СРЕДНЕАЗІАТСКАЯ КУЛЬТУРА И НАША ПОЛИТИКА НА ВОСТОК *.
Turkistan. Notes of journey in Enssian Turkistan, Khokand, Buchara and Kuldga. By Eugene Schuyler, Phil. Br. Member of the American Geographical Society and of the Imperial Russian Geographical Society, etc. London. 1876 — Туркестанъ. Путевыя замтки о русскомъ Туркестан, Кокан, Бухар и Кульдж, Евгенія Скайлера.
* Объ этой стать покойнаго Ю. А. Росселя упомянуто у насъ въ его некролог. Она была послднимъ трудомъ, написаннымъ до начала его тяжкой болзни, и печатаніе рукописи предназначалось въ первыхъ книгахъ ныншняго года, но потомъ было отложено въ надежд на его выздоровленіе. Пользуемся настоящимъ случаемъ, чтобы повторить еще разъ высказанное не только нами, но и всми, знавшими покойнаго, сожалніе объ утрат нашею журналистикою писателя искреннихъ убжденій и приготовленнаго къ своей дятельности солиднымъ литературнымъ образованіемъ.— Ред.
Трудъ г. Скайлера не скоро утратитъ свое значеніе для тхъ, кто интересуется судьбами нашей политики въ Средней Азіи. Въ высшей степени наблюдательный умъ, вмст съ основательными и точными свдніями въ политическихъ и экономическихъ наукахъ, выгодно отличаютъ г. Скайлера отъ толпы обыкновенныхъ путешественниковъ. Немаловажнымъ его преимуществомъ послужило и то обстоятельство, что, проживъ въ Россіи нсколько лтъ въ качеств одного изъ представителей Соединенныхъ Штатовъ, онъ ознакомился съ нашею администраціею у самого ея источника, изучилъ очень удовлетворительно русскій языкъ, и это обстоятельство дало ему возможность угнать туркестанскія дла по русскимъ источникамъ и пріобрсть основательныя свднія отъ русскихъ ученыхъ, какъ въ Петербург, текъ и въ Туркестан. Съ особенною признательностью онъ отзывается о петербургскихъ профессорахъ: гг. Григорьев, Захаров и Лерх, которые доказали ‘все ихъ терпніе и радушіе, открывъ ему доступъ къ ихъ собраніямъ матеріаловъ о Восток’, и о военномъ министр, который поручилъ топографическому департаменту снабдить автора двумя спеціальными картами Центральной Азіи, а также картою Кульджійской области, эта карты и приложены къ англійскому тексту книги. Однимъ словомъ, г. Скайлеръ имлъ въ своемъ распоряженіи все, что только можетъ имть путешественникъ для успха въ своихъ изысканіяхъ. Особенно въ Туркестан онъ встрчалъ общее сочувствіе какъ со стороны русскихъ, такъ и туземцевъ-мусульманъ.
Въ семнадцатомъ столтіи Россія, ванная своими внутренними смутами, хотя и страдала отъ сосдства съ Авіею, но не могла обратить всего своего вниманія на эту offisina gentium. Тогда въ первый разъ явилась ‘Книга Великаго Обозрнія’, изъ которой можно было получить свднія о государствахъ средней Азіи, существовавшихъ въ шестнадцатомъ вк. Еще боле замчательный трудъ голландскаго писателя Витсена достигъ Россія и изумилъ какъ ее, такъ и всю Европу въ конц семнадцатаго столтія, въ этомъ сочиненіи собраны вс знанія того времени о центральной и сверной Азіи. Московскіе государи угнали, что имъ слдуетъ несть обаяніе своего могущества и необъятнаго пространства въ самые отдаленные страны мусульманскаго Востока. Они ршились вмст съ тмъ оказать охрану на восточной границ Россіи отъ грабительскихъ нападеній ближайшихъ кочевыхъ населеній. Наконецъ, они пригнали своимъ долгомъ заботиться о русскихъ торговыхъ интересахъ, не забывая вмст съ тмъ спасать православныхъ христіанъ изъ мусульманскихъ рукъ, посредствомъ выкупа, какъ это длали тогда и европейскія государства.
Своимъ девизомъ не только съ азіатами, но и европейцами, московскіе цари и земскіе люди приняли, что если мы хотимъ, чтобы насъ уважали, то прежде всего мы должны уважать себя. Еще при Василі III прибыло посольство въ Москву отъ афганскаго султана Бабера, который въ то время основалъ могущественную и богатую монархію въ Индіи. Извстіе объ этомъ тогда еще не успло дойти до царя. Съ соблюденіемъ всхъ приличій и согласившись на взаимную свободу торговли, которой Баберъ желалъ, царь, когда стали писать документъ, приказалъ однако не писать слова: ‘брату’, въ титул Бабера, такъ какъ онъ не зналъ, кто такой былъ Баберъ,— государь ли, или только вассалъ индійскаго государства.
Ногаи, лагери которыхъ протянулись по восточной границ Россіи, отъ Каспійскаго моря къ Сибири, считались въ XVI столтіи русскими царями опаснйшими сосдями. Несмотря на то, Иванъ-Грозный не позволилъ Измаилу, хотя онъ былъ весьма хорошимъ союзникомъ Россіи и хотя русскіе цнили его дружбу, назвать ни самого себя въ документахъ (какъ желалъ Измаилъ, согласно съ старымъ обычаемъ), ни его отца, ни его брата, признавая оба заявленія поношеніемъ достоинству царя русской взяли. Въ 1589 году, когда знаменитый Абдуллахъ, ханъ Бухары послалъ посла съ письмомъ къ царю едору Ивановичу, письмо принято не было, потому что писано безъ царскихъ титуловъ, и, по повелнію царя, бояринъ Годуновъ отвчалъ Абдуллаху, что вс государи пишутъ его царскому величеству съ должнымъ уваженіемъ, а его боярину съ любовью и вжливостью. Годуновъ, вмст съ тмъ, извщалъ хана, что если царь не предалъ его посла опал, то только вслдствіе его вмшательства вмст съ другими боярами, и Годуновъ предлагалъ хану загладить нанесенное оскорбленіе, общая ему употребить вс свои усилія, чтобы установившіяся отношенія не были прерваны.
Извстно также, что въ той небольшой Россіи 1620 года, только-что исцлявшейся отъ безпорядковъ ‘смутныхъ временъ’, юный царь Михаилъ едоровичъ послалъ Хохлова, въ качеств посла, въ Бухару, строго приказывая ему не давать никакихъ подарковъ, если будутъ спрашивать передъ пріемомъ хана, также, если при обд у хана будутъ посланники другихъ державъ (тамъ могли случиться посолъ изъ Персіи, отъ индійскаго царства Бабера или отъ османлійскихъ султановъ), то требовать, чтобы ему, русскому посланнику, дали первое мсто надъ другими, и если въ этомъ удовлетворенія не будетъ, то не обдать. Первый русскій посланникъ въ Китай, сынъ боярскій Байковъ, посланный туда въ 1654 году, не былъ принятъ императоромъ, потому что Байковъ не согласился подвергнуться безобразнымъ церемоніямъ, которыя были обязательными для всхъ иностранныхъ пословъ, изъ какого бы мста они ни прибыли. При русскомъ двор въ пріем пословъ отъ правителей центральной Азіи строго соблюдался обычай, что обращеніе съ послами должно быть соразмрно съ политическимъ всомъ ихъ повелителей, обыкновенно назначались на эти пріемы чиновники низшихъ степеней, которымъ приказывали пускаться въ разныя восхваленія, чтобы возбуждать чрезъ иностранныхъ пословъ высокое понятіе о насъ за-границею. Такъ, напримръ, въ инструкціяхъ Новосильцеву, который, былъ посланъ въ 1585 году въ качеств посланника царя едора Ивановича къ императору Рудольфу, было приказано сказать относительно нашихъ азіатскихъ отношеній, что ‘государи, живущіе вдоль границъ нашей страны: ханъ Кызылъ-башъ, бухаринскій царь, туркестанскій царь, казацкій царь, Ургентшъ царь, и георгіянскій, ивіуріянскій, калмыкскій, шемаханскій и шенкальскій правители, что вс они теперь находятся въ мир съ Кызылъ-башемъ и между собою, согласно съ русскими предписаніями и совтами русскаго государя, и что вс они во всхъ своихъ важныхъ длахъ, въ которыхъ можетъ возникнуть дружба или вражда, они пишутъ нашему царю’ — и т. д.
Что касается до второго пункта, объ уничтоженіи набговъ на русскія поселенія со стороны сосднихъ кочевыхъ племенъ, то объ этомъ въ шестнадцатомъ и семнадцатомъ столтіяхъ знали очень хорошо, что это дло невозможно для центральнаго правительства, и потому московскія власти предоставляли его пограничнымъ начальникамъ. Единственнымъ исключеніемъ изъ этого правила было устройство для защиты русскихъ заселеній на лвомъ берегу рки Камы, противъ башкиръ, киргизъ и калмыковъ отъ Благо-Яра на Волг до рки Икъ за Мензелинскомъ, эта линія называлась Камскою. Такое положеніе вещей вызвало происхожденіе казаковъ на Волг, Урал и Терек, которые служили заставою Московскаго царства отъ грабежей кочевниковъ, а иногда и сами казаки длали огромные набги на осдлыя государства центральной Азіи, яицкіе (теперь уральскіе) казаки не разъ забирались въ Хиву. Имя казака сдлалось въ центральной Азіи ужаснымъ уже въ шестнадцатомъ столтіи.
Московскіе цари особенно любили такихъ отважныхъ людей, которые входили въ коммерческія отношенія съ центральной Азіею. Когда Казань и Астрахань перешли въ руки Ивана Грознаго, тогда послы правителей Самарканда, Бухары и другихъ центровъ центральной Азіи пріхали въ Москву просить о свободной дорог для гостей, и дйствительно цари устроили такія дороги, и уже въ семнадцатомъ вк они стали посылать своихъ представителей въ государства центральной Азіи, и тогда уже началась караванная торговля русскихъ купцовъ и освобожденіе русскихъ плнныхъ изъ азіатскаго плна посредствомъ денежнаго выкупа. Въ конц московскаго періода, Россія пришла въ соприкосновеніе съ Китаемъ вслдствіе успховъ сибирскихъ казаковъ на Амур, что сильно безпокоило китайское правительство. Для учрежденія правильныхъ торговыхъ отношеній царь Алексй Михайловичъ послалъ въ 1654 году посольство въ Пекинъ, за этимъ неудачнымъ посольствомъ были посланы и другія, во вс они не имли никакого успха.
Петръ Великій отличается во всемъ и отъ предшественниковъ, и отъ преемниковъ: это видно я изъ его разсужденій о центральной Азіи. У него не было никакого стремленія въ завоеваніямъ въ азіатскихъ земляхъ, онъ увлекался совершенно другими идеями. Онъ хотлъ устроить русской торговл дорогу черезъ степи къ сокровищамъ Индіи, о которыхъ онъ слыхалъ отъ своихъ голландскихъ друзей, они ему разсказывали, какъ они сами и другія западныя европейскія націи путемъ моря достигали Индіи и тамъ обогащались. Подъ вліяніемъ другого разсказа о томъ, что близъ города Ирветъ (вроятно, Ярканда) найдены массы золота въ рк, и что эта мстность находится во владніяхъ калмыцкаго князя, лежащихъ къ югу отъ Сибири и къ востоку отъ Бухары, Петръ Великій задумалъ планъ для проведенія дороги къ Ирвету посредствомъ солдатскихъ работъ военной экспедиціи, которая имла своею цлью не завоеваніе страны, по которой должна идти дорога, во исключительно одно развитіе торговыхъ сношеній. Оттуда онъ надялся провести дорогу въ Бухару и дале — до самой Индіи. Вс эти замыслы Петра были основаны на тхъ свдніяхъ, которыя онъ вычиталъ изъ замчательнаго сочиненія Витсена, основаннаго на китайскихъ источникахъ и на другихъ, которые были извстны въ Европ, и гд было множество фактовъ о дорогахъ и государствахъ, и о политической жизни. центральной Азіи. Важнымъ событіемъ для этихъ соображеній Петра послужилъ пріздъ посольства отъ хивинскаго хана въ 1703 году, съ предложеніемъ подчиненія Россіи. Петръ зналъ все, что длается въ Хив и Бухар, появленіе хивинскаго посольства убдило его, что эти государства невелики и слабы, и что ихъ правители не имютъ сильной власти, а зависятъ отъ множества другихъ еще боле слабыхъ владльцевъ, что поэтому съ 5,000-мъ отрядомъ можно упрочиться и въ Хив, и въ Бухар. Завоевавъ такимъ образомъ Хиву и Бухару, слдуетъ оставить въ ней стражу и потомъ съ остальными войсками открыть дорогу въ Ирвегь и въ Индію, и послать туда русскіе караваны. Планъ этотъ въ т времена былъ не рискованный, но, къ сожалнію, Петръ выбралъ для этой цли неспособнаго, вождя, князя Бековича-Черкасскаго. Петръ полагалъ, какъ думали вс въ его время, что съ азіатами надо дйствовать непремнно хитростью. Такъ полагалъ и Черкасскій, иначе онъ дйствовалъ бы съ ними прямо и энергично, и логъ бы достичь своей цли.
Князь Бековичъ предпринялъ свою экспедицію съ большими предосторожностями. Онъ три года съ-ряду изучалъ восточный берегъ Каспійскаго моря и устроивалъ различныя укрпленныя позиціи. Въ іюн 1717 года, онъ двинулся въ степь къ Хив съ арміею въ 3,500 человкъ, съ 6 пушками и съ 200 верблюдовъ и 300 лошадей. Только когда онъ подошелъ на 125 верстъ отъ Хивы по берегу Аму-Дарьи, онъ далъ хивинцамъ ршительное сраженіе, которое продолжалось три дня и окончилось полнымъ пораженіемъ непріятеля. Ханъ самъ сдался вполн на милосердіе русскихъ и предложилъ князю идти и занять Хиву, раздливъ свою армію на нсколько отрядовъ для боле удобнаго прокормленія ихъ. Бековичъ поврилъ имъ, но когда отдльные отряды отошли въ степь, ихъ всхъ перебили по одиночк и голову Бековича послали въ подарокъ эмиру Бухары, который, однако, не ршился принять ее. Петръ Великій посылалъ въ Хиву своего посла еще разъ въ 1725 году, это посольство взялъ на себя итальянецъ Флоріо Беневени, онъ достигъ Хивы, и тамъ его приняли съ. большимъ почетомъ, но этотъ пріемъ совершился въ то время, когда Петра Великаго уже не стало.
Другая экспедиція Петра, отправленная изъ Тобольска въ Иркетъ подъ начальствомъ капитана Бухгольца, хотя не достигла своей цли, потому что эта цль оказалась недостижимою, но за то экспедиція, дойдя до Иртыша, положила тамъ твердое основаніе русскому могуществу. Петръ Великій понималъ всю важность идеи о переведеніи Аму-Дарьи въ старое русло Каспійскаго моря. Въ политик съ Китаемъ Петръ слдовалъ недальновидной политик московскихъ царей, но въ конц своего царствованія, въ 1722 году, онъ послалъ капитана Унковскаго, какъ посла къ калмыцкому государю, Тасваку-Рабдану, чтобы изучить въ точности положеніе Джунгаріи. Петръ хотлъ узнать, въ какомъ положеніи находится Джунгарія, чтобы составить себ правильное понятіе о борьб между манджурами, которые въ это время овладли китайскимъ престоломъ, и калмыками. Взявъ сторону Джунгаріи, Петръ надялся побудить пекинскій дворъ къ большимъ уступкамъ, въ пользу русской торговли и для учрежденія консульства въ Пекин.
По смерти Петра, эта идея никогда не приходила въ голову его преемникамъ XVIII вка. Такимъ образомъ, Джунгарія была совершенно уничтожена манджурскими войсками китайскаго императора Кіень-Лонь, а неутомимый калмыцкій вождь Амуркана принужденъ былъ бжать въ Сибирь, гд онъ вскор умеръ отъ оспы, и сибирскія власти, чтобы удостоврить пекинскій дворъ въ дйствительности смерти Амурканы, посылали два раза тло несчастнаго калмыцкаго героя пограничнымъ, чиновникамъ Китая.
Такимъ образомъ, наша торговля съ Китаемъ приняла унизительный характеръ передъ китайскими властями и вмст съ тмъ сдлалась невыгодною и въ экономическомъ отношеніи. Русскіе товары почти постоянно продавались китайцамъ по цнамъ, которыя не оплачивали настоящей торговой стоимости товара, а за китайскіе товары русскіе платили втрое. Причины этого явленія заключались въ томъ, что русскіе купцы, вслдствіе своего ненормальнаго положенія, не могли установить у себя никакого единства, между тмъ какъ китайскіе купцы, сосредоточенные вмст въ своемъ же город, легко составляли стачку противъ русскихъ купцовъ, изъ которыхъ иные поддавались китайскимъ вліяніямъ и служили китайцамъ предателями интересовъ русской торговли. Русскія власти тоже уживались съ китайцами и прижимали своихъ въ желаніи услужить китайскимъ купцамъ, которые давали имъ взятки. Вся торговля, такимъ обратомъ, обратилась въ монополію весьма небольшого числа крупныхъ и мелкихъ торговцевъ, лишенныхъ всякаго патріотическаго чувства. Невжество русскихъ пограничныхъ чиновниковъ, которые являлись изъ Петербурга по протекціи какого-нибудь сановника, было весьма замчательное по всмъ дламъ, къ которымъ они прикасались. Русскіе дипломаты оказались до того безсильными, что но нерчинскому трактату, утвержденному въ Буринск въ 1727 году, трактатъ этотъ лишилъ Россію всего лваго берега Амура, который никогда не принадлежалъ китайцамъ, и, разъ попавшись имъ въ руки, сталъ непреодолимымъ препятствіемъ плаванія по Амуру къ Тихому океану, и такое препятствіе существовало 150 лтъ, пока въ наше время не было положено конца этой несправедливости. Другая особенность политики XVIII-го вка состоитъ въ томъ, что русская торговля съ Китаемъ была ограничена однимъ городомъ Кяхтою. Только одну привилегію Китай далъ Россіи, это — имть духовную миссію въ Пекин, но и эта миссія была введена подъ условіемъ служить исключительно наслдникамъ тхъ плнныхъ русскихъ, которыхъ взяли манджурскія войска при взятіи Албазина. Но миссія нашла этихъ албазницевъ вполн превращенными въ китайцевъ.
Такъ же шли дла въ восемнадцатомъ столтіи и на Заволжья. Петръ Великій сказалъ о киргизахъ: ‘эта орда, хотя кочевая и состоитъ изъ легкомысленнаго народа,— но это ключъ и ворота во вс земли и страны Азіи’. Въ 1734 году, императрица Анна Ивановна заключила союзъ съ Абулъ-Каиромъ, который привелъ киргизовъ еще при Петр Великомъ въ Уралу, гоня передъ собою башкировъ на ту сторону Урала. Киргизы расположились на всемъ огромномъ пространств отъ озера Балхаша и чрезъ вс степи около Аральскаго озера и свернаго берега Каспійскаго, въ огромной зеленой степи Бара-Бумъ и на всемъ пространств отъ Урала до Балхаша и Сыръ-Дарьи, они заходили и за Сыръ-Дарью и до самой Хивы, съ обихъ сторонъ Аральскаго озера.
Абулъ-Каиръ обратился въ русскимъ, предлагалъ имъ взять киргизъ-кайсаковъ подъ свое покровительство, и общалъ имъ, что если его признаютъ ханомъ киргизовъ съ наслдственными нравами, то онъ обезпечитъ ихъ границы и будетъ охранять русскіе караваны. Русскіе согласились, но ихъ довріе въ Абулъ-Каиру шло слишкомъ далеко. Русскія пограничныя власти, которыя согласились на этотъ договоръ, не знали, что у киргизовъ существуетъ принципъ свободнаго выбора ‘батырей’, и что они весьма часто пользовались этимъ правомъ, выбирая своихъ правителей или за то, что они чмъ-либо отличились въ какихъ-нибудь большихъ предпріятіяхъ грабежнаго характера у сосднихъ народовъ, или принадлежали къ извстнымъ фамиліямъ, которыя они почитали за ихъ древность, но всегда требовали отъ нихъ и геройскихъ подвиговъ.
Этихъ, же самыхъ людей они называли ‘блою костью’, но подъ этимъ названіемъ не слдовало понимать ничего особеннаго. Между тмъ, русскія власти вывели отсюда, что киргизы аристократическій народъ. Киргизы только уважаютъ тхъ, кто отличается замчательною храбростью, смлостью и отвагою, они воспваютъ ихъ въ своихъ псняхъ и никогда не забываютъ такія имена, какъ Сырымъ, Арунхази и Кенисаръ,— эти имена вызываютъ въ каждомъ киргиз самыя восторженныя воспоминанія. Но Абулъ-Каиръ, хотя я отличался своими качествами въ своемъ народ и они признавали его своимъ предводителемъ, по все это уваженіе кончалось имъ самимъ. Не стало Абулъ-Каира, и киргизы стали создавать себ другихъ героевъ. Но русскія власти не понимала этого. Вмсто того, чтобы ждать, кого сами киргизы примутъ, они стали назначать людей, которые выдавали себя за потомковъ Абулъ-Каира. Изъ этого недоразумнія вышло слдующее: русскіе начальники посылали туда равныхъ хановъ и султановъ, но вс султаны и ханы постоянно возвращались назадъ и потомъ жили на русскій счетъ въ пограничныхъ фортахъ.
Невжество русскихъ пограничныхъ властей относительно внутренняго быта киргизовъ имло большое вліяніе на религіозный быть послднихъ. Увлекаясь ломанымъ татарскимъ языкомъ, на которомъ говорятъ киргизы, русскіе генералы, управлявшіе Оренбургскимъ краемъ, задумали способствовать пропаганд магометанской вры среди киргизскаго населенія. Но киргизы, какъ оказалось посл, не имли никакихъ понятій о магометанскомъ ученіи, они и до сихъ поръ врятъ разнымъ суеврнымъ преданіямъ, которыя ими приняты изъ шаманизма, у нихъ не было духовенства, они и теперь только въ рдкихъ случаяхъ читаютъ какія-то молитвы. Когда ихъ спрашиваютъ, какой они вры, они отвчаютъ: ‘мы не знаемъ’ — и лучшаго отвта отъ нихъ и желать бы не надо, но русскія власти не могли никакъ обойтись безъ того, чтобы не устроить какой-нибудь религіи. Они стали назначать хановъ и султановъ, а эти ханы и султаны выбирались ими изъ настоящихъ татаръ, и вотъ главная причина, почему русскіе стали въ своихъ фортахъ, гд они содержали хановъ и султановъ, строить магометанскія мечети и давать жалованье равнымъ татарскимъ мулламъ, чмъ ближе были эти мстности въ русской границ, тмъ больше равныя мусульманскія понятія распространялись между киргизами, и такимъ образомъ у нихъ явился, наконецъ, и мусульманскій обрядъ обрзанія. Между тмъ, киргизы просто шаманисты, и могли бы быть обращены прямо въ христіанскую вру. Въ царствованіе императора Александра I, когда мистицизмъ и религіозный фанатизмъ процвталъ въ русскомъ обществ, въ Иркутскъ, Астрахань и Оренбургъ явились англійскіе и шотландскіе миссіонеры, они завели тамъ у киргизовъ свои колоніи и проповдывали протестантизмъ съ большимъ успхомъ. Въ оренбургской губерніи и теперь вспоминаютъ съ восторгомъ имя англійскаго миссіонера Фрезера, прогнаннаго оттуда русскими властями по наущеніямъ русскаго духовенства. И теперь Скайлеръ нашелъ въ Оренбург тотъ домъ, въ которомъ жилъ Фрэзеръ и который называется ‘англійскимъ домомъ’.
Никто, можно сказать, такъ усердно не занимался пропагандою магометанства среди киргизовъ, какъ императрица Екатерина II. Чтобы поддерживать торговыя сношенія съ Бухарою и Хивою, она пожертвовала 40,000 рублей за устройство въ город Бухар одной изъ лучникъ магометанскихъ школъ. Относительно киргизовъ она высказывала очень хорошія намренія, но, къ сожалнію, вс ея преобразованія имли идиллическій характеръ тогдашней Европы и отличались сильно бюрократическимъ духомъ. Въ петербургскихъ кружкахъ въ то время на киргизовъ смотрли какъ за простодушныхъ, грубыхъ пастуховъ, которые не дятъ чернаго хлба потому, что не знаютъ вкуса его, не пашутъ полей потому, что не знаютъ, какъ это длается, не сохраняютъ своего скота отъ гибели во время бурь потому, что не знаютъ о существованіи сараевъ, морозятъ себя зимою въ своихъ войлочныхъ шатрахъ потому, что незнакомы съ плотническимъ ремесломъ, если иногда занимаются грабежомъ, то только потому, что они принуждены къ этому несправедливостью и угнетеніями всякаго рода, которыя они терпятъ отъ казаковъ е отъ русскаго населенія, живущаго на уральской и иртышской линіяхъ. Вс эти ложные выводы дйствительно примнялись въ киргизскихъ степяхъ, но, разумется, безуспшно. Странно только то, что и въ наше время, на нашихъ глазахъ, въ девятнадцатомъ столтіи и даже во второй половин его, повторяется та же самая исторія съ башкирами, когда ихъ переписали изъ кочевниковъ въ осдлые люди. Туда было послано множество плуговъ изъ Москвы, и такъ какъ эти плуги прибыли на мсто въ начал зимы, башкиръ заставили работать плугами по степямъ, покрытымъ, снгомъ, они, дйствительно, выучились употреблять плугъ, но они не понимаютъ цли этихъ работъ.
При Екатерин II тамъ вводили также ‘Уставъ о губернскихъ учрежденіяхъ’, создавали ‘пограничный судъ’, въ которыхъ сажали судьями киргизовъ и русскихъ вмст, этому суду подчинялись въ степи второстепенные суды, въ которыхъ вс судьи были безграмотные киргизы, съ секретарями изъ татарскихъ муллъ, которымъ поручали, чтобы судъ руководился постановленіями ‘Устава губерній’. Этимъ же мулламъ приказывали отмчать вс бумаги и документы, и переписывать ихъ въ особые журналы, длать изъ нихъ выписки или извлеченія, составлять протоколы и регистры, записывать часы, когда происходили собранія, ставить вопросы на преміяхъ и составлять отчеты, сообщенія, приказы и т. п. бумаги тогдашняго русскаго судопроизводства. Люди, избираемые въ эти должности, должны давать присягу, и получаютъ довольно значительное жалованье деньгами и зерновымъ хлбомъ. Имъ строили также школы, отдавать въ которыя дтей зазывали родителей разными подарками и свидтельствами о хорошемъ поведеніи и т. п. Но все по оказалось безплоднымъ, какъ безплодна была мра, которая запрещала посылать въ степи вооруженныя команды для отысканія киргизскихъ мародеровъ. Простота киргизовъ оказалась миражемъ, и съ полудикими народами нельзя обращаться какъ съ дтьми.
Въ 1786 году ханъ малой киргизской орды, Нурали, былъ изгнанъ народомъ, посл царствованія, продолжавшагося 37 лтъ, и умеръ посл въ Уф. Сперва наше правительство, въ изумленіи отъ этого факта, хотло не назначать наслдника, но прошло пять лтъ, и императрица назначила Ирали, сына Надали, ханомъ всей малой орды, и затмъ, посл нсколькихъ лтъ, произошла та же непріятная перемна. Только при Александр I были, наконецъ, уничтожены ханы, сперва въ Сибири — а потомъ въ Оренбургскихъ степяхъ. Управленіе народомъ въ обихъ мстностяхъ было вврено киргизу, избранному русскимъ правительствомъ, съ личнымъ участіемъ или только подъ наблюденіемъ русскихъ чиновныхъ лицъ. Вслдствіе этого ршенія, въ частяхъ киргизскихъ степей, ближайшихъ въ Иртышу, появились русскія казацкія деревни, которыя стали административными центрами съ 1824 года. Въ то же самое время сдлано было топографическое обозрніе киргизскихъ степей: мра, повидимому,, неимющая ничего общаго съ политикою и киргизскою администраціею, но въ дйствительности она оказалась самымъ важнымъ дломъ и для политики, и для администраціи. Правда, что еще въ 1833 году, несмотря на большое распространеніе казачьихъ поселеній, все-таки удалось султану Бенисару Касимову произвести бунты, которые продолжались шесть лтъ сряду въ равныхъ мстахъ, пока, наконецъ, Касимовъ не сталъ искать убжища на земл кара-киргизовъ, гд онъ былъ убитъ въ войн съ ними въ 1845 году. Около этого времени оренбургскій генералъ-губернаторъ, Обручевъ, устроилъ форты съ сильными гарнизонами: Копалъ и Врное, въ самой степи. Только съ этого времени киргизы прекращаютъ свои нападенія на русскіе караваны, длаются боле мирными обывателями и начинаютъ ближе знакомиться съ русскими поселенцами.
Въ 1769 году малая орда была раздлена на два округа: Уральскій и Тургайскій. Каждый изъ нихъ былъ поставленъ подъ власть военнаго губернатора, окружныхъ начальниковъ и волостныхъ или аулскихъ старшинъ, выбираемыхъ жителями. Средняя орда подошла подъ покровительство Россіи въ 1781 г., посл смерти отважнаго султана Аблая, который искусно лицемрилъ передъ Россіею и Китаемъ, и такимъ образомъ удерживалъ за собою полную независимость въ управленіи народомъ. Большая орда присягала на подданство въ прошломъ вк, но только съ 1845—47 года стала въ полное подчиненіе Россіи и перестала платить дань Ташкенту и Кокану, отъ волчихъ она прежде зависла. Вс три орды стали платить налоги и пользоваться русскою помощью отъ нападеній среднеазіатскихъ правителей. Форты, которые настроили коканцы противъ киргизовъ, были разрушены русскими войсками, послдній изъ нихъ, самый сильный, Ак-Машидъ, защищался въ продолженіи 25-ти дней Якубъ-Бекомъ, который потомъ сдлался эмиромъ кашгарскимъ. Фортъ Ак-Машидъ былъ сдланъ изъ земли, но не могъ выдержать пальбы изъ русскихъ пушекъ полковника Перовскаго. Въ честь побдителя этотъ фортъ названъ Перовскимъ и представляетъ теперь настоящую крпость. Это первый шагъ въ завоеванію Туркестана.
Боле серьёзное изученіе государствъ средней Азіи началось во времена Екатерины П. Въ 1792 году, Бурнашевъ и Послдовъ были посланы на изученіе странъ, лежащихъ но берегамъ ркъ Сыръ и Аму (слово ‘дарія’ значитъ ‘рка’). Вернувшись назадъ, они привезли съ собою весьма интересныя свднія о бухарскихъ и ташкентскихъ владніяхъ. Въ 1819—20 гг. опять послали Муравьева, Мейендорфа и Эверсмана, въ Хиву и Бухару, въ качеств пословъ для торговыхъ переговоровъ и какъ путешественниковъ для изученія этихъ странъ. Переговоры ни къ чему не привели, но за то Россіи и Европа обогатились превосходными сочиненіями о центральной Азіи. Въ 1842 году хивинцы ограбили наши караваны, по этому поводу опять послали въ Хиву пословъ, Данилевскаго и Базинера. Настоящая цль путешествія не удалась, но всхъ русскихъ, захваченныхъ туркменами и хивинскими киргизами, послы успли выкупить, важнйшій результатъ состоялъ и на этотъ разъ въ собираніи новыхъ свдній о рк Аму. Въ томъ же году, воспользовавшись просьбою бухарскаго эмира, чтобы ему прислали ученыхъ офицеровъ и горныхъ инженеровъ, умющихъ отыскивать долото, мы отправили въ Бухару Ханыкова, Лемана и Бутеньева. Въ этомъ путешествіи имъ удалось побывать въ Самарканд и другихъ городахъ ханства, которые до сихъ поръ оставались неизвстными дли Европы, и, сверхъ того, они сдлали много ученыхъ изслдованій. Но бывали и путешествія совершенно безплодныя: посылка Путимцева въ Джунгарію въ 1811, и Назарова въ 1814.
Караванная наша торговля шла до послдняго времени весьма плохо. Въ 1824 году былъ посланъ караванъ съ военнымъ конвоемъ, но неудачно, караванъ былъ разграбленъ, несмотря на конвой. Другой попытки не было. До самаго послдняго времени, до завоеванія Хивы въ 1873 году и Кокана въ 1875 году, когда туркестанское управленіе написало самыя строгія предписанія въ торговыхъ отношеніяхъ для Бухары и Хивы, и установило русскую власть въ Кокан, русская торговля въ центральной Азіи встрчала постоянно равныя затрудненія. Русскіе купцы платили двойныя таможенныя пошлины, и ихъ торговля была ограничена только главными городами и тми, которые встрчались по дорог, они не имли никакихъ защитниковъ се стороны русскаго правительства. Имъ приходилось давать подарки и хану, т высшимъ чиновникамъ, и даже равнымъ низшимъ начальствамъ. Имъ необходимо было содержать переводчика изъ муллъ, на честность которыхъ не всегда можно положиться. Между тмъ, русскія власти, напротивъ, давали полную льготу средне-азіатскимъ купцамъ. Въ Россіи каждому бухарцу, коканцу, хивинцу, будь онъ купцомъ, будь онъ просто бухарцемъ, вс города и вс деревни открыты, въ городахъ онъ можетъ жить, гд хочетъ, потому что для магометанъ у насъ нтъ особенныхъ кварталовъ. Таможенныхъ пошлинъ съ азіатовъ берутъ столько же, сколько и съ европейцевъ, за право торговли въ Россіи онъ платитъ столько же, сколько и русскій купецъ. За свои товары онъ можетъ, при отсутствіи конкурренціи, ставитъ наиболе выгодныя цны. Онъ можетъ возить съ собою русскіе товары и покупать ихъ въ тхъ мстахъ, гд они дешевле. Однимъ словомъ, онъ иметъ въ Россіи гораздо боле удобствъ, чмъ у себя дома. Только страхъ военной силы, наконецъ, заставляетъ азіата придти къ новому порядку, но и теперь туркестанскому управленію слдовало бы зорко смотрть на т государства, гд оставлена независимость хановъ: тамъ, до самаго послдняго времени, существовала торговля персидскими дтьми, какъ это свидтельствуетъ г. Скайлеръ, въ Бухар, до 1873 года. Въ этомъ же году найдены въ Хив не персы только, а и русскіе плнники.
Въ заключеніе нашего краткаго обзора отношеній Россіи къ Средней Азіи приведемъ трактатъ о мир, заключенномъ генерал-губернаторомъ Туркестана, Кауфманомъ, съ хивинскимъ ханомъ, главныя условія котораго состоятъ въ слдующемъ: ханъ признаетъ себя врнымъ слугою Императора Россіи и отказывается отъ всхъ прямыхъ дружественныхъ сообщеній съ сосдими государями и ханами, отъ заключенія какихъ-либо трактатовъ съ ними, отъ принятія обязательствъ для предпріятія военной экспедиціи безъ знанія и согласія русскихъ властей. Граница обихъ странъ будетъ Аму-Дарья, начиная отъ ея самаго западнаго рукава, втекающаго въ озеро Аралъ, и затмъ вдоль берега этого озера до мыса Ургу, и оттуда по южному скату УстьУрта къ предположенному прежнему старому руслу Аму-Дарьи. Весь правый берегъ Аму-Дарьи и территорія на той сторон, прежде принадлежавшая Хив, присоединяется къ Россіи. Плаваніе по Аму-Дарь исключительно отдается русскимъ лодкамъ, но хивинскія и бухарскія баржи могутъ имть право плаванія по спеціальному дозволенію русскихъ властей. Русскіе подданные имютъ право учреждать порты, факторіи и депо на лвомъ берегу, гд бы они ни пожелали, и безопасность ихъ должна быть гарантирована ханомъ (и эмиромъ). Города и деревни ханства открыты русской торговл, и русскіе купцы и караваны могутъ свободно путешествовать по стран. Русскіе купцы, торгующіе съ ханствомъ, избавлены отъ зеката и всякой торговой пошлины, и будутъ пользоваться безмезднымъ транзитомъ своихъ товаровъ въ сосднія страны. Они могутъ также имть постоянныхъ агентовъ, пріобртать земельную собственность и подлежать налогамъ только съ согласія русскихъ властей. Коммерческіе договоры между хивинцами и русскими будутъ строго уважаемы, и вс жалобы русскихъ противъ хивинцевъ будутъ тотчасъ разобраны и удовлетворены. Русскіе будутъ имть первенство надъ хивинцами въ опредленіи ихъ счетовъ. Жалобы хивинцевъ противъ русскихъ подданныхъ будутъ разсматриваемы ближайшими русскими властями. Если какое-нибудь лицо скажетъ, что оно явилось изъ Россіи, то, въ какой бы національности оно ни принадлежало, его не допускать безъ предъявленія правильнаго русскаго паспорта, а уголовныхъ преступниковъ немедленно возвращать. Невольничество отмнено навсегда.
Хивинскій трактатъ заключенъ въ август мсяц 1873 года, а бухарскій 28-го сентября того же года, но между ними есть большая разница. Въ бухарскомъ самъ эмиръ говоритъ о невольничеств, ‘что онъ дастъ строжайшіе наказы всмъ его бегамъ, и особый указъ будетъ посланъ во вс бухарскіе пограничные города, въ которые приводятъ невольниковъ изъ сосднихъ странъ для продажи бухарскимъ подданнымъ, что если, вмст съ прекращеніемъ торговли невольниками, противно указу эмира, невольники будутъ приведены туда для продажи, то отнимать ихъ отъ владтелей и немедленно давать изъ свободу’… Изъ бухарскаго трактата дале видно, что бухарскій эмиръ получаетъ за свое содйствіе генералу Кауфману въ хивинскомъ поход ту полосу территоріи на правомъ берегу Аму-Дарьи отъ Кукертлк до Мешекли и дальше до русской границы, которая отнята отъ Хивы… Что касается до правъ русскихъ купцовъ въ Бухаріи, они далеко не хивинскіе. Здсь нтъ русскаго суда, въ суд нтъ никакихъ привилегій для русскихъ купцовъ: они безусловно должны платить за свои товары, принадлежатъ ли они къ ввозу или вывозу, по 2 1/2 процента по цн товара. Другихъ податей русскій купецъ никакихъ не платитъ, ему тоже все дозволяется, но только то, что касается до торговли, промышленности и покупки земли. О паспорт говорится то же. А о коммерческихъ обязательствахъ между русскими и бухарцами сказано только, ‘что эти обязательства должны считаться священными’. Въ этомъ договор нтъ также запрещенія о сношеніяхъ съ иностранными и сосдними государствами безъ дозволенія туркестанскаго управленія. Правда, бухарскому хану былъ давъ выговоръ, что онъ посылалъ нкоего Абдула-Гаи въ Константинополь просить о заступничеств у Турціи, на что эмиръ отвчалъ туркестанскому управленію, что онъ съ этихъ поръ формально общаетъ отказаться отъ прямыхъ сношеній съ султаномъ. Въ бухарскомъ договор есть еще одинъ пунктъ, котораго нтъ въ хивинскомъ, это — о политическихъ агентахъ. Трактатъ требуетъ, чтобы эмиръ прислалъ своего постояннаго посла въ Ташкентъ, а генералъ Кауфманъ пришлетъ своего постояннаго агента въ Бухару.
Относительно Китая русскія власти заключили въ 1851 году въ Кульдж торговый договоръ съ западнымъ Китаемъ о пути чрезъ Кульджу и Чугучакъ. Русскіе купцы, въ силу этого трактата, получили право строить свои лавки и распродажи въ Кульдж и Чугучак. Въ 1853 русскими войсками были опять предприняты военныя операціи противъ китайцевъ, и Россіи, такимъ образомъ, уже въ наше время удалось кассировать нерчинскій трактатъ и открыть путь по Амуру въ Тихій Океанъ.
Ближе всхъ къ намъ и по мсту жительства, и по постояннымъ сношеніямъ — киргизы, племя кочевое, оно раздляется на два отдльныхъ типа: киргизы (кайсацкіе) и каракиргизы (черные) или буруты,— эти послдніе считаются настоящими киргизами, горными, дико-каменными, и живутъ около озера Иссикъ-Кула, въ семирченской области и въ гористыхъ кряжахъ Кокана. Киргизы кайсацкіе представляютъ уже смсь съ русскими казаками и съ равными монгольскими племенами, сами казаки — тоже смсь русской и татарской вольницы. Теперь киргизы живутъ и на Урал, и въ зеленыхъ степяхъ Кара-Кума (чернаго песка) между Каспійскимъ моремъ, и Аральскимъ озеромъ, они перекочевываютъ черезъ сыръ-Дарью и доходятъ до Хивы въ югу. Въ своей зеленой степи они устроили орошеніе земли посредствомъ прорытія небольшихъ каналовъ, которые переливаютъ свои воды въ большой и глубокій каналъ. Этотъ фактъ показываетъ, что киргизскія семьи и роды живутъ въ своихъ степяхъ и зимою, имютъ уже нкоторый осдлый характеръ, а другіе и совсмъ не вызжаютъ изъ своей степи,— но большинство ихъ все-таки продолжаетъ перекочевывать на зиму изъ Кара-Кума черезъ Сыръ-Дарью.
Киргизы кайсацкіе говорятъ на одномъ изъ самыхъ чистыхъ нарчій татарскаго языка, хотя первоначальное племенное происхожденіе ихъ уже значительно измнилось, даже въ физическомъ отношеніи, присоединеніемъ многихъ иноземныхъ элементовъ, и въ особенности монгольскихъ. Дйствительное же ихъ происхожденіе слдуетъ вести отъ нсколькихъ турецкихъ племенъ и родовыхъ семействъ. Во второй половин XV-го вка имъ надоло монгольское иго, подъ которымъ они жили, и они послдовали за султаномъ Гиреемъ и Яни-Бекомъ селиться на новыхъ мстахъ около Балкашкаго озера, тутъ къ нимъ присоединились многіе казацкіе переселенцы, и все это соединилось въ огромное общество киргизъ-кайсацкое. Что ядро этихъ киргизовъ турецкаго происхожденія, это доказывается тмъ, что многія племена и семейства называются тми же именами, какими называется въ Кокан и Бухар, чисто турецкое племя узбековъ. Все боле и боле увеличиваясь въ числ, киргизы насчитывали у себя въ начал XVII-го столтія около милліона душъ и 300,000 воиновъ. Ихъ ханъ Теввекель въ 1598 году завоевалъ города и провинціи: Ташкентъ и Туркестанъ. Киргизская династія царила тамъ до половины XVIII вка, около этого времени киргизскій народъ раздлился на три орды, Ташкентъ и Туркестанъ сдлались среднею ордою, большая орда ушла на востокъ, въ Сибирь, а малая орда за западъ и сверъ. Это событіе служитъ признакомъ, что у нихъ произошло тогда политическое броженіе, что явилась причина къ отдленію другъ отъ друга. Правда, имъ постоянно приходилось бороться съ разными сосдями: съ калмыками на юго-запад, съ сибирскими казаками на свер, и съ ханомъ Джунгарскимъ на восток, въ 1723 году хану Джунгаріи удалюсь занять даже городъ Туркестанъ, которымъ владли киргизы средней и малой орды. Покоряться джунгарцамъ они не захотли, и составили между собою союзъ подъ предводительствомъ весьма способнаго человка, хана Абулъ-Каира. По его наущенію, киргизы согласились двинуться на западъ отъ Туркестана и соединиться съ русскими для своей защиты. Абулъ-Каиръ вступилъ въ переговоры съ Петромъ Великимъ, но тотъ отказался подъ предлогомъ, что у киргизовъ мало единодушія. И дйствительно, они этимъ не отличались и вели постоянно между собою равныя распри, которыя кончались грабежами и жестокими войнами. Абулъ-Каиръ задумалъ внесть въ киргизскую жизнь большую прочность, это былъ человкъ самостоятельнаго характера, большой энтузіастъ, и разъ задумавъ большое дло,— онъ не отставалъ отъ него. Онъ еще прежде выгналъ джунгаръ изъ города Туркестана и пробылъ тамъ нсколько лтъ ханомъ, въ то же самое время онъ забрался съ удалыми изъ киргизовъ и туркомановъ въ Хиву и господствовалъ нсколько дней въ Хив, но, узнавъ, что персидскій шахъ Надиръ идетъ на Хиву, онъ покинулъ ее и убдилъ киргизовъ идти на западъ съ цлью занять вс мста, гд обитали башкиры.
Число киргизовъ можно опредлить по итогу трехрублеваго сбора съ каждой кибитки,— всего около полутора милліона. Въ большой орд, въ округ Алатаускомъ, въ Кокан, 100,000 обоего пола, въ средней орд, занимающей всю южную Сибирь и страну къ сверу отъ Ташкентской провинціи — 406,000, а малая орда, расположенная между фортомъ Перовскимъ, Ураломъ и Каспійскимъ моремъ — 800,000. Есть еще одна орда: Букевская или внутренняя, живущая въ Европ между Ураломъ и Волгою, въ которой насчитано 150,000 душъ обоего пола,— эта орда была образована въ первые года нашего вка изъ 7,000 киргизовъ, приведенныхъ Букевымъ, внукомъ Абулъ-Каира, который перешелъ Уралъ, чтобы занять землю, покинутую калмыками. Букевъ былъ утвержденъ ханомъ орды въ 1812 году.
Все богатство киргизовъ состоитъ въ стадахъ разнаго скота. Наблюденія 1869 года показали, что киргизы продали въ тотъ годъ на базарахъ Оренбурга и Троицка 1,150 верблюдовъ, 1,001 лошадь, 16,031 рогатаго скота, 273,823 овецъ на сумму 1.500,000 руб. Въ Петропавловск, на сибирской границ, продажа скота съ 1856 г. до 1865 достигала до 340,000 руб., а продажа кожи и шкурь на 400,000 руб. ежегодно. Въ настоящее время кочевые переходы ограничиваются, по закону 1869 года, только границами каждаго аула или волости, главная причина общихъ движеній но степямъ состоитъ въ изысканіи новыхъ пастьбищъ. По берегамъ Сыръ-Дарьи и въ степи Бара-Бумъ, гд устроено орошеніе посредствомъ каналовъ, киргизы обработываютъ землю, но и до сихъ поръ въ большинств киргизовъ встрчается презрніе къ земледльческому длу. Однако стремленіе къ нажив среди киргизовъ, живущихъ, въ сосдств Ауліе-Ата и на сверномъ склон Александровскаго хребта, возбуждаетъ ихъ къ соперничеству съ тамошними тюркскими поселянами, узбеками, засвать землю пшеницею: на тхъ мстахъ посвъ даетъ обыкновенно роскошные доходы.
Вообще говоря, кочевая жизнь пріучаетъ людей къ безпечности и небережливости. И киргизы дйствительно отличаются этими качествами: они могутъ оставаться безъ питья въ продолженіи цлаго дня, а безъ пищи въ продолженіи нсколькихъ дней, посл чего они опять обжираются до-нельзя. Главная пища у нихъ баранина, а по большимъ праздникамъ они наслаждаются кониною. Хлба вовсе нтъ,— онъ замняется похлебкою изъ проса, многіе киргизы не имютъ и этого во цлымъ годамъ. Для питья въ киргизскихъ степяхъ широко распространено употребленіе дешеваго чая, такъ-называемаго ‘кирпичнаго’: онъ дйствительно представляется сжатымъ въ форму небольшого кирпича. Національное питье у киргизовъ — кобылье молоко, приведенное въ броженіе, кумысъ,— производитъ на пьющаго возбуждающее дйствіе, но безъ опьяняющихъ свойствъ. Другое любимое питье киргизовъ — буза, это родъ пива, приготовляемаго изъ хлбныхъ зеренъ, которое не только опьяняетъ человка, но притупляетъ и умерщляетъ чувства.
Киргизское племя, хотя и происходитъ изъ тюркской расы, но заключаетъ въ себ много монгольскаго. Киргизы бываютъ вообще небольшого роста, съ круглыми смуглыми лицами, небольшими носами, и съ узкими рзко черными глазами, съ плотно сдвигающимися вками, какъ это мы видимъ у всхъ монгольскихъ племенъ. Автократическій классъ у киргизовъ любитъ жениться непремнно на калмычкахъ, купцы увозятъ ихъ изъ пограничнаго Китая или изъ астраханской степи. Какъ мусульмане, киргизы-мужчины брютъ свои головы и даютъ разростаться бород, хотя борода у нихъ обыкновенно незначительной величины — разсянный пучокъ волосъ, едва покрывающій подбородокъ. Они носятъ широчайшія кожаныя штаны и грубую рубаху съ широко отогнутыми воротниками. Ихъ наружное одяніе представляетъ длинный плащъ, съ рукавами и воротникомъ, облекающій все тло, смотря по погод, они иногда одваютъ ихъ по два и по три. Богатые люди имютъ такіе же плащи, иногда бархатные и богато украшенные золотомъ и серебромъ. Правительственныя власти дарятъ важнымъ киргизамъ красные плащи съ такими же украшеніями, но киргизы гордятся больше, если ихъ наградятъ медалью или крестомъ. На своихъ головахъ они носятъ нарядную шапочку, и надъ нею конической формы шляпу изъ бараньей кожи, обращенной своимъ мхомъ внутрь. Но самыя важныя украшенія составляютъ у киргизовъ ихъ поясы, сдла и уздечки, которые бываютъ сплошь покрыты серебромъ, золотомъ и драгоцнными камнями. Женщины одваются какъ и мужчины, но ихъ головы и шеи завертываются распущенными складками блой бумажной ткани, такъ что изъ оборотовъ ткани образуется и нагрудникъ, закрывающій съ обихъ сторонъ шею и грудь, и чалму. Он прядутъ и вышиваютъ, а также ведутъ кухню, производятъ и всякую другую работу, потому что мужья до того лнивы, что занимаются только однимъ дломъ — уходомъ за лошадьми. Мальчики ходятъ или голые, или въ рубахахъ и широкихъ шароварахъ, съ бритою головою, двочки одваются какъ матери, съ волосами сзади коротко остриженными, а впереди волосы висятъ заплетенными въ очень длинные завитки, по десяти съ каждой стороны лица.
Вс важнйшіе праздники — обрзаніе, бракъ, похороны, всегда сопровождаются у киргизовъ разными играми и непремнно конскими скачками. Выдача замужъ двицы выражается игрою въ охоту за любимою женщиною. Невста сама участвуетъ въ этой охот, вооруженная бичомъ. Она садится за прыткаго коня, окруженная всми молодыми парнями, которые заявили свое притязаніе на ея руку, и будетъ правомъ того, кто захватитъ ее. Она иметъ право, кром побужденія лошади къ самому быстрому бгу, пустить въ дло и свой бичъ: и часто бываетъ, что она попробуетъ его не шутя надъ всадникомъ, котораго ненавидитъ, но, разумется, она будетъ гораздо уступчиве съ тмъ, кого она уже избрала въ своемъ сердц’ По киргизскому обычаю, желающій жениться на двушк долженъ платить калымъ — опредленную денежную сумму, которая идетъ на обезпеченіе жены въ случа развода и во всякомъ случа принадлежитъ жен какъ ея собственность — и позаботиться о приданомъ, которое тоже длаетъ женихъ. Калымъ обыкновенно состоитъ, у богатыхъ людей, изъ 47 лошадей или 37 головъ скота и нсколькихъ лошадей. Въ приданое отецъ всегда даетъ кибитку въ собственность своей дочери. Кибитка у киргизовъ иметъ еще другое значеніе — какъ налогъ, плата за свой домъ и за вс домашнія помщенія, изъ чего они состоятъ. Въ этой кибитк семейство живетъ и лтомъ и зимою. Это круглый изъ войлока сдланный шатеръ, распростирающійся надъ легкимъ деревяннымъ устроеніемъ. Кибитка можетъ быть сложена въ 10 минутъ изъ своихъ частей и также легко разнимается на вс отдльные части. Огонь длается въ середин шатра, а дымъ уходитъ изъ отверстія въ потолк. Кибитка такъ устроена, что лтомъ въ ней прохладно, а зимою тепло. Ея размры таковы, что въ ней помщается все, что только нужно для домашняго хозяйства и для сохраненія всхъ вещей, которыя необходимы для полаго удовлетворенія всмъ домашнимъ потребностямъ и для убранства лошадей.
По простот своей жизни, киргизы гораздо боле ближе къ природ, чмъ большинство другихъ азіатовъ, въ нихъ сохраняются вс пороки и добродтели дтей. При первомъ знакомств съ ними они кажутся непріятными, но когда узнаешь ихъ ближе, то не можешь не полюбить, и даже уважаешь ихъ. Этотъ приговоръ г. Скайлеръ слышалъ отъ всхъ людей, которые жили въ Средней Азіи: вс они признавали, что киргизы племя самое высшее изъ всхъ другихъ азіатскихъ племенъ. ‘Они гостепріимны,— говоритъ г. Скайлеръ,— и я увренъ, что это гостепріимство не ограничивается одними людьми ихъ племени или только мусульманами, но также соблюдается и съ христіанами. Всегда, когда мн случалось встрчаться съ ними въ степи, меня принимали хорошо, и все, что у нихъ было, они предлагали мн. Въ нихъ живетъ общественвое чувство, они всегда рады какимъ-нибудь новымъ извстіямъ, самый разсказъ или повтореніе его возбуждаетъ въ нихъ большое удовольствіе, и какъ только кто-нибудь привезетъ имъ извстіе, о какомъ-нибудь происшествіи, сейчасъ же одинъ изъ семьи садится на лошадь и скачетъ сообщитъ о томъ, что слышалъ, сбоямъ отдаленнымъ знакомымъ: такимъ образомъ, вс важныя новости передаются въ степи гораздо скоре, чмъ но телеграфу. Противно большинству другихъ азіатомъ, киргизъ не отличается подозрительностью, но съ дтскою невинностью вритъ во все, что ему говорятъ. Какъ бы то ли было, но и они сами далека отъ правды, хотя скоре вслдствіе безпечности и лни, чмъ отъ добровольнаго намренія обмануть. Ихъ общаніямъ доврять можно очень немного, входить въ сдлку съ ними нужно съ большою осторожностью, такъ какъ обезпечить совершеніе того, что они обязаны сдлать по контракту, можно только самою сильною настойчивостью съ вашей стороны’. Вотъ и другія черты, которыми г. Скайлеръ характеризуетъ это племя. Киргизы легкомысленны и измнчивы и легко подпадаютъ подъ вліяніе людей, съ которыми они соединяются на какія-нибудь дла. Одна изъ ихъ лучшихъ чертъ состоитъ въ ихъ уваженіи къ почтенному возрасту и авторитету людей, которые стоять выше ихъ по способностямъ и смтливости… Во время войны они обыкновенно трусливы, хотя изъ нихъ можно сдлать отличныхъ лазутчиковъ, отчасти потому, что они отличаются своею неутомимостью въ зд на лошади и отчасти замчательною врожденною способностью къ наблюденію всхъ предметовъ, которыми окружаетъ ихъ мстная природа, они могутъ видть какимъ-то удивительнымъ образомъ путь даже въ самую темную ночь, и они никогда не заблуждаются ни ль песчаной пустын, ни въ степи. Они могутъ измрять пространство но разстоянію, до котораго доходить ихъ голосъ или можетъ видть ихъ глазъ. Киргизы не свирпы по своей натур, и ихъ войны или экспедиціи, когда они принимаютъ ихъ, въ большей части случаевъ имютъ цлью не грабежъ, а мщеніе. Грабительскія экспедиціи называются тами, но эти баранты сурово наказываются, если похитители открыты. Потеря лошадей или барановъ есть уже достаточная причина для большой грабительской экспедиціи противъ сосда, чтобы вознаградить себя самого, это похоже на американскій законъ Линча. По своему душевному расположенію, киргизы люди веселые и добрые, по самой природ,— они любятъ музыку и постоянно поютъ какую-нибудь псню. У нихъ много псенъ, нелишенныхъ простой поэзіи, а музыкальнымъ инструментомъ имъ служатъ нчто въ род гитары, а также барабаны. Свадьбы заключаются безъ всякой религіозной церемоніи, во время ея совершенія вс гости, собравшись вмст, славятъ невсту и жениха, женщины поютъ о добродтеляхъ невсты, ‘а мужчины о грабительскихъ подвигахъ жениха. Посл того женихъ идетъ въ кибитку, гд сидитъ невста, съ тмъ чтобы вывести ее оттуда, но у входа и выхода онъ встрчаетъ насильственное сопротивленіе своихъ друзей. Это напоминаетъ древній первоначальный обычай, тогда бракъ былъ дйствительно насильственнымъ, возомъ новобрачной.
Въ самомъ Туркестан большинство жителей принадлежитъ тремъ племенамъ: узбекамъ, таджикамъ и сартамъ.
Узбеки происходятъ отъ тюркскихъ племенъ, въ равныя времена, до Чингизхана (XIII вка) и посл него, переселявшихся въ Среднюю Азію. Населеніе Средней Азіи никогда не было неподвижнымъ, даже и теперь движенія между племенами и расами продолжаются. Узбекъ, значитъ, осдлый человкъ. Изъ одного имени можно заключить, что это племя образовалось изъ отдльныхъ союзовъ или клановъ. Въ ныншнихъ городахъ: Ташкент и Бухар, узбеки длятся на 92 клана (фамилій), въ каждой фамиліи есть нсколько дленій и подраздленій. Бываютъ случаи созданія новыхъ клановъ, напримръ, кланъ Юсъ-Мингъ-Кыркъ, создался изъ трехъ различныхъ клановъ. Нкоторые кланы считаются передовыми кланами, таковъ Мингъ, къ нему принадлежитъ бывшій коканскій ханъ, Кудеяръ, который владлъ Ургутомъ и горами къ юго-востоку отъ Самарканда. Такой же вліятельный кланъ носитъ названіе Мангитъ, въ которомъ членомъ состоитъ бухарскій ханъ, Мозаффаръ-Эддинъ, имющій заповдное имніе въ окрестностяхъ Карши, а также нсколько поселеній близъ Самарканда.
Таджики произошли отъ персовъ, и было время, когда они занимали не только всю страну между рками Сыръ и Аму, но также и правый берегъ Сыра: т.-е. Коканъ и Кашгаръ. Тюркскія племена пришли въ Среднюю Азію гораздо позже и вытсняли таджиковъ въ города и въ горы. Таджики живутъ теперь въ Ташкент, въ Бухар, Самарканд и Ходжент таджики главный элементъ городского населенія, но на правомъ берегу Сыра число ихъ сильно уменьшилось, и населеніе сдлалось почти вполн тюркскимъ. Горные таджики живутъ недалеко отъ Ташкента, въ небольшихъ разсянныхъ деревняхъ, въ горахъ Акшау. Въ горныхъ кражахъ Заравшана таджики живутъ въ густонаселенныхъ деревняхъ. Но новыя переселенія тюрковъ, оттснили нкоторую часть заравшанскихъ таджиковъ еще дале въ горы, и ихъ тамъ называютъ галчами. Таджики говорятъ по-персидски, но съ примсью тюркскихъ словъ. Изъ узбековъ только немногіе умютъ говорить по-таджицки, между тмъ какъ большинство таджиковъ говорятъ и по-тюркски. Тюркское нарчіе, которое существуетъ въ Средней Азіи, называлось прежде джагатайскимъ, но джагатайскій народъ совершенно исчезъ. Въ настоящее время во всхъ ханствахъ вс государственныя и оффиціальныя бумаги и вс письма пишутся на таджійскомъ язык, какъ язык приличія и вжливости. Все населеніе, принадлежащее вполн русской власти, въ Туркестан считается въ 1.600,000 душъ, изъ которыхъ цлый милліонъ — кочевыя племена. Кром таджиковъ и узбековъ, другія племена составляютъ обрывки этихъ главныхъ двухъ племенъ. Есть еще арабы, но ихъ очень не много: они живутъ въ Бухар въ Катта-Курчане, близъ города Карши въ Бухаріи и въ Кукерыли, на рк Аму. Въ заравшанскомъ округ арабовъ насчитываютъ до 2000: одни извстіе объ ихъ происхожденіи производятъ ихъ отъ тхъ арабовъ, которые внесли магометанскую вру въ Туркестанъ, въ VII вк, а другіе полагаютъ, что они переселены сюда Тимуромъ, когда онъ завоевывалъ западныя азіатскія государства. Теперь эти арабы умютъ ткать шерстяныя и хлопчатобумажныя ткани, а также длать превосходные ковра, и живутъ въ большомъ довольств.
Таджики и узбеки во многомъ отличаются между собою и по наружности, и по характеру. Таджики — широкіе и полные люди съ густою черною бородою, въ ихъ выраженіи лица много хитрости и лукавства,— они измнчивы, не говорятъ правды, безпечны, трусы и хвастуны, нравственно испорчены во всемъ. Узбеки выше и худощаве таджиковъ, съ рдкою бородою и съ длиннымъ боле рзко очертаннымъ лицомъ, — они просты въ своей одежд и въ своемъ обхожденіи съ другими, между тмъ какъ таджики преданы украшенію своей личной наружности и очень любятъ наряжаться.: Узбеки смотрятъ на таджиковъ съ презрніемъ, но, въ то же самое время, они находятся жъ зависимости отъ тхъ, кого они презираютъ. Узбеки обходятся съ таджиками, какъ съ глупыми и дтьми,— и, улыбаясь, говорятъ, что они имютъ ихъ вполн въ своей власти. Но, какъ бы то ни было, а взаимные браки совершаются между узбеками и таджиками весьма нердко. Таджикъ не чванится достоинствамъ своего племена, и только въ рдкихъ случаяхъ называетъ себя: ‘я — таджикъ’. Если его спрашиваютъ, кто онъ, онъ отвчаетъ обыкновенно: ‘я житель Ташкента’, ‘я изъ Ходжента’, ‘я самаркандецъ’. Но узбекъ всегда отвтитъ: ‘я — узбекъ изъ клана Ялайра’ или Калагарпа, и при этомъ онъ непремнно разскажетъ, къ какому отдлу и подраздленію онъ принадлежитъ, хотя вс эти подраздленія уже сильно надаютъ въ глазахъ другихъ туркестанцевъ…
Сарты — это племя татарско-финское. Древніе писатели Средней Азіи употребляли имя сарта для обозначенія обывателей долины рки Сыръ. Сарты распространились потомъ въ Кашгар, въ китайскихъ провинціяхъ, въ Кульдж, въ Хив и во всхъ городахъ Кокана,— въ Ташкент они составляютъ кассу населенія. Теперь существуютъ сарты въ Бухар и Самарканд. Главная сила ихъ въ городахъ, гд они исполняютъ разныя должности въ городской служб и занимаются разными ремеслами, торговлею,— однимъ словомъ, настоящіе горожане. Они всегда имли большое значеніе во всхъ треволненіяхъ Средней Азіи, но въ особенности въ Кокан. Сарты были уже извстны въ среднихъ вкахъ, какъ городскіе жители, напримръ, въ Ташкент. Тамъ они играли большую роль во всхъ событіяхъ: они создавали даже политическія общества, руководили бунтами и вообще защищали вс городскія права. Еще въ половин XV-го вка сарты защищали Ташкентъ отъ набговъ узбековъ и сдавали городъ Омару Шейку-мирз и его сыну Баберу, который сдлался тогда общимъ правителемъ всей Ферганы и Ташкента, т.-е. всего Кокана, какимъ онъ былъ до послдняго русскаго завоеванія. Посл изгнанія Бабера, тамъ оставались еще завоеватели, а въ 1589 году Ташкентъ попалъ въ руки киргизовъ кайсацкихъ и кара-киртовъ — тогда киргизы были на высот своего величія — но 17-го апрля 1740 года сарты опять взбунтовались, убили киргизскаго вождя Юльбарсъ-хана и изгнали киргизовъ изъ Ташкента. Такова же судьба сартовъ въ город Кокан, гд они тоже играли огромную политическую роль.
Вотъ вкратц послдняя исторія этого края, наканун его подчиненія Россіи. Съ половины XVIII вка, посл возстанія сартовъ начало развиваться коканское государство переселеніемъ огромныхъ дружинъ узбековъ съ Волги въ равныя мстности около Ташкента, гд уже были большіе зародыши узбекскаго племени, сидвшіе отдльными мстечками и кланами. Изъ пріхавшихъ узбековъ. Главный ихъ вождь Шакрукъ-бекъ, явившись въ Фергану съ огромною массою земледльцевъ, женился на дочери Едигера-Ходжи, правителя города Хуррамъ-Сарай, и затмъ поселился съ своими толпами и челядью въ 15-ти верстахъ отъ ныншняго города Кокана. Въ одинъ прекрасный день онъ убилъ своего тестя и, пользуясь слабостью всхъ окрестныхъ жителей, сталъ надъ ними господствовать. Посл него правилъ его старшій сынъ Рахимъ-бекъ, а за этимъ сыномъ сталъ управлять брать его Абдулъ-Беримъ-бекъ, который а положилъ основаніе ныншней столиц Кокана и самъ переселился туда. Ему наслдовалъ его племянникъ, Ирдана или Эрдени, сынъ Рахима (по другимъ источникамъ, это былъ сынъ самого Абдулъ-Керима). Въ 1759 году китайскій генералъ Чао-хоей уже нашелъ здсь много городовъ, управлявшихся бегами, состоявшими въ подданств Эрдени. При прощаніи съ китайскими офицерами, Эрдени просилъ взять съ собою одного изъ своихъ оффиціальныхъ лицъ, чтобы предложить свое подчиненіе императору Кіянь-Луню, тогда всемогущему монарху въ Азіи. Тогда платилъ дань Китаю и городъ Ташкентъ. Эрдени умеръ въ 1770 году, и ему наслдовалъ его племянникъ, Нарбута, который послалъ дань и пословъ въ Пекинъ. Въ 1799 году онъ предпринялъ походъ противъ Ташкента, гд въ 1800 году его армія была разбита, а онъ взятъ въ плнъ правителемъ Ташкента Юнусомъ-Ходжею и обезглавленъ. Потомъ царили его сыновья: Алимъ, Омаръ и Шахрухъ. Первый изъ нихъ отмстилъ за отца, взявъ Ташкентъ въ 1803 году, и началъ уничтожать послднее могущество киргизовъ, которые все не переставали безпокоить Ташкентъ. Омаръ пошелъ по стопамъ своего брата: онъ завоевалъ Ура-Тепе и уничтожилъ послдняго потомка киргизскихъ хановъ, Токай-хана, котораго убили въ Бухар. Но въ 1822 году Омаръ-ханъ умеръ, отравленный своимъ старшимъ сыномъ Магометомъ-Али. Омара и Алима народъ коканскій не забылъ до сихъ поръ.
Магометъ-Али назвалъ себя ханомъ Мадали. Сначала онъ воевалъ успшно съ китайцами, но вс эти подвиги имли значеніе грабежей сосднихъ китайскихъ провинцій, населенныхъ мусульманами,— это были: Кашгаръ, Яркандъ и Янги-Гиссаръ.
Посл опустошенія Кашгара китайцы ршились купить себ миръ и спокойствіе посредствомъ договора 1831 года, заключеннаго въ Пекин посломъ Мадали, Алимъ Патчемъ. Ханъ коканскій вслдствіе этого договора получилъ большую власть надъ всми китайскими провинціями, которыя были завоеваны китайскимъ императоромъ Кіянь-Лунемъ сто лтъ тому назадъ: Аксу, Ушь-Турфонъ, Кашгаръ, Янги-Гиссаръ, Яркандъ и Коканъ. Во вс эти города ханъ послалъ своихъ аксакаловъ брать всю таможенную пошлину и оказывать охрану мусульманскому населенію. Посл того Мадали покорилъ еще и Каратегинъ, и заставилъ признать Кулабъ, Дарвоцъ и Шучьянь свою власть. Такимъ образомъ, въ продолженіи своего 18-лтняго ханствованія, съ 1822—40, онъ пріобрлъ во всей Средней Азіи репутацію храбраго и дятельнаго государя. По вдругъ все измнилось. Эта перемна произошла въ хан вслдствіе угрызенія совсти: онъ въ гнв убилъ своего лучшаго друга и лучшаго совтника, который былъ также его учителемъ на дтств — Минга-Баши-Хаккъ-Кула. Посл смерти Хакка-Кула онъ пересталъ думать о военныхъ экспедиціяхъ и предался полному разврату. Эмиръ бухарскій Нафуллахъ прислалъ ему письмо, обвиняя его въ женитьб на двухъ сестрахъ и даже на мачих. Медали пришелъ въ такой гнвъ, что сбрилъ посламъ эмира половину волосъ съ головы I съ бороды, и далъ своимъ войскамъ приказъ идти въ Бухару. Но его армія разсялась, не вступая въ бой. Два года посл того бухарскій ханъ явился съ 18,000 войска къ городу Вокалу, тогда Мадади съ 1000 своихъ тлохранителей и семьей ухалъ въ 100 повозкахъ, со всмъ своимъ имуществомъ въ Наманганъ, по потомъ явился самъ лично къ бухарскому эмиру. Магнаты Кокана напрасно протестовали противъ эмира бухарскаго за то, что онъ позволилъ во дворц судить Мадали и казнить его. Когда бухарскій ханъ ушелъ съ войсками въ Бухару, оставивъ въ Кокан своего губернатора, сарты взбунтовали народъ противъ бухарцевъ и губернатора убили. Городъ попалъ въ руки вождя сартовъ Шади, узбеки и кипчаки поставили своего кандидата, кипчака Муссульмана-Кула, человка съ замчательными способностями. Бухарскій эмиръ пошелъ вновь завоевывать Коканъ съ 20,000 солдатъ и взялъ съ собою 500 Коканскихъ чиновниковъ, которые у него были уведены въ Бухару какъ заложники. Когда эмиръ подошелъ къ Кокану, Муссульманъ-Кулъ предложилъ эмиру войти въ городъ, но въ тоже время сказалъ жителямъ узбекамъ и сартамъ, чтобы они не сдавались и бились до послдней капли крови. Въ то же самое время, по счастливому стеченію обстоятельствъ, изъ Бухары пришло извстіе въ Коканъ, что хивинскій ханъ, дйствуя за-одно съ Коканомъ, перешелъ бухарскую границу. Нафуллахъ, устрашенный этимъ извстіемъ, снялъ осаду, освободилъ заложниковъ и вернулся въ Бухару.
Посл удаленія эмира, на коканскій престолъ мирно вступилъ кипчакскій принцъ Ширъ-Али, человкъ простой и доброй натуры,— его враги дали ему кличку: тряпка. Первымъ дломъ его было приказахъ вырыть тло Мадали-хана и похоронить его съ торжественною церемоніею, въ сопровожденіи всего духовенства.
Все время правленія Ширъ-Али прошло главнымъ образомъ въ борьб между кочевниками и городскими жителями. Ширъ-Али былъ выставленъ узбеками, и они ему дали въ правители, мингъ-башы (совтникъ), кипчака Юзуфа, сарты, съ своей стороны, выставили Шади, котораго очень любилъ народъ,— къ Шади присоединился и ханъ Кудеяръ, 16-лтній юноша, впослдствіи сдлавшейся ханомъ Коканскимъ. Битва произошла при Шуз, Шади былъ убитъ, а ханъ Кудеяръ захваченъ въ плнъ. Но вскор кипчаки, воспользовавшись отсутствіемъ Мусульманъ-Кула, ухавшаго въ горы собирать налоги, произвели бунтъ, у били Ширъ-Али и уже звали на помощь бухарскаго хана, но стоило Кулу вернуться назадъ, и приверженецъ кипчаковъ убжалъ изъ Кокана. Муссульманъ-Кулъ сдлался такимъ образомъ правителемъ Кокана, старшій братъ Кудеяра, Сарымсакъ, былъ приглашенъ въ столицу, но на дорог умерщвленъ.
Муссульманъ-Кулъ смстилъ съ должностей всхъ сартовъ, враждебныхъ ему, а лица, которыя его окружали, угнетали народъ денежными вымогательствами. Такимъ образомъ, онъ создалъ себ въ четыре года управленія множество враговъ, а между тмъ наступилъ 1860 годъ — годъ совершеннолтія Кудеяра. Четыре города не хотли платить налоговъ, и Муссульману пришлось вести войска противъ непокорныхъ. Онъ собралъ 40,000 и взялъ съ собою, хана Кудеяра. Но осада Ташкента неудалась вслдствіе измны одного изъ беговъ и сильныхъ дождей, такъ что коканской арміи пришлось отступить. Кудеяръ-ханъ убжалъ, и коканская армія, потерявши духъ, тоже покинула Муссульмана-Кула, ему пришлось самому бжать жъ своимъ роднымъ кипчакамъ. Въ Кокан между тмъ сарты опять образовали сильную партію, и Кудеяра съ радостью принялъ этотъ союзъ, а въ отмщеніе кипчакамъ дозволилъ убивать ихъ везд, на базарахъ, на улицахъ и въ степи. Эти убійства продолжались три мсяца, и Коканъ сдлался огромною площадью ежедневныхъ казней. Въ одинъ изъ этихъ дней, въ начал 1863 года, на той же площади, казнили чрезъ повшеніе и Муссульмана-Кула. Но, прежде чмъ его повсили, его заставили сидть въ оковахъ съ длинною шапкою на голов, на деревянной платформ, и онъ видлъ своими глазами, какъ убивали 600 кипчаковъ! Всхъ кипчаковъ истреблено было 20,000.
Истребленіе кипчаковъ, зврское умерщвленіе Муссульманъ-Кула и скоро за тмъ послдовавшая побда русскихъ войскъ надъ коканскимъ войскомъ, защищавшимъ важнйшее укрпленіе страны, Акъ-Машидъ, возбудила въ коканскомъ населеніи сильное движеніе противъ Кудеяра. Ему стали не доврять и узбеки. Среди этой партіи явился новый герой — Алимъ-Кулъ, къ нему пристали не только кипчаки, но и киргизы, которые тоже были обижены Кудеяромь. За Кудеяра держались сарты и всего одинъ узбекскій кланъ — кланъ кара-калпаковъ.
Алимъ-Кулъ сошелъ съ горъ, взялъ Коканъ безъ всякихъ затрудненій, и Кудеяръ бжалъ въ Бухару. Вполн понимая вс внутреннія затрудненія, причиненныя разными спорами между отдльными партіями, благосклонный къ обыкновеннымъ преступникамъ, Алимъ~Кулъ наказалъ съ безпримрною жестокостью всхъ, которые оказались виновными въ политическихъ заговорахъ, и такихъ было 4,000! Эти казни навели на всхъ терроръ: все молчало, все казалось спокойнымъ и неподвижнымъ,— но скоро, какъ всегда бываетъ въ деспотическихъ государствахъ, наступила реакція к общее недовольство. Изъ каждаго города Кокана полились мольбы и письма къ Кудеяру и вс просили его вновь вступить на престолъ. Кудеяръ между тмъ поселился въ Джизак и возобновилъ свои прежнія коммерческія предпріятія. Посовтовавшись съ эмиромъ Бухары, онъ усплъ убдить его сдлать въ Коканъ экспедицію. Около этого времени, въ 1865 году, Алимъ-Кулъ былъ раненъ въ Ташкент при первомъ нападеніи генерала Черняева на городъ, и черезъ нсколько дней умеръ. Большинство партизанокъ умершаго немедленно убжало въ Кашгаръ, гд Якубъ-бекъ создавалъ себ новый престолъ въ качеств главнокомандующаго войскъ Кузрукъ-хана. Въ то же самое время и мы завоевали Ташкентъ, а бухарскій эмиръ — Ходжентъ, и первое предложеніе русскихъ было хану бухарскому, чтобы онъ возвелъ на коканскій престолъ Кудеяра, для этой цли мы даже предлагали свои войска. Но бухарскій ханъ, сознавая свою собственную силу, хотя и подошелъ къ Кокану и возстановилъ Кудеяра, но удержалъ за собою Ходжентъ за свои заслуги, тотъ городъ оставался бухарскимъ до 1866 года. Такъ началось наше дятельное участіе въ длать Средней Азіи.
Ханство коканское уменьшилось въ своихъ границахъ, и въ пользу русскихъ, и въ пользу Бухары. Несмотря на то, хану Кудеяру удалось спастись отъ полнаго покоренія Россіи. Но этого ему было мало: онъ хочетъ показать русскимъ, что онъ безпредльно вренъ и преданъ имъ, но только на чужой счетъ. Русскіе жъ 1866 году отнимаютъ у бухарскаго хана городъ Ходжентъ, который прежде принадлежалъ Кокану. По лукавому совту своего секретаря, Ата-бека, Кудеяръ посылаетъ въ Ташкентъ военному генералъ-губернатору свое личное поздравленіе съ такимъ радостнымъ дли него днемъ, когда русскіе добивали вмст и его врага. Странно,— замчаетъ г. Скайлеръ — какъ русскіе военачальники могли признать такое поздравленіе искреннимъ?.. Кудеяръ дйствительно ползалъ на полу и представлялъ себя вполн подчиненнымъ и врноподданнйшимъ рабомъ туркестанской военной администраціи. Но не Кудеяръ поддерживалъ къ Кокан передокъ, напротивъ — это былъ страхъ передъ русскимъ вторженіемъ, который удерживалъ подданныхъ Кудеяра отъ мятежей и бунтовъ.
Царствованіе Кудеяра было еще боле суровымъ, нмъ правленіе прежнихъ правителей. Онъ началъ десятилтній грабежъ собственнаго народа, полный всякаго рода расхищеній и убійствъ. Но все молчало изъ боязни, что русскіе если войдутъ, то исключительно для того, чтобы заставить все населеніе покориться Кудеяръ-хану: все населеніе ожидало отъ новыхъ завоевателей не собственнаго своего защитника, но именно защитника того самаго хана, который ихъ грабитъ. Городскіе жители долго терпли, но въ 1871 году начались безпорядки, и пришлось дйствовать военною силою. Въ 1873 году началось очень серьезное движеніе со стороны кара-киргизовъ, живущихъ въ горахъ въ югу отъ Уша и Андижана. Туда явились ханскіе офицеры налагать добавочныя подати по три овцы съ каждой кибитки и еще новый поземельный налогъ на обработанную землю въ горахъ. Эти подати киргизы отказались уплатить, и заскли офицеровъ хана бичомъ до смерти, а когда явились солдаты, то между ними и солдатами произошли кровавыя схватки, и киргизы всею массою удалились въ недоступныя горныя дефилеи. Въ это-то время, когда киргизы и кипчаки нагнали солдатъ и офицеровъ хана, прибылъ въ Коканъ сынъ Мумсульмана-Кули и зять хана Кудеяра, еще юноша, Афтобача-Абдуррахманъ-Гаджи, возвратившійся изъ Константинополя и изъ Мекки,— въ первомъ онъ просилъ у турецкаго султана возвратить Кокану города, отнятые Россіей), а во второй онъ учился магометанскому фанатизму. Онъ имлъ большое вліяніе въ простомъ народ, особенно у киргизовъ. Этого-то юношу и послалъ Кудеяръ начальствовать надъ войскомъ и привесть киргизовъ въ повиновенію. Афтобача уврилъ киргизовъ отправить къ хану депутацію изъ 40 человкъ, чтобы она представила ему разсказъ о бдствіяхъ киргизскаго народа и пыталась бы придти къ нкоторому соглашенію. Въ то же самое время онъ утверждалъ, что ханъ удержитъ ихъ у себя, изъ заложниковъ, во же сдлаетъ имъ никакого вреда, и будетъ поступать съ ними хорошо, такъ какъ порядокъ можетъ быть возстановленъ лишь мирными средствами. Кудеяръ, разумется, всхъ ихъ казнилъ, и возстаніе вспыхнуло съ новою силою. Когда киргизы захватили ли укрпленныя мста въ горахъ: Узджентъ и Сукъ, гд скрывались сокровища Кудеяра, то онъ послалъ въ Ташкентъ ярость помощи, и жаловался русскимъ властямъ, что будто бы киргизы, подданные русскаго императора, вторгнулись въ Кожанъ и опустошаютъ его. Но и дл оказалось, что нсколько тысячъ киргизовъ изъ Кокана, произведя безпокойство на русской границ, переселялось изъ Кокана на русскую территорію.
Русскіе отказались вмшиваться въ дла хана, впрочемъ начальникъ русской арміи телеграфировалъ въ С.-Петербургъ, не позволятъ ли занять Коканъ, если возстаніе продолжится, такъ какъ подобное состояніе длъ весьма вредно для русскихъ интересовъ,— это позволеніе однако не пришло. Посл такого отвта со стороны Россіи, ханъ могъ надяться только на собственныя силы: вс города были противъ него и вс киргизы и кипчаки. Ханъ сталъ во глав своего войска, но солдаты не повиновались ему, даже большіе отряды — въ нсколько тысячъ, переходили къ врагамъ. Самъ Афтобача заперся въ небольшое укрпленіе Жура-Курганъ, близъ Намангана, и отказался отъ всякихъ дальнйшихъ дйствій.
Вотъ какъ характеризуетъ г. Скайлеръ Кудеяръ-хана: ‘Можетъ ли быть еще какой-нибудь боле варварскій тиранъ, какъ это исчадіе безчеловчнаго мусульманина, вырождающагося въ каннибализмъ. Для него нтъ ни добродтели, ни чужой жизни, у него есть только его мерзкая натура и его милліонъ фунтовъ стерлинговъ, награбленный самымъ мошенническимъ образомъ изъ кровнаго труда Коканскаго населенія. Въ своемъ юношескомъ возраст это быль развратникъ самаго низкаго сорта, но когда Кудеяръ ниспровергнулъ Муссульханъ-Кула, своего главнаго министра, въ 1859 году, онъ сдлался убійцею самаго ужаснаго свойства, три мсяца съряду онъ питался кровью 20,000 кипчаковъ, что же длала его собственная кровь, тоже кипчакская?— гд же было его человческое достоинство? существовало ли у него какое-нибудь понятіе о ненависти къ нему всего населенія, Коканскаго ханства? Ему было все равно: онъ спшилъ въ объятія своихъ друзей, которые наградили его теплымъ уголкомъ въ Оренбург. И что онъ оставилъ за собою?— онъ оставилъ кровопролитную войну, продолжавшуюся шесть мсяцевъ и окончившуюся занятіемъ и присоединеніемъ этого несчастнаго и ограбленнаго народа въ Россіи’.
Русскіе администраторы Туркестана, по замчанію г. Скайлера, дйствовали въ этомъ дл чрезвычайно неосмотрительно и ошибочно. Они оставались нейтральными въ продолженіи послднихъ лтъ, когда народъ самъ начиналъ показывать свое полное неудовольствіе, не посылали не одного врнаго русскаго агента въ Ковавъ для изученія положенія вещей въ Кокан и не принимали никакихъ средствъ, которыя могли бы гораздо раньше превратить вс причины такого широкаго движенія, которое тамъ произошло. Во всей дятельности, въ продолженіи десяти лтъ, туркестанскихъ администраторовъ, въ Кокак не видно ни одного факта, ни одного событія, ни одного движенія, которое показывало бы, что въ такомъ важномъ дл, касавшемся полуторамилліоннаго населенія, они что-нибудь знали. Напротивъ,— они въ то время занимались совершенно другими ддами: они приготовлялись завоевывать Кашгаръ, а какъ разъ передъ ними и возл нихъ ими же посаженный управитель приготовлялъ столько затрудненій въ будущемъ, что ихъ не залечишь и въ два поколнія. Туркестанскіе администраторы не знали даже того, что все населеніе Кокана было убждено въ томъ, что Кудеяръ не самъ длаетъ вс свои мерзости, но будто бы по требованію русскаго правительства въ Ташкент: ханъ Кудеяръ былъ бы давно низвергнутъ съ своего престола, еслибъ жители Кокана не опасались, что русскіе, въ случа возстанія противъ хана, быстро двинуть свои войска въ предлы страны для возстановленія Кудеяра. Такую безпечность туркестанской администраціи можно объяснить только нашею беззаботностью вообще. Упоенные успхами хивинскаго похода, мы ничего не видли, что длается около насъ. Завоевательная страсть и военная слава, съ обогащеніемъ намечетъ туземцевъ или ханской казни, увлекали ихъ еще въ одно новое завоевательное предпріятіе и на новую военную наживу,— а про Коканъ они совершенно забыли. Они поставили тамъ для управленіи страною своего вассала, который повиновался имъ во всемъ (такъ, по крайней мр, думали они сами), и убаюкивали себя, что ихъ безопасность въ Кокан совершенно обезпечена этимъ врнымъ подданнымъ туркестанскихъ администраторовъ. Они даже не предвидли, что превращеніе коканскаго ханства въ русскую провинцію должно неизбжно совершиться рано или поздно, и что поэтому слдуетъ за всякій случай составить наилучшій планъ для постепеннаго подготовленіи страны посредствомъ такихъ политическихъ и общественныхъ приспособленій, которыя вели бы готовившуюся катастрофу къ мирному исходу. Но вели они и думали относительно присоединенія Кокана и обращенія его въ провинцію Ферганъ, то не иначе, какъ въ надежд на то, что одинъ страхъ, вдохновленный побдами русскаго оружія въ центральной Азіи, можетъ быть до того силенъ въ Коканскомъ народ, что окончательное завоеваніе совершится съ величайшею легкостью. Да, оно могло такъ случиться лтъ десять тому назадъ, во времена Черняева, но не въ послднее время, въ 1875 году, когда коканское населеніе, кочевое и осдлое (960,000 душъ {600,000 городскихъ, 330,000 кара-киргизовъ и кипчаковъ.})? было выведено изъ всякаго терпнія десяти-лтнимъ глетомъ угнетенія, совершеннаго, какъ полагали вс жители городовъ и вс жители деревень, же Кудеяромъ самимъ, а Россіею, ‘русскими’ — жъ лиц туркестанскихъ администраторовъ. И дйствительно, такого ужаснаго угнетенія, какъ говоритъ вся исторія Кокана, никогда не было въ этихъ городахъ и деревняхъ, какое явилось къ нимъ при появленіи русской власти жъ Туркестан. И вотъ почему Кудеяръ остался цлъ и невредимъ, а русскіе администраторы вели кровопролитную и жестокую войну въ продолженіи шести мсяцемъ съ военною силою жъ 20,000.
Замчательно, что уже въ 1873 году киргизы и кипчаки столь сильно ненавидли хана Кудеяра, что многіе изъ нимъ переселились черезъ русскую границу изъ Кокана и просила ихъ выгнать Кудеяра и оказать имъ свое покровительство. Подобныя прошенія были получаемы русскими властями и отъ жителей городовъ. Эти факты ясно говорятъ, что если бы туркестанскіе администраторы заняли Коканъ лтомъ 1873 года,— это занятіе обошлось бы безъ всякаго потрясенія, такъ какъ киргизы и кипчаки сами просили генерала Колпаковскаго, чтобы ихъ приняли подъ русское покровительство, сарты, разумется, приняли бы сторону Россіи, такъ какъ большая часть налоговъ, отъ которыхъ страдало все населеніе Коша, лежала на сартахъ. Бывшій тогда главнымъ правителемъ въ Ташкент, генералъ Колпаковскій, телеграфировалъ въ С.-Петербургъ о дозволенія вмшаться въ дла Кокана, но дипломатическая буря, поднявшаяся тогда по поводу хивинской экспедиціи, достигла своего апогея, и позволеніе не было дано. Генералъ Колпаковскій не принадлежитъ жъ ташкентскимъ администраторамъ, въ 1858 году онъ былъ переведенъ изъ Сибири въ округъ Алатау, гд обитаютъ киргизы и кипчаки, теперь онъ генералъ-губернаторъ Семирчья. О немъ г. Скайлеръ говоритъ, какъ, о человк съ неутомимой энергіей. Киргизы называютъ его — ‘желзное сдло’. Онъ уметъ говорить по-киргизски и отлично знаетъ этотъ народъ. По словамъ нашего автора, если есть кто-нибудь теперь, кто могъ бы уничтожить взяточничество въ Туркестан, возстановить довріе въ туземцахъ къ русскимъ и уменьшить огромныя издержки въ людяхъ и деньгахъ, которыя продолжаются въ Туркестан до сихъ поръ и, повидимому, предназначены усиливаться,— это именно онъ. Весьма краткое пребываніе въ Семирчьи — заключаетъ г. Скайлеръ — достаточно для убжденія въ тонъ, что между администраціею Семирчья и Ташкента есть огромная разница, нтъ никакого сомннія, что честные люди существуютъ и въ другихъ мстахъ Туркестана, но всего ихъ меньше — это въ самомъ Ташкент, и все, что стремится въ Ташкентъ, не отличается своей безупречностью: сквозь ташкентскую призму блое легко длается чернымъ и черное блымъ,— какъ кому захочется или какъ кому нужно.
Покончивъ съ исторіею края, г. Скайлеръ переходитъ къ описанію современнаго быта въ нашихъ среднеазіатскихъ владній, и представляетъ съ одной стороны картину домашней и общественной жизни туземцевъ, а съ другой — положеніе побдителей среди новыхъ подвластныхъ имъ племенъ. Тутъ авторъ является уже непосредственнымъ наблюдателемъ и говоритъ въ большей части случаевъ, какъ очевидецъ. Эта часть книги г-на Скайлера самая любопытная.
Несмотря на то, что мы живемъ вками въ сосдств и въ безпрестанныхъ столкновеніяхъ съ народами Средней Азіи, трудъ г. Скайлера,— иностранца, постившаго въ первый разъ наши новыя владнія и взявшагося за перо для своихъ соотечественниковъ въ далекой Америк,— этотъ трудъ не мене любопытенъ и для. насъ: такъ мало распространены въ масс нашего общества свднія о томъ, что живетъ рядомъ съ нами. Г-нъ Скайлеръ, приступивъ къ описанію бытовой стороны населенія Средней Азіи, поставилъ себ цлью изложить дло со всхъ сторонъ и во всхъ его подробностяхъ: для американца тутъ все является новымъ, но мы уврены, что и для нашего общества весьма немногое изъ сообщеній г. Скайлера окажется излишнимъ, какъ общеизвстное. Пріемъ автора длаетъ чтеніе его книги весьма интереснымъ: мы у него всегда находимъ или краснорчивый и краткій явивъ цифръ, или живыя описанія сценъ и картинъ, схваченныхъ съ натуры. Вотъ, напримръ, какъ живутъ зажиточные люди въ Средней Азіи, у себя, дома, въ обыденной домашней обстановк, съ свомъ понятіемъ о комфорт.
— Мы подошли — такъ разсказываетъ г. Скайлеръ — къ небольшой калитк, полуоткрытой, на нашъ стукъ къ намъ вышли три красивыхъ мальчика въ длинныхъ распущенныхъ рубахахъ, опоясанные ручными платками, и съ шапочками на головахъ, съ улыбающимися лицами. Они привтствовали насъ своимъ обычнымъ: ‘аманъ!’ и взяли нашихъ лошадей. Мы вошли, передъ нами открылся большой дворъ, почти весь окруженный навсами, наполненными лошадьми, другой формы стойла здсь не бываетъ. Чрезъ другую дверь мы вошли на другой дворъ, на двухъ сторонахъ тамъ были балконы. Этотъ дворъ называется ‘мужскимъ’ (tish-kari), позади него, тоже черезъ дверь и черезъ узкій проходъ,— дворъ ‘женскій’ (itch-kari). Дода Могаммедъ, купецъ богатый, иметъ три двора, а у другихъ бываетъ только два, но во всякомъ случа женщины должны имть отдльное для себя помщеніе, гд имъ бы ничего не мшало, и куда мужчинамъ входить недозволено. У мужчинъ гладкій полъ изъ твердой глины и на ней полоски дерна, съ одной стороны, стоитъ платформа въ 1—1 1/2 фута высоты и возл квадратный прудъ, отняемый деревьями, вода котораго натекаетъ въ маленькій ровъ изъ главныхъ каналовъ города и снабжаетъ водою для питья и дли омовенія.
— Насъ вводятъ въ гостиную, гд вс сидятъ на туркменскихъ коврахъ, покрывающихъ весь полъ, между тмъ вншній воздухъ становится пріятне, выносятся другіе ковры и помщаются на платформу, а вдоль ея края кладутся тонкіе полосатые шелковые матрасы, намъ даютъ подушки, чтобы положить на нихъ локти, когда мы почувствуемъ, что сидть слишкомъ утомительно. Туземцы сидятъ иногда на накресть-сложенныхъ ногахъ, но гораздо боле приличнымъ считается, стой на колняхъ, сидть на ногахъ. Такое сидніе кажется съ перваго раза слишкомъ утомительнымъ, но можно привыкнуть къ этому, если пріобрсть національные шаровары, тогда каждый европеецъ можетъ легко обойтись безъ стульевъ. Вс дома почти устроена одинаково: есть большая комната, открывающаяся на балкону гостиная, и одна или дв маленькія, противоположныя большой. Женскія комнаты въ женскомъ двор совершенно такія же, какъ и мужскія. Въ каждой комнат дв или три двери съ хвойники створками, открывающимися внутрь, и висятъ он на чемъ-то въ род стержня, который проходитъ въ притолок и порог, двери украшены не рдко нжными арабесками. Оковъ нтъ, но есть продольныя отверстія надъ дверями, иногда закрытая ршетками, а ршетки — блою бумагою. Стны оштукатурены и иногда обдланы красивымъ карнизомъ изъ алебастра, обыкновенно на нихъ много нишъ съ верхушкою на арк, и эти ниши служатъ волками для книгъ, для платья, для конфектъ и сластей, кувшиновъ и чайниковъ. Стны часто окрашиваютъ искусственными цвтами или букетами или горшками чудесныхъ цвтовъ и иногда маленькими арабесками, въ рдкихъ случаяхъ тамъ бываетъ изображеніе какого-нибудь животнаго, и вообще такихъ изображеній избгаютъ, какъ запрещенныхъ кораномъ. Потолокъ длается изъ небольшого круга ивовыхъ втвей, прилаживаемыхъ между стропилами, и обыкновенно окрашивается въ блестящій ультрамариновый голубой цвтъ.
— Кром ковровъ и матрасовъ, мебели никакой, за исключеніемъ небольшого круглаго стола, въ нсколько дюймовъ вышины, на который кладутъ сласти и фрукты для гостей, или вырзанный изъ дерева и окрашенный ящикъ для чашекъ. Не слдуетъ упускать изъ виду одну особенность: въ углу комнаты весьма часто бываетъ тазикъ, опущенный немного ниже пола, для омовенія передъ молитвами, подл него помщается кувшинъ съ водою. Въ первомъ двор содержатся вс необходимыя вещи для лошадей, уздечки, сдла и т. п. Во внутреннемъ, женскомъ двор — кухонная утварь и спеціальныя вещи для женщинъ: нитки, шелкъ и вс предметы, которыми он окружаютъ себя. У женщинъ также мало мебели, какъ и у мужчинъ, если не считать особеннымъ предметомъ широкую деревянную постель, поднимающуюся съ полу на нсколько дюймовъ, надъ нею натянута стчатая сть изъ веревки. Многіе спятъ просто на ковр, тонкомъ стеганомъ одял или матрас, разостланномъ за полу… Съ улицы дома не имютъ украшеній. Крыша плоская, сдланная изъ камыша или тростника, и затмъ густо обмазана глиною, сквозь которую легко пробиваются безчисленные скорпіоны — эти постоянные гости въ домахъ туземныхъ жителей Ташкента. Случайно залвають въ дома и тарантулы, и другіе ядовитые пауки. Дома по большей части одноэтажные, причемъ бываетъ и одна верхняя комнатка, называемая: balakhana, это вашъ балконъ, по-персидски bala.
— Весь день проходитъ въ д и пить, въ омовеніи и въ равныхъ длахъ и разговорахъ. Прежде всего былъ постланъ передъ нами полосатый кусокъ шелковой или бумажной ткани на немъ появились равныя яства: миндальные и фисташковые орхи, иногда засахаренные, пасты и леденцы разныхъ вкусовъ, халва, небольшіе пирожки, вафли, фрукты, миндали въ сахарномъ сироп и т. п. Отвдавъ вс эти разные деликатессы, мы стали толковать о различныхъ предметахъ, о нашихъ общихъ знакомыхъ и о новостяхъ дня, о вопросахъ религіи или о мстной исторіи. Меня много занималъ одинъ туземецъ, высокій добродушный человкъ лтъ сорока, онъ выучился русскому языку, вступилъ въ русское общество и теперь знаетъ всхъ русскихъ дамъ въ Ташкент, какъ ихъ зовутъ, онъ поймалъ нсколько французскихъ фразъ, и постоянно вводитъ ихъ въ свои рчи.
— Но вотъ скоро солнце сядетъ, и вс туземцы, нисколько не извиняясь, подходятъ по-одиночку въ завтному мсту — совершитъ свои омовенія: вымыть лицо, пальцы и руку до локтя. Интересно видть, съ какою ловкостью исполняется эта пріобртенная привычка: рука поднимается вверхъ, одинъ поворотъ ручной кисти — и вода ровно бжитъ по рук къ локтю. Когда туземецъ пьетъ воду изъ ладони, онъ прилагаетъ свой ротъ такимъ образомъ, что выпиваетъ всю воду, не теряя ни одной капли. Каждый локоть вымывается три раза, и лицо столько же разъ, включая вс семь отверстій: глаза, уши, носъ и ротъ, и на зашеекъ назадъ. Затмъ идетъ омовеніе ногъ, мужчины обыкновенно не снимаютъ своихъ сапоговъ, но только проводятъ свои мокрое пальцы по пальцамъ ногъ, символически разумя, что вымыты и ноги. Потомъ они надваютъ чалмы, подергиваютъ качающійся конецъ на лвой сторон, и, стоя на ковр или чистомъ плать, распростертомъ на полу, лицомъ въ Мекк, повторяютъ свои молитвы. Молитвъ этихъ пяты 1) въ моментъ появленія солнца, 2) около полудня или часомъ, двумя позже, 3) до захода солнца, 4) сейчасъ посл захода, 5) около 9 часовъ вечера. Народный обычай придумалъ вс ежедневныя обязанности напоминать себ въ стихотворной форм, напримръ: поставь котелъ (намазъ дигаръ кари дигаръ)! ступай спать (хофтанъ-хорафтанъ)! зажги свчи (шамъ)!
Одежда азіата весьма простая. Онъ носитъ широкія шаровары изъ грубаго благо бумажнаго сукна, твердо прикрпленнаго къ поясниц веревкою съ кистью, это необходимое платье, которое снимается съ тла лишь въ самыхъ рдкихъ случаяхъ, но никогда не въ присутствіи другого. Часто бываетъ, когда люди на работ, это — ихъ единственное платье, и въ этомъ случа оно постепенно оборачивается около веревки или ногъ, такъ что рабочій стоить почти голый. Надъ этими распускающимися шароварами носится длинная рубаха, блая или свтлаго цвта, достигающая почти до конца ногъ и съ весьма узкимъ отверстіемъ на ше, такъ что нсколько трудно пройти въ него съ головою. Туфли длинныя и свободныя. Кром этого бываетъ еще чапанъ, смотря по погод или по желанію самого рабочаго. Чапанъ — это открытый плащъ, за которымъ удобно скрывать руки, какъ требуетъ азіатское приличіе. Плащъ этотъ иметъ косые воротники, съ шнурками, для завязыванія спереди, и необыкновенно широкими рукавами, сдланными съ огромнымъ клиномъ и вдвое длинне, чмъ нужно. Лтомъ эта одежда длается обыкновенно изъ русскихъ ситцевъ или туземной алачи, полосатой бумажной ткани, или изъ шелковой ткани, тоже полосатой, или изъ какой-нибудь роскошной ткани восточнаго образца съ блестящими красками: непремнно съ красною, желтою и зеленою. Скайлеръ видлъ и такихъ, у которыхъ эти плащи и мантіи одвались не по три только, но по четыре и даже по пяти, они его увряли, что лтомъ сквозь эти мантіи солнечный жаръ не допускается къ тлу. Зимою достаточно одного плаща, но изъ сукна подбитаго барашкомъ или мхомъ. Обыкновенный поясъ или кушакъ, длинный платокъ, или небольшая шаль, иногда носатъ кругомъ поясницы нсколько рань перевитый, длинный шарфъ. Евреямъ, при прежнемъ азіатскомъ управленіи, дозволяли носить, какъ поясъ, только веревку или шнуровъ, какъ знавъ ихъ униженія. У пояса висятъ равные ножи, кошельки, сумки, футляры для равныхъ дневныхъ потребностей. На голов небольшая шапочка,— въ Ташкент всегда шелковая, а въ Бухар — разработанная шелкомъ или англійской шерстью, крестообразнымъ швомъ. Чалма, называемая чилъ-печъ или ‘сорокъ оборотовъ’, очень длинна, и если носитель ея иметъ притязаніе на элегантность нжнаго и тонкаго матеріала, то онъ покупаетъ непремнно только т, которыя привозятся изъ Англіи. Нужно большое искусство, чтобы свить такую чалму вокругъ головы во столько складовъ, чтобы она была и хорошо сдлана и имла фешенебльный видъ. Одинъ конецъ долженъ падать надъ лвымъ плечомъ, но это въ обыкновенное время, а во время молитвы онъ долженъ быть воткнутъ надъ верхушкою. Если этотъ конецъ будетъ на правой сторон, то его называютъ афганскимъ шпилемъ. Большинство чалмъ благо цвта, купцы предпочитаютъ голубой и полосатый. Дома мужчины ходятъ обыкновенно босоногими, но, выходя на улицу, одваютъ или туфли съ совершенно низкими каблуками, или длинные мягкіе сапоги, подошвы и голенища которыхъ сдланы изъ одного матеріала.
Одежда женщинъ и по форм и по фасону своему почти ничмъ не отличается отъ мужской, женщины носятъ т же шаровары, рубахи и длинныя платья отъ шеи до земли, но всегда шелковыя, яркаго цвта. Он носятъ неисчислимое количество шейныхъ ожерелій и мелкихъ амулетовъ, подвски въ волосахъ, серьги и даже кольцо въ носу. Скайлеръ говоритъ, что это не такъ дурно, какъ многіе полагаютъ: ‘красивая двица съ бирюзовымъ кольцомъ въ ноздр хотя и кажется чмъ-то необыкновеннымъ, но тмъ не мене явленіе это очень интересное и представляетъ въ себ много пикантнаго’. Въ центральной Азіи вс уважаемыя женщины, выходя на улицу, покрываютъ свое лицо густымъ чернымъ вуалемъ, достигающимъ до таліи, поверхъ всего набрасывается темно-голубой или зеленый халатъ, рукава котораго, связанные вмст на концахъ, волочатся позади. Цль этого мрачнаго одянія состоитъ въ томъ, что женщина желаетъ избжать постороннихъ наблюденій. Но сами женщины весьма любопытны, и случайно въ переулк иной способенъ подсмотрть ихъ въ ту самую минуту, когда он не успваютъ спустить свой вуаль. Взоръ гяура или кафира не считается столь вреднымъ для нихъ, какъ взоръ мусульманина.
Въ городахъ при туземномъ управленіи за нравственностью женщинъ строго смотрли магометанскія власти, но въ Ташкент и другихъ городахъ, принадлежащихъ теперь Россіи, число женщинъ распущеннаго характера и нравовъ расплодилось очень много, такъ какъ многія туземныя женщины предпочитаютъ жить вольною жизнью, чмъ съ нелюбимымъ мужемъ, и ищутъ развода до такой степени, что идутъ въ русскіе госпитали для освидтельствованія врачами, что, разумется, не нравится мужьямъ, и разводъ становится возможнымъ и легкимъ. Такія женщины всегда ходятъ безъ вуалей, постоянно гуляютъ на улицахъ, здятъ въ экипажахъ на пикники и въ разныя мста для удовольствія. ‘Это очень жаль,— говорить Скайлеръ,— что сниманіе вуалей женщинами началось съ такого класса, потому что теперь никакая уважаемая женщина не осмлятся идти безъ вуаля, и даже еврейскія и татарскія женщины стали ходить съ вуалями, чтобы предохранить себя отъ непріятныхъ замчаній, когда он ходятъ по улицамъ.’
Главное турецкое кушанье — пилавъ, состоящее изъ риса и баранины. Приготовленіе его весьма простое: извстное количество бараньяго сала или жира растоплено въ горшк, потомъ баранина разрзается на куски, кладется въ горшокъ и жарится въ венъ, когда говядина выварена таки жъ образомъ, тогда въ нее кладутъ рисъ, предварительно хорошо вымытый и очищенный, и не по подвергается общему варенію, причемъ подмшиваютъ куда мелкую отрубленную морковь, и, наконецъ, все вываливается за обширное глиняное блюдо, а куски мяса и кости распредляются артистически за верхушк всего. Кто-нибудь изъ обдающихъ беретъ тогда изъ-за своего пояса ножъ и ржетъ мясо на боле мелкія части, чтобы ихъ распредлить на вс стороны риса, дли удобства всхъ гостей. Каждый стъ правою рукою (а лвая употребляется только для низкихъ службъ), беря рисъ пальцами, сжимая его въ ладони ручной кисти и искусно отправляя его въ ротъ. Если это большой праздникъ, то въ пилавъ вставляютъ, вмсто баранины, вареныхъ цыплятъ, а также изюмъ, фисташковые орхи. Обыкновенный пилавъ, съ обиліемъ соли и перца, пріятенъ, во слишкомъ жиренъ и бевзкусенъ, чтобы долго нравиться европейскому небу… Другія туземныя кушанья: дакъ, составленный отъ рубленной баранины, изъ остатковъ ея, сжаренной съ саломъ вмст съ хлбомъ,— кавапъ длается изъ небольшихъ кусковъ мяса, жаренаго на вертел, и рубленой баранины съ морковью. Баранина въ Средней-Азіи замняетъ вс роды говядины, конину дятъ почти исключительно одни татары, Скайлеръ ее не лъ, и кого онъ ни спрашивалъ въ Туркестан, вс говорили, что у нихъ лошадей не дятъ. Разъ, прозжая по одной киргизской деревеньк, онъ видлъ, что жители рзали лошадиное мясо, повидимому, для ды, и ему говорили, что лошадиныя сосиски и жареный молодой жеребенокъ отчитаются въ Кокан весьма вкуснымъ кушаньемъ. Хлбъ всегда пшеничный и длается круглымъ и небольшимъ, иногда онъ большой, во тонкій какъ вафля, и когда свжъ,— очень хорошъ.
Для питья нтъ ничего, кром воды и зеленаго чаю. Туземцы всегда говорятъ, когда съдятъ пилавъ, что посл него слдуетъ напиться воды, такъ какъ рисъ растетъ въ вод и варится въ яств. Черный чай явился въ Среднюю-Азію вмст съ русскими, но туземцы продолжаютъ пить зеленый. Его пьютъ весь день, и онъ оказывается превосходнымъ средствомъ въ жаркій день, потому что, вызывая испарину, охлаждаетъ тло и не приноситъ никакого вреда нервной систем. Любимый напитокъ, особенно утромъ,— ширинъ-чай, зеленый чай съ густыми сливками мл съ растопленнымъ садомъ. Коранъ запрещаетъ употребленіе винъ и другихъ крпкихъ напитковъ, но, несмотря на это, въ настоящее время туземцы, за исключеніемъ людей, придерживающихся строгихъ принциповъ, рдко отказываются отъ стакана вина, когда имъ предлагаетъ русскій, евреи же всегда пили грубыя красныя вина. Странно, однако, что ври всемъ разнообразіи фруктовъ, которыми такъ изобилуютъ эти страны, туземцы не изобрли никакого прохлаждающаго питья, которое не заключало бы въ себ чего-нибудь неопьяняющаго. Одинъ напитокъ, изъ зерна и называемый бузою, весьма опьяняющаго свойства и употребляется въ огромномъ количеств среди киргизовъ… Въ Средней-Азіи курятъ и табакъ и опіумъ, употребленіе кальяна тоже въ большомъ ходу среди туземной аристократіи и купцовъ. Пить бузу было запрещено русскимъ солдатамъ.
Вс удовольствія у мусульманскаго общества въ туркестанскихъ владніяхъ заключаются въ конскихъ скачкахъ, въ охотахъ на зврей и птицъ. На большихъ празднествахъ, гд иногда происходятъ танцы, нтъ никакого другого наслажденія, и люди проводятъ свои дни только въ спячк и въ разговорахъ. А что длаютъ дти?— спросилъ Скайлеръ своего туземнаго знакомаго муллу Хаиръ-уллаха. ‘Наша религія — отвчалъ онъ,— запрещаетъ дтямъ играть въ игрушки. Ихъ наука должны быть направлена въ религія и войн, и по этой причин имъ позволяютъ здить верхомъ, стрлять изъ луковъ, изъ ружья я даже изъ пушки, и больше ничего’. Такой способъ обученія напомнилъ Скайлеру тхъ персовъ, о которыхъ говорилъ греческій историкъ и воинъ Ксенофонтъ: онъ разсказывалъ, что персидскіе мальчики учились верховой зд, стрлять азъ лука и говорить истину, но, къ сожалнію, послднее мало входило въ настоящую практику. Мулла также, повидимому, оказался не совсмъ справедливымъ, такъ какъ въ городахъ, гд стоятъ русскія войска: въ Ташкент, Самарканд и въ другихъ,— тамъ коканскіе и бухарскіе мальчики научились играть даже въ бабки, а двочки — въ куклы и въ мячикъ, взрослые познакомились съ картежными играми и игорными домами.
Средне-азіатскіе народы — хорошіе стрлки, но, къ сожалнію, у нихъ все старыя ружья, съ древнихъ временъ осталась и соколиная охота. Большая часть ружей имютъ замокъ съ фитилемъ: это очень длинное и тяжелое ружье, стволъ очень длинный и узкій, и заряжать его приходится очень долго. Одинъ изъ бековъ, Юра-бекъ, съ которымъ былъ знакомъ Скайлеръ, стрлялъ превосходно. Разъ, онъ взялъ именно ружье съ фитилемъ,— Юра-бекъ стоялъ у портика, и упершись прикаломъ въ колонку, выстрлилъ въ воробья, сидвшаго на верхушк большого дерева: у воробья отлетла голова. Юра-бекъ отлично стрлялъ изъ духового ружья, и Скайлеръ въ первый разъ узналъ, что такія ружья есть вещь весьма обыкновенная въ небольшой горной долин Шарисабсъ, гд правилъ, въ 1870 году, Юра-бекъ, одинъ изъ лучшихъ людей среди азіатской аристократіи, и, что еще важне, одинъ изъ честнйшихъ. Это духовое ружье — длинная трубка камыша, въ которую вкладываютъ небольшую нулю въ одинъ конецъ и изгоняютъ сильнымъ вдыханіемъ.
Лошади въ центральной Азіи принадлежатъ въ тремъ породамъ: киргизской, аргамакской и туркменской. Киргизская лошадь-это небольшое животное, но за то она неутомима во всякихъ продолжительныхъ походахъ и перездахъ, она одинаково терплива и зимою, и лтомъ. Аргамакская лошадь — смшанной породы, лучшія изъ нихъ находятся въ Бухар. Животное не особенно большое, но легкое по своему устройству, на короткомъ пространств эти лошади бгутъ очень быстро, он пригодне для гоновъ, чмъ для настоящаго дла. Есть еще одна порода: смсь киргизской съ аргамакской — кара-баиръ: она и хорошо и быстро бгаетъ, но можетъ и хорошо работать. Туркменскія лошади — это лошади арабскія, самыя лучшія изъ всхъ, они не уступятъ никакимъ лошадямъ ни въ неутомимости, ни въ усталости, ни въ быстрот бга. Туркмены дорожатъ своими лошадями и никогда не продаютъ ихъ.
Важнйшія стороны нравственной и религіозной мусульманской жизни представляютъ обрзаніе, бракъ, смерть и похороны, образованіе дтей, суды, религіозные обряды.
Начнемъ съ самаго рожденія ребенка. Если родился мальчикъ, акушерка не извщаетъ матери о пол родившагося, пока не выйдетъ дтское мсто, этого требуетъ преданіе, будто отъ радости рожденія сына — матери будетъ трудно выдержать послднія боли. Отецъ можетъ присутствовать во все время совершенія родовъ. Затмъ, акушерка поздравляетъ родителей и получаетъ подарки. Въ продолженіи первыхъ пяти дней на ребенка не надваютъ рубашки. На девятый день мать матери ребенка приноситъ колыбель, со всми ея принадлежностями, къ числу которыхъ принадлежитъ и ячмень. Ребенка кладутъ въ колыбель на 9-й день, и вмст съ тмъ при немъ ставится постоянно горящая свча, чтобы сохранить отъ дурного глаза. Въ тотъ же самый день мать встаетъ съ постели, и для нея длается но этому случаю большой праздникъ, соотвтственно со средствами семьи. Чтобы дитя не подвергну’ злымъ вліяніямъ, его не выносятъ на улицу ране сорокового дня. Когда у ребенка срзаютъ въ первый разъ волосы, ихъ взвшиваютъ на мру золота или серебра и раздаютъ деньги бднымъ. Въ Ташкент и вообще въ центральной Азіи, мальчики подвергаются обрезнію отъ 7-ми до 10-ти лтъ, эту операцію можно сдлать и прежде, но иногда этому мшаетъ бдность. Праздникъ обрзанія обходится весьма дорого, такъ какъ на такую церемонію приглашаются вс друзья семьи, и вотъ почему праздникъ этотъ длаютъ нсколько семействъ вмст, чтобы избжать лишнихъ расходовъ. Друзья мальчика собираются въ процессію, и вооружившись бумажными щитами, киверами и деревянными саблями, одваютъ маски изъ дынныхъ хоровъ. Наиболе сильный изъ мальчиковъ несетъ на своей спин обрзаннаго, находящагося уже въ совершенно безчувственномъ состояніи отъ данныхъ ему наркотическихъ средствъ. Когда вс гости соберутся,— начинается банкетъ, съ пилавомъ и всякими возможными угощеніями, а иногда это бываетъ цлый жареный баранъ. Являются національные комедіанты и представляютъ разные фарсы и фокусы на потху мальчишекъ, ихъ награждаютъ деньгами и платками. Въ продолженіи всего этого праздника мальчикъ находится въ женскомъ отдленіи и одтъ въ женское платье, и когда, наконецъ, настаетъ операція, его приносятъ изъ женской комнаты въ мужчинамъ, гд уже приготовлена постель изъ лучшаго блья, около кровати паціента сидятъ кругомъ вс самые важные гости… Операція длается острою бритвою, и на рану сейчасъ же посл операціи кладутъ порохъ или тонкій деревянный пепелъ: заживленіе ея происходитъ на 2-й или 3-й день. Крики мальчика заглушаются криками: ‘Эй, мусульманъ, бульгаръ кафиръ’ (Будь мусульманиномъ, пропади неврный!) Съ этого дня онъ членъ ислама, и только величайшіе грхи могутъ ему препятствовать не войти въ рай блаженныхъ.
Двочки въ азіатскихъ странахъ выходя’ замужъ съ 11—15 лтъ, по строгому закону, двушка можетъ выдти замужъ даже 9-ти лтъ, но это не везд. Въ средне-азіатскихъ странахъ женщины развиваются очень рано: въ 25 или 30 лтъ она уже стара и некрасива. Если кто хочетъ жениться, онъ долженъ внести калымъ — это или деньги, или какое-нибудь имущество, которое женихъ приноси’ въ даръ своей жен для ея обезпеченія. Прежнее мнніе, что калымъ отдается отцу какъ выкупъ — мнніе неврное. Посл брака, этотъ калымъ длается собственностью жены, и она можетъ имъ воспользоваться, если найдетъ нужнымъ развестись съ мужемъ и выдти за другого. Въ Ташкент вошло въ обычай,— если молодой человкъ дастъ торжественное общаніе, что онъ иметъ полное желаніе жениться на двушк, то онъ можетъ во всякомъ случа видтъ ее безъ вуаля, и это есть не одно любопытство. другихъ мстахъ осмотръ поручается желающимъ жениться своему другу прежде брала, этотъ другъ долженъ тщательно посмотрть и разспросить, какая у нея наружность и какіе у нея нравы, какъ будущей жены… Когда получается согласіе съ обихъ сторонъ относительно калыма, тогда женихъ долженъ прислать извстную сумму денегъ или вс т обязательства, какія сопряжены съ заключеніемъ калыма, и представить, сверхъ того, все, что требуетъ брачный обрядъ, и свадебные подарки. Правда, что бракъ можетъ состояться и прежде уплаты калыма, но вмст съ тмъ жена можетъ отказаться отъ всякихъ сношеній съ мужемъ, пока калымъ не заплаченъ. Если же, посл заключенія брачныхъ условій, мухъ хочетъ отказаться отъ контракта, то онъ обязанъ заплатить жен половину суммы, назначенной по калыму. Для опредленія цифры свадебныхъ подарковъ, получаемыхъ невстою, играетъ роль число девять, какъ число священное: девятью девять самое большое число. Это значитъ, что каждаго предмета, необходимаго для свадебнаго контракта, должно быть по девяти. Число девять употребляется и для другихъ подарковъ: подарки гостямъ и подарки въ обмнъ за гостепріимство. Посл полученія свадебныхъ подарковъ назначается день брака. Невста тогда даетъ праздникъ своимъ друзьямъ, а женихъ — своимъ товарищамъ, каждый изъ нихъ въ своемъ дом. Въ день свадьбы, большой праздникъ устраивается въ дом семьи невсты, и вс друзья и родственники съ обихъ сторонъ получаютъ приглашеніе въ домъ невсты: женщины въ одномъ двор, а мужчины въ другомъ. Мулла приглашается изъ мстной мечети. Невста и женихъ не присутствуютъ при настоящей брачной церемоніи, которая совершается за нихъ ихъ свидтелями, исключительно изъ числа мужскихъ родственниковъ. Свидтели со стороны невсты — ея отецъ или дядя, или кто-нибудь изъ той же фамиліи, а если этого нтъ, то лицо, рекомендуемое въ свидтели, признается настоящимъ лишь брачнымъ судьею. Если невста невольница, то ея хозяинъ можетъ быть такимъ свидтелемъ. Мулла, находящійся въ одной комнат съ свидтелями, спрашиваетъ ихъ: ‘Особы, которыхъ вы представляете, соглашаются ли жениться между собою? Калымъ и приданое правильно ли выданы?’ Получивъ утвердительные отвты, онъ читаетъ сперва молитву въ честь пророка и его послдователей) потомъ брачный контрактъ и затмъ повторяетъ молитву, которая стоятъ на первомъ мст контракта: ‘Хвалимъ Господа, который дозволилъ бракъ и запретилъ вс прелюбодйныя преступленія, пусть вс небесныя и земныя существованія хвалятъ Магоммеда и его чистое и честное прошлое’. Затмъ, онъ произносятъ слова: ‘Я совершилъ бракъ между мужчиною и женщиною, женщиною и мужчиною, согласно съ властью, которая дана мн ихъ свидтелями, и согласно съ условіями, постановленными въ этомъ контракт’. Затмъ, мулла и свидтели ставятъ свои печати подъ контрактомъ, просятъ помощи Божіей и читаютъ Zatha, первую главу Корана… По окончаніи праздника брака длаютъ приношенія въ мечеть и милостыню бднымъ людямъ.
Въ Персія и нкоторыхъ другихъ мусульманскихъ государствахъ допускается бракъ временной, но въ центральной Азіи этого не позволяютъ. Есть брачныя постановленія, запрещающія бракъ кровнымъ родственникамъ. Мужъ не можетъ жениться на родственникахъ жены ни въ восходящей линія, ни въ нисходящей, точно также сынъ не можетъ жениться на одной изъ женъ своего отца, какъ и отецъ на жен сына, не позволяется жениться на двухъ сестрахъ въ одно и тоже время: первая должна быть разведена прежде, и только потомъ можно сдлать предложеніе другой, но если будетъ пріобртено согласіе со стороны жены, то мужъ можетъ жениться на племянниц своей жены.
По мусульманскому закону, каждому мужчин позволяется имть четыре жены въ одно время, но имть больше нельзя безъ развода съ одной изъ прежнихъ. Богатые люди имютъ массу любовницъ, но женами законными он не считаются… Жена обязана повиноваться мужу во всемъ и избгать всего, что непріятно ему, безъ его согласія она не можетъ длать никакихъ договоровъ. Она иметъ, однако, право на пищу, на одежду, на квартиру и на содержаніе слугъ, а также на деньги для расходовъ, какіе требуются ея положеніемъ въ обществ: на бани, на пріемъ равныхъ постителей я для пріема своихъ знакомыхъ, родныхъ и друзей. Если мужъ не исполняетъ этихъ требованій, жена иметъ право обращаться къ суду, къ кадіямъ, этотъ судъ можетъ позволить жен длать долги на счетъ слишкомъ разсчетливаго мужа, онъ можетъ также продать имущество мужа, чтобы удовлетворить жену въ справедливыхъ требованіяхъ денегъ, которыя судъ находитъ для нея необходимыми. Она обязана также сохранять свою красоту, насколько она можетъ, и должна нравиться мужу, судъ можетъ найти и въ этомъ требованіи жены ея право на полученіе денегъ. Кром жены, мужъ обязанъ содержать своихъ дтей и даже своего отца и дядей, если они не могутъ содержать сами себя. Бракъ можетъ быть разрушенъ, если одна изъ сторонъ измнить магометанской религіи, или если мужъ будетъ въ отсутствіи извстное время, оставляя жену безъ всякихъ извстій о себ, или если мужъ сойдетъ съ ума или ‘болетъ заразительною болзнію… Мужъ всегда иметъ право развестись съ своею женою, не приводя никакихъ причинъ. Въ этомъ случа онъ обязанъ возвратить своей жен всю ей принадлежащую собственность, а также и ту часть калыма или весь калымъ, если онъ его еще не отдалъ. Какъ бы то ни было, такой разводъ долженъ быть произведенъ при свидтеляхъ и съ соблюденіемъ извстной формы. Мужъ можетъ также дать разводъ жен по ея собственному желанію, и онъ долженъ такъ поступить, если она ему скажетъ, что хочетъ выдти замужъ за другого человка, который лучше его. Но если мужъ запретитъ жен требовать развода по ея собственному желанію, а она окажется способною дать достаточную причину, почему этотъ разводъ долженъ быть, то кадій заставить мужа дать жен разводъ. Въ случа ея прелюбодянія, мужъ не только даетъ ей разводъ, а и проклинаетъ ее, въ этомъ случа она теряетъ право выдти замужъ вторично, хотя мужъ можетъ вновь жениться на ней, давъ ей одинъ и два развода, но никогда посл третьяго развода. Есть нкоторыя выраженія пренебреженія, употребляемыя мужемъ противъ жены, которыя даютъ ей право требовать развода и позволяютъ ей предупреждать его отъ всякаго доступа къ ней, если онъ не купитъ этого права посредствомъ дара, который называется кеффоретъ, и посредствомъ чтенія извстныхъ молитвъ.
Положеніе женщины, на которую ея мужъ смотритъ какъ на орудіе своихъ наслажденій или какъ на послушную служанку для управленія его домомъ, не можетъ быть пріятнымъ, когда она можетъ быть отпущена по какой-нибудь прихоти мужа или его желанію замнить ее другою. Однако, если она личность съ способностями или даже кокетка, то можетъ пріобрсти’ надъ мужемъ такое вліяніе, что онъ будетъ у нея въ полномъ контрол, точно также, какъ это устраиваютъ жены съ своими мужьями я въ боле цивилизованныхъ странахъ. Какъ жена, она иметъ привилегію посщать своихъ друзей,— какъ женщина, она естественно способна собирать сплетни и скандалы, и посредствомъ своихъ исторій и бесдъ можетъ заставить своего мужа проводить гораздо боле пріятныхъ часовъ въ ея обществ, чмъ онъ проводить въ чужомъ двор. Кром этого, она можетъ черезъ своего мужа прюбрсть вліяніе надъ многими людьми, и такимъ образомъ вмшиваться въ дла различнаго рода, а если мужъ будетъ помщенъ на высокое мсто, она можетъ имть тогда даже большое вліяніе на политику страны. Бываютъ женщины такія способныя, что ихъ мужья совтуются съ ними почти о всхъ предметахъ, но это по большей части женщины исключительныя. Изслдовать такіе факты трудно, такъ какъ совершенно противно мусульманскому этикету — говорить другому о своей жен, хотя бы они находились въ крайне близкихъ отношеніяхъ. Жены рдко живутъ въ хорошемъ отношеніи одна къ другой, не столько отъ ревности — такъ какъ въ такихъ длахъ ревность или любовь не развиваются сильно — сколько охъ зависти къ привилегіямъ, которыми другая наслаждается, а также къ подаркамъ, которые она получаетъ. Каждый мужъ пытается насколько возможно удерживать своихъ женъ въ отдльности. Жены называютъ другъ друга особымъ выраженіемъ: (кюн-дамъ) дневная сотоварка или компаньонка.
Магометанское воспитаніе въ центральной Азіи строго-религіозное. Все оно находится въ рукахъ духовенства, учительское сословіе, которое не занимается церковными длами, считаетъ себя ученымъ сословіемъ, но въ дйствительности ихъ самыхъ учили только религіи и церковному праву. Кром этого, ихъ не учатъ ничему. Вс школы двухъ родовъ: первоначальныя школы (мактабъ), по одной въ каждомъ приход, подчиненномъ мечети, коллегія (медрессё), гд проходятъ высшую религію и юридическія науки,— такихъ коллегій 17 въ Ташкент, шесть изъ нихъ большія и процвтающія. Изъ этихъ коллегій Куколъ-Таша основана 450 лтъ тому назадъ. Коллегія Баракъ-хана основана 320 лтъ тому назадъ и иметъ 100 студентовъ, эта коллегія однажды была почти разрушена, но Канаятъ-шахъ, одинъ изъ генераловъ Малла-хана, завщалъ ей огромную собственность, пріобртенную имъ въ продолженіи всей своей жизни. Коллегія Векларъ-бека, построенная 40 лтъ тому назадъ, одна изъ обширнйшихъ и богатйшихъ, въ ея владніи состоятъ многія лавки и дома, кром мельницъ и земель, и содержитъ 200 студентовъ… Учители мактабовъ получаютъ добровольныхъ взносовъ отъ родителей ученика по 20 и 40 копекъ въ годъ, и спеціальный даръ или платье передъ праздниками, бывающими два раза въ году, передъ Рура-эшъ и Курбанъ-эшъ. Кром того, они получаютъ по фунту хлба или какой-нибудь подарокъ въ каждый четвергъ… Въ медрессахъ ученики не платятъ ничего, но они, какъ и ихъ профессора, поддерживаются изъ вакуфа, то-есть изъ земель и собственности для религіозныхъ цлей. Разныя пожертвованія въ пользу мечетей и коллегій признавались въ продолженіи многихъ столтій дломъ благочестія и благотворительности, многіе посвящали свои капиталы въ продолженіи всей своей жизни на такія добрыя дла. И то же самое происходитъ и теперь, и будетъ происходить въ будущемъ, если не измнятся умственныя воззрнія азіатскихъ народовъ, и если воспитаніе магометанскихъ дтей не приметъ другого направленія.
Теперь мальчики начинаютъ учиться въ первоначальныхъ школахъ на 5—6-лтнемъ возраст, и курсъ ихъ ученія продолжается семь лтъ. Они начинаютъ съ азбуки, за которою слдуютъ нкоторыя части корана, затмъ они изучаютъ 6—7 книгъ, ни книги ихъ заставляютъ читать и списывать. Еще позже имъ даютъ читать разныя книги на персидскомъ и турецкомъ языкахъ. Первыя немногія книги они читаютъ громко вс въ одно время и учатся писать обыкновенными индійскими чернилами на деревянныхъ дощечкахъ въ вид лопаточекъ. Учитель, съ громадными очками на носу, сидитъ на одной сторон, а возл него лежитъ пачка книгъ,— вокругъ его сидятъ на колняхъ мальчики, согнувшись надъ книгами, лежащими передъ ними на полу. Изъ всхъ книгъ, которыя они читаютъ, только одна или дв доступны ихъ пониманію. Ученіе начинается при восход солнца и продолжается до пяти часовъ съ короткими перемнами для отдыха и для ды. Праздниковъ очень мало. Когда ученикъ начинаетъ читать коранъ, его отецъ долженъ подарить учителю платье. Окончивъ курсъ первоначальной школы, онъ переходитъ въ коллегію, гд его обучаютъ церковному закону. Бурсъ коллегіи длится на три класса: тамъ изучается не мене 26 книгъ, хотя это число можетъ быть увеличено до 137, а продолжается 15 лтъ. Но только очень немногіе кончаютъ весь курсъ:— такіе ученые удостоиваются должностей имамовъ, приходскихъ муллъ, учителей школъ, муфтій и секретарей кадіевъ, то-есть судей. Доходы коллегіи довряются мутеваламъ, директорамъ высшей школы, которыя платятъ назначенное профессоромъ и воспитанникамъ и разнымъ слугамъ коллегіи.
Воспитанники коллегіи обыкновенно приготовляютъ свои уроки или дома, или въ зданіяхъ медрессе. Скайлеръ присутствовалъ нсколько разъ на лекціяхъ профессоровъ (мударисъ) и на экзаменахъ воспитанниковъ. Профессоръ обыкновенно читаетъ изъ книги текстъ и потомъ комментируетъ его, а его слушатели разршаются время отъ времени восклицаніями: ахъ, охъ! и киваютъ, головою. Потомъ они длаютъ свои замчанія и спорятъ между собою, причемъ профессоръ тоже выражаетъ свое одобреніе тми же звуками. Посторонніе слушатели тоже могутъ принимать участіе въ этихъ спорахъ. Скайлеръ слышалъ двухъ муфтій, которые были такими зрителями, какъ и онъ. Споръ дошелъ до большого вдохновенія, а вопросъ, подлежавшій разршенію, былъ законъ о развод. Когда воспитанники прекращаютъ свои споры, профессоръ формулируетъ истинную доктрину и переходитъ къ другому тексту книги. Такой методъ преподаванія иметъ свои преимущества, хотя продолжительныя пренія иногда о пустякахъ отнимаютъ много времени у студентовъ, и этимъ объясняется, что курсъ длается такимъ продолжительнымъ. кром обыкновенныхъ медрессё, есть спеціальныя: въ одномъ учатъ исключительно однимъ молитвамъ: Саліаватъ-Кана, въ другомъ иву чаютъ изустно коранъ для поприща судьи: Карикъ-Кана, въ третьемъ: Маснави-Кава,— изучаютъ труды поэта Маснави.
Двочки тоже учатся читать и писать, и для нихъ есть еще курсы трехъ- и четырехлтье. Ихъ учатъ также шитью.
Юридическія учрежденія въ Средней Азіи двоякаго рода: 1) для осдлаго населенія, для городскихъ и сельскихъ людей — кади, которые судятъ на основаніи писанныхъ законовъ, по шаріату, основанному на ученіяхъ корана и введенному въ турецкія племена центральной Азіи вмст съ магометанскою врою, 2) для кочевыхъ племенъ служатъ судьями ‘біе’, которые судятъ на основаніи неписанныхъ преданій и обычаевъ — адатъ. Хотя эти преданія не написаны и не формулированы, но они извстны всмъ, какъ чистое произведеніе національной жизни, безъ всякой примси иностраннаго вліянія, и во многихъ отношеніяхъ стоятъ въ прямомъ противорчіи съ ученіями мусульманскаго законодательства, Самою характеристичною чертою этого обычнаго права является то, что оно не отличаетъ гражданскихъ преступленій отъ уголовныхъ, оно относится во всмъ преступленіямъ какъ къ простымъ отношеніямъ между собою,— его наказанія имютъ цлью удовлетвореніе обиженной стороны. Бій, это — посредникъ, свдущій человкъ въ обычаяхъ своего народа, онъ не стсненъ въ приговорахъ никакими формальностями. Судъ происходитъ устно, никакихъ отчетовъ не записываютъ, и ршенія длаются безаппеляціонно. Біи, до 1869 года, до введенія среди русскихъ киргизовъ выборныхъ судей, не были постоянными судьями, но избирались на каждый случай, въ большей части случаевъ разъ избранный человкъ, оказавшійся справедливымъ и честнымъ во мнніи мстнаго населенія, судилъ до тхъ поръ, пока его терпли. Иногда киргизы отдаютъ свой споръ первому пришедшему во время спора. Скайлеру разсказывали объ одномъ русскомъ казак, приходившемъ ежегодно ловить рыбу въ озер Иссыкъ-Куль. Познакомившись съ киргизами, онъ пріобрлъ у нихъ такую репутацію честнаго судьи, что они его признали своимъ біемъ и стали платить ему за его приговоры, многія дла оставались нершенными, пока не приходилъ казакъ. Наши власти до послдняго времени не трогали учрежденія біевъ, я все шло хорошо. Съ тхъ поръ, какъ у насъ задались системою обрусенія, нтъ ничего удивительнаго въ томъ, что ее нашли нужнымъ вносить и въ киргизскіе народы. И вотъ, у киргизовъ явились и волостныя правленія, и выборы волостныхъ старостъ, и аппеляціонный судъ въ вид волостного суда, но кончилось все это тмъ, что несчастные киргизы попали въ руки странствующихъ татарскихъ муллъ, которые умли читать и писать по-русски, и потому могли служить писарями и даже переводчиками между киргизами и русскими. Какъ всякое нововведеніе, оно, разумется, сначала пошло и криво, и косо, и смутило невжественныхъ киргизовъ: они отвчали сопротивленіемъ власти, но ихъ усмирили. Среднеазіатскіе узбеки въ своихъ земледльческихъ кланахъ отказались отъ шаріата и до сихъ поръ остаются при своемъ узбецкомъ чилык, особенно въ семейныхъ длахъ. Точно также въ области Шарисабса мусульманскаго закона не было, тамъ управляли два бега: Юра и Баба, и они служили біями и не хотли платить дани бухарскому хану, эмиру Насруллаху, страшному фанатику мусульманства. Ханъ изгналъ беговъ и занявъ Шарисабсъ ввелъ своихъ чиновниковъ и кадіевъ съ шаріатомъ.
Кадіи назначаются ханами и бегами, каждый кадій судитъ отдльно, и вс, кто хочетъ судиться у кадія, выбираетъ себ того, кому онъ больше довряетъ. Въ большихъ селеніяхъ и городахъ есть кадій-каліанъ, предсдатель всхъ кадіевъ города или селенія. И въ этихъ судахъ все происходить устно, но приговоръ судьи и документальныя улики записываются въ особенныя книги муфтіями, секретарями кадіевъ, и припечатываются оффиціальными печатями кадія. Ссылки на такіе приговоры очень часто длаются алыямасами, которые приставлены въ кадіямъ въ качеств совтниковъ. Область юридическихъ длъ, подлежащихъ вднію кадіевъ — гражданскія дла и мелкія уголовныя, крупныя уголовныя дла подлежатъ ршенію беговъ. Недовольные ршеніемъ обращаются съ аппеляціонною жалобою въ мстному бегу, который въ иныхъ случаяхъ оставляетъ эти жалобы безъ всякихъ послдствій, а случается и такъ, что онъ созываетъ всхъ кадіевъ данной мстности дли изслдованія дла. Въ сессію 1863 года въ Ташкент президентомъ былъ кадій-каліасъ, онъ пользовался большимъ уваженіемъ со стороны всхъ ему подчиненныхъ,— въ большей части случаевъ вс кадіи считаютъ своимъ долгомъ, не только въ силу опытности и знаній главнаго кадія, но и на собственному желанію, быть съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ. Только смертныя и тяжкія наказанія посылаются на утвержденіе бега.
Когда русскіе заняли Ташкентъ и стали составлять правила для управленія городомъ, генералъ Черняевъ счелъ нужнымъ оставить туземные суды неприкосновенными. Ясно, что, имя дло съ мусульманами, отмнить мусульманскую юрисдикцію, напримръ, по такому важному длу, какъ бракъ, едва ли возможно, не пренебрегая ихъ религіозными чувствами. Въ 1864 году, сэръ Джонъ Лоренсъ, пуританинъ по своимъ убжденіямъ, губернаторъ Остъ-Индіи, задумалъ уничтожить кадіевъ у мусульманскихъ подданныхъ, это произвело сильное неудовольствіе среди мусульманъ, и именно тмъ, что безъ кадіевъ вс брачныя дла пришли въ полное разстройство. Спустя три года, королева Викторія смнила губернатора Остъ-Индіи, посл огромнйшей полемики не только въ мусульманской остъ-индской пресс, но и въ англійской пресс, и въ англійскомъ парламент. Распоряженіе губернатора, такимъ образомъ, осталось безъ всякихъ послдствій, и было потомъ совсмъ отмнено. Въ Россіи были другого рода примры на Кавказ и въ Крыму: тамъ кадіи были удержаны, но право аппеляціи на ршенія кадіевъ въ русскій судъ было распространено и на мусульманъ. Такимъ образомъ, важность суда кадіевъ постепенно уменьшалась въ глазахъ мусульманъ Кавказа и Крыма, но тмъ не мене во всхъ семейныхъ и брачныхъ длахъ кадіи остались въ полной сил. Въ Средней Азіи, со вступленіемъ въ должность военнаго генералъ-губернатора съ особенными полномочіями — фонъ-Кауфмана, должность кадія-каліана была уничтожена. Вс кадіи уравнены между собою, и туземные жители, живущіе въ округ каждаго кадія, обязаны судиться у него во всхъ гражданскихъ длахъ, не выше ста рублей, и въ уголовныхъ — меньшей степени, въ важныхъ же длахъ уголовныхъ и въ гражданскихъ вс туземцы должны обращаться въ русскіе суды. Положено устраивать създы всхъ кадіевъ въ каждомъ округ, и дано право аппелировать въ эти създы на отдльныхъ кадіевъ обимъ сторонамъ,— и русскимъ, и туземцамъ, но, сверхъ того, можно обжаловать и приговоръ общаго създа кадіевъ въ русскихъ судахъ. Отъ должности кадія не требуется никакихъ особенныхъ юридическихъ качествъ, кром хорошей репутаціи отъ мстныхъ жителей, 25-ти лтъ отъ роду,— и не бить ни обвиненнымъ, ни осужденнымъ ни въ какомъ суд. Со стороны правительства не полагается никакого жалованья, но дозволено избирателямъ, которые его выбираютъ, назначать ему жалованье, или позволять ему получать плату за наложеніе печатей.
Въ город Ташкент въ первое время русскаго господства и посл наступленія правленія генерала Кауфмана было четыре кадія, ршенія которыхъ были вообще одобрены, и въ русскіе суды поступило очень мало жалобъ, но посл второго выбора били уже случаи, что кадіевъ обвиняли въ вымогательств взятокъ и несправедливости приговоровъ, такъ что нкоторыхъ изъ нихъ удалили съ мстъ. Но въ одномъ случа кадій оказался замшаннымъ, вмст съ нкоторыми русскими чиновниками, въ спекуляціяхъ землею, пользуясь однако покровительствомъ чиновниковъ, онъ продолжалъ исполненіе суда надъ недовольными имъ избирателями, и это недовольство дошло до того, что избиратели грозили возстаніемъ: тогда только кадій былъ смненъ.
Когда судъ кадія происходить между мусульманами только, то въ ихъ показаніяхъ много значить клятва. Кадій никогда не подозрваетъ ни обмана, ни злости въ дйствіи обвиняемаго, пока дйствіе не доказано какимъ-нибудь фактомъ или свидтельствами другихъ. Если въ суд передъ кадіемъ защищающійся не допускаетъ справедливости въ жалоб жалующагося, онъ обязанъ или привесть свидтелей съ своей стороны, или принять присягу въ доказательство, что жалоба несправедлива. Если онъ приметъ присягу,— его освобождаютъ. Есть случаи, когда защищающійся иметъ право требовать къ присяг жалующагося, что онъ неправильно составилъ свою жалобу. Если тотъ присягнетъ, дло ршается въ его пользу. Если защищающійся безусловно требуетъ, чтобы его обвинитель принялъ присягу, а самъ отказывается принять ее, посл троекратнаго предложенія со стороны кадія, то дло ршается противъ него. Страхъ принять ложную присягу такъ великъ у мусульманъ въ ихъ общихъ сношеніяхъ между собою, что требованіе клятвы отъ кого-нибудь считается оскорбленіемъ, и часто обвинитель, хотя онъ вполн убжденъ, что его требованіе справедливо, предпочтетъ потерять процессъ, чмъ уронить свое достоинство въ собственныхъ глазахъ и своихъ друзей произнесеніемъ клятвы въ защиту своей чести или жалобы. Скайлеръ, говоря о честности мусульманъ между собою, приходитъ къ такому заключенію: ‘надо отдать имъ справедливость, что они проявляютъ во всхъ своихъ взаимныхъ сношеніяхъ огромное довріе и что судебная тяжбы между ними далеко не такъ обыкновенны, какъ въ большинств цивилизованныхъ націй’.
Главный принципъ магометанской религіи, отличный отъ всхъ другихъ, это — безусловное единство Бога. Но въ коран, кром религіозныхъ доктринъ, повторяемыхъ во многихъ формахъ, есть еще рядъ правилъ относительно ежедневной жизни и дятельности, и даже для политическихъ отношеній. Эти правила, какъ мы видимъ изъ жизни магометанъ, постоянно напоминаютъ о равныхъ обрядахъ, и цлый день побуждаютъ мусульманина въ религіознымъ представленіямъ и наставленіямъ. Такимъ образомъ, долгъ каждаго мусульманина не только врить въ ученіе ислама, но еще совершать вс вншнія обрядности, молитвы, посты, которые налагаются духовными учителями, и слушать молитвы въ мечети непремнно по пятницамъ. Какъ въ большинств восточныхъ странъ, такъ и въ ранней христіанской церкви день считался отъ одного солнечнаго захожденія до другого. 300 мечетей въ Ташкент были всегда наполнены въ четвергъ вечеромъ и въ пятницу утромъ, особенно для молитвы 11-го часа, посл нея остаются въ мечети лишь немногіе привычные ежедневные постители ихъ, такъ какъ между мусульманами присутствовать ежедневно въ церкви считается дломъ похвальнымъ. Мечети — небольшія продолговатыя зданія, открытыя на улицу только съ одной стороны, передъ этимъ входомъ есть большой портикъ, стна котораго обращена во входъ по направленію въ Мекк, и по этому направленію стоитъ въ мечети киблегъ, въ подражаніе меккской кааб — жертвеннику. Внутренность мечети обыкновенно лишена всякаго украшенія,— иногда тамъ налплены грубыя литографіи или печатные листки, присылаемые, вроятно, изъ Индіи и представляющіе святыя зданія Мекки съ писаными описаніями и объясненіями. По временамъ на стну налпливаютъ изукрашенныя буквы извстныхъ текстовъ и сентенцій изъ корана. На земл каждой мечети есть свой прудъ для употребленія тхъ молельщиковъ, которые не имли случая совершить свои омовенія дома. Въ каждой мечети есть одинъ имамъ или приходскій священникъ, который говоритъ молитвы, и сюфи — нчто въ род діаконовъ у христіанъ. Имамы получаютъ добровольныя приношенія отъ обывателей прихода во время рамазана, но сюфи только остатки отъ праздника и плащъ въ плату за умываніе мертвыхъ. Оставивъ свои башмаки у двери, мусульмане, молодые и старые, идутъ на свои мста и разстилаютъ на полу принесенный ими коверъ, такъ какъ при молитвахъ молельщикъ долженъ стоить на совершенно чистой ткани, и, если можно, то на чемъ-нибудь принадлежащемъ ему самому. Когда моленіе началось, они не должно думать ни о чемъ другомъ и все свое вниманіе обратить на молитву. Тлодвиженія и молитвы въ центральной Азіи т же самыя, которыя употребляются во всхъ суннитскихъ странахъ, съ нкоторыми слабыми измненіями въ положеніи рукъ или въ манер поклона. Тутъ можно замтить — даже скоре, чмъ гд-нибудь въ другомъ мст — глубокое религіозное рвеніе, которое, повидимому, проникаетъ мхъ. Вошло въ обычай у молельщиковъ становиться на колни или просто стоять другъ подл друга въ правильной линіи въ мечети или портик, и они не позволятъ никому вводить какія-нибудь перемны въ такомъ священномъ мст, какъ церковь. Это было бы нарушеніемъ принципа равенства, который постоянно руководить мусульманами въ ихъ жизни.
Скайлеръ припоминаетъ случай неравенства въ мечети, который причинилъ толки въ одномъ приход въ Ташкент, къ которому принадлежалъ Саидъ-Азимъ, весьма ловкій интриганъ въ торговыхъ длахъ, выучившійся русскому языку на ярмаркахъ въ Троицк и въ Оренбург. Пріхавъ обратно въ Ташкентъ, онъ увидлъ, какъ нкоторые сарты и татары пріобртали своимъ знаніемъ русскаго языка большой почетъ у русскихъ властей, въ качеств переводчиковъ и посредниковъ,— онъ сдлалъ то же, но только съ другими намреніями: посредствомъ вжливости и лести съ оффиціальными крупными людьми, онъ создалъ себ хорошее положеніе среди нихъ, и вообще сталъ держаться съ ними въ самыхъ лучшихъ отношеніяхъ, длая равныя услуги. Онъ постоянно жилъ въ долгахъ, но одвался богато и здилъ верхомъ на великолпной лошади. Онъ вошелъ въ дло провіантскихъ контрактовъ и исполнялъ ихъ съ большою аккуратностью, хотя для этой цли онъ сильно задолжался. Такимъ образомъ, онъ скоро сталъ посредникомъ между туркестанскимъ правительствомъ и туземцами, которыхъ онъ обманывалъ и бралъ съ нихъ большія взятки по веденнымъ подрядамъ, угрожая постоянно своимъ вліяніемъ у русскихъ властей. Самъ Скайлеръ потерплъ отъ него, такъ какъ, благодаря дружб Саида-Азима съ вице-губернаторомъ Ташкента, праздникъ, который хотли сдлать сарты и молодой купецъ Азимъ-бей въ честь Скайлера, превратился въ простой обдъ. Когда мы вернулись съ хивинской экспедиціи, Саидъ-Азимъ задалъ такой пиръ, съ такими увеселеніями и танцами, которые сильно опозорили его въ общемъ мнніи ташкентскихъ туземцевъ. Но ставъ въ отличное положеніе съ вліятельными русскими лицами, которыя конечно не особенно дорожать мусульманскими обычаями, Саидъ-Азимъ пожелалъ показать, что онъ и въ самой мечети можетъ проявить свою важность. Онъ видалъ, какъ у насъ внятные люди становятся на первомъ мст, а потому, придя въ мечеть своего прихода, сталъ впереди всхъ. Имамъ сказалъ ему, что онъ не на своемъ мст, но Саидъ-Азимъ все-таки продолжалъ стоять не въ одной линія съ другими. Когда служба окончилась, тамъ выразилъ ему въ боле суровыхъ выраженіяхъ свое негодованіе и пригрозилъ ему, что онъ можетъ изгнать его изъ прихода. Вс прихожане приняли сторону имама, и съ того времени Саиду-Азиму не оставалось ничего, кром подчиненія своему приходу — или не ходить въ мечеть.
Исламъ иметъ свои религіозные ордена, монастырскіе и немонастырскіе, которые, хотя подвержены мене строгой дисциплин, чмъ монастырскія братства христіанской церкви, но больше по своему числу и выше по вліянію на народный умъ. Къ одному изъ такихъ различныхъ орденовъ принадлежатъ дуване или дервиши, которыхъ такъ часто видишь въ городахъ центральной Азіи. Въ Ташкент они запрещены, какъ люди, опасные для общественнаго порядка,— ихъ проповди и возбужденія бываютъ часто мятежнаго характера, въ ихъ восторженныхъ изліяніяхь высказываются иногда серьёзные призывы къ истребленію гяуровъ. Въ Ходжент и Бухар имъ свободне. Въ монастырскихъ братствахъ (сулгукъ) есть лица всхъ состояній, они врятъ въ мистическія начала своего ордена, какъ въ самый врный путь къ спасенію. Такія братства существуютъ и въ Ташкент, ихъ тамъ пять: Накшбанди, Хуфіа, Яхріа, Кодріе и Чистіа,— послднее, однако, иметъ всего боле приверженцевъ въ Ходжент и Кокан. Трудно опредлить ихъ происхожденіе и время основанія, такъ какъ каждое изъ этихъ братствъ иметъ свою отдльную легендарную исторію, въ которую оно строго вритъ, и каждое изъ нихъ иметъ своимъ покровителемъ своего святого. Накшбанди, напримръ, считаетъ своимъ покровителемъ Бага-Уддина, знаменитаго святого Бухары. Яхрі — Газрета-Ясави, прославившагося святостью, онъ похороненъ въ город Туркестан. Каждое братство иметъ свой методъ и пріемъ дли достиженія вчнаго блаженства, для очищенія своей души и для достиженія вчнаго счастія. Братство Хуфіа вритъ, что его духовное очищеніе можетъ быть пріобртено въ молчаніе, а Кодріе предпочитаетъ достиженіе вчнаго счастья посредствомъ упражненій голоса и громкими ирисами. Накшбанди, по своимъ правиламъ, много отличается отъ другихъ,— тутъ вс живутъ какъ монахи. Братство Яхрі иметъ ежедневныя службы въ равныхъ мстахъ Ташкента: каждое воскресенье до утра понедльника въ мечети Итанъ-Ходжа, а въ понедльникъ отъ восьми часовъ утра до двухъ часовъ посл полудня въ мечети Ходжа-Акраръ, — съ девяти часовъ вечера, въ четвергъ, до пяти или шести утра въ пятницу, служба происходитъ въ мечети Ишанъ-Сагибъ-Ходжа, вблизи базара Урда, гд Скайлеръ смотрлъ ихъ церемоніи и записалъ слдующія сцены.
— Около десяти часовъ вечера, въ четвергъ, я, въ компаніи моихъ друзей, отправился въ эту мечеть, и насъ приняли безъ всякихъ вопросовъ. Здсь, въ Ташкент, русскіе не имютъ нашихъ затрудненій входить въ каждую мечеть, и ихъ не просятъ снимать свои сапоги, вжливость туземцевъ въ русскимъ людямъ доходитъ до такой высокой степени, что они молчатъ и тогда, когда русскіе курятъ папиросы и сигары во время богослуженія въ мечети…
— Когда мы вошли, въ мечети стояли на колняхъ впереди киблеза (человкъ тридцать), молодые и старые, читавшіе молитвы съ громкими криками и съ сильными движеніями тла, а вокругъ нихъ былъ кругъ въ два или въ три ряда, и тутъ длали т же движенія. Мы стали въ одномъ углу и наблюдали, что происходило передъ нами. Наибольшая часть этихъ исполнителей сняли съ себя свои плащи и чалмы, такъ какъ ночь бала теплая, а движенія были сильныя. Они повторяли такія фразы: ‘Моя защита — это Богъ. Да будетъ прославленъ Аллахъ. Въ воемъ сердц нтъ ничего, кром Бога. Мой свтъ, Могаммедъ, Богъ благослови его. Нтъ Бога, есть Аллахъ’… Эти фразы они пли на разные полумузыкальные мотивы низкимъ голосомъ, и сопровождали ихъ сильнымъ движеніемъ головы надъ лвымъ плечомъ въ сердцу, потомъ назадъ, потомъ къ правому плечу, и, наконецъ, внизъ, какъ-бы направляя вс движенія къ сердцу. Эта текста были повторены сотни и сотни разъ, и такой кругъ обыкновенно продолжался часъ или два, хотя онъ зависитъ отъ воли ишана, который руководилъ всми исполнителями. Сперва движенія были медленныя, но постоянно увеличивались въ быстрот, такъ что исполнители становятся неспособными выдерживать доле. Если кто-нибудь изъ нихъ устанетъ до-нельзя или станетъ убавлять свои движенія, то ишанъ, управляющій этими движеніями, бьетъ такихъ по голов или выбрасываетъ вонъ изъ круга и замняетъ другими изъ второго или третьяго ряда. Когда исполнитель падаетъ безъ чувствъ отъ усталости и постояннаго крика, то сейчасъ же являются другіе на его мсто. Когда ихъ голос становятся совершенно хриплыми, и когда, наконецъ, они начинаютъ кричать: ‘живи, Аллахъ безсмертный’ (Гей, гей, аллахъ, гей!), сперва медленно и съ наклоненіемъ тла къ кил, тогда ритмъ длается все быстре и въ каданс тло становится все боле и боле вертикальнымъ, пока вс не станутъ прямо. Тогда движеніе и крики увеличиваются въ быстрот, и каждый исполнитель кладетъ свою руку на плечо сосда, образуя такимъ образомъ нсколько концентрическихъ круговъ, и они движутся въ масс съ одной стороны на другую по всей продолговатой мечети, прыгая кругомъ съ криками: ‘Гей, аллахъ, гей!’ Съ этого времени вся эта сцена длается чмъ-то дикимъ и ужаснымъ,— зрители нервные не могутъ переносить ее, и изъ моихъ друзей двое принуждены были уйти изъ мечети. Хотя я былъ достаточно равнодушенъ, и видлъ скоре смшную сторону въ этомъ кривляньи, чмъ ужасную, но я не могъ, однако, отдлаться отъ впечатлнія, что эти братства были просто какіе-то умалишенные, чувства у которыхъ совершенно независимы отъ ихъ собственной воли. Наконецъ, они вполн лишились своихъ чувствъ, и съ прежними криками бросились въ бшеный танецъ. Но когда исчезли вс ихъ физическія силы, они услись вокругъ и погрузились въ молчаливое созерцаніе, а ишанъ читалъ молитву. Посл молитвы было патетическое чтеніе изъ поэта Гафиза о трогательномъ эпизод въ жизни одного изъ святыхъ, но бываютъ и размышленія о смертности человка или объ огняхъ геенны. Переливы голоса были весьма замчательные и сопровождались часто очень странными жестами,— рука или книга прилагалась часто ко рту для того, чтобы выбрасывать голосъ, какъ можно дальше. Часто такія повствованіи представляютъ собраніе словъ безъ всякаго значенія, но, несмотря на то, они производятъ на слушателей такое же впечатлніе, какъ и на исполнителей: и слушатели кричатъ тоже непонятныя слова: хи, хо, очь-очь, бо-ба! испускаютъ стоны и вздохи, плачутъ, бьютъ въ свою грудь кулаками и падаютъ на землю. Когда кончается одинъ гафизъ, начинается другой, и за нимъ слдуетъ другая молитва имана, прерываемая отъ времени до времени то пснью братства: ‘Я гей я, Аллахъ’! или: ‘Аллахъ Окбаръ’! то жестами и ударами по лицу и бород, а слова безмолвно повторяются про себя. Потомъ крики и движенія начинаются снова, за вини танцы, пока, наконецъ — и крики, и движенія, и танцы, все сливается въ одно, и каждый членъ общества пытается перекричать голосъ другихъ до тхъ поръ, пока не настанетъ новое утопленіе, и молчаніе опять воцаряется, такъ поперемнно они то кричатъ, и поютъ, и танцуютъ, то молчатъ до утра. Если крики были самими громкими и движенія самыми сильными, иманъ остается совершенно довольнымъ и даже спрашиваетъ васъ, понравилось ли вамъ? Эту секту мусульманъ русскіе администраторы въ Ташкент тоже хотли уничтожитъ, какъ самую фанатичную въ центральной Азіи…
Мусульманская религія въ центральной Азіи требовала, чтобы нарушеніе обрядностей религіи подвергалось строгимъ наказаніямъ: и въ Кокан, и въ Бухар были прежде особые туземные чиновная, называемые реисами, долгъ которыхъ заключался въ томъ, чтобы они слдили за всми гражданами, которые, бывъ увлечены своими длами, совершенно забывали о посщеніи мечетей. Такимъ реисамъ дали право понуждать всхъ такихъ гражданъ присутствовать въ мечетяхъ, и реисы эти поэтому могли даже выгонять людей изъ ихъ собственнаго дома, отнимать ихъ отъ работы и даже закрывать ихъ лавки. Когда русскіе заняли Ташкентъ, они уничтожили этихъ реисовъ, какъ людей совершенно вредныхъ въ общественномъ и экономическомъ отношеніяхъ. Съ тхъ поръ мечети опустли, и, какъ говорятъ, теперь въ мечетяхъ нтъ и половины того числа молящихся прихожанъ, какое было прежде. Ежедневныя омовенія и молитвы исчезаютъ совершенно изъ употребленія у мусульманъ.
Г-ну Скайдеру кажется, что русскій оффиціальный людъ въ Туркестан слишкомъ злоупотребляетъ словомъ ‘фанатизмъ’ въ примненіи къ разнымъ явленіямъ магометанской религіи: въ каждомъ мулл и дервиш они видятъ какого-то страшнаго фанатика, готоваго всегда подстрекать туземцевъ къ избіенію гяуровъ, какъ потому, что въ нихъ проникъ духъ касты, такъ и потому, что они всегда готовы преслдовать собственный общій интересъ, какъ особеннаго сословія. Но разв не то же проявляется и въ христіанскихъ государствахъ, когда дло идетъ объ интересахъ церкви исключительно, какъ отдльной корпорація: тогда духовные готовы разрушить даже самое государство, еслибъ они могли. Папство, константинопольскій православный патріархатъ и мусульманство, вс они имютъ въ виду одинъ интересъ, и въ этомъ нтъ ничего особеннаго. Съ ними, разумется, слдуетъ бороться, но только не насильственными средствами. И пусть себ будутъ фанатиками муллы и дервиши, нужно отдлять отъ нихъ народную массу, въ которой фанатизма никакого нтъ. Все остальное населеніе въ центральной Азіи хоти и предано своей религіи, но фанатизмъ у него можетъ быть только мнимый, не имющій въ себ ничего реальнаго. Простой народъ и вс другія сословія преслдуютъ грхи въ другихъ, но своихъ не видятъ, каждый человкъ знаетъ свои слабости, но продолжаетъ предаваться имъ, лишь бы другіе ничего не видли, а сами всегда рады кого-нибудь уличить и наказать. Если мы не преслдуемъ магометанства въ Россіи, и назначаемъ общаго муфтія магометанства, имющаго свою резиденцію въ Уф и принадлежащаго къ русскому дворянству по своему происхожденію, то съ какой стати преслдовать мусульманство въ Туркестан, этого, разумется, нтъ въ Ташкент, гд самъ генералъ-губернаторъ Кауфманъ запретилъ миссіонерскую пропаганду среди туземцевъ. Во время холеры 1862 кадіи и важнйшіе изъ туземцевъ-жителей Ташкента обратились въ правительству съ просьбою о превращеніи пляски мальчиковъ по улицамъ и разныхъ другихъ обычаевъ, несогласныхъ съ постановленіями религіи. Они желали также, чтобы русскія власти принудили ташкентскихъ мусульманъ идти въ мечети молиться о ниспосланіи милости Бога на ихъ страну. Разумется, русскія власти не согласились принуждать магометанъ, но музыку и пляску мальчиковъ они запретили, такъ какъ такія зрлища всегда собираютъ около себя огромную толпу зрителей, а большія собранія людей могутъ увеличить распространеніе такой эпидемической болзни, какъ холера. Такъ было объяснено ршеніе правительства.
Прежнія холеры были въ центральной Азіи одновременно съ Европою: въ 1832 и въ 1848—49 гг. Холера прежде всего зарождается въ Персіи, такъ какъ въ Персіи очень часто бываютъ большіе голода. Доктора въ центральной Азіи — софты, въ своемъ леченіи они придерживаются предписаній весьма распространенной въ азіатскихъ городахъ медицинской книги, которая называется ‘Тукпатулъ Му Мининъ’. Эта книга поучаетъ, что вс люди принадлежатъ къ четыремъ темпераментамъ, и что леченіе болзни должно согласоваться съ этими темпераментами. Опредливъ вашъ темпераментъ и соединивъ его съ припадками вашей болзни, докторъ вынетъ изъ кармана или изъ шарфа, который служитъ ему поясомъ, свернутыя бумажки съ лекарствами, и даетъ принимать внутрь въ двухъ формахъ: въ порошкахъ и декоктахъ. Самъ докторъ всегда пробуетъ лекарство, чтобы паціентъ не опасался отравленія. Профессоръ Драгендорфь, бывшій въ Туркестан, нашелъ, что и въ центральной Азіи, какъ во всхъ мусульманскихъ странахъ, существуютъ лекарства тхъ арабовъ, которые завоевали центральную Алію въ VII вк. Изъ 226 растительныхъ лекарствъ, которыя наслдовалъ докторъ Драгендорфь, 210 были извстны современникамъ великаго арабскаго врача Эбнъ Баітара, и 172 изъ нихъ были открыты Діосридесомъ и Галеномъ. 12 лекарствъ получаются изъ Китая и 62 изъ Остъ-Индіи, 71 растетъ дико въ центральной Азіи или культивируется въ Ташкент, 50 въ Самарканд и Бухар, и нсколько другихъ привозятъ изъ Хивы, Кокана и Афганистана, 7 изъ Персіи, 6 изъ Аравіи и Турціи, одно изъ Египта и 4 изъ Европы, эти послднія уже давно привозились русскими купцами и продавались имъ дешевле и лучшаго качества.
Когда умираетъ человкъ въ центральной Азіи, трупъ его вымываетъ женщина, называемая кыранда, вс заботы о труп возлагаются на нее, и она же оплакиваетъ покойнаго во время похоронной церемоніи. Хоронятъ какъ можно скоре, обыкновенно въ тотъ же самый день. Посл омыванія его одваютъ, покрываютъ саваномъ, кладутъ трупъ въ наклонномъ положеніи, а руками прямо вытянутыми по обоимъ бокамъ тла, и связывать его кругами длиннымъ бандажемъ, который у богатыхъ сдлавъ изъ шелковой матеріи. Въ Ташкент молитва дается въ дом муллою, но въ Шарисабе и Бухар тло, которое лежитъ на носилкахъ, снабженныхъ сверху соломенною покрышкою, и даже покрыто богатымъ сукномъ, несется въ мечеть, гд и совершается похоронная служба. Если покойникъ — женщина,— живой женщин не позволяется появляться въ мечети,— ее также отпвать. Когда тло несутъ на кладбище, за нимъ слдуютъ женщины, плачущія и испускающія равные вопли въ похвалу покойнаго и для выраженія сожалнія о его смерти. Тло останавливается передъ каждой мечетью, мимо которой оно несется, я къ нему вызывается мулла, котораго просятъ помолиться за усопшаго. Могила приготовляется заране и состоитъ изъ глубокаго рва, на одномъ конц котораго вырытъ подземный покой. Когда носилки поднесены но рву, тло — гроба нтъ — валятъ внизъ и пихаютъ въ пустой покой вмст съ кувшиномъ воды, изъ котораго мыли этотъ трупъ. Затмъ ровъ наполняется землею, и накладывается земляной валъ. Въ большинств случаевъ вотъ все, что нужно, иногда всунутъ палку для мтки, у другихъ такая могила длается квадратною или продолговатою, и облагается со всхъ сторонъ кирпичами, утрамбованными съ жирною глиною, въ равныхъ формахъ, и иногда съ павильономъ или съ часовнею надъ могилою. Часто ставятъ маленькую лампу на могилу, а иногда и предметы, принадлежавшіе покойнику, напримръ, колыбель умершаго ребенка. Кладбища въ городахъ устраиваются въ большей части случаевъ за городскимъ валомъ и представляютъ весьма печальный видъ, такъ какъ не видно, чтобы кто-нибудь украшалъ ихъ, даже зелени никакой нтъ. Женщины обязаны ходитъ въ траур въ продолженіи одного года, въ тотъ же годъ он обязаны являться надъ могилою на седьмой день посл похоронъ, потомъ на сороковой день, на полугодовой и въ день смертнаго дня, и тамъ плакать и выть.
Посмотримъ теперь, какъ живутъ русскіе въ Ташкент, по наблюденіямъ г-на Скайдера.
Дворецъ генералъ-губернатора въ Ташкент самое лучшее зданіе изъ всхъ: онъ очень великъ, покрытъ желзною крышею и построенъ въ огромномъ саду, который весьма красиво снабженъ холмами, деревьями, цвтами, прудами, каналами и даже водопадами. Здсь три вечера въ недлю играетъ военный оркестръ музыки, и садъ открывается для посторонней публики. На это время садъ обращается въ мсто свиданія всхъ русскихъ и городскихъ туземцевъ,— особенно сарты любятъ музыку. Близъ дворца генералъ-губернатора есть большой новый фортъ, достроенный для охраненія города, на верху котораго разставлены тяжелыя пушки и большой гарнизонъ… Есть въ город, конечно, общепринятое число правительственныхъ зданій, безъ которыхъ немыслимъ ни одинъ русскій городъ. Есть небольшая русская церковь и въ то время былъ доложенъ фундаментъ для огромнаго каменнаго каедральнаго собора, хотя русскихъ въ город не боле 3,000, если не считать 6,000 гарнизона. Миссіонеры здсь запрещены. Маленькая церковь вполн удовлетворяетъ настоящей потребности, но находится въ такомъ положеніи, которое указываетъ на необходимость ремонта. Русскіе ходятъ въ церковь не въ большомъ числ и не часто, такая небрежность удивляетъ набожныхъ мусульманъ. Новому русскому собору здсь будутъ угрожать землетрясенія, впрочемъ они бываютъ лишь изрдка сильными. Когда г. Скайдеръ былъ въ Ташкент, въ тотъ день было три удара въ дать часовъ утра: стны дрожали, картины падали, и даже мелкіе предметы сбрасывались на ноль.
Въ Ташкент нтъ собственно отеля, но есть одно или два мста, какъ Громовское напримръ, съ меблированными комнатами и со столомъ, впрочемъ, оба эти мста грязны и неудобна. Есть порядочный ресторанъ поляка Жизлуцкаго, и у него дв или три комнаты для прізжихъ. Рынокъ въ Ташкент такой же, какіе устраиваются во всей Россіи. Мяса мало и дурное, но баранины изобиліе, дешевая и вкусная. Прежде жаловались на недостатокъ въ картофел, но гд заживутся русскіе солдаты, тамъ непремнно растетъ капуста, а за капустою являются и другія овощи, такъ что теперь обиліе всхъ огородническихъ произведеній. Дичи тоже въ обильномъ количеств, но рыба рдкость, такъ какъ рка Сыръ, которая изобилуетъ осетрами, до сихъ поръ остается безъ ловли. Отличное фрукта всякаго рода очень дешево. Скайлеръ слышалъ жалобы на затрудненія въ разведеніи ржи о вмст съ тмъ на недостатокъ чернаго хлба. Вино, конечно, можно достать, но во четверной цн С.-Петербурга, можно десять и англійскій портеръ и ель, но по 10 шиллинговъ за бутылку! Здсь длаютъ очень плохое вино, крпкое и квелое.
Въ Ташкент есть и клубъ, скучный и неклубный, какъ вс русскіе клубы. Тамъ можно ежедневно получать плохой обдъ, люди собираются въ клубъ немножко почитать газеты, а главное поиграть въ карты и на билліард, зимою тамъ бываютъ общественныя собранія, танцы и концерты. Теперь къ клубу присоединена отличная библіотека въ 4,000 томовъ, собранныхъ первоначально въ канцеляріи генералъ-губернатора, и съ тхъ поръ постоянно расширяется подарками отъ другихъ лицъ: тамъ можно найти классическія сочиненія русской, французской и нмецкой литературы, и чрезвычайно хорошую коллекцію книгъ и статей, касающихся центральной Азіи. Между другими учрежденіями въ город достойна серьезнаго вниманія химическая лабораторія, которая устроена очень хорошо и снабжена всмъ, что необходимо для такого учрежденія. Въ Ташкент издается еженедльная газета, изданіе которой обходится въ 20,000 руб. въ годъ, а подписчиковъ у нея было въ 1873 году не боле 300. Въ этой газет можно найти иногда интересныя статьи о разныхъ событіяхъ въ Туркестан, въ ней же помщаются извстія о важнйшихъ событіяхъ въ Европ и Россіи.
Что касается до оффиціальнаго міра, въ Ташкент подражаютъ въ своихъ вншнихъ пріемахъ восточнымъ владтелямъ, которыми здсь окружены. Генералъ-губернаторъ никогда не вызжаетъ одинъ, безъ конвоя изъ казаковъ, и даже жен его и дтямъ давали казацкій конвой. Скайлеру разсказывали, что посл замчанія одного недавно прибывшаго въ Ташкентъ офицера, который, увидя жену губернатора, окруженную казаками, наивно спросилъ: ‘неужели эта дама находится подъ арестомъ?’ — жена губернатора стала здить, какъ и вс.
Кром генералъ-губернатора, есть военные губернаторы и вице-губернаторы, генеральный штабъ и другіе крупные оффиціальныя лица, такъ какъ Ташкентъ есть центръ здшней администраціи съ ея разными департаментами и министерствами. Жены и семейства старйшихъ въ оффиціальной іерархіи воображать себя верхушкой общества и ставить себя гораздо выше другихъ дамъ. Большинство офицеровъ привезли своихъ женъ изъ Россіи. Общество здсь длится на клики и котеріи, хотя вс эти оффиціальные люди и дамы, за исключеніемъ высшихъ оффиціальныхъ лицъ, нахали въ Ташкентъ изъ С.-Петербурга, очень многіе скрылись сюда, убгая отъ своихъ кредиторовъ, другіе были удалены изъ служба, иные ищутъ здсь повышенія жалованья или тепленькаго мстечка, а многіе похали въ Ташкентъ, увлекаясь полученіемъ въ короткій срокъ хорошей пенсіи, или просто надялись составить себ хорошій капиталецъ. Поэтому и здсь живутъ по-петербургски. Люди встрчаются на вечерахъ и театральныхъ любительскихъ представленіяхъ, въ клуб или во дворц генералъ-губернатора, но каждый кружокъ держится въ сторон отъ другихъ, и такимъ образецъ настоящей общественной жизни тутъ быт не можетъ. Эти нелпыя раздленія въ такомъ небольшомъ обществ, и тотъ фактъ, что Ташкентъ представляется всмъ лишь временнымъ мстъ ссылки, дйствуютъ очень дурно на юныхъ офицеровъ и за служащихъ въ гражданской служб. Удовольствій здсь мало, обществу скучно, и оно разровнено, ученый и литературныя стремленія или придавлены, или не поощряются, юные офицеры не находятъ никакихъ другихъ занятій, кром картежной игры и вина, и многіе изъ нихъ довели себя до того, что ихъ нагнали даже изъ Ташкента, иные прибгали къ самоубійству. Въ самомъ начал Ташкентъ былъ дйствительно тмъ, какимъ онъ описанъ въ разсказахъ г. Каразина, который самъ служилъ офицеромъ въ центральной Азіи. Въ настоящее время есть нкоторое улучшеніе: открытый развратъ, кутежи поубавились, но тотъ же общій тонъ преобладаетъ, общественное млніе молчитъ или выражается слишкомъ слабо, и многіе позволяютъ себ такія вольности въ своемъ поведеніи, какія въ порядочномъ обществ невообразимы. Г-на Скайлера сильно поражало русское общество въ Ташкент не только недостаткомъ знанія о стран, но и полнымъ равнодушіемъ къ естественнымъ интересамъ жизни, многимъ трудно было понять, какимъ образомъ онъ могъ заинтересоваться такою страшно, въ которой они только скучаютъ, какъ онъ могъ отразиться такъ далеко ли того только, чтобы осмотрть подобную страну. ‘Правда, были и исключенія, но я говорю о моемъ общемъ впечатлніи,— заключаетъ г. Скайлерь. Число русскихъ, знающихъ турецкій или персидскій языкъ, или сколько-нибудь интересующихся изученіемъ исторіи, древностей или естественныхъ произведеній страны или жизни людей, ихъ окружающихъ, до того мало, что просто не вришь самому себ…’
Между тмъ, центральная Азія представляетъ великій интересъ, хотя бы только въ экономическомъ и торговомъ отношеніяхъ.
Главный центръ торговли въ центральной Азіи, въ которомъ сосредоточивается вся иностранная торговля — это города Бухара. Такъ можно найти и русскіе, и англійскіе товары, хлопчатобумажныя и каленкоровыя произведенія,— тамъ есть и французскіе к нмецкіе товары. Англійская торговля называется кабульскою по той причин, что она производится черезъ Афганистанъ. Англійскіе товары идутъ въ Бухару подъ покровительствомъ греческихъ фирмъ Ралли и Шиллизза и нкоторыхъ торговыхъ домовъ въ Калькутт. Между разными предметами, г. Скайлеръ нашелъ тамъ американскіе револьверы, которые въ Бухар пріобртаются дешевле, чмъ въ Ташкент. Русскій сахаръ также продается дешевле, чмъ въ Ташкент. Между разными людьми, которыхъ нашелъ онъ на ярмарк въ Бухар, онъ увидлъ только одного русскаго, агента фирмы братьевъ Быковыхъ, Шмелева, который живетъ тамъ въ двухъ комнаткахъ и торгуетъ хлопчатобумажнымъ товаромъ, но, главнымъ образомъ, мелкими и модными вещами. Изъ его объясненій оказалось, что большинство русской торговли находится въ рукахъ татаръ. Торговецъ съ небольшими средствами иметъ въ Бухар много преимуществъ въ сравненіи съ крупными, если онъ живетъ тамъ, продаетъ лишь такія европейскія вещи, на которыя тамъ есть запросъ, и если онъ самъ занимается своимъ дломъ. Такой мелкій торговецъ можетъ продать свой товаръ почти немедленно, собрать свои долги съ-разу и оборотить свой капиталъ по-крайней-мр три раза въ год, длая каждый разъ но 50 процентовъ барыша. Въ самой Бухар, агентъ, постоянно пребывающій, можетъ собирать свои долга безъ всякихъ затрудненій. Но другое бываетъ съ русскими купцами, если они торгуютъ въ Оренбург, Троицк, Петропавловск, гд они продаютъ на большой кредитъ купцамъ, прізжающимъ туда изъ Бухары, и теряютъ свои деньги, отдавая товара въ долги. Къ несчастію русскихъ купцовъ, мелкіе русскіе торговцы, по русскимъ законамъ, лишены права вести свои торговыя операціи въ городахъ центральной Азіи, такъ какъ въ Россіи позволяется торговать съ иностранцами только купцамъ первой гильдіи, ходящимъ по улицамъ въ туземномъ одяніи. Но мелкій купецъ не можетъ-угоняться за большимъ и ему очень трудно заплатить 250 рублей за одно только позволеніе открыть лавку. Съ мелкаго купца берутъ въ Туркестан по 2 1/2 процента за привозные товары, да еще другой налогъ въ 3 процента съ хлопчатобумажныхъ произведеній.
Генералъ-губернаторъ фонъ-Кауфманъ хотлъ сдлать Ташкентъ торговымъ центромъ, но сильно ошибся въ этомъ. Ташкентъ остался административнымъ городомъ, политическимъ: въ немъ, нтъ ни промышленности, ни земледлія, ни торговли, онъ лежатъ на дорог отъ Кокана въ Оренбургу и Троицку — вотъ и все. Ташкентъ занимается только транзитною торговлею, и то потому только, что коканскіе купцы, вынужденные здитъ въ Ташкентъ для своихъ длъ, тащутъ туда же и свои товара. Но если бы столицу Туркестана перенести въ другое, дйствительно торговое мсто, тогда, можетъ-быть, и явилась бы ярмарка не фиктивная, а дйствительная. Коканъ несетъ въ Ташкентъ всего больше — на 4.092,291 руб., но вс эти товары не остаются въ Ташкент, а уходятъ въ Россію. Въ отосланныхъ ‘Матеріалахъ для статистики азіатской торговли’, г. Скайлеръ нашелъ, что ввозъ въ провинцію Сыръ-Дарьи со всхъ сторонъ достигалъ въ 1872 году до 13.400,000 рублей, а вывозъ до 9.185,000,— общая сумма 22.585,000. Изъ этихъ итоговъ нужно, однако, вычесть во-крайней-мр 10.000,000 для торговли съ киргизскою степью, а весь остатокъ въ 12,685,000 будетъ означать дйствительную цифру торговли ханствъ. Коли мы возьмемъ самую высшую цифру обоихъ путей, ввоза и вывоза, то мы получимъ общую сумму нашей ныншней торговли съ центральною Азіею въ 15.000,000 рублей. Если мы эту сумму сравнимъ съ таможенною 1867 года, то увидимъ, что вызовъ и ввозъ Ташкента (считая и Коканъ), Бухары и Хивы доходятъ до 10.175,000 и 8.504,000, общая сумма будетъ — 19.370,000 р. Отсюда ясно, что общая русская торговля съ 1867—1872 годъ уменьшилась на 5.000,000 рублей….
