Смерть Мессалины, Аверкиев Дмитрий Васильевич, Год: 1878 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 58 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Д. В. АВЕРКІЕВЪ

ДРАМЫ

ТОМЪ ТРЕТІЙ

СМЕРТЬ МЕССАЛИНЫ.— СИДОРКИНО ДЛО.— ТРОГИРСКІЙ ВОЕВОДА.— СТОЛИЧНЫЙ СЛЕТОКЪ.— ТЕОФАНО.

ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
ИЗДАНІЕ А. С. СУВ0РИНА
1906

СМЕРТЬ МЕССАЛИНЫ

ТРАГЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДЙСТВІЯХЪ

(ПАМЯТИ П. Н. КУДРЯВЦЕВА).

ОТЪ АВТОРА.

Посвящая свою трагедію изъ чувства сердечной признательности памяти нашего знаменитаго историка, я въ тоже время дочу напомнить читателю, что Кудрявцевъ смотрлъ на Мессалину вполн самостоятельно и далеко не сходился во взгляд на нее съ большинствомъ западныхъ изслдователей. Послдніе видятъ въ Мессалин крайнюю степень распущенности и развращенности, Кудрявцевъ же отнюдь не раздлялъ такого мннія. Вотъ сущность его взгляда: ‘Женщина, какъ бы вся сложенная изъ порывовъ и увлеченій, она жила только страстію. Она увлекалась ею до забвенія всхъ корыстныхъ расчетовъ. Если въ душ Мессалины всегда было мсто женской ревности и ея неизбжнымъ спутникамъ — ненависти и мстительности, то въ груди ея билось также и горячее сердце, способное къ любви и всей ея преданности. Почему знать? Среди обстоятельствъ боле благопріятныхъ, подъ руководствомъ истинно добрыхъ началъ, этотъ сердечный жаръ, можетъ быть и въ Мессалин не пропалъ бы даромъ, и самая страстность ея природы послужила бы для благородныхъ и возвышенныхъ цлей’ (Римскія женщины, М. 1876. Стр. 48, 60, 51).

Смю думать, что русскому художнику позволительно руководствоваться воззрніями русскаго историка…

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Клавдій Цезарь.

Нарциссъ, Палласъ, Каллистъ, Эводъ, отпущенники Цезаря.

Кай Силій, благородный римлянинъ.

Вектій Валентъ, Тицій Прокулъ, Помпей Урбикъ, друзья Кай Силія.

Деметрій, дворецкій Кая Силія.

Скавръ, центуріонъ.

Валерія Мессалина, жена Клавдія.

Лепида, ея мать.

Юнія Силана, разведенная жена Кай Силія.

Кальнурнія, наложница Цезаря.

Аглая, раба Лепиды,

Военный трибунъ и центуріоны.

Дйствіе въ Рим, кром третьяго акта, который въ Остіи, въ 601 году отъ основанія. Рима (48 по P. X.).

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Римъ. Библіотека въ дом К. Силія.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Вектій Валентъ, Тицій Прокулъ, Помпей Урбикъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Да, признаюсь, и я никакъ не думалъ

Что ихъ любовь зайдетъ такъ далеко,

Не больше мсяца, ее я встртилъ

На Via Sacra и, поврить трудно,

Насилу могъ узнать. Да, до того

Она похорошла, посвжла,

Помолодла. Все лицо свтилось

И теплилось улыбкою. Она

Мн двочкой молоденькой явилась,

И милой, и простою, у которой

Рзво и весело на юномъ сердц.

Святой невинностью она дышала….

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Кто? Мессалина? Гм. какъ это слово

Пристало къ ней!

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Да, какъ ни странно

А такъ оно бываетъ у такихъ,

Какъ Мессалина. Новая любовь

Преображаетъ ихъ. Какимъ-то чудомъ

Все прошлое нагладилось, забыто

И женщина, всмъ существомъ своимъ

Сосредоточась въ бшенномъ порыв,

Живетъ лишь настоящимъ. О, клянуся,

Когда я это вижу, то готовъ

Поврить милой, хоть нелпой сказк

О вчной непорочности богинь….

Ты улыбаешься…. Но разв ты

Не замчалъ подобнаго ни разу?

ПОМПЕЙ УРБИНЪ.

Нтъ, не случалось, но не стану спорить:

Ты опытнй меня въ длахъ любви,

Особенно, Валентъ, какъ рчь зайдетъ

О прелестяхъ невинной Мессалины.

Итакъ, она явилась предъ тобой

Сіяя красотою, какъ Венера,

Когда богиня шла, на наше счастье,

Великаго Анхиза соблазнять.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ [полу разсянно].

Да, да…. А Силій, нашъ суровый стоикъ!

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

И кто бы могъ предполагать? Мы вс

Считали эту связь простой причудой,

Одной изъ мимолетныхъ вспышекъ страсти

И втренной, и дерзкой Мессалины,—

Не больше.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ [задумчиво].

Такова ея судьба:

Неутомимое исканье счастья,

Неутолимая во вки жажда

Все новыхъ наслажденій, и томленье

Такъ много разъ обманутаго чувства.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Никто изъ насъ не прозрвалъ что Силій,

Какъ истый стоикъ, страстью овладвъ,

Ее служить заставитъ высшимъ цлямъ.

ВЕКТІЙ И АДЕПТЪ.

Напротивъ: онъ ведетъ себя какъ мальчикъ,

Готовый разболтать при всхъ свою

Плнительную тайну…. Полно, Прокулъ.

Не Силію заставить Мессалину

Своей суровой вол покориться.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Прости, Валентъ, но ты напоминаешь

Тхъ не совсмъ искусныхъ здоковъ

Что, съ лошади свалясь, кричатъ задорно:

‘Клянусь Нептуномъ, конь неукротимъ!

Ужъ если я’…. Но,— не сердись мой милый,

И Мессалина женщина. И ей,

Какъ всякой женщин, въ замнъ любви,

Придется покориться мужней вол.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Какъ громко сказано! И я вдобавокъ

Какихъ-то здоковъ напоминаю!

Но если Мессалина такъ покорна,

То объясни пожалуйста зачмъ

Онъ позволяетъ ей сюда являться

Съ огромной свитой и стоять подолгу

У двери дома, весело болтая

Со встрчными прохожими? Къ чему

Вся эта похвальба безумной страстью?

И безъ того весь Римъ трунитъ надъ ними

И повторяетъ съ хитростнымъ злорадствомъ:

‘О, Мессалина все перетащила

Что поцннй къ себ на новоселье

И дома позабыла только мужа,

Какъ старое изношенное платье’…

Конечно Цезарь, какъ и всякій мужъ,

И глухъ, и слпъ, конечно онъ послднимъ

Узнаетъ обо всемъ. Но не мшаетъ

Въ такихъ длахъ быть нсколько скромне:

И въ этомъ я на Клавдія сошлюся.

Хотя и принято надъ нимъ смяться

И почитать за вздоръ что онъ ни скажетъ,

Но въ глупостяхъ его сквозитъ порою

Прямой и здравый умъ. Въ т дни, когда

Съ такимъ несвоевременнымъ усердьемъ

Онъ, помнишь, занялся цензурой нравовъ,

То всаднику какому-то сказалъ:

‘Люби, дружокъ, кого и сколько хочешь,

Но самъ подумай: для чего мн знать

Кого ты любишь?’

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но, нельзя же сразу…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ [Тицій Прокулу].

Прости, что перерву. Я, какъ Валентъ,

Хотя конечно по другимъ причинамъ,

Способенъ сомнваться въ томъ что Силій —

Хотя бъ и состоялась эта свадьба —

Съуметъ обуздать ее вполн.

Въ ней страсти говорятъ. Она, вс знаютъ,

Скора на гнвъ, завистлива къ чужому,

Злопамятна, коварна, зла…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

И словомъ

Вмстилище всхъ гибельныхъ страстей!..

О, Урбинъ! Урбинъ! станемъ разсуждать

Какъ то прилично взрослымъ, а. не дтямъ.

Какъ сочетать злопамятность съ порывомъ?

Подвижность чувствъ съ медлительнымъ коварствомъ?

Любовной вихрь съ расчетливой корыстью?..

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

За что жъ погибъ Валерій Азіатикъ?

По твоему, Лукулловы сады

Тутъ не причемъ?

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Лукулловы сады!

Она ихъ вздумала себ присвоить

И для того… въ Валерія влюбилась!

Ты знаешь самъ, тутъ замшалась ревность:

Онъ дерзко отвернулся отъ нея,

Онъ ею пренебрегъ, онъ предпочелъ

Другую женщину!.. А Мессалина

Не знаетъ середины, не уметъ

Ни ненавидть, ни любить иначе

Какъ всей душой. Валерій, какъ никто,

Былъ дорогъ ей, и тмъ что измнилъ

Сталъ ей врагомъ, и самымъ ненавистнымъ.

А кто такъ простъ чтобы простить врага?

А Мессалина?.. У нея преграды

Для мщенья нтъ. Она окружена

Толпой услужниковъ всегда готовыхъ

Подбить властителя на злое дло,

Чтобъ при удобномъ случа свести

Свои давнишніе съ врагами счеты.

Есть у нея и власть, и сила. Дай

Теб такую власть, и ты начнешь

Своихъ враговъ губить не размышляя.

А кто нашъ большій врать? Не тотъ, конечно,

Кто можетъ намъ вредить,— но тотъ

Кто волю несломимую свою

Противоставя нашей твердой вол,

Всю нашу силу обратить въ ничто.

И такъ погибъ Валерій Азіатикъ…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Въ твоихъ словахъ найдется доля правды,—

Но я…

ВЕКТ1Й ВАЛЕНТЪ.

И вспомни, что когда Валерій

Сталъ горячо и сильно защищаться,

Она, подъ обаяньемъ страстной рчи,

Не въ силахъ удержать въ груди рыданій,

Поспшно удалилась… О! какъ ясно

Сказалась, Урбикъ, въ этотъ мигъ ея

Мгновенію послушная природа,

Готовая подъ быстрымъ впечатлньемъ

Смнить любовь на ненависть, и вновь

Кружиться въ вихр безпредльномъ страсти.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Она ушла, но вскор воротилась

Чтобъ доконать его.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Нельзя жъ ей было

Открыть все мужу. Женщин сознаться

Въ извстной слабости, не все-ль равно

Что для мужчины… въ трусости позорной.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Итакъ, Валентъ, она боится мужа…

Но разв страхъ не могъ ее заставить

Потворствовать услужникамъ своимъ

И быть участницей ихъ длъ кровавыхъ…

И былъ я правъ, приписывая ей…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Оставьте споръ о томъ, друзья, что было

Чего не будетъ впредь и быть не можетъ.

Что намъ до прошлаго? до страха мужа?

Иныя чувства грудь ея волнуютъ,

Иная жизнь настала для нея…

Все дло въ Силі. Она живетъ

И дышетъ имъ. А Силій далъ мн слово

Что нынче же предложить Мессалин

Иль разойтись, иль стать его женой.

Исходъ понятенъ, и препятствій — нтъ:

Разводъ оконченъ, Юнія Силана

Живетъ у брата, вотъ ужъ третій день.

И мы… Но что съ тобой, Валенть? Ты смотришь

Такими удивленными глазами…

Я, кажется, вчера теб…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Да, да…

Но я вчера хандрилъ, какъ никогда,

И больше пилъ, чмъ слушалъ. Впрочемъ, Прокулъ,

Я помню все отлично. И всю ночь

О свадьб думалъ, а когда уснулъ,

То мн пригрезилось — повритъ трудно —

Что будто Клавдій въ женскомъ одяньи

Стоитъ передъ жрецомъ съ свчой въ рукахъ

И въ брачномъ покрывал, тихо, робко,

Колни у него слегка дрожать,

И смотритъ онъ на жениха украдкой

И вс вокругъ, съ невольнымъ восхищеньемъ:

‘На свт не было милй невсты!’

Нелпъ мой сонъ, но на яву порою…

ПОМПЕЙ УРБИНЪ.

Валенть, Валентъ! да ты ее ревнуешь…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Спасибо, Урбикъ! Я теперь ревную

А раньше былъ наздникомъ какимъ-то

И чмъ еще?.. и… И все лишь потому

Что я гляжу не вашими глазами

И говорю не вашимъ языкомъ!

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Въ чемъ видишь ты нелпость? Вотъ когда бы

Все тмъ и кончилось….

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Я понимаю

Что кончится не тмъ. Нельзя жъ чтобъ въ руку

Сбылся мой сонъ, и Клавдій вышелъ замужъ.

Понятно что его… прибрать съумютъ.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Врнй всего: онъ будетъ принужденъ

Отъ власти отказаться добровольно.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Скорй: невольно. Но не въ этомъ дло…

Пусть Силій станетъ Цезаремъ, и Римъ

Предъ нимъ преклонится, тогда, пожалуй,

Пусть женится на той же Мессалин,

Иль на другой, но раньше?!.. Правда, Клавдій

Давно всмъ надолъ, или врнй:

Не лично онъ, его Нарциссъ съ Палласомъ.

А Силія вс любятъ, мы не станемъ

Судить о томъ, заслужено, иль нтъ:

Но онъ любимъ… Но вы друзья, хотите

Съ того начать, чмъ разв кончить можно.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но такъ удобне.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Иль ты забылъ

Что въ Рим мы живемъ? О, этотъ старый

И злой притворщикъ Римъ! Онъ такъ привыкъ

Все мрить старой- узкой мрой. Какъ же

Переварить ему такую новость!

Какъ допустить что женщина свободна,

Какъ и мужчина, въ выбор любви!

Какъ случай упустить явиться строгимъ

И высказать свое негодованье?

И вспыхнутъ вс, и громко закричатъ:

‘Прелюбодйство! Ужасъ! Боги, гд вы?’

‘О времена, о нравы!’ ‘Мессалина

Прельстилася огромностью безпутства,

И вышла замужъ отъ живаго мужа!..’

‘Безумецъ Силій!’ — И, глядите! вс

Отъ Силія со страхомъ отвернулись,

Вс хвалятъ Клавдія, вс вспоминаютъ

Его заслуги, въ немъ находятъ умъ

И тысячи невдомыхъ достоинствъ!

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Ты правъ, ты правъ: весь Римъ заговоритъ,

Его злорчію не будетъ мры!

Но этотъ праздный шумъ для насъ не страшенъ.

Подъ говоръ Рима мы свершимъ спокойнй

Обдуманный ршительный ударъ:

Чего боишься ты, то намъ послужить.

Я именно расчитывалъ на новость,

На дерзкую необычайность дла.

Смутятся вс: и Римъ, и Клавдій Цезарь,

Его друзья, и ближніе, и слуги,

Вс растеряются, не будутъ знать,

На что же наконецъ, на что ршиться?

Одни лишь мы, вполн владя часомъ,

Расчетливо, умно, не торопливо

То довершимъ что начали, казалось,

Безъ ясной цли, глупо и поспшно.

Теперь взгляни на слдствія. Когда

Римъ успокоится, то станетъ ясно

Что лучше подчиняться твердой власти

Свободныхъ гражданъ, чмъ позорной клик

Вольноотпущенныхъ, рабовъ вчерашнихъ.

Затмъ, узнавъ что благородный Силій

Усыновилъ Британника, невольно

Начнутъ хвалить его: ‘глядите, скажутъ,

Сынъ не лишенъ отцовскаго наслдства:

Хорошая примта. Новый Цезарь

Такъ справедливъ, во власти такъ умренъ,

Такъ снисходителенъ’… И тутъ начнутъ

Мечтать о томъ что онъ весьма намренъ

Возстановить старинную свободу.

Все это намъ создастъ друзей надежныхъ,

И Силія во власти укрпитъ.

А Клавдія — забудутъ незамтно

И разв станутъ вспоминать порой

За сытнымъ ужиномъ — его обжорство.—

Не ясно ли, Валентъ, что этотъ бракъ,

Который ты считаешь за нелпость,

Необходимъ: онъ въ Силіи удвоить

Энергію, пособницу успха.—

Я кончилъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Что скажу теб въ отвтъ?

Твой планъ хорошъ. Отчетливо обдуманъ

И соблазнительно и простъ, и ясенъ.

Но надо дйствовать, нужна ршимость,

Мгновенная и дерзкая подъ часъ.

А мы… гм, мы… Мы не втроемъ, надюсь?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Конечно, нтъ. Найдутся и другіе.

Мы только центръ, откуда какъ отъ солнца

Должны повсюду быстро расходиться

Губящіе и свтлые лучи.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Кто, напримръ?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Ну, напримръ, ты видлъ,

Что съ нами ужиналъ вчера, какъ другъ,

Кальпурніанъ, а Декрій, самъ ты знаешь,

Начальствуетъ ночною стражей.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Это

Не очень важно, но совсмъ не дурно.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

А что ты скажешь, другъ, когда узнаешь

Что даже Лузій Гета…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

О! Префектъ

Преторіянцевъ! Это важно, очень.

Но Лузій Гета, какъ извстно всмъ,

На деньги падокъ, онъ готовъ продаться

Съ торговъ тому, кто больше дастъ.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Тмъ лучше:

Мы противъ Клавдія надбавимъ вдвое,

И Гета нашъ. Его преторіянцевъ

Мы тоже ублажимъ. Не помнишь, Урбикъ,

По скольку Клавдій далъ на человка?

Мн помнится не больше десяти…

ПОМПЕЙ УРБИНЪ.

Нтъ, каждый получилъ пятнадцать тысячъ

Сестерцій.

ТИЦІЙ ПРОКУДЪ.

Мы дадимъ по двадцати.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Скупиться нечего, когда весь міръ

Въ добычу достается… Но, къ несчастью,

Все это лишь мечта…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но почему же?..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Съ чего начать? Какъ доказать теб?..

Вотъ видите, мн хочется, друзья,

Васъ убдить сильнй, и въ то же время

Я не хочу васъ слиткомъ огорчать,

А потому… а потому начну,

Какъ ловкій адвокатъ, похвальной рчью:—

Мы, древнихъ римлянъ поздніе потомки,

Оставили далеко за собой

Отцовъ и ддовъ. И явись сейчасъ

Передо мной, въ какомъ угодно вид,

Тнь самого небритаго Катона,—

Я и ее съумю убдить

Что стали мы умне и опрятнй

Въ житейскомъ обиход и привычкахъ,

Въ сужденьяхъ о поэтахъ и обдахъ,

И въ выбор летучихъ наслажденій.

Да мало-ли!.. Мы разложили міръ

На атомы, мы разумомъ высокимъ

Взнеслись за облака, предъ нашей мыслью

Исчезли боги… какъ и мы исчезнемъ,

Освободясь отъ тягости сознанья

И всхъ страданій, неразлучныхъ съ жизнью.

Матерія одна неразрушима,

Она одна…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Остановись, Валентъ!..

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Но дальше некуда идти. Онъ насъ

Ужъ обратилъ въ ничтожество.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Итакъ,

Доказано что мы умне предковъ.

За то, друзья — приходится сознаться —

Мы разучились дйствовать, въ длахъ

Мы непростительно и вялы, и лнивы.

Не мудрено: насъ съ юности учили

Лишь одному: другъ друга побждать

Въ словесныхъ битвахъ. Въ этомъ мы герои.

И будь возможность все свести къ тому

Чтобъ забросать противника словами,

То мы наврно бъ побдили ихъ!..

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Скажи яснй: ты хочешь отстраниться,

Боясь что въ случа… Ну что-жъ, Валентъ,

Найдемъ другихъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Помилуй, Прокулъ! я,

Безпутнйшій изъ Римлянъ, я, готовый

Участвовать во всяческихъ проказахъ,

Безчинствахъ и дурачествахъ,— и вдругъ

Я откажусь изъ страха отъ участья

Въ неслыханомъ съ начала Рима дл!

