Система доктора Галля и некоторые примечания об его науке (1)
Система доктора Галля и некоторые примечания об его науке (1)
Ан. Снядецкий.
——
Система доктора Галля и некоторые примечания об его науке, Снядецкий Анджей, Год: 1805
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Хотя доктор Галль (2) о своей физиогномической системе не издал в свет никакого сочинения, кроме письма к барону Ретцеру (3), где предложил ее краткое начертание, однако ж она привлекла на себя общее внимание, и подала повод к написанию разных примечаний на немецком и на других языках. Сия система — какая участь ни ожидала бы ее впереди — ознаменована печатью гения и образцовой смелости, и по-видимому содержит в себе зародыши истин, возбуждающих все человеческое любопытство. Мы почитаем ее достойной быть известной, и надеемся оказать читателям нашим приятную услугу, помещая здесь самое краткое изображение оной, с прибавлением некоторых примечаний.
Хотя науку сию собственно нельзя назвать физиогномической, потому что она более занимается рассматриванием мозга, и не столько по наружности лица, сколько по форме черепа учит судить о свойствах ума и сердца, однако ж, не имея до сих пор другого наименования приличнейшего, удержим первое (4). Автор уверяет, что все познания, до нее принадлежащие, почерпнуты из опытов и долговременных наблюдений формы мозга и костей, его окружающих. Он собирал натуральные и искусственные черепа разных животных и людей, которые особливыми какими-нибудь дарованиями или страстями от других отличались, примечал, соответствовала ли наружная форма головы известным свойствам. В самом деле, г. Галль имеет у себя драгоценное собрание многих черепов и гипсовых моделей, которые сперва служили ему для наблюдений, и которые потом он употреблял для своих лекций. Приступим к самой науке.
Еще с древних времен всеми признано за истину, что мозг есть орудие всех действий души человеческой, из того надлежит заключить, что во внутреннем его строении должны содержаться причины склонностей сердца, способностей ума, и перемен, которым они подвержены. Оттуда следует начальное правило:
Способности и склонности имеют гнездо свое в мозге.
Все философы и медики назначили в мозге обиталище души, Галль подтвердил сие мнение еще следующими доводами:
1) Повреждение или болезни в головном мозге ослабляют и портят силы ума — все или только некоторые, например: память, понятие, рассудок и т.д., между тем как повреждение других, весьма важных частей тела не имеет никакого действия на упомянутые силы. Даже порча в мозге становой кости хотя отнимает движение у человека, но не вредит умственным его способностям. У сумасшедших все тело, исключая один мозг, находится в здоровом состоянии. Силы ума растут и приходят к совершенству по мере умножения лет и совершеннейшего образования мозга, они слабеют в престарелом возрасте, когда мозг начинает твердеть и уменьшаться.
2) Мозг не есть орудие необходимое для жизни, были примеры, что дети рождались совсем без мозга, несмотря на то, жили, плакали и сосали, были примеры, что раны и болезни истребляли или портили немалую часть мозга, несмотря на то, страждущий не лишался жизни. Следственно, натура при созидании столь важной и благородной части тела без сомнения имела другие намерения.
3) Для способностей и склонностей надобен какой-нибудь вещественный орган, с помощью которого те и другие могли бы себя обнаруживать. Сей орган есть — мозг со всеми его частями. Вот доказательство сей истины: чем большую какое-либо животное имеет массу мозга в отношении в своему телу, тем больше и благороднее его умственные силы, человек превосходит прочих тварей своими способностями — и снабжён большею массой мозга, животные, лишенные сего орудия, не имеют ни одной из тех сил, которые от него зависят.
Другое начальное правило науки г. Галля:
Способности и склонности суть врожденные в человеке, ни те, ни другие не зависят от воспитания.