Въ дальнйшія подробности мы не пойдемъ: цифры сами говорятъ. Многіе русскіе купцы, и въ числ ихъ Хлудовъ и Первушинъ, разорились или значительно потерпли. Не терпли только ташкентскіе администраторы, потому что если они сдлаютъ какое нибудь невыгодное предпріятіе, торговое ли, или политическое — это имъ все равно. Такъ, напримръ, была устроена разъ въ Ташкент ярмарка съ удивительною стремительностью, для этой дли не пожалли даже солдатъ. Но эта ярмарка была устроена не потому, что ее желали купцы, участвовавшіе въ коммиссіи, которую собралъ генералъ-губернаторъ для обсужденія вопроса о необходимости ярмарки въ Ташкент. Сторона администраціи была составлена вся изъ военныхъ людей, которые выразили свое мнніе въ слдующихъ предложеніяхъ: ‘обмнъ мануфактурными произведеніями изъ внутреннихъ провинцій имперіи сырого матеріала (хлопокъ и шелкъ) азіатскихъ странъ происходилъ до-сихъ-поръ, главнымъ образомъ, на двухъ ярмаркахъ: въ Ирбит и въ Нижнемъ-Новгород. Тсныя сношенія между потребителями и производителями и послдовательная устойчивость цны и коммерческихъ сношеній будутъ несомннно много облегчены перенесеніемъ центра обмна ближе въ рынкамъ центральной Азіи’. Въ первомъ же собраніи купцы заявили, что ‘ирбитская ярмарка, по своей отдаленности и слабому вліянію на центральную Азію, всегда была предметомъ ихъ жалобъ, но ярмарка въ Нижнемъ-Новгород иметъ такое великое вліяніе, что было бы безполезно основывать новую въ Ташкент, такъ какъ ташкентскія цны неизбжно будутъ управляемы въ Никнемъ’. Ясное дло, что купцы понимали, что говорили, и ясно также, что военные члены коммиссіи, не обращая никакого вниманія на экономическія сужденія, ршали все по-своему. Ярмарку устроили въ конц 1873 года, какъ-разъ посл хивинскаго похода, и она обошлась въ 377,247 рублей. Что же изъ этого вышло? Когда ярмарку открыли, изъ туземцевъ никто на нее не пріхалъ, да и русскіе купцы явились нехотя. Туземцамъ общали даровыя мста, если они согласятся югъ своего рынка перехать въ русскій, во они, разумется, и съ мста не сдвинулись. Тогда самъ генералъ-губернаторъ издалъ приказъ, что въ продолженіи всей ярмарки,— двухъ мсяцевъ въ году,— вс туземные купцы, за исключеніемъ тхъ, которые торгуютъ провизіею, должны закрыть свои лавки на старомъ базар и перевести свою торговлю въ лавки ярмарочнаго зданія. Большая часть отказалась совсмъ торговать, а другіе ршились создать тайную торговлю и разносили свои товары по дохамъ. Сперва генералъ-губернаторъ приступилъ къ штрафамъ, но и это неудалось: штрафные разбжались, тогда явились казаки, но эта мра собрала уже всхъ купцовъ, и они просили губернатора оставитъ туземцевъ въ поко. Базаръ этотъ остается пустымъ и донын.
Самая главная дорога въ Бухар идетъ въ Россію черезъ Казале и Оренбургъ, вс караваны такъ идутъ. Коканская торговля иметъ изъ Ташкента дв дороги: одна, прямо до горамъ черезъ Телау, въ 170 верстъ, на что требуется 5—6 дней, а другая,— по которой здятъ въ телгахъ, по пути изъ Ходжента, въ 250 верстъ, 8—10 дней… Прежде почти вс караваны хали изъ Ташкента въ Петропавловскъ и Троицкъ, теперь уже они избираютъ почтовую дорогу и идутъ по ней прямо до Оренбурга — 1,800 верстъ въ 60 дней. Вс находятъ, что эта дорога и ближе, и дешевле дороги черезъ Ташкентъ.
Дорога изъ Бухары чрезъ торговый бухарскій городъ Карши въ Баякъ, пограничный пунктъ съ Афганистаномъ, опредляется въ 100 англ, миль, и требуетъ 73 дня. Въ Кабулъ отъ Баяка 350 миль больше и еще 13 дней. Если караваны пойдутъ въ Кабулъ, минуя Баякъ, черезъ Кудумъ, то путешествіе сократится на 20 дней. Отъ Кабула до Пемэуоръ, въ Остъ-Индіи, караваны идутъ въ 12 дней. Весь путь отъ Бухары до Остъ-Индіи 45 дней, для каравана плата за этотъ путь на русскія деньги 34 р. 40 к., а на англійскія: 4 ф. 14 ш. 7 п., не считая таможенныхъ и транзитныхъ пошлинъ, а также большихъ требованій эмира кабульскаго. За путь отъ Москвы до Бухары цна та же.
Перейдемъ къ промышленности, въ основаніи которой лежатъ хлопчатые товары и шелковые. Туземные хлопчатобумажныя ткани, некрашеныя и вообще небленыя, спеціально потребляются для приготовленія рубашекъ и подштанниковъ. Этотъ хлопокъ для грубой ткани называется бузъ, а русскими купцами — матою, потому что мра его — мата, а по-англійски мата составляетъ восемь ярдовъ {Одинъ ярдъ — три фута, 1,336 арш.} (по-русски 10,29 арш.). Дака — боле тонкій матеріалъ, родъ муслина, грубый сортъ котораго употребляется на одежду, а тонкій сортъ на чалмы. Алатча — это полосатый матеріалъ на голубомъ фон. Балама — нсколько лучшаго качества, съ полосками на бломъ фон. Туземцы красятъ хлопчатобумажные товары, иногда въ три различныхъ цвта, посредствомъ деревянныхъ штамповъ, налагаемыхъ рукою… Въ 1869 году испытывали, насколько можно хлопковыми запасами въ Средней Азіи удовлетворить потребности арміи, и было ршено употребить туземный бузъ, вмсто русскаго благо хлопковаго сукна, для солдатской одежды. Требовалась ширина въ 14 дюймовъ, между тнь какъ бузъ никогда не можетъ быть шире 11 дюймовъ. Подрядный, поэтому, нашли невозможнымъ достать въ Ташкент желаемый матеріалъ, и должна были обратиться въ Бухару, гд хлопчатая промышленность производится въ боле широкихъ размрахъ. Въ результат оказалось, что цна спеціально заказанной для армія, оказалась столь же высокою, какъ для русскихъ товаровъ изъ Москвы и съ включеніемъ, издержекъ на провозъ, сверхъ того, московскій хлопокъ былъ тяжеле туркестанскаго и доле носился.
Лучшіе шелковые товары получаются изъ Бухары, затмъ изъ Кокана и Ходжента, а также изъ Хивы, всхъ хуже изъ Ташкента. Вслдствіе запрещенія кораномъ, употребленіе чистаго шелковаго фабриката ограничено исключительно женщинами и дтьми, дли мужчинъ шелкъ можетъ потребляться лишь въ смси. Ежегодное производство шелка въ Средней-Азіи оцнивается, при тщательныхъ вычисленіяхъ, до 4,600,000 ф., изъ которыхъ 1 1/2 милл. идетъ изъ Бухары, столько же изъ Кокана, 100,000 ф. изъ Хивы, 4000 изъ Кашгара, и цлый милліонъ изъ русскихъ владній Туркестана. Кликахъ центральной Азія въ высшей степени благопріятенъ шелковому производству. Тамъ въ продолженіи лта почти нтъ ни дождя, ни града, грозовыя бури и сильные втры — явленія рдкія, вс эти причины длаютъ возможнымъ работу безъ всякаго искусственнаго тепла и вентиляціи. Вмст съ тмъ существуетъ изобиліе неизбжной пищи для червя — тутовое дерево. Причины, которыя ограничиваютъ количество я качество производства шелка, заключаются въ методахъ въ вывод червей и въ образ жизни мстныхъ жителей. Все производство шелковичнаго червя находится въ рукахъ женскаго труда: и уходъ за червемъ, и уходъ за тутовымъ деревомъ. Успшное шелководство больше всего зависитъ отъ ухода за червями, оно требуетъ со стороны женщинъ большого вниманія, можно сказать, тутъ нужна нжность люби: воспитаніе червя, по своей сущности, занятіе домашнее, и чмъ мельче черва, тмъ заботливе долженъ быть за нимъ уходъ… Но тутъ и прекращается дйствительность женскаго труда. Когда преходитъ время наматывать шелкъ, на сцену является механическій трудъ, требующій, главнымъ образомъ, хорошаго порядка и дисциплины среди рабочихъ. Русскіе купцы, если бы они серьёзно хотли завести въ Туркестан шелковое производство, должны были бы прежде всего научить туземцевъ лучшимъ методамъ и потомъ создать среди нихъ спросъ на лучшіе сорта коконовъ. Увеличенный спросъ на лучшіе шелка увеличитъ и предложеніе. Между тмъ, вс усилія, которыя употребляли русскіе купцы въ Туркестан въ продолженіи пяти лтъ, съ 1867—72, кончились тмъ, что изъ семи предпріятій удалось только одно, несмотря на то, что имъ помогало деньгами само правительство. Они не имли успха въ соревнованіи съ туземцами. Когда г. Скайлеръ былъ въ Туркестан въ 1873, тогда была еще одна филатура въ Ходжент, принадлежавшая компаніи московскихъ купцовъ. Она была основана на 200,000 руб., и ея успху ревностно содйствовалъ самъ генералъ-губернаторъ Кауфманъ. Но ею управляли неспособные люди, и ихъ дла находились въ большомъ пренебреженіи, вслдствіе отдаленности самихъ владльцевъ: они жили въ Россіи. Позже, въ ноябр 1875 года, г. Скайлеръ видлъ въ газетахъ объявленіе о ликвидаціи этой фабрики съ потерею четырехъ-пятыхъ основного капитала. Одну изъ причинъ этой неудачи г. Скайлеръ находитъ въ томъ, что самъ управитель не имлъ ни малйшаго понятія о шелковомъ дл, а, во-вторыхъ, была дана очень большая цна за коконы.
Туземцы центральной Азіи обладаютъ живымъ коммерческимъ инстинктомъ, но вмст съ тмъ не отличаются большою опытностью въ торговл коконами. Слабйшій добавочный запросъ на рынк, появленіе новой торговли или какихъ-нибудь новыхъ предметовъ въ продаж,— все ихъ такъ сильно поражаетъ, что они вдругъ начинаютъ поднимать цны до нелпыхъ размровъ. Въ 1869 году, въ продаж поднялась цна на таннинъ, и таннинный корень достигъ громадной цны. Требованіе итого товара распространилось на базарахъ, крестьяне, жившіе въ Бритчъ-мулла и въ сосднихъ деревняхъ, гд таннинъ росъ, слыша о высокихъ цнахъ, какъ бшеные, бросили свои поля и стали вырывать искомый корень, продавали свой скотъ, чтобы купить лошадей и ословъ, и помчались на нихъ въ Ташкентъ, съ цлью обогатть отъ огромной массы вырытаго ими корня. Пріхавъ въ Ташкентъ, они узнали тамъ, что таннинъ прежде дйствительно покупали, но теперь боле не нужно. Такимъ образомъ, бдные люди должны были продать свой таннинъ за самую дешевую цну, нкоторые изъ нихъ погибли зимою съ голоду. Та же самая исторія происходила въ другой разъ, когда пріхали какіе-то итальянцы и стали скупать яйца шелковичныхъ червей. Коконы тогда поднялись до 30—50 руб. за пудъ, но изъ Россіи весною 1871 года присланъ былъ указъ, чтобы не продавать иностранцамъ яйца шелковичныхъ червей. Въ томъ же году ташкентское правительство открыло школу для изученія шелководства съ химическою лабораторіею, и поставило въ программу этой школы: изслдованіе разныхъ породъ шелковичныхъ червей, причинъ ихъ болзней, опыта надъ пищею шелковичныхъ червей и раціональные методы для вывода червей. Нтъ никакого сопнія, что изученіе шелководства съ научной точки зрніи дло полезное, но еще бы лучше было, еслибъ при научной школ была устроена хотя бы небольшая филатура, которая бы могла солдатъ изъ туземныхъ рабочихъ людей мастеровъ шелковаго дла, и затмъ эти мастера устроили бы и фабрику на настоящихъ научныхъ и вмст практическихъ началахъ.
Центральная Азія всегда представлялась какимъ-то плотамъ дномъ, о ней говорили, какъ о необыкновенно богатой стран. Въ 1867 году былъ представленъ докладъ, въ которомъ было сказано, что военная администрація въ новой провинціи, со всми ея мстными военными управленіями, окупится на мст, и что государственная казна отъ этого ничего не потеряетъ, такъ какъ вс издержки могутъ быть покрыты деньгами, находящимися уже въ распоряженіи министра военныхъ длъ, и что, кром того, состоится сбереженіе въ администраціяхъ военныхъ округовъ Оренбурга и Западной Сибири, отъ территорія которой отнималась тогда цлая провинція — Семирчье. Говорили тоже, что военно-гражданская администрація, хотя и будетъ составлять предметъ новыхъ расходовъ въ значительныхъ размрахъ, но особеннаго вліянія на государственный бюджетъ не окажетъ, такъ какъ вс издержки будутъ покрыта самой провинціею. Но уже въ 1868 году дефицитъ оказался въ 3.188,024 руб., а черезъ пять лтъ — въ 1872 году — дефицитъ дошелъ до 18.908,955 руб.: издержки были 29.497,414 руб.,— доходъ только 10.588,459 руб. Въ 1872 году дефицитъ достигъ 5.567,000, а въ 1873 году — 7.000,000.
Приложимъ къ этимъ издержкамъ издержки на войну. Первоначальныя издержка дйствительно были очень ничтожны. При первомъ движеніи въ центральную Азію генералъ Черняевъ получилъ на свои расходы 15,000 рублей, а генералъ Веревкинъ 200,000 рублей, къ которымъ было потомъ прибавлено еще 50,000, но употреблено только 234,000,— остальные 16,000 были переданы ген. Черняеву. Кампанія генерала Романовскаго въ 1866 году оцнена въ 250,000 руб. Экспедиція, овладвши Самаркандомъ, стоила 150,000, а вся территорія, которая была пріобртена до 1873 года, обошлась въ 900,000, но изъ этой суммы бухарскій ханъ заплатилъ 500,000 рублей контрибуція на военная издержки. Захватъ Шарисабса и Карши, а также Кульджи, стоялъ не дорого.
Но за то послднія экспедиціи обошлись не такъ дешево. Когда хивинская экспедиція обсуждалась въ Петербург, генералъ Кауфманъ, обращаясь въ министру финансовъ, просилъ у него 300,000 рублей, но въ дйствительности, въ Ташкент, эта сумма была истрачена прежде, чмъ войска покинули Ташкентъ. Единственная цифра, которая была обнародована по этому обстоятельству, это — издержки на провіантъ и перевозъ оренбургскаго отряда, сумма ихъ достигаетъ 1.423,735 рублей. Если эту цифру принять за истинную, то, сосчитавъ по одной и той же цн расходы арміи Кауфмана и кавказской арміи, вся стоимость хивинской войны окажется въ 7.000,000 рублей.
Коканское возстаніе 1875 года продолжалось шесть мсяцевъ,— сколько оно стоило, объ этомъ знаютъ туркестанскія власти.
Вообще говоря, статистика расходовъ ведется въ Ташкент по старому, какъ это было въ 1868 году, когда явилась первая попытка образовать общій статистическій комитетъ для центральной Азіи. Но онъ не состоялся по полному невднію членовъ мстной администрація, которые, поэтому, ничего не могли сообщить. Въ 1869 году, по приказу главнокомандующаго, статистическіе комитеты были основаны въ различныхъ округахъ. Въ сыръ-дарьинскомъ округ, въ 1870 году, собрался первый комитетъ и обратился къ оффиціальнымъ лицамъ мстной администраціи съ циркуляромъ, въ которомъ были поставлены вопросы о статистик мстностей, которыми они управляли, но эти вопросы, касавшіеся подробностей, произвели въ коммиссіи веселое настроеніе. Статистическое сообщеніе отъ уздныхъ начальниковъ провинціи Семирчье содержало, между прочими извстіями, такія: ‘климата — нтъ, производительныя силы — неизвстны’. Такія показанія была даваемы всего семь лтъ тому назадъ.
Судя до расходамъ, завоеваніе Туркестана является дломъ чрезвычайно невыгоднымъ, оно не только не приносить никакихъ доходовъ государству, но мшаетъ развиваться даже сосднимъ губерніямъ Россіи: оренбургской и западной Сибири. Постоянное увеличеніе войскъ въ Туркестан отзывается и на нихъ, а этихъ войскъ до 30—40 тысячъ. Между тмъ содержане солдата въ Туркестан отбитъ очень дорого: 32 1/2 рубля и человка, и въ эту сумму входитъ только мука и крупа,— четверть стоитъ 10—12 рублей. Содержаніе кавалеріи еще дороже. Число лошадей, принадлежащихъ правительству, доходитъ до 4—5 тысячъ, и цлый милліонъ рублей тратится на фуражъ, надо лошадь, такимъ обратомъ, обходится въ 200 рублей, и это длается въ такой стран, о которой намъ постоянно говорили, что жатва тамъ бываетъ иногда самъ-80 и 100 — и притомъ два раза въ году — а клеверъ и сно можно косить четыре раса въ годъ. Въ центрально-азіатскихъ степяхъ главное занятіе жителей — скотоводство, и, несмотря на то, правительство платитъ не мене 2 руб. 40 коп. за пудъ мяса и баранины,— цна столь высокая, что можно думать, будто въ той стран нтъ никакого скотоводства… Еще одна странность относительно цнъ на провизію: хлбъ — дорогъ, потому что подвергается налогу въ 10 процентовъ всего производства съ земли. Само правительство, но этой причин, уплачивало въ казну 276,000 руб., а тратило два милліона на муку и фуражъ. Предположимъ, что три-четверти этой провизіи произведены въ провинціи Сыръ-Дарьи, слдовательно, правительство заплатило 150,000 рублей своего налога, передавая ихъ изъ однхъ рукъ въ другія. Остальная сумма въ 126,000 рублей пала на населеніе Сыръ-Дарья, число котораго 800,000, и, слдовательно, оно кормилось на 1.260,000 рублей, между тмъ какъ 30-ти тысячная армія обошлась въ 2.000,000 рублей. Ясное дло, что тутъ что-то не такъ не только въ коммиссаріат, но и во всемъ финансовомъ управленіи. Если даже — какъ этого хотятъ туркестанскія власти и какъ это и длается въ дйствительности — вс издержки по арміи и флоту идутъ на счетъ государственной казны, то хотя и нтъ никакого сомннія, что государство дйствительно можетъ взять на себя такія издержки, но все же это не должно длаться совершенно безконтрольно, и не должна содержаться цлая армія въ 40,000 только для того, чтобы охранять границы, это значило бы, что все назначеніе этой арміи состоитъ только въ томъ, чтобы укрощать и повелвать населеніемъ всего Туркестана.
Но въ дйствительности, когда это дло предпринималось, люди, стоявшіе во глав его, имли совершенно другія цли: они стремились не въ укрощенію только, но и въ просвщенію того населеніи, которое покорялось само русской власти, ища безопасности и свободы отъ прежнихъ деспотовъ.
Указывая на главныя причины, разстраивающія вс истчники вашего нравственнаго вліянія въ центральной Азіи, г. Скайлеръ разсматриваетъ подробно вопросъ о ныншней организаціи туркестанскаго управленія. Общая администрація страны не иметъ единообразія и не показываетъ ни въ чемъ присутствія установленнаго принципа объединенной силы. Разнообразіе взглядовъ и поведенія чувствуется на всхъ ступеняхъ служебной лстницы и поддерживаетъ постоянный антагонизмъ между различными органами правительства, что возбуждаетъ партіи и длаетъ прочную политику невозможною. Каждая партія составляетъ центръ группы лицъ, гоняющихся за мстомъ и прибылью. Подобное состояніе вещей разслабляетъ мораль и, благодаря атому, наши гражданскіе и военные чиновники постоянно заняты, но не исполненіемъ своего долга, а проведеніемъ интригъ, для которыхъ наша административная система въ Туркестан представляетъ огромное поле. Каждый думаетъ только о быстрой карьер, о занятіи важнаго поста и достиженіи высокаго ранга, и никто не даетъ себ труда принять въ разсчегь обязанности, наложенныя на него тмъ фактомъ, что онъ русскій и преслдуетъ цивилизующую миссію въ Средней Азіи. Благодаря самому положенію нашей администраціи, наши чиновники присвоиваютъ себ право объяснять свои обязанности, какъ имъ самимъ хочется. Въ Ташкент, центр администраціи, нтъ общественной жизни, тамъ даже нтъ общества, тамъ ничто не соединяетъ людей, которые вполн поглощены своими собственными интересами. Главное зло состоитъ въ смшеніи военныхъ и административныхъ властей и въ полномъ отсутствіи всякаго различія между ними. Высшая военная и гражданская власть сконцентрировывается въ лиц генералъ-губернатора, который въ то же самое время и главнокомандующій войскъ всего района, но въ низшихъ инстанціяхъ она раздлена между начальникомъ канцеляріи генералъ-губернатора и начальникомъ штаба. Согласно съ закономъ, дйствія перваго должны ограничиться чисто-административными ддами, но въ дйствительности онъ пользуется всми прерогативами начальника штаба спеціально во всемъ, что касается мстной администраціи страны. Офицеры, которые управляютъ отравою, зависятъ гораздо боле отъ начальника канцеляріи генералъ-губернатора, чмъ отъ начальника штаба. Въ провинціяхъ дв власти, опять соединенныя въ лицахъ военныхъ губернаторовъ, которые въ то же самое время начальники войскъ въ ихъ провинціяхъ. Они соединяютъ дв различныя власти, отдленныя въ предшествовавшихъ инстанціяхъ, интересы которыхъ, благодаря существующему режиму, постоянно сталкиваются и иногда становятся непріязненными. Въ округахъ военно-административныхъ власть дальше длится между администраторами округовъ и начальниками войскъ, тамъ расквартированныхъ. Эти послдніе находятся иногда въ большомъ затрудненіи, не зная къ кому обратиться, къ военнымъ ли начальникамъ, отъ которыхъ они прямо зависятъ, или къ представителямъ административной власти, которая пользуется значительнымъ вліяніемъ, и въ этихъ случаяхъ они предпочитаютъ повиноваться тому, кто въ данный моментъ иметъ большій всъ.
Армія, представительница нашихъ силъ, и администрація, выразительница цивилизующаго порядка, который мы ввели въ страны, завоеванныя нашимъ оружіемъ, образуютъ собою два различныхъ элемента, которые не могутъ сливаться, не задержавъ прогресса дла, преслдуемаго нами въ центральной Азіи. Начальникъ войскъ долженъ быть отдленъ отъ администраціи страны, пользуясь въ своей сфер дятельности полною независимостью, такъ какъ часто-военная администрація тоже необходима. Созданіе же смшанной администрація,— военной и гражданской,— что мы ввели въ центральную Азію — представляетъ только накопленіе военныхъ и административныхъ должностей. Чтобы результаты вашего завоеванія могли упрочиться, административный элементъ долженъ быть удаленъ отъ вмшательства въ военныя дла. Об власти должны дйствовать отдльно, должно быть полное отдленіе между гражданскою и военною администраціями, или, наоборотъ, гражданская администрація должна быть совершенно замщена военнымъ элементомъ. Такъ какъ мы чувствуемъ сами себя слишкомъ слабыми, чтобы управлять безъ помощи военной силы, то мы должны, поэтому, уступить чисто-военной организаціи. Въ настоящее время, единственною опорою нашей политической роли можетъ служить только охраненіе силою оружія, и только эта роль оказываетъ престижъ на туземное населеніе при испорченности вашей администраціи въ Туркестан. До тхъ поръ, пока эта администрація существуетъ, мы не можемъ ожидать отъ туземцевъ какого-нибудь уваженія, и наша армія должна длать неслыханныя усилія, чтобы возстановить почву, которую потеряла администрація. Полномочія, которыми пользовалось люди, называвшіеся администраторами, въ разныхъ мстностяхъ, ободряли ихъ къ злоупотребленію произвольнымъ авторитетомъ, безъ всякаго вниманія въ дйствительному положенію вещей или справедливымъ интересамъ нашего положенія въ Туркестан. Многіе присвоиваютъ тамъ себ политическія роли, и сильные своею протекціею, позволяютъ себ иногда угроза, которая они неспособны осуществить посредствомъ оружія, и все это сопровождается самыми тяжкими послдствіями для невинныхъ людей. Подобныя дла могутъ насъ только унижать въ глазахъ туземцовъ. Таковы выводы г. Скайлера, посторонняго и безпристрастнаго наблюдателя, изъ всего, что онъ видлъ въ Туркестан нсколько лтъ тому назадъ.
Дйствительно, пока многое не перемнится въ общихъ принципахъ нашего колоніальнаго управленія, вс наши административныя усилія въ центральной Азіи останутся безплодными, и ожидаемая торговля но вознаградитъ даже издержекъ, длаемыхъ на поддержаніе этой торговли. Открывая нашу цивилизаторскую миссію на Восток, мы ее могли не сознавать, что на избранномъ нами пути мы не выдержимъ конкурренціи Европы. Въ сравненіи съ Азіею, Россія всегда будетъ, конечно, цивилизованною державою, но она можетъ упрочить свое военное и политическое вліяніе только тогда, когда ея администрація изберетъ для себя новые пути. Всего боле затруднительно противоборствовать вліянію, какое оказываетъ тамъ могущественная и первостепенная торговая нація, рессурсы которой далеко выше тхъ, какіе существуютъ теперь въ распоряженіи ныншней нашей администраціи для успховъ своего призванія въ центральной Азіи.
‘Встникъ Европы’, NoNo 6—7, 1878
Прочитали? Поделиться с друзьями:
