Политическая и общественная хроника, Реклю Эли, Год: 1870 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Политическая комедія, розыгрывающаяся во Франціи.— Вступленіе второй имперіи на путь парламентаризма.— Погоня за министерскими портфелями.— Побда остается за Эмилемъ Оливье.— Орлеанисты и легитимисты прикрываютъ своей санкціей грхи второй имперіи.— Кабинетъ пышныхъ общаній и громкихъ фразъ.— Либералъ Оливье дебютируетъ нарушеніемъ закона.— Убійство Виктора Нуара.— Буйныя замашки и преступленія принца Пьера Бонапарта.— Получаемое имъ жалованье онъ употребляетъ на превращеніе своего дома въ арсеналъ.— Угроза выпотрошить своего ближняго.— Арсеналъ принца Пьера.— Впечатлніе, произведенное на Францію убійствомъ Нуара.— Политическая манифестація во время похоронъ Нуара.— Безтактныя дйствія Оливье противъ Рошфора.— Послдній актъ комедіи.

Человкъ, неутратившій еще вру въ человческое достоинство и справедливость, издали наблюдая событія, совершающіяся теперь во Франціи, не можетъ смотрть на нихъ иначе, какъ съ сожалніемъ и съ нкоторой примсью негодованія и презрнія. Какими мелкими и безталанными кажутся ему актеры, розыгрывающіе теперь комедію на подмосткахъ второй имперіи? И однакожъ, въ исторіи внутренняго развитія націй подобныя комедіи и драмы, въ которыхъ не могутъ принимать и не принимаютъ участія строго-честные люди,— встрчаются очень часто, послдовательно смняя одна другую. И потому, несмотря на свое полнйшее не сочувствіе къ нимъ, изслдователь не можетъ ихъ игнорировать, онъ долженъ изучать эти печальныя пьесы, гд фигурируютъ разные Тьеры, Оливье и Форкады. Передадимъ и мы содержаніе современной комедіи, которая, въ ту или другую сторону, но должна повліять на судьбу французской націи.

Посл цлыхъ недль и мсяцевъ нершительности и ошибокъ, вторая имперія надумалась наконецъ схватиться за соломинку, которая представлялась ей въ вид парламентской имперіи. По кому же поручить пересозданіе абсолютной монархіи въ конституціонную? Гд взять людей, годныхъ для такого дла? Старые слуги для него не годились, и поневол пришлось прибгнуть къ тмъ именно людямъ, которыхъ въ особенности ненавидлъ глава и основатель дйствовавшей до сихъ поръ во Франціи государственной системы — къ орлеанистамъ. Личные враги императора, которыхъ онъ запиралъ въ тюрьмы, всми способами отстранялъ отъ участія въ народномъ представительств, теперь получили кресла за столомъ его интимнаго совта, они говорятъ съ нимъ парламентскихъ языкомъ, они побуждаютъ его принимать мры, къ которымъ не лежитъ его сердце. Но что непріятне всего: за ними онъ видитъ самую ненавистную ему фигуру иронически-улыбающагося циника Тьера. Положеніе не изъ особенно пріятныхъ!

Правда, въ своей новогодней рчи, въ отвтъ на поздравленіе законодательнаго собранія, императоръ, при помощи своего врнаго Оливье, постарался умолчать о своемъ пораженіи. Вопреки элементарнымъ арифметическимъ правиламъ, онъ утверждалъ, что ‘онъ нисколько не уменьшитъ свою власть, раздляя ее, съ этой поры, съ законодательнымъ собраніемъ, и Онъ вскричалъ, заимствуя поэтическій стиль у своего перваго министра, что ‘онъ снимаетъ съ себя часть тяжести, съ тмъ только, чтобы набраться новыхъ силъ,’ но онъ и самъ чувствуетъ, что такими восклицаніями и метафорами онъ уже боле никого не удивитъ и не обманетъ. По выраженію лицъ своихъ самыхъ рьяныхъ помощниковъ и приверженцевъ, онъ видитъ, что систем, вышедшей изъ государственнаго переворота, пришелъ конецъ и нельзя боле мечтать о возможности ея сохраненія еще на нкоторое время.

Комедія составленія новаго министерства тянулась очень долгое время. Желающихъ получить министерскіе портфели оказывалось много, да и старые министры вовсе не желали легко распроститься съ выгоднымъ и пріятнымъ для нихъ положеніемъ. Форкадъ-де-ла-Рокетъ истощалъ все свое краснорчіе въ видахъ удержанія за собою власти, за что постоянно удостаивался оглушительныхъ рукоплесканій со скамей, занятыхъ аркадцами и мамелюками законодательнаго собранія. Но противъ него ополчился Эмиль Оливье и, съ свойственнымъ ему ораторскимъ искуствомъ, длиннйшими періодами непрестанно доказывалъ необходимость и возможность союза имперіи съ свободой. Мань всми силами пытался уврить палату, что онъ, наконецъ, нашелъ средство ршить трудную задачу составленія бюджета безъ дефицита. Но и Талуэ, далеко не такой искусный финансистъ, какъ Мань, но очень богатый человкъ, задающій блистательные пиры своимъ друзьямъ, засдающимъ въ центр, выступилъ съ массой полновсныхъ фактовъ, которыми тоже пытался убдить своихъ товарищей, что и онъ не прочь разршить трудную задачу, о которой съ такимъ неподражаемымъ искуствомъ разглагольствовалъ министръ финансовъ. Сколько въ это время было написано писемъ, возбуждающихъ тотъ или другой вопросъ, сколько на нихъ получилось отвтныхъ посланій, какія хитрости и тонкости были употреблены съ обихъ сторонъ, сколько визитовъ было сдлано въ Тюльери и въ дворцы принцевъ, сколько было пущено въ ходъ лжи, лицемрія, коварныхъ улыбокъ, напускного добродушія и пр., и пр.— всего не перечтешь!

Изъ всхъ искателей министерскихъ мстъ самымъ ловкимъ оказался Эмиль Оливье, встртившій сильную поддержку въ своемъ друг Эмил Жирарден — этомъ Жилблаз прессы. Оливье, какъ хамелеонъ, принужденъ былъ безпрерывно мнять свою кожу, и длалъ это весьма охотно — такъ сильно было въ немъ желаніе попасть въ министры. Втеченіе цлаго мсяца онъ занималъ собою вниманіе всего Парижа, только и разговоровъ было, что объ этомъ искусномъ интриган. ‘Будетъ ли онъ министромъ?’ твердили въ одномъ мст. ‘Куда ему — не доросъ еще до министерскаго кресла’, скептически утверждали другіе. Но вотъ онъ достигъ своей цли, онъ сталъ министромъ, но какую жалкую роль съигралъ онъ во всей этой комедіи. Онъ, мечтавшій руководить другими, согласился быть орудіемъ въ чужихъ рукахъ. Онъ, считающій себя либераломъ, ршился войти въ министерство, наполовину составленное изъ рьяныхъ бонапартистовъ, потомъ, когда, вслдствіе новой интриги, соединившіеся между собой орлеанисты и легитимисты потянулись за министерскими портфелями, Оливье съ распростертыми объятіями встртилъ новыхъ товарищей. Его приманили красивой вншностью, титуломъ президента совта, — титуломъ, неимющимъ никакого серьезнаго значенія, — и онъ попался на удочку и счелъ вполн удовлетвореннымъ свое мелкое самолюбіе. Когда онъ получилъ письмо отъ императора, которымъ поручалось ему составить новое министерство, бдняга совсмъ обезумлъ отъ радости, онъ бгалъ отъ одной двери къ другой, и всмъ показывалъ драгоцнный документъ, желая цлый свтъ сдлать участникомъ своего полнаго счастія.

Тмъ не мене Оливье нисколько не опасенъ второй имперіи и въ приглашеніи его управлять государственными длами нельзя еще видть факта униженія того порядка, какой представляла собою бонапартистская имперія. Что такое этотъ Оливье?— Адвокатъ, состоявшій на жалованьи у египетскаго паши, защищавшій вс финансовыя безобразія парижской биржи,— адвокатъ, отъ котораго оффиціально отказалось сословіе парижскихъ адвокатовъ,— вотъ каковъ ныншній глава французскаго кабинета, рожденный быть куртизаномъ и ничмъ боле. Его прежняя оппозиція и республиканскія стремленія послужили ему теперь на пользу, именно за эти качества бонапартизмъ такъ охотно открылъ ему свои объятія. По совсмъ другое дло его товарищи по министерству: какими они были двадцать лтъ тому назадъ, такими же остались они и теперь. Дарю не перемнилъ своихъ убжденій съ той поры, какъ онъ второго декабря, въ день государственнаго переворота, собралъ у себя на дому большинство законодательнаго собранія, и во глав своихъ товарищей пытался проникнуть въ залу засданій палаты. Талуэ остался съ тми убжденіями, съ какими онъ былъ въ тотъ моментъ, когда у дверей этой самой залы его платье было проткнуто штыкомъ, Талуэ все тотъ же Талуэ, который въ мэріи десятаго округа объявилъ Луи-Наполеона Бонапарта лишеннымъ президентской власти и поставленнымъ вн законовъ. Правда, теперь эти господа согласились принести присягу на службу тому лицу, которое они сами объявляли виновнымъ въ измн,— по кто же можетъ сомнваться въ значеніи ихъ присяги? Они вошли въ министерство вовсе не съ цлію служить стремленіямъ бонапартизма, а съ желаніемъ направить власть въ интересахъ буржуазіи, съ которой они связаны своими симпатіями. Какъ въ законодательномъ собраніи до государственнаго переворота, такъ и теперь они представляютъ интересы той буржуазіи, которая управляла фракціею во время восемнадцати-лтняго правленія короля Луи-Филиппа, ‘короли-буржуа’, и которая умла лавировать такъ ловко, что, не давая народу дйствительной свободы, заставляла его долго удовлетворяться кажущейся до виду широкой парламентской свободой, и потомъ, во время республики, вмст съ Кавеньякомъ, устроила въ Париж плачевную іюньскую рзню.

