Просторъ мысли и слова — необходимое условіе для развитія общества.
Просторъ мысли и слова — необходимое условіе для развитія общества.
‘День’, января 1864 года.
Простор мысли и слова — необходимое условие для развития общества, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1864
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Съ новымъ годомъ, съ новымъ….. Съ чмъ бы такимъ поздравить васъ, читатель?.. Что бы такое изъ стараго года, особенно счастливое, желательно было видть возобновленнымъ, воспроизведеннымъ вновь? Чмъ, прежде всего, помянемъ мы старый годъ, добромъ или худомъ? Было и добро, не мало было и худа… Истекшій годъ былъ богатъ содержаніемъ, былъ шуменъ и живъ, расшевелилъ, пробудилъ, посердилъ нашего соннаго сидня-исполина, посердилъ не на шутку,— и это добро, сбилъ съ позиціи нашихъ либераловъ и консерваторовъ, аристократовъ и демократовъ, красныхъ и синихъ, перемшалъ ихъ вмст, встряхнулъ, взболталъ, такъ что къ концу года многіе изъ нихъ очутились не тамъ, гд стояли въ начал,— мелодическіе, гуманные тенора заголосили густымъ героическимъ басомъ, а шибкая басистая скороговорка запла сладкою фистулою. Впрочемъ, героическіе звуки преобладаютъ, и вообще общее настроеніе духа къ Январю 1864 г. бодре, мужественне, возбужденне и самодовольне, чмъ въ Декабр 1862 года. Если нтъ добра въ происшедшей путаниц понятій, то много добра въ томъ, что въ виду серьезной вншней опасности, грозившей Россіи, правда Русскаго чувства взяла свое и показала и обществу и правительству (дай Богъ, чтобъ они въ этомъ убдились), какъ не опасно, какъ не серьезно, какъ безпочвенно и безкорненно то революціонное направленіе, которымъ старались запугать у насъ Русскую публику литературные и не литературные… алярмисты (т. е. люди, склонные при одномъ призрак опасности кричать караулъ и бить въ набатъ). Нтъ худа и въ героическомъ настроеніи духа, преобладающемъ въ обществ, напротивъ, живое ощущеніе своей государственной мощи, своей шири, своего простора, своего народнаго единства и многолюдства, въ Русскомъ человк такъ же законно, правильно, благотворно, какъ и чувство физическаго здоровья въ здоровомъ человческомъ организм. Обезпеченный на этотъ счетъ, не удручаемый сознаніемъ своей немощи, человкъ, какъ и народъ, тмъ ревностне, тмъ свободне можетъ предаться дятельности духа… Но тутъ-то и является иногда такое худо, что духовные запросы глохнутъ подчасъ отъ преизбытка силъ физическихъ, или что могущество физическое ставится выше дятельности духа, понимается само какъ цль бытія, а не какъ средство, длается предметомъ, средоточіемъ всхъ заботъ, единственнымъ источникомъ наслажденій, и, радуя чувство гордости, грозитъ человку горшею опасностью, чмъ сама физическая немощь — духовнымъ безсиліемъ. До этого конечно мы никогда не дойдемъ, но чмъ выше наше героическое настроеніе, особенно же когда современная дйствительность не представляетъ для него достаточнаго повода, тмъ боле нуждается оно въ предостереженіяхъ и напоминаніяхъ.
