Евгений Вадимов.
Случай в ‘Узком Дунае’
(Раcсказ из жизни довоенной Варшавы)
…Избави нас от лукавого…
Молитва Господня
Евгений Вадимов
Случай в ‘Узком Дунае’, Вадимов Евгений, Год: 1936
Время на прочтение: 8 минут(ы)
О всевозможных чертовских фокусах, выкидываемых врагом рода человеческого в рождественские ночи — уже написаны сотни рассказов лучшими сочинителями, из которых, на первом месте, конечно, стоит наш великий Гоголь.
Гениальный Николай Васильевич, как известно, не только неподражаемо изобразил все то, что творил черт в памятную ночь перед Рождеством в мирной Диканьке, но даже прокатил на его мохнатой спине кузнеца Вакулу до державного Питера и обратно…
Лучше этой истории ничего не придумаешь — и лучше Гоголя все равно не напишешь…
А рассказать что-либо необыкновенное в рождественском номере газеты необходимо из целого ряда соображений, только одним бедным писателям знакомым и понятным…
Дайте рождественский рассказ — и обязательно к субботе! Время не терпит!..
Я стал думать, с тоскою душевной отыскивая ‘рождественскую’ тему…
Вероятно, так-таки я бы ничего и не придумал, если бы в тот же день, когда мне было сделано предложение написать рождественский раcсказ, я не очутился, погруженный в скучные думы, на одной из варшавских улиц, носящей название ‘Узкого Дуная’.
А в этом ‘Узком Дунае’ лет тридцать тому назад произошло исключительное событие, вполне проверенное, запротоколированное, и в тоже время до того странно-нелепое, что не раcсказать об этом событии сейчас было бы непростительной ошибкой.
Итак, — была и есть в Варшаве улица, с незапамятных времен носящая название ‘Узкого Дуная’.
Расположена она в центре ‘Старого Города’, за домом знаменитого виноторговца Фуккера, хорошо известном каждому заезжему иностранцу.
В глубоких фуккеровских подвалах иностранцам показывают бесконечные ряды обросших мохом бутылок с венгерскими винами и гетманским медом эпохи Сигизмунда Ш-ого, а иногда гости имеют возможность — конечно, за хорошие деньги и отведать этого вина в комнатах со сводами и дубовыми столиками, расставленными так, как уверяют, еще во времена Ганзейского союза…
Русские люди в переживаемое нами время к знаменитому Фуккеру почти не заглядывают — мед и искристое венгерское вино Сигизмунда Ш-ого для них, как говорится, ‘не по носу табак’.
Но на площадь ‘Старого Города’, а в особенности в смежную с ней уличку ‘Узкого Дуная’ — они все же иногда попадают, т. к. привлекают их туда обстоятельствами весьма простого свойства:
В этом ‘Узком Дунае’, действительно, мало блещущем широтою своих мостовой и тротуаров существует дешевый русский ресторанчик, за гроши удовлетворяющий самые требовательные аппетиты.
По пути к этой столовой я и вспомнил о событиях, совершившихся в ‘Узком Дунае’ тридцать лет тому назад: щадя терпенье читателя, я перехожу ныне к изложению этих событий.
Случилось все это в революционные дни 1905-6 г.
В эти годы в Польше благополучно здравствовали в разных местностях Польши два скромных и незаметных русских офицера, покорно тянувших свою гарнизонную лямку при родных частях. Один из них — назову я его капитаном Иксовым — был уже человеком не молодым, давно перешагнувшим за четвертый десяток. Капитан Иксов служил в крепостной артиллерии маленькой крепости Зегржа — или в так называемых другими офицерами ‘крепаках’ — войске весьма серьезном, молчаливом, избегавшем дамского общества и очень увлекавшемся ношением больших очков и запрещаемых уставом резиновых калош, приводивших в самое лучшее настроение представителей кавалерии.
Второй герой моей повести — подлинное имя его я скрываю под псевдонимом поручика Зетова — принадлежал к числу молодых и жизнерадостных офицеров армейской пехоты. Служил поручик Зетов в одном из полков, квартировавшем, кажется, в Калише, и слыл за прекрасного танцора, говоруна и хорошего исполнителя цыганских романсов. Все эти качества, умело использованные, превратили его в один прекрасный день в счастливого жениха одной из милых калишских барышень, согласившейся сделаться ‘госпожою поручицей’ в ближайший мясоед.
