Современное обозрение, Карнович Евгений Петрович, Год: 1858 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 50 минут(ы)

СОВРЕМЕННОЕ ОБОЗРНІЕ.

О чиновникахъ, оставшихся за штатомъ.— Объ учрежденіи въ Лифдяндіи фидеикомиссовъ или майоратовъ.— Крестьянскій вопросъ.— Замтка Императорской Публичной Библіотеки по поводу этого вопроса.— Статья г. Ржевскаго по тому же вопросу.— О цнности поземельныхъ участковъ, пріобртаемыхъ крестьянами.— Замчаніе на статью г. Ржевскаго.— Отчетъ С.-Петербурскаго университета за 1867 г.— Поздки ученыхъ за границу.— Внутреннее состояніе университета.— Вопросы о воспитаніи и образованіи въ нашей литератур.— Спеціальные педагогическіе журналы.— Статьи о воспитаніи въ другихъ журналахъ.— О систем общаго умственнаго воспитанія молодыхъ людей,’ статья г. Лаврова.— ‘Основное народное образованіе,’ статья II, г. Аппельрота.— ‘Морской Сборникъ:’ отчеты, помщенные въ третьей книжк его.— Новости иностранныя — Фактъ торговли неграми.— Законъ объ орденахъ и дворянскихъ титулахъ во Франціи.— Вротерпимость въ Швеціи.— Фрегатъ Ніагара.— Общія дла занимающія Европу о научномъ отношеніи Европы къ Азіи, объ изученіи армянскаго языка, литературы и исторіи въ Европ.— Армянисты Первая кафедра армянскаго языка въ Париж. Современныя предпріятія европейскихъ ученыхъ по изученію армянской письменности.— Научная важность исторической армянской литературы.— ‘Историческая армянская библіотека’, г. Дюлорье.— Путешествія г. Ланглоа въ Италію и архимандрита Айвазовскаго въ Арменію.— Данныя имъ инструкціи Французскаго вост. Общества.

Въ теченіе истекшаго мсяца обнародованы въ ‘Сенатскихъ Вдомостяхъ’ слдующія два Высочайшія повелнія.

Государь Императоръ Высочайше повелть соизволилъ: 1) временныя правила объ остающихся за штатомъ чиновникахъ, изложенныя въ 5 примчаніи къ ст. 967-й Св. Закон. т. III, Уст. о служ. по опред. отъ Прав. (по XVI продолженію) обратить въ постоянныя, предоставляя, впрочемъ, чиновникамъ, при оставленіи ихъ за штатомъ, воспользоваться пособіями или другими преимуществами, или на основаніи означеннаго примчанія къ 967 ст. въ XVI продол. или же по сил самой 967 статьи из. 1842 года, что предпочтутъ для себя выгоднйшимъ, и 2) Правило это, относящееся до оставляемыхъ за штатомъ гражданскихъ чиновниковъ по всмъ вдомствамъ, въ равной мр распространить и на подобныхъ гражданскихъ чиновниковъ вдомствъ Военнаго и Морскаго.

II.

Вслдствіе Высочайшаго соизволенія о распубликованіи правилъ, касательно учрежденія въ Лифляндской губерніи фидеикомиссовъ, Правительствующій Сенатъ распубликовалъ слдующія правила по сему предмету: а) Дозволить дворянству Лифляндской губерніи учреждать фидеикоммисы и майораты изъ родовыхъ имній, безъ особаго всякій разъ Высочайшаго утвержденія, на томъ же основаніи, какъ допущено уже подобное учрежденіе изъ имній благопріобртенныхъ, только въ такомъ случа, когда учредитель бездтенъ и не иметъ другихъ въ прямой линіи нисходящихъ потомковъ. б) При семъ должно быть строго соблюдаемо, чтобъ актъ о таковомъ учрежденіи былъ представляемъ на утвержденіе Гофгерихта при жизни учредителя и чтобы соблюдены были вс требуемыя при обращеніи имнія въ фидеикомиссъ формальности и обряды, какъ-то: публикація, вызовъ кредиторовъ, и всхъ имющихъ на то имніе какое либо право, такъ называемая прокламма и т. д. в) Учрежденіе фидеикомиссовъ или майоратовъ изъ родовыхъ имній, посредствомъ завщаній, являемыхъ по смерти завщателя, не допускать вовсе, на основаніи общихъ, существующихъ законовъ имперіи, д) Учрежденіе фидеикоммиссовъ или майоратовъ владльцемъ, имющимъ дтей или другихъ въ прямой линіи нисходящихъ потомковъ, въ вид благопріятствованія сохраненію имній въ род, допустить, но не иначе, какъ съ представленіемъ всякій разъ проэкта учредительнаго акта на Высочайшее утвержденіе черезъ министерство Юстиціи. Предварительно сего утвержденія, учредительный актъ долженъ быть представленъ, какъ выше сказано, въ Гофгсрихтъ и сдлана прокламма и ингросація акта въ ипотечныхъ книгахъ. Независимо отъ сего, согласно всеподданнйшему прошенію лифляндскаго дворянства и по примру существующаго въ Курляндіи порядка, постановить правиломъ, чтобы учреждающій фидеискомиссъ всякій разъ обезпечивалъ другихъ нисходящихъ своихъ наслдниковъ, взносомъ въ судъ денежнаго въ пользу ихъ капитала, соотвтственнаго той части наслдственнаго имнія, которая бы имъ по закону слдовала, принимая въ основаніе оцнку имній при послднемъ раздл. Само собою разумется, что взносъ денежной суммы требуется тогда только, если учредитель не владетъ другими имніями и не надлитъ ими прочихъ нисходящихъ потомковъ, соразмрно со слдующею каждому изъ нихъ долею. Если въ учредительномъ акт, сдланномъ даже и бездтными владльцами будетъ постановлено, что въ случа перехода имнія во владніе къ наслднику, не носящему его фамиліи, сей послдній принимаетъ фамилію учредителя, то для совершенія такого акта должно быть всякій разъ испрашиваемо Высочайшее разршеніе.

‘Сенатскія Вдомости’ сообщили также о Высочайшемъ утвержденіи Устава акціонернаго общества: ‘Пароходство по Днпру’.

Что же касается крестьянскаго вопроса, то въ дополненіе къ прежде даннымъ Высочайшимъ рескриптамъ поэтому длу, послдовали въ истекшемъ мсяц таковые же рескрипты на имя генералъ-губернатора Кіевскаго, Волынскаго и Подольскаго, а также генералъ-губернатора Оренбургскаго и Самарскаго и начальниковъ губерній — Симбирской, Саратовской, Орловской и Тверской объ учрежденіи, согласно всеподданнйшему ходатайству дворянъ этой губерніи, комитета для разсмотрнія средствъ къ улучшенію быта помщичьихъ крестьянъ.

Коснувшись этого вопроса, никакъ нельзя пройти молчаніемъ небольшой замтки, помщенной, отъ имени Императорской Публичной Библіотеки, въ фельетон 55 нумера ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’. Отъ всей души слдуетъ поблагодарить просвщенное начальство этого учрежденія, за его вниманіе къ развитію и уясненію крестьянскаго вопроса, путемъ историческихъ изысканій. Дло вотъ въ чемъ: въ фельетон 51 No ‘С.-Петербургскихъ Вдомостей’ было помщено извстіе о каталог иностранныхъ сочиненій, имющихъ своимъ предметомъ отношенія крестьянъ къ ихъ владльцамъ, въ разныхъ странахъ Европы. Каталогъ этотъ, по случаю занимающаго теперь всхъ вопроса объ улучшеніи быта русскихъ помщичьихъ крестьянъ, напечатанъ на счетъ нкоторыхъ русскихъ землевладльцевъ въ Дрезден. Краткое извстіе объ этомъ каталог, продающемся уже и въ Петербург, кончается означеніемъ, что онъ содержитъ въ себ 578 заглавій сочиненій, изъ которыхъ пять касаются собственно Россіи, а семнадцать — Прибалтійскаго края.

‘Ограничиваясь только тмъ, говоритъ помянутая замтка, что относится до нашего отчества, мы съ удовольствіемъ можемъ сообщить читателямъ С.-Петербургскихъ Вдомостей, что въ Императорской Публичной Библіотек находится несравненно боле сочиненій по этому предмету, чмъ сколько ихъ указано въ дрезденскомъ каталог. Въ составленномъ недавно списк имющихся въ ней иноязычныхъ сочиненій о помщичьихъ крестьянахъ въ Россіи (не включая сюда Финляндіи) значился, вмсто 22 нумеровъ, исчисленныхъ въ упомянутомъ каталог, — 108′.

Изъ числа этихъ 108 сочиненій, 17 касаются вообще Россіи, 18 частію Россіи же и частію возвращенныхъ отъ Польши губерній или царства Польскаго, и 73 — Прибалтійскаго края, т. с. трехъ Остзейскихъ губерній.

Надобно также замтить, что въ списокъ, содержащій въ себ сочиненія о крестьянахъ, уже находящіяся въ нашемъ книгохранилищ, внесены также и заглавія тхъ сочиненій, которыя извстны Библіотек, но которыхъ въ ней еще не имется. Съ этими сочиненіями общій итогъ книгъ всего означеннаго отдла составляетъ около 150 нумеровъ. Настоящій недостатокъ’ при обширныхъ сношеніяхъ и многихъ заказахъ Библіотеки, уменьшается съ каждымъ днемъ, и поэтому мы можемъ надяться имть, въ непродолжительномъ времени, богатйшій запасъ источниковъ, служащихъ къ уясненію крестьянскаго вопроса путемъ ученыхъ трудовъ.

Замтка оканчивается слдующими словами: ‘цлью настоящей замтки было передать свдніе, не совсмъ излишнее для литературной такъ сказать статистики вопроса, а еще боле — напомнить публик, куда, въ случа надобности, ближе всего обращаться за самыми обильными матеріалами для справокъ подобнаго рода.’

Нужно ли къ этому присовокуплять, что настоящее устройство Библіотеки, вжливая предупредительность и вниманіе тхъ лицъ, на которыхъ возложена обязанность удовлетворять требованія читателей, привлекутъ въ эту умственную сокровищницу множество постителей, принадлежащихъ къ числу тхъ, которые, занимаясь разработкою крестьянскаго вопроса, весьма часто встрчаютъ большія затрудненія въ полученіи матеріаловъ, особенно изданныхъ на иностранныхъ языкахъ.

Все относящееся къ этому вопросу съ жадностью читается у насъ въ настоящее время, поэтому, вроятно, была прочтена всми небольшая статейка г. Ржевскаго, полъ заглавіемъ: ‘Нсколько мыслей по вопросу о доставленіи помщичьимъ крестьянамъ возможности пріобртенія поземельной собственности’, помщенная въ 59 No С.-Петербургскихъ Вдомостей.

Самою собою разумется, что вс стороны этого важнаго вопроса не могли быть не только развиты, по даже и кратко представлены въ фельетонной стать, заключающей не боле 250-ти строкъ, тмъ не мене въ основныхъ началахъ, принятыхъ г. Ржевскимъ, можно съ нимъ согласиться,— конечно только въ той степени развитія, въ какой они представлены имъ самимъ, потому что, при большемъ развитіи этихъ началъ, несомннно встртятся такія обстоятельства, на которыя не можетъ дать никакого отвта коротенькая статья г. Ржевскаго, а между тмъ очень легко можетъ быть что эти обстоятельства вліяніемъ своимъ въ состояніи подйствовать и на самую сущность предположеній, высказанныхъ г. Ржевскимъ.

Смотря съ этой точки зрнія на статью г. Ржевскаго, нельзя не замтить, какъ намъ кажется, небольшой ошибки встрчающейся въ этой стать. Гакъ г. Ржевскій, предполагая составить общество, которое бы выдавало ссуду крестьянамъ для покупки земель, замчаетъ: ‘притомъ же общество, какъ бы великъ ни былъ его капиталъ, не можетъ, въ теченіе первыхъ двухъ или трехъ лтъ, ссудить имъ крестьянъ всей Имперіи, а потому будетъ давать свои деньги преимущественно тмъ изъ нихъ, которые пріобртутъ землю по наименьшей цн, представляющей для общества наибольшее ручательство въ исправности уплаты’.

Намъ кажется, что пріобртеніе крестьянами земель по наименьшей цн представитъ обществу не наибольшее, а наоборотъ — наименьшее ручательство въ исправности платежа. Разовьемъ нсколько нашу мысль.

При пріобртеніи крестьянами поземельныхъ участковъ въ какой бы то ни было мстности Россіи, большая или меньшая цнность этихъ участковъ будетъ прежде всего зависть отъ двухъ главныхъ причинъ, именно — объ зажиточности крестьянъ, которые будутъ являться покупателями поземельныхъ участковъ, и отъ самой, такъ сказать, пригодности этихъ участковъ. Въ мстахъ, гд крестьяне не зажиточны, трудно будетъ продать имъ поземельные участки по большой цн, и потому, само собою разумется, придется имъ продавать такіе участки по наименьшей цн, точно также нельзя будетъ продать по высокой цн и такую землю, которая по своимъ качествамъ или по своему положенію не представляетъ выгодной статьи доходовъ, а придется участки такой земли уступать крестьянамъ также по наименьшей стоимости. Слдовательно, какъ намъ кажется, во всякомъ случа, тамъ, гд крестьяне будутъ пріобртать землю по наименьшей цн, тамъ-то именно, вопреки мысли г. Ржевскаго, всего мене будетъ представляться для общества ручательство въ исправности уплаты, потому что задолжавшіе крестьяне будутъ или бдны, или пріобртутъ такіе участки, которые не дадутъ имъ врнаго дохода, и вслдствіе этого имъ не представится возможности къ точной уплат лежащаго на нихъ долга. Объяснимъ нашу мысль примромъ.

Возьмемъ, положимъ, Ярославскую губернію. Крестьяне этой губерніи малоземельны, но несмотря на это они народъ зажиточный, естественно, что помщики этой губерніи, имющіе въ настоящее время главную выгоду отъ крестьянскаго оброка, а не отъ поземельнаго крестьянскаго труда, понесутъ, при уничтоженіи крпостнаго права, большій убытокъ, нежели какой понесутъ помщики тхъ губерній, гд крестьяне сидятъ и останутся потомъ на пашн. Понятно, что помщики Ярославской губерніи, для вознагражденія своихъ убытковъ, будутъ стараться продать поземельные участки по высокой цн, а между тмъ вроятность этой уплаты будетъ, конечно, скоре на сторон расторопнаго и промышленнаго крестьянина, нежели, положимъ, хоть блорусскаго мужика, которому помщикъ, при всемъ желаніи поддержать свои выгоды, не въ состояніи будетъ, однако, продать поземельнаго участка по высокой цн, такъ какъ крестьянинъ блорусскаго края, не привыкшій къ деньгамъ, будетъ бояться большой денежной платы за землю, то слдовательно, цны на землю въ блорусскихъ губерніяхъ будутъ низки, а въ Ярославской высоки, но это обстоятельство вовсе не будетъ представлять никакого ручательства въ врности платежа крестьянскихъ ссудъ, такъ какъ, при незажиточности крестьянъ блорусскаго края, та сумма, которая, при зажиточности ярославскаго крестьянина, будетъ для него незначительна, будетъ въ тоже время тягостна для первыхъ.

Точно также въ хлбородныхъ губерніяхъ, цнность поземельныхъ участковъ никакъ не можетъ быть наименьшая, потому именно, что эти участки будутъ представлять боле средствъ къ обезпеченію крестьянъ, а слдовательно къ ихъ зажиточности, а по тому самому и къ платежу лежащаго на нихъ долга, обезпеченіемъ котораго служитъ доходная земля.

