СИБИРЬ НА МОСКОВСКОЙ ВЫСТАВК.
СИБИРЬ НА МОСКОВСКОЙ ВЫСТАВК.
(Письма изъ Москвы).
II.
Сибирскій репортеръ.
‘Восточное Обозрніе’, No 18, 1882 г.
Сибирь на московской выставке, Ядринцев Николай Михайлович, Год: 1882
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Продолжаю свои странствія на московской выставк и ищу славы своей родины. Безпорядочное странствіе изъ отдла въ отдлъ, по систем распорядителей выставки, доводило до головокруженія, а горный отдлъ, гд, вмсто ископаемыхъ богатствъ нашей Калифорніи, я отыскалъ только лодыжку, навелъ на меня уныніе. Я ршился эмансипироваться отъ проводника-централиста, отдалъ ему провинціальную контрибуцію въ 60 коп. и пошелъ на проломъ къ областной цли. Прежде всего я вышелъ на чистый воздухъ, во внутренность двора, куда можно проникнуть изъ каждаго отдленія, благодаря замкнутому круглому фасаду выставки. Предо мной открылся роскошно украшенный клумбами дворъ, четыре живописныхъ фонтана били освжительной струей, въ ротонд гремлъ оркестръ музыки, весели ряли флаги, въ окружавшемъ зданіи изъ каждой двери сверкали пестрыя краски кіосковъ и витринъ. Куда было двинуться? Я прошелъ чрезъ дворъ, миновалъ финляндскій отдлъ и польскій, и очутился прямо въ отдл заводскомъ: ‘что же, думалось мн, вдь и у насъ существуетъ заводская промышленность’. Я былъ опять среди пестраго мануфактурнаго блестящаго рынка, гд все было перемшано поэтической фантазіей выставочнаго комитета. Красивыя пирамиды блоснжныхъ стеариновыхъ свчей ослпляли меня, парафинъ блестлъ нжными красками, колоссальныя плиты мыла лежали, чтобы представить грандіозне произведенія искусства, а какія это были мраморно-чистыя мыла, эссенція послдняго искусства! дале сверкали и благоухали въ витринахъ туалетныя воды, духи, помады, туалетный уксусъ, чередовались съ душистой пудрой, румянами и всевозможными косметическими принадлежностями. Здсь несло гостиной и будуаромъ, цлые тропическіе сады благоухали, изящные флаконы сверкали въ витринахъ. Я люблю хорошіе цвты и духи, но я не смлъ остановиться здсь и искалъ родного запаха. Эти вещи еще слишкомъ роскошны для насъ, думалъ я {На выставк мы впослдствіи узнали, что въ Тар, Тобольск. губ., былъ основанъ прекрасный заводъ ароматическаго мыла технологомъ Багаевымъ. Почему оно не появилось на выставк, не можетъ-ли объяснить Тарскій исправникъ.}. Наши купчихи, лтъ десять назадъ, для своей косметики употребляли свинцовыя блила съ ирбитской ярмарки и я помню, что у нихъ были черные порченные зубы.
Выйдя изъ ароматическаго отдла, я остановился передъ огромною юфтевою кожею. Ну, вотъ она, желанная отечественная промышленность! Это была кожа г. Колмакова изъ Ялуторовска. Дале, Колмагоровъ, Филипъ Степановичъ, изъ Тобольска, представилъ выдланныя подошвы, Иванъ Михайловичъ Лаврентьевъ изъ Балагаискаго округа тоже кожи, Останина, Марья Алексевна, изъ Иркутской губерніи юфть. Ршетниковъ, Иванъ Егорычъ, кожи. Ну, вотъ спасибо! Толщинъ изъ Енисейской губерніи, Шурановъ изъ Ялуторовскаго округа. Спасибо! Спасибо! Въ самомъ дл, вдь вотъ и у насъ заводы процвтаютъ. Я началъ утшаться, хотя и не находился боле въ ароматической атмосфер, а больше какъ будто не то около полушубковъ, не то около квашеной капусты. Не ароматична ты, родная промышленность! Не будучи знатокомъ кожъ, я прислушался къ разговору двухъ чуекъ, повидимому знатоковъ дла, стоявшихъ около кожъ г. Колмагорова.— Не красива, да прочна! говорили они. Что же, подумалъ я, отзывъ не дуренъ. ‘Некрасива!’ да, какъ наша вся родина, какъ карымы, какъ мстная жизнь, какъ наша суровая обстановка. ‘Некрасива, да прочна!’ Прочна, а стало быть и иметъ задатки. Но вдругъ при этомъ я услышалъ дополненіе. Злодй мастеръ прибавилъ.— ‘А все не то, что у Алафузова, тамъ, братъ, почище да побольше заготовляютъ!’ Это меня встревожило и я кинулся искать нашего соперника. Экспонеты Ивана Ивановича Алафузова дйствительно эатмвали наши, отъ нихъ несло уже цлыми бочками квашеной капусты. Въ каталог есть примчанія, смотрю размры нашихъ заводовъ. Рабочихъ оказывается 30, 35 чел., даже у И. Е. Ршетникова только 90, а у г. Васютина изъ Минусинска всего 3 рабочихъ. Маловато! Операція 5 и 6,000 р., рдкіе 70 и 100,000 р. Только у Ршетникова тысячъ на 300. Сравниваю соперника Алафузова и оказывается, что производство у нихъ въ Казани на два милліончика съ половиной, т.-е. ровно столько даетъ одинъ заводъ, сколько вся тюменская промышленность. Однако! У И. И. Алафузова есть и паровая машина въ 40 силъ и до 1,000 рабочихъ. Это не по нашему! Сравнилъ я наше салотопенное производство, наши вонючія свчи, да еще кое-гд маканыя, и задумался. Рядомъ стояла пирамида плитъ прелестнаго стеарина гг. Крестовниковыхъ, — закупка матерьяла въ Сибири, производство на 4 милліона рублей. Вотъ это производство! Дале красовались стеариновыя свчи Губбартъ, Эджертонъ и Ко изъ Екатеринбурга, заводъ съ паровымъ двигателемъ въ 150 силъ. Производство 1.400,000 р. ‘Закупка матеріала и сбытъ въ Сибирь’, стояло въ каталог. Я почувствовалъ смущеніе и угрызеніе совсти. Самая обширная, самая совершенная выдлка по части кожъ, мыла, свчъ производится въ Екатеринбург и Казани, а у насъ ‘закупка и сбытъ’. Да вдь это цлая кабала, переводя на мстный языкъ! Сибирь до сихъ поръ не создала ни одного стеариноваго завода, не произвела ни одного куска душистаго мыла! О позоръ! О стыдъ! Вдь большинство нашихъ гражданъ сидитъ при маканыхъ свчахъ и при подмыль {Подмыльемъ называются квашенныя кишки, употребляемыя вмсто мыла.}. Съ чмъ же мы явились на выставку? О, г. Ботовъ изъ Тобольска, о, г. Василій Колмаковъ изъ Ялуторовска, о, г. Серебрянниковъ изъ Томска, о, г. Скажутинъ изъ Тобольска (сальныя свчи 5 р. 60 к. пудъ), о, г. Шведовъ изъ Кургана (мыло изъ сала 4 р. 20 к.), ну, гд же намъ затмить гг. Крестовника, Гоббартъ, Эжертона, Жукова и т. д.! А пока мы не затмимъ ихъ, нечего и показываться! Скроемся пока, господа, въ туясъ, въ туясъ! Мн было очень грустно! какъ говорилъ одинъ прокуроръ. Сквозь слезы я смотрлъ на каучуковыя и гуттаперчевыя произведенія, клеенки, несгораемыя ткани и брезенты, сознавая какъ намъ далеко еще до нихъ. Я шелъ равнодушно между издлій изъ тряпья, мимо кровельнаго толя, всевозможныхъ образцовъ картона и бумаги, зная, что у насъ нтъ ни одной бумажной фабрики, хотя эту бумагу производитъ ничуть не въ лучшихъ условіяхъ Вятская и Пермская губерніи. (О, когда-то эти строки будутъ начертаны на собственной бумаг, я полагаю, что на ней пріятне будетъ даже выругаться!) Заглядывая въ химическіе продукты (классъ 54, группа VII), я могъ только припомнить, что мы, сибиряки, не умемъ выдлывать поташъ, когда изъ нашего навоза (и назему) копятся горы и сама природа кристаллизуетъ его. Въ этомъ химическомъ отдл я, къ изумленію, нашелъ картофельный крахмалъ г. Балакшина изъ Кургана и соду Матвя Богдановича Пранга изъ Барнаула. Къ сожалнію, въ знаменитомъ каталог московской выставки не. было упомянуто, что этотъ содовый заводъ единственный въ Россіи, онъ какъ тропическій цвтокъ расцвлъ на нашей негостепріимной почв и могъ бы составить нашу гордость {Изъ красильныхъ веществъ были еще 3 киргизскихъ экспонета, но полагаю, что эти киргизскія коренья не могутъ засвидтельствовать нашихъ химическихъ знаній.}. Но и здсь слава родины нашей была скрыта! узнали мы и еще казусъ. На выставку былъ представленъ прекрасный кристальный клей изъ Сибири, кажется г Пилинскаго, клей удостоившійся ране медали, но клей этотъ вмст съ тюменскими экспонетами пролежалъ подъ дождемъ на платформ выставки и размокъ. И тутъ несчастье!
Гд сгоритъ, а гд подмочутъ,
Гд забудутъ, гд пропьютъ,
Славу бдную Сибири
Патріоты не найдутъ!
Глядя на красивый фарфоръ, фаянсъ и опакъ, я не могъ, конечно, поднять высоко голову, видя полублое стекло Ивана Степановича Колмагорова изъ Тобольска. Чмъ тутъ похвастаешься! Оставался еще въ этомъ отдл спиртъ, вина братьевъ Бутиныхъ и махорка изъ Сибири. Знаю я, что у насъ много водки и махорку куримъ, но если водки достаетъ, то махорку все-таки изъ Пройти подвозимъ. Производство г. Бутина давно извстно, но ему слдуетъ дать медаль собственно не за вино, а за барду, которую онъ продаетъ окружнымъ крестьянамъ по умренной цн, къ сожалнію этой барды онъ не представилъ на выставку. При убогости нашей промышленности долженъ былъ меня привести еще въ восхищеніе разв Петръ Ивановичъ Трусовъ изъ Тюмени, онъ выставил русское шампанское въ 60 коп. бутылку. Тюмень — страна виноградниковъ, претендующая сдлаться Шампаньей. Это недурно! Что за, нужда, что Тюмень не можетъ еще сравняться съ Казанью по выдлк кожъ! Я охотно возрадовался однако, если-бы г. Трусовъ своимъ шампанскимъ отбилъ охоту у нашихъ земляковъ пить шампанское въ 6 руб. бутылка. Пьютъ его въ Сибири много, мшаютъ съ водкой и закусываютъ кислой капустой. При этомъ я вообразилъ, каково должно быть это тюменское шампанское! Можетъ быть это не боле какъ то шампанское, про которое говорятъ, что ‘имъ ворота подпираютъ’. Меня не утшило въ этомъ отдл даже внезапное открытіе ‘Колыванской шлифовальной фабрики съ ея произведеніями’. Я по своей глупости искалъ ее въ горномъ отдл. Но теперь кажется пріобртаю опытность и надюсь произведеніе салаирскаго кряжа и сибирскій каменный уголь найти въ отдл сыровъ и закусокъ. Такова идея московской нейтралистской выставки! Колыванская фабрика выставила роскошную вазу изъ зелено-волнистой яшмы въ 31,631 р., не надо забывать только, что эта ваза длалась чуть не 5 лтъ и только ея одну и длала фабрика, содержаніе фабрики стоить 200,000 руб. въ годъ, можно представить себ, во что обходятся эти вещицы. Другія дв вазы оцнены въ 8,000 и 25,000 р. Маленькій пресъ-папье съ дупелемъ стоитъ 250 р. Подобныя вещицы инженерская фабрика длаетъ цлые годы. Конечно, какъ частное предпріятіе, она не даетъ никакой выгоды и идетъ въ прямой битокъ. Во всей Сибири нельзя найти ни одной печатки съ этой фабрики. Фабрика эта выгодна только однимъ алтайскимъ инженерамъ, но на ихъ знамени время уже написало приговоръ, ревизія’! Я вспомнилъ при этомъ величественный Киргонъ съ его блками, вспомнилъ роскошныя алтайскія долины, богатйшіе кряжи, хранящіе мдь, желзо, серебро и золото. Господи, вдь если бы здсь была допущена частная дятельность, чего бы не представилъ этотъ край, онъ бы изумилъ міръ производительностью. А теперь все тамъ мертво! Молчаливая пустыня лежитъ, синютъ вершины горъ, подергиваясь дымкой тумановъ, да одинокіе орлы хищники кружатся надъ этими долинами.
Я стоялъ въ грустномъ размышленіи, доносившаяся музыка вырывала какіе-то меланхолическіе звуки. Оставалось одно — кинуться съ горя къ Лопашову. Это былъ выставочный ресторанъ. При самомъ вход въ него я увидлъ огромную красную фигуру въ сапогахъ, бутылками она отирала потъ и дула пиво, которое щедро подливали собесдники. Боже мой, да вдь это нашъ Кондратъ Кондратъ, пропивающій свою промышленность. Противъ него сидли два торговца, скупившіе въ Сибири сало и кожи по дешевой цн.
— Кондратъ, ты ли это! воскликнулъ растроганно я. Кожи-то! Алафузовъ! Крестовниковъ!.. всхлипывая отрывочно передавалъ я ему свою исповдь.
— Про-пи-ваемъ!.. безсмысленно лепеталъ сибирскій негоціантъ, заключая меня въ богатырскія объятія. Я чувствовалъ, какъ пахучіе уста и всклокоченная борода касались моего лица! Ну, вотъ и землячекъ!