Пустынник, Сумароков Александр Петрович, Год: 1757

 
 А. П. Сумароков Пустынник Драма Представлена в первый раз на Императорском театре в Санктпетербурге в 1757 году. ---------------------------------------------------------------------------- А. П. Сумароков. Драматические произведения. Л., 'Искусство', 1990 ---------------------------------------------------------------------------- ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Евмений. Дометиян, отец его, боярин Владимиров. Минодора, мать его. Парфених, жена Евмениева. Висарион, брат его. Анфиноген, комнатный дворянин. Исидор, приятель дома Евмениева. Действие в пустыни в близости Киева. ЯВЛЕНИЕ I Евмений (один) Пребуди суеты радетельно храня, Лукавый свет забвен навеки от меня! К тебе единому я, Боже, прибегаю И только на тебя надежду полагаю! Земля исполнена гонения и льсти, Неправдал, коея нет сил моих нести: Пороки царствуют, а добродетель страждет, Злодейство жаждет. А здесь не вижу я смущенного часа, Стремись, моя душа, стремись на небеса! Будь небом утешенна И забывай, чего на свете сем лншенна! Забавы здешние утоплены в слезах, И светлостию тьма мечтуется в глазах: Век краток здесь, а смерть ужасна! Прелестна жизнь, однако и несчастна. Для нас, не ради бед земля сотворена, Но нашим промыслом бедам покорена. Повергли идолов в стране мы сей прехвально, Однако и поднесь еще живем печально. Нам чистый дан закон, Не мы не делаем, что предписует он. Грехами пораженны, Мы в тину прежнюю глубоко погружении. ЯВЛЕНИЕ II Евмений, Анфиноген и Исидор. Исидор Меня прислал сюда Евмениев отец, Упрямству твоему соделати конец, Вещать тебе, чтоб ты стал быть ему послушен, И прервал век такой, который столько скушен. Что делаешь ты здесь? Дом весь, Служители, твой брат, отец и мать, супруга... Евмений Престань тревожити безвинного ты друга! Исидор Так больше стон отцов не трогает тебя, Ни слезы матери? Парфения, любя... Евмений Молчи. Исидор Тобой горя, Парфения рыдает. Нельзя изобразить, как жестоко страдает... Евмений О Боже! Исидор Рвется... Евмений Все то время пресечет. Исидор Скорее скорбь ее ко гробу привлечет. Евмений Кто миром обладает, Кто мог вселенную из милости создать, Отраду страждущим легко тот может дать. Анфиноген Мной князь тебе гласит: из жизни тя унылой Я мог бы возвратить ушедшего и силой, Однако не хочу, Я, может быть, тебя и волей возврачу. Престань противиться природе: Дам место первое тебе во всем народе. Евмений Пускай старается другой о чести сей: Ничто не искусит уж младости моей. Когда преодолел я силу нежной страсти, Так прелести уж нет над сердцем больше власти. Исидор Что он тебе дает, нет более сего. Евмений Бог более всего. Анфиноген Не мысля отогнать возлюбленной напасти, Пребыти хочешь ты вовек неколебим! Исидор И хочешь позабыть ту, кем ты толь любим! (Отходит.) Евмений Хотя не забываю, Но в мыслях я своих недвижим пребываю. ЯВЛЕНИЕ III Евмений и Висарион. Висарион Лишившимся тебя родителям, мой брат, Днесь зрится быти пуст многонародный град: Мне нет забавы в нем, Парфения... Евмений О бремя! Прошло уже мне с ней и с вами быти время, Не сетуйте о мне, Не приходите к сей пустынной стороне: Болезни о себе моей не умножайте И прежних дней моих вы мне не вображайте. Мной град оставлен стал, но граду я служил, Не тунеядцем я между славянов жил: Я часто отвращал враждебные набеги, Свидетели тому, о вы, Днепровы бреги! Котора без меня, когда кончалась брань! Отечество и князь мою имели дань. Единый только Бог во всенародном шуме Не представлялся мне в мятежной ясно думе: В всегдашних суетах не можно ничего На жертву принести за милости его, И всяка жертва Пред Богом мертва. Едино только то угодно лишь ему, Чтоб, следуя уму, Об очищении сердец его просили И чистые сердца на жертву приносили. Но кто надежен тем, когда себе ласкать, Когда между сует начнет того искать? И в мире льзя спастись, но только очень трудно. А в треволнение пускаться безрассудно, Когда в том нужды нет: Без нужды на валы не отдается судно. Я свету отдал долг и оставляю свет, Бегу мирских сует, Чтоб я Создателю еще был больше нравен, Благодарить того, кем я в народе славен. Висарион Кто хочет Господа благодарить когда, И в мире учинить то может он всегда, Иметь его в уме ничто не запрещает, Как мысли и сердца мир часто ни смущает. Тобою погублен родительский покой, Все сродники тебя, вздыхая, вспоминают, Твои ближайшие, терзаяся, стонают, Любезную сразил ты вечною тоской. Когда она тебя толь жарко полюбила, Возможно ль быть тому, чтоб после позабыла? Ее с собою сам ты люто разлучил: За жаркую любовь ей муку приключил. Ты в винностях своих пред нею неисчетен И в том пред Богом быть не можешь безответен. Евмений Сочетаваяся я с ней, не знал того, Что после буду раб я Бога одного. Потребно, чтоб она все грусти умеряла, Когда любезного, за Бога, потеряла. Не устрашаяся в природе ничего, В пучину и во огнь я ввергнусь за него. Висарион Себя тот более пустынника прославит, Кто если отогна премножества сует В святой прекрасный сад на небеса взойдет. Евмений Тот выше вечности еще себя поставит, Кто для Создателя, утехи все губя, Преодолев себя, Свое дражайшее сокровище оставит. И кровь мою Я, Творче, за тебя с охотою пролью! Висарион Творец и ближнего любить повелевает, И ону в нас любовь природою всевает. А ты противишься и сердцу и уму, Природе и Ему. Евмений Противлюся природе И больше не хочу в коварном жить народе, А Богу никогда не воспротивлюсь я: Ему посвящена навеки жизнь моя. Я вас люблю и оставляю в плаче, Вина тому, что я усерден Богу паче. Висарион Не требует от нас суровства Божество, Которым утеснясь, свирепо естество. К спасенью своему ты зверством приступаешь, В свирепстве против нас безвинных утопаешь. Когда престал ты всех возлюбленных любить, Тираном хочешь быть, И в обстоятельство вводя нас само слезно, Стремишься то губить, что должно быть любезно. Ты смертный: из земных, как мы, исшел ты недр, Почто ж такое ты имеешь сердце твердо! Всевышний щедр И смотрит с небеси на смертных милосердо. Ищи, ищи ты райского венца, Лишь только ты войди в стесненные сердца Всем чувствием и мыслию своею И во страдание, зришь кое в нас теперь, И грусть Парфении любовию измерь. (Становится на колени.) Когда не движешься ты просьбою моею, Воспомяни ее и сжалься хоть над нею: Воспомни, как она поднесь верна тебе, Вообрази ее мучение себе, Представь, какие ты ей подал мысли люты, И провожденны с ней дражайшие минуты, Представь ее в слезах, любовию в огне, В рыдании, в тоске, в печальной стороне, Явленны нежности ее к себе исчисли И премени свои ожесточенны мысли! Евмений Я чувствую, какой мне сильный то удар, И не исчез еще к Парфении мой жар, Но Бог сильней ее мне в сердце вкоренился, И быть тому нельзя, чтоб я переменился. Супротивляется любовная мне страсть, Но разум надо мной имеет большу власть. Висарион Останься в варварстве ты, жалости не зная, А я иду отсель, всей внутренней стоная. ЯВЛЕНИЕ IV Евмений (один) Воюют страсти все противу сил моих, И больше никакой надежды нет на них. Чтоб я последовал блаженной сей судьбине, В тебе, о Боже мой, моя надежда ныне! Мятется весь мой дух, тревожится вся кровь: О вы, родители! О брат мой! О любовь! Колеблющегося и тень меня пугает. Парфения!.. увы, мой дух изнемогает. Парфения, поди из памяти ты вон! Не вображайся мне, прошедший сладкий сон, И беспрепятственно пускай мои успехи, Не представляй моей минувшие утехи И дай забыти мне мечтание сие, Которым напоил ты чувствие мое! Ты прелести мирской мне в сердце всеял семя: Предай, моя душа, забвению то время! Не возбуждай моей сильнейшей страсти ты! Исчезните в уме заразы красоты, Которы до сего в нем долго обитали И чувство множеством приятностей питали! Где было жительство, о Творче мой, любви, Единый у меня там, Боже, ты живи, Наполни разум мой любовию святою, Чтоб только пленен был я сею красотою: С желанием мое ты сердце согласи И мысли к одному направи небеси, Отвергни от меня тьму страшной адской ночи И отврати мои навек от мира очи, О согрешении подай мне в сердце стон И дай хранити мне божественный закон, О прежнем счастии уже не сокрушаться И только лишь тобой единым утешаться! ЯВЛЕНИЕ V Евмений и Висарион. Висарион Восхочешь ли узреть родителей своих? Не огорчишься ли, Евмений, видом их? Как люто их сердца болезни ни терзают, Они Евмения колебнуть не дерзают. Евмений О мой любезный брат! Колеблют уж меня, я чувствую сей яд. Висарион Ты тако отвечаешь, Когда возлюбленных родителей встречаешь! Евмений Живущи к ним во мне почтение, любовь Благодарением мою тревожат кровь. Ты брат мой, ты мой друг, тобой гонима злоба, Познай ты, как моя терзается утроба, Познай, зря образ мой, смятение сие, Познай и ах! войди ты в чувствие мое! Висарион И в наше чувствие войди хотя ты мало! Веселье наше все тобою миновало, Где жили радости, забавы без препон, Там ныне грусть, тоска и повсегдашний стон. Где прежде мы в играх и смехах пребывали, Там ныне без тебя мы слезы проливали, Противен нам тот дом, в котором ты рожден, И те часы, как ты любовью побежден. Евмений Не вспоминай ты мне для грустей нестерпимых Прошедша времени и мной очей любимых!.. Скажи родителям, чтоб шли они сюда. (Висарион отходит.) Евмений О лютая беда. ЯВЛЕНИЕ VI Евмений, Дометиян, Минодора и Висарион. Дометиян Ты видишь, о мой сын, терзаемых судьбою Своих родителей, стенящих пред тобою, Просящих жалобно. Евмений О чем меня просить? Дометиян О том, чего уже не можем мы сносить: Чтоб ты воспомянул родителей любезных. Минодора И нас не принуждал потоков лити слезных. Евмений Я сын ваш, но притом раб Богу моему. Дометиян Ожесточенному упрямству своему. Евмений Упрямства моего, родитель мой, не видно, Стараться угождать Создателю не стыдно. Дометиян Или живущи все в народе снидут в ад, И обиталищем ты ставишь адским град? Евмений К пристанищу пути кратчайшие полезней, А тишина всего на свете сем любезней. Дометиян Но что любезнее на свете сем отцам, Какая большая родителям отрада, Как чада? А от тебя печали нам, Какие от тебя мы радости имели, Которых изрещи мы сами не умели. Ты свой Создателю век ныне посвятил, Но Бог не требует, чтоб ты наш дух мутил. Евмений Не требует, но мы к тому определенны, Чтоб паче всей Его любили мы вселенной. Дометиян Но Бог родителей любити повелел, И чтобы сын отца и матери жалел. Евмений Пред миром всем я то сказать без лести смею, Что жалость и к отцу, и к матери имею. Дометиян Когда ты чувствуешь к родителям любовь И вкоренила то в твою природу кровь, Внимая неба глас, внемли ты глас природы, Сам хочет Бог того и всей земли народы. Я знаю то и сам, что наше естество Во основании имеет Божество. Но что и сам Содетель В сердца посеял нам святую добродетель, Котора к должности безбременной зовет, Противу строгости на небо вопиет: Вить должность наша нам на сердце изъясненна И быть она не хочет утесненна. Воззри на скорбь мою! Евмений, покажи ты к нам любовь свою: Ко той, в утробе кто Евмения носила И счастия в тебе от Вышнего просила! Веселья сродникам своим не запрети! Парфении своей утехи возврати! Евмений Увы! Минодора Ты нас приводишь к гробу. Познай Евмения носившую утробу, Зри матери болезнь и горести ея, Зри все мучения ты жизни моея! О сын мой! я тебя душою нарицала И часто в радости на небо восклицала: Какого сына ты, о Боже, подал мне, Ты дал защитника сей северной стране. О мой любезный сын, поди во град обратно! Тобой теряем мы, что в жизни нам приятно: Ты нашей старости отраду пересек, И наш мучением окончеваешь век. Подвигнися, мой сын, болезнию моею И умилися ты над матерью своею! Евмений Я рвуся зря тебя, Но не могу ничем преодолеть себя. Дометиян Не можешь, и не