Зная принципы, лежащіе въ основаніи программы новыхъ министровъ, едва ли можно ожидать, что они сдлаютъ для французскаго народа больше, чмъ длали ихъ предшественники, они также, какъ и прежніе министры изъ партіи бонапартистовъ, намрены забывать, что существуетъ многомилліонная масса французскаго народа, которая, по ихъ мннію, можетъ спокойно по прежнему пребывать въ нищет и невжеств. По сходясь въ принципахъ съ своими предшественниками, новые министры рзко отличаются отъ нихъ своими нравами и симпатіями. Бонапартисты суть ничто иное, какъ выскочки, насильно вторгнувшіеся въ міръ привиллегій. Чтобъ удержать за собой свою комфортабельную позицію вокругъ массивныхъ бюджетныхъ ящиковъ, они были принуждены окружить себя разными невжественными рубаками, грубыми генералами, создать безчисленную полицію я вербовать своихъ адвокатовъ отвсюду, нисколько не заботясь о ихъ нравственныхъ качествахъ. Вся эта толпа выскочекъ раздлила между собою почести и мста, такъ что люди ‘высшаго круга’ остались на второмъ план. Герцоги старинныхъ родовъ, богатйшіе финансовые тузы луи-филиповской буржуазіи, знатныя дамы, которымъ нкогда расточали лесть, должны теперь показываться въ салонахъ сомнительныхъ личностей, которыхъ въ былое время они, можетъ быть, не пустили бы къ себ дальше передней. Какое непростительное униженіе! Такимъ образомъ на долю старинной родовой и финансовой знати досталась печальная участь унижаться передъ людьми, которыхъ она презирала, торчать въ раззолоченныхъ дворцахъ этихъ выскочекъ, и сносить высокомріе зазнавшихся невждъ и грубіяновъ. Понятно, что старинныя привилегированныя сословія должны были пылать ненавистью къ новымъ, и, при каждомъ удобномъ случа, подставлять имъ ногу. Эта ненависть была какъ разъ на руку воротиламъ бонапартистской партіи, дающимъ тонъ всей систем второй имперіи. Ею умлъ превосходно пользоваться и самъ глава партіи, соперничества и интриги его ближайшихъ помощниковъ давали ему всегда прекрасное оружіе для укрпленія своей личной власти, и отчасти благодаря имъ онъ такъ долго, безъ всякой помхи, могъ самовластно распоряжаться судьбами Франціи. Но такое положеніе не могло продолжаться вчно, пришла опасность и, какъ всегда бываетъ, вс эти господа, обязанные своимъ благополучіемъ главному вождю, вмсто того, чтобы тсне соединиться вокругъ него, бросили его на произволъ судьбы, и разсыпались въ разныя стороны. Теперь они тснятся въ пріемныхъ новыхъ министровъ, выпрашивая у нихъ мстъ, денегъ и разныхъ отличій.

Слдуетъ отдать справедливость императору Наполеону: онъ долго держался за свою власть, до послдней крайности онъ не уступала ни малйшей изъ своихъ прерогативъ. Но сила обстоятельствъ наконецъ сломила и его упорство, сильно укрпляемое императрицею, которая, по возвращеніи изъ путешествія по Востоку, ршительно объявила, что она не приметъ у себя на половин никого изъ новыхъ министровъ. Она, какъ и ея супругъ, никакъ не могли примириться съ мыслью, что имъ придется подать руку старымъ партіямъ, которыя для нихъ олицетворяются въ ненавистномъ образ Тьера. По, съ другой стороны, они хорошо знаютъ исторію Франціи и не могутъ не помнить, къ какимъ печальнымъ результатамъ привели подобныя колебанія Карла X и Луи-Филиппа. Пришлось призадуматься и серьезно призадуматься! Результатомъ размышленій явилась увренность въ безотлагательной необходимости уступокъ. Но во время ли он сдланы?

