Скотт Вальтер.
Предуведомление к драматическому этюду в 2-ух действиях, 4-ех сценах ‘Холидон Хилл’.
Перевод Д. А. Эристова (1826 г.).
Предуведомление к драматическому этюду ‘Холидон Хилл’, Скотт Вальтер, Год: 1826
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Хотя публика принимает самое малое участие в подобных объяснениях, однако ж автор берет смелость объявить, что начиная сей труд, он назначал его в число смеси, которую один друг его предположил издать. Но вместо того, чтобы ограничиться одною или двумя сценами, как думал прежде, он нечувствительно его кончил, придав сочинению сему такое пространство, которое позволяет ему явиться отдельно. Цель его — представить картину военных древностей и рыцарских нравов. Сия драма, если можно назвать этим именем следующее сочинение, не будучи назначаема для театра, никак не может принадлежать ему, и если бы кто-нибудь вздумал ее представить на оном, как это бывает в подобных случаях (ср. ‘Марино Фальеро’ лорда Д. Байрона), то автор объявляет, что это будет труд напрасный.
Содержание сего сочинения найдут в шотландской истории, но дабы сей легкий труд не обременить, в угоду антиквариям, учеными разысканиями или темными выписками, автор ограничивается, сообщая о нем понятие следующим местом, которое взято из ‘Шотландской истории’ Пинкертона, том I.
‘Правитель отправил (в 1402 году) значительные силы, под предводительством Мэгрдака, старшего своего сына, графы Ангус и Морей также присоединились к Дугласу, который вступил в Англию с армией, состоявшей из десяти тысяч человек, которые пронесли ужас и опустошение даже до стен Ньюкастла.
Генрих IV был тогда в Валлийском княжестве, занимаясь войною с графом Авенном Гдендруром, но граф Нортумберлендский и сын его Гошспур Перси, собрав многочисленное войско, ожидали возвращения обремененных добычей шотландцев близ Мидфальда, в северной части Нортумберлендского графства. Отступающий Дуглас, прибыв в Вулер и приметив неприятеля, завладел крепкою позицией Гомильдон Хилл, которая расположена была между двумя армиями, соперничая чрез сие с предшественником своим в Опитенбургском сражении, только не с равным успехом. Англичане устремились было к нападению, и Генрих Перси хотел уже вести их через холм, но Марл, остановив за узду его лошадь, советовал ему, не идя далее,
пустить в неприятеля страшный град английских стрел. Этот совет увенчан был обыкновенным успехом: ибо во все времена лук был для англичан орудием победы, и, хотя шотландцы, а может быть даже и французы, лучше их умели действовать копьем, однако ж это оружие становилось бесполезным, когда лук издали решал участь битвы. Роберт Великий знал это и в Банокбурнском сражении приказал отряду конницы ударить на английских стрелков , в то время как начнется битва, для того чтобы рассеять их и прекратить гибельную стрельбу. Но Дуглас не взял этой предосторожности, а из сего вышло то, что войско его, расположенное на скате холма, представило верную цель неприятельским стрелам, из которых ни одна не упала даром. Шотландцы падали, не сражаясь и не находя средств к отмщению. Вдруг один храбрый рыцарь по имени Суинтон воскликнул громко:
‘Мужественные сограждане! Какое очарование удерживает вас? Что причиною тому, что вы стоите здесь неподвижно, ожидая, подобно робким ланям, смертоносной стрелы охотника, вместо того, чтобы предаться свойственной вам храбрости и сражаться с неприятелем грудь с грудью? Пусть свободно служащие следуют за мною для иного, чтобы изринуть жизнь и победу из рук неприятеля, или погибнуть, как должно людям’!
Адам Гордон слышал слова сии и, несмотря на старинную, смертельную вражду с Суинтоном, вражду, стоившую обеим сторонам большого числа приверженцев, бросился пред ним на колени, испрашивая прощения и посвящения себя в рыцари, признавая его благоразумнейшим и храбрейшим из рыцарей Великой Британии. По окончании обряда Суинтон и Гордон сошли с холма, предводительствуя только сотнею воинов, кои все погибли, сражаясь с отчаянною храбростью. Если бы остальное войско шотландское оказало одинаковый дух, то, может быть, конец сего дня был бы другой. Дуглас, который, как видно, не был одарен качествами необходимыми для военачальника, видя поражение своего войска, вознамерился наконец сойти с возвышенности, но английские стрелки, отступив несколько шагов, пустили в него тучу стрел, столь острых, что никакая воинская одежда не могла им противиться и, хотя латы шотландского вождя были превосходной ковки, он получил пять ран, из коих, впрочем, ни одна не была смертельною. Всадники, рыцари и оруженосцы не могли отвечать ударами за удары и были только зрителями совершенного поражения своего войска. Великое множество шотландцев было убито и около пяти сот человек утонуло в Твиде. Из раненых известнейшие были: Дуглас, потерявший глаз на сем сражении, Мурдак сын Олбени, графы: Морай, Ангус и четверо других знаменитых по своему сану. Из убитых военачальников главнейшие были: Суинтон, Гордон, Лавингстон, Календер, Рамзай Далгуза, Балтер Синклер, Роджер Гордон и Батлер Скотт. Таков был конец Гомильдонской битвы.’
Надобно заметить, что в этом сочинении, действие перенесено из Гомильдона в Холидон-Хилл. Автор имел на это причину, которую может оценить каждый, кто осмелится во второй раз вывести на сцену знаменитого Хотспера, предводительствовавшего англичанами на первом из сих сражений? Впрочем, некоторые особенные случаи, принудили бы самого строжайшего антиквария извинить перенесение действия из Гомильдона в Холидон-Хилл. В обеих случаях Шотландское войско разбито было Англичанами : в обеих победители оказали ловкость, равную с бесстрашием побежденных и в обеих же английские стрелы решили участь битвы. На Гомильдонском сражении Гордон был убит, а на Холидонском шотландцы сражались под предводительством несчастного представителя знаменитого дома Дугласов.
Начальствовавший на Гомильдонском сражении прозван был Теряющим (Tineman) по случаю его неудач и многократных несчастий. Будучи одарен вполне храбростью, наследственною в его доме, он, кажется, получил очень мало прозорливости, потому что не умел в школе несчастья воспользоваться уроками для приобретения сведений, нужных военачальнику. Я, однако, весьма удален от предположения, что черты зависти и сумасбродства, характеризующие регента в следующем эскизе, были приписаны историей или Дугласу Холидонскому, или прозванному Теряющий, который, по-видимому, приобрел уважение своих сограждан, не смотря на то, что, подобно Энну Монтморанси, во всех сражениях своих был разбит, ранен или взят в плен. Лицо регента в следующем сочинении совершенно вымышленное.
Предание о фамилии Суинтона, еще существующей и происходящей по прямой линии от того Суинтона, о котором говорено было выше и которому автор имеет честь быть родственником, говорит, что сей храбрый человек, погибший на сражении в Гомильдоне описанным образом, убил Гордонова отца, что кажется весьма достаточным для оправдания автора, поместившего сей случай в следующем драматическом эскизе, хотя другие уважительные доказательства уверяют в его невероятности.
Если кто-нибудь из читателей потрудится бросить взгляд на Фруассара, Фордуна, или на других историков того времени, он увидит, что автор, описывая характер Суинтона, ни мало не увеличил ни силы, ни мужества, ни поступков его.
1822 г.
Источник текста:
Скотт. В. ‘Холидон Хилл’, скетч в 2-ух д. Пер. Эристова Д. А. М., ‘Типография Решетникова’, 1828 г. С. 2 — 11.