‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.
Рекрутскій наборъ революціи.
Рекрутскій наборъ революціи.
(1 августа 1904 г. No 71).
Н. Негоревъ.
Рекрутский набор революции, Иорданский Николай Иванович, Год: 1904
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Всеподданйшій рапортъ товарища министра внутреннихъ дть Зиновьева о результатахъ правительственной ревизіи московскаго земства представляетъ серьезную политическую важность. Авторъ сосредоточиваетъ главное вниманіе не на тхъ или другихъ недостаткахъ повседневной земской работы, не на либеральныхъ мечтаніяхъ объ увнчаніи зданіи, а на дятельности разночинной интеллигенціи, собравшейся подъ земскимъ знаменемъ, и ея характеристик съ точки зрнія правительства. Такая постановка вопроса придаетъ рапорту особое значеніе: онъ становится не только обычнымъ эпизодомъ изъ исторіи традиціонной борьбы чиновничества съ земствомъ, но и первымъ обвинительнымъ актомъ, предъявленнымъ самодержавіемъ русской демократіи, постепенно занимающей старыя позиціи либерализма. Устами Зиновьева правительство признаетъ появленіе новаго ‘внутренняго врага’, которому суждено сыграть выдающуюся роль въ развитіи русской общественной жизни. Земская интеллигенція, вызвавшая тревогу въ министерств внутреннихъ длъ, сложилась не въ безвоздушномъ пространств. Она развилась подъ вліяніемъ разроставшихся потребностей общественной жизни, параллельно развитію бюрократіи подъ вліяніемъ расширявшихся потребностей государственной жизни..
Половинчатыя и нершительныя реформы шестидесятыхъ годовъ, включившія общественное представительство въ систему государственнаго управленія, какъ бы подлили государственную работу между опричиной и земствомъ. Это раздленіе фактически выразилось въ томъ, что бюрократія направила вс усилія на военную организацію государства и укрпленія отжившаго свой вкъ самодержавія’, культурныя же задачи государства, отъ разршенія которыхъ почти отказалось правительство, всецло выпали на долю земскаго самоуправленія, на долю мстныхъ людей. Но послдніе не имли возможности справиться собственными силами съ трудными и сложными запросами развивавшейся страны. Личный составъ земскихъ учрежденій былъ съ самаго начала до крайности ограниченъ полицейскимъ контролемъ и сословною организаціею представительства, а съ 1890 года, когда правительство передало дла мстнаго управленія почти исключительно помстному дворянству, земскія выборныя силы стали совершенно ничтожной величиной. Между тмъ, эволюція крпостной Россіи въ современное государство, породила и порождаетъ умноженіе функцій власти, какъ въ той области государственнаго управленія, которая осталась въ вдніи бюрократіи, такъ и въ той, которая отошла въ вдніе земства. Главная причина недостаточности земскихъ выборныхъ силъ кроется, однако, не въ ихъ количественной слабости, а въ измнившихся условіяхъ политической и народно-хозяйственной жизни пореформенной Россіи. Паденіе крпостного права пріобщило Россію къ всемірному процессу капиталистическаго развитія, которое -безслдно стираетъ сословныя грани полуфеодальнаго общества. Дворянство, въ рукахъ котораго сосредоточивалось до шестидесятыхъ годовъ мстное управленіе, быстро отрывается отъ почвы и теряетъ свое экономическое и политическое значеніе. На поверхность жизни поднимается средній классъ, притягивая къ себ наиболе энергичныхъ и приспособленныхъ къ борьб за существованіе представителей всхъ сословій. Этотъ процессъ образованія классовъ буржуазнаго общества на мсто дореформенныхъ сословій отразился и на земскомъ самоуправленіи. Несмотря на вс усилія правительства, современное земство является организаціей земельной и промышленной буржуазіи, организаціей очень неудовлетворительной, затемненной отжившими сословными формами, изуродованной произволомъ самодержавной бюрократіи, но все же буржуазной организаціей. И поскольку буржуазія становится хозяиномъ положенія, она уничтожаетъ ту примитивную систему управленія, при которой вс дла вершатся личнымъ усмотрніемъ представителей первенствующаго сословія, отечески опекающаго остальныя. Для буржуазіи государственная дятельность теряетъ характеръ патріархальности и высшаго предназначенія, и превращается въ сплачиваемую профессію, требующую спеціальныхъ качествъ и спеціальной подготовки. При такихъ условіяхъ, земская дятельность не могла ограничиться примитивною формою личнаго управленія выборныхъ мстныхъ людей. Развитіе народнаго образованія, медицины, агрономіи, статистики и др. отраслей земской работы потребовало -многочисленнаго персонала спеціально подготовленной интеллигенціи. Такъ выросла земская бюрократія, на которую обрушивается теперь -гнвъ министерства внутреннихъ длъ. Она создана потребностями третьяго сословія и, въ большинств случаевъ, вышла изъ него. Преобладающее количество земской служилой интеллигенціи принадлежитъ къ крестьянамъ, мщанамъ, духовному сословію, мелкому чиновничеству. Въ ея лиц русская демократія беретъ реваншъ за лишеніе права участія въ мстномъ самоуправленіи и входитъ въ составъ государственнаго механизма. И чмъ дальше идетъ разложеніе стараго сословнаго общества, тмъ большее значеніе пріобртаетъ разночинная интеллигенція.
Съ шестидесятыхъ годовъ она играетъ крупную, но неодинаковую роль въ русской жизни. Съ момента своего появленія на исторической сцен и до успокоенія на тощей земской нив, русскій разночинецъ, пережилъ тяжелую эволюцію, отражающую процессъ соціально-экономическаго развитія Россіи. Въ первомъ період своей исторіи разночинская интеллигенція, отвергаемая живымъ еще феодальнымъ обществомъ, примкнула къ народной масс и, въ порыв утопическаго соціализма, съ одинаковой энергіей боролась какъ противъ правительственнаго консерватизма, такъ и противъ дворянскаго либерализма. Непримиримая и послдовательная, она шла прямымъ путемъ къ намченной цли и почти поголовно легла въ неравномъ бою. Второе поколніе выростало уже въ новыхъ условіяхъ. Идеалы соціализма померкли при столкновеніи съ суровой дйствительностью, политическія надежды гибли на вислицахъ и въ каторжныхъ рудникахъ. Вмст съ тмъ, измнялись экономическія отношенія дореформенной Россіи, нарождалась и крпла крупная и мелкая буржуазія, распространялось образованіе, усваивались нкоторыя привычки культурной жизни, расширялся тсный кругъ интеллигенціи. Разночинецъ, чувствовавшій себя отщепенцемъ феодальнаго міра, начиналъ сознавать себя роднымъ дтищемъ и полноправнымъ членомъ новаго общества. Борьба противъ основъ современнаго строя смнилась борьбою противъ отдльныхъ недостатковъ механизма, разрушительная работа уступила мсто постепенному мирному и культурному воздйствію на темную массу многомилліоннаго народа. Всесословное земство, развивавшее широкую и всестороннюю дятельность, нуждавшееся въ знающихъ и способныхъ работникахъ, привтливо раскрыло двери прирученному разночинцу и указало почти необозримое поле для приложенія интеллигентныхъ силъ. Вчерашній отщепенецъ вошелъ, какъ свой человкъ, въ ряды правящихъ классовъ, вошелъ, сохраняя прежнюю фразеологію, стараясь окружить ореоломъ старой славы свою новую дятельность. Это непониманіе коренной разницы въ положеніи сохранилось среди земской интеллигенціи до самаго послдняго времени. ‘Земство — говорили служащіе московскаго земства въ адрес, поднесенномъ Михайловскому въ день его юбилея,— представляетъ единственное учрежденіе, въ которомъ, по нашимъ русскимъ условіямъ, можетъ проявиться организованная общественная самодятельность, оно же оказывается единственнымъ легальнымъ убжищемъ для проявленія критической дятельности критически мыслящей личности.’ Эта цитата ярко выражаетъ судьбу всего движенія. ‘Критически мыслящая личность’, которая должна бытъ революціонной по самому своему существу, восхваляетъ ‘легальное’ убжище въ вид… земскихъ учрежденій! Въ дйствительности, дятельность земской служилой интеллигенціи носитъ черты самой мщанской умренности… Критически мыслящая личность, приспособляясь къ требованіямъ существующаго строя, отказалась сначала отъ борьбы противъ современнаго общества, а затмъ и противъ правительства. Она замкнулась въ крпости маленькихъ длъ и вела войну почти исключительно противъ слишкомъ ревностныхъ администраторовъ и дикихъ помщиковъ не столько съ народомъ, сколько за народъ. Она не знала границъ компромиссамъ и развила въ себ безудержный поссибилизмъ, стремясь получить хоть что нибудь, хоть какъ нибудь. Но все же разночинная интеллигенція внесла много живого и цннаго въ провинціальную глушь. Въ культурныхъ обществахъ, въ мстной печати, въ частныхъ кружкахъ она сливалась съ провинціальной молодежью и обывателями и поддерживала въ нихъ демократическія идеи, правда, иногда въ мелкобуржуазной окраск, будила мысль, оглашала проявленія произвола, организовывала просвтительные союзы, вообще, усиленно хлопотала о томъ, чтобы придать благообразную форму ‘людской пыли’ какъ именуетъ Витте россійскихъ обывателей. Оживленіе буржуазной демократіи, отмченное началомъ студенческихъ волненій, вызвало оживленіе и въ сред земской служилой интеллигенціи. Разночинецъ почувствовалъ подъ собою твердую почву, его работа стала интенсивне и смле. Но характеръ этой работы не измнился. Рапортъ Зиновьева, тщательно искавшаго ‘преступленій’ въ дятельности земской интеллигенціи, рисуетъ, однако, только самую умренную просвтительную работу.
Мы видимъ, что разночинная интеллигенція и демократическіе элементы земской среды съорганизовались въ различные совты при управахъ: экономическіе, школьные, санитарные и т. п. Такимъ образомъ, они обезпечили себ нкоторую защиту отъ произвола отдльныхъ представителей земскаго управленія. Затмъ они выработали программу минимальныхъ демократическихъ требованій, которую и стали проводить, несмотря за ропотъ ‘послдышей’ дворянскаго сословія. Народныя школы, вншкольное образованіе, народная медицина, агрономическая помощь крестьянству — въ той или, другой степени попали въ руки демократической интеллигенціи и прониклись ея духомъ. Рапортъ Зиновьева съ ужасомъ приводитъ слова одного изъ земскихъ школьныхъ инспекторовъ о томъ, что въ основу народныхъ школъ должно быть положено свободное самодятельное развитіе человческой личности, а такое развитіе нравственной личности человка можетъ успшно идти только въ свободной школ. Еще съ большимъ ужасомъ петербургскій бюрократъ указывалъ на то, что интеллигенція возбуждала такіе вопросы, какъ вопросъ о правовомъ и матеріальномъ положеніи больничныхъ служителей, что она не ограничилась ‘предлами своей компетенціи’ и, кром своихъ спеціальныхъ функцій, занималась и общекультурной работой. Съ характерной для высшаго сановника самодержавнаго правительства тупостью, Зиновьевъ приводитъ, въ укоръ земскимъ служащимъ, примръ врача, получившаго благодарность земскаго собранія за особые труды въ области народнаго образованія. Наконецъ, интеллигенція, по словамъ Зиновьева, осмлилась ‘критиковать’ дйствія земства и даже губернскаго начальства. Вс эти грхи, конечно, не могутъ быть признаны особенно тяжкими. Еще недавно правительство, зорко слдя за либеральными мечтаніями земскихъ дятелей, снисходительно относилось въ муравьиному строительству демократической интеллигенціи, нкоторыя вдомства посылали иногда даже весьма привтливыя улыбки по адресу земской демократіи, и часто статистики и агрономы, изгнанные ретивыми губернаторами, находили тихую и пріятную пристань въ министерствахъ земледлія или финансовъ. Однако, эти мирныя отношенія могли продолжаться только до тхъ поръ, пока демократія, занятая борьбой за положеніе въ рядахъ буржуазнаго общества, стыдливо закрывала глаза на безобразіе самодержавія и даже, въ рдкихъ, правда, случаяхъ, готова была прибгнуть къ содйствію власти для одолнія либеральнаго, но зараженнаго сословными предразсудками, земскаго дворянства. Какъ только третье сословіе стало на собственныя ноги, оно неизбжно обратило свое вниманіе на азіатскія условія общественной дятельности, создаваемыя абсолютизмомъ. Близость столкновенія почувствовало и правительство. Честь перваго открытія новаго внутренняго врага, какъ извстно, выпала на долю самарскаго вице-губернатора Кондоиди, который констатировалъ, что въ послдніе годы среди представителей администраціи и помстныхъ обывателей, вдающихъ по закону мстное хозяйство, появился и пріобрлъ крупное вліяніе новый ‘третій элементъ’, въ лиц вольнонаемныхъ земскихъ служащихъ. Проницательный администраторъ и сотрудникъ реакціонныхъ газетъ тогда же предсказалъ, что новые люди принесутъ съ собою ‘вредныя’ политическія тенденціи. Вслдъ за Кондоиди т же мысли высказалъ и вятскій губернаторъ Клингенбергъ, а теперь противъ земской служилой интеллигенціи выступилъ и товарищъ министра внутреннихъ длъ. Его рапортъ показываетъ, что правительство признало работоспособность земской демократіи на поприщ столь нежелательнаго ему подъема культурнаго уровня народа и ршило, отдлавшись нсколькими ударами отъ земскихъ либераловъ, направитъ главныя силы на борьбу съ боле твердымъ и послдовательнымъ противникомъ. Это ршеніе приводится уже въ исполненіе. Набгъ Зиновьева еще не закончился, онъ еще ‘ревизуетъ’ земскія учрежденія различныхъ губерній, а гоненіе на земскую демократію уже въ полномъ разгар. Въ Уф, Вятк, Перми, Курск, Орл, Тамбов, Самар и другихъ городахъ земская интеллигенція потерпла жестокій разгромъ, который, очевидно, распространится и на другія мстности. Систематическое опустошеніе земства будетъ, несомннно, проведено съ неуклонной твердостью и послдовательностью при содйствіи реакціонныхъ элементовъ помстнаго дворянства. Мирная культурная работа, при такихъ условіяхъ, обращается въ безсмысленную мечту, интеллигенція съ горечью убждается, что ея зданіе, построенное цною громадныхъ усилій и тяжелыхъ компромиссовъ,— только вавилонская башня, затянная въ гордомъ и наивномъ ослпленіи. Одно мановеніе руки всесильнаго сатрапа — и вс камни перемшаны, строители разбросаны въ разныя стороны, сотни людей остались безъ дорогого дла и безъ средствъ существованія. Но только полицейская философія можетъ надяться на успокоительные результаты политики гнета и насилія, да и ея надежды слишкомъ внушительно разрушаются бомбами. Правительство, отрывая мирныхъ культурныхъ работниковъ отъ земской нивы, вынуждаетъ ихъ къ отчаянной борьб а а жизнь. Изгнаніе ‘третьяго элемента’ изъ среды государственнаго строительства является, поэтому, по выраженію Герцена, прежде всего, грандіознымъ рекрутскимъ наборомъ революціи. По слабости политическаго развитія, земская демократія при первыхъ признакахъ грозы пыталась выдвинуть противъ правительства либеральную партію, чтобы ея вліяніемъ парализовать намренія самодержавной бюрократіи и мирнымъ путемъ добиться хотя нкоторыхъ конституціонныхъ гарантій. Но земскій либерализмъ оказался слишкомъ вялымъ и расплывчатымъ, чтобы активно вмшаться въ теченіе государственной жизни. Съ другой стороны, и буржуазная масса частью оказалась недостаточно развитой политически для ршительнаго наступленія, частью, до самому своему характеру, не обнаружила способности къ открытой борьб и свалила всю тяжесть грознаго боя на свой передовой отрядъ, разночинную интеллигенцію. Въ такомъ положеніи передъ интеллигенціей раскрывалась одна дорога, дорога революціонной самозащиты при пассивномъ сочувствіи и одобреніи общества. Но, возвращаясь снова къ тмъ методамъ борьбы, которыми онъ начиналъ свое историческое поприще, разночинецъ ставить себ теперь другія задачи. Онъ утратахъ, въ сорокалтнемъ странствованіи по пустын буржуазнаго общества, вру въ народныя массы и соціалистическіе идеалы, онъ крпко связалъ себя съ завтрашними хозяевами русской жизни и отказался отъ далекихъ ‘конечныхъ цлей’, остановленный варварскимъ правительствомъ въ работ мирнаго завоеванія общества и государства, онъ съ болзненной жадностью обратилъ свои взоры къ солнцу политической свободы и, не имя силы двинуть въ борьбу за нее народныя массы, направилъ противъ отдльныхъ представителей власти оружіе отдльныхъ революціонеровъ, въ надежд дезорганизовать бюрократію и сдлать ее боле уступчивой и мягкой. Но за единичными выстрлами и взрывами нельзя забывать порождающей ихъ общественной группы. Уже недалеко то время, когда русская буржуазная демократія, защищая свои жизненные интересы, выступитъ, какъ революціонная политическая партія. Порожденная буржуазнымъ развитіемъ русскаго общества, встртившимъ препятствіи въ азіатскомъ правительств, демократическая партія сосредоточитъ вс свои силы и помыслы на политическомъ освобожденіи Россіи, ея соціальная программа будетъ носить печать буржуазнаго реформаторства, и рабочій классъ явится для нея только орудіемъ для достиженія поставленныхъ политическихъ цлей. Какъ и всякая буржуазная демократія, она не осуществитъ, однако, даже строго послдовательнаго демократическаго строя и выступитъ противъ революціоннаго соціализма въ защиту современнаго общества. Въ сложной и трудной работ разрушенія существующаго политическаго уклада Россіи демократія сыграетъ крупную и прогрессивную роль и, съ этой точки зрнія, чрезвычайно желательно ея скорйшее появленіе изъ туманныхъ ндръ ‘Освобожд.’ и ‘Рев. Рос.’. Но это появленіе нисколько не измнитъ ни задачъ, ни современной позиціи русскаго пролетаріата. Только самостоятельная политическая рабочая партія, партія революціоннаго соціализма, способна выразить и отстоять дйствительные интересы рабочаго класса, какъ въ город, такъ и въ деревн.