Письма обо всем, Троцкий Лев Давидович, Год: 1904 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 8 минут(ы)

‘За два года’. Сборникъ статей изъ ‘Искры’. Часть первая.

Письма обо всемъ.
(25 февраля 1904 г. No 60).

Картина патріотической Руси.— Роль города.— Выигрышная позиція реакціи.— Либеральные лозунги по сю и по ту сторону Вержболова.— Фактическое самоустраненіе либерализма.

‘Россія едина’… Петербургское дворянство и харьковскіе студенты, таганрогское военное собраніе и ростовскіе мастеровые, жители новой Бухты и брянскіе гимназисты, святйшій синодъ и чистопольскіе старообрядцы,— вс готовы принести животы свои и достояніе свое на защиту Россіи.

Сверху до низу — вс объединены чувствомъ патріотическаго братства. Студенты качаютъ офицеровъ, генералы цлуютъ студентовъ, ‘измнники и гады’, по увренію ‘Московскихъ Вдомостей’, ‘расползлись’, ‘консерваторы’, ‘либералы’ и ‘реакціонеры’ дружно поитъ ‘Боже даря храни’, кишиневская еврейская община конкурируетъ въ христіанскомъ всепрощеніи и въ монархической преданности съ Суворинымъ, Юзефовичемъ и Крушеваномъ, дирекція казеннаго завода, строющаго броненосцы, называетъ рабочихъ въ патріотической прокламаціи ‘товарищами, отправляемыхъ на убой солдатъ величать ‘братцами’… Такова суздальская картина, которую рисуютъ патріотическіе простаки и газетные проходимцы. Въ этой картин иного художественныхъ ‘дефектовъ’, но самый важный — полное отсутствіе перспективы. Мы хотимъ возстановить ее для нкоторыхъ элементовъ картины.

Но прежде всего обратимъ вниманіе на то поучительное обстоятельство, что главнымъ, почти исключительнымъ, полемъ картины является городъ.

Въ критическіе моменты политической жизни нашей ‘крестьянской’, нашей ‘деревенской’ Россіи о мужик и о деревн почти совсмъ забыли. Патріотическіе адреса и ‘даянія’, извлекаемыя земскими начальниками изъ ‘ввреннаго’ имъ крестьянскаго населенія, проходятъ почти незамтно, тогда какъ патріотическій визгъ двухсотъ или трехсотъ студентовъ находитъ всероссійскій, можно сказать — всемірный резонансъ. Относительное политическое значеніе города и деревни вырисовывается — и для реакціонныхъ и для революціонныхъ стародумовъ — съ замчательной яркостью. Налицо выступаетъ тотъ несомннный фактъ, что организующая рука реакціи шаритъ въ тхъ же мстахъ, которыя постила рука революціи,— что спшно вербуемые кадры роялистской арміи по необходимости рекрутируются не изъ цлинныхъ ‘мужичьихъ’ пластовъ, а изъ политически взбудораженныхъ массъ городового населенія. Въ приближающійся ‘судный день’ судьбу Россіи ршитъ городъ.

Техника мобилизаціонной кампаніи патріотизма была подготовлена многочисленными прежними, боле частными попытками реакціи овладть толпой и создать среди ея составныхъ частей — студентовъ, рабочихъ, городской буржуазіи — постоянныя организованныя ячейки, какъ опорные пункты дальнйшихъ операцій… Въ этомъ отношеніи патріотическія демонстраціи прибавили мало новаго къ московскому опыту извстнаго празднованія 19 февраля или къ практик еврейскихъ погромовъ.

Что въ послднихъ событіяхъ ново и чрезвычайно важно, такъ это та благодарная позиція, на которую попала реакція.

Воинственный шовинизмъ — одна изъ немногихъ формъ политическаго идеализма, доступнаго еще сегодня силамъ реакціи. Патріотическія иллюзіи, наиболе отдаленныя отъ повседневныхъ толчковъ жизни, позже другихъ реакціонныхъ иллюзій разъдаются ея стихійной критикой, дольше другихъ удерживаются въ сознаніи массы… Патріотическіе лозунги были поставлены войной въ порядокъ дня,— и реакція выграла.

