Стихотворения, Сырокомля Владислав, Год: 1881 Рубрика: Переводы Время на прочтение: 20 минут(ы) Скачать в PDF Скачать в FB2 Изъ Людвига Кондратовича. 1) Варьяціи старыхъ темъ. 2) Переписка. 3) Викентію Воротынскому. Варьяціи старыхъ темъ. I. То лаской, то силой, то просьбой въ отчизн Съ людьми я съумлъ бы поладить, конечно, Достигъ бы богатства и почестей въ жизни, Но я не тщеславенъ, привыкъ жить безпечно, Довольный своею житейскою долей — Безвстностью, псней сердечной и волей. Но люди иначе на дло взглянули (Бда, кто не хочетъ плясать подъ ихъ дудку!), Мой взглядъ осмяли, надъ псней заснули, Злословіемъ стали мн мстить не на шутку, И такъ какъ Мамонъ — ихъ кумиръ неизмнный, Они разорили мой уголъ смиренный. Зачмъ неумлъ я, толп подражай, Молиться Ваалу? Сердца смутивъ страхомъ, Оружіемъ собственнымъ ихъ поражая, Строптивыхъ и гордыхъ сравнялъ бы я съ прахомъ И, въ сил врага ихъ успвъ убдиться, Они надъ мною-бъ не смли глумиться. II. Niepodobnym obyczajem Nie poczwszy y przeslajem. Jan Kochanowski. Каждый день болтаемъ звонко, Каждый день живемъ какъ трупы, Каждый день толкуемъ тонко, Съ жаромъ взрослаго ребенка, Что впередъ не будемъ глупы, Что свое прославимъ племя, Обновленье общаемъ… А межъ тмъ проходитъ время: Не живя, мы умираемъ. Ждетъ сохи нашъ край безплодный- Наши мысли и желанья Рвутся къ цли благородной, Въ сердц-жь — плевелы, негодный Плодъ пустаго прозябанья. Изъ развалинъ жалкихъ смло Рай устроить мы мечтаемъ, Но въ могилу сходитъ тло: Не живя, мы умираемъ. Какъ въ степи въ часъ непогоды Странникъ спитъ,— міръ сномъ забылся И, какъ онъ, ждетъ дни и годы, Чтобы высохли вс воды, Чтобы путь сухой открылся. ‘Дай напьюсь еще, рка мн, Благо, жажду утоляетъ!’ И опять заснетъ на камн И, не живши, умираетъ. Переписка. (Zamiana myli). 1. Отъ д’Оффремонда въ Сырокомли. (Переводъ съ французскаго Кондратовича.) Когда зима съ деревьевъ сорветъ уборъ зеленый, Когда застонетъ вьюга надъ нивой обнаженной, Когда замерзнутъ рки и ихъ подернетъ иней И чудная окрестность покажется пустыней,— Кто, увидавъ такое везд опустошенье, У духа истребленья Потребуетъ отвта: О, Боже, жизнь ли это? О, Боже, смерть ли это? Когда душа страдаетъ и все еще ей мало, Безхитростное сердце болть и жить устало, Когда надъ нами скорби какъ призраки летаютъ И гаснувшія силы въ насъ тихо, тихо таютъ,— Кто станетъ добиваться: зачмъ я такъ страдаю? Чего я ожидаю? Откуда ждать привта? О, Боже, жизнь ли это? О, Боже, смерть ли это? Когда пророка геній чуть свтитъ, догорая, И струны вщей лиры трепещутъ, замирая, Когда лежатъ недвижно опущенныя руки, Когда, въ разлад съ сердцемъ, стихаютъ псенъ звуки,— Пытать ли прежній пламень святаго вдохновенья? Кто оживитъ поэта Въ подобныя мгновенья? О, Боже, жизнь ли это? О, Боже, смерть ли это? А если нтъ отвта душ на вс призывы, Измученныя псни безсильны, или лживы, И нтъ надежды въ сердц, отъ мукъ нтъ обороны,— Къ чему послужатъ псенъ болзненные стоны? И что же пть? Чмъ вызвать опять людей вниманье, Когда нтъ прежнихъ звуковъ и сдавлено дыханье?… О, Боже, самъ же видишь, что мы напрасно-бъ пли, Что у подобныхъ псенъ ни смысла нтъ, ни цли!… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Нтъ, будемъ молчаливо страдать и скорби повсть Не станемъ разбирать мы, искать скорбей причину. Богъ знаетъ нашу душу, Богъ знаетъ нашу совсть, А намъ къ чему тревожить сердецъ своихъ кручину? Что-жь длать? Жду совта. Пть жалобно?— Но свта Не тронуть наши вопли… Бездушный и коварный, Глухъ свтъ неблагодарный… Не обращаясь къ людямъ, Молчать мы лучше будемъ. II. Отвтъ Сырокомли. Братъ мой по несчастью и Мой братъ по лир! Оба мы — поэты и, страдая въ мір, Недовольны судьбой своей оба. Предложилъ вопросъ ты горькій на ршенье: Нужно-ль намъ терпнье, нужно-ль пснопнье? И не лучше-ль умолкнуть до гроба? Трудно мн отвтить… Въ мір, какъ въ могил, Холодно и мрачно, въ немъ сердца застыли, Сперта всякая мысль, какъ дыханье, И отъ зимней стужи костенютъ руки И могучихъ псенъ замираютъ звуки… Да, дйствительно, лучше молчанье. Но Творецъ небесный, сердце людямъ|давшій, Въ неразрывный узелъ скорбь и стонъ связавшій, Завщалъ человку терпнье. Насъ пославши людямъ въ дни невзгодъ и гнёта, Далъ онъ нашимъ пснямъ силу водомёта, Чтобъ ключомъ билъ потокъ вдохновецья. Такъ не грхъ ли съ властью высшею*бороться? Заглушая псню, сердце разорвется: Сердцу будетъ въ груди нашей тсно. Такъ гремите-жъ псни эхомъ этой масти, Вызванныя смой горечи и страсти: Ваша цль Саваофу извстна. Брось разсчетъ холодный! Псня ледъ, быть-можетъ, Гд-нибудь растопитъ, скалы уничтожитъ,— Поражай! Богъ направитъ удары… Можетъ-быть теб онъ лиру далъ поэта Для борьбы съ бездушьемъ и съ безумьемъ свта… Свту нуженъ огонь твоей кары. Скорбь и муки жизни — долгъ нашъ и задача. Пть переставая, мы въ юдоли плача Все-жь отъ горя не знаемъ отбою. Подъ ножомъ ли стыдно намъ стонать отъ боли? Не стыдись орудьемъ быть Господней воли И доволенъ своей будь судьбою. Разв ты не знаешь псни обаянье? Посл псни сердца сладко трепетанье,— Отравляетъ она, исцляя… Мученикъ, привыкнувъ къ горю и къ терпнью, Полную свободу дай ты вдохновенью, Псней муки души услаждая! III. Отвтъ на отвтъ. (Съ французскаго перевелъ Кондратовичъ.) Я, въ напрасныхъ порывахъ вс убившій желанья, Для сердечнаго друга прерываю молчанье. И въ меня лучъ надежды западалъ, но сбывалась Она рдко и только впереди улыбалась. Только Богъ одинъ знаетъ мои стоны и слезы, И безсонныя ночи, и безумныя грёзы, Такъ беззвучно, безслдно промелькнувшія мимо… Только горечь страданья на земл уловима. Всхъ насъ будущность дразнитъ,— въ ней и свтъ, и опора,— Но минутъ настоящихъ нтъ безъ мукъ, безъ укора… Все прекрасное въ мір колыбель осняетъ, Но грядущее только скорби жизни скрываетъ… Обмануться въ надеждахъ — это чувство вдовицы, Насъ ведущее къ двери гробницы. Я, какъ дерево, прежде, чмъ вихрь его сгубитъ, Думалъ пть и жить сердцемъ, если сердце полюбитъ, На родимой груди отдыхая, Но потухла зарница свтлыхъ сновъ и, въ надежд Обманувшись однажды, я не знаю, какъ прежде, Пть ли, вопли свои испуская?… Другъ мой! вызовъ, съ которымъ ты.но.мн обращался И вдохнуть въ меня вру, свтъ надежды старался, Облегчилъ бы мн душу, душу полную муки… Но я глухъ на призывные звуки. Я надежд не врю и ужь лучше молчанье, Чмъ, скопивъ по крупиц горечь слезъ щ страданья, Воспвать ихъ потомъ сладкогласно. Но когда чары звуковъ вдругъ меня отуманятъ И слеза на рсниц затрепещетъ и ваяетъ, То лишь сердце взволнуетъ напрасно. Но довольно объ этомъ!… Вотъ исторіи книга: Мужъ великій жилъ въ Рим когда-то. Онъ не вынесъ изгнанья безпощаднаго ига,— Для пвца хуже смерти вольныхъ псенъ утрата. Нтъ, не псни — молчанье истомило поэта, Что былъ лучшей звздой всего Рима и свта, Его яркую славу схоронилъ Римъ при жизни И не смлъ на чужбин онъ мечтать объ отчизн. На Днстр жилъ Овидій, позабытый, безъ хлба,— Жилъ въ изгнаньи, не видя больше римскаго неба… Что-жь могло его цпи облегчить и несчастье?— Слезы братскія, слово участья. Въ дни, когда только голодъ его грудь рвалъ на части И напрасно молился онъ цариц вселенной, Для чего ты съ нимъ не былъ, какъ собратъ неизмнный, Чтобъ понять его сердце, вызвать чувства и страсти? Для чего ты съ нимъ не былъ, чтобъ разжечь въ немъ желанье Воспвать свои муки для свта? Теб былъ бы обязанъ цлый міръ за поэта, За могучія псни страданья… Вс мы жизнь изучаемъ въ изысканіяхъ строгихъ, А предсмертная доля занимаетъ не многихъ. Но Овидія слава поднялась надъ могилой, Чтобъ въ прекрасной отчизн грянуть съ новою силой. О, зачмъ ты съ нимъ не былъ и не плъ съ нимъ въ дни горя? Онъ, какъ я передъ тобою, не хотлъ бы скрываться И, съ улыбкою горькой и болзненной споря, Такъ сказалъ бы теб, можетъ статься: