![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/text_1906_the_dreamer-1.jpg)
В. В. Джекобс
В. В. Джекобс
Сон в руку
Сон в руку
——————————————————————
Сон в руку, Джекобс Уильям Уаймарк, Год: 1906
Время на прочтение: 10 минут(ы)
В. Джекобс стоит особняком среди современных юмористов. Он специализировался на особом виде юмора, — на юморе морском. Как есть художники-маринисты, так и Джекобса вполне можно назвать ‘юмористом-маринистом’. Грубые, суровые и в то же время простодушные моряки с их забавными трагикомическими похождениями в какой-нибудь гавани или таверне — вот обычные темы рассказов Джекобса. Юмор Джекобса в лучших его вещах действительно ‘морской’ — крепкий и соленый, как ветер с моря, грубоватый и меткий, как словечки матросского жаргона, которыми густо уснащены страницы его книги.
Этим морским, соленым юмором овеяны включенные в настоящий сборничек рассказы Джекобса — о судовом поваре, вообразившем себя сновидцем и прорицателем (‘Сон в руку’), о старом моряке, которому пришлось разыгрывать богатого дядюшку из Австралии (‘Заморский дядюшка’), и о старом холостяке, неудачно пытавшемся при помощи своего племянника-моряка отделаться от своей экономки (‘Муж миссис Пирс’).
В Англии книги Джекобса можно найти на любом судне, где его читают все, от капитана до кочегара. У нас круг читателей Джекобса, естественно, несравненно уже. Однако бодрый, жизнерадостный и здоровый юмор Джекобса должен прийтись по вкусу и нашему советскому читателю.
— Я не верю ни в сны, ни в приметы, — говорил ночной сторож. — Один только раз я видел сон, который исполнился, мне приснилось, что я получил наследство, а на следующее утро я нашел на улице фальшивую полкрону, которую продал за четыре пенса [Полкроны — 2 1/2 шиллинга — около рубля. Четыре пенса — около 13 копеек. (Прим. ред.)]. А раз моей жене приснилось, что она опрокинула чашку чая на свое платье, и через два дня после этого она села на мою новую шляпу и испортила ее вконец.
Единственный известный мне случай, когда сон сбылся, произошел с корабельным поваром на ‘Южной Красавице’, где я тогда служил матросом.
Этот повар был придурковатый парень, с лицом как из теста. Он вечно кичился перед матросами своей образованностью, в которую никто не верил. Как-то ночью, когда мы плыли из Сиднея, он вдруг привскочил на своей койке и расхохотался так громко, что всех нас перебудил.
— Что случилось? — спрашиваем мы его.
— Я видел очень смешной сон, — ответил повар, — страшно смешной: мне приснилось, будто старый Биль сорвался с фор-марса и сломал ногу.
— Что же тут смешного? — строго спросил старый Биль.
— Во сне это было очень забавно, — ответил повар. — Ты и представить себе не можешь, как ты выглядел с поджатой под себя ногой.
Биль Фостер разозлился и ответил, что вздул бы его, если бы не лень подниматься с койки. Мы опять заснули и забыли об этом.
Хотите — верьте, хотите — нет, а через три дня бедный Биль все-таки упал с марса и сломал ногу. Он был очень удивлен, но я в жизни не видывал такой изумленной рожи, как у повара. Глаза у него чуть не вылезли на лоб. Пока остальные ребята поднимали Биля и спрашивали его, не ушибся ли он, повар уже успел подтянуться и напустил на себя такой важный вид, что тошно было смотреть.
— Мои сны всегда сбываются, — сказал он. — У меня это вроде как двойное зрение. Это исключительный дар, который, при моем мягкосердечии, часто причиняет мне большие мучения.
Он долго разглагольствовал, обрадовавшись чистейшему совпадению, пока не пришел второй помощник и не приказал снести Биля вниз. Бедняга не потерял присутствия духа и, когда его проносили мимо повара, отпустил ему такую затрещину, что едва не свернул шею.
— Чтоб тебе в другой раз не снилось про меня! — сказал он.
Капитан с помощником и почти вся команда принялись лечить сломанную ногу, и когда капитан сделал Билю то, что он в простоте душевной назвал перевязкой, то все удалились, а повар подошел, присел подле Биля и стал говорить о своем даре провидца.
— Я об этом никому не рассказываю, чтоб не запугивать понапрасну.
— Удивительный дар! — заметил Чарли Эппс.
Все думали то же самое, не подозревая, что повар был первостатейный врун. А он сидел и врал без-умолку, пока не охрип.