Конечно, еслибъ императоръ и его приближенные могли умрить свои привычки, еслибъ ловкимъ поворотомъ наслдникъ Наполеона 1 могъ превратиться въ наслдника Луи-Филиппа, происшедшія перемны были бы скоре полезны, чмъ пагубны для наполеоновской династіи, парламентарное правленіе, устроенное совершенно согласію видамъ буржуазіи, могло бы, пожалуй, примирить ее опять съ правительствомъ, и она постаралась бы позабыть и второе декабря, и систему второй имперіи, пышныя, громкія рчи о свобод, раздающіяся съ трибуны законодательнаго собранія, могли бы также обмануть очень многихъ доврчивыхъ гражданъ изъ рабочихъ и пролетаріевъ, и т тоже успокоились бы и признали наполеоновскую династію, противъ которой теперь такъ сильно возстаютъ. По извстно, что люди глухи къ указаніямъ исторіи, прежнія ошибки постоянно повторяются и сопровождаются тми же плачевными послдствіями, для глухихъ и слпыхъ. Правительство второй имперіи принадлежитъ къ числу этихъ глухихъ я слпыхъ. Ему тягостно было совсмъ отказаться отъ старой системы и оно ухватилось за фикцію ‘уравновшиванія власти,’ какъ извстно весьма шаткую фикцію. Министерство военное и морское остались за прежними министрами, людьми старыхъ убжденій, которые знать не хотятъ никакихъ парламентскихъ хитростей и отвтственностей и остаются, какъ прежде, въ зависимости отъ одного императора. Я они-то и представляютъ серьезную силу. Да и самый парламентъ — какая перемна въ немъ произошла, которая гарантировала бы, что онъ съ этихъ поръ будетъ дйствительнымъ законодательнымъ собраніемъ, представляющимъ интересы избирателей? Утверждено ли за нимъ самое обыкновенное право — право адреса. Нтъ, предполагаемый парламентъ даже не сметъ представлять глав государства своей годичной просьбы. Да, Эмиль Оливье, отличающійся образностію своей рчи, имлъ полное основаніе сравнить министерства и дворы съ развалившимся домомъ, сплошь затканнымъ паутиной. Новый обитатель этого неприхотливаго жилища, желая очистить его отъ пыли и сора, прилежно принимается за работу, но едва окончитъ ее — смотритъ, — на мст снятой имъ паутины, опять торчитъ новая ткань, онъ не унываетъ, вновь принимается за работу и снова тже послдствія. Наконецъ, утомленный и выведенный изъ терпнія, онъ бросаетъ неблагодарную работу, оставляетъ неопрятное жилище, которое ни какимъ образомъ нельзя очистить, и ршается искать другое, боле удобное, гд, въ борьб съ наскомыми, поле битвы можно будетъ оставить за собою.

Стсняемые, съ одной стороны, нершительностію императора и неудовольствіемъ окружающихъ его старыхъ совтниковъ и придворныхъ, новые министры, желающіе боле или мене представлять изъ себя настоящее парламентское министерство, — имютъ противъ себя цлый сенатъ и большинство законодательнаго собранія. Форкадъ, прежній министръ внутреннихъ длъ, вошедшій въ палату въ качеств депутата, избранъ, вмст съ тмъ, предводителемъ правой стороны палаты, какъ яростный врагъ новаго министерства, столкнувшаго его съ мста. А надо замтить, правая сторона французской палаты, ударившаяся въ крайнюю реакцію, представляетъ собою самую сильную партію въ законодательномъ собраніи. Такимъ образомъ, новому министерству по невол приходится управлять страной по своему произволу вопреки всмъ парламентскимъ правиламъ, объ утвержденіи которыхъ оно такъ громко заявляетъ, и такое достойное похвалы желаніе постоянно ставитъ себ въ заслугу. Правда, у него въ рукахъ есть еще одно могущественное средство, посредствомъ котораго можно поправить дло, — это распущеніе законодательнаго собранія. Но въ теперешнемъ возбужденномъ состояніи Франціи не будетъ ли эта мра слишкомъ рискованна для правительства? Не будетъ ли она грозить опасностію для самого главы государства? На эти вопросы послдовалъ утвердительный отвтъ, и министры не ршились прибгнуть къ единственной мр, серьезно разршающей ихъ затруднительное положеніе.