Это заставило многих ополчиться против новой системы, они утверждали, что добрые или худые наши склонности зависят менее от организации, более от воспитания. По их мнению, если упомянутое правило справедливо, то человек не есть господин воли своей, но слепое орудие данных ему склонностей: добрые дела и злые не должны быть вменяемы ни в заслугу, ни в преступление, следственно ни награждаемы, ни наказываемы, потому что они суть следствия первоначального образования человека, а не дело его воли. На сие возражение Галль отвечает: допуская, что склонности получаются от воспитания, мы равно делаем из человека орудие слепо исполняющее, ибо в сущности есть одно и то же, получить волю свою от организации, или от воспитания. Впрочем способностей и склонностей не должно смешивать с самими поступками, которые — и это не подлежит никакому сомнению — суть следствия рассуждений. Человек понимает, судит, с помощью языка раздробляет свои мысли, и таким образом доходит до познания о добре и зле, умеет различить справедливое от несправедливого, вспоминает о прошедшем и угадывает будущее. Дошедши до познания, что для пользы своей не должен вредить другим, если не хочет, чтобы другие вредили ему взаимно, учится преодолевать злые склонности и укоренять добрые в своем сердце. Сия-то борьба со склонностями дает нам понятие о добродетели. Человек, который вопреки склонностям и частым соблазнам, постоянно идет по стезе честности, может гордиться своим достоинством и имеет право на признательность. А кого ни собственное убеждение, ни разум не отводят от зла, того удерживают законы, или постигают наказания.
Однако ж сим положением отнюдь не допускаются врожденные понятия (ideae innatae), но только способность чувствовать, получать понятия и сравнивать их между собою. Человек видит и слышит посредством орудий зрения и слуха, равным образом он не может ощущать, понимать, действовать иначе, как посредством орудий, к тому способствующих. Наконец, ежели мы родимся без склонностей и способностей, то почему честность, мужество, великие дарования в некоторых поколениях наследственны, равно как в других злодеяния и распутство? Почему безумие часто передается от отца к сыну, внуку и правнуку?
Третье начальное правило, на котором основывается вся сущность науки.
Способности рознятся от склонностей, те и другие имеют между собой существенное различие и взаимно от себя не зависят, каждая способность и каждая склонность имеет гнездо свое в особливой части мозга.
На сие правило приводятся следующие доказательства:
1) Силы ума бывают в действии и в покое, попеременно. Так утомленный математикой или метафизикой освежается историей и поэзией, скучивший от сих наук, возвращается к первым с совершенной бодростью. Есть люди, у которых все силы ума очень слабы, и в которых однако ж особенный талант например к музыке, к языкам и проч., может быть чрезвычайным.
2) Когда части мозга страждут от ран и нагноений, тогда и некоторые силы ума терпят важный ущерб, по исцелении тех частей, и силы приходят в первое свое состояние. Имеем множество примеров, что люди, страдавшие от ран или других головных болезней, не узнавали своих родных и приятелей, забывали выученные языки, музыку и проч., сохранив однако ж другие силы умственные. Видим многих сумасшедших, которые совсем потеряли ум, но об одном известном предмете судят очень порядочно, или, будучи в полном уме, об одном каком-нибудь предмете имеют очень странное понятие.
3) Некоторые силы ума появляются весьма скоро, между тем как других совсем еще не видно, или — одни существуют, между тем как другие уже исчезли. Известно например, что память, свойственная молодости, час от часу слабеет, между тем как рассудок более и более укрепляется. В последние минуты жизни математика де Ланьи, уже лишившегося памяти, спросили, какой имеет квадрат число 12. Он тотчас отвечал: 144.
Четвертое начальное правило.
Чем сильнее известная склонность или способность, тем больше орган, в котором она обитает.
Наблюдая части животных и чувственные органы, можно видеть и удостовериться, что чем обширнее какой-либо орган, тем острее чувство. Анатомия учит нас, что чем более мозгу у животного, тем крепче и деятельнее умственные силы его. Примечено, что люди, отличившееся ученостью, имеют большую и тяжелейшую массу мозга, нежели тупые и слабые. Наблюдения, деланные доктором Галлем над животными, уверили его, что чем сильнее была какая-нибудь склонность или способность, тем явнее обнаруживалась часть мозга, в которой она обитает.
Пятое начальное правило.
Форма мозга соответствует внешней форме головы, ибо внешняя поверхность черепа везде находится в равном расстоянии от мозга.
Органы, мозг составляющие, в разных людях различную могут иметь обширность, следственно разные должны быть и формы мозга, а что от нее зависит внешний вид черепа, в том убеждают нас следующие примечания:
1) В первые минуты нашего существования мозг образуется прежде, нежели кости, его окружающие, тогда череп состоит из плены, которая получает свою форму от формы мозга.
2) Хотя у новорожденных детей мозг обыкновенно бывает мягок и почти текуч, однако ж весьма сильно действует на внешнюю оболочку и образует ее форму, ибо видим, что не только продолговатый вид головы у младенцев со временем округляется, но и впадины от сдавления руками или щипцами, в случае трудных родов происшедшие, заравниваются и исчезают. Сверх того из наблюдений хирургических явствует, что ямки от падения или удара в черепах твердых и уже совершенно созревших со временем заглаживаются сами собою, по действию мозга.
Из сих наблюдений следует, что над каждым органом мозга ему соответствующее на черепе место долженствует быть выпукло, и что великое число таких выпуклостей означает сильные страсти и отличные дарования. Итак если б мы прилежным наблюдением и опытами исследовали каждый орган в особенности, тогда были бы в состоянии по выпуклостям и впадинам, на поверхности головы находящимся, судить о способностях и склонностях каждого человека. А для успеха в сей науке надлежит:
1) Посредством частого прикосновения и осматривания голов узнать естественное образование черепа. Прикасаться должно не пальцами, но целой ладонью, тихонько ее передвигая с одного места на другое, и замечая каждую неровность.
2) Не все страсти и дарования, но только превосходнейшие, имеют свои выпуклости на черепе, следственно не на всех головах можно находить такие выпуклости. Не должно однако ж пропускать случая делать наблюдения над головами таких людей, которые достойны внимания по какому-нибудь особенному таланту, или необыкновенной склонности, или в которых ясно виден недостаток в каком-нибудь свойстве, в первых надлежит искать выпуклостей, во вторых — впадин. Особливо надобно наблюдать черепы людей помешанных на каком-нибудь одном понятии, ибо у них бывает ощутительнее тот орган, который на упомянутое понятие действует. Итак, у сумасшедших от любви орган похотливости более других выдался, у такого, например, который почитает себя Богом или государем, должно искать органа тщеславия и проч.
3) Некоторые животные отличаются особенными способностями и склонностями, почему и надлежит примечать, какие в их черепах выпуклости или впадины соответствуют оным, и такие наблюдения приноравливать к человеку.
4) Особы, которым поручено воспитание юношества, с пользой могут заниматься усовершенствованием сей науки. Часто видим, что вместе с развитием умственных сил в детях появляются известные склонности и дарования, которым трудно назначить причину. В таком случае можно удобно заметить орган соответствующий открывшемуся дарованию, между тем как другие совсем еще не показываются. Наставник, особенно занявшись усовершенствованием примеченного таланта, может самого тупого ученика сделать полезным гражданином. Равным образом родители и наставники, увидевши в детях злые склонности, как то к воровству, к лживости, к жестокости и так далее — склонности, которыми очень часто забавляются, называя их предтечами ума острого и пылкого — и быв уверенны, что они имеют корень свой в организации, заблаговременно всеми силами будут стараться подавить их средствами хорошего воспитания.
Сообразно с сими правилами доктор Галль, рассмотрев обстоятельства, до науки его принадлежащие, и сделав наблюдения над черепами людей и животных, полагает, что открыл многие органы и нашел места, им соответствующие на поверхности черепа. Вычислим здесь сии органы, как можно сокращённее.
Все части мозга, нужные только для жизни, или служащие для соединения нерв с орудиями чувств, лежат на дне мозга, и суть общи почти всем животным. Но чем совершеннее живущая тварь, тем более у нее мозга по бокам и наверху, возвышение и широкость лоба означают благороднейшие способности умственные.
Орган силы жизни (5) находится в той части головы, где начинается мозг становой кости, и где оканчивается продолговатый (medulla oblongata). О величине его можем судить по отверстию в затылке. У женщин орган сей более, нежели у мужчин, оттого они вообще живут долее. Раны и повреждения, постигшие сие орудие, в ту минуту прекращают жизнь человека.
Орган привязанности к жизни. Есть люди, которые жизнь предпочитают всему, другие напротив с хладнокровием отваживаются на все опаcности, и даже решаются на самоубийство. Доктор Галль не сомневается в бытии упомянутого органа, не знает только, где определить ему место.
Орган похотливости (6). Вообще думают, что зрелость частей детородных служит побуждением к любви физической, однако ж автор, много раз приметив необычайную похотливость в детях и евнухах, заключил, что надлежит искать особливого для нее органа в мозге, он почитает мозжечек (cerebellum) сим органом. Чем он обширнее, тем выпуклее внизу задняя часть головы, и тем толще затылок. У обезьян, воробьев, голубей, петухов и проч. сей орган очень приметен, у детей и мулов почти не виден.
Орган привязанности к детям и родителям (7). У женщин он бывает обыкновенно более, нежели у мужчин, если же некоторые чудовища отваживаются поднимать убийственную руку на невинный плод своей слабости, то злодейство сие надлежит приписывать развратности общежития, не натуре.
Орган дружелюбия, приверженности, верности и чистосердечия (8). Выпуклость сего органа ощутительнее у собак, а особливо у пуделей, которые служат истинным образцом привязанности.
Орган отважности (9). Он находится вверху за ухом в расстоянии на палец от отверстия. Образование сего органа расширяет заднюю часть головы и отдаляет одно ухо от другого. В отважнейших животных, как-то у львов, вепрей и некоторых лошадей, между ушами бывает не малой промежуток, а у боязливых, каковы на примере зайцы, сей промежуток едва приметен. В коллекции Галля есть череп славного генерала Вурмзера, выпуклости на нем величиною почти в кулак.
Орган убийства (10). Автор системы прежде всего приметил орган сей в животных плотоядных, не находя его в других, питающихся растениями. Потом открывши его и в людях, полагает, что необычайная величина сего органа должна быть причиною удовольствия, которое находят в умерщвлении животных, или в убийствах, не обещающих никаких выгод. Сей же орган бывает причиной тому, что некоторые люди с великой охотой принимают на себя звание мясников и палачей, и ремесла сии предпочитают всем прочим.
Орган осторожности (11) есть выпуклость боковых костей головы. Достигнув до известной величины, он дает верхней части головы четырёхгранный вид, тогда сия способность превращается в слабость и нерешимость. Люди, которым такой орган достается в удел, бывают боязливы и недеятельны от излишней осторожности. Если же орган сей мал, в таком случае боковые кости головы имеют плоскую наружность, а люди, носящие такие головы, бывают легкомысленны и безрассудны, за все принимаются смело, решают не думавши, заключают не исследовав. Сей недостаток, соединясь с остротой ума, делает людей любезными в обществе и нравится женщинам.
Орган хитрости (12). Выпуклость сия лежит над ухом в расстоянии от него на полтора пальца, и приметна более в затейливых пролазах, в придворных, в льстивых полководцах и оборотливых министрах. Напротив того у простаков добродушных и легковерных вместо выпуклостей на сем месте бывают впадины.
Орган воровства (13) очень часто соединяется с предшедшим и составляет с ним одну выпуклость. Галль нашел орган сей весьма великим на головах славных воров. Есть люди несчастные, которые не могут выйти из чужого дома, не унесши чего-нибудь с собою, хотя на другой же день под разными предлогами отсылают назад взятые вещи. Между животными сей орган наиболее виден у сорок, коршунов и некоторого рода собак.
Орган памяти. Галль определяет много родов памяти, которые не имеют между собой никакой связи, так что одни без других быть могут. Все органы их находятся на костях, составляющих дно глаза. От того особливый род памяти дает особливую форму глазам.
Способность помнить вещи (14) находится в выпуклости, лежащей над самым носом. Между животными слон отличается сим органом.
Способность помнить людей (15). Выпуклость в яме ока, подле носа, есть орган сей способности. У людей, имеющих ее, глаза кажутся смотрящими в разные стороны.
Способность помнить места (16) находится там, где начинается бровь. Она особливо приметна у птиц, отлетающих в далекие страны и возвращающихся на прежние жилища.
Способность помнить слова (17) лежит на самом дне впадины, в которой помещается око. Ее нельзя ощупать рукой, но можно видеть, потому что у людей, одаренных ею, глаза вперед выдались.
Способность помнить языки (18). Орган ее, находящийся выше преждеупомянутого, вытесняет верхние половины глаз и заставляет их смотреть вниз.
Способность помнить числа (19). Орган ее лежит во внешней части вместилища ока, великие арифметисты смотрят наискось обеими глазами, которые у них приближены к носу.
Способность помнить тоны, или орган музыкальный (20). Он лежит над органом чисел и без труда усматривается в выпуклости, находящейся над внешним углом глаза, выпуклость сия очень приметна на бюстах и портретах великих музыкантов.
Орган живописи, или лучше, живописных цветов (21). Давно уже замечено, что славнейшие колористы, какими были Корреджио, Тициан и другие, изобретали свое искусство, и не могли передать его своим последователям. Галль приписывает сию способность особенному органу цветов,который находится в выпуклости между органами музыки и способности помнить места.
Орган искусств (22). Он примечается в животных, которые любят строить, например в бобрах и проч. У художников, прославившихся дарованиями, орган сей бывает весьма велик. Люди, у которых и орган способности помнить числа, находящийся от первого очень близко, также не мал, отличаются знаниями в механике и изобретениями различных машин, а те, которые имеют орган цветов вместе с органом искусств, бывают великими живописцами.
Следующие органы составляют важнейшее отделение мозга, занимающее переднюю и верхнюю часть головы и свойственное только человеку. Сей-то части мозга люди обязаны обширностью, возвышенностью и выпуклостью своего лба, чем он более, тем благороднейший ум в себе вмещает.
Орган наблюдения (23). В людях, одаренных сим талантом, находим лоб обширный, имеющий вид полушара. Дети особенно отличаются оным, оттого они до крайности любопытны и примечательны.
Орган разума (24) есть выпуклость в том самом месте, в котором кость лба, поднявшаяся перпендикулярно вверх, начинает подаваться назад. Сия возвышенность, имея вид треугольника, обращенного основанием кверху, означает разум проницательный, который отличается точным понятием отношений между вещами, и способностью изъяснять мысли свои посредством счастливых выражений. Одаренные сим органом бывают великими витиями, славными писателями и с помощью воображения образцовыми поэтами. Если же сия самая выпуклость простирается впоперёк на обе стороны лба, тогда означает глубокий разум, особенно занимающийся философическими и метафизическими исследованиями. Люди, имеющие сей орган, изобретают науки, приводят их к совершенству и объясняют, выдумывают новые системы и теории, или же посвятив себя делам государственным, бывают великими законодавцами. Выпуклость сия весьма приметна на бюстах Локка, Бакона и д’Аламбера.
Орган остроты ума (25), который собственно есть разум, слегка и поверхностно о вещах рассуждающий. Он производит шуточные сочинения, отрывки, забавные сравнения и легкие стишки. Галль назначает ему место на обеих сторонах органа разума.
Орган доброты (26) лежит на средине лба, над органом разума, где начинаются волосы. У тиранов на сем месте находится впадина, что можно видеть на головах Нерона и Робеспьера.
Орган щедрости (27). Две выпуклости сего органа находятся на лбу, над органами живописи. У скупцов на сих местах приметна впадина.
Орган восторга (28). У некоторых людей лоб, начиная от органа доброты, продолжается вверх, и имеет вид полушара. Такие люди способны к исступлениям. Живое, творческое воображение делает их смелыми и образцовыми поэтами, то же самое воображение, представляя им все характеры и состояния человека, наделяет их отличными талантами для игры театральной.
Орган твердости в предприятиях (29). Он находится в том месте, где обе боковые кости соединяются между собой и с костью лба. Люди, у которых он не достиг до чрезмерной величины, имеют постоянный характер и тверды в своих намерениях, те, у которых сей орган слишком выдался, упрямы и непреклонны. У кого череп в сем месте вогнут, тот часто отменяет свои предприятия.
Орган высокомерия (30) лежит на самой верхушке головы. Ежели на сем месте выпуклость имеет форму круглую, то сим означается желание возвышаться и господствовать. Ежели вид ее продолговат и имеет направление к затылку, в таком случае значит гордость и дерзкое чванство. А когда она лежит впоперек, то показывает тщеславие, то есть склонность выдавать себя не тем, что значим в самом деле.
Орган любви к правде (31). Жилище его еще в точности не означено — и не мудрено: люди обыкновенно боятся правды, а любят ласкательство, почему Галль и его последователи должны пересмотреть много черепов, пока совершенно определят его. По крайней мере наблюдения показали, что у лжецов на сем месте бывает приметная впадина.
Сим оканчивается изъяснение Галлевой науки, которое мы старались сколько можно сократить, и представить только сущность ее правил. Надеемся, что каждый читатель, разбирая внимательно предложенные в сем сочинении мысли, получит о них достаточное понятие, и будет в состоянии судить беспристрастно о самой науке. Нельзя оспорить, что начальные правила, на которых она основывается, частью имеют в себе ту достоверность, которую должны иметь все основательные науки, хотя не можно согласиться с уверением автора, утверждающего, будто первые познания почерпнуты им с опыта. В самом деле, какие опыты могут достаточно уверить нас, что органы имеют для себя определенные места, и те самые, которые он назначает? Каждый беспристрастный конечно согласится, что все здесь основывается на догадках, хотя впрочем догадки сии имеют вид правды. Разберем самые начала.
Весь род человеческий согласен, что воля и разум обитают в голове, следственно можно допустить, что причина способностей и склонностей наших обитает в мозге. Итак первое основание Галлевой науки справедливо.
Не все согласны в том, что силы ума и склонности зависят более от организации, нежели от воспитания, ученые различно думают о сем предмете. Мы однако ж не противоречим мнению Галля, ибо опыты ежедневные и история учат нас, что свойства разума и сердца наследственны, равно как и свойства или недостатки телесные. Часто видим, что люди, получившие самое лучшее воспитание, бывают ни к чему не годны, видим иногда и таких, которые, несмотря на дурные примеры, отличаются прекрасными качествами душевными. Все нравоучения, писанные и проповедованные в продолжении многих столетий, так мало исправили людей, что общежитие разрушилось бы непременно, когда бы люди оставлены были на несколько дней самим себе, когда бы уничтожены были правительства, законы и строгие наказания. Итак, и другое правило Галля можем допустить без противоречия.
Но третье правило, хотя автор основывает его на доказательствах правдоподобных, не почитаем неоспоримым, и думаем, что много возражений против него сказать можно. Во-первых: если бы способности и склонности не зависели взаимно одни от других, тогда для каждого дарования, для каждой способности, для каждой склонности надлежало бы назначить особый орган, следственно самое число их умножить до невероятности, сверх того, по отнятии одной какой-либо силы ума или способности, другие не потерпели бы никакого ущерба. А предположив это, можно бы спросить автора: если бы кто-нибудь лишился способности понимать, или помнить понятия, то при чем остался бы ум его? Что сделалось бы с разумом, или с воображением без понятий, без памяти, хотя бы соответствующие первым выпуклости были весьма велики? — Тогда бы нам оставалось почитать каждую способность ума сложной и удобной делиться на стихии или начала, какими можно назвать например: понятие, память и рассудок, или способность судить и сравнивать. Желая для каждой силы ума определить в мозге особое место, надлежало начать с сих, о которых мы теперь только упомянули, но Галль, насказавши много о памяти, по-видимому совсем забыл о способностях понимать и сравнивать.
Во-вторых: Галль, говоря и свойствах и страстях, кажется также забыл о составе вообще всего тела, или о темпераментах, которые значат весьма много, а особливо в отношении к страстям. Ибо страсти, склонности и дарования людей хладнокровных и сговорчивых не имеют ни малого сходства с теми, которыми одарены люди чувствительные, пылкие и горячие. Наконец, если бы кто-нибудь, не имевши выпуклостей, означающих остроту ума, был одарен счастливой памятью, быстрым понятием, достаточным рассудком, пылким и веселым темпераментом, неужели такой человек не был бы остроумным? Равным образом, предположив, что Септроний имеет хорошее понятие, достаточную память, глубокий рассудок и уверенный темперамент, не ощупывая головы его, можно ручаться, что Семпроний имеет разум.
В-третьих: желая для каждой способности и склонности назначить особливую часть мозга, надлежало бы показать, что мозг в самой вещи составлен из такого же количества разных органов. Правда, анатомики разделяют мозг на различные части, однако ж до сих пор ничего нам не сказали, для чего какая часть служит. Напротив того, Галль, не заботясь об анатомическом разделении, множество самых важных органов помещает в той части мозга, которая нам известна как протяженная, непрерывная масса, и в которой не видно никакого разделения, по причине однообразия в ее организации.
Кажется, хотя бы мозг действительно составлен был из многих органов, имеющих влияние на силы ума и движения сердца, однако ж назначить их число, места и границы можно только по одним догадкам. Несмотря на то, труд Галля заслуживает внимание, открывая нам дорогу для таких исследований, его догадки в некоторых случаях весьма походят на правду. Если ученые соединенными силами станут продолжать подобные опыты, если с прилежной внимательностью станут наблюдать анатомию мозга, а особливо в животных, тогда мы можем узнать постепенное наращение и усовершенствование мозга в животных разного рода, можем узнать, какие способности и склонности следуют за каждой переменой, и какую силу, какое действие имеет каждая часть мозга в особенности. Словом, теория мозга некогда может быть объяснена анатомией животных так точно, как объяснены теперь ею прочие части физиологии.
Допустив сии рассуждения, заключаем, что не весьма нужно будет заниматься наблюдением особенных органов, назначаемых Галлем на поверхности черепа. Нельзя не заметить, что г. доктор искал в мозге некоторых способностей и свойств, где искать их совсем не надлежало. Назначать, например, орган силы жизни при начале, или лучше, при соединении нерв, значит — иметь неправильное понятие. Ибо жизнь свойственна не одним только животным, имеющим мозг, но вообще всем существам организованным. То же думаем и об органе похотливости, которому совсем незачем быть в мозге, опыты простые и всем известные доказывают сию истину. До сих пор мы все почитали ухо органом музыки, равно как глаз органом цветов, желая способности сии поместить в мозге, надлежало бы отнести их туда, где начинаются нервы, служащие для упомянутых органов, почему же Галль назначает им место совсем в другой части? Не один из наших читателей удивится, когда узнает, что между прочими орудиями мозга автор полагает и орган, позывающий на еду (!!). Мы нарочно не упомянули о нем, будучи уверены, что он никак не принадлежит до мозга.
Галль несколько времени занимался в Вене преподаванием частных лекций, которыми прославил себя и свою науку. Многие из его слушателей, между которыми находились известные ученые, распространили не только в Германии, но в чужих краях знание сей системы — которая однако ж не везде была хорошо принята. Правительство австрийское запретило автору преподавать публично его лекции, а французские ученые обнаружили к новой системе одни недоверенность, другие презрение. Шоссье, Жиро и Дюваль в донесении своем Медицинскому парижскому обществу объявили себя противниками Галлева учения. Самое сильное, по их мнению, возражения состояло в том, что голова первого консула, будучи мала, изобретает и производит в действо обширнейшие планы. Однако ж и во Франции нашелся ревностный защитник Галлевой науки в особе известного Карла Валлерса, который в письме своем г-ну Кювье предлагая начала новой системы, жестоко нападает на ее противников. Не думаем, что он мог совершенно защитить ее.
(1) Из польского журнала Dziennik Wilenski, издаваемого обществом ученых в Вильне. Статья сия предлагается читателям с некоторыми опущениями, иначе она была бы слишком пространной для Вестника.
(2) Франциск Иосиф Галль родился в Тифеннбруне, в Швабии, с 1785 года живет в Вене и занимается медицинской практикой.
(3) Письмо сие помещено в Новом немецком Меркурие на 1798 год изд. Виландом.
(4) Кажется, название краниоскопия приличнее сей науке, хотя мало употребляется.
(5) Смотр. Карт.фиг. 2. No 1.
(6) Фиг. 1 и 2. No 2.
(7) Фиг. 1 и 2. No 3.
(8) Фиг. 1 и 2. No 4.
(9) Фиг. 1 и 2. No 5.
(10) Фиг. 1 и 2. No 6.
(11) Фиг.1. No 7.
(12) Фиг. 1.No 8.
(13) Фиг. 1 и 3.No 9.
(14) Фиг. 3. No 10.
(15) Фиг. 3. No 11.
(16) Фиг. 1 и 3. No 12.
(17) Фиг. 3. No 13.
(18) Фиг. 3. No 14.
(19) Фиг. 3. No 15.
(20) Фиг. 1 и 3. No 16.
(21) Фиг. 1 и 3. No 17.
(22) Фиг. 1 и 3. No 18.
(23) Фиг. 1 и 3. No 19.
(24) Фиг. 1 и 2. No 20.
(25) Фиг. 1 и 3. No 21.
(26) Фиг. 1 и 3. No 22.
(27) Фиг. 1 и 3. No 23.
(28) Фиг. 1 и 3. No 24.
(29) Фиг. 1. No 25.
(30) Фиг. 1. No 26.
(31) Фиг. 1. No 27.
Снядецкий Е. Система доктора Галля и некоторыя примечания об его науке: Из польскаго журнала Dziennik Wilenski… / Ан. Снядецкий // Вестн. Европы. — 1805. — Ч.22, N 13. — С.26-55.