Предисловие книге Жюля Мишле ‘Кордельеры и Дантон‘
Предисловие книге Жюля Мишле ‘Кордельеры и Дантон‘
О. Добиаш-Рождественская.
Примечания
Примечания
——————————————————
Предисловие книге Жюля Мишле ‘Кордельеры и Дантон’, Добиаш-Рождественская Ольга Антоновна, Год: 1920
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В этой книжке мы собрали наиболее интересные отрывки из того, что рассказывает в своей ‘Истории Французской Революции’ французский историк Жюль Мишле1 об одном из самых замечательных политических клубов эпохи Великой Революции и о вожде и председателе Клуба, Жаке Дантоне. Создавшийся в середине 1790 вскоре после торжественного братания народа в годовщину взятия Бастилии, Клуб этот2 почти до последних месяцев Революции шел, по-видимому, впереди движения. Его вожди господствовали в Парижской Коммуне и долго были особенно влиятельными в левой группе Национального Конвента3, так наз. Горе. Он объединил в своем составе самых радикальных деятелей, самые яркие характеры и страстные темпераменты великой эпохи. Клуб всегда был широко доступным, популярным и народным. В нем царило революционное одушевление и свобода проявления разнообразных (чаще всего крайних) мнений. С вырождением революционной стихии, одушевление начало переходить в фанатическое исступление, а свобода — в анархию. Если в первый период во главе клуба стояли пламенный и чистый Демулен, неистовый и жестокий, но бескорыстный Марат, если его направлял политический гений великодушного Дантона, то под конец в нем господствуют низкопробные площадные ораторы, нравственно неразборчивые люди и ‘исступленные’ демагоги, как Эбер и Шометт. В начавшейся борьбе за влияние на Революцию с якобинцами и их вождем, Робеспьером4, кордельеры обнаружили отсутствие дисциплины и неспособность к проведению единой устойчивой политики, — грех, которого не мог искупить гений Дантона. Не достававшими им качествами в высокой степени обладала группа Робеспьера и строго централизованная организация клуба якобинцев’. Кордельеры оказались побежденными в этой борьбе. Преследуемые партией Робеспьера вожди их один за другим сложили головы на эшафоте. После казни последних видных кордельеров Клуб сам собою распался и исчез. В первом из приведенных нами отрывков Мишле дает картину заседания Клуба, и мастерски чертит портреты его вождей. Их галерею завершает Дантон.
Он был президентом клуба, любимцем его сменяющейся публики, революционного Парижа и Франции. Он является самым любимым героем Мишле. За немногими исключениями мы подобрали все, что говорит Мишле о Дантоне в тех девяти томах, которые он посвятил истории Великой Революции.
В составившейся таким путем книжке читатель не должен рассчитывать найти биографию Дантона, как не найдет и систематического изложения и беспристрастной оценки его политической деятельности. Мишле, не знавший, что известно новым историкам Революции, склонный скользить иногда мимо существенного, зачастую об очень важных фактах деятельности Дантона говорит только намеками. Редактор ‘Отрывков’ не считает себя призванным дополнять или поправлять образ, даваемый Мишле. В более спокойно написанных историях Великой Революции, хотя бы доступной русскому читателю ‘Политической истории Французской Революции’ Олара5, можно найти более обстоятельное изложение и спокойную оценку дела Дантона. Но текст Мишле, при всей своей отрывочности, пристрастности, подчас и фантастичности ценен, как яркая характеристика особенно дорогих ему в его герое черт. Только так и можно подходить к нему. Мы укажем здесь лишь на некоторые факты, без которых неосведомленному читателю непонятны намеки Мишле.
Жорж Жак Дантон (1759—1794) выдвигается на политическую арену лишь в 1790 г., в качестве председателя клуба кордельеров. Возможно, что в то время уже начала определяться будущая его программа. Дантон, один из немногих (вместе с Мирабо) ясно понимал положение Франции и смысл совершающегося в ней переворота. Старый порядок был невозможен. Вместе с тем очевидно, что он не уступит добровольно. Его надлежало устранить. Но на его развалинах необходимо было немедленно строить крепкое правительство. Против сил старой Европы, которые грозили новому порядку, необходимо было объединить его защитников, сплотить Францию, создать военную силу Республики. Дантон раньше других понял впоследствии опасность ‘войны пропаганды’, которою увлеклись было Конвент и молодая армия, и ввел ее в пределы обороны. Искусной дипломатией он разъединял врагов, обеспечив нейтралитет малых держав, заставил признать Республику. Во всех этих, как и в множестве других второстепенных его дел, проявлялся артистический его гений.
