Рабы любви.
Рабы любви.
Кнутъ Гамсунъ.
Полное собраніе сочиненій.
Томъ первый.
Изданіе В. М. Саблина.
Рабы любви
Переводъ Е. Кившенко.
Изданіе третье.
Москва.— 1909.
http://az.lib.ru
Рабы любви, Гамсун Кнут, Год: 1909
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Все это написано мной и написано сегодня, чтобы облегчить сердце. Я лишилась мста въ кафэ и моихъ веселыхъ, беззаботныхъ дней.
Каждый вечеръ въ кафэ приходилъ съ двумя пріятелями молодой человкъ въ сромъ костюм и всегда садился за мой столъ. Въ кафэ бывало много мужчинъ, и у всхъ находилось доброе слово для меня — только не у него. Онъ былъ высокій, стройный, съ мягкими черными волосами, съ легкимъ пушкомъ на верхней губ и голубыми глазами, которыми онъ изрдка, какъ бы мимоходомъ, окидывалъ меня.
Быть можетъ, вначал онъ и имлъ что-нибудь противъ меня и не былъ расположенъ ко мн. Но въ теченіи цлой недли онъ приходилъ, не пропуская ни одного вечера, и всегда садился за мой столъ. Я постепенно привыкла къ нему и, когда однажды вечеромъ онъ не пришелъ, я почувствовала, что мн его недостаетъ. Я обошла все кафэ и, наконецъ, нашла его у одной изъ большихъ колоннъ на другомъ конц зала. Онъ сидлъ тамъ съ какой-то дамой изъ цирка. На ней было желтое платье и длинныя, заходящія за локоть, перчатки. Она была молода, съ красивыми темными глазами,— а у меня голубые.
Я съ минуту постояла около нихъ и прислушивалась къ тому, что они говорили: она осыпала его упреками,— повидимому, онъ ей уже надолъ, она говорила, чтобы онъ ушелъ и оставилъ ее въ поко. А я въ глубин моего сердца только и думала: ‘Пресвятая Два, отчего онъ не идетъ ко мн!’
На слдующій вечеръ онъ пришелъ съ двумя пріятелями и опять слъ за мой столъ. Я не подошла къ нимъ, какъ длала это обыкновенно, напротивъ, я сдлала видъ, какъ будто совсмъ ихъ не замтила. Но онъ жестомъ подозвалъ меня, и я подошла къ столу и спросила:
— Васъ вчера здсь не было?
— Какъ прекрасно сложены наши кельнерши! — сказалъ онъ, обращаясь къ пріятелю.
— Прикажете пива? — спросила я.
— Да,— отвтилъ онъ.
И я почти бгомъ принесла имъ три кружки пива.
Прошло нсколько дней. Онъ далъ мн карточку и сказалъ:
— Отнесите ее туда къ…
Я взяла карточку и, не давъ ему договорить, отнесла ее желтой дам. По дорог я прочла его имя: Владимижъ Ф.
Когда я вернулась, онъ вопросительно взглянулъ на меня.
— Да, я отнесла и отдала,— сказала я.
— И не получили никакого отвта?
— Нтъ.
Онъ далъ мн марку и сказалъ, усмхаясъ:
— Ну, что же, никакого отвта — это тоже своего рода отвтъ.
Онъ просидлъ весь вечеръ, все время пристально глядя въ ту сторону, гд сидла желтая дама съ двумя господами. Въ одиннадцать часовъ онъ всталъ и подошелъ къ ея столу. Она приняла его очень холодно, но ея кавалеры начали съ нимъ болтать и, казалось, подтрунивали надъ нимъ. Онъ пробылъ тамъ нсколько минутъ, и когда онъ вернулся, я обратила его вниманіе на то, что ему налили пива въ карманъ его лтняго пальто. Онъ снялъ его, поспшно обернулся и быстро взглянулъ туда, гд все еще продолжала сидть дама изъ цирка. Я вытерла и высушила карманъ пальто, а онъ, усмхаясь, сказалъ:
— Благодарю васъ, раба.
Когда онъ сталъ надвать пальто, я помогла ему и незамтно провела рукой по его спин.
Онъ съ растеряннымъ видомъ опять опустился на стулъ. Одинъ изъ его пріятелей спросилъ еще пива. Я взяла его кружку, хотла захватить и кружку Ф., но онъ сказалъ: ‘Нтъ’ — и положилъ руку на мою. Отъ этого прикосновенія моя рука вдругъ безсильно опустилась, онъ это замтилъ и сейчасъ же отдернулъ свою.
Вечеромъ я долго стояла на колняхъ передъ моей кроватью и дважды молилась за него… И поцловала мою правую руку, до которой онъ дотронулся…
Однажды онъ подарилъ мн цвты — цлую массу цвтовъ. Онъ ихъ купилъ у нашей цвточницы, какъ только вошелъ въ кафэ. Купилъ почти весь ея запасъ, и цвты были такіе свжіе, красные. Онъ положилъ ихъ рядомъ съ собой на столъ. C нимъ не было никого изъ его пріятелей. Какъ только я улучала свободную минутку, я становилась за колонну, смотрла на него и твердила про всебя: ‘Его зовутъ Владимижъ Ф.’.
Такъ прошло съ часъ времени. Онъ постоянно поглядывалъ на часы, и я спросила его:
— Вы ждете кого-нибудь?
Онъ молча, какъ бы безсознательно, взглянулъ на меня и затмъ только отвтилъ:
— Нтъ, я никого не жду. Почему вы спрашиваете?
— Я просто подумала, не ждете ли вы кого-нибудь.
— Подите-ка сюда,— продолжалъ онъ,— вотъ все это для васъ.
И далъ мн вс цвты.
Я поблагодарила его, но не могла произнести ни слова громко, а только прошептала. Яркая и жгучая, какъ пламя, радость охватила меня. Еле переводя дыханіе отъ волненія, я стояла передъ буфетомъ, откуда мн нужно было что-то принести, но что именно — я забыла.
— Чего вамъ нужно? — спросила меня буфетчица.
— А что вы думаете? — въ свою очередь задала я ей вопросъ, такъ какъ сама этого не знала.
— Что я думаю? — воскликнула буфетчица. — Съ ума вы сошли, что ли?
— Угадайте-ка, отъ кого я получила эти цвты!
Въ это время оберъ-кельнеръ прошелъ мимо насъ.
— Вы забыли о пив для господина съ деревянной ногой,— услыхала я позади себя его голосъ.
— Я получила ихъ отъ Владимижа,— добавила я и поспшно ушла съ кружкой пива для господина съ деревянной ногой.
Ф. все еще сидлъ на своемъ мст. Я еще разъ поблагодарила его, когда онъ всталъ, собираясь уходить. Онъ смутился и сказалъ:
— Собственно говоря, купилъ-то я ихъ для другой.
Ну, да — онъ, можетъ быть, купилъ ихъ и для другой, но получила ихъ я. Да, я получила ихъ, а не та, для которой онъ ихъ купилъ. И поэтому я имла право поблагодарить его за нихъ. Спокойной ночи, Владимижъ!
На слдующее утро шелъ дождь.
— Надть мн сегодня черное платье или зеленое? — подумала я. — Зеленое, потому что оно понове… Итакъ, значитъ, я надну его.
Мн было очень весело.
Когда я пришла къ мсту остановки вагоновъ, тамъ подъ дождемъ стояла дама и ждала конку. У ней не было дождевого зонтика. Я предложила ей укрыться отъ дождя подъ моимъ, но она поблагодарила и отказалась. Тогда я закрыла зонтикъ: ‘По крайней мр, эта дама не одна будетъ мокнуть’,— подумала я про себя.
Вечеромъ Владимижъ пришелъ въ кафэ.
— Благодарю васъ за цвты,— сказала я съ гордостью.
— Какіе цвты? — спросилъ онъ! — Ахъ, да! Ну, не говорите объ этихъ цвтахъ.
— Я только хотла поблагодарить васъ за нихъ.
Онъ пожалъ плечами и сказалъ:
— Не васъ я люблю, раба.
Онъ не любилъ меня, нтъ. Да я этого и не ожидала, поэтому его слова нисколько не разочаровали меня. Но я могла видть его каждый вечеръ, онъ всегда садился за мой столъ, и я ему подавала пиво. До свиданья, Владимижъ!
На, слдующій вечеръ онъ пришелъ очень поздно. Онъ спросилъ меня:
— Есть ли у васъ деньги, раба, много денегъ?
— Нтъ, къ сожалнію,— отвтила я. — Я бдная двушка.
Онъ взглянулъ на меня и сказалъ, усмхаясь:
— Вы не такъ меня поняли. Мн просто нужно немного денегъ до завтра.
— У меня есть деньги,— возразила я,— даже довольно много денегъ. У меня дома это тридцать кронъ.
— Дома, а не здсь?
Я отвтила:
— Подождите четверть часа и, когда кафэ закроютъ, пойдемте со мной.
Онъ подождалъ четверть часа и пошелъ со мной.
— Дайте мн только сто кронъ,— сказалъ онъ. Онъ всю дорогу шелъ рядомъ со мной, не допуская меня итти впереди или позади него.
— У меня только крошечная каморка,— сказала я, когда мы подошли къ подъзду.
— Я не пойду съ вами наверхъ,— возразилъ онъ,— я подожду васъ здсь внизу.
И онъ остался внизу.
Когда я вернулась, онъ сосчиталъ деньги и сказалъ:
— Здсь больше ста кронъ. Я даю вамъ на чай десять кронъ… Да, да,— слышите: я хочу вамъ дать десять кронъ на чай.
И онъ далъ мн золотую монету, пожелалъ мн покойной ночи и ушелъ. Я видла, какъ онъ остановился на углу и далъ старой хромой нищей крону.
Онъ очень сожаллъ вечеромъ слдующаго дня, что не можетъ мн возвратить денегъ. А я поблагодарила его за то, что онъ не могъ этого сдлать. Онъ откровенно сознался, что прокутилъ ихъ.
— Да что объ этомъ много говорить, раба! — сказалъ онъ, усмхаясь. — Вы знаете — желтая дама.
— Почему ты называешь нашу кельнершу рабой? — спросилъ одинъ изъ его пріятелей.— Ты самъ больше рабъ, чмъ она.
— Угодно пива? — сказала я, чтобы прервать этотъ разговоръ.
Вскор посл этого явилась желтая дама. Ф. всталъ и поклонился ей. Она прошла мимо и сла за свободный столъ, но прислонила къ нему два стула, Ф. тотчасъ же подошелъ къ ней, взялъ одинъ изъ этихъ стульевъ и слъ. Дв минуты спустя онъ всталъ и произнесъ очень, громко:
— Хорошо, я ухожу! И я никогда не вернусь!
— Благодарю васъ! — отвтила она.
Я ногъ не чувствовала подъ собой отъ радости, побжала къ буфету и стала что-то тамъ говорить. Я вроятно разсказывала, что онъ больше не вернется къ ней… никогда не вернется. Оберъ-кельнеръ опять прошелъ мимо и сдлалъ мн рзкое замчаніе, но меня это нисколько не тронуло, мн было ршительно все равно.
Въ одиннадцать часовъ, когда закрыли кафэ, Ф. проводилъ меня до дому.
— Дайте мн пять кронъ изъ тхъ десяти, которыя я вамъ далъ вчера.
Я хотла ему отдать вс десять, но онъ не взялъ ихъ и отдалъ мн, несмотря на мое сопротивленіе, пятъ кронъ — ‘на чай’, какъ онъ говорилъ.
— Мн сегодня такъ весело,— сказала я. — Если бъ я могла осмлиться попросить васъ подняться ко мн… Но у меня только крошечная каморка.
— Я не пойду къ вамъ наверхъ,— возразилъ онъ. — Спокоймой ночи!
Онъ ушелъ. Онъ опять прошелъ мимо старой нищей, но позабылъ подать ей милостыню, несмотря на то, что она сдлала ему почтителыній книксенъ.
Я подбжала къ ней, дала ей нсколько эръ и сказала ей:
— Это отъ того господина, который только что прошелъ мимо васъ,— отъ господина въ сромъ костюм.
— Отъ господина въ сромъ костюм?
— Да, отъ того, съ черными волосами, отъ Владимижа.
— Вы его жена?
Я отвтила:
— Нтъ, я его раба.
Онъ нсколько вечеровъ подъ рядъ все сожаллъ о томъ, что еще не можетъ вернуть мн денегъ, а я попросила его не мучить меня подобными разговорами. Онъ говорилъ объ этомъ такъ громко, что вс слышали и, наконецъ, стали надъ нимъ смяться.
— Я негодяй и мошенникъ,— сказалъ онъ,— я занялъ у васъ деньги и не могу вамъ ихъ возвратить. Я бы охотно далъ отрубить себ правую руку за бумажку въ пятьдесятъ кронъ.
Мн было больно слушатъ это, и я все раздумывала о томъ, какъ бы достать для него денегъ, но ничего не могла придумать.
Нсколько времени спустя онъ сказалъ мн:
— Если вы, между прочимъ, спросите меня, что со мной, то… ну, однимъ словомъ, желтая дама и циркъ ухали. Я забылъ ее. Я больше не думаю о ней.
— Однакожъ, это не помшало теб сегодня написать ей письмо! — замтилъ одинъ изъ его пріятелей.
— Это послднее письмо,— отвтилъ онъ.
Я купила у нашей цвточницы розу и всунула ему въ петлицу съ лвой стороны. Я ощущала его дыханіе на моихъ рукахъ въ то время, какъ это длала, и я почти не имла силъ заколоть булавку.
— Благодарю! — сказалъ онъ.
Я потребовала три кроны, которыя мн были должны въ касс, и отдала ему. Это была такая бездлица!
— Благодарю! — сказалъ онъ еще разъ.
И я цлый вечеръ чувствовала себя счастливой, пока Владимижъ не сказалъ:
— На эти три кроны я уду на цлую недлю. Когда вернусь, я возвращу вамъ ваши деньги.
Но, замтивъ, до чего меня огорчили его слова, онъ добавилъ:
— Васъ одну люблю я! — И онъ взялъ меня за руку.
Я была страшно поражена тмъ, что онъ хотлъ теперь ухать и не хотлъ даже сказать — куда, несмотря на мои просьбы. Все: вс столы, вся зала, вс постители закружились передъ моими глазами, я не могла дольше выносить этой муки и съ мольбой схватила его руки.
— Черезъ недлю я вернусь къ вамъ обратно,— сказалъ онъ и всталъ.
Я слышала, какъ оберъ-кельнеръ сказалъ мн:
— А вы, значитъ, получите расчетъ черезъ дв недли.
— Ну, такъ что же,— подумала я про себя,— не все ли мн равно — черезъ дв недли Владимижъ будетъ опять со мною. И я хотла поблагодарить его за это… обернулась… его уже не было…
Недлю спустя, когда пришла домой, я нашла тамъ письмо отъ него. Онъ писалъ такъ безотрадно грустно… онъ разсказывалъ, что отправился вслдъ за желтой дамой, что онъ не можетъ возвратить мн денегъ — нтъ, никогда не сможетъ, и что онъ чувствуетъ себя совершенно надломленнымъ, обезсиленнымъ нуждой. Затмъ онъ опять называлъ себя негодяемъ, подлецомъ, низкой душой… и подъ письмомъ стояла подпись: ‘Рабъ желтой дамы’.
Я горевала и плакала дни и ночи и ничего не моіла съ собой подлать. Еще черезъ недлю я получила расчетъ и должна была искать себ новаго мста. Днемъ я ходила по кафэ и гостиницамъ. Я обращалась даже къ частнымъ лицамъ, предлагая имъ свои услуги. Но мн не везло, и все не удавалось получить мста. Поздно вечеромъ покупала я по дешевой цн дневныя газеты и внимательно прочитывала вс объявленія. Я все думала — можетъ быть мн удастся спасти Владимижа и себя…
Вчера вечеромъ, въ одной изъ газетъ, я увидала его имя и прочла о немъ.
И тотчсъ же вышла изъ дому и пошла по безконечнымъ улицамъ и только сегодня утромъ вернулась. Можетъ быть, я гд-нибудь и спала или сидла на какой-нибудь лстниц, не имя силъ итти дальше. Но я ничего не знаю и не помню теперь.
Сегодня я опять перечитала то, что напечатано о немъ… Но вчера вечеромъ я прочла это впервые… Да… я заломила руки и опустилась на стулъ… Еще черезъ минуту я опустилась на полъ и прислонилась къ столу. Я ударяла ладонями о полъ, а сама дуала, все думала… А можетъ быть, я ничего и не длала. Да, можетъ быть совсмъ не думала, но въ голов у мемя такъ шумло, что я ничего не сознавала. А потомъ я встала и вышла. Внизу на углу — это я хорошо помню — я дала старой хромой нищей нсколько эръ я сказала:
— Это отъ господина въ сромъ костюм,— вдь вы его знаете?
— Вы, можетъ быть, его невста? — спросила она.
Я отвтила ей:
— Нтъ… я его вдова…
И я бродила по улицамъ до утра сегодняшняго дня.
А теперь я еще разъ перечла объ этомъ…
Его звали Владимижъ Ф.