Потускневшее зеркало
Потускневшее зеркало
Рассказ
(С французского)
—————————————————————————-
Потускневшее зеркало, Французская_литература, Год: 1913
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Сегодня она вернулась домой раньше, чем обыкновенно. Ее обычные занятия как-то мало ее интересовали и ей надоели, и примерка у модистки и портнихи, и болтовня с приятельницами. Воспоминание о ее триумфе ее отделило от всего, и она невольно торопилась домой, к тому, кого она так блистательно победила.
Уже несколько месяцев она выискивала удобную минуту, чтобы выяснить спутнику своей жизни причины почему она потеряла к нему уважение, но врожденная деликатность заставляла ее отступать в последнюю минуту. Она ограничивалась тем, что выражала ему свое презрение сарказмами, которые только его ранили, но не убивали наповал.
Наконец сегодня, в обычный час семейных ссор, в то время как он наслаждался своей сигарой, она собралась с мужеством, и решилась высказаться, ему оставалось только покорно склонить голову и молчать, пока она ему доказывала с беспощадной логикой, разбирая до тонкости все мелочи его характера, что он ничто иное как жалкий человек. Начала она с самого начала, одно по одному разбирала она все события их совместной жизни, перечисляла все свои обиды, подробно разбирала все тайны его сердца, обнажала его душу, она представляла его перед самим собой и грубым и ограниченным, осмеивала и лишала красоты все поступки которыми он гордился, указывала на низменность их причин и целей, с той злобной гениальностью, какая проявляется у женщин, когда они перестают человека любить. И что же от него осталось, когда она замолчала?..
Он поник головой и казалось признавал свое ничтожество.
Тогда, довольная, насмешливо вздернув губки и гордо закинув голову, она ушла с презрительным смешком. А теперь она поторопилась вернуться, желая еще насладиться его страданиями. А между тем злой ее назвать было нельзя, но она любила — а теперь разлюбила!
Входя в дом, она не заметила насмешливого взгляда встретившего ее слуги, и быстро прошла в свою уборную. Там на туалете, ей бросилось на глаза письмо, адресованное на ее имя. Она насмешливо пожала плечами: ‘Верно настрочил целый лист оправданий’. Прежде чем взять конверт, она разделась, полюбовалась собой в зеркало, припудрила покрасневший от ветра носик и уселась поудобнее у камина. Только тогда с презрительной гримаской сломала она печать и прочла:
‘Я уезжаю, Мари, и никогда больше не вернусь. Клянусь тебе, что я говорю это не в порыве гнева, и мое решение непоколебимо. Клянусь также, что я тебя покидаю не для другой женщины, и не потому что бы подозревал измену с твоей стороны. А между тем мы должны расстаться. Мы слишком хорошо изучили друг друга. Восемь лет жили мы вместе, и друг за другом наблюдали. Я не хочу в этот последний час разлуки говорить тебе, что я видел в твоей жизни, но мою жизнь ты разобрала верно и сегодня высказала мне то, что я часто в откровенные минуты, говорил себе сам. Да, Мери, ты права: я ничтожный человек. Но не придет ли тебе в голову, что все мы люди в этом схожи, если нас разбирать по ниточке на близком расстоянии? Что касается меня, я в этом уверен и никогда бы тебя не покинул, если бы не понял, что мы можем приносить друг другу только вред, после того как мы потеряли всякие иллюзии на счет друг друга. Поверь! Я был лучше, когда ты воображала, что я совершенство, и ты была лучше, пока я перед тобой преклонялся. Вспомни-ка прошлое! Право, оно не лишено было и красивых и благородных поступков! Мы старались в начале приблизиться: я до того — за кем следил твой восторженный взгляд, а ты до той — кем любовались мои восхищенные глаза. Чтобы понравиться друг другу, мы стремились к возможному совершенству. Теперь все идет наоборот. А между тем мы право не так уж плохи, как мы это вообразили, Мери. Если кого-нибудь или что-нибудь рассматривают слишком близко или слишком далеко, то предмет наблюдения всегда является в искаженном виде. Разлука же всегда украшает. Знаешь, я часто невольно подражал тому образу, который отражался в презрительном взгляде твоих очей, где мой образ искажался как в потускневшем зеркале. Мы слишком хорошо друг друга узнали. А это дурно. Если у самого нет сил совершенствоваться, то хорошо, если кто другой не потерял в возможность твоего совершенствования веры, это служит тогда стимулом и удерживает от падения. У нас, друг мой, этой веры нет, и вот почему я тебя покидаю. Пойдем оба искать любви, которая нас заставит стремиться к улучшению. Будь у нас ребенок, я бы этого не сказал, но мы одни и не захотим искать этой любви в незаконном сожительстве. Мы оба не потерпим обмана, не вынесем низости адюльтера, значит лучше всего расстаться. Прощай, Мери, разойдемся без злых слов, без желания мести, разойдемся прежде чем упадем еще ниже’…
Затем письмо продолжалось в другом гоне. Ясна и точно ставились деловые условия будущего.
Когда молодая женщина его прочитала, ей стало невольно холодно, и она приблизилась к огню камелька. Так ли она поняла? Не сошел ли он с ума?
Она позвонила, и узнала от появившегося слуги, что муж уехал на северный вокзал со всеми своими пожитками.
Обедала она одна, ложась спать она подумала: ‘Вернется завтра!» Он не вернулся.
Тогда она решила: ‘Он от меня письма!’ Но из гордости не написала.
Затем она поехала к своим родителям. В ссору решались друзья. Последовал развод. Время проходило.
Однажды она узнала, что он женился снова, но так как она в это время и сама была невестой, это ее нисколько не взволновало. Прошли еще годы. Они утратили свою юность.
Но она оставаясь все еще хорошенькой, а он не потерял своей стройности, когда однажды, в июльский день, им пришлось встретиться в каком-то ресторане Булонского сада.
Она обедала с мужем, он обедал с женой. Их столы стояли рядом.
Он смотрел на нее, она смотрела на него. А затем их взоры! переходили с тоской на предметы их новой, но уже устаревшей любви.
И он думал:
— ‘Ах! Зачем я уехал!’
А она говорила себе:
— ‘Ах! Зачем я его не вернула!’
И их разочарованные сердца, усталые от напрасных поисков, их холодные, много познавшие души, неспособные к новому усилию, ничего больше не хотели, как навеки замереть.
Источник текста: журнал ‘Вестник моды’, 1913, No 12. С. 99—101.