И кто же пришелъ къ такому заключенію? Именно т, которые еще недавно такъ жаждали подобнаго исхода. Важнйшіе министры принадлежатъ къ партіи орлеанистовъ и легитимистовъ, и они берутъ на себя тяжелую обязанность прикрыть собой грхи второй имперіи и помочь ей въ такую критическую минуту, когда, казалось, уже нтъ ей выхода и остается только сложить оружіе! Плохую услугу оказываетъ Тьеръ своей партіи. Вдь орлеанисты, только по его совту, вошли въ министерство и его же совтами руководствуются въ своей министерской дятельности.

Новое министерство поспшило высказать свою программу и надавать общаній. Свобода прессы, уничтоженіе штемпеля, накладываемаго на политическія изданія, ежегодное сокращеніе контингента арміи на 25,000 человкъ, назначеніе мэровъ самими гражданами, увольненіе префектовъ, отличившихся своими кулачными свойствами,— вотъ общанія, которыя министерство даетъ французскому народу. Слухи ходятъ и о другихъ реформахъ, будто бы подготовляемыхъ министерствомъ, оптимисты доходятъ даже до того, что говорятъ о большихъ экономіяхъ, будто бы предположенныхъ въ самомъ дворцовомъ бюджет. ‘Мы честные люди и сдержимъ свое слово’, вскричалъ Дарю, представляющій собою самый серьезный элементъ въ парламентской части министерства, предводимой либераломъ Оливье. Общаній-то, правда, вы надавали много, но скоро ли страна дождется ихъ осуществленія,— въ этомъ весь вопросъ, на который, судя по многочисленнымъ примрамъ, скоре можно отвтить отрицательно. Вы честные люди,— мы, пожалуй, готовы этому поврить, но отчего же изъ вашихъ многочисленныхъ общаній до сихъ поръ не исполнено еще ни одно?

Министерство Оливье-Дарю, впрочемъ, уже совершило дло дйствительно либеральное, отправивъ парижскаго пашу Гаусмана лечиться въ Ницу. Оно сдлало очень хорошо, рискнувъ уволить этого ненавидимаго всми префекта, умвшаго на имя жены отстроить цлую массу домовъ. По принесло ли какую нибудь пользу парижскимъ гражданамъ его увольненіе? Въ сущности, никакой. Система управленія городомъ Парижемъ осталась прежняя. По прежнему муниципальный совтъ состоитъ не изъ выборныхъ депутатовъ, а изъ чиновниковъ по назначенію правительства. Т причины, которыя довели парижскій бюджетъ до чудовищной цифры, остались нетронутыми, и этотъ бюджетъ не уменьшился ни на одну копйку. Все ограничилось замной одного лица другимъ. Вмсто Гаусмана назначенъ Шевро, господина, мало чмъ отличающійся отъ своего предшественника, человкъ, извстный своими честолюбивыми склонностями и бюрократическими замашками.

Но пока общанія новаго министерства остаются одними общаніями, оно успло уже доказать, какъ оно уважаетъ парламентскіе обычаи, и какъ оно исполняетъ свою программу введенія во Францію парламентскаго образа правленія, чмъ оно такъ много кичилось и о чемъ не перестаетъ чуть не ежечасно напоминать въ рчахъ своихъ членовъ, Во время заключенія торговаго трактата съ Англіей, основаннаго на принцип свободной торговли, Руэ возбудилъ противъ себя всеобщее негодованіе за то, что онъ предварительно не спросилъ мннія представителей торговли и промышленности черезъ посредство законодательнаго собранія. Протекціонисты совершенно основательно утверждали тогда, что акты такой важности, оказывающіе вліяніе на благосостояніе цлой страны, можно заключать не иначе, какъ только но сведеніи итога всмъ мнніямъ, какія будутъ высказаны различными лагерями и различными мстностями, имющими каждая свои самостоятельные промышленные и торговые интересы, и своихъ представителей въ палат. Заключать же ихъ бюрократическимъ порядкомъ боле, чмъ опрометчиво. Но тогда царилъ произволъ, теперь наступило время парламентскаго министерства: что же сдлали эти краснорчивые говоруны? Принятіемъ нкоторыхъ исключительныхъ мръ относительно ввоза желза и тканей они разомъ уничтожили дйствіе трактата, основаннаго на принципахъ свободной торговли. Не заботясь о согласіи законодательнаго собранія, они собственнымъ декретомъ уничтожили то, что было установлено декретомъ же, и представляются такими наивными, какъ будто не понимаютъ, что этимъ произвольнымъ дйствіемъ они преступили права конституціоннаго министерства. Полевод прибавишь къ этому, что дйствительно наивны простаки, убжденные, что эти новые люди, съ старыми понятіями, призванные въ совтъ второй имперіи, въ состояніи будутъ измнить ея систему дйствій.

