Похождения Джулии Френс, Атертон Гертруда, Год: 1912 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 202 минут(ы)

Похожденія Джуліи Френсъ.

Романъ Г. Этертона.

Съ англійскаго.

Приходъ британскаго крейсера въ гавань Сенъ-Киттсъ на Малыхъ Антильскихъ островахъ всегда составлялъ крупное событіе для жителей маленькой столицы и обыкновенно сопровождался баломъ въ дом намстника. На этотъ разъ балъ общалъ быть особенно блестящимъ, вдь пришли не одинъ, а цлыхъ три крейсера! Вся высшая администрація и знатныя семьи съ сосднихъ маленькихъ острововъ получили приглашеніе на балъ, который совпалъ съ первымъ выступленіемъ въ свтъ Джуліи Иддисъ, молоденькой дочери миссисъ Иддисъ, владтельницы стариннаго помстья на маленькомъ остров Невисъ. Теперь у нея отъ былого богатства остались лишь одн жалкія крохи, но несмотря на перемну фортуны, миссисъ Иддисъ все же сохранила свое положеніе среди мстной аристократіи. Она жила въ огромномъ старомъ, каменномъ дом, на который ни землетрясенія, ни ураганы, ни время не оказывали вліянія, окруженная остатками своихъ прежнихъ огромныхъ владній. Но она твердо врила, что ея восемнадцатилтнюю дочь Джулію ожидаетъ иная, блестящая судьба, такъ, по крайней мр, повдали ей звзды. Миссисъ Иддисъ серьезно занималась астрологіей и врила въ гороскопы. Ее научилъ составлять ихъ старый креолъ изъ Мартиники, внукъ женщины, которая нкогда предсказала судьбу Жозефины Богарне.

Въ этотъ вечеръ, слдя за Джуліей, отъ души веселившейся на своемъ первомъ балу, миссисъ Иддисъ думала о томъ, что предсказанія планетъ пожалуй находятся на пути къ осуществленію. Высокій, плотный лейтенантъ, съ большими усами и какими-то безцвтными глазами, странный, жесткій взглядъ которыхъ производилъ непріятное впечатлніе, не отходилъ отъ Джуліи съ момента ея появленія въ зал. Это былъ Гарольдъ Френсъ, наслдникъ герцогскаго титула, который долженъ былъ перейти къ нему посл смерти теперешняго владльца, больного и неженатаго человка. Естественно, что будущій герцогъ въ особенности заинтересовалъ мстную аристократію, и его ухаживаніе за Джуліей возбудило всеобщее вниманіе. Оно не осталось незамченнымъ и для миссисъ Иддисъ, сказавшей командиру эскадры, сидвшему возл нея.

— Лейтенантъ Френсъ въ восьмой разъ приглашаетъ мою дочь. Правда ли, что онъ будетъ герцогомъ?

Миссисъ Иддисъ презирала свтскія тонкости и уловки, хотя сумла бы провести цлый парламентъ, если бы захотла. Она смутила стараго моряка своимъ прямымъ вопросомъ. Онъ взглянулъ на нее съ изумленіемъ и откашлявшись проговорилъ:

— Лучше увезите свою дочку домой, сударыня, и не отпускайте ее, пока мы будемъ стоять въ гавани. Я долженъ сказать, что Френсъ не принадлежитъ къ числу порядочныхъ людей, и если бы не вліяніе семьи, то его давно бы выгнали со службы.

— Что вы понимаете подъ словомъ: порядочный человкъ?

— Онъ расточителенъ, пороченъ…

— Вс молодые люди таковы. Имъ надо израсходовать свой юношескій пылъ.— Миссисъ Иддисъ проговорила это съ убжденіемъ. Она дйствительно чувствовала бы искреннее презрніе къ такому молодому аристократу, который отличался бы особенно большою воздержанностью.

— Хорошо. Но Френсъ, во всякомъ случа, превзошелъ мру,— возразилъ морякъ.— Я скоре согласился бы видть свою дочь въ гробу, нежели замужемъ за нимъ, хотя бы онъ и былъ герцогомъ!

Миссисъ Иддисъ бросила на него такой пристальный взглядъ, что онъ густо покраснлъ. Ему показалось, что она прочла на его лиц всю его родословную и угадала, что онъ былъ только сыномъ трудолюбиваго купца, ничего больше! Могъ ли онъ понимать врожденныя привычки и наклонности аристократа!

— Честное слово, сударыня,— проговорилъ онъ, словно оправдываясь.— Я вовсе не осуждаю безумства молодежи. Многіе изъ такихъ безпутныхъ молодыхъ людей становятся со временемъ хорошими мужьями. Но Френсъ,— онъ остановился, не зная, какъ формулировать свою мысль,— не то, чтобы онъ былъ негодяй въ обыкновенномъ смысл этого слова! Онъ хорошо воспитанъ, и я не видлъ человка, который былъ бы обходительне его, когда ему это вздумается, или держалъ себя боле нахально, чмъ онъ, въ другихъ случаяхъ. Онъ весь пропитанъ гордостью. Впрочемъ, это не такъ важно. Главное то, что у него нтъ сердца. Въ его глазахъ обыкновенно нтъ никакого выраженія, точно они стеклянные. Но когда онъ напьется! Увряю, васъ, сударыня, я не трусъ, но онъ пугаетъ меня тогда. Это не физическій страхъ, нтъ! Но я думаю, что именно такое полное отсутствіе сердца, какихъ бы то ни было человческихъ чувствъ, длаетъ его страшнымъ… Извините меня, я несвтскій человкъ, не умю выражаться и не въ моихъ привычкахъ обсуждать съ посторонними лицами качества моихъ офицеровъ. Но тутъ замшана ваша прелестная дочка… Кром того, въ зал есть еще три хорошенькія молодыя замужнія женщины… Словомъ, мн не нравится это!

— А мн нравится!— ршительно заявила миссисъ Иддисъ.

— И потомъ, разв можно быть увреннымъ? Герцогъ вдь еще не такъ старъ, ему немного боле пятидесяти. Правда, онъ боленъ, но нынче бываютъ чудесныя исцленія. Наврное матери хорошенькихъ двушекъ высматриваютъ его. Что же касается Френса, то его долги превышаютъ все, что онъ иметъ…

— Намстникъ мн говорилъ, что онъ иметъ независимый доходъ кром того, что получаетъ отъ главы семьи. Мн же съ достоврностью извстно, что его надежды должны осуществиться.

— Да, у него хорошій доходъ,— сказалъ командиръ, съ недоумніемъ поглядывая на свою собесдницу. Онъ уже слышалъ кое-что о ея занятіяхъ ‘черной магіей’ и гороскопахъ.— Но что это значитъ въ сравненіи съ его долгами, которыхъ, впрочемъ, онъ не платитъ…

— Но если онъ не платитъ, то какое же значеніе имютъ эти долги!— воскликнула старая аристократка, мужъ которой никогда не платилъ своихъ долговъ, а сынъ, продавъ все до послдняго акра земли, окончательно спился. Командиръ засмялся. Воззрнія аристократовъ на этотъ счетъ ему были хорошо извстны.

— Конечно, въ этомъ отношеніи Френсъ — чистокровный аристократъ,— оказалъ онъ,— готовъ признать это! Въ каждомъ порту онъ получаетъ судебныя повстки — цлую уйму повстокъ!— И онъ отмахивается отъ нихъ, точно отъ проклятыхъ москитовъ… прошу извиненія, сударыня! Во всякомъ случа, это было бы невеселое житье для вашей двочки. Подумайте, вдь ему ежедневно къ утреннему завтраку подается повстка!

— Моя дочь никогда бы не догадалась, что это такое,— возразила миссисъ Иддисъ съ досадой.— Денежныя дла ей такъ же мало извстны, какъ и жизнь. Никакія повстки не могутъ ни на минуту нарушить ея молодой, безпечной веселости и ясности ея души.

— Чортъ побери этихъ аристократовъ!— подумалъ старый морякъ и вслухъ замтилъ:— Посл той роскоши, къ которой она привыкла дома…

— Роскоши?— вскричала миссисъ Иддисъ.— Да вдь мы бдны, какъ мыши! Если бы мой отецъ не записалъ на мое имя часть своихъ владній, какъ только замтилъ, что мой супругъ мотъ, то мы бы давно жили на благотворительный счетъ!

Старый морякъ широко раскрылъ свои голубые глаза, выразившіе глубокое изумленіе.— Вы хотите сказать, что вашъ супругъ былъ расточительнымъ,— пролепеталъ онъ.— Можетъ быть онъ велъ невоздержанную жизнь?

— Онъ умеръ отъ пьянства.

— Какъ? И вы уготовляете своей дочери такую же участь? Да это просто невроятно… невроятно! Я думалъ, что вы не знаете, что это за люди!

— Ну, врядъ ли вы можете сообщить мн что-нибудь новое. Тутъ нтъ фамильныхъ секретовъ, на этихъ островахъ. Мой мужъ промоталъ все свое состояніе и вс мои деньги, какія только попали къ нему въ руки и меня, самую гордую женщину на Караибскихъ островахъ, низвелъ на положеніе полнйшаго ничтожества! Поэтому я твердо ршила, что моя дочь осуществитъ т честолюбивыя мечты, которыя я не могла осуществить. Я знаю,— прибавила она съ удареніемъ,— что этотъ бракъ неизбженъ, и онъ послужитъ лишь ступенью къ дальнйшему возвышенію.

— О, если у васъ уже есть медицинское свидтельство!.. Но даже сдлавшись герцогиней, ваша дочь… Я вижу, что онъ увлеченъ ею, но на ея прелестномъ личик выражается только невинное удовольствіе, ничего больше. Она не знаетъ ни любви, ни честолюбія! Она слишкомъ хороша для Френса! Скажите, вдь вы же любите вашу дочь, сударыня?

— Я никого въ жизни такъ не любила… за исключеніемъ разв ея отца, когда я была молода и глупа,— прибавила миссисъ Иддисъ, махнувъ рукой.— Тмъ лучше, если она не будетъ любить своего мужа. Женщины, которыхъ ожидаетъ великая судьба, не нуждаются въ любви. То немногое, что сохранилось въ моемъ воспоминаніи объ этомъ глупомъ и унизительномъ чувств, заставляетъ меня желать, чтобы дочь моя никогда не испытала его. Предоставьте это мужчинамъ.

— Но почему вы думаете, что быть герцогиней такая великая честь?

— Конечно, гораздо больше чести выйти замужъ за королевскаго принца. Только врядъ ли это возможно въ наши дни!

— Боже мой, сударыня, гд же вы жили до сихъ поръ? Неужели вы не знаете, что женщины теперь повсюду добиваются самостоятельности? Лично я предпочелъ бы видть свою дочь писательницей, художницей, даже пвицей, хотя я еще не совсмъ отдлался отъ предубжденія противъ сцены,— чмъ женой такого человка, какъ Френсъ.

— Моя дочь леди,— возразила съ достоинствомъ миссисъ Иддисъ.

Старый морякъ почувствовалъ, что вс аргументы истощились.

Что могъ онъ сказать больше этой дам, которая какъ будто сохранила воззрнія 18 вка? Все равно она не пойметъ, не захочетъ понять его. На свт не было человка, который внушалъ бы ему больше отвращенія, чмъ Гарольдъ Френсъ, и онъ глубоко возмущался тмъ, что, благодаря своей принадлежности къ вліятельному, высшему классу, такой негодяй занималъ мсто въ почетной профессіи моряковъ, тогда какъ его давно слдовало бы выгнать оттуда и преподать этимъ полезный урокъ его классу. Въ зал, среди танцующихъ, старый морякъ отыскалъ глазами Джулію, которая показалась ему въ эту минуту настоящимъ олицетвореніемъ юности, лучезарной, жизнерадостной и невинной. Въ ней не было и тни кокетства, и она просто наслаждалась танцами, музыкой, оживленіемъ, царившимъ въ зал, и очень мало обращала вниманія на комилементы своего кавалера.

— Онъ производитъ на нее не больше впечатлнія, чмъ если бы онъ былъ танцовальнымъ учителемъ,— подумалъ морякъ съ удовольствіемъ.— Очевидно она еще не чувствительна къ вліянію лунной тропической ночи и военнаго мундира. Милая двочка! Если бы я былъ помоложе…

Но что же онъ можетъ сдлать теперь? Разв онъ можетъ спасти ее отъ ожидающей участи? Онъ видлъ выраженіе горделиваго удовлетворенія на лиц ея матери и завистливые взгляды другихъ матерей. Вдь уже въ теченіе нсколькихъ лтъ на островахъ не появлялся ни одинъ такой завидный женихъ, какъ Гарольдъ Френсъ! И притомъ вдь онъ не дуренъ собой, если только не обращать вниманія на его глаза и ростъ. Правда, онъ не былъ симпатиченъ никому и, пожалуй, если бы онъ не былъ наслдникомъ герцогскаго титула, то отъ него бы стали сторониться. Но при данныхъ обстоятельствахъ!.. Онъ обладалъ изящными манерами, былъ превосходно одтъ, и видъ у него былъ такой, какъ будто онъ всегда имлъ въ своемъ распоряженіи по крайней мр трехъ лакеевъ… Старый морякъ мысленно выругался. Разв можетъ понять эта старуха, пропитанная формулами отжившихъ поколній, ту разницу, которая существуетъ между сумасброднымъ юношей и порочнымъ человкомъ? Молоденькая двушка можетъ инстинктивно возненавидть такого человка, какъ Френсъ, но разв хватитъ у нея силы характера противостоять желзной вол своей матери? И притомъ, на вестъ-индскихъ островахъ, очевидно, еще не имютъ понятія о ‘новой женщин’. Вс эти прелестныя молодыя созданія, очевидно, воспитаны въ полномъ подчиненіи у своихъ родителей, и разумется, возможность ослушанія имъ даже не приходить въ голову. Не поговорить ли съ Френсомъ? Однако, старый морякъ, несмотря на твердость своего характера, не ощущалъ въ себ достаточно мужества для этого.

Услужливое воображеніе тотчасъ же нарисовало ему, съ какимъ высокомрнымъ презрніемъ была бы встрчена такая попытка. Онъ невольно припомнилъ то, нчто неуловимое въ обращеніи Френса съ нимъ, что не разъ заставляло его чувствовать пропасть, существующую между нимъ — плебеемъ, хотя и занимающимъ высшій постъ, и этимъ аристократомъ по рожденію. Въ особенности это бывало тогда, когда онъ, по долгу службы, длалъ выговоръ Френсу за его неприличное поведеніе на берегу и участіе въ какой-нибудь свалк. Разъ даже онъ пригрозилъ этому будущему герцогу отчисленіемъ. Но когда они встрчались въ Лондон, вн службы, то Френсъ не удостаивалъ даже замчать его! На корабл же Френсъ всегда былъ неизмнно вжливъ и корректенъ, и командиръ не могъ придраться къ нему. Но онъ зналъ, что позволяетъ себ Френсъ на берегу, въ особенности, когда напьется. Онъ зналъ также, что родня ненавидитъ его, по во избжаніе семейнаго скандала, употребляетъ все свое вліяніе, чтобы удержать Френса на служб. Кузенъ Френса, герцогъ Кингсборо, былъ слишкомъ пропитанъ фамильною гордостью, чтобы врить тмъ разсказамъ, которые распространялись про наслдника титула. И хотя герцогъ былъ боленъ, но въ политическомъ отношеніи онъ пользовался вліяніемъ, какъ одинъ изъ столповъ консервативной партіи, и пренебрегать имъ было нельзя.

Въ то время, какъ старый командиръ стоялъ, размышляя, на террас, туда же пришелъ Френсъ и облокотился на баллюстраду. Лицо его было неподвижно, и глаза попрежнему были лишены всякаго выраженія. Командиру казалось, что онъ видлъ гд-то такіе же глаза бездушные, мертвые и онъ старался припомнить, гд это было. Потомъ вдругъ вспомнилъ! Тридцать дть тому назадъ, когда онъ былъ молодымъ офицеромъ, на балу, въ пріют для душевно-больныхъ, тамъ онъ видлъ такой ‘пустой взглядъ’, указывающій отсутствіе души… Командиру стало страшно, и сигара выпала у него изо рта, но въ эту минуту Френсъ обернулся и, замтивъ его, заговорилъ:

— А это вы, командиръ! Недурной вечеръ, неправда ли? Впрочемъ, вы уже не разъ бывали въ тропикахъ. Я же никогда не видалъ Вестъ-Индіи и прямо восхищенъ ею. А вс эти прелестныя двушки! Что за кожа у нихъ. Слушайте, пойдемъ, выпьемъ что-нибудь!

Онъ говорилъ безъ малйшей тни высокомрнаго нахальства и вдругъ взялъ подъ руку своего командира и повелъ его за собой. Старый морякъ, охваченный непривычнымъ волненіемъ, пошелъ съ будущимъ герцогомъ и, проклиная себя въ душ, выпилъ съ нимъ виски съ содой и тотчасъ же посл того поспшилъ назадъ на свой корабль, гд онъ чувствовалъ себя гораздо больше въ своей сфер…

II.

Миссисъ Иддисъ и Джулія ночевали въ дом намстника, но рано утромъ, посл бала, вернулись въ Невисъ на парусномъ бот, который перевозилъ товары между островами, а иногда и какого-нибудь злополучнаго пассажира. хать на такомъ судн было очень неудобно и даже небезопасно, потому что слишкомъ тяжелые паруса постоянно грозили перевернуть его. Но Джулія не думала объ опасности. Она расхаживала твердыми шагами по палуб раскачивающагося судна и смотрла впередъ, гд уже виднлся Невисъ со своимъ бордюромъ пальмъ, банановъ, кокосовъ и лимонныхъ деревьевъ. Втеръ разввалъ ея золотистые волосы, сверкавшіе въ солнечныхъ лучахъ и окружавшіе, точно сіяніемъ, ея головку. Она не подозрвала, что въ это время, на палуб флагманскаго судна, стоялъ человкъ, который смотрлъ на нее въ подзорную трубу и думалъ съ внутренней дрожью:

— Вотъ двушка, какъ разъ для меня! Къ чорту всхъ остальныхъ! Я всхъ ихъ выбросилъ за бортъ прошлой ночью. Ненавижу уловки и тонкое лукавство свтскихъ женщинъ. Эта дикая роза, выросшая на тропическомъ остров, такая обаятельная, такая свжая!

Парусный ботъ подошелъ къ молу Чарльзъ Тоуна. Миссисъ Иддисъ помогли сойти на берегъ и ссть въ ожидающій ее экипажъ, а Джулія, быстро приколовъ свои растрепавшіеся волосы, вскочила на своего пони. Старый экипажъ, купленный лтъ сорокъ тому назадъ, дребезжа пустился въ путь. Запряженныя въ него лошади, такъ же, какъ и пони, на которомъ хала Джулія, отличались истинно-вестъ-индской худобой. Но хотя миссисъ Иддисъ носила шляпу и шаль, почти такія же старыя, какъ и ея экипажъ, тмъ не мене она возбуждала къ себ почтительное вниманіе жителей соннаго городка, потонувшаго въ рощ тропическихъ фруктовыхъ деревьевъ.

Выхавъ за городъ, Джулія повернула лошадь къ рощ, которая виднлась вдали. Ея домъ уже былъ недалеко. Это было большое, четырехъ-угольное каменное зданіе, возвышающееся по близости лса и выстроенное очень прочно тогда, когда на остров еще существовалъ рабскій трудъ. Домъ былъ окруженъ большимъ садомъ и высокой каменной стной, за которой находились служебныя строенія, огороды и кокосовыя рощи. Тридцать акровъ земли, еще оставшіеся у миссисъ Иддисъ, были заняты подъ сахарныя плантаціи, приносившія, впрочемъ, очень небольшой доходъ. Но миссисъ Иддисъ сохранила еще нсколько процентныхъ бумагъ, а все, что нужно было для ея скромнаго стола, она разводила въ своемъ огород.

Джулія улыбалась, прозжая мимо плантацій и видя работающихъ негровъ. Въ это утро она чувствовала себя самой счастливой двушкой на всемъ Караибскомъ архипелаг. Она такъ давно мечтала о своемъ первомъ бал, но ея мать ни за что не хотла вывезти ее въ свтъ, хотя многія изъ ея подругъ уже начали вызжать, не имя шестнадцати лтъ. Какъ часто, въ т вечера, когда въ дом намстника былъ балъ, Джулія съ тоской смотрла изъ своего окна на рядъ огней Сенъ-Киттса и представляла себ, какъ веселятся молодыя двушки ея лтъ, танцуя съ офицерами флота ея величества, которые казались Джуліи какими-то таинственными существами другого міра. Джулія никогда не вызжала за предлы Караибскаго архипелага. Читала она мало, только т книги, которыя нашлись въ старомъ книжномъ шкафу, въ дом. Это были путешествія и нсколько романовъ и поэмъ Вальтеръ-Скотта. Мать ея не получала газетъ, кром небольшого мстнаго листка, печатающагося въ Сенъ-Киттс. Такимъ образомъ, Джулія до восемнадцати лтъ совсмъ не знала жизни, и это полное невдніе и невинность придавали ей, въ глазахъ Френса, особенную пикантную привлекательность.

Конечно, Джулія знала, что ее ожидаетъ такая же участь, какъ и другихъ двушекъ: она должна выйти замужъ. И она мечтала о прекрасномъ принц (онъ долженъ носить мундиръ флота ея величества), который отвезетъ ее въ свой феодальный замокъ, въ Англіи, и сдлаетъ ее безмрно-счастливой. Но этотъ принцъ еще не явился. Вспоминая своихъ кавалеровъ на вчерашнемъ балу, Джулія не могла остановиться ни на одномъ изъ нихъ, а этотъ огромный, толстый человкъ, который старался монополизировать ея вниманіе, казался ей просто ужаснымъ. Но онъ былъ лучшимъ танцоромъ всей эскадры, и другія двушки съ завистью поглядывали на нее.

— Въ конц концовъ, вдь на балы мы здимъ только для того, чтобы танцовать. Какое же значеніе имютъ мужчины?— разсуждала Джулія. Она въхала въ лсокъ, покрывавшій склоны давно потухшаго вулкана и, спрыгнувъ съ лошади, прилегла на мягкой трав. Ей хотлось только понжиться и отдохнуть, припоминая вс подробности минувшаго вечера. Ея самолюбіе было удовлетворено, она не просидла ни одного танца. А будущее мало заботило ее. Но усталость взяла свое, и она задремала. Звукъ обденнаго гонга разбудилъ ее. Въ дом всмъ было извстно ея пристрастіе къ лсу, растущему у потухшаго кратера, и поэтому ее всегда призывали подобнымъ образомъ. Она сла на траву, потянулась и звнула. Домашній обдъ нисколько не привлекалъ ее. Она ла такія вкусныя вещи наканун, за ужиномъ у намстника, а дома, даже ея молодые зубы уставали разжевывать твердое жилистое мясо рабочаго скота, убиваемаго лишь тогда, когда онъ уже становился старъ и не годенъ для полевыхъ работъ. Масло и молоко составляли рдкость за ихъ столомъ. Впрочемъ, Джулія отказалась бы отъ всего и питалась бы только превосходными фруктами и овощами, столь обильными на тропическихъ островахъ. Однако, мать непремнно заставляла ее сть мясо, по крайней мр разъ въ день, надясь предупредить этимъ развитіе у нея анеміи, составляющей почти неизбжное явленіе въ тропикахъ.

Миссисъ Иддисъ уже возсдала за столомъ, когда пришла ея дочь. Джулія сдлала гримасу при вид мясного блюда, которое ей подалъ слуга.

— Должно быть это мясо бднаго, стараго Авраама,— неуважительно замтила она.— Право же я буду чувствовать себя каннибаломъ, если стану сть его! Сколько разъ я здила на немъ верхомъ и разговаривала съ нимъ, когда никого не было другого! Ну, что-жъ, онъ отмститъ мн за себя!

— Скоро теб уже больше не придется сть мясо нашихъ старыхъ полевыхъ работниковъ,— возразила ей мать спокойно.— Твоя жизнь на остров кончилась.

Джулія отъ изумленія уронила ножъ и вилку, упавшіе на полъ со звономъ.— Неужели мы подемъ въ Англію? О, мама!— вскричала она.— Неужели я увижу Англію? И королеву? И милыхъ маленькихъ принцевъ? Похожи они на другихъ дтей?

— Нисколько,— отвчала миссисъ Иддисъ, старая роялистка, въ молодости обдавшая за королевскимъ столомъ.— Нтъ, я, вроятно, больше не увижу Англіи, да и не желаю хать туда. Королева уже состарилась, да и я тоже. Кром того, судя по письмамъ твоей тетки Мери, Лондонъ измнился къ худшему. Прежняя величественная простота исчезла, и ее замнила экстравагантность въ костюмахъ и жизни и безумная погоня за удовольствіями и сильными ощущеніями. Тамъ построены подъ землей желзныя дороги, которыя кишатъ пассажирами, точно муравейники. А женщины думаютъ только о парижскихъ костюмахъ, а не о своихъ обязанностяхъ жены и матери. На меня все это дйствовало бы очень непріятнымъ образомъ. Ты же другое дло. Молодость уметъ приспособляться.

— Но когда же я поду и съ кмъ? Тетка Мери прислала за мной?

— Ну, нтъ. Она не истратитъ ни гроша ни на кого другого, кром себя. Она живетъ только для того, чтобы наряжаться. Но я не видла боле глупой женщины.

Джулія съ недоумніемъ смотрла на свою мать невинными глазами. Что означала эта загадка? Наконецъ миссисъ Иддисъ, уставивъ на нее свой острый, проницательный взоръ, проговорила:— Разв ты не замтила, что лейтенантъ Френсъ влюбленъ въ тебя?

— Какъ? Этотъ ужасный, пожилой господинъ? Вдь онъ только танцоръ! Не хочешь же ты сказать, что я должна выйти за него замужъ?— Джулія внезапно залилась слезами и всхлипывая проговорила:— Я ни за что не выйду за него замужъ, ни за что!

— Это я должна бы проливать слезы,— возразила миссисъ Иддисъ. Ты удешь, и я буду чувствовать себя очень одинокой. Но такъ предназначено судьбой. Твое время пришло, и ты должна выйти замужъ и сдлать первый шагъ къ блестящей карьер, которая ожидаетъ тебя.— При этихъ словахъ миссисъ Иддисъ съ ршительностью воткнула вилку въ твердое жилистое мясо стараго Авраама. Джулія растерянно смотрла на нее, чувствуя свое безсиліе бороться съ материнской волей, подкрпляемой тмъ, что повдалъ ей гороскопъ.

— Я ненавижу планеты!— пробормотала она и, наконецъ, вытеревъ глаза, спросила:— А у него есть замокъ?

— Онъ получитъ его.

— А у него есть много книгъ?

— Англія полна библіотекъ, самыхъ большихъ въ мір.

— Тетка Мери будетъ вызжать со мной?

— Конечно.

— А найду я тамъ молодого человка, котораго я могла бы полюбить?

— Что за вздоръ? Ты будешь любить своего мужа.

— Но вдь онъ старъ и годится мн въ отцы!

— Ему только сорокъ лтъ.

— А мн — только восемнадцать! Когда мн минетъ сорокъ лтъ, то, пожалуй, у меня уже будутъ внуки.

— Ты мелешь пустяки. Мужъ всегда долженъ быть старше жены, чтобы руководить такимъ легкомысленнымъ существомъ, какъ ты. Конечно, ты не будешь чувствовать къ нему глупой романтической любви,— я искренно надюсь, что этого не будетъ!— не ты будешь врной и прекрасной женой и будешь такъ же послушна ему, какъ была послушна мн.

— Я ничего не имю противъ послушанія, если онъ будетъ такой же добрый, какъ и ты. Можетъ быть, и онъ тоже добрый? Вдь ты выглядишь гораздо сурове, чмъ вс т матери, которыя были на балу. А между тмъ добре тебя нтъ никого. А есть у него дти?

— Что ты говоришь?— Миссисъ Иддисъ выронила вилку отъ изумленія.

— Я очень люблю дтей. Видишь ли, онъ мн понравился меньше другихъ мужчинъ, съ которыми я танцовала на балу. Во если у него есть замокъ, и онъ каждый годъ будетъ привозить меня къ теб и будетъ позволять мн гулять везд, какъ ты это длаешь, и если онъ дастъ мн парочку ребятъ, то я готова буду съ нимъ примириться.

Миссисъ Иддисъ вздрогнула. Въ первый разъ раскрылась передъ ней вся глубина невднія Джуліи. Объ этомъ она никогда не задумывалась раньше. У Джуліи была гувернантка, которая не отпускала ее отъ себя ни на шагъ. Миссисъ Иддисъ воспитала свою дочь такъ, какъ была воспитана сама, а она принадлежала къ тому разряду дамъ, которыя считють чудовищнымъ преступленіемъ просвщеніе юныхъ двицъ насчетъ нкоторыхъ сторонъ жизни. Женщины, по мннію миссисъ Иддисъ, должны выполнять свое назначеніе, и матеріальная сторона брака является лишь автоматическимъ подчиненіемъ рас. Такъ и надо смотрть на это. И все же, когда она взглянула на свою дочь, являющуюся такимъ олицетвореніемъ нжной и доврчивой невинности, то внезапно почувствовала свирпую ненависть къ мужчинамъ и сожалніе, что эта прелестная, невинная двушка не только должна идти по обычной дорог, но вступаетъ на нее совершенно не подготовленная къ тому, что ее ожидаетъ. Она смутно припоминала свою свадьбу и то, какъ она ненавидла своего мужа, пока благодтельное время не заставило ее примириться съ нимъ, какъ неизбжнымъ фактомъ ея существованія. Она чувствовала, что ей слдовало бы предупредить своего ребенка, но это было выше ея силъ, поэтому ей и хотлось отложить, какъ можно дальше, ршительный моментъ.

— У тебя будетъ все, что ты пожелаешь,— сказала она.— А такъ какъ онъ не можетъ получить отпускъ, то ты, тотчасъ же посл свадьбы, удешь въ Англію съ почтовымъ пароходомъ. У тебя будетъ достаточно времени привыкнуть къ перемн въ твоей жизни. Миссисъ Гиджинсъ скоро узжаетъ въ Англію. Она возьметъ тебя съ собой, а если мистеръ Френсъ еще не вернется къ тому времени,— эскадра идетъ въ Южную Америку,— то ты можешь остаться у тетки Мери до его прізда. У тебя, значить, будетъ время сдлать себ нсколько хорошенькихъ платьевъ и попривыкнуть къ своему новому положенію. А теперь пойди и причеши свои волосы. Лейтенантъ Френсъ придетъ посл обда. Онъ, вроятно, будетъ просить твоей руки.

— Но что же я буду длась съ нимъ? Мы не можемъ танцовать теперь. А я совсмъ не знаю, о чемъ говоритъ съ нимъ! Съ другими молодыми людьми я бы сумла разговаривать.

— Чмъ меньше ты будешь говорить, тмъ лучше. Я буду занимать его.

Слезы снова навернулись на глазахъ Джуліи, но он сразу высохли, какъ только у нея явилась мысль, что она можетъ отдлаться отъ ненавистнаго ей брака.— Мама!!— воскликнула она.— Отчего бы теб самой не выдти за него замужъ? Онъ бы тогда былъ въ род моего отца, и ты бы осталась со мной и могла бы всегда разговаривать съ нимъ.

Миссисъ Иддисъ только взглянула на нее и повторила:— Ступай, скоре и причеши свои волосы!

III.

Лейтенантъ Френсъ явился въ назначенное время. Въ теченіе десяти минуть Джулія послушно улыбалась ему и отвчала ему односложными словами, стараясь, въ то же время, удержаться отъ мысленныхъ, невыгодныхъ для него сравненій. Зато миссисъ Иддисъ была такъ разговорчива, какъ никогда, желая замаскировать нелюбезность своей упрямой дочери. Однако, непритворное равнодушіе Джуліи дйствовало разжигающимъ образомъ на Френса. Инстинктъ охотника разгорался въ немъ, какъ при вид рдкой дичи. Но миссисъ Иддисъ, опасаясь все-таки, что Джулія своимъ неумньемъ разговаривать и своей нелюбезностью уничтожитъ хорошее впечатлніе, произведенное на него, поспшила, услать ее въ садъ.

Джулія съ радостью исполнила ея приказаніе, а миссисъ Иддисъ оставшись наедин съ Френсомъ, принялась внимательно разглядывать его наружность, продолжая въ то же время начатый разговоръ. Она искала въ его лиц знакомыхъ ей признаковъ разгульной жизни и къ своему удовольствію не находила ихъ. Въ дйствительности, Френсъ уже цлый мсяцъ не пьянствовалъ и такъ какъ обладалъ очень крпкой организаціей, то усплъ оправиться отъ прежнихъ кутежей.

— Правда ли, что вы ведете разгульную жизнь? — внезапно спросила миссисъ Иддисъ.

Онъ густо покраснлъ отъ неожиданности, но тотчасъ же спохватился и отвтилъ спокойнымъ голосомъ:

— Я слдовалъ общему правилу. Ничего, впрочемъ, необычнаго. Да и надоло мн все это! Я бы могъ совершенно отказаться отъ алкоголя и… отъ всего, что вы причисляете къ разгулу.— Онъ сказалъ это такимъ чистосердечнымъ тономъ, что даже боле опытныя женщины, чмъ миссисъ Иддисъ, могли бы поврить ему.— Кто сказалъ вамъ, что я веду разгульную жизнь? Наврное нашъ командиръ!— прибавилъ Френсъ.— Онъ не любитъ меня. Онъ выскочка и очень честолюбивъ. Я же ни разу не приглашалъ его въ свой клубъ, въ Лондон, вотъ и все!

— А!— проговорила миссисъ Иддисъ. Она досадовала на командира за его разговоръ съ нею, и потому объясненія Френса показались ей вполн правдоподобными.— Зачмъ вы пришли сегодня?— вдругъ спросила она — Вы хотите жениться на моей дочери?

Френсъ немного растерялся. Онъ предпочелъ бы самъ заговоритъ объ этомъ, и ему хотлось бы продлить ухаживаніе за двушкой до момента ухода эскадры, что доставило бы ему своего рода пикантное удовольствіе. Онъ оставался эпикурейцемъ даже въ своихъ самыхъ грубыхъ наслажденіяхъ. Но его предупредили, что миссисъ Иддисъ не похожа на обыкновенныхъ матерей, и съ нею нельзя прибгать къ уловкамъ, поэтому онъ и отвтилъ съ такою же прямотою:

— Да, я хочу. Она первая двушка, которая внушила мн подобное желаніе. Какъ вы думаете, захочетъ она меня?— Его голосъ слегка задрожалъ, когда онъ произнесъ эти слова, и онъ опять покраснлъ. Сомннія миссисъ Иддисъ испарились: онъ казался моложе на десять лтъ!

— Она сдлаетъ то, что я ей скажу. Я хочу, чтобы она вышла за васъ замужъ. Правда, она нисколько о васъ не думаетъ, и вамъ придется завоевать ея расположеніе, добротой и вниманіемъ, когда вы женитесь на ней. Но вы не должны забывать, что она полна романтическихъ мечтаній и… и… очень невинна!

Въ глазахъ у него появилось выраженіе, которое она не могла разгадать, и онъ мрачно спросилъ:

— Влюблена она въ кого-нибудь?

— Она ни разу не разговаривала ни съ однимъ молодымъ человкомъ до вчерашняго вечера, а вчера вдь вы совершенно завладли ею.

Онъ сдлалъ какое-то странное движеніе рукой, но тотчасъ же проговорилъ:— Хорошо… это хорошо! Мн какъ разъ нужна была такая двушка. Но такія съ каждымъ днемъ встрчаются все рже и рже!

— Еще я должна сказать вамъ. Вдь мы очень бдны. Я ничего не могу дать за нею.

Въ первый разъ въ своей жизни Френсъ испыталъ великодушный порывъ и искренно думалъ въ эту минуту, что воскресла его юность, хотя онъ уже забылъ, что это такое.— Радъ слышать это,— сказалъ онъ.— Вы видите, слдовательно, что я питаю серьезныя намренія. Даю вамъ слово, что я впервые длаю предложеніе.

Эти слова произвели должное впечатлніе. Но тмъ не мене миссисъ Иддисъ продолжала свои разспросы:— Командиръ сказалъ мн также, что у васъ много долговъ?— прибавила она.

— Пожалуй, что такъ. Но мой кузенъ почти ежегодно освобождаетъ меня отъ нихъ. Мы съ нимъ въ хорошихъ отношеніяхъ. Кром того, я получаю доходъ со своего имнія и мой кузенъ общалъ прибавить мн еще тысячу въ годъ, когда я женюсь. Этого пока достаточно, чтобы содержать жену. Я думаю бросить службу во флот. У меня есть хорошенькое маленькое помстье въ прекрасной охотничьей области — Гертфордшайръ.

— У васъ есть блестящія надежды впереди,— замтила старая леди, глядя куда-то вдаль.

— О да! Но мой кузенъ…— Онъ нахмурился и вдругъ воскликнулъ:— Везетъ же нкоторымъ людямъ въ жизни! Мой отецъ и его отецъ были близнецами, только мой отецъ родился нсколькими минутами позже. Притомъ же мн нужны деньги, а ему нтъ. Я думаю, судьба что-то иметъ противъ меня… Впрочемъ, что пользы размышлять объ этомъ. Измнить ничего нельзя! И если онъ не поправится и не женился, то все достанется мн!

— Вы наслдуете и этотъ громкій титулъ и это имніе,— ршительно объявила миссисъ Иддисъ.— Слушайте, я изучила древнюю науку астрологію и составила гороскопъ своей дочери. Она родилась при совершенно исключительныхъ планетныхъ условіяхъ, и то, что я прочла въ созвздіяхъ, указываетъ, что ее ожидаетъ блестящая судьба, богатство и знатность. Будьте уврены, что ваша жена будетъ самой знаменитой герцогиней Англіи…

Френсъ подумалъ, что, пожалуй, старуха сошла съ ума, но все же ея пророчество произвело на него пріятное впечатлніе.— Да, она будетъ великолпная герцогиня,— горячо согласился онъ.

— Однако, я все-таки вижу въ ея гороскоп какіе то тревожные признаки,— продолжала не смущаясь миссисъ Иддисъ.— Что-то странное,— иногда планеты обнаруживаютъ удивительную скрытность!— быть можетъ горе, безпокойство… Еслибъ не то, что мои честолюбивыя мечты относительно моей дочери должны все-таки исполниться въ конц концовъ, то я бы не выдала ее замужъ ни за кого. Я бы старалась предохранить ее отъ огорченій, которыя предсказываютъ ей планеты, но бракъ совершенно ясно написанъ въ ея гороскоп…

— Я бы хотлъ обвнчаться съ нею теперь же. Вдь мы здсь простоимъ дв недли. Я бы могъ нанять здсь коттеджъ, я занять службой всего нсколько часовъ въ день и не сомнваюсь, что командиръ будетъ отпускать меня. Онъ меня немного побаивается. А затмъ, она можетъ отправиться въ Англію съ почтовымъ пароходомъ. Если же наша эскадра пойдетъ въ Южную Америку, то я пошлю каблеграмму съ прошеніемъ объ увольненіи и уду тотчасъ же, какъ только явится мой преемникъ. Мой кузенъ устроитъ это дло. Я никогда не дорожилъ своей службой во флот,— служить въ арміи куда веселе!— но мой отецъ не оставилъ мн выбора. Впрочемъ, нкоторое время я находилъ эту службу интересной и остался служить, несмотря на капитана Дундеса, который готовъ былъ бы все отдать, чтобы только отъ меня отдлаться…

Выраженіе его глазъ снова смутило миссисъ Иддисъ, но она подумала о предсказаніи планеты и постаралась отогнать отъ себя тревожныя мысли.— Да,— отвтила она поспшно на его вопросъ,— согласна ли она на то, чтобы свадьба произошла немедленно.— Теперь вы можете идти въ садъ, къ Джуліи,— сказала она и любезно прибавила:— Мн доставитъ удовольствіе, если вы останетесь у насъ къ ужину…

IV.

Намстникъ сидлъ за столомъ, на лужайк, передъ своимъ домомъ и читалъ своимъ гостямъ каблеграммы, только что полученныя въ Сенъ-Киттс и заключающія въ себ самыя свжія новости изъ Англіи. Посл прочтенія намстникомъ эти каблеграммы вывшивались у воротъ и затмъ печатались въ листк, изъ вжливости называемомъ газетой. Таковъ былъ давно установившійся обычай на этой маленькой групп антильскихъ острововъ, гд царила простота, и не существовало гордой и чопорной аристократіи съ ея непреклонными соціальными законами. Позади лужайки, гд сидлъ намстникъ со своими гостями, группа молодежи играла въ крокетъ, нисколько не интересуясь новостями изъ Англіи. Тутъ же находилась и Джулія, которая брала свой первый урокъ игры въ крокетъ и съ увлеченіемъ слушала наставленія другихъ игроковъ. Въ этотъ моментъ она не думала ни о большомъ свт, въ который ей предстояло вступить, ни о своемъ жених, который, къ ея великому удовольствію, не могъ явиться вслдствіе запрещенія капитана съзжать съ судна.

Какъ только намстникъ кончилъ читать, двое изъ его гостей тотчасъ же спустились въ садъ. Это были: миссисъ Иддисъ и командиръ эскадры, капитанъ Дундесъ. Миссисъ Иддисъ вообще мало интересовалась свтскими новостями, а капитанъ хотлъ поговорить съ ней о томъ, что у него было на душ. Правда, старая аристократка, бывавшая при англійскомъ двор, очень смущала его, но, вооружившись мужествомъ, старый морякъ прямо приступилъ къ длу, не обращая вниманія на гнвный блескъ, тотчасъ же появившійся въ глазахъ миссисъ Иддисъ при первыхъ же его словахъ:

— Сударыня,— сказалъ онъ,— Френсъ хочетъ жениться на вашей дочери, а я думаю, что этого допустить нельзя. Если вы не выслушаете меня наедин, то я скажу передъ всмъ обществомъ то, что хочу сказать вамъ… Вы говорите, что знаете свтъ, потому что встрчали разгульныхъ мужчинъ и неврныхъ мужей. Но такіе, какъ Гарольдъ Френсъ, не могли попадаться вамъ на порог. Это продукты высшей цивилизаціи. Ихъ очень много не только въ Англіи, но и въ Европ, и въ Соединенныхъ Штатахъ. Многія женщины стали несчастными созданіями по ихъ вин. Быть можетъ на нихъ также лежитъ отвтственность за возмущеніе женщины противъ мужчины. И не потому, чтобы они были мелкими тиранами въ домашнемъ быту,— умная женщина всегда суметъ провести такого мужчину — но они унижаютъ своихъ женъ, обращаясь съ ними, какъ съ содержанками, такъ какъ для нихъ ничего не существуетъ въ мір, кром пола. Они развратны, и чувство любви имъ совершенно не знакомо. Они уже рождаются стариками и испорчены наслдственностью. Я вовсе не проповдникъ воздержанія и ничего не имю противъ сумасбродствъ юности. Но я противъ такихъ, какъ Гарольдъ Френсъ, представителей высшихъ классовъ, которые съ каждымъ днемъ становятся хуже, потому что мозгъ у нихъ попорченъ…

— Вы хотите сказать, что Френсъ сумасшедшій?— строго спросила миссисъ Иддисъ.

— Да… нтъ… Я не могу этого сказать,— пролепеталъ смущенный капитанъ.

— Я прошу васъ отвтить категорически: да или нтъ! Было ли что-нибудь въ поступкахъ Френса, что могло заставить васъ считать его за сумасшедшаго, и если да, то какъ вы можете позволить ему оставаться во флот?

— О, увряю васъ, сударыня, что вы не поняли меня! У человка можетъ быть изъянъ въ мозгу, вслдствіе чего совмстная жизнь съ нимъ становится ужасомъ, а между тмъ онъ остается такимъ же здравомыслящимъ, какъ вы или я…

— Вы изобразили мн какъ разъ такого человка, какимъ былъ мой покойный мужъ,— замтила миссисъ Иддисъ.— Онъ пилъ слишкомъ много и у него много было любовныхъ приключеній, когда онъ былъ молодъ. Я покорилась, какъ врная своему долгу жена. Мн кажется, такова исторія девяти изъ десяти женщинъ. Въ конц концовъ, вдь у насъ есть много другого дла въ жизни, и мужья скоро становятся для насъ простою случайностью.

— О, Господи!— вздохнулъ капитанъ. Миссисъ Иддисъ выпрямилась и съ силою ткнула свою палку въ гравій садовой дорожки. Правда, онъ пробудилъ нкоторыя опасенія въ ея душ, но она осталась тверда въ своемъ намреніи. Планеты начертали судьбу ея дочери, и пусть она свершится!

Джулія, со свойственной ея молодости безпечностью, радовалась отъ души, что увидитъ Лондонъ, о которомъ всегда мечтала. Она почти не разговаривала со своей теткой, миссисъ Уинстонъ, пріхавшей встртить ее на вокзалъ, и, сидя въ экипаж, не могла оторвать восхищенныхъ глазъ отъ оконъ магазиновъ, огромныхъ зданій, старинныхъ дворцовъ, церквей и пестрой толпы, движущейся по улицамъ. Она была снова счастлива, какъ тогда, на своемъ первомъ балу. Джулія забыла о своемъ скучномъ путешествіи,— вс пассажиры были такъ мало интересны!— о Френс и о причин своего перезда въ Лондонъ. Френсъ очень торопилъ свадьбой, но тотчасъ же посл внца получилъ приказаніе вернуться на судно, и эскадра черезъ два часа снялась съ якоря и ушла въ море. Френсъ былъ взбшенъ и посылалъ разъяренныя письма и телеграммы съ каждой остановки. Джулія узнала, что онъ намренъ тотчасъ же покинуть службу, какъ только вступитъ на почву Англіи, а такъ какъ это не могло случиться раньше многихъ недль, то она постаралась совершенно выкинуть его изъ своихъ мыслей.

— Гд же я буду жить?— спросила она тетку, слегка привставъ въ экипаж, чтобы поглядть на Букингемскій дворецъ.

— Видишь ли, Френсъ иметъ домъ гд-то въ Гертфордшайр, а здсь нанимаетъ только комнаты, сколько мн извстно. Но герцогъ, вроятно, пригласитъ тебя къ себ. Онъ, кажется, въ восторг, что Френсъ женился. Хорошо, что я знаю герцога и могла за тебя ручаться. А не то, Френсъ, привозящій жену откуда-то изъ антиподъ!..

— Я думаю, герцогъ разсчитывалъ, что мистеръ Френсъ женится на комъ-нибудь постарше,— замтила Джулія.— Онъ самъ вдь уже очень пожилой! Но я рада, что герцогъ на это не сердится, потому что мн хочется жить въ замк. Это очень непріятно, что у мистера Френса нтъ замка.

— Такъ ты поэтому и вышла замужъ за Френса? А я-то удивлялась!

Джулія пожала плечами и, разглядывая красивую ршетку Гайдъ-Парка, по которому он прозжали, спокойно отвтила:— Мать сказала мн, чтобы я вышла за него замужъ, и я вышла. Я знала уже съ восьмилтняго возраста, что въ восемнадцать лтъ должна выйти замужъ и вступить на путь богатства и блеска. Такъ предсказали планеты, а съ ними вдь спорить нельзя. Я должна была взять мужа, который, подвернулся въ надлежащій моментъ.

Миссисъ Уинстонъ съ величайшимъ изумленіемъ поглядла на племянницу.— Неужели ты хочешь сказать, что твоя мать еще вритъ въ этотъ вздоръ?— воскликнула она, потомъ вдругъ спросила:—А ты любишь Френса?

— Разумется, нтъ,— возразила Джулія.— Онъ слишкомъ старъ для меня и пренепріятный. Глаза у него точно стеклянные… и въ волосахъ уже есть сдина. Я думаю, что онъ скоро умретъ, и тогда возьму красиваго, молодого мужа.

Все это она проговорила такъ спокойно что даже смутила свою тетку. Эта тщеславная свтская женщина немного завидовала своей племянниц, которая должна была сдлаться герцогиней. Но тутъ она неожиданно почувствовала внезапную жалость къ этому невинному, чистосердечному ребенку, принесенному въ жертву честолюбію и суеврію матери.— Мн жаль, что я не похала въ Невисъ въ прошломъ году, какъ хотла сначала. Но мы не сходимся съ твоей матерью, хотя и происходимъ изъ одной и той же хорошей старинной вестъ-индской семьи. И все-таки, если бы я была въ Невис… Впрочемъ, разскажи мн лучше о свадьб. Вроятно, она была блестящая. Гд же вы провели свой медовый мсяцъ?

— Нтъ, свадьба не была блестящая. Однажды пришелъ мистеръ Френсъ, и такъ какъ въ это время въ Невисъ пріхалъ къ намъ пасторъ, то мать велла намъ стать передъ нимъ, и онъ насъ обвнчалъ. Спустя нсколько минутъ посл этого прибжалъ матросъ съ приказомъ капитана, чтобы Френсъ немедленно вернулся на судно, и тотчасъ же посл этого эскадра снялась съ якоря. Мистеръ Френсъ больше не возвращался. По какимъ-то причинамъ, капитанъ ни за что не хотлъ, чтобы мы поженились, и мама была въ восторг, что ей удалось провести его. Я никогда не видала ее въ лучшемъ расположеніи духа, чмъ въ этотъ день и слдующій. Но капитанъ, вроятно, былъ такъ же взбшенъ, какъ и мистеръ Френсъ, когда узналъ, что онъ опоздалъ. Онъ разсчитывалъ, что если мистеръ Френсъ попадетъ въ Англію раньше, чмъ мы обвнчаемся, то онъ больше не вернется въ Невисъ. Съ мамой и планетами бороться не такъ-то легко!

Миссисъ Уинстонъ знала теперь все, что ей было нужно, и въ ея ум тотчасъ же созрло ршеніе, которое наврное доставило бы удовольствіе миссисъ Иддисъ, если бы она узнала объ этомъ. Френсъ вернется не раньше какъ черезъ мсяцъ или полтора, и этой отсрочкой надо было воспользоваться, чтобы превратить Джулію въ легкомысленную свтскую даму. Ея ужасающая невинность должна будетъ исчезнуть во время этого превращенія. И миссисъ Уинстонъ тотчасъ же принялась за дло.

— Френсъ посылалъ отчаянныя каблеграммы отовсюду съ просьбой уволить его, даже прислалъ прошеніе объ отставк,— сказала миссисъ Уинстонъ.— Но или не было никого, чтобы смнить его, или тутъ дйствовало чье-нибудь вліяніе. Быть можетъ вашъ добрый другъ капитанъ участвовалъ въ этомъ. Во всякомъ случа, онъ можетъ вернуться только съ эскадрой. Ну, а пока мы постараемся, чтобы ты не замчала его отсутствія. Герцогъ прислалъ мн чекъ для покупки твоего приданаго. А вотъ мы и пріхали!— Миссисъ Уинстонъ ласково обняла Джулію за талію и повела ее въ приготовленную ей комнату, которая очень понравилась Джуліи. Миссисъ Уинстонъ не забыла, что ей представляется благопріятный случай привязать къ себ будущую герцогиню чувствомъ благодарности. И она пользовалась этимъ. Но, поглядывая на Джулію, она думала:— Мене всего она похожа на герцогиню! Впрочемъ, герцогъ наврное будетъ въ восторг!..

Однако, сама миссисъ Уинстонъ была очень довольна, что ей выпало на долю руководить первыми шагами будущей герцогини въ лондонскомъ обществ. Миссисъ Уинстонъ была хороша собой и не боялась соперничества молоденькой, наивной провинціалки, никогда не вызжавшей за предлы родного острова. Но когда Джулія переодвшись вошла въ столовую, гд былъ сервированъ чай, то ея тетка должна была сознаться въ душ, что у Джуліи есть врожденный вкусъ, и она уметъ одваться, и даже простое блое муслиновое платье выглядло на ней необыкновенно изящно. Ласково поздоровавшись съ ней, миссисъ Уинстонъ сказала:

— Намъ предстоитъ объздить много магазиновъ и заказать для тебя костюмы. Надо, чтобы все было готово къ послднему пріему въ этомъ сезон, и ты могла бы начать вызжать. Времени осталось немного, поэтому мы завтра же съ утра примемся за дло… Здравствуйте, Алджи!

Она протянула свои тоненькіе пальчики молодому человку, который съ усталымъ, скучающимъ выраженіемъ лица вошелъ въ комнату, едва волоча ноги, что должно было означать, что онъ предается излишествамъ и его ожидаетъ ранняя могила. На самомъ же дл лордъ Алджернонъ Фицъ Миффъ,— такъ звали его,— былъ очень добродтельнымъ молодымъ человкомъ. Денегъ у него не было, поэтому онъ могъ позволить себ только одинъ порокъ: курить дорогія папиросы въ гостяхъ, дома онъ курилъ только дешевый американскій табакъ. Онъ изящно одвался, но никогда не платилъ своему портному. Однако, даже самый несвдущій человкъ при вид его не подумалъ бы, что онъ принадлежитъ къ среднему классу. Слдовательно, онъ умлъ держать себя съ соотвтствующимъ достоинствомъ, а остальное не имло значенія для людей его круга. Джуліи онъ показался еще мене интереснымъ, нежели ея собственный мужъ, поэтому она отошла въ сторону, когда между нимъ и миссисъ Уинстонъ завязался свтскій разговоръ, и посыпались незнакомыя ей имена. Джулія принялась разсматривать старинную бронзу, вывезенную изъ Индіи покойнымъ мужемъ ея тетки. Въ это время слуга доложилъ о трехъ новыхъ постителяхъ:

— Миссисъ Мэкменусъ, мистеръ Пайри, мистеръ Нигель Гербертъ!..

— Милая Джулія,— позвала ее миссисъ Уинстонъ,— позволь познакомить тебя съ моими друзьями.

Джулія не была застнчива отъ природы и поэтому подошла безъ всякаго смущенія, поздоровалась съ новопришедшими и предоставила миссисъ Мэкменусъ лорнировать себя. Миссисъ Мэкменусъ была такихъ же лтъ, какъ и ея тетка, но страшно богата. Умъ у нея былъ живой настолько, насколько были лнивы вс ея движенія. Ей было ршительно все равно, какъ она была одта и причесана, и многіе обвиняли ее въ снобизм, увряя, что она позволяетъ себ такую небрежность въ туалет только потому, что обладаетъ огромнымъ богатствомъ и иметъ родственниковъ среди пэровъ. Но это была неправда. Миссисъ Мэкменусъ не любила никакого безпокойства и стсненія и была добросердечна, проста и мила съ каждымъ, не взирая ни на свое богатство, ни на свою высшую родню. Мистеръ Пайри былъ ея старинный поклонникъ, но большой эгоистъ, и когда она была бдной двушкой, то онъ не ршился предложить ей раздлить его судьбу, хотя и обладалъ достаточно хорошимъ доходомъ. Его принимали везд, въ знатномъ обществ, несмотря на то, что онъ не принадлежалъ къ нему. Но онъ былъ настойчивъ, и скоро вс привыкли видть его, такъ что если бы онъ внезапно исчезъ, то наврное лондонское свтское общество, въ теченіе одного сезона, вспоминало бы его и его дкій, остроумный языкъ. Когда миссисъ Мэкменусъ овдовла, то онъ сдлалъ ей предложеніе и возобновлялъ его въ теченіе пятнадцати лтъ. Но она всегда отказывала ему. Во-первыхъ, она была довольна своимъ положеніемъ богатой вдовы, а во-вторыхъ, въ глубин души, все-таки не простила ему, что онъ не взялъ ее тогда, когда она была бдна. Однако, она все же питала къ нему нкоторую привязанность и оставляла ему уголокъ у своего очага.

Молодой Гербертъ тотчасъ же услся возл Джуліи и вступилъ съ нею въ разговоръ. Онъ недавно кончилъ Оксфордскій университетъ и теперь, въ угоду своему отцу — пэру, съ очень практическимъ взглядомъ на жизнь, изучалъ право, а самъ втихомолку готовился къ литературной профессіи. Онъ ухаживалъ за миссисъ Уинстонъ, потому что она была въ мод, но когда увидлъ ея племянницу, то она всецло завладла его вниманіемъ. Онъ ничего не слыхалъ о ея замужеств. Въ обществ нисколько не интересовались Френсомъ, который всегда проводилъ свой отпускъ въ Париж.

— Миссъ Френсъ,— сказалъ Гербертъ, но Джулія, гордившаяся своимъ положеніемъ замужней женщины, тотчасъ же поправила его.— Въ самомъ дл?— удивился онъ.— Вы такъ ужасно молоды! Можетъ быть, я знаю вашего мужа? Френсъ? Ихъ много!

— Я вышла замужъ двадцать четыре дня тому назадъ. Мой мужъ — лейтенантъ во флот,— отвтила Джулія.

— Во флот? А какъ его имя?

— Гарольдъ. У него есть другія имена, но я ихъ забыла.

— Не можетъ быть, чтобы онъ былъ родственникомъ герцога Кингсборо?

— Да, онъ его наслдникъ. Тетя Мери говоритъ, что я, вроятно, буду жить въ одномъ изъ его замковъ въ этомъ году.

