В. Ивановский.
Энциклопедический словарь Гранат, т. 33 (1916): Поляновский мир — Пуазель, стлб. 585—58
Протагор, Ивановский Владимир Николаевич, Год: 1916
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Протагор из Абдеры, первый по времени греческий ‘софист’ (т. е. платный учитель ‘добродетели’: философии и красноречия), род. ок. 480 г. до Р. X., в течение 40 лет с блестящим успехом преподавал во многих городах Эллады, неоднократно живал и в Афинах, где поддерживал отношения с Периклом, позже (уже после смерти Перикла) был обвинен в атеизме и изгнан из Афин, на 70 году жизни утонул в море во время путешествия в Сицилию. Из его произведений сохранились лишь немногие отрывки. П. выставил основное положение общей всему популярно-практическому и просветительному движению софистов сенсуалистической и скептически-релятивистической теории знания: ‘человек есть мера (критерий) всех вещей: для вещей существующих — мера их существования, для несуществующих — мера их несуществования’. Это положение, которое само по себе допускало бы истолкование и в духе критицизма (если взять ‘человека вообще’ и идеальное использование им всех познавательных способностей), П. понимал в том смысле, что критерием истины является каждый отдельный человек в каждый отдельный момент. Знание по П. дается чувственным восприятием. Опираясь на Гераклита (и, может быть, Левкиппа), П. доказывал, что в силу постоянного изменения внешних впечатлений и самих воспринимающих субъектов все вещи в восприятии кажутся (и разным людям и одним и тем же — при различных условиях) различными, и что поэтому может существовать только субъективная и относительная, а не объективная и общеобязательная истина. Тем не менее П. частично возвращался к идее объективной истины, так как, повидимому, сохранял различие между представлениями, основанными на нормальном, естественном состоянии субъекта, и представлениями, покоящимися на ненормальном, противоестественном его состоянии. Поэтому-то П. и мог ставить государственному деятелю и воспитателю задачу заменять худшие представления лучшими. П. признавал существование естественного права и чувств права и обязанности, как дара богов, присущего всем людям. Однако в отношении к самой религии П. высказывается скептически, исходя из факта множественности религий. ‘О богах, — говорит П., — я ничего не знаю, существуют ли они или не существуют, и какую они имеют природу’. Задачу своего обучения реторике П. формулировал как уменье ‘делать слабейшую сторону сильнейшей’, откуда был только один шаг до злоупотребления красноречием в целях ‘софистики’ (П. утверждал, что всякое положение можно доказывать и опровергать одинаково сильными аргументами). П. с успехом занимался грамматическими исследованиями и, повидимому, первый различил роды имен существительных и прилагательных, времена глаголов и виды предложений. — В новейшее время некоторые теории знания пытаются вести свою традицию от П., противопоставляя антропологический и психологистический релятивизм последнего рационалистическим теориям абсолютного познания. Так, к его идеям (в соч. ‘Истина, или ниспровергающие речи’) возводит начало своего ‘антиплатонизма’ немецкий позитивист Э. Лаас, П. противопоставляет Платону прагматист Ф. К. С. Шиллер в соч. ‘Plato or Protagoras’. — См. H. Diels, ‘Vorsokratiker’, А. Н. Гиляров, ‘Греческие софисты’ (1898), P. Natorp, ‘Forschungen zur Geschichte des Erkenntnissproblems im Altertum: Protagoras, Demokrit, Epikur u. d. Skepsis’ (1884).