивилизаціонное призваніе Россіи на восток. Перенесенное имъ тяжелое заключеніе онъ описалъ въ работ ‘Русская община въ тюрьм и ссылк’, которая оказала не малую услугу для тюремной реформы въ Россіи. Изслдуя въ подробностяхъ тюремную жизнь, обычаи и условія, въ какихъ пребываютъ заключенные, онъ обратилъ особенное вниманіе на этихъ людей, презираемыхъ и живущихъ вн закона, брошенныхъ на произволъ тюремной администраціи. Ядринцева читала не только публика, но и т, въ чьихъ рукахъ лежала судьба цлыхъ тысячъ заключенныхъ, находящихся подъ вліяніемъ новыхъ теченій Говарда. H. М. принималъ участіе въ качеств члена комиссіи по реформ тюрьмы и ссылки. Этому вопросу онъ посвятилъ много мелкихъ работъ и статей. Ссылку онъ находитъ вредною для Сибири, деморализующей ея населеніе и недостигающей цли въ прирост самаго населенія. Въ цломъ ряду работъ и статей, помщаемыхъ въ Петербургскихъ газетахъ онъ затрагиваетъ вопросы, касающіеся самыхъ насущныхъ нуждъ Сибири, экономическаго состоянія ея населенія, административнаго устройства, наконецъ этнографическаго и литературнаго характера. Самые животрепещущіе вопросы онъ собралъ въ отдльномъ сочиненіи ‘Сибирь, какъ колонія’ самой замчательной изъ всхъ его работъ и издалъ въ 1882 г. въ память 300-лтія присоединенія Сибири къ Россіи. Въ ней мы находимъ неисчерпаемыя свднія о Сибири, географическое ея описаніе, климатъ, гидрографію, исторію прошлаго и настоящаго этой страны, ея населенія, экономическое и культурное положеніе, просвщеніе, о колонизаціи, ссылк и т. д. Ничего нтъ удивительнаго, что сочиненіе этого даровитаго писателя произвело громадный переворотъ во взглядахъ на Сибирь въ обществ и литератур. Теперь стало ясно, что Сибирь иметъ свои собственные интересы, кром тхъ, которые являются общими съ Европейской Россіей. А. Н. Пыпинъ въ своемъ капитальномъ труд по русской этнографіи ставитъ Ядринцева въ числ самыхъ видныхъ изслдователей Сибири. Если бы ‘Сибирь, какъ колонія’ былъ единственнымъ трудомъ Ядринцева, то и въ такомъ случа онъ бы сдлалъ свое имя извстнымъ не только въ Россіи, но и въ западной Европ.
Горячо интересуясь инородцами Сибири, Ядринцевъ посвятилъ имъ особое сочиненіе, вышедшее въ 1891 г. ‘Сибирскіе инородцы, ихъ бытъ и современное положеніе’. Въ немъ онъ высказываетъ, что просвщеніе и цивилизація составляютъ прирожденныя права человчества и что нельзя относиться къ инородческому вопросу и индиферентно смотрть на то, какъ одновременно съ благосостояніемъ одной расы ухудшается положеніе другой, рядомъ съ ней живущей, и чтобы въ стран при развивающейся культур, продолжали существовать дикія пустыни съ населеніемъ предназначеннымъ къ вымиранію. Смотря на инородческій вопросъ, какъ на имющій не только важное государственное, но и всемірное значеніе для цивилизаціи, H. М. указываетъ на постепенное вымираніе инородцевъ, упадокъ ихъ экономическаго состоянія и говоритъ что русскіе вмсто того, чтобы содйствовать распространенію цивилизаціи утрачиваютъ ее и, подпадая вліянію инородческому, не могутъ отстаивать своей культуры.
Сознавая значеніе печатнаго слова для своихъ земляковъ, Ядринцевъ въ 1882 г. основываетъ особый органъ ‘Восточное Обозрніе’, издававшійся первоначально подъ его редакціей въ Петербург, для устраненія нкоторыхъ неудобствъ по изданію и цензурныхъ затрудненій. Газета, поддерживаемая нкоторыми сибирскими меценатами не только не приносила никакого дохода, но требовала еще большого самоотверженія со стороны ея редактора. Для развитія газеты и большаго ея распространенія въ той сред населенія, для которой она должна служить Ядринцевъ въ 1887 г. переноситъ изданіе газеты въ Иркутскъ.
Пребывая еще въ Петербург, H. М. длаетъ частыя экскурсіи въ Сибирь, въ Минусинскъ, окрестности Байкала и т. д., о чемъ длится сообщеніями въ разныхъ ученыхъ обществахъ, которыя гостепріимно открываютъ передъ нимъ свои двери. Переселившись потомъ въ Иркутскъ и взявшись со свойственною ему энергіей за редактированіе газеты, онъ долженъ былъ испытывать вс трудности издательскія и цензурныя, въ разгар которыхъ онъ получилъ извстіе о смерти жены, что страшно его поразило. На первыхъ порахъ, предавшись своему горю, онъ забываетъ о томъ, что сдлалось его призваніемъ и чему онъ посвятилъ жизнь — служенію культурнымъ интересамъ Сибири. Открытіе университета въ Томск, мечта многихъ его лтъ, не выводитъ его изъ апатіи и остолбененія. Онъ ищетъ новыхъ впечатлній и новыхъ идей для своего успокоенія и наконецъ ихъ находитъ.