Т самые студенты — ‘антиобструкціонисты’, которые во время студенческихъ волненій жались къ стн, т самые думскіе и земскіе гласные, которые ршались проваливать школы и больницы преимущественно при закрытой баллотировк, т самые мщане, купцы, студенты и журналисты — юдофобы, которые были покрыты плевками общественнаго презрнія посл антисемитскихъ вакханалій прошлаго года,— теперь вс оказались вынесенными на широкую улицу, вдвинутыми въ самую гущу политическихъ событій. Они даютъ улиц лозунгъ, они поютъ первый голосъ въ народномъ гимн, властно вызываютъ на улицы театральные оркестры,— они во глав, они вожди, они — герои…

А либерализмъ?

Большія событія сшибли его съ ногъ. Онъ привыкъ къ мелкимъ схваткамъ. Онъ отваживался встрчать реакціоннаго врага законнымъ во дешевымъ свистомъ, когда врагъ выступалъ въ явно позорной роли земскаго (въ Твери) или уличнаго (въ Кишинев) громилы. Но теперь, когда вчерашній громила волной событій вознесенъ на выигрышную позицію выразителя патріотическихъ ‘энтузіазмовъ’ націи,— либерализмъ затрубилъ отступленіе.

Сила реакціи сказалась въ томъ, что ея лозунги — очень общіе — въ это время отвчаютъ великому національному событію — войн. Либерализмъ не нашелъ въ своемъ арсенал ничего равносильнаго, ничего равноцннаго.

И не могъ найти. Противопоставить лозунгамъ реакціи можно только одинъ, единственный лозунгъ: Долой войну и ея виновника — абсолютизмъ! Но это лозунгъ — революціонный!

Сдлавъ сперва попытку сохранить подъ цензурнымъ прикрытіемъ (цензура во многихъ случаяхъ — непроницаемая броня либерализма) вынужденный нейтралитетъ, либерализмъ не устоялъ на этой позиціи подъ высокимъ давленіемъ съ обихъ сторонъ. Тогда онъ ршилъ (конечно, безъ сговора) подхватить всей грудью лозунгъ, данный реакціей. Понявъ,— а понять было не трудно,— что поднятый политическими хулиганами походъ есть злйшая, энергичнйшая, ни передъ чмъ не останавливающаяся травля либерализма, либеральное ‘общество’ посл минутнаго раздумья бросается впередъ съ дикимъ крикомъ: ‘держите вора’! И… тонетъ въ общемъ поток. Одновременно оно спасаетъ себя и — предаетъ либерализмъ.

Разумется, оно обольщаетъ себя тмъ, что борется съ врагомъ его же оружіемъ. Ему кажется, что, сдлавъ — ‘вншнимъ образомъ’ — лозунги реакціи лозунгами ‘общества’, боле того,— ‘народа’, оно обезвредитъ ихъ, лишитъ ихъ первоначальнаго, т. е. реакціоннаго значенія, и можетъ быть даже перетянетъ ихъ, за неимніемъ другихъ, на службу либерализму.

И не только либерализмъ по сю сторону Вержболова, но и либерализмъ ‘по ту сторону’, либерализмъ штутгартскій поднялся до уровня событій. Г. Струве, втеченіе долгаго времени систематически отклонявшійся влво, тоже оказался вышибленнымъ налетвшей волной изъ сдла. Онъ снова,— какъ въ своей игр съ славянофилами, пытается дать лозунгъ, ‘цнный своей неопредленностью’, лозунгъ, который не врзался бы рзко диссонирующей нотой въ шумный шовинистическій хоръ.

Рядомъ съ возгласомъ въ честь ‘свободы’ (политической?) г. Струве рекомендуетъ кричать: ‘Да здравствуетъ армія’! и ‘Да здравствуетъ Россія’!

Какая армія? Армія ярославскихъ ‘молодцовъ-фанагорійцевъ’, армія златоустовскихъ убійцъ, армія, топчущая Польшу, армія, закрпляющая хищенія на Кавказ? Или ему грезится армія, стряхнувшая съ себя казарменный идіотизмъ и сдающая ружья революціонной улиц? Но если Струве думаетъ объ этомъ, если онъ вритъ въ это,— тогда лозунгу: ‘Да здравствуетъ армія!’ долженъ предшествовать лозунгъ ‘да здравствуетъ революція’! Иначе г. Струве будетъ слишкомъ напоминать іезуита, который, давая ложную клятву, про себя’пронзноситъ частицу не.