Изъ этихъ обстоятельствъ надобно скоре вывести о ручательств въ врности уплаты крестьянскаго долга заключеніе, совершенно противоположное мннію г. Ржевскаго, именно, что тамъ, гд цна крестьянскихъ участковъ будетъ наименьшая, тамъ-то именно и будетъ наименьшее ручательство въ точности платежа тхъ ссудъ, которыя бы были даны крестьянамъ отъ общества, устроеннаго сообразно съ предположеніями г. Ржевскаго, и наоборотъ. Впрочемъ, все это не составляетъ основной сущности предположеній г. Ржевскаго, такъ какъ при выдач ссудъ, общество можетъ принять совершенно иныя начала. Но признаемся, намъ вотъ что не совсмъ ясно въ стать г. Ржевскаго: какимъ образомъ при уплат только 1% въ счетъ капитала, капитальный долгъ можетъ быть погашенъ въ теченіе 33 лтъ?

Несомннно, что много можетъ родиться вопросовъ не только объ устройств мірскихъ обществъ, собственно для тхъ дйствій, которыя назначаетъ г. Ржевскій этимъ обществамъ при устройств крестьянскаго быта, но и объ акціяхъ, облигаціяхъ и пр. Очень жалемъ, что почтенный авторъ разбираемой нами статьи, представилъ свои мысли такъ сжато, что никакъ нельзя обсудить ихъ въ той подробности, на которую он имютъ полное право по важности содержащагося въ нихъ вопроса.

Въ ныншнемъ мсяц вышелъ изъ печати ‘Отчетъ ректора о состояніи ученой дятельности Императорскаго С. Петербургскаго Университета въ 1857 г’. Намъ кажется, что не излишнимъ будетъ разсмотрть этотъ отчетъ, какъ документъ, представляющій свднія о развитіи великаго дла образованія въ центр русской умственной дятельности. Отличительная черта этого отчета состоитъ въ отсутствіи цифръ, не всегда съ точностью опредляющихъ умственную дятельность какого либо учрежденія. Во всемъ отчет заключается не боле какъ 10 числовыхъ данныхъ, но за то среди ихъ встрчается одно число, не подлежащее сомннію и притомъ весьма утшительное, именно 847, эта наличная числительность гг. студентовъ С. Петербургскаго Университета, тмъ пріятне является въ отчет, что нельзя также не обратить вниманія и нато, что упомянутый отчетъ составленъ г. ректоромъ университета, завдывающимъ этимъ высшимъ учебнымъ заведеніемъ уже въ продолженіе осьмнадцати лтъ. Если мы не ошибаемся, то г. Плетневъ единственный изъ ректоровъ всхъ нашихъ университетовъ, занимающій эту должность еще какъ ректоръ, избранный Совтомъ университета, а не назначенный министерствомъ.

Приступая къ отчету объ ученой дятельности университета, г. Плетневъ замчаетъ, что при посщеніи иностранныхъ учебныхъ заведеній, приближающихся по цли къ нашимъ университетамъ ‘возникаетъ въ душ поучительное сравненіе, столь благотворное для дальнйшихъ успховъ на всхъ путяхъ служенія отечеству’. Подъ вліяніемъ этой, вполн справедливой мысли, г. ректоръ начинаетъ обзоръ университетской дятельности съ отправленія для усовершенствованія за границу лицъ, принадлежащихъ къ университету.

Изъ этого отдленія отчета мы узнаемъ, что адъюнктъ по каедр Всеобщей Исторіи Стасюлевичъ находится нын въ Берлинскомъ университет, посвятивъ первый годъ своего пребыванія за границей изученію классическихъ древностей и историческихъ музеумовъ и обозрнію самыхъ мстностей, на которыхъ совершились великія событія. По причин разносторонности и многосложности предмета, изучаемаго г. Стасюлевичемъ, ему разршено остаться за границею еще одинъ годъ.

Точно также продолжено время пребыванія за границею и профессору гражданскихъ законовъ Царства Польскаго Кржижановскому, получившему назначеніе изучить методу преподаванія юридическихъ наукъ въ лучшихъ заграничныхъ университетахъ и сверхъ того ознакомиться съ административными и судебными учрежденіями Германіи и Франціи.

Восточный Факультетъ С. Петербургскаго Университета, въ прошломъ академическомъ году, воспользовался удобнымъ случаемъ для приготовленія особаго преподавателя манчжурскаго языка. На счетъ общаго экономическаго капитала гражданскихъ учебныхъ заведеній, отправленъ при эскадр вице-адмирала графа Путятина, къ нашей миссіи въ Пекинъ, помощникъ библіотекаря г. Ладухинъ, бывшій прежде учителемъ китайскаго и манчжурскаго языковъ при Казанской гимназіи.

Кром этихъ лицъ были въ 1857 году посылаемы за границу, съ разными порученіями отъ университета, гг. деканъ юридическаго факультета Калмыковъ, профессоръ математики Сомовъ, профессоръ ботаники Ценковскій, профессоръ технологіи Скобликовъ и лаборантъ Радловъ.

Что касается поздки г. Калмыкова, то она была предпринята для полученія подробныхъ свдній о распредленіи преподаванія политико-юридическихъ и такъ называемыхъ камеральныхъ наукъ въ иностранныхъ заведеніяхъ, съ тою особенною цлью, чтобъ эти свднія примнить по возможности къ ршенію часто возникающихъ у насъ вопросовъ, по устройству юридическаго факультета. Кром пріобртенія этихъ полезныхъ для университета свдній, слдствіемъ поздки г. Калмыкова было то, что бельгійское министерство внутреннихъ длъ прислало въ даръ юридическому факультету здшняго университета собраніе законовъ и распоряженій о высшемъ преподаваніи въ Бельгіи и нкоторыя другія книги, въ продаж не находящіяся. Сверхъ того, при помощи русскаго посольства въ Париж, профессоръ Калмыковъ умлъ вызвать предложеніе французскаго министерства просвщенія объ отправленіи къ намъ въ даръ ‘собранія узаконеній, нын дйствующихъ во Франціи, о народномъ образованій, со всми измненіями и дополненіями по этой части, послдовавшими въ позднйшее время.

Профессоръ Сомовъ, пріобртшій себ почетную извстность своими учеными трудами, здилъ за границу, въ Германію и Францію, для поврки воззрній и теорій по предмету, составляющему его спеціальность. Это было необходимо, потому что г. Сомовъ приготовилъ къ изданію въ свтъ ‘Курсъ аналитической механики у, обнимающей вс новйшія открытія, послдовавшія въ этой части прикладнаго анализа. Ни въ русской, ни въ иностранной математической литератур, замчено въ отчет, еще нтъ столь важнаго по полнот сочиненія.

Профессоръ Ценковскій посвятилъ свои труды изысканіямъ о рсничныхъ инфузоріяхъ и водоросляхъ. Въ Париж по донесенію професора, доступъ въ лабораторіи ученыхъ не слишкомъ легокъ. Послднее время своего прибыванія нашъ ученый провелъ въ Цюрих.

Важнйшею цлью поздки профессора Скобликова было — присутствовать при опытахъ выдлки желза, которые производились близъ Берлина, по метод Бессмера, испытанной первый разъ въ Англіи и занимающей въ настоящее время всю Европу,— такъ какъ отъ благопріятныхъ успховъ этого новаго способа должно ожидать совершеннаго переворота въ металлургіи желза и вообще весьма важныхъ послдствій для его техническаго значенія. Прямымъ результатомъ поздки г. Скобликова была статья, помщенная въ ‘Мануфактурныхъ и Горнозаводскихъ Извстіяхъ’, подъ заглавіемъ: ‘Критическій разборъ способа Бессмера о передлк чугуна въ желзо безъ топлива.’

Лаборантъ Радлонь, вслдствіе своей поздки, пріобрлъ значительный запасъ свдній но части практической и теоретической химіи.

Изъ отчета г. ректора университета видно также, что въ прошедшемъ году восточный факультетъ университета получилъ донесеніе исправляющаго должность адъюнкта калмыцкаго языка Голстунскаго о поздк, совершенной имъ въ калмыцкіе улусы еще въ теченіе 1856 года.

Эта поздка молодаго оріенталиста, по отзыву г. ректора, должна имть самое благотворное вліяніе на ходъ преподаванія калмыцкаго языка въ здшнемъ университет. Г. Голстунскій не удовольствовался одними филологическими изысканіями, онъ близко присматривался къ народному быту калмыковъ, наблюдалъ обряды ихъ богослуженія и знакомился съ ихъ исторіей.

‘Такимъ образомъ, замчаетъ г. ректоръ, въ 1857 году не осталось у насъ ни одного факультета, въ которомъ бы нкоторыя кафедры не были оживлены личными пріобртеніями преподавателей: къ намъ принесено боле точныхъ идей, боле врныхъ взглядовъ, боле полезныхъ въ жизни примненій, которыя вс, общими усиліями ученыхъ людей, давно были достояніемъ европейскихъ государствъ.

Въ 1858 году отправились въ путешествіе съ порученіемъ отъ университета еще двое: кандидатъ по разряду естественныхъ наукъ Гофманъ, подающій по замчанію г. ректора надежды, что со временемъ въ лиц этого молодаго человка явится достойный профессоръ по избранной имъ паук, и магистръ русской словесности Пыпинъ. Что касается поздки послдняго, съ цлью изученія иностранныхъ литературъ, то, конечно, кому ближе, какъ не-намъ, занимающимся литературными трудами, выразить за предоставленіе магистру Пыпину способовъ для этой поздк, живую признательность г. Попечителю С. Петербургскаго Учебнаго Округа, князю Г. А. Щербатову.

Мы скажемъ не боле какъ только правду, если замтимъ, что просвщенный начальникъ округа, самъ получившій университетское образованіе, понимаетъ важное званіе попечителя въ полномъ значеніи этого прекраснаго слова, сознавая, что званіе это требуетъ не одной только начальнической, очень часто не боле какъ формальной дятельности, по и душевнаго участія, и полнаго сочувствія, и искренняго попеченія о ввренной части. Намъ кажется, что во всей нашей административной іерархіи нтъ другой должности, которая, бы въ самомъ своемъ названіи лучше опредляла отношеніе начальника къ подчиненному, какъ слово ‘попечитель’, и потому намъ пріятно подтвердить наше мнніе не одними словами, но самымъ фактомъ, потому что князь Щербатовъ вызвался ежегодно представлять отъ себя, до извстнаго срока, по 1200 рублей серебромъ, на которые съ ныншняго года постоянно будетъ находиться за границею одинъ изъ молодыхъ нашихъ ученыхъ для приготовленія себя къ занятію профессорской кафедры. И этою-то стипендіею воспользовался въ настоящее время магистръ Пьшинъ, труды котораго по части русской словесности пріобрли себ почетную извстность между русскими учеными.

Изъ отчета г. ректора мы узнаемъ о возстановленіи въ С.-Петербургскомъ Университет лекцій государственнаго права европейскихъ державъ, послдовавшемъ въ конц 1857 года и значительно пополняющемъ одну изъ важнйшихъ университетскихъ кафедръ.

Чтеніе это, какъ замчаетъ г. Плетневъ, было пріостановлено въ 1849 голу по причин смутныхъ политическихъ обстоятельствъ въ западной Европ, затруднившихъ пріобртеніе положительныхъ и важныхъ свдній о состояніи предметовъ, изъ которыхъ образуется наука.

Посл этого, въ отчет разсматриваются перемны, происшедшія въ личномъ состав университета. Изъ нихъ заслуживаетъ особенное вниманіе назначеніе бывшаго профессора Московскаго Университета К. Д. Кавелина въ должность ординарнаго профессора по кафедр гражданскихъ законовъ. Нельзя не замтить, что кафедра эта понесла въ теченіе двухъ послднихъ лтъ горькія утраты въ лиц профессоровъ, занимавшихъ ее съ особенною честью, именно, въ теченіе этого времени умерли профессоры: Неволинъ, Мейеръ и Жиряевъ,занимавшіе помянутую каедру одинъ за другимъ. Университетъ радостно встртилъ достойнаго ихъ преемника, пріобртшаго себ громкую и вполн заслуженную извстность своими учеными трудами.

Что касается производствъ въ ученыя степени, то, какъ видно изъ отчета, физико-математическій факультетъ несравненно боле прочихъ произвелъ въ магистры. По поводу этого г. ректоръ замчаетъ слдующее: ‘такое направленіе любознательности согласно съ общимъ современнымъ стремленіемъ умовъ, а для Россіи потому особенно выгодно, что мы не достигли еще роскоши въ положительныхъ и точныхъ знаніяхъ’.

Посл краткаго замчанія о дйствіяхъ комитета для испытанія наставниковъ, г. ректоръ переходитъ къ ученымъ трудамъ лицъ, составляющихъ ученое сословіе университета. Говорить о нихъ въ нашемъ Обозрніи мы считаемъ излишнимъ, потому что труды эти или явились или явятся въ печати и потому самому подлежали уже или будутъ подлежать особому разбору. Но какъ доказательство пользы не одной ученой, но такъ сказать и учебной дятельности гг. профессоровъ, мы можемъ привести слдующій фактъ: при окончаніи курса въ 1857 году, на выпускной экзаменъ явилось 68 студентовъ изъ всхъ факультетовъ, и изъ упомянутаго числа только 16 вышли съ званіемъ дйствительнаго студента, а прочіе съ званіемъ кандидата. А приведенное нами прежде число наличныхъ студентовъ свидтельствуетъ ясно — какъ о потребностяхъ университетскаго образованія, такъ и о желаніи молодаго поколнія получать его въ здшнемъ университет,

Г. ректоръ, упомянувъ прежде объ ученой дятельности гг. профессоровъ, переходитъ потомъ и къ умственной дятельности, независимо отъ лекцій, ихъ молодыхъ слушателей. ‘Убдительнйшимъ доказательствомъ возбужденія самостоятельной умственной дятельности студентовъ здшняго университета, пишетъ его ректоръ, служитъ предпринятое ими еще въ 1856 году учено-литературное изданіе, подъ названіемъ ‘Сборникъ’, котораго первый выпускъ явился въ свтъ, а второй приготовленъ къ печати.’ И затмъ г. Плетневъ опровергаетъ т возраженія, которыя могли быть представлены нкоторыми по поводу самостоятельныхъ трудовъ молодаго поколнія, не достигшаго еще, по мннію старшаго, надлежащаго возраста для самостоятельной своей дятельности.

Что касаемся списка почетныхъ членовъ университета, то въ немъ прибавились, кром лицъ, пользующихся у насъ въ Россіи ученою или служебною извстностью, имена Вильмена и барона Либиха.

Разсмотрніе настоящаго отчета хотлось бы намъ по общезаведенному порядку окончить подлинною изъ него выпискою составляющей заключеніе отчета, но объемъ нашей статьи не позволяетъ этого, и потому мы оканчиваемъ наши извлеченія изъ отчета С.-Петербургскаго Университета и переходимъ къ разсмотрнію того, что длалось въ нашей литератур послдняго времени, вообще по вопросамъ о воспитаніи и образованіи молодыхъ людей.

Хотя, какъ мы имли случай замтить въ ‘Современномъ Обозрніи’ предшествовавшаго No нашего журнала, нашъ новый писатель г. Кокоревъ и объявилъ, что во всхъ важныхъ случаяхъ весьма полезно прибгать къ пособію особой русской науки, которой вс прочія служатъ какъ бы только средствомъ къ развтвленію ума, что безъ этой прирожденной намъ науки ничего нельзя сдлать, и что наконецъ таковая наука называется глазомръ, но мы однако, — до переворота, въ нашемъ образованіи, переворота, само собою разумется, крутаго, кореннаго и ршительнаго,— будемъ заниматься успхами науки въ нашемъ отечеств, хотя бы науки эти и не были основаны на глазомр.