дивно, Коль с нами обитать Евмению противно. Отдай законную своей природе власть И отврати от нас несносную напасть! Евмений Не рушьте моего желанного покою, Не мучьте без плода своей меня тоскою И дайте мне Без возмущения пребыти в тишине И гласу Вышнего последовать успешно! Престаньте обо мне стенати безутешно. Для вас я в свете жил И обществу служил: А ныне, к вечности открыв себе дорогу, Служу я Богу. Дометиян Так нет надежды нам? Минодора Ни утоления очей моих слезам? Евмений Я больше ничего уже не отвещаю: Всю жизнь и мысли все я Богу посвящаю. Дометиян Коль ты неколебим, Евмений, так прости. Минодора Могу ль сие, могу ль мучение снести! Дометиян Прости, мой сын! Минодора Прости! Евмений Прибави, Боже, силы! Родители мне милы, И паче их люблю я жизни своея, Но здесь останусь я. Простите и о мне вы больше не стонайте, Без слез, без жалости меня воспоминайте! Минодора Несчастливая мать! Дометиян Несчастливый отец! Евмений О ты, вселенныя Правитель и Творец! ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ Евмений, Дометиян, Минодора и Парфения. Евмений Терзайте душу вы, терзайте душу страсти! Парфения Скончай, Евмений, ты, скончай мои напасти! Евмений Парфения, забудь любезного навек! Парфения Не может быть того. Евмений О бедный человек, Колико ты несчастен: Каким мучениям на свете ты подвластен! Парфения Мучение мое все меры превзошло, Несчастие во мне себе ту цель нашло, В которой все свои свирепства изъявляет, К пощаде ничего оно не оставляет. В тот час, как разлучил любезну ты с собой, Все скорби в сердце мне вселилися тобой. Я слезы лью, стеню, тоскую и рыдаю, И беспрестанно я, лишась тебя, страдаю, Озлюся на тебя, что я тебя терплю, И в ту ж тебя опять минуту я люблю. Ничто мне без тебя на свете не угодно: Твой зрак в уме моем и в сердце неисходно. Колико можно мне престать тебя любить, Толико можно мне Евмения забыть. Хотя мне все превратно, Того, что толь приятно, Никак нельзя из сердца истребить: А ты меня за то стараешься губить! Евмений Любовь твоя ко мне и прежде мне известна: Ты взору моему, Парфения, прелестна, И как возлюбленна ты сердцу моему, Свидетель Бог тому. Вся рвется от тебя теперь моя утроба, Но разлучилась ты с Евмением до гроба. Парфения Не разлучилася, оставленна тобой. Мучитель мой, Против кого дерзаешь! Парфению терзаешь. Ты слово данное любезной преломил За то, что ты ей мил, И в совершенстве ты ее к себе зришь верну. О как ты, Боже, зришь неправду пребезмерну! Не мни, чтоб Вышний лжи твоей не усмотрел, Страшися молний ты, страшись громовых стрел. И воздух на тебя воздвигнет ветры ныне: Убежища не даст тебе в твоей пустыне, Против тебя любовь все, все вооружит, Спокойство от тебя навеки убежит. Евмений Коль я тебя лишил всея твоей забавы И мил тебе еще, тебе в том больше славы. Довольна ею будь Или забудь Евмения ты вечно. Парфения О коль бесчеловечно Имеешь сердце ты! Определил любезной От младости пребыть до смерти в жизни слезной! Евмений Я слаб против твоей любви и красоты, Но тверд, неколебим противу суеты. И разлучен я ею С возлюбленной своею. Парфения (подняв кинжал) Так вот конец мученья моего. Евмений (вырвав у нее кинжал) Ты для ради того Меня любила, Чтоб тело ты мое и душу погубила. Какой ты в сердце мне пустила лютый яд! От райских я дверей * свергаюся во ад! ** (* Поднимает кинжал на себя.) (** Упустив кинжал, становится на колени.) Спаси, о Боже мой, меня своей рукою И приведи меня к желанному покою. Тебе известны все спасения следы: Помилуй, отврати ужасные беды! Парфения Глас Вышнего и мне устав уже вселяет, И что исполнити, он то определяет. Евмений, следуй ты блаженству своему, А я последую примеру твоему. Хотя по саму смерть тебя не позабуду, Но в удовольствии с Создателем жить буду. И для скончания неизреченных бед Оставлю и тебя, оставлю я и свет: Не стану плакать боле, В пустыни буду жить и я по Вышней воле. Евмений Что сделал ты конец, о Творче мой, бедам, Великий Боже! чем тебе я то воздам! Дометиян Господь и мне теперь отраду посылает: Последуй ты тому, чего сам Бог желает. Минодора Как Вышний милосерд, Во добродетели таков ты, сын мой, тверд, Я грусти умеряю, Что я тебя теряю. Висарион Не спорю я уже с тобой, любезный брат, И больше не зову тебя с собой во град. Евмений Как я, Парфения, горел тобою страстно, Так буду о тебе молиться я всечасно. Парфения И я, доколе я жива, Пребуду о тебе в молитвах такова. Евмений Творец от всех сетей мирских меня избавил. Именье, кое я Парфении оставил, Раздайте нищим вы, родители мои, И на сокровищи создайте дом сии Убогим, кои кровь нещадно проливали, Когда за свой народ не робко воевали. А я хотя вас зреть не буду никогда, Вас буду вспоминать пред Богом завсегда. Конец драмы Примечания УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ Архивохранилища ГПБ - Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей (Ленинград) ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. Рукописный отдел (Ленинград) Печатные источники Берков - Берков П. Н. История русской комедии XVIII века. Л., 1977 Избр. - Сумароков А. П. Избранные произведения [Вступ. статья, подготовка текста и примеч. П. Н. Беркова]. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.) Известия - Известия Отделения русского языка и словесности Академии Наук. Т. XII, кн. 2. Спб., 1907 Письма - Письма русских писателей XVIII века. Л., 1980 ПСВС - Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова. Ч. 1-Х. М., 1781 - 1782 Сборник - Сборник материалов для истории Императорской Академии наук в XVIII веке. [Издал А. А. Куник]. Спб., 1865, ч. II Семенников - Семенников В. П. Материалы для истории русской литературы и для словаря писателей эпохи Екатерины II. Спб., 1914 Синопсис - Гизель Иннокентий. Синопсис, или Краткое описание о начале словенского народа, о первых киевских князех, и о житии святого, благоверного и великого князя Владимира... 4-е изд. Спб., 1746 Предлагаемый вниманию читателя сборник драматических сочинений А. П. Сумарокова включает в себя тринадцать пьес. Отобранные для настоящего издания пять трагедий, семь комедий и одна драма далеко не исчерпывают всего, что было создано Сумароковым для сцены. Публикуемые произведения призваны дать представление о его драматургическом наследии в контексте формирования репертуара русского классического театра XVIII в. и показать эволюцию истолкования Сумароковым драматургических жанров на разных этапах творческого пути. Главными критериями отбора служили идейно-художественное своеобразие пьес и их типичность для сумароковской драматургической системы в целом. Многие пьесы Сумарокова появлялись в печати еще до постановки на сцене или вскоре после этого. Причем драматург постоянно стремился к совершенствованию текста пьес, приближал их к требованиям времени и вкусам зрителей. В 1768 г. он подверг коренной переработке почти все созданные им с 1747 г. драматические произведения и тогда же напечатал большинство из них в исправленном виде. Эта вторая редакция ранних пьес стала канонической, и в таком виде они были помещены Н. И. Новиковым в соответствующих (3-6) томах подготовленного им после смерти писателя 'Полного собрания всех сочинений в стихах и прозе покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова' (ч. I-X. М., 1781-1782). Второе издание (М., 1787) повторяло первое. Н. И. Новиков печатал тексты пьес по рукописям, полученным им от родственников драматурга, а также по последним прижизненным изданиям сочинений Сумарокова. Поэтому новиковское 'Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе...' А. П. Сумарокова остается на сегодняшний день наиболее авторитетным и доступным источником текстов произведений драматурга. При подготовке настоящего сборника мы также основывались на этом издании. В частности, тексты всех публикуемых комедий Сумарокова, его драмы 'Пустынник', а также двух трагедий ('Синав и Трувор' и 'Артистона') взяты нами из соответствующих томов названного издания. В советское время драматические сочинения Сумарокова переиздавались крайне редко. Отдельные пьесы, зачастую преподносимые в сокращенном виде, входили в вузовские 'хрестоматии по русской литературе XVIII века'. По существу, первой научной публикацией указанного периода стал подготовленный П. Н. Берковым однотомник: Сумароков А. П. Избранные произведения. Л., 1957 (Библиотека поэта. Большая серия), включающий три трагедии: 'Хорев', 'Семира' и 'Димитрий Самозванец'. В сборнике 'Русская комедия и комическая опера XVIII века' (Л., 1950) П. Н. Берковым опубликована первая редакция комедии 'Пустая ссора' ('Ссора у мужа с женой'). Наконец, в недавно выпущенный издательством 'Современник' сборник 'Русская драматургия XVIII века' (М., 1986), подготовленный Г. Н. Моисеевой и Г. А. Андреевой, вошла трагедия А. П. Сумарокова 'Димитрий Самозванец'. Этим и исчерпывается число современных изданий драматических сочинений Сумарокова. Предлагаемая книга даст возможность широкому читателю более глубоко и полно ознакомиться с драматургическим наследием Сумарокова и русским театральным репертуаром XVIII в. Особое значение при публикации текстов XVIII в. имеет приведение их в соответствие с существующими ныне нормами правописания. Система орфографии и пунктуации во времена Сумарокова достаточно сильно отличалась от современных требований. Это касалось самых различных аспектов морфологической парадигматики: правописания падежных окончаний существительных, прилагательных, причастий, указательных, притяжательных и личных местоимений, окончаний наречий и глаголов с возвратной частицей -ся (например: венцем - вместо венцом, плеча - плечи, драгия - драгие, здешнява - здешнего, которова - которого, ково - кого, похвалъняй - похвальней, скоряе - скорее, женитца - жениться и т. д.). По-иному писались и звукосочетания в приставках, суффиксах и корнях отдельных слов (например: збираю - вместо сбираю, безпокойство - беспокойство, зговор - сговор, женидьба - женитьба, грусно - грустно, щастие - счастие, лутче - лучше, солдацкий - солдатский, серце - сердце, позно - поздно, юпка - юбка и т. д.). Написание союзных частиц не, ни, ли, со в сочетании с значащим словом тоже имело свою специфику. Нормой письменного языка XVIII в. считалось раздельное написание частиц с местоимениями и глаголами (например: ни чево - вместо ничего, есть ли - если, со всем - совсем, не лъзя - нельзя, ни как - никак и т. д.). В большинстве подобных случаев написание слов приводилось в соответствие с современными нормами орфографии. Правда, иногда представлялось целесообразным сохранение устаревших форм орфографии. На этот момент в свое время уже указывал П. Н. Берков в отмеченном выше издании 'Избранные произведения' А. П. Сумарокова, касаясь воспроизведения текста трагедий. Специфика стихового строя трагедий диктовала порой необходимость сохранения отживших орфоэпических форм в правописании. Это касалось тех случаев, когда осовременивание орфографии могло привести к нарушению стихового ритма или сказаться на рифмующихся окончаниях стихов. Вот образцы сохранения подобной стилистически оправданной архаики правописания: 'И бедственный сей боль скорбящия крови...', или: 'Идешь против тоя, которую ты любишь...', или: 'Прервется тишины народныя граница...', а также примеры рифмовых пар: хощу - обращу, зляй - удаляй, любови - крови, умягчу - возврачу и т. д. Иногда осовременивание старых норм орфографии может привести к искаженному пониманию заключенной в фразе мысли автора, как это мы видим, например, в следующем стихе из трагедии 'Хорев': 'Отверзи мне врата любезныя темницы', где прилагательное относится к последнему слову, хотя в произношении может быть воспринято как относящееся к слову 'врата'. И таких примеров встречается в пьесах достаточное количество. Вообще, при публикации текстов трагедий мы руководствовались текстологическими принципами, принятыми в указанном издании избранных сочинений А. П. Сумарокова, осуществленном П. Н. Берковым в 1957 г. Несколько иные принципы были приняты при публикации текстов комедий Сумарокова. Специфика этого жанра обусловливала установку на максимальное сохранение просторечной стихии языка комических персонажей. Только такой подход позволяет донести до современного читателя колорит речевого повседневного общения людей той эпохи. Это относится, в частности, к передаче отдельных форм окончаний существительных, прилагательных, деепричастий, отражавших старые нормы речевой практики, вроде: два дни, взятков, рублев, речьми, святый, выняв, едакой, пришед и т. п., или к сохранению специфического звучания отдельных слов, как оно было принято в разговорном языке XVIII в., например: поимянно, сумнительно, супротивленье, бесстудный, генваря, испужаться, ийти, хощете, обымут и т. п. Мы старались также полностью сохранить просторечную огласовку иноязычных слов, воспринятых в XVIII в. русским языком, а также диалектизмы, вроде: клевикорты, интермеция, отлепортовать, енарал, провиянт, нынече, трожды, сабе, табе, почал, сюды, вить и т. п. Слова, значение которых может быть непонятно современному читателю, выведены в состав прилагаемого в конце 'Словаря устаревших и иноязычных слов и выражений'. С известными трудностями приходится сталкиваться и при освещении сценической судьбы сумароковских пьес. Несомненно, трагедии и комедии Сумарокова игрались во второй половине XVIII в. достаточно широко, входя в репертуар большинства русских трупп этого времени. Но сведения о деятельности даже придворного театра, не говоря уже о спектаклях крепостных театров и вольных русских трупп, носят в целом отрывочный характер. Поэтому сохранившиеся данные о постановках сумароковских пьес не гарантируют полноты знания о сценической жизни той или иной пьесы. Мы старались максимально использовать все доступные современному театроведению источники таких сведений. При подготовке издания, в частности при работе над комментариями, учитывались разыскания в данной области других исследователей: П. Н. Беркова, В. Н. Всеволодского-Гернгросса, Б. А. Асеева, Т. М. Ельницкой, Г. З. Мордисона, на что даются соответствующие ссылки в тексте примечаний. ПУСТЫННИК Впервые - Пустынник. Драма Александра Сумарокова. Спб., 1769. Помещена Н. И. Новиковым в ПСВС (ч. IV, с. 281-302, 2-е изд. М., 1787, ч. IV, с. 281-302). Сочинена в 1757 г. В 1768 г. подверглась переработке. Представлена была впервые на сцене императорского придворного театра в Петербурге в 1757 г. Входила в репертуар Российского государственного театра, что видно из 'Реестра трагедиям и комедиям, которые на Российском театре были уже представлены', приводимого В. И. Резановым (см.: Известия, с. 166), а также из 'Доношения' Сумарокова академической комиссии от 12 января 1769 г. (см.: Семенников, с. 100). С. 434. Действие в пустыни в близости Киева. - Греческие имена всех персонажей драмы говорят о значительной степени условности исторической обстановки, в которой происходит действие пьесы. Это касается и отца главного героя, Домитиана, представленного как 'боярин Владимиров'. С. 435. Пребуди суеты радетельно храня... - Пафос этого вступительного монолога Евмения перекликается с переведенным Сумароковым позднее, но несомненно известным ему во время создания драмы текстом монолога Полиевкта из одноименной трагедии П. Корнеля. Драматическая коллизия последней, по-видимому, послужила основой фабульного построения драмы. Повергли идолов в стране мы сей прехвально... - историческая реалия, относящая вымышленное действие драмы ко времени вскоре после принятия Владимиром христианства в 988 г.