Случай изъ цензурной практики.
Случай изъ цензурной практики.
(Письмо на имя одного изъ редакторовъ Бседы).
Свжо преданіе, а врится съ трудомъ!
Н. Путята.
‘Бесды въ обществ любителей Россійской словесности’. Выпускъ третий. Москва, 1871
Случай из цензурной практики, Путята Николай Васильевич, Год: 1871
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Узнавъ, что въ приготовляемомъ къ печати 3-мъ выпуск Бседъ въ Обществ Любителей россійской Словесности при Московскомъ университет помщаются свденія собранныя вами о нашей цензур, спшу сообщить вамъ, для пріобщенія къ вашему труду, если найдете удобнымъ, слдующій случай, характеризующій положеніе этой цензуры въ былое времъ
Въ пятидесятыхъ годахъ, нсколько бывшихъ воспитанниковъ учебнаго заведенія H. Н. Муравьева для колоновожатыхъ собрались вечеромъ у одного изъ товарищей своихъ, В. X. Христіани, тогда директора департамента въ контрольномъ вдомств. Разговоры ихъ, весьма естественно, обратились на воспоминанія о времени, проведенномъ ими въ училищ и о бывшемъ ихъ начальник и наставник, котораго вс они глубоко уважали и любили. Между прочимъ они пришли къ тому сознанію, что слды полезной дятельности H. Н. Муравьева и основаннаго имъ учебнаго заведенія, бывшаго разсадникомъ офицеровъ тогдашняго генеральнаго штаба, изглаживаются мало по малу изъ памяти современниковъ, такъ какъ никакихъ о томъ печатныхъ свидтельствъ не имется, а современенъ исчезнутъ и вовсе. Желая пополнять этотъ недостатокъ хотя до нкоторой степени, собравшіеся товарищи тутъ же положили составитъ краткое извстіе о жизни H. Н. Муравьева и заслугахъ его на военно-учебномъ поприщ, и возложили этотъ трудъ на меня, только-что оставившаго службу и потому боле другихъ имвшаго на то досуга. Въ виду строгостей тогдашней цензуры, я ограничился въ составленной мною Біографіи генерала-маіора Николая Николаевича Муравьева почти одними голыми фактами, подтверждавшимися офиціальными документами. По прочтеніи моего труда въ томъ же кружк товарищей, мы передали его, для помщенія въ Военномъ Журнал, одному изъ насъ, генералъ-маіору А. П. Болотову, бывшему профессоромъ геодезіи въ Военной Академіи и сотрудникомъ помянутаго журнала. Дня черезъ два Болотовъ сообщилъ мн, что главные редакторы и цензоры статью мою въ Военный журналъ не приняли. На вопросъ мой, по какой причин, Болотовъ отвчалъ: ‘До такъ, не угодно, ничего не нашли въ ней недозволеннаго, во положительно отказали напечатать.’ Тогда мы отдали статью И. И. Панаеву, издателю Современника. Панаевъ изъявилъ полную готовность принять ее въ свой журналъ, но затруднялся тмъ обстоятельствомъ, что статья, будучи военнаго содержанія, должна быть предварительно представлена въ военную цензуру, которая уже отвергла ее. Между тмъ И. И. Панаевъ показалъ эту статью дяд своему, извстному сочинителю идилій В. И. Панаеву, который былъ директоромъ канцеляріи министра двора, фельдмаршала князя . М. Волконскаго, и слдовательно близкимъ къ нему человкомъ. Въ стать упоминалось, что князь . М. Волковскій, въ бытность свою начальникомъ главнаго штаба, озабочиваясь особенно наполненіемъ ввренной ему части хорошо приготовленными, образованными офицерами, обратилъ вниманіе на учебную дятельность . Н. Муравьева, поощрилъ его и доставилъ права службы его воспитанникамъ. В. И. Панаевъ прочелъ статью князю Волконскому, который написалъ на ней: очень хорошо и справедливо. Съ такою надписью статья была представлена въ военную цензуру. Запретить ее становилось не ловко, но начали въ ней вымарывать, измнять и искажать нкоторыя мста, такъ что заставляли меня говорить совсмъ противное тому, что я хотлъ сказать. Въ борьб съ этой цензурою я обратился наконецъ къ генералъ-квартирмейстеру главнаго штаба, генералъ адъютанту барону В. К. Ливену, также нашему товарищу по училищу и который принималъ участіе въ нашемъ дл. Посредничество барона Ливена привело къ нкоторымъ соглашеніямъ и уступкамъ, и статья была пропущена цензурою. При этомъ одна помарка цензуры представляла совершенный курьзъ. Въ стать было сказано между прочимъ, что въ 1820 году, для образованія ученыхъ офицеровъ генеральнаго штаба, курсы были пополнены потребными для того спеціальными предметами и учреждены при учебномъ заведеніи офицерскіе классы, въ которыхъ преподавались ‘Дифференціальное и интегральное исчисленія’…. Къ крайнему изумленію моему исчисленія эти были зачеркнуты краснымъ карандашомъ и вмсто того поставлено: продолженіе чистой математики…. Ни какъ не могъ я понять, въ чемъ заподозрла цензура эти невинныя исчисленія! Печатный приказъ начальника главнаго штаба объ учрежденіи Офицерскихъ классовъ, съ означеніемъ предметовъ преподаванія въ нихъ былъ у меня въ рукахъ, и я выписалъ изъ него въ мою статью правительственныя слова буквально…. Болотовъ разршилъ мое недоумніе. ‘Вотъ видишь, сказалъ онъ мн, въ Военной Академіи не преподаютъ дифференціальнаго и интегральнаго исчисленій, и такъ мы не хотимъ показать, что въ прежнее время въ Муравьевскомъ заведенія курсъ наукъ былъ полне и обширне.’
Оспоривать это измненіе цензуры я почелъ излишнимъ, тмъ боле, что въ стать были поименованы части чистой математики, преподававшіяся въ классахъ для колоновожатыхъ,’ продолженіе этой пауки въ офицерскихъ классахъ не могло заключаться въ иномъ, какъ въ помянутыхъ исчисленіяхъ. Статья моя, подъ заглавіемъ Генералъ-маіоръ . П. Муравьевъ, была наконецъ напечатана въ майской книжк Современника 1852 года и въ ней остались слова: продолженіе чистой математики. Излагая этотъ разсказъ я невольно вспомнилъ стихъ Грибодова:
Примите, увреніе и пр.
13-го сентября 1870 г.
Сельцо Мураново.