В. И. Даль
Картины изъ русскаго быта.
В. И. Даль
Картины изъ русскаго быта.
I. Поврка.
I. Поврка.
Поверка, Даль Владимир Иванович, Год: 1848
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Было, говорятъ, гд-то и когда-то присутственное мсто, въ которомъ засдало, между-прочимъ, нсколько членовъ изъ купечества. Люди эти, нельзя сказать, чтобы охотой на службу пошли: у каждаго изъ нихъ, кром общаго блага, и свое собственное также было на ум, а служба, конечно, отнимала у нихъ много времени и заставляла иногда по невол запускать свои дла. Лишь бы польза въ томъ была, такъ это бы все ничего: извстно, что собственнымъ своимъ благомъ надо жертвовать для блага общаго.
По обычному въ то время и въ тхъ мстахъ порядку, господа члены эти не знали дла, да и не допускались вовсе секретаремъ къ дламъ, и, правду сказать, сами не очень о томъ тужили, они охотно принимали на себя съобща разныя издержки и пособія, лишь бы ихъ не слишкомъ отрывали отъ своихъ длъ и не подвели, при случа, подъ обухъ. Подписать журналъ и десятокъ-другой бумагъ — это ихъ не черезчуръ обременяло, особенно, если не было никакихъ постороннихъ, непріятныхъ и неумстныхъ настояній о предварительномъ прочтеніи подписываемаго. Все это досаждаетъ, потому-что отнимаетъ время, обременяетъ голову, вводитъ иногда въ раздумье и притомъ ни къ чему не служитъ, какъ уже было дознано на опыт нашими членами неоднократно въ прежніе годы ихъ служенія. ‘Пробовалъ, братецъ, и читать’ отвчалъ одинъ изъ нихъ на совтъ пріятеля: ‘да еще хуже выходитъ’. Поэтому, роковые горюны отбывали свое трехлтіе, ходили во все это время подъ страхомъ Божіимъ и человческимъ, и если все благополучно проходило, то служили три молебна, на которыхъ, какъ замчено было всми, молились отъ избытка чувствъ и клали земные поклоны отъ усердія души, потомъ задавали обдъ, не жаля издержекъ, и предавались опять спокойно мирнымъ своимъ занятіямъ. Нкоторые, однакоже, по какимъ-либо тревожнымъ случаямъ, сходили съ этого достохвальнаго поприща — если не калками, то по-крайней-мр инвалидами, пожертвовавъ отечеству здоровьемъ своимъ и нсколькими годами жизни. Такъ бывали примры небольшихъ параличей, оставшагося навсегда біенія сердца и другихъ, большею частію нервическихъ недуговъ, которые услаждались для пріобртателей ихъ разв одною только пользой, которую приносила такъ-называемая общественная служба ихъ всему страждущему человчеству.
При такомъ положеніи длъ, милостивцы наши продали себя такъ-сказать секретарю, казначею, а отчасти и небольшому числу прочихъ чиновниковъ, которые распоряжались по собственному усмотрнію, застращивая членовъ, въ случа какихъ-либо неумстныхъ сомнній, входящими и исходящими нумерами и шнуровыми книгами. И члены длались послушными, смирными и покорными, не спорили, а молили только Бога, чтобы трехлтіе благополучно миновалось.
Однажды, начальникъ узналъ стороной, что въ оговоренномъ нами мст для строгаго и разборчиваго критика нашлось бы кой-гд и кой-въ-чемъ по сучку и по задоринк, а главное, что хуже всего, будто-бы и казна поступала въ ящикъ, подъ ключи и печати только временно, на одни сутки, наканун урочнаго свидтельства, въ остальное же время казна эта была не мертвымъ, а живымъ капиталомъ, обращаясь тутъ и тамъ по рукамъ и принося казначею и секретарю небольшіе проценты. Чиновники эти были такъ снисходительны, что дозволяли даже и самимъ членамъ затыкать по-временамъ этими деньгами диры по торговымъ ихъ оборотамъ, съ тмъ, однакоже, какъ само собою разумется, чтобы члены эти, въ поощреніе на будущее время, платили за это и секретарю и казначею, каждому порознь, процента по два или по три на мсяцъ.
Объ этомъ-то узналъ мстный начальникъ. Не желая лзть въ петлю за другихъ, онъ тотчасъ принялъ въ-тихомолку свои мры. Ему бы ничего не стоило, какъ говорится, накрыть виновныхъ мокрымъ рядномъ, онъ могъ нагрянуть тотчасъ же съ шумомъ и громомъ, какъ снгъ на голову, потребовать казначея, секретаря, членовъ, освидтельствовать казну, заключить протоколъ объ отсутствіи ея, отдать всхъ ихъ подъ судъ и проч., но все это, какъ самъ онъ выражался, не общало ему никакой пользы, кром одного лишь вреда: при начет и раскладк, ему бы и самому не миновать своей доли, а за этимъ онъ вовсе не гонялся. И такъ, онъ началъ съ того, что сталъ поговаривать о безпорядкахъ, которые, какъ-де слухи до него доходятъ, оказываются вотъ въ такомъ-то мст, ‘надобно добраться до этихъ господъ’, продолжалъ онъ, ‘надобно порядкомъ до нихъ добраться: въ первыхъ числахъ будущаго мсяца непремнно буду тамъ и освидтельствую также казну’. Онъ съ намреніемъ далъ довольно-большой срокъ, чтобы успли приготовиться и въ-особенности собрать и внести деньги. Дня за три, онъ сказалъ наконецъ своимъ приближеннымъ, что въ такой-то день, часовъ въ 10 утра, хочетъ туда нагрянуть. Онъ зналъ положительно, что все это будетъ передано туда отъ слова до слова въ тотъ же день, и потому спокойно выжидалъ назначенный имъ самимъ срокъ.
Прибывъ на мсто, начальникъ принялъ видъ, будто намренъ поврять длопроизводство, началъ заглядывать въ настольный, потомъ во входящій, требуя на выдержку отчета по нкоторымъ нумерамъ. Затмъ вошелъ онъ въ присутствіе, занялъ мсто и просилъ членовъ продолжать свои занятія. Не смотря на троекратное повтореніе этой просьбы, т. е. приказанія, члены могли только отвчать подобострастнымъ поклономъ, взглянувшись между собою въ страшномъ недоумніи: обыкновенныя ихъ занятія состояли въ балагурств такого рода, которое вовсе неудобно было продолжать въ присутствіи строгаго начальника. Онъ обратился къ секретарю, указалъ на неразршенныя бумаги, лежавшія отдльной кипой на стол, и приказалъ читать ихъ, обыкновеннымъ порядкомъ, какъ онъ выразился, хотя это здсь вовсе не былъ порядокъ обыкновенный.
Секретарь прочиталъ одну бумагу, начальникъ остановилъ его и спросилъ младшаго члена, какъ онъ думаетъ ее разршить? Этотъ, не могши найтись въ такихъ трудныхъ и небывалыхъ обстоятельствахъ, счелъ за лучшее поклониться и отмолчаться. На повторенный вопросъ послдовалъ тотъ же отвтъ. Начальникъ обратился къ слдующему члену, съ вопросомъ о его мнніи, но успхъ былъ тотъ же: глубокое молчаніе. Тогда начальникъ обратился къ третьему и сказалъ: ‘ну, а вы, я думаю, также одного мннія съ этими господами?…’
Затмъ начальникъ всталъ, потребовалъ казначея, стряпчаго, спросилъ ключи, печать и пошелъ съ полнымъ присутствіемъ свидтельствовать казну. Онъ очень хорошо зналъ, что все было на этотъ случай пополнено и деньги собраны, хотя и съ трудомъ, и притомъ только на нсколько дней. Сумма была большая и, впрочемъ, оказалась вся въ наличности. Тогда похваливъ всхъ за исправность эту, въ которой-де онъ и никогда не сомнвался, начальникъ пригласилъ всхъ присутствовавшихъ приложить къ сундуку свои печати, а равно приложилъ и свою собственную, и нашелъ боле-удобнымъ, для избавленія членовъ отъ значительной отвтственности, особенно по недостатку особаго караула, передать денежный сундукъ для храненія на главную гауптвахту. Начальникъ не поскучалъ обождать до исполненія на дл при немъ же этого распоряженія. Вслдъ затмъ, казначей былъ уволенъ.
У многихъ при этомъ, какъ говорится, лица вытянулись по шестую пуговицу, но деньги были спасены. Какимъ образомъ потомъ дйствительные и страдательные соучастники этой наличности между собою разсчитались — этого я не знаю.
Источникъ: Сочиненія Владиміра Даля. Новое полное изданіе. Томъ I. — СПб.: Изданіе книгопродавца и типографа М. О. Вольфа, 1861.