Слово о Сковороде, по поводу рецензій на его сочиненія, в ‘Русскомъ Слов.’
Слово о Сковороде, по поводу рецензій на его сочиненія, в ‘Русскомъ Слов.’
(Журналъ ‘Основа’ 1862 No 8, 9, ответъ Вс. Крестовскому)
Н. Костомаровъ.
Слово о Сковороде, по поводу рецензий на его сочинения, в ‘Русском Слове’, Костомаров Николай Иванович, Год: 1862
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Въ нашей текущей литератур случается, что писатель, особенно рецензентъ какой-нибудь выходящей книги, произносить ршительнымъ тономъ знатока сужденія и даже осужденія надъ предметами, которыхъ не изучалъ, надъ которыми прежде пе думалъ, которыхъ вовсе не знаетъ. Сверх того, у насъ стало входить въ обычай печатно бросать грязью въ дятелей мысли и слова, оскорблять ихъ личность, не считая необходимыми, даже сколько-нибудь объяснять — какой поводъ подали эти лица такъ презрительно обращаться съ ними. Быть можетъ, нкоторые думаютъ, что они этимъ творять поклоненіе призраку гласности? По нашему мннію, отозваться неуважительно, хотя бы и слегка — вскользь — о какой либо личности въ печати, мы вправ или тогда, когда эта личность была прежде обличена достаточно и поражена невыгоднымъ приговоромъ общественнаго мннія, или-же когда мы сами представляемъ несомннныя доказательства ея виновности предъ судомъ общества. Иначе, это будетъ оскорбленіе не только тмъ, на которыхъ незаслуженно мы нападаемъ, но и обществу. Какое мы имемъ право ожидать, чтобъ общество, не требуя отъ насъ доказательствъ и объясненій, одобряло оскорбленія, которыя мы наносимъ его членамъ? Эти мысли пришли намъ, когда мы, перелистывая VII книгу ‘Русскаго Слова’, встртили въ ней рецензію ‘сочиненій въ стихахъ и проз Григорія Савича Сковороды’, подписанную буквами Вс. К—овскій. Рецензентъ, приводя слова издателя сочиненій Сковороды: ‘которыя (сочиненія) считались народными’, ставитъ два вопросительныхъ знака, приводитъ затмъ несколько стиховъ и потомъ произноситъ такіе возгласы: ‘но вотъ-что за мысль терзала насъ неотступно с начала книги до самого конца: для чего и кого неизвстиый издатель Сковороды издавалъ въ свтъ всю эту схоластическую ерунду, семинарскую мертвечину? Кому какое до нея было дло?’
Стихи Сковороды чрезвычайно-плохи и уродливы и могутъ сравниться, по художественности, разв съ безсмертними произведеніями Василія Кириловича: тмъ не мене рецензентъ напрасно поставилъ два вопросительныхъ знака. Мало можно указать такихъ народных лицъ, какимъ былъ Сковорода, и которыхъ бы такъ помнилъ и уважалъ народъ. На всемъ пространств отъ Острогожска (Воронежской губ.) до Кіева, во многихъ домахъ, висятъ его портреты, всякій грамотный малороссіянинъ знаетъ о немъ, имя его извстно очень многимъ изъ неграмотнаго народа, его странническая жизнь— предметъ разсказовъ и анекдотовъ, въ нкоторыхъ мстахъ, потомки, отъ отцовъ и ддовъ, знаютъ о мстахъ, которыя онъ посщалъ, гд любилъ пребывать и указываютъ на нихъ съ почтеніемъ, доброе расположепіе Сковороды къ нкоторымъ изъ его современнковъ составляетъ семейную гордость внуковъ, странствующіе слпцы усвоили его пние, на храмовомъ праздник, на торжищ, нердко можно встртить толпу народа, окружающую группу этихъ рапсодовъ и со слезами умиленія слушающихъ: всякому граду свои правь и права. До какой степени псни Сковороды сдлались народными во всей южнорусской стран, можно судить потому, что нкоторыя вошли въ собраніе Галицкихъ псенъ Вацлава зъ Олеска и Жеготы Паули, безъ сознанія самихъ собирателей, что эти псни сочинены Сковородою.
Сочиненія Сковороды не нравятся рецензенту, не нравятся они, быть-можетъ, и намъ, но изъ этого не слдуетъ, что они не имютъ никакого достоинства и что не надобно ихъ печатать. Значеніе писателя прошедшаго времени измряется или по эстетическому достоинству, или по его вліянію на свой вкъ, по степени въ какой онъ выражаетъ направленіе, нравственное состояніе окружающей его среды, по вмстимости въ немъ умственныхъ требованій и вкуса современниковъ. Рецензентъ полагаетъ, что слдуетъ довольствоваться первымъ, а все, что намъ не нравится, предавать забвенію. Такъ у насъ и длаютъ: въ архивахъ, мыши и сырость подали старыя дла, ханжи замазывали древнія Фрески въ храмахъ, губернаторы разбирали, для лучшаго вида въ город, старинныя здаиія, кухарки пекли аладьи на листахъ сборниковъ ХІ-го и XV-го вковъ. Благодаря всему этому, мы такъ мало знаемъ свою старину. И теперь еще многое лежитъ подъ спудомъ: пусть себ лежитъ! по мннію рецензента, нтъ никому дла до этой ‘ерунды и мертвечины’. Но вдь и многое изи древнихъ памятниковъ, драгоцнныхъ для насъ по выраженію своего вка, само-по-себ — безотносительно къ исторіи — можетъ показаться, сообразно нашимъ эстетическимъ воззрніямъ, хуже виршей и посланій Сковороды… Зачмъ же издавать его?.. Такъ по вашему?? Нашедши у Сковороды такіе стихи:
Убій злую волю, братъ,
Такъ упразднишъ увесь адъ,—
рецензентъ говоритъ:
‘Григорій Савичъ особенно не долюбливаетъ воли, каковое качество, впрочемъ, для такого мудреца весьма почтенно’. ‘Но довольно! Бога ради, довольно!!’, слышу я возгласы нетерпливаго читателя, которые имютъ на меня дйствіе холоднаго душа,—и я останавливаюсь.’
Рецензентъ вообразилъ себ, что Сковорода преслдовалъ умственную и гражданскую свободу, тогда-какъ Сковорода говорить о злой вол, то-есть о дурныхъ и порочныхъ наклонностяхъ. Тутъ-то рецензентъ и попалъ впросакъ! Григорій Савичъ Сковорода былъ поборникомъ свободы въ сфер религіозной, нравственной, гражданской, терплъ за то гоненіе и, не уживаясь въ деспотизмомъ окружающей его среды, обрекъ себя на скитальческую жизнь. Ханжество, низкопоклонничество, угнетеніе слабыхъ, лень барства, постоянно находили въ немъ смлаго обличителя. Вс народные разсказы о немъ, переходящие изъ устъ въ уста, отъ поколнья къ поколнью, изображаютъ его такимъ. Даже въ извстной псн ‘ Всякому граду нравъ и права,’ онъ громитъ и того, ‘кто для чиновъ углы папскіе треть и попа, безъ христіанской добродтели, исполняющаго одйнъ вншній обрядъ, и ханжу-пана, который ‘на нищихъ роздалъ сто рублей, что содраль съ подданных бдныхъ людей, — и всякого высшого шчо нижчого гне, и дужчого шчо недужого давить и жме. Какъ проповдпикъ правды и добра, Сковорода сталъ народнымъ идеаломъ мудреца. Можетъ-быть, теперь уже надобно отличать Сковороду дйствительнаго отъ Сковороды идеальнаго, народнаго, но нтъ сомннія, что послдній образъ возникъ изъ перваго, а потому нельзя не поблагодарить за изданіе его сочиненій. Мы надемся поговорить подробне объ этомъ, въ высшей степени замчательномъ, лиц, когда будемъ владть достаточнымъ запасомъ свдній объ умственномъ развитіи южнорусскаго народа въ XVIII вк: только въ связи съ нимъ можно оцнить Сковороду.
Въ заключеніе, рецензентъ ‘Русскаго Слова,’ задавъ себ вопросъ: для кого издаются такія сочиненія, выбралъ трехъ подписчиковъ и покрылъ ихъ своимъ презрніемъ: первый изъ нихъ — г. Аскоченскій, второй — г. Данилевскій, третій — г. Срезневскій… Вотъ-что говоритъ смлый критикъ: ‘все понятно! Понятно и высокое достоинство произведений Сковороды, и сочувствіе ему такихъ именитыхъ людей какъ гг. Данилевскаго, Срезневскаго и Аскоченскаго. Всмъ имъ предстоитъ равное безсмертіе съ Григоріемъ Савичемъ. Сковородой. И по заслугамъ!’
И. И. Срезневскій извстенъ намъ какъ труженикъ науки, оказавшій важныя, по нашему мннію, услуги языкознанію и исторіи своими сочиненіями и изданіями. Вдь вы, г. рецензентъ, привели его имя наравн съ издателемъ ханженской газеты, (предающей анаем и изданіе въ свтъ историко-литературныхъ памятниковъ и всякій оттнокъ мысли, съ нею не согласный), — не потому что г. Срезневскій подписался на изданіе сочиненій Сковороды: иначе за чмъ же вы пощадили библіотеку харьковскихъ студентовъ, — которая подписалась на десять экземпляровъ? Да притомъ, вы бы никакъ не ршились поставить здсь на позоръ имени неизвстнаго вамъ какого-нибудь отставнаго полковника или вятскаго купца, подписавшегося на сочиненія Сковороды? Очевидно, вамъ хотлось бросить комкомъ грязи въ И. И. Срезневскаго. Надемся, что вы найдете совершенно умстнымъ нашъ вопросъ: за чемъ?— потому что деятельность г. Срезневскаго какъ ученаго, литератора, профессора, академика, еще,не была оцнена печатно и не подверглась осужденію общественнаго мннія. Посл вашего неуважительнаго обращенія съ этимъ именемъ мы именно отъ васъ имемъ право этого требовать, если у васъ достанетъ столько свдній въ археологі), филологіи, исторіи… Иначе, вы сами не должны оскорбляться если мы скажемъ вотъ-что: на васъ, г. Вс. К-овскій, возгласы какого-то читателя имютъ дйствіе холодной души, а на насъ чтеніе вашей рецензій производить дйствіе отвратительнаго запаха невжества и школьническаго нахальства.