Политическая и общественная хроника, Реклю Эли, Год: 1868 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 24 минут(ы)

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Всемірная выставка 1867 года.— Участь, постигшая мои матеріалы по этому предмету.— Впечатлнія моего перваго посщенія выставки.— Торжество механическихъ изобртеній нашего времени.— Великое соціальное значеніе рабочаго, какъ главнаго дятеля въ изобртеніи и примненіи механическихъ силъ.— Упадокъ искусства и художественныхъ произведеній сравнительно съ возрастающимъ вліяніемъ механической силы.— Что новаго представила выставка 1867 года въ развитіи человчества?— Возвращеніе къ дйствительности.— Скандалезная сторона парижской жизни.— Сатиры современныхъ нравовъ Парижа.— Le Prince — caniche (Принцъ-собачка) волшебная сказка Лабулэ. Содержаніе первыхъ главъ этой сказки.

‘Каждый чувствуетъ, что есть что-то новое въ выставк 1867 года, но едва ли кто можетъ утвердительно сказать, чмъ именно выражается это новое’, замтилъ мн одинъ изъ лучшихъ моихъ русскихъ друзей въ то время, какъ мы вмст разсматривали интересные предметы, разложенные въ залахъ громаднаго зданія Марсова поля.

Вотъ объ этомъ-то новомъ мы и желаемъ побесдовать съ нашими читателями.

О ныншней выставк такъ много писали, такъ прилежно ее изучали, что наконецъ вс успли уже утомиться, и авторы, и читатели,— тмъ боле, что большинство интересующихся ею, интересовалось только ради простаго любопытства. Для нихъ выставка уже перешла въ область прошлаго, ихъ впечатлнія были мимолетны, и они уже успли забыть о ней. Не то съ людьми мыслящими, желающими отдавать себ ясный отчетъ во всемъ виднномъ и слышанномъ, они, въ виду важныхъ событій, мрачныя предвстія которыхъ являются со всхъ сторонъ, — съ особеннымъ вниманіемъ стараются именно теперь проврять впечатлнія, вынесенныя ими съ арены всемірной конкуренціи.

Я собралъ множество матеріаловъ, необходимыхъ для написанія серьезнаго произведенія по этому интересному предмету, пересматривая ихъ, я пришелъ къ убжденію, что большинство ихъ теперь уже непригодно, они хороши были только въ свое время. Можетъ ли занять теперь публику описаніе какихъ нибудь ирландскихъ пейзажей, бывшихъ на выставк, когда она интересуется ирландскими феніями, стоитъ ли толковать теперь о статуяхъ, присланныхъ на выставку изъ Флоренціи и Турина, когда у всхъ еще въ памяти послднія италіянскія событія, и каждый желаетъ знать новости о пап, Гарибальди, Виктор-Эммануил, можно ли описывать дворецъ тунисскаго бэя въ то время, когда вс съ лихорадочнымъ нетерпніемъ ожидаютъ, въ какую новую фазу вступитъ восточный вопросъ? Къ тому же собранные мною матеріалы по странной случайности попали въ руки полицейскаго коммисара, который тщетно пытался, въ моихъ кабалистическихъ и стенографическихъ знакахъ, отыскать какую-то тайну, важную для общественной безопасности. Но все это прошлое, это желтый листъ, унесенный зимнимъ втромъ по теченію рки. Все въ жизни предастся забвенію: сегодня мы забыли, чти было вчера, завтра забудемъ что было сегодня. Глубокая мысль лежитъ въ греческомъ миф: волны Леты не есть ли врное олицетвореніе жизни?

Печальный видъ представляетъ теперь зданіе, гд помщалась всемірная выставка. Оно похоже на разрушенный непріятелемъ городъ. Подъ срымъ небомъ, при сильномъ втрй дожд работаютъ здсь сотни работниковъ топорами, кирками и молотками. Они разрушаютъ вс внутреннія пристройки для помщенія предметовъ выставки, они выносятъ ихъ и складываютъ въ повозки. Самые предметы закупориваютъ и увозятъ. Внутри зданія все перевернутъ вверхъ дномъ, тамъ лежитъ разбитая ваза, здсь валяются истерзанные искуственные цвты, только что вы успли обойти поверженную на землю руку какого-то бога, ваша нога натыкается на палецъ богини. Ураганъ въ свою очередь пособилъ разрушенію, одно изъ чудесъ выставки — садъ почти изчезъ съ лица земли. Сила урагана была такъ велика, что онъ вырывалъ колонны, срывалъ желзныя крыши и кружилъ эти обломки какъ какіе нибудь ничтожныя щепки, перебилъ множество стеколъ, вырывалъ съ корнемъ столтнія деревья. Много печальныхъ слдовъ оставилъ онъ на своемъ пути. Но какъ ни печальны эти слды, все же они не возбуждаютъ такого грустнаго настроенія, какое слдуетъ за разрушеніемъ рукъ человческихъ. Природа, правда, разрушаетъ, убиваетъ и опустошаетъ безъ жалости, но вслдъ за разрушеніемъ, смертію и опустошеніемъ идетъ возрожденіе, старые одряхлвшіе организмы замняются свжими, молодыми, полными жизни. Не то по большей части слдуетъ за разрушительными подвигами рукъ человческихъ. Вотъ хоть бы выставка. Дворецъ всемірной промышленности оканчиваетъ свое существованіе, и мсто всемірной конкуренціи опять превратится въ плацъ-парадъ. Мсто, куда собирались представители всхъ націй, множество ученыхъ, изобртателей, промышленниковъ, ремесленниковъ, артистовъ, выражавшихъ удивленіе при вид чудесъ, свезенныхъ сюда со всего міра,— станетъ опять ареною рекрутскихъ упражненій.

Припоминается мн одно изъ самыхъ первыхъ моихъ посщеній выставки. Погода въ этотъ день была превосходная. Солнце не пекло, свжій втерокъ умрялъ жаръ, въ воздух раздавалось пніе жаворонка, трели соловья, щебетанье ласточекъ, быстро перелтающихъ съ мста на мсто. Дышалось легко и свободно, поневол забылись ненастные дни, такъ еще недавно, почти наканун, возбуждавшіе всеобщее неудовольствіе, нахмуренные лбы разгладились, вс смотрли веселе. Политическій и коммерческій кризисъ миновалъ, уладилось люксембургское дло — эта дтская шалость французской дипломатіи. А между тмъ война казалась такъ возможна: взволновались народныя страсти, вс оффиціальные и оффиціозные органы Франціи и Германіи, пылая воинственнымъ жаромъ, забили набатъ, залепетали о естественныхъ границахъ, о собраніи національностей во-едино и т. п. ‘На ножи, кричали они,— скоре къ кровавой развязк!— А къ чему она нужна — объ этомъ не спрашивайте!’

Накричали, нашумли, надлали тревоги, но увы! вс старанія ихъ пропали даромъ. Народы оказались умне, чмъ предполагали мутители общественнаго спокойствія. Къ тому же маршалъ Ніэль и генералъ Крокю заявили о томъ, что они не успли еще приготовиться, какъ слдуетъ. Борьба отложена. Народы вздохнуло свободне. Даже Франція была въ восторг, и мирнаго восторга ей хватило на нсколько недль. Тысячи мужчинъ и женщинъ, туземцевъ и иностранцевъ, обитателей обихъ частей свта, стеклись къ воротамъ громаднаго зданія, которое приличне всего было бы назвать храмомъ мира.