У Герберта задрожали руки, и онъ былъ вынужденъ поставить свою чашку на столъ. Онъ былъ на цлое поколніе моложе Френса, и хотя никогда не бывалъ въ его клуб, тмъ не мене репутація Френса была достаточно извстна всмъ людямъ его класса. Гербертъ испыталъ что-то въ род тошноты и на мгновеніе даже почувствовалъ отвращеніе къ этому прелестному юному существу, такому ясному и сіяющему. Чмъ же была на самомъ дл эта двушка, что она могла воспылать любовью къ такому парню, какъ Френсъ? Какіе отвратительные наслдственные инстинкты толкнули ее въ объятія мужчины, не обладающаго даже ни малйшей личной привлекательностью? Что только онъ сдлалъ съ нею? Овладвъ собой, Гербертъ взглянулъ на нее критическимъ взоромъ. Рыжеватые волосы! Наврное, это чувственный, злой, маленькій демонъ! Но ея глаза, такіе невинные, столь не похожіе на глаза миссисъ Уинстонъ! Она сбивала его съ толка. Она, конечно, притворяется!— ршилъ онъ.

— Конечно… замки…— проговорилъ онъ, запинаясь.— Притомъ же мистеръ Френсъ такъ красивъ… изященъ…

Джулія раскрыла глаза отъ удивленія.— Красивъ?— воскликнула она.— Вы находите его красивымъ? У него всегда было баранье выраженіе, когда онъ смотрлъ на меня. Я вдь никогда не разговаривала ни съ однимъ мужчиной въ жизни, и, вроятно, я ему показалась очень гадкой! Въ самомъ дл, это очень мило съ его стороны, что онъ женился на мн. Мама говоритъ, что онъ влюбленъ въ меня… Я не знаю… я прочла нсколько романовъ Вальтеръ Скотта, но мн все же кажется, что онъ не похожъ на влюбленнаго. Можетъ быть, когда я побываю въ свт, прочту нсколько современныхъ романовъ, то я лучше пойму мистера Френса. Вдь это хорошо, когда понимаешь своего мужа!

— Разумется.— Гербертъ сгоралъ отъ любопытства. Онъ не могъ опредлить, что представляетъ изъ себя Джулія, но она уже безмрно заинтересовала его.— Какимъ же, по вашему мннію, долженъ быть влюбленный?— спросилъ онъ.

Джуліи Гербертъ сразу понравился и внушилъ ей довріе. Во-первыхъ, онъ былъ молодъ, а во-вторыхъ, онъ былъ первый молодой мужчина, съ которымъ она разговаривала наедин. Она взглянула на него и равнодушно отвтила:— Я должна подумать. Я очень мало свдуща въ этомъ.

Гербертъ не зналъ, что ему думать о ней. Не было ли это утонченное кокетство? Но этотъ невинный, чистосердечный взглядъ!— Скажите мн, откуда вы пріхали?— опросилъ онъ ее.— Я просто не знаю, куда мн васъ причислить?

— Я пріхала изъ Невиса. Это родина тети.

— Что же, тамъ нтъ мужчинъ?

— Молодыхъ совсмъ нтъ. Я встртила мистера Френса на своемъ первомъ балу. У меня не было друзей, не было даже подругъ. Моя мать удивительная женщина. Я когда-нибудь разскажу вамъ про нее. Но она твердо ршила, что я не должна имть никакихъ друзей до своего замужества…

Любопытство Герберта все возрастало.— Ну, а какъ вы думаете, я бы могъ имть видъ влюбленнаго?— спросилъ онъ.

— Вы? Да, вы похожи на молодое, растущее, сочное, эластичное дерево. А мистеръ Френсъ совсмъ другой. Онъ точно старое дерево съ сухой древесиной внутри. Можетъ быть онъ и могъ любить, когда былъ вашихъ лтъ, но теперь онъ слишкомъ старъ. Я всегда буду думать о немъ, какъ о своемъ отц. Мой отецъ уже имлъ восемнадцатилтпяго сына, когда онъ былъ такихъ лтъ, какъ мистеръ Френсъ. А мн только недавно минуло восемнадцать!

Гербертъ глубоко вздохнулъ, какъ будто ему не хватало воздуха. Онъ взглянулъ на остальное общество и увидалъ, что вс заняты разговоромъ объ отставк Гладстона и о его борьб съ палатой лордовъ. Онъ не могъ удержаться, чтобы не спросить Джулію:— значитъ, это ваша мать устроила вашъ бракъ съ Френсомъ?

— Конечно,— отвтила она.

— Ну, а вы… вы полюбили его теперь, когда онъ сталъ вашимъ мужемъ? Это часто бываетъ съ двушками, знаете ли?

— Не понимаю, почему это можетъ быть!

— Мн кажется… я думаю… Френсъ уметъ возбудить любовь, даже если онъ самъ не можетъ любить. Наврное онъ постарался заставить васъ полюбить себя?

— Не знаю, можетъ ли онъ это сдлать. Думаю, что нтъ. Ему уже сорокъ лтъ, и онъ все время говорилъ, что хочетъ зажить собственнымъ домомъ. Я думаю, что я сумю быть хозяйкой, не хуже моей мамы.

— Но разв онъ не ухаживалъ за вами, не говорилъ вамъ о своей любви?

— Нтъ. Мама всегда занимала его, а посл свадьбы онъ сейчасъ же ухалъ и не могъ повезти меня въ горы, какъ хотлъ сначала.

Какой-то радостный трепетъ охватилъ Герберта и въ то же время страстное желаніе спасти ее. Бракъ этотъ былъ преступленіемъ, и впереди угрожало нчто худшее. Нигель готовъ былъ бжать съ этимъ ребенкомъ и погубить всю свою карьеру, только бы предупредить это.

Онъ сдлалъ надъ собой усиліе, чтобы дать другой оборотъ своимъ мыслямъ. Онъ чувствовалъ, что это юное, невинное существо окончательно завладло его сердцемъ и будетъ нуждаться въ немъ, какъ въ защитник.— Конечно, миссисъ Уинстонъ восхитительная женщина,— проговорилъ онъ съ жаромъ,— но вамъ нужны друзья вашего возраста. Къ сожалнію, моя сестра въ настоящее время въ Индіи, но одна изъ ея подругъ вышла замужъ за моего брата, а другая ея подруга — леди Ишбель Джонсъ. Я увренъ, что он об вамъ понравятся. Он немного старше васъ: 23 года. Ишбель вышла замужъ девятнадцати лтъ. Ея мужъ невысокаго происхожденія, но чрезвычайно богатъ. Она же была одной изъ четырнадцати дочерей бднаго ирландскаго пэра. Бриджитъ, жена моего брата, вышла замужъ по любви, и у нея уже есть младенецъ. Мой братъ одинъ изъ красивйшихъ офицеровъ арміи. Я увренъ, что вы сдружитесь съ ними.

— Я бы такъ хотла!— вздохнула Джулія.— Мн нужно имть друзей моего возраста. Такъ странно. Я всегда была одна и чувствовала себя совершенно счастливой, пока не знала ничего другого. И я не думала выходить замужъ, но…

Она замолчала и заглянула въ лицо своему собесднику, который нагнулся къ ней настолько близко, насколько это позволяли приличія. Гербертъ былъ взволнованъ такъ, какъ никогда въ жизни. Но и Джулія была взволнована. Она стыдилась своего невжества, своего полнаго непониманія жизни, и только взглядъ его дружескихъ восхищенныхъ глазъ вернулъ ей увренность.

VI.

Герцогъ, маленькій человкъ, аскетическаго вида, пришелъ на слдующій день и сразу одобрилъ Джулію. Онъ испыталъ чувство облегченія, убдившись, что его наслдникъ женился на невинной двушк изъ хорошей семьи. Кром того, онъ былъ доволенъ, что Джулія такъ молода. Въ его дом не хватало молодости. Его сестры были еще старше, нежели онъ, а теперь, когда его здоровье нсколько поправилось, онъ хотлъ устраивать у себя политическіе пріемы и обды. Красивая молодая женщина, стоящая наверху парадной лстницы во время пріемовъ или сидящая во глав стола за параднымъ обдомъ, конечно, должна была придать особенную привлекательность его дому. Герцогъ надялся, что она не глупа, и чтобы хорошенько познакомиться съ нею, пригласилъ ее одну позавтракать съ нимъ въ одинъ изъ дней недли. Но Джулія чувствовала себя стсненной. Огромная и угрюмая столовая, чопорные слуги,— ихъ было четверо, чтобы прислуживать ей и герцогу за столомъ — все это дйствовало угнетающимъ образомъ на ея обычную веселость и живость. Ей было неловко подъ испытующимъ взоромъ герцога, и ея умъ и смлость были парализованы. Кром того, ее утомило хожденіе по магазинамъ, примриваніе нарядовъ, а также постоянныя встрчи со знакомыми ея тетки и ихъ безконечная болтовня. Поэтому, когда она очутилась въ холодной, чопорной обстановк, замка, то ей вдругъ захотлось плакать, и она должна была сдлать надъ собой усиліе, чтобы не разрыдаться. Но ея скромность и застнчивость понравились герцогу. Онъ находилъ, что женщины всегда должны быть робкими въ присутствіи своихъ естественныхъ повелителей-мужчинъ. За дессертомъ, когда вс слуги удалились, Джулія немного развеселилась и сказала:

— Надюсь, что современемъ я привыкну ко всему этому великолпію. У тети вдь только одинъ лакей, а дома намъ прислуживалъ за столомъ тотъ изъ негровъ, которому нечего было длать. Но они вдь составляли какъ бы членовъ нашей семьи!

Герцогъ былъ заинтересованъ ея словами, но въ то же время нсколько шокированъ тмъ обстоятельствомъ, что она, вступивъ въ ряды высшей лондонской аристократіи, можетъ говорить также откровенно о своей домашней бдной обстановк. Однако, ея невинность и мужество, съ которымъ она разговаривала съ нимъ, — главой герцогскаго дома, какъ будто бы онъ былъ сыномъ приходскаго священника, невольно располагали его въ ея пользу.— Я надюсь,— сказалъ онъ,— что вы будете проводить большую часть вашего времени со мной. Мн такъ пріятно видть молодое лицо за этимъ столомъ!— Видя, какъ просіяло личико Джуліи, герцогъ сталъ еще любезне и прибавилъ:

— Да, да, вы, конечно, должны жить здсь со мной. А Гарольдъ долженъ выставить свою кандидатуру въ парламентъ. Теперь, когда онъ покинулъ флотъ, онъ можетъ избрать парламентскую карьеру. Въ нашей семь не было праздныхъ людей, и мн нужно имть своего человка въ палат общинъ. Это самый подходящій моментъ. Ныншнее министерство находится въ состояніи полнаго разложенія… Вы, конечно, заинтересуетесь политикой. Вс умныя женщины интересуются политикой, и не одна женщина въ нашей семь служила въ этомъ отношеніи матеріальной поддержкой своему мужу!

— Я ничего не смыслю въ политик, но могу научиться этому. Мама говорила, что я должна учиться. А когда же я поду въ замокъ?

Герцогъ невольно улыбнулся и даже ласково поглядлъ на нее:— Вамъ хочется видть замокъ? Обыкновенно вс дти мечтаютъ объ этомъ.

Джулія густо покраснла, но упрямо мотнула годовой и проговорила:— Ну что-жъ, я вовсе не огорчена тмъ, что еще такъ молода. Я пробыла въ Лондон только недлю, но уже видла сотни женщинъ, которыя только и думаютъ о томъ, чтобы казаться молодыми. Зачмъ же мн стыдиться своей молодости?

— Или краснть отъ этого, — замтилъ герцогъ, улыбаясь.— Я вижу, что мы будемъ съ вами большими друзьями! Вы подете въ замокъ, какъ только Гарольдъ вернется. Я предоставлю ему Босквайтъ для медоваго мсяца. Его собственный сельскій домъ далеко не такъ романтиченъ.

Тетка предупреждала Джулію, чтобы она остерегалась обнаружить при герцог свое полное равнодушіе къ Френсу, Джулія, однако, не удержалась и воскликнула:— Какой тутъ романтизмъ съ мистеромъ Трейсомъ! Я бы предпочла похать туда одна или съ моими новыми друзьями.

Въ первый разъ въ жизни у герцога, всегда читавшаго утреннія молитвы передъ всей домашней челядью, чуть было не вырвалось кощунственное восклицаніе. Но онъ сдержался и внушительно сказалъ:— Вы не должны говорить подобныхъ вещей и не должны ихъ даже чувствовать! Мн извстны обстоятельства вашего брака, и что вы не имли времени научиться любить своего мужа, какъ должна любить жена. Но вашъ долгъ любить его. Вы вышли за него замужъ, и этимъ все кончено. Что же касается романтизма, то я вдь только пошутилъ. Такъ какъ я рдко шучу, то моя шутка вышла неудачной. Романтизмъ тутъ не играетъ никакой роли, и вы должны смотрть на жизнь съ мужемъ, какъ на верхъ… гм!— земного счастья. И потомъ я еще долженъ замтить вамъ, что вы не должны называть своего мужа ‘мистеръ Френсъ’. Это не принято. Надюсь, вы будете помнить?

— Да, сэръ,— Джулія потупила голову и постаралась скрыть дерзкую улыбку, которая просилась у нея на уста. Герцогъ больше не внушалъ ей страха. Его чопорность казалась ей просто глупой. Но она столько видла глупыхъ, смшныхъ людей за послдніе дни! За то она съ удовольствіемъ думала о Герберт и его двухъ пріятельницахъ, Бриджитъ и Ишбель Джонсъ. Завтра она будетъ съ ними завтракать, и эта мысль утшала ее и помогала ей переносить испытаніе, какимъ было для нея общество этого любезнаго, но весьма скучнаго стараго джентльмена. Герцогъ же, увренный, что онъ произвелъ на нее должное впечатлніе, благосклонно отнесся къ ея выходкамъ и продержалъ ее часомъ дольше, чтобы дать ей первый урокъ политики. Онъ старался выражаться какъ можно понятне и тщательно выбиралъ слова. Джулія смотрла на него восхищенными глазами, но думала въ это время о Герберт, Бриджитъ и Ишбель.

Об молодыя женщины, въ этотъ періодъ своей жизни, были пожалуй самыми легкомысленными и веселыми созданіями во всей Англіи. Одна вышла замужъ черезъ три мсяца посл того какъ покинула школьную скамью, другая же была избавлена замужествомъ отъ полуголоднаго существованія въ старомъ, полуразрушенномъ отцовскомъ замк, гд развлеченія совершенно отсутствовали. Ринувшись въ водоворотъ свтской жизни, ни Бриджитъ, ни Ишбель не имли времени открыть, что ихъ мужья были самыми скучными и глупыми людьми въ Англіи. Зато Джемсъ Вильямъ Джонсъ,— мужчины свтскаго круга, въ угоду Ишбель, называли его ‘Джимми’, хотя и избгали его общества, насколько это дозволяли приличія, если только не имли въ немъ нужды и не разсчитывали получать какую-нибудь выгоду отъ знакомства съ нимъ,— былъ милліонеръ и тратилъ деньги не задумываясь, какъ и подобаетъ разбогатвшему выскочк, имющему хорошенькую жену и желающему принимать у себя британскихъ пэровъ. Онъ прекрасно зналъ, что за предлами Сити онъ — ничто, но добившись богатства, онъ хотлъ добиться и доступа въ высшій кругъ и понималъ, что для этого ему нужна помощь женщины. Поэтому онъ ршилъ взять себ жену изъ этого круга, но, сознавая, что онъ не обладаетъ ни красотой, ни молодостью, ни свтскимъ воспитаніемъ, онъ также спокойно ршилъ, что долженъ купить ее. Ergo: она должна быть бдна. Не теряя времени, онъ сталъ собирать свднія о британскихъ пэрахъ и составилъ длиннйшій списокъ обднвшихъ знатныхъ фамилій. Но какъ попасть къ нимъ? Вотъ гд было затрудненіе. Въ многочисленныхъ финансовыхъ предпріятіяхъ, гд онъ былъ директоромъ, у него не было на служб ни одного лорда. Онъ всегда избгалъ принимать ихъ, считая ихъ только обузой. Теперь онъ сожаллъ объ этомъ, такъ какъ не зналъ никого, кто бы могъ ввести его въ высшій кругъ. Случай помогъ ему. Онъ прочелъ въ одной газет нсколько таинственное объявленіе и, догадавшись, въ чемъ дло, тотчасъ же отправился на поиски. Авторъ объявленія, обднвшая леди, густо покраснла, когда онъ прямо спросилъ ее, можетъ ли она доставитъ ему знатныя знакомства? Однако, они все же скоро сговорились, въ особенности, когда онъ объяснилъ ей, что просто ищетъ себ подходящую жену изъ высшаго круга. Она пригласила его придти черезъ недлю, а когда онъ явился, то она безъ дальнихъ церемоній потребовала отъ него тысячу фунтовъ за рекомендательное письмо, и другую тысячу, когда состоится свадьба. Онъ всегда презиралъ женщинъ и поэтому, не стсняясь, расхохотался ей въ лицо. Но когда увидалъ, что рекомендательное письмо было къ одному бдному, гордому ирландскому пэру, имющему родственныя связи со знатнйшими семьями въ Англіи и отцу четырнадцати дочерей, въ возраст отъ 35 до 16 лтъ, то онъ уже не колеблясь подписалъ чекъ и дальнйшее обязательство. Ирландскій лендлордъ, получившій изъ Лондона надлежащее увдомленіе, принялъ его съ истинно-кельтскимъ радушіемъ и предоставилъ ему сдлать выборъ. Черезъ три дня Джонсъ уже попросилъ руки леди Ишбель. Плохое помщеніе въ деревянной гостиниц и грубая пища въ замк, заставили его поторопиться ршеніемъ. Ишбель поплакала, когда отецъ объявилъ ей свой приказъ. Она была молода, полна романтическихъ мечтаній, женихъ не былъ ни молодъ, ни интересенъ. Но ее съ дтства пріучили къ мысли, что бракъ былъ для нея единственнымъ средствомъ избавиться отъ ирландскихъ бродягъ и картофеля, поэтому она скоро осушила свои прекрасные глаза и дала свое согласіе. Бракъ состоялся въ самомъ начал лондонскаго сезона, и знатная родня Ишбель, никогда не приглашавшая ее гостить раньше, теперь съ радушіемъ раскрыла для нея свои двери, проглотивъ съ гримасой ея супруга. Ишбель съ безпечностью молодости бросилась въ водоворотъ свтскихъ удовольствій, порой совершенно забывая о своемъ муж. Впрочемъ, и онъ мало интересовался ею. Она была для него только средствомъ. Онъ купилъ ее, какъ покупалъ раньше другихъ женщинъ, и находилъ, что он вс одинаковы. Онъ отдалъ въ ея распоряженіе огромный доходъ и, успокоившись на мысли, что она отъ природы честна и добродтельна, предоставилъ ей длать, что она хочетъ. Ишбель, сознавая недостаточность своего образованія, каждое утро посвящала полтора часа занятіямъ съ лучшими учителями. Благодаря своей красот, своему природному уму и обаянію, она скоро пріобрла симпатіи въ обществ. Бриджитъ, скоро сдлавшаяся ея ближайшимъ другомъ, была во всемъ ея противоположностью.

Она получила превосходное образованіе, вмст со своими братьями и имла независимое состояніе отъ своей матери. Такъ какъ она была единственной двочкой въ семь и не разлучалась съ братьями, то отъ нихъ пріобрла мальчишескія ухватки, скакала верхомъ и охотилась въ обширныхъ помстьяхъ своего дда. Вообще она росла какъ мальчикъ, но, несмотря на свой ‘мужской складъ ума’, какъ выражались про нее учителя, она все же не измнила своему полу и безумно влюбилась въ красиваго гвардейца въ первую же недлю посл того какъ стала вызжать въ свтъ. Ея отецъ считалъ молодого офицера Герберта ‘осломъ’, но такъ какъ онъ не могъ убдить въ:этомъ свою дочь, то далъ свое согласіе на бракъ. Ишбель и Бриджитъ, встртившись въ свт, быстро подружились: он об были очень расположены къ Нигелю Герберту, брату мужа Бриджитъ, и хотя онъ не поврялъ имъ своихъ плановъ относительно Джуліи, но он сами пришли въ ужасъ при одной мысли ‘въ какую петлю попала эта молоденькая рыжеволосая двушка изъ Невиса!’ Он об охотно пошли навстрчу его желанію втянуть ее въ свой кругъ, хотя сразу поняли, что Нигель увлеченъ Джуліей, но съ оптимизмомъ молодости ршили, что какъ-нибудь все устроится! Миссисъ Уинстонъ была въ восторг, что къ ней пришли эти дв свтскія молодыя женщины. Она была необычайно любезна съ ними и, разсказавъ имъ о поразительной наивности Джуліи, просила у нихъ содйствія. Сначала ихъ это забавляло, потомъ такая полная невинность вестъ-индской двушки показалась имъ необычайно трогательной, и у нихъ, такъ же какъ и у капитана и молодого Герберта, возникла мысль спасти ее. Между тмъ, утомленная лондонской жизнью, но счастливая Джулія, подготовлялась къ новому испытанію: къ своему первому представленію ко двору.

VII.

Миссисъ Уинстонъ вызвала не только восхищеніе своего круга, но и высокое одобреніе герцога за свое умніе руководить Джуліей въ этотъ періодъ времени. Вступленіе Джуліи въ свтскій крутъ совершилось при не совсмъ обычныхъ условіяхъ. Она была замужемъ, но мужа при ней не было, поэтому она не могла посщать ни баловъ, ни парадныхъ обдовъ, такъ какъ это было бы нарушеніемъ свтскихъ приличій, и эту проблему миссисъ Уинстонъ разршила очень удачно. Она устраивала у себя маленькіе вечера и маленькіе обды, на которыхъ бывало самое изысканное общество. Тутъ были люди, порвавшіе съ узкой мщанской моралью, но блестящіе и остроумные представители высшаго круга. Она поощряла ухаживаніе Нигеля и еще двухъ молодыхъ людей за Джуліей и постаралась просвтить ее, давая ей читать романы и вывозя ее въ театръ на такія пьесы, которыя должны были, по ея мннію, раскрыть ей глаза на многіе факты жизни. Но хотя кое-что изъ реальностей жизни уже начало проникать въ сознаніе Джуліи, тмъ не мене она была слишкомъ ошеломлена всмъ, что она видла и слышала, поэтому не понимала и сотой доли изъ всего, что говорилось и длалось возл нея. Посщеніе магазиновъ, примриваніе платьевъ, завтраки, обды, театръ и непрекращающіеся разговоры о политик, о свтскихъ скандалахъ и т. п.— все это удерживало ея умъ въ состояніи постояннаго поверхностнаго возбужденія, не затрагивая глубины души. Она не отдляла въ своихъ мысляхъ Нигеля отъ Бриджитъ и Ишбель и любила одинаково всхъ троихъ, словно не замчая пламенныхъ взглядовъ Нигеля. Если порой она и думала о Френс, то всегда испытывала при этомъ чувство благодарности къ нему, какъ къ виновнику того блестящаго положенія, въ которомъ она очутилась. Однако, когда, въ виду ея представленія королев, ее начали обучать придворнымъ реверансамъ, и она должна была длать ежедневно репетицію поклона передъ цлымъ рядомъ куколъ, должна была корректно улыбаться и учиться держать себя съ соотвтствующимъ достоинствомъ, умть ловко перекидывать на руку шлейфъ придворнаго платья и присдая пятиться назадъ,— то у нея начинала болть спина, и она уже готова была пожалть о томъ, что она не въ Невис! Конечно, представленіе ко двору жены Гарольда Френса могло состояться только благодаря тому уваженію, которымъ пользовался герцогъ. Королева питала къ нему личное расположеніе и считала его образцомъ всхъ добродтелей въ ‘нашъ распущенный вкъ’. Кром того, она благосклонно вспоминала и миссисъ Иддисъ, которая въ молодости бывала при двор. Поэтому на ходатайство герцога послдовало съ ея стороны милостивое соизволеніе, и его сестра, леди Арабелла Торренсъ, избрана была для представленія королев юной супруги Гарольда Френса. Въ одно пасмурное майское утро Джулію подняли въ шесть часовъ, и она должна была предоставить свою голову въ распоряженіе парикмахера. Посл часовой пытки, ей позволено было заснуть, сидя въ кресл, причемъ ея голова, украшенная перьями, была тщательна завернула тюлемъ, чтобы не растрепалась прическа. Отдыхъ продолжался недолго. Въ девять часовъ явились мастерицы изъ магазина, чтобы прикрпить къ ея платью придворный шлейфъ, сразу заполнившій всю комнату. Чашка крпкаго чернаго кофе нсколько оживила Джулію, и когда, наконецъ, все было готово, то она даже улыбнулась своему отраженію въ огромномъ зеркал, не узнавая себя въ великолпномъ плать изъ блой тяжелой парчи и фамильныхъ жемчугахъ, которые ей позволено было надть ради этого торжественнаго случая. Леди Арабелла, пріхавшая за Джуліей въ своей карет, вначал внушала ей страхъ. Эта старуха хотя и не оправдывала поведенія Френса, но все же дала понять Джуліи, что быть избранной наслдникомъ герцогскаго титула большая для нея честь.

Но Джуліи пришлось вынести еще одну предварительную пытку, о которой ей раньше никто ничего не говорилъ. День, назначенный для ея представленія ко двору, былъ послднимъ днемъ пріема королевы, и очень многіе изъ знатнаго общества откладывали обыкновенно до этого дня свое обычное появленіе при двор. Многіе это длали, потому что полагали, что послдній пріемъ будетъ самымъ блестящимъ, другіе считали скукой всю эту церемонію и, тяготясь ею, откладывали ее до послдней возможности, а нкоторые попадали въ списокъ, даже помимо своего желанія. Такъ или иначе, но процессія каретъ, медленно двигающихся ко дворцу, въ этотъ день, всегда была необыкновенно велика и растягивалась точно хвостъ кометы. Временами происходила задержка въ движеніи, и кареты останавливались. Тогда-то и наступало зрлище для народа, собиравшагося толпами по дорог и глазющаго на сидящихъ въ экипажахъ дамъ въ придворныхъ костюмахъ, громко высказывая при этомъ свои замчанія и комментаріи. Джулія съ удивленіемъ взглянула на леди Арабеллу, которая сидла неподвижно, словно статуя, повернувъ къ толп свой высокомрный профиль, и ни одинъ мускулъ въ ея лиц не дрогнулъ, когда изъ толпы посыпались разныя замчанія на ея счетъ. Когда же Джулія съ притворной робостью спросила ее, неужели выполненіе аристократическихъ функцій всегда производитъ такой эффектъ, какъ будто по улиц движется странствующій циркъ, то леди Арабелла отвтила: — Всегда! И это хорошо для насъ. Низшіе классы любятъ видть насъ въ парад, и чмъ чаще мы предоставляемъ имъ подобныя зрлища, тмъ дольше они будутъ сохранять лойяльныя чувства къ намъ. Вдобавокъ, мы, такимъ путемъ, приходимъ въ тсное соприкосновеніе съ народомъ и показываемъ ему, что и мы такіе же люди, не похожіе на т нелпыя существа, какими насъ изображаютъ въ книгахъ, которыя народъ читаетъ. Я всегда стараюсь видть въ этомъ символъ и надюсь, что вы такъ же будете смотрть на это, убдившись, что низшіе классы втайн гордятся нами и любятъ, чтобъ мы играли свою роль. Сидите же неподвижно и показывайте имъ свой профиль.

— Что пользы въ профил, когда нтъ опоры въ позвоночник! Я такъ страшно устала!— проговорила Джулія.

— Вы должны стать выше физической усталости,— наставительно произнесла леди Арабелла.— Люди нашего класса могутъ выражать свою усталость только въ спальн. Когда вамъ захочется пожаловаться на усталость, то вы подумайте о бдныхъ королевскихъ принцессахъ, которыя вынуждены стоять часами!.. И не перебирайте жемчугъ пальцами! Вы должны имть такой видъ, какъ будто вы родились съ этими жемчугами на ше.

Эти слова подйствовали ободряющимъ образомъ на Джулію, потому что пробудили въ ней ея природную насмшливость. Она послушно приняла позу, указанную ей леди Арабеллой, выпрямилась и показала свой профиль толп, въ то же время украдкой разсматривая т низшіе классы Лондона, о которыхъ она уже такъ много слышала, но не видла ни разу до сегодняшняго дня. Правда, они были некрасивы. Повидимому, красота была прерогативой аристократіи въ Англіи, не потому ли, что она лучше питалась? Во всякомъ случа эта толпа показалась Джуліи хуже одтой, чмъ негры въ Невис: платья, украшенія на женщинахъ и въ особенности шляпы имли гораздо боле жалкій видъ. И Джулія, воспитанная въ самыхъ твердыхъ аристократическихъ принципахъ, видла въ этой удивленно глазющей толп прочный и солидный фундаментъ, на которомъ покоилась историческая монархія. Наконецъ, карета въхала въ ворота Букингэмскаго дворца. Джуліи пришлось стоять еще цлый часъ въ зал, наполненной ожидающими дамами. Тутъ были старыя и молодыя, толстыя и худыя, замужнія женщины въ брилліантовыхъ діадемахъ и молоденькія двушки, вполголоса выражавшія желаніе, чтобъ поскоре все кончилось. У Джуліи зарябило въ глазахъ, и когда пришелъ ея чередъ, то она уже ничего не чувствовала и не соображала отъ страшной усталости. Все тло у нея ныло, и она едва стояла на ногахъ. Голосъ леди Арабеллы, повторявшей ей наставленія, заставилъ ее встрепенуться. Потомъ она лишь смутно припоминала, что длала глубокіе реверансы передъ цлымъ рядомъ ослпительно сверкающихъ коронъ, но лица подъ этими коронами совершенно исчезли изъ ея памяти. Она перебросила на руку шлейфъ и не безъ граціи пятилась назадъ, къ выходу, но вся эта церемонія отнюдь не вызвала у нея того радостнаго трепета, который считается обязательнымъ для всякаго лойяльнаго подданнаго, когда онъ находится въ присутствіи своего государя.

— Не дурно,— похвалила ее леди Арабелла, когда он наконецъ сли въ карету. Джулія звала. Когда же она пріхала домой, то объявила, что сейчасъ же ляжетъ въ постель и не встанетъ раньше какъ черезъ сутки.

На слдующій день въ дом Ишбель состоялась конференція, въ которой участвовали трое: она, Нигель Гербертъ и Бриджитъ. Нигель въ волненіи расхаживалъ по комнат. Онъ похудлъ и поблднлъ, и глаза его горли мрачнымъ огнемъ.

— Не будьте же осломъ!— говорила ему Бриджитъ.— Вдь вы поступаете точно актеръ изъ мелодрамы.

— Что-нибудь надо сдлать!— воскликнулъ онъ.— Говорю вамъ, что эскадра уже показалась у Азорскихъ острововъ.

— Ну, что же вы намрены длать? Вдь она не влюблена въ васъ, ни чуточки!..

— Разв у меня была возможность внушить ей любовь? Я никогда не видлъ ее наедин, не разговаривалъ съ нею! Вы общали помочь мн…

— Но миссисъ Уинстонъ не отпускала бдняжку ни на минуту. Она черезчуръ была ретива и не давала Джуліи времени подумать о чемъ-либо. Джулія спала на представленіяхъ и знаетъ теперь не больше, чмъ тогда, когда пріхала сюда.

— Ахъ, еслибъ я могъ быть ея учителемъ!— вскричалъ Нигель, и глаза его загорлись.

— Слушайте. Разсудимъ это. Что вы имете въ виду? Любовную связь? Похищеніе? Я не сочувствую ни тому, ни другому. Я бы желала спасти этого невиннаго ребенка, но лекарство такъ же плохо, какъ и болзнь.

— Я готовъ бжать съ нею завтра же, еслибъ она только захотла!— сказалъ Нигель.

— И навлечь безчестіе на знатную семью!— мягко замтила Ишбель.

— Къ чорту знатную семью!— воскликнула Бриджитъ, въ которой въ эту минуту заговорила кровь ея матери, дочери ливерпульскаго кораблевладльца.— Герцогъ — старый сухарь, а леди Арабелла и ея сестрица — надтреснувшіе, старые верстовые столбы! Я думаю не о нихъ, а о Джуліи. Ахъ, это мужское самомнніе! Что же вы дадите ей взамнъ всего этого позора, который на нее обрушится?

— Любовь!— отвчалъ съ жаромъ Нигель.— Говорю вамъ, что любовь можетъ вознаградить за все, если она сильна!

— Да,— согласилась Бриджитъ,— если она существуетъ!— (Бриджитъ уже начала выздоравливать отъ своего увлеченія безмозглымъ красавцемъ, поэтому и не была склонна къ романтизму).— Но вдь она не любить васъ,— это во-первыхъ, а во-вторыхъ — ни одна женщина не можетъ жить только любовью, такъ же какъ и мужчина. Ей нужны дти, какое-нибудь положеніе, общество другихъ женщинъ. Это одна изъ главныхъ потребностей женщины, по ни одинъ мужчина не понимаетъ этого!

— Но любовь, въ самомъ дл, должно быть, чудная вещь!— замтила задумчиво Ишбель, никогда не испытавшая этого чувства.

— Нтъ такого мужчины на свт, который могъ бы вознаградить женщину за потерю всего другого,— ршительно заявила Бриджитъ.— То-есть, я имю въ виду съ мозгами, а у Джуліи есть мозги. Она сама этого не знаетъ, потому что вообще она ничего не знаетъ. Но когда-нибудь…

— О, еслибъ я могъ быть ея наставникомъ!.. А почему же нтъ? Почему?

— Перейдемъ къ длу. Я отказываюсь помогать вамъ, если вы хотите увезти ее или влюбить въ себя. Я думаю, что вы должны подождать, пока Френсъ сопьется до смерти или же въ парламент пройдутъ раціональные законы о развод. Забудьте о себ и думайте только о ней.

— Хорошо. Спасите же ее сначала, это главное. Я никогда не откажусь отъ нея, но я готовъ позабыть о себ на нкоторое время, если буду въ состояніи…

— Я думаю предложить ей пріютъ у себя въ дом, когда ей это понадобится,— сказала Ишбель.— Миссисъ Уинстонъ, разумется, не пуститъ ее къ себ, а Джулія наврное броситъ Френса.

— Она не должна идти къ нему, ни въ какомъ случа!— вскричалъ Нигель и яростно забгалъ по комнат.

— Можетъ быть онъ не такъ ужъ плохъ, какъ о немъ говорятъ,— замтила снисходительная Ишбель.

— О, вы не знаете, не знаете!

— А я знаю!— возразила съ удареніемъ Бриджитъ.— Онъ дрянной, порочный, безсердечный человкъ, грубая чувственная натура, запойный пьяница, отвратительный развратникъ, котораго могли переносить только женщины самаго низкаго сорта. Но онъ ими пресытился и вотъ…

— Мы должны ей разсказать все!— вскричалъ Ишбель:— Пусть она пойметъ!

— Вы не можете заставить ребенка понять такія вещи, возразила Бриджитъ.— И притомъ, когда дойдетъ до этого, то вы не въ состояніи будете ничего объяснить ей. Можно теоретически разсуждать объ этомъ, но лично я не видла никого, у кого бы хватило духу просвтить такую невинную двушку. Въ нашемъ класс двочки пріобртаютъ познанія по мр того, какъ выростаютъ, и инстинктъ помогаетъ имъ усвоивать ихъ. Разв намъ говорили что-нибудь?.. Ну такъ вотъ, что я предлагаю: мы скажемъ ей, что Френсъ пьяница, и что онъ становится опаснымъ, когда напьется, что онъ точно бшеный, тогда и можетъ убить ее. Она смла, но существуетъ спеціальный женскій страхъ, который всегда можно вызвать у нея. А также отвращеніе. Мы нарисуемъ ей ужасающую картину того, когда онъ напивается…

— Вы правы!— вскричалъ Нигель.— Ни одна порядочная двушка не захочетъ жить съ пошлымъ пьяницей, если она не питаетъ къ нему любви, а она вдь не любитъ его. Если миссисъ Уинстонъ не возьметъ ее, то которая-нибудь изъ васъ дастъ ей у себя пріютъ.

— Если она согласится! Но можетъ быть она захочетъ вернуться къ своей матери. У нея вдь нтъ ни гроша своего, и, вроятно, она не слыхивала о такихъ женщинахъ, которыя сами содержатъ себя… Но представимъ себ даже, что Френсъ, возмущенный ея поведеніемъ, захочетъ самъ отъ нея отдлаться. Гд же поводъ къ разводу? Мы вертимся въ заколдованномъ кругу…

— Но у меня есть выходъ!— воскликнулъ Нигель, со страстной убжденностью влюбленнаго.— Только дайте мн возможность добиться ея любви. Тогда я увезу ее въ Америку и тамъ добьюсь развода. Слава Богу, у меня есть собственныя небольшія средства, и я могу заработать еще. Мы подождемъ въ Америк, пока уляжется буря.

— Американскій разводъ въ Англіи не дйствителенъ.

— Тогда я тамъ останусь навсегда. Но только общайте мн, общайте!

Договоръ былъ заключенъ, и Нигель расцловалъ ихъ обихъ. Но судьба разсуждала иначе. На слдующій же день въ утреннихъ телеграммахъ появилось извстіе, что лейтенантъ Френсъ, на пути домой изъ Южной Америки, заболлъ тифозной горячкой и находится на крейсер. Никто, кром герцога, не ожидалъ, чтобы человкъ, съ такими привычками, какъ Френсъ, могъ выздоровть отъ подобной болзни. Но благородный герцогъ въ невинности своей души тотчасъ же веллъ приготовить комнаты въ своемъ городскомъ дом для принятія больного, созвалъ цлый штабъ докторовъ и сидлокъ и приказалъ Джуліи немедленно перехать къ нему, чтобы ухаживать за больнымъ мужемъ.

VIII.

Слдующіе четыре мсяца были, безъ сомннія, самыми несчастными въ жизни Джуліи, такъ какъ она была оторвана и отъ своихъ друзей и отъ голокружительныхъ наслажденій лондонской жизни. Герцогъ, стоявшій на страж добрыхъ, старыхъ нравовъ, требовалъ, хотя бы только наружно, если не фактически, выполненія долга жены. На самомъ дл Джулія была совершенно безполезна, такъ какъ ее рдко впускали въ комнату больного. Ей было нечего длать, и время тянулось для нея необыкновенно медленно. Никому изъ ея друзей не позволено было навщать ее, и герцогъ самъ вывозилъ ее на прогулку два раза въ день. Онъ былъ обезпокоенъ ея полнйшимъ равнодушіемъ къ мужу, и потому ршилъ не спускать съ нея глазъ и постараться дать серьезное направленіе ея ‘женскому восемнадцатилтнему уму’. Джулія, по совту Ишбель, попросила поставить въ ея комнат телефонъ, но получила вжливый отказъ, и ей пришлось удовольствоваться только письменными сношеніями со своими друзьми. Нигель, впрочемъ, не переписывался съ нею, чувство деликатности не позволяло ему этого. Но онъ былъ увренъ, что Френсъ умретъ, и Джулія будетъ свободна. Именно въ этотъ періодъ времени Нигель задумалъ написать повсть изъ жизни лондонскихъ трущобъ и принялся энергично собирать матеріалъ. Джулія же покорилась своей судьб и, переставъ возмущаться, ршила учиться всему, чему желалъ ее научить герцогъ. Такимъ образомъ, она внимательно выслушивала его длинныя рчи объ ‘отвратительномъ Гладстон’ и его политик, о несправедливости бюджета Гаркура, и послушно выражала радость по поводу провала билля о гомрул. Скоро она уже хорошо знала всхъ выдающихся британскихъ политическихъ дятелей и усвоила себ взгляды герцога на нихъ. Въ часы же уединенія она много читала безъ всякаго разбора и много думала. Когда въ первый разъ она увидла, какъ вынесли изъ кареты ея больного мужа, безпомощно лежащаго на носилкахъ, то въ душ ея шевельнулось нчто врод нжности и жалости къ нему. Она бы охотно ухаживала за нимъ, еслибъ ей позволили это. Она по нсколько разъ въ день справлялась о его здоровьи и искренно надялась, что онъ выздороветъ. О любви она не имла понятія, но хотла быть доброй женой для него и врила, что будетъ счастлива. Вдь Ишбель не любила своего мужа, а была же счастлива! Вроятно, въ числ даже бывавшихъ у ея тетки немало было такихъ. Думая о будущемъ, Джулія уже не мечтала о дтяхъ, а только представляла себ, что она будетъ играть важную роль въ политической жизни страны. Серьезная атмосфера, среди которой она находилась теперь, и покорность неизбжной судьб оказывали на нее вліяніе, и умъ ея быстро развивался. Герцогъ былъ въ восторг отъ нея, а такъ какъ она была молода, здорова и красива, то онъ надялся, что почти вымирающая фамилія Френсовъ теперь засіяетъ новымъ блескомъ. Когда Френсу стало лучше, то Джуліи позволили войти къ нему и постоять возл его постели. Слезы подступили ей къ горлу, когда она увидала, во что превратила болзнь огромнаго, сильнаго мужчину. Потомъ Френсу опять стало хуже, и въ теченіе двухъ недль онъ былъ между жизнью и смертью. Печать интересовалась имъ, такъ какъ онъ всеже былъ наслдникомъ герцогскаго титула, и поэтому въ газетахъ появлялись ежедневные бюллетени.

Читая тревожныя всти, Нигель, чтобы подавить подымавшееся въ его душ ликованіе, усердно занялся своею повстью. Но вотъ Френсъ началъ выздоравливать. Нигель тотчасъ же похалъ въ Іоркшайръ, гд находилась въ то время Бриджитъ, чтобы посовтоваться съ нею. Однако, она ничего утшительнаго не могла ему сказать. Письма Джуліи полны были состраданія къ ея больному мужу. Жалость — это чувство, которое можетъ привязать ее къ нему,— сказала Бриджитъ.— И самое худшее, что она можетъ привыкнуть къ нему. Лучше откажитесь отъ нея, мой милый, или подождите, пока она не убжитъ отъ него. Это непремнно случится рано или поздно, если онъ не перемнится. А почему бы и не случиться такой перемн? Вдь серьезная болзнь иногда творитъ чудеса. Если онъ будетъ хорошо обращаться съ ней, то она останется съ нимъ, какъ остаются многія женщины съ мужьями, которыхъ он вовсе не желали имть.

— Тмъ большій позоръ для нихъ!— горячо воскликнулъ Нигель.

Выздоровленіе Френса подвигалось медленно. Его крпкій организмъ совладалъ съ болзнью, но силы, подорванныя разгульной жизнью, не могли возстановиться такъ скоро. Джулія проводила теперь много времени въ его комнат, читала ему спортивныя газеты или легкія повсти. Онъ былъ такъ трогательно счастливъ, что могъ ее увидть снова, посл долгой разлуки, что Джулія чуть не расплакалась отъ жалости и охотно дала ему свою руку, которую онъ долго держалъ въ своихъ рукахъ. Онъ больше не внушалъ ей отвращенія, и его безпомощность дйствовала на ея глубокіе женскіе инстинкты. Она привыкла къ его прикосновенію, смачивала его лобъ одеколономъ и покорно цловала его, здороваясь и прощаясь. Она даже позволила ему положить голову на ея плечо. Какъ только силы его достаточно возстановились, то его перевезли въ Босквайтъ. Однако, герцогъ все же, не безъ нкотораго колебанія, отправилъ туда Френса. Босквайтъ лежалъ слишкомъ близко отъ іоркшайрскаго помстья ддушки Бриджитъ Гербертъ, гд она находилась въ это время, а дружбу съ ней герцогъ считалъ опасной для Джуліи. Бриджитъ была слишкомъ независима, по его мннію, слишкомъ воспитана по-мужски и принадлежала къ передовымъ женщинамъ, которыя внушали герцогу ужасъ. Не хотлъ онъ также, чтобы Джулія встрчалась съ Нигелемъ, такъ какъ она чистосердечно говорила о его преданности. Что же касается Ишбель, то онъ вовсе не хотлъ видть ее въ своемъ дом, вдь не могъ же онъ, принимая ее, захлопнуть дверь передъ носомъ ея мужа? Нельзя же быть знакомымъ съ такими людьми, какъ Джемсъ Вилльямъ Джонсъ! Если мы ихъ допустимъ въ свой кругъ,— говорилъ герцогъ,— то британская аристократія будетъ низведена съ того пьедестала, на которомъ она находится, и массы перестанутъ гордиться нами. А тогда, что будетъ? Демократія и соціализмъ и безъ того угрожаютъ намъ!— Джулія, хотя и находила нкоторыя разсужденія герцога правильными, но въ душ твердо ршила, ни въ коемъ случа не порывать съ Бриджитъ и Ишбель. Герцогъ, впрочемъ, лелялъ въ душ планы относительно Френса, и поэтому ршилъ отправить его въ Босквайтъ. Онъ хотлъ, чтобы Френсъ выставилъ свою кандидатуру въ этомъ округ на предстоящихъ выборахъ. Френсъ согласился, когда герцогъ изложилъ ему свой планъ, и, выздороввъ, принялъ у себя мстныхъ лидеровъ, даже постарался очаровать ихъ простотой обращенія, какъ бывшій морякъ, отршившись на время отъ своего невыносимаго высокомрія. Джулія въ этотъ періодъ мало замчала отсутствіе общества и привычныхъ развлеченій, ея проснувшійся умъ требовалъ пищи, и она съ жадностью набросилась на чтеніе. Она читала все: исторію, біографіи, путешествія, даже научныя статьи, и передъ нею мало-по-малу открывался чудесный міръ, о которомъ она не имла понятія въ Невис. Но она все же была молода, и порою смутныя, неосознанныя ею самой желанія шевелились въ ея душ. Однажды вечеромъ, когда ея супругъ уже удалился на покой, а герцогъ заперся въ кабинет съ консервативнымъ агентомъ, Джулія распахнула окно въ своей комнат, откуда было видно море, освщенное луной, и долго стояла, засмотрвшись на эту чуднуго картину, точно видла ее въ первый разъ. Вдругъ она замтила, что отъ густого кустарника, росшаго вдоль стны, отдлилась какая-то темная фигура. Еще минута — и она узнала Нигеля.

— Что вамъ нужно?— пролепетала она испуганно.

— Вы нужны мн,— мрачно отвчалъ Нигель.— Сойдите сюда… Если вы этого не сдлаете, я самъ ворвусь къ вамъ въ домъ или… или брошусь внизъ съ этой стны! Я долженъ говорить съ вами, не то я сойду съ ума!

Джулія съ минуту колебалась. Она нисколько не была влюблена въ Нигеля, но внезапно ей пришло въ голову, что ей скоро минетъ 19 лтъ, а у нея еще не было ни одного романическаго приключенія. Вдь ей даже не о чемъ будетъ вспомнить! А впереди ее ожидаетъ жизнь съ очень неинтереснымъ супругомъ, которому она должна будетъ помогать сдлать политическую карьеру… Вся дрожа, она перегнулась черезъ подоконникъ и прошептала:— Идите въ розовую рощу и ждите меня подъ дубомъ!..

— Какъ вы добры, что исполнили мою просьбу!— шепнулъ ей Нигель, когда она пришла.— Можетъ быть лучше было бы написать вамъ, но я умю писать только повсти… Джулія, неужели вы нисколько не любите меня?— воскликнулъ онъ страстно.

— Нтъ,— отвчала Джулія,— я не люблю васъ. Но мн понравилась мысль встртиться съ вами одинъ разъ, при такой обстановк.— Такое положеніе было ново для Джуліи, и она не знала, какъ держать себя съ Нигелемъ, поэтому она повиновалась своей врожденной честности и искренности. Нигель застоналъ. Эта безыскусственная правдивость молодой женщины ясне всего указывала ему на безнадежность его домогательствъ.

— Но вдь вы не любите своего мужа?— вскричалъ онъ.

— Нтъ,— чистосердечно созналась она.— Я прочла уже много книгъ о любви и думаю, что это чудная вещь. Я чувствую теперь расположеніе къ Гарольду, но никогда не полюблю его такъ. Я бы хотла, но не могу!

— Джулія, постарайтесь понять меня! Вы никогда не въ состояніи будете переносить этого человка. Вы не должны жить съ нимъ. И вы сами знаете это. Но ваши инстинкты еще не проснулись. Если вы имете уже нкоторое понятіе о любви, то должны догадаться, какъ я васъ люблю! Дайте же мн возможность разъяснить вамъ это! Вы должны!

— Что же, вы хотите похитить меня?— спросила Джулія съ любопытствомъ.

— О, нтъ… не теперь. Я хотлъ только сказать вамъ о своей любви. Вдь любовь должна вызвать любовь. Когда я бываю одинъ и думаю объ этомъ, то надюсь! Я не могу посщать васъ въ замк. Но мы можемъ встрчаться здсь, по ночамъ. Френсъ больше не нуждается въ васъ. Онъ уже выздоровлъ и иметъ все, что ему нужно.

— Нтъ, онъ нуждается во мн, больше чмъ въ комъ бы то ни было!— сказала Джулія язвительно.— Онъ вдь такъ же влюбленъ въ меня, какъ и вы.

— Онъ не долженъ имть васъ!— вскричалъ Нигель. Джулія, изумленная и взволнованная, смотрла на его искаженное лицо, пылающее страстью. Такъ еще никто, никогда не разговаривалъ съ нею! Но отвтная струна не зазвучала въ ея сердц, и страсть скоре отталкивала, нежели привлекала ее, несмотря на всю ея симпатію къ Нигелю. Она оставалась холодна и даже была поражена своей нечувствительностью. Къ своему ужасу она съ трудомъ подавила звоту, такъ какъ привыкла рано ложиться спать. Боясь, что онъ это замтитъ, она торопливо сказала ему, что была рада увидть его и стала разспрашивать о его книг. Но онъ рзко возразилъ ей, что пришелъ не для того, чтобы разговаривать съ нею о книгахъ, и снова настойчиво требовалъ, чтобы она позволила ему видться съ нею и добиваться ея любви. Въ конц-концовъ она уступила его настояніямъ и общала придти на слдующій день, но не ночью, а утромъ. Они могутъ встртиться гд-нибудь на пустоши, поросшей верескомъ….

— Вы должны поклясться мн, что придете завтра утромъ, на скалы, въ трехъ миляхъ отсюда, иначе я побгу за вами теперь!— ршительно заявилъ Нигель.

— Клянусь!— проговорила она.

Френсъ, совершенно выздороввшій и желая угодить герцогу, усердно занимался своей кандидатурой. У него не было никакихъ политическихъ взглядовъ, ему были безразличны вс партіи, и онъ вовсе не намренъ былъ переносить скуку парламентскихъ засданій, за исключеніемъ тхъ случаевъ, когда герцогу понадобится его голосъ. Но наслдственная гордость принята у него другую форму, во время его выздоровленія. Ему нравилось то почтительное уваженіе, съ которымъ относилось къ нему населеніе его избирательнаго округа, не знавшее его темной репутаціи и видвшее въ немъ только выздоравливающаго наслдника популярнаго въ округ герцога и счастливаго супруга молодой, красивой женщины. И Френсъ понималъ, что послднее обстоятельство очень важно для него, такъ какъ личное обаяніе будущей герцогини Кингсборо можетъ открывать ему т двери, которыя были для него закрыты, благодаря его прошлому. Вдь онъ находился подъ очень сильнымъ подозрніемъ, какъ шулеръ, и хотя былъ слишкомъ ловокъ, чтобы попасться, но зналъ, что ни одинъ членъ высшаго круга не сядетъ съ нимъ играть въ карты. На его репутаціи было того пятенъ, и немало было темныхъ длъ, въ которыхъ онъ участвовалъ, ускользая отъ правосудія лишь благодаря своей ловкости. Его считали величайшимъ негодяемъ, способнымъ на всякую гнусность, и Френсъ зналъ, что нкоторые люди не станутъ разговаривать съ нимъ и не пригласятъ его къ себ. Но лондонское общество было велико, поэтому онъ могъ примириться съ презрніемъ нкоторыхъ, зная, что большинство любезно приметъ его вмст съ красавицей женой. Онъ старался заручиться расположеніемъ герцога, который дйствительно привязался къ нему, видя въ немъ послдняго мужского представителя своей расы. Френсъ еще больше укрпилъ въ немъ чувство, когда сталъ появляться на утреннихъ молитвахъ, которыя герцогъ читалъ въ присутствіи всхъ слугъ замка. Джулія ненавидла обычай семейныхъ молитвъ, но должна была уступить настояніямъ Френса и стала тоже аккуратно присутствовать на этой церемоніи, которую считала скучной и непріятной. Впрочемъ, она готова была все сдлать, только бы угодить герцогу и остаться жить съ нимъ, потому что ее страшила мысль о жизни вдвоемъ съ Френсомъ въ его сельскомъ домик, въ Гертфордшайр. Она столько наслушалась въ послднее время о долг жены (письма ея матери были тоже полны этимъ), что, стиснувъ зубы, уврила себя, что Френсъ не хуже другихъ мужей, и ея судьба такая же, какъ и большинства женщинъ. А когда вышла книга Нигеля, надлавшая много шума, и она прочла ее, то почла себя исключительно счастливой,— что не живетъ въ трущобахъ. Однако, она все же не могла побороть въ себ отвращенія, которое возбуждала въ ней близость ея супруга, запахъ помады, которую онъ употреблялъ для своихъ усовъ, и въ душу ея мало-по-малу проникало сознаніе великой несправедливости, совершенной надъ нею. Но она старалась отвлечь свои мысли и усердно читала, пока въ библіотек замка не оставалось книгъ, которыя могли бы удовлетворить ея ненасытный умъ. Тутъ въ первый разъ ей пришло въ голову, что у нея нтъ ни одного пенни, которымъ она могла бы распорядиться. А ей такъ хотлось купить еще книгъ! Она составила списокъ книгъ, которыя желала имть, и пошла къ мужу.

Френсъ, увидвъ ее, притянулъ ее къ себ на колни, ущипнулъ за ухо, засмялся и сказалъ, что онъ даже не слыхалъ никогда о такихъ книгахъ, но во всякомъ случа покупать ихъ не станетъ, потому что на это пришлось бы истратить по крайней мр десять фунтовъ, а онъ долженъ экономить. Къ тому же, ему вовсе не нужна слишкомъ интеллигентная жена! Интеллигентныя женщины всегда скучны и скоро дурнютъ. Пусть Джулія заботится только о томъ, чтобы быть красивой — это главное!..

Когда наступили выборы, то Френсъ одержалъ побду въ своемъ округ почти безъ всякихъ усилій, такъ сильна была консервативная реакція. Онъ совсмъ не былъ ораторомъ, но отъ него мало и требовалось. Видъ у него былъ достаточно представительный, когда онъ взошелъ на трибуну, чтобы обратиться съ рчью къ своимъ избирателямъ. Правда, онъ все повторялъ одни и т же слова, длая при этомъ величественный жестъ своей аристократической рукой, и Джулія едва сдерживала смхъ, сидя позади него, рядомъ съ герцогомъ, но вдь Джулія была здсь чужая, и слушатели ея супруга не обращали на нее вниманія. Зато она интересовалась ими и, познакомившись съ женами избирателей, была рада увидть, что ихъ бдность не соотвтствуетъ тмъ описаніямъ, которыя она прочла въ книг Нигеля. Но когда нкоторыя изъ нихъ разсказали ей о жизни своихъ родственниковъ въ Лондон и въ другихъ фабричныхъ городахъ, то у Джуліи навернулись на глазахъ слезы. Посл избранія Френса, когда нсколько почтенныхъ зажиточныхъ фермеровъ подняли его на плечи и понесли въ замокъ въ сопровожденіи ликующей толпы въ нсколько сотъ человкъ, то Джулія, невольно возбужденная этимъ зрлищемъ. и повинуясь внутреннему импульсу,— спросила его, какъ онъ будетъ служить своей стран, и намренъ ли онъ бороться съ бдностью? Но онъ взглянулъ на нее съ такимъ искреннимъ изумленіемъ, что она больше не затрагивала этого вопроса.

IX.

Къ великому неудовольствію Френса парламентъ собрался въ август, какъ разъ въ то время, когда начинается охота на тетеревей. Волей-неволей пришлось и Френсу отправиться въ Лондонъ вмст съ герцогомъ и ежедневно, хоть одинъ часъ, просиживать въ палат общинъ. Остальное же время онъ проводилъ въ клуб, такъ какъ вовсе не дорожилъ обществомъ своего кузена, а Джулія въ первыя разъ посл своего замужества получила нкоторую свободу. Правда, ей тоже пришлось нсколько разъ просиживать въ палат общинъ, и однажды она даже задремала тамъ, слушая неинтересныя рчи, но все-таки, большею частью она бывала предоставлена самой себ, такъ какъ ликующій герцогъ часто забывалъ о ея существованіи, когда разговаривалъ въ кулуарахъ съ премьеръ-министромъ, или же радовался по поводу рчей Чэмберлена. Самъ герцогъ не питалъ никакихъ честолюбивыхъ стремленій и не мечталъ о министерскомъ портфел, но политика въ теченіе многихъ лтъ составляла единственный интересъ въ его безцвтномъ существованіи, и поэтому онъ всегда старался быть полезнымъ своей партіи, занимала ли она преобладающее мсто въ парламент или нтъ. Главари партіи подчасъ подсмивались надъ нимъ, но все же считали его человкомъ, на котораго можно положиться, и цнили его услуги.

Изъ знакомыхъ Джуліи никого почти не оставалось въ Лондон, кром Ишбель, съ которой произошла большая перемна. Изъ свтской дамы, проводящей жизнь въ удовольствіяхъ и проматывающей безумныя деньги на наряды и брилліанты, она вдругъ превратилась въ трудящуюся женщину, зарабатывающую свой кусокъ хлба. Она открыла мастерскую дамскихъ шляпъ и старалась заманить въ свою лавочку богатыхъ туристокъ, назжающихъ въ это время года въ Лондонъ.

Впрочемъ, эта метаморфоза не была вызвана тмъ, что ея мужъ разорился, и для нея наступила нужда. Напротивъ, его дла были еще боле блестящими, чмъ прежде. Но Ишбель вдругъ показалась скучной, безцвтной и безсодержательной вся ея жизнь, и прежнія развлеченія и удовольствія перестали удовлетворять ее. Это произошло внезапно. Она была, вмст съ мужемъ на парадномъ спектакл въ Ковентъ-Гарден, гд присутствовала и королевская семья. Зрительный залъ былъ полонъ самой извстной публикой, сіялъ огнями и брилліантами, украшавшими блестящіе туалеты дамъ. Это была ослпительная выставка драгоцнностей, точно въ окн ювелира. Однако, Ишбель, окинувъ взоромъ сверкающій залъ, вдругъ убдилась, что блескомъ и богатствомъ своего брилліантоваго ожерелье и своей брилліантовой діадемы она превзошла всхъ дамъ свтскаго круга. Она видла завистливые взгляды, устремленные на нее, однако, это не доставляло ей никакого удовлетворенія. Обыкновенно она никогда не носила на себ такъ много драгоцнныхъ украшеній, но въ этотъ день ея мужъ, соперничествующій съ однимъ новоиспеченнымъ южноафриканскимъ милліонеромъ, принесъ ей великолпное ожерелье и діадему и приказалъ надть ихъ вечеромъ, когда она подетъ въ оперу. Она пробовала протестовать, но онъ коротко и сухо замтилъ ей, что если онъ истратилъ почти четверть своего состоянія на прібртеніе столь дорогого украшенія для своего дома, какимъ является она сама, то считаетъ себя вправ хвастаться этимъ украшеніемъ, когда пожелаетъ. Ишбель, скрпя сердце, покорилась. Но она обладала слишкомъ изысканнымъ вкусомъ и поэтому съ отвращеніемъ взглянула на свое отраженіе въ зеркал, ршивъ, что она похожа на идола, увшаннаго драгоцнными камнями. Ей было неловко и непріятно, и въ первый разъ въ жизни она почувствовала ненависть къ своему мужу. До сихъ поръ она относилась къ нему съ легкой насмшкой, но считала его самымъ великодушнымъ человкомъ въ мір за то, что онъ не только женился на ней, но старался пристроить и ея сестеръ и ни слова не говоря платилъ по ея огромнымъ счетамъ, никогда не забывая при этомъ давать ей ежемсячно крупную сумму на булавки. Она была ему благодарна и подчасъ жалла его, потому что, несмотря на свое богатство, на свое блестящее положеніе въ обществ, онъ казался ей одинокимъ. Она бы даже полюбила его, еслибъ могла. Взамнъ любви, она старалась быть внимательной къ его желаніямъ, ласково улыбалась ему и, разговаривая съ нимъ, старалась скрыть отъ него самого его недостатокъ образованія и полное неумніе разговаривать. И вотъ, въ этотъ вечеръ, она въ первый разъ почувствовала глухую злобу противъ него. Онъ купилъ себ жену, и у нея не было даже ни одного пенни, который бы принадлежалъ ей. Она была его собственностью и должна была періодически расточать ему свою благодарность, получая отъ него за это чеки.

Впрочемъ, въ эту минуту она не только презирала его, но еще больше презирала себя. Оглядывая ложи, она отмтила въ своемъ ум больше двадцати женщинъ, продавшихъ, какъ и она, свою красоту за то богатство, символомъ котораго являлись ихъ брилліантовыя украшенія. Правда, он имли счастье выйти замужъ за джентльменовъ, но лучше ли это? Джонсъ, ея мужъ, по крайней мр, держалъ себя прилично въ обращеніи и въ разговор, а многіе изъ этихъ джентльмэновъ хватали ее за руки и шептали ей на ухо непристойности. Въ чемъ же дло въ конц концовъ? Разв эти женщины, вышедшія замужъ ради брилліантовъ, лучше тхъ, которыя продаютъ себя на улицахъ?

Ишбель вдругъ ощутила страшную пустоту и позоръ своей жизни. Если бы у нея были лта? Но все равно, это были бы его лта, а не ея! До сихъ поръ, несмотря на свой умъ, она не интересовалась ничмъ: ни политикой, ни суффражистскимъ движеніемъ, но теперь ее охватило страстное желаніе быть самостоятельной. Она подумала о томъ, что мужчина презиралъ женщину во вс времена, даже тогда, когда былъ вполн порабощенъ ею. Всегда мужчина чувствовалъ и сознавалъ, что ея существованіе зависитъ отъ него, что онъ превосходитъ ее физической силой и является для нея законной опорой, поэтому и можетъ третировать ее, какъ служанку, или какъ товарища, смотря по тому, что найдетъ для себя выгодне. Ишбель не разъ разсуждала объ этомъ съ Бриджитъ, но всегда относилась къ этому равнодушно, наслаждаясь жизнью и молодостью. И вотъ только въ этотъ вечеръ у нея раскрылись глаза на ея собственное существованіе, и она содрогнулась.

— О чемъ вы задумались?— спросилъ ее мужъ.

— Меня угнетаютъ вс эта нелпыя драгоцнности,— отвчала Ишбель и съ небрежнымъ видомъ отошла вглубь ложи.— Мн кажется, я похожа на старинный канделябръ, увшанный побрякушками. Будьте добры, дайте мой плащъ.

Джонсъ всталъ, помня, что мужчин неприлично сидть, когда передъ нимъ стоитъ дама, но ршительно отвтилъ ей:

— Конечно, вы не удете.. Садитесь на свое мсто. Мы останемся здсь, пока не будетъ время хать на балъ къ герцогин.

— Я не поду на балъ. Я поду домой,— сказала она.

Онъ съ удивленіемъ посмотрлъ на нее и даже слегка пріоткрылъ ротъ. Впервые его жена выказала стремленіе къ протесту, измнивъ своему обычному такту. Но на этотъ разъ онъ видлъ, что она искренно возмущена, и выраженіе ея глазъ испугало его.

— Что такое приключилось съ вами?— спросилъ онъ рзко.

— Я уже сказала вамъ, что мн непріятно изображать изъ себя идола, канделябръ или индйскую принцессу, непріятно, что на мн надто больше брилліантовъ, чмъ на какой-нибудь изъ женщинъ здсь! Притомъ же я устала и хочу лечь. Вы можете оставаться, если хотите.

Она надла плащъ. Джонсъ, стараясь подавить гнвъ, закипающій въ его душ, взялъ пальто и шляпу и послдовалъ за ней.

Но какъ онъ ни возмущался, а все-таки не могъ ничего добиться.

Онъ даже снизошелъ до просьбъ, однако, и это не помогло, и всю дорогу она не проронила ни слова. На другое утро она отправилась къ Бриджитъ, удостоврившись, что ея подруга одна. Бриджитъ ходила по комнат, заложивъ руки за спину, и видимо была въ дурномъ настроеніи.

— Что случилось?— спросила она.

Ишбель, не спавшая всю ночь и обдумывавшая свое положеніе, совершенно спокойно разсказала ей о томъ нравственномъ переворот, который она переживала.— Я не думаю, что ты поймешь меня, сказала Ишбель.— Ты всегда имла собственныя средства и не зависла даже отъ своего отца. Но наврное, будь ты въ моемъ положеніи, ты чувствовала бы такъ же, какъ и я.

— Нтъ, я понимаю,— возразила Бриджитъ.— Одинаково унизительно содержать мужа, какъ и быть у него на содержаніи. Первое, пожалуй, еще унизительне, потому что ни традиціи, ни инстинкты не санкціонируютъ этого.

Было что-то недоговоренное въ ея словахъ, и Ишбель тотчасъ же поняла это.— Ты тоже чмъ-то огорчена?— спросила она.

— Быть можетъ. Я вообще чувствую какое-то неопредленное отвращеніе и недовольство… Пожалуй, это результатъ чтенія книги Нигеля.

— Я еще не прочла ее, но такъ рада, что она произвела сенсацію въ нашемъ обществ. Надюсь, что онъ вернется, и его будутъ чествовать здсь. Странно только, что онъ избралъ своею темой трущобы.

— Ничуть. Трущобы всегда открываются именно такими талантливыми молодыми людьми, которые съ энергіей настоящихъ изслдователей ищутъ везд новыя области и стремятся просвтить міръ. Нигель скрылъ, неожиданно для самого себя, что существуетъ бдность, и теперь высказываетъ свое удивленіе по поводу того, что бдность можетъ существовать на рубеж XX-го вка, и ужасается формами, въ которыхъ она проявляется. А такъ какъ онъ талантливъ, то онъ очень ярко изображаетъ это. Въ самомъ дл, какое это несчастье — бдность! Несчастье не только для отдльныхъ инвалидовъ, но и для всего міра, какъ для самихъ бдныхъ, такъ и для богатыхъ. Мн это никогда не приходило въ голову, пока я не прочла книгу Нигеля…

— Какое счастье, что онъ могъ написать такую книгу, и это помогло ему забыть Джулію! Если бы мы вс могли найти такое же утшеніе въ чемъ-нибудь!— воскликнула Ишбель.

— Мы достаточно сильны, чтобы не нуждаться въ этомъ,— возразила Бриджитъ.— Я знаю, что разъ проснувшись, я уже не могу заснуть. Общество мн надоло. Пять лтъ такой жизни достаточно, чтобы женщин, имющей мозгъ, а не кашу въ голов, окончательно прілось все это. Конечно, я буду продолжать содержать домъ для своего мужа, буду наблюдать за своимъ ребенкомъ, здить на охоту и бывать въ обществ. Но на это я не затрачиваю и десятой доли своей энергіи. Вообще, еще не знаю, что буду длать! Любовная связь не представляется мн разршеніемъ вопроса, да любовники и не въ мод теперь! Мн кажется, я начну заниматься политикой, пожалуй, займусь всестороннимъ изученіемъ политическихъ проблемъ… Ну, а ты на чемъ остановишься?

— Я открою модный магазинъ.

— Какъ?.. А мистеръ Джонсъ?

— Я надюсь, онъ согласится и… дастъ мн впередъ нужную сумму на это. Я уврю его, что это новая причуда аристократіи, укажу ему нсколько лавокъ въ Бондъ-Стрит, владльцы которыхъ носятъ аристократическія имена. Я убждена, что мн удастся уговорить его.

— Но это вызоветъ безконечные толки и выставитъ его въ смшномъ вид. Во всякомъ случа, если ты стремишься къ независимости, то не начинай со лжи. Скажи прямо мистеру Джонсу, что ты хочешь быть независимой, и если онъ не дастъ теб денегъ для начала, то я дамъ теб. Однако, что же ты намрена длать дальше? Ты бросишь его?

— Нтъ, онъ былъ относительно меня слишкомъ великодушенъ, каковы бы ни были его мотивы. Я не брошу его, я останусь жить съ нимъ, даже буду вызжать съ нимъ въ оперу и на вечера, если онъ пожелаетъ. Но я хочу работать и постепенно вернуть ему то, что возьму у него взаймы.

Не безъ внутренняго трепета Ишбель вошла къ мужу, спустя нсколько часовъ посл этого разговора. Она чувствовала, что онъ сердится за то, что она не похала съ нимъ на балъ герцогини, и поэтому взглянула на него съ самой обольстительной улыбкой.

— Знаю, что я не хорошо поступила вчера…— начала она.

— Да. И я чувствовалъ себя такъ неловко на этомъ балу. Никто не разговаривалъ со мной, и ко мн только обращались съ вопросомъ, отчего вы не пріхали? Это было очень непріятно.

— Мн очень жаль. Но я не могла… Мн надо было поразмыслить.

— Поразмыслить?.. Надъ чмъ?— опросилъ онъ съ удивленіемъ.

— Какъ ни странно, но это такъ. И результатомъ моихъ размышленій было то, что я должна сама зарабатывать свой хлбъ.

— Вы моя жена!— рзко возразилъ Джонсъ.— Что за вздоръ говорите вы?.. Влюбились ли вы, что ли, въ кого-нибудь?

— Нтъ,— отвчала она.— Дольше трехъ часовъ мое увлеченіе никогда не продолжалось… Но не въ этомъ дло. Я хочу стоять на своихъ ногахъ. Только т пользуются уваженіемъ въ обществ, кто наслдовалъ состояніе или же уметъ добывать деньги. Даже знатное происхожденіе больше не играетъ никакой роли…

— Вы разсуждаете, какъ безумная! Я бы не могъ попасть въ свтское общество со всми своими милліонами, еслибъ не вы! Я не понимаю, чего вы хотите?.. Чтобы я записалъ на васъ часть моего состоянія?..

— Нтъ, я хочу, чтобы вы дали мн нкоторую сумму, чтобы начать дло. Я вамъ верну ее потомъ.

Когда она объяснила мужу, что хочетъ открыть мастерскую модныхъ шляпъ, то онъ пришелъ въ сильнйшее негодованіе. Затя Ишбель не только была нелпостью по существу, но она должна была сдлать его всеобщимъ посмшищемъ.— Вы хотите принудить меня уступить!— вскричалъ онъ.— Если я не дамъ вамъ денегъ для вашего нелпаго предпріятія, то вы бросите мой домъ и погубите меня въ общественномъ и финансовомъ отношеніи!..

— Нтъ,— спокойно возразила она.— Я никогда не забуду, что многимъ обязана вамъ. Дадите ли вы мн деньги или нтъ — я все равно останусь въ вашемъ дом и буду вызжать съ вами, когда бы захотите.

Джонсъ былъ побжденъ. Черезъ мсяцъ его фамилія рядомъ съ титуломъ его жены уже красовалась на вывск надъ новымъ магазиномъ въ Бондъ-Стрит. Успхъ этой зати былъ настолько великъ, что Джонсъ даже началъ хвастаться въ Сити предпріимчивостью своей жены, но въ глубин души онъ былъ все-таки недоволенъ новымъ порядкомъ, такъ какъ убдился, что когда Ишбель вынуждена была отклонить приглашеніе на обдъ или завтракъ, то и онъ долженъ былъ оставаться дома. Ни одна изъ дамъ, за исключеніемъ тхъ, мужья которыхъ находились въ его власти, не стремилась видть его за своимъ столомъ, если не было съ нимъ его супруги. Огорчало его также, что Ишбель нсколько потеряла во мнніи общества съ тхъ поръ, какъ перестала царить въ немъ, какъ жена милліонера и признанная красавица. Свтское общество покровительствовало ея мастерской и поддерживало ее своими заказами, но она сама какъ будто спустилась со своего возвышеннаго пьедестала и смшалась съ толпой. Къ тому же это возбудило подозрнія, что его финансы пошатнулись, и что его жена тратить больше, чмъ это возможно, или желаетъ отложить на черный день. Во всякомъ случа такія предположенія должны были поколебать положеніе мистера Джонса въ свтскомъ обществ, и это его сильно огорчало.

Джулія просиживала часами въ веселой маленькой лавочк своей пріятельницы, помщавшейся въ старинномъ зданіи въ Бондъ-Стрит и съ восхищеніемъ слдила за ея работой. Она смотрла, какъ Ишбель принимала постительницъ, и слегка завидовала ей въ душ. Впрочемъ, она старалась подавить въ себ это чувство. Вдь ей предстояло сдлаться герцогиней, и этимъ для нея все кончалось. Но ее огорчало все-таки, что у нея не было ни копйки собственныхъ денегъ, и хотлось бы заработать хоть немного или получить маленькое наслдство. Френсъ продолжалъ экономничать и не давалъ ей ничего. У нея даже не было денегъ на извозчика. Но она ршила никогда больше не просить у него посл того, какъ онъ оскорбилъ ее своимъ отказомъ дать ей денегъ на покупку книгъ.

Парламентская сессія закончилась въ половин сентября, и герцогъ, вмст съ Джуліей и ея мужемъ, вернулся въ Босквайтсъ, къ началу охотничьяго сезона. Въ замк было много приглашенныхъ изъ числа наиболе рьяныхъ сторонниковъ консервативнаго правительства. Впрочемъ, было также нсколько молодыхъ людей, которыхъ пригласила миссисъ Уинстонъ, съ разршенія герцога. Вообще, это было самое избранное общество, которымъ герцогъ желалъ окружитъ Джулію, чтобы поскоре завершить ея свтское воспитаніе. Однако, Джулія не скучала. Ее новыя мечты о жизни въ старинномъ замк осуществились. Ей нравилась ея жизненная обстановка, она съ удовольствіемъ смотрла на блестящее общество, собиравшееся за обдомъ въ великолпной столовой замка. А главное,— въ замк была прекрасная библіотека, гд она проводила большую часть времени. Когда же, съ разгаромъ охотничьяго сезона, она стала рже видть своего мужа, то почувствовала себя еще счастливе. Френсъ проводилъ на охот цлые дни и къ великой радости Джуліи приходилъ домой такой усталый, что могъ только спать.

Охотничій сезонъ вообще доставилъ Джуліи больше свободы. Гостившія въ замк дамы, вмст съ ея теткой, миссисъ Уинстонъ, вставали очень поздно, и Джулія могла свободно пользоваться утренними часами. Она совершала одна большія прогулки верхомъ, и во время одной изъ такихъ прогулокъ познакомилась съ однимъ изъ арендаторовъ герцога, мистеромъ Лиджинсъ. Его умренно-радикальные взгляды дйствовали на нее освжающимъ образомъ посл надовшихъ ей консервативныхъ рчей, которыя она постоянно слышала въ замк. И Джулія съ удовольствіемъ зазжала во время прогулокъ на ферму Лиджинса, гд пила молоко съ хлбомъ, казавшимся ей необыкновенно вкуснымъ, и разговаривала съ хозяиномъ о разныхъ жгучихъ современныхъ проблемахъ, затрогивавшихъ ее, впрочемъ, довольно поверхностно. Было еще одно обстоятельство, которое заставляло Джулію чаще всего направлять свои стопы на ферму. На земл, принадлежащей къ ферм, находились знаменитыя развалины, и туристы часто прізжали туда осматривать ихъ. Особенно много бывало американцевъ, и они то въ особенности интересовали Джулію, такъ что она ршила, по возвращеніи въ Лондонъ, непремнно взять въ публичной библіотек книги объ Америк и основательно познакомиться съ исторіей Соединенныхъ Штатовъ. Прислушиваясь къ веселой болтовн американцевъ, мужчинъ и женщинъ, приходившихъ на ферму Лиджинса, чтобы выпить молока или лимонаду, Джулія сгорала желаніемъ заговорить съ ними. Она не разъ слыхала за столомъ, въ замк, какъ свтскія дамы ея круга восхваляли счастливую судьбу американскихъ женщинъ и завидовали ихъ участи. Вотъ ей и хотлось теперь разспросить хорошенькихъ американокъ, правда ли, что мужчины такъ стараются угождать имъ во всемъ? Ея собственный мужъ какъ будто былъ безумно влюбленъ въ нее, но ему и въ голову не приходило сдлать ей что-нибудь пріятное. Онъ никогда даже не интересовался тмъ, довольна ли она, весело ли ей или скучно. Она вынуждена была сама находить развлеченія для себя и украдкой пользоваться имя. Еслибъ герцогъ или даже миссисъ Уинстонъ увидали ее, сидящую за столомъ на ферм и разговаривающую съ людьми, которыхъ она раньше никогда не видала, то наврное они были бы очень возмущены ея поведеніемъ и, конечно, посл этого, заставили бы ее здить верхомъ съ грумомъ и отнюдь не посщать фермерскихъ жилищъ. За исключеніемъ лишь тхъ случаевъ, когда нужно было заручиться голосами на выборахъ, она не должна была заговаривать съ тми, кто не былъ ей представленъ. Вс эти правила были ей хорошо извстны, но она была счастлива, что могла теперь игнорировать ихъ, и что ея опекуны ничето объ этомъ не знали.

Однажды утромъ она сидла за столомъ, рядомъ съ фермеромъ, и смотрла, какъ онъ открывалъ бутылки съ молокомъ и наливалъ стаканы для постителей, когда у фермы остановилась коляска, и изъ нея вышла очень элегантно одтая дама, въ сопровожденіи молоденькой двушки и юноши. Они заняли отдльный маленькій столикъ, и мистеръ Лиджинсъ съ особенной торопливостью бросился прислуживать имъ.— Это калифорнійцы… изъ Санъ-Франциско,— шепнулъ онъ Джуліи.— Я сейчасъ узналъ это по ихъ манер держаться и по ихъ акценту… Но куда же двался Сэмъ?..

Сэмъ, который всегда служилъ проводникомъ въ развалины, только что ходилъ туда со школьными учителями и учительницами и теперь скрылся. Фермеръ звалъ его, но онъ не откликался. Между тмъ калифорнійцы уже встали и дожидались, чтобы пришелъ проводникъ, тогда Джулія поднялась и предложила имъ свои услуги. Она прекрасно изучила развалины, и они могутъ обойтись безъ проводника…

Американская леди съ любопытствомъ оглядла Джулію. По костюму Джуліи и ея манерамъ она тотчасъ же заключила, что Джулія не принадлежитъ ни къ семь фермера, ни къ его кругу, и поэтому поспшила выразить ей свое удовольствіе. Джулія, видимо, сильно заинтересовала ее. Что же касается юноши, то онъ сразу подпалъ подъ обаяніе Джуліи и не отходилъ отъ нея, съ оживленіемъ высказывая ей свои впечатлнія и сравненія, которыя большею частью были не въ пользу Англіи. Это былъ красивый, строптивый юноша, лтъ 15-ти — 16-ти, съ блестящими, смлыми, темносрыми глазами и шапкой черныхъ кудрей на голов. Въ его привлекательной наружности была какая-то смсь европейскаго піонера съ индйцемъ, и въ то же время на немъ лежалъ отпечатокъ необыкновенно рзко выраженнаго модернизма, что и производило въ общемъ довольно оригинальное впечатлніе. Джулія искоса поглядывала на него сквозь кружевную вуаль своей шляпки, испытывая въ душ смутное сожалніе, что онъ такъ ужасно молодъ!

— Дэнъ, перестань хвастаться,— раздался голосъ позади насъ.— Мой братъ въ первый разъ посщаетъ Европу, — прибавила улыбаясь старшая леди, обращаясь къ Джуліи.— Какъ и вс американцы, онъ склоненъ замчать только контрасты и хулитъ. Наврное онъ будетъ вести себя лучше, когда во второй разъ поститъ Европу. Въ сущности этотъ протестъ вызывается лишь желаніемъ заглушить голосъ, поднимающійся въ нашей душ и указывающій намъ, какъ мы сами еще новы и грубы передъ лицомъ всей этой старины и красоты.

— О!— воскликнула Джулія.— Я думаю, что еслибъ я постила вашу страну когда-нибудь, то наврное почувствовала бы себя такой маленькой и ничтожной въ сравненіи съ окружающей меня грандіозностью.

— Вотъ прекрасныя слова!— воскликнула американка и протянула руку Джуліи.— Не скажете ли вы мн ваше имя? Меня зовутъ миссисъ Бодъ, а это моя сестра Эмили Тей и мой братъ Даніэль Тей.

— А мое имя: миссисъ Френсъ…

— Миссисъ!—воскликнулъ юноша, и на лиц его выразилось смшное разочарованіе. Зато глаза миссисъ Бодъ засверкали.

— Вы не изъ Босквайтса?— спросила она. Джулія угрюмо кивнула головой.

— Я встрчалась съ миссисъ Уинстонъ, а прошлымъ лтомъ читала про васъ въ газетахъ, когда вашъ мужъ былъ такъ сильно боленъ,— сказала миссисъ Бодъ.

— Про меня?— Джулія даже раскрыла ротъ отъ изумленія.— Гд-же вы читали это?

— Наши корреспонденты не пропускаютъ ничего. Я знаю вс подробности вашего романтическаго брака, и ваша еще боле романтическая вестъ-индская родина также хорошо знакома мн по описаніямъ…— Миссисъ Бодъ была слишкомъ хорошо воспитана и поэтому не сказала, что ей также извстно, что Джулія должна современемъ сдлаться герцогиней, хотя эти слова и вертлись у нея на язык. Джулія, однако, чувствовала себя польщенной, что о ней писали въ газетахъ за много тысячъ миль отъ Лондона.

— Вашъ портретъ былъ помщенъ въ воскресномъ приложеніи одной изъ нашихъ газетъ,— прибавила миссисъ Бодъ.— Впрочемъ, я подозрвала, что это не были вы. Тамъ вы похожи на одну изъ нашихъ патентованныхъ красавицъ въ слегка измненномъ вид.

— Мой портретъ? Да я никогда не снималась! воскликнула Джулія.

— Какъ жаль! А мн бы такъ хотлось получить на память вашу карточку,— любезно замтила миссисъ Бодъ.

— Стойте! Вдь со мною аппаратъ. Вы согласны?!— съ жаромъ вскричалъ Даніель, поспшно снимая фотографическій аппаратъ, привязанный на ремн черезъ плечо.

— Конечно,— весело отвтила Джулія. Ей не только нравились ея новые знакомые, столь непохожіе на окружающее ее общество въ замк, но ей была пріятна мысль, что она совершаетъ поступокъ, который наврно раздосадовалъ бы ея супруга, еслибъ онъ узналъ объ этомъ.

— Я уврена, что моя тетя будетъ рада видть васъ, — прибавила она.— А я покажу вамъ Босквайтсь, который много интересне этихъ развалинъ.

— Я буду въ восторг! — сказала миссисъ Бодъ. Однако Джулія на мгновеніе испугалась своей смлости, но тутъ ей пришла на помощь ея гордость. Разв она не иметъ права приглашать въ Боскайтсъ кого пожелаетъ? Вдь она же играетъ тамъ роль хозяйки? Правда, ей запрещено приглашать Ишбель и Бриджитъ, но это потому, что герцогъ питаетъ къ обимъ личную антипатію, да кром того, считаетъ Ишбель сумасбродной бабенкой, посл ея выходки. Онъ даже написалъ по этому поводу сочувственное письмо ея отцу. По-своему, герцогъ гостепріименъ и, вроятно, не станетъ возражать противъ посщенія такихъ интересныхъ туристовъ, которыхъ притомъ знаетъ миссисъ Уинстонъ… Но тутъ Джулія вспомнила кое-что и, красня и заикаясь, проговорила:

— Я должна просить васъ ничего не говорить о томъ, что я пришла на помощь мистеру Ллджинсу, провожая васъ, и вообще чувствую себя здсь своимъ человкомъ…

— Конечно, нтъ!— Миссисъ Бодъ сразу сообразила въ чемъ дло.— Мы встртились съ вами, осматривая развалины, и заговорили…

— Вы очень добры… Итакъ, вы придете въ пять… Нтъ, въ четыре часа, чтобы я могла показать вамъ замокъ до чаю.

Они разстались въ полномъ восхищеніи другъ отъ друга. Даніель помогъ Джуліи ссть на лошадь и съ восторгомъ шепталъ ей:— что за чудные волосы у васъ! Что за глаза! Настоящія звзды!.. Какъ я счастливъ, что встртилъ васъ и увезу вашъ портретъ съ собой, въ Калифорнію!.. Ему было только пятнадцать лтъ, но Джулія краснла, слушая его, хотя она никогда не краснла, слушая пламенныя рчи Нигеля.

Къ великой радости Джуліи все обошлось благополучно, и пріемъ, сдланный миссисъ Бодъ въ замк, не оставлялъ желать ничего лучшаго. Миссисъ Уинстонъ была въ восторг, и такъ какъ миссисъ Бодъ уже давно утомилась осмотромъ всякихъ достопримчательностей въ Англіи, то он об услись у великоплпнаго камина, чтобъ провести время въ пріятной болтовн, предоставивъ Джуліи водить по замку своихъ юныхъ гостей. Даніель забавлялъ ее своимъ юморомъ и безпечной веселостью молодости. Онъ жаловался ей, что усталъ отъ музеевъ и картинныхъ галлерей, по которымъ его водила сестра, и что никогда больше въ жизни не взглянетъ ни на одну изъ картинъ!

— Въ самомъ дл, я предпочитаю хромолитографіи всхъ этихъ карминовъ старыхъ мастеровъ!— уврялъ онъ съ жаромъ.— Тамъ, по крайней мр, есть яркія краски и не такъ много религіи.

Джулія искренно расхохоталась. Онъ казался ей юнымъ варваромъ, но дйствовалъ на нее такимъ же освжающимъ образомъ, какъ кристальная вода источника посл большихъ количествъ стараго бургунскаго вина. Это сравненіе невольно пришло ей въ голову при воспоминаніи цлой арміи аристократовъ, окружавшихъ ее со времени ея прибытія въ Англію. Въ самомъ дл, вс эти великолпные джентльмены были натянуты и скучны, когда вели себя корректно, но въ то же время не отличаясь корректностью ни въ рчахъ, ни въ поступкахъ въ другое время. Джулія была уврена, что и любовь у нихъ должна выражаться грубо, и мысли у нихъ такій же грубыя, каждый изъ-нихъ обладалъ извстной долей наслдственной мудрости, выражавшейся въ нкоторыхъ установившихся взглядахъ и замнявшей умъ тамъ, гд онъ отсутствовалъ. Вс они застыли въ этой своей мудрости, и даже Нигель казался Джуліи старикомъ въ сравненіи съ этимъ юнымъ отпрыскомъ новаго свта. Притомъ же Джулія упивалась его наивнымъ восторгомъ. Т джентльмены, относительно которыхъ она исполняла роль хозяйки въ замк, или мало, или совсмъ не обращали на нее вниманія. Она казалась имъ слишкомъ юной, чтобы возбудить ихъ интересъ, направленный въ другую сторону. Они либо были слишкомъ утомлены дневной охотой, либо устали отъ пьянства и разврата въ укромныхъ мстечкахъ, куда водилъ ихъ Френсъ. Юный американецъ много выигрывалъ по сравненію съ ними. Кром того, онъ забавлялъ Джулію, которая имла такъ мало развлеченій въ замк, а его восторженное поклоненіе ея красот льстило ея самолюбію. Онъ разсказывалъ ей о Калифорніи, о соціальныхъ особенностяхъ страны и сообщилъ, между прочимъ, исторію своей семьи. Джулія, глубоко пронизанная соціальными предразсудками и преклоненіемъ передъ аристократіей, къ тому же ничего не знавшая о новыхъ цивилизаціяхъ, была поражена его разсказомъ. Она совершенно не знала, какое мсто въ обществ должна отвести этому юнош, отецъ котораго былъ раньше лавочникомъ въ Санъ-Франциско. Нтъ сомннія, что онъ не могъ считаться равнымъ ей! Но когда она смотрла на его энергичное, молодое и умное лицо, то ей становилось стыдно своихъ мыслей.

— Чмъ занимается вашъ мужъ, чтобы заработать средства къ жизни?!— вдругъ спросилъ онъ ее.

— Чмъ?.. Ничмъ!

— Ничмъ?.. Такъ что же онъ за человкъ? У насъ, въ Америк, презираютъ людей, которые ничего не длаютъ, даже если они богаты!

Джулія покраснла и сама удивилась горячности, съ которою отвтила ему:— мой мужъ служилъ во флот, но вышелъ въ отставку, и теперь онъ — членъ парламента.

— Ну, это все-таки что-нибудь, — снисходительно замтилъ Даніель.— Впрочемъ, я помню, сестра говорила мн, что онъ будетъ герцогомъ, тогда онъ, конечно, ничего не будетъ длать.

— О, да! Но герцоги все же должны заботиться о своихъ помстьяхъ. Они вдь не предоставляютъ всего своимъ управляющимъ и сами принимаютъ отцовское участіе въ своихъ арендаторахъ. Иногда они бываютъ членами магистрата или засдаютъ въ палат лордовъ.

— Мн все это представляется какой-то игрой, — ршительно заявилъ Даніель.— человкъ только тогда становится настоящимъ человкомъ, когда онъ зарабатываетъ средства къ жизни. Я почти готовъ жалть, что мой отецъ иметъ состояніе, и хотлъ бы самъ нажить богатство. Но я утшаю себя тмъ, что если я не стану такъ же усердно работать, какъ онъ, когда придетъ мое время, то скоро сдлаюсь нищимъ. Конкуренція очень велика, и тотъ, кто сегодня богатъ, завтра становится бднякомъ, если онъ недостаточно энергиченъ. Я просто не представляю себ такой жизни на наслдственной земл и ничего недланія. Мн кажется, я бы скоро умеръ отъ этого… Я долженъ современемъ сдлаться однимъ изъ самыхъ крупнйшихъ милліонеровъ въ Соединенныхъ Штатахъ, если буду продолжать работать… Скажите, что заставило васъ такъ рано выйти замужъ?— вдругъ спросилъ онъ.— На видъ вамъ не больше шестнадцати лтъ!

— Мн девятнадцать! — гордо отвтила Джулія.

— Не обижайтесь, Вы бы посмотрли, какъ обрадуется моя сестра Черри Бодъ, если кто-нибудь скажетъ ей, что она выглядитъ на десять лтъ моложе!

— И моя тетка Марія — тоже!— воскликнула Джулія, заливаясь веселымъ смхомъ.— Какъ это такой мальчикъ, какъ вы, могъ подмтить подобную вещь?

— Я ужъ не такой мальчикъ,— надменно замтилъ онъ.— Въ пятнадцать лтъ многіе американскіе мальчики служатъ опорой семь. Если бы отецъ мой внезапно умеръ, то я сейчасъ же бросилъ бы школу и сталъ бы во глав фирмы… Я бы не допустилъ обдннія семьи.

Вся поза этого пятнадцатилтняго юноши дышала такой увренностью въ себ, что Джулія невольно съ восхищеніемъ взглянула на него.

— Слушайте,— вдругъ сказалъ онъ, не обращая вниманія на непослдовательность своихъ рчей и поступковъ.— Распустите-ка волосы!

— Какъ?.. Зачмъ?..

— Мн хочется посмотрть… Сдлайте это!— тонъ его звучалъ такъ повелительно, что Джулія, помимо воли, повиновалась и, пожавъ плечами, вынула гребень и шпильки.

Вдь онъ былъ только мальчикъ! Между тмъ, она испытывала тщеславное удовольствіе при вид его восхищенія. Она никогда не имла ни товарищей, ни подругъ. Бриджитъ и Ишбель были гораздо старше ея, и она чувствовала, что он много выше ея по своему развитію, не говоря уже о Нигел. Этотъ же мальчикъ дйствительно могъ быть ея товарищемъ, и она въ самомъ дл чувствовала себя съ нимъ, какъ будто ей было шестнадцать лтъ.

— Какая прелесть! Настоящее золото! Ничего подобнаго нтъ и въ Калифорніи,— вскричалъ Даніель. Онъ не прикасался къ ея волосамъ, но глаза его заблистали:— Знаете, я бы съ удовольствіемъ женился на васъ! Отчего вы не подождали немного?

— Все равно, мы бы не встртились съ вами,— возразила Джулія.— Еслибъ я не вышла замужъ, то жила-бы въ Вестъ-Индіи, а вы наврное туда бы не похали никогда!

— Сдланнаго не воротишь,— мрачно проговорилъ Даніель, чувствуя себя, какъ герой несчастнаго романа.— Скажите мн, что за человкъ вашъ мужъ? Я ненавижу его, но все же хотлъ бы знать…

— Онъ… ну… онъ…

— Вы не влюблены въ него!— объявилъ юноша.— Это сразу видно. Сколько ему лтъ?

— Сорокъ одинъ.

— Богъ мой!!— воскликнулъ Даніель, и въ этомъ восклицаніи вылилось все негодованіе молодости. Джулія почувствовала, какъ у нея сжалось сердце, и вдругъ залилась слезами. Въ эту минуту юный американецъ совершенно забылъ, что онъ влюбленъ въ нее и самымъ сердечнымъ и товарищескимъ образомъ потрепалъ ее по плечу.— О, не надо, не надо плакать!— уговаривалъ онъ и потомъ вдругъ воскликнулъ:— но зачмъ вы сдлали это?

И вотъ Джулія, внезапно почувствовавъ довріе къ этому мальчику, раскрыла ему свою душу. Это было первый разъ въ жизни. Никогда и никому она не повряла того, что чувствовала.— Я ненавижу, ненавижу его! говорила она сквозь слезы, и сама испугалась своихъ словъ. Вдь она никогда не ршалась даже самой себ признаваться въ этомъ! Но тутъ она взглянула въ лицо истин.— Да, я ненавижу его… и боюсь!— сказала она.

Даніель слъ возл нея.— Вы еще ребенокъ, и то, что сдлали съ вами — это самое худшее, что только можно себ вообразить!— проговорилъ онъ.— А еще говорятъ о жестокости къ животнымъ! Я читалъ кое-какіе романы изъ жизни англійскаго высшаго круга и т. п. ерунду, но все это считалъ выдумкой, никогда не думалъ, что ‘такое’ случается въ дйствительности… знаете ли, что вы должны сдлать? Подемъ съ нами въ Калифорнію! Черри это устроитъ. Она очень богата и все уметъ устроить. А какъ только я достигну надлежащаго возраста, то немедленно женюсь на васъ. Понимаете?

— Какъ вы можете жениться на мн, когда я уже замужемъ!

— А разводъ? Это очень просто! И я всегда буду заботиться о васъ и никогда, никогда не посмотрю на другую двушку!

— Нтъ, — сказала Джулія, осушивъ слезы. Мысль стать современемъ женой такого кипучаго американскаго юноши даже показалась ей привлекательной.— Нтъ, — повторила она.— Мой мужъ убилъ бы насъ обоихъ. Я никогда не видала, чтобы онъ выходилъ изъ себя,— онъ боится за свое сердце, — но чувствую, что онъ можетъ быть ужасенъ. Онъ съ какимъ то особеннымъ наслажденіемъ говорилъ мн не разъ, что задушилъ бы насъ обоихъ, еслибъ я заинтересовалась кмъ-нибудь другимъ…

— Мало ли что! Вс они такъ говорятъ своимъ женамъ, вначал…

— Притомъ онъ очень жестокъ къ животнымъ. Англичанинъ рдко бываетъ такъ жестокъ… Не то, чтобы я боялась его теперь, но у меня есть какое-то странное предчувствіе, что настанетъ день, когда я буду его бояться. У него бываетъ порой такой странный взглядъ… точно стеклянные глаза… нечеловческіе!..

— Должно быть онъ пренепріятный человкъ… Хотлось бы мн поколотить его!.. Вы должны похать съ нами… Непремнно!… О, не закалывайте своихъ волосъ, оставьте ихъ распущенными.

— Нельзя. Надо идти, — сказала Джулія.— Сейчасъ подадутъ чай.

— Чай? воскликнулъ Даніель, скорчивъ презрительную гримасу.

— Конечно, вы можете получить виски съ содой, если хотите, хотя вы слишкомъ молоды для этого…

Даніель вдругъ густо покраснлъ, и его великолпный апломбъ сразу покинулъ его. Онъ потупилъ глаза и сознался, что отецъ запретилъ ему употребленіе табака и алкоголя до наступленія совершеннолтія. Если онъ нарушитъ это приказаніе, то отецъ не сдлаетъ его своимъ партнеромъ въ фирм, и онъ долженъ будетъ поступить куда-нибудь простымъ клеркомъ, даже не докончивъ своего образованія.

— Я общалъ отцу, но увренъ, что и безъ этого я не могъ бы сдлаться пьяницей и кутилой. Ни алкоголь и ничто другое не можетъ подчинить меня своей власти! Я никогда не потеряю контроля надъ собой!

Это подвижное молодое лицо выразило при этихъ словахъ такую горделивую увренность и столько мужественной силы, что Джулія была поражена. Повинуясь внезапному импульсу, она вдругъ обняла его и поцловала, говоря:— Это очень хорошо. Никогда не напивайтесь! Алкоголь сгубилъ моего отца и губитъ моего брата. Къ тому же пьяные всегда такъ отвратительны!.. Однако пора идти. Я не хочу, чтобы тетка Марія длала мн выговоръ. Старшіе вдь не понимаютъ, что они унижаютъ меня этимъ… Изъ всхъ, кого я встрчала въ Англіи, вы единственный, заставившій меня почувствовать, что не такъ ужъ плохо быть молодой!..

Они спустились по каменной лстниц, съ верхушки старой башни, гд сидли вдвоемъ, Даніель, идя за Джуліей, чувствовалъ, что готовъ слдовать за нею на край свта. Но въ старинной, великолпной столовой замка, гд вокругъ чайнаго стола собрались дамы въ нарядныхъ свтлыхъ туалетахъ и нсколько мужчинъ, рано вернувшихся съ охоты, онъ вдругъ понялъ, что онъ еще мальчикъ, и что онъ — американецъ! Общество, сидвшее за столикомъ, почти не замчало его и такъ же мало обращало вниманія на Джулію, какъ и на его сестру Эшли. Въ сердц юноши вспыхнула жалость къ молодой женщин, и его рыцарская любовь къ ней еще усилилась. Его старшая сестра, явившаяся въ Босквайтсъ съ опредленною цлью добиться приглашенія провести въ замк недлю, расточала любезности миссисъ Уинстонъ. Тетка Джуліи уже начала скучать, и роль хозяйки въ чопорномъ герцогскомъ дом больше не удовлетворяла ее. Поэтому она обрадовалась появленію американцевъ, какъ пріятному разнообразію. Миссисъ Бодъ получила желаемое приглашеніе и вернулась въ замокъ, но только съ однимъ Даніелемъ. Эмили же ухала погостить къ своей школьной подруг, въ Лондон.

Даніель, конечно, удивилъ и разсмшилъ миссисъ Бодъ своимъ планомъ увезти молодую миссисъ Френсъ въ Америку. Онъ вышелъ изъ себя, когда его старшая сестра указала ему на всю нелпость его зати, и назвалъ ее безсердечной женщиной. Впрочемъ, она благоразумно удержалась отъ смха при вид его дтскаго гнва и даже не намекнула ему на то, что ему только пятнадцать лтъ. Она постаралась серьезно говорить съ нимъ, какъ со взрослымъ мужчиной.

— Возвращайся, когда теб минетъ 21 годъ, и тогда возьми ее,— посовтовала она ему въ заключеніе.— Къ этому времени ты сдлаешься полноправнымъ членомъ фирмы, и отецъ уже не въ состояніи будетъ помшать теб. А теперь, вдь ты знаешь его отношеніе къ разводу и его пуританскіе взгляды? Хороши бы мы были, еслибъ вернулись къ нему съ бглой женой англійскаго джентльмена, не давшаго ей даже повода къ жалобамъ на него! Я знаю, что Френсъ безумно влюбленъ въ свою жену, и знаю также, что у нея нтъ ни одного пенса, и что она очень горда. Неужели же ты думаешь, что она согласилась бы жить на нашъ счетъ вс эти шестъ лтъ? Ты видишь, что теб надо подождать, пока ты не сдлаешься совершеннолтнимъ и не будешь располагать капиталомъ.

Этотъ аргументъ подйствовалъ. Очутившись наедин съ Джуліей, Даніель объяснилъ ей, что ровно черезъ 24 часа посл того, какъ онъ сдлается полноправнымъ компаньономъ своего отца, онъ подетъ въ Англію за ней, чтобы увезти ее съ собой въ Америку, туда, гд можно быстро получить разводъ, и тогда онъ на ней женится. Однако, Джулія не расхохоталась ему въ глаза. Его юный пылъ все же трогалъ ее, и она общала ему не забывать его. Ей было весело съ нимъ. Онъ разсказывалъ ей такъ много интереснаго про свою удивительную родину! Время летло незамтно въ обществ юнаго американца. Она гуляла съ нимъ и каталась верхомъ, но къ счастью Френсъ не подозрвалъ этого, такъ какъ иначе онъ нашелъ бы, что ея гостепріимство заходитъ слишкомъ далеко. Вообще Френсъ удивлялся ея добросердечію, что она удостаиваетъ своимъ разговоромъ мальчишку. Самъ онъ не обращалъ на него никакого вниманія. Даніель же избгалъ его близости, потому что съ перваго же раза возненавидлъ его и постоянно боролся съ желаніемъ поколотить его. Когда Даніель ухалъ, то Джулія на прощаніе поцловала его, подарила ему локонъ своихъ волосъ и дала понять, что шесть лтъ покажутся ей вчностью. Она общала писать ему разъ въ недлю, но, разумется, тотчасъ же забыла о немъ, вспоминая только тогда, когда получала отъ него открытки. Въ первое время онъ засыпалъ ее письмами, потомъ письма стали приходить все рже и, наконецъ, совсмъ прекратились. Джулія отвтила ему раза два, но такой юный влюбленный не могъ, конечно, произвести на нее неизгладимаго впечатлнія. Вскор она даже перестала вспоминать своего юнаго товарища. Встрча съ нимъ была лишь однимъ изъ очень немногихъ веселыхъ эпизодовъ въ ея скучной и тягостной брачной жизни.

XI.

Въ Лондон Джулія окунулась съ головой въ политическую жизнь, такъ что даже забыла на время свои личныя огорченія. Она очень добросовстно старалась вникнуть во вс подробности политическихъ проблемъ, и нкоторые изъ пожилыхъ и вліятельныхъ политическихъ дтелей, съ которыми ей пришлось разговаривать въ Босквайтс, находили даже, что она подаетъ большія надежды. Герцогъ вернулся въ Лондонъ за два дня до открытія парламента и увезъ съ собой Френса и Джулію. Френсъ былъ очень раздосадованъ, что ему пришлось покинуть Босквайтсъ до окончанія охоты. Но, разумется, онъ не посмлъ выразить своего неудовольствія и покорился судьб, такъ же, какъ покорилась и Джулія, которой вовсе не улыбалась жизнь въ угрюмомъ лондонскомъ дом герцога. Миссисъ Уинстонъ, узжавшая на Ривьеру, намекнула Френсу, что ему слдуетъ позаботиться о туалетахъ своей супруги къ предстоящему лондонскому сезону, поэтому Френсъ, въ день ихъ отъзда въ Лондонъ, вошелъ въ комнату своей жены въ семь часовъ утра, разбудилъ ее и, нротянувъ ей чекъ на пятьдесятъ фунтовъ, сказалъ, чтобы она подновила свой туалетъ и приготовилась къ балу, который дастъ герцогъ.— Не платите никому до послдней крайности, — прибавилъ онъ ей въ назиданіе.— Современемъ вы научитесь цнить деньги, и тогда я позволю вамъ посылать мн счета, не превышающіе эту сумму. Но теперь я боюсь доврять вамъ. Знаю женщинъ слишкомъ хорошо!..

Онъ разсянно поцловалъ ее, такъ какъ не былъ расположенъ къ любовнымъ изліяніямъ въ эту минуту. Онъ ушелъ, а Джулія, сидя на постели, съ нкоторымъ недоумніемъ смотрла на чекъ, оставленный ей. Это были первыя деньги, которыя она имла въ рукахъ, но она уже знала имъ цну. Она знала также, что Френсъ иметъ около двухъ тысячъ фунтовъ въ годъ, и такъ какъ онъ живетъ у герцога, то расходуетъ свои деньги только на взносъ въ свой клубъ, жалованье своему лакею и на свои костюмы. Впрочемъ, онъ не иметъ обыкновенія платить своему портному, значитъ, не можетъ много тратить на это. Своихъ долговъ онъ также не платитъ. Чмъ же объясняется его скупость? Трудно допустить, чтобы у него не было денегъ. Въ неврности его нельзя было подозрвать. Онъ говорилъ также, что презираетъ карточную игру, но Джулія полагала, что съ нимъ никто не садится играть. Съ чувствомъ мимолетной зависти она подумала о томъ, какія суммы получаетъ миссисъ Бодъ отъ своего мужа, и вспомнила при этомъ Даніеля, который все еще продолжалъ засыпать ее открытками. Прідетъ ли онъ, въ самомъ дл, за ней, какъ говорилъ?.. Но ея мысль тотчасъ же вернулась къ занимавшему ее вопросу. Скряжничество ея мужа до глубины души возмущало ее. Она перебирала въ своемъ ум знакомыхъ дамъ, стараясь угадать, были ли ихъ мужья такъ же скупы, какъ Френсъ? Во всякомъ случа, никакіе вншніе признаки не указывали на это. А она, будущая герцогиня Англіи, вынуждена разсчитывать каждый грошъ!— Мн бы слдовало дорого платить за то, что я живу съ нимъ,— подумала она, не подозрвая, что въ этой мысли выразились чувства многихъ тысячъ женъ, начиная отъ высшихъ ступеней соціальной лстницы до самыхъ низшихъ. Но въ это время еще никакіе соціологическіе и экономическіе вопросы не волновали ее. Она понимала, что ей недостаетъ счастья, но мечтала только о весельи, развлеченіяхъ и даже… о лакомствахъ. Герцогъ не признавалъ ничего, кром тяжелыхъ англійскихъ пуддинговъ и изрдка — тортовъ, со сливочнымъ кремомъ. Конфектъ и другихъ пирожныхъ онъ не допускалъ за своимъ столомъ, поэтому Джулія часто съ завистью поглядывала на окна кондитерской и на тхъ счастливцевъ, которые могли войти туда и накупить сладостей.

Джулія ршила, что сейчасъ же, подетъ къ Ишбель и посовтуется съ ней. Ишбель удивилась скупости Френса.— Ты бы поговорила съ нимъ…— сказала она.

— Ни въ какомъ случа! Я не стану говорить съ нимъ о деньгахъ,— розразила Джулія.— Отчего это законъ не принуждаетъ мужа выдавать часть своего дохода жен? Это должно длаться автоматически…

— Мы еще недостаточно цивилизованы для этого. Вс наши законы придуманы мужчинами. Но каждая умная женщина уметъ обходить ихъ, хотя ея характеръ часто страдаетъ отъ необходимости прибгать къ ухищреніямъ… Что-жъ длать? И теб, моя милая, придется пользоваться старыми методами. Вдь портные и портнихи привыкли ждать уплаты. Твое положеніе обезпечиваетъ теб кредитъ, и въ конц-концовъ твой мужъ вдь вынужденъ будетъ заплатить.

— Я буду чувствовать себя, точно я совершаю воровство! О, какъ я ненавижу такую жизнь!..

— Это пройдетъ. Твой мужъ вдь не банкротъ, и деньги у него найдутся для уплаты по счетамъ. Вотъ отчасти это и заставило меня измнить свою жизнь. Мн надоло зависть отъ снисходительности своего супруга. Бдный Джимми теперь мало бываетъ въ обществ съ тхъ поръ, какъ я тоже отдалилась отъ свтскаго круга. Должно быть оттого онъ такъ увлекается теперь всякими спекуляціями.

— Да, я слышала, что безъ тебя его никто не приглашаетъ. Чтожъ, онъ осуждаетъ тебя?

— Конечно. И меня порой мучаетъ совсть. Однако, мы об, съ Бриджитъ, пришли къ одинаковому заключенію, что въ теченіе пяти лтъ я уже заплатила ему съ процентами. Я работаю изо всхъ силъ, чтобы вернуть ему т деньги, которыя я заняла у него, когда начала свое дло. Онъ не разъ попрекнулъ меня этимъ. Его потери на бирж, разумется, не улучшаютъ его настроенія. Вотъ почему я ни разу не вызжала въ этомъ году.

Джулія съ восхищеніемъ смотрла на свою подругу. Трудовая жизнь не только не принесла никакого ущерба ея красот, но еще усилила ея обаяніе, придавъ ей какую-то одухотворенность.

— Ты нисколько не мняешься,— сказала Джулія.— Ты всегда останешься очаровательной. Не оттого ли, что ты любишь мужчинъ? Между тмъ, ты вдь ихъ презираешь? Какъ же примирить такое противорчіе?

— О, нтъ! Я обожаю ихъ!— расхохоталась Ишбель.— Въ данный моментъ я влюблена сразу въ троихъ. И это все! Только мн никогда не слдовало выходить замужъ и узнавать вс ихъ мелочные недостатки и ихъ нелпость. Издали я могу ихъ идеализировать, и это скрашиваетъ жизнь.

— А что, если ты полюбишь кого-нибудь на самомъ дл? Мн кажется, что ты просто стараешься обмануть себя…

— Ты права,— отвчала Ишбель, слегка красня.— Я обманываю себя, стараясь себя уврить, что я необыкновенно счастлива, потому что независима, тогда какъ на самомъ дл я часто испытываю смертельную усталость и ненавижу людей, съ которыми я должна быть любезна. Право же, все это мало отличается отъ матримоніальнаго рабства! Разница лишь въ томъ, что отъ этихъ людей можно скоре избавиться, чмъ отъ мужа, и притомъ они постоянно мняются… Но я надюсь, что тмъ или инымъ путемъ я буду обманывать себя до конца дней моихъ. Вдь это тоже одна изъ формъ счастья.

— Ну, а что подлываетъ Бриджитъ? Вдь я почти годъ не видала ее и ничего про нее не знаю.

— Она не такъ счастлива, какъ была бы, еслибъ сама зарабатывала свой хлбъ. Но все же она, кажется, нашла себ дло. Книга Нигеля навела ее на мысль заняться изученіемъ проблемы бдности. Она постоянно посщаетъ теперь фабрики, госпитали, сеттльменты, больницы, прачешныя и т. п. заведенія и знакомится съ положеніемъ рабочихъ классовъ. Пожалуй, она скоро сдлается соціалисткой. Во всякомъ случа, ей удалось напугать своего супруга, но она не жалетъ объ этомъ. Джоффри почти не бываетъ дома…

XII.

Спустя недлю посл разговора съ Ишбель, Джулія вдругъ проснулась ночью, услыхавъ, что кто-то ходитъ въ сосдней комнат. Поборовъ свой страхъ, она накинула на себя капотъ и тихо пріоткрыла дверь. Комната была ярко освщена, и она увидала своего мужа, который, точно зврь въ клтк, бгалъ изъ угла въ уголъ. Сначала онъ ее не замтилъ, но когда повернулся, то вдругъ остановился и проговорилъ хриплымъ голосомъ:— Ступай спать! Ты мн не нужна!

Лицо его было искаженно, и глаза налиты кровью, но любопытство превозмогло у Джуліи страхъ, и она спросила его:— Что съ вами, Гарольдъ? Вы больны? Не могу ли я помочь вамъ?

Онъ пристально посмотрлъ на нее. Временами онъ ее ненавидлъ, а временами чувствовалъ къ ней безумную любовь, въ промежуткахъ же онъ забывалъ о ея существованіи. Но въ эту минуту онъ вдругъ ощутилъ потребность въ дружескомъ участіи и ршилъ обратиться къ ней за помощью. Во всякомъ случа ея обязанностью было угождать ему!

— Слушай, ты можешь оказать мн услугу, но должна умть держать языкъ за зубами. Видишь ли… я долженъ ухать отсюда на нкоторое время… Я не могу больше! Я не ребенокъ и не привыкъ вести такую добродтельную жизнь. Никогда еще мн не приходилось подчиняться такому множеству всякихъ правилъ, даже когда я служилъ во флот! Два года!.. Два года!..— Онъ схватился за голову.— Нтъ, я долженъ ухать, я больше не могу!.. Не привыкъ!

— Вы хотите сказать, что вамъ необходимо ухать, потому что здсь вы не можете напиваться?

— Что ты хочешь сказать? Кто теб говорилъ?— прохриплъ онъ.

— Никто. Но вдь за два года можно узнать многое. Разв у васъ не было привычки напиваться отъ времени до времени и… исчезать?

— Ну, что-жъ?.. Я сверну теб шею, если ты донесешь на меня!

— Я не имю ни малйшаго намренія говорить объ этомъ кому бы то ни было. Это семейная тайна, которую разглашать не слдуетъ. Куда же вы хотите похать?

— Я еще не думалъ объ этомъ. Да это я не важно. Какъ могу я обмануть его! Если онъ откроетъ это, то я пропалъ. Онъ откажется отъ меня, не дастъ мн ни одного пенни… Боже мой! Боже мой! Придумай что-нибудь. У меня мозгъ пылаетъ. Если онъ догадается, что и ты участвовала въ этомъ обман, то онъ откажется и отъ тебя, моя милая. Но твоя обязанность помогать мн. Удивляюсь, какъ я не подумалъ раньше объ этомъ!

— Позжайте въ Парижъ посовтоваться со спеціалистомъ по сердечнымъ болзнямъ…

— Говорю теб, что я долженъ ухать сегодня же ночью, иначе здсь что-нибудь случится завтра же утромъ. Я не въ состояніи ждать! И я бы давно уже ухалъ, еслибъ могъ придумать какое-нибудь извиненіе.

— Вы ничего лучшаго не придумаете. Узжайте сегодня же ночью… Герцогъ знаетъ, что у васъ бывали сердечные припадки. А я могу разсказать, что страшно напугалась за васъ и уговорила васъ хать безъ промедленія…

— Какая досада!— воскликнулъ герцогъ на другой день, когда Джулія сообщила ему объ отъзд мужа.

— Онъ давно хотлъ похать, но боялся, что вамъ это будетъ непріятно. Онъ все надялся, что ему будетъ лучше. Однако, онъ такъ напугалъ меня, что я постаралась скоре выпроводить его,— проговорила Джулія равнодушнымъ тономъ.

— Отчего же вы не похали съ нимъ? Жена не должна оставлять мужа, въ особенности, когда онъ боленъ.

— Я предлагала ему сопровождать его. Но онъ не согласился. Онъ находитъ, что я должна оставаться здсь, чтобы выполнить наши обязательства передъ обществомъ. Вы знаете,— бдный Гарольдъ!— Онъ постоянно боится потерять связь съ обществомъ. Онъ говоритъ, что общество о немъ худшаго мннія, чмъ онъ этого заслуживаетъ, и ему кажется, что я могу быть ему полезной въ обществ.

— Это правда… Но я все же не понимаю, зачмъ ему понадобилось хать въ Парижъ? Вдь у насъ же есть хорошіе спеціалисты!..

— Да… но они не могутъ сравниться съ… съ знаменитымъ Коро. Онъ уже лечилъ Гарольда, и Гарольду давно бы слдовало похать къ нему. Онъ уже въ Босквайтс плохо чувствовалъ себя, но не хотлъ покидать насъ. Наврное онъ и теперь не ухалъ бы, еслибъ я не настояла на этомъ…

Она встала, чтобы уйти, чувствуя, что не въ силахъ больше продолжать эту комедію, но герцогъ задержалъ ее. Онъ былъ недоволенъ, что она, противъ его желанія, пригласила на балъ, данный имъ для открытія сезона, своихъ пріятельницъ Ишбель и Бриджитъ.

— Я знала, что вы будете недовольны,— отвтила Джуліи просто.

— Вотъ какъ? Я же думалъ только, что вы поступили необдуманно,— возразилъ герцогъ съ удареніемъ.

— О, нтъ,— Джулія посмотрла на него блестящими глазами.— Но такъ какъ вы пожелали, чтобы я играла роль хозяйки у васъ на балу, то я полагала, что съ этими обязанностями соединяются и нкоторыя права, поэтому я и пригласила своихъ лучшихъ подругъ.

— Но вы знаете, что я ихъ не одобряю!— воскликнулъ герцогъ.

— Безъ всякаго основанія! Он принадлежатъ къ нашему кругу и имютъ незапятнанную репутацію. Съ какой стати я буду обижать своихъ друзей? Приглашенія были разосланы отъ имени насъ троихъ.

— Но я не желаю, чтобы вы водили компанію съ этими молодыми женщинами! Ихъ склонности опасны. Он сами выступили изъ нашего класса и должны нести на себ вс послдствія этого. Никогда бы не измнились старые порядки, еслибъ мужчины проявляли больше твердости характера! Когда Гарольдъ вернется, то я попрошу его прекратить это знакомство. Я не могу ожидать, что вы послушаетесь меня, но вы обязаны слушать своего мужа!

— Но не тогда, когда это касается моихъ друзей,— возразила Джулія.— Я уже говорила ему, что если онъ станетъ въ это вмшиваться, то я уйду отъ него и поступлю въ магазинъ Ишбель.

— Что такое?..— Герцогъ даже привсталъ, держась за ручки кресла, до такой степени онъ былъ пораженъ, что робкая, невинная двочка, какою Джулія была два года тому назадъ, вдругъ заговорила съ нимъ такимъ тономъ!

Джулія продолжала:— Да, я длаю, что могу, я стараюсь исполнять свой долгъ, какъ жена, — (она чуть было не сказала: какъ будущая герцогиня),— я слушаю наставленія леди Арабеллы и тетки Маріи, не говоря уже о Гарольд. Даже леди Арабелла меня похвалила! Но вдь должна же и я имть хоть какія-нибудь права, и если въ это будутъ вмшиваться, то я поступлю, какъ сказала. Я вовсе не дорожу всмъ этимъ комфортомъ. Я предпочла бы быть такой же свободной, какъ Ишбель!

— Вы не имете понятія объ обязанностяхъ жены и о тхъ, которыя налагаетъ на васъ ваше положеніе!— проговорилъ, задыхаясь отъ гнва, герцогъ.— Чтобы кто-нибудь изъ членовъ моей семьи осмлился…

— Мои требованія такъ малы!— перебила Джулія.— Вдь столько женщинъ имютъ любовниковъ!..

— Любовниковъ!— воскликнулъ герцогъ съ сильнйшимъ негодованіемъ.— Что можетъ знать о любовникахъ такое дитя, какъ вы! И въ моемъ дом никогда объ этомъ не говорится!

— Въ самомъ дл? Ну, я могу вамъ сказать, что, многія дамы, которыя бываютъ у насъ…

— Шш! Я не позволяю подобныхъ инсинуацій по адресу моихъ гостей. Вы — дурная, маленькая двочка!..

— Нтъ, я не дурная. Я именно и хотла вамъ сказать, что не имю намренія быть дурной. Я ненавижу любовниковъ!

— Это очень хорошо. Я радъ, что вы это говорите… Вы слишкомъ юное существо, и я не могу спорить съ вами. Если вашъ мужъ ничего не иметъ противъ вашего знакомства съ этими дамами, то я больше ничего не скажу, но только я абсолютно отказываюсь видть ихъ снова въ моемъ дом. Если же Гарольдъ не захочетъ этого, то вы должны повиноваться ему и разъ навсегда запомнить, что слова вашего мужа — должны быть закономъ для васъ!

Джулія усмхнулась. Задтый за живое этой улыбкой, герцогъ грозно потребовалъ у нея объясненія.

— Я нахожу смшными васъ, мужчинъ!¹—заявила надменно Джулія.— Вы воображаете себя тиранами, а въ сущности нтъ ни одного среди васъ, котораго нельзя было бы водить за носъ. И чмъ больше я узнаю, тмъ меньше чувствую свое подчиненіе. Вы не видите, что у женщинъ есть свой методъ обращенія съ вами. Только мн онъ не по нутру! Можетъ быть, и я буду деморализована въ конц-концовъ, но во всякомъ случа,— другимъ манеромъ. Я никогда не стану прибгать ко лжи и окольнымъ путямъ. Моя матъ сказала мн, что я должна выйти замужъ, и я повиновалась ей, потому что въ то время я считала повиновеніе ея вол вполн правильнымъ и естественнымъ. Притомъ же я полагаю, что вс мужчины боле или мене одинаковы, и поэтому я покорилась своей судьб. Я не плачу и не жалуюсь, какъ другія женщины. Одна изъ дамъ, гостившихъ у насъ въ Босквайтс прошлымъ лтомъ, имла обыкновеніе приходить въ мою комнату, когда мн хотлось спать, и поврять мн свои огорченія. Она рыдала и говорила: ‘О, какъ я ненавижу жизнь!’ Она боялась, что ея мужъ узнаетъ, что у нея есть любовникъ, и въ то же время тяготилась своей связью… Ну, а теперь у нея есть новый любовникъ…

— Молчите!— крикнулъ громовымъ голосомъ герцогъ.— Я запрещаю вамъ говорить…

— О, я совсмъ не заинтересована въ этихъ вещахъ! Я хочу только сказать, что я буду исполнять мой долгъ, какъ жена, но въ другихъ отношеніяхъ я буду поступать такъ, какъ нахожу это нужнымъ. Вы не можете помшать мн. Вы забываете, что времена измнились, и что они мняются каждую минуту…

— Я это вяжу. О, Господи!.. Герцогъ тяжело вздохнулъ и проговорилъ:— Вы можете идти…

Джулія почти бгомъ бросилась изъ кабинета герцога въ свою комнату и заперлась. Еслибъ герцогъ могъ видть ее въ эту минуту, то онъ бы очень удивился. Она сла и горько заплакала. Ей было противно думать, что она только что лгала герцогу, и такъ искусно, что онъ даже не заподозрилъ ее во лжи. Неужели она уже научилась лгать? Вдь еще такъ недавно она говорила правду, всегда, при всякихъ обстоятельствахъ! Теперь же она говорила правду только тогда, когда это было возможно, и всегда должна была подумать раньше, чмъ сказать ее. Все равно, она ршила бороться за свою независимость. Въ ея душ вспыхнуло возмущеніе, и она чувствовала, что не дастъ поработить себя. Она платила своимъ поломъ дань главенству мужчины, но это все, что могутъ отъ нея требовать. Вдругъ она вспомнила, что на цлую недлю освобождена отъ присутствія своего мужа, а можетъ быть, и на боле долгое время. Эта мысль сразу высушила ея слезы, и она чуть не запрыгала отъ радости…

Въ теченіе двухнедльнаго отсутствія Френса, Джулія и герцогъ избгали другъ друга, точно по молчаливому соглашенію. Джулія ршила по возможности забыть о существованіи своего супруга на это время и старалась удовлетворить свою жажду развлеченій. Она видлась ежедневно съ Бриджитъ, Ишбель и Нигелемъ, здила на верхушк омнибусовъ, завтракала въ итальянскихъ ресторанахъ со своими друзьями и посщала музеи и выставки. Нигель всюду сопровождалъ ее, но больше не говорилъ ей о своей любви. Онъ попрежнему былъ преданъ ей, но она уже лишилась обаянія и того единственнаго, идеальнаго качества, которое нкогда вызвало его глубочайшее чувство. Это прошло безвозвратно, и онъ даже не хотлъ, чтобы это вернулось. Онъ вполн удовлетворился теперь ролью избраннаго друга такого прелестнаго существа, какимъ была Джулія, но уже не хотлъ приносить ей въ жертву свою карьеру. Иногда, впрочемъ, онъ жаллъ, что не можетъ ее любить такъ, какъ любилъ раньше, но его попрежнему глубоко трогала ея молодость, и онъ боялся, чтобы она не сгубила себя теперь, когда въ ней начали пробуждаться инстинкты. Поэтому онъ зорко слдилъ за тми мужчинами, которые окружали ее на балахъ, и, встрчаясь съ нею ежедневно, старался заинтересовать ее какими-нибудь серьезными вопросами, разговаривалъ съ нею объ искусств и о новыхъ книгахъ. Дв недли пролетли незамтно. Въ одно утро вернулся Френсъ. Видъ у него былъ совершенно изнуренный, но онъ самымъ развязнымъ образомъ объяснилъ герцогу, что чувствуетъ себя измученнымъ посл леченія, которому онъ былъ подвергнутъ. Его положили въ постель и не позволяли даже писалъ. Герцога удовлетворило такое объясненіе, и когда Френсъ прибавилъ, что, вроятно, онъ будетъ вынужденъ снова показаться спеціалисту, лечившему его, то герцогъ вздохнулъ и только высказалъ надежду, что онъ скоро поправится совсмъ, и Джулія пойметъ тогда свой долгъ и дастъ, наконецъ, наслдника дому Френсовъ. Въ теченіе послдующихъ двухъ лтъ Френсъ исчезалъ такимъ образомъ разъ пять или шесть. Его исчезновенію всегда предшествовалъ періодъ необыкновенной раздражительности, возвращался же онъ какъ будто успокоеннымъ. Джулія, однако, научилась избгать его ласкъ. Она, съ неослабвающей энергіей, вынуждала его постоянно бывать съ нею на балахъ, парадныхъ обдахъ и въ театр, такъ что онъ радовался, когда могъ, наконецъ, проспать нсколько часовъ спокойно. Затмъ герцогъ безсознательно помогалъ ей въ этомъ, требуя его ежедневнаго присутствія въ палат общинъ. Когда же наступилъ охотничій сезонъ, то она коварно убдила его похать въ Шотландію. Съ горечью въ душ Джулія сознавала теперь, что говоритъ правду, и жить подъ одной кровлей съ Френсомъ совершенно невозможно и необходимо прибгать къ разнымъ уловкамъ. Однако, она старалась не думать объ этомъ, много читала и временами даже увлекалась политикой. Такъ протянулась жизнь еще два года. Но тутъ произошло совершенно неожиданное и невроятное событіе, сразу все перевернувшее вверхъ дномъ: герцогъ влюбился и женился. Свадьба происходила въ сентябр. Какъ только Френсъ узналъ о намреніяхъ герцога, то немедленно бросился къ Джуліи, и у нея въ комнат съ нимъ сдлался такой припадокъ бшенства, что Джулія въ страх бжала и предоставила ему излить свою ярость на меблировк своей комнаты. Давъ исходъ своему гнву, Френсъ нсколько успокоился и даже не показалъ вида герцогу, что онъ возмущенъ его поступкомъ. Вскор посл того, онъ опять ухалъ, сказавъ, что у него былъ сердечный припадокъ, и онъ долженъ полечиться.

— На этотъ разъ я въ самомъ дл ду въ Парижъ,— сказалъ онъ Джуліи.— Счастье отъ насъ отвернулось. Ахъ, будь онъ проклятъ!.. Я не знаю теперь, что буду длать и когда вернусь. Позжай въ Гертфордшайръ и устраивайся тамъ. Сдлай домъ боле комфортабельнымъ, но только отнюдь никакихъ излишествъ! Слава Богу, я могу теперь бросить политику. Это одно только утшаетъ меня!..

XIII.

Герцогъ и его жена, родственница Бриджитъ Гербертъ, дружески пригласили Джулію пріхать въ Босквайтсъ, но Джулія отказалась, заявивъ, что ея присутствіе необходимо въ Уанъ-Лодж,— помстья Френса въ Гертфордшайр. Герцогъ одобрилъ ея ршеніе и нашелъ его вполн естественнымъ. Джулія же хотла побыть въ одиночеств и обдумать свое положеніе. Неожиданная перемна судьбы вызвала у нея нкоторую растерянность, и она чувствовала необходимость собраться съ мыслями. Она слишкомъ привыкла къ мысли за послднія пять лтъ, что ей суждено быть герцогиней Кингсборо, а въ особенности ей было непріятно думать о разочарованіи своей матери, которая такъ врила въ предсказанія планетъ. Джулія получила отъ нея письмо, полное негодованія и упрековъ за то, что она не позаботилась о томъ, чтобы своевременно имть потомство, и не сумла такъ подчинить своему вліянію герцога, чтобы мысль о женитьб не приходила ему въ голову.

Цлыхъ дв недли Джулія провела почти въ полномъ одиночеств. Она бродила по тнистому, запущенному парку, предаваясь размышленіямъ. Но она не горевала о потерянной герцогской корон. Ей даже казалось, что роль герцогини наскучила бы ей до смерти, и сна думала о томъ, что могла бы теперь заняться тмъ, чмъ ей хочется, и даже открыть въ себ какіе-нибудь неожиданные таланты. Однако, ни разу ей не приходило въ голову покинуть своего мужа. Теперь, когда счастье отвернулось отъ него, она почувствовала къ нему жалость, перестала бояться его и даже думала, что можетъ поддержать его и спасти. Она хотла его утшить, превратить Уайтлоджъ въ комфортабельное жилище и поэтому ршила, что будетъ тратить какъ можно меньше на свои туалеты. Взамнъ этого она не потребуетъ отъ Френса ничего, кром свободы учиться и развивать свои скрытые таланты, въ существованіе которыхъ она врила. Будущее не пугало ее, и она рисовала себ тихіе, спокойные годы въ Уайтъ-Лодж, во время которыхъ умъ ея окончательно созретъ, и тогда то она откроетъ въ себ какой-нибудь замчательный талантъ.

Но спокойствіе было не суждено Джуліи…

Однажды, задумавшись надъ книгой Нигеля, которую она только что читала, и надъ его разсужденіями о соціализм, Джулія вышла въ паркъ, уже окутанный сумерками, и пошла по алле. Она долго бродила, пока наступившая темнота не заставила подумать о возвращеніи домой. Въ парк не было ни души, но Джуліи вдругъ почудилось, что кто-то идетъ за ней. Между деревьями царилъ глубокій мракъ, однако, она разглядла какую-то движущуюся тнь. Страхъ закрался въ ея душу. Она была далеко отъ дома, и знала, что крикъ ея не можетъ быть услышанъ. Собравъ все свое мужество, Джулія сдлала шагъ впередъ и заглянула въ чащу деревьевъ. Чья-то тнь дйствительно отдлилась отъ темныхъ кустарниковъ и двинулась къ ней. Безумный ужасъ овладлъ ею, когда до ея ушей долетлъ легкій хрустъ втвей подъ чьими-то ногами. Стуча зубами, она ускорила шаги, сознавая, что кто-то идетъ за ней. Все было тихо кругомъ, и только легкое хрустніе нарушало ночное безмолвіе. Наконецъ, она увидала сквозь зелень огни своего дома и тогда бросилась бжать. Еще немного, и она будетъ вн опасности!.. Но вдругъ она почувствовала, что кто-то схватилъ ее, и тутъ же лишилась сознанія. Когда она пришла въ себя, то увидала, что лежитъ на садовой скамейк, и кто-то, тяжело дыша, нагнулся надъ ней. Она сначала боялась поднять глаза, но когда, наконецъ, поборола свой страхъ и взглянула на стоявшаго, то узнала своего мужа.

— Это вы… вы?— вскричала она, задыхаясь.

— Да… Что? Напугалъ я тебя?— Френсъ съ трудомъ переводилъ духъ.— Какова шутка, а?.. Не думалъ, что это такъ весело напугать кого-нибудь! Совсмъ особенное ощущеніе. И струсила же ты, моя голубушка! Я не ожидалъ этого отъ тебя, но вдругъ мн пришла мысль попробовать…

— Негодяй!.. Трусъ!— Голосъ Джуліи, дрожалъ и прерывался.

— Ого!.. Нельзя ли безъ оскорбленій, а то будетъ плохо. Трусомъ то оказался не я!.. Но знаешь ли, въ теб есть нчто возбуждающее…

Джулія вскочила и побжала къ дому. Но Френсъ схватилъ ее въ свои объятія.— Поцлуй меня!— приказалъ онъ.

Въ первый разъ, за всю ея замужнюю жизнь, приступъ страстнаго гнва и безумной ненависти и отвращенія овладлъ Джуліей. Она вырывалась изъ рукъ Френса, била его по лицу кулаками, толкала въ грудь, и еслибъ у нея былъ ножъ или пистолетъ, то она бы убила его. Но онъ смялся и все сильне и сильне сжималъ ее въ своихъ объятіяхъ, и покрывалъ поцлуями ея лицо, шею и плечи… Его глаза блестли совершенно такъ же, какъ тогда, когда онъ смотрлъ, какъ вшали людей или пытали туземцевъ въ Конго. Подобное же жгучее наслажденіе доставляли ему нкоторыя представленія въ Париж, разсчитанныя спеціально на то, чтобы удовлетворять примитивныя, низменныя страсти человка. Френсъ всегда завидовалъ восточнымъ деспотамъ, которые могли для своей забавы пытать и убивать своихъ рабовъ, и желалъ бы быть на ихъ мст. Но и въ ндрахъ цивилизованнаго общества существуютъ условія, дающія возможность такимъ, какъ Френсъ, удовлетворять свою нездоровую страсть…

——

Въ декабр 1899 г. все лондонское общество находилось подъ тяжелымъ впечатлніемъ неудачъ войны. Въ изящномъ салон миссисъ Уинстонъ молодые люди распивали чай и съ мрачнымъ видомъ обсуждали положеніе длъ въ южной Африк.

— Кто бы могъ подумать, что эти бродяги умютъ сражаться!— воскликнулъ лордъ Альджернонъ, держа въ рукахъ дорогую чашечку китайскаго фарфора.

Мистеръ Пири снисходительно улыбнулся:— Могу похвалиться, что я былъ одинъ изъ немногихъ въ Англіи, предвидвшихъ это,— сказалъ онъ.!— Уослей предупреждалъ насъ, Бутлеръ предупреждалъ насъ. Но мы никогда не хотли слушать! Впрочемъ, и въ самомъ дл трудно было поврить этому, вдь здшніе южноафриканцы были убждены, что буры ни въ какомъ случа не станутъ воевать. Ну, вотъ теперь мы расплачиваемся!.. Я слышалъ, что посылаютъ Китченера.

— Начинается вторая глаза. Жаль, что я старъ и меня не примутъ волонтеромъ,— замтилъ одинъ изъ гостей.— А вы, Алджи, записались уже?

Лордъ Альджернонъ поднялъ голову, и его безцвтные глаза чуть-чуть заблестли:— Вчера былъ зачисленъ!— сказалъ онъ, черезъ два мсяца онъ былъ убитъ въ сраженіи при Питерсъ Хилл…

— Что же будетъ со всми нами?:— воскликнула миссисъ Уинстонъ. Вс мужчины отправляются на театръ военныхъ дйствій.

Лондонъ совершенно опустетъ. Полкъ Джоффри Герберта тоже посылается гуда. Какъ отнесется къ этому Бриджитъ?

— Ну, врядъ ли она почувствуетъ его отсутствіе,— замтила миссисъ Мекменусъ.— Она видитъ его очень мало. Но такъ какъ у нея есть сердце, то, конечно, она прольетъ о немъ слезу.

— Джонсъ очень заинтересованъ этой войной,— сказалъ Пири,— Онъ нагруженъ кафрскими акціями и поэтому страшно боится. Хорошо, что я во-время спустилъ ихъ. Но старина Джонсъ былъ увренъ, что это не война, а просто военная прогулка, и въ дв недли все будетъ кончено! Онъ не ожидалъ такого паденія акцій. Ха! ха!..

— Ишбель это безразлично,— замтила миссисъ Уинстонъ.— Она уже выплатила своему мужу ту сумму, которую заняла у него для начала дла, и вдобавокъ открыла еще мастерскую дамскихъ нарядовъ. Теперь все наше свтское общество будетъ шить у нея траурныя платья.

Въ эту минуту вошла горничная и доложила, что миссисъ Френсъ проситъ миссисъ Уинстонъ выйти къ ней.

— Что это значитъ?!— воскликнула миссисъ Уинстонъ:— Джулія здсь?.. Я не видала ее съ августа, съ тхъ поръ, какъ она ухала въ Уайтъ-Лоджъ, я еще не могу отдлаться отъ своего разочарованія и предпочла бы не вспоминать о немъ. Надюсь, что Френсъ ведетъ себя благопристойно?

— Напрасно!— холодно возражала миссисъ Мекменусъ.— Отъ него вдь всего можно ожидать.

— Какъ это печально!— сказала миссисъ Уинстонъ.— Джулія могла съ нимъ справляться, пока онъ былъ доволенъ. Но такое разочарованіе должно было окончательно выбить его изъ равновсія, я боюсь, что это окончательно сломитъ ее. Мн всегда казалось, что на ея долю выпало слишкомъ тяжелое бремя, превышающее ея силы.

— Вы такъ думаете?— опросилъ Пири.— А мн кажется, что она не изъ такихъ, которыхъ можно сломать. Можетъ быть ей ничего другого не останется, кром открытаго возмущенія… Но я надюсь, что Френсъ теперь поступитъ волонтеромъ и въ самомъ скоромъ времени будетъ убитъ. Война — это прекрасное дло для подобныхъ людей. Обыкновенно они бываютъ автоматически храбры, несмотря на свою дегенерацію, и поэтому держатся хорошо. Будемъ надяться, что война избавитъ насъ отъ нежелательныхъ мужей, прежде чмъ мы сметемъ буровъ. Впрочемъ, это примиритъ съ войной многихъ женщинъ.

— О, да!— воскликнула миссисъ Мекменусъ.!— Но какъ это вы, Марія, не позаботились о Джуліи за эти три мсяца, которые она прожила наедин съ Френсомъ?

— Заботиться о ней?— воскликнула съ негодованіемъ миссисъ Уинстонъ.— Она уже замужемъ пять лтъ и въ состояніи сама о себ заботиться! Съ какой стати я стану себя утруждать?.. Однако, надо пойти къ ней. Наврное я услышу что-нибудь нехорошее…

Миссисъ Уинстонъ въ глубин души негодовала на Джулію. Она была уврена, что еслибъ Джулія не раздражала герцога своими независимыми взглядами и теоріями, то мысль о женитьб никогда бы не пришла ему въ голову. Впрочемъ, Уинстонъ не показала этого Джуліи и привтливо поздоровалась съ ней, но когда взглянула на ея лицо, то испугалась ея мертвенной блдности и худобы.

— Что съ тобой? Ты больна?— вскричала она.— Твоя одежда въ безпорядк…

— Кажется, я здорова,— холодно отвтила Джулія.— Мн пришлось бжать, а поэтому я одвалась второпяхъ… Я не могла этого сдлать, пока Гарольдъ ненапился до безчувствія…

— Что ты говоришь?.. бжать?— Миссисъ Уинстонъ даже присла отъ волненія.— Наврное ты можешь прізжать въ городъ, когда захочешь?

— Мн запрещено выходить.

— Но… все-таки бжать не слдовало! Вдь это только одинъ изъ капризовъ Гарольда! Ты должна быть осторожна и ничего не длать такого, что можетъ набросить на тебя тнь подозрнія. Наврное многіе злые поди смются надъ тобой теперь, когда ты лишилась своего положенія въ свт. Особенно должны злорадствовать женщины, которыя раньше теб завидовали. Гарольдъ — бдняга!— наврное чувствуетъ это, и поэтому онъ такъ жаждетъ уединенія. И это лучшее, что можетъ быть для насъ обоихъ! Вдь это было такое разочарованіе для него!..

— Разочарованіе? Это слишкомъ мягкое слово для того душевнаго состоянія, въ которомъ онъ находится въ настоящее время. Но его способъ искать утшенія!.. Я хочу сказать, что онъ либо сумасшедшій, либо мой самый страшный врагъ!.. Если я останусь съ нимъ еще дольше, то буду убита…. или сойду съ ума!.. Я не вернусь больше къ нему! Я ничего не преувеличиваю… ничего не выдумываю… Да и выдумать было бы нельзя!

— Что же, онъ… бьетъ тебя?..— Миссисъ Уинстонъ не любила выслушивать такого рода признанія, но чувствовала, что избжать этого не можетъ, и поэтому съ досадой покорилась своей участи.

— Нтъ… пока еще — нтъ! Онъ только запираетъ меня и часами щелкаетъ плетью надъ моей головой, грозя, что въ каждый данный моментъ плеть вонзится въ мое тло. Я не знаю, почему еще онъ не сдлалъ этого, но онъ наслаждается моими нравственными муками и, должно быть, поэтому откладываетъ другое удовольствіе. Онъ испробовалъ на мн всевозможныя формы нравственныхъ истязаній. По ночамъ онъ разъ двадцать будитъ меня, зажигая огонь передъ моими глазами или вскрикивая мн въ ухо. Онъ заставляетъ меня сидть въ постели и выслушивать самыя страшныя исторіи, отъ которыхъ у меня волосы становятся дыбомъ. И это еще не самое худшее изъ того, что онъ разсказываетъ мн! Онъ угрожаетъ, что будетъ щипать меня всю, отъ головы до пятокъ, но пока еще не привелъ въ исполненіе своей угрозы, только…

— Ради Бога, молчи! Я не могу слушать подобныхъ вещей. Но какъ онъ обращается съ тобой при слугахъ?

— О, всегда ласково!

— Я такъ и думала. У тебя, значитъ, нтъ никакого законнаго повода къ жалобамъ на него. Онъ будетъ отрицать все, и ты будешь признана истеричкой.

— Мн кажется, что онъ сумасшедшій.

— Это возможно. Но теб отъ этого не легче, потому что ты ничего не можешь доказать, пока онъ въ состояніи скрывать это. Два психіатра должны видть его въ такомъ состояніи, которое дало бы имъ возможность признать его помшаннымъ, и тогда они подпишутъ удостовреніе. Недавно былъ такой случай: мужъ одной моей подруги-американки временами поступалъ такъ, что его можно было признать безусловно сумасшедшимъ, и никто изъ видвшихъ его въ такомъ состояніи, не сомнвался въ этомъ. Но докторовъ онъ все-таки сумлъ провести. Она боялась за свою жизнь, поэтому двое ея братьевъ заманили его на океанскій пароходъ и увезли. Повидимому, въ Соединенныхъ Штатахъ такъ не церемонятся, какъ у насъ. И это къ счастью, потому что въ настоящее время съ нимъ уже длаются припадки бшенства.

— Вы хотите сказать, что англійскіе законы не окажутъ мн защиты?

— Только въ томъ случа законъ будетъ защищать тебя, если мужъ ударитъ тебя въ присутствіи слугъ. Тогда ты можешь получить право жить отдльно, но развода ты не получишь, если нтъ налицо неврности. Полагаю, что теб лучшіе вернуться къ матери.

— Я не могу. Мама давно уже сердится на меня. Я написала ей, что чувствую себя разочарованной, несчастной и… напуганной. Я такъ нуждалась въ материнскомъ участіи. Но мама отвчала мн, что я черезчуръ романтична и неблагодарна, и что у меня есть все, что можетъ сдлать счастливой каждую двушку. По ея мннію, вс мужчины одинаково непріятны, и я должна понять это. Мн кажется, что мама опасалась, что я брошу Френса, и тогда ея планы разрушатся. Но когда герцогъ женился, то она разсердилась на меня еще больше, и теперь мы даже не переписываемся. Притомъ же, я не хочу, чтобы она узнала все. Она, можетъ быть, сурова, но все-таки она уже стара и достаточно испытала разочарованій въ своей жизни… Я надюсь все-таки, что законъ…

— Законъ ничего не можетъ сдлать тутъ.

— Ну, такъ я буду работать… Я заходила къ Ишбель, но ея мужъ боліенъ, и я не могла ее повидать. Я надялась, что вы позволите мн остановиться у васъ…

— Конечно… но мн все-таки не нравится твоя идея. Лучше узжай въ Невисъ. Люди подумаютъ, что ты похала навстить твою мать. Ну, а если ты не вернешься оттуда… въ Лондон все скоро забывается!

— Разумется, я поду рано или поздно въ Невисъ, но только не теперь, когда я нахожусь въ такомъ затрудненіи. И потомъ… я бы не могла тамъ, оставаться… посл пяти лтъ, проведенныхъ въ Англіи. Я бы умерла тамъ съ тоски… такъ же, какъ и вы!

Миссисъ Уинстонъ заходила по комнат. Она была въ большомъ затрудненія. Джулія была единственной родственницей въ Англіи, и свтъ, разумется, осудитъ ее, если она откажетъ Джуліи въ пріют. Но и въ другомъ случа ее тоже осудятъ и обвинятъ въ оказаніи поддержки жен, бжавшей отъ мужа. Что же ей длать, какъ поступить?.. Тутъ она вспомнила, что въ декабр свтское общество отсутствуетъ изъ Лондона, и вдобавокъ всеобщее вниманіе поглощено войной, поэтому побгъ Джуліи можетъ пройти незамченнымъ. Эта мысль нсколько успокоила ее, и она уже боле ласково обратилась къ Джуліи.

— Конечно, милая, ты можешь оставаться здсь,— хотя я и узжаю завтра,— если только ты уврена, что онъ не знаетъ, гд ты находишься…

— Онъ ничего не узнаетъ раньше недли.

— Прекрасно. Въ такомъ случа я напишу ему, что отправила тебя въ Невисъ. Мы выиграемъ время. Можетъ быть, онъ будетъ искать тебя!

— Я бы предпочла, чтобы законъ освободилъ меня отъ него совсмъ. Я устала отъ лжи.

— Законъ ничего не можетъ сдлать. Выкинь эту мысль изъ головы. Есть у тебя деньги?

— Около тридцати фунтовъ.

— Герцогъ долженъ былъ бы назначить теб отдльную субсидію. Можетъ быть, онъ и сдлаетъ это, когда узнаетъ все…

— Онъ не повритъ ни одному слову. Вдь онъ убжденъ, что ни одинъ британскій аристократъ не можетъ поступать дурно, а въ особенности членъ его семьи! Онъ сталъ бы читать мн наставленія и въ конц-концовъ послалъ бы за Гарольдомъ. Я предпочитаю, чтобы онъ ничего не зналъ.

— Хорошо. А теперь иди въ свою комнату. Я напишу Фреису, что ты сегодня же ухала на пароход. Если онъ не прочтетъ моего письма цлую недлю, то тмъ лучше!

На другое утро миссисъ Уинстонъ ухала, а Джулія осталась у нея на квартир и въ первый разъ, за много недль, занялась своимъ туалетомъ. Она протелефонировала Ишбель и, узнавъ, что ея мужу лучше, похала къ ней въ магазинъ. Тамъ собралось много народа, и Джулія прямо прошла въ будуаръ Ишбель, гд она провела нкогда столько веселыхъ, пріятныхъ часовъ со своими друзьями. Прошелъ, по крайней мр, часъ, пока Ишбель освободилась и пришла къ ней.

— Милая, какъ я безпокоилась!— вскричала Ишбель.— Ты не отвчала мн ни на одно письмо! Что съ тобой? Ты блдна, какъ привидніе. Я боялась…

— У тебя тоже горе,— прервала ее Джулія.— Я слышала…

— Да, бдный Джимми! Онъ разорился, и съ нимъ сдлался ударъ. Это настоящая трагедія. Онъ ни за что не хотлъ брать мои брилліанты, бдняга! Теперь я ищу маленькій домикъ, чтобы тамъ поселиться съ нимъ. Онъ не хочетъ разставаться со мной, хотя докторъ совтуетъ помстить его въ больницу. Я тоже не хочу, я буду сама ухаживать за нимъ. Вс мои красавцы ухали въ южную Африку, такъ что у меня останется время для моего инвалида,— закончила она шутливымъ тономъ.— Ну, а теперь ты разскажи мн про свои огорченія.

— Я пріхала къ теб, чтобы ты научила меня, какъ зарабатывать свой хлбъ.

— Ага! Мы съ Бриджитъ давно ожидали, что это случится.

Джулія въ краткихъ словахъ разсказала свою исторію, избгая однако подробностей. Но Ишбель все-таки расплакалась. Она горячо жалла о томъ, что въ самомъ начал не попыталась спасти Джулію и предоставила ее собственной участи. Конечно, Джулія должна жить съ ней, и она научитъ ее работать. Джулія можетъ перехать къ ней теперь же.

— Мн кажется, тетка Марія была довольна, что Гарольдъ оставался въ предлахъ закона, и у меня нтъ предлога къ разводу,— сказала Джулія.

Черезъ дв недли Ишбель съ больнымъ мужемъ перехала въ свое новое, скромное жилище, въ одномъ изъ лондонскихъ предмстій. Джулія же поселилась съ нею. Первое время она никому не показывалась, но ея заточеніе продолжалось недолго. Френсъ написалъ миссисъ Уинстонъ и пригрозилъ ей судомъ, но все же поврилъ ея сообщенію и ухалъ въ южную Африку. Посл его отъзда Джулія стала выходить въ пріемную Ишбель и встртила тамъ кое-кого изъ знакомыхъ. Это привело миссисъ Уинстонъ въ сильнйшее негодованіе, и всякія сношенія между теткой и племянницей прекратились. Герцогъ же, остававшійся въ Босквайтс, находился въ полномъ невдніи относительно судьбы Джуліи и полагалъ, что она живетъ въ Уайтъ-Лодж. Мирно и спокойно протекала личная жизнь Джуліи въ теченіе восьми мсяцевъ. Прошлое исчезало въ туман ночныхъ кошмаровъ. Джулія работала и не замчала отсутствія какихъ бы то ни было развлеченій. Вся Англія была въ траур. Почти не было семьи, которая не оплакивала бы кого-нибудь изъ погибшихъ на войн. Мастерская Ишбель была завалена заказами на траурныя платья, и чтобы удовлетворить вс требованія, Ишбель и Джулія очень часто работали по ночамъ, посл ухода мастерицъ. Трауръ былъ въ мод, и поэтому т, кому некого было оплакивать, стыдились сознаться въ этомъ и все-таки облачались въ траурный костюмъ. Джулія и Ишбель смялись порой, за работой, надъ этой комедіей, по вообще он об были слишкомъ заняты, и времени для шутокъ у нихъ не было. За обдомъ он разговаривали только объ извстіяхъ съ театра войны. Нигель Гербертъ тоже зачислился волонтеромъ, былъ раненъ, выздоровлъ и снова отправился на поле битвы, продолжая посылать корреспонденціи въ большія газеты. Двое поклонниковъ Ишбель умерли въ Медисмит, а третій, съ двумя пулями въ тл, лежалъ въ госпитал. Ишбель ничего не знала о немъ, кром того, что прочла въ коротенькой телеграмм въ газетахъ. Отъздъ этого человка разршилъ одну трудную проблему ея жизни, и она находила теперь утшеніе только въ работ. Мужъ Бриджитъ былъ убитъ, а она похала въ Капъ съ санитарнымъ отрядомъ. О Френс ничего не было слышно до 12-го іюня, когда его имя появилось въ списк раненыхъ. Черезъ два мсяца посл этого Джулія прочла о его возвращеніи въ Англію.

XIV.

Однажды вечеромъ посл закрытія магазина, Джулія сообщила Ишбель, когда он остались вдвоемъ:

— Сегодня я получила письмо отъ Гарольда, Письмо было адресовано въ магазинъ. Онъ узналъ, что я не похала въ Невисъ, и требуетъ, чтобы я вернулась въ Уайтъ-Лоджъ.

— Но ты же не сдлаешь этого?

— Конечно, нтъ. Онъ не можетъ заставить меня жить съ нимъ, но такъ какъ я не могу получить законнаго развода, то у него найдутся тысячи способовъ досаждать мн. Онъ очень хитеръ, я говорила съ адвокатомъ по этому поводу и сказала ему, что считаю Гарольда сумасшедшимъ. Адвокатъ былъ смущенъ моимъ заявленіемъ и сказалъ мн, что теперь вообще слишкомъ много говорятъ о психическихъ разстройствахъ въ знатныхъ семьяхъ Великобританіи, и что это вредить имъ въ глазахъ низшихъ классовъ. Онъ даже далъ мн понять, что мой долгъ скрывать это, если въ самомъ дл такое несчастье обрушилось на домъ Френсовъ. Когда же я ему сказала, что двое предковъ Гарольда были сумасшедшими, и ихъ держали взаперти, въ Босквайтс, то онъ замялся и сказалъ мн, что будетъ лучше для меня, если я буду молчать объ этомъ и о своихъ подозрніяхъ, такъ какъ иначе моя надежда на разводъ разлетится въ прахъ. Наши законы гораздо боле снисходительны къ сумасшедшимъ, нежели къ ихъ жертвамъ. Гарольдъ, даже отправленный въ психіатрическую больницу, все-таки останется моимъ мужемъ, хотя бы онъ просидлъ тамъ тридцать или сорокъ лтъ. Если же онъ будетъ оставленъ на свобод, то можетъ совершить что-нибудь такое, что дастъ мн законный поводъ къ разводу. Въ конц-коицовъ мой адвокатъ посовтовалъ мн вернуться въ Невисъ, и я уврена, что этотъ совтъ былъ данъ мн въ интересахъ британской аристократіи… Я написала Френсу, что никогда не вернусь къ нему и ничего больше не желаю о немъ слышать. Письма же его буду отсылать нераспечатанными въ его клубъ.

— Наврное онъ будетъ преслдовать тебя,— сказала Ишбель,— но ты не должна терять мужества…

Спустя три дня посл этого разговора Ишбель и Джулія явились раньше обыкновеннаго въ магазинъ. Въ этотъ день он ожидали посщенія королевской принцессы съ ея двумя дочерьми. Принцесса въ первый разъ была наканун и предупредила, что прідетъ на другой день со своми двочками. Когда Ишбель вошла въ мастерскую, прилегающую къ магазину, то ее встртила старшая мастерица съ перепуганнымъ лицомъ и дрожащимъ голосомъ сказала, что въ магазинъ явились какія то дв особы, а между тмъ ея королевское высочество должна пріхать съ минуты на минуту!

— Ну, такъ что-жъ?— небрежно замтила Ишбель.— Вдь это же лавка, и входъ въ нее свободенъ для всхъ…

— Я имъ сказала, чтобъ он уходили… Что сейчасъ прідетъ принцесса…

— Съ какой стати!.. Нельзя же выставлять за дверь нашихъ кліентокъ изъ-за того, что мы ждемъ принцессу!

— Но такихъ кліентокъ у васъ никогда не было! Это не такой сортъ женщинъ, — возразила мастерица.

— Какой же это сортъ?— спросила съ удивленіемъ Ишбель.

— Это… прошу извиненія!.. уличныя двки,— отвчала мастерица.

Дйствительно, когда Ишбель вошла въ пріемную, гд на выставк красовались самыя изящныя и красивыя шляпы, то она увидала двухъ женщинъ, нарумяненныхъ, съ выкрашенными волосами, очень пестро одтыхъ и увшанныхъ дешевыми драгоцнностями. Об съ нахальнымъ видомъ разглядывали выставленныя шляпки.

— Мн очень жаль, но я должна просить васъ удалиться,— обратилась къ нимъ Ишбель самымъ любезнымъ тономъ. Въ другое время я съ удовольствіемъ покажу вамъ разныя вещи, но теперь мн некогда. Я должна поскоре все привести въ порядокъ…

— Вдь это же модный магазинъ, и каждая дама можетъ войти сюда, если захочетъ?— спросила вызывающимъ тономъ одна изъ незванныхъ постительницъ.— Или, можетъ быть, эта лавка существуетъ только для вашихъ друзей?

— Нтъ… Но сегодня исключительный день… Я еще разъ настоятельно прошу васъ уйти.

— И не подумаю!— объявила одна изъ нихъ и услась на софу съ ршительнымъ видомъ.— Мои деньги ничуть не хуже другихъ. Неправда ли, Френчи?

— Конечно,— отвчала ея подруга:— Мы будемъ примривать шляпы, одну за другой.

— Если вы не уйдете, то я пошлю за полиціей!— вскричала Ишбель вн себя.

— За полиціей? Отчего? Разв мы ведемъ себя непристойно? Вы не имете права…

Въ этотъ моментъ наружная дверь открылась, и Ишбель, къ ужасу своему, увидла принцессу въ сопровожденіи двухъ совсмъ молоденькихъ двушекъ. Женщина, сидвшая на соф, вдругъ вскочила, обняла за талію Ишбель и громко воскликнула:

— Ваши шляпы, моя милая, обворожительны! Я въ полномъ восторг. Сегодня же возьму четыре, но пріду еще завтра, чтобъ посмотрть другія.

Ея спутница достала папироску и съ самымъ развязнымъ видомъ закурила ее, не смущаясь присутствіемъ принцессы, которая на мгновеніе остановилась пораженная, затмъ повернулась и, сдлавъ знакъ дочерямъ, вышла. Ишбель не пошевелилась. Она понимала, что никакія объясненія невозможны, и видла, что для нея это означаетъ разореніе. Никогда больше ни одна свтская дама не переступитъ порога ея магазина.

— Что вы имете противъ меня? Зачмъ вы мн повредили?— спросила она своихъ фальшивыхъ покупательницъ.

— О! — вскричала Джулія,— разв ты не догадываешься, что ихъ подослалъ Френсъ?

— Совершенно врно, моя прелестная!— отвчала та, которая курила, развалясь на диван.— И мы не уйдемъ отсюда, пока вы не уложите своихъ вещей и не отправитесь къ своему законному супругу. Счастливица, у васъ все-таки есть мужъ!.. Конечно, вы можете позвать полицейскихъ, но мы поднимемъ такой крикъ, когда насъ будутъ тащить отсюда, и устроимъ такой скандалъ, что вы сами будете не рады…

— Ну, а если я уду, то вы общаете уйти сейчасъ же?— обратилась Джулія къ нимъ.

— Только въ такомъ случа, если вы вернетесь къ своему мужу. Если вы этого не сдлаете, то мы будемъ приходить сюда каждый день, хотя васъ тутъ и не будетъ. Насъ, вдь, много, и мы будемъ являться сюда поочереди, пока леди не выведетъ насъ при помощи полиціи. Это ей придется продлывать много разъ. Возвращайтесь лучше въ Уайтъ-Лоджъ. Френсъ мой старый товарищъ, но его денежки намъ не часто удается видть. Неправда-ли, шутка хороша, а?..

— Хорошо, — сказала Джулія.— Я поду.

— Зачмъ?— вскричала съ жаромъ Ишбель. Все равно, мое дло погибло! Мы можемъ перебраться въ Америку…

— И покинуть мистера Джонса? Вдь онъ зависитъ отъ тебя теперь. Это пустяки, твое дло не погибло. Конечно, принцесса не вернется, но у тебя есть вліятельные друзья, которые все объяснятъ ей и помшаютъ распространенію этой исторіи.

— Это правда. Френсъ вовсе не хочетъ мшать ей,— но онъ разоритъ ее, если вы не вернетесь домой немедленно.

— Я уду сегодня же!— объявила Джулія и тотчасъ же сбжала внизъ по лстниц, прежде чмъ Ишбель успла удержать ее. Въ тотъ же день она выхала въ Уайтъ-Лоджъ.

Домъ показался ей совершенно пустыннымъ, когда она подъхала къ нему въ экипаж, взятомъ на станціи. Нигд въ окнахъ не видно было людей и не слышно было ни звука, только дымокъ, чуть струившійся изъ кухонной трубы, указывалъ, что домъ былъ обитаемъ. Джулія вошла въ него, никмъ незамченная, и осторожно прошла черезъ коридоръ въ ту часть дома, гд находились ея комнаты. Она не встртила никого, домъ былъ такъ же безмолвенъ, какъ и лсъ, его окружающій. Войдя въ свой прежній будуаръ, она увидала, что дверь, которая вела въ ея спальню, была заперта на ключъ. Но она и не хотла входить туда,— эта комната была слишкомъ полна самыхъ ужасныхъ воспоминаній. Въ будуар господствовалъ полумракъ, такъ какъ тяжелыя занавси на окнахъ были спущены. Джулія только что хотла позвонить, чтобы позвать прислугу, какъ вдругъ увидала въ дверяхъ массивную фигуру своего супруга. Онъ сильно постарлъ. Волосы и усы у него были совсмъ сдые, и глаза безпокойно блуждали по сторонамъ.

— Какъ ты поживаешь?— сказалъ онъ.— Не ожидалъ тебя раньше сегодняшней ночи или завтра. Молодцы двчонки!..

Онъ хотлъ подойти къ ней и вдругъ остановился. На него было направлено дуло револьвера.

— Садитесь,— приказала ему Джулія.— Я хочу говорить съ вами. Но если вы сдлаете шагъ ко мн, то я буду стрлять.

Френсъ хотлъ броситься на нее, но тотчасъ же остановился. Онъ не былъ трусомъ на пол битвы, но онъ еще никогда не видлъ устремленнаго на него дула оружія. Это вызывало у него непріятное ощущеніе, но онъ овладлъ собой и громко разсмялся.

— Ого! Вы, я вижу, любите драматическія положенія. Ну, что-жъ, я могу подождать. Говорите. Вы об изрядныя лгуньи, вы и ваша тетушка!

— Я вернулась, чтобы защитить отъ васъ Ишбель,— сказала Джулія.— Я останусь здсь, но буду сама себ госпожа и заявляю вамъ, что если вы войдете въ мою комнату или прикоснетесь ко мн, то я застрлю васъ безъ всякой церемоніи.

— Ну, это посмотримъ. Въ вашей комнат нтъ ключа, и… вы можете заснуть.

— Я приму свои мры. Впрочемъ, если вы даже одолете меня, то ничего не выиграете. Я скоре убью себя, чмъ позволю притронуться ко мн… Слушайте. Я совтовалась съ адвокатомъ и… съ психіатромъ. Я думаю, что вы сумасшедшій.

— Не смйте этого говорить, не смйте!— крикнулъ Френсъ, и на лиц его выразился ужасъ. Но Джулія безжалостно продолжала:

— Докторъ сказалъ, что могутъ пройти еще года, прежде чмъ у васъ появится острая форма. Вы, однако, можете пробовать надо мной свои прежніе методы жестокости, поэтому я должна оградить себя. Удовольствуйтесь тмъ зломъ, которое вы причинили мн. Вы сгубили мою молодость, убили мою душу, уничтожили во мн способность радоваться и ничего, ничего не оставили мн въ жизни. Еслибъ вы даже не вернулись изъ Африки, то я все же никогда не могла бы стать такой, какъ вс женщины, и любить, какъ он. Вы являетесь въ моихъ глазахъ символомъ мужчины, со всми ужасами, которые онъ таитъ въ себ. Я остаюсь жить только потому, что моя мать еще жива, и мой умъ вынуждаетъ меня жить. Но если вы не въ состояніи этого понять, то…

Она многозначительно указала на револьверъ, но Френсъ на этотъ разъ не обратилъ на него вниманія. Въ его глазахъ словно застылъ какой то ужасъ?— Докторъ не сказалъ вамъ, что я не могу сойти съ ума?

— Вы этого тоже боитесь?

— Нтъ… не вполн… Но когда я лежалъ раненый и думалъ, что умру раньше, чмъ меня найдутъ… и потомъ, въ госпитал… Нтъ! Нтъ! Вдь это былъ только бредъ!.. Проклятая красноволосая вдьма! Ты напомнила мн объ этомъ!..

— Но предположимъ даже, что у васъ нтъ такой наслдственности, все-таки образъ жизни, который вы вели, долженъ былъ отразиться на вашемъ мозг…

— Не я одинъ веду такую жизнь!

— Во всякомъ случа, такихъ, какъ вы, нельзя оставлять на свобод. Вы представляете опасность для общества…

— Вы отмстили мн!— воскликнулъ Френсъ хриплымъ голосомъ, тяжело облокачиваясь на столъ.— Ничего не можетъ быть ужасне, какъ сказать человку, что ему грозитъ сумасшествіе, и заставить его поврить этому!..

— Лучше не думать объ этомъ,— сказала Джулія, внезапно почувствовавъ къ нему жалость.— Послушайте моего совта, позжайте въ Босквайтсъ на охотничій сезонъ. Это будетъ пріятно герцогу. Онъ очень чувствителенъ ко всякому недостатку вниманія съ вашей стороны. Онъ вдь вовсе не обязанъ выдавать вамъ тысячу фунтовъ въ годъ. Притомъ же спортъ принесетъ вамъ несомннную пользу. Я же останусь здсь, но оставляю за собой свободу дйствій.

— Хорошо,— отвчалъ Френсъ.— Я поду. Вы захватили меня врасплохъ, поэтому и одержали надо мной побду. Но прежде, чмъ я вернусь, я ршу, какъ поступить съ вами.

— У меня въ запас еще пять револьверовъ, кром этого, который всегда будетъ при мн,— холодно отвтила Джулія.— Я спряну ихъ въ разныхъ мстахъ, на всякій случай. Но вамъ совтую лучше не волноваться. Вдь вамъ 46 лтъ, и сердце у васъ нездоровое, и приливы крови къ мозгу не могутъ пройти для васъ безнаказанно. Впрочемъ, можетъ быть вы хотите умереть, отъ кровоизліянія въ мозгу?..

Френсъ, съ проклятіемъ на устахъ выскочилъ изъ комнаты. Черезъ часъ онъ уже ухалъ въ Боеквайтсъ. Джулія осталась одна. Въ первый разъ она почувствовала, до какой степени она утомлена, нравственно и физически, и поэтому радовалась своему одиночеству и покою. Но долго ли онъ будетъ продолжаться? У нея не было никакихъ надеждъ въ будущемъ. Неужели она можетъ такъ прожить десять, двадцать, тридцать лтъ? Какъ долго выдержатъ ея нервы такое напряженіе? Достаточно уже быть вынужденной жить подъ одной кровлей съ человкомъ, одинъ взглядъ котораго заставляетъ ее содрогаться, но знать, что съ этимъ человкомъ можетъ сдлаться припадокъ безумія, и спать съ однимъ заряженнымъ револьверомъ подъ подушкой, а другой держать возл себя на стол,— и такъ изъ ночи въ ночь, въ продолженіе долгихъ мсяцевъ и дть!— это было слишкомъ тяжелое бремя для ея плечъ. Но она была молода и наслдовала отъ своей матери крпкіе нервы и твердый характеръ. Она радовалась, что хоть на короткое время могла пользоваться спокойствіемъ и не видть возл себя Френса, поэтому наслаждалась своимъ одиночествомъ и старалась какъ можно меньше думать о будущемъ.

XV.

Френсъ вернулся однажды ночью, очень поздно. Джулія услышала его шаги и тотчасъ же вскочила съ постели. Накинувъ пенюаръ, она присла на край софы въ ожиданіи. Но хотя Френсъ шумлъ боле обыкновеннаго и поднялъ на ноги весь штатъ домашней прислуги, но къ ней въ комнату не вошелъ, хотя и провелъ въ столовой боле часа. Джулія увидала его только на слдующій день, передъ завтракомъ. Онъ съ величественнымъ видомъ поздоровался съ ней, спросилъ, какъ она поживаетъ, и любезно предложилъ ей руку, чтобъ проводить ее къ столу. За завтракомъ онъ былъ очень предупредителенъ, но не сдлалъ ей никакого замчанія. Джулія была изумлена его поведеніемъ, однако, все же почувствовала облегченіе. Она замтила также, что онъ выглядлъ гораздо лучше, чмъ въ Босквайтс, руки у него не дрожали, и онъ ничего не пилъ. Посл завтрака онъ тотчасъ же всталъ и, отвсивъ ей легкій поклонъ, вышелъ изъ комнаты, даже не закуривъ папиросы. Очевидно, онъ теперь заботился о томъ, чтобы укрпить свои нервы.

На слдующій день она узнала, что онъ купилъ новую свору гончихъ и нанялъ соотвтствующее число егерей, грумовъ и ихъ помощниковъ. Джулія была поражена такой расточительностью, какъ какъ охота вообще представляетъ очень дорогое удовольствіе для англичанина и требуетъ большихъ затратъ, она же знала, что Френсъ былъ очень скупъ и неохотно тратилъ свои деньги. Ея любопытство было настолько возбуждено, что она даже не могла удержаться и за завтракомъ сказала ему:

— А я думала, что охота очень дорого стоитъ.

— Что изъ того? — возразилъ онъ съ особенно высокомрнымъ видомъ.— Я не долженъ забывать своего положенія и того, къ чему оно обязываетъ меня.

Джулія видла, что онъ играетъ какую-то новую роль со свойственной ему методичностью, но его мотивы были ей неясны.

— Но мн кажется, вы не можете позволять себ такихъ тратъ,— замтила она, — а длать долги…

— Я не привыкъ выслушивать нравоученія!— прервалъ онъ ее.— Однако, на этотъ разъ я готовъ удовлетворить ваше любопытство. Въ бытность свою въ Бооквайтс я удостоврился, что ни мой кузенъ, ни его сынъ не проживутъ и нсколькихъ мсяцевъ.

— Какъ?.. А я слышала, что ребенокъ пользуется цвтущимъ здоровьемъ, и герцогъ тоже поздоровлъ!

— У обоихъ туберкулезъ въ самой послдней стадіи, Брайтова болзнь или діабетъ… Я еще не составилъ себ окончательнаго мннія, которая изъ этихъ болзней… При томъ же я удостоврился, что Маргаретъ больше не можетъ имть дтей!

— Вотъ что! Вы, значитъ, надетесь скоро наслдовать титулъ?

— Въ теченіе этого года.

— Въ такомъ случа, получивъ то, къ чему вы стремитесь, вы дадите мн свободу?

Въ его глазахъ блеснулъ зловщій огонекъ, но онъ избгалъ смотрть на нее и только проговорилъ внушительнымъ тономъ:

— Вы будете моей герцогиней и должны сдлать все, что въ вашихъ силахъ, чтобы поддержать престижъ знатнаго дома, куда вы имли счастье попасть. Если вы бросите меня или вообще навлечете безчестіе на мою семью, то вы знаете, какая кара ожидаетъ васъ. Другія же наказанія вы узнаете, если дадите мн малйшій поводъ къ неудовольствію!..

Джулія громко расхохоталась.

— Вы меня смшите своимъ тономъ превосходства и новой ролью, которую вы разыгрываете теперь,— сказала она.— Право же, вы производили на меня больше впечатлнія, когда вы были грубымъ животнымъ. По крайней мр, тогда вы были естественне и не были актеромъ, играющимъ роль лорда на сцен.

— Актеромъ? Я же вамъ говорю, что черезъ полгода я буду герцогомъ Кингсборо!

— Хотя бы! Гд вы видли герцога, который напускалъ бы на себя такую важность? Даже Кингсборо старается держаться просто и быть демократичнымъ.

— Знатные англійскіе пэры сдлали большую ошибку, выдавая себя за демократовъ, потому что они и не могутъ, въ дйствительности, сочувствовать этимъ идеямъ. Они только унизили достоинство своего положенія. Я же хочу вновь возвысить его. Когда я буду герцогомъ, то возстановлю прежній блескъ Босквайтса и буду жить, какъ жили феодальные лорды, окруженный арміей слугъ и арендаторами, для которыхъ мое малйшее слово будетъ закономъ. Я возобновлю т обычаи, которые забыты королями, и въ моихъ владніяхъ, никогда больше не будетъ выборовъ!

— Ого! Неужели вы думаете, что можете повернуть стрлку времени назадъ? Вдь мы живемъ въ двадцатомъ вк!

— Не одинъ я думаю, что мы вернемся таки назадъ, къ абсолютной монархіи. Это единственный исходъ въ борьб съ соціализмомъ, если мы хотимъ избжать правленія черни.

Джуліи невольно вспомнилась статья, которую она только что прочла въ одномъ ультраконсервативномъ журнал. Она оставила его раскрытымъ на стол, въ библіотек. Неужели Френсъ прочелъ эту статью? Вдь онъ никогда ничего не читалъ, кром французскихъ романовъ! Неужели онъ теперь, такъ поздно, хочетъ воспитать свой умъ? Во всякомъ случа не она станетъ препятствовать ему въ этомъ.

— Вроятно, это будетъ очень живописно,— сказала она, вставая.— Къ завтраку мн придется надвать платья, затканныя золотомъ…

— Я еще не всталъ,— замтилъ ей съ удареніемъ Френсъ, когда она поднялась со стула.

— Ого! Вы уже хотите теперь упражняться на мн, какъ вы будете держать себя, когда получите титулъ?

Френсъ густо покраснлъ, но не сказалъ ни слова. Онъ всталъ и съ величайшимъ достоинствомъ вышелъ изъ комнаты. Джулія съ любопытствомъ и изумленіемъ смотрла въ окно, какъ онъ проходилъ по двору. Она еще никогда не замчала у него такой горделивой осанки и задавала себ вопросъ, что могла означать эта перемна.

На слдующій день за завтракомъ Френсъ объявилъ ей, что больше не позволяетъ пользоваться его лошадьми и экипажами, и если она захочетъ хать въ Лондонъ, то должна идти пшкомъ на станцію.

— Вы стараетесь сдлать очень тяжелой мою жизнь здсь,— прошептала она,— но мн не остается ничего другого, какъ только покориться.

— Я желаю, чтобъ вы никогда не забывали, что вы, нкоторымъ образомъ, государственная плнница.

Джулія, едва сдерживая улыбку, отвтила:— король приказываетъ,— мн остается только повиноваться. Я, вроятно, умру здсь отъ скуки, но вдь я — только женщина, поэтому — что за бда!..

— Безъ сомннія… Я хочу, чтобы вы оставались въ стнахъ Уайтъ-Лоджа до конца своихъ дней и ничего не длали.

— Очень хорошо,— отвчала она, стараясь ничмъ не выдавать своихъ мыслей. Ея кротость, повидимому, понравилась ему, и онъ одобрительно посмотрлъ на нее, сказавъ:— Вы можете идти!.. Джулія поблагодарила и вышла. Посл этого онъ цлый мсяцъ не разговаривалъ съ ней, а затмъ объявилъ ей, что пригласилъ гостей на завіракъ, посл котораго состоится большая охота. Джулія была нсколько удивлена, что сосдніе помщики такъ охотно приняли его приглашеніе. Его никто не любилъ, и во всю свою жизнь онъ не пріобрлъ ни-одного друга. Ясно было, что съ нимъ мирились только поневол, благодаря его происхожденію и связямъ. Но теперь, когда было извстно, что онъ такъ храбро сражался въ Южной Африк, ему прощали его недостатки. Личное мужество и патріотизмъ какъ бы вознаграждали за отсутствіе въ немъ друтихъ качествъ. Вотъ почему вс сосди Френса, дамы и мужчины, приняли его приглашеніе и своимъ появленіемъ нарушили то уединеніе, въ которомъ до тхъ поръ жила Джулія. Но Джулія, выйдя къ гостямъ, съ грустью почувствовала, что она уже отвыкла отъ общества и предпочитаетъ свое одиночество. Въ прежнее время для нея было бы большимъ лишеніемъ, еслибъ ей нельзя было принимать участіе въ охот съ гончими. Но теперь у нея не было ни малйшаго желанія скакать по полю въ погон за лисицей, и она нисколько не завидовала дамамъ, которыя съ оживленіемъ говорили о предстоящей охот. Ее удивляло ея собственное равнодушіе. Неужели это оттого, что она познакомилась съ серьезной стороной жизни въ теченіе своего восьмимсячнаго пребыванія въ Лондон?

Ее удивило благодушіе Френса и то, что онъ позволялъ ей бесдовать съ гостями. Но скоро онъ раскрылъ ей свой тайный умыселъ. Нсколько разъ, во время завтрака, онъ обрывалъ ее какимъ-нибудь замчаніемъ по поводу ея неумнія держать себя въ обществ и училъ ее свтскимъ манерамъ. Это было новаго рода издвательство, которое онъ придумалъ, чтобы мучить ее. Она тотчасъ же поняла это и надялась втайн, что онъ потеряетъ контроль надъ собой и позволитъ себ публично оскорбить ее. Тогда, по крайней мр, у нея будетъ предлогъ обвинить его, и она можетъ сослаться на свидтелей. Но онъ ни разу не выдалъ себя и свои замчанія по поводу ея неумнья держать себя высказывалъ всегда добродушно-снисходительнымъ тономъ. И хотя онъ унижалъ ее при всхъ, но придраться къ нему было невозможно. Гости, въ глубин души, изумлялись ея самообладанію и думали, что легче лишиться титула герцогини, нежели жить взаперти съ подобнымъ негодяемъ. Джулія же опасалась, что Френсъ придумаетъ какой-нибудь новый способъ мщенія, видя, что ему не удалось довести ее до слезъ или вызвать съ ея стороны гнвный отпоръ. Но когда она увидлась съ нимъ на другой день, то была поражена, съ какимъ торжествующимъ видомъ онъ посмотрлъ на нее. Его надменная увренность въ себ была такъ велика, что онъ даже не допускалъ мысли, что могъ ошибиться въ расчет, и удары его не попали въ цль. Посл этого въ теченіе нсколькихъ мсяцевъ онъ не говорилъ съ нею и только при случа обращался къ ней съ вжливыми фразами, отнимая у нея всякую возможность обвинить его въ дурномъ обращеніи. Но однажды онъ послалъ ей сказать, что ждетъ ее въ библіотек, и когда она пришла, то онъ показалъ ей счетъ изъ книжнаго магазина.— Я не давалъ вамъ позволенія выписывать книги!— объявилъ онъ ей такимъ тономъ, какимъ разговариваютъ начальники съ подчиненными.

Джулія почувствовала, что негодованіе вскипло у нея въ душ, и сразу все ея смиреніе улетучилось.— Вы заставляете меня жить съ вами,— проговорила она, задыхаясь отъ гнва,— поэтому я имю право на вознагражденіе. При томъ же вы — мой мужъ, и я не вижу причинъ, почему вы не стали бы платить по моимъ счетамъ. Другое дло, если бъ вы отпустили меня. Я вдь ничего не опрашивала у васъ, когда сама зарабатывала средства къ жизни.

— Если вы нуждаетесь въ книгахъ, сударыня, то напишите вашей матери, чтобы она прислала вамъ деньги на ихъ покупку. Какой я былъ оселъ, что женился на двушк безъ копейки денегъ! Кто бы другой женился на васъ? Вы должны быть благодарны мн за то, что имете кровъ и кусокъ хлба. Ни одна двушка не иметъ права выходить замужъ за человка въ моемъ положеніи, если она не можетъ принести ему количество золота, равное ей по всу.

— Какъ жаль, что я такъ дорого буду стоить вамъ, когда сдлаюсь герцогиней,— проговорила Джулія кротко.— Лучше отпустите меня…

— Когда вы будете герцогиней, то у васъ будутъ платья, но книгъ у васъ не будетъ, и вы не будете пользоваться никакой свободой. Этотъ счетъ я заплачу, когда будетъ можно, но я сегодня же напишу, что отказываю вамъ въ дальнйшемъ кредит. Вы можете теперь идти.

Въ первый разъ Джулія почувствовала полную растерянность и страхъ за будущее. Въ самомъ дл, что она будетъ длать безъ книгъ? Зимы въ Англіи бываютъ такія длинныя и дождливыя. Выходить будетъ нельзя, и ей придется сидть въ четырехъ стнахъ, долгіе дни и вчера, сложа руки!.. Эта мысль пугала ее. Но, спустя нсколько дней, у нея явился новый поводъ къ тревог. Много разъ ночью сна просыпалась внезапно отъ страннаго шума и тогда слышала тяжелое дыханіе за своею дверью. Теперь, когда охотничій сезонъ кончился, Френсъ цлыми днями бродилъ по дому, и Джулія боялась, что ея нервы не выдержатъ страшнаго испытанія, которому подвергаетъ ее жизнь съ человкомъ, стоящимъ на рубеж безумія…

XVI.

Джулія стояла однажды утромъ у окна и смотрла на падающій дождь, думая все ту же неотвязную думу: что ей длать? Она всегда презирала слабыхъ женщинъ, оплакивающихъ свою судьбу и восклицающихъ, что он ненавидятъ жизнь. Отчего же он не устроюгъ своей жизни иначе?— думала она. Въ своемъ юношескомъ задор она не допускала мысли, что трудно измнить свою жизнь, и говорила, что судьба человка всегда находится въ его собственныхъ рукахъ. Но жизнь научила ее другому, и тогда она почувствовала свою полную безпомощность. Она, дйствительно, была точно въ заточеніи и не знала, чмъ наполнить свое время. И вопросъ: что длать?— все назойливе вставалъ передъ нею. Если она убжитъ въ Лондонъ и будетъ тамъ скрываться, работая въ какой-нибудь неизвстной мастерской, то все же Френсъ исполнить свою угрозу и погубитъ дло Ишбель, тмъ или инымъ способомъ. Эта мысль пугала ее. Она не хочетъ быть причиной несчастья своей подруга!..

Погруженная въ грустное раздумье, она продолжала стоять у окна, прислушиваясь къ тому, какъ дождь барабанитъ по стекламъ, и вдругъ увидала экипажъ, остановившійся въ конц аллеи. Какой-то человкъ выскочилъ изъ него и быстрыми шагами направился къ дому. Это былъ Гербертъ Нигель.

Первымъ движеніемъ Джуліи было побжать внизъ и броситься къ нему на шею. Но она. сдержалась и, позвонивъ слугу, спросила: дома ли ея мужъ? Узнавъ, что онъ ухалъ, Джулія приказала растопить каминъ въ гостиной и прежде, чмъ сойти туда, переодлась въ лучшее платье и поправила волосы. Ей хотлось произвести пріятное впечатлніе на Нигеля, съ которымъ она столько времени не видлась.

Нигель ждалъ ее, стоя у затопленнаго камина въ холодной, неуютной комнат. Онъ подошелъ къ ней, какъ только она показалась въ дверяхъ, и крпко сжалъ ея руки въ своихъ рукахъ.

— О, какъ это хорошо, что вы вернулись!— вскричала Джулія. Но они оба были слишкомъ взволнованы, чтобы разговаривать, и долго сидли молча и смотрли другъ на друга. Нигель измнился гораздо больше, чмъ Джулія, и это сразу бросилось ей въ глаза.

— О, эта южная Африка!— воскликнула Джулія.— До какой степени она измнила всхъ васъ!

— Къ сожалнію — согласился Нигель,— т. е. только тхъ, кто уцллъ изъ насъ! Не знаю, извстно ли вамъ, что изъ всей нашей семьи остался только я одинъ. Когда началась эта война, у меня было четыре брата и шесть кузеновъ. Теперь не осталось ни одного и никого изъ моихъ друзей. О, какая ужасная, безполезная и бездушная вещь — война!… Но объ этомъ я еще буду говорить… въ другомъ мст. А сюда я пріхалъ только для того, чтобы повидать васъ, и боюсь, что намъ помшаютъ…

— Нтъ! Френсъ очень рдко завтракаетъ дома. Вы же позавтракаете со мной, конечно… знаете ли вы, что я не видла ни души съ ноября мсяца?

— Знаю. Поэтому я и пріхалъ, чтобъ повидать васъ…

Онъ всталъ и подошелъ къ окну, затмъ, пройдясь но комнат, остановился возл нея, заложивъ руки въ карманы.— Помните, я объяснялся вамъ въ любви, а вы отвергли меня…

— Увы! Я вышла къ вамъ тогда, ночью, потому что меня занимала романтичная обстановка нашего свиданія. О, какимъ я была ребенкомъ! А съ тхъ поръ… Нигель, Нигель, если бъ вы только знали!.. Я и десятой доли не ршалась говорить никому! Я даже вспомнить не смю объ этомъ!..

Нигель, какъ и большинство мужчинъ, теряющихся при вид плачущей женщины, безпомощно бормоталъ, беря ее за руки:—Я знаю, вамъ не надо говорить мн! Не плачьте. Мн надо такъ много сказать вамъ… Ишбель все сообщила мн, когда я вернулся на прошлой недл. Но я теперь уже не такъ импульсивенъ, какъ былъ раньше,— прибавилъ онъ съ виноватой улыбкой.— Если бъ я услыхалъ объ этомъ въ первый годъ нашего знакомства, то очертя голову бросился бы спасать васъ, не думая ни о чемъ. Но того воды утекло съ тхъ поръ!…

— Разв вы меня больше не любите?— спросила Джулія съ живостью.

— Я всегда любилъ васъ и думаю, что буду всегда любить. Но мы бываемъ молоды только одинъ разъ! Только въ молодости любовь бываетъ всепоглощающимъ чувствомъ. Это время для меня прошло. Я нашелъ другіе рессурсы въ жизни и въ теченіе многихъ мсяцевъ могъ совершенно не думать о васъ. Это сдлала работа, продуктивная работа. Она заставила меня выкинуть васъ изъ головы. Къ тому же, посл той ночи въ Босквайтс, я ненавидлъ васъ нкоторое время.. И вы уже не можете быть тмъ очаровательнымъ ребенкомъ, какимъ вы были тогда. Если бъ я не возненавидлъ васъ и не ухалъ бы тотчасъ же, то мое сердце не выдержало бы этого удара. Потомъ, когда я снова встртился съ вами и нашелъ васъ такой же прелестной, я поздравлялъ себя въ душ, что справился со своимъ чувствомъ. Но… на самомъ дл я никогда не переставалъ думать о васъ. И тамъ, въ Африк, когда я оставался одинъ, ночью, мысль моя тотчасъ же возвращалась къ вамъ… Но я не подозрвалъ ничего подобнаго. И когда мн разсказали… О, это ужасно, ужасно!.. Такая жизнь!..

— Теперь не такъ плохо. Я всегда имю подъ рукой пять револьверовъ… Я все же надюсь, что рано или поздно, онъ проявитъ себя публично. До нкоторой степени я умю управлять имъ. А смерти я не боюсь!..

— Что за ужасъ! Сколько вамъ лтъ? Двадцать пять? Разв такъ можно жить? Надо поискать выхода. Нтъ сомннія, что онъ скоро окончательно сойдетъ съ ума. Но когда я подумаю, что онъ можетъ понадлалъ до тхъ поръ!.. Нтъ, вы должны бросить его немедленно! Я возвращаюсь къ своему прежнему плану…— Онъ горько усмхнулся.— Семь лтъ тому назадъ, я совтовался объ этомъ съ Бриджитъ и Ишбель. Мы вс были такъ молоды тогда! И, тмъ не мене, это былъ хорошій планъ. Вы должны ухать въ Америку и тамъ получить разводъ… Я надюсь, что вы выйдете за меня замужъ. Только теперь, когда я узналъ, что вы терпите, когда я увидалъ васъ плачущей!.. Мн кажется, прежде я не любилъ васъ по настоящему. Но теперь вы нужны мн еще больше, чмъ тогда, когда я былъ молодъ, смлъ и безпеченъ. Я не думалъ, что такъ будетъ!.. Можете вы ухать завтра же?

— Я должна подумать… Я не знаю. Все это такъ соблазнительно. Но я не уврена…

— Вы хотите сказать, что не любите меня?

— О, еслибъ я могла забыть, изгнать изъ своей памяти все,ивсе!.. Этотъ ужасъ!… Я не знаю! Я была уврена, что не забуду никогда. А если я не забуду, то не въ состояніи буду любить никого, ни васъ, ни другого мужчину!..

— Не забывайте, что вамъ только 25 лтъ. Все изглаживается въ такіе годы. А у васъ столько энергіи, не говоря уже объ ум. Черезъ годъ жизни въ Соединенныхъ Штатахъ вамъ все это покажется сномъ… Подете вы?

— Я должна подумать! — воскликнула она, сжимая голову руками.— Свобода, новая жизнь, забвеніе,— вотъ что предлагали ей! И счастье, счастье!.. Отчего ей не полюбить Нигеля?..

— Я должна подумать,— повторила она. Краска сбжала съ ея лица, и въ глазахъ снова появились слезы.— Все, что вы рисуете мн въ будущемъ, такъ привлекательно. Но… меня выдали замужъ въ первый разъ, не спрашляясь съ моими желаніями, и я не должна такъ слпо связывать себя во второй разъ. Мн надо подумать!..

И она дйствительно продумала всю ночь. Онъ, этотъ славный молодой человкъ, такой великодушный, преданный, развернулъ передъ нею соблазнительную картину свободной, счастливой жизни. Но разв ей нуженъ мужъ, какъ бы онъ ни былъ преданъ, великодушенъ и добръ? Прошло полтора года съ тхъ поръ, какъ она перестала быть женой Френса, но если воспоминанія о ея супружеской жизни уже больше не преслдовали ее, какъ кошмаръ, тмъ ре мене он еще не изгладились окончательно изъ ея памяти и продолжали оказывать вліяніе на ея отношенія къ мужчинамъ. Она не могла думать безъ содроганія о супружеств. Можетъ быть, если бы Нигель дйствовалъ боле энергично, подчинилъ бы ее своей вол, увезъ бы ее въ Америку, то въ новой сред, въ новой обстановк, эти ужасныя воспоминанія о ея брачной жизни могли бы скоро сгладиться и перестали бы служить преградой между нею и человкомъ, который ее любилъ. Но онъ не сумлъ внушить ей страсти. Она сама искренно горевала о томъ, что не могла заставить себя видть въ Нигел своего будущаго мужа. Лучше не длать новаго опыта, который могъ бы окончиться плачевно для нихъ обоихъ! Ей ничего больше не остается, какъ терпть и ждать. Въ тотъ день, когда Ишбель станетъ свободной и выйдетъ замужъ за лорда Дарка, Джулія покинетъ Френса и отправится въ Лондонъ искать работы…

Въ такомъ дух она написала Нигелю и поставила точку на этой страниц своей жизни. Потянулись дни тягостные, мучительные. Джулія, однако, замчала, что болзнь Френса прогрессируетъ. Она ясно видла, что его не только не оставляетъ мысль о скоромъ полученіи герцогскаго титула, но въ его больномъ мозгу постоянно возникаютъ картины того великолпія и пышности, которыми онъ обставитъ свою жизнь. Онъ говорилъ о банкет, который онъ устроитъ въ Лондон, и на которомъ будутъ присутствовать вс царствующіе европейскіе принцы. Въ своемъ кабинет онъ писалъ и переписывалъ пригласительныя письма коронованнымъ особамъ и знатнйшимъ лицамъ Великобританіи, и это занятіе доставляло ему особенно жгучее наслажденіе. Но все же у него еще настолько сохранилась способность разсуждать, что онъ не отсылалъ этихъ писемъ, а пряталъ ихъ въ своемъ письменномъ стол, и только Джуліи, интересовавшейся его душевнымъ состояніемъ, удавалось ловкими вопросами выпытать у него то, что занимало его мысли днемъ и ночью. Джулія написала объ этомъ своей тетк, миссисъ Уинстонъ, и просила ее пригласить на обдъ Френса и двухъ извстныхъ психіатровъ, которые могли бы опредлить его состояніе. Но Миссисъ Уинстонъ отказалась. Она не желала вмшиваться въ такое дло и потому предпочитала думать, что Джулія ошибается, считая своего мужа сумасшедшимъ. У него есть странности,— это правда, можетъ быть даже больше, чмъ у другихъ, но и только. Мало ли на свт людей со странностями! Притомъ же миссисъ Уинстонъ считала бы съ своей стороны въ высшей степени неблагороднымъ такой обманъ по отношенію къ человку, доврчиво принимающему ея приглашеніе. Джулія, получивъ этотъ отвтъ, ршила, что ей больше ничего не остается, какъ ждать, не разставаясь съ заряженнымъ револьверомъ въ карман и постоянно помня объ опасности, которая угрожаетъ ей. И вотъ въ этотъ темный періодъ ея жизни блеснулъ лучъ надежды. Она получила извстіе о смерти мужа Ишбель, написавшей ей, кром того, что, по истеченіи положеннаго срока траура, она обвнчается съ лордомъ Даркъ, который былъ раненъ въ Южной Африк, долго находился между жизнью и смертью, но теперь выздоровлъ и живетъ въ Лондон. Ишбель совтовала Джуліи немедленно же оставить Френса и хать въ Лондонъ, гд она тотчасъ же получитъ занятіе. Само собою разумется, что этотъ совтъ не пришлось повторять дважды. Джулія воспользовалась отсутствіемъ Френса и, оставивъ ему записку, что навсегда покидаетъ его домъ, съ первымъ же поздомъ укатила въ Лондонъ, гд на станціи ее встртила Бриджитъ, увдомленная уже о ея прізд.

Джулія уже знала о томъ, что Бриджитъ сдлалась дятельной участницей женскаго суффражистскаго движенія, и съ большимъ интересомъ разспрашивала ее объ успхахъ этого движенія. Сидя въ карет, быстро катившей по столь ей знакомымъ лондонскимъ улицамъ, и слушая оживленныя рчи подруги, Джулія думала, что ея жизнь въ Уайтъ-Лодж была не боле, какъ страшнымъ сномъ, и теперь наступаетъ радостное пробужденіе.

— Время мужчинъ миновало, какъ миновало время монархій и аристократій,— говорила ей Бриджитъ.— Занимается заря новаго дня,— это будетъ день женщинъ и рабочаго класса. Надо приготовить ихъ къ этому, и въ этомъ заключается наша задача. Работы много, и ты должна принять въ ней участіе. Ты будешь моимъ секретаремъ. Это такое счастье для меня. Жизнь такъ интересна, вотъ ты увидишь…

Хотя Джулія не могла раздлять такого энтузіазма своей подруги, но все же эта новая сторона жизни заинтересовала ее. Она столкнулась съ новыми фактами и проблемами, отъ которыхъ была далека раньше. Ежедневно она разъзжала вмст съ Бриджитъ по трущобамъ столицы и впервые увидала воочію ту ужасающую., безнадежную нищету, о которой знала только изъ книгъ. О Френс она не имла никакихъ извстій и догадывалась, что онъ позабылъ объ ея существованіи. Тмъ лучше для нея. Но въ то же время она знала, что это былъ угрожающій признакъ, и что болзнь Френса вступила въ опасную стадію. Она чувствовала, что ей надо предупредить герцога, хотя сознавала, что это безполезно — онъ не повритъ ей!

Время летло незамтно. Джулія посщала всевозможные митинги и рефераты и слушала горячія, воодушевленныя рчи ораторовъ. Она побывала и на ткацкихъ фабрикахъ, гд употреблялся женскій и дтскій трудъ, и познакомилась съ ужасающими условіями фабричной работы, подрывающей здоровье цлыхъ поколній.

Однажды, вечеромъ, она возвращалась домой, вмст съ Бриджитъ, посл собранія въ клуб интеллигентныхъ женщинъ въ Истъ-Энд, гд произносились рчи, и происходили горячія пренія, какъ вдругъ къ ихъ экипажу подскочилъ разносчикъ газетъ, размахивая экстреннымъ прибавленіемъ и предлагая его покупателямъ. Бриджитъ, отъ зоркаго взгляда которой ничто не могло ускользнуть, тотчасъ же схватила листокъ, содержащій, очевидно, какое-то сенсаціонное извстіе, напечатанное огромными буквами:

— Господи!— вскричала она и передала листокъ Джуліи со словами:— Френсъ покушался сегодня на жизнь герцога!

Въ дом Кингеборо, куда он похали тотчасъ же, господствовалъ всеобщій переполохъ. Съ герцогиней сдлался нервный припадокъ, а потому ихъ приняла Леди Арабелла, любезно замтившая Джуліи, что она рада видть, что Джулія попрежнему считаетъ себя принадлежащей къ дому Френсовъ. Она разсказала ей, что Френсъ ворвался въ кабинетъ герцога и, грозя убить его, требовалъ, чтобы онъ отрекся отъ своего титула въ его пользу и отдалъ бы ему все свое состояніе. Лакеямъ съ трудомъ удалось обезоружить Френса, съ которымъ сдлался форменный припадокъ бшенства. Призванные врачи объявили, что его надо немедленно отправить въ пріютъ для душевнобольныхъ, такъ какъ его сумасшествіе приняло опасную форму. Леди Арабелла, разстроенная всмъ случившимся, упрашивала Джулію остаться съ ней, на что та охотно согласилась. Когда же герцогъ узналъ ея исторію и то, что она давно уже считала Френса сумасшедшимъ и терпла вс его безумныя выходки, потому что не находила защиты ни у кого, то онъ честно сознался ей, что ему, дйствительно, трудно было бы допустить, что она права. Слишкомъ непріятно сознавать, что одинъ изъ членовъ знатной семьи Френсовъ неизлечимо сумасшедшій! Однако, герцогъ такъ обрадовался своему спасенію, что выказалъ великодушіе и относительно Джуліи, объявивъ, что будетъ ежегодно выплачивать ей три четверти той суммы, которую онъ выдавалъ ея мужу.

Сдлавшись свободной и независимой въ матеріальномъ отношеніи, Джулія ршила исполнить свою завтную мечту и похать въ Индію — страну, которая такъ привлекала ее своею мистикой и философіей. Бриджитъ, не терявшая надежды, надялась заразитъ ее своимъ энтузіазмомъ, и была очень огорчена ея отъздомъ. Но Джулію манилъ къ себ востокъ. Она заинтересовалась Индіей, индусской философіей и исторіей, еще въ Уайтъ-Лодж, гд случайно нашла книги, касающіяся этого предмета. Потомъ, въ свободное время, въ Лондон, она продолжала начатое изученіе, и желаніе увидть Индію все сильне разгоралась въ ея душ.

XVII.

Джулія вернулась въ Лондонъ посл четырехлтняго отсутствія, и Нигель, съ которымъ она поддерживала постоянныя письменныя сношенія, встртилъ ее на вокзал. Онъ сообщилъ ей первыя извстія объ ужасномъ землетрясеніи и пожар въ Санъ-Франциско и невольно заставилъ ее вспомнить пылкаго юношу калифорнійца, который нкогда хотлъ ее увезти съ собой въ Америку.

— Должно быть ему теперь 25 или 26 лтъ,— проговорила она задумчиво.

— Кому?— съ удивленіемъ спросилъ Нигель.

— Это одинъ калифорніецъ, котораго я знала, когда онъ былъ мальчикомъ. Братъ миссисъ Бодъ. Неужели вы думаете, что вс тамъ погибли?

— Будемъ надяться, что нтъ. Первыя извстія о катастроф всегда бываютъ преувеличены… Но довольно обо всхъ этихъ ужасахъ. Поговоримъ лучше о васъ. Знаете ли, что вы еще похорошли съ тхъ поръ, какъ я васъ видлъ въ Лондон послдній разъ. Ваши глаза имютъ какое-то совсмъ особенное выраженіе.

— О, мои глаза видли такъ много съ тхъ поръ!

— Можетъ быть, вы сдлались верховной жрицей какого-нибудь культа?

— Нтъ,— засмялась она.— Я просто слышала рчи мудрецовъ въ Бенарес и Персіи и кое-чему научилась у нихъ. Но насъ, европейцевъ, они не посвящаютъ въ свои глубочайшія тайны. Они насъ слишкомъ презираютъ или боятся. Однако, даже небольшая крупица восточной мудрости можетъ быть очень полезна намъ, одержимымъ такимъ безпокойнымъ духомъ…

Она разсказала ему о своей поздк въ Персію, чтобы повидать Абдулъ Бага Аббаса, проповдника новой религіи, и въ то время, какъ она излагала ему основы новаго ученія, приводившія ее въ восхищеніе, онъ съ изумленіемъ смотрлъ на нее. Несмотря на искреннюю радость, высказанную ею при встрч съ нимъ, она казалась ему необыкновенно далекой, чужой. Это была новая Джулія, которую онъ видлъ передъ собой.

— Разскажите же мн о себ,— прервала она свою рчь.— Вдь я ничего о васъ не знаю, кром того, что вы написали чудесную книгу и получили Нобелевскую премію мира. Влюбились вы въ кого-нибудь?

— Нтъ,— рзко отвчалъ Нигель.— И я даже не увренъ теперь, что все еще влюбленъ въ васъ. Я знаю только, что вы завладли моимъ воображеніемъ, и вс женщины кажутся мн безцвтными.

— Ахъ, мы могли бы быть идеальными друзьями!.. Вы знаете, я вернулась, чтобы снова заняться своей работой. если бъ не то, что мысль о ней преслдовала меня, и если бъ не возмущенныя письма Бриджитъ, то, пожалуй, я бы не покинула востока. Но все же что-то такое связываетъ меня съ западомъ, и поэтому меня тянуло домой. Должна же я, наконецъ, показать, на что я гожусь.

— Времена измнились, — замтилъ со вздохомъ Нигель.— Вы, женщины, скоро получите все, чего добиваетесь, въ этомъ нтъ сомннія, но зато вы потеряете больше, чмъ выиграете.

— Съ вашей точки зрнія! Это не то, что нужно вамъ, но это нужно намъ!

— Положимъ, вы правы,— чистосердечно согласился Нигель,— и хотя вы очень далеки отъ всхъ прежнихъ идеаловъ, но жизнь съ вами, пожалуй, будетъ интересне. Долженъ сознаться, что я втайн отдаю предпочтете полигаміи. У мужчины должна быть одна жена для рожденія дтей и жизненнаго комфорта, а другая, чтобы имть въ ней товарища. Тогда онъ перестанетъ рыскать по сторонамъ…

Джулія слегка покраснла, и на лиц у нея появилось скорбное выраженіе.— Ахъ, дти!— воскликнула она.— Я была бы счастлива, если бъ они у меня были. Они не помшали бы моей работ, о, нтъ!.. затмъ она быстро овладла собой и снова заговорила объ Ишбель и Бриджитъ и ихъ жизни.

Нигель довелъ ее до дверей отеля, гд она остановилась, и отправился въ клубъ, унося въ душ образъ новой Джуліи, холодной и разсудительной, поражающей своимъ развитіемъ и своимъ блестящимъ умомъ, но совершенно лишенной прежней молодой восторженности, обаятельной пылкости и простодушія, которыя въ глазахъ мужчины составляли ея главную привлекательность и дйствовали на его сердце и чувства. Нигель съ грустью думалъ о перемн, происшедшей въ ней, хотя и сознательно, что это была перемна къ лучшему.

Когда Нигель ушелъ, Джулія впервые испытала тягостное чувство одиночества, оставшись въ своемъ номер. Въ этой ужасной многолюдной столиц, кром Нигеля, у нея не было ни одной близкой души, никого, кто бы жаждалъ ее увидть. Ишбель находилась въ Париж, и при томъ она была поглощена собственнымъ семейнымъ счастьемъ, а Бриджитъ, совершенно больная, ухала въ Каннъ, чтобы возстановить свое здоровье. Нигель разсказалъ Джуліи, что пришлось перенести этой энергичной пропагандистк женскихъ правъ. Во время послднихъ парламентскихъ выборовъ, на одномъ большомъ либеральномъ митинг, она встала и заявила, что новое правительство должно, наконецъ, высказаться относительно того, намрено ли оно дать женщинамъ права. Раздались шумные протесты и, несмотря на ея сопротивленіе, ее потащили вонъ изъ залы, награждая тумаками, и, въ буквальномъ смысл, вышвырнули ее на панель. Она съ трудомъ поднялась и, несмотря на боль и сломанное ребро, попыталась обратиться съ рчью къ толп, собравшейся на улиц. Ее арестовали, и такъ какъ она назвалась фальшивымъ именемъ, нарочно для того, чтобы не получить никакой льготы, и отказалась уплатить штрафъ, то ее и посадили въ тюрьму на недлю. Она пролежала въ холодной камер цлыя сутки, безъ всякой помощи, но тутъ одинъ изъ членовъ новаго кабинета узналъ, кто она такая, и, испугавшись послдствій такого обращенія съ ней, уплатилъ за нее штрафъ, безъ ея вдома, и отправилъ ее въ больницу, гд она пользовалась хорошимъ уходомъ и пролежала, пока не срослось сломанное ребро, а затмъ ухала на югъ Франціи.

Эта исторія, разсказанная Нигелемъ, вызвала взрывъ негодованія въ душ Джуліи и пробудила, въ ней внезапный энтузіазмъ къ длу женщинъ. Но этотъ энтузіазмъ сталъ потухать, когда она осталась одна, со своими размышленіями. Она ощущала страшную пустоту въ душ, въ сердц. Отчего нтъ возл нея человка, котораго она могла бы любить, который могъ бы быть ея мужемъ? Впервые она испытала эту страстную жажду личнаго счастья во время катанья на лодк, въ Индіи, въ лунную тропическую ночь. Ее везъ молчаливый индусъ въ тюрбан, и она была одна, одна во всемъ мір! Отчего она не можетъ любить?.. До этой минуты она не чувствовала потребности любви и вполн наслаждалась яркостью красокъ, великолпіемъ и разнообразіемъ картинъ тропической природы и жизни. Индія неудержимо влекла ее къ себ, и она со всею пылкостью, свойственной ея натур, стремилась проникнуть въ тайны обаятельнаго востока. Но все же въ ея душ поднимался неотвязный вопросъ: ‘Гд же мой мужъ? Гд тотъ мужчина, котораго я могу любить? Онъ долженъ существовать гд-нибудь на этой необъятной земл’!..

На другой день по прізд въ Англію, Джулія, читая утромъ газеты, полныя описанія катастрофы въ Санъ-Франциско, снова вспомнила Даніеля Тэя и тутъ же ршила, что напишетъ ему. Вдь она была его старымъ другомъ, и ея письмо было вполн умстнымъ и, конечно, не должно было удивить его!

Она, дйствительно, написала ему пространное письмо, напоминая объ ихъ прежней незабвенной дружб (до этой минуты она и не вспоминала о ней!), и даже сама удивилась длин своего письма, когда кончила его. Никогда она не могла бы написать такого длиннаго письма Нигелю! Впрочемъ, и его письма были совершенно безцвтными, и никогда въ нихъ не было ни искры энтузіазма. Странно все-таки, что она могла такъ много написать человку, о которомъ сохранила лишь одно смутное воспоминаніе, какъ объ оригинальномъ, восторженномъ юнош, нкогда влюбленномъ въ нее.

Запечатавъ письмо, Джулія вспомнила, что миссисъ Уинстонъ находится въ Лондон, и ршила нанести ей визитъ. Она знала, что ея тетка была въ Невис, и надялась получить отъ нея извстія о матери.

Миссисъ Уинстонъ встртила Джулію довольно любезно, выразила удовольствіе по поводу ея возвращенія въ Лондонъ, но искренно возмутилась ея старомоднымъ костюмомъ. Джулія согласилась съ ней и сказала, что она намрена обновить свои туалеты. Но когда Джулія сообщила ей о своемъ желаніи принять участіе въ борьб женщинъ за избирательныя права, то негодованію миссисъ Уинстонъ не было предловъ.

— Какъ!— вскричала она въ изумленіи.— Ты хочешь присоединиться къ этимъ женщинамъ, которыя унижаютъ свой полъ, ведутъ себя, какъ одержимыя? Вдь Бриджитъ Гербертъ, должно быть, совсмъ сошла съ ума! Вс ея друзья отвернулись отъ нея. Женщина ея класса сражается съ полицейскими и ночуетъ въ тюрьм! Когда же было что-нибудь подобное? Женщины хотятъ насильственно форсировать двери палаты общинъ! Неудивительно, что мужчинамъ он противны!… Но я уврена, что ты шутишь. Ты не можешь носить старомодныя платья и вести себя, какъ он ведутъ. Мн кажется, я бы не могла примириться съ мыслью, что въ нашей семь есть суффражистка!..

Однако, миссисъ Уинстонъ пришлось съ этимъ примириться, потому что Джулія съ головой ринулась въ суффражистское движеніе и смло пошла навстрчу всмъ послдствіямъ этого. Она не миновала тюрьмы, куда была заключена на сутки. Но ее въ особенности возмущала несправедливость ея ареста. Она произнесла рчь, призывающую къ миру, а ее обвинили въ подстрекательств и арестовали. Между тмъ, мужчины произносятъ же безнаказанно гораздо боле зажигательныя рчи, но только эти рчи не касаются правъ женщинъ! Проведя въ полномъ одиночеств сутки, показавшіяся ей безконечными, въ холодной, грязной камер, наполненной наскомыми, голодная и усталая, Джулія вышла оттуда, горя негодованіемъ противъ ‘звриной’ тупости мужчинъ, и поклялась бороться съ ними до послдней возможности, чтобы добиться справедливости для женщинъ. Она поняла, почему избранныя женщины, поднявшія знамя возстанія, перестали заботиться о своей вншности, отказались охъ своей женственности, отъ всего, что давало имъ прежде такую силу надъ мужчинами. Быть можетъ, он лишали себя той доли личнаго счастья, которая принадлежала имъ по праву, но это не останавливало ихъ. Он имли въ виду одну великую цль: отмстить за милліоны страдающихъ женщинъ, являющихся жертвами мужскихъ законовъ, и если въ этой борьб он подвергаются всевозможнымъ униженіямъ, избіеніямъ и преслдованіямъ, то разв не такова судьба всхъ передовыхъ борцовъ за великія идеи, прокладывающихъ путь къ великимъ реформамъ?

Таковы были мысли, бушевавшія въ голов Джуліи во время ея пребыванія въ тюрьм. Она вышла оттуда съ твердымъ ршеніемъ продолжать борьбу, и тотчасъ же отправилась по порученію женской лиги проповдывать и вербовать сторонниковъ для женскаго политическаго и соціальнаго союза. Въ теченіе четырехъ мсяцевъ Джулія объздила много городовъ и мстечекъ соединеннаго королевства и произносила рчи ежедневно, а иногда даже по два раза въ день. Она стала знаменитостью,— по выраженію Бриджитъ, и поэтому не могла избжать вниманія печати. Англійскія и американскія газеты посвящали цлыя статьи ея выступленіямъ въ собраніяхъ, и за нею уже сложилась слава первокласснаго оратора. Репортеры нигд не оставляли ее въ поко.

— Знаешь ли, твой портретъ можно найти въ каждой иллюстрированной газет въ Америк,— сказала ей однажды Бриджитъ.— И не только твоя красота, умъ и родство съ герцогскимъ домомъ играютъ тутъ роль! Ты обладаешь какимъ-то особымъ даромъ магнетизма, дйствующимъ на публику. Ты мечешь въ нее искры…

XVIII.

Это было въ сентябр, когда Джулія получила, наконецъ, запоздалый отвтъ Даніеля Тэя, пересланный ей изъ Лондона, откуда она выхала за два мсяца передъ тмъ, чтобы объздить села и города съ цлями пропаганды. Она, улыбаясь, прочла его два раза съ величайшимъ интересомъ, и въ ея воспоминаніи снова всталъ, какъ живой, этотъ смлый и оригинальный юноша.

Судя по письму, вс т самобытныя черты, которыя такъ привлекали ее тогда, сохранились въ немъ и теперь, когда онъ сдлался взрослымъ мужчиной. Каждая строка его письма дышала энергіей и силой. Онъ писалъ ей о своей дятельности и своихъ планахъ, о бдствіяхъ своего родного города и своей борьб съ инертностью властей. Онъ кончилъ письмо просьбой написать ему побольше о своей собственной жизни. Если же она не удовлетворитъ его любопытства, то какъ только онъ будетъ свободенъ (такъ свободенъ, какъ только можетъ быть свободенъ американецъ!), то немедленно же подетъ въ Лондонъ. Но еще лучше, если она прідетъ въ Санъ-Франциско. Онъ все же постарается доставить ей возможный комфортъ въ этомъ полуразрушенномъ город. ‘Свча догорла, а другую достать сегодня вечеромъ невозможно, — писалъ онъ въ заключеніе.— Лавокъ въ Санъ-Франциско не существуетъ, и за свчей надо отправляться въ Оклендъ. Я кончаю свое письмо въ темнот и… не въ состояніи говорить о любви. Да, мн 26 лтъ, но иногда я чувствую такъ, какъ будто уже прожилъ сорокъ лтъ! Я работалъ до изнеможенія послднія пять лтъ, и не только въ своей фирм. Мы, т. е. нкоторые изъ насъ, задались цлью преобразовать политику въ этомъ несчастномъ город и создать его вновь. Больше не могу писать. Всегда преданный вамъ

Даніель’.

Джулія тотчасъ же отвтила ему тщательно обдуманнымъ письмомъ, въ которомъ разсказала вс свои приключенія и даже подробно описала ему все, что она передумала и перечувствовала, сидя 24 часа въ тюрьм. Она ни за что не созналась бы себ въ этомъ, но ей хотлось произвести на него благопріятное впечатлніе своимъ письмомъ, хотлось, чтобы онъ симпатизировалъ ей и понималъ ее. Но когда она запечатала это письмо, то внезапно почувствовала укоры совсти и поэтому тотчасъ же сла и написала другое письмо, предназначенное ея преданному другу Нигелю, о которомъ совсмъ не вспоминала со времени своего отъзда изъ Лондона. Ей стало стыдно, что она такъ забываетъ его, но письмо къ нему вышло совсмъ иное, нежели письмо къ Даніелю, и она ясно сознавала это.

Неожиданный визитъ миссисъ Гербертъ прервалъ ея размышленія.— Какъ! Это ты?— вскричала она съ удивленіемъ, увидвъ Бриджитъ.— Какимъ образомъ ты узнала, что я остановилась въ этой деревн?

— Я спросила объ этомъ твою горничную въ Лондон, и она сообщила мн твой маршрутъ.

— Отчего у тебя такой разстроенный видъ? Ты больна или, можетъ быть, произошелъ расколъ суффражистокъ?

— О, нтъ, он держатся крпко!— отвчала Бриджитъ.— Но со мной случилась бда.

— Какая?— спросила Джулія съ безпокойствомъ.

— Я влюбилась,— коротко отвтила Бриджитъ.

— Ты?— вскричала Джулія съ изумленіемъ и потомъ прибавила.— Какая скука!

— О да! А я вдь думала, что застрахована отъ этой болзни посл моего перваго тяжелаго опыта. Но, очевидно, мой тридцатилтній возрастъ…

— А ты не пробовала отдлаться отъ этого чувства?

— Ты не можешь себ представить, какъ я боролась съ собой! Посмотри, что со мной сдлалось. Просто удивительно, что онъ не убгаетъ при вид меня! Но пользы нтъ бороться. Я погибла.

— Что же это за человкъ, сумвшій такъ овладть тобой? Знаю, я его?

— Можетъ быть. Это кузенъ моего покойнаго мужа, но я раньше никогда не встрчалась съ нимъ. Я познакомилась съ нимъ въ Канн, куда здила лечиться. И вотъ теперь!.. Боже мой, какъ это ужасно! Казалось, я такъ твердо стою на ногахъ, и о мужчинахъ совершенно не думаю. Мн было ршительно все равно, существуютъ они или нтъ! Я даже готова была желать, чтобы ихъ вовсе не было. А вотъ теперь я чувствую себя рабой, я не принадлежу себ! Я всегда думала, что сдлана по тому же образцу, какъ и наши милитантки въ Лондон, какъ будто лишенныя пола и состоящія только изъ мозга и нервовъ и фанатически преданныя своему идеалу. А я… Боже мой! Вдь я выхожу замужъ за человка, который нисколько не интересуется нашимъ дломъ. А я думала, что способна быть мученицей за свою идею!..

— Бриджитъ!— рзко прервала ее Джулія.— Будь честна сама съ собой! Ты въ самомъ дл никогда не думала объ этомъ, о томъ, что мы можемъ снова полюбить?…

Бриджитъ вдругъ встала и, заложивъ руки въ карманы своего пальто, остановилась передъ Джуліей. Нсколько мгновеній она пристально смотрла на нее и затмъ, пожавъ плечами, проговорила:

— Я не думаю, чтобы у меня это было въ мысляхъ когда-нибудь, но… пожалуй, безсознательно! Да, мн случалось, ночью, когда мн не спалось, думать о томъ, гд же тотъ, котораго я могла бы полюбить?.. Чему же ты смешься?..

— Мн просто кажется, что мы вс большія идіотки!..— расхохоталась Джулія.

— Ага! И ты это испытала? Ну, ты-то, пожалуй, совладаешь съ этимъ. У тебя воля желзная, непреклонная. О, какъ я восхищаюсь такими женщинами и презираю себя. Когда же мн случалось давать волю своей фантазіи въ этомъ направленіи, то я представляла себ, что человкъ, котораго я могла бы полюбить, долженъ быть великой интеллектуальной силой въ мір, писателемъ или государственнымъ дятелемъ, готовымъ бороться за дло женщинъ до послдней крайности. Его происхожденіе не играло бы никакой роли въ моихъ глазахъ. Я бы даже предпочла, чтобы онъ происходилъ изъ народа. Но… мы можемъ создавать себ разные идеалы, а на дл всегда выходимъ замужъ за мужчинъ одного сорта съ нами. Должно быть, природа все-таки сама руководитъ нашими инстинктами…

Бриджитъ заходила по комнат быстрыми шагами.

— Однако, ты мн ничего не разсказала о немъ,— замтила Джулія.— Вдь онъ же не можетъ быть дуракомъ?

— Мистеръ Маундрелль? Конечно, нтъ. У него очень привлекательная наружность, и если бъ ты его видла когда-нибудь, то разумется, запомнила бы его лицо. Онъ много путешествовалъ, занимался изслдованіями и обладаетъ большой эрудиціей. Онъ участвовалъ въ качеств волонтера въ южно-африканской войн и получилъ три медали. Теперь онъ выставилъ свою кандитатуру въ парламентъ, на дополнительныхъ выборахъ. Вообще онъ, какъ выражаются американцы, ‘настоящій’ человкъ, только… онъ нисколько не интересуется избирательными правами женщинъ! Разумется, онъ не требуетъ, чтобы я отказалась отъ своей дятельности, но взялъ съ меня общаніе, что я не буду больше участвовать ни въ какихъ насильственныхъ дйствіяхъ и не буду рисковать тюрьмой. А говорить я могу публично, во всякое время. Онъ самъ общаетъ вотировать за женскій билль, когда онъ будетъ внесенъ въ палату.

— Это уже не такъ плохо,— замтила Джулія.

— Да, могло быть хуже. Но я бы лучше желала встртиться съ нимъ, когда мн было только восемнадцать лтъ, или же совсмъ не встрчаться. Я не могу простить себ своей слабости. Я не принадлежу къ избраннымъ женщинамъ, а, между тмъ, я такъ гордилась своей силой. Я выхожу изъ себя, когда думаю объ этомъ. Хотлось бы мн знать, будешь ли ты сильне меня! — Бриджитъ смрила взглядомъ Джулію съ ногъ до головы.— Хотлось бы мн знать!.. Вдь ты красива! Въ томъ вся бда. Они не оставляютъ насъ въ поко и всегда предоставляютъ намъ случай…

— Скажи мн,— съ живостью прервала ее Джулія,— какъ это онъ заставилъ тебя согласиться? Вдь не могла же ты сразу уступить?

— Если ты хочешь знать, такъ онъ почти съ кулаками подступалъ ко мн и съ бшенствомъ клялся, что заставитъ меня покориться. Но самое худшее, что онъ нисколько не испугалъ меня, а… обворожилъ! Я не могла отдлаться, отъ мысли, что именно этотъ мужчина долженъ быть моимъ супругомъ, и что онъ составляетъ другую половину моего существа. Если первобытная женщина заговорить въ нашей душ, то отъ нея уже трудно отдлаться. Очевидно, я не принадлежу къ числу избранныхъ. Я выйду замужъ и буду счастлива!

Он поглядли другъ на друга и разсмялись. Но черезъ минуту Джулія сердито замтила:— Единственное, что мы можемъ сдлать, это поставить свой идеалъ мужчины такъ высоко, чтобы ни одинъ смертный не могъ его достигнуть.

— Пустяки!— возразила Бриджитъ.— Если явится мужчина, который суметъ заставить звучать въ твоемъ сердц извстныя струны, то идеалы летятъ къ чорту вмст съ благами ршеніями. Но теперь разскажи мн про себя. Не можетъ быть, чтобы ты не испытала чего-нибудь въ этомъ род. Вдь ты красива и… у тебя огненные волосы. Ну, говори же!

Джулія колебалась съ минуту, но потомъ созналась, что, дйствительно, какъ-то разъ въ Индіи она испытала жажду любви и даже искала человка, котораго могла бы полюбить. Но, должно быть, я въ самомъ дл предъявляла слишкомъ много, потому что такъ и не встртила никого, кто бы соотвтствовалъ моему идеалу,— сказала она.

— Весь міръ не исчерпывается одной только Индіей. Ну, а какъ относительно Нигеля?

— Я люблю его больше, чмъ кого бы то ни было на свт. Но все же не могу любить его, какъ мужчину. И при томъ, бракъ со мной могъ бы послужить серьезнымъ препятствіемъ его общественной дятельности.

— Хорошо. Вроятно, это не Нигель. Но все же, я думаю, ты встртишь когда-нибудь такого мужчину, который заставитъ тебя вспомнить, что ты женщина. Тогда теб придется выдержать борьбу.

— Во всякомъ случа, теперь этого не будетъ. Мн некогда объ этомъ думать. Впрочемъ, мой умъ достаточно дисциплинированъ въ этомъ отношеніи, и я всегда могу изгнать такія мысли изъ своей головы.

— Можетъ быть, ты въ самомъ дл одна изъ избранныхъ!

— Не знаю,— отвтила Джулія и, подумавъ, прибавила:— я только что написала длинное письмо человку, котораго совсмъ не знаю… Онъ былъ пятнадцатилтнимъ мальчикомъ, когда я его видла въ Босквайтс. Я совсмъ забыла объ его существованіи и вспомнила только, когда узнала о катастроф въ Санъ-Франциско. Я написала ему и только вчера получила его письмо, затерянное въ теченіе нсколькихъ мсяцевъ. Изъ этого письма я узнала, что онъ вынесъ. Онъ потерялъ свое состояніе и чуть не потерялъ свою жизнь. Разумется, прочтя это письмо, я снова написала ему.

— Гмъ! Ничего не можетъ быть интересне переписки съ человкомъ, котораго совсмъ не знаешь,— замтила Бриджитъ.— Но обыкновенно потомъ бываешь разочарованъ, когда встрчаешься съ авторомъ этихъ писемъ. Онъ непремнно будетъ представлять контрастъ съ тмъ образомъ, который рисуется въ твоемъ воображеніи. Однако то, что ты можешь интересоваться чмъ-нибудь другимъ во время суффражистской кампаніи, все же является въ моихъ глазахъ знаменательнымъ симптомомъ.

— Это вздоръ!— воскликнула Джулія съ живостью.— Я нисколько не интересуюсь тмъ, встрчусь ли я съ нимъ когда-нибудь. Впрочемъ, это и не случится. Я написала ему только о нашемъ дл, такъ какъ ни о чемъ другомъ не могу думать. А ему наврное это не нравится. При томъ же онъ не можетъ оставить Калифорнію,— ты вдь знаешь, каковы американскіе дльцы. Онъ занятъ теперь наживаніемъ милліоновъ и только объ этомъ думаетъ.

— Ну, смотри, можетъ быть, тебя пошлютъ въ Калифорнію, чтобы тамъ читать лекціи!.. Но покажи мн все-таки его письмо.

Джулія на мгновеніе какъ будто была въ нершительности, однако, разсмялась и, вынувъ письмо изъ своей сумочки, подала его. Бриджитъ пробжала его блестящими глазами и нашла его очень интереснымъ и оригинальнымъ.— Въ каждой строк чувствуется настоящій мужчина,— сказала она, отдавая письмо.— Такой свжестью ветъ отъ этого письма, и мн чудится, что я слышу рокотъ волнъ Тихаго Океана, и въ моемъ воображеніи уже рисуются эти удивительныя развалины. Мн нравится его американскій жаргонъ! Что-то свободное и сильное чувствуется въ этомъ молодомъ американц…

— О, пожалуйста, не фантазируй!— прервала ее Джулія.— Во всякомъ случа онъ представляетъ полную противоположность тому идеалу, который рисовался мн въ Калькутт…

— Это не иметъ значенія… Впрочемъ, скажи мн, какъ онъ выглядитъ.

— Не знаю,— рзко отвтила Джулія.— Я совсмъ забыла. Помню только, что онъ былъ стройный, черноволосый юноша, съ правильными, энергичными чертами лица. Должно быть, таковъ типъ западнаго американца, къ которому примшиваются черты индйской расы. Но довольно объ этомъ. Поговоримъ лучше о теб. Ты разочаровала меня, но я не могу осуждать тебя. Ишбель вышла замужъ, иметъ двоихъ дтей и влюблена въ своего мужа. Однако, она все же не охладла къ нашему длу и осталась такой же пламенной суффражисткой, какъ была.

— Да, но она уже не принимаетъ участія ни въ какихъ рискованныхъ предпріятіяхъ. Ея мужъ пригрозилъ ей, что удетъ въ Индію, если она зайдетъ слишкомъ далеко. А разставаться съ нимъ она не хочетъ. Она такая же, какъ и всякая другая влюбленная женщина.

— Я люблю Ишбель не меньше, чмъ прежде,— возразила задумчиво Джулія,— но только я не нахожу ее такой интересной, какъ…

— Женщина, когда она счастлива, теряетъ свою психологію,— замтила Бриджитъ:— Умъ ея можетъ развиваться дальше, но ея ‘я’ останавливается на прежней точк. Вотъ это будетъ со мной. Я уже не та, которая была. И это меня просто убиваетъ! знаешь ли, когда на меня набросились шестеро мужчинъ и поволокли въ тюрьму, то, проведя ночь въ этой ужасной камер, я уже думала, что закалена для жизни. Оказывается, что я ошиблась!

— Не стоитъ мучить себя по пустому!—вскричала Джулія, обнимая ее и смясь.— Все равно, вдь ничему не поможешь!..

Черезъ дв недли посл этого Джулія была снова призвана въ Лондонъ, гд ей сообщили о проектируемой депутаціи женщинъ къ премьеръ-министру, чтобы добиться отъ него общанія въ пользу женскихъ избирательныхъ правъ. Депутація должна явиться въ кулуары палаты общинъ, откуда и отправитъ свою петицію министру. Сотни женщинъ у зданія парламента будутъ ждать отвта. Джулія была приглашена принять участіе въ депутаціи, такъ какъ на нее смотрли, какъ на выдающагося члена лиги, и сотрудничество ея очень высоко цнили… Она, конечно, согласилась и, получивъ вс нужныя инструкціи, наканун назначеннаго дня, отправилась къ герцогу, котораго не видала давно. Герцогъ сидлъ въ библіотек и принялъ ее очень церемонно. Онъ даже не протянулъ ей руки.

— Я бы навстила васъ раньше,— сказала Джулія, садясь на то самое кресло, на которомъ она сидла въ тотъ день, когда у нея произошло ея первое столкновеніе съ герцогомъ нсколько дть тому назадъ,— но когда я пріхала изъ Сиріи, то вы еще были въ Босквайтс, а, затмъ, я ухала изъ Лондона и вернулась только теперь.

— Я все знаю относительно васъ, — съ ледянымъ сарказмомъ замтилъ герцогъ, но тмъ не мене Джуліи почудилось въ его взгляд что-то совсмъ новое, противорчащее съ обычной холодной корректностью, всегда отличавшей его отношенія къ другимъ людямъ.

— Конечно, я знаю, что вы возмущены моимъ поведеніемъ,— сказала Джулія.— Но если бъ вы и тысячи такихъ, какъ вы, не относились такъ къ этому вопросу, то намъ не пришлось бы такъ поступать, какъ мы поступаемъ. Мы же ршили бороться до послдней крайности и побдить! Вы этого не подозрвали и поэтому продолжаете сражаться съ нами. Однако, я пришла сюда вовсе не для того, чтобы заставить васъ перемнить свои взгляды. Я знаю ваши чувства. Вы превосходно поступили со мной, между тмъ, я убждена, что вамъ давно уже хотлось лишить меня вашей великодушной помощи. Но вы не можете заставить себя нарушить данное слово, поэтому я сама пришла къ вамъ, чтобы отказаться отъ выдаваемой вами субсидіи.

— Ага!— воскликнулъ герцогъ. Онъ всталъ и въ волненіи заходилъ по комнат.— Ну, конечно, вы достаточно умны и не могли не догадаться! Но отчего вы, съ вашимъ умомъ, не можете поступать разумно? Какъ можете вы увлекаться такой страшной безсмыслицей?

