Русские втягиваются в политическую жизнь
Русские втягиваются в политическую жизнь
Русские втягиваются в политическую жизнь, Розанов Василий Васильевич, Год: 1906
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В. В. Розанов
Несмотря на кичливые возгласы о ‘бойкоте’ Государственной Думы, как и на недоверчивые темные слухи о том, что она никогда не будет собрана, на самом деле вся Россия оживилась выборами, и заботою о них живут сейчас как крупные центры, так и самые захолустные местечки, о которых, бывало, в три года приходило по одному известию, и то такого рода, что лучше, если бы их вовсе не было. Писалось, обыкновенно, из какой-нибудь Чухломы или Козьмодемьянска по поводу сгоревшего парохода, затонувших барок и вообще в том роде, что ‘пропало’, или ‘украли’, или ‘побили’. Но вот от вековых утех своих, карт и водки, потянулись люди к избирательным урнам, и тут впервые пришлось задуматься, кто они и какова окружающая их жизнь. Невозможно достаточно оценить той струи сознательной мысли, какая бежит сейчас, как весенняя вода, по всем уголкам неизмеримой нашей России. Она не выразится печатно, но она везде есть, везде работает, плоды ее везде останутся. Теперь Чухлома и Козьмодемьянск живут государственною жизнью, не приволжскою, не костромскою, а жизнью общерусскою. Это такое ‘собирание Руси’ и, в сущности, ее объединение, какому позавидовал бы Калита и вообще московские ‘стародумы’…
Кичливые возгласы о Думе раздаются: как же не заявить претензии, что ‘ожидали большего’, что это ‘не то’. Расплюеву вечно мяли бока, и он, при изменившихся обстоятельствах, при уважительном поклоне в его сторону, не может не почувствовать себя в роли Кречинского. Расплюев — это вчерашний наш ‘обыватель’, а Кречинский — это ‘крайние левые’ у нас ‘граждане’, которые вчера ничего не имели и завтра думают обладать всем. Но середина России, но ядро России спокойнее и проще. Ведь и заглавное лицо комедии Сухова-Кобылина носит не совсем русскую, а почти польскую фамилию. Самые кичливые выкрики о Думе именно — не русские, ибо русский во всю свою историю, до такой степени терпеливую, никогда не склонен был к ‘захвату’ и ‘нахрапу’. Скорее его со всех сторон ‘захватывали’, на него ‘лезли’ и с запада немцы, и с юга разные ‘брюнеты’, и теперь эти окрики на Думу более имеют привислинское и одесское происхождение, нежели ярославское или тамбовское. Ядро России, средняя Русь, несомненно с жадностью глотает первый политический воздух, какой допустили до его заморенной груди. Везде собираются, везде говорят, и едва ли адвокатским тоном, или им преобладающе, ‘гуторят’ по деревням, по селам старыми великорусскими говорами о великой нужде России и что ‘ее, матушку, надо поднять’. В самом деле, со всех сторон только и слышишь ‘интеллигентные’ ожидания: что даст Дума крестьянам, что она даст фабричным, купцам? Между тем, может быть, сами купцы, крестьяне, даже фабричные подумывают и о том: а что мы дадим Думе — какой совет, помощь, указание. Пусть редко-редко, но кой-где шевелится и эта общегосударственная мысль, шевелится даже у мужика, у ‘православного крестьянина’, который тоже ведь не одну землю пашет, а и думает, сознает, молится своим ‘угодникам’, которые все ‘собирали Русь’ и обдумывали русского человека. На Думу соберутся вовсе не одни желудки и рабочие руки, не одни открытые жилеты и шелковые галстухи. На Думу войдет и совесть, чувство ответственности, исторический разум. Поживем — увидим.
Во всяком случае Россия уже втягивается в политическую жизнь, и скоро эта жизнь получит своих ‘праведников’, как их получил наш присяжный суд, который многое пробудил в совести русского народа и много получил от этой совести. Мы убеждены, что политическая жизнь не выльется у нас в западно-стереотипные формы, что скоро, очень скоро здесь появятся свои родные краски, не непременно консервативные, не непременно либеральные, но ‘свои’ и ‘русские’. Это — все, что нужно обещать, чего хочется ожидать. Впрочем, за это мы можем быть спокойны. Тургенев, западник, сказал: ‘Русского хоть в семи водах мой, — от него русской его сути не отмоешь’. На этом-то основании он и советовал нам безбоязненно окунаться ‘в немецкое море’, т.е. немецкую культуру, и на этом-то основании, что Дума наша останется непременно ‘русскою’ Думою, — мы безбоязненно смотрим на первые движения конституционализма и парламентаризма в России.
И будем помнить скромный лозунг русских: ‘Не сразу в карету — надо сперва поездить и в тележке’. Не сразу сковались и железные дороги, долго ездили ‘по проселочным’… Дума есть самое лучшее, самое вожделенное, о чем не только исстрадалось множество русских сердец, но за мечту о которой многие и ‘живот свой положили’. Вот это надо помнить.
Впервые опубликовано: ‘Новое Время’. 1906. 3 марта. N 10764.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/rozanov/rozanov_russkie_vtyagivayutsya.html.