— Моя бабушка была цыганка, — рассказывал он. — Так что у нас это в роду. Если с кем-нибудь должно приключиться несчастье, я заранее вижу это во сне, — как вышло с бедным Билем. Тяжело мне иногда бывает, братцы, смотреть на вас, веселых и беспечных, зная, какие неприятности вас ожидают. Иной раз меня кидает прямо в дрожь.
— Нас, негодяй? Какие неприятности? — Чарли пристально уставился на повара.
Повар закачал головой:
— Да, никогда еще я не плавал на судне, где бы на борту было так много неудачников. Никогда! Двое из вас через полгода будут спать мертвым сном, а сейчас они сидят тут, смеясь и болтая, как будто собираются дожить до ста лет. Благодарите каждый судьбу, что у вас не бывает пророческих снов.
— Кто же… кто эти двое? — спросил испуганно Чарли.
— Не все ли равно, Чарли? — печальным голосом ответил повар. — Что пользы, если я скажу?
— Ну хоть намекни, — просил Чарли.
Повар сжал виски и задумался. Потом, помолчав, заговорил:
— Хорошо, я, пожалуй, намекну вам: один из них некрасив, а другой недурен собой.
Конечно, этот намек вызвал множество споров и беспокойства среди команды.
Повар же после сна про Биля совсем зазнался. Чуть не каждую ночь он видел сны и проговаривался в бреду. Иногда он во сне называл по имени кого-нибудь из ребят, и тот мучился потом несколько дней.
Поездка для многих оказалась несчастной. Через неделю после случая с бедным Билем Тэд Джон затеял с одним парнем перекидываться пустой бутылкой из-под пива, и на пятом разе бутылка угодила ему в лицо. Мы сперва подумали, что он убит насмерть, так он завопил, его снесли в трюм, и юнга, вынув ему из порезов осколки стекла, обвязал его лицо бинтами и велел лежать спокойно.
Тэд очень гордился своей внешностью и потому никак не мог успокоиться. Первым делом он стал обвинять матроса, с которым играл, а затем набросился на повара.
— Как же ты не видел этого во сне? — спросил он и сделал попытку усмехнуться, однако бинт был стянут слишком туго.
Повар выпрямился и сказал:
— Я видел.
— Что? — изумился Тэд.
— Я видел это позапрошлой ночью, в точности так, как все произошло, — бойко заявил повар.
— Почему же ты не предупредил меня? — крикнул Тэд, задыхаясь от ярости.
— Все равно не помогло бы, — улыбнулся повар, покачивая головой. — Все, что я вижу во сне, должно произойти. Мне снится только будущее, и оно должно свершиться.
— Но ты стоял и смотрел, как я перекидывался бутылкой, — заорал Тэд, вскочив с койки. — Почему ты меня не предупредил?
— Ты ничего не понимаешь, если бы ты был образованным…
Повар не успел докончить, Тэд бросился на него, и так как повар не был бойцом, ему ближайшие два-три дня пришлось присматривать за кастрюлями одним глазом. После того он некоторое время помалкивал о своих снах. Вскоре Джордж Холл поколотил злополучного сновидца за то, что тот не предупредил его о вывихе лодыжки, которую Холл вывихнул в борьбе, а Боб Ло выместил на нем свой проигрыш в карты.
Из всей команды к повару относился дружелюбно один только Джо Майк, молодой матрос, который собирался жениться на племяннице Биля Фостера по возвращении домой. Об этом никто не знал, пока он сам не открыл своего секрета.
— Мои чувства к ней изменились, — сказал он.
— А может быть, они опять переменятся, — попробовал утешить его повар.
Джо покачал головой.
— Нет, я твердо решил. Я слишком молод, и к тому же брак мне не по средствам, но не знаю, как мне с этим распутаться. Не можешь ли ты увидеть для меня подходящий сон?
— То-есть, как это? — вскипел повар. — Что ж ты думаешь, я подделываю свои сны, что ли?
— Нет, конечно, нет!
Джо ласково потрепал его по плечу.
— Но, может быть, ты сделаешь это один раз, а? Пускай тебе приснится, что меня с Эмилией убили через несколько дней после свадьбы. Биль суеверен, а после твоего сна про его ногу он поверит чему угодно. Он так любит Эмилию, что непременно отменит свадьбу.
Для уговоров повара понадобилось три дня и серебряная цепочка. Однажды днем, когда старый Биль, начинавший уже помаленьку поправляться, сидел, протянув ногу на койку, повар сошел вниз и лег, завернувшись в одеяло.
Минут десять он лежал как ягненок, и старый Биль, который со своей койки подсматривал за ним одним глазом, начал уже засыпать, как вдруг повар заговорил во сне, и с первых же слов Биль подскочил как ужаленный.
— Вот они идут, — говорил повар, — Эмилия Фостер и Джо Майк, и старый Биль, добрый старый Биль ведет невесту.
Биль приставил руку к уху и свесился с койки.
Вот они идут, — снова бормотал повар, — но что это страшное, черное, с когтями, повисло над Билем?
Бедный Биль едва не свалился с койки.
— Нет, это не Биль. Джо и Эмилия, мертвые, окоченелые… и всего только неделя, как они поженились. О, какой ужас!.. Бедные… О-о о!
Повар проснулся, весь дрожа, и начал тихо стонать, а потом присел на койке и увидел, что старый Биль свесился с койки и уставился на него.
— Тебе что-то приснилось? — дрожащим голосом спросил Биль.
— Мне? Почему ты думаешь?
— Тебе что-то снилось про меня и про мою племянницу? Ты разговаривал во сне.
— Зачем ты подслушивал, — сказал повар, встав с койки и подсаживаясь к старику. — Надеюсь, ты слышал не все? Что ты слышал?
Биль стал рассказывать, а повар слушал и покачивал головой.
— Хорошо еще, что ты не слышал самого страшного.
— Самого страшного! — воскликнул Биль. — А что же ты видел?
— Многое, — отвечал повар. — Не говори только ничего Джо. Пусть он ничего не знает об этом, — все равно помочь ему нельзя.
— А это случилось после их свадьбы? — спросил Биль.
— Да, после свадьбы.
— Значит, — воскликнул Биль, хлопнув себя по больной ноге, — значит, если они не поженятся, этого не случится.
— Не говори ерунды, — ответил повар, — они должны пожениться. Я видел это во сне.
— Ладно, посмотрим. Я переговорю с Джо, посмотрим, что он скажет. Я не намерен выдавать мою бедную девочку, чтобы ее убили в угоду тебе, ради твоих проклятых снов.
Биль переговорил с Джо, но тот сперва и слушать не хотел. Он объявил, что повар мелет вздор, хотя признал странным, каким образом тот узнал про Эмилию и его помолвку. Но, в конце концов, согласился рассказать все Эмилии, чтоб она решила сама.
Ко времени нашего прибытия в лондонскую гавань нога у старого Биля немного поправилась, и он мог ходить на паре костылей, изготовленных для него корабельным плотником.
Ясным летним вечером входили мы в Ист Эндский док. На судне все ошалели от мысли, что сойдут, наконец, на берег, и работали дружно и весело. На молу толпились встречающие, и среди них несколько миловидных женщин.
— Чорт подери! — воскликнул повар, не отводивший взгляда от одной из них. — Посмотри, Джо, какая красивая девчонка, и живая, просто огонь!
Он поцеловал свою грязную лапу и послал красотке воздушный поцелуй, а та повернулась и кивнула ему головой.
— Куда суешься? — сказал Джо очень сердито. — Это она и есть моя Эмилия!
— Эге! — воскликнул повар. — Ну-ну, почем же я мог знать! А впрочем, ты ведь от нее отказываешься.
Джо ничего не отвечал. Он молча смотрел на Эмилию, и она ему казалась необыкновенно красивой. Она и вправду была хороша собой, и не только один повар обратил на нее внимание.
— Кто это стоит рядом с нею? — спросил повар.
— Жилец сестры Биля, — хмуро ответил Джо, и видно было, что он очень не в духе. — Хотел бы я знать, какое он имеет право приходить сюда и поздравлять меня с приездом!
— Может быть, он в нее влюблен? — заметил повар. — Я бы и сам охотно в нее влюбился.
— Я спихну его в воду, если он что-нибудь себе позволит, — процедил Джо, покраснев от ревности.
Он замахал рукой Эмилии, которая в это время случайно отвернулась, зато жилец небрежно кивнул ему в ответ, затем заговорил с Эмилией, и они оба стали махать старому Билю, стоявшему в стороне на своих костылях.
Пока судно причалило, и пока управились со всякой всячиной, стало совсем темно, и старый Биль колебался — брать ли ему повара с собой и выложить новость в тот же вечер или же немного обождать. Наконец он решил покончить с этим сразу и, обождав, пока повар пообчистился, взял его с собой и на извозчике поехал домой.
Берту Симмонсу, жильцу, пришлось ехать на козлах, а Билль занял так много места своей больной ногой, что Эмилия нашла самым удобным сесть на колени к Джо, и он понял, какой он сделал промах.
— Держи свой сон про себя, пока я не решу окончательно, — шепнул он повару, улучив момент, когда Биль объяснялся с извозчиком.
За столом Берт Симмонс сидел рядом с Эмилией по одну сторону, а Джо — по другую, и повар невольно жалел ее, замечая, как ей беспрерывно пожимали под скатертью обе руки за раз, так что она едва успевала есть.
После ужина старый Биль закурил трубку и, принимаясь за вторую кружку пива, рассказал о том, как повару за три дня приснилось приключившееся с ним, Билем, несчастье. Слушатели сначала не верили, но когда Биль рассказал дальше об остальных снах повара и о том, как они сбывались, все отодвинулись от повара и уставились на него, разинув рты.
— Но самое скверное еще впереди, — прибавил рассказчик.
— Довольно, Биль, довольно, — сказал Джо, глядя на Берта Симмонса такими глазами, точно собираясь его съесть.
— И потом — я считаю это простой случайностью: повар рассказал тебе свой сон, ты начал нервничать и потом упал, — только и всего.
— Какие там нервы! — прокричал Биль и рассказал про бред повара, который он подслушал, лежа на койке.
Сестра Биля взвизгнула от ужаса, когда он кончил, а Эмилия, сидевшая подле Джо, отодвинулась от него и подсела к Берту Симмонсу и схватила его за рукав.
— Все это — вздор! — объявил Джо. — Даже если бы это было правдой, я не боюсь. Если любишь, бояться нечего, надо итти на риск.
Берт Симмонс укоризненно покачал головой.
— Нельзя так много требовать от девушки.
— Нет, нет, — сказала Эмилия. — Что хорошего выходить замуж на одну неделю? Взгляните на дядину ногу, — с меня довольно и этого.
Тут заговорили все разом. Джо всячески уговаривал Эмилию доказать повару, что не всегда его сны сбываются, но тщетно. Эмилия заявила, что ни за какие миллионы не пойдет за него замуж. Тетя с дядей горячо поддерживали девушку, не говоря уже о Берте Симмонсе.
— Я пойду, принесу ваши подарки, Джо, — сказала она, и не успели ее остановить, как она побежала наверх по лестнице.
Джо сидел, как оглушенный дубиной, а все наперебой давали ему добрые советы и объясняли, как он должен благодарить повара, что тот спас его жизнь. Эмилия вскоре вернулась.
— Здесь все, кроме маленькой серебряной брошечки, которую вы подарили мне, Джо, — сказала она, — я ее потеряла третьего дня, когда ходила гулять с… с…
Джо хотел говорить и не мог.
— Она стоила шесть шиллингов шесть пенсов, — продолжала Эмилия, — я помню, потому что я была с вами, когда вы ее покупали. Раз я ее потеряла, мне остается только заплатить за нее деньгами.
Она положила рядом с подарками полсоверена, а Джо сидел и глядел на монету, точно никогда в жизни ее не видывал.
— И вы не должны упрекать меня в измене, Джо, — сказала Эмилия. — Я не виновата.
Старый Биль попробовал разрядить атмосферу шуткой.
— Как, Эмилия, ты у нас стала зарабатывать деньги? — сказал он.
— Ах, я и забыла тебе сообщить новость… Бедная тетя Эмилия умерла и оставила мне в наследство все свои вещи и двести фунтов деньгами…
Джо проглотил подступивший к горлу комок, поднялся и, оставив на столе подарки и полсоверена, пошел было прочь, но на полдороге остановился, обводя взглядом всех присутствующих.
— Спокойной ночи, — сказал он.
Потом подошел к наружной двери, открыл ее, постоял с минуту на пороге и вернулся назад, словно что-то позабыв.
— Ты пойдешь сейчас? — спросил он повара,
— Нет, немного погодя. А что? — забеспокоился тот.
— Я подожду тебя на улице, — злобно процедил сквозь зубы Джо. — Смотри, не засиживайся.
Источник текста: Заморский дядюшка = The old man of the sea. Рассказы / В. В. Джекобс, Пер. с англ. Е. Толкачева. Под ред. М. Зенкевича. — Москва, Ленинград: Земля и фабрика, 1927 (Ленинград: гостип. в аренде М. Волковича). — 32 с., 17 см. — (Библиотека сатиры и юмора).