Съ давнихъ поръ вопросъ отысканія древней столицы Чингисхана XIII в. занимали весь ученый міръ. Этимъ мечтамъ предался и H. М. Снабженный небольшими средствами отъ Географическаго общества, онъ въ 1889 г. узжаеть въ Монголію въ мста, не посщаемыя раньше ни однимъ изъ путешественниковъ и, познакомившись ближе съ положеніемъ вопроса, а именно съ изслдованіями Abel Remusut, съ географическими картами древними китайскими и іезуитовъ въ Парижской національной библіотек, приходитъ къ предположенію, что Хара-Балгасунъ и есть Тюкойская и Уйгурская древняя столица. На берегахъ Орхона экспедиція открываетъ настоящій историческій кладъ. Найдено множество развалинъ и памятниковъ, съ которыхъ сняты многочисленныя надписи на древне-тюркскомъ язык. По сходству письменъ этихъ со скандинавскими рунами ихъ первоначально прозвали южно-сибирскими рунами. Ядринцевъ постилъ еще извстный монгольскій монастырь въ Эрдени-Цзо, преданія о которомъ тсно связаны съ развитіемъ въ Монголіи буддизма, и много другихъ монастырей въ южномъ Шанга, онъ сдлалъ много снимковъ, собралъ значительную коллекцію растеній и благодаря быстрот своего ума и наблюдательности, высказалъ много мткихъ замчаній по отношенію характера и быта монголъ. Но самымъ цннымъ результатомъ его экспедиціи было открытіе древняго Каракорума, благодаря которому имя Ядринцева получило всемірную извстность. Послдствіемъ открытія H. М. было снаряженіе экспедиціи В. В. Радлова, въ которой принималъ участіе и самъ Ядринцевъ, и въ другой — финноугорскаго общества Проф. Гейкеля, а затмъ прочтеніе надписей на памятникахъ синологами Радловымъ и Томсеномъ, обогатившее исторію востока династіи Чингисхановъ. Сообщенія Ядринцева о сдланныхъ имъ открытіяхъ въ географическихъ обществахъ въ Петербург и Париж были поводомъ шумныхъ демонстрацій въ честь референта.
Но живая натура Ядринцева кром научныхъ вопросовъ увлекалась еще и другими общественными длами проктическаго значенія. Когда въ 1891 и 1892 г. г. Западную Сибирь постигло несчастіе — голодъ и холера, онъ спшитъ въ Тобольскую губернію и тамъ организуетъ комитеты для помощи пострадавшимъ и санитарные отряды. Къ концу 1892 г. онъ уже на всемірной выставк въ Чикаго, откуда вернушвись длится своими впечатлніями, сопоставляя для сравненія Сибирь съ Америкой. Въ 1893 г. онъ опять работаетъ по статистик въ Барнаул. И такъ въ безпрестанномъ движеніи, въ погон за свжими впечатлніями онъ ищетъ успокоенія и спшитъ, какъ бы предчувствуя близкій свой конецъ. Смерть поражаетъ его внезапно отъ паралича сердца въ Барнаул въ въ 1894 г., на сибирской земл, которой онъ посвятилъ всю свою жизнь.
Смерть Ядринцева, этого величайшаго изъ самородковъ Сибири, вызвала искреннее глубокое сожалніе не только въ Сибири, но и во всей Россіи, а еще глубже отразилась въ сердцахъ тснаго кружка сибирской интеллигенціи, которая въ лиц H. М. утратила лучшаго своего представителя. Такіе люди какъ Ядринцевъ магнетически дйствуютъ на общество, выводя его изъ непробуднаго сна и апатіи и побуждая къ дятельности.
Сегодня, въ первое десятилтіе смерти А. В. Потаниной и H. М. Ядринцева мы вспоминаемъ заслуги для Сибири этихъ незабвенныхъ тружениковъ, которыхъ память особенна должна быть дорога намъ. H. М. вблизи Кяхты совершилъ свое знаменитое Орхонское открытіе, а второй его проздъ совпалъ съ первой попыткой открытія здсь музея. По своей природной отзывчивости ко всему возвышенному и полезному, Ядринцевъ готовился произнести при открытіи музея свое слово. Къ сожалнію открытіе это было отложено по независящимъ причинамъ, но изъ наброска рчи H. М. мы видимъ, какое огромное значеніе придавалъ онъ музею, зарождающемуся здсь, на границ двухъ цивилизацій, боле важнаго и удобнаго мста онъ не находилъ въ Сибири, опредляя здшнему музею при развитіи роль Азіатскаго, на подобіе извстнаго парижскаго музея giu:met, но значеніе перваго культурное и научное могло бы быть значительно большее. А. В. Потанина не мене близка Кяхт по своимъ работамъ, относящимся къ здшнимъ бурятамъ Монголіи. Здсь она въ послдній разъ прощалась съ родиной и здсь же на границ Монголіи находится ея могила, которая да напоминаетъ намъ слова Ядринцева, сказанныя о А. В.: ‘если чмъ можетъ оцниваться дятельность женщины въ исторіи человчества, то конечно не тмъ, сколько драмъ и комедій было изъ-за ея обаятельныхъ чаръ, сколько жертвъ было принесено ей, какъ идеалу красоты и женственности, а тмъ, сколько внесла она мира, любви и довольства, на сколько она участвовала въ достиженіи общаго человческаго счастія, сколько жертвъ принесла она сама на пользу и благо человчества’.