Шиллеръ. Два Пикколомини. Смерть Валленштейна. Переводъ И. А. Каленова съ приложеніемъ его статьи. Ученіе Шиллера о красот и эстетическомъ наслажденіи и предисловія П. Н. Милюкова. Москва, 1902.
‘Русское Богатство’, No 5, 1902
Шиллер. Два Пикколомини. Смерть Валленштейна. Перевод И. А. Каленова, Шиллер Фридрих, Год: 1902
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Шиллеръ остается любимцемъ русскихъ читателей. Едва закончено роскошное изданіе его сочиненій, какъ уже вышли новые переводы его драмъ, принадлежащіе дятельному г. Голованову, теперь передъ нами великая трагедія Валленштейна въ новомъ перевод Каленова, увидвшемъ свтъ лишь посл смерти переводчика. Въ общемъ можно согласиться съ хвалебной характеристикой перевода, сдланной въ предисловіи благодарнымъ ученикомъ покойнаго переводчика П. Н. Милюковымъ. Переводъ въ самомъ дл сдланъ легкимъ, литературнымъ стихомъ и стремится въ передач общаго духа подлинника, не гонясь за воспроизведеніемъ частностей. Едва-ли возможно возразить что-либо вообще противъ такого пріема: если ужъ чмъ-нибудь необходимо пожертвовать, то, конечно, предпочтительне отказаться отъ буквальной точности. Но конкретныя примненія этой манеры могутъ быть различны, и если въ самомъ дл ‘нельзя доказать, чтобы Каленовъ шелъ въ этомъ направленіи (въ жертв точностью) дальше, чмъ того требовалъ отъ него его чистый, выразительный русскій языкъ’, то надо признать, что подчасъ онъ жертвовалъ слишкомъ многимъ изъ яркаго, красочнаго языка Шиллера. Даже въ тхъ случайно взятыхъ отрывкахъ, которые П. Н. Милюковъ приводитъ въ параллельныхъ переводахъ Каленова и другихъ переводчиковъ, чтобы наглядно показать вс преимущества стиля перваго, мы слишкомъ часто — особенно въ среднемъ отрывк Каленова — встрчаемъ ршительное пренебреженіе къ выраженіямъ Шиллера, которыя имютъ же свою дну и все-таки не недоступны русскому переводу. Надо сказать, что мы считаемъ переводъ П. И. Вейнберга, съ которымъ здсь сопоставляется переводъ Каленова, не такимъ точнымъ, но и не такимъ нескладнымъ, какъ находитъ П. Н. Милюковъ. Такъ, Максъ Пикколомини говоритъ здсь объ имени Фридланда, у П. И. Вейнберга вмсто этого — Валленштейнъ, это два имени одного человка, но вдь Максъ говорить объ имени и не случайно выбираетъ одно изъ двухъ, едва-ли также Zauberring значитъ здсь ‘волшебный перстень’, скоре это волшебный кругъ, которымъ какъ бы обведенъ и заколдованъ Максъ. Но у Каленова мы не находимъ ни круга, ни кольца — а просто нкую абстрактную ‘волшебную силу’, которая, быть можетъ, звучитъ хорошо, но все же лишаетъ насъ интереснаго конкретнаго образа, даннаго Шиллеромъ. Конечно, если необходимо выбирать изъ двухъ крайностей, то крайность сохраненія духа предпочтительне, но она все-таки — крайность, а не ршеніе вопроса о перевод Шиллера — такомъ перевод, въ которомъ духъ и буква сохраняли бы вожделнное равновсіе.
Кром оцнки перевода и характеристики подлинника, предисловіе П. Н. Милюкова даетъ интересную характеристику переводчика — его гимназическаго учителя, удивительнаго и подлиннаго ‘гуманиста’, который и въ классической гимназіи, на урокахъ греческаго языка, умлъ зажечь въ своихъ ученикахъ огонь идеализма. Воодушевленіе, подсказанное благодарностью и сознательнымъ преклоненіемъ передъ прекраснымъ образомъ учителя, подняло эту характеристику до высоты художественнаго литературнаго портрета. Счастливъ, кто имлъ такихъ учителей, счастливъ, кто имлъ такихъ учениковъ.