Будемъ спшить длать это, потому что, кто знаетъ, быть можетъ, намъ скоро придется отпраздновать тризну всей ныншней систем нашего образованія! Быть можетъ, приведется съ грустью посмотрть на т зданія, въ которыхъ помщались нкогда наши ученыя и учебныя заведенія, и подумать: вотъ, слды человческихъ заблужденій! Славные предки наши тысячелтія бродили въ потемкахъ, не зная пустяковъ, т. е. просто не догадывались, что безъ глазомра ничего сдлать нельзя! Мы вспомнимъ, какъ среди насъ явился мужъ новыхъ понятій: вспомнимъ, какъ ученые, подхвативши свои книги, портфели, циркули, оптическіе инструменты, рукописи, фоліанты, и проч. пустились со стыдомъ въ разсыпную, и отбжавъ отъ г. Кокорева, по глазомру, на значительное разстояніе, ршились наконецъ исподлобья посмотрть на своего могучаго гонителя, а онъ для увеличенія ихъ злобы былъ покрытъ неувядаемыми лаврами, и лучезарная слава оснила великаго глазомрителя!

Въ настоящемъ ‘Обозрніи’ мы посмотримъ, что въ литературномъ отношеніи, въ теченіи трехъ истекшихъ мсяцевъ, успли сдлать у насъ и педагогика, и дидактика.

Въ 1857 г., какъ извстно, вроятно, большей части нашихъ читателей, явились у насъ два спеціальные педагогическіе журнала: ‘Журналъ для воспитанія’, издаваемый г. Чумиковымъ и ‘Русскій Педагогическій Встникъ,’ издаваемый г. Вышнеградскимъ. Очень понятно, что два спеціальные журнала, основавшіеся въ одно и тоже время и, слдовательно, не успвшіе еще утвердить за собою, одинъ преимущественно передъ другимъ, въ свою пользу общественное мнніе, могли быть подорваны взаимной конкурренціей. Но журналы эти вступили теперь во второй годъ своего существованія, и мы изъ этого обстоятельства выводимъ весьма утшительное заключеніе: по нашему мннію, это значитъ, что въ настоящее время у насъ есть и читатели подобныхъ журналовъ, и люди, занимающіеся спеціально педагогическою литературою. Конечно, распространенію этихъ журналовъ много способствовала надежда на гласность, ожиданіе прочесть въ нихъ свжія мысли, найти въ нихъ разршеніе нкоторыхъ жизненныхъ вопросовъ съ современной точки зрнія. До какой степени удовлетворили ‘Журналъ для Воспитанія’ и ‘Русскій Педагогическій Встникъ’ этимъ законнымъ ожиданіямъ публики въ прошедшемъ году, мы не будемъ разсматривать, но обратимся къ тмъ нумерамъ ‘Журнала’ и ‘Встника’, которые вышли въ ныншнемъ году, а также и къ тнь статьямъ по части воспитанія, которыя явились въ другихъ журналахъ, хотя бы и не посвященныхъ исключительно этому важному предмету.

Самою любопытною статьею ‘въ Журнал для Воспитанія’, (котораго по первое число настоящаго мсяца вышло, какъ и ‘Русскаго Педагогическаго Встника’, три книжки) намъ показалась статья г. Н. Б-ва подъ заглавіемъ: ‘Идеалъ древне-рускаго воспитанія’, но статья эта еще не окончена и потому сужденіе наше о ней мы отлагаемъ до слдующихъ нумеровъ ‘Современника’ Въ томъ же No ‘Журнала для Воспитанія’, гд помщена эта статья, находится отрывокъ изъ путевыхъ записокъ о Греціи, г. А. П. Милюкова, подъ заглавіемъ: ‘Учебныя заведенія въ Аинахъ’. Мы прочли эту небольшую, но весьма плавно написанную статейку, съ большимъ удовольствіемъ.

‘Ничто, говоритъ г. Милюковъ, такъ не поражаетъ въ Новой Греціи, какъ общее стремленіе народа къ образованію. Едва тридцать лтъ прошло, какъ прекрасная страдалица освободилась отъ рабства, и все кипитъ уже въ ней горячей любовью къ наук’. Но замтимъ, что любовь къ просвщенію таилась въ Греціи и въ самую тяжелую для нея пору, еще въ 1827 году, во время борьбы за свою независимость, при напор враговъ, при внутреннемъ междоусобіи, среди грабежей, убійствъ, пожаровъ, разореній и развалинъ, просвщеніе явилось первою потребностью возраждавшагося народа. По словамъ г. Милюкова: ‘едва только какой нибудь городъ или мстечко успвали прогнать турокъ, прежде всего лилялось въ немъ училище, народная школа. Еще шатры египетскихъ солдатъ были разбиты въ Греціи, а ужь временное народное правительство издало декреты объ основаніи лицея и академіи. Несмотря на это, во всей Греціи грамотность стояла еще на низкой степени, многіе изъ верховныхъ членовъ правительства едва умли подписать свое имя подъ указами объ открытіи училища….

Въ освобожденной Греціи просвщеніе пошло быстро. По словамъ г. Милюкова, Аинскій Университетъ растетъ съ каждымъ годомъ. Очень жаль, что мы не имемъ возможности познакомить нашихъ читателей посредствомъ выписокъ съ прекрасной статьею г. Мы люкова. Онъ очень хорошо обрисовалъ наинскій Университетъ лучшее зданіе въ столиц ныншней Греціи, все построенное изъ благо мрамора, и Библіотеку, не имющую почти никакихъ русскихъ книгъ, до которыхъ между прочимъ греки охотники. Очень хорошо и подробно сдлано г. Милюковюмъ описаніе женскаго Аинскаго института, носящаго, отъ имени своего основателя Арсаки, названіе Арсакеона. По словамъ автора этой любопытной статьи, въ настоящее время жажда просвщенія проникла въ самые бдные классы греческаго народа, нердко въ глуши, въ какой нибудь ничтожной деревеньк жители нанимаютъ бднаго учителя и поочередно даютъ ему постель подъ кровлею деревенской избы и мсто за своимъ скуднымъ сельскимъ обдомъ, каждый день пестрая толпа окружаетъ кочующаго учителя.

Какъ все это отрадно, но какъ, въ тоже время, становится грустно, когда подумаешь, что вс эти благородные порывы напрасны, и что наука и жажда къ просвщенію ничего, быть можетъ, не стоятъ безъ глазомра, проповдываемаго г. Кокоревымъ!

Но если г. Милюковъ сообщилъ такія утшительныя свднія о современномъ состояніи просвщенія въ Греціи, то г. В. С. въ стать своей подъ заглавіемъ: ‘Еще нсколько словъ объ уздныхъ училищахъ и уздныхъ учителяхъ’, помщенной подъ рубрикой: ‘Современные вопросы’ передаетъ намъ весьма печальныя свднія о состояніи нашего просвщенія въ такъ называемыхъ ‘дворянскихъ’ училищахъ западныхъ губерній. Положа руку на сердце, мы должны согласиться, что многія темныя стороны въ жизни нашихъ наставниковъ изображены г. В. С. совершенно врно, но въ тоже время, нкоторыя данныя несомннно убждаютъ насъ что г. В. С. писалъ многое по наслышк.

Въ упоминаемой нами стать г. В. С. говоритъ: ‘прочитавъ въ 11 нумер ‘Журнала для Воспитанія’ за 1857 г. статью г. Д. С.: ‘Уздныя училища и уздные учители’, — я замтилъ у него небольшой проблъ, а именно: онъ описываетъ, какъ у насъ ихъ называютъ, заднпровскія училища, а объ училищахъ въ ‘западныхъ губерніяхъ’, такъ называемыхъ дворянскихъ, умалчиваетъ, но какъ эти училища заслуживаютъ не мене вниманія просвщеннаго читателя, то я ршился пополнить этотъ проблъ почтеннаго автора объ уздныхъ училищахъ’ —, и пр.

‘Признаюсь, начинаетъ г. В. С. для меня не слишкомъ понятна цль, съ которой учреждены дворянскія уздныя училища, а еще мене самое ихъ названіе. Подъ словомъ дворянское училище я понимаю, говоритъ авторъ, что училище учреждено собственно для дворянъ, а между тмъ тамъ находятся и дворянинъ, и мщанинъ, и однодворецъ, и еврей.’ Очень жаль, что г. В. С., собравшись пополнять чужіе проблы, не постарался ознакомиться поближе, съ тмъ, о чемъ онъ пишетъ. Названіе въ западномъ кра уздныхъ училищъ дворянскими, имло очень полезную и очень понятную цль. Именно: когда наше правительство стало преобразовывать въ западномъ кра учебную часть, то оно, весьма естественно, встртило немного сочувствія и весьма мало доврія къ этимъ преобразованіямъ: особенно не понравились тамъ наши уздныя трехъ-класныя училища. Вмст съ основаніемъ ихъ въ западномъ кра, туда зашла молва, что во внутренной Россіи такія училища устроиваются собственно для податныхъ сословій, а между тмъ, при существовавшемъ прежде въ западномъ кра порядк, вс училиша, находившіяся въ завдываніи монаховъ, были наполнены мстною шляхтою. Естественно, что при общемъ нерасположеніи къ нововведеніямъ и при тхъ понятіяхъ, которыя составились въ западномъ кра о нашихъ уздныхъ училищахъ, нужно было сколько возможно боле отличить обыкновенныя уздныя училища отъ тхъ, которыя учреждались въ западномъ кра, нужно было показать дворянству, что такія училища учреждаются собственно для лицъ принадлежащихъ къ дворянскому сословію, и по этому самому узднымъ училищамъ было присвоено названіе дворянскихъ, а между тмъ доступъ въ нихъ былъ открыть и прочимъ сословіямъ, и, какъ намъ кажется, нахожденіе простолюдина и еврея въ дворянскомъ училищ нисколько не посягаетъ на дворянское званіе этихъ заведеній, нетолько свидтельствуетъ объ отрадномъ сближеніи всхъ сословій на благородномъ пути образованія, и притомъ, если разсматривать это дло съ точки сословныхъ понятій, то нельзя не замтить его добраго вліянія на простолюдина, который можетъ утшаться тмъ, что ученіе открываетъ его сыну мсто среди дтей такого сословія, къ которому онъ не принадлежитъ по своему рожденію. Дай Богъ, чтобъ у насъ побольше было разныхъ дворянскихъ учрежденій, но только съ дозволеннымъ въ нихъ доступомъ для людей всхъ сословій.

Мы не считаемъ нужнымъ указывать г. В. С. на ошибочность нкоторыхъ его частныхъ сужденій, касательно дворянскихъ училищъ западнаго края, потому что эти сужденія уничтожаются почти вс незнаніемъ сущности дла. Такъ г. В. С. говоритъ: ‘для того, чтобъ дворянскія училища были полезны, слдовало бы ихъ преобразовать. Самая существенная реформа должна состоять въ томъ, чтобъ въ этихъ- училищахъ были учреждены четвертый и пятый классы.’ Почтенный авторъ крпко ошибается, воображая, что онъ предлагаетъ существенныя реформы, ошибается онъ потому, что въ западномъ кра, именно въ губерніяхъ: Минской, Виленской, Гродненской и Ковенской находится 19 дворянскихъ училищъ, которыя вс безъ исключенія съ самаго своего основанія, г. е. по крайней мр лтъ уже около тридцати, имютъ пять классовъ. Если предлагать реформу, то нужно, чтобъ она была понове. Въ этихъ дворянскихъ училищахъ есть, конечно, много сторонъ, далеко неудовлетворяющихъ настоящимъ потребностямъ края, и объ нихъ-то бы могъ поговорить г. В. С.

Не совсмъ также врно замчаніе г. В. С. что уздныя дворянскія училища въ западныхъ губерніяхъ учреждены по большей части въ мстечкахъ и очень немногія — въ уздныхъ городахъ. Напротивъ, изъ 19 дворянскихъ уздныхъ училищъ Виленскаго Учебнаго Округа, 10 находятся въ уздныхъ городахъ, 2 въ губернскихъ и только 3 въ мстечкахъ.

Но мы совершенно раздляемъ справедливое мнніе В. С. о грустной и ни чмъ ни духовно, ни вещественно неудовлетворяемой жизни наставниковъ въ этихъ заведеніяхъ, мы находимъ, что замчанія его о назначеніи штатныхъ смотрителей вполн основательны. Но неудачные выборы этихъ лицъ, въ прежнее время, были неизбжны, потому что тогда не только въ штатные смотрители, но и на боле значительныя должности опредлялись лица не подготовленныя къ занятію этихъ должностей, такъ напримръ на директорскія мста иногда поступали люди, не только не знакомые съ ученою частью, по очень часто и не уважавшіе ея вовсе, а вдь рдко какому начальнику захочется имть подъ рукою подчиненнаго, который бы лучше всего своими свдніями и качествами обличалъ бы незнанія и неспособности своего начальника. Въ послднее время обратились къ лучшей систем и стали назначать почти повсемстно директоровъ изъ чиновниковъ учебнаго вдомства, но, къ сожалнію, и эта система находитъ противниковъ, признающихъ въ учителяхъ недостатокъ свтскости и заключающихъ на основанія этого недостатка о ихъ неспособности быть начальниками учебныхъ заведеній!

Что касается трехъ первыхъ нумеровъ ‘Русскаго Педагогическаго Встника’, то въ немъ мы можемъ указать на оконченную въ первомъ нумер ныншняго года статью г. Стоюнина подъ заглавіемъ: ‘Развитіе педагогическихъ идей въ Россіи въ XVIII столтіи’. Статья эта написана очень ясно и добросовстно. Авторъ статьи весьма врно очертилъ педагогическую дятельность знаменитаго въ исторіи нашего просвщенія И. И. Бецкаго и показалъ вліяніе Екатерины на ходъ нашего образованія. Вотъ что, между прочимъ, говоритъ объ императриц г. Стоюнинъ:’ если мы теперь обратимся къ педагогической теоріи Екатерины II, то увидимъ, что вся она вытекаетъ изъ системы Бецкаго. Впрочемъ, мы не хотимъ утверждать, что императрица не пользовалась непосредственно сочиненіями европейскихъ мыслителей. Нтъ, они были хорошо ей знакомы и очень вроятно, что нкоторыя изъ нихъ были у ней подъ рукою, когда она писала свои мысли о воспитаніи. Мы только замчаемъ, что она не приняла изъ нихъ ничего, что не было принято Бецкимъ и въ тоже время воспользовалась всми примненіями, которыя онъ сдлалъ къ русскому воспитанію и всми дополненіями которыхъ требовала русская современность.’ Кром Екатерины и Бецкаго, ‘двухъ главныхъ тогдашнихъ дятелей по части образованія въ Россіи, г. Стоюнинъ очень врно представляетъ личность митрополита Платона, какъ наставника и какъ начальника духовно-учебнаго заведенія, онъ упомянулъ также сколько было нужно, о двухъ извстныхъ Московскихъ профессорахъ Шаден и Шварц, посвящавшихъ труды свои педагогіи.

Разсказавъ о систем воспитанія, составленной Бецкимъ и утвержденной Екатериною, г. Стоюнинъ весьма основательно замчаетъ, что система эта преимущественно дйствовала на сердце, и слдственно односторонне, и что умъ подъ вліяніемъ ея не получалъ должнаго развитія, на которое могла бы опереться нравственность. Дйствительно, читая мысли о воспитаніи императрицы и ея сотрудника, нельзя не убдиться, что при всей благости своихъ стремленій, они хотли сдлать человка только существомъ добрымъ и нравственнымъ, но за то слишкомъ доврчиво подчиненнымъ всему тому, что говорили ему воспитатели и наставники. Во всей этой систем проглядываетъ мягкое сердце женщины и видится сострадательность филантропа, но не проявляется вовсе стремленіе развить воспитаніемъ духовную самостоятельность человка, заставить его осматриваться въ жизни, бороться съ нею разумною дятельностію.