О, нтъ друзья! Напротивъ, за него

Я уцплюсь обими руками…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

О чемъ же споришь ты? Чего ты хочешь?..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Чего хочу? Нтъ! вы чего хотите?

Вы вздумали, пожалуй — кто васъ знаетъ?—

Пародію на Брута разыграть

И воскресить покойницу свободу,

Которая, замчу мимоходомъ,

Окажется всмъ такъ же не по вкусу,

Какъ если бы печеный вкусный хлбъ

Мы замнили ддовской похлебкой…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но ршено что Силій…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Ршено!…

Такъ пусть же Силій и ршитъ задачу,

Пусть и беретъ все дло на себя!

Онъ ставитъ на игру двойную ставку

И загребетъ весь выигрышъ себ,—

Такъ пусть же онъ за все и отвчаетъ!..

А мы друзья… мы станемъ подъ рукою

И подстрекать, и направлять его,

И уврять что онъ для власти созданъ.

Но брать все на себя, и выставляться,

И выгребать для Силія каштаны —

И глупо, и опасно. Вы забыли:

Тутъ замшалась женская любовь,

А гд она — тамъ все непостоянно,

Непрочно, ненадежно, и случайно.

Что если Мессалина приревнуетъ

Его до свадьбы.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Вскій аргументъ.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но вдь нельзя жъ намъ Силія оставить…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Зачмъ же оставлять?.. Но вотъ самъ Силій…

ЯВЛЕНІЕ II.

Т же, Кай Силій,

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Остановися, Силій… Какъ актеры

Въ комедіи, на время притворимся’

Что будто бы другъ друга мы не видимъ.

Итакъ, друзья, мы вс единодушно

Пришли къ тому что благородный Силій

Замыслилъ важное, благое дло,

Что не найдется въ Рим человка

Кто былъ бы боле его достоенъ

Стать во глав республики, и быть

И Цезаремъ, и властелиномъ міра.

И я, друзья, я предлагаю вамъ

За мною вслдъ провозгласить сейчасъ же

Да здравствуетъ Кай Цезарь!

ВТРОЕМЪ.

Vivat, Vivat!

КАЙ СИЛІЙ.

Благодарю, друзья. Я не забуду

Что вы и первые, и такъ сердечно

Признали власть мою. Вы окрылили

Мои еще несмлые мечтанья.

Теперь… Но впрочемъ я надюсь, Прокулъ,

Что планъ для дйствія, который мы

Съ тобой составили — одобренъ всми.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Да, благородный Силій.

КАЙ СИЛІЙ.

Дло стало

Теперь за Мессалиною. Я жду

Ее Сейчасъ. И я почти увренъ

Въ ея согласіи.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Почти!.. О, Силій!

Почти?.. Я слышать не могу ‘почти’!

Нтъ! я вполн, вполн увренъ въ ней:

Она тебя такъ любитъ. Я въ успх

На мигъ не сомнваюсь.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ [тихо Тицій Прокуду].

Ловко льститъ.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ [тихо Помпей Урбику].

Онъ оттираетъ насъ. [Вслухъ Кай Силію].

Но благородный… Цезарь,

Не забывай: успхъ и быстрота

Синонимы. И, вотъ, покуда Клавдій

Не въ Рим, въ Остіи…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Къ чему спшить?

Вдь Клавдій въ Остіи пробудетъ долго:

Онъ вздумалъ жертву приносить кому-то,

А какъ извстно онъ въ такихъ длахъ

Ужасно кропотливъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Нтъ! Прокулъ правъ:

Намъ медлить нечего.— Скажи мн, Тицій…

[Начинаетъ тихо говорить съ нимъ].

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ [тихо Помпей Прокуду].

Какъ дйствуетъ однако слово Цезарь:

Онъ съ Прокуломъ тотчасъ же согласился.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ [тихо Вектій Валенту].

Онъ ловко льститъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ [такъ же].

Онъ оттираетъ насъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Теперь, друзья, я отпускаю васъ.

За ужиномъ увидимся.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ [уходя, тихо Прокулу].

Ну что не дурно?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ [подобно].

О! ты великъ.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ [про себя, уходя].

Теперь они начнутъ

Другъ другу льстить… А я… а я?..

[Останавливается и благоговйно простирая руки къ Кай Силію].

О, Цезарь!

ЯВЛЕНІЕ III.

Кай Силій [одинъ].

Ршенье принято. И Мессалину

Я съ нетерпньемъ, но спокойно жду.

Я жду ее, какъ воинъ часа ждетъ

Ударить на врага… И онъ настанетъ.

Не странно ли? три голоса всего,

Три голоса ничтожныхъ прокричали:

‘Да здравствуетъ Кай Цезарь!’ — а въ душ

Они звучатъ, какъ всенародный голосъ.

Я точно поднятъ сильною волной

На высоту безмрную, и тамъ

Волна окаменла подо мною.

Какъ часто юношей, съ друзьями вмст,

И я мечталъ о призрачной свобод,

И предо мной носился образъ Брута…

Какъ онъ вонзалъ я въ Цезаря кинжалъ,

Какъ онъ кричалъ: ‘да здравствуетъ свобода!’

Безплодныя кровавыя мечтанья,—

Какъ я далекъ отъ васъ!..

Прислушайся къ біенью новой жизни,

Уразумй ея нмую тайну

И вырази ее могучимъ словомъ!..

О, власть! О новая богиня міра!

Ты, ты одна достойна обожанья

Высокихъ душъ. Кому ты отдалась,

Тотъ божествомъ является для смертныхъ.

Кровавыми, и мрачными путями

Вошла ты въ міръ, и утвердилась въ немъ.

Всесильная! ничто, ничто не можетъ

Поколебать тебя. Пусть ловкій Августъ

Цинически сознался предъ кончиной

Что онъ всю жизнь съ искусствомъ безпримрнымъ,

Какъ скоморохъ на сцен, притворялся,

Пусть сумрачный Тиберій, ненавидя

Въ душ людей, испытывалъ кроваво

Сильнй ли ты стыда и униженья,

Пусть бшеный Калигула, какъ вихрь

Губительный надъ Римомъ разразился,—

Ты устояла. И когда безумцы

Задумали свободу воскресить,

То ты съ досады отдалась не мужу,

А жалкому подобію раба…

Но онъ придетъ, твой вожделнный мужъ

И съ кротостью разумно сочетаетъ

Твое величіе.

О, Силій, Силій! власть передъ тобою,

Бери ее!.. Проснись, проснись безумецъ!..

Гд власть твоя, и въ чемъ? Она лишь призракъ,

Поспшное желаніе друзей,

И не друзей,— льстецовъ низкопоклонныхъ,

Искателей богатства и почета.

А ты все прежній, тотъ же самый Силій

Кмъ былъ вчера. Но нтъ! напрасно умъ

Старается подсказывать сомннья

И ищетъ доводовъ. Нтъ! власть моя

Не призрачна. Она живетъ во мн,

Созданная моей могучей волей,

И перейдя изъ сферы мысли въ дло,

Она преклонитъ предо мной весь міръ,

Весь родъ людской, на суш и на мор.

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Тамъ-же.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Кай Силій [одинъ].

Она не идетъ, она какъ будто знаетъ

Что мн не терпится ее увидть

И медлитъ съ умысломъ. И такъ всегда,

И въ этомъ есть заманчивая прелесть…

Я не дождусь. Пойду. Куда, несчастный.

Въ домъ Клавдія?.. О, стыдъ и мерзость!.. Нтъ!

Скорй ее, скорй оттуда вырвать!

Не то я буду раздраженъ и золъ,

А мн такъ нужно, для успха дла,

Спокойное владніе собой.

Судьба причудлива. Для Мессалины

Я счастіе семейное разрушилъ,

Въ безумств страсти я губилъ нещадно

И честь свою, и славу гражданина:

Я погибалъ. И что же? Безъ нея,

Безъ злой моей звзды, безъ Мессалины,

Мои властолюбивыя мечтанья

Исчахли бы, безсильныя, въ мозгу.

Все отняла она, и все приносить:

И счастье въ дом, и главенство въ Рим.

Идетъ. Ея шаги. Какъ тихо, робко.

Какъ будто крадется. О! знаю я:

Она такъ любитъ подойти украдкой,

Застать меня въ расплохъ, и поразить

Нежданнымъ появленіемъ. Притворюся

Что зачитался. Женщины, какъ дти,

Такъ дорожатъ такими мелочами,

Въ нихъ прелесть находя, которой мы

Вкъ не поймемъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Кай Силій, Юнія.

ЮНІЯ.

Тс., Силій! ты одинъ?

КАЙ СИЛІЙ.

Кто это? ты? зачмъ ты здсь? Какъ смли

Впустить тебя?

ЮНІЯ.

О, успокойся, Силій…

Я слишкомъ долго здсь была хозяйкой,

Мн такъ извстны вс порядки въ дом,

До мелочей, — что мн не трудно было

Войти украдкою…

КАЙ СИЛІЙ.

Зачмъ ты здсь? Межъ нами

Все кончено.

ЮНІЯ.

Не бойся: я пришла

Не для упрековъ, и тебя не стану

Ни раздражать докучными слезами,

Ни мучить и терзать воспоминаньемъ

О свтлыхъ дняхъ. Я не затмъ пришла…

Пришла я… за прощальнымъ поцлуемъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Какъ мало гордости въ теб! Въ угоду

Твоей соперниц, я безъ вины

Прогналъ тебя, и грубо, и жестоко

Какъ только можно оскорбить жену,

Я оскорбилъ тебя:— И ты явилась

Вымаливать прощальный поцлуй!..

О, Юнія!..

ЮНІЯ.

Я не сужу тебя.

Ты былъ мой мужъ, ты былъ мн господиномъ,

Ты въ прав быль, бездтную, меня

Отъ ложа отлучить… Ты такъ и сдлалъ,

Но не свободно, а въ угоду ей,

Въ угоду этой… Женщин… О, Силій!

Не будь ее, мы-бъ какъ друзья простились,

Зачмъ же на меня теперь ты смотришь

Какъ на врага? Чмъ я виновнй стала?

Иль меньше я люблю тебя? иль рже

Я буду вспоминать о миломъ прошломъ,

О томъ какъ ты любилъ меня, какъ нжно

Ты обо мн заботился?.. Знай, Силій,

Когда-бъ но ей, другой я уступала,

Достойне меня, — о! я съумла-бъ

Не только молча покориться дол,

Но и молить боговъ о вашемъ счастьи.

Но оттого что предпочелъ ты мн

Презрнную, — нтъ! не хочу, не стану

Бранить ее — мн только горше будетъ.

Къ слезамъ о прошлыхъ невозвратныхъ дняхъ

Теперь прибавятся иныя слезы:

Какъ я могу, скажи, не тосковать,

Когда мн сердце горькое пророчитъ

Что и тебя она погубитъ, злая,

Какъ многихъ погубила?

КАЙ СИЛІЙ.

Ты не знаешь…

Она, быть можетъ… Но, прощай, Силана.

[Цлуетъ ее въ лобъ],

И на всегда!.. И — уходи скорй.

ЮНІЯ.

Какъ ты торопишься! Какъ ты страшишься

Пробыть со мной одной минутой дольше,

О, Силій, Силій,!— ты ее боишься…

Такимъ ли знала я тебя? Кого

Страшился ты? Предъ кмъ ты содрогался?

Ты смло шелъ дорогою прямою:

Враговъ ты презиралъ, и предъ тобою,

Въ сознаньи доблестей твоихъ высокихъ,

Соперники невольно сторонились…

А нын ты… предъ женщиной дрожишь.

Ты предъ свой любовницей трепещешь,

Блднть готовъ при мысли что она

Застанетъ насъ, и какъ нибудь узнаетъ

Что ты, съ женою на всегда прощаясь.

Посмлъ ее поцловать!..

КАЙ СИЛІЙ.

Довольно.

Не ты-ль сказала что пришла ко мн

Не для упрековъ? И къ чему упреки?

Меня ты ими не смутишь, и только

Себя унизишь безполезной бранью…

ЮНІЯ.

Себя унижу я безсильной бранью!..

Но такъ унизиться какъ ты предъ нею…

ЯВЛЕНІЕ III.

Т же, Мессалина.

МЕССАЛИНА [за сценой].

Прости, я запоздала. [Быстро вошла]. Здравствуй, милый.

[Цлуетъ его].

Какъ торопилась я, какъ я боялась

Что ты разсердишься… Но кто съ тобой?

Силана!.. здсь? Зачмъ?..

ЮНІЯ.

Я съ большимъ правомъ

Могла-бъ спросить тебя, о… Мессалина:

А ты — зачмъ ты здсь? Пусть я сегодня

Чтобъ получить прощальный поцлуй

Вошла сюда и робко, и украдкой,—

Никто меня за это не осудитъ,

Напротивъ вс узнавъ, во мн похвалятъ

И преданность, и женскую стыдливость.

Пусть ты вошла свободно и открыто,

Все-жъ твой поступокъ назовутъ безстыдствомъ.

Я здсь была любимою женой,

Я здсь была хозяйкой полновластной,

А ты кто здсь что смешь предлагать

Подобные вопросы? Чмъ ты можешь

Хвалиться предо мною, Мессалина?

Любовью къ Силію? Но слишкомъ многихъ

Ты до него любила… Ужъ не тмъ-ли

Что нтъ святыни для тебя, что ты

Убила стыдъ и затоптала въ грязь

И святость, и величіе матроны?..

МЕССАЛИНА [съ движеніемъ].

Проклятая!..

КАЙ СИЛІЙ [становясь между ними].

Остановись. [Юні]. Уйди!..

Силана взволнованная и какъ бы ища словъ, два, три мгновенія выдерживаетъ взглядъ Силія и затмъ посмотрвъ на него съ грустнымъ укоромъ, тихо уходитъ].

ЯВЛЕНІЕ IV.

Кай Силій, Мессалина.

КАЙ СИЛІЙ [подходя къ ней].

Валерія…

МЕССАЛИНА.

Оставь меня. Ступай

И вороти Силану. Пусть она

Въ лицо мн бросить снова оскорбленье,

А ты — ты снова защитишь ее.

КАЙ СИЛІЙ.

Будь снисходительна. Поставь себя

На мсто Юніи и взвсь правдиво

Ея печаль, — и отвчай затмъ:

Какъ поступила-бъ ты незапно встртя

Свою соперницу въ минуту гнва?

МЕССАЛИНА.

Въ минуту гнва, я бы приказала

Убить ее, но если бы простила,

То на всегда-бъ простила… Но не стала-бъ

Обдумывать какъ легче и врне

Исподтишка ей нанести ударъ,

Не стала-бъ я съ терпньемъ, кропотливо

Нанизывать и подбирать слова,

Одно другого жестче и грубе,

Чтобъ оскорбить соперницу въ то время,

Когда нельзя ей будетъ отвчать —

А у меня найдется подъ рукою

И преданный, и ревностный защитникъ,

Готовый силой отстоять меня,

Какъ мужъ свою любимую супругу.

КАЙ СИЛІЙ,

Она со злости разразилась грубо

Такой нелпой и безсильной бранью,

Что лучшій на нее отвтъ — презрнье.

МЕССАЛИНА.

Будь снисходителенъ къ ея печали:

Она права, она имла право

Жестоко надо мною надругаться…

О! было время, и твоя Силана

Была нма и глупо терплива

И безъ борьбы тебя мн уступила.

Тогда она трусливо убгала,

Иль пряталась, какъ я входила въ домъ.

Тутъ былъ расчетъ: смиреньемъ и слезами

Тебя и тронуть, и вернуть къ себ.

Не удалося ей. Тогда, въ начал,

Ты дорожилъ любовью Мессалины.

Но время то прошло. Теперь иное

Она замыслила: вошла сюда

За поцлуемъ робко и стыдливо,

Но получивъ свое, вдругъ смлой стала.

Какъ ясно, что съ тобою въ разговор

Она замтила что ты ужъ началъ

Охладвать ко мн, что скоро, скоро

Любовь въ твоемъ непостоянномъ сердц

Замретъ совсмъ!

КАЙ СИЛІЙ.

Ты бредишь, Мессалина.

МЕССАЛИНА.

О! завтра же она сюда вернется:

Благодарить защитника. А тамъ

Найдетъ предлогъ, то изрдка, то часто

Съ тобою видться, и всякій разъ

Наскажетъ что-нибудь на Мессалину:

‘Она такъ зла, въ любви непостоянна,

Она тебя погубитъ, бдный Силій!

Ты вришь ей? Не врь: она другого

Ужъ полюбила…’

КАЙ СИЛІЙ.

О! когда-бъ ты знала

Какъ холодно ее сейчасъ я встртилъ,

Какъ слушалъ невнимательно, — не сталъ-бъ

Къ ней ревновать… А этотъ поцлуй…

Она о немъ молила такъ покорно,

А я ее поцловалъ небрежно,

Какъ будто нищему швырнулъ я мелочь,

Чтобъ только отвязался. И поврь,

За поцлуй она и обозлилась:

Сперва ко мн съ упреками пристала,

Но я ей грубо приказалъ уйти,

Тутъ ты вошла и, пользуясь смущеньемъ…

МЕССАЛИНА.

Какъ горячо, съ какимъ искусствомъ дивнымъ

Ты снова началъ защищать ее…

Но не трудись: я знаю этихъ женщинъ.

Он готовы со второго слова,

Съ похвальной скромностью, кичиться вслухъ

Величіемъ и святостью матроны.

Он такъ чисты, святы, непорочны

И лгутъ отважно что не въ силахъ даже

Замтить красоты въ чужомъ мущин.

Он довольны были бы вполн

Когда-бъ безвыходно сидли дома

И пряли шерсть подъ звуки скучныхъ псенъ.

Он однимъ достоинствомъ богаты:

Презрніемъ и злобой ненасытной

Къ тмъ женщинамъ что пылкою душою

Умютъ и любить, и ненавидть.

Ихъ создавая, щедрая природа

Была скупа, какъ жадный ростовщикъ:

Он умны — иначе-бъ не съ умли

Ихъ отличить отъ твари безсловесной,

Въ нихъ чувство есть — не то-бъ ихъ принимали

За статуи посредственной работы.

Зачмъ, зачмъ дала ты мн, природа!

И пылкость чувствъ, и страстные порывы —

Теперь меня любить не можетъ Силій.

О! если-бъ я на нихъ была похожа,

Онъ и любилъ бы, и жаллъ меня.

КАЙ СИЛІЙ.

О, ты смешься, и сама не вришь

Своимъ словамъ.

МЕССАЛИНА [глубоко вздыхаетъ].

Охъ!.. Милый, милый Силій!

Нтъ, не смюся я.

[Беретъ за руку, въ теченіе рчи, они машинально идутъ къ сиднью].

Въ ея упрекахъ

Есть доля правды… О! какъ страшно мн…

Одинъ изъ нихъ запалъ теб глубоко,

Глубоко въ сердце… Ахъ!.. Скажи мн, Силій,

Ты никогда не думаешь о томъ

Что и другихъ я до тебя любила…

Ты не ревнуешь къ прошлому меня?

[Садятся].

КАЙ СИЛІЙ [держа ея за об руки].

Нтъ, Мессалина, нтъ. Сама ты знаешь,

Какъ долго, долго я тебя чуждался,

Какъ всячески тебя я избгалъ.

Въ моемъ ум тогда ты представлялась

Какой-то роковой стихійной силой,

Способной лишь губить. И самъ не знаю,

Не въ силахъ вспомнить какъ меня всевластно

Своей любви ты покорила вдругъ.

Взглянула ты, и съ быстротой мгновенья

Зажгла мн сердце жгучими очами.

И все забывъ, я бросился какъ рабъ

Къ твоимъ ногамъ. Когда безумство страсти

И первыхъ безсознательныхъ порывовъ

Невольно стало мсто уступать

Любви спокойной, неизмнно врной

И дерзкій умъ вступилъ въ свои права,—

Тогда я сталъ съ ревнивымъ, злобнымъ чувствомъ,

Въ твоей любви безмрной сомнваться.

При новой встрч, на твоихъ устахъ

Я думалъ отыскать прилежнымъ взоромъ

Слды еще недавнихъ поцлуевъ,

Но всякій разъ ты разбивала въ прахъ

Мои сомннія: тебя увидвъ,

Мгновенно я позабывалъ о нихъ.

Нтъ! я не врю, не могу представить

Что ты могла любить до нашей встрчи

И если да, то ты была иною,

Не той кого на вкъ я полюбилъ.

МЕССАЛИНА.

О! если бы о бурныхъ дняхъ моихъ

Я въ памяти твоей могла изгладить

И малыя слды воспоминанья,

Какъ ихъ сожгла въ душ моей мятежной

Твоя любовь. Не думай, какъ другіе,

Что легкомысліе водило мной,

Что я случайной прихоти служила…

Вс знать хотятъ кого любила я,

Никто не хочетъ знать моихъ страданій!

Никто не видлъ какъ безсонной ночью,

Тревожная, съ горящими очами,

Сидла я на неспокойномъ лож,

И волосы рвала себ съ проклятьемъ,

И говорила съ тягостнымъ стенаньемъ:

‘Кого любила ты? кого ты обнимала?

Какимъ обманомъ видла ты въ немъ,

Въ ничтожнйшемъ послднемъ человк,

Предметъ достойный страстныхъ обожаній…

О, Силій, Силій!

[Припадаетъ лицомъ къ его груди, затмъ:]

У меня есть другъ,

Вибидія, верховная весталка,

Не разъ я, заливался слезами,

Свои страданья повряла ей,

Молила пламенно да мн укажетъ

Т таинства священныя, что могутъ

Меня очистить отъ слпыхъ страстей,

И мн она сочувственно внимала,

И плакала со мной святая два!..

КАЙ СИЛІЙ.

Не мучь себя напрасно, Мессалина,

Къ чему воспоминать о горькомъ прошломъ,

Которому возврата быть не можетъ?..

МЕССАЛИНА.

О! если-бъ я могла тебя заставить

Поврить въ то что стало для меня

Священной истиной. Да, врь мн, Силій!

Я поняла, когда тебя нашла,

Что жизнь моя, вся жизнь моя была

Однимъ стремленіемъ, однимъ и долгимъ,

И тягостнымъ исканіемъ тебя.

Теперь мн больше ничего не надо.

Ты мой, ты мой! я счастлива вполн.

И одного я пламенно желаю,

Чтобъ ты, любви моей не довряя,

Подвергъ ее тяжелымъ испытаньямъ,—

Узналъ бы ты что нтъ на свт силы

Способной разлучить меня съ тобой.

КАЙ СИЛІЙ.

Валерія… и ты клянешься мн

Моею быть на вкъ и быть довольной

Всмъ что пошлютъ завистливые боги?

МЕССАЛИНА.

О, да! клянуся.

КАЙ СИЛІЙ.

Такъ оставь сейчасъ же

Ты Клавдія и будь моей женой.

МЕССАЛИНА [вставая и отходя].

Женой? Какъ ты сказалъ? Твоей женою?

КАЙ СИЛІЙ.

Да, да, женой.

МЕССАЛИНА.

Нтъ! ты оговорился…

Нтъ! это бредъ… Нтъ! это не возможно.

КАЙ СИЛІЙ.

Но почему? Сядь.

[Она садится на другой сторон сцены].

Выслушай меня.

Мы далеко зашли. Не нынче, завтра

Твой мужъ узнаетъ…

МЕССАЛИНА

Не узнаетъ онъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Какъ не узнать? Ему откроетъ случай,

Мои завистники… да мало-ль кто!..

Я въ Рим на виду, меня вс знаютъ,

Я знатенъ и богатъ, и мн открыта

Дорога къ консульству, а мужъ твой Цезарь…

Не можетъ Римъ съ безпечнымъ любопытствомъ

Глазть на нашу связь. У всхъ невольно

Рождаются сомннія, про насъ

Ужъ шепчутся тревожно, Мессалина…

МЕССАЛИНА.

Не бойся Клавдія. Онъ добръ и слабъ,

Моимъ словамъ онъ вритъ простодушно

И мн во всемъ покоренъ какъ дитя.

Пусть онъ узнаетъ — я тогда съумю

Всего что надо отъ него добиться:

Онъ мн проститъ, и мстить теб не станетъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Ты обезумла. Какъ смешь ты

Мн говорить о немъ, твердя упорно

‘Мой Клавдій, мой!’ Нтъ! ты его жена,

Онъ властенъ надъ тобой, онъ въ прав

Всего потребовать,— и ты должна

Безропотно ему повиноваться.

МЕССАЛИНА [вставая].

Ревнуешь ты? Стыдись, стыдись.

КАЙ СИЛІЙ.

Хочу

И буду ревновать. А!.. ты могла

Меня заставить развестись съ женою,

А я тебя и ревновать не смю!..

О, Мессалина!.. но, тому мгновенье,

Не ты-ль меня почти что умоляла

Твою любовь подвергнуть испытанью?

Не ты-ль клялася?.. Но къ чему упреки?..

Скажи мн откровенно: отчего

Тебя страшитъ и мысль о нашемъ брак?

МЕССАЛИНА [робко подходя къ нему].

Но для чего онъ? Гименей не можетъ

Связать насъ крпче, ближе и тсне

Чмъ до него связала насъ Любовь?..

Ты говоришь, мой другъ, что мужъ узнаетъ

И мы погибли… но подумай самъ:

Тогда и гибель станетъ неизбжнй.

О, милый мой! Я съ радости готова

Погибнуть за тебя. Но для чего-же

Намъ безразсудно накликать бду?

[Положивъ ему руку на плечо].

Еще… еще… О! не сердись, мой милый,

Я не хочу напрасно оскорблять

Того, чье имя ты не можешь слышать.

Меня онъ любитъ,— и всегда ко мн

Былъ добръ, и мн… мн просто жаль его,

Какъ мать порою больше всхъ жалетъ

Не бойкаго и хилаго ребенка.

А онъ таковъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Нтъ, вижу, не вполн

Со мной ты откровенна. Есть иная

И скрытая причина… Говори.

МЕССАЛИНА.

Да, есть причина, есть… Но я боюся…

Ты не поймешь…

КАЙ СИЛІЙ.

Не бойся: все пойму.

МЕССАЛИНА.

Ты позабылъ, что у меня есть дти…

И я, ихъ мать, устрою гибель имъ?..

И мой Британикъ Цезаремъ не будетъ!…

КАЙ СИЛІЙ.

Бездтенъ я, и ихъ усыновлю

И твой Британикъ отъ меня получитъ

Не меньшее чмъ отъ отца наслдство.

МЕССАЛИНА.

А! наконецъ я поняла тебя:

Ты хочешь власти!.. Берегися, Силій!

Не знаешь ты ее: она манитъ,

Какъ на болот бглый огонекъ,

И также губитъ всхъ неосторожныхъ.

Ты доблестенъ теперь,— тогда ты станешь

Безчеловченъ, мстителенъ и золъ.

Есть у тебя друзья,— тогда ты будешь

Ихъ какъ льстецовъ презрнныхъ ненавидть.

Меня ты любишь,— и меня покинешь

Ты для другихъ… О! не клянись, мой милый!

Въ надежд милостей, тогда весь Римъ

Красавицъ приведетъ къ теб толпою:

И мужъ жену, и дочерей отецъ.

А честолюбіе… О! сколько женщинъ,

Чтобъ отстранить меня, и стать твоею —

Нтъ! не твоей, а Цезаря женою,

Пойдутъ на все. О! какъ тогда не крпокъ

Окажется связавшій насъ обрядъ.

Нтъ! никогда, тебя ревнуя къ власти,

Не дамъ я слова стать твоей женой.

Ты долженъ отказаться.

КАЙ СИЛІЙ.

Никогда!

МЕССАЛИНА.

Я знаю власть. И, врь мн, безъ нея

Была бы во сто кратъ тебя достойнй.

Что значить власть? Ты, гнвный, поднялъ руку

И десять рукъ торопятъ твой ударъ.

Твое желанье, не желанье даже,

А прихоть мимолетную, и ту

Льстецы раздуютъ въ гибельную страсть.

О! если правду говорятъ поэты,

Что тамъ, за гробомъ, въ Тартар подземномъ

Насъ судъ суровый ждетъ за злодянья

Что здсь мы совершили, если правда,

Что раздаются тамъ и плачь, и вопли,

Которымъ въ ужас внималъ когда-то

Нашъ праотецъ, Эней благочестивый,

То не за то меня постигнутъ муки

Что я другихъ любила до тебя,

За то меня постигнетъ злая кара

Что я и знала, и любила власть.

КАЙ СИЛІЙ.

Ты женщина. Въ твоихъ рукахъ безсильныхъ

Она была опасною игрушкой,

Ты какъ дитя хваталася за ножъ,

Не зная что себ поржешь руку.

Я власти не страшусь. Въ груди моей

Есть воля крпкая. Въ моемъ ум

Живетъ неколебимое сознанье

Высокихъ доблестей. И пусть весь міръ

Почтетъ меня за божество святое

И храмы мн воздвигнетъ,— отъ куреній

Не помутится строгій умъ, и власть

Въ моихъ рукахъ во зло не обратится.

Теперь… но не спши еще отвтомъ:

Ты можетъ быть, за Клавдія боишься,

Но клятвенно теб я общаю

Что пощажу его, онъ будетъ живъ.

[Молчаніе].

Что-жъ? отвчай теперь. Ты медлишь?

Колеблешься?.. Такъ знай же, Мессалина,

Что моего могучаго ршенья

Ничто не сломитъ. [Небольшая пауза].

А теперь… ты можешь

Какъ хочешь поступить: простись со мною

Какъ прежній другъ, иль просто брось меня,

Какъ многихъ бросила. Затмъ ступай

И разскажи все мужу. Ты заслужишь,

Предавъ меня, и полное прощенье,

И милости великія.

МЕССАЛИНА.

О, дерзкій!..

Безжалостный! Ты каждымъ новымъ словомъ

Все глубже и сильнй меня терзаешь.

О! что мн длать? Что мн длать, боги?

Зачмъ люблю его? зачмъ не въ силахъ

Сломить любовь и раздробить на части,

И по втру пустить?.. О, Силій, Силій!

[Склоняясь на колна].

Какъ я люблю тебя… Ты свтлой,

Ты мой верховный богъ! и предъ тобою

Молитвенно склоняю я колна,

Въ слезахъ къ теб я простираю руки

И заклинаю: пощади себя!

Оставь свой замыселъ, мн сердце шепчетъ

Что ты… погибнешь дерзко и безчестно,

Не совершивъ и въ половину дла.

[Движеніе Силія].

Постой не уходи… такъ скоро…

Вдь я… вдь я во всемъ теб покорна.

КАЙ СИЛІЙ [подымая ее].

Встань, Мессалина, встань! О чемъ ты плачешь?

Намъ будущность сулитъ и радость,

И славу, и покой. О! перестань же,

Не плачь, моя любимая жена.

МЕССАЛИНА.

Сейчасъ, сейчасъ… отру я спшно слезы…

Но Силій, общай мн: ты полюбишь

Британика? и гладя по головк

Мою Октавію, не станешь вспоминать

Кто ихъ отецъ?

КАЙ СИЛІЙ.

Я буду помнить

Что ты ихъ мать, что я люблю тебя.

[Цлуетъ ее].

Оправься, Мессалина. И пойдемъ

Скорй къ друзьямъ! они насъ заждалися.

Мы имъ объявимъ и назначимъ день…

А знаешь ли? Вдь я не сомнвался

Въ твоемъ отвт, мн шепнуло сердце:

Ея отвтъ — ея любовь къ теб.

МЕССАЛИНА.

Да, милый, да… Но помни общанье:

Любя меня, люби моихъ дтей.

[Идутъ].

(Занавсъ).

ДЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

Остія. Портикъ. Вдали видъ на море.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Каллистъ, Палласъ, Эводъ.

КАЛЛИСТЪ [Эводу].

Разсказывай: мн страхъ какъ любопытно

Узнать подробности, скорй, Эводъ.

ПАЛЛАСЪ.

Сейчасъ Нарциссъ придетъ.

КАЛЛИСТЪ.

Что ждать Нарцисса.

Я даже удивляюсь: ты такъ молодъ

И такъ не любознателенъ, Палласъ!..

Милйшій мой Эводъ! Скорй, скоре!

ЭВОДЪ.

Ты хочешь знать подробности? Но разв

Ты не видалъ какъ заключаютъ бракъ?

Обрядъ былъ совершенъ безъ упущеній,

Какъ и всегда, и о судьб гадали,

И Мессалина даже заявила

Передъ жрецами о своемъ приданомъ.

Потомъ былъ пиръ, и наши молодые

За брачною трапезой возлежали

При множеств гостей: и цловались,

И обнимались… Словомъ, все какъ должно.

ПАЛЛАСЪ.

Вотъ и Нарциссъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Т же, Нарциссъ.

КАЛЛИСТЪ.

Нарциссъ! ты слышалъ?

НАРЦИССЪ.

Я по утру еще кой-что узналъ,

Но все не врилось, и я боялся

И заикнуться даже.

ДАЛЛАСЪ.

Но Эводъ

Все подтвердить готовъ, какъ очевидецъ.

ЭВОДЪ.

Весь Римъ свидтель, въ томъ числ и я.

Вс видли: народъ, сенатъ и войско.

КАЛЛИСТЪ.

Нарциссъ! а мн не врится.

НАРЦИССЪ.

И мн

Не врится, Каллистъ, однако, правда.

КАЛЛИСТЪ.

Я многаго, конечно, ожидалъ

Отъ Мессалины,— но чтобъ вышла замужъ!

НАРЦИССЪ.

Никто не въ силахъ былъ того предвидть,

Чего съ начала Рима не бывало.

ДАЛЛАСЪ.

Неслыханное дло!

КАЛЛИСТЪ.

Боги! гд вы?..

НАРЦИССЪ.

Да, времена.— Но сильнымъ удивленьемъ

Наврядъ ли мы, друзья, бду избудемъ.

Намъ слдуетъ… [Останавливается въ недоумніи].

КАЛЛИСТЪ [глубокомысленно].

Гм. Слдуетъ. Конечно.

НАРЦИССЪ.

Что слдуетъ?

КАЛЛИСТЪ.

Гм. Мудрено сказать.

ПАЛЛАСЪ.

Намъ слдуетъ, друзья, узнать, во-первыхъ,

Какъ Римъ взглянулъ на эту свадьбу.

КАЛЛИСТЪ.

Дльно.

НАРЦИССЪ.

Что скажешь намъ, Эводъ?

ЭВОДЪ.

Какъ смотритъ Римъ?

Римъ изумленъ отъ мала до велика,

Римъ изумленъ, и больше ничего.

Гд только сходятся, повсюду только

О Мессалин съ Силіемъ. Одни,

Какъ вы же, охаютъ, ну, а другіе

Съ двусмысленной улыбкой выжидаютъ

Чмъ кончится. И третьи наконецъ

Пустилися высчитывать подробно

И сколько было блюдъ за брачнымъ пиромъ,

И сколько винъ, и много-ли гостей…

НАРЦИССЪ.

А много было?

ЭВОДЪ.

Даже слишкомъ много.

НАРЦИССЪ.

Ты списочекъ составилъ?

ЭВОДЪ.

Безъ сомннья.

КАЛЛИСТЪ [указывая на Эвода].

Онъ просто прелесть. Что за аккуратность!..

ПАЛЛАСЪ.

Какъ видно, Римъ не слишкомъ негодуетъ,

ЭВОДЪ.

Нтъ, Мессалин сильно достается,

Но вдь бранитъ ее — вошло въ обычай.

НАРЦИССЪ.

А Силія?

ЭВОДЪ.

Его не то жалютъ,

Не то завидуютъ ему.

КАЛЛИСТЪ.

Еще бы!

Какъ не завидовать! Вдь Мессалина

Не то что прочія, — о нтъ! Въ ней есть

Особенное что-то. Я старикъ,

Но и меня порой, какъ взглянетъ этакъ

[Старается представить какъ именно]

Вотъ такъ, клянусь, вотъ такъ и подмываетъ.

НАРЦИССЪ [бурчливо].

Теперь не время ею восхищаться,

Ты лучше дай совтъ: что-жъ намъ-то длать?

КАЛЛИСТЪ.

Нужнй всего теперь намъ — осторожность,

И… осторожность. Мы должны, друзья,

И говорить, и думать осторожно,

И дйствовать какъ можно осторожнй.

А Цезарю, понятно, ни полслова:

Къ чему его по пустякамъ тревожить?

Есть двадцать способовъ уладить дло.

НАРЦИССЪ.

Открой намъ хоть одинъ.

КАЛЛИСТЪ.

Ну, напримръ,

Все разузнавъ подробно, но безъ шума,

Мы можемъ съ ней вступить въ переговоры

И общать ей полное молчаніе

И вчное забвеніе всего,

Но съ тмъ, конечно, чтобъ она немедля

Разсталась съ Силіемъ.

НАРЦИССЪ.

А не захочетъ?

КАЛЛИСТЪ.

Тогда ее мы можемъ… [ищетъ слова*] упросить

Чтобъ съ нимъ она жила… благопристойно,

Какъ будто свадьбы не было въ помин.

*) Тоже и въ другихъ мстахъ его рчи, гд стоитъ многоточіе.

ПАЛЛАСЪ.

Не отъ нея теперь отвтъ зависитъ,

Отъ Силія…

КАЛЛИСТЪ.

Чего вы такъ боитесь?

Иль Силію и пригрозить нельзя,

Что въ случа чего, его мы мигомъ

Убрать съумемъ?

ПАЛЛАСЪ.

Ты забылъ кто Силій!

Его нельзя припрятать потихоньку.

НАРЦИССЪ.

Гляди: не мы, а онъ намъ пригрозитъ!

ДАЛЛАСЪ.

Положимъ даже, что найдется средство

Съ нимъ справиться безъ шума, — Мессалина

За смерть его наврно станетъ мстить.

И вотъ мы новую бду накличемъ,

Тягчайшую чмъ прежняя.

КАЛЛИСТЪ.

Но я

Не предлагалъ его убить сейчасъ же.

Все въ будущемъ, пока довольно

Отсрочить дло. Разсудите сами,

По моему предъ нами два пути:

Иль скрыть отъ Цезаря всю эту… новость,—

Что мило мн, да не по вкусу вамъ, —

Иль Цезарю подать доносъ сейчасъ же.

Но въ случа доноса, Мессалина

Съуметъ отомстить ничмъ не хуже.

Вс женщины хитры, — ну, а она

Всхъ ихъ хитре во сто тысячъ разъ.

Мы Цезаря, положимъ, и настроимъ,

И на нея онъ страхъ какъ обозлится,—

Но стоитъ Мессалин лишь взглянуть,

Да приласкать его, да мимоходомъ

Представить свадьбу въ вид милой шутки,

Иль въ вид хитрости, чтобъ отвратить

Весьма ему грозившую опасность, —

И мягкій нашъ старикъ совсмъ… размякнетъ,

И помирится съ нею. Ну, и выйдетъ:

Мы отъ дождя бжать да прямо въ воду.

ДАЛЛАСЪ.

Я въ принцип съ тобой, Каллистъ, согласенъ:

Намъ лучше столковаться съ Мессалиной,

Чмъ начинать борьбу… но средство, средство.

НАРЦИССЪ.

Я удивляюсь вамъ. Иль вы забыли

Что совершилось страшное злодйство?

Тутъ все поругано, они попрали

И нравовъ чистоту, и святость брака!

КАЛЛИСТЪ.

Все такъ, Нарциссъ, все такъ, дружокъ. Согласенъ:

И нравы строгіе, и святость брака

Должны мы охранять, но — осторожно.

НАРЦИССЪ.

Мы съ этой осторожностью дождемся,

Что Силій съ войскомъ налетитъ сюда

И схватитъ Цезаря…

КАЛЛИСТЪ.

Ну ты хватилъ

Ужъ черезъ чуръ.

НАРЦИССЪ.

Самъ разсуди: когда

Какой нибудь презрнный гистріонъ

Безчестилъ ложе Цезаря,— не спорю,

То былъ позоръ,— но все же мы могли,

Не опасался, глядть сквозь пальцы

И покрывать, и помогать… Но нын

Насъ гибель ждетъ, друзья. О, этотъ Силій!

Онъ гордъ, съ характеромъ, честолюбивъ,

Назначенъ въ консулы… а посл свадьбы

Задумаетъ взлетть еще повыше.

КАЛЛИСТЪ.

Все это, другъ, одни предположенья.

Ты докажи сперва, Нарциссъ, что Силій

Затялъ свадьбу.

НАРЦИССЪ.

Кто же какъ не онъ?

КАЛЛИСТЪ.

Она, она!.. Ей просто надоло

Обычное, доступное для всхъ

И захотлось испытать такое,

Что и во сн не грезилось другимъ

НАРЦИССЪ.

Ты думаешь?

КАЛЛИСТЪ.

О! ты не знаешь женщинъ.

Он такъ созданы: и спятъ и видятъ —

Какъ поскорй гршокъ прикрыть обрядомъ.

НАРЦИССЪ.

Обрядомъ прикрываться! Въ наше время,

Когда никто и ничему не вритъ!

Не можетъ быть.

КАЛЛИСТЪ.

Пойми: не трудно людямъ

Безъ вры обойтись, но безъ обряда…

НАРЦИССЪ.

Ты такъ лишь споришь, для того чтобъ спорить,

Но будь по твоему: не онъ задумалъ,

А все жъ теперь, какъ совершилось дло,

Онъ по невол схватится за мысль

Низвергнуть Цезаря.

ПАЛЛАСЪ.

Ты правъ, Нарциссъ.

Иного нтъ исхода.

НАРЦИССЪ.

И найдутся

И деньги, и друзья.

КАЛЛИСТЪ.

Ты заключаешь

По множеству гостей на брачномъ пир

О множеств друзей,— но будь я въ Рим

И я пошелъ бы посмотрть на диво.

Вотъ на лицо Эводъ, спроси его

Что слышалъ онъ о замыслахъ.

ЭВОДЪ.

Ни слова.

КАЛЛИСТЪ.

Ужъ будто и ни слова? Говорятъ же

Что затваютъ наши молодые?

ЭВОДЪ.

Одно я слышалъ: будто Мессалина

Въ Лукулловыхъ садахъ готовитъ праздникъ,

Какого въ Рим не бывало.

КАЛЛИСТЪ.

Слышишь:

Готовитъ праздникъ! Ну, а гд веселье,

Тамъ замысловъ кровавыхъ не бываетъ.

НАРЦИССЪ.

А если праздникъ только для отвода?

КАЛЛИСТЪ [прислъ даже].

Ехидный аргументъ!

ПАЛЛАСЪ [съ дрожью въ голос].

Ты правъ, Нарциссъ.

Но что жъ намъ длать?

НАРЦИССЪ.

Силія схватить.

ДАЛЛАСЪ.

Нельзя же намъ судить его за то,

Что онъ у Цезаря жену похитилъ!

КАЛЛИСТЪ.

Да, это было бы… гм, какъ сказать?

Не благовидно, что ли.

НАРЦИССЪ.

О! найдется

Иной предлогъ — лишь стоитъ поискать,

ЭВОДЪ.

Я помогу вамъ отыскать предлогъ:

Вы знаете, что вс изображенья

Его отца запрещены сенатомъ.

А у него, какъ знаю я наврно,

Они хранятся, я не знаю мста,

Но если мы пошаримъ хорошенько…

КАЛЛИСТЪ.

Эводъ, Эводъ! ты просто безподобенъ!

Нтъ, не могу… дай обниму тебя. [Исполняетъ].

НАРЦИССЪ.

А! наконецъ и ты со мной согласенъ.

КАЛЛИСТЪ.

Ничуть, ничуть! Мн только захотлось

За прозорливость наградить Эвода.

А въ остальномъ,— я умываю руки:

Схвати его, убей — я буду радъ,

Но самъ, дружокъ, не шевельну и пальцемъ.

НАРЦИССЪ.

И это твой отвтъ, Каллистъ? Подумай.

КАЛЛИСТЪ.

Мы не столкуемся. Какъ конь на корд,

Все будемъ бгать по тому же кругу.

Пойми, мой другъ: теб вотъ Силій страшенъ.

А я боюсь ужасно Мессалины.

НАРЦИССЪ.

Но если я съумю такъ устроить,

Что Цезарь на глаза ее не пуститъ?

КАЛЛИСТЪ.

Ты говоришь. Къ чему крутыя мры?

Он опасны, не люблю я ихъ.

НАРЦИССЪ.

Не любишь ты, но слишкомъ любитъ Силій:

Ты остороженъ, другъ, а онъ отваженъ.

КАЛЛИСТЪ.

Ты говоришь. А я вполн увренъ —

Что никогда онъ не добьется власти.

НАРЦИССЪ.

Но почему, Каллистъ?

КАЛЛИСТЪ.

Да вотъ, во первыхъ,

Его вс любятъ. А врна примта:

Кого полюбитъ Римъ, тому погибнуть.

НАРЦИССЪ.

Погибнетъ онъ, но раньше насъ погубитъ.

И мы же…

КАЛЛИСТЪ.

Во вторыхъ, довольно вспомнить

Какой законъ негоднйшій въ Сенат

Онъ предлагалъ возстановить.

НАРЦИССЪ,

Не помню.

КАЛЛИСТЪ.

Чтобъ адвокаты защищали даромъ,

Какъ въ старину!

НАРЦИССЪ.

Но что же изъ того?

КАЛЛИСТЪ.

Какъ что? какъ что? Да онъ, пойми, мой милый,

Безсребренникъ, пустйшій изъ людей.

Нтъ, хуже: извергъ, самый подлый извергъ,

Который самъ, по глупости, не смыслитъ

Нажить богатство, да отнять задумалъ

И у другихъ возможность для наживы.

Ну, кто жъ за этакимъ пойдетъ?— никто,

Никто, никто! О! Сергій Катилина

Глубоко проникалъ въ сердца согражданъ,

Когда имъ говорилъ: ‘вотъ, вотъ оно!

Вотъ золото предъ вашими очами!’

НАРЦИССЪ.

Ну, въ случа нужды, и онъ подкупитъ.

А ты о золот напомнилъ кстати:

Что Гета воротился?

ПАЛЛАСЪ.

Нынче утромъ.

КАЛЛИСТЪ.

А онъ ужъ въ Римъ слеталъ. Усплъ пронюхать?

Чутье у человка!..

НАРЦИССЪ.

Да, чутье.—

Палласъ, распорядись послать ему

Отъ Цезаря въ подарокъ тысячъ двсти,

Иль триста, нынче же.

КАЛЛИСТЪ.

Нарциссъ! но разв

Преторіанцы… ненадежны?

НАРЦИССЪ.

Нтъ,

Они спокойны. Но куда начальникъ,

Туда и войско. И гораздо лучше

Предупредить. Онъ скоръ и на услугу,

И на измну.

КАЛЛИСТЪ.

Охъ! Нарциссъ, Нарциссъ.

Хоть въ этомъ дл будь ты остороженъ:

Не выдавай сполна ты денегъ Гет.

Довольно… половину, даже четверть.

Все получивъ, онъ разочтетъ невольно

Что нечего здсь больше пріобрстъ

И къ Силію сведетъ преторіанцевъ.

НАРЦИССЪ.

Совтъ не дуренъ.

КАЛЛИСТЪ.

Гм. А остальныя,—

Пока удержимъ, а пройдетъ бда,

То можемъ раздлить ихъ… межъ собою.

НАРЦИССЪ.

Вотъ что умно, про то не скажешь: глупо.—

Ну, чмъ же мы ршимъ?

КАЛЛИСТЪ.

Все тмъ же, тмъ же:

Успешь Мессалину устранить —

Хвала теб! А если не удастся,

То знай впередъ: лишь въ двери Мессалина,

Я передъ ней стою ужъ на колняхъ.

НАРЦИССЪ.

А ты, Далласъ?

ПАЛЛАССЪ [скромно].

Я съ нимъ, Нарциссъ, согласенъ.

НАРЦИССЪ.

Довольно и того, Пойдемъ, Эводъ:

Ты списокъ мн покажешь. И еще…

ЯВЛЕНІЕ III.

Каллистъ, Далласъ.

КАЛЛИСТЪ.

Далласъ!.. Далласъ!.. Меня беретъ сомннье.

ПАЛЛАСЪ.

Чего боишься ты?

КАЛЛИСТЪ.

Ужъ слишкомъ круто

Онъ повернулъ. Охъ! право былобъ лучше

Намъ съ Силіемъ поладить какъ ниб’удь,

Пугнуть его да и шепнуть при этомъ,

Что нашъ старикъ не слишкомъ то надеженъ

И безъ того я каждый день боюсь

Что не равно за ужиномъ объстся

Да къ утру и отправится… на небо,

Какъ сопричисленный къ богамъ.

ПАЛЛАСЪ.

Неужто

Намъ Силія провозгласить тогда?..

КАЛЛИСТЪ.

А почему бы нтъ? Что тутъ такого?

Не Риму служимъ мы, самимъ себ.

Намъ все равно кто на верху сидитъ,

Лишь бы сидлъ!

ПАЛЛАСЪ.

Помилуй! да не ты ли…

КАЛЛИСТЪ.

Конечно, онъ безсребренникъ и… извергъ,

Но власть способна исправлять людей.

Сначала вс они немного… тупы,

Все думаютъ возстановить свободу.

Ну, а потомъ — глядишь, и обошелся.

И все по прежнему, и тоже будетъ

И съ Силіемъ. Поврь: кто любитъ власть,

Тотъ и покорность любитъ. Ну, а мы

Покорность изучили въ совершенств.

Умемъ мы и кланяться какъ должно,

И въ руку цловать. А я къ тому же

Сокровищемъ безцннымъ обладаю,

Не то чтобъ льстить, но я… я просто дока

Въ примрахъ изъ исторіи. И странно:

Съ чего они такъ падки на примры?

Они примры просто обожаютъ…

А, впрочемъ, и понятно, даже очень,

Всмъ хочется въ великіе попасть.

Скажи ему: вотъ такъ бы поступили

Великій Александръ и Юлій Цезарь, —

И ты наврно своего добьешься.

Я посдлъ на служб. Угождалъ я

Калигул, вотъ Клавдію служу,

А буду живъ, то пусть хоть два десятка

Ихъ перемнится, съумю всмъ

Такъ угодить что лучше и не надо!

И будутъ вс любить меня… [махнувъ съ отчаяніемъ рукою].

Да что,

Пропали мы съ тобой, Далласъ, погибли!..

ПАЛЛАСЪ.

Погибли? Почему?

КАЛЛИСТЪ.

Не въ томъ опасность,

Что Силій власть захватитъ, въ томъ несчастье,

Что овладетъ Цезаремъ Нарциссъ.

Онъ скупъ и жаденъ. Онъ повсюду станетъ

Совать свой носъ. Возьму тебя въ примръ:

Ты вдаешь хозяйственною частью, —

Онъ у тебя отниметъ, иль обржетъ.

Да такъ обржетъ, другъ, что тамъ гд прежде

Ты тысячу свободно наживалъ,

Не наживешь и сотни. Но ты молодъ,

И у тебя надежды… А вотъ я…

Охъ, бдный я, несчастный старикашка.

Я объ одномъ мечталъ, что годъ, не больше,

И я скоплю себ еще немного

И округлю свой маленькій достатокъ.

А тамъ я думалъ мирно поселиться,

Какъ знатные вельможи на поко,

Въ пріятной вилл, съ добрыми друзьями.

И сталъ бы жить себ, да на досуг,

Какъ Меценатъ, съ поэтами возиться…

О, боги, боги! вы не благодарны!

Вчера, Далласъ, не дальше какъ вчера

Я статую изъ бронзы заказалъ

Фортуны-Всадницы!.. кто могъ предвидть?

ПАЛЛАСЪ.

О чемъ ты плачешь? Ты забылъ, Каллистъ,

Что Мессалина, помиряся съ мужемъ…

КАЛЛИСТЪ.

Нтъ! не надйся, нтъ! Онъ потихоньку

Онъ до суда ее… смахнетъ, вотъ такъ.

[Показываетъ какъ].

ДАЛЛАСЪ.

Ну, не посметъ онъ.

КАЛЛИСТЪ.

Онъ все посметъ.

ДАЛЛАСЪ.

Ты думаешь?

КАЛЛИСТЪ.

Смахнетъ, стряхнетъ, раздавить.

ДАЛЛАСЪ.

Что за бда! Пусть овдоветъ Цезарь:

Найдемъ ему жену…

КАЛЛИСТЪ.

Остановися!

Дай съ силами собраться! Что за мысль!..

Вотъ, вотъ она прямая осторожность!

Какой расчетъ и тонкій, и богатый!—

И въ самомъ дл, кто намъ помшаетъ

Ему такую навязать жену,

Что будетъ намъ во всемъ повиноваться?..

Ты оживилъ, ты воскресилъ меня!..

Теперь могу я, съ самымъ легкимъ сердцемъ,

Поддакивать Нарциссу. Какъ отрадно

Лелять мысль, что даже если онъ

И не свернетъ себ теперь же шеи,

То мы впослдствіи ему поможемъ.

ДАЛЛАСЪ.

Но вотъ и онъ.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Тже, Нарциссъ.

НАРЦИССЪ.

Вы здсь еще? Стыдитесь!..

Какъ будто вы не знаете, что Цезарь

Выходитъ передъ ужиномъ сюда,

Чтобъ на прохлад моремъ любоваться.

Скорй ему на встрчу, а не то

Предупредятъ доносъ.

КАЛЛИСТЪ.

Да, правда, правда.

Идемъ, Далласъ.

ПАЛЛАСЪ.

Идемъ, Каллистъ, идемъ.

[Идутъ въ глубину].

КАЛЛИСТЪ [тихо Далласу].

Онъ гонитъ насъ.

ПАЛЛАСЪ [тихо Каллисту].

Онъ что нибудь затялъ.

ЯВЛЕНІЕ V.

Нарциссъ [одинъ].

Они переглянулись межъ собою

Съ недоброю усмшкой. О, глупцы!

Они готовы думать, что я лично

Подамъ доносъ, а посл Мессалин

Перенесутъ они. Не такъ я простъ.

О, нтъ, друзья! Сейчасъ я передъ вами

Комедію такую разыграю,

Какой не снилось самому Менандру.

[Подходя къ боковой кулис].

Кальпурнія! или сюда скорй.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Нарциссъ, Кальпурнія.

НАРЦИССЪ.

Ты станешь здсь, за этой вотъ колоной.

И только Цезарь подойдетъ, сейчасъ же

Стремительно оттуда выбгай

И прямо въ ноги, и хватай за платье.

Вопи, кричи, реви, ори, неиствуй, —

Ну, словомъ какъ въ трагедіи актеры.

КАЛЬПУРНІЯ.

Да что, Нарциссъ! я право не согласна…

НАРЦИССЪ.

Какъ? почему?

КАЛЬПУРНІЯ.

Да что! Ужъ слишкомъ мало…

Что тридцать тысячъ: нищенскій подарокъ…

НАРЦИССЪ.

Опомнися, Кальпурнія. Подумай:

Всего теб сказать придется двадцать,

Ну, много тридцать словъ. Ты разочти:

За каждое по тысяч сестерцій…

КАЛЬПУРНІЯ.

Что тридцать тысячъ! Да на нихъ, Нарциссъ,

Нельзя купить порядочной обновы.

За тридцать тысячъ и кричать, и плакать,

И на колняхъ ползать передъ нимъ!

Да я себ все платье перепорчу!

НАРЦИССЪ.

Ну, сколько же по твоему?

КАЛЬПУРНІЯ.

Сто тысячъ.

НАРЦИССЪ.

Сто тысячъ? Сто? О, жадное отродье!

Ты разоришь республику, пойми!

КАЛЬПУРНІЯ.

Мн все равно, а меньше не могу я…

НАРЦИССЪ.

Хотя бы пятьдесятъ…

КАЛЬПУРНІЯ.

Еще, пожалуй,

Мн не поврить, да прикажетъ высчь.

Иль хуже: разозлится до припадка,

До пны изо рта. Тогда онъ станетъ

Такой противный, что, клянусь Діаной,

Ни на какія деньги не польщуся,

Чтобъ на него взглянуть.

НАРЦИССЪ.

И даромъ взглянешь.

Ну что жъ? идетъ, иль нтъ за пятьдесятъ?

КАЛЬПУРНІЯ.

Сто тысячъ я возьму, Нарциссъ, охотно.

НАРЦИССЪ.

Да я не дамъ. Не хочешь — убирайся!

Пошли мн Клеопатру.

КАЛЬПУРНІЯ.

Я, пожалуй…

[Идетъ и тутъ-же останавливается].

Но вдь она глупа, и не съуметъ.

Ты съ ней промучишься не меньше часа,

А все безъ толку. У нея не выйдетъ.

Сейчасъ замтятъ вс, что ты училъ.

А у меня, Нарциссъ — сама природа.

Увидишь самъ, какъ выдержу отлично

И стиль трагическій въ рчахъ, и позы.

О! у меня, Нарциссъ, большой талантъ.

Не запрещай обычай, я давно бы

Ушла на сцену, тамъ бы мн платили

Не пятьдесятъ, не сто, а милліоны…

НАРЦИССЪ [какъ бы самъ съ собою].

Она глупа, но видно глупымъ счастье.

Она спасетъ республику, и Цезарь

Ее полюбитъ, а сенатъ, пожалуй,

Начнетъ молить чтобъ онъ на ней женился…

КАЛЬПУРНІЯ.

Дай шестьдесятъ, и я тогда съ охотой…

НАРЦИССЪ.

Ну, такъ и быть. Но больше — ни кадранта!..

Ну, становись на мсто… Погоди:

Вотъ видишь, для приличія придется

Мн на тебя прикрикнуть, можетъ быть

Ударить даже — не смущайся этимъ

И продолжай свое. Еще: сначала

Я съ Цезаремъ поговорю немного.

Какъ кашляну, тогда и выбгай.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Нарциссъ, Кальпурнія, за колонной, вскор Клавдій, Каллистъ, Палласъ.

НАРЦИССЪ [самъ съ собою].

Вотъ честолюбіе!.. чуть-чуть дотронься,

И дрянь послдняя сочтетъ себя

Всего достойною. Но вотъ и Цезарь.

[Изъ глубины. Клавдій, Палласъ, Каллистъ, Нарциссъ идетъ имъ на встрчу].

КЛАВДІЙ.

Да, наконецъ-то я могу, друзья,

Назначить день для жертвоприношенья.

Вы не поврите, какихъ трудовъ

И тягостныхъ, и долгихъ изысканій

Мн стоило чтобъ въ полной чистот

Возстановить обрядъ. У насъ жрецы

Такъ не внимательны. Они готовы

И сократить, и исказить обрядъ,

Кто по невжеству, другой изъ лни.

Какъ будто бы не знаютъ что богамъ

Угодне старинные обряды.

НАРЦИССЪ

Я просто на тебя любуюсь, Цезарь!

Ты здсь помолодлъ, теб полезно

Уединеніе съ учеными трудами.

Теб бы въ Остіи пожить подольше:

Что въ Рим длать! Тамъ благополучно

И тихо все.

[Кашляетъ. Каллистъ и Палласъ съ недоумніемъ переглядывались во время его рчи].

КАЛЬПУРНІЯ [выбгая изъ-на колонны].

О, Цезарь, Цезарь, Цезарь!

Божественный, великій, несравненный!

[Падаетъ къ его ногамъ].

О, выслушай меня! Молю, о Цезарь!..

О, ты погибъ, погибъ!

КЛАВДІЙ.

Не тронь колнъ!..

Что ты меня хватаешь за поджилки?..

Сто разъ я говорилъ теб, негодной,

Что въ этомъ мст я боюсь щекотки…

НАРЦИССЪ [толкая ее ногой].

Пошла, негодная! пошла отсюда! [Цезарю].

Должно быть утащила что нибудь,

Попалася, и проситъ о прощеньи…

КАЛЬПУРНІЯ.

Я утащила? я могла похитить?

Нтъ, видно ты меня, Нарциссъ, не знаешь!

Не я похитила, она…

НАРЦИССЪ.

А! вотъ что!

Ты на другую хочешь своротить.

КАЛЬПУРНІЯ.

Развратная! она не устыдилась

Предъ цлымъ Римомъ обниматься съ нимъ!

КЛАВДІЙ.

Да говори же толкомъ, что случилось?

КАЛЬПУРНІЯ.

Что совершилось? Страшное злодйство,

Неслыханный позоръ! И блдный ужасъ,

Его узрвъ, невольно содрогнулся

И поблднлъ, какъ чистый снгъ нагорный,

Какъ лилія въ минуту распусканья!..

КЛАВДІЙ.

Ты помшалась.

КАЛЬПУРНІЯ.

Если бъ я могла,

Я помшала бъ имъ свершить злодйство.

Я утопила бъ ихъ въ слезахъ, обильныхъ

Какъ въ половодье Тибръ… О, Мессалина!

Онъ любитъ такъ тебя, сей нжный старецъ,

А ты ршилась промнять его

На Силія!.. И съ нимъ предъ цлымъ Римомъ

Вступила въ святотатственный союзъ!..

Ты заключила бракъ, когда твой Цезарь,

Когда твой мужъ и живъ еще, и дышетъ!..

КЛАВДІЙ.

Гони ее, Нарциссъ. Она взбсилась…

Еще, пожалуй, вздумаетъ кусаться…

НАРЦИССЪ [подымая ее].

Вставай, Кальпурнія!. Вставай скоре.

КАЛЬПУРНІЯ [вставая].

Ты можешь силой увести меня,

Но сердце пылкое я здсь оставлю

У Цезаревыхъ ногъ!

НАРЦИССЪ [тихо, уводя ее].

Иди. Довольно.

КАЛЬПУРНІЯ [тихо].

Что хорошо?

НАРЦИССЪ [также].

Отлично.

КАЛЬПУРНІЯ [также].

Я сказала.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Клавдій, Каллистъ, Далласъ, вскор Нарциссъ.

КЛАВДІЙ.

Негодная!.. Вдь какъ перепугала…

Я весь дрожу, колни такъ и гнутся…

Скорй меня, скоре посадите,

Я упаду… [Его сажаютъ].

Уфъ!.. духъ перевести…

Негодная! на чемъ вдругъ помшалась!..

Не странно ли? Раба, и вдругъ ревнуетъ!..

И вдругъ взбсилася!.. какая дерзость!..

Каллистъ! ты мн на дняхъ представишь списокъ

Примровъ ревности у всхъ народовъ…

И вдругъ представилось, и вдругъ…

[Нарциссъ воротился во время второй половины рчи, теперь онъ всталъ на колни и дотрогивается до одежды Цеваря].

НАРЦИССЪ.

О, Цезарь!

КЛАВДІЙ.

Какъ? Ты опять?… Нтъ, это ты, Нарциссъ.

Чего теб?

НАРЦИССЪ.

Она сказала правду.

КЛАВДІЙ.

Какъ ты сказалъ?

НАРЦИССЪ.

Она сказала правду.

Скрывалъ я раньше.

КЛАВДІЙ.

Какъ, Нарциссъ! И ты!

Какъ бшенство прилипчиво, однако…

НАРЦИССЪ.

Спроси другихъ…

КАЛЛИСТЪ [цлуя Цезаря въ плечо].

О, Цезарь! мы съ Палласомъ

Спшили извстить тебя, какъ вдругъ…

Но мы бы извстили осторожно,

Мы постепенно бы теб открыли.

НАРЦИССЪ [вставая съ колнъ, особо].

Подлецъ Каллистъ!..

КЛАВДІЙ [самъ съ собою].

Гм, странно, очень странно…

Я сплю, и не могу никакъ проснуться.

Да, это сонъ… Я говорю конечно,

Но и во сн мы говоримъ, я слышу,

Но и во сн мы слышимъ, вижу руки,

Но тоже и во сн… Вс ощущенья

Какъ на яву бываютъ и во сн.

Нелпый сонъ!.. [Обращаясь къ другимъ и смясь].

Представьте: об разомъ…

Отъ ревности дв сразу… Мессалина

Приревновала, и сошла съ ума…

А та осмлилась,— и вышла замужъ

За Силія… Пригрезится жъ нелпость!..

КАЛЛИСТЪ [тихо Далласу].

Старикъ нашъ тронулся.

КЛАВДІЙ [быстро оборачиваясь къ Далласу].

Кто этотъ Силій?..

ПАЛЛАСЪ.

Что въ консулы назначенъ.

КЛАВДІЙ [равнодушно].

А!.. Красавецъ.

НАРЦИССЪ.

Крпися, Цезарь. Съ твердостью, какъ мужъ,

Какъ Римлянинъ, перенеси несчастье.

КЛАВДІЙ [самъ съ собою].

Какъ жить мн одному безъ Мессалины?

Я безъ нея — ничто. [Быстро, къ Нарциссу].

Давно?

НАРЦИССЪ.

Два дни.

КЛАВДІЙ.

Но вы не видли?

НАРЦИССЪ.

Весь Римъ свидтель.

КЛАВДІЙ.

Есть лжесвидтели. Нтъ, я не врю…

Что? Мессалина измнила мн?

Кому же врить, если Мессалина

Столь нжная, и врная жена?..

НАРЦИССЪ [съ сокрушеніемъ].

Ахъ! врности она не знала, Цезарь.

Скрывали мы…

КАЛЛИСТЪ [еще того нжне].

Боялись огорчить…

НАРЦИССЪ [особо].

О, негодяй Каллистъ!

ЦЕЗАРЬ [насмшливо].

А! вы боялись…

Боялись?.. [Рзко]. Кто же?

[Отпущенники говорятъ наперерывъ].

НАРЦИССЪ.

Тицій.

ДАЛЛАСЪ.

Вектій.

КАЛЛИСТЪ.

Плавтій.

НАРЦИССЪ.

И прочіе.

КЛАВДІЙ.

Какъ? и другіе были?

НАРЦИССЪ.

Ихъ много было.

КЛАВДІЙ.

А!.. а вы боялись?..

НАРЦИССЪ.

Чудовищный развратъ!..

ДАЛЛАСЪ.

Неимоврный.

КАЛЛИСТЪ.

Въ исторіи не слыхано примровъ.

КЛАВДІЙ.

Ты лжетъ, Каллистъ. Я докажу сейчасъ

Что ты въ исторіи немного смыслишь…

[Задумывается, на половину самъ съ собою].

Я самъ-вотъ раньте развелся съ двумя,

На третей ужъ женатъ… А Мессалина

Со мной-вотъ развелась… А тутъ сейчасъ

Передо мною на колняхъ выла…

И прочія… [Хитро]. Но отчего жъ тогда

Вы не боялись? а?

НАРЦИССЪ [благоговйно].

О, Цезарь, Цезарь!

Но ты глава республики, ты мужъ,

Ты въ дом господинъ… И сами боги

Не въ силахъ побороть огня любви…

КЛАВДІЙ.

Богини тоже… Напримръ, Венера:

Не измни Вулкану для Анхиза,

И Рима не было бъ…

НАРЦИССЪ.

Но самъ Юпитеръ

Вложилъ ей мысль.

КЛАВДІЙ.

А съ Марсомъ? тутъ Юпитеръ

Былъ не причемъ… Но я не стану спорить:

Ты доказалъ, Нарциссъ, краснорчиво

Что Мессалина не виновна.

НАРЦИССЪ.

Я?

ПАЛЛАСЪ [тихо Каллисту].

Какъ поблднлъ Нарциссъ!

КАЛЛИСТЪ [тихо Палласу].

Хвала Венер…

НАРЦИССЪ.

Но, Цезарь, ты забылъ…

КЛАВДІЙ.

О чемъ ты споришь?

Ты доказалъ.

НАРЦИССЪ.

Но, Цезарь, ты забылъ

Что Силій замшался въ это дло…

Онъ кровожаденъ, золъ, честолюбивъ…

Ихъ свадьбу видли народъ и войско…

КЛАВДІЙ.

И войско?

НАРЦИССЪ.

И сенатъ. Не медли жъ, Цезарь,

Ршися дйствовать скорй, не то

Онъ городомъ незапно овладетъ.

КЛАВДІЙ.

Какъ? Силій властвуетъ уже надъ міромъ?

Но кто же я? Кто Силій? Разв онъ

Не частный человкъ? Не я ли лично

Назначилъ въ консулы его? Иль сталъ я…

[Съ усмшкой].

А! понимаю я: кто Мессалину

Зоветъ женой, — тотъ и властитель въ Рим.

НАРЦИССЪ.

Опомнись, Цезарь.

КЛАВДІЙ.

Бдный я, несчастный!

Меня съ рожденія судьба пришибла:

Родная мать, когда другихъ бранила,

То говорила: онъ глупй чмъ Клавдій…

И Августъ не любилъ меня: какъ будто

Я не способенъ ни къ чему… Въ загон

Держалъ Тиберій, а потомъ племянникъ

Чуть-чуть въ шуты меня не нарядилъ…

Я будто глупъ!.. Я просто слишкомъ скроменъ,

Я по-уши въ науку погруженъ,

Мн некогда длами заниматься…

За то, по совсти, скажите сами,

Кто изъ историковъ со мной поспоритъ?

Титъ Ливій, правда, всхъ плнилъ, не спорю,

Но я точне, знаю больше фактовъ…

И чмъ все кончилось? что Мессалина

Влюбилась въ Силія и вышла замужъ…

[Начинаетъ хныкать].

КАЛЛИСТЪ [тихо Далласу].

Растрогался нашъ умникъ: хнычетъ.

НАРЦИССЪ [наклоняясь къ Цезарю].

Не все еще потеряно…

КЛАВДІЙ.

Не все?

Но что жъ еще терять мн остается?

Какъ надодливъ ты, Нарциссъ!.. Уйди…

Отворачивается отъ него].

Каллистъ и ты, Далласъ! всегда вы были

Друзьями мн, скажите же по правд —

Вдь дло прошлое теперь — скажите-жъ:

Вдь я былъ не совсмъ дурной правитель?

Припомните: я васъ всегда любилъ,

Я издавалъ полезные законы,

Косматыхъ Галловъ допустилъ въ сенатъ,

При мн все было мирно и покойно,

Я совершилъ въ Британію походъ,

Я кончилъ перепись, возстановилъ я

Давно забытую цензуру нравовъ.

Меня исторія добромъ помянетъ…

Какія игры я давалъ народу!..

Не правда ли?..

ПАЛЛАСЪ.

О! при теб народъ

Блаженствовалъ.

КЛАВДІЙ.

Вотъ это правда.

Я самъ обдывалъ въ състныхъ лавчонкахъ,

Какъ былъ въ загон. И всегда скажу:

Тамъ можно дешево пость, и вкусно…

Иные, правда, говорятъ что будто

Я много мъ.

КАЛЛИСТЪ.

Ты много шь, о Цезарь,

Но шь съ изяществомъ.

КЛАВДІЙ.

И это правда.—

И такъ, я былъ правитель не плохой…

ПАЛЛАСЪ.

Божественный!

КАЛЛИСТЪ.

Божественнй чмъ Августъ.

КЛАВДІЙ.

Ты лжешь, Каллистъ. Зачмъ ты вздумалъ льстить?

Я не терплю… Божественнй чмъ Августъ

Правителя не будетъ. Онъ — примръ.

Мы подражатели, плохіе даже… [Съ зло радостной усмшкой].

Но Августъ былъ плохой археологъ,

Онъ вздумалъ при себ устроить праздникъ

Столтнихъ игръ… Но что же на поврку?

Я говорилъ съ учеными. Они

Открыли въ вычисленіяхъ ошибку.

Мы, впрочемъ, ужъ исправили… Да, да…

[Незапно вскакивая, Каллисту, почти гнвно].

Что сдлалъ я еще?

КАЛЛИСТЪ [оторопвъ].

О! ты… дв буквы

Прибавилъ къ алфавиту.

КЛАВДІЙ.

Цлыхъ три.

[Какъ выше Далласу].

Что сдлалъ я еще?..

ПАЛЛАСЪ.

Ты — былъ… заботливъ:

Предвидя сборъ богатый винограду,

Ты приказалъ декретомъ чтобъ смолили

Побольше бочекъ.

КЛАВДІЙ.

Какже, какже, помню.

НАРЦИССЪ.

Но, Цезарь…

КЛАВДІЙ.

А, Нарциссъ! Ты здсь еще?

Что жъ ты молчишь, мой другъ? А! Мессалину

Умлъ ты защищать, а у меня

Не можешь вспомнить ни одной заслуги!..

Что сдлалъ я еще?… А! ты не знаешь?..

Я такъ и думалъ: ты мой тайный врагъ.

НАРЦИССЪ.

Но, Цезарь…

КЛАВДІЙ.

Говори: ну, разъ, два, три!..

[Нарциссъ въ смущеніи смотритъ по сторонамъ, точно ищетъ что сказать, вдругъ онъ встрчаетъ насмшливый взглядъ Каллиста, и ему незапно приходитъ благая мысль].

НАРЦИССЪ.

Ты алчность адвокатовъ обуздалъ.

КЛАВДІЙ.

Не правда, лжешь… Не я, а Силій.

КАЛЛИСТЪ.

Силій

Какъ ты припомнишь, предлагалъ нелпость

Чтобъ адвокаты защищали даромъ,

Какъ въ старину, но твой высокій умъ

Ихъ гонораръ разумно ограничилъ.

Весь умъ ихъ въ деньгахъ. О! они опасны,

Когда продажны: за большія деньги

И Силія взялись бы защищать.

КЛАВДІЙ.

Ты думаешь, Каллистъ? Но что же могутъ

Въ защиту Силія они придумать?..

Нарциссъ! ты любишь Силія, скажи же

Рчь за него.

НАРЦИССЪ.

Я Силія люблю?

Я разорвать готовъ.

КЛАВДІЙ.

Не правда,

Ты говоришь, что бъ мн противорчить…

А мн такъ важно знать! Да, я иначе

Имъ не съумю отвчать въ суд…

НАРЦИССЪ.

Но ты судиться съ нимъ не можешь, Цезарь.

КЛАВДІЙ.

Какъ не могу? Онъ отнялъ у меня

Любимую жену, а я не стану

Судиться съ нимъ? Я самовластно

Ни съ кмъ не вдался. Всегда, со всми,

Какъ равный съ равными, судился Цезарь…

Но ты не хочешь?.. я составлю самъ…

Не смйтеся, друзья: предметъ достойный

Глубокихъ размышленій… Я экспромтомъ…

НАРЦИССЪ, [особо].

И надоумилъ же подлецъ Каллистъ!..

КЛАВДІЙ.

Мы такъ начнемъ: ‘когда бы Цезарь вздумалъ

У Силія отнять жену, а тотъ

Сопротивляться вздумалъ,— то его бы

Сейчасъ же обвинили въ оскорбленьи

Величества республики въ лиц

Ея главы,— и мигомъ бы казнили.

А мы бы вс боговъ благодарили

За то что Римъ спасенъ. И справедливо.

Но вышло-то не такъ: не Цезарь отнялъ

У Силія жену, совсмъ напротивъ:

У Цезаря жену похитилъ Силій.

И не одну жену — Нарциссъ свидтель —

Онъ кстати у него и власть похитилъ.

Теперь разсмотримъ: чмъ же Силій былъ

Въ минуту похищенья? Очень ясно:

Онъ становился тмъ, чмъ Клавдій Цезарь

Переставалъ ужъ быть, онъ становился

И мужемъ Месссалины, и главой

Республики… Теперь судите сами:

Нашъ Силій — восходящій Аполлонъ,

А Клавдій — нисходящая Діана’. [Пауза].

Рчь кончена. И не дурна, безъ лести.

НАРЦИССЪ.

Но не теб ее произносить!..

Ты долженъ нынче же, сейчасъ ршиться

И быстро дйствовать.

КЛАВДІЙ.

Но что жъ мн длать?

Я и ршаюсь, но какъ видишь самъ,

Все не могу… А вы вотъ, какъ нарочно,

Меня все тормошите… Отойдите!

[Отпущенники отходятъ].

Я вотъ присяду [сдъ] отдохну, потомъ

Подумаю и тотчасъ же ршуся.

[Думаетъ].

ПАЛЛАСЪ [тихо Каллисту].

Ну, что-то скажетъ.

КАЛЛИСТЪ [тихо Далласу].

Что бы ни сказалъ,

А ужъ Нарциссъ не вынырнетъ во вки.

НАРЦИССЪ [особо].

Нтъ надо взять ршительныя мры.

[Длаетъ нсколько шаговъ въ Цезарю, строго].

Ршился, Цезарь?

КЛАВДІЙ.

Не могу придумать.

Вс мысли разбжалися. Я, впрочемъ,

Сейчасъ ршусь. Я-вотъ какъ поступлю…

Да, именно: я напишу ему

Что уступаю власть безпрекословно,

Пусть только возвратитъ мн Мессалину.

Я безъ нея ничто. А власть… что власть?..

Вдь мн ее насильно навязали.

Пусть властвуетъ. А мы — мы удалимся

Куда нибудь на островъ, хоть на тотъ же

Гд жилъ Тиберій… позабылъ названье…

Тамъ мы совсмъ въ науку погрузимся…

Порой, конечно, станемъ развлекаться:

И женщины, и кости и вино,—

Всего довольно будетъ. Станемъ также

За Силіемъ слдить, его ошибки

Мы станемъ осуждать, но безъ пристрастья,

Учася у него дламъ правленья…

Со временемъ, быть можетъ, пригодится.

[Общее молчаніе].

ПАЛЛАСЪ [тихо Каллисту].

Что какъ уступитъ?

КАЛЛИСТЪ [тихо Далласу].

Къ Силію съ письмомъ.

НАРЦИССЪ [подходя къ Цезарю].

О, Цезарь! выслушай меня съ вниманьемъ:

Ты милостивъ, уменъ, великодушенъ

Но Силій не таковъ. Я видлъ сонъ…

КЛАВДІЙ [прерывая его].

Что Силій въ комнату вошелъ съ кинжаломъ?

Ты видлъ этотъ сонъ, Нарциссъ, и раньше.

И точно: кто-то въ комнату вошелъ,

Не помню кто, но мы его казнили.

Но не теб я врилъ, Мессалин,—

Ей снился тотъ же сонъ… О! ты умешь

Пугать меня, а вотъ помочь въ бд…

Эхъ, будь со мною нынче Мессалина,

Она бы мн дала совтъ сейчасъ же.

А вы не смыс… не смыслите!

НАРЦИССЪ.

О, Цезарь!

Я дамъ совтъ,— исполнишь ли его?

КЛАВДІЙ.

Что за совтъ?

НАРЦИССЪ.

Къ чему теб трудиться

И отъ занятій ревностныхъ наукой

Свой умъ высокой отвлекать напрасно?

Ты уступи кому-нибудь на время

Всю власть свою. Когда онъ все устроитъ,

То снова власть, запятнанную нын,

Къ твоимъ стопамъ державнымъ онъ повергнетъ

Но чистой, непорочной, какъ весталка:

Какъ радостный женихъ въ свои объятья

Ты примешь власть, а съ ней и Мессалину.

КЛАВДІЙ.

Краснорчиво сказано, Нарциссъ!..

Клянуся Августомъ! краснорчиво.

О, у тебя ораторскій талантъ. [Пауза].

Но кто же согласится? [Робко]. Ты, Нарциссъ?

[Нарциссъ смиренно склоняетъ голову].

Дай обниму тебя. [Обнимаетъ]. Ты мой спаситель!

Ты мой единственный, мой врный другъ!..

Теперь мы кончили. Теперь я снова

Могу ходить, и говорить, и думать…

Вс эти треволненья возбудили

Во мн такой здоровый аппетитъ…

И кстати ужинать пора… Пойдемте…

Нтъ, Погодите!.. Позабылъ я что-то…

Ахъ, да! Пожалуйста, Нарциссъ, прошу:

Не слишкомъ ты ее… пугай… бб… бдняжку.

[Задумчиво поникаетъ головой].

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Римъ. Атріумъ въ дом Силія.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Помпей Урбикъ, Вектій Валентъ.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Ты нынче мраченъ. Слова не добьешься…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Оставь меня. Ты слишкомъ веселъ, Урбикъ,

И я боюсь тревожными словами

Твой свтлый сонъ невжливо нарушить.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Скорй ты спишь, иль бредишь на яву

И создаешь въ больномъ воображеньи

Угрюмыя фантазіи. А я —

Я чувствую вдвойн все трепетанье,

Всю искрометность жизни молодой.

Я въ эти дни совсмъ переродился,

Моихъ сомнній словно не бывало,

Я точно чаша съ молодымъ виномъ:

Она полна и брыжжетъ сладкой пной.

О! если это сонъ, то сонъ отрадный,

И пусть онъ длится мсяцы и годы.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Но скоро Клавдій постучится въ двери

И васъ разбудитъ.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Пусть себ стучится,

Мы закричимъ ему: ‘прочь, рано, рано!’

И вновь заснемъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

И въ этотъ разъ на вки.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Нтъ, ты несносенъ!.. Но скажи, Валентъ,

Чмъ онъ опасенъ? Вотъ ужъ десять дней,

Какъ мы пируемъ, а о немъ не слышно…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Онъ къ дйствію готовится, а мы…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Мы дйствуемъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Неужто? не замтилъ…

Что-жъ сдлано? Ахъ! Прокулъ къ Мессалин

Въ тлохранители назначенъ…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Смйся!

Но въ эти дни безпечнаго веселья

Число друзей замтно возрасло.

Увидишь самъ что нынче соберется!..

Иль пятьдесятъ знатнйшихъ въ Рим гражданъ

По твоему не значатъ ничего?

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Одной центуріи, пожалуй, мало

Чтобъ всхъ перехватать.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Хандри, хандри!

Меня ты не смутишь. Мн стоитъ вспомнить

Вчерашній праздникъ, и я снова веселъ.

О! что за прелесть эта Мессалина!

Явиться настоящею Менадой!

Въ внк плющевомъ, съ тирсомъ, и на плеча

Накинуть барсовую кожу… Чудо!..

Она одна во всемъ подлунномъ мір

Могла ршиться на такую смлость!..

Какая грація, какая роскошь

Во всхъ движеніяхъ!

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Молчи, молчи…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

О, о! Валентъ. Такъ вотъ оно, въ чемъ дло.

[Пристально посмотрвъ на него].

Ну, такъ и есть. Ты за ночь пожелтлъ

Отъ ревности.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Ты, вроятно, помнишь

Что въ день, какъ мы сошлись здсь въ первый разъ,

И ты, и Прокулъ, оба вы трунили

Надъ ревностью моей. Вы ошибались.

Я, помнится, упрямился слегка.

Но не изъ ревности, а изъ желанья

Поспорить и поставить на своемъ.

Мн было, правда, больно и досадно

Что Силію везетъ, что Мессалина

А съ нею власть вотъ такъ и льнуть къ нему.

Сердясь, что онъ такъ милъ слпой Фортун,

Я все же слпо шелъ за нимъ. А нын,

Клянуся Эпикуромъ! я ревную.

Вчера, вчера… Нтъ? это свыше силъ.

Онъ мн поплатится, клянусь… О, мщенье!

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Ты хочешь мстить, но какъ?..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Когда и какъ

Не знаю я, но отомщу жестоко.

Онъ будетъ помнить, въ свой предсмертный часъ

Онъ не забудетъ Вектія… Но полно

И то не въ мру былъ я откровененъ.

Скажи мн Урбикъ, я вчера ни чмъ

Себя не выдалъ?

ПОМПЕЙ УРБИКЪ,

О, ничуть. Ты просто

Былъ веселъ черезчуръ, Валентъ. Вдобавокъ

Теб зачмъ то вздумалося взлзть

На дерево. И мы теб кричали

‘Что видишь ты, Валентъ?’ А ты въ отвтъ:

‘Отъ Остіи гроза идетъ’.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

И что же?

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Мы хохотать, какъ у Гомера боги!..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Смялись вы?.. А если говорило

Во мн предчувствіе?..

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

И полно, полно!..

Какъ ты, Валентъ, съ твоимъ умомъ, и вришь

Въ предчувствія?

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

А почему не врить?..

Когда ты видишь что закатъ багровый

Весь въ черныхъ пятнахъ, какъ огонь и дымъ,

Ты вришь же что завтра будетъ буря?

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Тутъ наблюденья, опыты народовъ…

А что предчувствія? Обманъ ума,

Иль просто несвареніе желудка.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Сбывается однако.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Да! порою

Авгуры даже правду говорятъ.

Сбывается!.. Чистйшая случайность!..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Но въ мір все случайно, милый Урбикъ!

Мы и родились, и умремъ случайно.

Случайно ты въ предчувствія не вришь,

А я случайно врю въ нихъ сегодня,

А завтра перестану. И весь міръ

Довольно неудачная случайность.

И я надюсь что когда-нибудь

Онъ въ дребезги случайно разлетится,

И атомы, въ случайномъ сочетаньи,

Вновь создадутъ случайный жалкій міръ,

Быть можетъ лучшій, но врне хуже…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Вотъ это мило. Я люблю, Валентъ,

Когда хандра жива и остроумна…

А мысль о мщеньи — глупая случайность.

Забудь ее. Не вс тебя такъ любятъ,

Какъ я, Валентъ, не вс такъ добродушны.

Не время съ Силіемъ шутить. Ты лучше

Подумай, другъ, что только чрезъ него

Ты можешь кое-какъ дла поправить:

Не то имнье съ молотка пойдетъ…

Но вотъ и Прокулъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Тже, Тицій Прокулъ,

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ [У занавса говоритъ вглубь].

Доложи сейчасъ же…

Скажи: изъ Остіи пришло извстье…

Что жду его… чтобъ поспшилъ сюда…

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Что скажешь, Прокулъ?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Брр!.. Дурныя всти.

Все Цезарю извстно…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Но вдь мы

И не скрывали ничего.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Но все же

Онъ могъ узнать и позже… Мы, къ несчастью,

Далеко не готовы.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

А!.. припомни:

Я говорилъ, что не съумемъ мы…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Ты говорилъ!.. Теперь не такъ-то трудно

Предвидньемъ хвалиться.— ^Говорилъ!..

Но если хочешь знать, то ты причина

Всхъ неудачъ…

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Пойди успшно дло,

Отъ Прокула зависла бъ удача!..

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Конечно такъ. Ты первый сталъ кричать,

Чтобъ Силій всмъ одинъ распоряжался.

Когда бы я, какъ было ршено,

Сталъ подъ рукою у него все длать,

Давно бъ о Клавдіи замолкъ и говоръ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Вольно вамъ было слушаться.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Вольно!..

Болтунъ и трусъ.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ [тихо Тицію Прокулу]-

Пожалуй и измнникъ.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Утшьтесь, храбрецы. Иль вы забыли,

Какъ Прокулъ намъ отважно общалъ

Что Цезарь будетъ принужденъ наврно

Отъ власти добровольно отказаться?

Чего жъ вы медлите? Скорй на форумъ!

Провозгласите Силія…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Молчи,

Безпутный враль!..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Иль вотъ другой совтъ:

Убейте Клавдія вдвоемъ, а Силій

Пусть спрячется — какъ прятался самъ Клавдій

Когда Калигулу убилъ Хереа —

За занавсъ у двери. Можетъ быть,

Опять какой нибудь преторіанецъ

Споткнется съ пьяна и увидвъ ноги,—

Ихъ господина вытащитъ на свтъ,

И заоретъ что мочи, какъ изъ бочки:

‘Вотъ императоръ! Вотъ правитель міру’!..

Положимъ, Силій Цезарю не дядя,

Но все жъ съ родни немного… по жен!

Когда все кончится, то Урбикъ скажетъ:

‘А вдь сбылось! Чистйшая случайность’!

ЯВЛЕНІЕ III.

Тже, Кай Силій.

КАЙ СИЛІЙ.

Что тамъ за всти?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Цезарь все узналъ

И детъ въ Римъ!

[Небольшая пауза].

КАЙ СИЛІЙ.

Ну чтожъ, друзья? Конечно,

Мы ждали что замедлится развязка,

Но падать духомъ нтъ еще причины.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ [выходя впередъ, дерзко].

Что? струсилъ Цезаря?

КАЙ СИЛІЙ.

Молчать, негодный!..

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЬ.

Я здсь не для того, чтобъ выносить

Твои строптивыя причуды, Силій!

Ты позабылъ что равенъ я съ тобою,

Какъ соучастникъ въ томъ же преступленьи.

КАЙ СИЛІЙ.

Ты первый преклонился предо мной,

И первый надо мною надругался.

ВЕКТІЙ ВАЛЕНТЪ.

Ты ошибаешься. Я ради шутки

И спсь твою искусно подзадорилъ,

И Цезаремъ провозгласилъ тебя.

Ты очень мило передъ всми нами

Расхаживалъ павлиномъ, въ полной вр

Что властвуешь надъ міромъ. Согласись,

Что нынче въ Рим, въ этомъ сердц міра,

Такъ холодно и пусто, и тоскливо,—

Что было бъ просто глупо пренебречь

Такой смшной и рдкою забавой.

Мн кстати было любопытно видть

Какъ станешь звать законною супругой

Ту женщину, которую и я,

Въ числ другихъ, слегка любилъ, — но бросилъ,

Какъ ты одинъ предъ Цезаремъ и мужемъ

За всхъ ея любовниковъ отвтишь.

Что длать, милый? не моя вина

Что ты глупй другихъ. [Съ низкимъ поклономъ].

Прощай, о… Цезарь!

ЯВЛЕНІЕ IV.

Кай Силій, Тицій Прокулъ, Помпей Урбивъ.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Онъ намъ измнитъ.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Я боюсь, что онъ

Подосланъ былъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Забудьте эту дрянь…

Онъ думалъ, кажется, своей беззубой

И грязной бранью оскорбить меня.

Что длать? Всюду, чуть начнется дло,

Втираются подобные мерзавцы.

Мы тмъ счастливе, что онъ любезно

Избавилъ насъ отъ низкаго труда

Швырнуть его, какъ грузъ излишній, въ море.

Теперь корабль нашъ понесется быстро,

Мы, не теряя ни одной минуты,

Подымемъ паруса.

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

О! я съ тобою

И бури не боюсь.

ПОМПЕЙ УРБИКЪ.

Веди насъ, Цезарь!

КАЙ СИЛІЙ [пожимая имъ руки].

О, добрые друзья мои!.. Но нынче,

Не правда ли, у насъ, друзья, назначенъ

Большой совтъ… Что жъ, много собралось?..

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Пока ни одного.

КАЙ СИЛІЙ.

А!.. эти всти

Смутили ихъ и задержали дома.—

Распорядись вторичнымъ приглашеньемъ,

Сейчасъ же, Прокулъ, разошли рабовъ.

Узнавъ, что мы нисколько не смутились,

Они мгновенно ободрятся… Кстати:

Что Гета, въ Рим?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Онъ тогда ухалъ,

Въ день вашей свадьбы, и до сей поры

У Цезаря.

КАЙ СИЛІЙ.

Но онъ хотлъ, не правда ль,

Дней черезъ пять обратно?

Но я боюсь…

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Да, хотлъ,

КАЙ СИЛІЙ.

Что онъ теперь раздумалъ,

О, нтъ!.. Я нынче жъ напишу ему

И для свиданія назначу мсто,

Куда ему явиться безопасно…

Ну, гд нибудь… въ какой-нибудь харчевн

На полпути межъ Остіей и Римомъ.

Я все улажу съ нимъ. Еще… ахъ, да!..

Какъ говорятъ, когда прідетъ Клавдій?

ТИЦІЙ ПРОКУЛЪ.

Одни что завтра утромъ, а другіе,

Что черезъ день иль два…

КАЙ СИЛІЙ.

О! мы успемъ.

Притомъ они наврно медлить станутъ.

Идите же, друзья… Дружнй, за дло!..

[Они идутъ].

Ахъ! будь любезенъ, Урбикъ, прикажи

Чтобъ госпожу ко мн сейчасъ позвали.

Я самъ хочу ее предупредить…

Спшите же…

ЯВЛЕНІЕ V.

Кай Силій [одинъ].

Я ободряю ихъ,

А самъ… но нтъ! не знаю я тревоги.

Съ безпечностью и ясною, и бодрой

Гляжу на будущность. Моя ладья

Стремится по попутному теченью

И вра есть, что быстрая волна

Ее на берегъ вынесетъ покойно…

Откуда же во мн такая вра

И беззаботность передъ грозной бурей?

И что он: обманъ ли добровольный,

Надежда ль на успхъ?.. Иль отголосокъ

Блаженныхъ этихъ дней, когда безъ думы

О томъ, гд мы и какъ туда зашли,

Равно забывъ, о прошломъ и грядущемъ,—

Мы веселилися и знали счастье?..

И въ чемъ блаженство вчное боговъ

Когда не въ томъ что нтъ для нихъ преграды

Ни времени, ни мста, этихъ чудищъ

Гнетущихъ и мертвящихъ человка?

ЯВЛЕНІЕ VI.

Кай Силій, Мессалина.

МЕССАЛИНА.

Ты звалъ меня, мой другъ?

СИЛІЙ [беззаботно, почти небрежно].

Ахъ, да… Конечно…

Чуть было не забылъ… вдь ты не знаешь…

Онъ детъ… Клавдій… завтра будетъ въ Рим…

И я…

[смотритъ на нее, и встрчая ея спокойный взглядъ, съ раздраженіемъ.]

Что жъ ты молчишь?.. Иль ты не слышишь?..

МЕССАЛИНА.

Я слышу, Силій…

КАЙ СИЛІЙ.

Что-то не похоже…

‘Ты слышишь?’ — Слышу… Что за беззаботность!

Какое легкомысліе! какъ видно,

Спокойна ты…

МЕССАЛИНА.

Спокоенъ ты, мой милый…

КАЙ СИЛІЙ.

Я долженъ быть спокоенъ, Мессалина,

Я Римлянинъ. Но ты… иное дло.

МЕССАЛИНА.

Спокоенъ ты, и я, мой другъ, спокойна,

Увренъ ты, и я не знаю страха.

КАЙ СИЛІЙ.

Но ты… ты женщина, тебя природа

И трепетной, и робкой создала!

Ты не должна, не можешь быть спокойна,

Когда тому, кого ты полюбила,

Грозить бда… Я не люблю притворства.

МЕССАЛИНА.

Но если я…

КАЙ СИЛІЙ.

Пустыя отговорки!..

МЕССАЛИНА.

Но если я уврена въ теб?

КАЙ СИЛІЙ.

Ты не всевдуща, нельзя предвидть

Кому изъ насъ достанется побда:

Судьба темна, измнчива Фортуна…

Въ виду опасности, невольно въ сердц

Тревожное смущенье шевелится.

МЕССАЛИНА.

Но сомнвайся я въ твоей побд,

Я и тогда бъ не выдала тревоги…

КАЙ СИЛІЙ.

Ты и тогда бъ осталась равнодушной!

МЕССАЛИНА.

Что же мн прикажешь длать? На колни

Въ безпамятств упасть передъ тобою?

Иль, сжавъ тебя въ объятіяхъ, кричать

Что гибель ждетъ тебя, что ты вдаешься,

Безумствуя, въ напрасную опасность,

Что не пущу тебя, что ты скоре

Черезъ холодный трупъ мой переступишь

Чмъ въ домъ воротишься съ внцомъ побднымъ.

КАЙ СИЛІЙ.

О! ты мое разумное желанье

Въ смшную глупость рада обратить…

Я и не требовалъ, что бъ ты молила,

Въ виду борьбы, трусливо уступить…

Иль нжный вздоръ плаксиво прибирая

Смущала сердце мн… Но я желалъ бы

Чтобъ при одномъ намек на опасность,

Въ твоей груди тоска сдавила сердце,

Чтобъ сжались съ судорогой твои уста,

Какъ бы бояся высказать волненье,

Илъ въ глубин, спокойныхъ съ виду, глазъ

Невольный страхъ мелькнулъ… Но нтъ! напрасно

Я пристально глядлъ теб въ лицо,

Мои слова на немъ не отразились.

Въ безчувствіи холодномъ, предо мной

Ты мраморной богинею стояла…

Какъ скоро ты забыла, Мессалина,

Что для тебя пожертвовалъ я всмъ

Что съ дтства было для меня святыней.

МЕССАЛИНА.

Ты… для меня?

КАЙ СИЛІЙ.

Что жертвы для тебя!

Ты принимаешь ихъ, не ты приносить…

Ты не стремилась къ доблести и слав,

Ты счастія семейнаго не знала…

МЕССАЛИНА.

Чмъ хочешь, лишь не этимъ упрекай…

Ты для меня пожертвовалъ Силаной!..

Стыдись и говорить!.. Какая важность

Для васъ, мужчинъ, съ женою развестись…

Услужливый законъ вамъ позволяетъ

По прихоти, свободно ихъ мнять…

Ты счастіе разрушилъ,— кто жъ мшаетъ

Прогнать меня и воротить ее?..

КАЙ СИЛІЙ.

Я такъ и зналъ, что ты начнешь сейчасъ же

Безумной ревностью терзать меня.

Какъ ты спшишь безвременно разрушить

Мое спокойствіе. Иль ты не знаешь

Какъ для борьбы оно необходимо?

Въ своемъ тупомъ холодномъ самолюбьи

Ты не нашла въ себ ни чувства страха,

Ни слова утшенія для мужа…

Не достаетъ теперь лишь одного:

Чтобъ на меня набросилась съ упрекомъ

За то что я лишилъ тебя объятій

Безпутнаго сдого идіота!..

МЕССАЛИНА.

Но что жъ мн длать наконецъ, скажи…

КАЙ СИЛІЙ.

Когда любовь тебя не научила

Какъ поступить,— я не могу подавно.

МЕССАЛИНА.

Меня любовь учила быть спокойной

И не смущать тебя тревожнымъ взоромъ,

Ты въ равнодушьи упрекалъ меня,

Я предъ тобой хотла оправдаться,

Ты закричалъ: ‘пустыя отговорки!’

Я думала язвительной насмшкой

Твой духъ смущенный разбудить,— и снова

Меня упреками…

КАЙ СИЛІЙ.

О! ты съумешь

Хитро меня же обвинить во всемъ.

Но мн помочь, дать мн совтъ полезный…

МЕССАЛИНА.

Ты, Римлянинъ безстрашный и могучій,—

И ты ршаешься просить совта

У женщины и трепетной, и робкой,

Которая должна смутиться сердцемъ

При первомъ же намек на опасность!..

Иль ты не знаешь самъ что долженъ длать?

О, вспомни, Силій! съ горькими слезами

Тебя молила я и заклинала

Оставить замыселъ, но не могла я

Поколебать тебя. Тогда умлъ ты

Быть непреклоннымъ, гордымъ и жестокимъ,

Умлъ смяться надъ моимъ совтомъ

И надъ моимъ предчувствіемъ. Припомни

Какъ ты меня заставилъ унижаться,

Какъ гордо ты торжествовалъ побду

Надъ слабой женщиной…

КАЙ СИЛІЙ.

Я слишкомъ помню

Какъ ты боялася, что твой безцнный,

Твой милый Клавдій можетъ пострадать…

Ты для него тогда и унижалась…

МЕССАЛИНА.

Ты до того въ тревог растерялся,

Что начинаешь даже клеветать!..

КАЙ СИЛІЙ.

Ты назовешь пожалуй клеветою,

Когда скажу что Клавдію охотно

Ты помогала дломъ и совтомъ.

Не разъ ему грозившую опасность

Ты отстраняла смло и умно.

Но чуть гроза нависла надо мною,

Ты стала вдругъ робка и неумла…

МЕССАЛИНА.

Нтъ, вижу я, одно мн остается:

На встрчу Клавдія спшить немедля,

Предъ нимъ во прахъ повергнуться покорно

И говорить, смиренно умоляя:

‘Прости двумужницу, великій Цезарь!

И пощади ея второго мужа:

Онъ слабодушенъ, робокъ и безволенъ,

Онъ такъ ничтоженъ, что вредить не можетъ’.,

КАЙ СИЛІЙ.

Ты слишкомъ рано вздумала смяться

Я не погибъ еще. Еще Побда

Не возложила на него внца.

Не дале, какъ завтра, ты увидишь

Кого она всевластно предпочтетъ:

Безумца жалкаго, иль мужа воли-

МЕССАЛИНА.

Но если ты увренъ такъ въ побд,

Зачмъ теб еще мои совты?

Что я могу, что значу!.. я не знаю

Ни средствъ твоихъ, ни плановъ…

КАЙ СИЛІЙ.

Ты не знаешь?

Ты не хотла знать!.. О! ты умла

Меня отъ дла отвлекать пирами,

Ты въ праздникахъ была неистощима,

И кто мн скажетъ? можетъ быть, коварно

Меня ты усыпляла сладострастьемъ,

Себ готовя выходъ изъ бды

И полное прощенье…

МЕССАЛИНА.

О! довольно…

Терпла много я. О! лучше бъ ты

Убилъ меня, чмъ этими словами

Себя унизить до послдней мры…

И я передъ тобою преклонялась,

И я тебя за божество считала!..

Я думала: ‘о! этотъ человкъ

Неумолимъ. Его желзной воли

Не сломишь ты ни гнвомъ, ни любовью,

Ни страхомъ мести. О! ничмъ, ничмъ

Его ты не прельстишь и не подкупишь…

Тебя онъ любитъ,— помни, Мессалина,

Иди за нимъ и врь ему во всемъ’.

И что жъ я вижу? какъ дитя, какъ Клавдій,

Ко мн бжишь ты робко за совтомъ

И мало этого: чтобъ скрыть удобнй

Позорную и жалкую… несмлость,—

Ты надо мной отчаянно храбришься,

Меня язвишь такою клеветою,

Какой въ виду неумолимой пытки

Не вынесетъ послдняя раба!..

О! ты такой же какъ и вс другіе…

Не предъ тобой тогда я преклонилась,—

Предъ маревомъ мечты своей высокой.

Обманъ исчезъ… Прощай. [Идетъ].

КАЙ СИЛІЙ.

Остановися.

Мы оба виноваты. Десять дней

Мы прожили въ блаженств безмятежномъ

Забывъ земное… И на насъ незапно

Нахлынули нечистою волною

Вс мелочи и дрязги низкой жизни.

Мы, пробудясь отъ сладостной дремоты,

?ъ досады стали упрекать другъ друга.

Но время намъ совсмъ, совсмъ проснуться…

Будь разсудительна, забудемъ ссору,

Другъ друга любимъ мы…

МЕССАЛИНА.

Я повторяю:

Довольно, Силій. Мн не время спорить

О томъ кто правъ, кто виноватъ изъ насъ.

Священный долгъ меня зоветъ. Не даромъ

Страшилась я, что не поймешь ты сердцемъ

Что заставляло трепетать меня

При мысли стать твоей женой. Къ несчастью,

Права я оказалась: ты не понялъ,

Ты обманулъ меня. Не Мессалина

Стоитъ теперь передъ тобою, Силій!

Не женщина способная въ порыв

Безумной страсти пасть къ твоимъ ногамъ

И слпо исполнять твои велнья,—

Передъ тобою мать. Она не просить,

Но грозно требуетъ чтобъ вспомнилъ ты

Какъ слово далъ любить ея дтей,

Какъ общалъ, какъ клятвой обязался

Что мой Британикъ отъ тебя получитъ

Не меньшее чмъ отъ отца наслдство.

Ну, гд-жъ оно? Я требую отчета,

Я ничего теб не уступлю.

О! я могла обречь себя на гибель,

Но въ жертву принести теб дтей,—

И злая Смерть смутится предъ такою

Безчеловчной и кровавой жертвой.

Я и одна ихъ защитить съумю:

Я возвращу отца несчастнымъ дтямъ

Покинутымъ тобой.

[Кай Силій длаетъ къ ней движеніе, не находя въ волненіи словъ, она властительно останавливаетъ его жестомъ и стремительно уходитъ.]

ЯВЛЕНІЕ VII.

Кай Силій, потомъ Деметрій.

КАЙ СИЛІЙ [одинъ].

О, Мессалина!

Какой мн горькій ты дала урокъ.

Но, нтъ! ты не права. Я все исполню

Что общалъ. О! я съумю биться

Чтобъ честно заслужить святое имя

Отца дтей, усыновленныхъ мною.

Я возвращу, я завоюю снова

[Входитъ Деметрій].

Твою любовь… Эй, кто тамъ! Эй, Деметрій!..

ДЕМЕТРІЙ.

Я шелъ къ теб съ докладомъ, господинъ.

Тамъ просится давно какой-то мальчикъ

Чтобъ допустить къ теб. Но я не смлъ:

Ты съ госпожей бесдовалъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Откуда

И отъ кого?

ДЕМЕТРІЙ.

Теб онъ лично скажетъ

Кмъ посланъ. Намъ сказалъ чтобъ доложили:

‘Изъ Остіи, отъ друга’.

КАЙ СИЛІЙ.

А! скоре

Введи его сюда.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Кай Силій, потомъ Деметрій, Юнія.

КАЙ СИЛІЙ [одинъ].

О! этотъ мальчикъ

Наврное отъ Геты. Снова счастье

Сквозь тучи грозовыя улыбнулось.

Нежданная…

[Деметрій ввелъ Юнію, переодтую мальчикомъ].

ДЕМЕТРІЙ.

Вотъ, мальчикъ, господинъ.

КАЙ СИЛІЙ.

А! хорошо… Ты насъ вдвоемъ оставишь.

ЯВЛЕНІЕ IX.

Кай Силій, Юнія въ самомъ конц Деметрій.

КАЙ СИЛІЙ.

Смле, мой дружокъ. Сюда, поближе.

Ты мн принесъ изъ Остіи письмо?

ЮНІЯ.

Ты не узналъ меня!

КАЙ СИЛІЙ.

Что это значитъ?

Переодться мальчикомъ!.. Къ чему?

Иль нынче Сатурналіи, Силана?

Чего теб? Какъ ты всегда умешь

Придти не во-время.

ЮНІЯ.

Послушай, Силій:

Сегодня утромъ братъ позвалъ меня

И говоритъ: ‘порадуйся, Силана!

Не дремлетъ Немезида, твой позоръ

Имъ даромъ не пройдетъ, пока пируетъ

Твой оскорбитель со своей… подругой

Надъ ними мечъ нависъ. Не нынче, завтра,

Ихъ ждетъ нечаянный конецъ’.

КАЙ СИЛІЙ.

И только?

И ты, чтобъ сообщить мн эту новость

Переодлась мальчикомъ?..

ЮНІЯ.

Но, Силій…

КАЙ СИЛІЙ.

Напрасный трудъ. Я зналъ и безъ тебя,

ЮНІЯ.

Еще не поздно, ты успешь скрыться.

КАЙ СИЛІЙ.

Подумай что ты говоришь! Бжать?

Куда бжать?

ЮНІЯ.

О! у меня есть средство.

КАЙ СИЛІЙ.

Повсюду Римъ, повсюду Цезарь властенъ.

ЮНІЯ.

Ты скроешься на время, Цезарь старъ,

Его преемникъ мстить теб не станетъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Да, ты права, онъ слишкомъ зажился,

Пора… Прощай. Мн некогда, Силана.

Ты можешь только повредить…

ЮНІЯ.

Но, Силій,

Ты такъ спокоенъ? Ахъ!.. Скажи одно:

Ты не боишься?..

КАЙ СИЛІЙ.

Нтъ. Прощай, Силана.

ЮНІЯ [хватая его на руку].

Ты не погибнешь, нтъ?

КАЙ СИЛІЙ [отдергивая руку].

Оставь меня.

ЮНІЯ.

Скажи лишь слово.

КАЙ СИЛІЙ.

Завтра все узнаешь,

ЮНІЯ.

Ты говоришь загадками.

КАЙ СИЛІЙ [зоветъ].

Деметрій! [Къ ней].

Уйди скорй, не то я стану думать,

Что ты сюда подослана врагами.

ЮНІЯ.

Скажи одно: ты не погибнешь Силій?

[Входитъ Деметрій].

КАЙ СИЛІЙ.

Не бойся ничего… Гд-жъ ты, Деметрій?..

Ты тайно выведешь его отсюда

И дашь ему червонецъ за труды.

[Юнія, въ нершительности, безпокойно смотритъ на Силія, онъ, ласково трепля ее по щек].

Не бойся, мальчикъ. Завтра самъ увидишь.

ЯВЛЕНІЕ X.

Кай Силій, потомъ Деметрій.

КАЙ СИЛІЙ [одинъ].

Мн жаль ее. И крпко. Несомннно

Она меня глубоко любитъ… Ахъ!..

[Вздохъ и пауза].

Придти сюда, одной, переодтой,

Подъ страхомъ оскорбленья и позора!..

Обдумать средство, какъ спасти меня

И знать, почти наврно знать, что грубо,

Безжалостно я съ нею обойдусь…

Какая преданность!.. Но что-жъ мн длать!

Ее могу я уважать въ душ,

Но не любить. Мн скученъ мирный берегъ,

Какъ моряку. Я счастливъ только въ бурю.

Чтобъ пробудить энергію во мн,

Нужны толчки и грубые удары,

И горькіе уроки… Эй, Деметрій!

О, Мессалина! я теперь готовъ

Бороться до послдней капли крови,

[Входитъ Деметрій].

Чтобъ возвратить твою любовь.

[Замтивъ Деметрія].

Деметрій,

Гд Прокулъ съ Урбикомъ?

ДЕМЕТРІЙ.

Они ушли.

КАЙ СИЛІЙ [самъ съ собою].

Ушли… ушли… О, низкіе!.. Они

Подслушали наврно нашу ссору

И Мигомъ струсили. [Вслухъ]. Скажи, Деметрій,

Они ушли тотчасъ, какъ госпожа

Отсюда вышла?

ДЕМЕТРІЙ.

Нтъ, немного позже,

Какъ госпожа совсмъ ушла изъ дома.

КАЙ СИЛІЙ.

Совсмъ ушла?

ДЕМЕТРІЙ.

Она взяла дтей

И спшно вышла со своей служанкой.

КАЙ СИЛІЙ.

Да, да, съ дтьми. Я вспомнилъ.

ДЕМЕТРІЙ.

Я осмлюсь

Сказать теб, мой добрый господинъ,

Что уходя служанка проворчала:

‘Благодарю Діану! Наконецъ-то

Мы навсегда оставимъ это домъ’.

КАЙ СИЛІЙ.

Он всегда болтаютъ вздоръ, Деметрій.

Оставь меня.

ДЕМЕТРІЙ [уходя, про себя].

Эхъ! отъ меня не скроешь…

ЯВЛЕНІЕ XI.

Кай Силій [одинъ].

Уйти… уйти… Не выдержать удара!..

О, низкая!.. А ты, моя Силана,

Ты раздлила бы со мною горе,

Какъ врная жена… Нтъ, я неправъ.

Священный долгъ ее зоветъ. Она

Должна спасти дтей… ихъ скрыть на время…

Кто знаетъ? можетъ быть, дойдетъ до битвы.

Сюда ворвется пьяная ватага

Преторіанцевъ… И они погибли-бъ!..

Мать все предвидитъ, отъ дтей на шагъ

Не сметъ удалиться въ часъ тревоги.

Клянуся Стиксомъ, Мессалина! Ты

Не переступишь моего порога

Пока я самъ, какъ властный побдитель,

Въ домъ не введу тебя.— За дло, Силій!

Насталъ желанный часъ. Но ты одинъ…

Кто встанетъ за тебя?.. Я кликну кличъ,

Ко мн сбгутся цлыми толпами…

Нтъ! время мн совсмъ, совсмъ проснуться.

А! ты хотлъ, ты добивался власти,

Но ты забылъ, что къ ней ведетъ жестокій

Кровавый путь!.. Взгляни себ на руки:

Гд кровь на нихъ? ни одного пятна…

Нтъ! полно мн оправдывать себя…

Я самъ разсчитывалъ на преступленье,

На гнусную измну, ставилъ сти

И въ нихъ запутался: я жаждалъ власти

И святость власти растлвалъ безбожно!..

Какъ душно мн!.. невыносимо стыдно,

Какъ посл первой оргіи мальчишк:

Въ ушахъ стеклянный звонъ и смутный говоръ:

‘Ты слышишь ли? вс надъ тобой смются

И шепчутся злорадно по угламъ…’

Теперь одно… забыть, забыть… И сразу…

Но какъ?.. не все-ль равно въ какія двери

Уйти изъ міра?.. только бы забыться

И мигомъ уничтожиться на вки…

ЯВЛЕНІЕ XII.

Кай Силій, входитъ Деметрій, торопливо и растерянно.

ДЕМЕТРІЙ.

О, господинъ…

КАЙ СИЛІЙ.

Что тамъ?

ДЕМЕТРІЙ.

У двери

Отоитъ отрядъ преторіанцевъ, съ ними

Отпущенникъ Эводъ.

КАЙ СИЛІЙ.

Чего-жъ ты струсилъ?

Они отъ Цезаря. Я ждалъ. Съ почетомъ

Ихъ должно встртить.

[Длаетъ знакъ рукою чтобъ Деметрій уходилъ].

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Кай Силій, вскор Эводъ, Скавръ.

КАЙ СИЛІЙ [одинъ].

Вотъ она, развязка!

Вотъ путь къ ничтожеству… Но отвчать

Передъ судомъ, но слушать обвиненья…

[Входятъ Эводъ и Скавръ].

Я буду нмъ… Скорй языкъ мн вырвутъ. (

ЭВОДЪ.

По повелнью Цезаря, пришли мы

Схватить тебя, Кай Силій.

[Небольшая пауза].

КАЙ СИЛІЙ.

Повинуюсь.

ЭВОДЪ.

Центуріонъ! не выпускай на мигъ

Его изъ глазъ. Я ворочусь сейчасъ же

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Кай Силій, Скавръ.

КАЙ СИЛІЙ.

Ты ль это, Скавръ?

СКАВРЪ [понуривъ голову].

Я, благородный Силій.

КАЙ СИЛІЙ.

О старый другъ! Съ моимъ отцомъ покойнымъ

Сломалъ ты не одинъ походъ. Не разъ

Передъ врагомъ стояли вы какъ братья.

СКАВРЪ.

О, благородный Силій!.. я бъ сейчасъ

Съ тобой охотно рядомъ сталъ чтобъ биться…

КАЙ СИЛІЙ [пожимая руку].

Спасибо, другъ!.. Но поздно, слишкомъ поздно…

Мн жизнь постыла. Объ одномъ прошу:

Шепни своимъ чтобъ поскорй кончали…

Но что о томъ? Припомнимъ лучше, Скавръ,

О подвигахъ отца… Да, было время,

Тиберій Цезарь трепеталъ предъ нимъ,

Пошли бъ за нимъ охотно легіоны,

Но онъ остался твердъ и незапятнанъ.

СКАВРЪ.

Не власти онъ искалъ, а честной славы:

Вдали отъ Рима, Риму онъ служилъ,

И побждалъ, и укрощалъ народы,

И въ Римъ входилъ съ побднымъ торжествомъ.

КАЙ СИЛІЙ.

И Римъ былъ нмъ, когда онъ погибалъ,

Безчестно оклеветанный, за правду:

Онъ вренъ былъ священнымъ узамъ дружбы:

За смерть Германика пылая местью,

Палъ отъ враговъ, не отомстивъ за друга…

СКАВРЪ.

Конецъ завидный, благородный Силій…

ЯВЛЕНІЕ XV.

Кай Силій, Скавръ, возвращается Эводъ оглядываясь по сторонамъ.

ЭВОДЪ [самъ съ собою]-

Но гд жъ оно? Куда онъ такъ запряталъ?

КАЙ СИЛІЙ.

Что ищешь ты?

ЭВОДЪ.

До Цезаря дошло

Что вопреки ршенію сената

Ты смешь сохранять, хотя и скрытно,

Изображенье своего отца.

Онъ повеллъ…

КАЙ СИЛІЙ.

О, гады!.. вы не смли

Меня открыто обвинить… Смотри,

Вотъ, вотъ оно… А ты посмлъ подумать

Что стану я скрывать… О!.. вонъ отсюда!

И жди меня у двери…

ЭВОДЪ.

Что ты вздумалъ?

Бжать нельзя, вс выходы…

КАЙ СИЛІЙ.

Не бойся:

Центуріонъ останется со мной.

Но при теб я не могу проститься

Съ моимъ отцомъ.

ЭВОДЪ [съ сомнніемъ].

Гм. [пауза].

Впрочемъ, можетъ быть,

Ты хочешь самъ?.. Ну что жъ, мы дозволяемъ.

Ты этимъ лишь одно докажешь, Силій,

Что Цезарь правъ.

КАЙ СИЛІЙ.

О, нтъ! такой отрады

Вы не дождетесь.

ЭВОДЪ.

Мы не принуждаемъ.

ЯВЛЕНІЕ XVI.

Кай Силій, Скавръ.

КАЙ СИЛІЙ.

О, дивный образъ моего отца,

Въ послдній разъ склоняюсь предъ тобою…

[Сталъ на колни]

О, тнь священная! Ты охранила

Нашъ родъ отъ вчнаго позора. Я

Умру теперь, какъ сынъ вполн достойный

Великихъ предковъ: за любовь къ отцу.

Какой желанный, вожделнный жребій!…

Я плачу благодарными слезами…

[Встаетъ съ колнъ].

Твой недостойный сынъ пройдетъ безслдно,

Ничмъ свой родъ высокій не прославитъ…

Отъ ранней юности меня томила

Честолюбивая мечта. И смло

Я шелъ за призракомъ. Но по дорог

Меня прельстило свтлое блаженство…

И я былъ счастливъ, о! безмрно счастливъ…

Безъ этихъ десяти блаженныхъ дней

Я бъ радости не зналъ и, умирая,

Могъ проклинать судьбу. За то безъ нихъ

Склонился бъ міръ передъ моею волей.

Да, врю я! или я прямо къ цли

Всего бъ достигъ: міръ жаждетъ поклоненья.

И эта жажда заставляетъ смертныхъ

И трепетно склоняться на колни

Предъ идоломъ своей мечты, и видть

Живого бога въ смертномъ человк…

Склонилась же она передо мною,

Когда того хотлъ. Мои друзья

Кричали жъ мн: ‘да здравствуетъ Кай Цезарь’!

[Впадаетъ на мгновеніе въ забытье. Потомъ, дергая себя на одежду какъ бы пробуждая отъ сна.]

Кай Цезарь! слышишь ли? на смерть идущій

Привтствуетъ тебя. [Властительно].

Центуріонъ!

Чтожъ медлишь ты? веди меня на казнь.

(Занавсъ).

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Садъ. Слва часть дома. Полный мсяцъ.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Аглая, вскор Лепида. Аглая выходитъ изъ глубины сада, и тихо озираясь, подходитъ въ отворенной двери, изъ которой виденъ свтъ лампы.

АГЛАЯ [на порог докладывая].

Нтъ никого. Я обошла весь садъ.

ЛЕПИДА [въ комнат, показываясь у двери].

Мн что-то душно. Пропусти, Аглая,

Я посижу на воздух часокъ [вышла].

АГЛАЯ.

А мн?…

ЛЕПИДА [идетъ къ скамейк].

Иди за мной. Мы потолкуемъ [сла],

Ну что жъ, по твоему мы не дождемся?

АГЛАЯ.

Давно бъ она успла воротиться.

Чуть солнце показалось, какъ она

Изъ дому вышла. А теперь, взгляни-ка.

Совсмъ ужъ ночь, должно быть третій часъ.

ЛЕПИДА.

Второй, не больше. Нынче полный мсяцъ,

Онъ всходитъ какъ начнетъ садиться солнце.

Вотъ отчего и кажется теб

Что ночь давно стоитъ.

АГЛАЯ.

Но еслибъ Цезарь

Не сжалился надъ нею, гд бъ ей быть

До сей поры? Не къ матери, куда же

Ей воротиться, госпожа?

ЛЕПИДА.

Да правда:

Не къ матери, куда же воротиться?

Гд легче горе выплакать?.. А только

Не врится, чтобъ онъ простилъ…

АГЛАЯ.

Какъ завтра

Пришлетъ къ намъ съ встью…

ЛЕПИДА.

Не пришлетъ она!

Чуть онъ проститъ ее, она сейчасъ же

Забудетъ обо мн. Мы съ дочкой дружны

Пока есть горе, а проглянетъ счастье

Мы снова врозь. Не то чтобъ не любила

Она меня, но какъ-то забываетъ.

Я не виню ее. Мы слишкомъ розно

Глядимъ на вещи. Я же не умю

Скрывать что думаю, а ей, Аглая,

Не слишкомъ-то пріятно часто слушать

Старушечье ворчанье… А, по правд,

Какъ ни браню ее въ глаза, а въ сердц

Скорй мн жаль ее…

АГЛАЯ.

Такой ей жребій:

Никто судьбы не властенъ избирать…

ЛЕПИДА.

Я часто думаю: что жъ это значитъ

Что я ее жалю? Нтъ порока

Мн ненавистне. Я никогда

Не только не могла себ представить,

Но мн и въ мысль не приходило даже

Спросить себя: какъ полюбить не мужа?

И то сказать, то что въ наше время нравы

Построже были. Женщины гордились

Жить по старинному, сидли дома,

Соблазну не было. Теперь он

Весь день съ мущинами, пируютъ вмст,

А на пирахъ!.. И вспоминать-то стыдно

Что тамъ творится… [Помолчавъ]

А быть можетъ, я,

Какъ мать ее жаля, въ тоже время

Себя стараюсь оправдать невольно:

Ужъ слиткомъ много ей давала воли

Какъ двочкой она была.— Вотъ такъ-то,

Чтобъ самолюбіе свое потшить,

Бываемъ мы добры…

АГЛАЯ.

По доброт

Ты на себя готова…

ЛЕПИДА.

Тс, Аглая…

Какъ будто бы шаги… Звонятъ… Не слышишь?

АГЛАЯ.

Вотъ и пришли къ намъ радостныя всти:

Бгу встрчать…

ЯВЛЕНІЕ II.

Лепида, одна.

Нтъ, не ошиблась я:

Онъ не простиль. [Становится на колни].

О, свтлая Діана!

Будь мн помощницей: дай мыслямъ ясность

И крпость слову. Чистая богиня!

Услышь, услышь горячую молитву

Несчастной матери. [Встаетъ съ колнъ].

Ея шаги…

[Ощупывая на груди].

Но гд жъ онъ?.. нтъ, здсь со мною.

[Длаетъ нсколько шаговъ на встрчу дочери. Мессалина вводитъ, блдная и измученая, ея одежда въ безпорядк].

ЯВЛЕНІЕ III.

Лепида, Мессалина.

ЛЕПИДА.

Устала ты…

МЕССАЛИНА.

Да матушка, устала.

ЛЕПИДА.

Присядь скорй…

МЕССАЛИНА.

Садись ты на скамью,

А я у ногъ твоихъ. [Такъ и длаютъ].

ЛЕПИДА [садясь].

И не спрошу я!

Пожалуй, ты не ужинала нынче…

Не хочешь ли чего?

МЕССАЛИНА.

Нтъ, ничего.

ЛЕПИДА [помолчавъ].

Ты говорила съ нимъ?

МЕССАЛИНА.

Я говорила…

Но онъ какъ каменный молчалъ, ни звука…

ЛЕПИДА, [также].

Гд жъ ты была весь день? Ты вышла рано…

МЕССАЛИНА.

Да, очень рано. И пшкомъ весь городъ…

При самомъ вызд попалась мн

Повозка запряженная волами,

Въ какихъ вывозятъ мусоръ изъ садовъ…

Я сла, и прохала съ полмили…

Ждала я долго, наконецъ вдали

Ихъ поздъ показался, я бгомъ

На встрчу бросилась что было мочи…

Предъ колесницей пала на колни

И стала говорить — не знаю что,

Но рчь моя, а съ ней ручьями слезы

Лились изъ сердца…

ЛЕПИДА.

И ни слова онъ?

МЕССАЛИНА.

Онъ слушалъ тупо, съ сжатыми устами…

И только разъ, какъ съ воплемъ я вскричала…

‘Прости, о Цезарь! мать своихъ дтей,’

То у него вдругъ задрожали губы

И онъ, казалось, говорить хотлъ…

Но тутъ Нарциссъ — они сидли рядомъ,

Сталъ что-то на ухо ему шептать

И развернулъ предъ нимъ какой-то свитокъ…

И мутными усталыми глазами

Онъ сталъ глядть на свитокъ, не читая…

Затмъ Нарциссъ далъ знакъ, и поздъ

Поспшно тронулся. Рванулась я

За ними вслдъ — колни подкосились…

И лежа я безсмысленно слдила

Пока они совсмъ изъ глазъ не скрылись…

Очнулась, вижу: на холм стою,

Римъ разстилается передо мною…

Онъ мн представился огромнымъ зміемъ

Готовымъ поглотить меня…

ЛЕПИДА.

Что жъ дальше?

МЕССАЛИНА.

Я по полямъ бродила, отдыхала

Въ заброшеныхъ пастушьихъ шалашахъ.

Я одного боялась: какъ бы снова

Мн чудищемъ не показался Римъ…

Мой умъ не вынесъ бы и помутился…

Какъ солнце стало къ западу клониться

Вошла я въ городъ робкими шагами,

Трусливо сторонилась отъ прохожихъ,

По узкимъ переулкамъ пробиралась…

Я шла къ Вибидіи, я упросила

Чтобы она съ дтьми на встрчу вышла

И Цезаря молила какъ весталка

Верховнаго жреца…

ЛЕПИДА.

Онъ ей отвтилъ?

МЕССАЛИНА.

Ни слова не сказалъ. ‘И странно было

Его молчанье,’ говоритъ она…

Вс чувства въ немъ какъ будто онмли…

За Цезаря Нарциссъ ей отвчалъ,

Что будутъ предоставлены виновной

Вс средства для защиты. И прибавилъ

Со злой усмшкой: ‘успокойся, два,

И возвратись къ своимъ святымъ дламъ’…

Своихъ дтей и не замтилъ Клавдій:

Едва они успли протянуть

Къ отцу рученки,— какъ Нарциссъ скоре

Ихъ увести веллъ… И вотъ къ теб

Пришла я, матушка, просить совта…

ЛЕПИДА.

Спасибо, дочь, что въ этотъ тяжкій часъ

Не позабыла матери-старухи.

[Встаетъ и вынимаетъ кинжалъ].

Валерія! теб одно осталось…

МЕССАЛИНА [приподымаясь съ земли].

Что у тебя въ рукахъ сейчасъ сверкнуло?

ЛЕПИДА.

Кинжалъ. Возьми его.

МЕССАЛИНА.

Зачмъ онъ мн?

ЛЕПИДА.

Теб осталось умереть, какъ должно.

МЕССАЛИНА.

Убить себя?.. О, матушка!

ЛЕПИДА.

Не бойся:

Всего мгновенье, и конецъ страданьямъ,

Конецъ всему.

МЕССАЛИНА [встала].

Убить, убить себя?

Разрушить самовластно жизнь, и тло?..

Какъ на себя я руку подыму?

Иль жизнь себ сама я даровала?

Иль самовольно родилась на свтъ?…

О, матушка! темна, темна могила…

Пусть тло стройное мое сгоритъ

И быстро распадется въ срый пепелъ,

Но то что чувствуетъ во мн и мыслитъ,

И говоритъ съ тобой… душа моя, —

Куда, скажи, ее ты посылаешь?..

Въ подземномъ царств холодно и мрачно,

И вождь тней блаженныхъ, Ахиллесъ,

Тоскуетъ тамъ по здшней горькой жизни,

И жребій свой охотно бъ промнялъ

На долю пастуха, чтобъ видть солнце…

ЛЕПИДА.

Чтобъ ни судилъ намъ мощный Рокъ по смерти,

Мы на земл должны исполнить свято

Что грозно честь повелваетъ намъ.

МЕССАЛИНА.

Я молода… Я далека отъ смерти…

Кровь горяча во мн… Я не согнулась

Подъ тяжестью преклонныхъ скучныхъ лтъ.

ЛЕПИДА.

Но жить въ позор, видть ежечасно

Къ себ презрніе, и сознавать,

Что по дломъ оно тебя караетъ,

Что искупить его ничмъ не можешь!..

Кто надъ тобою сжалится, скажи,

Когда твой мужъ и любящій, и слабый,

Не сталъ открыто говорить съ тобой,

Не побоялся оскорбить молчаньемъ

Вибидію, старйшую весталку,

Изъ страха что придется при народ

Назвать тебя по имени,— ему же

Звучать отнын лишь въ устахъ рабовъ…

Знай, Мессалина, что не Цезарь лично

Отвергъ тебя, онъ только повторилъ…

Не смлъ не повторить онъ приговора

Твоимъ проступкомъ взгнваннаго Рима…

Ты Римлянка, пока ты на земл, —

Римъ твой верховный богъ, его законы

Святыня для тебя, его презрнья

Ты пережить не можешь, не должна.

МЕССАЛИНА.

Но стоитъ завтра мн войти хозяйкой

Въ чертоги Цезаря,— и грозный Римъ

Передо мною подло оробетъ,

И льстить начнетъ мн сотней языковъ,

И загорится весь однимъ желаньемъ:

Унизиться скорй передо мною…

Сегодня утромъ былъ мн страшенъ Римъ,

Когда одна, покинутая всми,

Бродила я въ испуг по полямъ

И въ городъ пробиралась, какъ воровка.

Но завтра Цезарь призоветъ меня

И, выслушавъ, объявитъ мн прощенье,—

И снова я на гордой высот,

Куда не досягнетъ злорадный ропотъ

Мятежнаго презрнья… И ему,

Трусливому угодливому Риму,

Себя я въ жертву принести должна?

О, никогда! пока дышу и мыслю…

ЛЕПИДА.

Римъ не въ льстецахъ придворныхъ. Онъ живетъ

Девятый вкъ. Онъ слава дивныхъ предковъ,

Онъ гордость вчная потомковъ нашихъ.

Римъ и властитель, и наставникъ міра,

Все честное, святое на земл.

Онъ не умретъ во вкъ въ сердцахъ достойныхъ,

Онъ будетъ живъ, пока законы святы,

И люди чтутъ благоговйно бога…

Предъ этимъ Римомъ, грозно-справедливымъ,

Свою вину должна ты искупить.

Устами матери онъ произноситъ

Твой смертный приговоръ, и говорить:

‘Сознай свою вину, и покорися’.

МЕССАЛИНА.

Пусть принесу ему себя я въ жертву,—

Твой Римъ, твой грозно справедливый богъ,

Что скажетъ онъ? ‘Свершилась справедливость’

И холодно бездушно отвернется.

Онъ не почтитъ слезою состраданья

Кровавой жертвы, тнь мою не приметъ,

Какъ любящій отецъ, въ свои объятья…

Онъ изречетъ надъ раннею могилой:

‘Она съумла умереть’,— и, гордый,

Не удостоитъ даже и подумать

Чмъ билось это сердце…

ЛЕПИДА.

Не кощунствуй.

Иль имя матери теб не свято?..

МЕССАЛИНА.

О, матушка! прости, но не могу…

ЛЕПИДА.

Ты хочешь жить? Подумай, Мессалина:

Чмъ? для кого?

МЕССАЛИНА.

О, матушка! И ты,

И ты не знаешь для кого должна я

Остаться жить?.. Но что же съ ними будетъ?

Кто приласкаетъ, кто полюбитъ сердцемъ

Моихъ малютокъ?..

ЛЕПИДА.-

Что за нихъ страшиться!

У нихъ отецъ останется.

МЕССАЛИНА.

Отецъ!?

О! черезъ чуръ я знаю что творится

Въ чертогахъ Цезаря!.. Они сейчасъ же

Его заставятъ на другой жениться…

Они привыкли женскими руками

Свои дла нечистыя вершить…

Какъ прежде мн, онъ станетъ ей покоренъ…

А у нея иль есть, иль будутъ дти…

Быть можетъ сына приведетъ съ собою…

Что станется съ Британикомъ тогда?..

О, матушка! и дикій зврь лсной

Дтенышей отважно защищаетъ…

Нтъ! лучше жить въ позор, чмъ оставить

На произволъ дтей. Какъ мать я стану

Отнын жить. Своей заботой нжной,

Любовью къ нимъ я искуплю, быть можетъ,

Свою вину, хотя не предъ тобою,

Не предъ твоимъ бездушнымъ гордымъ Римомъ,

Но предъ своимъ перестрадавшимъ сердцемъ.

ЛЕПИДА.

Напрасныя надежды, Мессалина.

Онъ не проститъ тебя, онъ не посметъ,

Его принудятъ…

МЕССАЛИНА.

Не проститъ? принудятъ?

О, матушка!.. но тише, слышишь?

Тяжелые и мрные шаги…

То отъ него ко мн идутъ, на завтра

Назначенъ судъ, ему на един

Я все открою что теб сказала…

Онъ все пойметъ, онъ покорится мн.

ЛЕПИДА.

То палачи твои идутъ. Не медли.

Еще есть время честно умереть…

Они ужъ въ дом… Слышишь? чрезъ мгновенье…

МЕССАЛИНА.

Я радостно должна спшить на встрчу…

ЛЕПИДА [удерживая ея за руку].

Безумная! опомнись…

ЯВЛЕНІЕ ПОСЛДНЕЕ.

Т же: Эводъ, за нимъ военный трибунъ и нсколько центуріоновъ.

ЭВОДЪ, [на порог].

Мессалина!

Намъ Цезарь повеллъ чтобъ завтра утромъ

Ему мы доложили, что тебя

Ужъ нтъ въ живыхъ.

МЕССАЛИНА.

Ты лжешь. Не можетъ Цезарь,

Не выслушавъ, обречь меня на казнь…

ЭВОДЪ [входя въ садъ].

Не ты ли запретишь? И есть что слушать!

И безъ того онъ о твоихъ распутствахъ

Наслушался довольно.

МЕССАЛИНА.

Подлый рабъ!

ЭВОДЪ.

Ругаться поздно, ты спши, не то вдь…

МЕССАЛИНА [посл молчанія].

Эводъ, послушай… Я озолочу

Тебя, лишь провели меня потайно

Сейчасъ же къ Цезарю.

ЭВОДЪ.

Озолотишь?

Я нынче получилъ за то награду

Что твоего любовника отправилъ,

А завтра вдвое за тебя…

МЕССАЛИНА.

Что значатъ

Ничтожныя награды предъ моею?

ЭВОДЪ [подумавъ].

Я и готовъ бы, можетъ быть и Цезарь

Меня бы похвалилъ за то… Да только

Мы до него никакъ не доберемся:

Повсюду стража. На тебя вс злы.

Да и Нарциссъ не дремлетъ.

МЕССАЛИНА.

Что Нарциссъ!..

ЭВОДЪ.

Какъ что Нарциссъ? Иль ты того не знаешь

Что Цезарь передалъ ему всю власть

На эти дни… Онъ отдалъ приказанье

Идти сюда…

МЕССАЛИНА.

Нарциссъ всмъ міромъ правитъ!..

И передъ нимъ… О, матушка! скорй…

Я чувствую: я Римлянка. Скоре,

Давай скорй. [Почти вырываетъ кинжалъ].

Прощай.

ЛЕПИДА [цлуя ее].

Прощай. Не плачь.

Крпись. И бей сюда, вотъ въ это мсто.

[Указываетъ на сонную артерію].

Одно мгновеніе…

МЕССАЛИНА, [обнимая мать].

Прощай, прощай!

И передай два эти поцлуя

Моимъ малюткамъ…

ЛЕПИДА [освобождаясь изъ ея объятій].

Не смущайся сердцемъ.

[Отходитъ въ сторону].

МЕССАЛИНА [посл попытокъ убить себя].

Нтъ, не могу, не въ силахъ… О, проклятье!..

[Съ отвращеніемъ бросаетъ отъ себя кинжалъ, мгновеніе стоитъ какъ бы окаменлая, за тмъ, съ порывомъ].

Убей, убей меня…

[Длаетъ нсколько стремительныхъ шаговъ и падаетъ безъ чувствъ. Занавсъ начинаетъ опускаться. По знаку Эвода, центуріоны окружаютъ тло Мессалины, военный трибунъ обнажаетъ мечъ. Лепида, въ сторон, стоитъ на колняхъ, простирая руки къ небу].

Кручи.

Августъ 1878.

Д. В. АВЕРКІЕВЪ

СМЕРТЬ МЕССАЛИНЫ

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ДЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Читайте также: