‘Міръ Божій‘, No 3, 1895
Разговор с Альфонсом Додэ, Доде Альфонс, Год: 1895
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Разговоръ съ Альфонсомъ Додэ. Одинъ англійскій журналистъ, мистеръ Шерардъ, постилъ вадавно Альфонса Додэ въ его прекрасномъ помщеніи въ Сенжерменскомъ квартал, и, конечно, счелъ нужнымъ подлиться со своими читателями тмъ впечатлніемъ, которое произвелъ на него французскій романистъ. Все, что разсказывалъ Доде журналисту о своемъ дтств, подтверждаетъ, что я въ самые юные годы онъ обнаруживалъ такую хе сильную нервную впечатлительность, какая замчается въ немъ и теперь. Доди особенно много распространялся о своей боязни собакъ, а также и всхъ другихъ животныхъ. Онъ не можетъ забыть того впечатлнія, какое произвелъ на него въ дтств видъ бшеной собаки. ‘Съ тхъ поръ, — сказалъ Доди,— я не могу отдлаться отъ чувства ужаса при приближеніи собаки. Меня часто упрекали въ этомъ, говоря, что поэтъ не можетъ не любить животныхъ. Но я не могу преодолть этого чувства:— оно сильне меня. Я ненавижу всхъ животныхъ. Мн кажется, что животныя олицетворяютъ собою все, что есть самаго низкаго и отвратительнаго въ природ. Они — каррикатура всхъ, самыхъ низкихъ, качествъ, какія существуютъ въ человк, это — отбросы человчества. Любопытне всего, что мои дти наслдовали отъ меня такую же ненависть къ собакамъ’.
Додэ разсказывалъ, что въ дтств онъ всегда мечталъ о мор, и любимымъ его чтеніемъ были разсказы о приключеніяхъ на мор Когда ему было пятнадцать лтъ, его первая поэма была напечатана въ ліонской газет, и вслдъ затмъ для него наступилъ періодъ самой мрачной нужды и скитальчества.
‘— Я испытывалъ такія лишенія, какія только можетъ вынести человкъ,— сказалъ Додэ.— Мн случалось проводить цлые дни въ постели за неимніемъ сапогъ, бывали дни, когда
у меня не было куска хлба. Но самымъ тяжелымъ лишеніемъ для меня было то, что я долженъ былъ носить грязное блье, такъ какъ у меня нечмъ было заплатить прачк. Очень часто я пропускалъ случаи получить занятіе, потому что не могъ выйти, за неимніемъ чистой одежды. Такъ я провелъ три года своей жизни, съ 18 до 21 года’.
Но и гораздо поздне жизнь Додэ была далеко не изъ легкихъ. Онъ уже пользовался извстностью, но зарабатывалъ все-таки неособенно много. Такъ, когда къ нему явился одинъ изъ сотрудниковъ ‘Athenaeum’, собиравшій свднія о заработк разныхъ писателей, то оказалось, что весь доходъ Додэ съ его литературныхъ произведеній не превышаетъ 5.000 фр. въ годъ. Это было въ 1872 году, но уже съ 1874 года доходъ его началъ возростать, и съ той поры онъ уже зарабатывалъ не мене 100.000 фр. въ годъ.
Доди работаетъ очень неправильно,— не такъ, какъ Золя. ‘Иногда и работаю день за днемъ по восемнадцати часовъ въ сутки, иногда же провожу цлые мсяцы, не прикасаясь къ перу,— говоритъ Додэ.— Я пишу очень медленно я постоянно все передлываю. Я никогда не бываю доволенъ своимъ произведеніемъ. Я всегда пишу самъ свои повсти, и никогда не могъ продиктовалъ ни одной изъ нихъ. Что же касается моихъ драматическихъ произведеній, то прежде я имлъ привычку диктовать ихъ, расхаживая по комнат. Но, со времени своей болзни, мн пришлось отказаться отъ этого способа, и я очень жалю объ этомъ.
Болзнь, о которой упомянулъ Додэ, дйствительно привела его въ очень печальное состояніе. Онъ не можетъ двигаться безъ помощи палки по комнат, многія ночи онъ проводить безъ сна, страдая отъ боли, но никто изъ его домашнихъ, по словамъ англійскаго журналиста, не слышалъ изъ него ни одной нетерпливой жалобы, ни одного раздражительнаго слова, хотя въ его положеніи это было бы совершенно понятно. Благодаря такому чудному характеру, у Додэ совсмъ нтъ враговъ. Многіе не любятъ его произведеній, но вс любятъ его за его доброту и кротость, всхъ очаровываетъ онъ своимъ блестящимъ остроуміемъ.
О своихъ литературныхъ воззрніяхъ Доди вотъ что сказалъ англійскому журналисту.
‘— Я всегда возставалъ противъ трехъ классическихъ традиціи французской литературы, т. е. Французской академіи, французскаго театра и ‘Revue des deux Mondes’. Я нахожу академію собраніемъ посредственностей, и счелъ бы для себя оскорбительнымъ принадлежать къ ней’. По мннію Додэ, будущность французской литературы въ молодыхъ авторахъ, въ его сын, Леон Додэ, въ Морис Баррес и нкоторыхъ другихъ. Не безъинтересны также взгляды Додэ на современное положеніе Франціи. ‘Если недавніе Панамскіе скандалы и не произвели народнаго возмущенія, сказалъ, онъ, если раскрытіе такихъ мерзостей, которыя, нсколько лтъ тому назадъ, непремнно вызвали бы появленіе баррикадъ на каждой улиц Парижа, не произвело революціи, то это только потому, что въ характер французскаго народа произошелъ коренной переворотъ за послднія десять или пятнадцать лтъ. И этотъ переворотъ вызванъ милитаризмомъ, которому подчинилась страна со времени введенія новыхъ военныхъ законовъ. Страхъ передъ капраломъ существуетъ теперь въ сердц каждаго француза, и такое вліяніе военной дисциплины именно и заставляетъ оставаться спокойными всхъ этихъ людей, которые, въ прежнія времена, протестовали бы даже подъ дуломъ ружья противъ всхъ подобныхъ безобразій и негодяевъ, которые грабятъ и разоряютъ Францію. Милитаризмъ убилъ духъ протеста не французской націи, какъ это онъ длаетъ везд’.