Каждый входилъ въ зданіе всемірной выставки предубжденный. Императорская коммисія выставки съ самаго начала ставившая много совсмъ ненужныхъ препятствій экспонентамъ, и издавшая стснительныя правила для постителей, разумется, не могла поселить къ себ расположенія въ публик. Никто не зналъ еще тогда, и не могъ узнать, по чьей иниціатив создалась администрація, заведующая выставкой — правительственное ли это учрежденіе или частная компанія, устроившаяся съ спекулятивными цлями, съ одной стороны можно было удивляться разумности многихъ распоряженій, съ другой приходилось поражаться жадностью къ барышамъ, мелочностію, похожею на дйствія иныхъ, уже слишкомъ ненасытныхъ мелочныхъ лавочниковъ. Здсь щедрость и даже расточительность, тамъ скупость и барышничество,— и все это въ одно и тоже время отъ одного и того же коллективнаго учрежденія. Но экспоненты купили мста, разложили свои произведенія,— и тотчасъ же забылись вс предварительныя непріятности и неудобства.

Зданіе выставки но своему контуру похоже на громаднйшій газометръ, кстати даже и окраска въ срый цвтъ напоминаетъ объ этомъ сходств. Въ похвалу его строителямъ можно сказать что зданіе, несмотря на свои громадные размры, иметъ очень скромный видъ и не заявляетъ никакихъ архитектурныхъ претензій. Правду сказать, никто и не обращалъ вниманія на самое зданіе, никому не пришла охота знакомиться внутри зданія ни съ залами, ни съ колоннами, ни съ лстницами, ни съ кортиками обратила на себя вниманіе разв одна галлерея, гд помщались машины, и то потому, что она имла характеръ громаднйшаго сарая.

Входъ чрезъ іенскій мостъ не былъ лишенъ привлекательной грандіозности. Отъ холма Трокадеро вела большая аллея одинаковой ширины съ мостомъ, зеленые бархатные обои, развшенные на высокихъ шестахъ, оттняли аллею. Всевозможныя знамена — извстныя и неизвстныя,— яркіе флаги рзво разввались въ воздух. Надобно было проходить посреди галлереи статуи, гд глазъ терялся посреди этой чрезвычайно интересной коллекціи храмовъ и фабрикъ, деревьевъ и машинъ, бассейновъ и маяковъ, школъ, мостовъ, казармъ, кіосковъ, театровъ, церквей и машинъ, работавшихъ при полномъ втр. Трудно себ представить подобное разнообразіе Оно могло бы перевернуть вверхъ дномъ вс человческія идеи.

Разнохарактерность въ полномъ разгар, почти граничившая съ торжественнымъ величіемъ, нескладица такая обширная и всесторонняя, что она представлялась даже громаднымъ синтезомъ. Казалось, здсь соединились вс дисгармоніи свта Модели величественныхъ соборовъ перемежались съ хижинами. Дворцы, казармы, ватерклозеты, втряныя мельницы, музеи, конюшни, каскады, звринцы, очаровательные гроты, бумажныя фабрики, оранжереи, туннели, театры, горы, замки, фонтаны, деревни, почтовыя и телеграфныя станціи, воксалы желзныхъ дорогъ, искуственные ручьи, кіоски, швейцарскія шале, клубы, артиллерійскій паркъ, чудовищныхъ размровъ пушки, панорамы, діорамы, рощи и кустарники, голландская молочная ферма, машина для граненія брилльяйтовъ — все это составляло пандемоніумъ безконечнаго разнообразія и разлада. Всюду лавки, со всхъ сторонъ рестораны, и веселыя распивочныя заведенія. Тутъ кривлялись китайскіе паяцы, рядомъ съ ними тунисцы извлекали грустные звуки изъ своего національнаго инструмента — варгана, а вдали усердно горланили тирольцы. Рядомъ съ вами садился clergyman англійской церкви, вы приказываете подать стаканъ лимонаду, и приказаніе это пополняетъ уроженка благородной Андалузіи, одтая въ коротенькое платьице. Вся эта картина представлялась огромнымъ ярмарочнымъ полемъ, на которомъ собрались купцы всхъ частей свта съ своими подвижными лавками, можно было бы также сказать, что это громадная выгрузка нюренбергскихъ игрушекъ для малыхъ и старыхъ дтей обоихъ материковъ.

Все это было дико, но — надобно признаться — довольно забавно и даже поучительно.

Разъ вечеромъ, когда огромныя толпы постителей уже вышли изъ сада, я прислонился къ сфинксу — къ такъ называемому сфинксу изъ розоваго гранита — и долго разсматривалъ храмъ, который во время оно могъ возвышаться гд нибудь въ Фивахъ, Мемфис или Карнак. Заходящее солнце обливало колонны своими золотыми лучами. Оно свтило и теперь, какъ за 33 вка до васъ, и освщало красный и зеленый лотусъ, изваянія великаго Рамзеса и божественнаго Аммона-Ра. Я хотлъ помечтать, унестись мыслію въ ту глубокомрачную эпоху и воскресить въ моемъ воображеніи жизнь, уже давнымъ давно стертую съ лица земли, но или меня развлекали голоса и непонятная для меня тарабарщина нсколькихъ чалмоносныхъ азіятцевъ, совершавшихъ свои омовенія у сосдняго фонтана, — или, быть можетъ, голова моя была слишкомъ тревожна, только мысли мои приняли совершенно иное современное направленіе. Къ чему, раздумывалъ я, этотъ безпорядочный хаосъ храмовъ, мечетей, минаретовъ, готическихъ часовенъ, — этихъ юртъ, избъ, швейцарскихъ и норвежскихъ шалэ, англійскихъ хижинъ и фарфоровыхъ башенъ? Художественное впечатлніе гораздо боле выиграло бы, если бы вмсто этого безобразнаго, вавилонскаго смшенія всхъ этихъ диковинокъ, вмсто хаотическаго разлада сваленныхъ въ одну кучу стилей, традицій и исторій, гд одно другому противорчило,— каждому предмету было бы отведено его настоящее, совершенно отдльное мсто, на которомъ онъ могъ бы говорить самъ за себя. Я уже воображалъ себ, какъ наши дти прогуливались бы въ громадномъ историческомъ музе, который пространствомъ не уступалъ бы Булонскому лсу. Въ этомъ музе каждый памятникъ былъ бы окруженъ сроднымъ ему ландштафтомъ. Нсколько рядовъ деревьевъ отдляли бы Египетъ отъ Туниса, между Италіей и Испаніей пролегали бы пруды, Францію отъ Испаніи можно было бы отдлить небольшимъ клочкомъ земли, который игралъ бы роль Пиринеевъ, и провелъ бы необходимую черту между волшебнымъ великолпіемъ Альгамбры и милымъ, кокетливымъ щегольствомъ французскихъ замковъ. И въ этой мечт, какъ мн казалось, не было ничего химерическаго, она была осуществлена на практик боле 2000 лтъ тому назадъ китайскими императорами — въ огромныхъ паркахъ, вмщавшихъ нсколько миль въ окружности. Выставк на Марсовомъ пол, также какъ и прежней, которая была открыта въ меньшихъ размрахъ въ хрустальномъ дворц не доставало одного — мста. По окончаніи выставки было бы очень нетрудно перенести вс эти карточные чертоги въ парки Медона, Сенъ-Клу и Версаля. Этимъ способомъ путешествіе изъ конца свта въ конецъ, чрезъ область всхъ вковъ и цивилизацій могло бы бытъ окончено въ нсколько часовъ — отъ Парижа до Бель-вю.

Отъ Востока на выставк не ждали ничего особенно замчательнаго. Просмотрвъ кое-какія картины и фотографическіе снимки, и прочитавъ нсколько описаній путешествій, наши ученые мужи вообразили себ, будто знаютъ Востокъ вдоль и поперегъ, и полагали, что окончательно поршили дло, сказавъ докторальнымъ тономъ: ‘рутина, нищета, деспотизмъ, фанатическое изуврство ислама, преобладаніе природы надъ человкомъ’, и проч. и проч.

Но европейцы были приведены въ немалое изумленіе, когда увидли, что даже подъ холоднымъ небомъ свера, въ боле или мене дымной атмосфер Парижа, памятники восточнаго зодчества были несравненно изящне всхъ нашихъ европейскихъ построекъ. Католики выставили на показъ кафедральный храмъ въ стил, который ршительно преобладалъ въ эпоху среднихъ вковъ, но этотъ соборъ казался очень массивнымъ, неуклюжимъ сравнительно съ турецкими, мавританскими и тунисскими сооруженіями, а между тмъ Востокъ представилъ только очень второстепенные образчики и не боле, какъ для того, чтобы дать хотя отдаленное понятіе о великолпіи Тагъ-Магаля, дворцевъ и мечетей въ Агр, Дели и Лукнов.

Насколько садъ былъ обезображенъ дикимъ хаосомъ всхъ сваленныхъ въ кучу предметовъ, въ той же мр внутренняя группировка во дворц носила характеръ строгаго порядка. Можно сказать, что теперь уже найдена нужная формула въ этомъ отношеніи. Съ этихъ поръ расположеніе выставокъ будетъ слдовать аналогическому порядку, и мысль эта будетъ приводиться раціональне, чмъ это было прежде. Извстно, что различные предметы были распредлены въ спеціально назначенныхъ для нихъ галлереяхъ, концентрическихъ одна съ другою. Крайняя наружная галлерея была отведена для сырыхъ продуктовъ и для первобытныхъ инструментовъ, а центральная галерея — для самыхъ утонченныхъ произведеній, и между ними въ возрастающей прогрессіи были расположены промежуточные фабрикаты, которые отъ грубаго состоянія и механическаго труда вели къ искусству. Эти галереи были разграничены поперечными перегородками и для каждой націи былъ назначенъ сферическій треугольникъ въ боле или мене географическомъ порядк. Пройдя вокругъ, но одной спеціальной галере, можно было познакомиться съ состояніемъ одной какой нибудь промышленности во всхъ странахъ. Слдуя по направленію извстной перегородки, поститель видлъ передъ собою результаты различныхъ отраслей промышленности въ какой нибудь одной стран. Чтобы познакомиться съ одной промышленностью, надобно было пройти по всей окружности, чтобы судить о всестороннемъ индустріальномъ развитіи націи, нужно было пройти вдоль перегородки, а теоретически достаточно было удержать въ голов общій планъ, чтобы въ пять минутъ узнать, какъ далеко ушли французы въ часовомъ мастерств или испанцы въ бумагопрядильной мануфактур. Само собою разумется, практическое примненіе этой идеи заставляетъ многаго еще желать, но главное было найти методъ. Предшествовавшія выставки оставляли въ постител одно воспоминаніе о разнохарактерныхъ предметахъ, сваленныхъ въ хаотическую кучу, но теперь порядокъ присутствовалъ въ пространств и, слдовательно, также въ ум наблюдателя. Послдняя выставка, облегчая изысканія, оказывала памяти большія услуги и длала умственную работу мене утомительною или, по крайней мр, обращала ее на другіе предметы, чмъ на приведеніе въ порядокъ безвыходнаго лабиринта. Переставъ блуждать въ мрачномъ хаос и освободившись отъ безпокойства, всегда производимаго отсутствіемъ порядка, умъ могъ теперь дятельно заняться изученіемъ подробностей. Если бы даже выставленные предметы но своимъ внутреннимъ качествамъ не превосходили произведеній прежнихъ выставокъ, то впечатлніе тмъ не мене было теперь гораздо значительне. Человчество извлекло изъ этой выставки несравненно большую пользу, чмъ изъ всхъ предшествовавшихъ.

Если во вншнихъ садахъ восточная архитектура совершенно справедливо была призвана чудомъ изящества, то во дворц галерея машинъ вызвала живйшее, восторженное удивленіе. Еще никогда человкъ не являлся на такой высот своего умственнаго могущества и геніальной изобртательности. Вотъ тутъ-то нужно было видть торжество Запада, который мало того, что заставляетъ работать за себя природу, работаетъ еще самъ. Воображеніе пугается, стараясь найти сумму тхъ страшныхъ силъ, которыя природа отдаетъ въ наше распоряженіе, когда человчество честно заключитъ съ нею союзъ, когда оно откажется отъ своего узкаго эгоизма, отъ своей невжественной спси, когда оно безъ всякой задней мысли примется изучать вковчные законы міра, и будетъ стараться примнять къ нимъ свое существованіе. Но оно, человчество, никогда не шагнетъ далеко впередъ, пока будетъ, съ дтскимъ упрямствомъ, твердить: ‘я — мысль, я душа міра, я да я…. а природа — это грубая, мертвая матерія!’ До сихъ поръ человка былъ настолько глупъ и ребячески чванливъ, что полагалъ, будто подчинилъ себ природу только потому, что самъ повинуется ея законамъ,— онъ воображаетъ, будто поработилъ себ водяную стихію, потому что, пользуясь дуновеніемъ втра, расширеніемъ пара, и магнитнымъ притяженіемъ, можетъ удержать свои орховыя скорлупы и съ грхомъ пополамъ провести ихъ изъ Атлантическаго океана въ Тихій.

Галерея машинъ не ниже средняго пространства церкви, а въ длин галереи съуживается до 1 ¹/₂ километра. Здсь-то происходить адская работа колесъ, вращающихся въ другихъ колесахъ, для человка, мало знакомаго съ механическими усовершенствованіями, вс они представляются какими-то фантастическими аппаратами, выдлывающими непонятныя штуки. Вс это хлопаетъ и потрясаетъ, бжитъ и вертится, разжевываетъ и толчетъ, скрипитъ и визжитъ, рубитъ, ржетъ, пилитъ, истираетъ и стружитъ, раздавливаетъ и измельчаетъ,— галлерея дрожитъ отъ этой демонский возни, ушами ничего не разберешь среди этого разнузданнаго гама, визга, свиста и треска. Когда минуетъ первое изумленіе, вы начинаете разсматривать эти геніальныя выдумки, удивляясь страшной сил однихъ, необыкновенно тонкой конструкціи другихъ. Вотъ, напримръ, морская паровая машина: она сдлана изъ желза и стали, вышиною не уступитъ трехъ-этажному дому, сердцемъ и легкими ей служатъ огромные паровые котлы съ клокочущей водою, стальныя руки чудовища, толстыя какъ могучіе зубы, поднимаютъ тяжесть, какой не сдвинули бы съ мста пять тысячъ нордмандскихъ лошадей. Другія машины вяжутъ тончайшія кружева, ткутъ шали, которыя можно продть въ женское кольце, третьи машины опредляютъ всъ крылышка мухи!… Никогда еще машины не достигали подобнаго совершенства, он привели въ восторгъ не одного честнаго спиритуалиста. Даже дамы, до сихъ поръ не благоволившія къ механик, начинаютъ съ ней мириться съ тхъ поръ, какъ она подарила имъ портнихъ и золотошвеекъ, уже не говоря о машинахъ для чистки картофеля, для приготовленія щелока, даже для доенія коровъ. Вс останавливались передъ такими машинами, которыя казались одушевленными. Профессоровъ санскритской мудрости занимала фабрикація гуттаперчевыхъ галошъ, дипломаты созерцали, какъ длаются поярковыя шляпы, какая нибудь хорошенькая дамочка, можетъ быть, завидовала втайн смышлености простого ремесленника. Торжество машины было также торжествомъ рабочаго: никогда еще онъ не являлся такимъ умнымъ, благодтельнымъ, необходимымъ, онъ былъ предметомъ удивленія, почтительнаго вниманія, вс признавали за нимъ необыкновенную даровитость, вс соглашались, что между ремесленнымъ людомъ есть много свтлыхъ почтенныхъ головъ. Классы сблизились, и духъ кастоваго людодства — этотъ заклятый врагъ человческаго общества — и въ этотъ разъ лишился части своего громаднаго вліянія. Праздные боле уважаютъ трудящагося, рабочіе лучше сознали свою силу, они свидлись вмст, братски сблизились между собою, хотя явились изъ разныхъ мстъ, изъ Франціи, Англіи, Германіи, Соединенныхъ Штатовъ, изъ Европы, даже изъ Азіи и Африки. Рядомъ съ громадными бумагопрядильными заведеніями изъ Манчестера стояли ткачи кашемирцы, неупотребляющіе никакого другого инструмента, кром своихъ пальцевъ и нсколькихъ бамбуковыхъ палочекъ, тутъ же китаецъ съежился въ своей маленькой лавчонк, башмачникъ-кабилъ фабриковалъ свои плетеныя издлія (Spatrilles’) возл паровыхъ мастерскихъ. Теперь-то сдлалось замтне, чмъ когда бы то ни было прежде, что бытъ современнаго общества боле и боле основывается на труд, что праздность съ каждымъ днемъ утрачиваетъ свою былую прелесть. Тогда какъ прежде огромныя толпы человчества сходились по поводу богомольныхъ странствованій къ св. Якову компостельскому, въ Піой-омъ-Велэ, къ гробницамъ Петра и Павла, на папскіе юбилеи и за римскими индульгенціями,— теперь сходбища народовъ и братское сближеніе человчества происходятъ на. празднествахъ труда, на дйствительно всемірныхъ выставкахъ, произведеній искуства и индустріи. И эти празднества сильно заинтересовали, увлекли людей. Вс жаловались, что у нихъ не хватало времени для обстоятельнаго изученія всхъ этихъ машинъ, всхъ промышленностей. Мы знаемъ одну отважную венгерскую барыню. которая въ сопровожденіи своего сына впродолженіи шести мсяцевъ ходила во выставк каждый день отъ. двнадцати до пяти часовъ дня, заглядывая во вс отдленія и ревностно выслушивая объясненія ученыхъ, профессоровъ, спеціалистовъ и образованныхъ людей. Мы знаемъ также многихъ честныхъ отцовъ, которые отъ всей души желали бы имть возможность прогуляться такимъ образомъ съ своими сыновьями.

Что касается до славы, приходящейся на долю каждой націи, въ этомъ мирномъ состязаніи, то удовлетворительное ршеніе этого вопроса было бы очень нелегко и завело бы насъ елппікомъ далеко. Націи многочисленны, еще многочисленне различные виды промышленной дятельности, предметы выставки. Одна нація обладаетъ лучшими сырыми матеріалами, другая удовлетворительне подвергаетъ ихъ обработк, одна нація лучше изготовляетъ продукты извстнаго рода, другая искусне въ другихъ фабрикатахъ. Обыкновенно вс соглашаются, что каждый народъ сообщилъ національный отпечатокъ своимъ произведеніямъ. При незначительномъ навык простой взглядъ на предметы открываетъ ихъ происхожденіе — англійское, французское, нмецкое — ихъ достоинства и недостатки. Все боле и боле начинаетъ преобладать теперь мнніе, что если въ двухъ странахъ индустріальное умнье находится на одинаковой степени, или стремится сдлаться одинаковымъ, то фабричная стоимость произведенія (prix de revient) съ каждымъ днемъ пріобртаетъ большую важность. Теперь, когда протекціонная система отжила свое время, главный вопросъ заключается въ издержкахъ транспортированія. Всякая промышленность, помимо конкуренціи въ издержкахъ перевоза, стремится къ централизаціи, къ спеціальному развитію и также стремится подойти ближе къ стоимости сырыхъ матеріаловъ. Но съ другой стороны извстно, что въ области промышленнаго труда умственное превосходство еще важне, стоимости сырыхъ продуктовъ. Умъ ршаетъ побду и въ промышленныхъ состязаніяхъ, какъ ршилъ ее между пруссаками и австрійцами близь Садовы при однаковомъ числ батальоновъ. Въ сфер промышленности умъ доставляетъ богатство, точно также, какъ воспитаніе и умственная энергія даются свободою. Живое тому доказательство представляетъ Франція, которая, посл семнадцати лтъ бонапартизма, вопіетъ о голод и нищет — Франція, на которой все боле и боле тяготитъ торговый и промышленный кризисъ. Все, безъ исключенія, — все въ политик, государственной экономіи, въ народномъ благосостояніи ведетъ къ великому вопросу о народныхъ училищахъ., о безплатномъ и обязательномъ воспитаніи. Невжество — это хроническая чума.

Общія замчанія, сдланныя нами относительно промышленности вообще, совершенно удобно могутъ быть отнесены и къ артистической выставк, боле богатой, чмъ были предъидущія. Для любителя эта выставка представляетъ чрезвычайно интересное зрлище: здсь были собраны коллекціи, заключающія въ себ лучшія произведенія живописи и скульптуры, а также превосходныя гравюры. Судя по общему говору, мннія, на счетъ первенства того или другого народа въ-артистическомъ отношеніи, нисколько не измнились съ прошлыхъ выставокъ. Оно и ныншній разъ остается за Франціей, хотя Германія выставила много прекрасныхъ пейзажей и, но моему мннію, положительно лучшіе жанры. Англія очень слаба въ живописи, но гравюры ея весьма хороши. Итальянская скульптура не далеко отстала отъ французской, выставленные образцы ея, можетъ быть, не такъ прекрасны, не такъ правильны и не такъ окончены какъ французскіе, за то они боле граціозны, боле живы и милы. Къ тому же въ итальянской скульптур сразу замтна національность артиста, чего не видно въ образцахъ французской скульптуры.

Слдуетъ здсь нсколько оговориться. Нельзя сказать, чтобы въ послдніе десять лтъ искуство оставалось въ совершенномъ засто, оно пожалуй двигалось, но врядъ ли это движеніе можно назвать прогрессивнымъ, школьное ученіе шло своимъ порядкомъ очень хорошо, между профессорами можно было отмтить много знаменитостей, но со всмъ тмъ источники вдохновенія умалялись съ каждымъ днемъ, и упадокъ живописи былъ бы полнымъ и абсолютнымъ, еслибы ее нсколько не поддерживали живопись пейзажная и жанръ, послдняя ршительно заняла мсто исторической живописи. Пейзажная живопись породила живопись этнологическую, которая теперь пользуется самымъ большимъ успхомъ. Историческая же живопись въ совершенномъ упадк. Въ ней замчается полное отсутствіе идеи. Да и откуда ей брать свои сюжеты, по крайней мр, во Франціи? Французы не врятъ боле въ справедливость: различные coups d’Etat пріучили ихъ къ скептицизму, посл 1851 года мудрено взять подходящій идеалъ изъ современной исторіи Франціи, пришлось послдовательно потерять вру въ человчество, въ націю, мудрено-ли, что историческая живопись потеряла вру сама въ себя, ея лучшія произведенія т, гд она смется сама надъ собой. Безъ сомннія хорошая сатира иметъ большую цну, чмъ лживый энтузіазмъ, признаніе въ своей слабости почтенне фальшивыхъ разглагольствованій о своихъ достоинствахъ. Во всякомъ случа, прогулявшись по заламъ, гд, выставлены художественныя произведенія, выходишь вполн разочарованнымъ, неудовлетвореннымъ. Напротивъ посщеніе галереи машинъ приводить въ самое пріятное расположеніе духа, оно производитъ весьма отрадное впечатлніе. И однакоже я люблю произведенія искуства, а къ механическимъ чудесами, отношусь чисто отвлеченно. Почему такъ? Почему то, что я люблю, производить на меня печальное впечатлніе, въ то время какъ то, что я только уважаю, даетъ мн силу и мужество? Объясненіе, впрочемъ, кажется, незатруднительно. Современное искуство въ упадк, современная промышленность движется прогрессивно. Искуство своимъ паденіемъ свидтельствуетъ объ упадк нашей буржуазіи (я имю въ виду Францію), о старческомъ возраст нашихъ философскихъ, и поэтическихъ системъ,— которыхъ мы не имемъ силы возобновить, придать имъ новую жизнь, мы не только не имемъ силы, мы не можемъ этого сдлать по физическимъ законамъ организма, стараго нельзя уже сдлать молодымъ. Но машины — это олицетвореніе труда, а трудъ составляетъ новую эру въ жизни человчества, онъ есть провозвстникъ возрожденія. Мы уже ощущаемъ новую жизнь, мы прислушиваемся къ ней съ радостнымъ волненіемъ. Посаженное зерно начинаетъ поднимать землю, уже виднъ зародышъ. Мы находимся теперь между старой жатвой и новыми всходами, мы посяли нсколько смянъ и съ естественнымъ нетерпніемъ, несмотря на горести, осаждающія насъ со всхъ сторонъ, несмотря на прежнія неудачи, ждемъ,— ждемъ и надемся. Никогда, можетъ быть не чувствовался такой холодъ, какъ въ настоящее время, никогда, можетъ быть, не было такъ темно и небосклонъ не покрывался такими густыми тучами, какъ теперь, но мы знаемъ, что день ото дня солнце длается тепле, и блескъ и свтъ его уже восходитъ надъ землею. Весна приближается, ждать ее недолго.

Десятая группа представляла одну изъ главныхъ отличительныхъ качествъ ныншней выставки. Въ ней были собраны произведенія рабочихъ, трудившихся самостоятельно, независимо отъ хозяевъ, на долю которыхъ выпадаютъ обыкновенно преміи, медали, ордена, награды за искуство и изобртательность по большой части не ихъ самихъ, а ихъ наемщиковъ. Рабочіе отвтили на призывъ многочисленными присылками, они устроили родъ всемірной выставки въ маломъ вид, выставку на выставк, со всми недостатками настоящей, множество красивыхъ, прекрасныхъ, остроумныхъ вещей на ряду съ ничтожными, дйствительно полезныхъ съ совершенно ненужными. Малая выставка отличалась отъ большой почти однимъ отсутствіемъ большихъ вещей, замтенъ былъ. недостатокъ капитала и первичнаго матеріала, замненныхъ слишкомъ щедрю тратою времени и силъ.

Въ этой же групп выставлены модели домовь для рабочихъ, они представляли до двадцати различныхъ типовъ, не считая искуственныхъ изображеній швейцарскихъ домиковъ, хижинъ, юртъ и т. п. Бельгійцы, французы, англичане, нмцы и американцы, вс внесли свою лепту. Самъ императоръ Наполеонъ III явился экспонентомъ домиковъ, подобно принцу Альберту въ былые годы. Императорская коммисія присудила ему единственную большую премію въ 100,000 франковъ, предметъ желаній и надеждъ г. Шульце-Делича и его многочисленныхъ послдователей. Несомннно, что г. Шульце, піонеры Рочделя, Фурье, Бюше, М. Корбеттъ изъ Глазгова, рыбакъ Реми, сотни и тысячи офиціальныхъ и частныхъ лицъ, были бы, можетъ быть, не мене достойными кандидатами на эту премію, по имъ представилась опасная конкуренція въ лиц властелина Франціи. Общественное мнніе однакоже не раздляло увлеченій комиссіи выставки и мало обращало вниманія на соображенія, руководившія ея ршеніемъ, почему о немъ мало говорили, и премія была, нкоторымъ образомъ потеряна. Модели домовъ для рабочихъ, наиболе возбудившіе интересъ и получившія уже общеевропейскую извстность — модели мюльгаузенскія и модель, выставленная парижскими рабочими, послдняя удивительна по своему удобству, вкусу и дешевизн. Несмотря на это, наши симпатіи не склоняются къ этимъ уединеннымъ домикамъ, типомъ которыхъ всегда останется келья въ садик. Съ тхъ поръ какъ мы видли Семейный дворецъ,выстроенный въ Гид, милліонеромъ, филантропомъ и геніальнымъ человкомъ, съ тхъ поръ какъ мы видли, что за сумму гораздо меньшую затраченной въ Мюльгаузен, Бланзи, или Мак въ Барейл, можно владть квартирой, пользоваться залами для спектакля, концертами, ваннами, библіотекою, фруктовымъ садомъ, паркомъ, меня гораздо мене занимаютъ эти домики бдные, по приличные, гд хватаетъ мста для семейства и кошки, но гд бы вы затруднились помстить въ тоже время и собаку.

Въ той же самой групп была помщена коллекція дешевыхъ предметовъ для хозяйства: одежда, посуда, различныя орудія, очень хорошо приготовленныя, очень практичныя и очень дешевыя. При нкоторомъ наблюденіи, можно было замтить множество вещей, помщенныхъ фабрикантами, цпы на которыя были значительно понижены. Фабриканты отвчали на вопросъ, что выставленныя цны — оптовыя и что они согласны продавать и продаютъ только коммисіонерамъ. Несмотря на это, было достаточно реальныхъ и серьезныхъ элементовъ, чтобы доказать, что хорошо устроенное хозяйство, принадлежащее пролетаріату или мелкому мщанству, т. е. къ девяти десятыми народонаселенія, можетъ и должно выгадать добрую треть и имть гораздо лучшія вещи чмъ теперь. Производители или потребители, или т, и другіе вмст — что было бы гораздо выгодне для всхъ, должны бы устроить базары дешевыхъ и хорошихъ произведеній, которыя продавались бы безъ всякаго посредничества, потребителю, публик. Экономія, которая можетъ возникнуть изъ этого для такой страны, какъ Германія, Франція, Англія и Россія, равнялась бы, Богъ знаетъ сколькимъ сотнямъ милліоновъ въ годъ.

Мы упомянемъ о выставк латинскихъ стиховъ, греческихъ сочиненій, грамматическихъ упражненій во французскихъ первоначальныхъ школахъ только ради оригинальности этого факта. Вмсто того, чтобы хвастаться малымъ знаніемъ школьниковъ, было бы скромне, разумне и полезне выставить каргу невжества Франціи, окрасивъ вс департамента ея черною краскою, для означенія умственнаго, мрака, покрывающаго ее, такъ какъ треть жителей едва умютъ читать и писать, и меньше десятой части можетъ понимать газету Si&egrave,cle. Надо бы выставить посланія епископовъ, въ особенности противъ министра народнаго просвщенія г. Дюрюп. чтобы выказать во всей грустной правд умственную пишу, которою питаютъ народъ, во второй половин XIX вка, народъ, пережившій столько переворотовъ.

Галерея Исторіи Труда занимала самое почетное мсто на выставк. Въ первый разъ подумали соединить образцы самыхъ древнихъ и самыхъ современныхъ человческихъ работъ. Въ ней находились фотографіи, кусокъ трансатлантическаго каната, ископаемые топоры, горшечныя издлія изчезнувшихъ народовъ, очень хорошо исполненные рисунки мамонтовъ и другихъ первобытныхъ животныхъ. Эти рисунки предметовъ, изчезнувшихъ, можетъ быть, сотни тысячъ лтъ до насъ, были самымъ оригинальнымъ, неожиданнымъ и въ извстной степени новымъ явленіемъ на выставк. Въ центр внутренняго сада помщался павильонъ, съ весьма полною коллекціею монетъ, вса и мръ. Достаточно одного взгляда на эти сотни или тысячи кусочковъ золота, серебра, мди или дерева, чтобы понять безсмыслицу нашихъ измреній. Существовала международная комиссія, состоявшая изъ важныхъ особъ, для уравненія мръ. Господа эти доказали, что они очень вжливы и благовоспитанны, привтствовали другъ друга различными комплиментами. давали обды и пили заздравные тосты. Они очень хорошо поняли, что реформа возможна, ни каждый былъ убжденъ, что вс черезъ чуръ глупы, чтобы заняться ею.

Народныя тщеславія слишкомъ раздражительны, ни одна нація не хочетъ подчиниться человчеству. Г-да члены комиссіи могло бы выразить нчто посущественне безплодныхъ желаній. Они могли бы. говорятъ люди, не имвшіе чести личнаго знакомства съ ними, помириться на временной мр, которая, не оскорбляя ничьего самолюбія, не ломая и не уничтожая ничего, сильно подвинула бы этотъ вопросъ. Принявъ, что метръ или десятимилліонная часть четверти земного меридіана — единственная раціональная мра длины, принявъ, что всь кубическаго метра чистой воды самая раціональная мра вса, принявъ, что единственная раціональная монета — опредленная часть килограмма золота или серебра,— каждая нація сохранила бы избранные ею образцы, по подчинивъ ихъ точной метрической систем. Россія продолжала бы измрять длину саженью. Въ верхней части полусажени, слдовало бы выставить ‘¹/₂ сажени’, а на нижнемъ ‘1 метръ’ (точне 1 м. 0,66).

Кубическая полусажень золота была бы раздлена на милліонныя части, и на золотыхъ монетахъ было бы выставлено: на одной сторон X рублей, а на другой X граммовъ чистаго золота.

Такимъ же образомъ кубическая полусажень серебра длилась бы на милліонныя доли, и на отчеканенныхъ серебряныхъ монетахъ выставляли бы съ одной стороны: X рублей, а съ другой X граммовъ.

Лигатура можетъ быть произвольная, лишь бы она врно опредляла количество граммовъ чистаго металла.

Подобнымъ же образомъ можно бы устроить съ билонной монетой.

Такимъ образомъ, всякая монета, всякая мра вса и длины, имла бы двоякое значеніе — національное и международное, частное и общее. Благодаря этому, серебряная или золотая монета годилась бы для обращенія какъ въ предлахъ государства, такъ и за-границей.

Будемъ надяться, что эта идея появится на слдующей выставк, что ее исполнятъ къ послдующей, и сдлаютъ полную реформу поздне. Мы подвигаемся медленно, медленно — и не увренно!

Теперь намъ удается, можетъ быть, отвтить на вопросъ: что это новое, замчаемое на всемірной выставк.

Не знаю правъ ли я, но мн кажется, что новое, впечатлніе, впервые испытанное на Марсовомъ пол, по крайней мр, съ такою силою, можетъ быть выражено слдующими словами: ‘Человчество проникается порядкомъ. А порядокъ достигается трудомъ’.

До сихъ поръ, наши выставки были смсью произведеній, націй, състныхъ припасовъ и товаровъ. Въ первый разъ удалось хорошо ли, дурно ли, составить классификацію произведеній, не отказываясь отз, политической и географической классификаціи народовъ. Въ первый разъ удалось собрать главныя произведенія человчества со всхъ странъ свта, начиная съ до-исторической эпохи и до нашихъ дней. Это быль какъ бы синтезисъ нашей планеты. Тотъ, кто прислонялся къ мраморнымъ статуямъ посреди розъ и фонтановъ, могъ сказать: я нахожусь въ центр міра, я вижу, слышу и понимаю все, что сдлано лучшаго человчествомъ. Онъ могъ бы сравнить себя съ паукомъ, качающимся на паутин, концентрическіе круги этой паутины — вка, нити — искуство, наука, промышленность.

На выставк чувствовалась какая то боле близкая связь человка съ природой, большая подвижность всего. Люди свободне находятъ теперь доступъ къ вещамъ неодушевленнымъ, доказательствомъ служатъ милліоны людей, пришедшихъ взглянуть на это волшебное зрлище. Вещи легче находятъ доступъ къ людямъ,— доказательствомъ служатъ американскіе храмы, караваны Востока, юрты эскимосовъ, маяки, транс-атлантическія машины въ три тысячи лошадиныхъ силъ, экваторіальныя пальмы и тяжелыя, массивныя ворота Антверпена, огромнйшія массы чугуна и камня.

На выставк чувствовалось, что если вроисповданія разъединяли народы, если убивали людей за то, что они евреи, протестанты, католики или мусульмане, если разъединеніе продолжается, несмотря на наши философскія ученія, наука примиряетъ тхъ, которые сдлались врагами изъ-за религіозныхъ убжденій, потому что трудъ соединяетъ трудящихся, потому что вс производители въ тоже время и потребители, потому что потребители принуждены въ свою очередь становиться мало-по-малу производителями. Это примиреніе всхъ трудящихся, всхъ народовъ свта, это всемірное братство, чувствовалось, испытывалось, находилось въ воздух и въ сердцахъ. Пріятно было видть этихъ японцевъ и китайцевъ, встрчающихся съ египтянами, американцами, русскими, испанцами, явайцами, людьми явившимися отовсюду, счастливыми и довольными — каждый по своему — и любующимися тмъ же, чмъ и вы сами любуетесь. Это было какъ бы великимъ вознагражденіемъ за Вавилонское Столпотвореніе. Никто не удивлялся приглашенію въ Женеву на конгрессъ мира, для того чтобы заняться всеобщимъ обезоруженіемъ. Вс старались забыть, что находятся во французской имперіи, что, за предлами Марсова поля, Парижъ кишитъ солдатами, полицейскими шпіонами, что онъ находится въ высокихъ и могущественныхъ стнахъ, обставленный пушками. Въ этомъ обращик грядущаго міра, въ этомъ предчувствіи того, чмъ можетъ быть общество въ будущемъ, мы забыли несчастную смерть императора Максимиліана, забыли феніевъ, забыли ружья Шасспо, приготовляемыя для Монтаны, забыли папу Пія IX, императора Бонапарта и г. Бисмарка.

Вотъ отдыхъ, вотъ блестящій часъ въ нашей мрачной жизни, посланный вамъ исторіей.

Теперь мы вернулись къ дйствительности. Марсово поле, театръ столькихъ чудесъ — груда развалинъ и грязи, и имперія Бонапарта наскоро вооружаетъ милліонъ солдатъ. Великій — Наполеонъ I выходитъ изъ своей могилы и взываетъ къ своему племяннику, Наполеону III: ‘тебя призываютъ въ Лейпцигъ, на поле Ватерлоо, на поле Садово. Выбирай,— и скоре, скоре.’

Выше мы замтили, что постители зданія на Марсовомъ пол, обозрвавшіе выставку ради простаго любопытства, уже успли позабыть ее, занявшись другими предметами, способными возбудить ихъ впечатлительные нервы. Французы, и въ особенности парижское населеніе, выставляютъ весьма почтовый контингентъ представителей этого типа. Сытые, довольные буржуа, и голодные, недовольные рабочіе, страдаютъ одной и той же болзнію — страстію къ новостямъ, какого бы свойства он не были. Перечислить вс предметы, на долю которыхъ выпала честь занимать общественное вниманіе Парижа, а слдовательно и Франціи, со дня окончанія всемірной выставки, будетъ скучно и утомительно. Интересъ отъ одного предмета на другой такъ быстро переходить въ ум парижанина, что иногда почти невозможно бываетъ уловить его. Еще вчера онъ бжалъ со всхъ ногъ слушать скандальный процессъ семейства Шумахеровъ, сегодня онъ уже упивается рчами адвокатовъ, защищающихъ періодическую прессу отъ повальнаго обвиненія въ неисполненіи законно сообщеніи преній законодательнаго корпуса. И въ томъ и въ другомъ. процесс массу публики интересовала исключительно одна скандализирующая сторона: въ первомъ, изложеніе разныхъ двусмысленныхъ подробностей жизни маркизы-кокотки и ея почтенныхъ родителей, во второмъ, слабость защиты правительственныхъ. адвокатовъ, поставленныхъ въ затруднительное положеніе защищать ршенія администраціи, пересолившей въ своемъ рвеніи къ преслдованію журналистовъ. Эти процессы въ свою очередь уступили свое право на вниманіе парижанъ римскому вопросу, но не тому извстному вопросу, въ разршеніи котораго занимаютъ видное мсто Гарибальди, Викторъ-Эммануилъ, Пій IX и пр., а другому, родившемуся на парижской почв. Этотъ новый римскій вопросъ есть ничто иное, какъ простая игрушка, состоящая изъ металическихъ колецъ. Весь интересъ ея заключается въ секрет складыванія и разниманія колецъ.

——

Современное состояніе Франціи даетъ такіе обильные матеріалы для серьезной сатиры, что въ литератур все чаще и чаще стали появляться романы, повсти и сказки юмористическаго направленія. Французы дожили наконецъ до того времени, когда имъ остается только смяться надъ самими собою. Въ этомъ отношеніи особенное вниманіе обращаетъ на себя волшебная сказка Лабулэ — Le Prince — Caniche (Принцъ-собачка), напечатанная въ Revue nationale. Лучшаго ничего не писалъ Лабулэ и, вроятно, не напишетъ.

I prince caniche, по своей мысли, представляетъ остроумный и въ нкоторыхъ частностяхъ довольно злой памфлета. на теперешнее положеніе Франціи. Эта сказка, какъ и большая часть произведеній подобнаго рода, страдаетъ длиннотами, излишними подробностями, а подчасъ и ненужной болтовней. Но несмотря на эти недостатки, произведеніе г. Лабулэ, при теперешнемъ положеніи французской прессы, иметъ огромное общественное значеніе. Отъ пошлой лести и самовосхваленія офиціозной прессы очень пріятно перейти къ веселому, живому, умному оппозиціонно-сатирическому памфлету, содержаніе котораго мы намрены передать нашимъ читателямъ.

Есть на земномъ шар, страна, населенная народомъ, по имени Пустоголовые. Правленіе въ ней монархическое, царствуетъ король Тюльпанъ. У этого короля родился сынъ, котораго назвали Гіацинтомъ. Ребенокъ, родился подъ самыми счастливыми предзнаменованіями, его крестной матерью соглашается быть волшебница — фея дня. Крестины празднуются торжественно, приглашена гибель гостей. Все шло хорошо, по вдругъ, во время пира, является волшебница ночи которой забыли послать пригласительный билетъ. Она прямо подходитъ къ колыбели ребенка и даритъ ему умъ, силу и красоту. Казалось бы чего лучше? но волшебница дня предвидитъ въ этомъ коварство своей сестры, которое, по уход ея, и раскрываетъ родителямъ принца. Желая спасти его отъ опасныхъ даровъ, она заявляетъ, что, съ шестнадцатилтняго возраста принца, она будетъ каждый разъ обращать его въ собаку, какъ только въ этомъ будетъ надобность.

Чрезъ одинадцать лтъ посл, рожденія Гіацинта король Тюльпанъ умеръ. Королева мать, до совершеннолтія (16 лта.) Гіацинта сдлана была регентшей. Правленіе ея отличалось мирнымъ характеромъ. Она позволяла, какъ говоритъ авторъ, своимъ подданнымъ садить капусту, прясть шерсть, покупать, продавать, дйствовать и говорить свободно. Она была очень экономна и ея кабинетъ умлъ такъ хорошо вести финансовыя дла, что въ это время государственный долгъ уменьшился на нсколько милліоновъ. Однако же такой образъ дйствій правительства неправился Пустоголовымъ, страстно любящимъ шумъ оружія, военные подвиги, мечтающимъ о военной слав и готовымъ, ради ея, терпть всевозможныя стсненія у себя дома. Пустоголовые съ нетерпніемъ ожидали совершеннолтія Гіацинта. Они надялись, что этотъ счастливый принцъ ся Г.лается доблестнымъ наслдникомъ своихъ предковъ и наполнитъ сине царствованіе громкими бюллетенями о побдахъ и военной слав великаго народа.

Наконецъ насталъ желанный день. Гіацинту исполнилось 16 лтъ, и онъ отправляется предсдательствовать въ государственный совтъ, гд засдаютъ три первые министра, которые должны познакомить его съ наукой управленія. Первый изъ нихъ, отличающійся необыкновенной дятельностію, котораго Лабулэ называетъ графомъ Всюду-Поспй, представляетъ монарху для подписи громаднйшую, невообразимую кучу бумагъ. Въ первой бумаг Гіацинтъ долженъ приложить государственную печать. Онъ разсматриваетъ ее и, замтивъ по средин ея нарисованное кольцо, требуетъ разъясненія этого девиза. Графъ говоритъ, что это не кольцо, а нуль, и что этотъ нуль — есть эмблемма династіи Тюльпановъ. Король озадаченъ такимъ объясненіемъ, но министръ его успокоиваетъ, разъясняя, что это необходимое отличіе королевской власти, такъ какъ одинъ король въ стран Пустоголовыхъ ненумерованъ, а что прочіе вс граждане, его подданные, имютъ каждый спой нумеръ. При этомъ графъ вынулъ карточку, на которой были написаны цифры въ такомъ вид: 625. 5²29⁶, 3¹56. Они представляли собой нумеръ графа. Король въ недоумніи смотритъ на своего министра. Тотъ спшитъ разъяснить, что эти повидимому кабалистическіе знаки читать однако же вовсе нетрудно. Первыя три цыфры изображаютъ пространство, вторыя три — время, послднія — общественное положеніе человка. Такихъ образомъ оказывается, что графъ родился въ шестой провинціи, но второмъ кантон, въ пятой общин, въ десятомъ году этого столтія, во вторую девятку (недлю), въ девятый день, шестымъ нумеромъ, вдовецъ, съ однимъ ребенкомъ, принадлежитъ къ классу крупныхъ землевладльцевъ и состоитъ въ числ высшихъ сановниковъ государства. Такимъ нумеромъ снабжаются ежегодно вс Пустоголовые по уплат ими податей. Министръ, разумется, восхвалялъ простоту этого учрежденія и въ своемъ рвеніи дошелъ до того, что предлагалъ для большаго еще упрощенія уничтожить собственныя имена и фамиліи. Молодому королю очень понравилось это разъясненіе.

Затмъ графъ представилъ королю къ подписи приказъ о назначеніи ста новыхъ чиновниковъ. Королю эта цифра показалась слишкомъ значительной. Но графъ успокоилъ его, замтивъ, что въ стран Пустоголовыхъ находится 385,657 штатныхъ чиновниковъ, 15,212 сверхъ-штатныхъ и 12.525 кандидатовъ, и что но математическимъ вычисленіямъ только одно повышеніе въ чин требуете ежедневно приказа съ 230 фамиліями. На замчаніе короля, что эта масса чиновниковъ представляетъ собою цлую армію, графъ сказалъ, что, по его мннію, и этого количества чиновниковъ слишкомъ еще недостаточно, что Пустоголовые такъ лнивы, упрямы и коварны, что для управленія ими необходимо было бы имть на каждаго гражданина по два чиновника, изъ которыхъ одинъ заставлялъ бы его работать, а другой молчать.

Не мшаетъ замтить, что во все время бесды короля съ графомъ, рчи послдняго часто прерывались другимъ министромъ, по имени барономъ Плаксою. Парень вздыхалъ, подымалъ глаза къ небу и постоянно твердилъ, что надо принимать дятельныя мры противъ революціи, что самъ графъ, по его мннію, не на столько еще проникнутъ охранительными началами, чтобы усматривать опасность тамъ. гд. она существуетъ.

Но вотъ графъ представляетъ королю проэктъ закона, который можетъ понравиться даже и такому господину, какъ баронъ Плакса. Замтивъ, что хотя родители могутъ имть хорошій надзоръ за своими дтьми, что хотя свитая обязанность матери заключается въ воспитаніи дтей, однакоже эта часть въ стран Пустоголовыхъ не развита такъ раціонально, какъ бы этого хотлось просвщенному правительству. По мннію графа единственное средство къ приведенію этого дла въ надлежащій порядокъ заключается въ учрежденіи правильнаго, правительственнаго надзора за матерями и кормилицами. Для этого необходимо учредить: 1) 66,666 инспекторовъ и инспектрисъ втораго разряда для 33,333 кантоновъ (по 2 на каждый кантонъ), 2), 3000 инспекторовъ первого разряда наблюдающихъ за дйствіями инспекторовъ второго разряда: 3), 300 оберъ-инспекторовъ. наблюдающихъ за инспекторами первого разряда. Каждый инспекторъ обязанъ ежемсячно осматриватъ всхъ дтей своего кантона, онъ обязанъ наблюдать, чтобы матери, няньки и кормилицы исполняли буквально правила, данныя имъ администраціей, относительно того, какъ слдуетъ, кормить, поить, одвать, укладывать спать юныхъ пустоголовыхъ, водить ихъ гулять и пр. Инспектора подробно осматриваютъ каждаго ребенка и затмъ всить его на особо-устроенныхъ всахъ, чтобы опредлить: увеличился: или уменшился всь юнаго гражданина или гражданки посл послдняго осмотра. О результатахъ осмотра они обязаны доносить начальству. Для облегченія ихъ труда и упрощенія переписки, имъ paзсылаются таблицы, составленныя по однообразной форм. Таблица раздлена на 325 графъ.

Всюду — Поспй такъ убдительно доказывалъ разумность новаго закона, основаннаго на любезномъ для Пустоголовыхъ принцип равенства, что король немедленно утвердилъ его своею подписью. Онъ также подписалъ проэктъ объ учрежденіи правительственной газеты ‘Офиціальная истина’, которую обязаны выписывать вс подданные, а чтобы они не лнились читать эту газету и могли какъ слдуетъ, понимать истину. ею провозглашаемую, найдено полезнымъ учредить инспекторовъ, по одному въ каждый кантонъ.

Затмъ король подписали множество бумагъ, большую часть не читая, ибо не было возможности осилить всю эту груду. По словамъ графа мудрый правитель иначе поступать не долженъ. Выбираетъ же онъ для какой нибудь цли себ министровъ и, длая самъ выборъ, разумется можетъ доврять имъ.

Окончивъ дла съ графомъ и барономъ, король обратился къ третьему министру и кавалеру Вертлявой-Сорок, на обязанности котораго лежала защита правительственныхъ распоряженій въ парламент. Король замтилъ, что кавалеръ во все время засданія совта не говорилъ мы слова. Онъ высказалъ ему свое удивленіе. Кавалеръ отвчалъ, что онъ не только никогда не говоритъ въ Совт, но даже и не слушаетъ, что говорятъ другіе. На вопросъ короля: какъ же онъ можетъ защищать въ парламент законъ, котораго онъ даже не читалъ? кавалеръ развилъ цлую систему адвокатской защиты, изъ которой оказывалось, что дйствительно, съ помощью извстной тактики, можно защищать всякое дло даже не зная, въ чемъ оно заключается. При этомъ надобно только умть ловко обращаться съ извстными ходячими аргументами. Пышныя фразы и опредленія, въ род: святой законъ, до котораго не сметъ прикоснуться святотатственная рука, мудрость предковъ, здравый смысла. и опытъ отцовъ, честь, добродтель, патріотизмъ, нравственность, зачмъ намнять, когда’ настоящее хорошо, кто противъ насъ, тотъ противъ правительства, благоразумная свобода и пр.— представляютъ. такой превосходный арсеналъ отличнаго оружія, съ помощію котораго можно отражать вс нападенія безпокойныхъ умовъ. Ловкій адвокатъ, умя пользоваться этимъ оружіемъ, можетъ всегда говорить pro и contra всякаго закола. III. доказательство кавалеръ просіять короля задумать какой нибудь законъ и тотчасъ же сказалъ блистательную рчь въ защиту неизвстнаго закона. Его доводы были такъ убдительны, что король не могъ не расхвалить своего министра и не удостовриться, что дйствительно нтъ никакой надобности читать, и знакомиться съ дломъ. которое берешься защищать. Чтобы еще боле удивить молодого короля, кавалеръ тотчасъ же произнесъ другую блистательную рчь, въ которой также ловко опровергъ вс положенія, высказанныя имъ въ первой рчи. Убдительне этого ничего не могло быть, король долженъ былъ признать драгоцнныя качества въ своемъ министр.

Въ тотъ же день былъ балъ, на которомъ юноша — король увлекся ловкой красавицей, дочерью графа Всюду-Поспй, увлекся до того, что видлъ ее во сн, и потому волшебница, желая избавить его отъ опасностей въ любви, превратила его въ собаку. Въ образ этого животнаго король узналъ многое, о чемъ онъ никогда бы не могъ узнать, пребывая въ своемъ натуральномъ вид, много полезныхъ вещей сообщили ему собаки и дали такое понятіе и характеръ людей, о которомъ онъ, еще юный и неопытный, не могъ и подозрвать.

Вотъ содержаніе первыхъ главъ сказки Лабулэ. О послдующемъ ход разсказа мы сообщимъ нашимъ читателямъ въ свое время.

Жакъ Лефрень.

‘Дло’, No 1, 1868

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Читайте также: