Св. Димитрій Ростовскій и его время (1651—1709 г.). Изслдованіе И. А. Шляпкина, С.-Петербургъ, 1891.
Св. Димитрій Ростовскій и его время (1651—1709 г.). Изслдованіе И. А. Шляпкина, С.-Петербургъ, 1891.
Г. Воскресенскій.
[рец. на:] Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время, Воскресенский Григорий Александрович, Год: 1892
Время на прочтение: 15 минут(ы)
Воскресенский Г. A. [Рец. на:] Шляпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651-1709 гг.). СПб., 1891 // Богословский вестник 1892. T. 1. No 2. С. 420-436 (2-я пагин.).
Scan ‘Богословский Вестник’
OCR Бычков М. Н.
Русская духовная литература небогата спеціальными изслдованіями о св. Димитріи, митрополит Ростовскомъ. Лучшимъ и почти единственнымъ трудомъ о Ростовскомъ святител до сихъ поръ остается явившаяся назадъ тому слишкомъ сорокъ лтъ монографія о. В. Нечаева {Нын преосвященный Виссаріонъ, епископъ Костромской и Галичскій.}: ‘Святый Димитрій, митрополитъ Ростовскій. М. 1849’. Это превосходное сочиненіе раздляется на дв части: въ первой излагается по всмъ, бывшимъ тогда доступными автору источникамъ жизнь святителя Димитрія отъ его рожденія до обртенія его св. мощей и прославленія, во второй — разсматриваются творенія святителя Ростовскаго. ‘Обозрніе твореній св. Димитрія — читаемъ въ начал второй части — иметъ тсную связь съ жизнеописаніемъ святителя, который всю жизнь провелъ въ ученыхъ занятіяхъ, и въ своихъ писаніяхъ самъ изобразилъ себя ясне, чмъ могли изобразить его отдаленные жизнеописатели. Тмъ боле важно для насъ обозрніе богоугодныхъ трудовъ святителя, по ихъ внутреннему достоинству, какъ произведеній Отца, и Учителя церкви россійской {Стр. 85.}. Такъ какъ изъ многочисленныхъ твореній святителя Ростовскаго одни — содержанія догматическаго и догматико-полемическаго, другія — духовно-нравственнаго, третьи — историческаго, то эта вторая часть названной монографіи распадается на три отдла. Въ первомъ обозрваются догматическія и догматико-полемическія творенія св. Димитрія. Съ особенною подробностію разсматривается ‘Розыскъ о раскольнической Брынской Вр’: указывается время и поводъ къ написанію ‘Розыска’, излагается содержаніе его и отмчаются полнота свдній о раскол и характеръ полемики ростовскаго святителя противъ раскольниковъ. Въ второмъ отдл разсматриваются нравственно-духовныя творенія св. Димитрія: наставленія, молитвы, пастырскія посланія и пр., подробно характеризуется его проповдническая дятельность. Въ третьемъ отдл разсматриваются историческія сочиненія св. Димитрія, въ особенности его Четьи-минеи или житія святыхъ, чтимыхъ православною церковію. Чтобы ясне были видны достоинство и важность двадцатилтнихъ трудовъ св. Димитрія въ составленіи Четьихъ-миней, здсь обращено вниманіе 1) на источники, какими онъ пользовался при составленіи жизнеописаній (отдльныя жизнеописанія, составленныя св. Димитріемъ, тщательно изъ мсяца въ мсяцъ сличены съ ихъ первоначальными источниками), 2) на самое составленіе жизнеописаній, т. е. на то, какъ св. Димитрій пользовался своими источниками и 3) на пользу coro труда для поученія и назиданія церковнаго. Высоко-назидательное и поучительное значеніе богоугодной жизни и твореній св. Димитрія было для автора названной монографіи главнымъ побужденіемъ къ составленію его труда. ‘Жизнь св. Димитрія — читаемъ въ предисловіи — съ раннихъ лтъ посвященная Богу и Его св. церкви, представляетъ весьма много назидательнаго и поучительнаго. Ищущій назиданія въ благочестіи найдетъ въ ней примръ и наставленіе, какъ нести иго Господне благое не утомляясь, докол не призоветъ Господь къ блаженному покою, — какъ, одушевляясь чистою любовію къ Господу Іисусу Христу, постоянно взирая на Его крестный путь, во всхъ длахъ имя въ виду единое на потребу, не терять ни одной минуты для вчности, и, трудясь для спасенія другихъ, въ тоже время, при помощи благодати Божіей, устроять собственное спасеніе. Съ другой стороны подвизающійся въ благочестіи увидитъ, какъ Господь возбуждаетъ и подкрпляетъ Своими Божественными посщеніями желающихъ искренно работать Ему, открываетъ новые пути для ихъ дятельности, вспомоществуетъ имъ въ трудахъ, превышающихъ, повидимому, силы одного человка. и какъ чрезъ сихъ избранныхъ служителей Своихъ устрояетъ благо Своей церкви. Ученый изслдователь судебъ церкви Христовой въ нашемъ отечеств, разсматривая жизнь и труды св. Димитрія сперва въ Малороссіи, потомъ въ великой Россіи, можетъ познакомиться съ особенными обстоятельствами церкви въ то время. Св. Димитрій былъ одинъ изъ первыхъ святителей въ Великороссіи, по своему происхожденію, воспитанію и продолжительному служенію принадлежащихъ церкви малороссійской. Его просвщенный взоръ скоро открылъ потребности ввренной ему паствы, его ревность не истощалась никакими пожертвованіями для ея блага. Въ его ученыхъ трудахъ находимъ твердое защищеніе догматовъ благочестія. ‘Житія святыхъ’, имъ изложенныя, сдлали доступнымъ для всей церкви россійской сокровище духовной жизни и опытности, собранное вками’. Понятно, что монографія о. В. Нечаева о св. Димитрій Ростовскомъ (М. 1849) написана въ строго церковномъ дух, и сама по себ представляетъ назидательное чтеніе.
Я нарочито распространился о характер и дух этой монографіи, потому что именно эти ея свойства, замченныя еще М. П. Погодинымъ, побудили г. Шляпкина подвергнуть новому разсмотрнію жизнь и сочиненія св. Димитрія {Предисл. г. Шляпкина, V.}.
‘По мр изученія сочиненій св. Димитрія — говоритъ г. Шляпкинъ — боле и боле заинтересовывала, меня его личность, и результатомъ изученія ея въ связи съ литературною дятельностію святителя и обстоятельствами его времени и явилось настоящее сочиненіе’ {Тамъ же, VI.}. Сочиненіе г. Шляпкина состоитъ изъ десяти главъ: Глава первая: ‘Жизнъ св. Димитрія до 1688 г.’ (стр. 1—51). Вторая: ‘Западное вліяніе въ Московской и юго-западной Руси’ (стр. 52—108). Третья и четвертая: ‘Вопросъ о пресуществленіи св. Даровъ въ Москв на почв литературной и церковно-исторической, малорусскіе духовные’ (стр. 108—236). Пятая: ‘Жизиь св. Димитрія до 1700 г. въ санахъ игумена и архимандрита’ (стр. 236—266). Шестая: ‘Св. Димитрій — митрополитъ Сибирскій’ (стр. 267—291). Седьмая: ‘Административная дятельность св. Димитрія, какъ митрополита Ростовскаго и Ярославскаго’ (стр. 291—327). Осьмая: ‘Ростовская школа св. Димитрія’ (стр. 327—353). Девятая: ‘Литературная дятельность и частная жизнь святителя за Ростовскій періодъ’ (стр. 353—456). Десятая: ‘Заключеніе, дополненія и поправки’ (стр. 457—460). Кром того, въ ‘Приложеніяхъ’ (стр. 1—101) напечатаны: Діарій сокращенной редакціи, письмо Варлаама Ясинскаго Мазеп, указъ монаху Варлааму 1705 года, Конклюзіи Стефана Прибыловича, опись имущества св. Димитрія Ростовскаго, Внецъ мученику Димитрію (школьная комедія), Ростовское дйство, соборъ и суда изреченія на Іисуса Назорея, дополнительныя свднія къ біографіи Каріона Истомина, и помщенъ указатель именъ въ изслдованіи. Такимъ образомъ сочиненіе г. Шляпкина есть біографія св. Димитрія. Здсь довольно подробно разсмотрны жизнь св. Димитрія, время и среда, въ которой дйствовалъ святитель, его административная и просвтительная дятельность.
Главы вторая, третья и четвертая заключаютъ въ себ два отдльныя самостоятельныя изслдованія, имющія лишь косвенную связь съ главною темою книги. Въ глав второй авторъ указываетъ слды вліянія западной Европы и Польши въ понятіяхъ, нравахъ, быт и литературныхъ явленіяхъ Малороссіи и Московской Руси, a главы третья и четвертая посвящены изложенію возникшаго въ Москв въ конц XVII в. спора о пресуществленіи св. Даровъ и характеристик главныхъ представителей двухъ, выдлившихся при этомъ спор, партій — ‘старомосковской’ и ‘малорусской’. Въ этой характеристик довольно бросается въ глаза весьма несочувственное отношеніе автора къ представителямъ партіи ‘старомосковской’ или греческой. Патріархъ Іоакимъ представляется какъ человкъ недалекій {Стр. 230.}, грубый {Стр. 229.}, необразованный, подозрительный {Ст. 110—111.}, отличавшійся духомъ нетерпимости и суроваго даже для того времени фанатизма {Стр. 140.}. Братья Софроній и Іоанникій Лихуды были ,,самозванными князьями и ревнителями православія, a въ сущности ловкими греческими пройдохами съ однимъ желаніемъ нажиться и возвыситься. Они, именно, подъ прикрытіемъ ревности къ чистому православію, и пользуясь готовыми обстоятельствами раздули частный вопросъ о пресуществленіи, подстрекая патріарха и старомосковскую партію противъ мнимо-латинской партіи, и предусмотрительно спрятались во время троицкаго бгства царя Петра’ {Стр. 232.}. Инокъ Евимій, ‘старый недоброжелатель Симеона Полоцкаго и Сильвестра Медвдева’ {Стр. 147.}, былъ сухой человкъ, педантическій, съ инквизиціонными замашками’ {Стр. 231.}. Сочиненіе его противъ Сильвестра написано совершенно не въ дух этого ‘чернеца великаго ума и остроты’: въ немъ вовсе не видно ни остроты великаго ума, ни особенной эрудиціи, ни обыкновенной мягкости и сдержанности Сильвестра {Стр. 156.}. Евимій былъ злопамятный человкъ: удаленный отъ должности справищка въ 1690 г. онъ одно утшеніе находилъ въ томъ, чтобы вдоволь изливать свое негодованіе на мертвыхъ противниковъ, что онъ и исполнялъ съ большимъ успхомъ, называя Симеона Полоцкаго прямо ‘уніатомъ сущимъ римскаго костела’ {Стр. 218.}. Старомосковская партія рисуется вообще склонною къ замкнутой косности, a въ крайнихъ своихъ представителяхъ доходившею до грубаго невжества {Стр. 229.}.
Иными красками рисуются представители малорусской, латинствующей или мнимо-латинской партіи. Симеонъ Полоцкій былъ ‘человкъ образованный, мягкій, высоко цнившій западную культуру, но умвшій въ тоже время оставаться русскимъ человкомъ’ {Стр. 144.}. Православіе и высокое значеніе Симсона Полоцкаго вн сомннія {Стр. 137, примч. 3-е.}. Сильвестръ Медвдевъ былъ ‘человкъ мягкій, осторожный едва не до трусости, замчательно умный, глубокообразованный, шутникъ и любитель природы {Стр. 234.}, свтлая личность съ высокими нравственными взглядами’ {Стр. 235.}. Вообще, ‘латинствующіе стоятъ гораздо выше сторонниковъ противной партіи и по эрудиціи и по гуманности своихъ взглядовъ: они требуютъ боле терпимости къ латинству, къ иноврнымъ, даже приносятъ за нихъ жертвы на проскомидіи’, въ полемик отличаются мягкостію и сдержанностію {Тамъ же.}. ‘Польза отъ усвоенныхъ ими взглядовъ въ западныхъ школахъ неизмримо превосходила мелкіе недостатки и уклоненія отъ чистаго православія’ {Стр. 233.}. ‘Но конечно нельзя заподозрить ихъ приверженности къ латинству: если они въ него уклонялись, это длалось совершенно безсознательно’ {Стр. 153.}.
Остановлюсь нсколько на характеристик Симеона Полоцкаго. Взгляду автора на Симеона Полоцкаго можетъ быть противопоставленъ цлый рядъ сужденій иного рода. Таковы сужденія 1) митроп. Евгенія: ‘Иные справедливо замчали въ поученіяхъ Симсона нкоторыя неправославныя мннія, сходныя съ уніатскими и католицкими’ {Словарь истор. о нис. дух. чина, изд. 2-е, Спб. 1827, т. II, стр. 212.}, 2) архіеп. Филарета Черниг..: ‘О. Симеонъ увлекается незрлыми мыслями западныхъ отцовъ. Въ ‘Жезл правленія’ допускаетъ мысль, будто св. Два не причастна Адамову грху’ {Обзоръ рус. дух. литературы, изд. 3-е, Спб. 1844, стр. 246.}, 3) историка С. M. Соловьева: ‘Ходячая энциклопедія, неутомимый борзописоцъ, умвшій писать обо всемъ, ловкій собиратель отовсюду чужихъ мнній и старающійся представить ихъ занятно… разумется отъ такого человка (рчь о Симеон Полоцкомъ) нельзя требовать оригинальности, самостоятельности’ {Ист. Рос. XIII, стр. 188.}, 4) историка Н. И. Костомарова: ‘Сочиненія Полоцкаго не показываютъ въ немъ большой учености, онъ вовсе не зналъ погречески, Епифаній Славинецкій не долюбливалъ его, какъ часто не любятъ добросовстные труженики науки верхоглядовъ… Во вліяніи католичества современники не напрасно обвиняли Симеона’ {Рус. исторія въ жизнеоп. ея главн. дятелей, II, 5, Спб. 1871, стр. 397, 417. Здсь кстати замтить, что извстный біографическій очеркъ сб. Димитрій Ростовскаго, составленный Костомаровымъ, г. Шляпкинъ почему-то совсмъ обходить молчаніемъ.}, 5) проф. Пвницкаго, В.: ‘При патріархальной простот нашихъ нравовъ, русскаго человка могла поражать въ Симеон прежде всего вншняя деликатность и сдержанная ловкость… Съ ловкою обходительностію соединилась въ немъ хитрость и осмотрительность… Незлобивый и тихій человкъ быль человкомъ себ на ум. Онъ не былъ равнодушенъ къ тлннымъ благамъ и считалъ неблагоразумнымъ упускать изъ виду ту выходу, какую могло доставлять ему его положеніе’ {Прав. Обозр. 1860, III, стр. 197—198. О сочиненіяхъ Симеона Полоцкаго, кром разв его проповедей, проф. Пвницкій далеко не высокаго мннія}, 6) И. Е. Заблинъ также относитъ Симеона Полоцкаго къ разряду искателей царскихъ милостей и устроителей собственнаго благополучія {Домашній бытъ pyc. царицъ. M, 1869, стр. 170. Здсь не лишне отмтить иной, не тотъ что въ книг г. Шляпкина, взглядъ на инока Евимія и вообще великоруссов. Другого характера и другого закала былъ и самъ Евимій. Этотъ не только не искалъ почестей, но и прямо отказывался отъ нихъ. Евимій и Епифаній Славницкій не имли привязанности къ комфорту и къ вншнимъ благамъ. Это были аскеты, безкорыстные труженики на пользу церкви православной. Великорусскіе ученые были, правда, нсколько грубо, но подъ ихъ грубою вншнею оболочкой всегда скрывалась живая вра и теплое христіанское чувство. Если въ нихъ и недоставало діалектическаго развитія, за то не было недостатка въ трезвости и ясности взгляда на все окружающее (Любимовъ. Борьба между представителями великор. и малорус. напр., въ Журн. Мин. Нар. Просв. 1875, 180, стр. 140, 122—123). Не отличаются достаточною обоснованностью и твердостію сужденія г. Шляпкина и о другихъ дятеляхъ. Таковы сужденія автора о Петр Великомъ, реформы котораго привели будто бы, ‘только къ узкосословнымъ результатамъ’ (предисл. VII), который преслдовалъ будто-бы одн ‘непосредственно утилитарныя, практическія цли’ (стр. 273), о Стефан Яворским и еофан Прокопович, проповди которыхъ, трактововавшія о современности, по автору, ‘пафлеты’ (стр. 386).}. Любопытно, что такой взглядъ а Симеона встрчается и въ беллетристик. ‘Симеонъ, хотя и былъ монахомъ, но все мірское занимало его гораздо больше, чмъ иноческое подвижничество. Это былъ человкъ чрезвычайно ловкій на вс руки… главный распорядитель по ‘шпильманской части’ въ хоромахъ царевны Софьи Алексевны’ {Карновичъ. Е. Смлая жизнь, въ журн. ,,Новь», 1886, No 2 и 3.}. Среди своихъ современниковъ Симеонъ Полоцкій слылъ ‘латынщикомъ, панежникомъ’ {Цвтаевъ Д. Исторія сооруженія перваго костела въ Москв, въ Pyс. Встн. 1885, окт.}. Не можетъ быть, конечно, никакого сомннія въ томъ, что Симеонъ Полоцкій не былъ умышленнымъ, сознательнымъ, нарочитымъ ‘латынщикомъ’. Объ этомъ свидтельствуютъ его краснорчивыя и неоднократныя заявленія горячей преданности церкви православной.
Если книга г. Шляпкина въ главахъ второй, третьей и четвертой представляетъ, изслдованія, къ главной тем не имющія ближайшаго отношенія, слд. такія, безъ которыхъ она могла бы и обойтись, то въ ней есть и одинъ существенный проблъ: въ книг, трактующей о св. Димитріи Ростовскомъ, нтъ изслдованія сочиненій святителя со стороны ихъ внутренняго содержанія и достоинства. Этимъ сочиненіе г. Шляпкина рзко отличается отъ являвшейся еще въ 1849 г. монографій о Ростовскомъ святител. Въ предисловіи г. Шляпкинъ говоритъ: ‘можно было изучить спеціально литературную дятельность св. Димитрія, разработать вопросъ объ источникахъ Четь-Миней святителя, особенно въ русскихъ житіяхъ, сравнить проповди святителя съ проповдями прежнихъ и современныхъ ему ораторовъ, русскихъ и польскихъ, изслдовать языкъ его сочиненій и т. д. Но, по мр изученія сочиненій св. Димитрія, боле и боле заинтересовывала меня его личность’ {Предисл. V—VI.}. Такимъ образомъ авторъ отдляетъ сочиненія писателя отъ его личности. Но вдь на самомъ-то дл, личность писателя не только не противоположна его сочиненіямъ, a въ нихъ-то преимущественно и выражается {‘Несомннно — говоритъ самъ-же г. Шляпкинъ — что личность святителя Димитрія за ростовскій періодъ ярче отразилась въ проповдническихъ и богословскихъ трудахъ, чмъ въ оффиціяльныхъ распоряженіяхъ по епархіи’ (стр. 353).}. Особенно это приложимо къ такому дятелю, какимъ былъ св. Димитрій, весь свой вкъ проведшій въ ученыхъ занятіяхъ. Правда, г. Шляпкинъ не совершенно игнорируетъ сочиненія св. Димитрія. Поставивъ своею задачею ‘изученіе личности святителя Ростовскаго въ связи съ его литературною дятельностію и обстоятельствами его времени’ {Предисл. VI.}, онъ пользуется сочиненіями св. Димитрія, но лишь на столько, на сколько это необходимо для біографіи въ тсномъ смысл слова. Дальше вншней чисто-исторической судьбы учено-литературныхъ занятій святителя онъ большею частію не идетъ. Встрчаются y него, какъ увидимъ ниже, и цнныя указанія о томъ или другомъ сочиненіи, но большею частію подобныя замчанія высказаны мимоходомъ, попутно, и разбросаны въ разныхъ главахъ его книги. Какъ-бы то ни было, только указанный проблъ — отсутствіе изслдованія сочиненій Ростовскаго святителя — въ результат сказался односторонностію въ самомъ взгляд на личность св. Димитрія и значеніе его въ исторіи русскаго духовнаго просвщенія.
‘Жизнь святителя — говоритъ г. Шляпкинъ — рзко распадается на два періода: малорусскій и великорусскій’. Замтивъ затмъ, что въ первый періодъ святитель не представляется рзко очерченнымъ дятелемъ, авторъ продолжаетъ: ‘Второй великорусскій періодъ его жизни, напротивъ, носитъ боле рзкій личный отпечатокъ. Святитель пріобртаетъ славу не ученаго списателя житій, a великаго духовнаго оратора. Если бы св. Димитрій не былъ митрополитомъ и не дйствовалъ во время великой эпохи преобразованій, то и слово его ‘аще и премудрое, и солію растворенное’, не получило бы сразу той высокой оцнки и того значенія, коимъ оно пользовалось уже при его жизни и какимъ по справедливости пользуется и теперь не только среди людей образованныхъ, но, что и главное, въ народной масс’ {Предисл.VI.}. Взглядъ на личность св. Димитрія и его значеніе — односторонній и исторически неправильныо. И въ первый періодъ св. Димитрій былъ знаменитъ не только какъ ученый списатель житій. Извстно, что св. Димитрій пользовался высокимъ уваженіемъ, какъ проповдникъ слова Божія, какъ духовный ораторъ еще задолго до пришествія въ Великороссію — въ санахъ іеромонаха, игумена и архимандрита, и до прямой встрчи его съ явленіями жизни реформаціоннаго строя. Эта слава Димитрія началась еще со времени назначенія его оффиціальнымъ ‘казнодемъ’ въ 1675 г. и съ тхъ поръ она постепенно росла и утверждалась. Недаромъ же Черниговъ, Вильна, Слуцкъ, Батуринъ, Кіевъ и Новгородъ-Сверскъ ревниво оспаривали, такъ сказать, одинъ y другого право слушанія y себя назидательнаго слова Димитрія. Такъ и въ ростовскій періодъ пастырское слово св. Димитрія, дйствительно, высоко цнилось его слушателями, но не потому, конечно, что проповдникъ ‘былъ митрополитомъ и дйствовалъ во время великой эпохи преобразованій’. Если, допустимъ, эти чисто-вншнія условія и могли имть какое либо значеніе для современниковъ святителя, то какъ объяснить то высокое уваженіе къ пастырскимъ поученіямъ св. Димитрія, которое питаетъ къ нимъ и современная образованная и народная масса? Объяснять успхъ пастырской дятельности св. Димитрія такими чисто-вншними условіями не значитъ-ли произвольно умалять значеніе этой дятельности, не признавать и не цнить внутренняго содержанія и духа его твореній? Нтъ, пастырское слово св. Димитрія получило себ высокую оцнку не въ силу какихъ либо вншнихъ обстоятельствъ времени или положенія, a по присущимъ ему внутреннимъ достоинствамъ и свойствамъ. Изслдованія сочиненій св. Димитрія съ этихъ сторонъ и недостаетъ въ книг г. Шляпкина. Въ сужденіи автора о значеніи дятельности св. Димитрія замтно, дале, желаніе умалить подвигъ его въ составленіи Четьихъ-Миней на счетъ славы его, какъ великаго духовнаго оратора. Но и эта мысль опять исторически не врна. На самомъ дл, съ одной стороны, св. Димитрій и въ сан митрополита продолжалъ трудиться надъ окончаніемъ Четьихъ-Миней, — съ другой стороны, слава его, какъ списателя житій ни въ ростовскій періодъ, и никогда посл не оттснялась на второй планъ никакими другими, хотя и великими заслугами его на пользу церкви. Съ личностію св. Димитрія народная память неразрывно сочетала славное имя собирателя и составителя житій святыхъ. ‘Нечего говорить — скажемъ словами самого г. Шляпкина — о громадной важности этого многолтняго труда святителя: достаточно вспомнить, что большихъ Четь-Миней не иметъ греческая церковь, и что Четь-Минеи Димитрія досел издаются, подвергаясь только нкоторымъ сокращеніямъ. Он (Четьи-Минеи) дороги какъ своего рода живая проповдь вры и любимое чтеніе русскаго народа, нравственно его воспитывающее. Оттуда-же, изъ историческихъ словъ, читатель почерпаетъ объясненія различныхъ предметовъ вры и догматической, и церковно-исторической и обрядовой ея стороны’ {Стр. 374—375.}.
Съ вншней, технической стороны въ книг г. Шляпкина бросается въ глаза нердко чисто-хронологическій или лтописный способъ изложенія. Такъ, представляя въ главахъ второй и третьей перечисленіе книгъ, перешедшихъ въ московскую Русь съ Запада и изъ Кіева, г. Шляпкинъ даетъ хронологическій, только, а не систематическій перечень {Стр. 72—95, 118—133.}. Хронологическое, почти лтописное изложеніе наблюдается и въ остальныхъ главахъ изслдованія г. Шляпкина. Въ этомъ отношеніи выгодно выдляется осьмая глава — о Ростовской школ св. Димитрія, представляющая дльное и стройное изслдованіе о данномъ предмет. Самъ авторъ, впрочемъ, оговаривается, что въ его книг по мстамъ нтъ ровности и плавности изложенія. Произошло это частію отъ того, что авторъ въ своей монографіи хотлъ сохранить и самые мелкіе факты изъ жизни святителя {Стр. 353—354.}. Частію отъ того, что ‘стараясь сберечь многія рукописныя данныя для пользованія будущихъ изслдователей, онъ приводилъ ихъ цликомъ, не смотря на ихъ разноцнность’ {Предисл. VIII.}. Какъ-бы то ни было, только лтописный, часто хронологическій способъ изложенія, въ связи съ массою мелкихъ, иногда совершенно излишнихъ подробностей непріятно дйствуетъ на читателя, мшая ему сосредоточиться на главной тем книги. Да и само сочиненіе г. Шляпкина оттого много теряетъ къ достиженію своей прямой задачи — дльнаго и живого воспроизведенія личности св. Димитрія.
Впрочемъ, справедливость требуетъ замтить, что книга г. Шляпкина представляетъ много матеріала не только печатнаго, но и рукописнаго, который можетъ пригодиться для будущихъ изслдователей жизни и сочиненій Ростовскаго святителя. Авторъ пользовался рукописями: Ростовскаго Спасо-Яковлевскаго монастыря, Ростовскаго Музея, библіотеки Ярославскаго архіерейскаго дома, архива Ярославской консисторіи, библіотеки Кіевской Лавры, Кіево-Софійскаго Собора, Московской Синодальной библіотеки, библіотеки московской духовной академіи, московскаго архива министерства иностранныхъ длъ, московскаго архива Министерства юстиціи, Императорской Публичной библіотеки, библіотеки Академіи Наукъ, Императорскаго археологическаго общества, Псковскаго Елеазарова монастыря. Флорищенской пустыни, своей собственной библіотеки и т. д., прочелъ даже рукопись, хранящуюся въ рак св. великой Варвары {Ср. 242, примч. 1-е.}. Авторъ постилъ почти вс мста, гд жилъ и дйствовалъ св. Димитрій {Предисл. VIII—X.}. Біографія Ростовскаго святителя въ труд г. Шляпкина отличается полнотою и подробностію.
Авторъ близко знакомъ и съ сочиненіями св. Димитрія. Не говоря уже о томъ, что онъ обстоятельно представлена собственно вншняя исторія важнйшихъ трудовъ святителя, въ разныхъ мстахъ его книги разсяны довольно цнныя замтки объ источникахъ и характер того или иного сочиненія святителя. Мы сгруппируемъ замчанія г. Шляпкина о Четьихъ-Минеяхъ, проповдяхъ св. Димитрія, его Лтописц келейномъ и о ‘Розыск’.
Въ Кіево-Печерской Лавр въ 1684 г. принялъ на себя св. Димитрій послушаніе, прославившее его имя — составленіе житій святыхъ {Стр. 38.}. Какъ тщательно и любовно относился Димитрій къ своей работ, можно судить по уцлвшей до нашего времени черновой его рукописи Миней за декабрь {Стр. 237. Рукопись Императорской Публ. библіотеки.}. Ни рукописи Ростовскаго Спасо-Яковлевскаго монастыря, содержащей собственноручно святителемъ правленную службу св. Гурію и Варсонофію Казанскимъ и указаніе о чудесахъ ихъ, можно видть, какъ относился св. Димитрій къ житіямъ святыхъ и чудесамъ при ихъ внесеніи въ свой Четьи-Минеи: всюду замтно стремленіе къ упрощенію: факты удержаны, риторика отброшена {Стр. 368—369.}. Что касается источниковъ и объема труда святителя, то въ свой Четьи-Минеи онъ включилъ. кром переведенныхъ, иногда съ сокращеніями, житій Метафраста, изъ Великихъ Миней Макарія, митрополита московскаго, — Сурія, Болландистовъ, — и русскія житія {Стр. 375.}.
По отношенію къ проповдямъ св. Димитрія заслуга автора въ томъ, что онъ для многихъ проповдей, на основаніи своихъ изысканій, установилъ хронологическія данныя {Напр. См. стр. 285, 378—385.} и вмст старался подмтить, какія жизненныя явленія вызвали то или другое поученіе, на кого направляетъ святитель свое обличающее слово {Здсь кстати замтить, что авторъ, не сочувственно относясь къ реформ Петра Великаго, о чемъ сказано было выше, готовъ видть намеки на Петра по многихъ проповдямъ къ Димитрія. Однако догадки автора большею частію не достаточно обоснованы.}. Любопытно, что св. Димитрій въ своихъ трудахъ пользовался паннонскими житіями св. славянскихъ первоучителей Кирилла и Меодія. Въ поученіи 18 октября 1701 г. онъ ссылаются на первоучителя славятъ св. Кирилла {Стр. 288.}. Въ собственноручномъ списк св. Димитріи (Типогр. рукоп. No 472) помщено ‘Память и житіе блаженнаго учителя нашего Константина философа, перваго наставника роду россійскому и всему языку словенскому, списано изъ библіотеки Хиландарской лавры сербской мсяца февраля въ 14 день. Нач. Богъ милостивъ и щедръ ожидая… Тутъ-же помщены тропарь и кондакъ преп. Кириллу. На поляхъ дв глоссы: 1) паннонски, т. о. венделски и 2) якоже нцый препираются о сложеніи буквъ, иже сложилъ святый Кириллъ во языкъ словенски не въ Цариград, но камо на иномъ мст — лжа есть, a не истина. Тамъ-же, — на л. 250 мсяца апрля, житіе Меодія изъ великой минеи-четьи переписано, a такъ-же и похвальное слово первоучителямъ. Сбоку приписано: sic onomasticon Gesneri {Стр. 288, примч. 2-е.}. Замтимъ здсь кстати, что Татищевъ въ своей ‘исторіи Россіи’ (М. 1768) воспользовался біографіей славянскихъ первоучителей по изложенію св. Димитрія, a знаменитый историкъ Шлецеръ познакомился съ нею сперва чрезъ Татищева, a потомъ досталъ и Четьи-Минеи Ростовскаго святителя.
Книга г. Шляпкина представляетъ слдующія данныя для характеристики проповднической дятельности св. Димитрія. Источниками для проповдей св. Димитрія — говоритъ авторъ — служили Библія, Житія святыхъ, Отцы нашей и западной церкви. Многіе изъ пріемовъ святителя схожи съ пріемами польскихъ проповдниковъ, напр. омы Млодзяновскаго: таковы риторическіе вопросы, устраненіе прямого смысла, чтобы поразить слушателя неожиданностью, мнимое недоумніе или возраженіе, ссылка на еврейскій текстъ для новыхъ комбинацій и т. п. Все это было результатомъ кіевской школы, имъ пройденной. Но съ теченіемъ времени въ проповдяхъ св. Димитрія все боле изчезаютъ уродливыя схоластическія сравненія. натянутыя параллели, темнота изложенія. Рчь длается бойче, живе, общедоступне. Символизмъ не былъ явленіемъ чуждымъ тогдашнимъ слушателямъ: онъ былъ близокъ къ символизму народной поэзій. Въ проповдяхъ святителя смлыя параллели и оригинальныя, неожиланныя, но врныя сравненія берутся изъ современной жизни. Иногда въ проповди встрчаются и пословицы. Внутренній скелетъ схоластическаго построенія длается почти незамтенъ при живости и логичности изложенія. Въ тоже время проповди длаются все короче и короче, a обличенія рзче, и теряется ихъ первоначальный общій характеръ {Стр. 386—388.}. Дале помщены значительныя выдержки изъ проповдей св. Димитрія, рисующія картину современнаго ему общества въ отдльныхъ его сословіяхъ {Стр. 389—393, 397—404.}, отношеніе проповдника къ императору Петру, къ иноврнымъ {Стр. 393—397.}. Проповди святителя объ отношеніяхъ богатыхъ къ бднымъ и нищимъ напоминаютъ памятники старинной русской литературы: Пчелы, слово Даніила Заточника и т. п. {Стр. 403, примч. 1-е.}. Въ своихъ проповдяхъ св. Димитрій затронулъ вс жгучіе вопросы тогдашней современности и строго обсудилъ ихъ съ точки высокой христіанской нравственности. Онъ является въ нихъ, идеальнымъ пастыремъ русской старины, ‘печалующимся’ о всхъ страждущихъ, безстрастно произносящимъ приговоры недостойнымъ. Это свойство оцнено русскими людьми. Врядъ-ли какія либо другія произведенія сохранились въ такой масс списковъ и печатныхъ изданій, какъ произведенія святителя Димитрія вообще {Стр. 404.}. На дло проповди св. Димитрій смотрлъ какъ на прямую обязанность своего сана. ‘Моему сану (его-же нсмь достоинъ) надлежать слово Божіе проповдати не точію языкомъ, но и пишущею рукою. To мое дло, то мое званіе, то моя должность {Стр. 438.}’!
Нсколько данныхъ представлено г. Шляпкинымъ и для характеристики ‘Лтописца келейнаго’ и ‘Розыска’. Въ ‘Лтописц’ изложена библейская исторія до борьбы Іакова съ ангеломъ включительно. Дополненіемъ къ нему является трактатъ о богахъ еллинскихъ, хронологія и краткія свднія о монархіяхъ вавилонской и языческой. Приводя выписки изъ своихъ источниковъ {Здсь же источники эти подробно перечисляются (стр. 424).}, часто противорчащія другъ другу или чисто фантастическія, святитель рдко подвергаетъ ихъ критик, оставляя на волю читателя: ‘ему же хощетъ, да иметъ вру’. Да и главная длъ Лтописца не была историческая, a преимущественно нравственная. Вотъ почему мы находимъ разсужденіе о покаяніи — посл разсказа о грхопаденіи Адама, о земледліи по поводу ‘изобртенія Ноемъ, оранія земли’, о склонности къ грху при разсказ о Немврод, о прелюбодяніи посл разсказа о Авимелех, о возгордніи разбогатвшаго мужика, по поводу гордости Агари и т. п. Съ этой точки зрнія Лтописецъ близко подходитъ къ проповдямъ святителя, часто повторяя даже ихъ выраженія. Встрчаются и символическія толкованія, еще боле сближающія ‘Лтописецъ’ съ проповдями. Лтописецъ святителя мстами напоминаетъ и древнерусскія пчелы, и лирическія мста старой русской лтописи, какъ по совершенно-вншней связи отдльныхъ его мстъ. Такъ и по духу. Мстами находимъ лиризмъ, напримръ, въ размышленіи о краткости человческой жизни въ сравненіи съ міровою, или уподобленіе человка путешественнику возвращающемуся на родину, т. е. въ землю. Указываются и современные недостатки общества: насиліе, гордость, жестокость, содомство {Стр. 424—425.}. Перечисляя источники ‘Розыска’, г. Шляпкинъ отвчаетъ, между прочимъ, личныя свднія святителя и сказанія очевидцевъ {Cтр. 448—450.}. Нa расколъ св. Димитрій смотрлъ какъ на проявленіе невжества и соединеннаго съ нимъ упрямства и грубости {Стр. 412—448.}, и съ этой точки зрнія обличалъ его, стараясь разъяснить раскольникамъ дло посредствомъ историческаго обзора возникновенія того или другого обряда {Стр. 412.}.
Личность св. Димитрія авторъ изображаетъ въ такихъ чертахъ. ‘Однимъ изъ лицъ, представляющихъ изъ себя идеальнаго общественнаго дятеля, въ дух сліянія западнаго образованія cъ старыми русскими церковными взглядами, является святитель Димитрій Ростовскій, человкъ высокаго нравственнаго совершенства и удивительной цльности характера {Стр. 457—454.}… Въ суровую эпоху Петровскихъ новшествъ (г. Шляпкинъ иметъ въ виду собственно голландско-нмецкое протестантское направленіе реформы Петра) святитель являлся хранителемъ стараго достоянія русскаго люда живой, дйствующей чрезъ любовь, православной вры. Почуялъ это народъ, и недаромъ сочиненія св. Димитрія принадлежали и принадлежатъ къ излюбленному чтенію русскаго народа’ {Предисл. VIII.}.
Опредленіе врное. Жаль только, что разсмотрнный нами трудъ г. Шляпкина, вслдствіе нежеланія автора изслдовать сочиненія св. Димитрія, вслдствіе желанія его внести въ изслдованіе массу не нужнаго, посторонняго матеріала, наконецъ вслдствіе преобладанія лтописнаго изложенія, не представляетъ цльнаго и живаго воспроизведенія личности Ростовскаго святителя съ его учено-литературною дятельностію.