Письмо Князя Антоха Кантемира, о истинномъ щастіи (*).
‘Встникъ Европы’, No 19, 1811
Письмо Князя Антоха Кантемира, о истинном счастии, Кантемир Антиох Дмитриевич, Год: 1811
Время на прочтение: 4 минут(ы)
(*) Получено Издателемъ отъ г-на Саларева при слдующихъ строкахъ: ‘Препровождаю при семъ первое письмо Князя Кантемира, извстнаго нашего сатирика, въ рукописи находится одиннадцать писемъ его о разныхъ философическихъ и нравственныхъ предметахъ. Надюсь, что для всякаго любящаго языкъ свой приятно будетъ видть сей драгоцнный памятникъ отечественной словесности.’
Нтъ щастія человку, когда онъ собственнаго удовольства и внутренняго спокойства не иметъ, сіе толь правильно есть и непреклонно, что всякой въ своем вкъ надюсь въ томъ искусился, разность есть та, что единъ больше, другой меньше. Мы видимъ людей многихъ, имущихъ великое богатство, знатные чины и изобиліе даже до роскоши надмрной въ домахъ своихъ, но рдко отъ нихъ слышимъ, чтобъ они сказали: ‘уже я живу года два или три безмятежно, духъ мой нын спокоенъ, и ничего не желаю.’ Желанія наши всегда суть безконечны, покамстъ человкъ другое состояніе своему предпочитаетъ, до тхъ поръ желать престать не возможно: и такъ иногда желаніе, иногда старательное попеченіе о содержаніи и укрпленіи того мста, на которое возведенъ и поставленъ бываетъ, препятствуетъ имть сіе безцнное спокойствіе духа, а что выше отъ земли, то больше видятъ, и хотябъ казалось на высотъ стоять можно безопасно, но зависть и лукавство наисильнйшія подпоры подрываютъ, и хитростію своею крпкіе столпы и основанія разрушаютъ, отъ того, какъ стоящихъ на высотъ, такъ и желающихъ того низвергаютъ, и они всечасно суть безпокойны, еслибъ всякой помнитъ, что никто властію почтенъ не бываетъ, какъ званны отъ Бога, тобъ сего безпокойства не имли, всякой бы доволенъ былъ опредленнымъ: когда господинъ призоветъ рабовъ своихъ, и дастъ имъ ниву, чтобъ раздля всякой взялъ часть себ на огородъ и насадилъ особливо, единому же любя дастъ отмнну, гд посянное безъ великаго труда возрасти можетъ: вс другіе возненавидятъ и роптать будутъ на врага, котораго любя господинъ награждаетъ, въ досад и ненависти оплошно пахать станутъ свою землю, и отъ своей оплошности въ гнв смена побросаютъ, не имя попеченія плодовъ лишатся, и не точію изобильно, но и самую нужду для пищи земля худо удобренная имъ не произнесетъ, а еслибъ довольствуясь даннымъ трудились вспахать и на себя землю прилжно и безъ роптанія, съ благодареніемъ признали достойнымъ образомъ милость своего господина, то конечно бы земля плоды имъ произнесла обильно, а господинъ видя прилжность къ трудамъ, и смиренное повиновеніе своей вол, можетъ быть на другое лто далъ бы совсмъ насянную ниву, но слабость человческаго разсудка, и неискореняемыя страсти мшаютъ находить правильныя пути къ истинному и совершенному спокойству. Вы {К. Кантемиръ нкоторыя письма, изъ коихъ я взялъ и сіе, писалъ къ одной Госпож.} которая одарена свыше мудростію и добродтелію отъ Бога, скажите мн, нежели самая добродтель чинитъ вамъ спокойство и внутреннюю радость? не она ли утшаетъ васъ въ печаляхъ и напастяхъ, отъ злости на добродтель возстающихъ? — она конечно первое и твердое основаніе человческаго щастія, пускай весь міръ будетъ на тебя гнвливъ, но ты и безъ щастія довольно щастливъ, довольно щастія человку, и весьма довольно, когда совсть его ни чмъ не упрекаетъ, когда жизнь его течетъ источникомъ истинныя добродтели! Та самая добродтель научаетъ человка довольствоваться тмъ, что онъ иметъ, не допускаетъ завидовать другому состоянію, сокращаетъ желанія, и нудитъ прежде сдлаться всякаго желанія достойнымъ: оная единая можетъ навесть человку вчное и непоколебимое спокойство. Надобно сказать и то, что человку есть сродно лучшаго желать, но когда то лучшее не отъ его трудовъ и попеченій зависитъ, тогда можно вспомнить слова Римскаго гражданина, сказанныя Титу: ‘я длаю все, что мн сдлать должно, но есть и такихъ много, которые милосердіе твое прежде заслужили.’
Мое намреніе вамъ сказать, что внутреннее спокойство человка есть главное въ жизни сей щастіе, и дабы приобрести сіе спокойство, я здсь начинаю самъ въ себ искать сего безприкладнаго щастія, когда оно меня въ міръ убгало. уже нсколько тому дней минуло, какъ я началъ разсуждать о первомъ и главномъ щастіи человка, представляя себ вс роскоши и богатства, видалъ я многихъ въ прелестномъ семъ изобиліи плачущихъ и стенающихъ: зналъ и такихъ, которые въ разныхъ страстяхъ не могли наслаждаться своимъ достаткомъ, причина тому думаю конечно — ненасытное желаніе человка, страхъ и зависть. Рдко слышу живучи въ людяхъ, чтобъ кто сказалъ мн: я сего дня весь день веселился, никакая мысль неспокойная на умъ мн не всходила, а больше слышно: меня тотъ обидлъ, другой бранитъ безвинно, иной готовитъ мн сти. Всякъ правъ, а другъ друга ругаютъ, учитъ всякой какъ жить въ свт — а самъ учиться не хочетъ!
Однажды случилось мн быть въ компаніи, гд нкоторый человкъ бранилъ такого, который ни мало не заслуживалъ его брани, я самъ сидя съ нимъ вмст терпливо слушалъ и какъ тотъ насытилъ нравъ свой къ злости склонной, другой подошелъ къ нему учтиво и говорилъ: знать много онъ провинился предъ вами, государь мой? А тотъ отвчалъ: не льзя хуже быть человку въ свт какъ онъ, я его правда не знаю, только слышалъ отъ такихъ, которымъ поврить можно. — Смотрите на людскіе нравы, можно ли въ обществъ всмъ людямъ угождать? бранятъ не зная человка, обижаютъ не въ отмщеніе за свою обиду, но только найти злому нраву пищу: подумайте, какія великія препятствія бываютъ во исполненіи желанія, и сколь сильны суть помхи всякому предприятію человка. Я искусился въ нещастливый вкъ мой, но щастливъ тмъ, что позналъ мое заблужденіе, и я то увидлъ какъ праздны и тщетны суть намренія наши въ жизни, и какъ безполезны вс исканія веселой и благополучной жизни, когда она зависитъ отъ единаго произволенія Всевышней Власти, нтъ скажу, Псаломнику согласно: ‘благо мн, яко смирилъ мя еси, да научуся заповдямъ твоимъ.’ Нын оставя беззаконныя мысли и желанія, въ одномъ только томъ тружуся, чтобъ познать самаго себя, и научиться прямымъ путемъ истинныя добродтели ходити, да обрящу собственное духа моего спокойство, въ чемъ я главное сіе великое щастіе поставляю, уже дни мои проходятъ безмятежно, зависть я нападки здсь меня не утсняютъ, жизнь моя въ пустыняхъ сихъ нимало не прелестна: никто завидуя отнять оное мое жилище не захочетъ.