Вождь клуба кордельеров до конца 1792 г. не играл официальной роли, не будучи членом ни Учредительного, ни Законодательного Собрания, ни правительства. В 1791 г. он продал место адвоката в королевском совете, которое, согласно тогдашним обычаям, было им куплено в 1787 г., причем величина суммы, выплаченной ему за него двором, дала впоследствии повод заподозрить чистоту сделки. Здесь начало обвинений Дантона в продажности, в тайных сношениях с двором, никогда впоследствии не доказанных. Открыто Дантон, во всяком случае, до конца выступал, как ‘крайний’ в вопросе политических принципов и ‘снисходительный’ в вопросе личных мер. Ему приписывается какая-то роль в организации июльской петиции 1791 г. о низложении короля. Но решительно выдвинули его на вершину влияния и власти события начала августа 1792 г., приведшие к падению монархии. С этого времени министр юстиции в республиканском министерстве, он явится его фактическим главою, вождем преобразовавшегося правительства Парижской Коммуны. Он сохранял еще на некоторое время место министра и после выборов его в члены Национального в сентябре того же года. Его популярность еще сильнее возросла вследствие мужества, проявленного им при вести о приближении к Парижу австро-венгерской армии, Париж был в панике. Руководимое министром Роланом и его женою Собрание готово было покинуть столицу и укрепиться на юге. Только Дантон вместе с Верньо были того мнения, что ‘торжество свободы следует обеспечить в Париже или погибнуть вместе с нею’. Их мнение победило. Но чтобы защитить Париж, надо было, стать господином в нем. В такой роли и является вождь Парижской Коммуны, фактический глава министерства. В этом смысле на него, несомненно, падает косвенная ответственность за массовые ‘сентябрьские убийства’ — расправы, произведенные в парижских тюрьмах, по-видимому, по инициативе Марата над лицами, подозреваемыми в роялизме. Сам Дантон часто, принимал на себя известную ответственность за них, принимал печальную кличку ‘септембризера’, хотя, несомненно, лично сделал, что мог, для спасения отдельных жертв, и, в предупреждение повторения подобных расправ установил революционные трибуналы. Такова была его роль в первые годы Революции. Она становится все ответственнее по мере того, как выше вздымается революционная стихия, — вознося на гребне своем Дантона. Его значение в эту вторую половину Революции, его заслуги и грехи перед ней, его трагическую борьбу с якобинством и Робеспьером, его роковой конец Мишле изобразил с той силой сочувствия, какая почти всегда помогает угадывать жизненную и историческою правду. Она заставляет нас простить великому историку отдельные искажения и неточности.
1. Его краткую биографию мы даем в предисловии к переводу сочинения того же автора ‘Жанна д’Арк’ изд. — ‘Всемир. Литер’. Более полную биографию и характеристику даем в книге ‘Исторические отрывки’ из Мишле.
2. Он назывался, собственно, ‘Обществом друзей прав человека’, но больше известен был современникам и отошел в историю с именем Клуба Кордельеров.
3. Конвент, образовавшийся после падения монархии Конвент 1793 г., был третьим (после Учредительного и Законодательного Собрания народных представителей эпохи Революции.
4. См. отрывок ‘Кордельеры’, а также в выпускаемой издательством ‘Всемирная Литература’ брошюре ‘Якобинцы и Робеспьер’ характеристику якобинства, как ее дает Мишле. — Судя по всему, эта брошюра так и не была выпущена — El
5. См. в этой Истории главы, посвященные Дантону.
Источник текста: Кордельеры и Дантон / Жюль Мишле, Jules Michelet. 1798-1874, Пер. А. Быковой/ Под ред. и с предисл. О.А.Добиаш-Рождественской. — Пб.: ‘Всемир. лит.’ при Гос. изд., 1920. — 136 с., 13 см. — (Всемир. лит. Франция, Вып. No 44).