‘Да здравствуетъ Россія’! Но какая? Россія, наступившая сапогомъ на грудь Финляндіи, Россія штыками пришившая къ себ Польшу, Россія, жадно протянувшая руку къ Манджуріи и Коре? Россія — историческая хищница? Или тутъ рчь идетъ о той Россіи будущаго, которая признаетъ за каждой націей право на самоопредленіе? Если, такъ,— тогда, вмсто того, чтобы спекулировать на ложный патріотизмъ, который знаетъ только одну — кровью и желзомъ спаянную Россію, необходимо имть (а если нтъ — добывать) политическую честность и политическую отвагу — выдвинуть другой лозунгъ: ‘Да здравствуетъ свобода національнаго самоопредленія’!

Но нтъ,— ‘въ настоящій трудный моментъ неумстны (!) и потому нежелательны (!!) другіе боле острые и воинствующіе лозунги’ (Лист. Освоб. стр. 2).

Это ‘въ настоящій моментъ’, когда вопросъ о самодержавіи вынесенъ на улицу самимъ самодержавіемъ — неумстны воинствующіе лозунги!

Заигрывая съ военномъ шовинизмомъ (‘да здравствуетъ арміи!’ ибо ‘армія — вооруженный народъ’), заигрывая съ штатсъ-патріотизмомъ (‘да здравствуетъ Россія!’), штутгартскій либерализмъ хочетъ направить патріотическій потовъ на колесо либеральной мельницы. Онъ не замчаетъ, что у этой мельницы нтъ колеса, ибо она… втряная! И патріотическій потокъ несется мимо нея — на мельницу реакціи…

Слишкомъ ясно, слишкомъ очевидно — почему. Такъ какъ армія не есть, какъ думаетъ нелегальный либерализмъ, ‘вооруженный народъ’, но его искусственно дрессированная часть, вооруженная противъ народа, такъ какъ въ международной игр военныхъ силъ одной изъ ставокъ теперь является не честь государства,— какъ говоритъ легальный либерализмъ,— а честь его безчестія, то есть деспотизма, такъ какъ войной затронуты не ‘національные интересы’, но интересы самаго антинаціональнаго учрежденія Россіи, того же самаго деспотизма,— то лозунги въ честь Россіи и арміи, хотя бы и перенесенные на страницы либеральныхъ органовъ, остаются врными своей реакціонной природ, служатъ мобилизаціи темныхъ силъ и выполняютъ единственную миссію — развращенія политической совсти общества.

Выражая радостную увренность въ ‘нашей’ побд,— ибо ‘мы’ сильны и богаты — оффиціальное либеральное общество (думы, земства, пресса) твердо знаетъ, что мы бдны и слабы. Оно лжетъ, оно сознаетъ свою ложь и оно не можетъ не понимать, что его по достоинству оцнятъ вверху и внизу. Посылая вслухъ патріотическія проклятія Японіи, общество снова лжетъ и лжетъ цинично, ибо втихомолку оно желаетъ ‘нашимъ’ войскамъ пораженія, и — какъ увидимъ дале — не можетъ не желать, такъ какъ именно на этомъ оно строитъ вс свои политическіе разсчеты.

Какой урокъ!.. Либерализмъ, который послднее время пытался вдохновиться священнымъ огнемъ на вершинахъ метафизики и религіи, какъ будто только ждалъ критическаго момента, чтобы непосредственно съ этихъ высотъ съ головой окунуться въ лужу политическаго предательства. ‘Умренность обязываетъ’,— учило ‘Освобожденіе’! Теперь мы видимъ, что умренность обязываетъ — къ политическому цинизму.

Не внушая большого доврія и уваженія къ себ сосду справа, реакціонному вою котораго онъ подражаетъ, выбивая послдніе остатки доврія изъ сосда слва, революціонный лозунгъ котораго онъ не въ силахъ поддержать, либерализмъ просто сбрасываетъ себя со счетовъ на весь критическій періодъ. Конечно, онъ выступитъ снова — либо къ моменту новой временной реакціи, если, вопреки всмъ вроятіямъ, переживаемый нами политическій подъемъ, не найдя исхода и утомившись внутренней работой, снова разобьется на дробныя политическія тренія,— либо только къ моменту окончательнаго подведенія: итоговъ… И либерализмъ силится ускорить наступленіе этого торжественнаго момента своей лицемрной патріотической лойяльностью, стараясь облегчить самодержавію душевную драму ‘сближенія’.

Но и съ точки зрнія голаго ‘подведенія итоговъ’ — либерализмъ безпощадно обворовываетъ свое будущее.

Полтора года тому назадъ Антонъ Старицкій (‘Освоб’., No 7) совтовалъ земскимъ либераламъ ‘не спшить учесть свое первородство’. Этотъ совтъ можно теперь повторить съ удвоенной энергіей. Именно ‘въ настоящій трудный моментъ’, когда такъ туго приходится врагу — мы говоримъ, конечно, объ абсолютизм, а не объ Японіи — ясный и нетрусливый разсчетъ долженъ былъ бы заставить либераловъ повысить энергію своего оппозиціоннаго давленія, выдвинуть ‘боле острые’ и ‘боле воинственные’ лозунги, и уже во всякомъ случа не торопиться съ учетомъ своего первородства… Но они не ждутъ и они не вольны ждать: ихъ неудержимо влечетъ по уклону ихъ собственная тяжесть, а сзади ихъ подгоняетъ мятежная революціонная волна.

Имъ не терпится, и въ этомъ — свидтельство того, что либерализмъ разлагается прежде, чмъ усплъ сложиться. Близорукій и тупой, онъ раздлитъ судьбу нмецкаго либерализма, основныя черты котораго онъ несетъ въ себ.

А эти черты таковы:

‘Нмецкая буржуазія развивалась такъ лниво, трусливо и медленно, что въ тотъ моментъ, когда она враждебно противостала феодализму и абсолютизму, она увидла, что ей самой противостоятъ пролетаріатъ и вс фракціи буржуазныхъ классовъ, интересы и идеи которыхъ родственны пролетаріату… Оппозиціонно настроенная въ обоимъ и нершительная по отношенію въ каждому изъ своихъ противниковъ, врозь взятому, потому, что она всегда видла — одного впереди, другого позади себя, съ самаго начала склонная въ предательству народа и компромиссу съ коронованнымъ представителемъ стараго общества, потому что она сама уже принадлежала старому обществу… безъ вры въ себя, безъ вры въ народъ, брюзжа противъ верховъ, дрожа передъ низами, эгоистичная на оба фронта и сознающая свой эгоизмъ… не довряющая своимъ собственнымъ лозунгамъ, съ фразами вмсто идей, запуганная міровой бурей и ее же эксплоатирующая… пошлая за отсутствіемъ оригинальности и оригинальная въ пошлости — барышничая своими собственными желаніями, безъ иниціативы, безъ вры въ себя, безъ вры въ народъ, безъ мірового историческаго признанія… безъ глазъ, безъ ушей, безъ зубовъ, безъ всего…’ {Марксъ, ‘N. R. Zeit’.} — такою являлась нмецкая либеральная буржуазія 1848 года… А ‘самобытный’ духъ нашей исторіи ничего не нашелъ нужнымъ прибавить къ этимъ чертамъ. Изъ нихъ и нужно исходить, уясняя себ линію поведенія современнаго русскаго либерализма. Какія перспективы открываются передъ нимъ? Каждый день политической жизни толкаетъ абсолютизмъ дале по его пути, накопляетъ недовольство въ массахъ, такимъ образомъ, заостряетъ противорчіе, все боле и боле уменьшая возможность ‘мирнаго обновленія’ и увеличивая за счетъ этой возможности историческіе шансы революція,— а вмст съ тмъ, перенося центръ тяжести съ буржуазной оппозиціи на революціонныя массы, въ первую голову — на городской пролетаріатъ. Отсюда — политическое суевріе либерализма, его жадныя надежды на вмшательство чего-то третьяго — случая, судьбы…

Является война. Либеральная буржуазія привтствуетъ ее какъ Мессію. Война должна взять на себя ту задачу, выполнить которую у оппозиціи нтъ энергіи, отказаться отъ которой нтъ возможности. Какъ? Тутъ открывается два пути.

Первый путь, это — колоссальный погромъ извн, повтореніе Севастополя. Крахъ военнаго ‘могущества’ скомпрометируетъ весь правительственный персоналъ, боле того — самый режимъ. Неизбжное слдствіе отсюда — необходимость правительственнаго обновленія, и единственное средство обновленія — обращеніе къ ‘обществу’.

Не исключена возможность другого боле ‘планомрнаго’ пути. Придти къ полному вншнему разгрому абсолютизмъ можетъ, лишь исчерпавъ вс возможности побды, а значитъ — доведя до высшаго напряженія вс силы и средства государства. Но максимальная степень такого напряженія — если отвлечься отъ общаго хозяйственнаго положенія страны — опредляется объемомъ общихъ интересовъ, связывающихъ правительство съ обществомъ. Взявъ отъ послдняго все, что можно было взять и даже сверхъ того, абсолютизмъ, прежде чмъ расшибить свою голову объ англо-японскій бронированный кулакъ, можетъ попытаться расширить поле соприкосновенія правительственныхъ интересовъ съ интересами ‘общества’, то-есть заинтересовать господствующіе классы въ успхахъ правительственнаго предпріятія въ цломъ, поставивъ его, въ той или другой части, подъ ихъ контроль. На либерально-канцелярскомъ жаргон это значитъ ‘призвать къ участію въ правительственныхъ трудахъ земскія силы страны’. Незачмъ, разумется, говорить, что такого рода ‘призывъ’ будетъ означать не энергичную ликвидацію пришедшаго къ банкротству государственнаго хозяйства, а лишь внесеніе въ него нкоторыхъ коррективовъ.

Но незачмъ, пожалуй, и разъяснять, что классъ ‘съ самаго начала склонный къ предательству народа и къ компромиссу’, ни на что большее и не посягаетъ. И онъ не только не пытается отрзать современное правительство съ его авантюрой отъ всего общества, наоборотъ, съ дряблымъ пафосомъ говоритъ о ‘нашей’ войн, ‘нашихъ’ успхахъ, о ‘нашемъ’ миролюбіи и о вроломств ‘нашего’ врага. Буржуазные инстинкты подсказывають оппозиціи необходимость не наносить ударовъ тмъ фетишамъ, которые называются ‘національной честью’, ‘національной славой’, ‘національнымъ дломъ’, которые играютъ по отношенію къ интересамъ господствующихъ классовъ роль добрыхъ историческихъ геніевъ,— не только при крпостническомъ абсолютизм, но и въ самой свободной изъ демократій. Эти націоналистическія иллюзіи, переходящія въ народное сознаніе со страницъ школьныхъ учебниковъ, съ церковной паперти, съ ораторской трибуны, со столбцовъ буржуазной прессы, позволяютъ господствующимъ классамъ поддерживать въ народ необходимое духовное равновсіе, въ то время какъ фискальный аппаратъ — во имя колоніальной политики — тянетъ изъ народа жилы щипцами милитаризма. Останавливаясь сегодня съ лицемрнымъ уваженіемъ передъ образами націоналистической миологіи, либеральная буржуазія обнаруживаетъ этимъ, что она не ршается плевать въ колодезь, изъ котораго ей еще не разъ придется утолять свою жажду. ‘Да здравствуетъ Россія’ и ‘да здравствуетъ армія!’

Да, пасуя передъ патріотической вакханаліей, оппозиція обнаруживаетъ не только полицейскій страхъ, она повинуется смутному голосу классоваго инстинкта, Но сознательный голосъ классоваго инстинкта требуетъ отъ нея немедленнаго и активнаго участія въ политическомъ размежеваніи общественныхъ силъ. Это противорчіе непримиримо,— оно коренится въ историческомъ положеніи буржуазіи. Практическій выходъ изъ противорчія опредляется степенью ея политическаго разложенія. Въ данномъ случа степень такъ высока, что либерализмъ пришелъ къ необходимости самоустраненіи… пока что. Изъ страха передъ силами революціи онъ уступаетъ имъ мсто.

Н. Троцкій.

Письма обо всемъ.(25 февраля 1904 г. No 60).

Читайте также:

Письма обо всемъ.
(25 февраля 1904 г. No 60).