Н. И. Цимбаев.
Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Том 5. М., ‘Большая Российская энциклопедия’, 2007
Соловьев С. М.: биографическая справка, Соловьев Сергей Михайлович, Год: 2007
Время на прочтение: 10 минут(ы)
СОЛОВЬЁВ Сергей Михайлович [5(17).5.1820, Москва — 4(16).10.1879, там же, похоронен на Новодевичьем кладб.], историк, ист. публицист, мемуарист. Отец Владимира, Всеволода и Поликсены Соловьёвых (все — в т. 5 наст. изд.), дед С. М. Соловьёва (младшего). Из духовного сословия: отец, Мих. Вас. (1791-1861), был протоиереем и учителем Закона Божьего в Моск. коммерч. уч-ще. Мать, Елена Ив., урожд. Шатрова, дочь дослужившегося до дворянства чиновника. Восьми лет С. был записан в уездное духовное уч-ще, но занимался дома, много и охотно читал, к 13 годам неск. раз перечитал ‘Историю государства Российского’ Н. М. Карамзина. В 1833 поступил в 3-й кл. 1-й моск. г-зии, окончил в 1838 с серебр. медалью. В том же году поступил на историко-филологическое отделение филос. ф-та Моск. ун-та, где, занимаясь много и добросовестно, обратил на себя внимание профессоров, слушал лекции историков М. П. Погодина, Д. Л. Крюкова, историю рус. лит-ры читал С. П. Шевырёв.
В студенч. годы С. сблизился с К. С. Аксаковым, вошел в студенческий кружок А. А. Григорьева, нек-рое время находившегося под влиянием С. (Григорьев. Письма, ук.), встречался там с А. А. Фетом, Я. П. Полонским, К. Д. Кавелиным, кн. В.А. Черкасским (см. восп. Фета в кн.: Григорьев. Восп., с. 317—18). В кружке преобладало лит.-филос. направление, с особым вниманием читались работы Гегеля. Круг науч. интересов молодого С. был широк, но на вопрос Погодина, чем он особенно занимается, он отвечал: ‘Всем русским, русскою историею, русским языком, историею русской литературы’ (Избр. труды, с. 269).
В 1842, по окончании ун-та, С. принял предложение покровительствовавшего ему попечителя Моск. уч. округа гр. С. Г. Строганова поехать за границу в качестве дом. учителя в семействе гр. А. Г. Строганова. С июля 1842 по сент. 1844 он с семьей Строгановых побывал в Пруссии, Австр. империи, Франции, Бельгии. В Берлине слушал лекции Ф. Шеллинга, Л. Ранке, К. Риттера, в Париже — Ж. Мишле и А. Мицкевича. Летом 1843 С. специально ездил в Чехию для знакомства с учеными и деятелями нац. возрождения Ф. Палацким, П. Шафариком, В. Ганкой. Будучи за границей, поддерживал переписку с Погодиным, в к-ром видел своего учителя (впоследствии их отношения дошли до почти полного разрыва, см.: Избр. труды, ук. и с. 360—62). Близость к Погодину отразилась в первой крупной печатной работе С. ‘Парижский университет: письмо из Праги от 23 июня 1843 г. (‘Москв.’, 1843, No 8), призывавшей к развитию самобытного просвещения, к ‘национальному’ воспитанию молодых людей.
По возвращении в Москву в нач. 1845 сдал магистерские экзамены, а после ухода Погодина с кафедры рус. истории занял его место, с этого времени и до конца жизни он читал лекции в Моск. ун-те. ‘Чтение Соловьева не трогало и не пленяло, не било ни на чувства, ни на воображение, но оно заставляло размышлять’ (Ключевский, с. 517). В 1845 защитил магистерскую, в 1847 (в 27 лет) — докт. дис. ‘История отношений между рус. князьями Рюрикова дома’ (М., 1847), поддержанную К.Д. Кавелиным, тогда же утвержден экстраординарным проф. Моск. ун-та, а с 1850 — ординарным. В ун-те С. тесно сблизился с молодыми проф. Т. Н. Грановским, Кавелиным, П. Н. Кудрявцевым, что дало основание причислять его к западникам (в студенч. годы он был привержен ‘русофилизму’ — Избр. труды, с. 251, подробнее о позиции С. см.: там же, с. 299, 303-06, 366-67, 390, 423). В 1847 началось и его сотрудничество в ж. ‘Совр.’, а годом спустя в ‘Отеч. зап.’, охотно печатавших его ист. статьи и рецензии.
В 1848 С. женился на Поликсене Вл. Романовой (1828-1909), окончившей Екатеринин. ин-т, красавица ‘южного’ типа, она отличалась ‘добротой, смирением и кротостью’ и преданностью мужу (‘Книга о Вл. Соловьеве’, с. 115 и ук.), ее отец, Вл. Пав. Романов, — мор. офицер, в молодости был причастен к движению декабристов. Семья Соловьёвых (родились 12 детей: пять дочерей и три сына, четверо умерли в детстве) — исключительное явление в истории рус. культуры и лит-ры, все их дети были богато и разносторонне одарены.
Особенно выделялись философ и поэт Вл. Соловьёв, ист. романист Вс. Соловьев, поэтесса П. Соловьёва (Allegro). Видную роль в моек, культурной жизни кон. века играл Мих. Соловьёв (1862-1903), педагог, переводчик. Дочь Мария (1863—1918), жена историка П. В. Безобразова, — переводчица, дет. писательница: кн. ‘История одного воробья’ (СПб., 1906), ‘Горе и радость’ (M.. I9I6). оставила восп. о брате Вл. Соловьеве (в ‘Книге о Вл. Соловьеве’). Дочь Вера (1850 — после 1914) вышла замуж за историка-славяноведа Н.А. Попова, ученика С. Дети воспитывались в строгой атмосфере дома, подчиненного жизн. распорядку отца, к-рый был для них ‘нравств. авторитетом’. С., человек независимого характера, ‘несколько угрюмый и тяжеловатый для окружаюших’ (Соловьев С. М. [внук|. с. 58), обладал исключит, работоспособностью и трудолюбием, вел строго размеренную жизнь, все время отдавая ист. трудам, интересовался, однако, поэзией и особенно музыкой [о детях и ‘странностях’ семьи С. ‘полной неврозов, романтизма, мистицизма и бурных страстей’ (с. 60), см. там же].
В 1851 С. читает публичную лекцию ‘Взгляд на историю установления гос. порядка в России до Петра Великого’ (опубл. в кн.: Публичные лекции профессоров…, М., 1852), где впервые изложил свою концепцию рус. истории. В том же году вышел в свет первый том ‘Истории России с древнейших времен’, работу над к-рой он не прекращал до последних дней своей жизни, выпуская в год по тому. Всего им было написано 29 томов (М., 1851-79), а изложение материала доведено до екатеринин. времени (изд. 2-е, т. 1-28, М., 1854-85, полн. переизд.: 1893-95, 1895-96, 1911, все — СПб., о восприятии ‘Истории…’ рус. обществом и академич. наукой см.: Цимбаев, с. 244-247, 249-53).
Впервые собрав огромный фак-тич. материал, в т.ч. по арх. источникам, С. в его осмыслении исходил из признания строгой закономерности в развитии человечества. В понимании рус. истории, помимо ‘природы страны’ и влияния окружающих Россию народов, особую роль отводил процессу колонизации. Основатель и признанный глава ‘гос. школы’ в отеч. историографии, С. видел в обретении народом государственности, ее росте и укреплении залог органичного прогрес. развития, успехов просвещения и нар. самопознания. Для народов Вост. Европы, к-рым природа была мачехой, сильное централизованное гос-во служит необходимым условием существования. Первые века рус. истории С. считал периодом борьбы старого ‘родового’ и нового гос. начал, высоко ставил начальные шаги рус. государственности.
Будучи в теории сторонником правового строя и парламентарных форм гос. устройства, ученый в реальной рос. действительности высказывался за не-огранич. монархию с ее правом просвещенной ‘самодержавной инициативы’. Его идеалом был преобразователь страны Пётр Великий. В 1863—67 С. выпустил 13—18-й тома ‘Истории России’, поев, эпохе Петра (оказавшие большое воздействие на рус. об-во), создав наиб, полную историю его преобразований, внутр. и внеш. политики. Стержнем всех шести томов стала идея неизбежности, ист. закономерности реформ Петра, С. при этом подчеркивал, что Пётр не стоял над народом, а шел вместе с ним. Петровские реформы названы ‘нашей революцией в начале XVIII в.’ — С. сопоставлял их с событиями Франц. революции 1789—99 и приходил к выводу: ‘…в России один человек, одаренный небывалою силою, взял в свои руки направление революционного движения, и этот человек был прирожденный глава государства’ (‘История России…’, т. 7, 1962, с. 440).
Для большинства читающей публики С. был прежде всего автором ‘Учебной книги русской истории’ (в. 1-5, М., 1859-60, при жизни С. учебник издавался семь раз, последнее 14-е изд. — в 1915). С. сумел изложить рус. историю просто и понятно, с точным отбором сведений. В сменяющейся череде князей и царей, в перечне битв, договоров он раскрывал закономерный процесс возникновения и развития рос. государственности, утверждавшей основы европ. христ. цивилизации на бескрайних просторах Вост. Европы, Урала и Зауралья (вплоть до Тихого океана).
Соловьёв — историк христианский, он убежденный европоцентрист и именно с этих позиций судит о рус. народе (см.: Соч., т. 18. 1997, с. 365—66). Важной составляющей рус. ист. процесса он считал просвещение, развитие к-рого прослеживал от времени ‘первых князей русских’. Выход в свет ‘Учебной книги…’ был доброжелательно встречен, в частности. Н. А. Добролюбовым (‘Ж-л для воспитания’. 1859, No 8).
Общеисторич. воззрения С. оказали глубокое воздействие на рус. обществ, сознание, хотя их нередко подвергали острой критике. К. Аксаков, гл. оппонент С., утверждал, что ‘русский народ, по преимуществу, есть народ не государственный’ (Аксаков К. С. ПСС, т. 1. М., 1889. с. 242): его рец. на отд. тома ‘Истории России…’ помещались в ‘Рус. беседе’ (1856, No 4, 1858, No 2, 1860, No I). Интересна дневниковая запись Л. H. Толстого, сделанная в 1870: ‘Читаю историю Соловьева. Все, по истории этой, было безобразно в допетровской России: жестокость, грабеж, правеж, грубость, глупость, неумение ничего сделать. Правительство стало исправлять. — И правительство это такое же безобразное до нашего времени. Читаешь эту историю и невольно приходишь к заключению, что рядом безобразий совершилась история России. Но как же так ряд безобразий произвели великое единое государства? Уж это одно доказывает, что не правительство производило историю’ (Толстой Л. H., Собр. соч., т. 21, М., 1985. с. 265).
В 1855 С. — декан историко-филол. ф-та Моск. ун-та, пробыл в этой должности до 1869. В 1859-61 и в 1862-63 преподавал рус. историю цесаревичу Николаю Александровичу (старшему сыну имп. Александра II), в 1866 читал лекции цесаревичу Александру Александровичу (будущему имп. Александру III). В разные годы преподавал в 3-м воен. (Александровском) уч-ще, Николаевском сирот, ин-те, на Высших жен. курсах В. И. Герье. С апр. 1870 дир. Оружейной палаты. В дек. того же года избран ректором Моск. ун-та, в 1872 — акад. В последний год жизни председательствовал в ОИДР при Моск. ун-те.
На посту ректора С. последовательно отстаивал ун-тскую автономию, что привело его к столкновению с M. H. Катковым. В 1877. отказавшись подчиниться несправедливым требованиям Мин-ва просвещения, подал в отставку как с поста ректора, так и проф. ун-та — поступок, к-рым С. демонстрировал свое стремление отстаивать лучшие, демокр. традиции рус. науки и ун-тского преподавания. В 1878 был избран поч. чл. Моск. ун-та. где читал лекции на правах ‘стороннего преподавателя’.
Накануне реформ С. выступил с историко-публиц. статьями против славянофилов — преим. с критикой их ист. взглядов и теории общины, в к-рой они видели воплощение ‘нар. духа’ (для С. таковым было усовершенствованное гос-во): ‘Спор о сельской общине’, ‘Шлецер и анти-историч. направление’, ‘Исторические письма’, опубл. в ‘Рус. вест.’ в 1858-59 (Соч., т. 16).
Пореформ. действительность разочаровала С., он перестал обращаться к ист. публицистике, а свое понимание итогов Великих реформ изложил в ‘Записках’. Крепкими нитями с современностью были связаны его труды, написанные в зрелые годы, когда его имя было известно, без преувеличения, всей России. В ст. ‘Прогресс и религия’ (ЖМНП, 1868, No 9), исключительно важной для миропонимания С., он высказался против ‘обоготворения прогресса’ и попытался соединить идею прогресса с христианством. Именно христ. идеал, по С., дает об-ву и гос-ву возможность осознать свое несовершенство и стать на путь изменения обществ, и гос. форм, на путь прогресса, естеств. и неизбежного во всех сферах человеч. бытия, кроме религиозной.
В близкой к этой статье работе ‘Наблюдения нал исторической жизнью народов’ (отд. части печатались в ‘Вест. Европы’ в 1868—76 гг., Соч., т. 17) С. развил теорию о двух периодах нар. жизни, периоде чувства и периоде мысли (позднее он их назвал ‘возрастами’), и поставил христианство выше ‘бесконечного прогресса’ (Соч., т. 17, 1996, с. 114).
В 1872 С. выступил со знаменитыми ‘Публичными чтениями о Петре Великом’ (М., 1872) — одно из лучших произв. в соловьевском науч. наследии, они были написаны в связи с празднованием двухсотлетия со дня рождения Петра I (С. был пред. ист. отдела Всерос. выставки при Моск. ун-те). Гл. мысль ‘Чтений о Петре…’ — утверждение созидат., творч. роли гос. начала в рус. прошлом и настоящем: С. верил в возможность существования в России ‘народного’ гос-ва, крепость к-рого опирается на силу гос. власти. Ученый сохранил прежнюю идею ист. обусловленности петровских реформ, но здесь подчеркивал их эволюц. характер, дело Петра есть результат ‘органического’ развития рус. народа: ‘народы в своей истории не делают прыжков’, ‘тяжкая работа’ России ‘за нар. самостоятельность кончилась’ и должна естественно смениться др. ‘тяжелой работой’, итогом к-рой станет цивилизация страны (Избр. труды, с. 78). Петровскую Россию историк сравнивал с Зап. Европой эпохи Возрождения и уже не упоминал о Франц. революции. (Теория ‘органического развития’, уподобление народа ‘органическому телу’ свидетельствовали о воздействии на ученого идей позитивизма.) Необыкновенную силу рус. народа С. видел в том, что он выдержал натиск цивилизованного мира Зап. Европы (к-рый был ‘потяжеле’ натиска татарских полчищ — там же, с. 81-82) и благодаря петровским преобразованиям стал достойным членом европ. христ. цивилизации.
Последняя крупная работа С. — ‘Двенадцатое декабря 1777 года — император Александр Первый: Политика — Дипломатия’ (СПб., 1877), написанная к столетию со дня рождения императора. В беспрестанной дипл. игре, в придворных интригах и борьбе честолюбий С. пытался уловить генеральное направление европ. развития 19 в.
Время Александра I — время новой политики и новой, нац. дипломатии. Неудача Наполеона была предопределена, ибо он, ‘гений войны’, не просто перекроил карту Европы, низвергнув слабых правителей, но попытался основать мировую империю, пренебрегая волей народов. Конечная победа Александра I над Наполеоном стала следствием того, что в России сложилось единство нар. и гос. интересов, к-рое было выше дипл. просчетов и воен. неудач. Анализируя политику австр. канцлера К. Меттерниха, продиктованную страхом перед распадом Австр. империи. С. в последний раз высказал свои общественно-полит, убеждения, и его слова со вниманием были приняты современниками: ‘Чтобы не бояться ничего, правительство должно быть либерально и сильно. Оно должно быть либерально, чтобы поддерживать и развивать в народе жизненные силы’, ‘не допускать в нем застоя’, ‘не задерживать его в состоянии младенчества, нравственного бессилия… Народу нужно либеральное, широкое воспитание, чтобы ему не колебаться, не мястись при первом порыве ветра, не восторгаться первым громким и красивым словом, не дурачиться и не бить стекол’, слабое правительство ‘рискует подвергнуть народ тем болезненным припадкам, которые называются революциями’. Только сильное правительство, подчеркивает С, ‘имеет право быть безнаказанно либеральным, и только люди очень близорукие считают нелиберальные правительства сильными’ (Соч., т. 17, 1996, с. 379) (в годовщину смерти С. на его могилу был возложен венок, на ленте к-рого была надпись, ’12 декабря 1777 г.’, далее следовал номер страницы книги, где содержались приведенные выше слова — там же).
После смерти С. остались черновые записки, озаглавл. ‘Мои записки для детей моих, а если можно, и для других’.
Впервые опубл. с искажениями Вс. С. Соловьёвым (PB, 1896, No 2-5), что вызвало протест Вл. и Мих. Соловьёвых (ВЕ. 1896. No 4), полн. текст — ВЕ, 1907, No 3-6, отд. изд. — [П.], 1915, изд. 1983 сверено по автографу. ‘Записки’ создавались в 1850-70-е гг. и не были заново просмотрены автором: по всей вероятности, не предназначались для печати.
Для ‘Записок’ характерна совершенно необычная, нередко беспощадная откровенность суждений, что делает их явлением уникальным, стиль их отточен и энергичен, местами остро публицистичен. С. описывал впечатления детства, размышлял над положением духовенства в России, заинтересованно рассказывал о гимназич. годах. Значит, часть записок, написанная во второй пол. 1850-х гг., посв. заграничным впечатлениям, обстоятельствам появления С. на кафедре рус. истории, воссозданию ун-тской атмосферы. Мемуарист дал нелицеприятные, хотя по-своему колоритные характеристики мн. профессоров, исключая Грановского и б. попечителя Строганова, саркастически отозвался о видных славянофилах — записки ‘производят тяжелое впечатление, благодаря резким отзывам о современниках, и особенно о Хомякове’ (Соловьев С. М. [внук], с. 57), они содержали резко негативные высказывания о ‘деспоте’ и ‘нивелировщике’ Николае I, осуждали слабость и ‘умственную лень’ Александра II. Принципиальное значение имеет обобщающее суждение о рус. об-ве: ‘отрицательное отношение к своему, привычка к бесплодному порицанию, к бесплодному протесту’ (Избр. труды, с. 309, 335, 308), высказанное в продолжение размышлений о декабристах.
‘Крайне небольшое число образованных, и то б. ч. поверхностно, с постоянным обращением внимания на Запад, на чужое, все сочувствие — туда, к Западу, ибо там — жизнь, там — движение, там — деятельность’ (там же, с. 308). Такое сочувствие, при том что преимущества Запада обсуждались публично, оставалось ‘домашним’, т. к. в России не было той действительности, которую видели на Западе и о которой ‘привыкли читать и рассуждать’: ‘Вот откуда насмешливость, сатирическое направление русского человека, — жалкое, страшное настроение!’ (там же).
Последние страницы ‘Записок’ рассказывают о процессе наступления ‘смуты’ в пореформ. действительности, когда рушилось ‘уважение к власти’. И снова адресуя упреки слабой верховной власти, немало повинной в том, что не состоялся идеал правового гос-ва, осн. претензии С. предъявляет рус. об-ву, лишенному твердости, гражд. мужества и привычки к труду, усвоение отрицат. взгляда на действительность вело, по его мнению, к безответственности самозванных вождей, к исповеданию безнадежного принципа ‘разрушения’ (там же, с. 346, 338). Внук С., С. М. Соловьёв, так обозначил разл. грани его умонастроения: ‘Рус. патриот и убежденный западник, основатель критич. метода в рус. истории и твердо верующий православный, либерат. не любивший Николая 1-го и Филарета (Дроздова), и мрачный пессимист, и консерватор ‘в эпоху реформ». (Соловьев С. М. [внук], с. 58).
Изд.: Соч., т. 1-23 (т. 19-23 — доп.), М., 1988-2000 (отв. ред. И. Д. Ковальченко, С. С. Дмитриев), История России с древнейших времен, т. 1-15, M., 1959-66 (комм. В. Т. Пашуто. А. М. Сахарова и др.), Избр. труды. Записки, М., 1983 (подг. изд. А. А. Левандовского и H. И. Цимбаева: сопроводит. ст. Цимбаева).
Лит.: Барсуков, Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Толстой (все — ук.), Чичерин Б. Н., Восп., М., 1991 (ук.) [Рус. об-во 40-50-х гг. XIX в.|, Ключевский В. О., [статьи] С. М. Соловьев. С как преподаватель. Памяти С. — В его кн.: Ист. портреты. M., 199I, Аксаков И. (I, 2, оба — ук.), Герье В. И., С. М. Соловьев. — ИВ. I880, No 1, Безобразов П. В., С. М. Соловьев: его жизнь и научно-лит. деятельность. СПб., 1894 (ЖЗЛ), Соловьев Вл. С., С. М. Соловьев. Неск. данных для его характеристики. — ВЕ, 1896, No 6, Иллерицкий В. Е., С. М. Соловьев, М., 1980, Цимбаев Н. И., С. М. Соловьев, М., 1990 (ЖЗЛ), Лукьянов С. М., О Вл. Соловьеве в его молодые годы…. кн. 1-3. М., 1990 (ук.), Книга о Вл. Соловьеве, M., I99I (ук.), Соловьев С. М. [внук], Восп. М., 2003 (гл. 2 и ук.). * Биогр. словарь проф. Моск. ун-та, М., 1855 (автобиография и ст.), РБС, Брокгауз, СИЭ, БСЭ: ИДРДВ. т. 2, 3, С. М. Соловьев. Персональный указатель лит-ры, М., 1984 (сост. К.С. Куйбышева и М. Г. Степанова), в т.ч. раздел: С. в письмах, восп. и дневниках современников, с. 100-12.
Архивы: РГБ, ф. 285.