Почти самые первые дни вступленія новаго министерства въ должность ознаменовались страшной драмой, за которой послдовали событія, доказавшія особенно ярко, какъ министерство понимаетъ свое назначеніе и какіе ложные шаги оно длаетъ въ самомъ начал своей дятельности. Мы говоримъ объ убійств принцемъ Пьеромъ Бонапартомъ журналиста Виктора Нуара.

Принцъ Пьеръ принадлежитъ къ самымъ несимпатичнымъ личностямъ и всегда отличался буйнымъ нравомъ и жестокосердымъ характеромъ. Онъ нелюбимъ даже своими близкими родными, которые всегда неохотно принимали его у себя. Правительство второй имперіи не ршилось сдлать его ни членомъ совта, ни посланникомъ, ни генераломъ, ни даже сенаторомъ. Еще юношей, въ Италіи, сынъ Люціана Бонапарта убилъ выстрломъ изъ пистолета лсничаго, жена котораго ему нравилась. Поздне, въ Рим онъ поподчивалъ ударомъ стилета одного человка, но папа Григорій XVI, вообще, снисходительный къ слабостямъ сильныхъ міра сего, хотя и простилъ убійцу, однакожъ веллъ ему выхать изъ римскихъ владній. Принцъ Пьеръ ухалъ въ Далмацію, и тамъ, поссорившись съ таможеннымъ чиновникомъ, всадилъ ему кинжалъ въ животъ. Между тмъ наступила февральская революція. Принцъ Пьеръ поспшилъ во Францію и заявилъ крайнія республиканскія тенденціи. Онъ былъ избранъ въ палату своими соотечественниками корсиканцами, и занялъ въ ней мсто на гор. Здсь, хотя онъ пересталъ играть пистолетомъ и кинжаломъ, но пустилъ въ ходъ кулаки и далъ пощечину сдому старику, гражданину Гасту. Въ то время его кузенъ былъ уже президентомъ, преданный суду, принцъ Пьеръ былъ приговоренъ къ 300 франкамъ штрафа. Посл государственнаго переворота 2 декабря, ему, какъ принцу крови бонапартовской фамиліи, французская нація стала платить ежегодный пансіонъ въ нсколько сотъ тысячъ франковъ. Эти деньги онъ тратилъ на изданіе многихъ томовъ своихъ стихотвореній, которыхъ никто не покупалъ, и на превращеніе своего дома въ арсеналъ. Всюду, на стнахъ, на столахъ, у него виситъ и лежитъ оружіе разнаго рода. Даже различныя драгоцнныя бездлушки, употребляемыя имъ и его семействомъ, имютъ форму оружія. Принцессы, его дочери, носятъ въ своихъ колье миніатюрныя золотыя пушки.

Назначенный своимъ кузеномъ въ Корсику, президентомъ совта провинціи, Пьеръ Бонапартъ дебютировалъ оскорбленіями своимъ противникамъ. Одинъ адвокатъ въ Бастіа осмлился заявить о своей оппозиціи, принцъ отвчалъ угрозой ‘выпотрошить кишки’ у дерзкаго, и въ стран вендетты сдлалъ воззваніе къ корсиканскимъ бонапартистамъ, прося ихъ избавить его отъ ‘подлыхъ’ демократовъ. Томасси,— такъ звали адвоката, заявившаго свою оппозицію,— написалъ обо всемъ своимъ парижскимъ друзьямъ, и газеты ‘Марсельеза’, ‘Rappel’ и ‘Reveil’ напечатали его письма. Другъ Томасси, Паскаль Груссе, къ сожалнію, слдующій печальному предразсудку, признающему за дуэлью средство разршать дла по оскорбленіямъ, послалъ къ принцу своихъ секундантовъ. Въ то же время принцъ своей собственной рукой написалъ къ Рошфору, котораго считалъ главою революціонной банды, письмо, въ которомъ сообщалъ ему, что онъ ожидаетъ его у себя.

Принцъ Пьеръ, положивъ револьверъ въ карманъ, ожидалъ къ себ Рошфора, но, вмсто послдняго, его постили секунданты Паскаля Груссе — Викторъ Нуаръ и Ульрикъ Фонвіель. Пуаръ подалъ ему письмо.

— Такъ вы не отъ Рошфора, сказалъ принцъ, — вы не изъ его поденьщиковъ?

— Нтъ, мы по другому длу, отвчалъ Пуаръ.— Прочтите письмо и узнаете, зачмъ мы пришли.

Принцъ пробжалъ письмо.

— Я звалъ къ себ Рошфора, я звалъ его, какъ предводителя шайки бродягъ. Разв вы солидарны съ этими стервецами (charognes)?— рзкимъ тономъ сказала, принцъ.

— Мы солидарны съ нашими друзьями, спокойно отвчалъ Пуаръ.

Его спокойствіе, должно быть, не понравилось принцу, и онъ, ударивъ лвой рукой молодого человка но лицу, правой вытащилъ изъ кармана револьверъ и выстрлилъ въ грудь Пуара. Потомъ онъ направилъ револьверъ въ Фонвіеля, выстрлилъ и въ него, но не попалъ. Желая защититься отъ нападенія, Фонвіель, въ свою очередь, вынулъ пистолетъ изъ кармана, но не употребилъ его въ дло. Въ это же время послдовалъ въ него другой выстрлъ, по принцъ и на этотъ разъ промахнулся. Фонвіель усплъ благополучно выбраться во дворъ, гд и соединился съ своимъ несчастнымъ другомъ, который имлъ столько присутствія духа, что безъ посторонней помощи сошелъ съ лстницы, съ большими усиліями, уже совсмъ умирающій отворилъ дверь подъзда и вышелъ на улицу. Въ сняхъ въ это время находились два лакея принца, но, какъ достойные слуги своего господина, они продолжали спокойно курить свои сигары и не пошевельнули пальцемъ, чтобы оказать помощь раненому, который долженъ былъ чувствовать страшныя страданія, усиливаясь отворить дверь. Выйдя на улицу, Пуаръ упалъ на руки друзей, тутъ его ожидавшихъ, и скончался.

Слухъ объ этомъ убійств быстро распространился въ окружающей мстности. По улица Отель, гд стоитъ дома, принца Пьера Бонапарта, находится далеко отъ мыслящаго и работающаго Парижа. Мелкіе капиталисты, живущіе въ улиц Отель, приняли всть объ убійств довольно холодно. Но когда она дошла до кварталовъ, населенныхъ людьми, занимающимися разными либеральными профессіями, и просто рабочими, тамъ раздался общій крикъ негодованія, и еслибъ полиція не распорядилась оцпить домъ принца, убійц могло бы быть очень плохо. Онъ, впрочемъ, и безъ того былъ въ весьма некрасивомъ положеніи, размышляя, что-то скажетъ на это его августйшій кузенъ. Но онъ, вроятно, никакъ не ожидалъ, что императоръ приметъ его дло слишкомъ серьезно. Узнавъ объ этомъ непріятномъ событіи, императоръ выказалъ признаки сильнйшаго гнва и приказалъ отправить своего слишкомъ свирпаго кузена въ тюрьму. Принцъ, черезъ пятнадцать часовъ посл совершенія имъ убійства, былъ отвезенъ въ закрытой карет въ Консьержери.

Это убійство произвело потрясающее впечатлніе не только на парижанъ, но и на всю Францію. Оно подало поводъ къ различнымъ комментаріямъ, весьма нелестнымъ для Наполеонидовъ. На сцену выплыло все, что досел или скрывалось, или было позабыто, все, начиная съ убійства герцога Эгіэнскаго. Припомнили трагическій конецъ генерала Корнельюза и живописца Альфреда Дріэ и многихъ другихъ. Припомнили наконецъ второе декабря и дни, слдующіе за этимъ достопамятнымъ днемъ. Толки о государственномъ переворот второго декабря 1852 года, затихшіе было на время, возобновились опять съ новой силой.

Въ виду такого возбужденія общественнаго мннія, императоръ согласился предать своего кузена суду верховнаго уголовнаго суда, который также будетъ судить принца Мюрата, обвиняемаго въ побояхъ, нанесенныхъ имъ ремесленнику. Разсказываютъ, что когда Оливье представлялъ императору необходимость принятія этой мры, послдній, согласившись на нее, улыбнулся и замтилъ съ ироніей: ‘вдь эдакъ, пожалуй, вы и меня предадите суду этого высшаго трибунала?’

Гражданскія похороны убитаго вызвали сильнйшую политическую манифестацію, размрами своими превосходящую вс манифестаціи, бывшія въ послднее время. Трупъ умершаго находился въ Нейльи, отдаленномъ предмстьи Парижа. Нейльи отдлено отъ парижскаго населеннаго центра роскошными кварталами Руль и Елисейскими полями, населенными богатой буржуазіей. Въ день похоронъ погода стояла убійственная, шелъ дождь, дулъ сильный втеръ и на улицахъ была невыносимая грязь. Къ тому же этотъ день былъ рабочій и приходился въ разсчетную недлю. Требовалось большое самоотверженіе со стороны рабочихъ, чтобы они собрались присутствовать на похоронахъ: вдь, дло шло мало того, что о потер дневного заработка, но и возможности ссоръ съ хозяевами, которые очень строго относятся въ рабочимъ, въ эту недлю манкирующимъ своими обязательствами. Но несмотря на это, рабочіе стекались въ Нейльи со всхъ сторонъ и въ моментъ выноса тла съ квартиры покойнаго, собралось народу не мене двадцати тысячъ человкъ. Во время пути толпа, разумется, еще боле увеличилась въ числ. На всемъ пути, по которому несли покойника, въ окнахъ, на балконахъ и на крышахъ домовъ замтны были массы любопытныхъ. Дти и мужчины взбирались на деревья въ садахъ и на бульварахъ. Любопытные тоже присоединялись къ толп, провожавшей покойника, такъ что, когда подошли къ кладбищу, провожавшаго народа было много боле ста тысячъ человкъ,

Проходя мимо около дома умершаго вс почтительно снимали шапки и кланялись. Въ окнахъ, какъ въ картин, сгруппировались фигуры, подавленныя горемъ. Тутъ была старуха, мать покойнаго Виктора Нуара, подл нея стоялъ мальчикъ, ея племянникъ, немного поодаль, въ углу, прислонившись къ стн, съ глазами, красными отъ слезъ, сидла бдная невста покойнаго, лицо ея было блдно, сильная грусть выражалась во всей фигур и, въ тоже время, на лиц ея высказывалась глубокая признательность къ этой толп, выражавшей такое горячее сочувствіе дорогому для нея покойнику…

Наконецъ подошли къ кладбищу. Толпа, какъ море, наводнила его. Несущіе гробъ съ трудомъ пронесли его къ могил, за нимъ подошли друзья покойника, Рошфоръ, Ульрикъ де-Фонвіель, братъ Виктора Нуара, Луи и другіе говорили рчи…

Что же въ это время длало либеральное министерство Оливье? Оно занималось обвиненіемъ Рошфора передъ палатою. Видите-ли, весь скандалъ произошелъ по вин Рошфора, явись онъ на назначенное ему принцемъ Пьеромъ свиданіе — никакой бды не случилось бы. Не было бы печальной необходимости созывать верховный уголовный судъ, Викторъ Пуаръ продолжалъ бы попрежнему работать въ газет Рошфора, и все бы шло своимъ порядкомъ мирно и спокойно. Слдовательно Рошфору надо отплатить за вс бдствія, причиненныя его упрямствомъ. Затмъ, не его ли же зажигательная статья по поводу убійства его друга послужила призывомъ къ торжественной манифестаціи парижскаго народа. Надо постараться протурить его изъ палаты, осудить его на пять или на шесть лтъ тюремнаго заключенія, надобно лишить его пользованія гражданскими правами! Почти таковъ былъ смыслъ рчи министра юстиціи и президента совта министровъ, хотя и выраженный нсколько иными словами,— того самаго министра юстиціи, который еще такъ недавно, съ подобающимъ ему краснорчіемъ, торжественно заявлялъ о своемъ желаніи дать Франціи полную свободу слова, и такъ умилительно разглагольствовалъ о святости права.

Дло, повидимому, приходитъ къ своему концу, вс событія современной Франціи принимаютъ тотъ характеръ простоты, который говоритъ о скоромъ наступленіи развязки пьесы, и, вмст съ тмъ, также предсказываетъ скорое наступленіе великой исторической трагедіи. По окончаніи пьесы, предъ тмъ, какъ занавсъ опустился, актеры, въ ней участвующіе, обыкновенно группируются вс вмст въ кучу и ожидаютъ, что воспослдуетъ со стороны публики: аплодисменты или свистки. Точно также и передъ окончаніемъ политическаго представленія, совершающагося теперь во Франціи, вс актеры, которымъ приходится сойти со сцены, соединились вс вмст на арен второй имперіи. Не одни рьяные бонапартисты помщаются теперь на ней: тамъ можно видть и орлеанистовъ, и легитимистовъ, и либераловъ, и демократовъ, и даже республиканцевъ стараго закала. Гизо протягиваетъ руку Тьеру, Фалу безъ всякой досады встрчается съ Одилономъ Барро, Баротъ лобызается съ Оливье. Вс они ненавидятъ одинъ другого, но на время вс стали друзьями. Что же ихъ могло соединить, какъ не чувство одинаковой опасности! Что заставило ихъ вступить въ дружественный союзъ, какъ не сознаніе, что время ихъ прошло и слдуетъ уступить дорогу другимъ! По тяжело разставаться съ привилегированнымъ положеніемъ, и вотъ они длаютъ новую попытку удержать за собой позицію во что бы то ни стало. Но увы! дйствительно время ихъ уже прошло безвозвратно.

Жакъ Лефрень.

‘Дло’, No 1, 1870

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Читайте также: