Николай Владимирович Ремезов
Николай Владимирович Ремезов
Путевые записки
Путевые записки
Табынск 8 марта 1881 года.
Н. Ремезов.
(Уфимские губернские ведомости. 1881. 9 мая)
Путевые записки, Ремезов Николай Владимирович, Год: 1881
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Историко-краеведческие исследования на Южном Урале в XIX — начале XX вв.
Уфа, 2014.
Село Табынск при начале своего существования здесь, в башкирском крае, было основано монастырскими крестьянами, ещё в конце 1600 годов и составляло небольшую слободу, называвшуюся Монастырскою. В 1736 году здесь определено Кириловым построить крепость. Причина возникновения крепости объясняется так. Мурза Клыч Арасланов, (потомки которого и теперь проживают в деревне Сеитбабиной (Мурзанаевой) верстах в 20 от Табынска), предводительствовал небольшою шайкою башкир, и желал отложиться от России. Он умел делать порох, но у него небыло орудий, хотя и были ядра. Тогда он просверлил дуб, из него сделал пушку. Зарядивши, шайка поехала пробовать её по Монастырской слободке, поставили среди дня на Воскресенской горе, находящейся от поселения в 4-5 верстах и выстрелили. Удар был удачен. В слободке упала какая то деревянная башня. Перепуганные жители стали приготовляться к обороне и послали в Уфу гонца с известием о происшествии, а Клыч Арасланов с товарищами ушёл в горы. Вскоре здесь появились присланные из Уфы казаки с атаманом и они положили основание крепости, которая и названа Табынскою. Как большинство старинных крепостей в этом крае, она была обнесена тыном, валом и в разных местах устроены были батареи, сохранившиеся до сего времени. Одна из таких батарей находится теперь в средине села и занята постройками, другая находится на острове при устье Усолки в Белую, образуемом этими речками, третья у Воскресенской горы, зовущаяся ныне местными жителями городком и четвёртая близ р. Усолки в 3-х верстах от села. Первая невидна, а последняя хорошо сохранилась. Как только Клыч Арасланов проведал о постройке крепости, то собрал большую шайку. Они снова появились на Воскресенской горе, утвердились на ней и стали стрелять в крепость из пушек, ружей и из луков стрелами. Последними они наносили вреда больше, чем первыми. Казаки сначала отбивались и наконец взяли гору приступом, а башкиры бежали. Казаки победили, но эта победа досталась им очень дорого: они не досчитались половины своих товарищей, а башкиры валялись грудами и редкий из них воротился здрав в свои родные, горные аулы. На этот раз Клыч-Арасланов напал на крепость не с целию уже пробы своих дубовых пушек, а с твёрдым намерением вытеснить отсюда русских. До тех пор местность эта принадлежала башкирам и тут были у них роскошные кочёвки и даже зимовки. Некоторые из существующих урочищ находящихся вокруг Табынска, имеют совершенно чистые башкирские названия, доказывающие их древнюю принадлежность башкирам. Так озёра Булаково, Сабаево, и Шумаево названы так потому, что возле них жили башкирцы Булак, Сабай и Шумай, имена собственные непереводные на русский язык, речка Бурдывда названа так, тоже поимени башкирца жившего около этой речки, Тар-елга, (узкая речка), Каражалы-елга (Вязовая речка), озёра Ак-куль (Белое), Как-куль (непереводное на русский язык), Тапчи-куль (Найди-озеро), Уразбай-куль (Ураз имя башкирца, а куль по переводе равно озеру), Явлы-бай (Явлы имя башкирца, бай богатый[)]. Затем все другие названия урочищ состоят из совершенно русских имён: гора Воскресенская, названная так потому, что вышеписанная битва была в Воскресенье и на эту гору после по Воскресеньям ходили молиться Богу, около этой горы протекающая речка носит тоже название Воскресенки, Атаманская канава — это небольшая речка, которую прорыл на свои средства и помочами, дослужившийся до этого звания из местных казаков, атаман Гребеныциков в 1820 — 30 годах, для постройки первой здесь мукомольной мельницы, которая потом п[о]ступила в казну и теперь находится в её ведении под именем Гребеньщиковской. Вершину этой канавы составляет р. Воскресенская, которая до прорытия канавы, уходила в болото, но когда получилась возможность стекать воде на низ, то болото вскоре высохло и обращено в пашню, pp. Олъшанка, Усолка, названная так по солёной воде, озёра Кривое, Рыбное, Карасево, объяснение происхождения их названий совершенно лишни, так как они весьма точно определяют свои качества.
Село Табынск расположено по правую сторону реки Белой, при устье р. Усолки, на равнине. С севера, востока и юга его окружают горы верстах в 5 от самого поселения, покрытые лесом, а с запада, так называемая арёма, т. е. поёмное весною место, заросшее мелким дровяным лесом. Выходит что село по своему местоположению не представляет удобный и выгодный стратегический пункт для постройки крепости, как наприм. Уфа, Бирск, Заинек и др., а Табынск расположен как бы в котловине и скорее представляет больше выгод для нападающих, чем для охраняющих. Но она была важна тем, что здесь шла большая дорога на нынешние Авзянские заводы, а в то вр[е]мя соединявшая зауральских башкир с прибельскими, и ещё тем, что своим существованием обезпечивали возникавшие здесь новые поселения и устраивавшиеся Богоявленский завод и вероятно мысль о постройке крепости и завода исходила одновременно. Когда же были построены Авзянские и Белорецкие заводы, то по существовавшей дороге стали доставлять отсюда в них хлеб и другие провианты. Магазины, где хранились эти припасы, существовали здесь ещё на памяти старожилов. Когда был проведён новый, коммерческий тракт от Стерлитамака до Верхнеуральска, чрез сказанные заводы, то дорога близ Табынска была брошена и поросла лесом, так что летом езда по ней невозможна и если иногда зимою проезжают, то только для хозяйственных потребностей в лес.
Первые поселенцы Табынской крепости были казаки, которые водворясь здесь, вытеснили башкир в другие дальние места. Вскоре к казакам стали прибывать для заселения и службы белопахатные солдаты. Это сословие не платило никаких податей и было обязано селиться во вновь заведённых крепостях и при случае отбывать военную службу. Из таких поселенцев в Табынске осталось только несколько дворов: Шапошниковы, Карасевы, Канонеровы, Барисовские и др., а остальные ещё в 40 годах разошлись по сторонам.
Название Табынск произошло, по моему мнению, (проверенному лицами хорошо знающими башкирский язык и башкиром, знающим хорошо русский язык (чиновником) от башкирского слова Табын, имя родоначальника или семейного главы одного башкирского рода, именующегося Табынским, и в настоящее время распавшегося на несколько более мелких родов или тюб: Дуван-Табынский, Кси-Табынский, Тюкун-Кси-Табынский, Биш-аул-Табынский, Калчир-Табынский и др., и названа крепость так потому, что она построена была в средине земель, принадлежавших Табынскому башкирск[о]му роду и следовательно, судя по названию, отдалённые башкиры сразу определяли её местонахождение.
Первые поселенцы захватили в своё владение не только ту местность, которая считается теперь за с. Табынским, д. Антоновкой и д. Татарским Сасыкулем (последняя заселилась до 1800 годов по припуску от табынцев, для гоньбы подвод), но гораздо шире, именно: гора Курман-тау, место поселения Богоявленского завода, р. Чесноковка с местом бывшего солеваренного городка, были некоторое время в их владении и отошли от них с устройством богоявленского завода, который был сооружён при содействии того же Кирилова, во владение Мясниковых, а даже по левую сторону между Белою и озером Ак-куль, как и гора Курман-тау отошли по решению споров башкирам в 1820 годах.
На южном склоне Воскресенской горы, есть несколько довольно глубоких, но сухих воронкообразных ям. В боку одной из таких ям, есть отверстие в гору — это пещера. Мой разскащик кр. Борисовский посещал её с двумя казаками в 30 — 40 годах исключительно из любопытства. Они отправились в неё летом, после обеда, захвативши по сальной свече и один лом. Несмотря на то, что пробыли там очень долго, они не достигли конца пещеры и принуждены были воротиться, так как свечи догорали, а когда вышли, то стояла уже ночь. Дышать им было в ней свободно и свечи горели хотя и тускло, но всётаки достаточно освещали своды. Пещера это состоит из нескольких отдельных гротов, соединённых между собою небольшими отверстиями, в которые однако человек проходил свободно. Эти корридоры идут на разстоянии от 1 до 2 сажен. Дно пещеры неровное и на нём валялись каменья довольно значительной величины, а свод состоял из громадных висячих камней, готовых ежеминутно упасть. В стены они часто ударяли ломом и всегда получали звук, доказывающий, что здесь естественная стена. При обратном выходе они заметили в стене одного из гротов как бы заваленный вход камнем, резко отличающимся от других. После ударов в него, посыпался песок и самый камень будто стал таять. Они ещё повторили удары, песок всё сыпался, а потом показался за небольшим отверстием ещё грот — боковой, но неимевши запасных свечей, они должны были отказаться от дальнейшего и воротились. Полагают, что этот грот был завален нарочно одним из подвижников, обитавшим и умершим в этой пещере. Заинтересовались они и решили отправиться в этот грот в следующее Воскресенье, но это им не удалось. ‘Бог видно не допустил’, вздохнув, глубокомысленно заключил мой собеседник и перешол к другом разсказу.
Бывший на речке Чесноковке, в 4 верстах от Богоявленского завода, монастырь и солеваренный городок, были разграблены разбойниками-башкирами, ещё до устройства Табынской крепости. Но разбойникам не удалось почему то унести с собою награбленное богатство и они бросили его в одну из пещер, а вход закрыли плитой. Эта пещера находится на левой стороне р. Чесноковки, в 3-х верстах от её устья в речку Усолку, немного ниже горы, которая зовётся Белым камнем. Невзначай на эту пещеру натыкались многие, но кто ходил искать её нарочно, то не находил, как будто её не существует. Входи[т]ь же в эту пещеру решались немногие и преимущественно башкиры. Богатство, положенное в ней состоит, как гласит предание, из золотых и серебреных монет и вещей, и лежит оно недалеко от входа на полу совершенно открытым. Когда башкиры, набрав добычи столько, что в силах были поднять, хотели выходить, то делались слепыми, почему и не находили выхода. Побросавши набранное, зрение им возвращалось снова и когда они вторично взяли казну, с ними повторилось тоже. В страхе они опять бросали набранное и выбегали. Эта молва ходит в народе уже давно и смельчаков ещё не появлялось. Один из хороших приятелей разскащика, почтенный старичёк-казак, когда то живший в Табын[с]ке, но выехавший на Оренбургскую линию, нарочно приезжал оттуда, чтобы воспользоваться этим кладом. Он видал его и прежде, а теперь, вероятно узнавши секрет как заполучить его, явился сюда и отправился один к Белому камню. Но сколько он ни ходил, всё не попадал на пещеру. Уставши, ему захотелось заснуть. День был летний, тёплый и он лёг под дерево и заснул. И чудный ему приснился сон. Приходит к нему какой то человек, берёт за руку и ведёт с собою к одной молодой осине, велит влезть на неё и смотреть на западную сторону, где была пещера. Затем велел ему слезать, но когда казак слезал, то обломил у дерева сучёк, который и упал на землю. Затем они снова отправились на место, где он спал, уходя от него неизвестный сказал, что напрасно старик безпокоится, его жизнь уже закатывается. Проснулся казак — и чудо, будто всё это случилось с ним на яву. Отправляется он к осине и действительно находит возле неё сломленный сучёк. Он влез на осину, посмотрел к западу и увидал пещеру, но туда уже не пошёл, а воротился в селение и разсказал случившееся. Он уехал обратно на линию и после говорили, что в скором времени, по прибытии домой, он отдал Богу душу.