Да, 1863 годъ ознаменованъ многими событіями громадной исторической важности,— между прочимъ, новымъ взрывомъ вражды и ненависти между двумя родственными племенами, кровавой, еще неоконченной борьбою, вншними опасностями, угрожавшими Русскому государству,— блистательными дипломатическими побдами,— наконецъ адресами,— патріотическимъ восторгомъ, объявшими вс классы народонаселенія, проявленіемъ жизни въ обществ,— его необыкновеннымъ ростомъ и возмужаніемъ — какъ говорятъ по крайней мр и чему большинство общества давно уже и охотно поврило. Борьбу, вражду, кровавую распрю и расправу — 63 годъ передалъ въ наслдіе 64 му году, и ему же сдалъ неразршенными великіе историческіе вопросы, надъ которыми такъ усердно ломали головы вс наши публицисты безъ исключенія. Дипломатическія побды наши были дйствительно блистательны и придали новый блескъ нашему, нсколько померкшему посл Крымской войны, государственному величію. Такихъ побдъ мы, конечно, желаемъ Россіи и на будущее время, въ случа новыхъ политическихъ затрудненій, но мы не можемъ желать повторенія ни этихъ затрудненій, ни повода къ нимъ. Къ тому же дипломатическую кампанію по Польскому вопросу можно считать совершенно поконченною. Польское дло оказалось непригодною почвою для Европейской коалиціи противъ Россіи, и важнйшая наша дипломатическая добыча именно и состоитъ въ томъ, что разршеніе Польскаго вопроса отнын предлежитъ уже намъ самимъ, а не Европ. Мы ждемъ другихъ услугъ отъ Русской дипломатіи, не только въ оборону Россіи, но и въ огражденіе прочихъ Славянскихъ племенъ отъ невыносимаго гнета,— не только въ области Польскаго, но и въ области Восточнаго вопроса, не на основаніи только буквы Внскаго трактата, но на основаніи высшихъ требованій нашего народнаго духа. Мы не думаемъ однакожъ, чтобъ именно 64-му году суждено было осуществить эти ожиданія: кажется, мы еще не готовы для такого подвига, не доросли до него нашимъ сознаніемъ, нашими нравственными силами.— Что же касается — патріотизма, то, говора откровенно, патріотизмъ 63-го года не представилъ намъ ничего особенно новаго, мы, съ своей стороны, никогда не сомнвались, не сомнваемся, да и врядъ ли когда усоявимся въ томъ, что при всякой вншней опасности, угрожающей единству и цлости Россіи,— Русская земля встанетъ вся, какъ единъ человкъ, она встала бы, и она вставала, при обстоятельствахъ гораздо мене благопріятныхъ для ея внутренней жизни,— тмъ легче было бы ей подняться теперь, посл 19 Февраля 1861 года. Конечно, не худо было напомнить о присутствіи этой исторической силы — и тмъ изъ насъ, которые о ней забыли, и Европ,— конечно, единство воли, стремленій, порывовъ пятидесяти-милліоннаго населенія, какъ и вообще единство Русской земли — этого океана-народа, представляетъ зрлище не только величавое, подобное виду океана-моря, но и благотворно дйствующее на душу, подъемлющее духъ, освобождающее его отъ заботъ узкаго партикуляризма,— мы рады, что пережили вновь вс эти ощущенія… Но читателямъ нашимъ уже извстно, что мы въ теченіи цлаго года осмливались простирать наши требованія выше,— что мы желали видть не одно исторически-инстинктивное или натуральное, но и такое разумнйшее и сознательнйшее движеніе, которое было бы пригодно не для одного матеріальнаго отпора матеріальнымъ опасностямъ, не для подкрпленія только вншнихъ государственныхъ силъ,— но и для борьбы съ опасностями нравственными,— для разршенія вопросовъ — силами общественными. Именно этихъ-то послднихъ силъ и требовало свойство такъ-называемаго Польскаго вопроса,— можно даже сказать, что не вмшайся въ это дло Европа съ своими оскорбительными для насъ угрозами, и не обнадеживай она своею помощью Поляковъ,— сфера Польской задачи по существу своему была бы по преимуществу общественная, а не государственная. Мы благодарны 63 году по крайней мр за то, что онъ въ этомъ отношеніи уяснилъ многое для нашего общественнаго сознанія, что онъ поставилъ довольно опредлительно вопросы и назвалъ многія вещи по жмени,— что, однимъ словомъ, ощутилась крайняя и необходимая потребность въ такомъ элемент нашего общаго политическаго организма, на который до сихъ поръ почти не обращалось вниманія, безъ котораго долго думали даже обойтись или же замнить его чмъ-нибудь искусственнымъ. Этотъ органическій элементъ — общество,— не то ‘общество’, которое разумется въ городовомъ положеніи и въ новйшихъ уставахъ о городскихъ думахъ, и которое какъ будто разумется въ слов такъ часто у насъ злоупотребляемомъ: ‘общественное самоуправленіе’,— а общество, какъ среда, въ которой народъ является не какъ сплошная масса, не стороною своей стихійной природы, не въ непосредственности народнаго быта, а стороною высшей сознательной дятельности народнаго духа, среда, въ которой народъ, чрезъ личное просвщеніе своихъ единицъ, образуетъ новое сознательное народное единство, новую духовную силу общественности. Этой силой мы не богаты,— а на нее-то и предъявляетъ запросъ наша современная исторія. Какъ ни прискорбно сознаніе нашей несостоятельности въ этомъ отношеніи, но важно уже и то, что явилось это требованіе и что право этого органическаго элемента начинаетъ наконецъ признаваться. За неимніемъ въ готовности наличныхъ общественныхъ силъ,— необходимость заставила прибгнуть въ созданію особаго рода общественной дятельности и общественнаго мннія, какъ это ясно можно уразумть изъ полемики между ‘Русскимъ Инвалидомъ’ и ‘Московскими Вдомостями’ о причинахъ размноженія у насъ не только казенныхъ, но и разныхъ совсмъ почти неоффиціальныхъ изданій… Впрочемъ, какія бы тамъ необщественнаго характера изданія ни выдавались за общественныя, дло не въ этомъ, а въ томъ, чтобъ точно такъ же свободно могли выходить въ свтъ изданія неоффиціальныя, какъ и оффиціальныя, и чтобы общество,— на первыхъ же порахъ своего сознательнаго бытія какъ общество,— не приняло своего общественнаго мундира за самую сущность,— своего ложнаго отраженія въ льстивомъ увеличивающемъ зеркал за самого себя,— и проч. и проч.,— чтобы вообще не упокоилось самодовольно въ своемъ, только что начинающемся развитіи, или не приняло съ самаго начала, въ порыв восторговъ и ликованій, фальшиваго направленія…
Изъ сказанаго вами читатель можетъ, кажется, догадаться и самъ, что, по нашему мннію, всего дороже, всего желанне для Россіи въ новомъ году..’. То, въ чемъ мы больше всего нуждаемся. 1863 годъ передалъ 1864-му году неразршенными тяжелые историческіе вопросы. Разршеніе этихъ вопросовъ, какъ мы уже столько разъ объясняли, принадлежитъ преимущественно общественной сфер, требуетъ участія общественныхъ силъ, полнота развитія общественной жизни. Это развитіе у насъ туго, эти силы у насъ тощи,— и, несмотря на всю свою вншность, наша общественная жизнь бдна, скудна, малосочна, йеживотворяща. Слдовательно мы должны прежде всего желать себ усиленія нашей общественности, укрпленія нашей общественной почвы! Но однимъ изъ необходимыхъ условій достиженія этого блага есть духовная и нравственная свобода общественнаго развитія, а такая свобода, въ свою очередь, немыслима безъ полной искренности слова устнаго и печатнаго,— которая опять возможна только при устраненіи всхъ вншнихъ стсненій. Слдовательно, въ конц-концовъ выходитъ одно: просторъ мысли и слова является намъ теперь самымъ желаннымъ даромъ, самою крайнею необходимостью, условіемъ sine qua non истиннаго развитія и возмужанія нашего общества, пробужденія, оживленія и направленія къ благой дятельности нашихъ общественныхъ силъ. Безъ этого простора нтъ ни общества, ни общественнаго мннія, и потому-то наше правительство, признавая необходимость общественнаго мннія, какъ новаго агента въ нашей внутренней жизни, озабочено соображеніями объ измненіи существующихъ законовъ о печати. Скоро ли будутъ отмнены эти законы и замнены новыми, и каковы будутъ эти новые, мы не знаемъ,— мы вримъ, что во всякомъ случа они будутъ лучше старыхъ и дадутъ большій просторъ человческой мысли и слову, чмъ прежній порядокъ. Мра простора, предоставленнаго мысли и выраженію ея въ слов, будетъ служить въ то же время мрою нашего общественнаго роста и развитія, а также и нашей пригодности или способности къ разршенію великихъ общественныхъ задачъ, выдвинутыхъ Польско-Русскимъ вопросомъ. Просторъ слова — нужне всхъ реформъ, посл освобожденія двадцати милліоновъ Русскихъ крестьянъ, нужне и земскихъ и другихъ учрежденій, ибо въ немъ, въ этомъ простор, заключается условіе жизненности для всхъ этихъ учрежденій, и безъ него — они едвали взойдутъ.
Поэтому, читатель, поздравляя васъ съ новымъ годомъ, мы желаемъ вамъ самаго лучшаго и нужнйшаго — простора мысли и слова. Мы желали вамъ этого же и на 62 я на 63 годъ, но надемся, что хоть въ 64 году это желаніе не останется тщетнымъ. И не слушайте, читатель, тхъ, кто будетъ уврять васъ въ вашей зрлости и ублажать ваше самолюбіе, не слушайте ихъ до тхъ поръ, пока не будете вы имть простора для выраженія вашихъ чувствъ и мыслей,— простора хотя въ тхъ размрахъ, какіе, говорятъ, предположены и самимъ правительствомъ.