Вообще статью г. Стоюнина должно считать хорошимъ пріобртеніемъ для нашей историко-педагогической литературы. До отдавая полную и заслуженную справедливость стать г. Стоюнина, мы укажемъ на ‘Письма къ матери семейства о домашнемъ обученіи’ какъ на статью крайне неудачную. Не говоря уже о томъ, что въ этой стать все основывается на избитыхъ началахъ, самое изложеніе этой статьи поставляетъ иногда въ тупикъ того, кто читаетъ эти письма. Такъ, напримръ, г. составитель письма, говоря о польз и даже необходимости знанія нсколькихъ иностранныхъ языковъ, замчаетъ: ‘равнымъ образомъ полезно и необходимо имть свднія о народахъ, обитающихъ на земл, объ ихъ жизни и вліяніи на развитіе всего человчества, а потому и на насъ самихъ, полезно (къ чему именно) знать землю въ ея цлости (!) и то, что она представляетъ (!), но настоящее ознакомленіе съ тою средою, въ которой дти живутъ и дйствуютъ, безспорно является первымъ условіемъ образованія!’ И это пишетъ тотъ, кто самъ между прочимъ толкуетъ: ‘чтобъ какое либо знаніе сдлалось дйствительною собственностію ребенка и ему (имъ) усвоивалось навсегда, для этого требуется, чтобъ оно между прочимъ было доступно его силамъ, въ извстный моментъ ихъ развитія и изолировано такъ, чтобы силы дитяти не раздлялись, а сосредоточивались на этомъ знаніи и было предоставлено дитяти достаточно средствъ и времени для совершенія въ немъ правильнаго процесса, чрезъ который вншнее длается внутреннимъ (?).’ Да какимъ же образомъ при этихъ педагогическихъ тонкостяхъ, можно познакомить ребенка съ жизнью народовъ, обитающихъ на земл и съ вліяніемъ ихъ на развитіе всего человчества, и наконецъ съ г^лостью земли и съ тмъ, что она представляетъ? Все это вы никакъ не введете во внутренность ребенк ни черезъ какой процессъ. Странно, что за охота писать такія туманныя наставленія! Зачмъ вводить въ недоумніе чадолюбивую родительницу, обратившуюся, какъ видно изъ самаго письма, съ полнымъ довріемъ за совтами къ педагогу, который между тмъ такъ безжалостно мистифируетъ ее, увряя, будто ребенку нужно знать и народы, и землю въ ея цлости! Мало этого: г. составитель письма совтуетъ прибавить къ земл и народамъ чистописаніе и пніе, почитая ихъ науками, имющими чрезвычайно образовательное вліяніе, да еще арифметику съ предварительными знаніями измренія. Отчего же не глазомра? быть можетъ, спроситъ г. Кокоревъ. Написавъ такія неосновательности, авторъ письма дерзаетъ уврять родительницу, жаждущую его совтовъ, что она получила полный циклъ учебныхъ предметовъ, которымъ могутъ обучаться дти до 12 лтняго возраста!!!

Въ другомъ мст почтенный педагогъ увряетъ, что если научить дтей употреблять аршинъ, то они непремнно начнутъ измрять имъ все, что ихъ окружаетъ. И какъ бы вы, читатель, полагали, что по мннію почтеннаго педагога-совтника, доказываетъ такое занятіе?… Доказываетъ оно, по словамъ автора, то, что въ дтяхъ рано проявляется природное стремленіе высвободиться изъ хаотическаго (?) состоянія и установить извстные порядки (?) между собою и окружающими ихъ предметами (!) Но скрасилъ все авторъ письма по крайней мр хоть тмъ, что написавъ эту галиматью, онъ поспшилъ прибавить, что ‘только нмцы поняли вполн глубокій смыслъ этихъ простыхъ истинъ.’

Но все это еще ничего бы, а то мы замтили въ этой стать довольно ловкую хитрость. Говоря объ учебникахъ Песталоцци, авторъ письма упоминаетъ, что мы нуждаемся въ дльныхъ учебникахъ и вслдъ за тмъ проситъ отуманенную родительницу принять въ даръ отъ него учебникъ подъ заглавіемъ: ‘Руководство къ преподаванію арифметики малолтнимъ дтямъ‘, присовокупляя при этомъ, что нжная родительница, получившая такой даръ, вовсе не будетъ нуждаться, при помощи его, въ особомъ учител. ‘Онъ, дескать составленъ съ такою постепенностію, что вы ни въ чемъ не встртите для себя затрудненій.’ Конечно, отчего не послать въ подарокъ книгу, отчего также и не принять ее въ даръ, безъ всякихъ предупрежденій объ ея достоинствахъ, на томъ простомъ основаніи, что даровому коню въ зубы не смотрятъ? это все еще ничего, но къ сожалнію во всемъ этомъ мы, какъ сказали прежде, открыли хитрую уловку.

На обертк того же нумера ‘Русскаго Педагогическаго Встника’ мы встрчаемъ объявленіе о продаж книги, посылаемой въ подарокъ авторомъ письма. Изъ этого объявленія видно, что книга, посылаемая въ подарокъ, принадлежитъ г. П. Гурьеву, т. е. ни боле ни мен&#1123,е, какъ самому редактору ‘Русскаго Педагогическаго Встника‘. Въ этомъ объявленіи тоже говорится, что книга издана собственно для родителей, ломающихъ безъ чужой помощи’ преподавать’ дтямъ своимъ арифметику сознательно и сообразно съ силами учащихся. Мы (кто это мы — неизвстно) уврены, продолжаетъ объявленіе, что ни одна образованная мать не найдетъ въ этой книг ничего для себя затруднительнаго и пр. Скажемъ откровенно, что едва ли кстати редактору журнала рекомендовать свое собственное твореніе и внутри журнала и на его обертк….

Но положимъ,— это еще такъ себ. А вотъ что чрезвычайно непріятно читать: одинъ изъ редакторовъ педагогическаго журнала, слдователь но лицо, по этому званію обязанное распространять правильныя понятія о воспитаніи, говоритъ между прочимъ, по поводу книги Беккера, ‘Разсказы изъ древняго міра’, что юнъ зналъ дтей, которыя сцены изъ нея переносили въ свою жизнь, представляли ихъ въ дйствіи, изображая себя героями, придумывали для этого костюмы, вооружались бумажными шлемами и щитами, деревянными мечами собственнаго издлія, вмсто колесницъ употребляли столы и стулья.’И почтенный педагогъ, разсказывая это, простодушно присовокупляетъ: ‘величайшая выгода здсь въ томъ, что дти всецло упражняютъ себя т. е. живутъ полною жизнью и умственно, и нравственно, и физически (!)’ Да, помилуйте, какъ можно сказать это, видя, что дти вышучиваютъ и самихъ себя и древнихъ героевъ, которыхъ они изображаютъ! и какую же умственную и нравственную жизнь можно видть въ бумажномъ и деревянномъ вооруженіи, а также и въ томъ, что дти, вмсто колесницы, сидятъ на стол? Плохая выгода въ дл воспитанія изъ всего этого будетъ, а величайшей — никакъ не достигнете. Мн даже кажется, что такую книжку, которая наводитъ дтей на подобныя дурачества, слдуетъ не рекомендовать довряющейся родительниц, а напротивъ, совтовать забросить ее подальше, да тоже самое сдлать и съ мечами, и съ щитами, и съ шлемами.

Кстати скажемъ, что изъ примчанія, сдланнаго г. П. Г., мы узнаемъ, что хотя и было объявлено публик, что ‘Русскій Педагогическій Встникъ’ будетъ издаваться подъ редакціей г. Вышнеградскаго, но въ сущности съ самаго начала по явленія своего, онъ столько же принадлежалъ г. Вышнеградскому, сколько и г. Гурьеву, а съ 5-го нумера прошлаго года имъ даже по преимуществу завдываетъ послдній, такъ какъ г. Вышнеградскій постоянно обремененъ занятіями по служб.’

Такимъ образомъ, вс лавры и вс тернія этого журнала должны украшать по преимуществу чело г. Гурьева.

Затмъ изъ прочихъ статей ‘Русскаго Педагогическаго Встника’, укажемъ на статью г. Юшкевича ‘О преподаваніи географіи’ весьма добросовстно составленную, но статья эта слишкомъ спеціальна для того, чтобъ разсматривать ее въ нашемъ журнал.

Въ другихъ журналахъ за ныншній, годъ мы встртили слдующія статьи плдагогическаго содержанія: въ ‘Библіотек для Чтенія’ (No 2) помщено ‘Нсколько мыслей о систем общаго умственнаго воспитанія молодыхъ людей’ г. Лаврова, и въ ‘Русской Бесд’ (No Г) ‘Основное народное образованіе’ статья II, г. А. Аппельрота.

Что касается статьи г. Лаврова, то авторъ о цли ея говоритъ слдующее: ‘я ршился представить здсь проэктъ организаціи воспитанія молодыхъ людей, совершенно независимо отъ существующей организаціи школъ въ разныхъ государствахъ. Въ нкоторыхъ мнніяхъ, продолжаетъ авторъ, я схожусь съ именами, извстными въ педагогик, въ другихъ имю большинство противу себя, но не считаю нужнымъ скрываться за громкимъ авторитетомъ, или указывать читателю на имена, которыя онъ можетъ мн противопоставить.’ Посл такихъ словъ, самъ авторъ называетъ свое предпріятіе дерзкимъ. Намъ кажется, однако, что основная мысль г. Лаврова не лишена справедливости. Онъ полагаетъ при обученіи ребенка вести разомъ два курса — основной и вспомогательный. Первый, по мннію его, долженъ имть цлью обучать ребенка окончательно тмъ предметамъ, которые онъ въ состояніи усвоить вполн, по своему возрасту, второй курсъ долженъ подготовлять его къ переходу въ тотъ классъ, гд будутъ излагаться новые еще для ребенка предметы. Но едва ли кто нибудь безъ новыхъ, особыхъ поясненій со стороны г. Лаврова, согласится съ мнніемъ его объ осуществленіи его мысли на практик, по указанной имъ систем. Такъ напр. онъ полагаетъ посвятить въ годъ 80 лекцій для ‘ислдованія истинъ’ и говоря о подготовленіи къ этимъ лекціямъ 13-лтняго ребенка замчаетъ: ‘тогда можно перейдти къ изученію общихъ признаковъ истины, способовъ, употребляемыхъ для избжанія ошибки и къ раздленію истинъ, доступныхъ человку, на разряды по способу ихъ пріобртенія^. Откровенно признаюсь, что я въ этомъ ршительно ничего не понимаю, и да не постуетъ почтенный авторъ на то, если мы замтимъ что такая наука отзывается глазомромъ. Трудно также понять мысль г. Лаврова о томъ что ‘предметъ грамматико-логическаго курса (этотъ курсъ назначается г. Лавровымъ для низшихъ заведеній) составляютъ законы мышленія, почерпнутые изъ законовъ языка и приложенные къ обязанностямъ человка относительно себя, отдльныхъ людей, общества и отвлеченныхъ идей. (!)

Призываемъ въ свидтели педагоговъ всхъ временъ и всхъ народовъ, что никакой, самый геніальный мальчикъ между 12 и 14 годами, ровно ничего не пойметъ въ этомъ замысловатомъ курс, да врядъ ли разгадаетъ его и взрослый человкъ, хотя бы и не съ тупыми способностями.

Вроятно такъ-же безуспшны будутъ попытки г. Лаврова привести, посредствомъ разбора и сравненія различныхъ предложеній, къ сознанію у что ‘элементы, мысли человка постоянны и опредленны по началу и по выраженію своему, и что такимъ образомъ онъ отъ грамматическихъ формъ перейдетъ къ необходимымъ составнымъ частямъ мысли.’

Мы соглашаемся съ мыслью автора о польз приготовить ребенка не спеціально ко всмъ наукамъ, и тмъ доставить образованному человку возможность сознательно прочесть нкоторыя популярныя сочиненія по многимъ спеціальнымъ предметамъ. Этого полагаетъ достигнуть г. Лавровъ ознакомленіемъ учащихся съ техническими выраженіями и общими знаками, употребляемыми въ разныхъ наукахъ, въ особенности по математик, номы не согласны только въ томъ, что г. Лавровъ очень рано предполагаетъ сообщать ученикамъ эти, слишкомъ разностороннія свднія. Но повторимъ, что въ сущности мысль эта не можетъ быть отвергаема, и г. Лавровъ оказалъ бы пользу общему образованію, если бы могъ ввести ознакомленіе съ этими предметами въ высшій курсъ, и изложить свой планъ поясне.

Не лишено правды замчаніе г. Лаврова и на счетъ цли при обученіи древнихъ языковъ, но не льзя вполн согласиться съ мнніемъ его о преподаваніи новйшихъ языковъ.

Вообще — въ стать г. Лаврова проглядываетъ нсколько самостоятельныхъ мыслей, но статья теряетъ весьма много отъ неясности изложенія во многихъ мстахъ. Какъ бы то ни было, но все же статья г. Лаврова, хотя и не помщенная въ педагогическомъ журнал, далеко оставляетъ за собою письма г. П. Гурьева, въ которыхъ деревянные мечи и бумажные шлемы признаются полною жизнью, всецлымъ упражненіемъ, и умственнымъ, и нравственнымъ, и физическимъ.

Что же касается статьи г. Аппельрота, подъ заглавіемъ ‘Основное народное образованіе’ то прежде всего замтимъ, что почтенный редакторъ ‘Бесды’, помщая эту статью на страницахъ своего журнала, самъ сдлалъ весьма справедливую оговорку, что изученіе нмецкихъ педагоговъ оказало слишкомъ сильное вліяніе на тотъ взглядъ, который г. Аппельротъ иметъ на воспитаніе. Мы въ этомъ отношеніи совершенно раздляемъ мнніе г. Кошелева. Начало статьи г. Аппельрота, составляющее какъ бы введеніе, занимаетъ 13 страницъ и представляетъ слишкомъ отвлеченныя сужденія, изъ которыхъ можно вывести и т заключенія, которыя изъ нихъ выводитъ и самъ г. Аппельротъ, а въ то же время сдлать и другіе выводы, вовсе однако несогласные съ этими же самыми сужденіями. Короче, читая начало статьи г. Аппельрота, мы вспомнили слова Фамусова: ‘пофилософствуй,— умъ вскружится! ‘

Мы требуемъ въ дл воспитанія положительности, наглядности, практическихъ замчаніи, осязательныхъ доказательствъ, а между тмъ г. Аппельротъ толкуетъ о счастіи, которое должно быть окончательною цлью стремленій человка, и увряетъ, что это счастье существуетъ для насъ и не вн насъ, а въ насъ самихъ. Г. Аинельротъ, на основаніи умствованій, увряетъ также, что наша неискаженная природа вложила въ каждаго изъ насъ способность достигать этого счастья и блаженнаго состоянія. Оно, быть можетъ, все это и такъ, да только черезъ-чуръ туманно.

Нсколько дале г. Аппельротъ говоря о важности семьи въ дл воспитанія замчаетъ, что матеріалъ для элементарнаго воспитательнаго ученія должно почерпать изъ всего, что входитъ въ составь всхъ условій жизни и быта учащагося и предлагать его (т. е. матеріалъ) въ той послдовательности и въ томъ объем, какъ самая его жизнь развивается отъ центра его собственнаго домашняго быта къ периферіи, обнимающей жизнь всемірную.’ Опредляя такими замысловатыми, правилами народное образованіе, г. Аппельротъ говоритъ, что онъ мысль свою (взятую имъ изъ сочиненія Гразера ‘Elementar-Schule fr’s Leben’) предлагаетъ нашимъ народнымъ воспитателямъ, но спрашивается, кто же изъ нихъ, прочитавши о центр домашн/чо быта и периферіи жизни всемірной, не ошалетъ съ перваго же разу, и не растеряется въ конецъ, когда прочтетъ продолженіе мысли г. Линельрота: ‘но такъ какъ семейная жизнь и бытъ не всегда соотвтствуютъ тому, чмъ бы они должны быть въ нормальномъ своемъ вид, то воспитательное ученіе должно представить его въ такомъ образцовомъ вид и предлагать матеріалъ, соотвтствующій иде о возможно совершенномъ быт и жизни учащагося по его званію, состоянію и положенію въ пространств и времени‘ (?).