— Вы считаете это безсмыслицей? Но если бъ вы когда-нибудь ршились говорить съ женщинами, добивающимися правъ, то вы не стали бы употреблять этого слова! Вы можете насъ ненавидть, но должны уважать…

— Уважать? Кого?— воскликнулъ герцогъ.— Женщинъ, забывшихъ женскую благопристойность, волнующихъ несчастную страну своими ребяческими притязаніями, въ то время, какъ передъ нами встаютъ важнйшія проблемы, требующія отъ насъ затраты всей нашей энергіи и нашего времени!.. Достаточно уже того, что почти вся половина женскаго населенія Англіи сходитъ съ ума и длаетъ посмшищемъ нашу великую державу въ глазахъ всего міра. Неужели же вы думаете, что мы настолько безумны, что можемъ хотя бы только подвергнуть обсужденію вопросъ о дарованіи вамъ власти? Никогда! Вы можете врываться силой въ палату общинъ и къ первому министру, сражаться съ полиціей, попадать въ тюрьмы, кричать и демонстрировать на улицахъ, и длать это вплоть до послдняго пришествія, но вы не приблизитесь къ своей цли ни на одну іоту! Вотъ почему я потерялъ терпніе съ вами. Я старался образовать вашъ умъ, наблюдалъ, какъ вы постепенно превращались на моихъ глазахъ въ интеллигентную женщину, насколько это допускаетъ ограниченность женскаго мозга. Я руководилъ вами въ политик и былъ вполн доволенъ вами, пока вы не вступили на ложный путь. А теперь! Я не могу выразить, какъ вы огорчали меня, выставляя себя на показъ, подвергая себя оскорбленіямъ и унижая этимъ не только себя и свой полъ, но и всю страну!.. Мн говорили, что… что если я отниму отъ васъ субсидію, то вы займетесь газетной работой или чмъ-нибудь въ этомъ род, чтобы заработать деньги! Вдь вы отдаете большую часть своихъ доходовъ на это отвратительное дло?

— Да. И вотъ, я, понимая ваши чувства, хочу отказаться сама…

— Я двадцать разъ собирался написать своимъ повреннымъ объ этомъ. Но… вдь это было бы въ первый разъ въ моей жизни, что я нарушилъ бы свое слово и взялъ бы назадъ то, что я далъ! Я не въ состояніи былъ ршиться на это…

— Я знаю. Поэтому я завтра же напишу вашимъ повреннымъ. У меня остается 200 фунтовъ въ годъ, но я теперь знаю, что могу заработать деньги…

— Заработать деньги! Это отвратительно. Женщины нашего класса объ этомъ не говорятъ.

— Да, но очень многія изъ нихъ хотли бы зарабатывать, если бъ могли, и очень многія готовы помогать…

— О, оставьте мн мои иллюзіи!— Герцогъ сложилъ съ мольбой руки.— Можете вы понять, что я чувствую, видя, что погибаетъ моя великая страна, что съ каждымъ днемъ увеличивается сила того класса, который зналъ прежде свое мсто и держался его? А тутъ еще эти женщины, выступающія со своими требованіями и унижающія свой подъ своими выходками, тогда какъ он должны были бы довольствоваться выполненіемъ своихъ обязанностей дома и въ обществ! Вдь теперь только и слышишь разговоры о женскомъ избирательномъ прав! Моя жена еще не заразилась этимъ, но женщины, которыя собираются за моимъ столомъ,— вдь он ни о чемъ другомъ не говорятъ! А по моему ни одинъ приличный человкъ не долженъ былъ бы и касаться этого предмета. О, моя бдная страна, которую я желалъ бы видть незапятнанной въ глазахъ Европы! Я бы хотлъ, чтобы ея низшіе и средніе классы уважали ее, не добиваясь власти. Наше теперешнее правительство отвратительно, и ужъ одно то, что число представителей рабочаго класса такъ увеличилось въ парламент, является позоромъ для всей исторіи Англіи. А тутъ еще женщины! Он должны были бы пожалть насъ, должны были бы помогать намъ въ нашихъ затрудненіяхъ и не длать насъ смшными въ глазахъ Европы. Хорошую репутацію пріобртаемъ мы теперь! Какъ будто мы уже больше не можемъ руководить нашими женщинами и вынуждены прибгать къ физическимъ воздйствіямъ! О, какъ жаль, что нельзя запереть нашихъ женщинъ въ гаремы! Пусть турки примутъ это къ свднію… Но вы никогда не получите того, чего вы добиваетесь. Выбросьте это изъ головы… Отчего бы вамъ не похать на континентъ на нкоторое время? Въ Вн, напримръ, вы можете найти прекрасное общество…

— Я сказала все, что хотла сказать вамъ,— проговорила Джулія, вставая.— Благодарю васъ за ваше великодушіе въ прошломъ.. Я хотла только избавить васъ отъ боязни, что вы обрекаете меня на лишенія въ будущемъ. Я могу отлично обходиться безъ этихъ денегъ и на себя трачу очень мало…

— Но я не могу!— вскричалъ герцогъ.— Я далъ вамъ свое слово, и это кончено. При томъ же, вы такъ долго жили со мной, что принадлежите къ моему дому. Оставьте у себя деньги, но, ради Бога, будьте разсудительны! Я прошу у васъ только одной милости: не принимайте участія въ отвратительныхъ уличныхъ сценахъ и вторженіяхъ въ публичныя мста.

Джулія съ минуту колебалась, но затмъ сказала:— Я думаю, что должна все-таки сообщить вамъ, что при открытіи парламента, завтра, женщины явятся и потребуютъ, чтобы ихъ выслушали. Можетъ произойти стычка и съ полиціей…

— Неужели эти сумасшедшія не дадутъ намъ покоя въ первый день открытія парламента?

— Мы не можемъ терять времени. Мы хотимъ проникнуть туда, а если намъ это не удастся, то мы дадимъ себя знать другимъ путемъ.

— Я былъ бы вамъ очень благодаренъ, если бъ вы мн дали общаніе не ходить туда.

— Но, видите ли… я уже общала идти туда…

— Конечно, полиція вмшается. Я думаю, что она воспользуется первымъ же поводомъ…

— Мы въ этотъ не сомнваемся. Полиціи даны соотвтствующія инструкція. Но позвольте вамъ сказать, что мы вовсе не идемъ туда съ намреніемъ производить безпорядки. Наше поведеніе вполн будетъ зависитъ отъ поведенія властей.

Герцогъ нсколько минутъ молча смотрлъ на нее.— Хорошо,— сказалъ онъ, наконецъ.— Идите вмст съ другими. Я могу только врить и молиться за васъ. Я молюсь ежедневно, чтобы съ вами не случилось ничего дурного во время этихъ стачекъ, и чтобы разумъ поскоре вернулся къ вамъ. Какъ только это случится, то я буду радъ увидть васъ снова въ моемъ дом, буду радъ, если вы снова вернетесь и будете жить съ нами. Мн… мн всегда недоставало васъ!

Онъ всталъ. Джулія подбжала къ нему и быстро обняла его.— Вы славный! — вскричала она.— И вы всегда были, по своему, добры ко мн!..

Герцогъ засмялся и, высвобождаясь изъ ея объятій, проговорилъ.— Ну вотъ, ну вотъ! Вы все такая же, какъ были, когда пріхали къ намъ! Васъ не передлали, и потому я буду надяться…

XIX.

Джулія, вернувшись вечеромъ изъ Палаты Общинъ, на другой день, нашла на своемъ стол телеграмму отъ Даніеля. Она явилась какъ нельзя боле кстати, и оригинальность его обращенія къ ней черезъ океанъ отвлекла ея мысли и ослабила то нервное напряженіе, въ которомъ она находилась. Джулія вся дрожала отъ гнва и негодованія, когда пришла домой. Прочтя лаконическое воззваніе Тэя, просившаго ее по кабелю писать почаще, бросить суффражистскую кампанію и больше не подвергать себя опасности, Джулія почувствовала непреодолимое желаніе тотчасъ же отвтить ему. Смывъ грязь и кровь со своего лица и рукъ, она взяла перо и написала длинное письмо своему американскому другу. Она разсказала ему съ мельчайшими подробностями все, что произошло у воротъ парламента, и въ горячихъ, полныхъ негодованія строкахъ, описала грубое обращеніе полицейскихъ, кулаками разгонявшихъ женщинъ. Но полицейскіе, очевидно, получили инструкцію не трогать женщинъ, принадлежащихъ къ аристократіи, и поэтому ей не было причинено никакого вреда. Пострадало только ея платье въ общей свалк. Она даже нарочно ударила полицейскаго, ршивъ идти въ тюрьму вмст съ другими. Но и это не помогло. Полицейскій съ проклятіемъ отвернулся отъ нея, хотя, видимо, желалъ бы избить ее и потащить въ участокъ… Многія же пострадали очень сильно. ‘Это мученицы святого дла!— воскликнула Джулія.— Но если мы ихъ потеряемъ, то сотни другихъ явятся на ихъ мсто. Разв никто изъ членовъ правительства не знаетъ исторіи? Кровь мучениковъ не проливается безслдно… И я уврена, что мы одержимъ побду. Но когда? Увижу ли я это?.. Что бы тамъ ни было, я знаю, что готова бороться до послдней минуты и готова отдать вс свои силы и все, что имю, тому длу, которому я служу. Напишите же мн и скажите искренно, считаете ли возможнымъ, чтобы я отвернулась отъ этихъ женщинъ, которымъ я могу служить поддержкой во многихъ отношеніяхъ. Разв я могу быть чмъ-нибудь другимъ, кром того, чмъ меня сдлало служеніе этому длу?’.

Прошло нсколько мсяцевъ посл этого письма. Джулія побывала въ Америк и въ теченіе трехъ мсяцевъ объздила много городовъ въ Соединенныхъ Штатахъ, гд произносила рчи на многолюдныхъ митингахъ и вербовала сторонниковъ. По ея возвращеніи въ Лондонъ, женская лига устроила грандіозный митингъ въ Альбертъ-Голл, который имлъ цлью отпраздновать побду суффражистокъ на парламентскихъ выборахъ, отнявшихъ у либеральнаго правительства сорокъ мстъ. На этомъ же митинг Джулія должна была доложить собранію о результатахъ своей поздки въ Соединенные Штаты, что и было ею сдлано въ блестящей, остроумной рчи, которую она закончила страстнымъ обвиненіемъ правительства и не мене страстнымъ призывомъ вербовать какъ можно больше сторонниковъ суффражистокаго движенія, пока это движеніе не разрастется и не пріобртетъ непреодолимую силу.

Бриджитъ и Ишбель присутствовали съ мужьями на этомъ митинг. Джулія съ удовольствіемъ отмтила, что и та и другая обратили своихъ мужей въ пользу женщинъ. Мужъ Бриджитъ произнесъ даже нсколько рчей въ палат и за ея стнами, высказываясь въ пользу распространенія избирательныхъ правъ на нкоторое ограниченное число женщинъ. Въ рядахъ суффражистокъ это вызвало большую радость, такъ какъ онъ считался вліятельнымъ ораторомъ. Онъ даже разршилъ своей жен принять участіе въ набг суффражистокъ на палату общинъ и, незамтно для самой Бриджитъ, оберегалъ ее въ это время, стараясь отвлекать отъ нея вниманіе полиціи. Впрочемъ, вестминстерская полиція избгала накладывать руку на женщинъ, занимавшихъ извстное положеніе, и вообще неохотно хватала ихъ, поэтому парламентскія власти и призывали на помощь резервы изъ лондонскихъ трущобъ, оказывавшіеся гораздо мене щепетильными въ этомъ отношеніи.

Слушая другихъ ораторовъ-женщинъ, яркими красками изображавшихъ отчаянную борьбу суффражистокъ и ихъ страданія въ тюрьм, Джулія вспоминала то, что и ей самой пришлось вынести, когда она, несмотря на бдительность герцога, все-таки добилась того, что попала въ тюрьму. Вдругъ ея мысли сдлали скачокъ, и она вспомнила Даніеля Тэя, съ которымъ продолжала переписываться, хотя и весьма неправильнымъ образомъ. Онъ большею частью посылалъ ей каблеграммы, на которыя она отвчала письмами, иногда очень подробными, но, написавъ такое письмо, обыкновенно совершенно переставала о немъ думать. Даніель первое время старался убдить ее бросить дло суффражистокъ, но потомъ пересталъ, и Джулія заключила даже изъ послднихъ его писемъ, что онъ гордится ея настойчивостью и ея мужествомъ. Джулія, однако, думала, что онъ уже больше не мечтаетъ о встрч съ нею, но переписка съ нею, очевидно, нравится ему. Во всякомъ случа какая-то связь образовалась между ними, и ей было пріятно сознавать это. Она смотрла на лица, наполнявшія залъ, и думала: что если бы онъ вдругъ очутился среди нихъ? Конечно, этого не могло быть, потому что всего лишь нсколько недль тому назадъ она получила отъ него письмо, въ которомъ онъ сообщалъ ей, что занятъ по горло. Она постаралась думать о другомъ, но почему-то мысль о Даніел упорно возвращалась къ ней. Въ эту минуту одна изъ ораторшъ взяла подписной листъ и начала громко читать имена присутствующихъ, пожертвовавшихъ въ пользу суффражистскаго движенія. Джулія стала слушать и, забывъ о Даніел, громко разсмялась, когда услышала имя миссисъ Уинстонъ, внесшей 20 фунтовъ. Въ самомъ дл, ея тетка недавно созналась ей, что уже не считаетъ возможнымъ сохранять прежнее враждебное отношеніе къ этому движенію, такъ какъ суффражистки вошли въ моду, а она не желаетъ казаться отсталой,— чтобы оставаться молодой, надо всегда одваться по мод!— сказала она со вздохомъ, и поэтому стала посщать митинги, а въ ея гостиной собирались для разговоровъ о женскомъ избирательномъ прав. По крайней мр, найдена теперь новая тема, а то вс старыя давно уже прілись!

Вдругъ Джулія почувствовала, какъ кровь бросилась ей въ лицо.— Даніель Тэй: 200 фунтовъ! — прочла миссисъ Лоуренсъ.

Раздались громкіе апплодисменты. Женщины всегда апплодировали, когда мужчина оказывалъ поддержку ихъ длу. Джулія съ сильно бьющимся сердцемъ смотрла на толпу, среди которой долженъ былъ находиться Тэй. До этой минуты ей было все равно, какъ она была одта, но тутъ она невольно оглядла свой костюмъ и съ удовольствіемъ отмтила его изящество. Она ждала, что Тэй самъ подойдетъ къ ней. Въ толп она не могла разглядть его. Вс встали со своихъ мстъ, и въ зал началось движеніе.— Должно быть, онъ ждетъ меня у дверей,— подумала она. Но у дверей его не было. Она испытала нкоторое разочарованіе, въ которомъ, однако, сама не хотла сознаться. Это чувство усилилось, когда она пріхала домой и очутилась одна въ своей комнат. Неужели ей такъ хотлось видть Даніеля? Страхъ закрался въ ея душу. Хорошо, что Даніель не пріхалъ! Она не желаетъ никакой помхи въ своей работ, не желаетъ испытывать обычныя женскія мученія. До сихъ поръ она была свободна и никого не любила. Можетъ ли она полюбить этого американца, образъ котораго почему-то такъ странно сохранялся въ ея душ?..

Зазвонилъ телефонъ. Она удивилась, что ее можетъ кто-нибудь тревожить въ такой поздній часъ. Чей-то мужской голосъ, на вопросъ: кто говоритъ? отвтилъ ей:— угадайте.— Но Джулія уже догадалась.— Такъ вы пріхали!— воскликнула она.— Какъ это великодушно съ вашей стороны, что вы пожертвовали 200 фунтовъ!

— Пустое,— возразилъ Тэй.— Вы разожгли мой энтузіазмъ своей рчью, и я отдалъ вс деньги, которыя у меня были въ наличности.

— Но отчего же вы не подошли ко мн?

— Я былъ напуганъ. Въ самомъ дл, я никогда не робю, когда разговариваю по телефону,— поэтому и ршилъ сначала поговорить съ вами… Вы показались мн такою недосягаемой, а, между тмъ, въ моей душ свято сохранялся образъ маленькой принцессы въ башн стараго замка…

— А мн уже за тридцать лтъ!— съ грустью подумала Джулія и сказала: — Какой вздоръ! Меня никто не боятся. Я много работала послдніе четыре года и… только! Надюсь, вы придете завтра?

— Мн надо запастись мужествомъ. Если бъ въ вашемъ голос слышалось нсколько больше сердечности…

— Я просто была удивлена. Я вдь думала, что вы поручили какому-нибудь пріятелю сдлать взносъ отъ вашего имени. Когда вы пріхали?

— Сегодня утромъ. Я узналъ, что вы будете говорить на митинг, и тотчасъ же ршилъ поглядть, чмъ вы стали, прежде чмъ увидться съ вами. Когда же мн прійти къ вамъ? Я бы хотлъ прійти въ одиннадцать часовъ.

— Пожалуй. Мы можемъ съ вами отправиться въ Національную галлерею…

— Какъ? Мы начнемъ съ этого? О, это напоминаетъ мн Черри и мученія моей юности! Я готовъ разговаривать съ вами двнадцать часовъ подрядъ, завтракать, обдать,— все, что хотите!— только не ходить съ вами по моргамъ!

— Ну что жъ. Я согласна. Но такъ какъ намъ предстоитъ завтра то, что вы называете утомительнымъ днемъ, то не лучше ли будетъ пойти спать? Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, воинствующая принцесса!

Джулія, улыбаясь, повсила трубку, довольная своимъ самообладаніемъ. Она заснула, думая о завтрашнемъ дн.

XX.

На слдующее утро Джулія сдлала обзоръ своимъ туалетамъ и привела этимъ въ немалое изумленіе свою горничную Коллинсъ. Она долго раздумывала, что бы ей надть, и, наконецъ, спросила:

— Разв у меня нтъ наряднаго вечерняго туалета?

— Наряднаго туалета? Нтъ, сударыня,— проговорила Коллинсъ, пораженная этимъ вопросомъ.— Вдь вы никогда не нуждались въ немъ!

— Еще бы! Я всегда приходила домой такая утомленная…

— Я никогда не видала васъ утомленной.

— Всякій человкъ бываетъ утомленъ временами… Но мн всегда были нужны такія платья!

— Я отправлюсь сейчасъ къ леди Даркъ…

— Нтъ, пожалуй, не надо. Позжайте въ лучшій французскій магазинъ и купите мн два такихъ платья, одно блдно-зеленое, другое блое, съ голубыми лентами.

— Сейчасъ, сударыня,— весело отвчала Коллинсъ.

— Я совсмъ сошла съ ума,— подумала Джулія, но все же не отмнила своего приказанія. Она бгло осмотрла свою маленькую гостиную, скоре напоминавшую рабочій кабинетъ, нежели будуаръ изящной женщины. Но все же убранство комнаты нельзя было назвать безвкуснымъ, хотя ни на стнахъ и нигд не было никакихъ украшеній и никакихъ бездлушекъ. Книги были везд, и груды бумагъ лежали въ углу, на стол. Джулія взяла пишущую машинку со стола и отнесла ее въ другую комнату, потомъ сла на кровать и задумалась. Ея учитель, индусскій философъ Свани Дамбаба, часто говорилъ, что въ высшей степени полезно для ума отвлечься на время отъ привычной работы. Такая временная пріостановка привычной дятельности способствуетъ укрпленію умственныхъ способностей и подготовляетъ ихъ къ дальнйшей, боле трудной работ. А вдь Джулія только объ одномъ и думала вс эти четыре года. Теперь ей представляется случай дать отдыхъ своему мозгу, и надо имъ воспользоваться.

Ея секретарша ушла отъ нея въ это утро очень удивленная и заинтересованая ея поведеніемъ. Джулія сказала, что не будетъ работать! Разв это бывало когда-нибудь!..

Тэй явился ровно въ одиннадцать часовъ. Очевидно, его застнчивость, на которую онъ ссылался во время своего ночного разговора, исчезла безслдно, такъ какъ ничего не было замтно въ его смлыхъ, умныхъ глазахъ, когда онъ бросилъ шляпу на стулъ и крпко сжалъ руки Джуліи.

— Чортъ возьми! Да вы нисколько не измнились!— воскликнулъ онъ.— Вы такъ же хороши, какъ прежде. Долженъ сознаться, что если бъ не дла, которыя заставили меня пріхать сюда, то я, пожалуй, никогда не ршился бы на это. Я такъ боялся увидть васъ старой и некрасивой!

— Старой и некрасивой?— возразила Джулія съ негодованіемъ.— Когда мн только…

Она хотла сказать: тридцать четыре года!— Но тотчасъ же спохватилась. Она вовсе не желала скрывать отъ него своихъ лтъ и полагала, что онъ знаетъ ихъ, но ей трудно было выговорить эту цифру.

— Я знаю, что вы работали, какъ мужчина, и даже сражались, какъ онъ,— замтилъ Тэй.— Побои, сидніе на крыш подъ дождемъ, чтобы подстеречь выходъ политическихъ дятелей, не говоря уже о тюрьм, обыкновенно не способствуютъ сохраненію женской красоты. Я былъ почти увренъ, что вы лишились своего цвта лица и… своихъ волосъ!

— Ну, этого не случилось, какъ видите. Садитесь пожалуйста. Хотите курить?

— А вы?

— Я никогда не курю по утрамъ.

— И я тоже… Не лишайте меня самообладанія.

— Такъ пріятно было бы увидть васъ такимъ, какъ прежде!— сказала Джулія, съ удовольствіемъ замчая, что онъ былъ хорошо одтъ и нисколько не измнился къ худшему. Онъ только выросъ еще больше, и черты его лица выражали непреклонную энергію. Въ его взор было что-то властное, какъ у человка, привыкшаго повелвать людьми, и чувствовалось, что подъ его корректной вншностью скрывается страстный темпераметнъ, способный на необузданныя выходки.

Даніель не спускалъ глазъ съ Джуліи, пока она говорила, и она уловила въ его взгляд и улыбк что-то такое, что заставило ее подумать, что онъ ея остерегается и вовсе не намренъ играть роль влюбленнаго. Иногда, впрочемъ, его глаза свтились восхищеніемъ, но все же она чувствовала, что понять его будетъ не такъ легко, какъ она это думала.

— Вамъ надо было прислать мн свою фотографію,— вдругъ прервалъ онъ ее.— У меня есть цлая коллекція пасквилей, вырзанныхъ изъ разныхъ иллюстрированныхъ журналовъ, но…

— Да вдь вы ни разу не попросили меня объ этомъ!

— Должно быть я боялся уничтожить прелестный образъ, который носилъ въ душ. Я боялся, что вы стали мужеподобной женщиной, погрубли. Какъ это странно, что ничего такого съ вами не случилось!

— Да и ни съ кмъ изъ насъ. Никто изъ насъ не пріобрлъ мужеподобную наружность, хотя, пожалуй, многія должны показаться вамъ безполыми существами. Хотите пойти со мной въ бюро и познакомиться съ главными дятельницами?

— Я?.. Нтъ!..

— Я думала, что вы интересуетесь нашимъ дломъ!

— Для меня вы являетесь воплощеніемъ всего движенія. Можетъ быть, вы дйствительно типичная представительница, хотя я этого не думаю. Во всякомъ случа, мн это безразлично.

— Положимъ, вы видли нкоторыхъ изъ нихъ вчера, на трибун.

— Я никого не видлъ, кром васъ. Я все время смотрлъ въ бинокль на васъ.

— Въ самомъ дл? Но вы такъ и не сказали мн, зачмъ вы пріхали.

— Мы хотимъ завязать сношенія въ Лондон. Нашъ представитель телеграфировалъ мн, чтобы я пріхалъ помочь ему. Ни одинъ американецъ не долженъ сидть спокойно и допускать, чтобы англичанинъ опередилъ его. Надо всегда пробиваться впередъ, въ этомъ заключается задача нашей цивилизаціи. И неудивительно, что вы, женщины, въ своемъ дл идете напроломъ.

— Разв американки не добиваются такихъ же правъ, какъ и мы?

— Да, но другими способами. Я стою за то, чтобы он получили право голоса, такъ какъ он помогутъ намъ произвести чистку и, кром того, разовьютъ свой умъ. Но ваши женщины ушли впередъ чуть ли не на цлое столтіе. Наши женщины никогда не будутъ такими. Слава Богу, у насъ нтъ мужчинъ, которые могли бы воспитать ихъ! Вы уже цлой головой выше многихъ мужчинъ, и этого достаточно, чтобы сдлать васъ сильне смерти. У насъ это будетъ иначе.

— Я вижу, что вы не попадете подъ башмакъ своей жены!

— Ни въ какомъ случа! Наши женщины только воображаютъ себя тиранами. Дайте женщин свободу въ пустякахъ, дайте ей средства, которыхъ она добивается, и она будетъ думать, что все въ ея рукахъ. Мы такимъ образомъ управляемъ своими женщинами. То, что имъ неизвстно, не можетъ ихъ безпокоить.

— Я думаю, что это хуже. Мы, по крайней мр, знаемъ, за что мы боремся,— замтила Джулія.

— И это сдлало изъ васъ великихъ борцовъ. Но тмъ хуже для вашихъ мужчинъ. Американскія женщины недовольны, однако, имъ не на чемъ отточить свои топоры. Для насъ это лучше. Он будутъ помогать намъ въ Соединенныхъ Штатахъ, но никогда не будутъ править государствомъ. Между тмъ, я готовъ биться объ закладъ и поставить вс свои будущіе милліоны, что черезъ пятьдесятъ,— а можетъ быть, даже черезъ двадцать лтъ! — этой страной будутъ управлять женщины. Я надюсь дожить до того дня, когда женщина будетъ здсь первымъ министромъ. Можетъ быть, это будете вы? Какая ужасная мысль!

— Что жъ, я была бы довольна, — искренно созналась Джулія.— Я рада, что не родилась въ Америк.

— О, вы — это другое дло. Я никакъ не могу географически классифицировать васъ. Когда я думалъ о васъ въ Санъ-Франциско, вы представлялись мн вн времени и пространства. Впрочемъ, довольно болтать. Я надюсь, вы обладаете хорошимъ, молодымъ аппетитомъ. Подемъ завтракать или… можетъ быть, это не дозволяется въ вашемъ кругу суффражистокъ?

— Глупости. Прежде — можетъ быть, но теперь, если мн захочется, то я не задумаюсь, и буду обдать даже съ угольщикомъ.

— Великолпно. Такъ демъ скоре. Надньте шляпку, которая дополнитъ вашъ очаровательный костюмъ.

— Это хорошо, что вы замчаете наряды женщинъ. Я буду готова черезъ минуту.

— Такъ какъ я пробуду здсь мсяцъ, то надюсь познакомиться со всми вашими туалетами.

Они вышли, весело смясь и стараясь поддерживать безпечный, пріятельскій тонъ разговора, но оба испытывали легкое возбужденіе, которое рдко испытываютъ старинные пріятели при встрч другъ съ другомъ. Этотъ день они провели вмст и разговаривали почти безъ перерыва до одиннадцати часовъ, а затмъ не видлись цлую недлю и даже не вспоминали другъ о друг. Жизнь каждаго изъ нихъ пошла своимъ чередомъ. Джулія погрузилась съ удвоеннымъ рвеніемъ въ свою работу и даже не захотла взглянуть на платья, которыя купила для нея Коллинсъ. Если же она вспоминала о Даніел, то лишь мелькомъ. Она была рада, что все-таки увидлась съ нимъ въ конц концовъ, и больше ничего. Даніель автоматически присылалъ ей розы, но былъ слишкомъ занятъ, чтобы думать о ней. Только въ субботу, когда ему длать было нечего, мысль о Джуліи снова овладла имъ. Онъ вызвалъ ее къ телефону, и она пригласила его обдать. Охваченный желаніемъ женскаго общества и, главнымъ образомъ, общества Джуліи, Даніель съ обычной поспшностью отправился къ ней и пришелъ въ восторгъ отъ ея туалета. Джулія надла то самое платье, которое купила ради его прізда.

— Чортъ возьми!— вскричалъ онъ.— Вы совсмъ не выглядите суффражисткой въ этомъ наряд. Я надюсь, что когда вы достигнете, наконецъ, вашей ужасной цли, и вамъ ничего не останется, какъ только подавать голоса, то вы примете меня въ очаровательномъ будуар, такого же оттнка.

— Что жъ, можетъ быть, у меня и будетъ такой будуаръ,— смясь сказала она.— Вы тоже выглядите совсмъ иначе въ своемъ вечернемъ костюм. Когда мы достигнемъ цли, то сначала будемъ отдыхать, а затмъ постараемся придать больше женственности окружающей насъ обстановк.

— Ну, тогда вы будете принимать только женщинъ въ своихъ будуарахъ, потому что ни одинъ мужчина не станетъ посщать васъ!

— Вы думаете? Мужчины только внесутъ нкоторыя измненія въ свои прежніе идеалы и будутъ рады увидть что-нибудь новое въ женщинахъ.

— Да, но такіе мужчины не будутъ обращать вниманія на будуары.

— На мой будуаръ они обратятъ вниманіе. Онъ будетъ достаточно великъ, чтобы мужчина съ длинными ногами могъ помститься въ немъ. Впрочемъ, я надюсь, что слуги, которые принесутъ намъ обдъ сюда, не споткнутся о ваши длинныя ноги.

Тэй питалъ нкоторыя сомннія относительно того, какимъ обдомъ угоститъ его Джулія. Онъ не доврялъ хозяйственнымъ способностямъ передовыхъ женщинъ. Въ Америк ему случалось произносить рчи въ женскихъ клубахъ, и его угощали тамъ завтракомъ. Но эти завтраки всегда были плохи, и онъ сохранилъ о нихъ самое невыгодное воспоминаніе. Однако онъ былъ пріятно разочарованъ. Обдъ былъ очень вкусенъ, и даже въ своемъ родномъ город онъ не могъ бы пообдать лучше.

— Какъ это случилось, что вы знаете толкъ въ кушаньяхъ? — высказалъ онъ ей свое удивленіе, когда обдъ кончился.— Вы говорите, что суффражистки даже не мужеподобныя, а просто безполыя существа? Тогда не удивительно, что он могли выдержать тюремное заключеніе.

— Тюрьма все же поразстроила имъ желудки. Я бы тоже, вроятно, давилась каждымъ кускомъ, если бы не заставляла себя намренно думать о другомъ и такимъ образомъ отвлекала мой умъ отъ окружающей меня обстановки.

— Неужели вы это можете?— спросилъ онъ съ удивленіемъ.

— Конечно. Я научилась этому на восток и могу контролировать мой умственный и физическій механизмъ.

— Удивительно! Значитъ, если бы вы вдругъ почувствовали, что любовь овладваетъ вами, то вы бы немедленно приняли свои мры и, открывъ свой ватершлангъ въ мозгу, смыли бы это чувство до основанія?

— По всей вроятности, это бы такъ и было.

— Джулія,— вдругъ спросилъ ее Тэй, вынимая сигару изо рта и разсматривая пепелъ,— скажите, что вы стали бы длать на самомъ дл, если бы дйствительно полюбили кого-нибудь?

— Этого никогда не будетъ.

— Да? Разв даръ прорицанія тоже составляетъ спеціальное качество новаго пола?

— У меня просто не хватитъ на это времени.

— Однако вы же выиграете битву, а тогда у васъ будетъ время подумать о чемъ-нибудь другомъ. Вдь въ мір есть еще кое-что, кром женскаго избирательнаго права?

— Врядъ ли у насъ будетъ тогда больше свободнаго времени, чмъ теперь. Тогда-то и начнется наша настоящая работа.

— Положимъ. Но священное пламя погаснетъ за недостаткомъ пищи. Ваши интересы будутъ отличаться большимъ разнообразіемъ, и умъ не будетъ такъ сосредоточенъ, какъ теперь. Вдь вы же видли, что мужчины имютъ время влюбляться. И съ вами то же будетъ.

— Сомнваюсь. Слишкомъ много выпало на нашу долб, и поэтому мы даже перестали быть похожими на другихъ женщинъ.

— Пустяки, Джулія. Нельзя безнаказанно подавлять природу. При случа она всегда дастъ о себ знать и тогда отмститъ за свои попранныя права.

— Такъ всегда разсуждаютъ мужчины. Но спорить объ этомъ я съ вами не буду, потому что я-то, во всякомъ случа, стою въ сторон. Вы знаете, что сумасшедшіе живутъ долго.

— Разв вы смотрите на разводъ съ предубжденіемъ?

— Конечно, нтъ. Одна изъ первыхъ реформъ, стоящихъ у насъ на очереди, это отмна несправедливыхъ законовъ о развод. Но я сомнваюсь, чтобы даже женщины согласились на разводъ въ случа сумасшествія. Вдь и въ вашей стран это введено только въ рдномъ или двухъ штатахъ.

— Правда. Но бракъ можетъ быть объявленъ недйствительнымъ, если будетъ доказано, что одинъ изъ супруговъ былъ уже сумасшедшимъ, когда бракъ состоялся.

— На тхъ же основаніяхъ и у насъ бракъ можетъ быть расторгнутъ, но все же это будетъ сопряжено съ такой унизительной процедурой, что врядъ ли женщина, прожившая съ мужемъ восемь лтъ, согласится вынести это.

— У насъ, въ округ Рено, достаточно было бы одного заявленія… Чего вы сметесь?

— Я уже раньше слышала объ этомъ.

— Ага!— вскричалъ Тэй съ живостью.— Кто же это… Кто хотлъ увезти васъ туда, чтобы жениться на васъ?

— О, это было давно. Онъ остается и теперь моимъ дорогимъ и единственнымъ близкимъ мн другомъ,— за исключеніемъ васъ, конечно,— но мы съ нимъ встрчаемся только случайно. На немъ лежатъ очень важныя обязанности, и онъ значительно состарился съ тхъ поръ. Во всякомъ случа, это совершенно невыполнимо. Никто изъ насъ не захочетъ покинуть Англію.

— Любили вы его когда-нибудь?

— Недостаточно.

— Что же онъ представляетъ изъ себя?

— О, это лучшій типъ англичанина. Кром того, онъ обладаетъ талантомъ, который отдаетъ на служеніе стран.

— Должно быть, онъ большой фатъ!

— Ничего подобнаго.

— Онъ красивъ?

— Да.

— А женщины любятъ его?

— Это и указываетъ, насколько онъ замчательный человкъ, потому что он никогда не могли его испортить.

— Вы, кажется, стараетесь возбудить во мн ревность!

— Какой вздоръ! Я давно уже отршилась отъ всхъ этихъ мелочей, очень давно!

— Вы чистйшій типъ женщины, какой я когда-либо встрчалъ! Если бы это было не такъ, то отъ васъ не исходило бы такое обаяніе…— Даніель вскочилъ и заходилъ большими шагами по комнат, потомъ подошелъ къ Джуліи и, опершись на столъ обими руками, сказалъ, глядя на нее въ упоръ:— Джулія, хотите знать, что я думаю о васъ?

— Конечно.

— Вы великолпная мистификаторша. О, пожалуйста, не мечите на меня молніи! Я хочу сказать, что вы мистифицируете себя, а не другихъ. Вы совершенно искренни въ своихъ увреніяхъ, но вы себя загипнотизировали.

— Если бы это не было безсмыслицей, то я разсердилась бы на васъ. Я совершенно обдуманно вступила на этотъ путь. Но даже если бы я была загипнотизирована, какъ вы выражаетесь? Разв мы вс не загипнотизированы въ большей или меньшей степени жизнью?

— Пускай. Но когда женщина создана красивой и нжной, то она создана для мужчины. Тутъ не можетъ быть никакой ошибки. Природа не такъ глупа и вовсе не иметъ въ запас столько матеріала, чтобы тратить его попусту. Число нежелательныхъ женщинъ въ мір и такъ ужъ непомрно велико. Но я вовсе не хочу сказать, что женщина создана только для этого!— остановилъ онъ негодующее движеніе Джуліи.— Я не говорю ничего и противъ вашего дла, которому вы отдаете свои силы. Идите впередъ и добивайтесь. Это великое дло и заслуживаетъ того, чтобы выдающіяся женщины жертвовали собой для него. Но, ради Бога, не обманывайте себя! Ваше настоящее я скрывается въ этой искусственной безличной оболочк, которою вы себя окружили, и рано или поздно оно вырвется наружу.

— Никогда!— воскликнула Джулія.

— Джулія,— сказалъ Тэй, садясь противъ нея и облокачиваясь на столъ.— Я слышалъ, какъ вы говорили на митингахъ, и, кром того, читалъ очень много вашихъ рчей, которыя вы посвящали этому вопросу. Вы вкладывали въ нихъ не только умъ, но и горячую страсть, какой, пожалуй, не найдется у большинства женщинъ. Что же вы намрены длать, когда цль будетъ достигнута? Какъ вы думаете, когда выиграете битву?

— Въ этомъ году. Мы вс почти уврены, что правительство готово идти на уступки, но оно не желаетъ казаться вынужденнымъ къ этому. Вотъ почему мы и объявили перемиріе.

— А? Но это можетъ дольше продлиться, чмъ вы думаете. Впрочемъ, все же не такъ долго. А когда бремя это свалится съ васъ, то я на васъ женюсь.

— Вы?— вскричала она съ удивленіемъ.— Вдь вы же нисколько не влюблены въ меня?

— Ну, я въ этомъ не увренъ. Я твердо ршилъ, что этого не будетъ, потому что, хоть я и люблю сильныхъ женщинъ, но все же не хотлъ бы, чтобы он были черезчуръ сильны. Однако ваши личныя качества или… магнетизмъ, что ли?— оказались въ данномъ случа сильне моего ршенія.

— Если это все, то вы быстро справитесь съ этимъ. Вдь вы черезъ мсяцъ узжаете въ Америку.

— Можетъ быть. Но это значенія не иметъ. Вы поразили меня, когда мн было 15 лтъ, и снова завладваете моимъ воображеніемъ. Въ самомъ дл, чего это я дожидался вс эти годы? Я начинаю становиться суеврнымъ.

— Я нисколько не люблю васъ, — проговорила Джулія, и ея взглядъ сдлался холоденъ, какъ сталь.

— Въ самомъ дл, Джулія, вы не можете меня полюбить? Попробуйте сыграть эту роль хотя бы три минуты.

— Послушайте, это становится неприлично. Бросьте эти шутки,— проговорила она, начиная сердиться.

— Это не шутка. Какъ вы думаете, отчего я очутился на вашемъ жизненномъ пути? Чтобы заняться вашимъ воспитаніемъ съ того пункта, на которомъ васъ оставили ваши пріятельницы Ишбель и Бриджитъ и ваши восточные мудрецы. Я неизбженъ для васъ. И если я покорился своей участи, то и вы должны покориться.

— Покориться? Повторяю вамъ, что сказала: вы нисколько въ меня не влюблены.

— А я повторяю, что въ этомъ не увренъ. Прошлый разъ, когда мы разстались, я былъ убжденъ, что бояться мн нечего. И цлую недлю я о васъ не думалъ. Но послдніе два дня я вдругъ сталъ испытывать безпокойство и понялъ, что мн васъ не хватаетъ. Какъ жаль, что пятнадцать лтъ назадъ, я не былъ старше десятью годами! Видите ли, я и самъ не знаю, люблю ли я васъ или нтъ. Отъ васъ исходитъ какое-то очарованіе, которое одурманиваетъ меня, но вы слишкомъ разсудительны, слишкомъ владете собой, чтобы дать то счастье, о которомъ мечтаемъ мы, мужчины. Этого не было пятнадцать лтъ назадъ.

— Вы хотите сказать, что я слишкомъ стара?

— Въ нкоторомъ отношеніи — да. Вы слишкомъ много пережили за эти 15 лтъ, хотя въ одномъ отношеніи вы не жили совсмъ. Но въ васъ заключается сила по крайней мр десяти женщинъ, и для равновсія мужчина долженъ быть много слабе меня. Я понимаю это, но вы неотразимо привлекаете меня, и я восхищенъ вами такъ, какъ не восхищался ни одной женщиной на земл.

— Вамъ нечего безпокоиться!— проговорила Джулія съ холоднымъ сарказмомъ, хотя въ груди ея кипло бшенство.— Я не выйду замужъ ни за васъ, ни за кого другого, хотя бы мужъ мой умеръ, и наше дло было бы выиграно. У меня есть свои идеи, которыя я хочу проводить въ жизнь.

— Послушайте, не будемъ больше говорить объ этомъ!— Тэй вскочилъ и сталъ поспшно надвать пальто. Его глаза, засверкавшіе гнвомъ, вдругъ смягчились, и онъ протянулъ ей руку.

— Оставимъ на время этотъ споръ,— сказалъ онъ.— Можетъ быть, вы правы, и побда будетъ на вашей сторон, а можетъ быть — нтъ. Тогда вы подете въ Рено… Вы назначили мн завтра хать съ вами къ вашей тетк?

— Да. Вы хотите?

— Хочу. Прощайте.

Когда онъ ушелъ, Джулія долго сидла, вперивъ неподвижный взоръ въ стну, какъ будто разбирая на ней какіе-то іероглифы. Потомъ она улыбнулась и пошла спать.

У миссисъ Уинстонъ было собраніе суффражистокъ, но на это собраніе допускались и т, которыя относились несочувственно къ суффражистскому движенію. Миссисъ Уинстонъ надялась обратить ихъ. Комната была полна изящно одтыми женщинами, среди которыхъ выдлялся скромный костюмъ представительницы рабочаго класса, миссисъ Флинтъ. Собраніе открылось рчью миссисъ Уинстонъ, совершенно вошедшей въ свою новую роль, а посл нея говорила миссисъ Флинтъ, произведшая очень благопріятное впечатлніе на Тэя своимъ суровымъ юморомъ, простотой и сдержанностью.

— Ого!— сказалъ онъ.— Хотлъ бы я, чтобы вы поглядли на нашихъ работницъ. Впрочемъ, у насъ собираются европейскіе подонки, а миссисъ Флинтъ — это чистйшій британскій продуктъ. Во всякомъ случа, это уже говорить въ пользу вашихъ мужчинъ, что такія женщины могли воспитаться въ вашей стран.

Джулія подвела Тэя къ своей тетк, которая выразила свое удивленіе и удовольствіе при вид его. Она ничего не знала о переписк между нимъ и Джуліей и невольно подумала, ужъ не превращается ли Джулія въ настоящую женщину. Во всякомъ случа, Тэй ей понравился, и она нашла, что онъ длаетъ честь вкусу Джуліи, до сихъ поръ обнаруживавшей такое полное и неестественное равнодушіе къ мужчинамъ.

— Какъ я рада познакомиться съ вами!— сказала она съ особенной любезностью.— Но мн жаль, что это знакомство должно скоро прекратиться. Я узжаю въ Вестъ-Индію.

— Какъ?— вскричала Джулія.— А я этого и не знала!

— Мои нервы нуждаются въ поко. Что передать твоей матери?

— Самый сердечный привтъ.

— Отчего бы теб не похать съ нами?.

— Видите ли, тетя, я не могу такъ покинуть свою партію безъ предувдомленія.

— Радуюсь, что я не лидеръ партіи. Я всегда длаю то, что хочу, не заботясь о другихъ. Такъ проще жить…

Тэй отошелъ отъ нихъ и вмшался въ толпу суффражистокъ и антисуффражистокъ, прислушиваясь къ ихъ горячимъ спорамъ.

— Джулія,— сказалъ онъ ей, когда они вышли на улицу,— мн бы хотлось выкинуть что-нибудь особенное посл такого вечера, пожалуй, даже совершить преступленіе. Я готовъ идти куда угодно, только не къ суффражисткамъ! Можете вы понять мои чувства?

— Отчасти,— отвчала она, смясь:— Какой вы еще мальчикъ!

— Не такой ужъ, какъ вы думаете, но все же мальчишества во мн достаточно. Согласитесь, что и на васъ дйствуетъ мое деморализующее вліяніе, и вы испытываете реакцію?

— Можетъ быть,— снова засмялась она, и въ ея смх слышались задорныя молодыя нотки.

— Дайте мн какія-нибудь указанія. Сознаюсь, что я подверженъ сильнйшимъ реакціямъ. Но и ваши нервы нуждаются въ отдых, а то, пожалуй, вы проснетесь ночью съ мыслью, что вамъ надо пойти и взорвать перваго министра. Не отправимся ли мы куда-нибудь съ вами?

— Дайте подумать.— Заразившись его шутливымъ тономъ, Джулія весело сказала: — Что жъ, пожалуй, я бы согласилась провести нчто въ род платоническаго медоваго мсяца съ человкомъ, общество котораго мн было бы пріятно, напримръ, съ вами. Я бы похала въ какой-нибудь заграничный городъ, гд никогда не была раньше, и гд мы могли бы услышать лучшую музыку. Пришлось бы избгать англійскую публику, чтобы не вызвать ложныхъ толкованій, и это было бы очень весело.

— Мн это въ голову не приходило. Но такъ какъ вы ничего лучшаго придумать не можете, то я согласенъ и на это. Воображаю только, какъ мы будемъ мерзнуть каждый въ своемъ номер въ т дни, когда не будемъ въ опер! Вдь теперь зима…

— О! Мы можемъ ходить въ музеи, картинныя галлереи…

— Какъ соблазнительно! Напоминаетъ мою юность, когда меня пичкали музеями. Скажите, знаете вы такой европейскій музыкальный городъ, гд можно хорошо пость?

— Везд есть хорошіе рестораны. Конечно, мы будемъ обдать вмст.

— И завтракать, иначе я не поду. Конечно, вы можете отослать меня въ другой отель. Будетъ у васъ гостиная?

— Зачмъ? Вдь мы же не будемъ сидть дома. Вечеромъ мы будемъ посщать театры, если не пойдемъ въ оперу.

— А такъ какъ я не понимаю ни одного слова ни на какомъ другомъ язык, кром моего родного языка и еще испанскаго, то я, разумется, могу спокойно дремать, пока вы будете услаждать свой умъ. Но я не вижу, куда вы ведете этотъ разговоръ?

— Шутки въ сторону,— сказала она серьезно.— Ишбель съ мужемъ узжаютъ въ Мюнхенъ на будущей недл, и мы можемъ присоединиться къ нимъ. Вашъ пріздъ нсколько выбилъ меня изъ колеи.

Тэй нахмурился, но тотчасъ же черты его лица разгладились, и онъ сказалъ:— Хорошо. Пусть будетъ Мюнхенъ. Все, что угодно, только бы оторвать васъ отъ суффражизма. Общайте, что не будете вспоминать о немъ, пока мы не вернемся.

— Постараюсь забыть, если… если посл этого я смогу вернуться къ нему съ обновленными силами.

— Хорошо. Но такъ какъ мн знакомы ваши уловки, то я хочу заключить съ вами условія: если вы станете говорить о суффражизм, то я буду говорить вамъ о любви. Если вы не будете, то и я не буду. Согласны?

— Общаю,— съ шутливой торжественностью отвчала Джулія.

— Я вижу, что вы еще молоды и легкомысленны. А любовь такъ же серьезна, какъ и суффражизмъ.

— Вы въ этомъ убдитесь, когда я получу право любить васъ.

XXI.

На слдующій вечеръ у Ишбель собрался интимный кружокъ, и обдъ прошелъ очень оживленно и весело. Даніель завладлъ всеобщимъ вниманіемъ, и его разсказы слушали съ большимъ интересомъ. Когда же мужчины ушли въ билльярдную комнату, то дамы расположились въ уютномъ будуар Ишбель, располагающемъ къ откровенной дружеской бесд.

— Джулія! — сказала вдругъ Бриджитъ, расхаживавшая взадъ и впередъ по комнат.— Сознаешь ли ты опасность? Вдь ты можешь влюбиться въ этого человка.

— Я уже влюблена въ него,— холодно отвтила Джулія, закуривая папиросу.

— Давно пора!— вскричала Ишбель.

— Что ты говоришь?— съ горячностью возразила Бриджитъ.— Мы об могли влюбиться, и отъ этого не произошло никакого ущерба. Мы вдь вышли замужъ за англичанъ и продолжали свою работу. Но Джулія! Она вдь лидеръ огромной женской партіи, и это положеніе требуетъ отъ нея нераздльной преданности и вниманія къ длу. А онъ, этотъ человкъ, американецъ!

— Можетъ быть, онъ переселится въ Англію,— замтила Ишбель, которая склонна была къ оптимизму.— Въ сущности онъ относится гораздо симпатичне къ нашему длу, чмъ мой мужъ.

— О, нтъ! Онъ гораздо боле американецъ, чмъ другіе американцы, можетъ быть потому, что онъ калифорніецъ. Онъ съ головой ушелъ въ свою борьбу въ Санъ-Франциско за необходимыя реформы. Никогда онъ не покинетъ своего дла, и придется это сдлать Джуліи…

— Не волнуйся понапрасну,— спокойно возразила Джулія:— Я вдь не сказала, что собираюсь выйти за него замужъ.

— А почему?— опросила Ишбель.— Мы уврены, что побдимъ въ этомъ году, и тогда твое дло будетъ сдлано. Конечно, ты всегда будешь нужна намъ, но въ теченіе долгаго времени наша работа будетъ носить исключительно воспитательный характеръ, и другія могутъ длать ее вмсто тебя. Вдь пройдутъ года, прежде, чмъ женщины попадутъ въ кабинетъ или даже въ парламентъ! И кром того,— разв это не блестящая идея?— ты могла бы заняться американскими женщинами, стать тамъ во глав движенія? Съ твоимъ опытомъ и репутаціей это было бы нетрудно.

— Ну, а если мы не выиграемъ въ этомъ году?— небрежно замтила Джулія.

— Этого не можетъ быть! Правительство ненавидитъ насъ, но оно доказало, что въ то же время боится насъ. Они, тамъ, прекрасно знаютъ, что уже пора привлечь насъ на свою сторону. Конечно, они согласятся на дарованіе правъ лишь ограниченному числу женщинъ, но я даже ничего не имю противъ этого, пусть они дадутъ права хотя бы только однмъ женамъ министровъ! Пусть только они сдлаютъ эту роковую уступку и признаютъ, такимъ образомъ, что женщины могутъ имть политическія права. Остальное уже будетъ лишь вопросомъ времени.

— Разумется. Но поврь, что они сами это знаютъ, и поэтому я совершенно не надюсь, чтобы либеральная или даже консервативная партія удовлетворила наши требованія, пока, по крайней мр, ⁴/₅ — всхъ британскихъ женщинъ не сдлаются независимыми отъ своихъ мужей. Нтъ, Джулія не иметъ права насъ покинуть!— прибавила съ жаромъ Бриджитъ.— Она сдлалась предводительницей и должна нести на себ вс послдствія этого.

— Кто же говоритъ, что я отказываюсь,— сказала Джулія. Разв женщины не могутъ влюбиться безъ того, чтобы непремнно выходить замужъ? Я буду влюблена еще недльки дв, а затмъ позабуду обо всемъ и вернусь къ своей работ.

— Да, если только ты будешь въ состояніи сдлать это! — возразила Бриджитъ.— Вдь я тоже боролась, боролась изо всхъ силъ! Ты сильна, но и я тоже не слабая. А любовь — это болзнь.

— Совершенно врно: любовь — это болзнь, нчто врод самовнушенія. Но ее можно лечить, какъ и всякую другую душевную болзнь, за исключеніемъ сумасшествія, посредствомъ боле сильнаго внушенія. И вотъ, когда я почувствую, что моя воля слабетъ, и я не могу совладать съ любовной лихорадкой и сопровождающимъ ее томленіемъ духа, то я поду въ Парижъ и обращусь къ знаменитому психотерапевту, чтобы онъ излечилъ меня отъ этого, какъ излечиваютъ отъ обыкновенной безсонницы… При томъ же у меня есть и другія причины, чтобы никогда не выходить замужъ.

— Джулія, ты не обратила вниманія на черты лица Даніеля?— замтила Ишбель.— Онъ долженъ быть необыкновенно настойчивъ. И онъ не выпуститъ тебя. Поэтому, позволь мн дать теб совтъ: повези его съ собой въ Парижъ, и пусть онъ также подвергнется твоему леченію.

— Глупости,— отвтила Джулія, нахмуривая брови.

Когда она вышла изъ комнаты, Ишбель шутливо обратилась къ Бриджитъ:

— Не войти ли и намъ въ соглашеніе съ психотерапевтомъ и не попросить ли его внушить Джуліи, вмсто мыслей о Даніел, мысли о Нигел?

Бриджитъ расхохоталась.

— Ты думаешь, что онъ еще не забылъ Джулію?— спросила она.

— Мн кажется. Но онъ не можетъ жениться на ней въ Англіи, поэтому старается думать о ней какъ можно меньше и отвлекаетъ себя усиленной работой. Я скажу теб кое-что, только прошу тебя не говорить этого ни Джуліи, ни Даніелю. У Френса былъ недавно очень сильный сердечный припадокъ. Джулія объ этомъ не знаетъ и врядъ-ли можетъ знать. Она вдь не справляется о своемъ муж и никогда не посщаетъ герцога, который, хотя и простилъ ей, но все же не желаетъ, чтобъ ему напоминали, что въ его семь есть суффражистка. Джулія уважаетъ его чувства и поэтому не ходитъ къ нему. Я же не хочу, чтобы она узнала объ этомъ раньше, чмъ удетъ мистеръ Тэй. Въ Санъ-Франциско ему некогда будетъ думать о ней, и онъ снова погрузится въ свои дла. Я желаю счастья Джуліи, но но хочу, чтобы она ухала изъ Англіи. Она намъ нужна. И при томъ, хотя я нахожу мистера Тэя необыкновенно привлекательнымъ, но все же думаю, что она будетъ счастливе съ Нигелемъ. Тэй непремнно будетъ тираномъ, какъ и вс американцы, потому что въ глубин души они смотрятъ на женщинъ, какъ на дтей. Они очень искусно поступаютъ и никогда открыто не борются съ ними. Онъ и Джулія — слишкомъ разные люди. Если же онъ узнаетъ, что Френсъ сжоро умретъ, то не выпуститъ Джулію изъ рукъ и будетъ сторожить ее, чтобы жениться на ней при первой же возможности. Онъ настоитъ на своемъ, поврь мн!

— Хорошо, я буду молчать, хотя мн это не нравится. Я предпочитаю открытую игру.

— Мы находимся на военномъ положеніи,— возразила холодно Бриджитъ.— Не забывай этого.

XXII.

— Джулія!— послышался голосъ Тэя въ телефонъ.— Я остановился въ сосднемъ отел. По правд сказать, я еще никогда не чувствовалъ себя такимъ злымъ. А вы какъ себя чувствуете?

— Мн холодно. Печка совсмъ не гретъ.

— И мн тоже. Она напоминаетъ полярнаго медвдя, и я жду, что онъ проглотить меня. Пускай, если только въ его внутренности я могу согрться. Мн только что подали очень странный и малосъдобный ужинъ. Я думаю, что и вы получите такой же, потому что это — Германія, а теперь половина двнадцатаго ночи. Ничего другого получить нельзя.

— Да? Но я сейчасъ ложусь спать и, конечно, забуду объ ужин.

— Подождите минутку. Я приду къ вамъ завтра утромъ.

— Не лучше ли подождать, пока прідетъ Ишбель съ мужемъ?

— Вотъ еще! Ужъ не думаете ли вы, что я долженъ сидть въ одиночеств и размышлять объ этомъ странномъ город? Вдь мы могли же путешествовать вмст…

— Но здсь, въ Мюнхен, слишкомъ много англичанъ, а я нахожусь въ положеніи жены Цезаря…

— Не смйте произносить при мн этого рокового слова! Слушайте-же. Ждите меня завтра въ половин десятаго. Если вы не сойдете внизъ въ ту же минуту, то я буду посылать къ вамъ гонцовъ, одного за другимъ, и весь отель придетъ въ волненіе.

— Это будетъ глупо.

— Очень радъ, что вы это понимаете. Ждите же меня.

Лорда Даркъ въ послднюю минуту задержали, и онъ не могъ выхать изъ Лондона въ тотъ день, какъ было условлено, но Даніелю все-же удалось уговорить Джулію не откладывать своей поздки. Въ первый моментъ обоимъ было весело, и они смялись надъ своимъ путешествіемъ, похожимъ на бгство. Позда были переполнены, въ вагонахъ было холодно, и къ тому же пришлось долго дожидаться въ Кёльн, гд было еще холодне, поэтому радостное возбужденіе улеглось къ вечеру, и они оба почувствовали облегченіе, когда путешествіе пришло къ концу. Въ Мюнхен, во всякомъ случа, они будутъ наслаждаться свободой. Въ дйствительности Джулія вовсе не намрена была запереться въ своей комнат въ ожиданіи прізда лорда Дарка и его жены и лишь нарочно, чтобъ подразнить Даніеля, говорила это. Она уже стояла у подъзда, когда Тэй вышелъ изъ отеля, увидвъ ее, улыбающуюся и ожидающую его, онъ испыталъ пріятное волненіе.

Погода была прекрасная. Весело болтая, они дошли до площади Максимиліана.

— Не правда ли, какой здсь чудный воздухъ?— вскричала она.— Посл лондонскихъ сырыхъ тумановъ, онъ просто опьяняетъ.

— Да,— отвчалъ онъ.— Ваше счастье, что такъ трудно обвнчаться въ чужой стран, а то вс мои общанія разлетлись бы въ прахъ! Это настоящее мсто для медоваго мсяца.

— Неправда ли? Вообразимъ же, что мы только что поженились и въ первый разъ путешествуемъ по Европ!

— Вы это можете вообразить,— сухо возразилъ Тэй,— но моя фантазія не заходитъ такъ далеко. Мы прідемъ въ Мюнхенъ поздне…

Они шли безъ всякой цли, наслаждаясь прогулкой и тмъ, что были одни въ этомъ большомъ город, гд ихъ никто не зналъ. Оба остро чувствовали свою молодость и свое взаимное влеченіе.

— Скажите, о чемъ вы думаете?— спросилъ ее Тэй, когда они сидли за уединеннымъ столикомъ въ кафе Луитпольдъ.— Намъ удалось найти удобное мстечко, скрытое за аркой. Залъ же полонъ постителями, преимущественно студентами.— Здсь нтъ англичанъ, и никто насъ не услышитъ. Говорите же скоре!

Джулія посмотрла на него блестящими глазами и, улыбаясь, отвтила.

— Я и не хочу скрывать. Видите ли, я чувствую себя, какъ будто мн восемнадцать лтъ, и я только что пріхала изъ Невиса. Вдь вы знаете, что я не имла времени насладиться своей молодостью? И вотъ я теперь пользуюсь случаемъ…

— Вы еще молоды, конечно, но все-таки… вдь вы многое пережили. Какъ вы можете вычеркнуть все это изъ своей памяти я снова превратиться въ восемнадцатилтнюю двушку!

— Моя юность скрывалась въ глубин, и вотъ теперь я ее вызвала оттуда… когда вы явились.

— Однако, еще дв недли тому назадъ вы ничмъ не обнаруживали ея присутствія?

— О, я могла бы запрятать ее еще глубже, если бъ хотла. Но я произвольно прекратила ея зимнюю спячку и извлекла ее наружу изъ погреба, гд она оставалась, а все остальное отправила на ея мсто… во временное заточеніе.

— Отчего вы не сдлали этого раньше? Вдь не можетъ же быть, чтобы я былъ первымъ молодымъ и пламеннымъ поклонникомъ у васъ? Вамъ 34 года, вы были свободны восемь лтъ… Нтъ, это невроятно! Неужели это первый случай, который вамъ представляется теперь? Я не знаю, радоваться ли мн или огорчаться…

Джулія оперлась локтями на столъ и прямо заглянула ему въ глаза.

— Если бъ вы явились годомъ раньше, когда у меня не было ни минутки свободной, то могло быть совершенно иначе,— медленно проговорила она.— А тутъ, въ нашемъ дл, наступило внезапное затишье, и… я влюбилась!

Это было такъ неожиданно, что Тэй сначала поблднлъ, потомъ кровь бросилась ему въ голову. На мгновеніе все закружилось передъ его глазами. Но онъ овладлъ собой и, выпрямившись, проговорилъ съ удареніемъ.

— Джулія! Будьте осторожны. Я не намренъ заниматься флиртомъ.

— О, я еще слишкомъ молода для этого въ данную минуту… т. е. я хочу сказать, что я даже не слыхала этого слова, когда узжала изъ Невиса. Я только поздне узнала его. Въ самомъ дл, я влюблена въ васъ. Вообразите себ, что я была влюблена вс эти годы, и… я даже ничуть не огорчена, если вы уже не влюблены въ меня больше!

— Я люблю васъ, но вы являетесь мн въ такихъ различныхъ видахъ, что я не знаю, которая изъ Джулій настоящая? Вы для меня загадка.

— А вамъ нравится эта Джулія, которую вы видите теперь передъ собой?

— Я ничего бы такъ не хотлъ, какъ поврить въ то, что вамъ дйствительно 18 лтъ, и что я могу научить васъ всему, что вы должны когда-нибудь узнать!

— Вы и научите меня всему, что я должна знать о любви. Прошлаго не существуетъ у меня!

— Ахъ… я самъ не знаю, не знаю! Вы очаровали меня пятнадцать лтъ тому назадъ и такъ же обаятельны теперь, когда мы снова встртились, вы показались мн столь же привлекательной, хотя и въ другомъ род… Но… вы выглядите въ эту минуту такой юной,— даже слишкомъ юной, чтобы знать, что такое любовь! Точно ребенокъ, претендующій на знаніе жизни.

— Я знаю это и не знаю въ одно и то же время. Я не могу вычеркнутъ прошлые годы, но могу запрятать ихъ глубоко и выдвинуть впередъ свою молодость со всми ея правами. Я могу оставаться молодой, пока захочу!

— Я видлъ женщинъ тридцати… сорока лтъ, которыхъ любовь длала молодыми,— проговорилъ онъ взволнованно.— Но вы… вы слишкомъ держите себя въ рукахъ! Это неестественно!

— Что же, вы, можетъ быть, предпочитаете видть передъ собой предводительницу воинствующей арміи суффражистокъ? Джулія выпрямилась и придала своему подвижному лицу суровое, энергичное выраженіе, тотчасъ же сдлавшее ее старше на нсколько лтъ.

— Перестаньте!— вскричалъ онъ рзко.— Съ этимъ, во всякомъ случа, вы должны покончить. Достаточно того, что вы уже показали, на что вы способны. Больше ничего не нужно, забудьте и свою восточную премудрость. Я самъ хочу руководить вами въ жизни.

— Я никогда не откажусь отъ своей дятельности. Безъ этого я не могу себя чувствовать равной вамъ.

— Скажите мн откровенно, неужели вы въ самомъ дл думаете, что вы не способны чувствовать и любить, какъ чувствуютъ и любятъ вс другія женщины, и что вы посланы въ міръ ради какой-то высшей идеи, которую вы должны осуществить? Вы — женщина, и вы такъ очаровательны, что если бъ здсь не было такъ много публики, то я бы расцловалъ васъ. О, вы дьявольски хитры! Вы нарочно избрали самое публичное мсто въ Мюнхен, чтобы сказать мн это? И вы даже не даете мн случая быть съ вами наедин?..

— Конечно. Это испортило бы все. Ничего не можетъ быть привлекательне, какъ любить и не требовать больше ничего.

— Неужели? Ну, я нсколько иного мннія и, во всякомъ случа, поверну это дло иначе, когда мы вернемся. Теперь, разумется, я долженъ вамъ подчиниться, чортъ возьми!

— Неужели вы не можете вновь чувствовать себя молодымъ, какъ прежде, и беззавтно отдаваться минут? По крайней мр вы тогда могли бы быть счастливы и сдлали бы меня счастливой. И у насъ было бы о чемъ вспомнить потомъ!

— Я чувствую только желаніе уйти отсюда и, пожалуй, напиться… Впрочемъ, поступайте, какъ хотите. Я буду подыгрывать вамъ.

— Нтъ, я хочу, чтобы вы чувствовали такъ же, какъ и я.

— Какъ можетъ быть иначе? Разв я могу оставаться нечувствительнымъ? Ваша необыкновенная молодость заразительна. Но скажите мн еще разъ… возможно ли это, дйствительно ли вы любите меня?

— Да, люблю,— мягко отвтила Джулія.— Но пусть это васъ не тревожитъ…

Они провели весь день, разгуливая по улицамъ Мюнхена, въ толп, которая обыкновенно наполняетъ ихъ по воскресеньямъ въ хорошую погоду. Джулія была необыкновенно весела и оживлена, и Тэй невольно поддавался ея обаянію и больше не пытался протестовать противъ ея ршеній. Въ полночь пріхала Ишбель съ мужемъ, и на слдующее утро они уже вмст совершили экскурсію въ окрестности Мюнхена. Ишбель, воспользовавшись случаемъ, когда они очутились наедин, постаралась вывдать у Даніеля его намренія относительно Джуліи.

— Это будетъ ужасно, если вы похитите у насъ Джулію!— сказала она.— Неужели вы не могли бы жить въ Лондон?

— Пока еще не могу. Но… если она дйствительно хочетъ быть со мной, то вдь мы могли бы прізжать сюда каждое лто. Какъ вы думаете, она хочетъ этого?— спросилъ онъ, смотря на Ишбель блестящими глазами.

— Я думаю, въ конц концовъ, она захочетъ не разставаться съ вами. Я знаю Джулію шестнадцать лтъ и все ждала, когда же она, наконецъ, полюбитъ кого-нибудь. Она ничего не длаетъ наполовину. Но я полагаю, что она считаетъ невозможнымъ покинуть Англію въ данную минуту.

— Я бы желалъ, чтобы женщины не придавали себ такого серьезнаго значенія. Въ самомъ дл, можно подумать, что судьба Англіи зависитъ отъ нихъ!

— Точь въ точь мой мужъ!— разсмялась Ишбель.— Но мы уже привыкли къ вашей мужской точк зрнія, сохранившейся у васъ еще отъ шестнадцатаго вка. Ну, да это все равно. Если бъ дло шло о какой-нибудь рядовой дятельниц, врод меня, напримръ, то и говорить бы не стоило! Но Джулія — лидеръ движенія. Она обладаетъ удивительнымъ даромъ краснорчія, умньемъ привлекать сторонниковъ и воодушевлять своихъ послдователей. Мы не можемъ обойтись безъ нея, пока не кончилась борьба. Но какъ только будетъ одержана побда, то я сама скажу ей, что она можетъ уйти и предоставить остальное другимъ.

— Джулія для меня загадка,— сказалъ въ раздумьи Даніель.— Иногда она представляется мн такой естественной и простой, а въ другое время я теряюсь и не могу разгадать ее. Она очень интересна — спору нтъ. Но она такъ привыкла къ самовнушеніямъ, что порою, мн кажется, она и сама не знаетъ, думаетъ ли она такъ на самомъ дл или нтъ? Теперь она себя уврила,— можетъ быть внушила себ?— что она мной интересуется. Но она такъ же легко можетъ внушить себ и другое!

— Джулія немного странная,— это правда, но она самое искреннее и честное существо на свт! Я думаю, вс эти странности исчезнутъ, когда она выйдетъ, наконецъ, замужъ по любви. Одно время я мечтала о томъ, чтобы она вышла замужъ за нашего общаго друга, Нигеля Гербертъ, теперь лорда Гаверфильда. Вы наврное читали его книги? Но Джулія никогда не думала о немъ. Я же всегда говорила, что если она полюбить кого-нибудь, то я сдлаю, все отъ меня зависящее, чтобы содйствовать ея браку, конечно, если этотъ человкъ будетъ мн по душ… Ну, а вы всмъ намъ очень понравились. Я такъ хочу, чтобы Джулія была счастлива. Вдь она была такъ страшно несчастлива всегда. Ея брачный опытъ въ самомъ дл былъ ужасенъ…

— О, я даже думать объ этомъ не хочу!— вскричалъ онъ съ живостью.— Я даже вспоминать не хочу о томъ, что она была когда-нибудь замужемъ! Общаете вы мн быть на моей сторон, когда она станетъ свободной?

— Общаю,— торжественно сказала Ишбель, и когда онъ съ жаромъ пожалъ ея руку, то она густо покраснла, вспомнивъ объ общаніи, данномъ Бриджитъ. У нея оставалась только надежда, что Френсъ умретъ раньше, чмъ Тэй удетъ изъ Англіи. Ну, тогда все какъ-нибудь устроится,— утшала она себя.

Въ тотъ же день на катк Тэй уговорилъ Джулію прогаллопировать съ нимъ, чтобы вызвать удивленіе малоподвижныхъ, степенныхъ нмцевъ.

— Взгляните на меня,— шепнулъ онъ ей, обнимая ее за талію. Я хочу видть, покраснли ли вы, почувствовавъ въ первый разъ мою руку, обнимающую васъ?

Джулія разсмялась и, закинувъ голову, взглянула на него. Ея глаза сверкали, и щеки горли огнемъ.— Должна сознаться, что я никогда не чувствовала себя такой счастливой, какъ въ эту минуту — сказала она.

— Любите ли вы меня такъ же, какъ два дня тему назадъ?— спросилъ онъ страстнымъ шопотомъ.

— О, мн кажется… больше!

— Если вамъ нравится ощущеніе, которое вы испытываете, когда я обнимаю васъ, здсь, на глазахъ публики и при такой температур, то подумайте только, какое наслажденіе могли бы вы испытать, если бъ я васъ поцловалъ въ теплой комнат, при закрытыхъ дверяхъ!..

— Вы согласны меня поцловать только въ теплой комнат?

— Я готовъ цловать васъ всегда, при всякихъ условіяхъ, лишь бы представился случай! И я сдлаю это непремнно. Такъ будьте же готовы!

— А ваше общаніе?

— Уничтожено. Я не связанъ ничмъ. И вамъ разршаю говорить объ избирательныхъ правахъ женщинъ, если хотите.

— Увы, я не хочу! Но я не хочу также, чтобъ вы говорили мн о любви. Мы не должны заходить такъ далеко…

— Вы просто хотите только кокетничать со мной и сдлать меня несчастнымъ? Но вы поплатитесь за это, моя дорогая… Будьте же послдовательны, ¹—вдругъ заговорилъ онъ со сдержанной страстью, помните, что вамъ теперь восемнадцать лтъ… У васъ нтъ никакихъ воспоминаній… И вы моя невста, понимаете ли вы это? Вы моя, въ теченіе всей этой недли! У насъ впереди еще четыре дня. Вообразите же, что черезъ дв недли мы поженимся..

— Вы сами никогда не простите мн, если я зайду такъ далеко…

Онъ рзко разсмялся.— Если вы зайдете такъ далеко, то… пойдете и дальше,— сказалъ онъ.— Однако, я понимаю васъ. Это еще одно лишнее доказательство той очаровательной невинности, которую вы сохранили, несмотря ни на что. Вы не знаете, что значитъ для мужчины эта игра съ огнемъ! Вы ршили не идти дальше извстной границы, и здсь, гд мы находимся подъ постояннымъ присмотромъ, вамъ нравится то состояніе легкаго возбужденія, которое вамъ доставляетъ ваша игра въ любовь, ваши слова и кокетство! А когда мы вернемся въ Лондонъ, то вы сурово оттолкнете меня и заговорите о своемъ долг. Прекрасно! Но моя программа иная… Больше мы говорить объ этомъ не будемъ. Если вы твердо убждены, что я никогда не дамъ вамъ счастья, что вы никогда не полюбите меня, и что у васъ нтъ ни одного человческаго инстинкта, который я бы могъ удовлетворить, тогда бросьте меня и какъ можно скоре! Я не хочу слышать объ этомъ больше ни слова, понимаете? Пусть вамъ будетъ опять восемнадцать лтъ и начинайте жизнь сначала…

Въ послдній день пребыванія въ Мюнхен Ишбель, подъ предлогомъ головной боли, не сошла внизъ къ завтраку. Ей хотлось доставить Даніелю случай поговорить съ Джуліей наедин.

— Вотъ какъ!— воскликнулъ Даніель весело.— Мы остались вдвоемъ? Что же, вы убжите отъ меня? Но только предупреждаю васъ, что я выломаю ваши двери.

Джулія разсмялась и подвинула ему свою чашку.

— Налейте мн кафе,— сказала она.— Кажется, американцы любятъ прислуживать женщинамъ.

— Да. Это входить въ наши расчеты. Видите, я честно сознаюсь вамъ. По крайней мр, вы выйдете замужъ за меня безъ всякихъ иллюзій.

— И вы будете ужасно командовать мной, — замтила Джулія и такъ посмотрла на него, что онъ чуть не уронилъ чашку, которую держалъ въ рукахъ. Однако, онъ продолжалъ все въ томъ же шутливомъ тон:

— Чмъ больше вы будете длать для меня, тмъ больше я буду баловать васъ. Я думаю, что вамъ, ради перемны, это понравится.

— О, конечно! Такъ пріятно не чувствовать никакой отвтственности…

— Совершенно врно. Ради этого мужчины и напиваются порой. Вдь тогда они перестаютъ сознавать свою отвтственность!

— А вы бывали когда-нибудь пьяны?— спросила Джулія съ шуточной тревогой.

— Ужасно. Иначе я не былъ бы добрымъ калифорнійцемъ. Впрочемъ, это бывало не часто. Для дла это вредно. Когда я получилъ отъ отца общанные десять тысячъ долларовъ, въ день своего совершеннолтія, то я постарался прокутить ихъ какъ можно скоре. Но это не доставило мн такого удовольствія, какъ я думалъ. Лучше было бы, если бъ я тогда же похалъ въ Англію и бжалъ бы вмст съ вами…

Въ голов Джуліи промелькнула мысль, что это случилось бы какъ разъ тогда, когда Нигель сдлалъ свою послднюю отчаянную попытку увлечь ее за собой. Бдный Нигель! Что, если бъ на его мст былъ Даніель? Джулія тотчасъ же представила себ, какъ бы онъ дйствовалъ. Можетъ быть, онъ выигралъ бы тамъ, гд ея врный, боле самоотверженный рыцарь потерплъ пораженіе?..

— Представьте себ, что я никогда не пріхалъ бы сюда,— вдругъ обратился къ ней Даніель.— Вдь вашъ мужъ не можетъ жить вчно, и онъ на много лтъ старше васъ. Какъ вы думаете, могли бы вы выйти замужъ за Герберта? Онъ пишетъ хорошія книги и наврное представляетъ изъ себя нчто?

Джулія покраснла до корня волосъ. Онъ какъ будто угадалъ ея мысли!

— Я совершенно не могу представить себ, что было бы тогда. Въ самомъ дл, я никогда не думала серьезно о томъ, чтобы выйти замужъ за Нигеля. Но… я знаю, что въ этомъ заключалось бы для меня извстное спокойствіе. Мы съ нимъ одинаково думаемъ, и работа наша иметъ приблизительно одну и ту же цль…

— Никогда вы не испытаете настоящаго спокойствія, пока не испытаете любви!— воскликнулъ Даніель.— Неужели никогда, такъ-таки никогда вы не думали объ этомъ?

Джулія опять покраснла и, смясь, сказала:

— Одинъ разъ… Когда-нибудь я разскажу вамъ, что было со мной въ Индіи…

— Говорите сейчасъ. Вы полюбили тамъ кого-нибудь?

— Никого. Это и было печально.

— Или онъ любилъ васъ и потомъ бжалъ отъ васъ? Вамъ какъ разъ именно это надо было испытать!

— Положимъ. Но я никогда этого не испытывала,— возразила Джулія съ негодованіемъ.

— Мужчина никогда не постснится сказать, что онъ былъ покинутъ, но я сомнваюсь, чтобы женщина искренно созналась въ этомъ, даже себ самой. Вы нуждаетесь въ тщеславіи, которое только и поддерживаетъ васъ.

— Мн кажется, вы презираете женщинъ? А между тмъ, вы одинъ изъ тхъ, которые не могутъ жить безъ нихъ.

— Не стану оспаривать этого. Разсказывайте же ваше индійское приключеніе.

— Вы будете смяться надо мной!

— Если бъ я дйствительно могъ смяться надъ вами, то я наполовину излечился бы отъ любви къ вамъ. Я пробую, но не могу. То, что показалось бы мн смшнымъ въ другой женщин, въ васъ меня трогаетъ до глубины души!

— Я не хочу, чтобъ меня жалли…

— Вы бдное, одинокое дитя! Я никого въ жизни такъ не жаллъ, какъ васъ. Но не въ этомъ дло… Разсказывайте же мн вашу индійскую исторію.

— Хорошо. Въ одну чудную, волшебную ночь, какія только бываютъ въ Индіи, я была одна въ лодк, на озер. На берегу возвышался великолпный мраморный дворецъ. Пли соловьи съ лсу, и воздухъ былъ напоенъ ароматами!..

— Великолпно! Какъ жаль, что меня не было съ вами! Подумайте только: любить въ такой обстановк!.. Впрочемъ, разсказывайте дальше.

— Мн трудно, въ этой температур, представить себ свое тогдашнее настроеніе… Ну, хорошо! Я чувствовала себя вполн счастливой тогда. Я наслаждалась изумительной красотой Индіи, и ни разу у меня не явилось желанія имть компаньона. Такое счастье было чувствовать себя вполн свободной и… одинокой! Но въ эту ночь, вдругъ, мн стало досадно, что я одна. Я всей душой желала въ ту минуту имть возлюбленнаго возл себя. Какъ бы я могла любить его тогда! Я негодовала на судьбу. Но до этой минуты я не помышляла о любви. Я была уврена, что всякая способность любить навсегда вырвана съ корнемъ изъ моего сердца. Мой опытъ былъ слишкомъ ужасенъ. Когда какой-нибудь мужчина смотрлъ на меня такъ, какъ обыкновенно смотрятъ мужчины на женщину, которая имъ очень нравится, то этого было достаточо, чтобы я возненавидла его. И вотъ, въ ту волшебную ночь, я точно прозрла. Я вдругъ поняла, что Гарольдъ былъ сумасшедшимъ съ самаго начала, и поэтому мучилъ меня. Я поняла, что любовь тутъ не причемъ… я простила ему! Прошлое было сразу уничтожено…

Тэй пристально смотрлъ на нее, пока она говорила. Они были одни въ комнат. Онъ вдругъ крпко обнялъ ее, несмотря на ея усилія освободиться.

— Я хочу показать вамъ, что температура тутъ не играетъ никакой роли…— Онъ нагнулся и поцловалъ ее нсколько разъ.— Милое дитя! — сказалъ онъ.— Если бъ я не старался шутить, то, пожалуй, напугалъ бы васъ.

Джулія вздрогнула.

— О, какъ я была напугана когда-то!— прошептала она.— Я знала, что это придетъ когда-нибудь. Если бъ я была благоразумна, то бжала бы отъ васъ сейчасъ же!

— И не пробуйте этого длать! Никакой пользы вамъ отъ этогоне будетъ. Я вскочу прямо на трибуну въ Альбертъ-Голл и поцлую васъ на глазахъ десяти тысячъ суффражистокъ. Будьте уврены, что я сдлаю это!…— И онъ снова поцловалъ ее.

XXIII.

— Однако, какъ сильно мы заняты любовью! Мы даже не замчаемъ, что намъ подаютъ на завтракъ,— сказалъ Тэй Джуліи и тмъ не мене скорчилъ гримасу при вид блюда съ разварной телятиной и картофелемъ и пирожнаго.— Сколько я помню, мн всегда подавали телятину въ Германіи, такъ что я потомъ видть не могъ этого блюда.

Джулія разсянно улыбнулась. Она была смущена и встревожена. Она чувствовала, что теряетъ власть надъ собой, и что вихрь новыхъ, сильныхъ ощущеній подхватилъ и уноситъ ее. Какъ вернуть себ спокойствіе, совладать съ собой? Она уже больше не была восемнадцатилтней невинной двушкой, и ея 34-хъ-лтній возрастъ вступалъ въ свои права. Будущее вставало передъ ней точно темная стна, заслоняющая отъ нея все. Неужели она сможетъ забыть о своемъ долг, о томъ, что она должна сдлать, прежде чмъ получитъ право думать о личномъ счасть?..

— Не вернемся ли мы въ отель?— спросила она робко.

— О, нтъ! Отель ассоціируется у меня съ воспоминаніемъ о трехъ вечерахъ, проведенныхъ въ тщетныхъ попыткахъ побыть съ вами наедин. Притомъ же леди Даркъ можетъ быть уже выздоровла. Я не хочу рисковать. Я хочу, чтобъ вы были со мной цлый день.

— Мы могли бы остаться здсь еще на нсколько дней…

— Я не хочу. Я хочу поскоре покончить съ лондонскими длами и отправить васъ впередъ на пароход, чтобы быть увреннымъ въ васъ.

— Врядъ ли мы можемъ быть счастливе, чмъ теперь! Отчего не продлить намъ этихъ минутъ?— замтила она, ласково улыбаясь.

— Послушайте, я вдь мужчина, и поэтому мои взгляды на то, что составляетъ настоящее счастье, отличаются отъ вашихъ. Я хочу какъ можно скоре устроить вашъ разводъ. Притомъ же я нуженъ дома. Дла мои могли бы подождать, конечно, но моя политическая дятельность можетъ пострадать отъ моего отсутствія. Я долженъ выполнить то, что поставилъ своей задачей, и вернуться къ своей работ. Я былъ доволенъ, что могъ на время отодвинуть въ сторону свои собственныя дла и думать только о васъ, больше ни о чемъ. Теперь я долженъ удвоить свою энергію…

— Разскажите мн, какіе у васъ планы. Думаете ли вы сдлаться президентомъ Соединенныхъ Штатовъ?

— Я думалъ объ этомъ больше, когда мн было 15 лтъ.

— Нтъ, скажите мн серьезно, какое будущее рисуете вы себ? Я не допускаю мысли, что вы думаете только о томъ, какъ-бы разбогатть поскоре, и лишь въ свободное время занимаетесь политикой! Я хочу знать, какія цли вы преслдуете въ жизни?

— Милая моя, вы никогда не опрашивали меня объ этомъ, но теперь я скажу вамъ. Я стою за реформы, а мой отецъ противъ нихъ. Я теперь полноправный участникъ въ нашей фирм, но все же не могу употреблять эти деньги на то, противъ чего возстаетъ мой отецъ. И вотъ поэтому я стараюсь самостоятельно нажить капиталъ я черезъ два года, самое большее, у меня будетъ совершенно независимое состояніе. Тогда я могу употребить деньги для той цли, которую имю въ виду. Я хочу работать сначала только для своего штата, а потомъ и для всей страны. Прежде я долженъ завоевать положеніе въ своемъ собственномъ штат и только тогда могу обратить на себя вниманіе націи. Но если бъ вы знали, какую громадную работу мн предстоитъ сдлать! Какую надо вести упорную борьбу, чтобы измнить господствующій порядокъ вещей въ нашей великолпной родин, искоренить взяточничество, подкупъ и все то зло, воплощеніемъ котораго является наша администрація! Какъ жаль, что васъ не было со мной, когда мы начали свою трудную борьбу! Какъ нуженъ былъ мн такой товарищъ, какъ вы! И я надюсь, моя дорогая,— онъ обнялъ ее и заглянулъ ей въ глаза, — что вы будете моей поддержкой, моей помощницей въ этомъ великомъ и трудномъ дл нравственнаго оздоровленія страны.

Даніель съ увлеченіемъ началъ развивать ей свою политическую программу, разсказалъ ей о тхъ затрудненіяхъ и препятствіяхъ, съ которыми онъ встрчается на каждомъ шагу, объ упорной борьб, которую приходится вести, отвоевывая позицію за позиціей. Джулія не спускала съ него глазъ, и въ ея взгляд онъ читалъ горячее сочувствіе и пониманіе его задачъ.

— Я только теперь узнала, каковъ вы на самомъ дл!— сказала она тихимъ, слегка дрожащимъ голосомъ.— Только теперь я поняла васъ. О, Дэнъ, я врю, что мы можемъ быть счастливы вдвоемъ, какъ только могутъ быть счастливы смертные! Но слушайте, я должна прійти къ вамъ свободной, съ чистой совстью и не мучиться ни угрызеніями, ни сожалніями. Если же я дезертирую теперь, въ такую минуту, когда вс глаза обращены на насъ, если я покину свое мсто и сдлаю женщинъ посмшищемъ… Вы не думайте, что я считаю себя незамнимой! Въ нашихъ рядахъ есть много женщинъ гораздо боле значительныхъ, чмъ я…— Но если я брошу все, чтобы послдовать за молодымъ американцемъ, какъ разъ въ такой моментъ, когда быть можетъ ршается судьба всей нашей борьбы,— то разв не вправ будутъ говорить, что вс женщины одинаковы, когда дло коснется мужчины, и что он способны отдавать себя общему длу только до тхъ поръ, пока не явится мужчина и не заставитъ ихъ слдовать за собой? О, Боже! Вдь насъ вс будутъ, осмивать тогда, и исполненіе нашей мечты отодвинется назадъ на цлое поколніе. А меня будутъ проклинать вс женщины, которыя теперь боготворятъ меня! Могу ли я быть полезной вамъ посл этого? Какое мсто займу я среди женщинъ вашей страны? Разв он станутъ меня слушать? Он будутъ смяться мн въ лицо!..

Она вдругъ облокотилась руками на его плечи и, мрачно сверкая глазами, проговорила:— Почему вы не явились за мной тогда, когда общали? Я бы пошла съ вами. Четыре года тому назадъ я была свободна. Но мн надо было употребить на что-нибудь свои способности, свою энергію… Если бъ вы пришли тогда и сказали бы мн то, что вы говорите теперь, то я не колебалась бы ни одной минуты… Я знала бы, что должна работать рядомъ съ вами. Но вы забыли свое общаніе. Связь была недостаточно прочной. Зачмъ вы дождались того времени, когда я пріобрла извстность и окончательно связала себя? Разв вы не понимаете, что вы длаете меня самой несчастной изъ всхъ женщинъ? Я люблю васъ, вы пробудили въ моей душ вс дремлющія чувства, я стремлюсь къ вамъ, и я не могу сдлать ни одного шага дальше!.. О, я несчастнйшая изъ женщинъ!..

Даніель нсколько разъ пробовалъ ее прервать, но она не дала: ему говорить и съ жаромъ продолжала:

— Я должна придти къ вамъ свободной, не оглядываясь назадъ, не испытывая ни сожалній, ни униженія, ни отвта за свой поступокъ. А вы должны ухать теперь же, не медля ни минуты. Если вы останетесь, если вы заставите меня подчиниться и хать съ вами,— а я настолько васъ люблю, что въ состояніи сдлать это!— то мы никогда не узнаемъ истинаго счастья. Позжайте, и я вскор пріду къ вамъ… Если мы не выиграемъ нашей битвы въ этомъ году, то я подготовлю кого-нибудь, кто могъ бы занять мое мсто. Я буду все рже и рже выступать публично и постепенно отойду на задній планъ. Меня скоро забудутъ, еще раньше, чмъ я выйду замужъ за васъ. Но сдлать такой прыжокъ сразу и прямо съ трибуны перескочить въ разводный судъ, да еще въ такомъ город, самое названіе котораго является синонимомъ пошлости и не произносится иначе, какъ съ двусмысленной усмшкой!.. Разв вы не понимаете, что я не могу этого сдлать, что я не въ состояніи буду любить, чувствуя свое униженіе? Я-то знаю себя. Чтобы любить, быть счастливой, я должна быть свободной, должна уважать себя. Я не могу любить, раздираемая стыдомъ и раскаяніемъ! Я хочу любить васъ, но не такъ, не такъ!..

Нсколько минутъ Тэй молча ходилъ по комнат. Гнвъ и любовь боролись въ его душ. Но онъ овладлъ собой и, подойдя къ Джуліи, крпко сжалъ ея руки въ своихъ сильныхъ рукахъ.

— Хорошо,— сказалъ онъ, мрачно и пристально глядя на нее.— Я уду и буду ждать полгода, но помните,— его глаза сверкнули, когда онъ произнесъ эти слова,— помните, что не увижу васъ больше никогда, даже несмотря на ваше благосклонное согласіе!— если вы не поклянетесь мн, что посл этого срока вы больше не вернетесь къ прежней дятельности. Я хочу, чтобы вы были для мня только женщиной, которую я люблю, и не думали ни о чемъ другомъ…

Онъ взялъ ее на руки и осушилъ поцлуями ея слезы.— Моя судьба любить васъ,— сказалъ онъ со вздохомъ.— Теперь вернемся къ дйствительности. Я уду изъ Лондона, какъ только устрою свои дла. На это понадобится недля, вы же останетесь здсь. Я покоряюсь своей участи и готовъ ухать безъ васъ и даже готовъ признать вс ваши доводы справедливыми. Но если эта разлука необходима, то чмъ меньше будетъ искушеній, тмъ лучше. Если же вы вернетесь въ Лондонъ, раньше чмъ я уду оттуда… Ну, да я не стану говорить объ этомъ! Только знайте, что тогда я не поду одинъ въ Америку, ни въ какомъ случа!..

Джулія, вернувшись въ отель, тотчасъ же пошла къ Ишбель. Она нашла ее сидящей на маленькомъ балкон и любующейся видомъ снжныхъ горъ и лса. Однако, Ишбель тотчасъ же вскочила, какъ только вошла Джулія, и заглянула ей въ лицо.

— Да,— сказала Джулія, отвчая на нмой вопросъ подруги.— Я добилась отсрочки. Онъ общалъ тотчасъ же ухать въ Калифорнію и подождать, пока я освобожу себя постепенно. Я общала пріхать къ нему черезъ шесть мсяцевъ. И я сдлаю это, если буду въ состояніи, а если нтъ!..

— О, ты, конечно, можешь освободиться въ теченіе шести мсяцевъ,— вскричала Ишбель, охваченная симпатіей къ обоимъ влюбленнымъ.— Вдь вице-президентка лиги очень способная женщина… Притомъ же мы надемся выиграть въ эту сессію.

— Я не знала! Если это будетъ, то я могу придумать какое-нибудь извиненіе и ухать тотчасъ же. Въ противномъ же случа… Не могу же я бросить все и начать дло о развод? Не могу навлечь на себя и на всхъ насъ насмшки и, можетъ быть, погубить наши дла! Пусть прежде позабудутъ обо мн!..

Она сла на край кровати, и во всей ея поз и въ ея лиц было столько унынія, что Ишбель съ трудомъ удержалась, чтобы не сказать ей, что ея мужъ умираетъ, и она скоро будетъ свободна. Но посл минутнаго размышленія она ршила, что такъ, пожалуй, еще больше запутаетъ дло.

— Джулія,— вдругъ сказала она,— мн пришла въ голову одна идея. Почему бы теб не похать въ Невисъ? Твоя мать уже очень стара, и ты не видала ее нсколько лтъ…

Джулія посмотрла на нее, и въ ея потухшихъ глазахъ появилось нкоторое оживленіе.

— Что жъ, это не дурная идея,— отвчала она.— Если только мн можно ухать…

— Ты должна ухать. Ты теперь не можешь работать съ тмъ же увлеченіемъ, какъ прежде. Ты должна будешь лицемрить и вчно будешь терзаться сожалніями о томъ, чего ты лишилась. Ты имешь право на счастье и будешь счастлива съ Даніелемъ, поэтому не отталкивай его, не приноси себя въ жертву, здсь ты не можешь придти ни къ какому ршенію. Общай же мн, что ты подешь въ Невисъ. Тамъ ты больше будешь принадлежать себ и сама себ выяснишь свое положеніе. Знаешь ли, въ трудныя минуты жизни, родной домъ — лучшее убжище. Вдь ты любила свою мать, когда была ребенкомъ!

— Я и теперь люблю ее. Но мн кажется, она уже давно разлюбила меня.

— Не думай этого. Она немного странная и очень гордая женщина, но она всегда любила тебя. Тамъ твое настоящее убжище.

— Ты права. Когда жизнь нанесетъ чувствительный ударъ, то невольно вспоминаешь о родномъ очаг. Невисъ моя родина, тамъ протекло мое беззаботное дтство.

— Значитъ ты подешь?

— Телеграфируй мн изъ Лондона, какъ обстоятъ дла. Если по всмъ признакамъ это затишье должно еще продлиться, то я поду. Сейчасъ я не могу работать, я чувствую такой упадокъ энергіи! Можетъ быть тамъ я сумю овладть собой и найду, что то великое дло, которому я посвятила свою жизнь, мн дороже всего.

— И не старайся убждать себя въ этомъ!— вскричала Ишбель, внезапно истугавшись.— Это было бы неестественно и неразумно. Ты — женщина и имешь право на счастье. А многимъ ли женщинамъ выпадаетъ, на долю такое счастье? Не отворачивайся же отъ него.

Ишбель ухала съ вечернимъ поздомъ. Джулія сидла въ своей комнат, въ состояніи полнйшей апатіи и безсильно опустивъ руки.

Казалось, будто вся жизненная энергія покинула ее. Но когда она услыхала стукъ отъзжающаго экипажа, то вдругъ словно пробудилась отъ своего оцпеннія, и въ ея душ поднялся гнвный протестъ противъ такого полнаго подчиненія своей личности женскому началу. Она не хотла думать о Даніел, но мысль о немъ упорно возвращалась къ ной, и воображеніе рисовало ей заманчивыя картины того счастья, котораго она была лишена до сихъ поръ.

— Что я буду длать? Что я буду длать?— съ тоской спрашивала она себя на другое утро.— И это любовь? Этотъ ужасъ? Это униженіе? Это полное уничтоженіе воли? Вдь я такъ же безпомощна теперь, какъ если бъ лежала въ госпитал въ тифозной горячк!..

За всю свою жизнь съ Френсомъ, несмотря на весь ужасъ, испытанный ею, она никогда не чувствовала такого униженія, какъ въ данную минуту. Куда двалась ея воля, ея самообладаніе? Она ненавидла Тэя.

Сумрачная, дождливая погода только усиливала ея мрачное, унылое настроеніе. Какъ будто и въ самомъ дл съ отъздомъ Тэя солнце перестало свтить ей. Она чувствовала, что не можетъ здсь оставаться, несмотря на свое общаніе. Это состояніе бездятельнаго ожиданія было ей нестерпимо. Въ Лондон сейчасъ нтъ никакой работы, которая могла бы захватить ее цликомъ. И мысль о Невис, какъ о спасительномъ убжищ, снова завладла ею.— Да, Ишбель права,— я тамъ скоре всею верну свое душевное спокойствіе, свое душевное равновсіе!— ршила Джулія и тотчасъ же принялась укладываться.

XXIV.

Наканун отъзда Джуліи въ Невисъ Ишбель вошла въ кабинетъ мужа и, усвшись на ручку кресла, возл него, спросила:

— Теб нравится мистеръ Тэй?

— Очень. Онъ славный парень, съ головой и характеромъ.

— Какъ ты думаешь, выйдетъ за него Джулія замужъ?

— Вотъ ужъ не знаю! Джулія — твердый орхъ, который не всякій можетъ раскусить.

— Мн бы такъ хотлось, чтобы она была счастлива, а Тэй самый подходящій для нея человкъ. Слушай, что я теб скажу. Френсъ очень плохъ. У него былъ опять сердечный припадокъ, и оно можетъ умереть съ минуты на минуту.

Даркъ свистнулъ.— Это упрощаетъ дло,— оказалъ онъ.

— Вчера я была у Кингсборо и осторожно вывдала у герцогини, въ какомъ положеніи дло. Доктора говорятъ, что онъ проживетъ нсколько дней, не больше. Я не говорила объ этомъ, пока Джулія и Тэй не ухали оба. Если бъ Тэй узналъ объ этомъ, то онъ бы не ухалъ, и здсь, въ Англіи, среди привычной обстановки и вліяній, Джулія не сдалась бы никогда. Но въ Невис, на тропическомъ остров! Тамъ вс наши понятія объ обязанностяхъ, принципахъ и т. п. должны казаться призрачными. Притомъ же въ тропикахъ энергія и воля слабютъ, не говоря уже о вліяніи романической природы на душу женщины. Поэтому я прошу тебя, пошли Тэю каблеграмму,— онъ получитъ ее въ день своего прізда въ Нью-Іоркъ,— что Френсъ умираетъ, а Джулія ухала въ Невисъ. Если онъ будетъ благоразуменъ, то отправится туда немедленно и обвнчается съ ней, какъ только получитъ отъ тебя другую каблеграмму, о смерти Френса.. Джулія не должна возвращаться въ Англію раньше. Если она прідетъ сюда, то Тэю придется начинать все дло сызнова. Я чувствую, что совершаю измну по отношенію къ нашему общему женскому длу. Но я люблю Джулію и не хочу, чтобы она приносила въ жертву свое счастье. Притомъ же я уврена, что мы теперь побдимъ, и безъ нея. Но Бриджитъ, разумется, я не скажу объ этомъ.

Во время длиннаго морского путешествія Джулія точно переродилась. Она не думала больше ни о своемъ дл, которое, казалось, наполняло ея жизнь до этой минуты, ни о своихъ обязательствахъ. Все отступило на задній планъ передъ яркими воспоминаніями о пережитыхъ ею дняхъ въ Мюнхен. Она перечитывала письма Тэя и думала о немъ, о его будущемъ, о его работ, о его мечтахъ объ усовершенствованіи и улучшеніи своей націи. Та глухая, мучительная душевная борьба, которая заставила ее бжать изъ Мюнхена и искать спасенія въ Невис, теперь какъ будто затихла. Она въ самомъ дл нашла забвеніе и искренно радовалась этому. Она писала Даніелю и въ этихъ письмахъ открывала ему свою душу, чего не длала тогда, когда была съ нимъ. Теперь онъ могъ читать въ ея душ, какъ въ открытой книг, и не станетъ больше упрекать ее въ томъ, что она надваетъ на себя личину. Которую изъ Джулій я люблю?— говорилъ онъ ей.— Я и самъ не знаю! Вы такая многогранная, разноцвтная… А гд же настоящая Джулія, та, которая скрывается въ глубин?— Джулія улыбалась, вспоминая его слова. Тихая радость наполняла ея сердце, она была счастлива уже тмъ, что любила, хотя даже не знала, увидится ли когда-нибудь съ любимымъ человкомъ! Все равно, она утолила голодъ своего сердца, свою жажду любви, а тамъ — будь что будетъ!

Ея мысли унеслись къ Невису. Она вспомнила Фанни, дочь своего брата, которую оставила крошечнымъ ребенкомъ. Какъ она будетъ рада увидть ее! Дремлющее чувство материнства опять проснулось въ ея душ. Въ ранней молодости Джулія очень любила дтей, и съ мыслью о замужеств у нея всегда соединялась мысль о дтяхъ. Но брачныя ласки Френса, приводившія ее въ содроганіе, казалось, навсегда заглушили у нея желаніе быть матерью. И вотъ теперь, въ первый разъ посл долгаго промежутка, она снова испытала этожеланіе и съ нжностью думала о Фанни. Вдь она была такимъ прелестнымъ ребенкомъ! Она будетъ ея дочерью. И Джулія ужемечтала о томъ, какъ она возьметъ съ собой въ Лондонъ маленькую дикарку, какой она сама была когда-то, и постарается тамъ образовать ее.

Когда вдали показались очертанія острова, и Джулія уже могла различать волнующіяся поля сахарнаго тростника, красивыя развалины, заново отстроенный отель, гд были морскія купанья, пальмовыя рощи и вершину потухшаго вулкана, окутанную облаками, то волненіе ея достигло крайнихъ предловъ. Даніель Тэй былъ совершенно забытъ въ эту минуту!

Пароходъ медленно обогнулъ островъ, и Джулія могла разсмотрть въ бинокль знакомыя лица въ толп, наполнявшей пристань. Она увидла свою тетку миссисъ Уинстонъ, мистера Пири и еще много другихъ. Но кто же была эта молодая двушка? Неужели это Фанни? Она усердно махала носовымъ платкомъ. Джулія отложила въ сторону бинокль и тоже замахала въ отвтъ. Въ томъ, что это была Фанни, уже не могло быть сомнній, потому что какъ только спустили трапъ, то двушка съ необычайной легкостью и проворливостью взбжала на палубу парохода и бросилась къ Джуліи съ возгласомъ:— Тетя Джулія! Тетя Джулія!— Въ первый моментъ Джулія была смущена. Неужели эта высокая двушка, казавшаяся даже старше своихъ восемнадцати лтъ, называетъ ее теткой? Что-то въ этомъ возглас рзнуло ей слухъ. Но это было лишь мимолетное чувство, и оно смнилось восхищеніемъ при вид жгучей южной красоты двушки, бросившейся къ ней на шею и покрывавшей ее неистовыми поцлуями.

— О, тетя Джулія, наконецъ-то вы пріхали на этотъ старый островъ! Въ самомъ дл, это необыкновенный случай. Общайте, что вы увезете меня отсюда!— восклицала Фанни, крпко прижимаясь къ Джуліи.

— Конечно, моя дорогая,— проговорила Джулія, совершенно ошеломленная этимъ потокомъ словъ и поцлуевъ.— Какъ ты выросла, и какая ты стала хорошенькая!

— Что толку въ этомъ!— возразила Фанни.— Я сегодня въ первый разъ въ жизни разговаривала съ мужчиной, да и то у него сдые волосы.

— Бдняжка! А моя мама здсь?

— Нтъ, конечно. Прихода парохода ждали не раньше семи часовъ, а она спала. Когда же я увидала, что пароходъ подходитъ, то бросилась бжать. Я еще никогда не выходила одна за предлы нашего помстья. Даже тетка Марія никогда не брала меня къ себ въ отель курорта. Вотъ она стоитъ тамъ, рядомъ со старымъ джентльмэномъ, который носитъ парикъ.

Джулія сошла на пристань, гд ожидала ее миссисъ Уинстонъ, тотчасъ же заключившая ее въ свои объятія. Затмъ она поздоровалась съ мистеромъ Пири и пожала руку какому-то господину, котораго ей представили подъ именемъ Моррисона.

— Морисонъ?— мысленно повторила она.— Гд я слышала эту фамилію?

Но раздумывать ей было некогда. Миссисъ Уинстонъ говорила безъ умолку, такъ что даже удивила Джулію, которая подумала, ужъ не тропики ли произвели такое дйствіе на ея тетку? Вообще, она казалась гораздо боле оживленной и болтливой, чмъ обыкновенно.

— Я не ожидала, что пароходъ придетъ такъ рано,— оказала она Джуліи.— Лошадей здсь нтъ, идти пшкомъ слишкомъ жарко. Не зайдешь ли ты въ отель, пока мы пошлемъ за лошадьми? Врядъ ли ты въ состояніи взобраться на гору въ такую жару.

— О, конечно, нтъ,— вмшалась Фанни.

— Я думаю, что могу… начала было Джулія, но Фанни перебила ее.

— О, нтъ нтъ, дорогая тетя!— вскричала она.— Разв можно взбираться на гору въ такую жару? Вамъ сдлается дурно. И потомъ, мн бы хотлось еще разъ взглянуть на курортъ. Если бъ вы знали, какъ онъ меня интересуетъ! Вдь я же никогда не была тамъ А тамъ играетъ оркестръ!

Джулія разсмялась. Безъ сомннія, Фанни не обладала тактомъ свтской двицы, но она была такъ очаровательна въ своей непосредственности и сіяющей молодости, что это невольно прощалось ей.

— Какъ это странно, что вы выглядите такой молодой, тетя Джулія!— сказала она, оглядывая любопытными глазами Джулію, когда она направилась къ отелю.— Я знаю, что вы моложе тетки Маріи, иначе я бы такъ не мечтала о вашемъ возвращеніи домой. Но все-таки, вы выглядите совсмъ молоденькой двушкой. Это потому, вроятно, что вы не потолстли и не расползлись нисколько, а остались такая же тоненькая, какъ я. А ростомъ вы гораздо выше меня.

— Разумется,— сухо замтила Джулія.— Мн 34 года, и до старости еще далеко.

— Ну, это уже не молодость, — тридцать четыре года! Вдь вы лишь немного моложе моей мамы.

Непріятное впечатлніе, произведенное на Джулію безтактными замчаніями Фанни, сразу испарились, какъ только Фанни упомянула о своей покойной матери. Бдная сиротка! Джулія обняла Фанни и, притянувъ ее къ себ, нжно проговорила:— жаль, что ты не моя дочь! Но ты можешь быть моей сестрой. Я не хочу, чтобъ ты звала меня теткой, это слишкомъ отдаленное родство. Представь себ, что ты моя маленькая сестренка, и зови меня просто Джуліей. Хочешь?

— Конечно, если вы этого желаете. Но только общайте, что вы будете ежедневно брать меня съ собой въ курортъ. Вамъ самимъ здсь понравится, и у васъ тутъ есть друзья,— одна красивая старая леди, миссисъ Мэкменусъ,— и еще я видла трехъ дамъ, такихъ нарядныхъ! Скажите, вы привезли мн какія-нибудь платья изъ Лондона?

— Платья? Нтъ. Я такъ опшила… и притомъ, я вдь не знала, какого ты роста. Но, конечно, я привезла теб кое-какіе подарки.

— Подарки? Что же это такое?

— Разныя серебряныя вещицы для твоего туалетнаго столика и всякаго рода украшенія, которыя ннавятся хорошенькимъ двушкамъ.

— Это мило съ вашей стороны,— Фанни снова поцловала ее.— Но я бы предпочла платья. Что я надну въ четвергъ на вечеръ въ курортъ? Вдь вы повезете меня туда? Неправда ли? Вы должны это сдлать, должны! А въ Невис вдь нтъ ни одного портного!

— Ты наднешь которое-нибудь изъ моихъ вечернихъ платьевъ.. Ты немного выше меня, но моя горничная Коллинсъ необыкновенная мастерица и передлаетъ платье.

Фанни запрыгала отъ радости.— Вотъ великолпно!— вскричала она.— Какъ я люблю говорить о нарядахъ!..

Какая-то очень хорошенькая молодая женщина, нарядно одтая, шла къ нимъ навстрчу по пальмовой алле. Она улыбнулась и махала зонтикомъ, поглядывая на Джулію.

— Вы, конечно, не узнаете меня, миссисъ Френсъ?— вскричала она весело.

— Это миссисъ Моррисонъ, изъ Нью-Іорка,— сказала миссисъ Уинстонъ Джуліи.

— Миссисъ Моррисонъ?— повторила Джулія, чувствуя внезапно внутренній трепетъ.

— Ну, да, бывшая Эмили Тэй. Вы, разумется, совершенно забыли меня, но я не забыла васъ и тотъ ужасный старый замокъ, по которому вы насъ водили когда-то.

Джулія машинально взяла ея руку, ошеломленная этой неожиданностью. Призракъ прежняго вставалъ передъ нею.

— Нтъ, я помню васъ,— сказала Джулія.— Мн такъ понравилась ваша независимость тогда. Но какъ странно, что вы очутились здсь?

— Ничуть. Вдь мы, американцы, любимъ новизну, вы знаете. А купанья на вестъ-индскихъ островахъ это послдняя новинка. Мои мужъ переутомился, и мы пріхали сюда, вотъ и все. Но я такъ рада увидть васъ. Вы знаете, я всегда съ гордостью заявляла, въ эти послднія три года, что знаю васъ!.. Я видлась съ Дэномъ, въ Нью-Іорк. Ахъ, это было такъ смшно! Онъ былъ угрюмъ и мраченъ, пока я не упомянула вашего имени. Но стоило мн заговорить о васъ, какъ его дурное настроеніе тотчасъ же разсялось. Помните, какъ онъ былъ безумно въ васъ влюбленъ, когда ему было только пятнадцать лтъ? Какъ пришлось уговаривать его тогда, чтобы онъ ухалъ домой! Бдняга Дэнъ! Мн кажется, что онъ до сихъ поръ не забылъ васъ. Впрочемъ, вы вдь никогда съ нимъ не встртитесь!

— Почему же нтъ?!— спросила Джулія, и сердце ея чуть-чуть, забилось сильне.

— Потому что вы пользуетесь такою большою извстностью въ Англіи, а Калифорнія такое отдаленное мсто.

— А я всегда думала, что это самая красивая страна на свт,— возразила Джулія.

— Конечно. Но посл Лондона или Нью-Іорка… Я бы хотла, чтобы Дэнъ перенесъ свою дятельность въ Нью-Іоркъ. Это единственное мсто въ Америк, гд можно жить.

— Но, можетъ быть, онъ полагаетъ, что принесетъ больше пользы въ своемъ штаг?

— Пожалуй, вы правы… Однако, я думаю, васъ мало интересуетъ наша политика. Дэнъ будетъ въ восторг, когда узнаетъ, что мы съ вами увидлись…

Он вошли, разговаривая, на террасу отеля, гд сидла миссисъ Мэкменусъ. Она очень обрадовалась Джуліи и тотчасъ же забросала ее вопросами о Лондон и объ общихъ знакомыхъ. Волненіе Джуліи, вызванное встрчей съ сестрой Даніеля, немного улеглось, и она оживленно разговаривала. Но все-таки ее интересовала Фанни больше всего, и она воспользовалась первымъ удобнымъ случаемъ, чтобы отвести ее въ сторону и снова заговорить съ нею.

— Дай мн посмотрть на тебя!..— сказала она.— Да, ты похожа на своего отца. Ты помнишь его?

— Какъ же я могу помнить? Вдь мн было только три года, когда онъ умеръ.

— А теперь теб восемнадцать. Я никакъ не могу привыкнуть къ этой мысли! Привыкла думать о теб, какъ о маленькомъ ребенк.

— Какъ вы думаете, бабушка отпустить меня съ вами? Она ненавидитъ свтъ и презираетъ мужчинъ, какъ будто они вс одинаковы! О, дорогая, дорогая тетя… Джулія, помогите мн, пока вы здсь! Мн такъ хочется бывать здсь каждый день и танцовать каждый вечеръ! Скажите бабушк, что миссисъ Моррисонъ ваша старинная пріятельница и пріхала сюда спеціально, чтобы видться съ вами… Джулія, пожалйте меня! Вдь я бы могла выйти замужъ, но вдь я вижу мужчинъ только въ бинокль! Никогда, никогда я даже не разговаривала ни съ кмъ! А сколько я видла военныхъ судовъ, которые приходили въ Сенъ-Киттсъ! Сколько разъ тамъ бывали балы, и молодыя двушки танцовали на нихъ и веселились, тогда какъ я здсь томилась и изнывала отъ скуки!

— Бдное дитя! Я, конечно, сдлаю для тебя, что могу. Но только не спши такъ выходить замужъ.

— Я вовсе не спшу. Но это единственный способъ ухать изъ Невиса. Впрочемъ, какая же двушка не мечтаетъ о замужеств? Если бабушка не дастъ своего согласія, то я убгу.

Джулія разсмялась.— Я ужъ постараюсь, чтобъ ты повидала свтъ раньше, чмъ вступишь въ бракъ.

— Ахъ, я ни о чемъ не могу думать, какъ только о любви! Я влюблялась въ героя каждаго романа, который мн приходилось читать. Но мн хотлось бы имть настоящаго возлюбленнаго. Помогите мн его найти!

— Разв бабушка позволяетъ теб читать романы? Она писала мн какъ-то, чтобъ я не смла присылать теб книги. Откуда же ты берешь ихъ?

— О, я очень хитра. Тетка Марія запираетъ свои книги, и я не могу получить ихъ. Но меня все-таки иногда посылаютъ въ Сенъ-Киттсъ съ двумя старыми служанками, которыя обязаны меня стеречь, и вотъ тамъ я, несмотря на надзоръ, завязала дружбу съ нкоторыми молодыми двушками, и он снабжаютъ меня книгами. Кром того, я всегда бываю тамъ въ публичной библіотек и просматриваю иллюстрированные журналы. Бабушка же получаетъ только еженедльный ‘Times’, и больше у насъ ничего нтъ. О, какое эте ужасное мсто, въ которомъ я живу!

— А я бы желала никогда не покидать Невиса. Мн даже теперь хотлось бы никогда не узжать отсюда.

— О, вамъ здсь надостъ черезъ недлю, вотъ увидите! Тетка Марія зваетъ все время. Она ни за что бы не осталась здсь такъ долго, но она думаетъ, что это полезно для ея цвта лица и стройности ея фигуры.

Какъ разъ въ эту минуту подошла къ нимъ миссисъ Уинстонъ.— Фанни,— позвала она,— мистеръ Пири желаетъ говорить съ тобой. Ты вдохнула въ него молодость. Пойди къ нему. А мн надо поговорить съ Джуліей о нашемъ общемъ дл въ Лондон.

— Я совсмъ не желаю разговаривать со стариками,— вспыльчиво проговорила Фанни.— Мн нравится мистеръ Моррисонъ, только жаль, что онъ женатъ. Я чуть не заплакала, когда узнала объ этомъ.— И она съ самымъ задорнымъ видомъ прошла мимо Моррисона, полулежавшаго въ лонгшез и не спускавшаго съ нея глазъ.

— Немного черезъ-чуръ развязна наша Фанни,— проговорила Джулія со вздохомъ.— Но она унаслдовала отъ своего, отца эту страсть къ развлеченіямъ.

— А отъ бабушки настойчивость. Она молода, красива, здорова и жаждетъ жить. Я бы боялась за нее, если бъ не была уврена, что она суметъ сама позаботиться о себ… Но Джулія, скажи мн лучше,— я просто сгораю отъ любопытства!— Что привело тебя сюда? Вдь ты объ этомъ и не помышляла, когда мы видлись въ послдній разъ? Можетъ быть, мистеръ Тэй…

— Причемъ тутъ мистеръ Тэй?

— Хорошо. Это не мое дло. Но знаешь ли, вдь Пири и Ганна знали, повидимому, все объ этомъ, даже раньше прізда миссисъ Моррисонъ. Она же, кажется, и явилась сюда спеціально только для того, чтобы видть тебя. Она убдила своего мужа, что онъ боленъ и долженъ хать въ Невисъ…

— Что за фантазія?

— Увряю тебя.

— Пусть такъ. Въ конц концовъ мн это все равно. Видишь-ли, тетя, я не хочу длать изъ этого тайны. Я… до извстной степени, помолвлена съ мистеромъ Тэемъ. Конечно, это еще не настоящая помолвка. Чтобы выйти за него замужъ теперь, я должна была бы развестись съ Френсомъ, а разводъ я могу получить только въ Америк. Мн нечего объяснять, что на это я не могу согласиться… пока. Сюда же я пріхала только для того, чтобъ повидать мою мать и отдохнуть. Я такъ устала!

— Это хорошо, Невисъ былъ бы самымъ подходящимъ мстомъ для успокоенія нервовъ, если бъ тутъ не было Фанни, да еще кое-какихъ развлеченій. Но я обязана сказать теб еще кое-что. Вдь мистеръ Тэй здсь!

— Какъ?— Джуліи показалось, что почва заколебалась у нея подъ ногами.— Что вы такое говорите? Вдь онъ же въ Калифорніи!

— Ничуть не бывало. Въ теченіе пяти дней онъ разъзжалъ вокругъ острова на моторной лодк, которую взялъ на прокатъ. Я отлично видла его въ бинокль, но никакъ не могла понять до сегодняшняго дня, что его привело сюда.

— Но зачмъ… зачмъ онъ пріхалъ? Какъ могъ онъ это сдлать?..

— Онъ самъ объяснитъ это теб, не безпокойся. Вс, включая даже его сестру, миссисъ Моррисонъ, были удивлены его появленіемъ. Но я считала своимъ долгомъ предупредить тебя объ этомъ. Онъ наврное здсь, гд-нибудь на лодк, и когда увидитъ, что пароходъ пришелъ раньше…

Джулія вскочила:— я ду домой,— сказала она поспшно,— я могу идти пшкомъ. Пусть Фанни побудетъ съ вами…

Но она тотчасъ же снова сла. Тэй уже быстро взбжалъ по ступенькамъ на террасу. Миссисъ Уинстонъ дипломатично отошла въ сторону.

Джулія старалась совладать съ волненіемъ, внезапно охватившимъ ее. Гнвъ и радость боролись въ ея душ, но, призвавъ на помощь все свое самообладаніе, она холодно сказала Тэю, когда сда противъ него:

— Я нахожу вашъ поступокъ отвратительнымъ!

— Такъ думаетъ и мой отецъ. Прошу васъ, не сердитесь на меня. Я не могъ удержаться, когда узналъ…

— Кто же сказалъ вамъ? Конечно, Даркъ. Какое коварство! Всегда вы, мужчины, поддерживаете другъ друга, когда вамъ нужно взять верхъ надъ женщиной. Но я не расположена спорить съ вами. Я сейчасъ ухожу домой…

— Если вы вздумаете это сдлать, то я обниму и поцлую васъ въ присутствіи всего отеля!— ршительно проговорилъ Тэй.— Никто не можетъ разслышать нашего разговора, но вс глаза устремлены на насъ.

— Никогда, никогда я не ожидала этого отъ васъ! — прошептала она дрожащимъ голосомъ.— Я пріхала сюда, разсчитывая здсь найти душевный покой…

— Слушайте, Джулія, будьте же благоразумны! Разв я могъ устоять отъ соблазна увидть васъ здсь, на этомъ волшебномъ остров? Я все бросилъ, дла, политику,— все это можетъ подождать! — Какъ только я узналъ, что вы сюда похали. Ничего худого отъ этого не произойдетъ.

— Дэнъ,— сказала Джулія твердо,— тутъ что-то есть! Зачмъ вы пріхали? Это такъ не похоже на васъ. Вдь у васъ есть важныя дла и обязанности въ Калифорніи и притомъ… притомъ — вы знаете, что мн нужна вся моя сила воли…

— Было бы лучше, если бъ у васъ было ея поменьше,— возражалъ онъ съ убжденіемъ. Онъ не ршался сказать ей прямо, что пріхалъ, въ Невисъ для того, чтобы быть около нея, когда придетъ каблеграмма съ извстіемъ о смерти ея мужа.— Разв любовь не служитъ мн оправданіемъ?— прибавилъ онъ.— Мысль провести съ вами дв-три недли, среди такой чудной тропической природы, была слишкомъ соблазнительна. Я внезапно почувствовалъ непреодолимую потребность видть васъ. Забудемъ же, что намъ скоро предстоитъ разлука, и будемъ опять молоды и счастливы!

Джулія потупила глаза и тихо проговорила:— мн бы слдовало разсказать вамъ о своей матери, чтобы вы поняли, какая она. Вы никогда не переступите ея порога. Она подумаетъ, что вы явились ради Фанни. Ну, а если у нея явится подозрніе, что вы любите меня, замужнюю женщину… О, она была бы способна запереть меня, посадить на хлбъ и на воду!

— Ого! Это напоминаетъ старинные романы. Но я надюсь, что вы вылзете въ окно, если она запретъ васъ. Все равно, для меня вдь не существуетъ никакихъ запоровъ, которыхъ я не могъ бы одолть. Впрочемъ, вашей матери и не надо знать, что я здсь. Мы можемъ встрчаться съ вами въ разныхъ очаровательныхъ уголкахъ этого острова. Я тутъ уже открылъ такія мста…

— Я не хочу уходить изъ материнскаго дома.

— Ну, такъ я ворвусь въ домъ, если бъ даже мн пришлось для этого убить здшнихъ негровъ…

— Джулія!— послышался возбужденный голосъ Фанни.— Лошади уже готовы. Тетка Марія тоже подетъ…

Фанни вбжала на террасу, но, увидвъ, незнакомаго молодого человка, разговаривающаго съ Джуліей, сразу остановилась. Джулія тотчасъ же поднялась ей навстрчу.

— Фанни — сказала она.— Это мистеръ Тэй, мой американскій другъ… Моя племянница, Фанни Иддисъ.

— Американецъ! — воскликнула Фанни.— Еще одинъ? Право же, Невисъ пробуждается къ жизни! Не думаете ли вы купить здсь имніе и развести плантацію? Вы не имете вида человка, страдающаго ревматизмомъ и пріхавшаго сюда брать ванны…

Тэй ршилъ идти напроломъ и смло отвтилъ.

— Я пріхалъ въ Невисъ, чтобы видть миссисъ Френсъ. Мы дали другъ другу слово и поженимся, когда будетъ можно. Но она только что объявила мн, что я не могу видть ее въ дом ея матери. Можетъ быть, вы поможете мн?— И онъ съ заискивающей улыбкой протянулъ руку молодой двушк.

Фанни была настолько непріятно поражена этимъ неожиданнымъ открытіемъ, что въ первую минуту даже не могла скрыть своего разочарованія, и лицо ея приняло злобное выраженіе. Но затмъ ей вдругъ улыбнулась мысль играть роль, хотя бы въ чужомъ роман.

— Великолпно!— вскричала она, и лицо ея прояснилось.— Бабушка, конечно, не пуститъ васъ на порогъ. Но я васъ спрячу въ кустарник. Я брошу вамъ веревку, и вы можете перелзть черезъ стну…

— Фанни,— строго остановила ее Джулія,— времена старинныхъ романовъ прошли…

— И очень жаль!— прервала ее Фанни.— На мст мистера Тэя я бы съ этимъ не считалась…

— Пойдемъ,— сказала Джулія повелительно и, протянувъ руку Тэю, прибавила:— прощайте. Я надюсь, вы удете на нмецкомъ пароход?

— И не подумаю!

— Во всякомъ случа — прощайте!

— Нтъ, до свиданія!— проговорилъ онъ съ удареніемъ и крпко пожалъ ея руку.

XXV.

Джулія была очень сердита на Тэя, но еще больше сердита на себя. Она совершенно не знала, какъ ей быть. Тэй всегда сумлъ настоять на своемъ, и она не сомнвалась, что онъ заставитъ ее видться съ нимъ. Какъ устоять противъ этого? И услужливое воображеніе нарисовало ей картину встрчи съ Даніелемъ въ тропической рощ, куда онъ звалъ ее. Вдь она молода и иметъ право жигъ и бытъ счастливой. Гнвъ противъ Тэя испарился, и она простила ему. Для нея Невисъ былъ самымъ красивымъ мстомъ на земл. Какое счастье бродить по его живописнымъ уголкамъ рука объ руку съ любимымъ человкомъ!.. Но мысли ея тотчасъ же приняли другое направленіе, какъ только она увидала крышу своего родного дома, террасу и садъ. Здсь поцловалъ ее Френсъ тотчасъ же посл брачной церемоніи, когда онъ долженъ былъ покинуть ее и хать на корабль… И вдругъ вся ея прошлая жизнь съ нимъ встала передъ ней и снова придавила ее свой тяжестью. Стонъ вырвался у нея изъ груди. Нтъ, нтъ, здсь, въ Невис, она не можетъ встрчаться съ Даніелемъ!..

Старая миссисъ Иддисъ сидла у стола и что-то шила. Тропическая ночь настала внезапно и все окутала темнотой. Джулія старалась разсмотрть лицо и фигуру своей матери, освщенной лампой. Какъ мало она перемнилась! Только какъ будто больше сгорбилась. А волосы ея все такіе же черные, какъ раньше. Должно быть, время позабыло о ней.

Когда Джулія открыла дверь, миссисъ Иддисъ вперила въ нее свои проницательные глаза и тотчасъ же встала, опираясь на палку. Ея руки слегка дрожали, но голосъ былъ твердъ попрежнему, и осанка такая же величественная, какъ была.

— Я рада тебя видть, Джулія,— сказала она.— Пароходъ, должно быть, пришелъ гораздо раньше?

Она подставила дочери свою впалую, морщинистую щеку для поцлуя, но нервы Джуліи не выдержали, и она. заливаясь слезами, бросилась матери на шею.

— Мама, скажите, что вы рады мн! Я такъ несчастна, такъ истомилась!— молила она прерывающимся голосомъ. Миссисъ Иддисъ погладила ее по голов, но отвчала все такимъ же сухимъ тономъ:— долго ты медлила пріздомъ! Однако, ты должна знать, что я рада увидть тебя еще разъ, передъ смертью. Твои огорченія, должно быть, очень серьезны, въ самомъ дл! Ты перенесла большое разочарованіе…

Холодный, непривтливый тонъ, которымъ говорила миссисъ Иддисъ, сразу осушилъ слезы Джуліи. Она вытерла глаза и сказала:— Прости мн, мама. Объ этомъ не стоить говорить. Я просто утомилась и больше ничего. Вообще намъ, женщинамъ, приходится терпть много непріятностей и бороться…

— Ни слова объ этомъ!— строго остановила ее мать, и глаза ея сверкнули.— Помни, что ты не должна упоминать объ этихъ отвратительныхъ вещахъ, пока ты находишься въ моемъ дом. Если въ этомъ заключаются твои огорченія, то здсь ты можешь забыть о нихъ!

— Я пріхала сюда, чтобы забыть обо всемъ, кром васъ, Невиса и Фанни. Теперь поцлуйте меня еще разъ, и я побгу, переоднусь къ обду.

За столомъ миссисъ Иддисъ была разговорчиве обыкновеннаго, и въ этомъ выразилась ея радость видть свою дочь. Посл обда она тотчасъ же ушла въ свою комнату, но тогда Джуліей завладла Фанни, которая все время моргала, пока разговаривала ея бабушка. Джулія должна была удовлетворить жадное любопытство Фанни, закидавшей ее вопросами относительно лондонской жизни, развлеченій, нарядовъ и т. п. Джулія испытывала глубокую тоску и разочарованіе. Она не нашла здсь того, что ожидала. Ее коробило отъ словъ и обращенія Фанни. А ея мать?.. Разв такъ она рисовала себ встрчу съ ней? На кого опереться, кто дастъ ей силу продолжать борьбу?.. Джулія подняла штору и заглянула въ садъ, вдыхая воздухъ, напоенный ароматами тропическихъ растеній и цвтовъ. Гд находится Даніель въ эту минуту? Не можетъ быть, чтобы онъ пріхалъ въ Невисъ только ради романтическихъ встрчъ съ нею! У него есть опредленная цль. Онъ намренъ увезти ее съ собой,— заставить ее подчиниться, опутавъ ее крпкими узами любви. И эта мысль снова пробудила гнвъ въ ея душ и тотъ скрытый антагонизмъ, который существуетъ между полами. Она твердо ршила доказать ему, что у нея есть сила и твердость воли, выкованная жизнью.

На другое утро она встала поздно, потому что мать не велла ее тревожитъ. Но порядокъ дома не былъ нарушенъ, и миссисъ Иддисъ, какъ всегда, сидла въ гостиной, за шитьемъ, прислушиваясь, не послышатся ли шаги Джуліи? Она просидла такъ вс эти шестнадцать лтъ, прислушиваясь!.. Однако, вмсто легкихъ шаговъ Джуліи, она услышала чью-то тяжелую, усталую поступь, и вскор въ комнату вошла миссисъ Уинстонъ, запыхавшаяся и раскраснвшаяся отъ утомленія и жары.

— Въ самомъ дл, тропики существуютъ не для прогулокъ пшкомъ!— вскричала она, обмахиваясь и тяжело опускаясь въ кресло, возл сестры. Миссисъ Иддисъ окинула ее слегка насмшливымъ взглядомъ и сказала:— Надюсь, ты пришла не съ дурными новостями?

— Съ дурными? О, нтъ. Я принесла приглашеніе на вечеринку въ курорт. И потомъ… Не знаю, говорила ли я теб о миссисъ Моррисонъ? Это прелестная молодая женщина, которая живетъ въ курорт. Я только что встртилась съ нею, когда она гуляла сегодня, и какъ-то невольно пригласила ее, вмст съ другими, чай пить къ теб, въ домъ. Я чувствую теперь, что поступила необдуманно. Мн надо было раньше спросить тебя.

— Твои друзья могутъ приходить сюда, къ чаю. Я, вдь, не нищая и въ состояніи угостить ихъ.

— Но ты такая отшельница! Мн совстно, что я раньше не подумала объ этомъ, и теперь злоупотребляю твоей добротой… Съ тхъ поръ, какъ пріхала миссисъ Моррисонъ и ея братъ Даніель Тэй…

Миссисъ Иддисъ вдругъ насторожилась.

— Мужчина женатый?— спросила она.

— О, нтъ!— воскликнула миссисъ Уинстонъ, многозначительно улыбаясь.

— Сколько ему лтъ?

— Около тридцати.

— Я не хочу видть молодыхъ людей въ своемъ дом.

— Онъ даже не посмотритъ на Фанни. Ненавидитъ молодыхъ двушекъ. Это мой самый дорогой, самый любимый другъ!

Миссисъ Иддисъ положила работу и испытующе посмотрла на сестру:— Что же ты будешь длать въ твои годы съ этимъ ‘самымъ дорогимъ, самымъ любимымъ другомъ’ мужского пола?— спросила она.

— Милая Дженъ, ты забываешь, что я живу въ свт, а не такой затворницей, какъ ты!— возразила миссисъ Уинстонъ.— Посмотрла бы ты, сколько изящныхъ, сдовласыхъ женщинъ въ Лондон катаются ежедневно, въ щегольскихъ экипажахъ, съ красивыми юношами! Обыкновенно, за экипажъ платятъ сдовласыя женщины. Но у меня еще нтъ ни одного сдого волоса, и за экипажъ всегда платитъ мой богатый американскій другъ, и еще за многое другое. Отчего бы мн не имть молодого поклонника, если это возможно? Однако, я должна сознаться, что мн не приходило въ голову, что онъ послдуетъ сюда за мной!

— Отвратительно!— сказала миссисъ Иддисъ, длая, брезгливую гримасу.— Въ мое время…

— Ахъ, милая Дженъ, твое время давно прошло.

— Вижу… Но я надюсь все-таки, что между тобой и этимъ… молодымъ человкомъ нтъ ничего серьезнаго?

— А отчего бы нтъ?

— Ты старая дура, а вдь онъ молодой! Что жъ, ты хочешь выйти за него замужъ и сдлать себя и свою семью посмшищемъ?

— Замужъ! Какъ это несносно, что ты на все смотришь такъ серьезно. Просто меня занимаетъ его ухаживанье. Но я никогда не думала все-таки, что онъ подетъ за мной сюда. Въ немъ много романтизма…

— Должно быть! Иначе разв онъ могъ бы влюбиться въ тебя? Слушай, Марія, чмъ больше я смотрю на тебя, тмъ больше благодарю свою судьбу, что я всю жизнь провела въ Невис.

— Ну, а все-таки, ты не сердишься, что я пригласила къ теб моихъ друзей?..

— Давно ни одинъ посторонній не переступалъ моего порога. Но это все равно. Вдь это такъ же и твой родной домъ, какъ и мой. Пусть приходятъ!

— О, какъ это мило съ твоей стороны!— Миссисъ Уинстонъ уже приготовилась уходить, но потомъ, какъ будто что-то вспомнивъ, прибавила:— Лучше не говори ничего Джуліи. Она вдь ухала изъ Лондона потому, что устала отъ людей и хочетъ отдохнуть. Она, пожалуй, убжитъ, когда узнаетъ, а миссисъ Моррисонъ страстно хочется видть ее. Вдь американцы съ ума сходятъ по всякимъ знаменитостямъ…

Когда она ушла, миссисъ Иддисъ продолжала шить, прислушиваясь. Вдругъ она услышала шаги, и ея блдныя щеки слегка закраснлись. Она подняла голову, но когда Джулія вошла, она холодно поздоровалась съ ней:

— Здравствуй. Ты всегда спишь такъ долго?

— О, нтъ! Но я заснула только на зар. Я была слишкомъ возбуждена. Съ завтрашняго же дня я буду вставать рано и гулять но тмъ мстамъ, по которымъ я гуляла въ былыя времена. Какъ часто я мечтала объ этомъ!

— Однако, прошло много времени, прежде, чмъ ты явилась сюда,

Джулія присла на ручку кресла матери и, прижимаясь къ ней, сказала:— Мама, забудемъ это! Вы сердитесь на меня, что я не прізжала сюда цлыхъ шестнадцать лтъ, а я сердилась на васъ. Но моя дтская досада давно прошла. Теперь время простить мн. Если я не прізжала сюда, то только потому, что вы ни разу не позвали меня. Съ того дня, какъ герцогъ женился, вы писали мн только короткія, формальныя письма, холодный тонъ которыхъ примнялся тогда, когда вы снова сердились на меня за что-нибудь. Вы обидли меня сильне, чмъ я васъ, но не будемъ вспоминать объ этомъ. Если бъ вы знали, какъ я счастлива, что снова здсь, съ вами! Если бъ вы только захотли быть прежней, то я бы снова почувствовала себя возл васъ вашей маленькой дочкой. Прошлое,— по крайней мр многое изъ этого прошлаго,— представляется мн какимъ-то сномъ.

Миссисъ Иддисъ выпрямилась. Ноздри ея раздувались, и глаза метали молніи, когда она заговорила, стукнувъ о полъ свою палкой:— Да, — сказала она.— Покончимъ съ этимъ разъ навсегда! Десять лтъ просидла я на этомъ мст, раздираемая угрызеніями совсти,— десять лтъ! Но я не могла заставить себя написать это. Только я не думала, что мн придется ждать такъ долго. Я старуха, а ты молодая женщина!

Джулія была потрясена до глубины души.— Мама, дорогая, не будемъ говорить объ этомъ!— проговорила она.— Это была такая понятная ошибка съ вашей стороны. Мн бы слдовало давно пріхать. Но время такъ летитъ! И потомъ… я вдь не подозрвала, я думала, что вы отдали всю свою привязанность Фанни?

— Фанни?— воскликнула старуха съ нескрываемымъ презрніемъ.— Дай мн сказать теб. Изліянія нжности не въ моемъ характер, но мн кажется, что я никого въ жизни такъ не любила, какъ тебя. Боже мой! Боже мой!.. И вотъ я сидла здсь долгіе годы и все думала, думала и ждала смерти!..

— Милая мама, все къ лучшему. Мн нуженъ былъ суровый, жизненный урокъ, чтобы развить свой характеръ и способности.. Я надюсь, что вы будете гордиться мной. Только позвольте объяснить мн, ради какой великой цли..

— Вздоръ! Неужели ты хочешь заставить меня поврить, что міръ дошелъ до этого? Драться съ полицейскими, сидть въ тюрьм, произносить зажигательныя рчи передъ толпой? Что сталось съ прежними англійскими леди!

— Не будемъ большіе затрагивать этого вопроса. Я вижу, что это безполезно. Если вы продолжаете думать, что высшее счастье для англичанки это сдлаться герцогиней… Впрочемъ, довольно объ этомъ. Я бы хотла поговорить съ вами о бдненькой Фанни.

— Почему ‘бдненькой’?

— Молодость иметъ свои права. А вы ее лишаете этихъ правъ…

— Я сдлала для нея, что могла. Я знаю мой долгъ по отношенію къ ребенку моего сына и послдней представительницы моей расы. Она будетъ богата со временемъ.

— И только? Такова ея судьба? Быть мелкой землевладлицей въ Весть-Индіи? А вдь она мечтаетъ о любви и замужеств.

— Она не можетъ объ этомъ мечтать. Она ничего не знаетъ о такихъ вещахъ. Свою жизненность она израсходуетъ въ работ, такъ какъ ей теперь переданъ надзоръ за всмъ имніемъ, и съ этой обязанностью она справляется хорошо, тмъ боле, что она знаетъ, что имніе будетъ принадлежать ей. Молодость и красота проходятъ быстро, и я надюсь, пройдутъ раньше, чмъ испортятъ ея жизнь. Въ ней я вижу свое искупленіе…

— Фанни выйдетъ, замужъ, и, что всего опасне,— она выйдетъ замужъ за перваго встрчнаго, если только не будетъ бывать въ обществ и имть много поклонниковъ. Отель курорта открытъ, тамъ устраиваются вечера, и будутъ прізжать молодые люди…

— Фанни не будетъ видть ни одного изъ нихъ!

— Вы думаете? Молодость вдь обладаетъ особенной силой притяженія. Они будутъ рыскать кругомъ этого мста и подстерегать ее везд. Будьте же снисходительны и отпустите Фанни на вечеръ, въ четвергъ.

— Ни слова больше. Фанни не посщаетъ вечеровъ, ни въ курорт, ни въ другихъ мстахъ. Что же, ты думаешь, что я теперь могу легко измнить свои взгляды?.. Звонятъ къ завтраку. Дай же мн твою руку…

— Джулія, я видла, вы разговаривали съ бабушкой. Что же, она, конечно, не отпускаетъ меня?’ — спросила Фанни Джулію посл завтрака.

— Нельзя было ожидать, что она сразу согласится,— уклончиво отвчала Джулія,— Впрочемъ, я и сама не поду на этотъ вечеръ,

— И все это изъ-за мистера Тэя? Какъ это все романично. Онъ такой красивый и интересный. Должно быть, очень пріятно быть влюбленной, неправда-ли? Скажите, онъ цловалъ васъ?

— Перестань болтать глупости. Лучше скажи, выбрала ты себ какое-нибудь платье изъ моихъ вечернихъ нарядовъ. Коллинсъ передлаетъ его… Дени, что вамъ нужно?

Старый слуга съ чрезвычайно смущеннымъ видомъ остановился на порог комнаты.

— Спаси Господи!— проговорилъ онъ, заикаясь.— Гость… Мужчина!..

Фанни выхватила у него изъ рукъ визитную карточку.— Джулія, это онъ, мистеръ Тэй!

Джулія отвернулась, чтобы Фанни не замтила ея лица,— Скажите ему, Денни, что я не могу принять его,— обратилась она къ слуг.

— Онъ спрашиваетъ не васъ, а миссисъ Уинстонъ. Говоритъ, что она пригласила его сюда, къ чаю.

— Она съ ума сошла. Я сейчасъ пойду поговорю съ ней.— Джулія поспшно вышла изъ комнаты, возмущенная дерзостью Даніеля.

— Денни, пригласите сюда господина и не тревожьте тетю. Она пошла вздремнуть,— сказала Фанни слуг, когда ушла Джулія, и тотчасъ же подбжала къ зеркалу и поправила прическу. Она встртила Тэя очаровательной улыбкой и сказала ему, что ‘тетка Марья сейчасъ выйдетъ’.— Но скажите, какъ это случилось, что она ршилась васъ пригласить?— спросила она съ любопытствомъ.— Молодые люди не переступаютъ порога этого дома.

— Я терпть не могу тайныхъ способовъ борьбы,— отвчалъ Тэй мрачно. (Онъ былъ, очевидно, въ очень дурномъ настроеніи).— Но обстоятельства вынуждаютъ меня. Вчера у насъ былъ семейный совтъ, и миссисъ Уинстонъ согласилась представить вашей бабушк дло такъ, будто она со мной помолвлена.

— Какъ? Вы и тетка Марія?— Фанни громко расхохоталась.— Ничего подобнаго я не могла бы вообразить! Отчего вы не сказали, что влюблены въ меня? Это обмануло бы всхъ, а я могла отправляться съ вами на длинныя прогулки и… отводить васъ къ Джуліи.

— Вы забываете, что ни одинъ мужчина не позволитъ себ поставить двушку въ такое ложное положеніе.

— Но бабушка не въ состояніи поврить такой сказк!

— Почему! Половина свтскихъ дамъ въ Дондон, достигнувъ извстнаго возраста, имютъ такихъ юныхъ обожателей, которые могли бы быть ихъ сыновьями, а иногда даже выходятъ за нихъ замужъ. Ваша тетушка тоже могла бы имть юныхъ поклонниковъ, если бы ей захотлось. Конечно, эта роль не по мн, но что же длать?.. Какъ вы думаете, увижу я Джулію?

— Она убжала, какъ только услышала, что вы пришли. Я думаю, она не хочетъ видть васъ. Но если вы ежедневно будете приходить сюда,— чтобы видться съ теткой Маріей, конечно!—прибавила она, хитро улыбаясь,— то я постараюсь доставить вамъ эту возможность. А если вы будете приходить, когда бабушка спитъ, то можете разговаривать со мной.

— Это было бы, по крайней мр, хорошей компенсаціей,— сказалъ Тэй, принуждая себя быть любезнымъ.— Должно быть, вы ведете здсь довольно уединенный образъ жизни?

— Я еще ни разу не вызжала въ свтъ, и вы первый молодой человкъ, съ которымъ я разговариваю.

— Вотъ какъ!— Тэй почувствовалъ себя слегка заинтересованнымъ.— Однако, вы совсмъ не похожи на отшельницу. Какъ же вы проводите здсь время?

— Бабушка поручила мн управленіе помстьемъ.. Цлый годъ она учила меня, и я думала, что съ ума сойду отъ этого ученія. Но теперь мн нравится разъзжать верхомъ по плантаціямъ, требовать отчетъ у надсмотрщиковъ, наблюдать за работами и подгонять лнивыхъ негровъ. Меня вс боятся теперь, и мн пріятно сознавать себя властительницей. Тутъ мое маленькое царство.

— Ого!— проговорилъ Тэй.— Двушка вашихъ лтъ и… вашей наружности управляетъ цлымъ помстьемъ и заставляетъ негровъ повиноваться себ? Я такихъ еще не видывалъ! Что за замчательная семья, во всякомъ случа!

Фанни была польщена. Она не думала, что ея прозаическія обязанности могутъ возбудить интересъ въ молодомъ человк, и только что хотла распространиться о жизни на вестъ-индскихъ плантаціяхъ, какъ вдругъ опять пришелъ Денни, еще, боле смущенный, и объявилъ, что пріхало много гостей.

— Я долженъ былъ предупредить васъ, что миссисъ Уинстонъ пригласила всхъ насъ къ чаю,— извинился Даніель.

Перепуганная Фанни совсмъ забыла о немъ, когда вошли гости, и ей пришлось разыгрывать роль любезной хозяйки. Впрочемъ, она справилась съ этой задачей довольно хорошо, и разговоръ уже принялъ оживленный характеръ, когда въ дверяхъ террасы показалась миссисъ Иддисъ, точно призракъ прошлаго, внезапно представшій передъ глазами современнаго общества. Старуха окинула презрительнымъ взглядомъ Фанни и Тэя, когда миссисъ Уинстонъ поспшно встала ей навстрчу и представила своихъ знакомыхъ.

— Добро пожаловать въ моемъ дом,— сказала миссисъ Иддисъ.

Даніель почувствовалъ себя неловко подъ ея проницательнымъ взглядомъ и подумалъ: ‘Вотъ такъ семейка! Это врагъ, достойный, чтобы сразиться съ нимъ!’ Старуха обратилась къ Фанни съ вопросомъ, гд Джулія, и когда та отозвалась незнаніемъ, то она приказала ей пойти и позвать ее. Затмъ, обратившись къ гостямъ, миссисъ Иддисъ пригласила ихъ ссть и занялась разливаніемъ чая, принесеннаго слугой. Но миссисъ Иддисъ обладала способностью обливать словно ледянымъ душемъ, даже самую веселую компанію, поэтому вс чувствовали себя неловко, и никому не хотлось разговаривать, только миссисъ Уинстонъ, помня уговоръ, старательно кокетничала съ Даніелемъ. Наконецъ, миссисъ Моррисонъ, въ качеств смлой американки, ршилась проломить ледъ и бойко заговорила со старухой о Джуліи, о томъ, какъ она должна гордиться своей дочерью, которая занимаетъ такое выдающееся положеніе въ свт и такъ умна! Миссисъ Иддисъ съ нкоторымъ недоумніемъ слушала эти похвалы, не переставая наблюдать, главнымъ образомъ, Тэя, который совсмъ не обращалъ вниманія на кокетничанье миссисъ Уинстонъ и съ нахмуреннымъ видомъ смотрлъ на свою сестру. Но старуха забыла и о немъ, когда миссисъ Моррисонъ заговорила о томъ вліяніи, которымъ пользуется Джулія, стоящая во глав огромнаго общественнаго движенія.

— Она можетъ сдлаться нашимъ первымъ министромъ или что-нибудь въ этомъ род,— прибавилъ Пири.

— Вы сметесь надо мной?— вскричала миссисъ Иддисъ, и чуть не выронила чашку, которую держала въ рукахъ. Однако, спохватившись, она прибавила боле любезно:— Простите меня, я старуха, и многое, что совершается теперь въ свт, поражаетъ меня. Моей дочери было предсказано великое будущее, и я была уврена, что она будетъ герцогиней…

— Герцогиней?— перебила ее миссисъ Моррисонъ.— Что такое въ наши дни герцогиня по сравненію съ великой предводительницей общественнаго движенія? Подумайте только обо всхъ герцогскихъ титулахъ, купленныхъ на новоиспеченные англійскіе доллары! Даже англійскія герцогини теперь никто! Наше время — время личностей.

— Вижу, вижу!— прошептала миссисъ Иддисъ.

Тэй нагнулся къ сестр и тономъ сдержаннаго бшенства шепнулъ ей, чтобы она перемнила разговоръ. Но въ этотъ моментъ вошла Джулія. Она почти не удостоила взглядомъ Тэя, но весело улыбнулась другимъ гостямъ и попросила чашку крпкаго чая. Миссисъ Иддисъ, наливая ей, бросила недовольный взглядъ на Фанни, которая, воспользовавшись перерывомъ, опять занялась Даніелемъ.— Фанни,— сказала повелительно старуха,— прекрати свои старанія привлечь къ себ вниманіе мистера Тэя. Онъ пріхалъ сюда, чтобы видться съ теткой Маріей. Пойди и поговори съ миссисъ Мэкменусъ. Молодыя двушки должны быть предупредительны къ пожилымъ дамамъ.

Общество занялось чаемъ и кэксами, которые принесъ Денни. Тэй, вспомнивъ о своей обязанности, нагнулся къ миссисъ Уинстонъ, бросивъ умоляющій взглядъ на Джулію, но вдругъ замтилъ, что старая миссисъ Иддисъ хочетъ замахнуться на него палкой. Миссисъ Мэкменусъ, опасаясь, что подъ конецъ общество не выдержитъ и разразится истерическимъ смхомъ, попросила у миссисъ Иддисъ разршенія осмотрть старый домъ и садъ. Миссисъ Иддисъ взяла подъ руку Джулію и предложила гостямъ идти за нею. Однако, Тэй остался, шепнувъ миссисъ Уинстонъ, что онъ ее умоляетъ освободить Джулію и прислать ее назадъ.

— Постараюсь,— сказала миссисъ Уинстонъ.— Имйте терпніе.

— У меня его осталось очень мало,— угрюмо отвчалъ Тэй.

XXVI.

Прождавъ около четверти часа, Тэй услышалъ, наконецъ, шаги и быстро обернулся. Но на террасу взбжала Фанни. Она сіяла торжествомъ.

— Мн удалось таки ускользнуть отъ бабушки!— радостно вскричала она.— Посидимъ здсь и заставимъ Джулію ревновать.

— Она никогда не знаетъ, что я длаю, и гд бываю. Разумется, я надуваю ее… Но лучше разскажите мн про Санъ-Франциско. Когда я подумаю, что никогда не увижу его!

— О, вы увидите. Вы будете прізжать къ намъ, — сказалъ Тэй, покоряясь своей участи и садясь рядомъ съ нею.

— А что, если Джулія не захочетъ хать въ Америку и разводиться со своимъ сумасшедшимъ мужемъ?

— Она захочетъ… и вы должны помочь мн.

— Я помогу вамъ, если вы поклянетесь, что вы увезете меня отсюда и найдете мн мужа, такого же красиваго, какъ вы!

Тэй смутился и даже покраснлъ отъ неожиданности ея комплимента. Онъ подозрительно посмотрлъ на нее. Можетъ быть, она вовсе не такъ невинна, какъ представляется?

— Вы встртите сотни мужчинъ гораздо лучше меня,—сказалъ онъ.

— Я не думаю,— возразила она, не спуская глазъ съ него.— А вс такъ же богаты, какъ вы?

— Я нищій по сравненію со многими, которыхъ я могъ бы назвать вамъ по имени.

— Въ самомъ дл? Но разскажите мн про Санъ-Франциско, про все, что вы думаете, чувствуете и длаете тамъ! Если бъ только вы знали, какъ мн хочется узнать все… ршительно все!.. Но смйтесь надо мной. Я нисколько не похожа на Джулію. Я бы давно отдлалась отъ такого мужа, какъ у Джуліи. Это удивительно, какъ мало похожи люди изъ одной семьи другъ на друга! Вс говорятъ, что Джулія мало измнилась. На самомъ же дл она совсмъ старая теперь. Но будь я на ея мст, то ужъ показала бы себя!..— Ока такъ близко нагнула къ нему свое лицо, что онъ чуть вздрогнулъ, точно отъ электрической искры.— Слушайте, мн кажется, вы все можете сдлать, что захотите. Общанія Джуліи нисколько не успокоиваютъ меня, но если вы мн пообщаете…

Тэй всталъ, заложивъ руки въ карманы, и только что приготовился отвтить, какъ вдругъ послышался голосъ Джуліи:

— Фанни, дорогая, покажи огороды мистеру и миссисъ Моррисонъ. Они ждутъ тебя.— Голосъ Джуліи никогда не звучалъ такъ нжно, но ея большіе срые глаза смотрли холодно и сурово. Фанни отвтила недовольнымъ голосомъ и съ удареніемъ:— очень хорошо, тетка Джулія!— и медленными шагами удалилась изъ комнаты. Но какъ только она скрылась изъ виду, выраженіе лица Джуліи сразу измнилось, и ея глаза засверкали:— Вы флиртуете съ Фанни?— рзко спросила она.

— Да,— холодно отвчалъ Тэй.— Эта двушка жаждетъ флирта, и я постараюсь удовлетворить ее, если вы предоставите меня собственной судьб на этомъ дьявольскомъ остров.

— Вы не смете,— вскричала она,— нарушать душевное спокойствіе ребенка…

— Душевное спокойствіе тутъ не при чемъ. Оно не можетъ быть нарушено у этой двушки. Если бъ она принадлежала къ низшимъ классамъ, то давно бы… Ну, вы можете увидть дюжины такихъ, прогуливающихся по вечерамъ на нашей главной улиц и ищущихъ, чтобы кто-нибудь нарушилъ ихъ душевное спокойствіе. ‘Сочные персики’, какъ ихъ называетъ Пири, ждущіе того, чтобы ихъ кто-нибудь сорвалъ! Только случай оберегаетъ Фанни. Мужчины остерегаются роли соблазнителей, когда дло касается двушекъ ихъ класса.

— Дэнъ, какъ вы можете говорить такія вещи, и притомъ о моей племянниц!

— Она тоже и моя племянница. Но я взбшенъ. Никогда я не былъ въ худшемъ настроеніи. Эта маленькая хитрость нисколько не помогла мн. Ваша мать видитъ сквозь каменную стну!..

Джулія заглянула въ садъ и, увидавъ, что ея мать сидитъ съ миссисъ Мэкменусъ и мистеромъ Пири, подошла къ Тэю и положивъ ему руку на плечо, шепнула:— Не сердитесь на меня, Дэнъ! Если бъ вы знали, какая борьба происходитъ въ моей душ. Я хочу видть васъ и… не знаю, что мн длать!

Тэй сразу смягчился и, крпко сжавъ ее въ своихъ сильныхъ объятіяхъ, поцловалъ:— Я готовъ ухать со слдующимъ американскимъ пароходомъ,— оказалъ онъ,— но онъ придетъ только черезъ недлю. Я долженъ видть васъ въ теченіе этого времени. Тропики дйствуютъ мн на нервы. Длать мн тутъ нечего, а воздухъ насыщенъ электричествомъ. И я недоволенъ собой! Я бы долженъ находиться въ Калифорніи. Любовь лишаетъ меня твердости. Я не могу больше, Джулія! Въ этотъ домъ я больше не приду. Но умоляю васъ, приходите завтра, въ девять утра, къ джунглямъ…

— Я приду,— прошептала Джулія и отошла отъ него, поправляя растрепавшіеся волосы. Она слышала приближавшіеся шаги.

И дйствительно, вскор вошли въ комнату вс гости, а за ними вбжала Фанни, запыхавшаяся и раскраснвшаяся:— Какъ вы думаете, что случилось?— вскричала она,— Бабушка отпускаетъ меня на вечеръ въ курортъ и говоритъ, что я могу ходить туда каждый день, чтобы видться съ миссисъ Моррисонъ. Вы положительно околдовали ее!.. Впрочемъ, не все ли равно! Мистеръ Тэй, вы поучите меня танцовать? Я вдъ могу научиться въ пять минутъ. А теперь я поду съ вами… Не безпокойтесь, Джулія! Тетя Марія, вы наврное утомлены? О, какой веселый день сегодня.— И чуть не прыгая, она побжала одваться..

Когда гости ушли, миссисъ Уинстонъ сказала Джуліи:— Твоя мать, должно быть, потеряла голову. Завтра приходитъ сюда, крейсеръ, и завтра же вечеромъ Фанни можетъ найти жениха. Ужъ не это ли иметъ въ виду твоя мать, чтобы отдлаться отъ нея поскоре?..

Въ дверяхъ появился Денни. Онъ несъ на поднос каблеграммы и подалъ ихъ Джуліи. Неужели ее вызываютъ въ Лондонъ? Она слегка дрожащей рукой распечатала первую каблограмму. Ишбель увдомляла ее, что все спокойно, и она можетъ оставаться сколько хочетъ. Другая каблограмма была отъ герцога и заключала въ себ слова: ‘Гарольдъ умеръ сегодня утромъ’.— Онъ зналъ это,— подумала Джулія съ убжденіемъ. Поэтому онъ и пріхалъ сюда!..— И въ ту же минуту она отказалась отъ мысли встртиться съ нимъ на другой день утромъ, какъ было условлено, ршивъ, что раньше напишетъ ему. Онъ долженъ дать ей нсколько дней, чтобы обдумать все и успокоиться. Въ письм она, конечно, не говорила прямо о смерти мужа. Да это и не было нужно! Даніель долженъ и такъ понять, что происходитъ въ ея душ.

Но, къ несчастью, Даніель не понялъ. Онъ ничего не зналъ. Даркъ не извстилъ его, потому что и ему самому ничего не было извстно. Герцогъ, не желая напоминать о томъ, что одинъ изъ членовъ его семьи былъ сумасшедшимъ, не помстилъ въ газетахъ объявленія о смерти Френса, такъ что Ишбель узнала объ этомъ отъ Бриджитъ лишь нсколько дней спустя.

— Слава Богу, это кончилось,— сказала Бриджитъ.— Теперь я пошлю Нигеля въ Невисъ, какъ только онъ вернется. Къ счастью, Тэй сидитъ въ Калифорніи…

— Конечно, это будетъ очень хорошо, если Нигель женится на Джуліи,— отвтила Ишбель, даже не покраснвъ. Но, отдлавшись подъ благовиднымъ предлогомъ отъ Бриджитъ, Ишбель поспшила на телеграфъ, чтобы послать извщеніе Тэю и другую каблеграмму Джуліи, предупреждавшую ее о прізд Нигеля. Все это было получено лишь три дня спустя, а въ этотъ промежутокъ Тэй получилъ записку Джуліи, да еще притомъ переданную ему не старымъ слугой, а Фанни. Она, встртивъ Денни, во время своего ежедневнаго объзда плантацій, увидавъ у него записку, тотчасъ же взяла ее, сказавъ, что она сама передастъ мистеру Тэю. Она разспросила озадаченнаго слугу, гд найти Тэя, и тотчасъ же повернула лошадь по направленію къ джунглямъ. Она не чувствовала ни малйшихъ угрызеній совсти. Джулія, по ея мннію, была слишкомъ стара, могла бы даже быть ея матерью, слдовательно, права молодости были на ея сторон. Если она отниметъ у Джуліи возлюбленнаго, то тмъ лучше! Фанни далеко не была такъ невинна, какъ Джулія въ ея годы, и воображеніе ея было уже въ достаточной мр испорчено. У нея не было гувернантки, которая бы слдила за ней, и она вдь могла наблюдать жизнь среди негровъ!

Она увидла Тэя, нетерпливо расхаживающаго въ банановой рощ, и тотчасъ же замахала ему рукой.

— Письмо отъ Джуліи!— вскричала она, не обращая вниманія на то, что онъ нахмурился при вид ея.— Я думаю, что она не можетъ придти…— Но Тэй почти не слышалъ, что она говорила. Онъ съ удивленіемъ прочелъ письмо, не понимая, что это значитъ? Его удивляла такая внезапная перемна, настроенія въ женщин, которую онъ до сихъ поръ считалъ не подверженной женскимъ капризамъ. Неужели онъ долженъ потерять еще недлю своего драгоцннаго времени на этомъ чертовскомъ остров? Удивленіе смнилось гнвомъ, и если бъ въ Невис былъ пароходъ, то онъ бы немедленно ухалъ. Но онъ долженъ былъ оставаться плнникомъ на этомъ остров еще на цлую недлю! Однако, онъ постарался овладть своими чувствами, чтобы не выдать своего огорченія проницательнымъ глазамъ Фанни. Сунувъ письмо въ карманъ, онъ поблагодарилъ Фанни за безпокойство.

— Мистеръ Тэй,— сказала Фанни, и глаза ея приняли умоляющее выраженіе,— я знаю, что Джулія не придетъ сегодня и вообще не хочетъ покидать дома въ теченіе этихъ нсколькихъ дней. Я думаю, что она избгаетъ васъ. Но… мн бы хотлось попросить васъ… О, мистеръ Тэй! Вообразите, что я — тетка Джулія, только снова сдлавшаяся молодой,— коварно прибавила она.— Вдь вы же можете вообразить это! А у меня будетъ по крайней мр нчто похожее на любовное приключеніе, и будетъ о чемъ вспоминать. Сдлайте это.

Тэй посмотрлъ на нее съ удивленіемъ, но, вспомнивъ о двухъ каблограммахъ, полученныхъ имъ въ это утро изъ Калифорніи и требующихъ его возвращенія, и о непонятномъ поведеніи Джуліи, онъ вдругъ почувствовалъ сильнйшее раздраженіе и желаніе не только отмстить Джуліи за ея капризы, но и какъ-нибудь провести время. Притомъ же Джулія сама вдь подослала къ нему Фанни, такъ какъ онъ не сомнвался въ томъ, что Джулія ей поручила передать записку. Однако, онъ все же испытывалъ нкоторую неловкость.

— Вы боитесь, что я влюблюсь въ васъ? — вызывающе спросила Фанни.

— Можетъ быть, случится другое,— возразилъ онъ съ дланною любезностью.

— Ну, такъ что жъ?

— Милая миссъ Иддисъ, имть любовныя отношенія съ двумя женщинами сразу слишкомъ безпокойно.

— А это бываетъ?

— Бываетъ, конечно…

— Хорошо. Вы можете любить меня въ Невис, а Джулію приберечь для Лондона, гд ей и надлежитъ оставаться.

Тэй былъ озадаченъ. Двушка эта, поразившая его своей вызывающей дерзостью, несомннно, обладала обаяніемъ молодости, и, кром того, составляла какъ бы неотъемлемую принадлежность тропической атмосферы острова, дйствовавшей на его нервы. Онъ искренно признался себ, что если бъ раньше встртилъ ее, и именно въ Невис, то непремнно занялся бы съ нею флиртомъ. О любви онъ даже и не помышлялъ и вообще не могъ относиться къ Фанни серьезно.— Ну, что жъ,— сказалъ онъ, наконецъ,— если такъ, то разыграемъ комедію! Я готовъ…

Фанни торжествующе расхохоталась, и, если бъ онъ не былъ такъ поглощенъ своимъ внутреннимъ гнвомъ и разочарованіемъ, то почувствовалъ бы тревогу.— Ну, теперь повезите меня въ своей моторной лодк, — объявила она ршительно, и привязавъ свою лошадь къ дереву, взяла Даніеля подъ руку…

Джулія, не спавшая всю ночь, обрадовалась, когда мать вдругъ прислала за ней и обратилась къ ней съ просьбой изложить ей въ краткихъ словахъ исторію женской борьбы за избирательное право.— Я уже стара, и мн трудно отказаться отъ моихъ прежнихъ идеаловъ,— сказала она.— Но я вижу, что времена измнились. Эти легкомысленныя дамы, постившія меня вчера, открыли мн глаза на твою судьбу. Ты никогда не будешь герцогиней и врядъ ли когда-нибудь выйдешь замужъ. Ты не можешь получить развода въ Англіи, а моя дочь, конечно, не станетъ компрометировать себя разводомъ въ американскомъ суд. Такъ я хочу знать, какія же жизненныя перспективы открываются теб?

Джулія не хотла сообщать никому изъ членовъ своей семьи о смерти мужа, пока у нея самой не созретъ окончательное ршеніе. Чувство долга по отношенію къ женщинамъ, которыя врили въ нее, видли въ ней сильную представительницу своего пола, заставляло ее колебаться. Сознается ли она въ своей слабости, въ томъ, что этотъ мужчина, внезапно появившійся на ея жизненномъ пути, сталъ ей дороже дла, которому она посвятила свою жизнь?

Миссисъ Иддисъ съ интересомъ выслушала разсказъ Джуліи, но самое главное для нея было то, что ея дочери предстоитъ въ будущемъ играть какую-то очень важную роль въ Англіи. Великобританія въ ея глазахъ была центромъ земли, и другихъ странъ для нея не существовало. Объ Америк она отзывалась, какъ о стран дикарей, и даже не захотла слушать возраженій Джуліи, сказавшей, что ее можетъ быть пошлютъ въ Америку.— Ты должна оставаться въ Англіи!— объявила она ршительно.— И здсь тоже ты не должна долго оставаться. А пока ты тутъ находишься, я хочу, чтобъ все твое время принадлежало мн!— Затмъ старуха разспросила ее о Даніел, кто онъ такой, иметъ ли онъ средства и, наконецъ, сказала тономъ, не допускающимъ возраженій:— Пусть Марія выходитъ за него замужъ, это будетъ приличне. Я же больше никого изъ нихъ не хочу видть въ своемъ дом. Я вдь никогда не нуждалась въ такомъ обществ!..

Фанни опоздала къ завтраку. Она имла взволнованный, торжествующій видъ, но никто не обратилъ на это вниманія, Джулія была слишкомъ занята собственными мыслями, чтобы замчать окружающее. Она поспшила скоре уйти въ свою комнату и остаться одной. Но ея уединеніе было прервано приходомъ Денни, который передалъ ей письмо. Сердце затрепетало въ груди Джуліи, она думала, что это письмо Даніеля. Но это было посланіе отъ жительницъ Сенъ-Киттса, просившихъ ее сдлать докладъ о женскомъ избирательномъ движеніи въ Англіи и достигнувшихъ имъ успхахъ. Первымъ движеніемъ Джуліи было отказаться, но потомъ она передумала. Тутъ ей представлялся случай выяснить себ самой, насколько это дло, которое она считаетъ великимъ, захватываетъ ее. Когда она разсказала своей матери о сдланномъ ей предложеніи говорить въ собраніи, то къ удивленію ея мать ршительно заявила, что она должна согласиться.— Это единственный случай, когда я могу услышать тебя и, можетъ быть, даже быть свидтельницей твоего тріумфа. Есть у тебя здсь т газетныя статьи, гд было написано о твоихъ выступленіяхъ? Если нтъ, то не можіешь ли ты достать ихъ? Я хочу съ этой минуты читать все, что будутъ писать про тебя… Напиши же, что ты согласна, посланный ждетъ отвта, завтра, въ первый разъ за эти шестнадцать лтъ, я поду въ Сенъ-Киттсъ, и можетъ быть въ первый разъ, за сорокъ лтъ, увижу населеніе острова, склоняющееся передъ одной изъ представительницъ семьи Иддисъ!..

Дйствительно, женщины Сенъ-Киттса устроили Джуліи такой пріемъ, какого не удостоилась еще ни одна женщина въ исторіи этого острова. Самолюбіе ея могло быть удовлетворено, но въ душ она была недовольна собой. Она чувствовала, что въ ея словахъ не хватаю того искренняго горячаго энтузіазма, которымъ всегда были проникнуты ея рчи, и ей казалось, что она уже не можетъ увлечь аудиторію, какъ это бывало прежде. Однако, ее слушали съ большимъ интересомъ, и, вроятно, никто не замтилъ, что въ ея словахъ было мало чувства, и рчь ея была холодна. Ея появленіе въ Сенъ-Киттс произвело громадное впечатлніе, и зала была полна. По окончаніи ея доклада, ей устроили овацію, и въ первый разъ, по истеченіи многихъ лтъ, гордость старой миссисъ Иддисъ получила удовлетвореніе, такъ какъ ее чествовали, какъ мать Джуліи, и окружали всевозможнымъ вниманіемъ. По возвращеніи домой, за обдомъ, миссисъ Уинстонъ спросила Джулію, неужели она такъ таки и не покажется въ отел курорта? Она прибавила, съ удареніемъ, что Моррисоны сгораютъ отъ нетерпнія видть ее и намрены ухать съ первымъ же пароходомъ, если она будетъ лишать ихъ своего общества. Джулія замтила, что Фанни нахмурилась при этихъ словахъ тетки, но не придала этому значенія. А такъ какъ въ словахъ миссисъ Уинстонъ она угадала намекъ, что Тэй выражаетъ нетерпніе, то и отвчала холодно:

— Я вовсе не приглашала ихъ прізжать сюда и не могу ничего измнить.

Миссисъ Уинстонъ пожала плечами:— Я вообще мало интересуюсь чужими длами,— сказала она,— Ты же все равно не слушаешь ничьихъ совтовъ.

— Удивляюсь теб, Марія,— вмшалась миссисъ Иддисъ, не замчая, что Фанни заёрзала отъ нетерпнія на стул.— Какъ ты можешь проводить столько времени здсь и лишать себя общества этого молодого безумца, который, вроятно, жаждетъ увидть тебя?

— О, разумется,— воскликнула миссисъ Уинстонъ со смхомъ.— Его любовь растетъ съ каждымъ днемъ. Можно предположить, что онъ никогда и не думалъ ни о какой другой женщин!

— Ваше счастье, тетя Марія,— весело проговорила Джулія и вышла въ свою комнату. Слова тетки снова выдвинули передъ ней дилемму, которая столько времени мучила ее. Личное счастье или великая цль, которой она служила до сихъ поръ? Можетъ ли она пожертвовать своимъ личнымъ чувствомъ, заглушить въ себ мощный голосъ природы? Она хочетъ любить, хочетъ быть счастливой, хочетъ имть дтей отъ этого единственнаго человка во всемъ мір! И она чувствовала, что могучій инстинктъ, проснувшійся въ ней, властно требуетъ удовлетворенія, отодвигая въ сторону все то, чмъ она жила до сихъ поръ. И въ первый разъ она ясно сознала, что бороться больше не въ силахъ…

На другой день она проснулась рано утромъ и, наскоро одвшись, ршила совершить большую прогулку, чтобы успокоить свои взволнованные нервы и обдумать свое ршеніе. Она вышла на тропинку, по которой столько разъ гуляла въ прежніе годы, и, взобравшись на холмъ, откуда видна была дорога, ведущая къ курорту, сла у подножія тнистаго дерева. Топотъ лошадиныхъ копытъ вывелъ ее изъ задумчивости, и вдругъ она увидала, сквозь зелень, Фанни и Даніеля, идущихъ по дорог и держащихъ за поводъ своихъ лошадей.

Фанни раскраснлась и не спускала глазъ со своего спутника, который что-то говорилъ ей. Джулія почувствовала ударъ въ сердце. Даніель нагнулся къ Фанни и обнялъ ее…

Въ глазахъ Джуліи появились круги. Она закрыла лицо руками и глухо застонала. Что жъ удивительнаго? Въ тотъ моментъ, когда Даніель увидлъ Фанни, для нея все было кончено. Онъ понялъ, что Фанни молода, а Джулія… вдь ей тридцать четыре года! Правда, онъ любилъ ее, но теперь онъ безумно влюбленъ въ Фанни. Джулія такъ сжала руки, что пальцы у нея хрустли.

— Что мн длать? Какъ мн жить теперь? — воскликнула она съ рыданіемъ и головой упала на траву. Давъ волю слезамъ, она нсколько успокоилась и, вспомнивъ, что мать будетъ ждать ее къ завтраку, повернула домой. Къ ея великой радости, она никого не встртила по дорог, и могла незамтно пройти въ свою комнату. Тамъ она привела себя въ порядокъ, освжила лицо и сошла въ столовую, гд уже сидла миссисъ Иддисъ. Старуха не обратила вниманія на покраснвшіе глаза и растроганное лицо дочери. Она была слишкомъ поглощена своими мыслями, чтобы замчать что-нибудь, и за завтракомъ не говорила ни о чемъ, кром борьбы женщинъ за избирательное право и той роли, которую сыграетъ Джулія въ этомъ движеніи.

— Боже мой!— съ тоской подумала Джулія.— Неужели я доживу до того, что возненавижу даже это слово?..

Вечеромъ Фанни, разряженная и хорошенькая, ухала съ миссисъ Уинстонъ на балъ въ курортъ. Джулія бродила одна по саду и, наконецъ, утомленная, ушла въ свою комнату и прилегла на софу. Нервное возбужденіе смнилось глубокой апатіей. Джулія долго лежала неподвижно, но усталость взяла свое, и она задремала. Ее разбудилъ чей-то повелительный голосъ, звавшій: ‘Джулія! Джулія!..’ Она вскочила и подбжала къ окну! ‘Дэнъ!’ — вскричала она.

Даніель стоялъ у окна въ вечернемъ костюм, но безъ шапки,

— Идите сюда,— сказалъ онъ.— Мн надо говорить съ вами. Уйдемъ куда-нибудь подальше отъ дома, а то они скоро вернутся.

Машинально повинуясь ему, Джулія сошла въ садъ, и они пошли но дорожк, ведущей къ полуразрушенной бесдк. Тамъ Джулія сла на скамейку и, сложивъ руки на колняхъ, смотрла на освщенный луной уголокъ заросшаго травой бассейна. Она ждала, чтобы Даніель заговорилъ, но онъ, видимо, былъ страшно взволнованъ и нсколько минутъ ходилъ взадъ и впередъ по узенькой дорожк. Наконецъ, онъ остановился передъ ней и рзко спросилъ:

— Вы получили каблеграмму четыре дня тому назадъ?

— Да. А разв вы не получили?

— Я ничего не получилъ и просто съ ума сходилъ! Я не получалъ никакого извстія и готовъ былъ застрлиться. Только полчаса тому назадъ я получилъ, наконецъ, каблеграмму отъ леди Даркъ о смерти вашего мужа. Отчего запоздало это извстіе? Вдь вы же получили его раньше! Я былъ такъ возмущенъ вашимъ непонятнымъ поведеніемъ. И вотъ теперь я впутался въ такую исторію… о!

— Вы объяснились въ любви Фанни?

— Да, или врне — нтъ… съ моей точки зрнія. Но она, конечно, смотритъ на это иначе. Я былъ такъ возмущенъ тмъ, что мн казалось простымъ капризомъ съ вашей стороны! Я не находилъ извиненій вашему вроломству. Но я не подозрвалъ истины. Если бъ я зналъ, то я бы понялъ, какія чувства заставили васъ отказаться видться со мной, какъ разъ въ этотъ день. Я бсился, что теряю здсь время понапрасну, и не имю силъ ухать, тогда какъ изъ Калифорніи мн шлютъ телеграмму за телеграммой, требуя моего скорйшаго возвращенія. И вотъ Фанни подвернулась мн… Она принесла вашу записку, и я думалъ, что вы подослали ее…

— Я не давала ей никакого порученія. Но это все равно. Вы влюбились въ нее. Я видла это сегодня утромъ…

— Да? Вы видли насъ?.. Но, говорю вамъ, единственной женщин, которую я люблю, что ни на минуту не придавалъ серьезнаго значенія своему ухаживанію за ней.— И онъ передалъ свой разговоръ съ Фанни и ея просьбу разыграть съ нею комедію любви:— Если эта комедія зашла немного далеко, то въ этомъ вы виноваты… да, вы!— прибавилъ онъ вспыльчиво.— Что же, вы думаете я сдланъ изъ дерева? Повторяю вамъ, я съ ума сходилъ!.. Понимаете ли вы, я люблю васъ, люблю…’

— Но вы бы женились на Фанни, если бъ встртились съ нею раньше?

— Нтъ другой женщины на свт, которую я желалъ бы имть своей женой, кром васъ! Джулія, не искушайте меня! Я не могу оставаться здсь дольше, но я не уду безъ васъ! Помните это! Я готовъ силой увезти васъ, если вы не пойдете за мной добровольно. Вы должны пойти, должны! Мы обвнчаемся здсь, въ маленькой церкви, рано поутру, и удемъ съ первымъ же пароходомъ, который выйдетъ отсюда. Скажите, Джулія, вы согласны? Вы любите меня?..

— Люблю,— прошептала она такъ тихо, что онъ скоре угадалъ, нежели разслышалъ ея слова.

Перев. Э. Пименовой.

‘Современникъ’, NoNo 8—11, 1913

Похожденія Джуліи Френсъ.

Читайте также: