АНГЛІЙСКІЕ ПОЭТЫ
ВЪ БІОГРАФІЯХЪ И ОБРАЗЦАХЪ
Составилъ Ник. Вас. Гербель
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. М. Потомина. У Обуховскаго моста, д. No 93
1875
КОЛЬРИДЖЪ.
Стихотворения, Кольридж Самюэль Тейлор, Год: 1875
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Старый матросъ. — . Миллера
Изъ поэмы ‘Кристабель’.— И. Козлова.
Самуилъ Тэйлоръ Кольриджъ, поэтъ и мыслитель, обладалъ необыкновеннымъ богатствомъ фантазіи и пользовался, въ послдніе годы своей жизни, большой извстностью, благодаря своимъ метафизическимъ и критическимъ трудамъ, изъ которыхъ, впрочемъ, только на весьма не многіе можно указать въ настоящее время, какъ на заслуживающіе вниманія. Какъ поэтъ, онъ также далеко не оправдалъ тхъ надеждъ, которыя на него возлагали. Граціозные, нжные и величественные образы, казалось, постоянно витали передъ нимъ — и нкоторые изъ нихъ онъ воплотилъ въ прекрасныхъ стихахъ, но у него недоставало сосредоточенности и настойчивости, чтобы вполн воспользоваться своимъ умственнымъ богатствомъ. Можетъ-быть, ему недоставало и боле счастливой доли. Большую часть своей жизни Кольриджъ провёлъ въ бдности и зависимости, томимый разочарованіемъ и подавляемый болзнью, бывшею слдствіемъ неумреннаго употребленія опіума. Онъ родился 20-го октября 1772 года въ одномъ изъ приходовъ Девоншира, въ которомъ отецъ его былъ викаріемъ. Воспитывался Кольриджъ сначала въ Christ-Hospital, а потомъ въ Кембридж, куда онъ былъ помщёнъ, какъ лучшій ученикъ, на счётъ заведенія. Здсь пробылъ онъ съ 1791 по 1793 годъ и былъ награждёнъ золотой медалью за греческую оду, по, заподозрнный въ сочувствіи идеямъ французской революціи, принуждёнъ былъ выйдти изъ университета и отправиться въ Лондонъ, гд поступилъ солдатомъ въ 15-й драгунскій полкъ. Къ счастью, поэтъ оказался очень плохимъ солдатомъ, въ слдствіе чего занимался больше писаніемъ писемъ для своихъ товарищей, чмъ службой. Впрочемъ, это продолжалось не долго: родные поэта, узнавъ о его положеніи, выхлопотали ему увольненіе отъ службы. Снявъ мундиръ, онъ снова принялся за перо и началъ издавать, по подписк, свои ‘Юношескіе поэмы’, которыя свели и познакомили его съ Соути, искренію его полюбившимъ.
Поселившись въ Оксфорд, новые друзья, бывшіе въ то время ярыми республиканцами, задумали, вмст съ нкоторыми другими молодыми людьми, эмигрировать въ Америку, съ цлью основать тамъ ‘Пантизократію’, нчто въ род общества, въ которомъ каждый долженъ былъ имть спою долю труда, а часы досуга обязанъ былъ посвящать литературнымъ занятіямъ, жены же ихъ (холостыхъ членовъ въ обществ имть не предполагалось) должны были запинаться стряпнёй и домашнимъ хозяйствомъ. Для осуществленія этого предпріятія недоставало только денегъ, но ихъ-то именно и невозможно было добыть, не смотря на вс усилія Кольриджа и Соути. Тмъ не мене, друзья не унывали и продолжали упорно стремиться къ осуществленію своего плана, для чего прочли цлый рядъ публичныхъ лекцій и написали трагедію ‘Паденіе Робеспьера’, но отъздъ Соути въ Португалію, куда его увёзъ дядя, положилъ конецъ ихъ хлопотамъ и заставилъ ихъ отказаться отъ задуманнаго предпріятія.
Соути и Кольриджъ были женаты на двухъ сёстрахъ, по имени Фрикеръ, весьма достойныхъ, но бдныхъ двушкахъ. Около этого времени всё ещё неугомомившійся Кольриджъ написалъ политическій памфлетъ: ‘О необходимости говорить правду всегда, а тмъ боле тогда, когда это опасно’, а спустя нкоторое время началъ періодическое изданіе, подъ названіемъ ‘Сторожъ’, но, благодаря своей обычной неакуратности и философскимъ теоріямъ, скоро надовшимъ читателямъ, долженъ былъ прекратить его на девятомъ нумер. Покинувъ Оксфордъ, Кольриджъ поселился въ котэдж, близь Стоуея, гд написалъ нкоторыя изъ лучшихъ своихъ стихотвореній — въ томъ числ самое знаменитое ‘Старый Матросъ’ — и трагедію ‘Раскаяніе’. Три года, проведённые Кольриджемъ въ этомъ сельскомъ уединеніи, были самыми счастливыми годами въ его поэтической карьер. Здсь онъ развился вполн — и имя его, хотя не безъ труда и усилій, сдлалось, наконецъ, извстнымъ.
Въ 1798 году благородная щедрость братьевъ Веджвудъ дала ему возможность постить Германію, гд онъ прожилъ боле года и пріобрлъ основательныя познанія въ нмецкомъ язык и литератур, что ещё боле развило въ нёмъ пристрастіе къ метафизическимъ и философскимъ ученіямъ. По возвращеніи на родину, въ 1800 году, онъ поселился у Соути, въ Кезвик. Тутъ въ его убжденіяхъ произошла радикальная перемна: изъ яраго якобинца онъ превратился въ роялиста и врующаго. Въ это время онъ издалъ очень хорошій переводъ ‘Валленштейна’ Шиллера, и, чтобъ имть средства къ существованію, принялъ на себя, хотя очень неохотно, завдываніе политическимъ отдломъ ‘Morning Post’, въ которомъ поддерживалъ правительственныя мропріятія. Въ 1804 году онъ получилъ мсто секретаря при губернатор Мальты, но занималъ эту должность только въ теченіи девяти мсяцевъ, посл чего возвратился на родину, чтобы возобновить спою литературную дятельность. Но и вторая попытка Кольриджа сдлаться журналистомъ оказалась столь же безуспшной, какъ и первая — и его ‘Другъ’ скончался на 27-мъ нумер. Въ 1816 году, преимущественно по рекомендаціи Байрона, была издана его прекрасная фантастическая поэма ‘Кристабель’, первая часть которой была написана ещё въ 1797 году, а вторая — по возвращеніи изъ Германіи въ 1800 году. Поэма осталась неоконченной. Въ 1818 году Кольриджъ издалъ драму ‘Zapoyla’, чмъ и окончилъ свою поэтическую дятельность (если не считать нсколькихъ мелкихъ стихотвореній) и всё остальмое время писалъ только прозой. Послдніе девятнадцать лтъ своей жизни Кольриджъ провёлъ у друга своего, доктора Джильпина, въ Гайгэт, гд и умеръ 25-го іюля 1834 года.
I.
СТАРЫЙ МАТРОСЪ.
1.
На свадьбу разъ три гостя шли,
На встрчу имъ идётъ
Сдой морякъ и одного
Вдругъ за руку берётъ.
— Тамъ брачный пиръ женихъ даётъ,
Со мною онъ родня,
Промолвилъ гость: — меня онъ ждётъ.
Пусти, старикъ, меня.—
Но тотъ костлявою рукой
Его всё держитъ. ‘Былъ
Фрегатъ красивый и большой…’
— Ахъ, отвяжись, глупецъ сдой!
Пусти!— И онъ пустилъ,
Но взоръ пылающій въ него
Вперилъ — и недвижимъ
Стоитъ, какъ малое дитя,
Смущонный гость предъ нимъ.
Садится съ нимъ на камень гость,
Съ него не сводитъ глазъ…
И началъ такъ сдой морякъ
Чудесный свой разсказъ:
‘Вотъ якорь снятъ, летитъ фрегатъ
По влаг голубой,
И холмъ, и церковь, и маякъ
Оставивъ за собой.
‘Вотъ слва солнце изъ волны,
Пылая, возстаётъ,
И снова съ правой стороны
Уходитъ въ бездну водъ.
‘Что день, то выше, вотъ оно,
Какъ раскалённое ядро,
Надъ мачтою горитъ:
Мы на экватор.’ Но вотъ
Вдали послышался фаготъ —
И гостя звукъ манитъ.
Невста въ залъ идётъ на балъ,
Потупивъ скромно взоръ,
А передъ ней толпа гостей
И музыкантовъ хоръ.
И гость поспшно съ камня всталъ,
Но съ мста ни на шагъ…
И такъ разсказъ свой продолжалъ
Таинственный морякъ:
‘Завыла буря — и страшна
Тогда она была,
И далеко на югъ она
Фрегатъ нашъ погнала.
‘Ужасный видъ! Фрегатъ летитъ
Пернатою стрлой,
Летитъ, какъ-будто чуетъ онъ
Погоню за собой,
‘Летитъ всё дал, веё на югъ,
Сквозь бури мракъ и вой —
И мачты клонятся вперёдъ,
И бушпритъ подъ волной.
‘Кругомъ туманъ, весь океанъ
Подъ глыбами снговъ,
И тамъ и тутъ, какъ изумрудъ,
Громада вчныхъ льдовъ!
‘Лишь вдалек порою свтъ
Сквозь трещину блеснётъ,
Нигд ни слда жизни нтъ,
Повсюду снгъ и лёдъ.
‘Повсюду снгъ и лёдъ одинъ,
И страшно по волнамъ
Грохочетъ гулъ отъ треска льдинъ,
Подобнаго громамъ.
‘Но слушай: изъ тумана вдругъ
Слетлъ къ намъ альбатросъ.
Онъ нами встрченъ былъ, какъ другъ:
Онъ счастье намъ принёсъ.
‘Изъ нашихъ рукъ онъ пищу бралъ,
По палуб леталъ…
Вотъ треснулъ лёдъ — и намъ проходъ
Свободный въ море далъ.
‘И втеръ южвый насъ понёсъ,
А въ вышин паритъ
За нами врный альбатросъ
И къ намъ на зовъ летитъ.
‘И по ночамъ слеталъ онъ къ намъ.
На мачтахъ отдыхалъ,
И блдный мсяцъ сквозь туманъ
Привтно намъ сіялъ.’
— Но ты дрожишь? Господь съ тобой!
Скажи, сдой матросъ,
Что сдлалъ ты?— ‘Моей рукой
Убитъ былъ альбатросъ!’
2.
‘Вотъ солнце съ правой стороны
Изъ моря возстаётъ,
Въ туман свтитъ съ вышины
И снова въ глубь идётъ.
‘Но южный втеръ по волнамъ
По прежнему насъ мчитъ,
Лишь птицы нтъ — за нами вслдъ
Она ужь не летитъ.
‘Я дло злое совершилъ
И самъ добра не ждалъ.
Мн упрекали: ‘ты убилъ
‘Того, кто намъ привтенъ былъ,
‘Кто втеръ намъ послалъ!’
‘Какъ лучезарный ликъ Творца,
Взошло свтило дня —
И оживились вс сердца,
И ропотъ на меня
‘Умолкъ, и каждый говорилъ:
‘Ты правъ, что наказалъ
‘Того, кто намъ опасенъ былъ,
‘Кто намъ туманъ послалъ.’
‘Волна кипитъ, фрегатъ летитъ
На полныхъ парусахъ.
До насъ наврно не бывалъ
Никто на тхъ водахъ.
‘Вдругъ втеръ стихъ, и въ тогь же мигъ.
Повисли паруса.
И только слышались однихъ
Матросовъ голоса.
‘На мдноцвтныхъ небесахъ,
Полуденной порой,
Горитъ кровавый солнца шаръ
Съ луну величиной.
‘И такъ текутъ за днями дни,
Цлая тишь кругомъ…
А мы неё тутъ стоимъ одни,
И тщетно втра ждёмъ.
‘Везд вода, одна вода,
А зной такъ и палитъ,
Везд вода, одна вода,
А жажда насъ томитъ!
‘Зелёной тиной глубина
Покрылась, будто мхомъ,
И милліоны слизняковъ
Колышатся кругомъ.
‘А по ночамъ, то здсь, то тамъ,
Какъ-будто бсовъ строй,
Играетъ, скачетъ по водамъ
Огней блудящихъ рой.
‘И многимъ видлось во сн,
Что насъ караетъ адъ,
Что злобный духъ сидитъ на дн,
На стоаршинной глубин,
И держитъ нашъ фрегатъ.
‘Отъ жажды страшной говорить
Никто не могъ изъ насъ:
Въ устахъ языкъ одервенлъ
И пна запеклась.
‘Тогда, съ проклятіемъ въ очахъ,
И старъ, и младъ, толпой
Вс подошли ко мн, стеня,
И нацпили на меня
Трупъ птицы роковой…
3.
‘Проходятъ дни. У всхъ гортань
Засохла, запеклась,
Глаза, какъ-будто изъ стекла,
Глядятъ, остановясь.
‘Проходятъ дни. Но вдругъ вдали,
Гд слился океанъ
Со сводомъ неба, что-то мн
Мелькнуло сквозь туманъ.
‘Сперва — какъ блое пятно,
Всё ближе, всё растётъ,
Вотъ стало облакомъ оно
И прямо въ ламъ идётъ.
‘Въ лиц кровинки нтъ у насъ,
Нтъ голоса давно,
Въ душ надежды лучъ угасъ:
Отчаянье одно!
Какъ тни, бродимъ мы кругомъ,
И только смерти, смерти ждёмъ!
‘Хотлось мн ихъ ободрить,
Но не достало силъ:
Языкъ не могъ ужь говорить.
Я руку прокусилъ,
Напился крови — и тогда
Вскричилъ: ‘корабль идётъ сюда!’
‘И въ душу радость пролилась
Живительной струёй,
И слёзы брызнули изъ глазъ
Обильною росой.
‘Смотрите: тамъ — идётъ онъ къ намъ!
‘Онъ счастье намъ несётъ!
‘Но, Боже! врить ли глазамъ?
‘Безъ втра онъ плывётъ!’
‘И вмигъ надежды лучъ святой