СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.
СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.
Большой театръ: Волшебныя пилюли.— Малый театръ: Зимняя сказка.
Ан.
‘Русская Мысль’, кн.I, 1888
Современное искусство, Ремезов Митрофан Нилович, Год: 1888
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Прошедшій годъ закончился постановкою въ Большомъ театр феерія Волшебныя пилюли, въ Маломъ — комедіи Зимняя сказка, тоже въ своемъ род фееріи, только Шекспировской. Подошли рождественскіе праздники, и об пьесы давали полные сборы. Волшебныя пилюли въ особенности привлекали всю ‘молодую Москву’ и необыкновенно ее забавляя. Взрослые же, вынужденные сопровождать своихъ юныхъ чадъ и воспитанниковъ, претерпвали удручающую скуку, находя нкоторое утшеніе въ дтскомъ весель, въ звонкомъ дтскомъ хохот, часто пробгавшемъ во зал серебристыми волнами. Надъ чмъ, собственно, хохочетъ маленькая публика, почти не умолкая,— понять мудрено. Несомннно только одно, что дтямъ весело, и смхъ, въ данномъ случа, является ничмъ инымъ, какъ дтскимъ выраженіемъ общаго внутренняго настроенія. Обстановка — роскошная. Частая смна картинъ,— ихъ пятнадцать,— превращенія, провалы, исчезновенія, куплеты, толпа меленькихъ танцоровъ, изображающихъ комаровъ и мухъ, люди, ходящіе на рукахъ, г-жа Гейтенъ, вертящаяся ‘волчкомъ’,— удивительно, головокружительно вертящаяся,— колясочка-самокаточка, цвты, кружева, двигающіяся кошки, звающія собаки и крокодилы, ходящія шахматныя фигуры, прыгающія лягушки,— все это восхищаетъ юныхъ зрителей, заставляетъ сверкать восторгомъ, счастьемъ чистые дтскіе глазки. И прекрасно,— чмъ бы дти ни тшились… особливо же, если они тшатся такими невинными и безобидными вещами, какъ Волшебныя пилюли. Для людей пресыщенныхъ и набаловавшихся до одуренія — все это представляется довольно балаганнымъ, въ самой роскошной обстановк видятся погршности и изъяны: кошки, собаки и всякіе монстры, собранные въ жилищ колдуньи, кажутся уродливыми, игра актеровъ — до крайности плохою, кружева — не достаточно тонкими и т. д., и т. д. Но, вдь, дти требуютъ тоже зрлищъ, а въ таковыхъ-то у насъ и ощущается недостатокъ. Фееріи театра Лентовскаго непригодны для дтей и подростковъ, за очень рдкими исключеніями. Во всякомъ случа, не въ оперетку же возить ‘молодую Москву’ въ праздники… Даже Зимняя сказка — и та, по нашихъ наблюденіямъ, понравилась маленькимъ зрителямъ мене, чмъ Волшебныя пилюли. Что же касается подростковъ, то въ комедіи Шекспира есть такія мста, которыя могутъ показаться неудобны’ цензур строгихъ воспитателей.
Мы не помнимъ, шла ли когда-нибудь прежде Зимняя сказка на казенной сцен. Москва видла ее немного лтъ назадъ у мейнингенцевъ, въ прославленной ‘мейнингенской’ постановк. На Маломъ театр постановка этой пьесы во многомъ превзошла мейнингенскую, къ сожалнію, какъ это у насъ всегда бываетъ, дло не обошлось безъ очень важныхъ изъяновъ, каковыхъ не замчалось у ‘аккуратныхъ’ нмцевъ. Начнемъ съ декорацій: вс он много лучше мейнингенскихъ, за исключеніемъ декораціи, изображающей площадь, на которой происходитъ судъ надъ королевой. Для этой сцены взята декорація, служившая при представленіи Зазды Севильи. Она затсняетъ сцену и некрасива, это — не площадь роскошной столицы, а уголъ площади, какой-то закоулокъ. Но не въ этомъ еще главный недостатокъ, а въ томъ, что, при всей ограниченности пространства, на сцен мы не видимъ такой толпы народа, которую всегда выставляютъ мейнингенцы и которая играетъ такую роль въ ихъ представленіяхъ. Вмсто цлаго населенія столицы, сбжавшагося смотрть на необычайное зрлище суда надъ любимою королевой, вмсто шумной давки, на сцен Малаго театра мы видли всего два-три десятка разрозненныхъ головъ, тамъ и сямъ торчащихъ на заднемъ план. Разставленные впереди воины не могли скрыть пустоты сцены, отсутствія ‘народа’ на площаэи. Толпа, живущая на мейнингенской сцен своею массовою жизнью, жестикулирующая, шумящая, волнующаяся, принимаетъ самое активное участіе во всемъ, что происходитъ передъ зрителемъ. И зритель невольно чувствуетъ себя какъ бы принадлежащимъ къ этой толп, что не мало способствуетъ иллюзіи. У насъ ничего подобнаго нтъ. Малочисленная кучка людей, разсянныхъ въ глубин сцены, по своей неподвижности и совершенно безучастнымъ возгласамъ по команд, производитъ довольно плачевное впечатлніе. Исправить такой недостатокъ весьма легко,— ни въ костюмахъ, самыхъ незатйливыхъ, впрочемъ, ни въ статистахъ не можетъ быть недостатка. Дисциплинировать, обучить толпу изображать изъ себя настоящій народъ, а не выпускной, не кукольный тоже очень нетрудно. Почему же этого не сдлано? Почему не длается этого ни въ Зимней сказк, ни въ другихъ пьесахъ, гд выпускается на сцену ‘народъ’?…
Отвтъ можетъ быть только одинъ: ‘сойдетъ и такъ’. Конечно, сойдетъ, мало ли что ‘сходитъ на нашемъ базар’. Только Императорскій-то театръ — не базаръ, а первая, образцовая сцена въ Россіи, которой ни въ какомъ случа и ни въ чемъ не слдовало бы уступать мейнингенской сцен. Это опять тотъ же вопросъ объ ‘ансанбл’, на который мы не разъ уже обращали вниманіе: это — вопросъ о цльности, стройности и гармоніи всхъ частей, безъ которыхъ немыслимо никакое произведеніе искусства, претендующее на художественность.
Такая же малочисленность персонала замчается и тамъ, гд на сцену появляется дворъ короля Сициліи. Но это еще не такъ существенно, какъ постановка декораціи въ той картин, гд сынъ короля Богеміи является съ невстой къ королю Сициліи. Тутъ декорація настолько близко придвинута въ рамп, что, вмсто комнаты, оказывается какой-то корридоръ. Получается такое впечатлніе, будто дйствіе происходитъ передъ вторымъ занавсомъ,— будто это не дйствіе даже, а какой-то антрактъ съ чтеніемъ въ костюмахъ Оправдать такой распорядокъ сцены необходимостью заставить и установить декораціи для слдующей картины -нельзя. Это уже дло декоратора распредлить свои планы такъ, чтобы одна картина не мшала постановк другой и чтобы передвиженія кулисъ не загоняли актеровъ къ самой рамп. Отъ очень эффектной картины, изображающей ‘Облака’, мы ожидали большаго, чмъ то, что далъ намъ г. Гельцеръ. За то декораціи перваго дйствія и, въ особенности, послдней картины представляютъ собою верхъ совершенства. Чтобы покончить съ вншностью пьесы, мы отмтимъ замчательную роскошь и изящество костюмовъ и всхъ аксессуаровъ, конечно, далеко оставляющія за собою то, что мы видли въ той же пьес у мейнингенцевъ.
Объ игр артистовъ намъ придется сказать немногое. Главныя роли распредлены такъ: Леонтъ, король Сициліи — г. Ленскій, его жена, Герміона — г-жа Ермолова, Паулина, придворная дана — г-жа едотова, Поликсенъ, король Богеміи — г. Рыбаковъ, Флоризель, его сынъ — г. Багровъ, Пердита, дочь Леонта и Герміоны — г-жа Васильева 2, бродяга — г. Садовскій, пастухъ — г. Макшеевъ, шутъ, его сынъ — г. Музиль, роль маленькаго сына короля Леонта играла воспитанница Домашева. Кажется, нечего и говорить о томъ, что ни на одной русской сцен Зимняя сказка не можетъ быть лучше обставлена и лучше сыграна, чмъ въ Москв. Апплодисмейтамъ и вызовамъ конца не было. Къ слову объ апплодисментахъ — мы съ удовольствіемъ замтили, что наша публика становится сдержанне и рже, чмъ прежде, прерываетъ дйствіе неумстнымъ хлопаньемъ. Когда-то она совсмъ отвыкнетъ отъ привычки мшать актерамъ играть, а истиннымъ любителямъ искусства безпрепятственно наслаждаться ихъ игрою?…
А игра нашихъ первыхъ артистовъ была поистин художественною. Г-жа Васильева 2-я очень мило и симпатично провела роль Пердиты, пастушкипринцессы. Изъ молодыхъ артистокъ г-жа Васильева 2-я чуть ли не единственная, про которую можно сказать, что она длаетъ замтные успхи и подаетъ большія надежды. Такія надежды бываютъ, впрочемъ, нердко обманчивы и ведутъ къ грустнымъ разочарованіямъ, что мы на себ испытали. Съ годъ тому назадъ мы возлагали серьезныя надежды на г. Багрова, прекрасно сыгравшаго роль юноши въ драм Арказановы. Съ тхъ поръ г. Багровъ не сдлалъ ни шагу впередъ, онъ остался все такимъ же и довольно однообразнымъ во всхъ роляхъ. А что еще хуже, онъ, на нашъ, взглядъ, утрачиваетъ свжесть, искренность игры и утрачиваетъ голосъ. Очень можетъ быть, что измненіе голоса, непріятная хрипота только послдствіемъ утомленія отъ усиленной праздничной игры. Но если это и такъ, то все же это тревожный признакъ для молодаго актера.
Новымъ годомъ театральный годъ не, кончается, подобно академическому году, для театра существуетъ свой сезонный годъ. Поэтому мы подождемъ, подводить итоги ныншнему театральному сезону, тмъ боле, что первая его половина, приходящаяся на послдніе мсяцы 1887 года, не дала ни за одной русской сцен ничего выдающагося. На Маломъ театр держатся, главнымъ образомъ, благодаря игр артистовъ, дв пьесы: Вторая молодость г. Невжина и Счастливецъ г. Немировича-Данченко. Объ этихъ пьесахъ мы уже говорили въ свое время и, отдавая должное предпочтеніе драм г. Невжина, не могли признать и ее сколько-нибудь выдающимся драматическимъ произведеніемъ. А затмъ, все остальное, промелькнувшее передъ московскою публикой въ трехъ-четырехъ представленіяхъ, не заслуживаетъ даже упоминанія. Между тмъ, не мшаетъ отмтить, что ни одинъ родъ литературнаго труда не вознаграждается у насъ такъ, какъ оплачиваются пьесы, идущія на сцен. Каждое представленіе, при полномъ сбор, даетъ автору 120—140 р., не считая сборовъ съ провинціальныхъ театровъ. Пьеса, имвшая посредственный успхъ, приноситъ автору, по меньшей мр, 1,500 р., т.-е. даетъ около 500 р. за печатный листъ. Стоило бы, кажется, потрудиться… И трудятся, конечно. Отчего же изъ такого труда ничего не выходитъ даже тогда, когда за дло берутся люди съ несомнннымъ литературнымъ талантомъ, какъ, напримръ: г. Маминъ, г. Чеховъ и др.? Во всхъ новыхъ произведеніяхъ нашей драматической литературы видна необыкновенная бдность идеи, фальшь какая-то, отсутствіе жизни, скудость фабулы, грубоватость эффектовъ, все — какъ-то не додумано, не додлано, безъ начала, чаще же безъ конца, или съ такимъ концомъ, который пришитъ къ пьес, насильно ей навязанъ… Куда же двалось, куда спряталось у насъ драматическое творчество? И отчего оно спряталось?… На эти вопросы мы затрудняемся дать сколько-нибудь удовлетворительный отвтъ, не выходя изъ рамокъ поставленной намъ задачи. Мы констатируемъ только фактъ и выражаемъ наше глубокое сожалніе о томъ, что такой фактъ существуетъ. Авторы не рдко склонны приписывать неуспхъ своихъ пьесъ слабому ихъ исполненію. Мы же, наоборотъ, думаемъ, что т изъ новыхъ пьесъ, которыя держатся сравнительно долго на сцен, обязаны этимъ исключительно артистамъ. Но и ряды артистовъ, въ особенности же артистокъ, замтно рдютъ. Пожилое, послужившее старется, а молодое не только не ростетъ, но и совсмъ не появляется. Мы помнимъ дебюты г-жъ едотовой и Ермоловой, об артистки не подавали надеждъ, а прямо стали на первыя мста и не сошли съ нихъ. Кому передадутъ он свои роли, когда пройдетъ для нихъ время играть молодыхъ женщинъ или молоденькихъ двочекъ, чуть не подростковъ, кт вынуждена это длать г-жа Ермолова въ въ Усадьб Повадаевыхъ и т. под.? Въ театральномъ училищ драматическіе классы закрыта, въ замну ихъ возникли въ Москв частныя школы драматическаго искусства. Мы весьма сомнваемся въ томъ, чтобы эти школы въ состоянія были дать своимъ ученикамъ то, что давалъ своимъ покойный И. В. Самаринъ, или что могла бы дать Г. Н. едотова. А затмъ не можемъ отдлаться отъ опасеній за будущее нашей драматической труппы.