ИНСТИТУТ К. МАРКСА и Ф. ЭНГЕЛЬСА
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
БИБЛИОТЕКА НАУЧНОГО СОЦИАЛИЗМА ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ Д. РЯЗАНОВА
Г. В. ПЛЕХАНОВ
СОЧИНЕНИЯ
ТОМ III
под редакцией
Д. РЯЗАНОВА
Предисловие редактора.
Д. Рязанов.
Предисловие редактора, Рязанов Д., Год: 1929
Время на прочтение: 5 минут(ы)
В третьем томе собраны главным образом статьи на русские темы, писанные Плехановым в 1888—1892 гг. Первые годы этого периода составляют одну из самых мрачных полос нашего революционного движения.
Уже в 1886 г. нельзя было больше сомневаться, что ‘Народная Воля’ потерпела окончательное ‘поражение’. В декабре вышла последняя книжка ‘Вестника Народной Воли’. В мае—июне 1887 г. ‘процесс 21-го’ — процесс Лопатина, пытавшегося восстановить старую организацию, и П. Якубовича, наиболее выдающегося представителя молодой ‘Народной Воли’ — обнаружил полный развал в рядах старой партии. Попытка Ульянова, Лукашевича, Андреюшкина воскресить ‘Народную Волю’ окончилась также неудачей. В группах молодежи, связанной с главными организаторами покушения 1 марта 1887 года, старая народовольческая идеология подвергалась уже основательной критике и заменялась какой-то пестрой смесью из ткачевизма в области политики и марксизма в области экономики.
Реакция восторжествовала по всей линии. Вместо старого поголовного увлечения революционерами, которое можно было встретить среди гимназистов и студентов еще в первой половине 80-х годов, теперь свирепствовала эпидемия политического безразличия и политического непротивления. А поскольку эта молодежь интересовалась вопросами революционной теории и практики, она относилась очень враждебно ко всем попыткам подвергнуть критическому анализу программу ‘Народной Воли’. Хотя известный рассказ о том, что в одном из южных городов России — речь идет об Одессе — революционные староверы подвергли ‘Наши разногласия’ торжественному сожжению, относится к числу исторических легенд, все же редкие экземпляры первых изданий группы ‘Освобождение Труда’ встречали тогда не особенно дружелюбный прием! В широкое обращение их не пускали, чтобы не ‘сбивать с толку’ еще не установившуюся молодежь, хотя и сами руководители принадлежали к весьма сомнительным ‘старикам’. Но, вместе с тем, в той же Одессе весьма усердно собирали деньги, чтобы послать их в Женеву на лечение Плеханова, о состоянии здоровья которого доходили зловещие слухи.
Более обостренными были отношения за границей. Когда я приехал за границу в феврале 1889 г., и в Цюрихе, и в Париже плехановцы представляли незначительную группу, весьма мало влиятельную среди заграничной молодежи. Огромное большинство принадлежало к категории ‘инвалидов, никогда не побывавших на поле сражения’ (выражение самого Плеханова). Полемика между ними и тогдашними ‘народовольцами’ принимала зачастую весьма неприятный обывательский характер.
Заграничная эмиграция переживала острый кризис. Особенно тяжелое впечатление произвела измена Тихомирова, слухи о которой распространялись уже с конца 1887 г. А в марте 1888 г. она уже сделалась ‘злобой дня’. В предисловии к новому изданию своей французской книги ‘La Russie politique et sociale‘ признанный вождь ‘Народной Воли’ заявил, что нужно сначала выработать идею общественного устройства и созидания и что только потом можно претендовать на политические свободы. От Исполнительного Комитета, подписавшего смертный приговор Александру II, бывший редактор ‘Вест-ника Народной Воли’ скатился к ‘Московским Ведомостям’.
Вполне понятно, что Плеханов, который уже в ‘Наших разногласиях’ подверг уничтожающей критике писания Тихомирова, не мог не откликнуться на эту ‘злобу дня’. Он не ограничился двумя статейками в сборнике ‘Социалдемократ’, но написал еще специальный памфлет, который, однако, вышел с большим запозданием, когда волнение, вызванное изменой Тихомирова, тогда уже прощенного и вернувшегося в Россию, почти улеглось. Книжка, поэтому, как я хорошо помню, не привлекла к себе особенного внимания, а между тем Плеханов в ней впервые остановился более подробно на философской стороне научного социализма, которую он тогда изучал, в связи с философией Гегеля. Насколько он в это время увлекался изучением немецкой философии, видно из того, что он хотел уже тогда написать специальную работу о Гегеле и издать ее в ‘Библиотеке Научного Социализма’. Но план этот встретил энергичное сопротивление со стороны молодой группы членов ‘Русского Социалдемократического Союза’ (Соловейчика и др.), которые вы-двигали на первый план издание литературы для рабочих.
Борьба за влияние на интеллигенцию продолжалась. Выступление старого бунтаря Дебагория — Мокриевича, который, в союзе с только что появившимся на заграничном горизонте Бурцевым, в журнале ‘Свободная Россия’, проповедовал отречение от социализма и союз с либералами, повлекло за собой некоторое сближение между остатками народовольцев и социал-демократами. К этому времени относится попытка молодого, но очень энергичного революционера, Юлия Рапопорта, объединить все социалистические организации на общей платформе борьбы с новым течением. Инициатор, принимавший деятельное участие в революционном движении на юге России, был очень слабым теоретиком и, отказавшись уже от народничества, оставался еще убежденным террористом. Но он отличался в то революционное безвременье большой преданностью делу и организаторскими способностями.
Рапопорту удалось издать только один номер журнала ‘Социалист’, в котором, наряду с Лавровым, принял очень деятельное участие и Плеханов, дав-ший, кроме большой программной статьи о ‘Политических задачах русских социалистов’, также едкий разбор литературных упражнений Бурцева и одно-го из его сотрудников Жука (более известен под псевдонимом Батуринского), выступившего с обличением русских рабочих в политической неустойчивости.
В связи с этой полемикой стоит и инцидент с предисловием Плеханова к речи Петра Алексеева. Оно вызвало бурю негодования в среде эмиграции самых разнообразных оттенков. Надо сказать, что даже те, кто стоял на точке зрения Плеханова, были недовольны. Вместо того, чтобы, как он это сделал в разборе ‘Свободной России’, назвать по имени тех интеллигентов, которые доказывали бесплодность революционной работы среди рабочих, своей трусостью якобы только разрушавших революционные организации, Плеханов чересчур обобщил свои удары, предупреждая рабочих против какой-то интеллигенции вообще. Друзья указывали, что такое предупреждение может только помешать работе тех, тогда очень и очень немногочисленных, элементов из интеллигенции, которые уже направились в рабочую среду.
Предисловие это вызвало большое возбуждение не только в русской эмиграции, оно перенеслось в Швейцарии и в Париже в те кружки немецких социал-демократов, которые — тогда немецкая партия была еще на полулегальном положении и имела свою эмиграцию — находились в контакте с русскими революционерами. Таким образом, полемика, загоревшаяся в русских революционных кружках, перенесена была на страницы немецкого ‘Социал-демократа’, издававшегося тогда в Лондоне.
В номере от 22 марта 1890 г. мы находим большую корреспонденцию ‘Из русского движения’, в которой автор дает сведения о ‘Русском Социал-демократическом Союзе’ и подробно излагает предисловие Плеханова к брошюре ‘Речь Алексеева’. Корреспонденция была подписана буквами 2кш. Под этим псевдонимом скрывалась Клара Цеткин, которая писала тогда в сотрудничестве с одним русским эмигрантом, доставлявшим ей фактический материал.
Корреспонденция вызвала ‘Возражение’ Г. Бека (5 апреля 1890 года), который на Парижском международном конгрессе выступил с большой речью как представитель русской революционной группы. На это возражение последовал подробный ответ, напечатанный (26 апреля 1890 года) под названием ‘О пропаганде среди русских рабочих’. Автор, подписавший свою статью псевдонимом ‘Осипович’, дает полный перевод предисловия Плеханова к речи Алексеева. Наконец, принял участие в полемике и сам Плеханов, который (10 мая 1890 г.) воспользовался этим случаем, чтобы разъяснить немецким товарищам ‘Принципы и тактику русских социалистов’. Эта статья впервые появляется в русском переводе.
Почти одновременно с предисловием к брошюре ‘Речь Алексеева’ вышел в свет первый номер большого социал-демократического журнала. Плеханов тогда горячо отстаивал свой план создания периодического органа, который можно было бы противопоставить большим легальным ежемесячникам. Критически относясь к русской интеллигенции, он в то же время придавал огромное значение пропаганде в ее среде. Поэтому, когда группа ‘Освобождение Труда’ получила в 1889 г. крупное пожертвование от одного сочувствующего интеллигента, Плеханов, со всей энергией, взялся за издание трехмесячного обозрения. Нужно было доказать, что учение Маркса имеет в России под собою реальную почву, что развитие русских общественных отношений идет теперь по тому же пути, на который давно уже выступили опередившие нас страны Запада. Вопросам русской общественной жизни и литературы решено было посвятить главное внимание.
План этот не был осуществлен целиком. Вместо трехмесячного периодического обозрения удалось выпустить в течение почти трех лет только четыре тома, которые на три четверти были заполнены Плехановым. Статьи о Чернышевском будут напечатаны в пятом и шестом томах, в предисловии к которым я остановлюсь подробнее на истории этих статей. Статья о Каронине, как и статья об Успенском, будут напечатаны в десятом томе вместе с другими литературными статьями.
В предлагаемый том вошли только все ‘Внутренние обозрения’ (иностранная хроника войдет в четвертый том) и статьи о ‘Русском рабочем в революционном движении’. Как дополнение к последней статье мы даем в приложении репортерские заметки Плеханова, которые он, по свидетельству М. Попова, помещал во время стачки в газете ‘Новости’, а также статью ‘Стачка рабочих на Новой бумагопрядильной фабрике в С.-Петербурге’ (‘Начало’, орган русских революционеров, март 1878 г.), которая, несомненно, написана Плехановым {Все доказательства в пользу этого предположения мы приведем о примечаниях и разъяснениях к сочинениям Плеханова. Косвенное указание мы имеем в статье старого семидесятника, А. Фаресова. ‘Помню, они оба сидели за корректурой, еще сырой, подпольной газеты ‘Начало’. Каблиц назвал мне Плеханова его настоящей фамилией’. ‘Заря России’, 1913 г., No 41.}.
Четвертая книжка ‘Социал-демократа’ вышла уже в разгар ‘всероссийского разорения’, голода 1891—1892 гг. Во внутреннем обозрении, посвященном этой теме, Плеханов впервые излагает свой новый взгляд на происхождение русской общины с периодическими переделами земли. Опираясь на Кейсслера, он теперь доказывает, что русская община является продуктом определенной политики правительства, которое создало таким образом ‘прочнейшую основу всего нашего государственного порядка’.
Статья Плеханова ‘Реакционные жрецы искусства и А. В. Стерн’, опубликованная в ‘Свободе’ — орган, издававшийся ткачевистом М. Турским и С. Княжниным (после С. Семенов) в 1888 —1889 гг.— будет напечатана в одном из следующих томов. Пока в нашем распоряжении имеется только вторая часть этой статьи.
Декабрь 1922 г.