Г. Аппельротъ, въ начал своей статьи, порицаетъ существующія у насъ программы, стсняющія но многихъ случаяхъ самобытную дятельность даровитаго наставника. Порицаніе это отчасти справедливо. Г. Аппельротъ нападаетъ на существующій у насъ механическій способъ обученія. Это справедливо. Г. Аппельротъ высказываетъ неудовольствіе на то, что у насъ долбятъ и зубрятъ въ школахъ. И это вполн справедливо. По скажите, ради Бога, разв инструкція или хоть пожалуй, основныя только правила, обнародованныя г. Аппельротомъ, лучше того, на что нападаетъ самъ же г. Аппельротъ? Да, помилуйте, вс эти центры, периферіи, нормы, положеніе учащагося въ пространств и времени до добра не доведутъ въ дл нашего народнаго воспитанія. Большая часть нашихъ народныхъ наставниковъ хотя бы и идеальныхъ, прочитавъ такія замысловатыя обязанности на нихъ возлагаемыя, закупорятся, какъ выражается г. Кокоревъ, и только скажутъ: всяко бываетъ! А самые добросовстные изъ нихъ, ломая голову надъ безтолковымъ нмецкимъ фразерствомъ, станутъ исподволь готовиться въ кандидаты для поступленія въ дома умалишенныхъ!

Хорошо бы было, еслибъ кто нибудь вздумалъ въ вид опыта разослать на конкурсъ русскимъ людямъ задачу: отъискать центръ домашняго быта, периферію всемірной жизни и нормальный видъ семейной жизни и быта и наконецъ,— матеріалъ, соотвтствующій иде о возможномъ ихъ совершенств? Отъ разршенія этой задачи, безъ котораго однако нельзя приступить къ теоріи г. Аппельрота, я думаю не только у русскихъ, но и у всего славянскаго міра, зайдетъ умъ за разумъ. Хорошо разсуждать объ этомъ кропотливымъ нмцамъ, за кружкой пива да съ коротенькой трубкой кнастера въ зубахъ, а какъ предметъ русской бесды — такія отвлеченности едва ли будутъ кстати!

Мы также совершенно несогласны съ мыслію г. Аппельрота, будто семейная жизнь каждаго человка, какого бы онъ званія и состоянія ни былъ, представляетъ собою въ элементарномъ, упрощенномъ вид всю картину жизни гражданской и общечеловческой.’ Тутъ, по словамъ г. Аппельрота, представляются начатки всего того, что входитъ въ составъ ‘государственнаго мы общечеловческаго существованія, начиная отъ пространства, занимаемаго на земл семействомъ, отъ линій, ограничивающихъ это пространство, отъ формы простйшей, числа и мры первоначальныхъ (?), и т. п. По мннію г. Аппельрота ‘въ семейной жизни выражаются вс обязанности человческія, гражданскія и христіанскія отъ малйшей обязанности къ самому себ и до величайшей, обнимающей все человчество.’

Что обязанности человческія и христіанскія выражаются въ семейной жизни, это совершенно справедливо, но едва ли можно сравнивать обязанности семейныя съ обязанностями гражданскими. Это можно было думать по времена, такъ называемой въ училищахъ ‘кайдановщины’, когда исторія профессора Кайданова была, какъ говорилось въ ту пору, и чуть ли не въ самомъ предисловіи этой пресловутой книги, — зерцаломъ царей и народовъ —

Нужно ли говоритъ о разлад жизни семейной съ жизнью государственной въ Рим, въ Греціи и даже въ новйшее время, положимъ, хоть въ Англіи, въ настоящее время въ этой послдней жизнь семейная — святыня никому недоступная, и напротивъ жизнь государственная обсуждается громко, и ясно, и, свободно. Спросимъ же теперь г. Аппельрота, что вышло бы, если бы онъ убдилъ англичанина въ томъ, что обязанности семейныя, въ основ, которыхъ лежитъ безмолвная покорность глав семейства, суть начатки гражданскихъ его обязанностей?

Вообще видно, что г. Аппельротъ черезъ-чуръ плохой историкъ.

Можно сказать, что почти вс государства составились но началамъ завоевательнымъ. Начнемъ съ запада. Королевство испанское образовалось отъ покоренія Испаніи готами, Французская имперія ведетъ свое историческое начало отъ покоренія Галліи Франками, германскія государства образовались изъ мстностей, покоренныхъ аллеманами (т. е. чужеродцами), Англія — отъ покоренія ея сперва англосаксами, а потомъ норманами. Пруссія главнымъ образомъ возникла вслдствіе перехода къ бранденбургскому дому власти тевтонскихъ рыцарей, покорившихъ туземцевъ, наконецъ Турецкая имперія, гд семейныя начала въ государственной жизни являются во всей ихъ простот, возникла вслдствіе завоеваній турковъ.

Даже призывъ въ Новгородскую землю Варяговъ, ‘изъ-за моря’, вовсе не иметъ семейнаго начала, а нельзя не согласиться, что тамъ, гд есть разница въ самыхъ началахъ, тамъ и слдствія и проявленіе этихъ началъ бываютъ различны. Семейный бытъ каждаго человка основанъ, положимъ, на общихъ своихъ началахъ, и иметъ свои общія обязанности, вытекающія изъ этихъ началъ, но государственный бытъ каждаго народа основанъ опять на особыхъ, своеобразныхъ началахъ, и слдовательно иметъ свои особыя обязанности.

Семья, какъ кажется, слишкомъ эгоистически развиваетъ человка, указывая ему семейный кружокъ, какъ центръ всей его дятельности, и поэтому хорошій семьянинъ прежде всего заботится объ устройств своего собственнаго, а не общественнаго быта. Что ему за дло до неудобствъ, до бдствій его сосда. Онъ семьянинъ, его главная обязанность думать о жен, да о дтяхъ, а разв онъ исполнитъ въ точности свою обязанность, если отдастъ послдки своего достоянія бдствующему ближнему гражданину, а не сбережетъ ихъ для отдаленныхъ и не настоятельныхъ еще нуждъ своей семьи?

Въ особенности, сколько мн кажется, г. Аппельротъ напрасно взялся рисовать такія уподобленія между семейнымъ и гражданскимъ бытомъ, приноровляя его къ положенію Россіи, какъ въ пространств такъ и во времени. Такъ напримръ, у насъ чиновникъ, т. е., прежде всего гражданинъ, добивающійся себ дятельности въ гражданскомъ быту и не надющійся въ тоже время на личныя свои достоинства, обыкновенно подпираетъ свою просьбу тмъ, что у него жена, дти, и при этомъ онъ, не смотря на сознаваемую имъ самимъ невозможность хорошо выполнить свои гражданскія обязанности, добивается однако какой ни будь должности, ссылаясь на то, что у него есть семейныя обязанности. Разв это не только не разногласія, но и не совершенное противорчіе между понятіями объ обязанностяхъ семейныхъ и объ обязанностяхъ гражданскихъ? Человкъ, котораго мы привели въ примръ, пренебрегаетъ послдними дли того только, чтобъ выполнить свои семейныя обязанности….

Этими понятіями, несходственными между собою, объясняются многія наши гражданскія злоупотребленія, длаемыя во имя семейныхъ обязанностей.

Такъ начальникъ, убдившись въ противозаконныхъ поступкахъ своего подчиненнаго, приказываетъ ему подать въ отставку. Послдній, не имя возможности отразить взводимыя на него обвиненія, зачастую говорить только: ‘помилуйте, ваше превосходительство, я человкъ семейный, у меня жена, дти, вы сами отецъ семейства!‘ И снисходительный начальникъ терпитъ гражданское зло, т. е. уклоненіе отъ гражданскихъ началъ, въ уваженіе того, что онъ, какъ ему кажется, даетъ этимъ способомъ своему подчиненному исполнять его семейныя обязанности, а въ тоже время и общественное мнніе нисколько не вооружается противъ этого, потому что круто поступать съ человкомъ семейнымъ покажется всмъ какого-то жестокостью. И дйствительно, всмотрвшись хорошенько, нельзя не замтить, сколько гражданскаго зла возникаетъ единственно отъ исполненія членами семействъ домашнихъ обязанностей. Жена или дочь идетъ просить за мужа или за отца, и какъ нердко правда склоняется на сторону виновнаго! Сильный человкъ выдаетъ свою дочь за мужъ, много достойнаго народа отодвинуто тотчасъ назадъ, для того, чтобъ дать дорогу новому члену семейства. Хорошъ, нечего сказать, родитель, заговорятъ вс: онъ и не хочетъ позаботиться объ устройств судьбы своей дочери…

Тождественность или, пожалуй, только сходство семьи съ государствомъ г. Аппельротъ основываетъ на томъ, ‘что общество гражданское или народъ составленъ изъ множества общинъ, а т изъ семействъ’. Но вдь отчего не пришло на мысль г. Аппельроту, что и море составленію изъ капель, однако если бы кто нибудь захотлъ уподобить каплю морю, и искать въ первой признаки послдняго, того, конечно, такая попытка сдлала бы предметомъ общей насмшки.

Намъ кажется, что отъ уподобленія государства семь произойдетъ много неврностей въ основныхъ понятіяхъ, какъ о первомъ такъ и послдней, и поэтому напрасно воспитывать ребенка, увряя его, что въ семейномъ кругу лежатъ начатки всего того, что онъ впослдствіи встртитъ въ своей жизни, какъ гражданинъ. Это напрасно потому, что можно быть отличнымъ семьяниномъ и весьма плохимъ гражданиномъ, и наоборотъ. Петръ I заглушилъ самыя нжныя чувства отца для гражданскаго блага своей родины, предвидя въ своемъ сын личность, вредную для государства, но несомннно, что въ разное время и у разныхъ народовъ мы можемъ найти случаи совершенно противоположные приводимому здсь примру.

А такъ какъ всякій человкъ есть столько же членъ семейства, сколько и гражданскаго общества, даже скажемъ боле, что членомъ перваго онъ бываетъ не всегда и преимущественно по собственной вол, тогда какъ членомъ послдняго онъ долженъ сдлаться неизбжно, то едва ли можно согласиться съ г. Аппельротомъ, ‘что самая школьная дятельность должна носить характеръ семейной жизни учащихся, и основываться на условіяхъ собственнаго ихъ домашняго быта, представляемаго имъ въ образцовомъ вид’.

Пора мало по малу оставлять намъ эти патріархальныя понятія. Кто въ жизни своей часто встрчался съ людьми, тотъ легко замтитъ, что вообще люди, проникнутые образцовыми понятіями собственнаго своего домашняго быта, весьма мало бываютъ проникнуты теплымъ участіемъ къ дламъ общественнымъ. Очень часто, достигая уже зрлыхъ лтъ, они остаются подъ вліяніемъ идей, безсознательно усвоенныхъ ими, они используются всей силой своего возраста, но очень часто подчиняютъ се совтамъ какой нибудь выжившей изъ лтъ бабушки, предлагающей, изъ любви къ своему внучку, дйствовать страдательно и смиренномудро, для заисканія у кого либо милости и расположенія… Есть еще весьма много и другихъ невыгодъ при перенесеніи началъ семейныхъ въ жизнь общественную, и намъ (быть можетъ и ошибочно) кажется, что чмъ мене устроивается школа на условіяхъ домашняго быта и чмъ боле предоставляется въ ней самодятельности и самомышленія каждому, тмъ боле она принесетъ пользы. Да и вообще мнніе г. Аппельрота объ образованіи человка пообразцу какого-то идеала, составляемому наставникомъ, едва ли можетъ когда нибудь пригодиться. Въ особенности же мало приложенія можетъ оно имть у насъ, гд вслдствіе такого нововведенія долженъ былъ бы послдовать рзкій переходъ отъ механическаго обученія къ. идеальному воспитанію, безъ всякихъ благоразумныхъ переходовъ.

Вс эти представленія учителя въ вид семьянина, (семью его, по мннію г. Аппельрота, должны составлять его ученики), устроивающаго свой образцовый бытъ, должны быть признаны чистыми утопіями. Лучше уже остаться при буквар да при указк, чмъ пуститься на осуществленіе такихъ идиллій, въ продолженіе которыхъ, по наставленію г. Аппельрота ‘обратясь опять къ звукамъ различныхъ животныхъ можно указать, что отъ сотворенія міра и до сего дня, каждое изъ нихъ повторяетъ свой звукъ.’ Задача, какъ кажется трудноватая, хотя въ сущности своей и не подлежитъ сомннію….

Посл обученія чтенію, письму исчисленію, по метод не слишкомъ удобной, и по составленіи полной, живой картины образцоваго семейнаго быта, г. Аппельротъ длаетъ, по его мннію, естественный, тоже наглядный переходъ изъ семьи къ общин и къ жизни общественной, и говоритъ слдующій образцовый афоризмъ: ‘какъ въ семейств старшій и почтеннйшій бываетъ главою, такъ и въ общин самому почтенному, умному, справедливому и честному поручается начальство надъ другими, или по крайней мр оно должно быть такъ въ нормальномъ общественномъ состояніи. Изъ этого, очевидно, вытекаетъ обязанность повиновенія и чувство уваженія, какъ къ глав семейства, такъ и къ начальнику общины. Приказанія и распоряженія этого главы и начальника, хотя и не всегда соотвтствующія личному желанію того или другаго члена общины, должны быть исполнены всми добросовстно, даже и тогда, когда цль этихъ распоряженій и приказаній неизвстна или непонятна каждому лицу’.

Спрашивается теперь: для чего же г. Аппельроту было передъ начальнымъ курсомъ пускаться въ разныя отвлеченности нмецкой философіи, если онъ хотлъ сказать только ту истину, которую мы безъ всякихъ центровъ и периферій слышимъ въ простыхъ и вразумительныхз, словахъ св. апостола Павла: ‘Повинуйтеся властямъ, нсть бо власть, аще не отъ Бога, и пр.’ Г. Аппельротъ преудивительный человкъ: пишетъ, пишетъ, толкуя о разныхъ гг. Песталоцци, Базедовахъ, Гразерахъ и приходитъ только къ тому, что намъ ровно за 1,000 лтъ написали уже наши соплеменники Кириллъ да Мееодій.

Развивая самодятельность своихъ питомцевъ путемъ нмецкихъ умозрній, г. Аппельротъ, сквозь туманъ, приводитъ ихъ къ тому нравственному изящному быту, къ которому, впрочемъ, очень просто приводятъ учащихся и наши обыкновенныя школы. Зачмъ же длать такую дальнюю дорогу для того только, чтобы пріучить юношу по нмецкимъ, а не по русскимъ правиламъ исполнять даваемыя ему приказанія добросовстно, даже и тогда, когда неизвстна и непонятна ему цль этихъ приказаній. Слава Богу, мы это хорошо знаемъ и безъ г. Аппельрота, все это намъ вполн извстно и безъ сонма тхъ знаменитыхъ педагоговъ на которыхъ онъ ссылается.

Развитому такимъ образомъ юнош, г. Аппельротъ намренъ уяснять дале ‘государственное устройство, его историческое развитіе, учрежденія и законы,’ почтенный педагогъ все это полагаетъ разсматривать ‘относительно положенія самаго учащагося’. Нечего сказать, много пойметъ ученикъ объ историческомъ развитіи государственнаго устройства, если все это будетъ относиться къ его положенію!

Остановимся на всемъ этомъ и попросимъ самаго г. Аппельрота изъ подготовленнаго такимъ образомъ юноши образовать — человка. Что онъ сдлаетъ для этого, при всемъ своемъ педагогическомъ талант, мы ршить не можемъ….

Почтенный авторъ статьи объ ‘Основномъ воспитаніи’ извинитъ насъ за наше откровенное мнніе: мы не считаемъ (быть можетъ и ошибочно) его статью такой статьею, которая могла бы имть хоть какое нибудь практическое приложеніе, какъ по своей особенной иде, такъ и но частнымъ правиламъ. Статься можетъ, мы приписываемъ ей такіе недостатки главнымъ образомъ потому, что, какъ самъ почтенный авторъ замчаетъ: ‘такое элементарное воспитательное обученіе для насъ предметъ новый и даже въ педагогической изстари, не только систематически-научной Германіи, этотъ предметъ только недавно, не боле 20 лтъ, сталъ пробиваться на свтъ Божій скозь туманы абстракціи’.

И такъ, по собственному замчанію г. Аппельрота ‘туманы абстракцій’ виноваты во многомъ. Совершенно соглашаемся съ мнніемъ почтеннаго педагога….

Не довольствуясь примненіемъ этихъ нмецкихъ тумановъ къ народному нашему воспитанію, г. Аппельротъ попытался привить ихъ и къ ‘Образованію’ женщинъ средняго и низшаго сословій’ въ Россіи, посвятивъ этому важному предмету особую статью, напечатанную во 2 No ‘Отечественныхъ Записокъ’.

Съ грустью замтили мы, что и тутъ основными столбами являются господа: Эзеръ, Фогель, Грубе, Броме, Гразеръ, Бекеръ, Матеръ, Ведеманъ, Гутсъ-Мутсъ. Да когда же наконецъ мы отобьемся отъ ьсхъ ученыхъ, которые сами лтъ 20, если не боле, бродили въ туманныхъ абстракціяхъ! Было бы недобросовстно съ нашей стороны, если бы мы не отдали справедливости и философскому взгляду и трудолюбію этихъ писателей, но нельзя же не замтить, что пересаживать ихъ выспреннія идеи на нашу почву едва ли будетъ полезно. Лучшимъ доказательствомъ этому можетъ служить статья г. Аппельрота, которая создана на всхъ этихъ нмецкихъ абстрактахъ, и которую авторъ ‘повергаетъ на безпристрастный судъ общественнаго мннія’.

Въ сущности статья г. Аппельрота служитъ укоромъ современному воспитанію и обученію русскихъ женщинъ. Г. Аппельротъ хочетъ лечить болзнь ‘въ организм нашей семейной и общественной жизни’ и замчаетъ, что эта болзнь заставила насъ образумиться и понять наконецъ истинное значеніе женщинъ, а къ этому, въ одномъ мст своей врачующей статьи, почтенный авторъ добавляетъ, что необходимость душевнаго и умственнаго воспитанія женщинъ сознается у насъ всми и что вслдствіе того возникло желаніе повсемстно устроить училища для двицъ.

Какія же еще боле утшительныя извстія, мы можемъ внести на страницы нашего ‘Современнаго Обозрнія’? Съ чувствомъ глубокаго, невыразимаго умиленія, узнаемъ мы изъ статьи г. Аппельрота, что правительство теперь заботится объ этомъ, что общества и частныя лица содйствуютъ уже этому и готовы содйствовать своими пожертвованіями.

Значить, на практик сдлано почти все, нужно только, при такихъ общихъ благодтельныхъ стремленіяхъ, создать теорію женскаго воспитанія для приложенія къ длу. Исполнить это, какъ кажется, принялъ на себя г. Аппельротъ.

Г. Аппельротъ въ стать своей укоряетъ наше современное женское воспитаніе. Онъ настаиваетъ на томъ, что женщины ‘вообще отъ самой природы призваны къ душевной жизни и дятельности исключительно въ кругу своего семейнаго быта. Въ этомъ все ея значеніе, вся сила, власть и слава женщины, домашній семейный кругъ — царство ея, вышедши изъ этого круга, она за границею, въ чужомъ владніи’. Вслдствіе этого, достается отъ г. Аппельрота и львицамъ моднаго свта, которыхъ онъ, впрочемъ, увряетъ, что ‘душа женщины, ея добродтель, ея прелесть сообщается всему, что къ ней прикасается, и чистое ея дыханіе какъ бы наполняетъ воздухъ вокругъ свжестью, чистотою и высшею прелестью.’ Можно поспорить: г. Аппельротъ наврно выхватилъ такое обаятельное описаніе женщины, не изъ сочиненій господъ Гутсъ-Мутсовъ, Магеровъ, Ведемановъ, а скоре изъ Тибулла, Парни или Шенье…

Не смотря однако на эту прелесть женщины, г. Аппельротъ тянетъ ее въ кухню и къ амбарамъ, онъ не хочетъ дозволить ей читать романы, нападаетъ на танцы, потому что танцуютъ обыкновенно въ комнат, при искуственномъ освщеніи, гд температура воздуха неестественно возвышается отъ собранія многихъ лицъ и усиленнаго ихъ испаренія. Вслдствіе этого г. Аппельротъ и танцамъ желалъ бы учить двицъ только для приложенія къ жизни семейной, а не для удовлетворенія мелкому тщеславію, и не для того, чтобъ доставлять имъ боле возможности своими талантами выдаваться и блестть въ свтскихъ обществахъ, ‘удивлять и соблазнять праздныхъ поклонниковъ мишурной вншности.’ Мало этого, г. А опель ротъ увряетъ, что танцы, изучаемые безъ приложенія къ семейной жизни, могутъ быть положительно вредны нравственному достоинству женщинъ и могутъ даже послужить преградою для достиженія ими прямаго назначенія — жить и дйствовать для блага и счастья своего семейства.

Читая статью г. Аппельрота, нельзя не замтить, что ему чрезвычайно какъ хочется развести у насъ какую-то гсригутерскую колонію, какъ будто гг. Магерамъ и Меломанамъ съ братьею мало Германіи. Нтъ, г. Аппедьротъ, исправьте хотя и по теоріи наше женское воспитаніе, но сдлайте его народнымъ, сообразнымъ съ русскимъ духомъ и не обращайте нашу Марью Семеновну въ фрау Шарлоту —

Слдствія статьи г. Аппельрота о воспитаніи женскаго пола очевидцы. Конечно, никто не станетъ и спорить, чтобъ общій типъ нашей доброй, веселой, радушной и немножко гршной женщины могъ равняться съ высокими нмецкими идеалами, порхающими въ дыму кнастера и проявляющимися въ парахъ нмецкаго нива, но все-таки безъискуственный женскій типъ, возпроизведенный въ дйствительную жизнь нашимъ славянскимъ отродьемъ, лучше чопорныхъ и приторныхъ образцовъ, представляемыхъ въ замнъ ихъ мечтательнымъ г. Аппельротомъ.

Намъ кажется, что если провести русскую двушку путемъ воспитанія, который начертываетъ для нея г. Аппельрота, то изъ нея выдетъ презабавная личность, отуманенная идеями и лишенная всей той женственной прелести, которою восхищается самъ же почтенный писатель, конечно относя ее боле къ духовнымъ качествамъ женщины. Семейства наши, вслдстіе теоріи г. Аппельрота, должны наполниться подражаніями нмкамъ. Согласитесь однако, что весьма незавидное явленіе будетъ въ семейной нашей жизни какая нибудь Фрау Каролина, въ своемъ шнурбруст (корсет), въ огромномъ чепц, съ буклями въ вид сосисокъ, а пожалуй, и съ посеребренными очками на носу ‘загнутомъ къ низу, и съ острымъ подбородкомъ поднятымъ къ верху. Эта почтенная дама, находящаяся въ центр русскаго домашняго быта, по теоріи г. Аппельрота должна провозиться цлое утро въ кухн, то кипятя сливки, то подбалтывая муку въ супъ, то усчитывая кухарку на каждой копйк, впрочемъ, эта почтенная дама можетъ порою и сама систематически приготовить къ завтраку бутерброды, а къ обду кое-что подварить и поджарить, но этимъ главнымъ образомъ и будетъ поглощена ея утренняя дятельность, остальное время ей ничто не мшаетъ посвятить для танцевъ въ пользу семьи. Наступаетъ вечеръ, этотъ идеалъ женщинъ сидитъ mit Kinder и толкуетъ имъ, какъ толкуетъ самъ г. Аппельротъ, о какомъ-то счастьи, заключающемся въ самихъ насъ, порицаетъ балы, по причин усиленнаго испаренія лицъ, на нихъ находящихся, внушаетъ дочерямъ, чтобъ он не читали романовъ, а занимались бы музыкою,— потому что она, какъ утверждаетъ г. Аппельротъ, настраиваетъ и возвышаетъ душу мелодическими звуками, сливая жизнь земную съ величественною гармоніей духовнаго высшаго міра… и такъ дале все въ этомъ же туманномъ род…

Мы поспоримъ, что г. Аппельротъ весьма справедливо выставляетъ нсколько примровъ печальныхъ браковъ., какъ слдствіе вреднаго вліянія настоящаго воспитанія женщинъ. Но надобно сказать, что и его идеальныя представленія семейнаго быта едва ли могутъ быть одобрены.

Воспитаніе, по систем г. Аппельрота, должно приготовить личности, которыя бы прежде всего искали счастья въ самихъ себ, супругъ долженъ умть читать и писать, знать языки и науки, и добросовстно, не зная и не понимая, исполнятъ все, что выходитъ изъ круга семейнаго и является въ вид приказаній, на досуг онъ можетъ отъискивать центръ и периферію земной жизни. Супруга этого почтеннаго человка, будетъ безцвтно вышколенная личность, чуждая всему, что длается за чертою ея дома, такъ какъ тамъ, по словамъ г. Аппельрота, она будетъ уже за границей. Правда, она будетъ имть достаточныя свднія въ разныхъ предметахъ, а отчасти и въ иностранныхъ языкахъ, будетъ думать, какъ думаетъ г. Аппельротъ, что всеобщая исторія учительница нравственности и мудрости, то возбуждающая насъ къ подражанію всему высокому и прекрасному, то отвращающая насъ отъ всего унизительнаго и пагубнаго, и что она руководитъ насъ на пути къ истинному нашему счастью. Такая женщина, идеалъ, созданный воспитаніемъ по систем г. Аппельрота, будетъ врить словамъ его, ‘что языкъ отечественный есть единственный и законный проводникъ всхъ мыслей и чувствъ, всхъ знаній и убжденій’. Мысль немножко китайская, но положительно однако высказываемая г. Аппельротомъ, на стр. 672. Такая женщина будетъ заботиться ‘о выбор для чтенія иностранныхъ книгъ, въ особенности французской изящной литературы’, зная, что нужно быть крайне осмотрительной въ подобномъ случа, и что чтеніе иностранныхъ книгъ, какъ учитъ г. Аппельротъ, должно подвергаться предварительной критик и строгой педагогической ценсур. Она будетъ помнить слова почтеннаго педагога, что ‘отъ этого чтенія безъ разбора, много уже исказились прекрасныхъ натуръ’. Женщина, образованная по систем г. Аппельрота, не станетъ заниматься модной нашей музыкой, а будетъ разъигрывать ‘мотивы народные, чисто народные, а не на ихъ ладъ цыганскія и другія(?) псни, мотивы классической, осмысленной музыки, потому что, по словамъ благоразумнаго наставника, (ищущаго и въ наукахъ и въ искусствахъ практическаго примненія къ дйствительной жизни,)— этими только осмысленными, простыми душевными звуками можно перелить и въ другихъ настроеніе высоко-духовное, утшающее вс боли сердечныя, вс волненія умственныя и даже (если только врить словамъ г. Аписльрога) укрощающее бснованье безумца и лютость злодя (??). Но замчанію почтеннаго педагога, особенно сильно дйствуетъ простая, задушевная музыка, если она изливается изъ сердца матери!

Спрашиваемъ теперь безпристрастныхъ читателей: къ чему же положительному можетъ привести теорія женскаго воспитанія, проповдываемая г. Аппельротомъ?

Если г. Аппельротъ, не смотря на свою нмецкую фамилію, человкъ русскій, то мы удивляемся только тому, что онъ сталъ писать о воспитаніи русскихъ женщинъ нмецкія отвлеченности, не ознакомившись напередъ съ дйствительными потребностями нашего народа и стараясь подчинить, Богъ всть для чего, его духовныя силы туманной теоріи г. Магера съ честною братьею. Если же г. Аппельротъ не нашъ соотечественникъ, то мы положительно бы просили его оставить насъ въ поко и не сбивать русскій людъ нмецкими утопіями.

Вообще же замтимъ, что въ настоящее время наша педагогическая литература мало представляетъ утшительнаго въ практическомъ отношеніи. Мы не винимъ въ этомъ безусловно нашихъ писателей по этой части, взвшивая вс т затрудненія, которыя они могутъ встрчать, работая на этомъ поприщ…. Но все это не даетъ однако никакого права, никому изъ писателей по части воспитанія, наполнять нашу педагогическую литературу такими статьями, которыя и неудобоисполнимы, и неудобопонятны.

Оканчивая обзора, современной нашей дятельности касательно воспитанія, мы не излишнимъ считаемъ сказать нсколько послднихъ слова, и о грамотности. Вопросъ о ней, возбужденный ‘Современникомъ’, мы считаемъ въ настоящее время оконченнымъ въ ея пользу. Въ одномъ изъ предшествовавшихъ нумеровъ нашего журнала было упомянуто о тхъ возраженіяхъ, которыя навлекло на себя въ разныхъ журналахъ мнніе г. Даля о вред и о несвоевременности распространенія грамотности въ нашемъ народ. Въ дополненіе къ прежнимъ замткамъ скажемъ слдующее. Во 2 нумер ‘Отечественныхъ Записокъ’, не принимавшихъ участія въ защит грамотности отъ нападокъ г. Даля, замчено однако, что мнніе г. Даля потеряло свою вредоносность, потому что возбудило противъ себя десять возраженій, не нашли ни одного публичнаго защитника, хотя, какъ прибавляетъ г. С. Д., мы знаемъ, что многіе держались его въ отношеніи къ крестьянскому сословію.

Но несомнннно, что ршительный отпоръ данъ г. Далю въ прекрасной стать г. Кошелева, помщенной въ 1 No ‘Русской Бесды’, подъ заглавіемъ: ‘Нчто о грамотности.’ Уважаемый авторъ этой статьи начинаетъ свое письмо къ г. Далю слдующими оффиціально-погребальными словами:’ съ сердечнымъ прискорбіемъ прочелъ я вашу ‘Замтку о грамотности’ въ No240-мъ ‘Санктпетербургскихъ Вдомостей’ и послднее слово ваше ‘рано’ какъ камень легло на мою душу.’ Затмъ г. Кошелевъ весьма основательно указываетъ г. Далю всю ошибочность его мнній.

Г. Аппельротъ, который, какъ замчено въ одномъ изъ предшествовавшихъ нумеровъ ‘Современника’, выразилъ-было прежде мнніе о грамотности, нсколько сходное съ мнніемъ г. Даля, теперь въ 1 No ‘Русской Бесды’ написалъ съ полною откровенностію слдующее: ‘первая статья моя ‘Обыкновеннаяграмотность’, этотъ грустный результатъ многолтнихъ опытовъ и наблюденій, по части общенароднаго первоначальнаго обученія, отзывается нсколько жолчью и горечью. Да простятъ меня въ томъ читатели!’ Г. Аппельротъ говоритъ потомъ: ‘необходимость и польза грамотности для народа вообще не подлежатъ, мн кажется, никакому сомннію.’

Будетъ ли г. Даль вести съ г. Кошелевымъ переписку о вред и несовременности грамоты для русскаго народа, намъ неизвстно, и потому мы съ своей стороны считаемъ, какъ сказали, это дло ршеннымъ въ настоящее время въ пользу грамотности.

Конечно, немногіе изъ слдящихъ за дятельностію нашей литературы могли забыть, что вопросъ о воспитаніи былъ съ сильною энергіею возбужденъ ‘Морскимъ Сборникомъ’, помстившимъ статью г., Пирогова. Замтимъ, что статья эта была переведена недавно на польскій языкъ и встртила у читателей справедливыя похвалы.

Въ настоящее время ‘Морской Сборникъ’ не представляетъ педагогическихъ статей,но за то третій его нумеръ, вышедшій въ прошедшемъ мсяц, содержитъ много любопытнаго въ другихъ отношеніяхъ.

Въ этомъ нумер ‘Морскаго Сборника’ помщены четыре отчета: 1) Отчетъ о дйствіяхъ Морскаго Ученаго Комитета въ 1857 году. 2) Отчетъ о занятіяхъ Канцеляріи Моренаго Министерства. 3) Отчетъ флота генералъ-аудитора и 4) Отчетъ директора Гидрографическаго Департамента Моренаго Министерства. Отчеты первый и четвертый представляютъ нкоторыя общезанимателіныя данныя.

Изъ перваго отчета мы узнаемъ, между прочимъ, что въ разсмотрніи Ученаго Комитета находились правила для частныхъ пароходовъ, содержащихъ сообщеніе между портами Балтійскаго моря. Составленіе этихъ правилъ Его Императорскому Высочеству Генералъ-Адмиралу угодно было поручить Морскому Ученому Комитету, вмст съ Техническимъ, пригласивъ къ участію двухъ командировъ пароходовъ. Правила эти должны быть составлены соотвтственно правиламъ, существующимъ но этому предмету въ иностранныхъ государствахъ. Въ Комитет разсматривались также проэкты: иностранца В. ‘О предупрежденіи столкновенія пароходовъ’ и ‘О мрахъ къ отвращенію обмеленія портовъ Новороссійскаго края’, а также составлялся проэктъ правилъ ‘для отвращенія засоренія невскаго фарватера.’ Замтимъ также, что въ Комитет разсматривается нын ‘проэктъ воздушнаго корабля’ представленный однимъ иностранцемъ, и проэктъ о поднятіи изъ воды судовъ и тяжестей.

Что касается учебно-морской части, то въ Комитет занимаются положеніемъ о Морскомъ Училищ портовъ Восточнаго Океана.

Сверхъ этого, Комитетъ предполагалъ издать 15 разнаго рода сочиненій, относящихся къ морскому длу, и въ числ прочихъ ‘О купеческомъ судостроеніи въ Россіи’ Корпуса Корабельныхъ Инженеровъ поручика Богуславскаго. Печатаніе этого сочиненія было пріостановлено на нкоторое время по неимнію средствъ.

Относительно издаваемаго Ученымъ Комитетомъ журнала ‘Морской Сборникъ’, замтимъ что въ 1857 году онъ имлъ 5007 подписчиковъ, изъ которыхъ обязательныхъ было 3330 и частныхъ 1677. Все изданіе журнала обошлось въ этомъ году въ 43,896 руб. 69 ³/₄ к., изъ этой суммы заплачено авторамъ 5,405 руб. 79 ³/₄ коп., а на чертежи, портреты и рисунки употреблено 9,419 р. 13 к. Круглымъ числомъ каждый печатный листъ ‘Сборника’ обошелся въ 123 руб. 88 ¹/₄ коп.

Что касается отчета канцеляріи Морскаго Министерства, то изъ него мы узнаемъ, между прочимъ, что составлена особая коммиссія для пересмотра Свода Морскихъ Уголовныхъ Законовъ и что капитанъ-лейтенантъ Кроунъ былъ командированъ въ Америку для заказа судовъ и разныхъ другихъ предметовъ для Сибирскихъ портовъ и флотиліи.

Въ отчет Гидрографическаго Департамента упоминается, что въ прошедшемъ году производились промръ и съемка въ разныхъ точкахъ Балтійскаго моря, а также Ладожскаго озера и рки Невы, и что изслдованія, которыя предполагалось произвести въ 1857 году, въ Бломъ мор и но рукавамъ Сверной Двины, не были исполнены за неимніемъ въ Архангельскомъ порт необходимыхъ для этого средствъ

Изъ этого же отчета мы узнаемъ, что въ Каспійскомъ мор находятся три ученыя экспедиціи, главныя работы первой сосредоточивались между Баку и Астрабатомъ. Къ сожалнію, несчастный случай, именно: крушеніе, 14сентября прошлаго года, парохода ‘Куба’ у мыса Шоуланъ нанесло огромный ущербъ трудамъ экспедиціи, такъ какъ при этомъ несчастномъ случа погибли вс журналы астрономическихъ работъ, произведенныхъ экспедиціею, а также уничтожилась большая часть ея трудовъ, такъ удачно и такъ добросовстно начатыхъ.

Другая экспедиція изслдовала рку Куру. По всего важне экспедиція для изслдованія фарватеровъ рки Волги. Однако вс предположенія на счетъ первой экспедиціи не могли быть приведены въ исполненіе. Наконецъ Сибирь обратила на себя дятельное вниманіе: тамъ, по вол Его Императорскаго Высочества Генералъ-Адмирала, предполагается произвести опись рки Амура и береговъ Восточной Сибири.

Въ томъ же нумер ‘Морскаго Сборника’ помщено извстіе о гибели корабля ‘Лефортъ’, бывшей предметомъ долгихъ разговоровъ ныншнею осенью. Въ Морскомъ Сборник изложено подробно все слдствіе, произведенное особо учрежденною коммиссіею по этому длу. Изъ этого слдствія между прочимъ видно, что во время гибели корабля ‘Лефортъ’ на немъ находилось: 13 штабъ и оберъ офицеровъ, 1 юнкеръ, 743 унтеръ-офицеровь и рядовыхъ, 53 семейства нижнихъ чиновъ и 17 дтей обоего пола. Корабль ‘Лефортъ’ былъ построенъ въ Новомъ-Адмиралтейств въ С. Петербург изъ лиственницы, и спущенъ 25 іюня 1835 года, въ 1852 г. онъ былъ обшитъ мдью въ Кронштат.

Слдственная коммиссія, основываясь на разысканіяхъ соображеніяхъ и опросахъ тхъ, которыя были очевидцами этого ужаснаго происшествія, опровергаетъ первоначальное мнніе многихъ, будто бы корабль опрокинулся. Мнніе это, по замчанію коммиссіи, основывалось на кратковременности всей катастрофы. Коммисіл убждена, что гибель ‘Лефорта’ произошла отъ чрезмрной прибыли во внутрь его воды, пробиравшейся во вс щели и открывшейся сверхъ того внезапной сильной течи, и полагаетъ (съ чмъ однако не соглашается Морской Генералъ-Аудиторіатъ), что все это произошло вслдствіе неосновательнаго распредленія на корабл ‘Лефортъ’ перевознаго груза въ компанію 1856 года, отчего будто бы разслабились вс связи корабля, а вслдствіе этого образовались щели, въ которыя и нахлынула вода. Морской Гснералъ-Аудиторіатъ находитъ, что течь эта, при большомъ крен и качк, могла произойти отъ дурной проконопатки и отъ ослабленія связей въ носовой части погибшаго корабля.

——

Таковы важнйшія общественныя и литературныя явленія въ нашемъ отечеств, которыя мы можемъ занести въ наше ‘Обозрніе о за прошлый мсяцъ. Нельзя не сознаться съ радостью, что общее впечатлніе ихъ, не смотря на нкоторые частные недостатки, весьма отрадно. Къ сожалнію, не совсмъ можно сказать тоже самое относительно многихъ явленій, обнаружившихся въ послднее время ‘въ иныхъ земляхъ’. Происшествія во Франціи имютъ, какъ извстно, печальный характеръ. Положеніе другихъ странъ тоже представляетъ нкоторые факты, не слишкомъ отрадные. Одинъ изъ нихъ мы отмчаемъ съ особенно грустнымъ чувствомъ.

Тогда какъ у насъ, въ настоящее время, къ чести нашей родины, явилось такое стремленіе къ предоставленію человку правъ, принадлежащихъ ему, какъ существу разумному, по самой его природ, въ тоже время, на другомъ кра земли, снова выразилось крайнее неуваженіе къ личной свобод человка. Такъ американская газета ‘New-York Herald’ сообщаетъ, что, въ виду Гаванны, были весьма недавно захвачены три судна съ угольемъ, и что на этихъ судахъ находилось 150 несчастныхъ негровъ, назначенныхъ для перевоза въ мстечко Табла-Піеда. Такіе печальные факты ясно доказываютъ, сколько еще нужно усилій для того, чтобъ наконецъ личность человка, на всхъ точкахъ земнаго шара, вступила въ свои законныя, дарованныя ей богомъ, права.

Изъ послднихъ узаконеній, состоявшихся во Франціи, замчателенъ новый законъ, внесенный въ уголовный кодексъ и запрещающій публичное ношеніе одежды, мундира или ордена, а также присвоеніе, безъ всякаго на то права, дворянскаго титула, подъ опасеніемъ быть подвергнутымъ тюремному заключенію отъ шести до двухъ лтъ и уплат штрафа отъ 500 до 5,000 франковъ. Кром того, судъ можетъ приказать напечатать свой приговоръ въ газетахъ вполн, или въ извлеченіи, на счетъ виновнаго. Изъ постановленій по этому предмету, сдланныхъ законодательнымъ корпусомъ, видно, что такая мра принята въ видахъ упроченія во Франціи наслдственной монархіи.

Можно замтить, что вротерпимость, въ самыхъ просвщенныхъ государствахъ идетъ еще медленными шагами. Такъ, въ Швеціи, съ небольшимъ только мсяцъ назадъ, правительство оказало нкоторое, весьма впрочемъ небольшое, снисхожденіе къ тмъ изъ шведскихъ подданныхъ, которые не исповдываютъ господствующей въ королевств религій, именно — тамъ допустили въ государственную службу иноврцевъ, дозволивъ имъ однако занимать мста — не боле, какъ учителей искусствъ, ремеслъ, а также должности врачей.

Что касается успховъ человческаго ума. въ отношеніи наукъ, то самымъ замчательнымъ извстіемъ, сообщеннымъ иностраннымъ газетами, нимъ показалась небольшая статейка ‘Times’ о томъ, что паровой фрегатъ ‘Ніагара’ долженъ былъ отправиться 6 марта изъ Англіи для положенія телеграфическаго каната на дно Атлантическаго океана. Весь экипажъ будетъ состоять изъ 400 человкъ, потому что, когда, при послдней попытк положить этотъ канатъ на дно океана, экипажъ на фрегат ‘Ніагара’ состоялъ изъ 500 человкъ, то эта многочисленность мшала удобному расположенію самаго нанята на фрегат. Кром того, нын приняты вс мры для того, чтобъ устранить т неудобства, которыя были замчены при послдней экспедиціи.

Особыхъ политическихъ новостей въ Европ нтъ. Вс они вращаются въ настоящее время около прежнихъ вопросовъ, и особенное вниманіе любителей посмнно привлекаютъ: законы о политическихь выходцахъ въ Англіи, война китайская и усмиреніе Индіи.

Въ послднее время обнаружилось въ европейской наук особенное движеніе по части изученія армянскаго языка, литературы и исторіи. Сообщаемъ новости и замчанія но этому предмету, составленныя г. Г. Эзовымъ.

‘Exoriente lux, говоритъ латинская пословица, до сихъ поръ тщательно сохраненная европейскими народами, какъ историческій памятникъ, свидтельствующій о томъ, что европейское просвщеніе, получило свое начало въ Азіи. Мы знаемъ изъ исторіи, что оттуда перешли въ Грецію алфавитъ, числительные знаки, тамъ зародились астрономія и земледліе, гамъ возникли религіозныя и философскія ученія, оттуда постоянно выходили мудрецы древняго міра, и западъ еще со временъ Пиагора и Платона смотритъ на востокъ, какъ на своего наставника. Поэтому, для познанія начала человчества и духа первобытнаго общества, европейскіе ученые обратились къ изученію судебъ народовъ востока и ихъ цивилизаціи — матери нашей европейской цивилизаціи.

Мы не_/намрены здсь распространяться ни объ исторіи изученія восточныхъ языковъ въ Европ, ни о томъ, какое мсто имъ принадлежитъ въ кругу европейской науки, и какою жатвою они вознаградили посвятившихъ имъ свой трудъ ученыхъ. Наши намренія, на этотъ разъ, ограничиваются скромнымъ желаніемъ — ознакомить читателей съ нкоторыми предпріятіями европейскихъ ученыхъ, по изученію армянской письменности и исторіи эта то древняго народа, принимавшаго непосредственное и дятельное участіе почти во всхъ событіяхъ древняго востока.

Изученіе языка, литературы и исторіи древней Арменіи началось въ Европ съ XVII столтія. Тогда многіе ученые и преимущественно миссіонеры, бывшіе на восток, въ совершенств владли армянскимъ языкомъ, и оставили многія весьма замчательныя по этому предмету сочиненія. Изъ европейскихъ ученыхъ посвятившихъ свои труды изученію Арменіи, особенно замчательны: французскіе ученые — Шульцъ, С. Мартенъ, Катрмеръ, Евгеній Боре, Дюлорье, Феликсъ Невъ, Феликсъ Лажарь, Викторъ Ланглоа, нмецкіе — Шредеръ, Нуманнъ, Петерманнъ, англійскіе — братья Вильгельмъ и Георгъ Вистоны и поэтъ Лордъ Байронъ, и итальянскіе Паоло Пиромали, аббатъ Каппенети и др.

Въ начал XIX столтія, (1811) при император Наполеон I въ Париж учреждена первая кафедра армянскаго языка, вслдъ за тмъ такія же кафедры были учреждены и въ другихъ главныхъ городахъ Европы.

Изъ современныхъ предпріятій европейскихъ ученыхъ по изученію армянской письменности, обратимъ вниманіе читателей а) на изданіе г. Дюлорье, подъ названіемъ Историческая Армянская библіотека, т. е. собраніе всхъ армянскихъ историковъ во французскомъ перевод, б) путешествіе въ Италію, г. Ланглоа которому французское правительство поручило изслдовать въ туринскихъ и генуэзскихъ архивахъ документы, относящіеся до сношенія Армянскаго царства съ Генуэзскою республикою, в) путешествіе архимандрита Гавріила Айвазовскаго въ Арменію, двухъ послднихъ ученыхъ французское фосточное Общество (La socit orientale de France) снабдило инструкціями.

Но чтобъ точне опредлить значеніе и послдствія, какія могутъ имть для науки вышеупомянутыя предпріятія, постараемся въ немногихъ словахъ изъ прошедшей исторической жизни армянскаго народа уяснить себ научную важность его литературы. Первые, до насъ дошедшіе, памятники армянской литературы относятся къ началу IV вка, и съ тхъ поръ непрерывною цпью продолжаются до нашихъ временъ. Армянскіе историки пятью вками древне мусульманскихъ и много правдиве византійскихъ, слдовательно они, можно сказать, суть единственные путеводители въ изслдованіи историческихъ и религіозныхъ переворотовъ, совершившихся въ западной Азіи, во время владычества Арзакидовъ и Сассанидовъ.