И вот дела и интересы обоих моих офицеров сложились так, что оба они, совершенно не зная друг друга, очутились в предрождественское время в Варшаве, получив в этот оживленный город командировки от начальников своих частей. Капитану Иксову, занимавшему в своей крепостной артиллерии хозяйственную должность, надлежало получить какие-то крупные денежные суммы из Окружного интендантства, поручику же Зетову было поручено спешно приобрести в Варшаве украшения для солдатской елки и котильонные значки для бала в офицерском собрании.
Куплю еще в Варшаве обручальная кольца и конфеты у Семадони для Олечки! — решил счастливый жених. Какая удачная командировка. Какой прелестный человек, наш командир полка!
Командир Зегржевской артиллерии, отправивший в командировку капитана Иксова, не был, однако, таким ‘прелестным’ по отношению к своему солидному подчиненному, каким был пехотный полковник, посылавший поручика Зетова в Варшаву за котильонными значками.
Поручение ваше — не шуточное, дорогой Сергей Васильевич! — сказал старый артиллерист при прощании капитану Иксову. — Помните, что большие деньги вам придется везти при себе, да притом еще и казенные… Будьте осторожны, дорогой, умоляю вас… Время мы переживаем неважное!.. Везде — грабят, везде нападают, везде — полным полно всяких шпионов и экспроприаторов!.. Необходимо отчаянное внимание, в особенности в Варшаве… Там есть такие типы, что и офицерами переодеваются… Я, вот, только что в газетах читал! Проследят вас, затянут куда-нибудь и оберут, как липку… Подумайте только о результатах… Согласны вы со мною?
Так точно! — мрачно согласился с начальником серьезный Иксов. — Неужели же я сам не понимаю, Ваше Сиятельство!
Ну, так вот! — закончил генерал. — И еще об одном вас прошу, дорогой!.. Воздержитесь вы от всякого Бахуса в Варшаве, дайте мне слово в рюмку не заглядывать! Совестно мне просить вас, старого офицера, о таких пустяках — но все же принужден вам напомнить… Известно мне, что у вас под влиянием алкоголя развиваются всякие фантазии… А пока — с Богом!..
Капитан Иксов молча щелкнул тяжелыми шпорами и вышел из генеральского кабинета.
И вот — представьте себе, капитан Иксов и поручик Зетов прибыли в один и тот же предсвяточный день в Варшаву, прибыв тотчас же направились по своим делам в разная части города, а к вечеру благополучно их закончили. Капитан Иксов, между прочим, получил из индентанства несколько тысяч рублей, которые тотчас же запрятал на груди под рубашкой в особом замшевом мешке.
Пусть вытаскивают, мерзавцы! — подумал он, ехидно улыбаясь. — Разве только через мой труп, не иначе… Хе, хе, хе!..
И при этом еще раз убедился в сохранности большого браунинга, лежавшего в кармане рейтуз и заряженного на все пули.
С этого момента уже начинается шутки врага рода человеческого, о которых упоминалось выше.
Первою из этих шуток было то, что оба офицера опоздали в тот же вечер на поезд, вследствии чего принуждены были остаться в Варшаве до следующего утра.
Второю чертовскою шуткой явилось их случайное знакомство в большом зале известного в те времена кабаре ‘Аввакум’, помещавшегося во дворе дома ном. 11 по Хмельной улице.
Первым явился в ‘акварку’ старый ‘крепак’, решивший провести вечер за созерцанием разнообразной каскадной программы, предварительно закусив сочным бифштексом.
Прикажете графинчик, ваше высокородие? — лукаво спросил его черт, прикинувшийся ресторанным кельнером.
Капитан немного подумал, вспоминая напутственная речи генерала, но затем утвердительно кивнул головой.
Все равно — казенные деньги так у меня запрятаны, что их и сам черт не сыщет! — решил он. — К тому же, что такое за выпивка один графинчик!.. Я считаю, что в этом нет даже никакого нарушения слова!..
Гремела музыка, на ярко освещенной эстраде одна за другою порхали белотелые и полногрудые венгерки и немки, дурачились эксцентрики и без конца пел на ‘бис’ знаменитый в то время ‘квартет сибирских бродяг’…
Равнодушно следивший за сменою номеров капитан Иксов медленно выпил все содержимое небольшого водочного графина и перешел на кофе с любимым ‘прюнелем’, с радостью принесенным ему услужливым чертом.
И вдруг капитан заметил, что на него в упор смотрят два серых глаза, принадлежавших подвижному и веселому человечку, следившему за соседним столиком.
Смотрел на Иксова восторженный поручик Зетов, точно также попавший в знаменитую ‘аквашку’, выпивший уже несколько рюмок водки и не знавший, куда деваться от избытка нахлынувших на него веселых чувств.
Бравурная музыка, вид задорных и белотелых красавиц, улыбавшихся ему с эстрады и два новеньких обручальных кольца, только то купленных и покоившихся в боковом кармане мундира — усилили счастливое настроение будущего мужа Олечки до чрезвычайности и потребовали немедленнаго же ‘излития души’, кому бы то ни было…
А этот ‘кто-то’, как нарочно, был так близко от него, в образе такого же одинокого капитана артиллерии, такого задушевного русского человека, какого точно на счастье ему посылала снисходительная судьба…
Здесь-то в эти-то самые роковые мгновения, невидимый обоим моим героям черт и начал развивать свою окончательную и подлую интригу…
— Что это поручик на меня так уставился? — мелькнуло в слегка затуманенном мозгу Иксова. — Что ему от меня нужно?
И вдруг за первою мыслью, как молния, сверкнули напутственныя речи Зегржского генерала.
— А что, разве не может этого быть? — почти вслух решил Иксов. Он! Переоделся офицером и меня выслеживает! Иначе и быть не может! Только не на такого напал, голубчик!.. Действуй, как задумал, а я тебя после возьму за жабры голыми руками!..
— Разрешите представиться и подсесть к вам, господин капитан! В этих злачных местах, нашему брату, русскому офицеру, вдвоем как-то легче, знаете-ли!..
Это говорил поручик Зетов, почтительно стоя перед Иксовым.
— Ври больше! — подумал последний, но, решив не отступать от намеченной тактики, пожал протянутую ему руку и молча указал своему новому знакомому на свободный стул.
— Кельнер! — постучал поручик кончиком ножа о глиняную бутылку ‘прюнеля’. — Флакон Кордон-Верт!..
И затем добавил, с восторженным трепетом обращаясь к нахмуренному Иксову:
— Разрешите вас просить выпить за здоровье моей невесты, господин капитан! В конце января венчаюсь! Прощай, холостая жизнь, но за то вы не можете представить, какое очарование моя Олечка!.. Она дочь калишского податного инспектора…
— Ври, ври, собака переодетая! — опять подумал капитан. Но как удачно раскусил я эту пилюлю!
И, заранее предвкушая торжество поимки важного и ловкого преступника, капитан однако, не сказал своему собутыльнику ни одного неприятного слова и в удовольствием выпил стопку шипевшего ‘Кордона’.
Звенело, гремело и мелькало на сцене, густыми клубами вился над большою оживленною залой сизый табачный дым…
Пробило четыре часа утра, когда они оба — капитан Иксов и поручик Зетов вышли на свежий морозный воздух святочной ночи, по традиции рассыпавшей на темнобархатном небе мириады звезд…
— Ты приедешь, Сережа, обязательно приедешь ко мне на свадьбу! — говорил Зетов в двадцатый раз сжимая в своих объятиях продолжавшего вести ‘наблюдения’ капитана. — Дай мне слово! Ты увидишь Олечку!.. А пока — еще целых четыре часа до отхода наших поездов! Едем куда-нибудь дальше! Обязательно едем! Только куда здесь ехать ‘дальше’? Извозчик, куда нам ехать?
Старый возница, посадивший в кузов своей пролетки двух офицеров у ночного ‘Аквариума’, спокойно повернул голову.
— Куда ехать, ясновельможные паны? — переспросил он. Извольте свезу — жалеть не будете! На улицу ‘Узкого Дуная’ — лучшего и желать нельзя!
Друзья промчались спящими улицами города, миновали Замковую площадь и, въехав в лабиринт узких и темных переулков, остановились, наконец, у закрытых ворот какого-то дома в ‘Узком Дунае’.
— Пожалуйте здесь!..
Вылезли из пролетки на мостовую… Старый капитан вытащил из кармана кошелек, намереваясь расплатиться с извозчиком.
— Здесь в особенности нужно быть на стороже, потому что темно! — решил он. — Ну, да ничего — те деньги, все равно глубоко запрятаны!.. Пусть только попытается!..
В этот момент восторженный Зетов, исполненный самых искренних чувств, снова почти вплотную подскочил к Зетову.
— Что, опять платить хочешь, Сережа? Ну уж это ты извини! Брось свои затеи — плачу извозчику я!
И, мило шутя, веселый поручик легко ударил рукою по кошельку капитана, на несчастье выпавшему из его застывших пальцев…
На этот раз враг рода человеческого уже во весь рост стоял между двумя русскими офицерами.
Все закружилось, понеслось вихрем в голове вспыхнувшего, как порох, капитана Иксова…
— А, так ты так! — загремело в ‘Узком Дунае’. — Ты думаешь, что я не узнал тебя, бандит! Руки вверх!
Поручик несколько отступил, опешив от неожиданности.
— Что ты, Сережа, Господь с тобою, милый… Госпо… господин капитан!..
— Бандит, руки вверх!.. — продолжал греметь грозный голос. — Стой на месте, а не то пуля в лоб!
И не прошло мгновения, как в ‘Узком Дунае’ ухнул выстрел из браунинга, данный капитаном Иксовым на первый раз в воздух…
— Сумасшедший! — мелькнуло у несчастного поручика. — Нужно ретироваться, а не то, действительно, пристрелит…
И он опрометью бросился бежать по узкой улице, стараясь исчезнуть из поля зрения своего безумного приятеля…
Но это бегство оказалось еще больше ужасным, еще больше шумным, еще больше, если можно так выразиться, демоническим, так как капитан Иксов, почувствовавший свою победу над ‘истинным’ врагом — преследовал Зетова с удивительной быстротою, выпуская из браунинга пулю за пулей и оглашая варшавскую ночь неистовым кличем:
— Держи бандита!.. Держи-и-и-и…!
Пробежав всю улицу ‘Подвал’, поручик Зетов при ее слиянии с Замковою площадью был схвачен несколькими городовыми, уже давно встревоженными беспорядочною стрельбою…
Задержав бежавшего, стражи порядка несколько смутились, рассмотрев офицерские погоны на трепетавшей в их руках добыче, но подскочивший через несколько секунд капитан Иксов категорически разсеял всякое их замешательство:
— Арестовать его немедленно! Это переодетый офицером бандит, пытавшийся отнять у меня казенные деньги!
Знаменитый, грозный и неумолимый в применении военных законов комендант Варшавы генерал Комаров остался верен себе и тогда, когда оба моих героя предстали перед его взором в комендантском управлении при свете декабрьского утра.
— Это не шутки! — сказал суровый старик, посматривая из под серых бровей то на капитана, то на поручика. — Вы, капитан, уверяете, что не были пьяны, и уверены в том, что поручик умышлено выбил у вас из рук кошелек с деньгами… А вы, поручик, заявляете, что только мило шутили с капитаном на улице ‘Узкого Дуная’ в пять часов утра декабрьской ночи… Но я таких шуток признавать не намерен — а потому и передаю все дело следователю для направления его по закону.
Военный следователь подошел к этому случаю с формальной точки зрения и привлек поручика Зетова к ответственности за покушение на вооруженный грабеж, ибо в тот момент, когда несчастный поручик ударил рукой по кошельку Иксова, на нем находилась висевшая через плечо шашка.
Таковы были военные законы того времени…
— Пусть суд разберет, кто прав, а кто виноват! — решил в свою очередь следователь. — Дело темное!..
Через полгода, поручик Зетов, исхудавший, постаревший и давно уже переставший быть женихом своей Олечки, предстал перед военным судом по обвинению в покушении на вооруженный грабеж. Признание за ним такого преступления грозило Зетову лишением всех прав состояния и ссылкою в каторжные работы сроком до двадцати лет…
После долгих расспросов весьма сконфуженного капитана Иксова и весьма слабой речи молодого помощника прокурора, которым, я не стану скрывать перед моими читателями — был аз многогрешный — суд решил дело по совести и полностью оправдал исстрадавшегося поручика…
Когда прочитали оправдательный приговор, бедный Зетов зарыдал, как ребенок … и упал в обморок…
Капитана же Иксова вскоре после этого куда-то ‘убрали’…
Вот и вся история, случившаяся тридцать лет тому назад в улице ‘Узкого Дуная’…
Что же, неужели она не похожа на рождественский рассказ?..
Пясечно, 3. I. 1936 г.
Евгений Вадимов. Случай в ‘Узком Дунае’ (Рассказ из жизни довоенной Варшавы) // Наше время. 1936. No 5 (1634), 7—8 января.
Подготовка текста — Инга Малишаускайте, 2002.
Публикация — Русские творческие ресурсы Балтии, 2002.