Вера Рудич
Вера Рудич
Стихотворения
Стихотворения
————————————————————
Стихотворения разных лет
Стихотворения разных лет
Стихотворения, Рудич Вера Ивановна, Год: 1914
Время на прочтение: 5 минут(ы)
* * *
Прекрасен был актер во время сцены страстной:
Волнение в чертах красивого лица,
И звук его речей, то пламенный, то властный,
Глубоко взволновал у зрителей сердца…
Шумела всё толпа, артиста вызывая,
Талантливой игрой его увлечена,
И лишь одна его невеста молодая
Стояла меж кулис печальна и бледна…
Те самые слова, что нежный и влюбленный,
В заветный час любви шептал он ей одной,
Он повторял теперь актрисе набеленной,
На сцене, в мишуре, пред праздною толпой.
Святыню первых ласк стыдливого признанья,
И первый поцелуй, и нежный взгляд очей —
За лавровый венок, за гром рукоплесканий —
Всё продал он толпе скучающих людей!…
* * *
Последняя любовь — последняя страница
С насмешкой горькою в отрывистых строках.
Душа моя, душа — замученная птица
У мальчика жестокого в руках!
О, если б тот, кто мне надел венец из терний,
Хоть понял бы красу осенних грустных дней,
Хоть видел бы зари осенней свет вечерний
В горении любви непринятой моей.
Но только блеск утра, но лишь грозы зарница
Для юных дерзких глаз прекрасны на земле.
Душа моя, душа — замученная птица!
Последняя любовь угасла в серой мгле.
* * *
О страсть нежданная последнего порыва,
Последнее ‘хочу’ в огне любимых глаз!
Любовь любовь моя, о как же ты красива,
Когда горишь в последний раз.
Страданье прочь смело весь прах желаний жадных,
В одно слились в тебе любовница и мать,
И к жизни стала ты из пыток беспощадных
Чиста и девственна опять.
* * *
О вы, чье сердце старости боится!
Она придет, как ласковая мать,
И скажет: — ‘Солнце ясное садится,
Пора усталым за день спать!
Лампаду я затеплю у иконы,
Завешу окна, притушу огни:
Читай молитву. Положи поклоны
И всех, кто дорог, помяни.
Не плачь, не бойся, что кругом темнеет,
Закрой глаза, — я рядом посижу.
Покуда сон тебя не одолеет,
Я сказку старую скажу.
Не плачь, вернешься ты опять к забавам,
За этой ночью снова будут дни.
Теперь же росы падают по травам,
Усталым спать пора. Усни!’
* * *
Распростерли кресты придорожные руки молящие
Над полями, где волнами ходят колосья шумящие,
Над межою, заросшей полынью и белою кашкою,
Над зверьком полевым, над веселою мелкою пташкою,
Над безвестной могилой, травою ползучей обвитою,
Над тропинкой, ногами прохожего люда убитою,
Над людьми, что куда-то спешат по дороге, тревожные, —
Распростерли молящие руки кресты придорожные.
* * *
Скоро! Скоро! С далеких лугов и полей
Уж снимаются стаи седых журавлей.
Долог путь им, но серые крылья сильны:
Нам несут они роскошь и счастье весны.
Пусть на нивах немое молчанье снегов,
Пусть сдвигаются тучи в угрюмый покров:
Там за тучами, где-то в воздушной дали
К нам все ближе и ближе летят журавли!
Печатается по кн. Сто одна поэтесса Серебряного века. Антология. Сост. и биогр. статьи М.Л.Гаспаров. О.Б.Кушлина, Т.Л.Никольская. — СПб., ДЕАН, 2000
Лилия
На болоте топком, на гнилой трясине,
Меж травою сорной, между тростником,
Лилия речная по зеленой тине
Пышно раскидалась девственным цветком.
Все вокруг в болоте гниль и разложенье,
И над этой грязью чистая, одна,
Как в растленном мире светлое виденье
Лилии головка белая видна.
Жизнь идет в трясине весело и дружно:
Гады копошатся, вьются стаи мух.
Лилии в болоте никому не нужно —
К чистоте прекрасной мир болотный глух.
Летний день минует в сладостной дремоте
Для цветка мгновенья жизни коротки, —
И такой же гнилью, как и все в болоте,
Лилии увядшей станут лепестки.
 , , , , , , , , , , , ,Колыбельная песня
Сладко уснули, забывая о бурях земных,
Бурях земных, надрывающих тело и душу.
Ропотом жалким, речами сомнений больных
Я безмятежного сна твоего не нарушу.
Мне озарила бы душу живящим лучом
Милая ласка одна твоего поцелуя…
Спи безмятежно: не стану просить я о нем,
Мир забытья твоего нарушать не хочу я.
В смертный мой час затаил бы я стоны в груди,
Чтобы страданье тебе не могло и присниться:
Ты, засыпая, сказала: — ‘Меня не буди,
Милый! Оставь меня в призрачных грезах забыться’.
 , , , , , , , , , , , ,* * *
Какая сила в страсти скрыта!
Как жадно к жизни льнет она!
Давно под крест она зарыта,
На смерть давно обречена,
А вот — руки горячей, сильной,
Пожатье… Тихие слова…
И там, в земле, во тьме могильной
Еще дрожит… еще жива!
* * *
Не стучись ты в мою неоткрытую дверь,
Я тебе отворить не могу.
В эту келью тебя не впущу я теперь —
Я ее тишину берегу.
Я толпу беспокойных гостей прогнала
И свободно вздохнула одна.
Я остатки разгульных пиров убрала —
И теперь у меня тишина.
Я лампаду зажгла пред иконой святой,
Я молиться и плакать хочу.
Перед замкнутой дверью моей ты не стой,
Не стучись — я тебя не впущу!
* * *
Ночь миновала. Довольно вина.
Спущена ль там на окне занавеска?
Я для разгульных ночей создана,
Не для дневного веселого блеска.
Ночь миновала, и солнце взошло,
Благовест ранний звучит в отдаленье.
Дети проснулись. Порочное зло
Прячется робко в невольном смущенье.
Солнечный луч не согреет меня —
Он ослепляет нечистые очи.
Светлым и чистым — сияние дня,
Грешным — огни лихорадочной ночи.
* * *
О вы, чье сердце старости боится!
Она придет, как ласковая мать,
И скажет: — ‘Солнце ясное садится,
Пора усталым за день спать!
Лампаду я затеплю у иконы,
Завешу окна, притушу огни:
Читай молитву. Положи поклоны
И всех, кто дорог, помяни.
Не плачь, не бойся, что кругом темнеет,
Закрой глаза, — я рядом посижу.
Покуда сон тебя не одолеет,
Я сказку старую скажу.
Не плачь, вернешься ты опять к забавам,
За этой ночью снова будут дни.
Теперь же росы падают по травам,
Усталым спать пора. Усни!’
Последняя любовь
Последняя любовь — последняя страница
С насмешкой горькою в отрывистых строках.
Душа моя, душа — замученная птица
У мальчика жестокого в руках!
О, если б тот, кто мне надел венец из терний,
Хоть понял бы красу осенних грустных дней,
Хоть видел бы зари осенней свет вечерний
В горении любви непринятой моей.
Но только блеск утра, но лишь грозы зарница
Для юных дерзких глаз прекрасны на земле.
Душа моя, душа — замученная птица!
Последняя любовь угасла в серой мгле.
* * *
Тополи старые глухо шумят над дорогой.
В роще лепечут в ответ молодые березы.
В теплую ночь разговоры вести им свободно:
Нету ни птиц беспокойных, ни шума дневного.
Тополи старые ветви свои простирают,
Старые, серые, мохом покрытые ветви,
Просят у юных березок привета и ласки,
Чистые слезы росою на листьях сверкают.
Шепчут, лепечут в ответ молодые березы:
‘Стары вы, мохом поросшие тополи-деды!