В.В. Розанов
В.В. Розанов
Спешно…
Спешно…
Спешно…, Розанов Василий Васильевич, Год: 1914
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Работаешь, работаешь — погружен в подробности работы, подавлен ее необозримостью, — и вдруг протяжный стон или бессильный шепот подле плеча зовет куда-то в сторону и напоминает о совершенно забытых. Такое впечатление я пережил на днях, когда мне было указано на положение семейств врачей, убитых на войне, раненных на войне и взятых в плен… Тех, других и третьих очень много. Переданы отрывочные фразы, достаточные, убедительные:
— Теперешние орудия бьют на девять верст. Так как нельзя же заставлять раненых ползти до перевязочного пункта за 4-5 верст, — они истекут кровью и умрут, — то врачи выдвинуты в линию боя и работают сейчас же за передовой цепью стреляющих… Перевязочные пункты находятся вне линии ружейного огня, но в сфере артиллерийского огня… Последствия этого ясны.
— В действующей армии находится половина всего врачебного персонала в России…
Были названы и точные цифры, как и цифра ‘выбывших из строя’ врачей, — о каковых цифрах я, по понятным мотивам, умалчиваю.
Было сказано и следующее: о страшном положении врачей и семейств их в тех местностях, которые подвергнулись военному разгрому, как Калиш, Лодзь и вообще весь этот военный район, ‘сельский’ и всяческий вокруг этих городов ‘земский район’… Куда деваться врачу? Кто он, когда лечебницы, пациенты, аптечки и все прочее ‘слетело с места’, как посуда со скатерти, которую сдернули со стола?.. Разруха. И в разрушении — врач. Что ему, его жене и детям есть, когда у отца и кормильца вырвано из рук дело?
Углубившись в подробности дела и уже отвлекшись от темы ‘дня’ и ‘заботы этого дня’, — молодой и деятельный врач, излагавший мне суть вопроса, прочел ‘прошение о помощи’ женщины-врача, лет за 60 и больного (названы болезни), который 1) проработал всю японскую войну, 2) работал на балканской войне, 3) работал на эпидемиях в России, но который, вследствие именно подвижности и предприимчивости своей, не работал ‘всю жизнь в одном и том же ведомстве’ или, положим, в каком-нибудь ‘одном определенном земстве’, а посему — оказался вне ‘пенсионного устава’ земств и городов и большой государственной казны и лишен не только средств лечения, но и хлеба!! Слушая письмо, я прямо пришел в ужас! Как человек исключительной деятельности и полезной деятельности может быть лишен лечения и хлеба в старости только оттого, что служил и там, и здесь, везде сам спеша служить, и не совпал с правилами о пенсии, имевшими в виду единообразную и спокойную деятельность на одном пункте?
Конечно, помогать семьям погибших или искалеченных на войне врачей есть прежде всего корпоративное дело самих врачей. Они и не бездеятельны. В русско-японскую войну был образован ‘Всероссийский фонд для оказания помощи врачам и их семьям, потерпевшим на войне’. В основу этого фонда был положен ‘ежемесячный добровольный товарищеский рубль на помощь нуждающемуся товарищу’, но и, кроме того, крупной волной полились сюда пожертвования со стороны частных лиц. Суммы, стекавшиеся в этот фонд, были настолько значительны, что, по удовлетворении нужды, осталась еще сумма около 20 000 рублей, которая со специальным назначением была передана в петроградское врачебное общество взаимной помощи и положила начало ‘Всероссийскому военному фонду взаимопомощи врачей’.
Врачебное общество взаимной помощи сейчас приступает к организации вновь подобного же фонда. Между тем, суммы, находящиеся в его распоряжении, не только недостаточны, но и прямо ничтожны, ибо уже теперь число семейств, коих кормильцы-врачи унесены войной, достигает цифры нескольких сотен, и число это с каждой неделей увеличивается. Тут нельзя бросить кое-что, а необходима постоянная помощь каждой семье. Казалось бы (и, может быть, это есть?), семьи погибших на войне врачей имеют право на такую же пенсию со стороны государства, какую получают семьи офицеров. Эта сторона дела мне неизвестна. Если я ошибаюсь и они получат из казны офицерскую пенсию, то мое ошибочное напоминание о долге государства лишь повторит действительность, и здесь ‘ошибка’ не в ‘фальшь’. Но и тут все-таки нужна сейчас помощь, и таковую помощь могут оказать лишь товарищи-врачи и частные лица из общества, дело в том, что до ‘выдачи пенсии’ всегда протекает некоторое время, месяца два, а стол и квартира требуют ежедневного расхода. Этот ежедневный расход месяца на два, на три каждой семье убитого врача уже может быть дан только дружескою помощью. Тут всегда — вдова, тут — малолетние дети, иногда это — малютки-дети, и приходится сказать: ‘Торопитесь!!’
‘Всероссийский военный фонд взаимопомощи врачей’ имеет во главе своей комиссию, составленную из представителей всех медицинских обществ и врачебных организаций в России. Распорядительные функции лежат на правлении ‘Петроградского врачебного общества взаимной помощи’, а казначейская часть и сбор пожертвований возложены на доктора Александра Васильевича Рутковского (Невский просп., д. 166), — почетного члена общества, который был казначеем всероссийского фонда для оказания таковой же помощи семьям врачей, погибших или раненных во время русско-японской войны.
Все и вся поднялись теперь на подвиг, на помощь. Не забудем же тех, кто прямо под рвущимися в воздухе снарядами поднимает с земли исходящего кровью офицера и солдата и осматривает и останавливает ему кровь, и чистит, перевязывает, лечит рану. Он будет спокойно и твердо работать, если будет знать, что Русь об его жене и детках позаботится.
Придите, господа, сюда со своею помощью!
Впервые опубликовано: Новое Время. 1914. 19 дек. No 13928.