Арменія этого времени, по политическимъ и географическимъ отношеніямъ своимъ, находясь въ прямомъ соприкосновеніи съ во стокомъ, была, вмст съ тмъ, связана неразрывными узами христіанской религіи и своимъ умственнымъ образованіемъ съ Византійскою имперіею: вс историки Арменіи этого времени получили свое образованіе въ школахъ Аинъ и Византіи. Отсюда вытекаетъ вся важность свдній, сообщаемыхъ армянскими историками о Византійской имперіи, Персидской монархіи и о подвластныхъ имъ народахъ.

Дале, когда Арабы, воодушевленные воинскимъ и религіознымъ энтузіазмомъ, а вслдъ за ними турки сельджуки, и потомъ монголы изъ глубины своихъ степей, устремились на западную Азію, Арменія была одна изъ первыхъ странъ, подвергшихся опустошительному ихъ набгу и подпадшихъ ихъ игу, и современные армянскіе историки, разсказывая о бдствіяхъ и разрушеніи своего отечества, сообщаютъ намъ множество характеристическихъ и только у нихъ сохранившихся подробностей о вышеупомянутыхъ народахъ. Съ другой стороны, одни и тже событія съ двухъ противоположныхъ точекъ зрнія разсказанныя мусульманскими и армянскими писателями, даютъ возможность любопытному ихъ между собою сравненію. Не мене любопытны и драгоцнны свидтельства армянскихъ историковъ, когда они намъ изображаютъ перевороты Византійской имперіи, столько вковъ тяготвшей надъ судьбою ихъ отечества, когда, они намъ разсказываютъ о крестовыхъ походахъ, въ которыхъ принимали участіе ихъ соотечественники, населявшіе Киликію.

Никому лучше ихъ не извстны событія, совершившіяся во время крестовыхъ походовъ, въ Киликіи, на свер государства Антіохійскаго и графства Эдесскаго, страны эти имли армянское населеніе.

Въ позднйшее время, когда Арменія была предметомъ раздора персидскихъ шаховъ и турецкихъ султановъ, царствованіе Шахъ-Аббаса I, переселеніе имъ армянъ изъ отечества въ Исфагань, развитіе этой армянской колоніи (Джульфы), вліяніе ея на торговлю и финансовое состояніе Персіи при Аббас и первыхъ его преемникахъ, переселеніе армянъ въ Польшу, вліяніе ихъ на процвтаніе города Лемберга, торговля армянъ, поселившихся въ Крыму, съ итальянскими республиками, и въ особенности съ Генуей, вліяніе армянъ на торговлю Турціи и Персіи — все это послужило предметомъ историческихъ ‘сочиненій, заслуживающихъ полнаго вниманія европейскихъ ученыхъ.

Многіе армяне, будучи приближенными сановниками послднихъ турецкихъ султановъ, оставили ихъ біографіи, которыя остаются, большею частью, въ незаслуженной неизвстности.

Итакъ мы видимъ, что историки армянскіе обозрваютъ исторію почти всхъ народовъ, имвшихъ значеніе въ древнія и среднвковыя времена: грековъ, римлянъ, парянъ, персовъ, арабовъ, турокъ-сельджуковъ, монголовъ и принимавшихъ участіе въ крестовыхъ походахъ европейцевъ. Армянскіе историки отличаются искреннею любовью къ истин, точностью и врностью въ разсказ, простотою и изяществомъ слога, они въ этомъ отношеніи гораздо выше арабскихъ, персидскихъ и большей части византійскихъ историковъ, многіе же изъ нихъ обращаютъ на себя вниманіе своею обширною ученостью.

Теперь мы можемъ оцнить, въ какой степени важно для науки предпріятіе г. Дюлорье, общающаго издавать во французскомъ перевод армянскихъ историковъ, подъ заглавіемъ Исторической Армянской Библіотеки (Bibliot&egrave,que historique Armnienne). Нельзя не пожелать полнаго успха и счастливаго окончанія этому обширному и вмст съ тмъ весьма полезному и крайне обязательному предпріятію. Армяне, искони вковъ славящіеся своею пылкою любовью къ просвщенію, радостно отозвались на приглашеніе г. Дюлорье — содйствовать исполненію его предпріятія: въ Россіи и Турціи составилась подписка на значительное число экземпляровъ его изданія, которое должно выходить отдльными книжками, заключающими въ себ твореніе одного или нсколькихъ авторовъ, цною отъ 10 до 12 франковъ, первый же томъ этого изданія, въ которомъ будетъ помщено разсужденіе г. Дюлорье о систем армянской хронологіи, будетъ стоить 25 фр. Подписка принимается въ Париж, на Ришельевской улиц, у книгопродавца Франка.

Теперь мы съ нкоторою вроятностью можемъ предвидть результаты ученаго путешествія въ Италію г. Ланглоа (Victor Langlois), которому французское правительство поручило изслдовать документы, хранящіеся въ архивахъ Турина и Генуи и относящіеся до сношеніи Арменіи съ Генузскою республикою. Изслдованіе и изданіе этихъ забытыхъ хартій новымъ свтомъ озарятъ бывшія въ средніе вка, сношенія Запада съ Востокомъ. Чтобъ точне опредлить цль и значеніе этого путешествія, приведемъ инструкцію, которую Восточное Общество, дало г. Ланглоа, на это путешествіе. ‘Постановленіемъ 21 минувшаго апрля, его превосходительство г. министръ народнаго просвщенія, далъ одному изъ нашихъ собратовъ, Виктору Ланглоа, главному секретарю Общества, ученое порученіе, имющее цлію изслдовать въ архивахъ Турина и Генуи, документы относящіеся до сношеній, нкогда существовавшихъ между Арменіей и Генузскою республикою.

‘Викторъ Ланглоа, которому недавнее его путешествіе въ Арменію дало возможность подробно изучить исторію этого древняго государства, {Въ 1832 и 1833 г. французское правительство поручило г. Ланглоа сдлать археологическіе изысканія въ малой Арменіи и Киликіи. Отчетъ объ этой его поздк отпечатанъ подъ заглавіемъ: Rapport sur l’exploration archologique de la Cilici el de la Pelile-Arnitiic, pendant les aunes 1852—1853, par Victor-langlois. Paris. 1857.} боле чмъ кто нибудь можемъ исполнить это порученіе, и намъ только остается поздравить его съ тмъ, что онъ волею министра призванія продолжать предпринятое имъ изученіе этого отдла восточной исторіи. До прибытія своего въ Сардинію, Викторъ Ланглоа, при прозд чрезъ Ліонъ, осмотритъ въ библіотек этого города, хранящіяся тамъ рукописи, и въ особенности весьма древнюю рукопись за No 15, которая заключаетъ въ себ литургію древней армянской церкви.

Въ Турин,-Викторъ Ланглоа войдетъ въ прямыя сношенія съ г. французскимъ посланникомъ, которому онъ рекомендованъ г. министромъ иностранныхъ длъ, чтобъ съ большимъ успхомъ могъ исполнить свое порученіе

Въ архивахъ онъ и шлетъ часть древняго собранія оффиціяльныхъ документовъ Генуэзской республики, въ связкахъ этихъ архивовъ должны находиться грамоты и привилегіи, предоставленныя Генуэзцамъ царями армянскими.

Эти, до сихъ поръ неизданные, документы будутъ весьма полезны г. Ланглоа, для составленія картулярія Арменіи, надъ которымъ онъ уже нсколько лтъ трудится и который долженъ войти въ составъ собранія, предпринимаемаго г. Дюлорье, подъ названіемъ ‘Исторической Армянской Библіотеки.’

Мы имемъ полное право надяться, что порученіе г. Виктора Ланглоа будетъ полезно наук и обществу, которому онъ принадлежитъ.

Мы оканчиваемъ, прося г. Ланглоа доставить рапортъ объ его путешествіи, который, мы уврены, будетъ очень интересенъ и сообщитъ совершенно-новыя подробности о сношеніяхъ Запада съ Востокомъ въ Средніе вка.

Намъ теперь остается поговорить объ архимандрит Гавріил Айвазовскомъ, и о научномъ значеніи предпринятаго имъ путешествія въ Арменію. Отецъ Гавріилъ Айвазовскій, братъ нашего художника И. К. Айвазовскаго, родился въ Крыму, въ г. еодосіи отъ армянскихъ родителей. Еще въ ранніе годы онъ обнаружилъ въ себ блестящія способности, и родители его, не имя возможности дать ему должное образованіе въ Крыму, вынуждены были послать его въ училище Общества Мхитаристовъ, на островъ Св. Лазаря въ Венецію, гд, получивъ блестящее образованіе, онъ сдлался однимъ изъ главныхъ членовъ этого ученаго общества. Съ 1844 года подъ его редакціею началъ издаваться отъ общества журналъ ‘Полигисторъ’, принесшій громадную пользу армянамъ. Въ 1848г. Общество Мхитаристовъ назначило его директоромъ Армянскаго Института Мурата, въ Париж, подъ его просвщеннымъ управленіемъ Институтъ достигъ апогея своей славы, образованіе армянскаго юношества длало блестящіе успхи… Желая по возможности содйствовать распространенію европейскаго просвщенія между своими соотечественниками, онъ въ 1855 г. открылъ въ Париж другой армянскій институтъ и предпринялъ изданіе армяно-французскаго журнала La colombe du Massis (голубь масиса). Архимандритъ Гавріилъ Айвазовскій обладаетъ обширными познаніями и въ совершенств владетъ европейскими и многими восточными языками. Труды его не нуждаются въ похвалахъ, они извстны ученому міру. Весною 1857 г. отецъ Гавріилъ Айвазовскій пожелалъ постить своихъ родныхъ въ Россіи, и при прозд его черезъ Австрію, Молдавію, Крымъ, Москву, С. Петербургъ, везд, гд только живутъ Армяне, везд они выразили чувство искренней любви и благодарности знаменитому своему соотечественнику. По прибытію его въ С. Петербургъ, Государю Императору благоугодно было назначить его Исправляющимъ должность Нахичеванскаго и Бессарабскаго епархіальнаго архіепископа, мстопребываніемъ своимъ онъ избралъ родную еодосію, гд намренъ открыть армянское народное училище. Онъ постилъ также первопрестольный армянскій Эчміадзинскій монастырь и его богатую библіотеку, гд хранится множество невдомыхъ міру рукописей, и окрестности Арарата, наполненныя развалинами древняго армянскаго царства.

Отъ путешествія, равно какъ и отъ училища отца Айвазовскаго, армяне, а за ними и весь ученый міръ, вправ ожидать много полезнаго, и можно положительно утверждать, что Айвазовскій съуметъ достойнымъ образомъ отблагодарить Россію за ея гостепріимный пріемъ, ревностною и опытною своею дятельностью на поприщ распространенія просвщенія.

Для полноты свдній, приведемъ рапортъ коммиссіи, которой Французское Восточное Общество поручило снабдить архимандрита Айвазовскаго инструкціей на это путешествіе.

‘Господа, одинъ изъ нашихъ ученыхъ собратовъ, вартабедъ {Ученое званіе армянскаго монашествующаго духовенства.} Гавріилъ покидаетъ Францію и предпринимаетъ ученое путешествіе въ Арменію, свое отечество. Вартабедъ Гавріилъ есть, какъ вамъ извстно, одинъ изъ тхъ ученыхъ, которыми по справедливости гордится Арменія: онъ оказалъ, не только своимъ соотечественникамъ, но и ученой Европ, значительныя услуги, знакомя ее съ литературой своего отечества, изданіемъ журнала, называющагося La Colombe du Massis, и другими весьма замчательными трудами относительно языка, литературы и исторіи Арменіи. Отправляясь въ окрестности Арарата, находящіяся нын во власти Россіи, вартабедъ Гавріилъ иметъ намреніе главнымъ образомъ изслдовать въ библіотек и архивахъ Эчміадзина,— мстопребываніе католикоса армянскаго народа,— документы, покрытые пылью и нсколько вковъ не видвшіе свта. Большую пользу должны принести изслдованія нашего ученаго собрата литератур гражданской, политической и церковной исторіи Армянъ, намъ остается только просить его исполнить свое намреніе — остаться нсколько мсяцевъ въ Эчміадзинскомъ монастыр, который, какъ извстно, есть самое богатое хранилище армянскихъ рукописей и документовъ.

Когда вартабедъ Гавріилъ окончитъ предполагаемыя имъ изслдованія въ Эчміадзин, онъ намренъ постить окрестности Арарата, чтобъ собрать надписи и археологическія свднія. Страна эта усяна древними развалинами и весьма мало изслдована путешественниками. Дюбуа-де-Монтпере, Броссетъ, Абишъ и нсколько монаховъ, принадлежащихъ къ монастырю, правда, обозрвали эти страны, но многое еще остается сдлать, и мы надемся, что путешествіе вартабеда Гавріила пополнитъ изысканія его предшественниковъ въ Арменіи.

Вроятно, вартабедъ Гавріилъ поститъ Эрзерумъ, Тифлисъ, Эривань и вс древніе города, перешедшіе, съ нкотораго времени подъ скипетръ Россійскаго Императора. Вартабедъ Гавріилъ, который говоритъ на многихъ языкахъ, и въ особенности поармянски, погрузински, порусски и погагарски, боле чмъ кто-нибудь, можетъ вникнуть во множество такихъ подробностей, ко горы я ускользаютъ отъ европейскихъ путешественниковъ. Его духовный санъ даетъ ему возможность съ большею легкостью проникнуть въ церкви, въ монастыри о даже во внутрь восточныхъ семействъ, столь недоступныхъ для иностранцевъ.

Мы въ особенности просимъ вартабеда Гавріила собирать свднія о политическомъ, гражданскомъ и церковномъ состояніи Кавказа, о разныхъ его племенахъ, о политической его географіи. Эти свднія будутъ тмъ боле драгоцнны, что мы имемъ весьма неопредленныя понятія объ этомъ предмет. Должно также въ Карабахской области (древняя Албанія) изслдовать, нтъ ли историческихъ развалинъ и надписей. Можетъ быть, въ этихъ странахъ найдутся медали, принадлежащія династіи Горигеянъ, изъ которыхъ одна только до сихъ поръ извстна, и другимъ княжествамъ, процвтавшимъ здсь въ Средніе вка. Эти памятники могутъ служить дополненіемъ къ разсказамъ лтописцевъ Среднихъ вковъ.

Наконецъ, вартабедъ Гавріилъ преимущественно долженъ обратить вниманіе на то, не находятся ли въ монастыряхъ тхъ странъ рукописи армянскихъ писателей, считающіяся потерянными и которыя могутъ пополнить проблы, находящіеся въ исторіи Арменіи.

Книга законовъ Арменіи была бы хорошею находкою, и если вартабедъ Гавріилъ будетъ такъ счастливъ и найдетъее, то надо будетъ купить ее, или списать. Законы Арменіи, изъ которыхъ только нсколько отрывковъ до насъ дошли, весьма любопытно, но мы не знаемъ ихъ въ цлости, хотя намъ и извстно, что существуютъ рукописи кодекса Мхитаръ-Коша въ Эчміадзин и въ Венеціанскомъ монастыр. Царскія грамоты и картуляріи церквей и монастырей заслуживаютъ особенное вниманіе, и мы, зная просвщеную ревность вартабеда Гавріила, уврены, что онъ не пропуститъ ни единаго случая, для собранія, о посщаемыхъ имъ частяхъ Арменіи, свдній, которыя, но его мннію, могутъ служить точными данными для исторіи и археологіи этой части Востока.

Общество, которое всегда радо поощрять ученыя изслдованія Востока, за счастіе почтетъ, если будетъ въ состояніи сообщить нужныя вартабеду Гавріилу свднія, оно заране уврено въ тхъ благихъ послдствіяхъ, которыя должно имть путешествіе, предпринятое подъ высокимъ покровительствомъ русскаго Правительства, главныхъ армянскихъ фамилій и Святйшаго ихъ Синода.

‘Современникъ’, No 4, 1858

СОВРЕМЕННОЕ ОБОЗРНІЕ.

Читайте также: